Читать книгу Другая Рождественская История - Группа авторов - Страница 1

Город готовился к Рождеству с той нервной, почти маниакальной торжественностью, которая свойственна людям, долго копившим обиды и разочарования, а теперь вдруг решившим выплеснуть их бурным потоком ярких огней и натянутого веселья. Витрины магазинов, словно укутанные в кокон из неоновой мишуры, слепили глаза, из динамиков оглушительно рвались бесконечные «Jingle Bells» и «Last Christmas», а в морозном воздухе противно смешивались запахи дешёвого глинтвейна и… отчаяния. Было в этом что-то болезненно искусственное, как улыбка человека, который вот-вот готов расплакаться.

Артём брёл по улице, зябко кутаясь в пальто и пряча руки в карманах. Он размышлял о том, как до абсурда нелепо выглядит вся эта праздничная суета на фоне той ледяной пустоты, что поселилась у него внутри. Тридцать два года – возраст, когда ты уже перестаешь ждать чудес, но ещё не научился убедительно притворяться, что они тебе и вовсе не нужны. Этот возраст – коварная граница между наивной верой в сказку и циничным принятием реальности.

– С наступающим, Артём Сергеевич! – окликнула его Марина из бухгалтерии, словно фея, возникшая из тепла и света кофейни с двумя дымящимися стаканчиками в руках. – Уже домой?

Он коротко кивнул, не разжимая заледеневших губ. Любое слово казалось лишним усилием.

– А я вот ребятам из отдела подарки купила, – она одарила его такой лучезарной улыбкой, что Артёму невольно захотелось зажмуриться от этого внезапного взрыва света. – Знаете, в этом году у нас будет какое-то особенное Рождество…

"Конечно, особенное, – мысленно фыркнул он, глядя, как Марина упорхнула дальше, словно яркая экзотическая птичка. – Как и в прошлом, и в позапрошлом. Всё у нас, видите ли, особенное, пока не поймёшь, что это просто ещё один чёртов декабрь".

– Рад за вас, – сухо бросил он, стараясь не выдать ни капли раздражения, и ускорил шаг, словно спасаясь от чужого счастья.

Офис встретил его привычной унылой тишиной и тусклым светом дежурных ламп. Коллеги давно разбежались по предрождественским посиделкам и семейным гнёздам, оставив его наедине с цифрами и графиками. Артём задержался, чтобы добить злосчастный отчёт: завтра утром его нужно было показать придирчивому клиенту, от которого зависела квартальная премия, пусть и скромная, но столь необходимая для хоть какого-то подобия праздничного настроения.

Часы на стене безжалостно отсчитывали остатки дня, показывая 22:47. Он работал механически, перепроверяя цифры, которые уже давно слились в бессмысленную кашу. В голове навязчиво крутилась одна и та же мысль: "Послезавтра – Рождество. А что дальше? Бесконечная череда однообразных дней, бессмысленных отчётов и фальшивых улыбок?"

В 23:58 он, наконец, нажал кнопку "отправить"и с облегчением откинулся на спинку кресла. Экран ноутбука тут же погас, погрузив его в ещё более глубокий полумрак. Откуда-то издалека долетали приглушённые крики и смех – видимо, компания в соседнем офисе уже вовсю отмечала приближение праздника, открывая бутылки шампанского под звон бокалов.

Артём поднялся, потянулся за своим пальто, повешенным на спинку стула, и вдруг замер, словно наткнувшись на невидимую стену.

В самом углу комнаты, между высоким шкафом с документами и дверью в переговорную, стояли какие-то большие, будто даже старинные, напольные часы.

Огромные, массивные, словно вырезанные из цельного куска тёмного дерева, украшенные сложной резьбой с витиеватыми узорами, они выглядели так, словно их перенесли сюда прямиком из викторианской Англии, из тёмного и загадочного кабинета какого-нибудь старого лорда. Бронзовые стрелки величественно застыли, показывая без двух минут двенадцать.

"Что это за бред?"– Артём моргнул, надеясь, что это всего лишь игра света и тени, вызванная переутомлением. Но видение не исчезало. Часы оставались на месте, излучая странное, почти мистическое спокойствие.

