Читать книгу Лучезарный кот - Группа авторов - Страница 1

ЛУЧЕЗАРНЫЙ КОТ

I

Шустрик был необычной черепашкой. Ему было мало своей норы. Его манила даль, дорога. И он ходил, все дальше и дальше пока не зашел так далеко, что заблудился. Тогда он, просто продолжил путь, в надежде встретить того, кто укажет ему верный путь. Он топал по тропе, ритмично переставляя свои когтистые лапы и напевал:

Я шагаю по тропинке

весело, весело

Подпевают мне травинки

Весело, весело….

Прошагал Шустрик до самого вечера, когда увидел большой дом с решетками на маленьких окнах, огороженный железным забором.

Он не спеша подошел к воротам. Возле них, по ту сторону, стояла будка, в окне горел свет. Черепашенок осторожно стукнул в калитку. Ответа не было. Стукнул сильнее. Тишина. На третий раз заскрипела дверь, из будки вышел старый бульдог с дубинкой на поясе и свистком на груди.

– Кого еще занесло сюда на ночь глядя? – прорычал пес.

– Я Шустрик из восточного леса, я заблудился.

– И что?

– Я бы хотел согреться, может переночевать, если можно, простите.

–Нельзя,– рявкнул бульдог. Шустрик отшатнулся от калитки и понурив голову, направился к лесу, как вдруг его окрикнул страж:

– Ладно, могу предложить тебе тарелку холодного супа и лежанку в свободной камере. Ты хоть понял куда ты попал?

– Не-ет. Шустрик немного струхнул.

–Это тюрьма для опасных преступников.

Черепашенок поперхнулся, но уже совсем стемнело и он шагнул в калитку.

–Спасибо, вы очень добры.

Пес повел Шустрика к зданию. Вид стража навевал угрюмые мысли.

– Наверное ему нелегко,-думал Шустрик. – Он тут совсем один, общается только с преступниками. Никто доброго слова не скажет и нужно всегда быть суровым и настороженным. Да уж, не завидная доля.

Подошли к входу. Тяжелая, металлическая дверь с трудом поддалась. Взгляду открылся длинный коридор со множеством дверей по обеим сторонам. Горели две-три тусклые лампы, обшарпанные стены почти сливались с бесцветным полом. Пошли не спеша. Полная тишина. Шустрику стало не по себе и он уже жалел, что напросился. Лучше бы в лесу заночевал, там не так страшно.

–А как вас зовут?, – с дрожью спросил Шустрик. Надо завести разговор, это отгонит страх.

–Ха! усмехнулся охранник. – По разному зовут меня, дружок. Во основном – «Эй ты», иногда –«Старая развалина» добавляют, а если ты спросил про мое настоящее имя, то я его не помню.

–Вам, должно быть, тоскливо здесь, одиноко? – с неподдельным участием сказал Шустрик.

Бульдог остановился и с удивлением посмотрел на гостя. Затем развернулся и двинулся дальше. Так они дошли до самой последней двери с правой стороны. Старый пес достал из кармана большую связку ключей. Выбрав подходящий, он вставил его в скважину, два раза провернул по часовой стрелке, затем дернул дверь на себя, она с лязгом открылась. Бульдог шлепнул лапой по выключателю, что находился на стене снаружи. Тусклый, грязно-желтый свет явил взору две, прибранные лежанки, простой, сколоченный из досок стол, туалет за шторкой, умывальник с подтеками ржавчины, да окно, довольно высоко от пола, с толстенной решеткой.

– Ну вот, твой люкс, милости просим, располагайся, а я пойду, поздно уже. А! Тебе суп то нужен?

– Ой, нет, спасибо, аппетита нет.

Стражник неуклюже развернулся и направился к выходу, в дверях остановился, мгновение постоял в проходе, повернул голову к черепашке:

– Джой, меня зовут Джой, дверь я не буду закрывать. Подъем в шесть.

– Спасибо вам.

И он ушел. Его шаркающие шаги медленно угасали, пока совсем не растворились в тишине.

