Обреченные погибнуть. Судьба советских военнопленных-евреев во Второй мировой войне: Воспоминания и документы
Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
Оглавление
Группа авторов. Обреченные погибнуть. Судьба советских военнопленных-евреев во Второй мировой войне: Воспоминания и документы
Павел Полян. Советские военнопленные-евреи – первые жертвы Холокоста в СССР
Советские евреи в немецком плену
Советские военнопленные-евреи и точка отсчета Холокоста
Советские военнопленные-евреи и нормативная база их убийства
Палачи
Селекция и ликвидация на оккупированной территории СССР
Селекция и ликвидация на территории Германии
Спасшиеся и спасители
Советские военнопленные-евреи в финском и румынском плену
Вместо P.S.: советские военнопленные-евреи после Победы – репатриация, фильтрация и некомпенсация
Примечания
Арон Шнеер, Павел Полян. Голоса жертв (Об этой книге)
1. Императив полной правды
2. Источники к теме
Примечания
Принятые сокращения
Часть первая. В немецком плену
Воспоминания и дневники
Израиль Моисеевич Бружеставицкий (Бружа) Война – плен – репатриация. Из записок директора музея[1]
Война
Плен
Плен. Германия
После войны (первые месяцы)
Игорь (Израиль) Исаакович Гуревич-Гуров. «А я что, тоже еврей?..» Воспоминания одного из пяти военнопленных, выживших в Гросс-Розене[9]
Анатолий Наумович Жуков. Скажи «кукуруза»
Сдача в плен
Пребывание в Германии
Виктор (Самуил) Ефимович Кацперовский. Судьба, или Между жизнью и смертью[13]
Война
Плен
Германия
Освобождение
После войны
Исай Моисеевич Тартаковский. Из незаконченных воспоминаний[14]
Война
Первые жертвы и расстрел пленного немца
Одни с полевой кухней
Передовая
Я остался один
«Jude»
Бежать нужно, бежать можно!
Наивные евреи Могилева
Я иду в Днепропетровск
Снова плен и побег. А как иначе?
Села Белоруссии и их жители
Болото
Партизаны?
Уже Украина
Это Леня Коган!
Женщины добрее…
Мама спасена!
Город родной и страшный…
Спасайся – дело привычное
Колхоз, крестьянский труд…
Допрос в управе
Последние часы перед расстрелом?
Меня не выдали
Всегда соображать, и быстро
Немец всмотрелся и понял…
Только не лазарет – это конец!
Лагерь
Медосмотр, и снова медосмотр…
Со всеми вместе, и будь что будет!
Опять банные процедуры… а все-таки я за границей, здорово…
Опасности на каждом шагу
Бывает и хорошо – знать немецкий язык
Бюргер по кличке Кропот
Я убью его, и тогда мне конец…
Я все равно сбежал – только чем же это кончится?
Тюрьма – значит, баня, что делать?
Сказать? Не сказать?
Кропот просит меня вернуться
Немцы бывают ничего…
«Свои» – опаснее
Чуть что – бежать, естественно! Кажется, уже немного…
Американцы! И какое счастье – ходить сколько влезет в баню и на медосмотр
Наум Абрамович Фишман. Воспоминания[22]
1
2
3
4
5
6
Письма, документы, интервью, заметки
Исаак Евсеевич Азаркевич. От Белоруссии до Норвегии[23]
<1>
<2>
Константин Ахиезер. Подруга юности
Матвей Исаакович Бенционов «Так и не разоблачили…»[24]
Абрам Соломонович Вигдоров. «Военнопленным по закону не положено»
1
2
3
4
Алексей Гофман «Почему ты выжил?..»[28]
Григорий Исаакович Губерман. «…Выдала медсестра»
Давид Исаакович Додин «Сравнивая немецкий и советский лагеря…»[30]
Яков Самойлович Кагаловский «…Потерял образ человека…»[32]
Давид Львович Каутов «Доктор… ничего не сказал…»[33]
Семен Яковлевич Кригер. «В общем, стал „доходягой“…»
Иосиф Самойлович Кубланов «Вы все такие…»[35]
Лев Либенсон. В плену[37]
Семен Алексеевич Орштейн. «Свой не продаст – чужой не купит»
Лев Яковлевич Простерман. Кельнский период пленной жизни[38]
Константин Абрамович Рутштейн «Еще живой!»[41]
Эммануил Николаевич Сосин. Рассказ о плене
Алексей Иосифович Цирюльников. «…Овес его и спас – ели зерна»
Семен Моисеевич Цукерман[42] «…Плохое уже позади»
Бейнес Менделевич Штейнгардт. Реабилитирован посмертно
Михаил Пинхасович Ягудаев «Власовец» Сафаров[45]
Свидетельства очевидцев
Павел Андреев. Из книги «Война глазами солдата»[46]
Петр Петрович Астахов. Из книги «Зигзаги судьбы. Записки советского военнопленного и советского ЗЭКа»[47]
Геннадий Бедняев. Из книги «Операция „Осколок“»
Николай Александрович Бондарев. В украинских лагерях для военнопленных[49]
Таурбек Давлетшин. Из неопубликованной книги «Люди вне закона (Записки советского военнопленного в Германии)»[50]
Николай Копылов. Из книги «Мои скитания»
Александр Сергеевич Малофеев. Из Неопубликованных воспоминаний[52]
М.Ф. Нефедов. В Кировоградском лагере[53]
Борис Николаевич Соколов. Из книги «В плену»[54]
Иван Терентьев. Первая ночь в Гомельском дулаге[57]
