Читать книгу Сказки для взрослых - - Страница 1

Глава 1

КРАСНАЯ ШАПОЧКА

(иронически-эротическая сказка)

Часть 1

Услышав впервые в детстве сказку о Красной Шапочке, от бабушки, которая под шумок запихивала мне в рот кашу, я испытал бурю разных эмоций. Я был возмущен коварством и хитростью Волка, плакал, когда тот съел Бабушку (пусть даже не мою), а затем и внучку. И еще я смеялся, когда смелый дровосек вспорол ему живот, и Бабушка с внучкой, целые и невредимые, выпрыгнули оттуда, как ни в чем не бывало.

Вот бы и в жизни все было так же легко и просто. Зло оставалось злом, а добро добром, и в конце оно обязательно брало верх над всем отвратительным и мерзким.

Но позднее, когда я уже вырос и пораскинул мозгами, многое в этой истории мне показалось странным. Нет, я не имею ввиду счастливое спасение внучки и Бабушки из волчьего чрева. Делают же, причем недурно, кесарево сечение в роддомах. Так почему бы и охотнику-дровосеку виртуозно не проделать эту же операцию, тем более в сказке.

Меня смутило другое. Герои этой истории, все как один, вели себя очень уж неестественно. Как, например, добрая Мать додумалась отправить Красную Шапочку к Бабушке сквозь лес, кишащий разбойниками и волками. А та, ничуть не пугаясь, вприпрыжку помчалась выполнять это опасное поручение.

Почему Волк, обманом выведав у Красной Шапочки, куда она идет, решил сначала съесть дряхлую старуху, а мягонькую девочку не тронул. Не логичнее ли было все же слопать Красную Шапочку, а бабку, черт бы ее побрал, оставить в покое. А как вам нравится сцена, где Красная Шапочка, в здравом уме, не может отличить любимую Бабушку от переодетого Волка без дюжины наводящих вопросов!

Ладно, не будем слишком придираться к деталям. Скажите честно, вы вообще верите в басню о Красной Шапочке? Боже мой, не будьте наивны. Кому как не вам знать, что в жизни и белое не белое, и черное тоже не пойми какое. Что не так страшен волк, как его малюют. Что не всякий удалой охотник-дровосек в трудную минуту придет на помощь. И отнюдь не каждую Красную Шапочку можно так запросто съесть.

Я и сам, в поисках истины, подозревал, что в этой сказке далеко не все чисто. И совсем уж убедился в этом, когда нашел тому прямые доказательства. А нашел я их, где бы вы думали, на дне бабушкиного сундука меж старых платьев и пожелтевших писем. Именно там ваш покорный слуга прочел несколько вырезанных газетных статей, посвященных Красной Шапочке.

Еще там был рапорт одного должностного лица другому, прощальное письмо Бабушки – крик души, и пара коротких строчек от Шапочки к Матери и наоборот. Оттуда же я выудил сломанное лукошко, в котором Бабушке несли пирожки, горшочек под масло, где масла и след простыл. Там оказалось еще много чего интересного, включая злополучный чепец, – его Волк якобы напялил, чтобы задурить доверчивую простушку.

Когда, наконец, я разложил письма по полочкам и развесил одежду на вешалки, мне и открылась истина, спрятанная внутри. Пускай она оказалась иной, нежели мы ее знаем. По крайней мере, я смотрел правде в глаза. Я понял, что же на самом деле произошло с Красной Шапочкой и другими героями этой сказки. Понял из первых уст, без посредников, исказивших все не хуже, чем сломанный телефон.

Поэтому я считаю своим долгом вам поведать о том, что открыл мне бабушкин сундук. Поступить иначе я просто не могу. Ведь никто другой вам не расскажет, как Красная Шапочка добиралась лесом к Бабушке. Иначе вы не узнаете, кто лежал на бабушкиной кровати в ее чепце, и кто вообще скушал Бабушку в ее собственном доме.

Не пытайтесь гадать наперед, все равно не угадаете. Давайте лучше вместе будем читать.

1. С добрым утром.

Луч солнца играючи пронзил оконное стекло, и уперся в одну из стен маленькой уютной спальни. Дальше он скользнул по обоям вниз – на край кровати к изголовью, где ангельским сном спала одна чудная девушка. Наступал ясный день. И луч спешил известить об этом всех, кто встретится ему на пути. Но прежде чем вторгнуться в чужой сон луч, казалось, залюбовался ее безмятежностью. Слегка помедлив, он все же переполз через подушку и дотронулся до ее лба. Дотронулся просто, легко и нежно.

Мягкого прикосновения оказалось достаточно, чтобы у спящей дрогнули веки. Она поморщила нос и заслонила лицо рукой. Девушка еще попыталась схитрить – отвернуться, но луч был настойчив. Он не собирался уйти просто так. В конце концов, девушка, которой ворочаться надоело, открыв глаза, села в кровати. Ее сонное личико, без косметики, но такое милое, начало постепенно оживать. Она зевнула, взъерошила светлые спиральки волос и потянулась так, что тепло пробежало по телу. Все, теперь действительно ей было пора вставать.

Девушка откинула одеяло, свесила ноги вниз и попыталась ими на ощупь найти стертые махровые тапочки. Со сна ей не очень хотелось шлепать голыми ногами по полу. Один тапок нашелся быстро. Зато второй, паршивец, почему-то туго налезал на ступню. Он вынудил девушку заглянуть под кровать, перевернуть его и только после этого оказался надетым. Девушка встала с кровати и пошла к умывальнику.

Она подкинула металлический штырь умывальника и, набрав в ладони холодной воды, несколько раз самоотверженно освежилась. Потом мокрым пальцем выловила в белой коробочке щепотку зубного порошка, наскоро почистила зубы и сполоснула рот. После этого ей осталось только причесать волосы гребешком, и подбить их снизу рукой, чтобы обозначить каре. Вуаля, обязательные утренние процедуры были выполнены. С чистой совестью девушка поспешила заняться чем-то более для себя приятным.

Прикусив нижнюю губу, девушка всмотрелась в щербатое зеркальце над умывальником. Она нарочно состроила несколько смешных гримас и удовлетворенно хмыкнула. Да, она себе нравилась. Как могут не нравиться мелкие кудряшки на голове, чуть вздернутый аккуратный носик, и брови, тонкие без пинцета. Светлые глаза девушки, то голубые, то серые, в зависимости от падающих теней, были симпатичными. Когда она слегка подводила брови и наносила на веки тушь, ее лицо годилось даже для обложки модных журналов. Юная особа явно обладала вкусом, и не перегибала палку во время ухода за собой. В боевой раскраске девушка становилось обворожительной. Ну, а поскольку в будущем она обещала превратиться в маленькую стервочку, правильнее было бы все же назвать ее обольстительной. Ей уже было 18 лет, но она пока все еще оставалась девушкой, сохранявшей прелестную невинность.

* * *

Отойдя от умывальника, девушка прямо в ночной рубашке отправилась в прогулку по квартире. В ней, кроме нее, жила мать и ленивый кастрированный кот, безразличный даже к еде. Матери, как и положено, дома не было. Она поднялась еще затемно и ушла на работу. А кот невозмутимо встретил девушку в гостиной и даже не повел ухом. Впрочем, девушка не расстраивалась. Кота от скуки завела ее мама. И она тоже относилась к нему, как к неодушевленному предмету. Слава богу, внимания он требовал к себе немного. Так что его общество ничуть девушку не обременяло.

Когда девушка зашла на кухню, она увидела на столе короткую записку от матери. Записка лаконично сообщала ровным почерком инструкции на сегодняшний день. «Красная Шапочка, сходи на рынок. Купи яйца, муку, дрожжи, масло и маргарин. Мама». Рядом с запиской в блюдце стояла дежурная чашка с молоком, с краю которой примостился ее любимый сладкий бисквит. А под блюдцем была расстелена денежная купюра средних покупных вариантов.

Как всегда, все было заранее расписано наперед. И девушка успокоилась от того, что ей не надо ломать голову над досугом. Она не была глупой или покорно-забитой дочерью, но привыкла к постоянным родительским директивам. Так ей было даже проще жить. Красная Шапочка знала, что мать вполне устраивает ее покорность, настоящая или показная. И что она не станет слишком ее опекать, пока та будет изображать послушание. Все три обитателя дома, включая кота, имели разный характер. Но они комфортно уживались друг с другом, благодаря негласному домашнему этикету.

Девушка решила сначала позавтракать, но потом передумала. Она еще чем-то не побаловала себя перед тем, как выпить надоевшее молоко. Красная Шапочка задумалась, чем бы еще развлечься, и не нашла ничего лучше, как подойти к большому овальному зеркалу в прихожей. Оно стояло на деревянной опоре практически от пола и до самой вешалки. Так что любой желающий мог увидеть себя в нем в полный рост.

= 2 =

Красная Шапочка легко сбросила с себя все одежды и встала вплотную к зеркалу. Первое впечатление, как обычно, порадовало ее. Несмотря на невысокий рост, она была отлично для юной девы сложена. Ее свежее тело имело мягкие округлые формы, которые выгодно подчеркивались талией. Грудь среднего размера могла бы удобно поместиться в мужской ладони, вздумай воображаемый мужчина к ней прикоснуться. Ровные алые соски только усиливали эффект от созерцания такой заманчивой груди.

Если скользить взглядом дальше, глаза утыкались в живот, чуть выпирающий ниже пупка, перед тем, как углубиться в промежность. Бедра и особенно зад, который у девушки, бесспорно, был натуральный, тоже выглядели на уровне. Причем последний не терял привлекательности при любом наклоне и положении тела.

