Отрывок из книги
Слух о посещении генералом отдела «Гранат» распространился очень быстро, и теперь в коридор под разными предлогами спешили выйти из разных отделов и бюро до десятка сотрудниц. Лишь показаться перед шефом для некоторых из них было вполне достаточно, чтобы затем полдня муссировать тему, удостоил или не удостоил генерал их вниманием своих серых, под ровным рядом широких черных бровей всегда строгих глаз, в которых, впрочем, никогда не исчезали волнующие женские сердца глубокие загадочные огоньки.
Да, он слишком редко бывал в отделах. В свой кабинет на одном из верхних этажей он входил, как правило, прямо из личного лифта, поднимаясь из особой зоны подземной парковки. Впрочем, его рабочее место имело несколько входов и выходов. Пространства его кабинета, о котором, благодаря его размерам, слагались легенды, а также яркого света, воздуха и его энергетики вполне хватало, чтобы в нем решать любые дела даже очень большому собранию.
.....
В следственном деле важно было получить данные исторического источника, официальную, общепринятую точку зрения на проблему, а также анализ машинного мозга, его собственный взгляд на события и явления. Бреев, недолго думая, запросил сведений у «Сапфира» и немедленно получил ответ: «Официальная версия кончины Петра следующая: Петр после очередного небольшого путешествия возвращался в Санкт-Петербург водою. У местечка Лахты он увидел, как плывший из Кронштадта бот с солдатами сел на мель. Петр не утерпел, сам пошел к нему, стал помогать стаскивать судно с мели, спасать людей, при этом стоя по пояс в холодной воде. Но вот замечание графа Иннокентия Гавриловича Томова, приближенного императора и наставника Ивана Протасова, добившегося для последнего, тогда еще совсем молодого человека, дворянской шпаги. Томов пишет: «А то не ведали, что государь уже ранее, хотя и близко к тому часу, при мне же впал в меречанье и сделался силою как великан, преграды не ведающий. И при виде того бота странной формы, словно раковины, встав в воду по пояс, взял его за цепи и выволок в фарватер, как Аполлон. А потом встал и сказал в удивлении, что у него за тем действием кто-то отнял все его силы. В тот же миг над водой возникло северное сияние, в ноябре. Государь переоделся, ушел в каюту и слег. Мы пребывали в унынии и истово молились. Государь же прибыл домой с припадками и отныне с неизлечимой болезнью. Указуя в небо, он видел большую синюю гору, а над ней маяк и вокруг него семь летающих объектов в виде созвездия Большой медведицы. Видел выплывающих из них чуть меньше роста человека ангелов без крыльев. А похожую гору он прежде видел на карте своей чудесной книги посреди камчатского полуострова. И теперь воочию увидел сие и также сверху, поднимаясь на тех кораблях. И сам рисовал мне карту – и сверху сие казалось чудесным крестом из четырех широких рек с кругом-островом посередине, как на Гиперборее, – и большие рядом с почвой пещерными серыми землями, насыщенными мелким золотом, коего хватит России на века…
«И вера у них, – открывался мне государь, – крестоянская, и зовут себя такие, осеняясь крестами, как и ныне православные народы, – справа налево, а не наоборот, как у католиков. Посему, – сказал государь, – и приняла Русь веру христианскую, самой же Русью в древности предрешенную в крестоянстве». А знали они, древние славяне, что придет после Бога Тени, Тенгри, тот, кто будет зваться Богом Света – Христос, дабы объединить и всех людей, и всех их богов. И крест его есть также крест указания прародины первых народов, от коих произошли и западные католики, заблудшие в алчности, аки дети малые, которых тятьки правилам не учили, но позволили из любви к ним делать много баловства, и тем вконец испортили…»
.....
