Читать книгу Стеклянное сердце - Группа авторов - Страница 1
ОглавлениеДорогой и уважаемый мною читатель,
я поделюсь с тобой одним небольшим рассказом.
Для кого- то он окажется поучительным,
волнующим, либо нечто невероятным,
а для кого- то останется сущим пустяком.
Дальнейший расклад решать только тебе …
ГЛАВА 1
«У судьбы нет причин – без причины сводить посторонних.»
– Коко Шанель
Лондон. 15 марта.
Утро было прохладным, как и положено мартовскому Лондону, слегка туманным, но по-своему очаровательным. Проснувшись рано, я долго не вставал, слушая, как снаружи скребётся ветер в оконных щелях, словно неведомый гость, ищущий приюта. Сегодняшний день обещал быть утомительным – предстояло не только привести себя в порядок, но и выдержать очередной маскарад благовоспитанных светских лгунов – бал моих соседей Тенфорсонов. Такие светские собрания стоят немалых средств, плюс ко всему особняк их, внешне кажется достаточно обеспеченным, поэтому я сделал скромный вывод, что соседи наши имеют хорошие возможности и преимущества.
Что же насчет меня? Я не любитель таких мероприятий, это даже вызывает у меня отвращение! Сборище людишек, которые по основной сути равны между собой, но каждый пытается показать себя с лучшей, более состоятельной и идеальной стороны. Надевая на себя все самое лучшее, все кружева и драгоценные камни, используя самые дорогие ароматы и шляпки, девушки думают, что могут очаровать своим детским обаянием каких-нибудь богатых глупцов и в конце-то концов выйти за них замуж. Но они упускают важную деталь: никакое одеяние не скроет их дурного нрава и мотива. При этом, представители мужского пола стараются показать себя чуткими, сострадательными и самыми влиятельными людьми на всем балу, чтобы дальше о них не смолкала весть, как об очень благородных и достойных кавалерах.
Мне же, все это чуждо и не приносит никакого удовольствия. Даже считаю это совершенно бессмысленным занятием, забирающим уйму времени, а уж тем более и сил. Время в наши дни проходит быстро, должно быть стыдно тратить его на простые слова, которые будут являться только дуновением ветра и ничем больше.
Я поднялся и отправился в ванную. Тёплая вода, напоённая ароматом цитрусов и лаванды, обволакивала тело мягко. В такие моменты, признаться, приходят лучшие мысли – пусть и немного горькие. Вот, например, недавно я осознал, что решения никогда не принимаются спонтанно. Они основываются на опыте прошлых лет. Таким образом, можно предположить образ минувшей жизни человека. А ты как думаешь, читатель?
Одеваясь, я привычно задержался у зеркала, ведь главное для меня – привести свой туалет в аккуратный и благоприятный вид.
С вашего позволения я кратко опишу свой внешний вид, дабы дать вам возможность наиболее реалистично ощутить этот рассказ и поиграть немного со своим воображением…
В моём облике не было ничего примечательного: смуглая кожа, угольно-чёрные, слегка вьющиеся волосы, резкие черты лица, рост 180 см – не классическая красота, но, как утверждали некоторые дамы, «в этом есть нечто притягательное». Не знаю, польстить ли или предостеречь – выбор, похоже, они сами ещё не сделали.
В 9 часов я направился к моему верному другу – Хомфорду Грэхему. Мы были знакомы с детства и, к моему облегчению, сохранили привязанность друг к другу сквозь все тяготы взросления. Вместе мы открыли небольшой книжный магазин, который со временем стал прибежищем не только для книг, но и для нас самих – двоих мужчин, предпочитающих разделять все тяготы общественной жизни наедине.
Хомфорд жил в скромном доме с прекрасной верандой, на которой летом чудесно пить кофе и спорить о том, кто прав, говоря о рационализме: Платон или Аристотель.
Друг встретил меня с привычной иронией:
– Уильям Кроуфорд собственной персоной! Выглядишь так, будто собираешься жениться на одной из герцогинь.
– Перестань, Грэхем. Ты, как всегда, драматизируешь. Тебе уже 30, а ведешь себя как юноша. Это всего лишь приличный костюм. Сегодня бал, сам ведь неделю уговаривал составить компанию.
– Конечно. Ты ведь ненавидишь подобные сборища…
– Где дамы смеются без причины, а мужчины лгут без нужды? Я иду исключительно под угрозой ежедневных приглашений на ужин в течение недели. И не думай, что я это забуду, друг мой.
Хомфорд хохотнул, а я вздохнул. За разговорами о нашем предприятии и лёгким обедом, мы незаметно приблизились к тому самому вечеру.
Особняк, в котором проходило мероприятие, сиял. Под ногами хрустел мелкий гравий, из окон струился мягкий свет, музыка вплеталась в воздух как шёлковая нить. Всё было устроено со вкусом – и всё же в этом великолепии чувствовалась какая-то внутренняя пустота, как в стеклянной витрине: выглядит красиво, но безжизненно.
– Ты будешь вести себя прилично, Уильям? – шепнул мне Хомфорд. – Или снова спрячешься у фуршета?
– Не заставляй меня еще больше возненавидеть это место…Если у них достойный сыр и вино, то мне и нет нужды идти дальше. Ступай сам, побеседуй, потанцуй за меня, я буду с удовольствием наблюдать.
– Жалкий старик в двадцать пять, ты многое упускаешь! – усмехнулся он.
– Конечно упускаю, например возможность послушать историю дамы о том, как, по их словам, «нелепая подруга», одета слишком дурно, а что еще хуже, так это рассказы благородных мистеров из знатных кровей, про то, как они добились своего успеха, прикладывая всевозможные усилия. Самое забавное, что они пропускают момент с родовым наследством, это ведь не так уж и важно? Так, что друг мой, благодарю, я, пожалуй, откажусь.
Ему не оставалось ничего, кроме как кивнуть в знак согласия и пройти в центр зала, где собрались все остальные для танца под интересным названием «Вальс». Мало кто знает, но слово это произошло с немецкого «Walzer», что означает – «кружиться». Как все просто и гениально, не правда ли?
К тому же, наблюдать за некоторыми персонами с неприметного угла, мне очень даже по нраву. Это расскажет вам больше о человеке, чем то, как он себя преподносит обществу.
Хомфорд же быстро адаптировался в округе, даже нашел себе даму для вальса, которая, судя по всему пообещала подарить все остальные танцы этого вечера. Она была молоденькой, невысокой, с мягкими чертами лица, а высоко собранные волосы русого оттенка аккуратно вились и падали на её почти белоснежные плечи. На миг я подумал, что из них получилась бы неплохая супружеская пара, но это маловероятно, ведь миледи была из знатных кровей, о чем говорили дорогие фамильярные украшения на её худых запястьях. Многие назвали бы ее настоящей красавицей, мне же, показалась не симпатичной её внешность.
Я принялся дальше разглядывать центр зала, где кружились и будто взлетали высоко в небо множество пар, и заметил одну необычную, скорее даже странную девушку, которая стояла недалеко от входа и активно жестикулировала своим веером. Она была по-своему очаровательна, что-то явно цепляло в ней, трудно было отвести взгляд. Совсем молоденькая, среднего роста, с густыми волосами цвета каштана, аккуратно сложенными в красивую и пышную косу, чудное телосложение, привлекательные черты лица, несмотря на маленькую горбинку на носу, и самое чудное – её горящие темно-карие глаза, которые ослепляли одним лишь взглядом. Мне показалась она довольно интересной особой, поэтому впервые я решил покинуть свое излюбленное место в тени и подойти вплотную, дабы рассмотреть её лучше и послушать, что же она так бурно рассказывает.