Прямо увидеть его было нельзя, но Красная Шапочка не стояла у зеркала, как бездушный истукан. Она крутилась и гримасничала не хуже актрисы, стараясь удивить и понравиться себе самой. Ноги девушки, не такие длинные, как у манекенщиц, и не такие жилистые, как у балерин, постоянно меняли положение. Они разворачивая хозяйку в фас и в профиль, а то и вовсе вокруг своей оси. Ступни, не обезображенные узкой обувью, без кривых пальцев и шишек, ничуть не портили эту эстетику. Наоборот, они подчеркивали ее юный блеск.

Красная Шапочка поиграла руками, то заламывая их назад и слегка приседая в коленях, то скрещивая пальцы на затылке и разводя локти в разные стороны. В первом случае она видела себя рабыней на турецком рынке, за которую султан готов отвалить целое состояние. А во втором – гордой амазонкой, смело атакующей неприятеля бюстом.

Затем Красная Шапочка боком к зеркалу с наигранной стыдливостью полуприсела, сводя колени вместе якобы для того, чтобы скрыть наготу между ног. Для верности она жеманно уперла в колени руки. Губы при этом девушка сложила в трубочку. Вот так:

Тирли-тирли-тирли-пом. Пу-пу-пиду. Пу!

А теперь попробуем еще. Девушка почти отвернулась от зеркала, так, что ей стоило больших трудов заглянуть себе за спину, и посмотрела на свое отражение сзади. С вытянутым носком она отставила в сторону и затем назад одну ногу, вернула ее обратно и продела такую же операцию с другой. Дальше она приподнялась и покрутилась на носочках вправо-влево, едва не потеряв равновесия. Наконец, Красная Шапочка напрягла что есть силы бедра и … обомлела.

* * *

Ну вот, вот она ложка дегтя в бочке с медом! Красная Шапочка с юным максимализмом искала и все-таки нашла у себя недостаток. И поскольку последние минут пять, а то и больше, она только и делала, что разглядывала их, те основательно подпортили ей настроение. Куда-то исчезла радость, взлетевшая было вверх в самом начале сеанса. Ну как же она, глупая, раньше этого не замечала.

На ее ягодицах, особенно ближе к тыльной части, красовались редкие прыщи, которых не удавалось выводить никакими проверенными мазями. Более того, когда она напрягала ягодицы и заднюю поверхность бедра, кожа там становилась бугристой и в ямочках, теряя обязательную для всех писаных красавиц гладкость. А ведь так получалось и при ходьбе, когда вступали в действие мышцы ног.

В голове у юной девы всплыло противное иностранное слово «целлюлит», вычитанное ею в одном глянцевом журнале. Этот враг всего женского и ее, как она считала, тоже не пощадил. Он давал о себе знать каждый раз, когда она ходила, бегала или сидела на корточках. Боже, а вдруг кроме нее об этом еще кто-нибудь догадается. Ведь Красная Шапочка не собиралась быть монашкой и готовилась в будущем предстать перед возлюбленным в наилучшем виде. А эти две грошовые проблемки, раздутые придирчивым умом, уже заранее готовы были поставить крест на ее будущем счастье.

Если бы Красная Шапочка знала, что мифический целлюлит, которого нет разве что при неестественной худобе, и даже прыщи на заду не только не снижают чисто мужской интерес к женщине, а порой и подстегивают его, она бы, наверное, не огорчалась. Но откуда ей это было знать, если правда никому не выгодна? Ведь в модных женских журналах и заказных статьях столько было написано на эту тему, словно других вовсе не существовало.

«Как справиться с целлюлитом!», «Целлюлит идет по планете семимильными шагами!», «Не бойтесь, апельсиновая корка не приговор!». Такие и подобные «спасительные» статьи морочили голову милым дамам с десяток лет, заставляя их натираться и мазаться чем попало. Но, несмотря на это, проклятый целлюлит все равно не сдавался. Он прекрасно себя чувствовал в компании дорогущих антицеллюлитных средств.

Впечатлительная девушка грустно вздохнула и закончила на этом сессию у зеркала. Жаль. Она лишила нас удовольствия тайком подглядывать за нею, испытывая к ней отнюдь не пошлый интерес. Несмотря на свои недетские формы, девушка все еще оставалась чистой, как родниковая вода, и игривой, как солнечный зайчик. Сальные шуточки пока были не про нее.

= 3 =

Увы, поэтическое утро закончилось, и на смену ей пришла обычная проза дня. Девушка позавтракала на скорую руку без аппетита, и оделась в приталенное ситцевое платье. Вообще мать купила ей балахон. Но та незаметно ушила его по бокам в нужном месте, чтобы подчеркнуть достоинства своей фигуры. Подогнанное под себя, да еще на такой хозяйке, и платье в цветочек способно радовать глаз. И, наконец, девушка водрузила на голову декоративную красную шапочку, кокетливо сдвинув ее набок.

Бабушка, бывшая актрисой, еще маленькой научила ее, что во всем, что касается внешнего вида и манеры себя держать, не должно быть мелочей. И советы старой актрисы пришлись впору актрисе юной. Красная Шапочка не читала Шекспира и Сомерсета Моэма. Но и без них она знала прекрасно, что жизнь – это театр, а люди в ней – актеры. То есть, хочешь – не хочешь, играть тебе все равно придется. Так лучше уж делать это с умом, используя маленькие женские хитрости себе во благо.

Красная Шапочка в последний раз оценила себя в зеркале. Теперь уже одетой и готовой к выходу, она подправила на губах помаду (хорошо, что мамы нет дома), и с плетеным лукошком в руках отправилась на рынок. Когда она уже покинула квартиру, ленивый кот соизволил вылезти из теплой лежанки. Он выгнулся, подошел к двери, понюхал ее на всякий случай и так же медленно вернулся восвояси. На этом дневную норму активности кот уже выполнил, совершив кругосветное путешествие по коридору.

…Когда по улице идет красивая девушка, все вокруг становится ярче. Будь то балкон, мостовая, или старый ночной фонарь. Они уже существуют не сами по себе, а как приложение к чему-то прекрасному. Даже замученные прачки перестают на время вывешивать белье, чтобы отереть пот со лба и улыбкой разгладить лица. Красная Шапочка была не просто привлекательной. Она несла в себе какой-то позитив, крайне редкий в обычной жизни. Удивительно, но она почти не возбуждала зависть, когда шла раскованно и легко по узкой озабоченной улице.

Миновав всего один квартал, девушка приблизилась к рынку, который днем только-только начал оживать. Торговцы раскладывали лотки, поливали из леек фрукты и отгоняли назойливых мух, гудевших под самым носом. Рынок поздно просыпался и поздно закрывал торг ради интересов большинства покупателей. По идее, Красная Шапочка должна была стать первой ласточкой, с которой начнется удачный день для одного из смуглых торговцев.

Поэтому они наперебой звали ее к себе, нисколько не интересуясь, чего она желает купить. Но прежде чем она вообще попала на рынок, ей пришлось миновать сапожника – Дядю Вазгена, привычно сидевшего в будке у входных ворот.

Какой нам в нем интерес? Сапожник он ведь и есть сапожник, как на него не смотри. Да, так оно и есть. Но Дядя Вазген, кроме всего прочего, был еще и Дядей Вазгеном, фигурой слишком колоритной, чтобы просто взять и пройти мимо. Невысокий, обильно покрытый волосами мужчина лет за пятьдесят, отнюдь не дряхлый вопреки возрасту, Дядя Вазген привнес южный колорит в размеренную жизнь провинциального городка.

Наиболее примечательным в облике Дяди Вазгена были даже не его кустистые брови, а выдающийся во всех отношениях нос. Нос был при нем, но в тоже время жил самостоятельно. Хозяин и сам подшучивал над своим носом, чтобы упредить возможные колкости со стороны. В обществе дам бальзаковского возраста Дядя Вазген ходил гоголем именно из-за носа. Так он намекал на то, что нос есть верный признак достоинства мужчины.

* * *

Откуда чарующий странник приехал в сказочный городок, да бог его знает. Дядя Вазген охотно рассказывал свою одиссею, если ей интересовались, и каждый раз излагал ее по-новому. Так что, если бы вы вздумали сделать это за него, он охотно закивал бы в ответ, давая понять, что вы весьма проницательны.

Судя по его рассказам, Дядя Вазген облазил весь мир не хуже Христофора Колумба. Да что там Колумб! До сказочного городка он не доплыл, видимо застрял где-то. А Дядя Вазген был собственной персоной тут как тут. Следовательно, догадайтесь сами, кто из них кто. Себя Дядя Вазген подавал окружающим гостем с юга, который приехал погостить в сказочный городок, да так здесь и остался.

Скромный Дядя Вазген настолько прижился в сказочном городке, что без него, казалось, действительно уже чего-то не хватало. Никто уже и не представлял себе, как может существовать любой приличный город без своего Дяди Вазгена. И уж точно никто не помнил, что в будке, где он теперь стучал молотком, раньше размещался штатный пост охраны рыночной площади. Разве? Не может быть! Да нет, может. Дядя Вазген арендовал его неофициально у стражей порядка за вполне умеренную цену, которую ему не жалко было отдать за крышу над головой.

