Отрывок из книги
Возвращение в городскую общагу после деревенских каникул с Вселенским Балансом, завёрнутым в бабушкино вафельное полотенце с оленями, на дне рюкзака, было сродни въезду в завоеванную, но до отвращения знакомую столицу. Поезд, воняющий лапшой «Доширак», лузгой и усталостью, причалил к перрону под аккомпанемент осеннего ветра, свистящего в разбитых афишах. Город встретил Василия привычной серостью, но теперь она казалась ему не фоном для отчаяния, а холстом для грядущих перемен.
Общежитие №4, прозванное студентами «Форт-Апокалипсис», стояло, как всегда, слегка покосившись, краска облупилась, а из подвала несло сыростью и тухлой картошкой. Вася переступил порог, и на него пахнуло тем самым букетом: старая жареная картошка, пыль, дешёвый отбеливатель, тоска по дому и молодое мужское потоотделение. Но теперь этот запах не вызывал спазмы в желудке. Он казался Васе ароматом предвкушения, запахом пороха перед салютом.
.....
Он шёл по длинному коридору с обшарпанным линолеумом цвета запёкшейся крови. Из-за дверей доносились обрывки разговоров, смех, звук компьютерных игр. Всё было как всегда. Только у него в рюкзаке, завернутый в полотенце, мерно и убаюкивающе гудел Гранитный движок. Вибрация была едва заметной, но она отдавалась в спине тёплой, уверенной волной, словно говорят: «Всё под контролем».
Первой жертвой, или, как позже поправил бы себя Вася, бенефициаром корректировки баланса, должен был стать заведующий кафедрой теоретической механики, профессор Станислав Викторович Горбунов. Это был человек-памятник, но не великому учёному, а самой идее педагогического беспросвета. Его лицо, длинное, с кожей цвета пожелтевшей слоновой кости и вечными, синими тенями под глазами, напоминало лицо дореволюционного бухгалтера, всю жизнь пересчитывающего чужие долги. А душа, как шептались злые языки, досталась ему в наследство от какого-то особо рьяного испанского инквизитора, помешанного на статике и трении.
.....
