Читать книгу Iстамбул - Группа авторов - Страница 1

Сквозь сон Саше показалось, что Валера с кем-то разговаривает. Голосов несколько, звучат приглушённо, но голос хозяина явно чем-то недоволен, даже раздражён.

«Нет, видно, покоя и тишины нет нигде, даже здесь, в полузаброшенном людьми и богом посёлке. И чего шумят?» – Саша перевернулся на другой бок, накрыл голову подушкой и попытался не упустить ниточку только что снившегося сна, как будто она могла снова втянуть его в царство Морфея.

Они с Валерой уже два дня прожили в этом посёлке, расположенном хоть и недалеко от города, но на значительном расстоянии от трассы и потому кажущимся чуть ли не уголком из мира прошлого, из мира давно ушедших в небытиё предков. Леса, озёра, речушки; холмы, распаханные под поля, но частично уже заброшенные и заросшие бурьяном и вездесущим кустарником. Красота – необыкновенная. А, может быть, как раз и обыкновенная. Наша нормальная, привычная с детства, неброская, но такая притягательная и животворная красота родной природы. Наша природа не кричит о себе яркими красками или вычурными формами – а зачем? Тот, кто способен услышать шорох листа или уловить едва заметную полынную горчинку в дуновении ветра, не нуждается в особом приглашении, чтобы восхититься окружающим.

Какие у нас просторы… Какая ширь, высь… Какая синева… Синева, льющаяся с неба, и синева, отражающаяся в прохладных водах заросших осокой прудов, неторопливых речушек, спокойно распластавших свои зеркала озёр… Есть ли где ещё в мире такой размах? Такое величие в простом, такая горделивость в обыденном, такая нежность, скромность, ненавязчивость, гармония, порождающие щемящее чувство сопричастности чуду?

Саше эти места были знакомы с детства. Здесь жила его бабушка, у которой они с сестрой проводили все каникулы. Здесь у него появились первые надёжные друзья, первая любовь. Та любовь, о которой никто никогда не знал и никогда не узнает – это своё, личное, о чём не должна знать даже Сашка-сестра, с которой он делился всем и не представлял, как можно жить иначе.

Конечно, это не была любовь в привычном теперь понятии об интимных отношениях мужчины и женщины. Это было что-то… что-то сродни тому же чуду, которым дышит всё вокруг в природе, не затронутой грубыми лапами так называемой цивилизации. Первые волнения в груди от улыбки, запаха, громкого голоса прелестного создания с ямочками на щеках. Ощущение неописуемого удовольствия от ударов крепких кулачков, которыми скуластая девочка мутузит его за развязное и даже грубоватое к себе отношение. Теперь Светик (так он звал её про себя) – уже взрослая тётка. Она и раньше-то была крупнее его, да и старше, а теперь, после того, как у нее родились двое детей, с трудом можно было представить её милым созданием с ямочками на щеках. Саша еле узнал её в автобусе, когда, ещё будучи студентом младшего курса, ехал как-то с занятий и его окликнула, как ему показалось, пожилая бабища. Да… неужели красота и молодость так мимолётны?

Он понял, что уснуть ему не удастся. Воспоминания детства будоражили его, и даже кровь слегка взволновалась, когда ему удалось поймать мимолётный бледный образ «милого Светика». Да и голоса, как бы он ни закрывался от них, прорывались сквозь вату тяжёлой подушки.

– Блин… неужели не наговорились? – Недовольно бормоча, Саша скинул подушку, потом сел и прислушался. – Да никак там… Э, как бы до драки не дошло!

Зал, в котором до того сдерживаемые голоса уже переходили в крики, находился через одну проходную комнату от спальни Саши. Валерин голос что-то требовал, угрожал, остальные голоса тоже начинали переходить в наступление. Саша прошлёпал в зал, распахивая все двери по пути, и на пороге остановился, зажмурившись и заслоняясь рукой от яркого света.

– Вы что тут… вообще? Спать-то дадите?

– Явление… – Оглянулся на него Валера.