Пройдя через длинный коридор, я остановился недалеко от неё, делая вид, что ожидаю кого-то, чтобы не привлекать лишнего внимания, но в тоже время, хотел оказаться как можно ближе к ней. Она стояла окружённая двумя дамами и одним молодым человеком, оживлённо жестикулируя веером. Ни на кого не похожая, чистая, настоящая…
– Тетушка Пит, ну правда, сколько мне еще нужно терпеть этот тугой корсет! Неужели есть необходимость так сильно его затягивать? Мне дышать будет дозволено?
– Помолчи Джейн! – буркнула мадам, которая была намного старше чем молоденькие девушки, но ничуть не хуже.
Джейн. Так её звали. Я сделал шаг ближе.
– Кто-нибудь еще услышит ведь! Ты юная леди или кто? Еще сильней затянуть надо было! Ты находишься в обществе, тут нужно выглядеть максимально стройной. Стой на месте и улыбайся!
– Тетушка, вы жестокий человек! У меня и так прекрасная фигура, зачем эти излишества? И кто вообще сказал вам, что я хочу замуж? Мне ведь только 19! А как же моя учеба? У меня так не найдется времени засиживаться с книгой в руках.
Эти слова отозвались во мне. Она не была пустышкой. В ней был огонь. Разум. Душа.
– Потерпи еще немного – сказала уже другая девушка, которая была совсем немного симпатичнее и выглядела старше Джейн: Поверь своей сестре, я тоже долго не могла с этим свыкнуться.
– Милые дамы, не могли бы вы обсуждать такое не в мое присутствие – вмешался парнишка, отнюдь не дурной внешности. Высокий, с четкими чертами лица, тонко и со вкусом одетый, а также с прекрасными манерами, вкратце говоря, он походил на прекрасного принца, о котором мечтала любая юная девчушка.
Решив, что достаточно долгое время стою рядом с ними, я двинулся в сторону своей изначальной точки опоры, но меня неожиданно окликнула другая женщина:
– Какой интересный и импозантный молодой человек, вы из какого рода приходитесь? Блуждаете тут один, ни с кем не говорите…
– Простите, мне пора – отрезал я, так как не имел никакого желания говорить с незнакомцами. Но удовлетворил ли её ответ? Как вы и подумали мой читатель, – нет. Вот, что она мне сказала:
– Знаете ли, поделюсь секретом, вы на устах почти всех гостей.
– Вот как? Не вижу необходимости говорить о себе и уж тем более рассказывать о родственных связях. Не волнуйтесь, я по приглашению тут оказался, а что до вас, спасибо что предупредили, но вас об этом никто не просил – ответил я, и аккуратно вытащил свой локоть из-под её зажатого кулака.
«Что за распутство? Словно я стал героем чьего-то дешевого романа» – пронеслось у меня в голове, и я быстро направился к Хомфорду. Взгляды, перешептывания следовали за мной, однако это меня не смущало. Просто изначально я не собирался выделяться из толпы и обращать на себя много лишнего внимания. К сожалению, людям было достаточно причин, начать сплетни обо мне. Казалось бы, какие еще причины? Сам до конца не осознаю… Сейчас тяжело понять, за что именно тебя осуждают.
Уставившись в пол, я случайно задел одну даму, И тут случайность – узнаю в ней ту самую тётушку Пит, поэтому немедля попрошу прощения:
– Мадам, простите за мою неуклюжесть, надеюсь вы не ушиблись?
– Ничего страшного сэр, прощаю вас, я в полном порядке. – ответила мисс, наклонив от смущения голову.
– А если бы вы смотрели прямо, а не уставились на женщин как на музейный экспонат, то не задели бы – вмешалась тут же Джейн с грубым и резким тоном.
– Мисс Бернетт, следите за своей речью! – перебила Тетя Пит и обратилась ко мне – Простите за её слова, она совсем не понимает, что говорит!
– Это я не понимаю?! Я прекрасно все понимаю. А еще я знаю, что уже не выдержу этот гнусный корсет и разорву его к чертям собачим! Кто вообще позволяет себе носить такое? Это вышло из моды и ни на что не годиться! А вы мистер, прекратите засматриваться на женщин! Именно из-за так каких как вы, я должна терпеть этот ужас и притворяться очаровашкой. С меня хватит, я покидаю бал – выплеснула Джейн и в спешке вышла из особняка Тенфорсонов.
На секунду я замер и моему удивлению не было предела… Как она могла такое подумать? Я? Засматриваюсь на женщин? Конечно же я побежал за ней и дал отпор:
– Мисс Бернетт? Верно же? Так вот, послушайте меня милочка, я не танцевал сегодня ни с одной женщиной, проигнорировав всех, и что самое главное – не заставлял вас надеть этот ваш злосчастный корсет. Поэтому не стану слушать ваши пустые капризы! Дам вам совет мисс, не нужно делать поспешных выводов, особенно когда ваша молоденькая и красивая головушка, совсем не умеет работать!
Девушка лишь еще больше разозлилась, приподняла платье, и молча ушла, а вслед за ней покинули мероприятие её сестра, тетя и тот парнишка. У выхода, Мадам Пит остановилась ненадолго и сказала мне:
– Ох, сэр, извините еще раз за этот цирк, она была сегодня не в духе и повела себя невоспитанно. Позвольте пригласить вас завтра на чай, чтобы искупить свою вину. Вот вам наша визитка, на ней есть адрес. Так что приходите в любое время.
– Ничего, забудьте. Это будет лишним. – отказался я, кивая головой.
– Я все же настаиваю, хочу искупить вину. – умоляла Мисс Бернетт, дотронувшись своим веером до моего плеча.
– Хорошо, не уговаривайте. Завтра как-нибудь постараюсь зайти. До свидания…
Спустя время, ко мне впопыхах подбежал Хомфорд:
– Что произошло здесь?
– Ты как всегда вовремя мой друг, уже не важно. Напыщенная и наивная глупышка, ничего больше.
– Ты правда зайдешь к ним завтра?
– Мне придется это сделать, я пообещал Мадам Пит, поскольку тоже чувствую вину, за то, что задел её на банкете.
– Удачи тогда тебе.
– Спасибо приятель, я пойду уже, совсем настроения нет, а ты ступай, дама твоя наверняка ждет тебя для танца.
Мы пожали руки и попрощались.
Я же отправился в свой милый дом, который является единственным местом моего спокойствия, чтобы наконец отдохнуть от всего произошедшего и набраться сил на следующий день.
В тот вечер, уходя, я думал не о балах, не о вине и сырах.
Я думал о Джейн Бернетт.
О её горящем взгляде.
О её голосе, в котором было больше смысла, чем во всей болтовне этого вечера.
О глупых словах и выводах, которые она поспешно сделала.
И я понял – что бы ни случилось дальше,
Я непременно…
вернусь.
ГЛАВА 2.
«Есть дни, в которых кажется, будто ничего не происходит
– а на самом деле происходит всё.»
– из дневника.
16 марта.
Сегодняшнее утро началось с бодрящей чашечки кофейного напитка. Никогда не понимал, почему в Англии так молятся чаю, когда у него есть более достойный соперник, помогающий мозгу проснуться. Наверно, немногие знают, что кофеин приводит к возбудимости центральной нервной системы, а также повышает физическую выносливость, если конечно все происходит в меру. Так, о чем же я…
Визит был отложен до самого вечера и я пытался отвлечься работой, мыслями, книгами, даже пообещал себе заняться порядком в кладовой. Но всё бесполезно: в голове – всё ещё она. Я тянул время, надеясь – нет, не надеясь, боясь, – что застану её дома. И в то же время… чего-то ждал.