Кстати, о его сапожном молотке. Наверное, именно этим самым молотком Дядя Вазген наколотил себе целое состояние. С чего бы еще его развязный молодой сын, который кажется нигде не работал, жил себе припеваючи в столице на широкую ногу. Иногда тот навещал отца, приезжая в сказочный городок на дорогом немецком кабриолете. В нем, как уточнял Дядя Вазген, было запряжено целых 250 лошадей.

Чтобы развеять слух о своих подпольных миллионах, Дядя Вазген оговаривался, что его брат Гамлет – очень большой человек. Здесь Дядя Вазген значительно поднимал вверх палец. Гамлет содержал конюшню в столице, где днем подковывали обычных коней (а ночью – ворованных цыганских). И Гамлету не составило большого труда подарить любимому племяннику кабриолет на совершеннолетие. Пусть мальчик катается, пока молодой.

Вообще Дядя Вазген был из тех людей, кто за словом в карман не полезет. Соскучиться или приуныть в его обществе было крайне затруднительно. Быть может, поэтому его отлично знали все сказочные горожане. И мало кто из них относился к нему плохо.

Когда Красная Шапочка подошла к рыночным воротам, Дядя Вазген прекратил свое обычное занятие. Он вытер задубевшие руки о передник и расплылся в широкой улыбке.

– Здравствуй, дочка, – приветствовал он ее. – Давно тебя не видел. Обижаешь старика, джяна. На рынок ходишь редко. Подожди, не спеши, дай тебя в щечку поцеловать, ханум.

Красная Шапочка любезно подошла к Дяде Вазгену и подставила щеку для символического поцелуя. Немолодой Дядя Вазген, а по ее меркам – и вовсе старый, ничуть ее не напрягал. Она даже привыкла к его неназойливому вниманию, тем более что в этом смысле он был не одинок.

– Слушай меня, дочка, – продолжал Дядя Вазген. – Дай только срок, я тебе сошью хрустальные туфельки. В них ты поедешь в столицу во дворец, и там принц обязательно возьмет тебя в жены. Тебе нужен только принц. Вай, я знаю, о чем говорю.

– Ладно, ладно, – заулыбалась Красная Шапочка, тронутая похвалой забавного Дяди Вазгена. – Я согласна. Только принц, только.

Она пошла дальше и не сказала Дяде Вазгену, что еще один пожилой дамский угодник, хозяин ткацкого цеха, уже грозился подарить ей алые паруса, но пока не выполнил свое обещание. Ей не хотелось обижать Дядю Вазгена какой-либо неучтивостью.

На рынке Красная Шапочка управилась быстро. Несмотря на красоту, которой не блистала ее мать, она все-таки унаследовала от матери практичность. Девушка безошибочно выбрала то, что ей требовалась купить, и немного сбила цену перед покупкой. Дальше, спрятав все это в лукошко, она отправилась домой. Очередное мамино задание было выполнено.

2. Адвокатские истории.

Тем временем, Мать Красной Шапочки в обеденный перерыв отлучилась с мануфактуры, где она работала счетоводом, в расположенную неподалеку церковь. Женщина шла прямо по тротуару, дежурно улыбаясь знакомым и малознакомым лицам. Чужих людей в сказочном городке практически не водилось. А проявить невнимание к любому встречному значило для нее поступить не по-христиански.

Мать Красной Шапочки была очень набожной и к тому же придавала большое значение внешнему этикету. Что при этом творилось у нее внутри, сказать было сложно. Женщина редко давала волю своим чувствам. Все привыкли видеть ее сосредоточенной и даже задумчивой.

Она вела себя так, словно пыталась решить в уме трудную арифметическую задачу. Правда, это не мешало женщине средних лет быть вежливой с другими людьми, но останавливало их от попыток к сближению. Мать Красной Шапочки держала всех на дистанции. Даже ее собственная дочь немного робела, когда ей хотелось первой начать с матерью разговор.

Мужа у такой женщины, естественно, не было. Прочие мужчины если и были, отнюдь не афишировали себя, чтобы не запятнать репутацию одинокой серьезной дамы. Действительно, она не красилась, хотя и следила за своим внешним видом. Но в ее гигиене и в аккуратном строгом профиле угадывалась какая-то стерильность, способная уничтожить любые намеки на флирт.

Одевалась женщина просто, без изысков, ходила прямой походной, не качая бедрами. Круглые очки в тонкой оправе, льняные волосы, собранные на затылке в тугой пучок, только подчеркивали ее занятость. С задумчивой занятостью хозяйка не расставалась даже в выходные дни.

Наверное, и выходных-то по сути она не имела. В свободную субботу и воскресение Мать готовила, стирала. И еще, вооружившись веником и тряпкой, старательно вылизывала свою квартиру, не пропуская ни единого угла. Посудите, откуда у нее при таком образе жизни найдется время на всякие глупости.

Казалось, жила она автоматически, исключительно для того, чтобы поддерживать вокруг себя полный и суровый порядок. Для чего Мать Красной Шапочки работала, и чему она посвящала практически все свое свободное время. Лишние люди, как и предметы, только нарушали эту гармонию. Поэтому они бестрепетно удалялись прочь. Одна лишь Красная Шапочка отвоевала себе местечко в материнском сердце. Ее женщина не только терпела, но и по-своему любила, хотя и старалась не баловать.

= 2 =

Не очень яркая в жизни, в церкви Мать Красной Шапочки преображалась. Во-первых, там она была чуть ли не самой молодой прихожанкой из тех, кто присутствует на каждом молебне. А во-вторых, у распятия она действительно могла позволить себе искренность. Благо, что с детства она любила и церковное пение, и католическую чистоту, и колеблющееся пламя свечей.

Сама выросшая без отца, с матерью, целиком занятой собой, женщина, будучи еще ребенком, убегала от обиды и тоски в церковь. Вот где можно было наплакаться вдоволь, и пожаловаться Спасителю на черствый хлеб материнского равнодушия. Слава богу, женщина не стала монахиней. Но утешение от похода в церковь осталось с ней навсегда.

Неужто Мать Красной Шапочки вне церкви была непробиваемой такой? Как знать, как знать. Найдись какой-нибудь смельчак, рискнувший грубо разорвать ее защитный кокон, быть может, ему удалось бы вытащить из нее тепло. Женщина вообще робела в присутствии мужчин, особенно привлекательных, хотя чисто внешне это никак не выражалось.

Отвыкшая от мужского общества, она просто не знала, как с ними себя вести. Что нужно делать, чтобы не выдать свою застенчивость или ранимость. Возможно, случайно подаренные цветы и тронули бы ее. Но мужчины трактовали ее сухость не иначе, как заблаговременный отказ. Поэтому дарить ей цветы тоже никто не решался.

С другой стороны, женщина стала популярной в старушечьих кругах, свивших себе от безделья гнездо на паперти. Если у этих дам и было хоть что-то живое, так это языки. Ими они на все лады расхваливавшие более молодую, как они считали, подругу. Им было лестно, что не только они одиноки.

Ради такого сомнительного родства непрошенные кумушки прощали доброй женщине, что у нее есть дочь. Мать Красной Шапочки старалась их не замечать. Но все равно она каждый раз здоровалась, а иногда перебрасывалась фразами. Смирение и терпение видимо было у нее в крови, чем порой злоупотребляли вострые церковные старушки.

Ну все, хватит о лирике, пора перейти к главной теме. Сегодня Мать Красной Шапочки спешила. Ей, во что бы то ни стало, надо было успеть за обеденный перерыв посетить церковь, и зайти еще кое-куда отнюдь не из праздного любопытства.

Вторая часть вояжа была даже поважнее, но устоявшейся привычке женщина решила не изменять. Любое дело лучше начинать с молитвы, чтобы в нем сопутствовала удача. А в том большом предприятии, которое она собиралась затеять, без посторонней помощи ей было не обойтись.

Наспех помолившись и попросив у бога содействия, добрая женщина покинула расположение церкви и свернула на другую улицу. Долго путешествовать ей не пришлось. В сказочном городке, под который подошел бы любой чистый провинциальный городок, все было расположено близко.

Поэтому в нем не водились скрипучие разъездные кареты, привычные для мегаполисов. Зато наш городок имел другие удобства, а именно: компактность, доступность, и отсутствие жертв ночного криминала. Добавьте к этому прямо-таки нереальную чистоту, когда газоны «причесаны» травинка к травинке, и вы получите общее представление о сказочном городке. Сами его жители по привычке этого не замечали. Как не замечала и Мать Красной Шапочки, отягощенная грузом рутинных забот.

Проследуем за ней, чтобы не упустить из виду одну из наших главных героинь.

= 3 =

Мать Красной Шапочки подошла к небольшому опрятному зданию, где, кроме других контор, находилась еще и адвокатская контора. Входная дверь была приоткрыта, поэтому добрая женщина без стука вошла во внутрь. Далее, следуя указателям, развешанным на стенах, она поднялась на второй этаж. Там она практически сразу нашла нужную дверь с медной табличкой.

На табличке недвусмысленно было выгравировано: «Адвокатская контора «Адвокат &Адвокат со товарищи». Это чтобы посетители у двери заранее знали, с кем им придется иметь дело. Подразумевалось, что вывеска настраивает клиентов на почтительный лад. То есть, они сразу должны были догадаться, что попадут на прием не к какому-то практику-одиночке, а как минимум к двум практикам, за спиной у которых стоит организация почище масонской ложи.

Мать Шапочки, никогда раньше не бывавшая у юриста, запнулась. Он слегка оробела, когда представила себе, что зайдет в просторную залу, где с перьями за ухом сидит компания занятых людей. Не обернуться ли они, и не посмотрят ли все сразу на нее, отчего ей захочется тут же уйти? Она немного поколебалась, но затем взяла себя в руки, и робко постучала в дверь. Тук, тук.