Часть вторая. В финском плену
Соломон Матвеевич Шур «Взамен имен, взамен фамилий…»[58]
Марк Михайлович Волынец. «…И осталось, как всегда, недосказанное что-то…» (Воспоминания «Ванки-пойка»)[59]
На фронт
Олонец
Головной дозор
«Награда»
Подготовка к десанту
17 июля 1944 года: десант
Рейд по финским тылам
Бой и плен у одного из тысячи озер
Ибрагим сломался: тюрьма в Вяртсиля и конюшня в пересыльном лагере
Допросы
«Второй смертельный» и «сота лоппу»
Полуостров Ханко – наша бывшая морская база
Репатриация
Судженка: шахта № 5/7
Смерш
«Свобода», или Шахта № 9/15
«И осталось, как всегда, недосказанное что-то…»
Арон Глезин «Наливай пожиже, жид пришел!»[67]
Иосиф Гуревич «Жили мы „колхозом“»[68]
Соломон Каплун «В лагере я встретил друга»[69]
Циля Леечкис. Записки военфельдшера[70]
Лазарь Залманович Раскин. В финском плену[72]
Часть I. О себе
Часть 2. 1941 22.06
Движемся на войну. 26.06
Почти боевое крещение. 29.06
Канонада. 05.07
Первые жертвы. 10.07
Ночь в карауле. 15.07
Окружение. 20.07
Пробиваемся. 25.07
Спасайся, кто как может. 25.07
Неразбериха. 27.07
Поляна смерти
«Освобождаем» дивизию
Ранение
Пробираюсь в лес
Лес трещит
Раненые уходят. Я плачу
Первая ночь в лесу
Жажда
Ночной гость (вторая ночь в лесу)
Убить себя непросто
Плен
Я слышу «Катюшу»
Госпиталь
Я не целую крест
Часть 3. 1942–1943
Есть на свете добрые люди
Санитар
Живые и мертвые
Евреев собирают вместе
Как мы жили
Наш «колхоз». Соломон Шур
Эпизоды… Эпизоды…
Из мертвых в живые
К нам едут… евреи!
Жалкий и беспомощный
Унизительное наказание
Часть 4. На родину
Как мы уходили… домой
Мы едем на родину – домой
Я – шахтер
Отчий дом и «Евгений Онегин» (Вместо эпилога)
POstscriptum
Самуил Владимирович Тиркельтауб. В лагерях и в батраках[75]
Михаил Соломонович Тумаркин. Раввин в Лоуколампи[77]
Михаил Менашевич Шлейфер «Жиды, выходи строиться!..»[78]
Шимон Янтовский. Сионист в плену[79]
Приложения
Приложение 1
Приложение 2
Приложение 3
Литература
Отрывок из книги
Гитлер сумел выстроить несколько простых и оказавшихся немецкому народу вполне доступных и хорошо им усвоенных иерархий. Кроме расовой табели о рангах, где евреи занимали самую низкую ступень, помимо идеологической шкалы степеней угрозы для Рейха и соответствующей встречной ненависти, где выше всех стояли «жидо-болыпевистская интеллигенция» и «политические комиссары» как носители коммунистической идеологии, своя иерархия была и у военнопленных: изо всех армий многочисленных противников Рейха ниже всех «котировались» – советские военнопленные1.
Так что же тогда говорить о советских военнопленных еврейского происхождения, да еще и политруках! Что может быть ниже, хуже и ненавистнее?!..
.....
8 июня свой приказ, соответствующий «Приказу о комиссарах» (но с грифом: «Приказ ОКБ»), выпустил и главнокомандующий ОКХ фельдмаршал фон Браухич, спустив его тем самым до армейских групп, армий и танковых групп (далее предусматривалась только устное оповещение) (Jacobsen 1967). Он сделал в нем два существенных пояснения, призванных удержать возможный произвол войск хоть в каких-то рамках: первое предусматривало со стороны военнопленного действия или отношение, однозначно направленное против вермахта, а второе предписывало осуществлять экзекуции, по возможности, вне зоны боя и только по приказу офицера. 10 и 11 июня Мюллер собрал офицеров отдела «1с» и войсковых судей уровня групп армий и армий у себя в отделе, вручил им копии приказа фон Браухича и проинструктировал (далее им предстояло самим инструктировать нижестоящих) (Förster 1983:438).
Тем не менее, даже с учетом пояснений ОКХ, из текста «Приказа» многое оставалось так и не ясным. Например: в какой степени сфера его действенности распространялась и на гражданских партийных руководителей, которых рекомендовалось расстреливать лишь в том случае, если они участвовали в боевых действиях, актах саботажа и т. д.? Другой неясный вопрос: до какого войскового уровня дотягивалось, в немецкой интерпретации, понятие «комиссар»? Ведь на уровне рот, батарей и эскадронов существовали не комиссары, а политруки, и на них действие «Приказа о комиссарах» было распространено только в августе 1941 г. (Ibid., 439, со ссылкой на: ВА-МА. RH 26–22. № 66, 67). Важнейшим признаком установления комиссарства считалось наличие на рукавах гимнастерок красных звездочек с золотистыми серпом и молотом, но точно такие же звездочки носили и военные корреспонденты, начальники клубов и домов офицеров, армейские артисты и музыканты. Как тут быть? (Лужеренко 1989:173).
.....