Я думаю, что скажу, если снова увижу её. Но и на этот раз, мирно разойтись мы не сумеем.
Я не знаю, кто ты, мой читатель. Возможно, ты просто бумага, которая вытерпит всё. А может, живой человек, который однажды прочтёт это – и удивится, как сложно быть сдержанным, когда в тебе кипит чувство злости и искреннего интереса.
Но вот что я скажу честно: вчера я встретил девушку, которая, кажется, ненавидит весь свет… Изначально меня ведь привлекло в ней что-то необыкновенное, на миг я даже задумался: не может быть, мне удалось встретить удивительную девушку, и пусть она так бурно высказывала свои эмоции, была очень взбудоражена, это не столь важно. Она не такая как все, даже не старается быть похожей на всех.
Но что я увидел после кратковременных раздумий? Столько оскорбительных фраз в мою сторону из-за недопонимая, будто она влепила мне пощечину со всей дури. Мужчине бывает тяжело перенести колкие фразы от женщины, уж тем более от юной девушки, ведь мы по природе самодовольны и испытываем небольшую власть над представителями женского пола. Патриархальный уклад в нашей крови, поэтому еще одной встречи с ней, я не вынесу.
Близился вечер, а моя дневная рутина была выполнена, я даже успел сходить в наш магазин и взять одну замечательную книгу с собой. Тонкий томик в светлой обложке, аккуратно перевязанный лентой. Название – почти насмешка, почти исповедь: «Как не совершать поспешных выводов».
Достав визитку из левого кармана моего пиджака лазурного цвета, я прочел адрес, и сразу понял по какой дороге доберусь до места назначения. Погода стояла чудесная, было слышно легкое пение птиц, а закат, который умело сочетал в себе желтый, розовый и оранжевый оттенки, только украшал мою вечернюю прогулку.
Подойдя к порогу высокого и добротного дома, я поправил свой галстук и постучал в дверь. В ту же секунду дверь открыл дворецкий и показал путь до гостиной, в которой меня уже заждалась тетушка Пит:
– Уильям, как же вы могли оставить меня до вечера? Такое не простительно с вашей стороны, я с самого утра ожидала вашего визита. Джейн сейчас спустится. Мы только что обсуждали Шекспира, и представьте себе, она снова отрицает, что Ромео был романтиком. Упрямая девочка!
– Прошу прощения всё же мадам, при всем уважении, у меня были причины не явиться раньше, позвольте поцеловать вашу руку?
– Ну что вы, так уж и быть, прощаю…с одним небольшим условием… – согласилась она, протянув свою нежную, немного дряблую от пройденного жизненного опыта, руку.
– Для вас все что угодно мисс! – Я отозвался вежливой усмешкой и, по привычке, стал осматривать книжные полки в углу.
– Окажите мне услугу стать моей парой для одного танца.
– Конечно, с удовольствием. – ответил я, облегченно выдохнув. Поскольку совсем не знал, что ожидать от этих людей.
– Тогда пусть нам сыграют на пианино, позовите нашего самого талантливого музыканта.
Через несколько минут в гостиную вошла Джейн Бернетт, но уже в совсем ином одеянии. На нем не было пышных кружев, драгоценных камней и прочей дури, которая только бы мешала ее истинной красоте. Сегодня, неброское нежное платье цвета лаванды дивно сидело на фигурке и придавало свежести ее лицу, а красивые локоны доходили до чудной талии девушки.
– Добрый день сэр. Тетушка просила сыграть для вас, позволите? –она села за пианино, не взглянув в мою сторону, и опустила голову к полу, нервно перебирая пальцы каждой руки, чувствуя себя неловко.
Я немного оторопел, потому что никак не мог привыкнуть к такой мисс Бернетт: Добрый. Конечно.
Джейн аккуратно открыла крышку музыкального инструмента и плавно начала двигать своими тонкими пальцами, где от каждого движения исходила чудесная мелодия. Включив все свое обаяние, я пригласил на танец прекрасную мадам, и кружил её по всей просторной гостиной, со вкусом украшенной мебелью из чистого дерева. Спустя время, когда последняя нота затихла, тетушка Пит плавно поклонилась и пояснила, с легкой отдышкой:
– Вы молоды и кровь кипит, а я уже вся измучилась, постарела, вот и устаю быстро. Спасибо милая, можешь заканчивать с пианино. Побеседуй с гостем, тем более тебе есть, что ему сказать, а я пойду и проверю как накрыли стол.
Мадам ушла, в гостиной остались только мы вдвоем. Такого поворота событий я естественно не ожидал, и мое мнение о ней немного поменялось в лучшую сторону. Она же стояла, немного смущаясь возле камина и глядела в его горящий костер, потрескивания которого были слышны по всей комнате. Я решил начать диалог первым:
– Сегодня корсет вам уже не жмет? Я не привык видеть вас тихой и спокойной.
– Ой, простите за вчерашнее. Я была совсем не в духе и наговорила много лишнего. Это было неправильно с моей стороны, надеюсь вы меня поймете…
– Что ж, оставим прошлое в прошлом, у меня для вас небольшой подарок.
– Правда? И что же это? – обрадовалась она, чуть ли не вскочив на месте и воодушевленно искала глазами свой презент.
Я подошёл ближе, протянул книгу и ждал ее реакции.
–-Думаю, она может быть вам полезна, мисс Бернетт.
Джейн взяла её, изучила обложку. Помолчала. Затем – хмыкнула:
– «Как не совершать поспешных выводов»? Вы ведь издеваетесь надо мной.
– Ладно, я шучу. Но книгу все равно почитайте.
– Вы так же жестоки, как и моя тетя. Обращаетесь со мной, как только вздумается. Хорошо, что у меня есть родная сестра, которая любит меня такую, какая я есть и не презирает за поступки.
– Ого, юная леди заговорила о любви… А что для вас любовь, мисс Бернетт? – спросил я, поставив руку под подбородок.
– Я много думала: что на самом деле любовь? Существует ли она? Как понять, что вы влюблены?
Соглашусь, вопросы достаточно банальны, но сложность именно в этом. Это тот вопрос, на который будет миллионы разных ответов. Что же насчет меня? Я не верю в её существование, по крайней мере ещё не встречала живого примера. Но мне известно, что это химическая реакция организма на человека с противоположным полом. В будущем любовь и страсть угасают, как угасает спичка после мгновенного возгорания при контакте с порохом. Огонь согревает спичку, в то же время укорачивая её, медленно убивая. В конце она гаснет: либо сгорает дотла, либо становится маленьким огрызком, не годным для использования. Отдав все, что у тебя есть, любовь исчерпывается и, и ты остаёшься с глубокой, опустошенной раной внутри себя и с минимальным количеством сил.
Мне сложно влюбиться. Сразу назревают вопросы: что мы сможем дать друг другу, и насколько надёжны? Таким образом все чувства, даже если пытались загореть, сразу гаснут, так и не увидев свет. Моё сердце подобно спичке, что возгорается при малейшей искре. Но мой разум – холодный ветор, который не даёт ей так легко вспыхнуть…
О чём говорят тогда люди, произнося повсеместно – «люблю». Миллиарды говорили хоть раз в жизни об этом. В книгах – это взаимная эмоциональная привязанность, проявление уважения, симпатии и желания жить рядом с этим человеком долгое время, чуть ли не до самой смерти.
