Читать книгу Лев Зернов детектив о цифровой правде «Цифровое зерно» - - Страница 1

Дождь стучал по оконному стеклу московского офиса, выстукивая монотонный код. Лев Зернов откинулся в кресле, взглянул на экран, где мигал курсор в строке поиска, и вздохнул. Блог «Финансовый детектив» не писался. Тема – мошенничество с кэшбэком – казалась ему сегодня удивительно плоской и лишенной вкуса. Как пережёванная резина. Он потянулся к чашке, сделал глоток холодного эспрессо и поморщился. Ещё одна ошибка, которую нужно исправить.

Офисом это помещение можно было назвать с большой натяжкой. Бывшая квартира-студия в тихом арбатском переулке, первый этаж. Одна комната, поделённая на зоны: рабочий кабинет с дубовым столом времён его деда-инженера, мини-кухня, где жили турка и кофемолка, и небольшая приёмная с двумя кожаными креслами, доставшимися в наследство от предыдущего арендатора – зубного техника. Зернов ценил эту аскетичную тишину. Она помогала думать. Здесь не было места посторонним шумам, как не было его и в его логических построениях.

Он уже собирался закрыть ноутбук и отправиться в ближайшую кофейню за приличной порцией кофеина, когда в дверь постучали. Не в ритм дождя. Три отрывистых, нервных удара.

Зернов взглянул на часы. Клиент на 14:00. В расписании значилось: «Сомов. Консультация». Без подробностей. Частная детективная деятельность, особенно его, узкоспециализированная на финансовых расследованиях, редко привлекала рядовых граждан. Обычно приходили бизнесмены, подозревавшие партнёров, или юристы, ищущие слабые места в схемах оппонентов. Зернов поправил темно-синий пиджак, один из трёх своих почти идентичных доспехов, и крикнул: «Открыто!»

Вошёл мужчина. Лет пятидесяти, в хорошем, но мятом плаще, с лицом, на котором усталость боролась с каким-то внутренним напряжением. Его глаза быстро обежали комнату, задержались на книжных полках с томами Уголовного кодекса, финансовыми справочниками и классиками детектива – от Конан Дойля до Ле Карре – и наконец встретились со взглядом Зернова.

– Лев Аркадьевич? – спросил мужчина глуховатым голосом.

– Зернов. Проходите, господин Сомов.

Клиент опустился в кресло, словно его ноги подкосились. Он держал в руках не портфель, а простую белую картонную папку.

– Спасибо, что нашли время. Мне… мне порекомендовали вас. Сказали, что вы честный и докопаетесь.

«О, – подумал Зернов, – один из тех. Кому нужна не фактура, а справедливость. Самые сложные клиенты. И самые безнадёжные дела». Вслух он сказал нейтрально:

– Рекомендации – это хорошо. Но давайте начнём с начала. Чем могу помочь?

Сомов положил папку на стол, но не открывал.

– Моя дочь. Алиса. Ей было шестнадцать. Четыре дня назад она… она прыгнула с крыши нашего дома. С одиннадцатого этажа.

В комнате повисла тишина, нарушаемая только стуком дождя. Зернов перестал чувствовать вкус плохого кофе во рту. Он ненавидел такие дела. Дела со смертью детей. Они оставляли после себя неразрешимый осадок, кислоту, которая разъедала все логические конструкции.

– Приношу соболезнования, – тихо, но чётко произнёс Зернов. – Но я частный детектив, а не следователь. Если полиция…

– Полиция закрыла дело! – Сомов ударил кулаком по столешнице, и папка подпрыгнула. В его голосе прорвалась боль, похожая на рык. – Самоубийство на почве депрессии. Школьные нагрузки, подростковые сложности. Всё! Они даже не стали копать. Не стали! – Он провёл рукой по лицу, смахивая невидимые слёзы. – Но я знаю. Её травили. Травили в интернете. Методично. И я хочу, чтобы вы нашли их.

Он, наконец, раскрыл папку. Внутри лежали не фотографии, а стопка распечаток. Скриншоты комментариев из социальных сетей, мессенджеров. Зернов взял первый лист.

Комментарий под фотографией улыбающейся девочки с тёмными, как спелая черешня, волосами и умными, чуть грустными глазами: «Фотошопом кожу почистила? В жизни-то она вся в прыщах, я видела».

Другой, под её рисунком фантастического города: «Убогая потуга второсортного анимешника. Выбрось кисть, бездарь».

Третий, уже без привязки к контенту, просто в личные сообщения, как установил Зернов по сноске: «Твое дыхание слишком много занимает места в этом мире. Освободи кислород».