Но его ироничное словечко не успело ещё даже дозвучать, как на шее у Саши повис какой-то мужик:

– Санёк!!! Вот не ожидал! Ну ни х… себе, Валерик! Ты зачем от меня Сашку прятал? Санёк, Санёк! Я уж и забыл, когда тебя в последний раз видел!

– Толян, ты что ли? – По интонации и по не вполне литературным оборотам речи Саша узнал друга детства.

– А то! Ты, говорят, совсем заучился?

– Ну… знаешь ли.

– Век живи, век учись! Да это я так, не обижайся. Ах, Валерка, теперь-то до меня дошло, что за сюрприз ты мне готовил. Мальчишник, говорит, завтра. Пригласил посидеть по-мужски. А про Санька-то не сказал… ох, вражина…

Привыкнув к свету, Саша разглядел Толяна получше. Это из-за старой облезлой телогрейки он показался ему сначала мужиком. Теперь же, когда под распахнутой верхней одеждой он увидел тщедушное тело в майке и штанах, которые раньше назывались трико, Саша с удивлением и радостью рассмотрел ничуть не изменившегося за годы Тольку Парамонова, его спутника в детских шалостях, его друга и даже его одноклассника, с которым он полгода проучился в сельской школе в 5-м классе, когда мать с подхватившей осложнение Сашкой уехала в санаторий. Теперь даже школы в опустевшем селе нет, а вот Толька, Толян, друг, задира и сквернослов, как был, так и есть здесь – да и куда ему деться? Где родился, там и пригодился – несомненно, в присказке Толяна есть определённый смысл. Саша отметил про себя, что лишь лицо у Толяна стало темнее, да волосы, как всегда всклокоченные, пореже.

– Ты мне зубы не заговаривай. – Остудил радостный пыл Толяна Валерий. – Я ведь видел, как вы через крыльцо сигали. – И показал рукой в сторону соседнего дома.

– Не верит! Ты гляди, Санёк, он нам не верит!!! Мы ему тыщ-щ-щу раз говорили, что мимо проходили.

– Ну хватит! – Громкий голос Валеры не предвещал ничего хорошего. Все знали, что Валера служит в ФСБ и с ним не стоит шутки шутить. Да, свой он, деревенский, но живёт понятиями чести и совести не на словах. – Карманы выворачивай.

– На! На! Не крали мы ничего у твоего соседа! Понял? – Толян распсиховался, повытягивал наружу пустые и в основном рваные карманы. Посыпались крошки, спички, обломки сигарет. – Да и какого… нам делать у Альбертика? У дачника?! Что у него может быть, кроме ржавых лопат да вёдер? И вы выворачивайте! Что стоите? Пусть убедится, что не лазали мы в дом, просто мимо шли.

Два других то ли парня, то ли мужика послушно вывернули карманы и показали пустые руки.

– Санёк, ей богу, шли мы себе мимо, путь сокращали… Ну да, через крыльцо сиганули, ну и что?! А этот…

– Ну… не кипятись, – попробовал остудить Толяна Саша. – Прав Валера, нечего по чужим огородам шастать.

– Да путь сокращали, понимаешь?!

Саша кивнул и неосознанно повторил:

– Понимаю.

Валера же молча развернул Толяна к себе и точным движением руки вытащил у того из внутреннего кармана телогрейки тяжёлый свёрток, обёрнутый в тряпку.

– А, это… это… – Толян с ухмылкой проводил взглядом уплывающий свёрток, а сам с любопытством вытянул шею, когда Валера положил свёрток на стол, освещённый сверху лампой. Незнакомые Саше парни тоже придвинулись к столу.

Саша пошёл за рубашкой, а когда вернулся, то увидел странную картину – все четверо присутствующих, окружив стол, склонили свои головы к центру и сосредоточенно что-то рассматривают, цокая языками и покачивая головами.

– Ну ни… себе… – Затаённый шёпот Толяна неожиданно превратился в хрип. – Это моё.