Но такая ли она на самом деле? Думают ли так люди? Верны ли они своим избранникам? В наше время чаще всего нет. Сейчас преобладает простое желание владеть человеком, его имуществом, властью, а не быть с ним. Тогда что же получается?
Брак… К нему приходят после того, как якобы любовь, подтвердилась, сохранилось доверие, уважение и так далее. А какова вероятность, что эта самая «любовь» останется спустя время? Знаете Уильям?
Я отрицательно покачал головой.
–– Я знаю – не останется. Она перерастет во что-то. Это была изначально временная симпатия. «Временная» – тоже понятие широкое, растяжимое и варьируется от нуля и до бесконечности. То есть, симпатия могла быть только 1 час или 10 лет. Просто успеете ли вы заключить брак в процессе временной симпатии или нет, в этом вопрос…
Хорошо, а разве можно, когда любишь, пойти на измену? Что бывает в голове у таких людей? Я лично не понимаю. Зная, что у тебя законно есть человек, с которым можно все преодолеть, ты ищешь себе другие отношения. Неужели стало скучно, не интересно? А какова гарантия, что и с новыми отношениями скукота не настигнет? Такой же ответ – нуль гарантии.
Женщина рождена, чтобы лелеять. У неё есть инстинкт, заложенный природой – продолжить потомство. Что есть у мужчины? Ничего. Им до этого нет дела. Лишь бы получить свою долю эмоций, а если лимит исчерпан, ищут новую жертву.
Справедливо?
Нет. О никакой справедливости в этом обществе и речи не может быть вообще.
Понимаете меня сэр? Поэтому я не знаю, как ответить точно на ваш вопрос. Выше я упомянула, что люблю сестру, так вот знайте, это не относится к моему высказыванию, потому что имея родственную связь, вы обязаны любить свой семейный круг. Неважно каким бы плохим он не был, это человек вашей крови, вы все ему простите рано или поздно и будете ценить…
Судя, по-вашему лицу, вы отнюдь не ожидали такого углубления в тему с моей стороны, поэтому возьмите свою книгу и почитайте сами, она вам будет полезна сэр. С вашего позволения пойду помогу тете…
Она закончила свой рассказ, и ушла так, что я не мог прийти в себя еще некоторое время. Неужели я все это время так глубоко ошибался в ней? Какая же с виду дерзкая, напыщенная, невоспитанная особа, оказалась такой очаровательной, милой девушкой, с которой будет интересно беседовать. Пришлось признаться самому себе, что Джейн показалась мне самой привлекательной из всех, что я встречал, а эти чудесные мысли, с которыми она со мной поделилась, только украшали всю её внешность.
Мои рассуждения прервал дворецкий, который показал мне дорогу до сада. Кто бы сомневался, что в таких роскошных имениях не будет чудного сада? Но, к сожалению, я пришел лишь к вечеру, и было трудно внимательно его разглядеть. Казалось, что у него нет конца, настолько он был прекрасен. Различного вида цветы были расположены вдоль дороги, что придавало аллее сказочный вид и наполняло её ароматами. За кустами цветов находились несколькими рядами фруктовые деревья, совсем недавно распустившие свои почки. Весна только начиналась, но в этой комнате было по-летнему тепло.
Я поблагодарил дворецкого за помощь и сел рядом с тетушкой Пит. На столе лежало множество угощений к чаю, а также аккуратно порезанные спелые сочные фрукты. Нам принесли чай. С гвоздикой – конечно, и булочки с корицей, как я запомнил.
Между нами возникла неловкая пауза, и Мадам Бернетт решила её устранить:
– Угощайтесь мистер Кроуфорд, это все для вас. Мы ведь почти не знакомы, поэтому я понятия не имела что вы любите… Расскажите немного о себе?
– Конечно тетушка. – ответил я, протерев белоснежной салфеткой уголки своего рта.
В это время к столу подошла Джейн и вот, мы уже сидели друг напротив друга:
– Уильям Кроуфорд, 25 лет. Родился здесь, в Лондоне в 1942 году. Мать и отец к несчастью, погибли, когда я был еще ребенком. Поэтому моим воспитанием занималась бабушка и родители моего близкого приятеля Хомфорда Грэхэма. Вместе с ним я окончил учебу, и открыл небольшой бизнес продажи книг. Не так давно мы начали сотрудничать с одним молодым человеком иностранного происхождения, и теперь продаем не только английскую литературу. Я живу через 4 улицы ниже, так что в какой-то степени мы можем называться соседями.
– Так значит оттуда вы достали ту книгу? – вмешалась Джейн, демонстративно закатив глаза.
– Вы совершенно правы юная леди, могу еще что-нибудь вам принести – ответил я с широкой улыбкой, которая сразу же растворилась после ее слов:
– Спасибо, но я лучше приду к вам и выберу сама. Ваш вкус чужд мне.
– Договорились мисс Бернетт. – я не смог сдержать смех, удивившись её упрямству.
Она отвела взгляд, делая вид, что абсолютно не интересуется моим рассказом. Складывалось такое ощущение, как будто её заставляют сидеть рядом со мной. Это естественно меня еще больше рассмешило, но я продолжил рассказ дальше:
– Бабушка оставила мне дом и покинула этот мир, когда мне было 20 лет. И с тех пор, я живу там и занимаюсь своим любимым делом.
– Вы что живете один? И вам не одиноко? – поинтересовалась старшая мисс Бернетт.
Я ждал этот вопрос, поэтому дал подготовленный мною заранее ответ, чтобы не возникало лишних расспросов:
– Да, живу совершенно один. И не вижу в этом ничего плохого. У меня не было никогда отношений, девушки моего окружения не в моем вкусе.
– А какие в вашем вкусе? – поинтересовалась мадам в ответ, широко распахнув глаза и уши, так как наведывалась новая тема для общественных сплетен. Но подобного я не мог допустить:
– Тетушка Пит, у меня складывается такое впечатление, что вы собираетесь меня обручить!
– Ой, что вы! Я не вправе совершать подобное. Это так, из любопытства.
В этот момент Джейн встала из-за стола, прошептала что-то на ухо своей тетушки, и обратилась ко мне:
– Мне пора заняться своими делами, до свидания сэр.
Я поднялся, поклонился и ответил ей тем же. Джейн покинула нас, приподняв подол своего платья.
Остаток вечера прошёл в… как бы это назвать… словесном фехтовании. Мы спорили о пьесах, о живописи, о том, что важнее – свобода или верность (ни к какому согласию не пришли). Мне стало казаться, что я задержался здесь, поэтому попрощался со всеми, поблагодарил за радушный прием и направился к себе домой…
Я записываю всё это, не потому что считаю важным каждый словесный выпад. А потому что чувствую: в этих маленьких перепалках прячется что-то настоящее. И хотя ты, мой читатель, пока не знаешь, к чему это приведёт – я тоже не знаю. И это делает всё только интереснее.
Положив перо, я долго смотрел на пустую страницу. Всё моё внимание осталось в той короткой сцене у камина. В её фразах, взгляде.
Я не знал, что писать, поэтому просто оставил книгу.
Пусть она говорит за меня.
Глава 3.
«Некоторые люди входят в твою жизнь не как буря, а как сквозняк:
ты не замечаешь, а уже простыл.»
– из дневника
3 июня.