– Да, да. Войдите. – Услышала она из-за двери приглушенный мужской голос.

Женщина толкнула дверь, которая нехотя и бесшумно открылась. Ей показалось даже, что при входе в дом не пришлось прилагать столько усилий, сколько потребовалось, чтобы попасть в адвокатскую. Но она уже была внутри, а дверь мягко встала на место, чем еще больше усилила ее замешательство. Теперь путь назад был отрезан. И объяснения насчет того, что она, мол, ошиблась адресом, выглядели бы нелепыми. Ну, чему уж быть, того не миновать. Добрая женщина заставила себя робко поздороваться:

– Здравствуйте, господин адвокат.

– Здравствуйте, здравствуйте, – вальяжно ответил тот, вынув толстую сигару изо рта. – Как я понимаю, у вас ко мне какие-то вопросы. Для начала садитесь. Прошу.

И Адвокат широким жестом указал ей стул с резными ножками, с сидением и спинкой, обитой зеленой кожей. Добрая женщина уселась на него и отметила в уме, что на таком стуле она просидела бы сколько угодно. Удобный, мягкий, не то что деревянные стулья у нее дома. Стул прямо втягивал в себя посетителя, чтобы затем долго его не отпускать.

Мать Красной Шапочки постаралась все же не утонуть в нем. Она выпрямила спину и свела колени вместе, как прилежная ученица. А свою сумку она положила на колени, расстегнув ее на всякий случай. Ведь неизвестно, как скоро придется расплачиваться с адвокатом. Только после этого она подняла глаза и разглядела Адвоката получше.

* * *

Он произвел на нее странное впечатление. На вид Адвокат был солидным, и вместе с тем никаким. Человек неопределенного возраста, опрятно одетый, с совершенно незапоминающимся лицом. Правда, его нынешний туалет утверждал, что в этот жаркий день хозяин решил отойти от официоза.

Непременный адвокатский парик висел вместо шляпы на вешалке, а на груди не было жабо из тонких кружев. Его Адвокат видимо снял, чтобы ему легче было дышать. Во рту у Адвоката торчала дорогая заморская сигара, тлеющая сама по себе. А в руках он вертел тонкий полированный хлыст с расплющенным кожаным наконечником на конце. Мать Красной Шапочки догадалась, что мужчина держит в руках мухобойку.

Когда еще был один, Адвокат лениво курил сигару, напевая себе под нос фривольную песенку:

Жозефина-фина-фина,

Наконец нашла умного осла.

В самом старом королевстве,

Самого упрямого осла!

Песенка была ни к чему, он случайно услышал ее на базаре. Но она так удачно прилипла к языку, что не опускала Адвоката уже второй день. В такт песенке Адвокат помахивал мухобойкой, будто смычком, управляя воображаемым оркестром на потолке:

Жозефина-фина-фина…

При этом Адвокат, которому в одиночестве не было нужды притворяться, сидя в кресле, положил ноги в кожаных ботинках на стол. Эту его позу тоже можно было расценить как благодушие.

Когда к нему постучалась Мать Красной Шапочки, он быстро убрал ноги, и опустил ниже стола руку с мухобойкой. Когда же она к нему вошла, Адвокат перестал прятать под столом руку, из чего следовал вывод, какое значение он придает будущей беседе.

Адвокат, с его проницательностью и жизненным опытом, вполне мог бы работать в ломбарде. Он с первого взгляда определил, что с этой клиенткой каши не сваришь. Но, работа есть работа.

– Слушаю вас, мадам.

= 4 =

Мать Красной Шапочки откашлялась про себя, не зная с чего начать. Она сначала робко, а затем уже и смелее оглядывалась по сторонам, чтобы привыкнуть к незнакомому помещению. Теперь, кроме непосредственно самого Адвоката, в глаза ей стали бросаться мелочи, красноречиво обрамлявшие его быт.

Вешалка, со виду из красного дерева, чернильница, поддерживаемая на весу медным ободком с тремя гнутыми вензелями, пенал, из которого торчали белоснежные гусиные перья, массивное пресс-папье; все это придавало нейтральному субъекту, сидящему напротив нее, некую важность.

Надо сказать, что сделаны вещички были недурно. И Мать Красной Шапочки невольно зауважала хозяина кабинета, собравшего их у себя. Впрочем, она сразу скисла, когда представила, что за такое мещанское уважение ей тоже придется доплатить.

– Мада-а-м. Слушаю вас. – С нетерпением повторил Адвокат, которого чужое молчание начинало нервировать.

– Я пришла к вам для того, чтобы проконсультироваться, – тихо вымолвила добрая женщина, тщательно выбирая слова перед тем, как произнести. – Понимаете… м-м-м… у меня есть одна проблема…

– Понимаю, – по-отечески поддержал ее Адвокат. – Я здесь как раз для того и нахожусь, чтобы решать проблемы своих клиентов. Смелее, не стесняйтесь. Представьте себе, что вы на исповеди. Чем больше и точнее вы мне расскажите о своей проблеме, тем быстрее я смогу вам помочь.

В адвокате, который уже махнул было рукой на скромную во всех смыслах визитершу, взыграло профессиональное честолюбие. Он строил с ней разговор так, как будто она была для него долгожданным VIP-клиентом. В конце концов, нельзя расслабляться по этой жаре. А то когда действительно повезет, и воображаемый VIP-клиент заглянет к нему в контору, можно с непривычки нахамить и ему, одурев от безделья и скуки.

– У меня есть мать, – продолжила бодрей Мать Красной Шапочки. – Зовем мы ее Бабушка. Так вот, Бабушка живет отдельно от нас в загородном доме в лесу. Дом очень хороший, дорогой. Там, правда, на стене появилась трещина, но это не важно. Дом все равно хороший.

– Ну-ну, продолжайте, – поощрительно кивнул Адвокат, для которого из тумана начали проступать контуры чужой проблемы. Ну конечно: мать, дом, кадастровый участок, имущественный спор между хозяйкой дома и … Стоп! Вот он попался первый сорнячок.

– Постойте, вы сказали «мы». Кто это «мы»? – сам себя перебил Адвокат. – У вас что, есть брат или сестра?

– Да нет же, нет. У меня есть дочь – Красная Шапочка. Братьев и сестер у меня, слава богу, нету. – Отчиталась перед Адвокатом Мать Красной Шапочки.

– То есть, – ухватился за мысль Адвокат. – Вы единственная наследница первой категории. Ведь так?

– Да, да. Вы правильно сказали. Я единственная наследница. – Поспешила ответить добрая женщина, как будто адвокат мог передумать и добавить в наследницы первой категории кого-то еще.

– Ну вот видите, как вам повезло, – сделал дежурный комплимент Адвокат, и не желая дольше терять время взял сразу быка за рога. – Как я понимаю, у вас с вашей Бабушкой конфликт по поводу наследства?

Мать Красной Шапочки молча кивнула.

– Скажите, – подчеркнуто любезно задал вопрос Адвокат. – А существует ли в природе бабушкино завещание? И как вообще Бабушка себя чувствует?

– Да она-то неплохо себя чувствует. Ей-то что. Всю жизнь жила в свое удовольствие, ни в чем себе не отказывала. Не то, что я, – работаю как вол, с утра до ночи, без личной жизни и выходных.

Мать Красной Шапочки достала из сумки платок и промокнула им влажные глаза. Она сама не ожидала от себя такой сентиментальности.

– Понятно, – разочаровано протянул Адвокат, загрустивший совсем по другому поводу. – Насколько я понял, завещание на вас если и есть, то в наследные права вы вступите нескоро. Или, может быть, вы боитесь, что Бабушка совсем оставит вас без наследства?

Адвокат оказался мастерски точен. Одним вопросом он вскрыл гнойник, который давно нарывал у женщины в душе. В ответ она выпалила скороговоркой:

– Да, боюсь. То есть, нет, не боюсь. То есть, боюсь, но не за себя. Она обещала, что отпишет дом и участок на внучку, ее она очень любит. Меня Бабушка не любит. Я всегда ей мешала вести распутную жизнь. А я все равно боюсь. Вокруг нее постоянно увиваются какие-то проходимцы. Она им, конечно, не нужна, кому нужен мешок с костями. Зато от ее имения ни один дурак не откажется. Охмурят они ее, женят на себе. Что мне тогда прикажете делать?

= 5 =

Опасения доброй женщины были отнюдь не напрасны.

Следом Адвокат наговорил ей таких гадостей из гражданского кодекса, что у нее буквально потемнело в глазах. У Матери перехватило дыхание. И Адвокат был вынужден встать из-за стола и поднести ей стакан воды. Мать Красной Шапочки выпила воды, отдышалась и завела пластинку по-новой:

– Я знала, знала. Любой альфонс с улицы может оставить меня с дочерью без гроша за душой. А ведь девочка растет. Ей скоро замуж, нужно приданое. Про себя я молчу. Мне уже ничего не нужно. Но, что же делать? Неужели нельзя как-то застраховаться?

– Успокойтесь, – миролюбиво предложил ей Адвокат. – Даже если она внезапно женится, у вас все равно останутся права на часть наследства. Его тогда придется делить. Скорее всего, по суду. А чтобы вас не обделили в суде, вам нужен хороший защитник.

– И сколько стоят услуги такого хорошего защитника? – выдавила из себя Мать Красной Шапочки, опустив глаза. Она смирилась с тем, что этого вопроса не избежать. Но все равно его страшилась.