Его рука первой двинулась к тому, что лежало на столе. Одновременно и другие руки, как по команде, сдвинулись в одну точку, легли друг на друга и попытались перетянуть на себя то, на что они легли.

– Твоё?! – глухо прошипели незнакомые парни.

– Наше. Да. Ну, конечно, наше, – поправился Толян.

– Ваше?!! – гаркнул Валера.

– Да, и не кричи! – Первым очнулся Толян. – Мы это в земле откопали. Вон там! В темноте даже не разглядели. Видно, на клад напали.

– Какой клад? Тряпка-то – сухая, не в земле это было.

– А в ящике, – сориентировался Толик. – Ящик это… прогнил. Но внутри был проложен чем-то… то ли кожа, то ли ещё что. Да, Миха? Скажи, Серёга, ведь так? Мы с того поля и шли.

От стола все немного отпрянули, всё ещё чуть протягивая к нему руки. Парни, переглянувшись, согласно закивали:

– Ну да, в ящике. Там, за посёлком, в поле.

А Саша в освещённом круге под абажуром увидел то, чего никак не ожидал увидеть здесь, ночью, в маленьком посёлке с замеревшей после окончания дачного сезона жизнью. На пёстрой выцветшей тряпке лежало нечто, бывшее когда-то ценнейшим произведением ювелирного искусства. Несомненно, это было так. Хотя теперь, вероятно, под ударами чего-то тяжёлого, изуродовавшего эту вещь, трудно было предположить вложенный туда ювелирами смысл. Между вмятинами остались элементы тонкого узора, каких-то букв, символов, может быть, даже архитектурных. Что-то важное в информационном смысле было изображено на золотом изделии, когда-то сплошь усеянном драгоценными камнями, от которых остались лишь смятые пустые пазы. Это была то ли камея, то ли огромная подвеска стиля, который в голове у Саши не ассоциировался ни с чем. Ничего подобного ни в музеях, ни в альбомах по искусству Саша никогда не встречал.

– Саня, но ты-то мне веришь? – отвлёк его голос Толяна.

– Да. – Саша сморщился, в душе его всё страдало от тех невосполнимых потерь, которые он с болью видел перед собой на уникальном образце, принадлежащем делу рук человеческих. – Кто же так… грубо… нагло… преступно…

– Ну не мы же! – Толян был возбуждён и суетливо топтался на месте, поглядывая то на золото, то на Сашу, то на замолчавшего и обдумывающего изменившуюся ситуацию Валерия. – Так и было, вот те крест! Мы даже и не разглядели в темноте. Думали, мало ли какая хрень… но чтобы столько золота…

– Это должны осмотреть специалисты, – заявил Саша и придвинул золотое изделие к себе.

– Щ-щ-щас! – разом испуганно вскричали парни, отпихнули Сашу от стола и торопливо обернули золото тряпкой. – Кому-то отдать?! Никаких учёных! Это что, чтобы мы добровольно в музей отдали? Такие деньжищи?!

– Но ведь это история! – попытался перекричать парней Саша.

– Это золото! Наше золото! Никаких специалистов! Да и что тут можно разглядеть? Нет, нет, не отдадим! Наше!!!

Спорить с деревенскими парнями, уже, наверное, вообразившими себя мгновенно разбогатевшими, было бесполезно. Валера тоже развёл руками, склоняясь к тому, что парни, вероятно, действительно сокращали огородами путь. Чтобы столько золота было спрятано у скромного дачника, представить было трудно. Он отступил от своего первоначального обвинения в воровстве парней, выловленных на соседнем участке, но всё-таки интуитивно, не желая сдавать свои позиции, спросил:

– И где же нынче такие клады находятся?

– Да за ручьём, в поле. Ты помнишь, Саня, где мы любили пескариков таскать? Так недалеко оттуда, чуть на пригорок… Ага? Серый, подтверди.

– Точно. Там и выкопали. Сегодня, – не моргнув глазом, подтвердил тот, кого Толян назвал Серым, т. е. Сергеем.