Дорогой читатель, с моих последних записей прошло почти 4 месяца, вы наверно интересуетесь, чем я все это время занимался? На самом деле – делал то, что и всегда. У нас было много завозов от иностранного партнера, поэтому большая часть времени прошла на работе. Помимо этого, я получил прекрасную весть: напарник собирается приехать в Лондон и посетить наш магазин, спустя 6 лет разлуки.
Уверен, читатель, что вы ждете продолжения истории с той девчушкой, но увы и ах… Семейство Бернетт я не встречал давно, не нашлось повода пересекаться с членами их рода.
14 июня.
Я провел в магазине почти весь день. Приятно находиться в такой обстановке: вокруг книжные ряды, в руках кофе и тишина в помещении. Люблю это чувство, будто находишься у себя дома.
Первые часы прошли спокойно. Несколько постоянных посетителей, один профессор, пара студентов – ничего выходящего за рамки привычной жизни. Но около полудня дверь распахнулась шире, чем нужно, и ветер вместе с солнцем ворвался внутрь. На пороге стояла женщина, высокая, в дорожном пальто цвета охры. Лицо – открытое, живое. Глаза – внимательные, словно она рассматривала не только полки, но и сам воздух помещения.
– Добрый день, – сказала она почти певуче. – Простите, я… возможно, заблудилась среди книг, ещё прежде, чем войти.
– Это бывает, – ответил я. – В некоторых случаях это даже полезно.
Она улыбнулась одними уголками губ и кончиками пальцев осязала корешки книг.
–– Лидия Мэррик, – представилась она. – И мне нужна книга… не знаю какая. Та, которую обычно находишь случайно.
Это был необычный запрос. Я предложил ей посмотреть раздел философии, эссе, немного биографий мыслителей. Но она ходила меж полок иначе, чем остальные покупатели: не выбирала, а слушала. Касалась корешков, будто проверяла температуру книг, останавливалась возле тех, что, казалось, даже не попадали в её поле зрения. Наконец она взяла в руки том сборника «О природе внутреннего пути».
– Это оно, – сказала она уверенно.
– Вы прочли его раньше?
– Нет. Но оно на меня смотрело.
Мы разговорились. Она оказалась читательницей-странницей. Путешествует, записывает наблюдения, интересуется судьбой людей, которых видит один раз в жизни.
– Я люблю города, которые держат свою грусть в себе, – сказала она, рассматривая окно. – Лондон – именно такой. Поэтому я здесь.
Она купила книгу, поблагодарила за оказанную помощь – и поспешно ушла, словно боялась задержаться.
Следующий наш посетитель оказался ребенком, в поисках книг с картинками. Детская литература у нас стояла в отдельном стеллаже, и я проводил его к нему. Он провел там не меньше 15 минут, разглядывая каждую обложку, и задавая множество вопросов: а кто эту книгу написал? А про что она? Зачем ей 2 часть? Что такое энциклопедия? Для чего нужна? И многое другое… Дети уж очень любопытные. И если подумать, прожили и увидели они мало, а узнать хочется все на свете, поэтому докучают родителей своими вопросами. Спустя ещё некоторое время, книга все же была выбрана.
После него пришла юная леди, лет 15 с виду. Она искала романы для чтения в свободное время. Я понимаю, в её возрасте только такое и хочется читать. Но желательно, чтобы романы писали в рамках разумного, иначе в будущем у таких девушек завышены ожидания. В прямом смысле этих слов, миледи ждут принцев на белом коне. Я посоветовал ей одну книгу сестёр Бронте, и она охотно согласилась. Это оказались её любимые писательницы. На самом деле, их произведения известны по всему миру и каждая девушка должна прочесть хотя бы одну книгу троих сестер.
Следом я увидел мужчину, было заметно, что заказ у него большой, поэтому я решил предложить помощь:
– Добрый день сэр, чем могу помочь?
– Добрый, мне нужны все книги из этого списка…– сказал он мне и протянул длинную, слегка мятую бумажку.
– А он у вас не маленький, но все книги есть в наличии, сейчас подготовлю.
Я обходил стеллажи своего магазина и вытаскивал нужный экземпляр. Мне стало любопытно, зачем ему они в таком большом количестве, поэтому не удержался и спросил:
– Скажите, а для чего вам столько нужно?
– Знал, что вы это спросите. Я работаю в детском доме. Нам выделили деньги, чтобы порадовать детей. Вот они и составили список своих желаний. Представляете, как мы удивились, когда 80% списка составили книги? Это был настоящий фурор!
– Невероятно! А как далеко находится детский дом? Я хочу вам помочь. – поинтересовался я, складывая книги одну за другой.
– Не далеко, сэр.
– Хорошо, я почти закончил, поеду с вами, если вы не возражаете.
– Что вы, конечно нет! Я буду рад новым помощникам. «Меня зовут Грегор Авестин», —он протянул руку, которую я немедля пожал, в знак знакомства.
– Уильям Кроуфорд. Приятно познакомиться.
Мы собрали всё необходимое, и поехали к детскому дому. Мне было интересно: какие там дети, чем они занимаются, в каких условиях живут. Я никогда не встречал ребенка из детского дома.
По приезде, я увидел огромный особняк, во дворе которого играли детишки разных полов и возрастов. Детский дом оказался не таким мрачным, как я себе его представлял. Здесь не было тех цветов и игрушек, что встречались у благополучных детей в хороших семьях, но зато было множество смеха и шумных шагов, заполняющие каждую комнату. Они увидели нас и сразу подбежали, вскрикивая хором:
– Мистер Грегор пришел! Он привез наши подарки! Мистер Грегор приехал!
Радости детей не было предела. Мы раздали каждому его желанный подарок и наблюдали за их реакцией. Все были очень счастливы. Они сели вокруг и стали делиться друг с другом своими впечатлениями. Я наблюдал за ними. Их мир был совсем не тот, что у нас, у взрослых. Здесь не было места для фальши.
В голове не укладывалось, как их могли оставить? – произнес я, пока убирал обёртки в мусорное ведро.
– Знаете ли, их не всех оставили Уильям. У некоторых погибли родители. – добавил он, подметая ворсинки и кусочки веревки.
– Мои тоже погибли в раннем возрасте, но меня воспитала бабушка и соседская семья. – пришлось признаться мне.
– Да, это частый случай у нас. Смотрите сэр, видите того голубоглазого светлого парнишку? Это Саша. Ему 13 лет. Он из России к нам приехал, поначалу не знал английского, но сейчас говорит хорошо на нём. Родители его бросили, из-за отсутствия возможности обеспечить.
Взгляд Грегора скользнул вдоль ковра и остановился на девочке, которая знакомилась с содержанием книги.
–– Это десятилетняя Мелани. Смышлёная девочка, но глухо-немая. Говорит на языке жестов. Ее отправили к нам из-за «недостатка». Хотя я считаю, что это особенность ребенка, его изюминка. В голове не укладывается, разве можно так оставлять их? Бесчеловечное общество! И таких историй у нас много Уильям, как и детей. Некоторых забирают, некоторые растут здесь и по достижению совершеннолетия, отправляются в свободное плавание. Но есть один недочёт: такие дети, чаще всего, начинают вести разгульный образ жизни, почувствовав свободу. С этим уж ничего нам не поделать. Наша обязанность довести их до совершеннолетия. Мне бывает жаль многих из них. Но, с другой стороны, какого бы им было жить с людьми, которые хотели бросить их? Отвратительно. Здесь им будет лучше. Да, наверно это больно, тяжело. Но если возьмут себя в руки, все может у них получится.