– Ну, как вам сказать… Конечно, они стоят денег, – оправдывался Адвокат. – Но бесплатный сыр бывает сами знаете где. Так, без адвоката, вы потеряете гораздо больше. А если вы воспользуйтесь услугами нашей адвокатской конторы, мы сделаем все, чтобы отстоять ваши интересы. Я вам сейчас примерно напишу что почем. Но не отчаивайтесь, возможны скидки.

Здесь в разговоре повисла томительная пауза. Мать Красной Шапочки сосредоточено ждала ответа, а у Адвоката не получалось держать непринужденный тон. Наконец, он не очень ловко вытащил из пенала перо, обмакнул его в чернильнице, и со скрипом чиркнул что-то на маленьком клочке пергамента. Не гладя на добрую женщину прямо, Адвокат осторожно пододвинул вольную записочку поближе к ней.

Когда Мать Красной Шапочки увидела цифру с четырьмя нулями, ей грешным делом показалось, что Адвокат тоже хочет жениться на Бабушке. Да, да, жениться, и всерьез претендовать на долю ее имущества. Женщина открыла было рот, но так ничего не произнесла. Ей сразу стало все ясно. Адвокат, который в это же время внимательно изучал свои ногти, краем глаза никак не мог уловить настроения собеседницы.

– И это все? – вдруг неожиданно для себя ляпнула Мать. Ее повело куда-то в сторону. Больше всего ей хотелось бы сейчас покинуть кабинет Адвоката без лишних слов. Но женщина не знала, как вырваться из неудобного положения, куда она отчасти загнала себя сама.

– Да-а-а…, – неуверенно подтвердил Адвокат, истолковавший ее реакцию превратно. Он лихорадочно соображал, как бы не продешевить, и вместе с тем не отпугнуть клиентку. – В основном, все. Таковы расценки на судебную защиту средней сложности. Хотя в исключительных случаях, конечно, возможны коррективы по обоюдному согласию.

Мать Красной Шапочки, казалось, не слушала Адвоката. Она о чем-то напряженно размышляла, судя по зрачкам, которые коротко ходили вправо-влево. Сбитый с толку Адвокат не счел нужным вмешиваться в ход ее мыслей. Он ждал, пока с ее стороны будет хоть малейший предлог.

* * *

Однако предлог долго не давал о себе знать. Женщина, чем дольше думала, тем сильнее менялась в лице, но все равно оставалась безмолвной. Наконец, к глубокому облегчению Адвоката, Мать Красной Шапочки спросила его:

– Скажите, на ваш взгляд, я смогу победить Бабушку в борьбе за наследство?

Она говорила уже достаточно откровенно, не прикрываясь больше одними лишь интересами Красной Шапочки. Внезапная перемена настроения сильно подействовала на Адвоката. Тот решил, что не должен упускать такой момент.

– Конечно, сможете. Нет, я не страховая компания, и не собираюсь морочить вам голову. Но обычно выигрывает тот, кто готов добиваться победы. Кто не рискует, тот не пьет шампанского! – попытался выставить себя эдаким шалопаем Адвокат.

Мать Красной Шапочки в ответ вздохнула:

– Вы не знаете Бабушки. У нее везде могут быть связи.

– Ах, связи, – спохватился Адвокат. – Ну это ничего, дело поправимое.

Он потянулся через стол и пером удвоил на записке сумму своего гонорара. Мать Красной Шапочки машинально кинула записку к себе в сумочку, скрипнула молнией, и наконец взглянула Адвокату в лицо.

– Мне надо идти, – просто и без обиняков сказала женщина. – Я устала. Позвольте, я пойду.

– Да, да. Пожалуйста. – Адвокат поднял ладони вверх, как нашкодивший баскетболист. – Желание клиента для нас закон. Когда надумаете, приходите.

– Спасибо.

Добрая женщина открыла кошелек, отсчитала ровно три медные монеты, положенные Адвокату за прием, и наклонилась вперед. Адвокат небрежно взял у нее деньги и, не считая, бросил их в стол.

Прежде чем Мать Красной Шапочки покинула кабинет Адвоката, тот заставил ее еще раз чиркнуть молнией и спрятать визитку с указанием адреса адвокатской конторы и его данных. После этого они расстались. Адвокат проводил женщину до лестницы. Затем он вернулся в кабинет, зажег потухшую сигару и безнадежно упал в кресло.

«Ну вот, опять в пролете, – тоскливо подумал Адвокат. – Приходят такие вот сироты, сморкаются в тебя, как в платок, а толку никакого».

Мать Красной Шапочки, тем временем, успела перейти на другую сторону улицы. С Адвокатом она ни о чем не договорилась, и уже не гадала, что когда-нибудь еще к нему придет. Но она отнюдь не считала их встречу пустой. Адвокат пригодился хотя бы тем, что избавил от иллюзий. Теперь добрая женщина не сомневалась, что никто чужой ей не поможет. И эта простая мысль стимулировала в ней решимость.

Мать Красной Шапочки еще не знала как, но уже твердо решила для себя, что будет бороться за бабушкин дом. Причем, бороться сама, без посредников. И на душе у неё от этого стало немного легче.

3. Дом с мезонином.

Так что же это за дом, вокруг которого началась тихая юридическая возня?

С одной стороны, дом как дом, ничего особенного. Снаружи обыкновенный 2-х этажный кирпичный особняк в дачном поселке, расположенном в 5 километрах от сказочного городка. Точнее сказать, все-таки не дом, а дача, поскольку к нему прилагался фруктовый сад на несколько соток, место под оранжерею и неработающий фонтан с античной скульптурой во главе.

Участок вокруг дома был огорожен высоким железным забором, с остриями, стилизованными под лилии французского королевского двора. Добавим к этому, что дорожки внутри дачи были выложены из бурых булыжников, специально подогнанных друг к другу.

И наконец, если внимательней присмотреться со стороны, от нас не ускользнет маленькая круглая башенка, органично встроенная в здание. Сверху она сильно не выпирала, и не кажется лишним элементом в строгом архитектурном контуре. Скорее, это деталь, одна из тех, что придает любому загородному дому недостающую индивидуальность.

Все это уже кардинально меняет дело. Дом, значит, уже не просто дом, а усадьба. То бишь, это целое состояние, ценимое еще со времен Христа. Теперь понятно, отчего Мать Красной Шапочки ходила к Адвокату. Потерять его по воле родителя, такого и врагу не пожелаешь. Поэтому не будем сразу обвинять ее в корысти. Кто знает нас самих, сунь нам под нос подобное искушение.

Единственным недостатком Бабушкиного дома было то, что дорога к нему, и ко всему дачному поселку, пролегала сквозь лес. И она была не прямой, а извилистой. Путешествовать туда-обратно по ней лучше было при свете дня, чтобы не подвергать себя чрезмерным волнениям. В лесу давно перевелись хищники. Но суеверный страх перед ним создавал ощутимый барьер между сказочным городком и деревней.

Однако, что мы все о доме, и о доме. Пора бы уже поинтересоваться, как там поживает его хозяйка – Бабушка. О ней мы едва не забыли, пока скрупулезно оценивали загородный дом с тетрадкой в руке.

= 2 =

Спешу вас успокоить, Бабушка ничуть бы не обиделась, узнай она про наш интерес к дому. В этом смысле у нас с ней оказалось бы много чего общего. Бабушка сама, если не вспоминала о внучке, могла часами говорить о своем доме. А именно: как тяжело он ей достался, и каких усилий требовал, чтобы его содержать.

Она обязательно бы пожаловалась, что превратилась в его придаток, вместо того, чтобы наслаждаться всеми положенными удобствами. Мы бы, наверное, восприняли это за шутку, дескать: богатые тоже плачутся. Но Бабушке уж точно было не до шуток. Сейчас вы сами узнаете почему.

От бабушкиного дома в лес вела тропинка, которая уже лесу разделялась еще на несколько троп. Бабушка давно грозилась ее заасфальтировать и превратить в настоящую дорогу, как и разбить около усадьбы поле для гольфа. Но у нее, пардон, не доходили до этого руки.

То сначала она строила лодочную станцию на речке. И потом еще долго судилась с соседями, категорически возражавшими против будущей станции. То стена ее кирпичного дома давала трещину, и все бабушкины силы шли на укрепление просевшей стены. Какие-то мелочи постоянно мешали ей воплотить в жизнь планов громадье.

Бабушке, с ее активной деятельной натурой, наверное, следовало бы родиться дедушкой. Но природа рассудила иначе. Она загнала в слабую женскую оболочку вулкан из задумок, желаний и всевозможных проектов, которые Бабушка тут же бралась претворять в жизнь.

Жаль только, что по мере их воплощения, всегда возникали какие-то проблемы. Они, как паразиты, впивались в светлую мечту, не давая ей реализоваться в задуманной красоте. И Бабушка, которая мыслями вечно была за горизонтом, вместо того, чтобы возводить новое, опять остервенело воевала со старым.

Вместо обустройства площадки для гольфа, она была вынуждена по решению суда отодвигать лодочную станцию на 20 метров вниз по течению реки (что, якобы, затрудняло соседям доступ к воде). Вместо строительства асфальтированной дороги в лес, Бабушка возилась с треснувшей стеной, что оказалось делом совсем нелегким.

Инженеры-специалисты, приглашаемые ею, каждый раз цокали языками и горестно сокрушались. Они в один голос утверждали, что если бы Бабушка вызвала их раньше, когда закладывался фундамент, все было бы в полном ажуре. А теперь, видите ли, так как дом стоит на зыбучих песках, ничего уже не поделаешь.