Саша не вникал ни в объяснения Толяна, ни в обвинения в чём-либо парней профессионально выпытывающего здесь правду Валерия. Ему было всё равно, кто, как и где нашёл этот кусок золота, когда-то бывший бесценным произведением искусства. Но ему было не всё равно, куда исчезнут остатки информации, до сих пор сохранившиеся на изделии. Вот-вот золото, уже обёрнутое в тряпку, уплывёт и никогда уже не возникнет перед чьим-либо любопытствующим взором.

– Подождите! Подожди, Толян, – взмолился он в сторону старинного дружка.

– Санёк, извини. Никаких учёных, – ответил по-деловому тот, уже поняв, что от Валериных обвинений отделался. – Ты мне хоть и друг…

– Ну подожди! Хоть пару минут…

– Пару минут можно.

– Я сейчас! – Саша вдруг сообразил, что можно попытаться оставить изображение находки хотя бы на бумаге. В рисовании он был не особо силён, а вот сделать оттиск…

Прибежав с несколькими листами чистой бумаги, Саша старательно придавил первый лист к освобождённому от тряпки изделию. Проступили кое-какие контуры. Для большего эффекта Саша подошёл к чуть тёплой со вчерашней топки печке, потёр ладонью о закоптившуюся стенку у дверцы и несколько раз мягко прогладил грязной ладонью бумагу – изображение стало видно лучше, отчётливее. Ещё несколько листов приняли на себя тиснёные изображения разных сторон золотого изделия. Особенно хорошо получился оттиск нижней стороны, наименее пострадавшей от вандализма и сохранившей чёткий рельефный рисунок двуглавого орла.

«Эта вещица достойна того, чтобы принадлежать царской фамилии, – пронеслась мысль в голове у Александра. – Да она, несомненно, и принадлежала особам царского рода! Может быть, это одна из драгоценностей семейной сокровищницы, более чем наполовину утерянной в огне революционной смуты?»

Независимо от мыслей, касающихся текущего момента, в голове Саши уже роились мысли, тормошащие память обо всём, что он знал о судьбе последнего русского царя Николая II и его семьи, расстрелянных в первый год после прихода к власти большевиков. Семья обладала уникальнейшей и богатейшей коллекцией драгоценностей, большинство из которых…

– Сашка!!! Что ты оглаживаешь наше золото, как бабу перед…?

Грубость прозвучавших из Толяновских уст слов не покоробила его, а лишь отрезвила:

– Валер, принеси мне, пожалуйста, глины из той ямы, что мы вчера рыли. А?

– Глины? – Удивился Валера, но послушно направился к двери. В том, что касалось исторической ценности, он всецело доверял Сашке, хотя не всегда догонял его мысли.

– Слепок хочу сделать. Подождёшь, Толян?

Пока Валеры не было в доме, Саша взял с Анатолия слово, что тот не будет торопиться с продажей золотого изуродованного изделия. Ведь сдавать такую ценность просто на вес Саше казалось безумием, и он надеялся, что, возможно, ему удастся договориться с каким-нибудь музеем или коллекционером о выкупе изделия, пусть хоть и на вес, но не на переплавку, а на изучение и сохранение.

Два слепка, верхней и нижней части изделия, вскоре были готовы, уложены на разделочные доски, принесённые с кухни, и взгромождены на шкаф. На просушку. И подальше от случайных прикосновений. Да и вообще, прочь из зоны видимости.

Возбуждённые удачей парни ушли. Валера походил туда, сюда, всё ещё не в состоянии отделаться от навязчивой мысли, что парни всё-таки пытались залезть в дом соседа Альберта. Потом махнул рукой, зевнул и ушёл к себе в спальню, напоследок бросив:

– Ты не задерживайся тут, Сань. Ведь завтра-то – не забыл? Выспаться надо.

Саша долго сидел в пустой комнате, дав волю воображению и переводя взгляд от одного чёрного оттиска на бумагах, разложенных на столе, к другому. Потом он сгрёб бумаги вместе и сложил их в ящик того же шкафа, где наверху сушились слепки. Потом он выключил свет и опять присел к столу, где только недавно ещё лежало то, чему место в царском дворце или в музее. За собственными мыслями ему было трудно угнаться, и он понял, что ему чего-то не хватает. А вернее, кого-то.