Речь Грегора меня поразила, мне пришлось лишь кивнуть в ответ.
Возвращение домой было в какой-то мере даже обыденным. И тем не менее, в груди оставался лёгкий холодок. Письмо от Стефана, которое я обнаружил на пороге, принесло не столько облегчение, сколько просто небольшую встряску:
«Дорогой друг, в начале сентября я буду в Лондоне. Надеюсь, ты не забыл меня. Договорились?»
Я вздохнул, отложив письмо в сторону. Стефан был одним из тех, кто никогда не отставал от жизни, всегда куда-то спешил, всегда в поисках смысла.
Глава 4.
14 июня.
Наконец через 3 месяца к нам в гости пожалует наш сотоварищ по работе – Стефан Дюруа. Как вы и поняли, мой читатель, он француз по происхождению, с довольно редкой внешностью для наших англичан: светлая кожа и волосы, высокий рост, голубые глаза и слегка небрежный акцент, который только добавляет ему изюминку. Мы с ним – люди разных ритмов: он – порывистый, громкий, во всём ищущий цель; я же – предпочитаю слушать и делать выводы позже. Но об этом мы еще успеем поговорить…
Я вышел на улицу, и в тот же момент Лондон начал оживать – громче, чем обычно. Газетчики выкрикивали новости, торговцы ругались на углу, дети бежали с корзинками булочек. Подойдя к лавке, я снял замок. Дверь открылась с лёгким скрипом – почти приветствием – и в лицо мне пахнуло пылью, бумагой и утренним теплом. Тишина внутри была приятной, как выдох перед долгим днём. Я зажёг лампу, выровнял стопку книг и на минуту прислушался к тишине, как будто она могла мне сегодня что-либо поведать.
Первым покупателем оказался учёный с неизменным рассеянным выражением лица. Он так углубился в свои формулы, что чуть не опрокинул витрину.
– Мне нужно что-то о химических реакциях… или о политике. Полагаю, одно объясняет другое, – пробормотал он.
– Это смелое заявление, сэр. Казнить вас за него или подобрать книгу?
Он тихо хмыкнул, но книжечку о парламентских реформах всё же взял.
Часов в десять утра в лавку вошла эксцентричная женщина в лисьей шляпке и перчатками цвета фуксии. С раздражением она выкрикивала каждое слово.
– Я ищу книгу, которую вы продавали в прошлом году. Она была синяя. О любви. И с концом.
– Потрясающее описание, – сказал я. – Это сузило круг до пяти тысяч экземпляров.
Хомфорд тихо хрюкнул в сторону и исчез за перегородкой. Он сразу понял, что сейчас начнется буря.
–– Юная леди, при всём уважении, я не припомню такой книги. А уж тем более вас.
–– Вы не знакомы со своим товаром? – она фыркнула, глядя мне в глаза и безостановочно махала веером.
–– Хотите проверить меня? Перестаньте глупить. Помните автора книги или хотя бы название?
–– Что-то на букву «П». Не припомню.
–– Так, это не дело. Что по содержанию?
–– Я ведь уже сказала – о любви.
–– И это всё что вы знаете о ней? Вы читали её с закрытыми глазами?
– У вас нет ни чувства профессионализма, ни сострадания, – холодно заявила дама и удалилась, звякая каблуками.
– И памяти, видимо, тоже – пробормотал я, поклонившись в ответ.
Хомфорд выглянул из-за стеллажа и подбежал ко мне:
–– Она как Фурия!
–– Друг мой, у Фурии есть логическое объяснение ее гневу и мести, в отличие от этой дамы. Богиня из древнеримской мифологии наказывала преступников, избежавших правосудия. Их образ символизирует неумолимую справедливость. Поэтому они часто выступают в литературных произведениях как мстительные духи, напоминая, что зло рано или поздно находит свою расплату.
–– Ты вновь выставил меня идиотом. Как у тебя это получается?
–– Все просто, Хомфорд. Ты и есть идиот. – я не смог сдержать смех и похлопал друга по плечу.
–– Очень смешно – ответил он, стряхивая мою руку…
Внезапно нас насторожил едва слышимый стук трости о порог. Вошёл старик – высокий, согбенный, с лицом, которое хранило больше историй, чем любая книга здесь.
– Простите, сэр… – начал он тихо. – Мне нужна книга о памяти. О том, как не забывать… то, что забывается против воли.
Я понял сразу. Такие просьбы не формулируют иначе.
– Вы про кого-то, кто дорог вам? – спросил я мягко.
– Про жену, – ответил он коротко. – Она ещё помнит меня, но дни путаются. Я хочу успеть… пока есть что успевать.
Я провёл его к дальнему шкафу, где стояли книги о философии, о связи времени и человека, о том, как память строит личность. Он выбрал тонкий том «О неизбежном и остающемся». Поблагодарил так искренне, будто я помог ему удержать мир от распада. Когда он ушёл, в лавку вошла следующая фигура – женщина средних лет, в старом сером пальто. На вид она казалась строгой, но глаза выдавали тревогу.
– Мне… – она замялась, сжимая в руках потрёпанный платок, – мне нужна книга о надежде. Не о слепой вере… а о том, что делает жизнь… возможной.
– Для вас или для кого-то?
– Для сестры. Она тяжело больна. Я не хочу давать ей пустые обещания. Но хочу… чтобы она хотя бы перестала бояться.
Я выбрал книгу о человеческой стойкости – не сладкую, не утешительную, а честную. Женщина прижала её к груди, словно оберег.
– Спасибо, мистер… – она внезапно замолчала в поисках ответа.
– Кроуфорд, – подсказал я.
– Спасибо, мистер Кроуфорд. Иногда мир держится на словах. Не думала, что найду их в лавке.
К вечеру мне пришлось выйти в свет. Мой знакомый критик пригласил на литературный вечер в доме Роуз-Годдаров – читать отрывки из свежих публикаций. Обещали спор, абсурд и портвейн. Я согласился исключительно ради портвейна. Когда я вошёл, в комнате уже царило оживление. Чтения сменялись саркастическими комментариями, дамы поправляли шали, джентльмены – галстуки.
Выступающий высказывал мнение о пьесе Осборна «Оглянись во гневе». В нём ставилась проблема «отчужденного интеллигента», протестующего против ценностей современного ему общества: власти денег, стремления к успеху и обогащению. Поглощая информацию вместе с бокалом портвейна, я не сразу заметил её. Она сидела у окна, с книгой на коленях, и смеялась. Это был не громкий смех. Он был… искренний.
– Какая неожиданная встреча, – сказал я, подходя. – Вас пустили?
– По недосмотру, вероятно, – ответила она, не поднимая глаз.
– Или из сочувствия. У этих вечеров ужасная репутация.
– А вы всё ещё ходите на мероприятия, которые презираете? – её взгляд соизволил обратиться ко мне.
– Вы же тоже здесь, мисс Бернетт. Что скажете в свою защиту?
– Я пришла за бесплатным вином и возможностью сбежать в любую минуту.
– Прекрасный мотив. Я пришёл за вином и остался из-за одного раздражающего собеседника.
– Вам всё-таки не даёт покоя книга, которую вы мне вручили?
– Наоборот. Мне интересно, сколько страниц вы осилили, прежде чем выбросили её в камин.
– Я аккуратно использую её как подставку под горячее. Она великолепно защищает от пятен.
Мы замолчали. Но тишина не была неловкой: создавалось ощущение, что мы знакомы с давних пор.
–– Отлично выглядите сегодня сэр.