Нет, их профессиональная гордость не позволяет оставить такое безобразие в покое. И если Бабушка готова хорошо заплатить, они попробуют что-нибудь сделать. Но, разумеется, без претензий с ее стороны в случае чего. Ведь наша жизнь вообще непредсказуема. Даже страховая компания вряд ли застрахует вас, мадам, от любых форс-мажорных обстоятельств.

После откровений потенциальных спасителей Бабушке оставалось искренне недоумевать, как ее дом вообще стоит и не падает. И как эти самые зыбучие пески его еще не поглотили. Проблема с одной из стен действительно была. Но строители-эскулапы, не особенно вникая в нее, сразу же принимались обрабатывать Бабушку, дабы набить себе цену. И еще они заранее готовили пути отхода на тот случай, если все пойдет вкривь и вкось.

Бабушка, которая плохо понимала в строительстве, но неплохо разбиралась в людях, гнала их всех вон. Поэтому треснувшая стена долго была бесхозной, пока, наконец, Бабушку не посетил представитель одной строительной фирмы. Он не причитал, не ругал своих бездарных коллег, соорудивших здание, а ходил вокруг стены, и что-то внимательно писал в блокнот. С собой он принес диковинный инструмент на треноге, какой-то, видимо, глазомер. Гость несколько раз смотрел сквозь него на стену, прежде чем в блокноте что-то себе пометить.

Его поведение, настоящее или искусно разыгранное, так покорило Бабушку, что она решила остановить свой выбор на этом человеке. Тот озвучил прайс (не очень высокий) за услуги фирмы, предложил Бабушке для ознакомления контракт на 10 страницах. После этого он скрылся до послезавтра с обещанием в следующий раз приехать с работником. Слава богу, дело сдвинулось с мертвой точки, чему Бабушка была несказанно рада.

* * *

В обещанный срок представитель фирмы действительно приехал с работником, который нес на плече сумку-баул, набитую разными инструментами. Работника оставили пока ночевать в подсобке бабушкиного дома. А хозяйка и курьер хлопнули по рукам, перед тем как разойтись.

Уходя, представитель наскоро обещал прислать телегу с кирпичами и цементной смесью. Бабушка же, которая внесла 90% предоплаты за работу и материал, стала ожидать часа, когда ее стену наконец начнут ремонтировать.

Гонца из фирмы, сосватавшей Бабушке наемного работника, нельзя было назвать чистым мошенником. Просто он и его невидимые боссы по-разному понимали с Бабушкой суть договорных отношений. Бабушка имела в виду ремонт стены. А ее деловые партнеры – услуги за предоставление специалиста, оформившего такие отношения, включая выезд на дом, поставка строительных материалов и лесов, и пожелания успеха в будущем.

При этом боссы гуманно разрешили Бабушке не оплачивать заранее труд их сотрудника, которому и суждено будет заниматься ремонтом. Более того, они даже посоветовали за ним приглядывать, чтобы тот не натворил чего-нибудь страшного.

Спасителем бабушкиного дома оказался гастарбайтер из Украины: некто Владимир Вовк.

По натуре Вовк был словоохотливым или даже болтливым малым. Своим новым знакомым Вовк заявил, что он одессит. Хотя Бабушка, отобравшая у него синий паспорт с вычурным трезубцем, ему не поверила. Она лично убедилась, что живет гастарбайтер в Житомире. Оттуда он и приехал, судя по железнодорожному билету.

Но вступать с ним в прения Бабушка не стала. Кто их знает, этих одесситов. Быть может, и такие в природе есть. Житомирские. К тому же происхождение работника интересовало ее в последнюю очередь. Был бы мастер исправный, стену бы починил как надо, а все остальное – ерунда.

Но Вовк не унимался. Он балагурил, сверкал глазами и отпускал плоские шутки, над которыми первым же начинал гоготать. Неизвестно, каким он был одесситом, но оптимистом Вовк точно был. Хотя он и не блистал умом, как положено. Этот смуглый долговязый человек, с черными глазами и кучерявым волосом, без паспорта вообще напоминал цыгана. Только его поведение и характерный украинский говорок свидетельствовали в другую пользу.

Бабушка, которая уже поняла, что с подвохом заключила договор с подрядной организацией, поначалу отнеслась к Вовку настороженно. Однако, спустя некоторое время она была сбита с толку его бахвальством. На словах Вовк ничего не баялся. Его не смутила кривая трещина в стене, так удручавшая заезжих инженеров. Вовк еще обещал разобраться с зыбучими песками и ошибками в строительстве. Он готов был сделать все быстро и здорово, как он это обычно делает.

Бабушка еще колебалась, верить ли ему на слово. Дабы развеять эти сомнения, Вовк попросил хозяйку накрыть на стол, чтобы откушать в ее приятном обществе в беседке, устроенной в саду. Бабушка, которая перенервничала и изголодалась не хуже Вовка, сочла эту мысль весьма неплохой.

= 3 =

Она накрыла стоящий в беседке деревянный стол, постелив на него видавшие виды скатерть. На скатерти, отдаленно напоминающей скатерть-самобранку, постепенно выросли салатница с помидорами и огурцами, зеленый репчатый лук, котелок дымящейся вареной картошки, и кусочки курицы, обжаренные в тесте. И это не считая двух тарелок с вилками по обе стороны стола. Ну а в центре этого угощения, словно король на балу, возник пузатый хрустальный штоф с крепкой жидкостью. Как вы понимаете, в штофе была налита водка. Бабушка протерла вафельным полотенцем рюмки и поставила их рядом.

Вообще, кормить-поить своего гостя не входило в ее планы. Но, соскучившись за несколько недель по обществу, Бабушка встретила того радушно. Для вида она поворчала немного: дескать, ходят тут всякие, есть и пить просят, а переночевать им негде. Но в итоге Вовку не отказала. Наконец, они уселись вдвоем за столом друг напротив друга.

Вовк ловко наполнил рюмки и поднял одну из них, оттопырив мизинец. Видимо так он хотел произвести впечатление на хозяйку неподражаемым босяцким шиком.

– Позвольте произнести тост, мадам, – торжественно начал Вовк. – Пока космические корабли бороздят звездные океаны, пока во всем мире идет разоружение, пока технический прогресс устремился ввысь, пока…

– Короче, Цицерон! – обрезала его Бабушка. Ей уже надоело слушать эту брехню с рюмкой водки в руке. – За встречу.

Тут она первой опрокинула водку в рот и закусила ее свежим луком. Бабушка сделала это привычно, и даже не поежилась, чем несколько озадачила по-деревенски галантного кавалера.

– Э-э-э… Да! Именно это я и хотел сказать. – Заключил Вовк. Вслед за Бабушкой и он выпил свою рюмку, чтобы не ударить в грязь лицом перед дамой.

Правда, осушить ее также невозмутимо Вовку не удалось. Из глаз у него брызнули слезы. Вовк едва не поперхнулся, когда влил горючую жидкость себе в горло. Из-за бедственного материального положения гастрабайтер вот уже несколько месяцев перебивался с хлеба на воду.

К своему стыду он растерял былые навыки выпивохи. Стараясь как-то унять пожар, Вовк сгреб куриную ножку, жадно надкусил ее, а затем вцепился зубами в горбушку черного хлеба. Только после этого он смог отдышаться по-настоящему.

– Эх, ядрена мать! – крякнул Вовк, и зачем-то понюхал воздух.

– Я тебе не мать, а хозяйка. – Назидательно откликнулась Бабушка. – Так меня и зови – Хозяйка. Сразу говорю, у меня не забалуешь. Я тебя сюда наняла, чтобы ты работал. Хорошо работал. А не будешь хорошо работать, пинком под зад. Усек?

– Усек, – бодрее ответил Вовк. Он не сводил глаз с аппетитной куриной грудки, рдеющей среди крылышек, бедер и зажаренных потрохов. Водка его уже слегка разогрела, и придала гостю недостающей смелости.

– Не сиди сиднем. Наливай вторую. – По-военному скомандовала Бабушка. – Мы между первой и второй не закусываем.

Вовк налил во второй раз. Они с Бабушкой чокнулись рюмками и залпом выпили их. Хотя Вовку еще немного жгло рот от такого гусарского приема. Вслед за второй рюмкой полетела третья, и полоса отчуждения, незримо разделявшая двух людей, еще вчера не знавших о взаимном существовании, была окончательно преодолена.

– Ну, расскажи о себе. Чем занимаешься, сынок? – не унималась Бабушка, только что протестовавшая, что ее обозвали «матерью».

– А всем, – нагловато ответил Вовк, который уже достаточно заправился «топливом», чтобы пасовать перед женщиной. – Я все могу. Директор на меня не нарадуется. Говорит: без тебя, Вова, мы бы уже по миру пошли. Надо забор поставить – меня зовут. Печку заложить, тоже меня. А я ведь еще в электрике разбираюсь. Делал я как-то раз на даче ремонт у одного бургомистра. Так там ночью такую дугу дал, что никакие салюты не нужны. Вот. Позавчера подходит ко мне генеральный и просит: Вовчик, миленький, помоги. Тут в лесу у одной старой калоши трещина образовалась. Надо ее заделать, а то калоша нас с говном съест. Выручай, братуха. А я чего, я ничего. Валяйте братцы все на меня. Пошел выручать.

– Ты кого это калошей обозвал, мерзавец? Да еще старой! – начала закипать Бабушка. – Трещина у меня есть, да не про твою честь. А вот по уху тебе я двинуть могу.

