Читать книгу Хроники Угасающего Света - Группа авторов - Страница 1

Небо над Сектором 4 не плакало; оно сплевывало вниз, на умирающую землю, долгую, вязкую сукровицу.

Сверху нависало брюхо гигантского, вскрытого левиафана – рваные края туч, из которых, сливаясь в сплошной, оглушающий гул, сочилась темная жидкость, не имеющая ничего общего с той чистой водой, что когда-то омывала довоенные берега. Эта вода была тяжелой, пахла она так, как пахнет в трансформаторной будке после короткого замыкания – жженым озоном, прогорклым диэлектриком и мокрым, окислившимся железом. Сбивая дыхание, капли барабанили по исцарапанному визору маски, стекая радужными, бензиновыми потеками, искажая реальность за стеклом до состояния дрожащей акварели сумасшедшего художника, превращая мир в неверную муть из серого и бурого.

Гаррик переносил вес тела вперед, чувствуя, как экзоскелет стонет на его костях, вторя стону ветра в кронах. Механизм, призванный дарить силу титана, давно превратился в клетку, требующую своей доли пота и боли.

Правый ботинок, чья ребристая подошва еще помнила бетон военных плацев, с влажным, почти неприличным всхлипом погрузился в жижу, состоящую не из почвы, а из гнилостного перегноя, в который перепрели пластиковые пакеты, листва и надежды. Грязь, жадная, как рот младенца, обхватила голенище, пытаясь стащить обувь, засосать человека глубже, в своё холодное нутро, чтобы растворить там, переварить и пустить по венам черных, вздувшихся под землей корней.

Вжимая подбородок в воротник, пытаясь спрятать шею от ледяной влаги, которая, казалось, просачивалась даже сквозь поры прорезиненной ткани, Гаррик сделал усилие, вырывая ногу из этого чавкающего плена. Поясница отозвалась тупым, привычным натяжением, лямки рюкзака, отсыревшего и набравшего лишний десяток фунтов воды, въедались в трапеции, заставляя куртку, насквозь пропитанную потом, елозить по озябшей спине, натирая кожу до мяса. Каждый шаг в этой бесконечной жиже был маленькой победой воли над гравитацией, крохотным бунтом живой материи против мира, желающего видеть её статичной, мертвой и удобренной.

Тр-р-рах… скрежет. Звук сухого, умирающего металла.

Зубья шестерни привода в локтевом суставе экзоскелета вновь проскочили, ударив по нервам фантомной судорогой, но Гаррик даже не моргнул за стеклом маски, не позволив дыханию сбиться. Зачем? Боль здесь была константой, такой же, как этот дождь или отсутствие бога, она была фоновым шумом, свидетельствующим, что ты всё ещё не являешься частью пейзажа. Лишь скулы тверже обозначились под грязной щетиной, перемалывая проклятие в тихий, сдавленный стон, запертый внутри гермошлема. Внутри этой капсулы, где царил спёртый дух переработанного углекислого газа и фильтрованного через уголь дешевого перегара, мир звучал глуше, отсеченный плотными резиновыми уплотнителями. Мембрана выдыхательного клапана хлопала с влажным сипом, выпуская наружу облачка пара, похожие на дух уходящей жизни – свистящее механическое лёгкое. Вдох, наполняющий рот привкусом меди, словно кто-то положил под язык ржавый гвоздь; выдох, запотевающий нижнюю кромку визора.

Гаррик повел левой рукой, хватаясь за склизкий ствол чего-то, что раньше было кленом, чувствуя через толстую ткань перчатки дрожь древесины, резонирующей под ударами ливня.

Связь молчала. Динамик у самого уха шуршал белым шумом статики, ровным треском мертвых частот, среди которого, если вслушиваться слишком долго, разум начинал дорисовывать шепот, детские голоса или далекий собачий лай. Воображение доигрывало то, что не смогли сказать мертвецы. Гаррик щелкнул языком, активируя вокалайзер на воротнике, не желая тянуться к кнопке рукой.

– Эфир, – бросил он, не задавая вопроса. Это был не вопрос. Это было требование к вселенной доказать, что он не один.

Голос, пройдя цифровую мясорубку дешевого микрофона и мембраны, вернулся ему в ухо чужим, скрежещущим, плоским звуком трущегося о бетон кирпича. Без эмоций, без надежды – только чистая, грубая фонетика.

Ответом было шипение.

Сперва – просто грязная статика, пробивающаяся сквозь толщу радиоактивного дождя, а затем из этой мусорной каши вынырнул звук. Прерывистый. Всхлипывающий. Влажный. Это был звук животного, которое слишком долго гоняли по кругу, звук легких, сжатых страхом так, что они забыли, как расширяться до конца. Тонкая, едва слышимая дрожь на выдохе – слюна, втягиваемая сквозь сжатые зубы, попытка удержать тошноту в желудке, проглотить, запихнуть обратно поднимающийся к горлу ком ужаса.