–– Сомневаюсь.
–– Вы производите впечатление человека, который не верит в комплименты.
– Я просто чаще встречал ложь в форме вежливости, чем в форме нападок.
– Значит, вы подозреваете каждого, кто к вам добр?
– Только тех, кто слишком добр, не зная меня.
Она кивнула. Похоже, в этом мы были удивительно похожи.
Когда вечер стал до невозможности скучным, я вышел в сад глотнуть свежего воздуха. Через минуту я услышал позади шаги. Джейн подошла ко мне ближе и на этот раз была не одна.
–– Уильям, могу ли я посетить ваш магазин? – девушка накинула шаль, которую передала ей спутница.
– Рад слышать. Если вы не заняты, могу предложить сделать это прямо сейчас? Я обещал вам книги…
– Точно, верно вы подметили… Мэри, передашь тетушке, что я буду в магазине Уильяма.
Это оказалась помощница Джейн, по совместительству подруга. Мэри кивнула и направилась в сторону дома. А я с этой милой дамочкой двинулся в сторону своего предприятия.
По пути мы говорили на разные темы, которые ничуть не отличаются от обычной беседы двух людей, мой обожаемый читатель, поэтому не стану углубляться. Но одно скажу, в миг я понял, что Джейн – девушка с которой все хочется и хочется быть рядом…
Дорога была не длинной, и мы сами не заметили, как оказались у порога заведения. Когда я открыл дверь, то увидел Хомфорда, стоявшего за стойкой. Он внимательно пересчитывал наш бюджет, чтобы заказать новую партию книг. В ту же секунду Джейн поздоровалась и подбежала к книжным полкам, внимательно рассматривая их. Я же, с мистером Грэхэмом наблюдали за ней со стороны. Удивлению моего друга не было предела:
– Вы меня несказанно порадовали Уильям, привести сюда… женщину?
– Я и сам не могу до конца в это поверить. Представьте себе, леди в наши дни интересуется не интригами и сплетнями, а поэзией и книгами.
– А у вас, мой дорогой мистер Кроуфорд, оказался довольно своеобразный вкус.
– Что вы имеете в виду? – поинтересовался я, одним глазом наблюдая за юной леди.
– Джейн конечно, что же еще – сказал он мне и громко рассмеялся, что есть силы.
Я не ожидал такого от моего давнего приятеля и сразу же опроверг его слова:
– Что вы такое говорите? Она является мне только другом. Хоть у нас часто возникают споры и разногласия, все же, это именно тот человек, с кем есть о чем беседовать. Между нами может быть только «Война и Мир». А что насчет ее внешности, то для моих глаз она кажется изящной, милой и умной дамой.
Ему явно показался мой ответ интересным, потому что я заметил ухмылку на его лице. Но говорить, что-либо, он не стал. Поэтому я подошел к нашей гостье и помог подобрать книги.
Спустя долгое время изучения разных жанров, миледи остановилась на французской литературе:
– Сколько я вам должна Уильям?
– Три чаепития мисс. – ответил я, подойдя ближе к ней, чтобы посторонние уши не слышали нашего разговора.
– Что, простите?
– Всё верно вы расслышали, не стройте из себя наивную дурочку.
– Ненавижу вас… Всем сердцем! – вырвалось у нее в ответ. Для меня это было забавно, поэтому я продолжил:
– Взаимно дорогая, тогда во сколько завтра к вам подойти?
– Как вам угодно, только не вечером, у меня нет до вас дела в это время суток. – сказала она, специально толкнув меня своим плечом.
– Договорились.
Джейн вышла из магазина со свёртком французской литературы, и я настолько углубился в свои мысли и отключился от мира, пока ко мне не обратился Хомфорд:
– Ты скоро улыбаться перестанешь во весь рот? А то челюсть сведет уже.
Он поймал меня на том, что я улыбаюсь. По-настоящему.
– Что? Не улыбался вовсе – отрезал я, делая вид, что перебираю книги.
– Значит говорите друг ваш? – ответил Мистер Грэхем, заливаясь громким смехом – Вы на глаза свои посмотрите, о какой дружбе тут речь? По правде говоря, восхищаюсь вами, и тем, как вы боритесь против своего сердца!
– Всё, прекратите нести чепуху! Ступайте домой, остальное я доделаю сам… – я старался закрыть эту тему, пока она не приняла еще больший оборот.
Сидя ночью перед дневником, мне было о чем подумать. В последнее время приходят на ум разные мысли об обстоятельствах, пережитых мной за всю жизнь. Как бы я поступил иначе? Чтобы я изменил в прошлом? И самый жаждущий ответа вопрос: открыл бы я конверт, если бы там была моя дата смерти? Так и проходит мое свободное время. Чаще всего, я не прихожу к какому-то выводу или решению, потому что невозможно все знать и предугадать. Это невероятно ужасное чувство – незнание… ни того, что с тобой происходит, ни того, что чувствуешь или же хочешь…
Но на сегодня достаточно, увидимся читатель немного позже.
Глава 5.
Я всегда считал, что ничто так не разлагает мысль, как постоянное самонаблюдение. Вот почему я с некоторым упрямством продолжаю вести этот дневник – в надежде, что, если писать достаточно честно, можно вытянуть из себя что-то большее, чем просто умные обороты.
Утро началось с Хомфорда – точнее, с его спины, выглядывающей из-под лестницы.
– В каком отделе у нас Джек Лондон? – раздался оттуда его глухой голос.
– В аду, – ответил я. – Что логично, учитывая, его образ жизни.
Он вынырнул, пыльный и угрюмый, как всегда:
– А ты, часом, не подменяешь содержание книг своими репликами?
– Всё-то ты знаешь.
После обеда я вышел. Весна выдыхала первые тёплые улицы. Лондон, как и я, делал вид, что просыпается неохотно. На Пиккадилли уличный скрипач играл фальшиво, но с достоинством; женщина в перчатках раздавала брошюры о трезвости, стоя под вывеской “Портер и Джин”; мальчишки гоняли консервную банку по мостовой так, будто это была футбольная слава. Я стоял и смотрел. Всё шло своим чередом.
Но среди всего этого – вдруг – я заметил девушку с густыми волосами, и дыхание, почему-то, остановилось на мгновенье. Девушка обернулась – и это была не она.
Я усмехнулся. Глупо как-то получилось.
Вечером я зашёл в кофейню на Ковент-Гарден. Напротив меня сидел господин, который читал газету и ел кекс так, как будто хотел убить его взглядом. Со стороны это выглядело пугающе, но потом я понял, что это меня никак не касается. Странно, как легко мы видим нелепость в других – и почти никогда в себе.
Я заказал крепкий чай, достал книгу какого-то неизвестного поэта-любителя Риты Олсен и начал читать:
Я заслужил подобные слова?
За что, скажите так меня прогнали?
Неужто вы подумали сперва,
Мол, губы мои вам тогда солгали?
Признания в любви не ожидали?
Иль показался я типичным простаком?
А может всё не так как вы сказали,
Быть может, я был прав, а вы – пардон?
Для вас я не жалел ни капли пота,
Все силы, средства, чувства отдавал,
Но получил в ответ лишь без почёта –
«Подумаешь, чего себе наплёл!»
Меня застать врасплох сумели вы.
Но отчего на сердце неспокойно?
Казалось бы, душой ведь не мертвы.
У сердца с разумом образовалась бойня.
Вы изменились, власть вас ослепила,
А я всё помню дни, когда вдвоём
Мы вместе время часто проводили
И говорили, будто б ни о чём.