Он усмехнулся – да, ему не хватает сейчас Сашки. С которой он поругался перед тем, как она улетела на отдых в Египет. Она наотрез отказала ему в совместном отдыхе, сообщив, что у неё, видите ли, девичник. С тётками, с которыми она вместе работает в своём МЧС. Он тогда со злости сказал ей, что проведёт мальчишник. Она рассмеялась и подзадорила:

– Пожалуйста!

А он на следующий день и, между прочим, совершенно случайно встретил Валеру, своего однокурсника по истфаку, теперь служившему в ФСБ. Валерка, узнав о хандре Саши по поводу «предательского» отъезда сестры на отдых, предложил свой отдых, сугубо мужской, в пустующем доме его родителей. И надо же такому оказаться, что Валера был родом из той самой деревни, где проводил когда-то свои каникулы Саша. Пять лет на институтской скамье проучились вместе, а вот не довелось узнать о том, что Валера почти что свой в деревне, куда Александр и Александра уже не ездят, потому что бабушка их давно умерла, а её дом продан.

Случайный отдых порознь с сеструхой, случайная встреча Валеры именно в тот момент, когда она была необходима, случайное совпадение, что Саша помнит ещё кое-кого из опустевшей с годами деревни, а его самого тоже ещё кто-то не забыл, особенно задира и забияка Толян. Тут случай… там случай…

Саша взъерошил пальцами волосы: нет, чепуха какая-то. Подумаешь, совпадение! Вовсе даже и нет. Так, чуть-чуть. Да ведь надо учитывать, что и город-то их небольшой, случайные встречи, в общем-то, и не назовёшь случайными, каждый день кого-то из знакомых, да и увидишь. Только Сашки-то вот всё равно не хватает… Пусть бы она тоже ни фига не поняла из сплющенного остатка золотого изделия, но её эмоции… её неравнодушие…

Саша был уверен, что сестра целиком и полностью встала бы на его сторону в вопросе оценки найденного. Ценность находки, кроме количества граммов или килограммов благородного металла, складывается из чего-то невесомого, чего-то почти мистического, как бы зашифрованного в намеренно изуродованном изделии эпохи Романовых, а может быть даже и более ранней, доромановской эпохи. Саша, как историк, прекрасно знал, что двуглавый имперский орёл присутствовал в официальной символике задолго до Смутного времени, привёдшего к власти новую династию, хотя в официальной науке это почему-то принято не афишировать.

«Ох, Сашка, Сашка, как мне не хватает твоих восторгов… твоего изумления перед прекрасным когда-то произведением искусства… – Александр посмотрел в сторону шкафа, принявшего на хранение изображение чудесной находки деревенских парней и одновременно удивился. – А ведь и тут случайное совпадение. Что если бы я вообще не приехал сюда? Или парни отыскали бы своё золото в другой день, до или после моего приезда? Да и вообще, они могли пойти совсем другой дорогой, и тогда Валерка бы их… О… нет-нет, благодарю тебя, господин случай, что всё произошло именно так… именно так…»

От такого невероятного нагромождения случайностей Саша пришёл в восторг, обошёл вокруг стола, приблизился к шкафу, но доставать только что изготовленные, ставшие для него дорогими реликвии не стал, а только опять почувствовал отсутствие так необходимой ему в этот момент сестры.

«Сейчас бы с ней рассматривали… обсуждали…»

Но Сашки нет и не будет, она там со своими тётками из МЧС развлекается, а у них с Валерой на завтра назначен мальчишник. Да, да, и они развлекутся… отдохнут… оттянутся…

«Кстати, это будет уже сегодня, – глянув на часы, произнёс про себя Саша. – Спать, спать… да и устал…»

«Однако, каково изделие… невероятно… фантастически… Здесь присутствует тайна… о, тайна… та-а-айна-а-а…»