И последний, датированный днём, предшествующим её гибели: «Ты – ошибка системы. Ошибки нужно исправлять. Исчезни».

Зернов отложил листы. Внутри всё похолодело. Это был не поток эмоционального хейта. Это была система. Фразы были разными, но почерк… почерк чувствовался один. Расчётливый, холодный, знающий, куда бить.

– У неё был аккаунт в «Витрее»? – спросил Зернов, называя популярную среди подростков соцсеть.

– Да. Она выкладывала там свои рассказы, рисунки. У неё были подписчики, добрые комментарии… А потом это началось. Месяца три назад.

– Откуда эти распечатки?

– Она… она сама начала их сохранять. Показывала матери. Мы ходили в школу, говорили с классной руководительницей. Та проводила «беседу». Нам сказали, что это детские конфликты, что мы преувеличиваем, что Алиса слишком чувствительная. – Сомов сглотнул. – А потом она перестала показывать. Сказала, что всё прошло. Мы поверили. А она… она просто перестала нам доверять.

Зернов молча встал, подошёл к кофемашине. Приготовил два эспрессо. Поставил одну чашку перед Сомовым.

– Пейте. Без сахара. Сахар сейчас только помешает.

Он вернулся на своё место, обхватил чашку ладонями, чувствуя живительный жар.

– Господин Сомов. Я бывший финансовый следователь. Моя стихия – сомнительные транзакции, офшоры, фиктивные фирмы. Я ищу деньги, которые хотят спрятать. Ваше дело… оно о другом. О жестокости. О чём-то неосязаемом. Я не уверен, что мои методы тут сработают.

– Я заплачу любые ваши гонорары, – быстро сказал Сомов, но Зернов поднял руку.

– Не в этом дело. Я не берусь за дела, где не вижу пути к результату. Или где результат – это просто установление имён каких-то… троллей. Суд даст им условный срок, если вообще даст. Это вас устроит?

Сомов посмотрел на него. В его глазах горел не просто гоночный огонь, а та самая решимость, которую Зернов уважал.

– Меня устроит правда. Я должен знать, кто это сделал. И почему. Я должен посмотреть им в глаза и понять. Алиса заслужила правду. Хотя бы посмертно. А вы… – он махнул рукой в сторону ноутбука, – вы же пишете в своём блоге, что любая ложь – это система, а правда – одна. Найдите её. Эту одну правду.

Лев Зернов отпил глоток кофе. Правильный, крепкий, обжигающий. Он взглянул на скриншоты. На фразу «Ошибка системы». В его мире, мире кодов и алгоритмов, ошибки не возникали сами по себе. У них был исходник. Первоисточник бага.

Он снова взял папку, начал листать распетки уже не как сторонний наблюдатель, а как специалист. Его взгляд выхватывал детали. Даты. Оскорбления обострялись каждый раз, когда Алиса делала публикацию о своих успехах: о победе в литературном конкурсе, о роли в школьном спектакле. Это была не спонтанная злоба. Это была кампания. Целенаправленная работа по демонтажу личности.

– Хорошо, – тихо сказал Зернов. – Я возьмусь. На неделю. Предоплата за семь дней работы. Если за это время я не увижу реальных зацепок, мы расстаёмся, и я верну вам половину. Договорились?

Сомов кивнул, и его плечи, наконец, немного опустились, как будто с них сняли часть невыносимой тяжести.

– Сейчас я задам вам несколько неприятных вопросов, – продолжил Зернов, открывая блокнот. – Нужно исключить очевидное. У Алисы были романтические отношения? Конфликты из-за мальчика?

– Нет. Вернее, был один парень, но… из интернета. Они вместе писали какой-то фэнтези-мир. Он живет в Питере. Они никогда не встречались.

– Из интернета, – повторил Зернов, делая пометку. – Друзья в реальной жизни? В школе?

– Была одна подруга, Маша. Но они поссорились как раз месяца три назад. Перестали общаться. Алиса не говорила из-за чего.

– Маша. Фамилия?

– Ветрова. Они в одном классе.

– Отлично. Школу, адрес, контакты классной руководители вы мне оставите. И доступ к аккаунту Алисы. Нужен пароль.

Сомов записал всё на листе из блокнота Зернова. Рука дрожала, но почерк был твёрдым.

После его ухода Зернов ещё долго сидел, глядя на дождь за окном. Он взял шахматную доску, стоявшую на краю стола, и выставил позицию из своей последней партии с компьютером. Чёрный король был в ловушке. Решение было в три хода. Но сейчас его ум отказывался видеть комбинацию. Он видел другое: цифровые следы, ведущие в никуда. Аватарки-пустышки. Временные почтовые ящики.