Меня так забавляла ваша неуклюжесть,
Наивность, чуткость, простота в словах.
Отнюдь мне не важна ваша наружность,
Я всё читал с сияния ваших глаз.
Не ожидал, что вы так беззаботно
Продались обществу и растворились в нём.
Простите, что отнёсся к вам серьезно,
На миг мне показалось – я влюблён.
Хотелось бы побыть для вас уроком
Чтоб осознали – что такое лесть.
О нет, не думайте, что буду проком,
Мечтающим задеть девушки честь.
Это стихотворение – эмоциональное признание человека, пережившего разрыв и разочарование. Лирический герой говорит от боли и растерянности: он не понимает, за что его отвергли, и пытается осмыслить случившееся через вопросы к бывшей возлюбленной и к самому себе.
Главная тема – несоответствие между искренним чувством и холодным, изменившимся человеком. Герой любил не за внешность или выгоду, а за простоту и живость, но со временем увидел, как возлюбленная «растворилась в обществе» и утратила прежнюю искренность. Наблюдается внутренний конфликт между сердцем и разумом.
Стих написан неровно, местами резко и прямо, но это скорее плюс: чувствуется живая эмоция, а не выверенная поза. В финале нет злобы или мести – герой сохраняет достоинство и признаёт, что, возможно, ошибся, приняв мимолётное чувство за любовь.
Чего не скажешь о следующем произведении:
Холодным утром сентября,
После прохладного дождя,
В самый пассивный из всех месяцев
Столкнулись двое незнакомцев.
Они были так польщены,
На миг даже удивлены:
– «Прошу прощения месье…»
– «Ох, что вы, вы уж извините
Простите за хулиганье,
Надеюсь, сильно не ушиблись?»
Девушка веером прикрылась,
Слегка глаза она смутила,
С невиданной наивностью
Качнула головой с сверхплавностью:
– «Месье, пора мне, я пойду.
А то совсем ведь опоздаю.
Зонтик свой только заберу,
Везде его так забываю…»
– «Постойте, обронили вы,
Перчатка кружевная ваша?
Что сшита из нежной души,
С чистейшим сердцем проплетавшись.»
– «вы правы, да, мое произведение
Какое недоразумение!
Вторую хоть не оброню,
Прощайте и благодарю.»
– «Мадам, секунду, не спешите
Любезной будьте и скажите
Как ваше имя? Или род?
Вас сердце милое моё найдёт!»
– «Зачем такое вы спросили,
Я не могу ответить ныне.
Тем более, как я сказала,
Уже почти что опоздала.»
– «Куда вам так сильно спешится?
Минутки даже не найдётся?
Теперь уж, я обязан впредь
Долг джентельмена выполнить!»
– «Месье, толкаете ж вы речи!
Вот, что тогда я вам скажу:
Коли судьба сейчас щебечет,
В следующей встрече – расскажу…»
Веер сложила в рукавице,
Что-то сказав другой девице,
Приподняла платья подол
И след её почти прошел.
Не смог забыть юноша встречи,
Ходил кругами в том же месте,
Где девушка перчатку обронила,
И сердце бедного заворожила.
День. Месяц. Годы шли,
Друг друга всё же не нашли,
Судьба не так всё разложила,
Юношу позже отпустило.
Уже не помнит темный волос,
Наивный взгляд и чёткий стан,
Цветочный запах, дивный голос
И карих глаз, словно каштан.
Время спустя бродил он также
По улицам под лунным светом,
И взгляд его упал в карету,
Где девушка смеялась с кем-то.
– «Немедленно остановите кучер!»:
Бежал, что мочи есть к нему,
«Прошу, коней попридержите,
Я к вам уже бегу, бегу!»
– «Вздор, что с нами приключилось?
Он помешает нам идти?»
– «Судьбою я подослан, так случилось,
Встретились, наконец, наши пути»
– «Месье? Давно уж не видала…
Вы повзрослели, и созрели даже.
Что вы сказали? Нас судьба связала?
Ну ладно, залезайте ж вы уже!»
По улицам в глубокой тишине,
Прогуливались двое незнакомцев:
– «Я – Анна, как же вы месье?»
– «Мартин, приятно познакомиться…»
Во втором стихотворении главное – не чувства героя, а сама история. Автор выстраивает сцену как маленький спектакль: случайное столкновение, вежливый диалог, недосказанность и исчезновение. Любовь здесь показана не как переживание, а как возможность, которая могла случиться, но была отложена «на потом». Важную роль играет время: оно быстро стирает детали внешности и эмоций, оставляя лишь смутный след. Герой не страдает активно – он скорее принимает потерю, и только случайная новая встреча возвращает прошлое в реальность.
Произведение звучит спокойно и наблюдательно. В нём много внешних деталей и мало внутреннего анализа, поэтому текст воспринимается как романтическая зарисовка или притча о судьбе, а не как исповедь. Финал не драматичен: встреча происходит без пафоса, словно судьба просто решила «доделать» начатое.
Первое стихотворение сосредоточено на внутреннем конфликте: важно переживание, обида и попытка защитить собственное достоинство. Второй, наоборот, почти лишён личной боли – чувства спрятаны за сюжетом и внешними действиями. Если в первом тексте любовь – это столкновение ожиданий и реальности, то во втором – это игра случая и времени…
Пришлось вернутся домой, ведь на большее – меня не хватило. С самого заката охватывало чувство тревоги. Я не знаю, что меня беспокоит. Может это просто скука?
Лондон, при всей своей суете, иногда даёт почувствовать, насколько человек может быть одинок даже среди постоянного движения.
Но я закрою этот день, как захлопывают книгу, прочитанную не до конца. Не потому, что неинтересно. Просто – ещё не время что-либо говорить.
Глава 6.
«Если к кому-то потянулась душа, не сопротивляйтесь.
Она единственная точно знает, что нам надо.»
– Эрих Мария Ремарк
15 июня
С утра пораньше я проснулся из-за постороннего шума на улице. Мои соседи снова решают спор с помощью криков и выплеска эмоций. Я не хотел подслушать их разговор, но поверьте мне читатель, они говорили так громко, что я невольно стал свидетелем. Главной причиной было сомнение одной из пар в верности другому.
И тут я вспомнил слова Джейн: «можно ли, когда любишь, пойти на измену? Что бывает в голове у таких людей? Зная, что у тебя законно есть человек, ты ищешь себе другие отношения. Неужели стало скучно? А какова гарантия, что и с новыми отношениями скучно не станет? Такой же ответ – нуль гарантии.»
Мне показались эти слова правдивыми, вряд ли человек, который по-настоящему любит, пойдет на такое. Или же на самом деле любви просто нет? Но, с другой стороны, должна быть серьезная причина, чтобы изменять. Это в первую очередь измена себе и своим принципам, конечно если изначально вы придерживались традиционного строя общества. Мы не можем судить этих людей, потому что не знаем каким воздухом они дышат, какую воду пьют и через, что прошли. Важно, как человек поведет себя после измены… Будет ли сожалеть, замучает ли совесть и признается? Либо у него отсутствует чувство ответственности, а такого рода действия станут обыденными. Конечно, хорош первый вариант, и да, осознание приходит не ко всем сразу, это тоже нужно для себя знать. Многим нужно наступить несколько раз на одни и те же грабли, чтобы рана снова начала кровоточить… но если повторению этих действий не придет конец, то рана естественно заживет, все придет на круги своя спустя время, но шрам, останется до конца жизни.
