Христианство оказало глубокое воздействие на мировую литературу, поэтому во многих произведениях нашли свое художественное воплощение и события Священной истории, и память о них – церковные праздники. Так, литературное значение Рождества давно признано и писателями, и читателями: существует даже жанр «рождественского рассказа». А вот Пасха как главный православный праздник получала художественное развитие только в русской литературе. Существует не малая, во многом пока не собранная антология пасхальных произведений, в создании которой участвовали многие русские поэты и писатели. Настоящий сборник «Пасхальные рассказы» том 3 – подборка произведений классиков русской литературы, посвященная великому светлому празднику Пасхи, куда вошли следующие произведения: Аверченко Аркадий «Дебютанты» Куприн Александр «Московская Пасха» Куприн Александр «Бонза» Куприн Александр «Пасхальные колокола» Куприн Александр «Инна» Куприн Александр «Пасхальные яйца» Куприн Александр «По-семейному» Куприн Александр «Святая ложь» Лейкин Николай «После светлой заутрени» Лейкин Николай «Пасхальное гостбище» Леонтьев Константин Николаевич «Пасха на Афонской Горе» Черный Саша «Пасхальный визит» Хомяков А.С. «Светлое Воскресение»
Оглавление
Группа авторов. «Пасхальные рассказы». Том 3. Хомяков А., Куприн А., Черный С., Леонтьев К., Аверченко А.
Аркадий Аверченко. Дебютанты (Пасхальный рассказ)
Саша Чёрный. Пасхальный визит
Алексей Степанович Хомяков. Светлое Воскресенье (повесть, заимствованная у Диккенса)
Глава I
Глава II
Глава III
Глава IV
Глава V и последняя
Александр Иванович Куприн. Бонза
Александр Иванович Куприн. Инна. Рассказ бездомного человека
Александр Иванович Куприн. Московская Пасха
Александр Иванович Куприн. Пасхальные колокола
Александр Иванович Куприн. Пасхальные яйца. Рассказ неудачника
Александр Иванович Куприн. По-семейному
Александр Иванович Куприн. Святая ложь
Константин Леонтьев. Пасха на Афонской Горе
I
II
Николай Александрович Лейкин. Пасхальное гостбище
Николай Александрович Лейкин. После светлой заутрени
Отрывок из книги
Квартира возле PORTA NOMENTANA. Выше учительницы, выше штопальщика-портного, даже выше двух синьор, работниц с кустарной фабрики плетеной мебели. На что уж бедные синьоры, но Варвара Петровна умудрилась еще выше поселиться, рядом с голубями.
Из кухни окно в бездонную коробку двора, – смотреть жутко. Будто и не Рим, а какое-нибудь нью-йоркское захолустье. Изо всех щелей точно в трубу тянется кверху чад жареного луку, томатные ароматы, переливающийся из окна в окно гул перебранки и приветствий. Веревки – вдоль стен вниз и поперек из ниши в нишу. Одни для корзин, куда голосистый поставщик молока и овощей положит что нужно – не подыматься же ему под небеса; на других, слабо надуваясь, сохнет разноцветное тряпье, – словно вымпелы на адмиральском судне в праздничный день. Зато окно из спаленки на вольный простор. Глубоко внизу под узеньким балконом кудрявые купы каменных дубов, эвкалипты и с ранней весны неустанно цветущие мимозы – канареечный, нежный дымок. Темный, вечно закрытый сад туго разросся между каменными стенами, – ноге никогда его не коснуться, но глазам отрада.