– Спокойно мадам, я мастер спорта по боксу, – не сдавался Вовк. – Бью с обеих рук, как положено, наповал.

– А як фехтуешь, красавчик? – Бабушка нарочито медленно отрезала хлеб кухонным ножом. – А?

– Замечательно. Колю здорово. – Вовк на всякий случай вооружился вилкой…

… Давайте мы, литературные потомки Достоевского, представим себе сцену, когда в лесу, в загородном доме, где нет ни одной лишней души, бабушка-хозяйка сидит рядом с моложавым гастарбайтером и оба они повздорили во хмелю.

На ум сразу приходят леденящие кровь сюжеты из криминальной хроники новостей. То есть, гастарбайтер, пользуясь случаем, кидается на бабулю. Он ее колет, режет, начинает душить, и заодно выпытывает у бедной жертвы, где она спрятала фамильные ценности. Спешу всех успокоить, ничего подобного в данном случае не случилось.

Или наоборот вы подумали, что задиристая Бабушка посрамила Вовка, а то еще не дай бог нанесла ему парочку колото-резанных ран? И опять не угадали. Выпивка до добра не доводит, но у нас все закончилось относительно мирно.

Спор между Бабушкой и Вовком перерос-таки в конфликт и даже в борьбу, правда, без применения подручных средств. Завершился конфликт на втором этаже бабушкиного дома в спальне. Сначала Вовк вяло отбивался от притязаний Бабушки, но та была настойчива. В конце концов, природа взяла свое. Вовк в очередной раз испытал на себе истину, что не бывает страшных бабулек, когда выпито много водки. Сбитый с толку напором Бабушки, он дал ей себя оседлать, лежа в постели.

«Повезло старой грымзе, – успел подумать Вовк перед тем, как провалиться в дремоту. – Попался же я ей на новенького. А то кто еще, кроме меня, станет ее здесь дуть».

4. Как у нашей Бабушки отобрали честь.

На сей раз Вовк, который, несмотря на посредственность, понимал кое-что в женщинах, был прав только отчасти. Бабушка знавала многих мужчин. Конечно, золотые годы Бабушки остались в прошлом. Там имя ее гремело на все сказочное королевство. Раньше Бабушка была человеком искусства. А эта профессия, не всегда уважаемая серьезными людьми, дает пропуск в такие заоблачные дали, куда простому смертному путь заказан.

На ее выступления ходили смотреть толпы людей. Афиши с ее профилем становились залогом полных кассовых сборов. И как водится в таких случаях, после аншлага в гримерку к Бабушке (хотя, какой она тогда была бабушкой), обязательно просачивался какой-нибудь гонец с букетом дорогущих цветов.

Нет, это был не рядовой поклонник. Таких к ней не пускали. Им проще было посоветовать прыгнуть в реку с камнем на шее. Гонцы шли только от богатых, сиятельных и вельможных особ. Они, разумеется, из приличия не могли лично стучаться в гримерную, не компрометируя себя.

Вместе с тем, эти скромные добродетели-меценаты, исключительно из любви к искусству, в открытках, спрятанных между роз и хризантем, витиевато предлагали ей дружбу, со всеми вытекающими из нее последствиями.

Бабушка, порядком избалованная чужим вниманием, не всем соизволила даже отвечать. Но всем не отвечать она, разумеется, не могла. Постепенно Бабушка из молодой талантливой актрисы превратилась в настоящую светскую диву, с брильянтами на шее и протекцией за спиной.

Режиссеры и директора театров перестали иметь на нее хоть какое-то влияние. Наоборот, она по своему усмотрению ставила и снимала режиссеров, доводила театральных заведующих до инфаркта. И это не говоря уже о прочей мелюзге, порхавшей вокруг и около сцены.

Оказалось, что Бабушка, миловидная женщина и актриса снаружи, внутри есть нечто вроде генерала в юбке. Она получала особое удовольствие, помыкая людьми. И люди эти, все до одного, были мужчинами.

Дошло даже до абсурда. При ней верным пропуском в мир искусства для любого актера мужского пола было его хотя бы мимолетное сожительство с Бабушкой. Причем, чем мимолетней было это сожительство, тем быстрее подающий надежды актер выходил в тираж.

Долго задерживались на пике удачи только проверенные бабушкины фавориты, или чрезвычайно ловкие хитрецы. Такие лестью проникали к ней в душу, где и оставались, после того как их страсть к Бабушке уже охладела.

Со временем Бабушку с ног до головы облепили настоящие, бывшие и будущие любовники. Причем, они не только отягощали ее, но и успевали у неё на шее меж собой ссориться. Вся ее жизнь, когда-то творческая, превратилась в сплошной сумасшедший дом, сотканный из интриг, ревности и корысти.

О любви, даже к искусству, не могло быть и речи. В Бабушке вообще перестали видеть женщину и незаурядную актрису. В глазах своих соискателей она стала неким чистилищем, которое обязательно надо миновать, прежде чем попасть в творческий рай.

= 2 =

Надо ли говорить, как от этого страдал театр и искусство вообще. Злые языки шутили, что Бабушка низвела прогрессивную светскую сцену до уровня убогого театра-кабуки, где даже хрупкую мадам Баттерфляй играет здоровенный детина в парике.

Что правда, то правда. Актрисам, особенно наделенным способностями и красотой, Бабушка совершенно перекрыла кислород. В отчаянии они пачками мигрировали за рубеж, надеясь хотя бы там быть ближе к искусству. А на родине, где Бабушка своим сиянием давно уже затмила всех, ловить им было нечего. Некрасивым и бездарным актрисам повезло больше. Им еще доставались эпизодические роли в благотворительных спектаклях по случаю Дня святого Йоргена. Но о чем-то лучшем бедняжкам и не стоило мечтать.

За пару-тройку десятков лет Бабушка из яркой сценической звезды выродилась в отвратительную черную дыру, пожиравшую вокруг себя все светлое. Теперь скандалы, дрязги и обвинения сопутствовали Бабушке так же, как раньше лепестки роз, которыми романтические натуры щедро устилали ей путь к ложу.

В один прекрасный момент всем это как-то вдруг надоело. И произошло то, чего по ее мнению никак не должно было произойти. Бабушка, увы, перестала быть центром всеобщего внимания. Да и выглядела она уже куда старше своих лет.

Ее лицо, когда-то ровное, стало неприятно одутловатым. Густые волосы с редким медным отливом столько раз были перекрашены, что никто уже не ручался за их истинный цвет. Кроме того, Бабушка носила странную прическу. Я бы, к примеру, завидев ее, сказал, что с утра она взрыхлила и запутала себе волосы, чтобы нарочно оставить их торчать бесформенной массой на голове.

Бабушка считала, что эта мистерия придает ей моложавый вид. Хотя на самом деле так она пыталась скрыть гротеском изрядно полнящие ее щеки. Но все равно для постороннего взгляда Бабушка была непривлекательной. Чего не могла компенсировать даже такая прическа.

Глаза Бабушки оплыли, а подбородок складывался вдвое, если не втрое, когда Бабушка опускала его на грудь. Рот ей кривила циничная усмешка. Задубевший же от выпивки и табака голос только отталкивал от Бабушки чутких на слух людей.

Но это было еще не все. Кроме падения с театрального олимпа, утрату обаяния и финансовых проблем, устроенных ей приказчиком, крупно продувшимся в карты, Бабушку ждало еще одно разочарование с другой стороны.

Поскольку мы знаем ее уже Бабушкой, должны же у нее были быть дети, не говоря уже о внуках. Еще в небогатой юности, когда Бабушка мечтала о славе и обедала раз в три дня, Бог послал ей дочку. Отцом чада стал какой-то непутевый цирковой гимнаст из Литвы. Он соблазнил доверчивую тогда Бабушку, да так и бросил ее одну с ребенком на руках.

Ну, ничего. Все что ни делается, то к лучшему. Позднее Бабушка не раз содрогалась, что было бы, свяжи она себя с этим балбесом. Уж точно не видать бы ей тогда ни славы, ни цветов, ни стольких любовников. Ездила бы она тогда по-цыгански табором на задворках королевства и укоряла бы пьяницу-мужа, что он пропил последние гроши. Б-р-р!

Но, слава богу, пути их вовремя разошлись, хотя отнюдь не Бабушка была тому виной. В будущем она стала примой. А дочку она отдала на попечение разных нянек, чтобы та не мешала ей цвести в богеме.

Некоторые сиятельные покровители вообще не догадывались, что Бабушка была отнюдь не такой наивной, какой казалась на первый взгляд. Трудно было поверить, что у Бабушки у самой уже есть дитя, рожденное в неполные двадцать лет.

Девочка редко бывала с матерью, которая предпочитала ей мужское общество. Соответственно, росла она замкнутой, хотя и не в нужде. Ребенок испытывал дефицит любви, даже материнской, так как отцовской любви у нее не было с самого начала. Поэтому она хмуро смотрела на всех этих воздыхателей, увивавшихся за ее матерью, на кого, как она догадывалась, мать ее и променяла.

* * *

Между Бабушкой и дочкой подспудно зрел конфликт. Со временем он перерос не то, чтобы в неприязнь, а даже в какую-то глухую вражду. Дочь невзлюбила не только бабушкиных кавалеров, но и ее саму, ее работу и образ жизни с пышными застольями и кутежами.