Такого Шустрик не ожидал. Откуда в такой глуши тюрьма? Хотя где же ей еще быть? Тем не менее, здесь тепло и наш путешественник, согревшись, пожалел, что отказался от супа, пусть и холодного. Ну, делать нечего, нужно хотя бы выспаться, да и надзиратель – не такой уж страшный, усталый больше и одинокий. Шустрик улегся на лежанку, завернулся в одеяло и постарался уснуть. Прошло полчаса. Сон потихоньку начал окутывать черепашку, когда сквозь дрему послышался стук в стену. Тук – тук, тук – тук.

– Что это? Почудилось сквозь сон? Стук стал настойчивей.

Шустрик неуверенно постучал в ответ. Вдруг, из стены вывалился кусок штукатурки и открылось отверстие прямо в соседнюю камеру. Оно было не больше замочной скважины. Черепашек прильнул одним глазом и сразу отпрянул. На другом конце светился глаз, большой и зеленый. А затем послышался тихий, урчащий голос:

– Здравствуй друг, новый этап пришел?

– Этап? Что за этап? Шустрик растерялся и вновь ощутил страх.

–Не пугайся, пожалуйста. Я имел ввиду, партию новых арестантов. Ты из них?

– Нет, я не арестант, Шустрик начал заикаться. Прр-осто я за-за-блудился, ну, шел, шел и з-заблудился и попал вот сюда. А тут, оказ-зался сторож добрый, ну, пес, который ох-храняет вас и позволил мне здесь переночевать. И даже супу п-предложил.

– Супу предложил! Да, добряк, до слез забирает.

Шустрик осторожно вылез из-под одеяла и решился еще раз посмотреть в дыру. Увидел он такую же камеру, как у него. Такой же тусклый свет. И в этом свете, темным пятном на полу, расплылась тень кота, впечатляющих размеров. В перспективе отверстия не замедлил явиться и сам владелец внушительной тени. Полосато-зеленый окрас гармонировал с глазами и придавал хищнику благородный вид. Он уселся в отдалении так, что бы его было видно во весь рост. Расправив усы и обвив себя хвостом, котяра повел речь:

–Так ты, значит, путешественник? Мяу. Голос у него был мягкий и очень располагающий. – Н-да. А где же твой дом? Или ты по жизни странник и не имеешь крыши над головой, мрр?

– Нет, крыша у меня есть. Я из восточного леса. Мне хочется познать мир, увидеть как он прекрасен, и я путешествую. А в этот раз вот, попал сюда.

Кот располагал к общению, может в голосе дело. Шустрик перестал заикаться и был рад поговорить. – А вы как сюда, в смысле, за что? Вы не похожи на злодея?

– Ну, какой же я злодей, сокрушенно промурлыкал кот. Мое призвание музыка, я пою, пою с тех самых пор, как мать отлучила меня от груди, и даже когда я питался ее молоком, она сама говорила мне это, я что-то напевал. И я пел, пел для лесных обитателей. Ну, да, конечно, я не покорял великие сцены, мне не рукоплескал «Гранд опера» и « Ла скала» не склонялся предо мною. И что? Пусть это был всего лишь маленький ресторанчик на окраине большой долины. Разве это главное? Главное – сама музыка, красота, любовь! Вдохновение кота захватывало впечатлительного черепашенка.

– И что вы думаете? Меня, который положил всю жизнь на алтарь искусства, обвинили в попытке слопать целую мышиную семью! Да, у меня даже мыслей таких отродясь не водилось! Однажды, после восхитительного вечера на сцене, я тогда был особенно в ударе, меня пригласил в гости отец мышиного семейства, почтенный и уважаемый господин. Он знал толк в настоящей музыке, я с удовольствием согласился. Меня попросили исполнить несколько известных композиций. Я исполнил… и превзошел самого себя! Успех был полный. И в этом восторге мне захотелось обнять, всех и расцеловать. Но, увы, как превратно может быть воспринят самый чистый порыв. Хозяйка решила, что я намереваюсь их съесть! Потеряла сознание, дети, в ужасе разбежались. Паника, крик, вызвали стражников. Я, в недоумении не знал что и сказать. Меня сцапали. Потом суд. Все мои доводы и увещания ни к чему не привели… и вот, я здесь.