Он подошёл ближе, осторожно проводя рукой по холодной, гладкой поверхности. Дерево было настоящим – с ощутимой текстурой, с едва заметными трещинками, оставленными безжалостным временем. На циферблате, покрытом тонким слоем патины веков, витиеватым готическим шрифтом было выведено: «Tempus fugit, veritas manet». Артёму стало отчего-то очень любопытно, что может означать эта надпись, на незнакомом ему – латинском языке. Он достал смартфон из кармана и ввел фразу в переводчик-онлайн, и тут же получил ответ. Фраза гласила: "Время бежит, истина остаётся".

– Откуда вы тут взялись? – пробормотал он в пустоту, и его голос прозвучал неестественно громко в звенящей тишине офиса, хотя он прекрасно понимал, что ответа не последует. – Может это какой-то рождественский пранк? Или подарок для начальника? Таак, мне нужен отдых… Заморочился тут из-за какого-то будильника.

И, когда Артём набросил пальто на плечи и уже развернулся, чтобы покинуть офис и поехать домой, стрелки часов лениво, но неумолимо двинулись к заветной цифре двенадцать…

В ту же секунду город за окном словно потушили одним щелчком выключателя. Не стало ни ослепительных огней, ни приглушённого гула улиц, ни даже зябкого дыхания морозного воздуха. Всё в один миг – застыло в парализующей, зловещей тишине.

И тут, неожиданно, раздался громкий бой курантов – глубокий, насыщенный, вибрирующий звук, от которого, казалось, задрожали не только стёкла в окнах, но и сами кости. Первый удар. Второй. Третий.

С каждым ударом пространство вокруг Артёма претерпевало чудовищные метаморфозы. Стены офиса начали растворяться в густом, сером тумане, мебель исчезала, словно мираж, а паркет офиса под ногами превращался в неровные, скользкие каменные плиты. Артём попытался сделать шаг назад, отшатнуться от этого кошмарного видения, но его ноги будто приросли к холодному полу.

Двенадцатый удар.

Тишина.

А потом – ветер. Ледяной, пронизывающий до костей, несущий с собой запахи дыма, лошадиного помёта, костров, и чего-то неуловимо старинного, чего-то, что пробуждало в памяти какие-то древние, забытые самим временем – воспоминания.

Артём медленно открыл глаза. И тут же опешил.

Он стоял на узкой, извилистой улице, зажатой между высокими, мрачными кирпичными домами. Над головой – чёрное, как бархат, небо, усеянное редкими, мерцающими звёздами, под ногами – неровная каменная брусчатка, слегка припорошённая свежим снегом. Вдали мерцали тусклые огни старомодных фонарей, а из труб домов поднимались тонкие струйки дыма, устремляясь в холодное, ночное небо.

– Чёрт… – пробормотал он, не веря своим глазам, и провёл дрожащей рукой по лицу, чувствуя, как мороз обжигает щеки. – Это сон? Какой-то безумный, галлюциногенный сон? – Марина мне в кофе что-то подмешала?

Ответ пришёл мгновенно: мороз был слишком реальным, запахи – слишком насыщенными, а звуки – слишком отчётливыми. Где-то за углом надрывно залаяла одинокая собака, послышались приглушённые шаги и неразборчивые голоса.

Артём огляделся по сторонам, пытаясь оценить обстановку. На нём всё ещё был его офисный костюм – до смешного нелепый и неуместный среди прохожих, одетых в длинные пальто, высокие цилиндры и тёплые шерстяные платки. Некоторые бросали на него любопытные, даже несколько осуждающие взгляды, но никто не останавливался, никто не заговаривал с ним.

"Ладно, – подумал он, отчаянно пытаясь собраться с мыслями и унять панику. – Допустим, это не сон. Допустим, я каким-то непостижимым образом оказался… Но где?"

Он неуверенно двинулся вперёд, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Заблудившись в лабиринте узких улочек, он всё глубже и глубже погружался в незнакомый район с тесными домами и полутёмными проходами. В витринах редких магазинов, точнее сказать, старинных торговых лавок, слабо горели свечи, отбрасывая на мостовую множественные дрожащие тени, и создавая при этом причудливые узоры. На одном из домов висела вывеска на английском, с надписью витиеватым шрифтом: «Grocer’s. Tea, sugar, spices».

"Гросер… означает бакалея, – машинально вспомнил он давно забытый школьный английский. – Значит, Англия? Но какая это эпоха?"

Ответ нашёлся сам – прямиком на следующей улице. На старой афише, небрежно приклеенной к шершавому столбу, крупными буквами знач