Девочка вообще как-то не по-детски взросло смотрела на жизнь. Ее взгляд был слишком уж критическим, осуждающим по отношению к матери. А та долго этого не замечала. Ребенок сыт, одет, обут, не капризничает. Рядом с ним тихо похрапывает нянька, ну и слава богу.

А мама человек творческий. Она не может себе позволить сидеть дома, стирать, готовить и вообще. Когда дочка вырастет, сама все поймет. А сейчас пусть потерпит немного и без мамы. От этого ведь никто не умирал. Бабушка и сама, будучи маленькой, не купалась в родительской любви. Она была предоставлена самой себе, и самостоятельно всего добилась, на сцене и в жизни. Вот так.

Время летит быстро, и пока Бабушка приближалась к бальзаковскому возрасту, ее дочь успела стать угловатым подростком, а затем и девушкой. Увы, она не вышла прелестной в мать. В школе ее даже дразнили за худобу. Среди своих сверстников девочка стала аутсайдером, изгоем, каким она фактически была и рядом с Бабушкой.

Внешний мир, уподобляясь домашнему, будто бы отторгал ее, или не давал ей чувствовать себя нормальным существом. Поэтому она нигде не вела себя расковано, и не привыкла показывать свои эмоции на людях. Дочь Бабушки замкнулась в себе. Она даже как-то почерствела, еще не успев толком расцвести.

Подруг у нее не было, но в самом начале девичества случилась одна нечаянная любовь. Ее избранник этого даже не заметил. Он пропал сразу после их первой и последней брачной ночи. Наверное, такого душевного удара хватило бы, чтобы дочь Бабушки навсегда ушла в монастырь.

Мысли такого рода уже посещали ее. Тем более что она, не в пример матери, была очень набожной. Но с монастырем пришлось повременить, так как девушка, сполна не отведав запретный плод, уже оказалась готовой плодоносить. Дочь Бабушки что называется «залетела».

Бабушка, узнав об этом, не могла скрыть своего искреннего изумления. Как? Когда? И как ты собираешься жить дальше, одна на руках с ребенком? Это говорила женщина, которая тоже родила, едва достигнув совершеннолетия. И к тому же прожила с ребенком на руках всю жизнь, да еще какую! Дочь теребила платок, чтобы не расплакаться, но ничего не ответила. Она по привычке не откровенничала с Бабушкой, с которой у нее не сложилось теплых родственных отношений.

Как вы думаете, кто может появиться у матери-одиночки, рожденной в свою очередь одинокой Бабушкой? Ну, конечно же девочка. Этот маленький щуплый комочек на некоторое время помирил даже две такие разные натуры, как Бабушка и Мать. Всю любовь, не излитую прежде на дочь, Бабушка обрушила на внучку.

Бабушки вообще бывают очень ласковы и добры. Но наша Бабушка, пожалуй, и здесь стояла особняком. Она чмокала, тискала это чудо, наряжала ее как куклу в самые яркие кружевные наряды. Именно Бабушка купила внучке знаменитую красную шапочку. А та пришлась ей так впору, что с тех пор она красные шапочки и носила. За это все, в том числе и близкие, стали называть ее Красной Шапочкой. А девочка и не думала возражать.

Ребенок рос на загляденье: что в детстве, что в юности. Порой бывает так, когда очень милые дети с годами превращаются в блеклых подростков, теряя прелесть и непосредственность в облике. С Красной Шапочкой этого не случилось. Она росла, взрослела, стала уже девушкой, но ее прежнее обаяние никуда не исчезло. Она могла посмотреть на тайного обожателя такими чистыми глазами, что тот устыдился бы намекнуть ей на что-то большее, чем скромный поцелуй.

= 3 =

Когда Красная Шапочка была уже в самом соку, Мать и Бабушка вообще разъехались друг с другом.

Бабушка стоически, хотя и не без скандалов, пережила свой уход в неизвестность. У нее был слишком крепкий характер, чтобы просто так отравиться, или поставить на себе крест. Бабушка начала с того, что продала роскошный особняк в столице сказочного королевства.

Часть денег она пустила на оплату долгов, а с другой отправилась жить в тихий городок неподалеку. Там она купила скромную для себя трехкомнатную квартиру. Затем она построила в поселке за лесом, напротив городка, двухэтажный особняк с мезонином и небольшой круглой башенкой-часовней. Туда Бабушка, в конечном счете, и переехала, оставив Мать Красной Шапочки и внучку жить в провинциальном городке.

После того, как квартира была отписана Бабушкой на Мать, тайные распри в семействе утихли. Женщины пришли к взаимному негласному разводу, поделив имущество и кое-как успокоившись. Одно только связывало их, а точнее одна – Красная Шапочка.

Мать, хотя и воспитывала девушку в пуританской строгости и много чего ей не дозволяла, все-таки оставалась матерью. Пускай Мать была с дочерью суховата, она все же по-своему ее любила. Красная Шапочка тоже по-своему любила мать, хотя больше всего мать боялась. Та стала для нее непререкаемым авторитетом.

Иногда одного материнского взгляда было достаточно, чтобы заставить Красную Шапочку трепетать. Но Шапочка, надо отдать ей должное, прекрасно чувствовала людей. Дочь научилась подстраиваться под родителя так ловко, что Мать кое о чем и не догадывалась.

Что же касается Бабушки, она в Красной Шапочке просто не чаяла души. Да и не бабушкой она казалась совсем. Другой такой щедрой подруги, интересного рассказчика, знакомого с интригующим светским бомондом и радушной хозяйки, когда надо принимать внучку у себя, у Красной Шапочки не было.

Если с Матерью в церковь девушка шла неохотно, тщательно скрывая отчуждение, к Бабушке в лес она летела прямо на крыльях! В полете она заранее предвкушала какой-нибудь яркий сюрприз, приготовленный Бабушкой по этому случаю.

Родные по крови – Бабушка и Мать, общались между собой только благодаря Красной Шапочке. Фактически она служила мостом, который соединял эти два абсолютно разных берега. Через нее и посредством нее они поддерживали хоть какую-то связь.

В компании с Шапочкой Мать даже посетила Бабушку в поселке на юбилей. Там она с неудовольствием отметила про себя, что Бабушка и тут не собирается быть затворницей. В свою очередь, Бабушка тоже следом наведалась к Матери, будучи в городке у нотариуса. Естественно, для того чтобы повидать горячо любимую внучку. Так вот они и жили.

Мать ходила на работу, где целый день щелкала деревянными счетами в офисе городской мануфактуры. В свободное от работы время она, если не вязала, была в церкви на мессах и просто так, от нечего делать. Церковь, по сути, стала женщине вторым домом.

Ведь там можно покаяться в мнимых грехах, а то и поговорить откровенно с пастором, если не с самим господом Богом. Ну надо же было ей хоть с кем-то разговаривать по душам. А где это сделать, как не в церкви.

Бабушка тоже не теряла времени даром. Хотя ее интересы не ограничивались исключительно пищей духовной. Точнее, они были совсем иного рода. Кроме обременительных бытовых забот, связанных с домом, ее поглотило какое-то плотское безумие. Бабушка начала ненасытно терроризировать мужчин. И раньше не очень щепетильная на людях, в лесу Бабушка потеряла последние признаки стыда.

Ее похоть усиливалась тем еще, что теперь новых соискателей близости приходилось долго выслеживать. Но она не пасовала перед трудностями, тем паче, что свободного времени у нее было хоть отбавляй.

То очередной ее жертвой становился какой-нибудь заезжий писатель-биограф, который путешествовал по королевству за спонсорский счет в поисках бывших знаменитостей. То на удочку Бабушке попадался простой рыбак с речки, субъект отнюдь не козырный.

В охоте на мужчин Бабушка практически не знала осечек. Даром, что она была уже некрасива и немолода. Стоило ей всеми правдами и неправдами завлечь какого-нибудь мужичка к себе в будуар, как она тут же вытряхивала из него все, что можно.

Кто только не побывал в ее спальне на втором этаже. Целая армия, начиная от брутальных портовых грузчиков, и заканчивая окутанных шлейфом фруктовых духов капризных куртуазетов, кого по определению не должно было быть в такой глуши, да еще в Бабушкиной спальне. В общем, Бабушка оказалась очень даже всеядной. Ей, хотя и не без труда, удавалось высечь искру даже из таких диковинных экземпляров.

Правда, в последнее время (здесь Вовк угадал) она вынуждено постилась. Как назло, в поле ее зрения долго не попадался очередной свеженький мотылек. Соседи знали ее выходки, поэтому старались без нужды с Бабушкой не пересекаться. А новых клиентов, которых можно было бы обмануть, или чем-нибудь заинтриговать, все не было и не было.

Так что гастарбайтер Вовк пришелся Бабушке очень кстати. О чем сам он в пьяной полудреме случайно и подумал. Не ведал он только о том, какой по счету он у Бабушки любовник. Да Бабушка и сама, видимо, утратила им счет. Зато она без всякой лжи любила с гордостью приговаривать про себя в стихах:

Я хоть и бабуся,

Но еще смеюся!

Тяжело бабуле,

Жить без крепкой дули.

В этой неприличной поговорке и заключалось ее простое Бабушкино кредо.

В перерывах между этим серьезным занятием, Бабушка безуспешно пыталась отремонтировать дом, склочничала с соседями и, конечно же, принимала у себя горячо любимую внучку.

В общем, она отнюдь не скучала в лесу, несмотря на пенсионный возраст и удаленность от городских развлечений. И если бы Бабушка не любила так ругаться и брюзжать, то могла бы даже себе признаться, что такой образ жизни ей вполне по душе.