Шустрик подтянул одеяло к мордочке, так, что остались одни, настежь раскрытые, глаза.

–И как же долго вы здесь? Голос срывался.

Кот нахмурился, прошелся по камере из угла в угол, затем снова уселся напротив собеседника.

– Вот уже два года я питаюсь отвратительным, собачьим кормом. Эти стены, свет и главное – мне не разрешают петь! Этот пес, этот добряк, как ты его назвал, каждый раз, когда я пытаюсь что-нибудь исполнить, гавкает на меня и угрожает своей дубинкой. А весной, о-оо, весной – это просто не выносимо! Мне не мила такая жизнь! Уж лучше сгинуть, подавиться огромным куском шерсти.

– Разве нельзя ничего сделать? Аппеляцию подать? Сколько вам еще здесь томиться!? Шустрик всем телом прильнул к отверстию.

– Аппеляцию? Эх, абсолютно бессмысленно. Кот запрыгнул на лежанку и приставил один глаз к скважине. Я не протяну здесь и месяца. Есть, конечно, один способ, но это фантом, иллюзия. У старого пса, в его конуре, в шкафу над его койкой хранятся дубликаты ключей от всех камер. Мяу. Кот вздохнул. Но кто бы их добыл? Они, кстати, все пронумерованы, моя камера – 16-тая. Но… это совершенно невозможно. Кот поднял глаза к потолку, как бы прикидывая что-то. – Нет, не возможно. Кто рискнет? Эх, ладно, растеребил я душу, да и тебе только спать мешаю, а тебе надо выспаться, тебе же завтра домоой возвращаться.

–Ну, что вы? Почему же? Я совсем не хочу спать.

– Нет, надо ложиться. Да и этот надзиратель сейчас с обходом пойдет. Все, будь здоров, прощай, не поминай, как говориться. И обладатель бархатного сопрано, залепил скважину со своей стороны и свернулся калачиком на тюремной постели.

В коридоре знакомые шаркающие шаги стали заполнять пространство. Шустрик наспех залепил щель и бухнулся в кровать, натянув одеяло на самую голову. Но сна, конечно, не было и в помине.

Сердце билось загнанным зайцем. Буря эмоций и мыслей захлестывала незадачливого путешественника. Как быть, что теперь делать? В глубине души, Шустрик уже, конечно решил, что попытается помочь своему соседу, это был для него священный долг, но решимости не было, страшно, а вдруг не выйдет. В это время шаги приблизились к камере Шустрика. Он вжался в постель. Наконец, дверь открылась. Полоска света из коридора прочертила узкую линию на полу. На ней отразилась тень охранника. Тень двинулась внутрь. Шустрик почти не дышал. Стрый пес на цыпочках подошел к тумбочке возле кровати и что – то на нее поставил. Оно глухо стукнуло о деревянную поверхность. Пес ушел так же, на цыпочках, осторожно прикрыв дверь. Сглотнув, Шустрик вылез из – под одеяла и посмотрел на тумбочку. На ней дымясь и источая аппетитный аромат, стояла миска с горячим супом.

Все смешалось в голове у незадачливой черепашки: суп, кот, пес, побег.

–Надо взять себя в руки, надо успокоиться, – мысленно повторял Шустрик. Это помогло. Совершенно неожиданно голод дал о себе знать с такой силой, что Шустрик рывком пододвинул тарелку и опорожнил ее за пять минут. Откинулся к стене и уставился в потолок.

– И все-таки, он добрый, супом накормил. А какой вкусный! Но мысли стали двоиться, как будто появился какой-то другой Шустрик и начал перечить первому:

– А, что, поел супчику и все, забыл про несчастного кота, пусть погибает тут, главное брюхо набить. И первый Шустрик виновато оправдывался:

– Нет, при чем здесь желудок, про кота я помню, просто охранник, я говорю, совсем не злой. И тут Шустрик номер два вспылил: – так что, не будем помогать?! Пусть даже и добрый этот пес, мы должны выручить кота! Ради справедливости, ради искусства!