Основанное на обширном массиве архивных, а также опубликованных документов, издание раскрывает деятельность Л. Троцкого во время революции 1917 года, Гражданской войны и в первые годы НЭПа. На посту председателя Петроградского Совета Троцкий сыграл ведущую роль в большевистском перевороте в октябре 1917 года, что тогда признавалось повсеместно, в том числе и И.В. Сталиным. В качестве наркома по иностранным делам Троцкий принимал участие в переговорах по заключению мира в Брест-Литовске, где по принципиальным соображениям он отказался подписать мирный договор, что привело к ожесточенной дискуссии в партийных кругах. Повествование продолжают главы о назначении Троцкого наркомом по военным и морским делам, его роли в создании Красной армии. Особо рассмотрены первые стычки Троцкого со Сталиным, ставшие причиной будущей острой вражды. В книге показано, что Троцкий был ярым сторонником «военного коммунизма», строителем «трудовых армий», непосредственно возглавлял жестокое подавление Кронштадтского восстания, поддержал введение НЭПа.
С особым вниманием проанализированы история отстранения от власти больного Ленина; эпизоды борьбы между Троцким и «тройкой» членов Политбюро – Сталиным, Г.Е. Зиновьевым и Л.Б. Каменевым в ходе схватки за ленинское наследство; постепенная утрата Троцким, занимавшим второе после Ленина место в партийной и государственной иерархии, своих позиций.
Прилагается альбом архивных фотографий.
Оглавление
Группа авторов. Лев Троцкий. Большевик. 1917–1923
Глава 1. Во главе революции
1. Превращение в образцового большевика
2. Организатор Октябрьского переворота
3. II съезд Советов и захват государственной власти
4. Формирование советского правительства
5. Нарком иностранных дел
Глава 2. Брестский мир
1. Переговоры в Брест-Литовске
2. Проблема революционной войны
3. Средняя линия Троцкого: ни мира, ни войны
4. Средняя линия Ленина: передышка
Глава 3. Строительство новой армии
1. Наркомвоенмор
2. Военные специалисты
3. Поезд наркома
Глава 4. Курс на мировую революцию
1. Стратегия отчаяния
2. Разрыв Брестского мира
3. Коммунистический интернационал
Глава 5. На фронтах гражданской войны
1. Свияжск и юг
2. Царицынский конфликт
3. VIII партийный съезд и военная оппозиция
4. Восточный и Южный фронты
5. Петроград и Юденич
6. Польская кампания
Глава 6. Большевистский диктатор
1. Военный коммунизм
2. Трудовые армии
3. IX съезд партии
4. Транспорт и Донбасс
5. Профсоюзная дискуссия
6. Провал политики военного коммунизма
7. Отказ от военного коммунизма
8. Конфискация церковных ценностей
9. Семья
10. Донжуан революции
Глава 7. В борьбе за ленинское наследие
1. Сталин
2. Болезнь Ленина
3. Национальный вопрос
4. Завещание Ленина
5. XII съезд партии
Список аббревиатур
Фотоальбом
Отрывок из книги
В руководстве большевистской партии освобожденный Временным правительством из тюрьмы Троцкий оказался самым главным, самым умным, самым опытным и самым радикальным лидером. Дело в том, что в этот период Ленин и Зиновьев все еще скрывались, а Каменев и Сталин продолжали занимать умеренные (по большевистским параметрам) позиции, сдерживая наиболее нетерпеливых большевиков, готовых следовать призывам Ленина о немедленном взятии власти. Бухарин оставался сугубым, хотя и крайне поверхностным, теоретиком и никакого отношения к практической или военной работе не имел.
Между тем военная работа становилась основной. Уже в марте 1917 г.[1] при Петербургском комитете РСДРП была образована Военная организация. Петербургский комитет, несмотря на переименование столицы после начала мировой войны, оставался Петербургским, а не Петроградским, так как революционеры отказались поддержать переименование города, вызванное патриотическими и антигерманскими чувствами правительства и народа. Поддерживать новое «русское» название было то же самое, что солидаризироваться с правительством в вопросе о войне с Германией. В апреле 1917 г. Военная организация была преобразована в Военную организацию при ЦК РСДРП(б). Тогда же стало повсеместно употребляться сокращенное наименование Военка. В июне состоялась Всероссийская конференция военных организаций РСДРП(б), которая избрала Всероссийское бюро военных организаций под председательством Н.И. Подвойского[2]. Эта организация должна была стать основным инструментом большевиков для захвата в столице. Она же играла не последнюю роль во время первой неудавшейся июльской попытки военного мятежа.
.....
Должность министра иностранных дел традиционно считалась второй позицией после премьерства. Именно так и было воспринято всеми получение Троцким портфеля наркома иностранных дел в Совнаркоме (СНК). Как человек, проведший много лет за границей, знакомый с нравами и обычаями многих стран, говорящий (пусть даже не в совершенстве) на каких-то иностранных языках, Троцкий подходил на эту должность больше, чем сидевшие в российской ссылке, мало бывавшие или вообще не бывавшие за границей и не знавшие иностранных языков большевики типа Свердлова или Сталина. Склонности к дипломатической работе у Троцкого конечно же не было, если не считать того факта, что пребывание вне фракций социал-демократического движения в течение долгого времени требовало известной дипломатической гибкости. Тем не менее М. Истмен утверждал, что «нехватка дипломатичности относилась к существу натуры Троцкого»[89]. Но центр тяжести большевистской политики лежал в тот момент не в дипломатии. В ведении Троцкого находились, собственно, два вопроса: о войне и мире и об организации мировой революции (здесь Троцкий по праву считался бесспорным экспертом).
Уверенность в скорой мировой революции не покидала Троцкого ни на минуту. Троцкий не был здесь в одиночестве. Почти все большевистские руководители лелеяли планы ускорения мировой революции. Только Ленин занимал в этом вопросе несколько более осторожную позицию[90]. Но и Ленин, и Троцкий изо дня в день заявляли, что русская революция является репетицией всемирной пролетарской революции, что, по словам Троцкого, в плане перспектив мировой революции «самые оптимистические предположения оправдались»[91]. Американский исследователь А. Рабинович справедливо отмечает, что Троцкий, «как и Ленин, если не больше, был поглощен идеей разжигания, с помощью революционного взрыва в России, пожара социалистических революций в развитых странах Европы, и, судя по его заявлениям, бо́льшая часть представлений о российской политике определялась этой, без преувеличения, всепоглощающей идеей»[92].
