Отрывок из книги
Алексей никогда не верил, что человек способен почувствовать момент своей смерти. Казалось, всё должно происходить как короткое замыкание – вспышка, резкий хлопок, и тьма. У него вышло иначе. Мир не оборвался – он начал тихо, постепенно расползаться, будто потрескавшаяся фотография в руках, которую слегка трясут, и с неё осыпается пыль. Первое, что исчезло, – звуки. Тишина накрыла его мгновенно, но не мягко. Она была слишком ровной, искусственной, будто кто-то выкрутил громкость мира до нуля, но оставил картинку работать. Это не была глухота и не было сна – это была тишина без объяснений, без формы. А потом – как будто по внутреннему сигналу – поднялись воспоминания. Не праздничные и не приукрашенные, а настоящие, сырые, давно спрятанные глубже всего. Сначала – детство. Он маленький, стоит у окна, тёплое стекло под пальцами. С кухни тянет запахом тушёной капусты, смешанным с сухим теплом батареи. Он помнил эту зиму – тогда он впервые понял, что взрослые иногда ссорятся шёпотом. Потом – школа. Перемена, шум, чьи-то крики. Он рвёт тетрадный лист – случайно. Володя бьёт его в плечо. Он не плачет, даже не обижается на Володю. Он злится на себя, потому что снова не сказал ни слова. Так он и рос – молчал там, где нужно было говорить. Дальше – один из немногих по-настоящему тёплых дней подростковости: его день рождения. Родители торопливо накрывали на стол – мама суетилась, папа резал торт слишком толстыми кусками. Друзья не пришли. Он делал вид, что так и планировалось – «домашний вечер». Когда мама погасила свет и вынесла торт со свечами, он вдруг почувствовал странное – будто его жизнь состоится, если он правильно задует свечи. Он загадал самое наивное желание – «чтобы меня любили». Затем – первый поцелуй перед её подъездом. Холодная вечерняя земля, запах сырого железа. Она смеётся, он дрожит. И ему кажется, что впереди бесконечность – место, где всё будет успевать. Потом – университет. Те ночи, когда он уверял себя, что сможет менять жизни других, хотя свою собственную только пробовал на прочность. Каждое достижение доставалось тяжело, почти выстрадано, но он продолжал. Так было «правильно». Правильно – по чьей-то чужой шкале. И вот – память, от которой щемит по-особенному: свадьба. День, который был слишком светлым, чтобы быть настоящим. Она – в платье, почти невесомая от волнения. Он – в костюме, который сидел чуть хуже, чем хотелось, но лучше, чем он ожидал. Гости смеялись, кто-то фотографировал, тосты лились нескончаемо. Он помнил, как держал её за руку и думал: «Вот оно. Наконец-то что-то, что выглядит по-настоящему». Они тогда танцевали странно – неловко, как будто учились заново двигаться. И ему казалось, что жизнь наконец выстроилась в линию – ровную, ясную, перспективную. Линия оказалась хрупкой. Работа. Офис с запахом кофе, бумаги и чужих амбиций. Люди вокруг двигались быстро, словно по кругу. Он тоже. И потом – развод. Тихий, как щелчок выключателя. Без скандалов, без разбитой посуды, без крика. Как будто они были не людьми, а двумя несовместимыми файлами, которые система наконец перестала пытаться открыть вместе. «Мы, наверное, не подходим друг другу». Наверное… Пустые вечера. Короткие радости, случайные победы. Жизнь, текущая как тёплая вода – приятно, но без вкуса. Все эти воспоминания промелькнули быстро, словно кто-то перелистывал альбом в режиме ускоренной перемотки. Не чтобы удивить его. Чтобы он помнил, что жил – по-настоящему, со слабыми местами, ошибками, теплом. Тишина вокруг сгущалась, превращаясь в вязкий туман. Без звуков. Без времени. Без тела. Он просто есть. И перед ним появилась дверь. Самая обычная деревянная дверь. Таких тысячи – в подъездах, в офисах, в больничных коридорах. Возможно, он проходил мимо точно такой же вчера, раньше, много раз. Будто она всегда была здесь, просто раньше он её не видел. Она медленно приоткрылась. Ни звука. Ни движения воздуха. Просто открылась – так, будто знала, что он придёт. Что она ждала его ещё до того, как он умер. Алексей – или то, что осталось от него – будто вдохнул. И шагнул вперёд.
Каждая душа должна быть распределена. Варианты направлений: – следующий этап; – временная остановка (переходная зона); – возвращение к незавершённому (редко); – особые случаи.
.....
Вопросы о назначении запрещены. Нельзя спрашивать, кто решает судьбу. Нельзя спрашивать, по какой логике распределяются души. Нельзя спрашивать, почему именно он назначен распределителем.
Вы должны работать. Нет графика. Нет перерывов. Нет усталости. Если она появится – пройдёт.
.....
