Читать книгу Чужак. Черный титул - Константин Нормаер - Страница 1

Чужак. Книга вторая.

Черный титул

Destruam et aedificābo

Разрушу и воздвигну

Глава 1. Ведьма

Она находилась в бреду. Ненадолго вырываясь из хищных лап пустоты, вновь погружалась во тьму. И так продолжалось бесконечное количество раз. Перед глазами мелькали яркие картинки: обросшие бородатые люди, голоса, повозка, сквозь рваный полог которой было видно безоблачное небо… и вновь непроглядный мрак. Все вокруг окрасилось серыми оттенками, а мир распался на множество чуждых ей звуков. Сначала – странный писк, похожий на крысиный, позже к нему добавились скрипы и стоны. А еще постоянная капель, которая, словно метроном, пронзала ее, в буквальном смысле вырывая из небытия.

Утром третьего дня раздался душераздирающий женский крик. Пленница попыталась разлепить глаза, но ничего не получилось. Усталость была такой, что невозможно было пошевелить рукой или хотя бы пальцами.

Тьма наполнилась тревогой. Ей казалось, что кто-то хватает ее за плечи и трясет изо всех сил. Но даже после этого она не смогла вернуться в реальность и покорно погрузилась в темные воды приближающейся смерти.

Озноб пришел внезапно. Она свернулась калачиком, обхватив себя руками. Постепенно дрожь стала сильнее. Стиснув зубы, она застонала, ощутив, как нечто удушающее подбирается к горлу и проникает внутрь.

Оглушающий крик разнесся по огромному залу. Присутствующие ахнули, но остались сидеть на местах. Промотор1 напряженно уставился на обвиняемую. Закрыв глаза, она восседала на скамье, поддерживаемая двумя служками. Вид у нее был, прямо скажем, неважный: блестящее от пота лицо, грязные и спутанные волосы. С губ ее постоянно срывался шепот – вполне возможно, что слова заклятия или чего-то подобного. С другой стороны, чего еще ожидать от ведьмы?

Старый инквизитор, что вел процесс, возложил пухлую руку на Библию и быстро затараторил молитву.

Ведьма откинула голову, дрожь стала сильнее. Промотор, облизнув тонкие сухие губы, осклабился. Его морщинистое лицо растянулось, а крючковатый нос стал напоминать клюв. Почувствовав небесную защиту, слуга Божий ожидал от сегодняшнего процесса скорого приговора. Только инквизитор отчего-то тянул и не спешил перейти к следующему слушанию.

– Обвиняемая в ереси обязана отречься от колдовского естества и покаяться. Это не спасет ее от суда земного, но поможет перед судом небесным. Отрекаешься ли ты? Ответь!

По толпе зевак, что пришли поглазеть на судебный процесс, пробежал шепот одобрения.

– Приведите обвиняемую в чувство! – потребовал инквизитор.

Голос его звучал приглушенно: из-за лишнего веса чувствовалась сильная отдышка. Даже сидя в огромном кресле, напоминающем трон, он умудрился устать и взять паузу в выступлении.

Один из стражей, что стоял возле скамьи подсудимых, удалился, а вернувшись с ведром наперевес, вылил на женщину помои. Большего ведьма не заслуживала!

Присутствующие затихли, а потом послышались робкие хлопки, которые становились все сильнее. Вскоре зал разразился овациями.

Инквизитор дождался, пока закончится веселье, и продолжил процесс.

– Признаки и обстоятельства, изложенные многоуважаемым дознавателем Альбериком в его протоколе, указывают на то, что перед нами предстала самая настоящая ведьма двадцатого порядка. А ее равнодушная реакция на всеобщее порицание лишний раз подтверждает наши подозрения. Посмотрите, она даже не пытается оправдаться!

Громкие возгласы наполнили зал:

– Правильно! Так ее! На кол посадить, и делов-то!

– Сжечь гадину!

– На кусочки порвать!

Промотор пошамкал губами и, переглянувшись с инквизитором, улыбнулся. Процесс шел своим чередом, вызывая у толпы положительную реакцию. Удивительное дело: в одиночестве человек внимательно прислушивается к своим мыслям и способен к созиданию, но, находясь среди себе подобных, он готов лишь слепо доверять эмоциям и, в случае необходимости, разрушить все на своем пути под радостное одобрение толпы.

Отклонив голову назад, ведьма закашляла и открыла глаза. Ее туманный взгляд медленно поплыл по наполненному зловонием и духотой помещению.

Голоса тут же стихли.

Даже болезненный вид подсудимой не мог скрыть ее природной красоты: высокие скулы, пухлые губы и удивительного зеленого цвета глаза. Правда, кудрявые волосы были темного, а не рыжего цвета (один из признаков дьявольской отметины). Только инквизиция уже давно избавилась от разного рода условностей в данном вопросе. Для определения ведьмы достаточно было найти всего два признака из семи. А в случаях, когда дознаватель имел достаточные основания полагать, что заполучил пособницу Дьявола, хватало и вовсе одного.

– Где я? – сорвалось с губ ведьмы.

Старый промотор нахмурил брови. Опрашивать ведьму, тратя на это драгоценное время, ему совершенно не хотелось. Жаркое солнце сулило сегодня поистине испепеляющий день, а добираться до пригорода Неаполя, где он обосновался в имении старого друга, под палящим солнцем в его возрасте не просто утомительно, а смерти подобно. В связи с этим старик планировал закончить процесс до полудня и отбыть со спокойной душой в свои покои.

Но на все, как говорится, воля Божья!

– Назовите свое имя, – обратился к обвиняемой инквизитор.

Женщина тяжело вздохнула. Сначала покачала головой, а потом неуверенно произнесла:

– Эсми… Эсми… смиральда… наверное…

– Француженка? – удивился инквизитор, прислушиваясь к странному говору.

Промотор заскрипел остатками зубов, обхватив четки, что висели у него на поясе. Дело принимало никому не нужный оборот. Чужестранка хоть и подчинялась католической церкви, но суд над ней здесь, в Неаполе, являлся прямым нарушением союзных договоренностей двух епархий.

– Не знаю, – тихо ответила подсудимая.

Инквизитор прислушался, пытаясь уловить французский акцент. Но вместо этого услышал чистый неаполитанский диалект с привычными двойными гласными и глотанием окончаний. Неужели и здесь крылся обман?

– Повторяю свой вопрос: откуда вы родом? – уточнил инквизитор.

Взгляд женщины сделался усталым. Вместо ответа она закрыла глаза и обратилась с просьбой:

– Прошу, дайте мне воды.

Промотор сморщил недовольное лицо, но инквизитор подал знак стражнику, и тот протянул подсудимой глиняный горшок. Женщина, словно очнулась ото сна, открыла глаза и вздрогнула. Но быстро осознала, что ей пытаются помочь, и стала жадно пить, пытаясь утолить невероятную жажду.

– Вам лучше? – осведомился промотор.

Женщина кивнула:

– Спасибо. Я словно заново родилась.

Инквизитор задумчиво побарабанил пальцами по столу. Ослепляющие лучи солнца проникли в зал, осветив бледное лицо ведьмы. Промотор недовольно скривился: подсудимая вызывала у него явное отвращение. Это же надо так испортить ему день… а еще это странное имя… Ну откуда здесь взяться родительнице змей2? И что с этим всем делать? Теперь придется дожидаться вечерней прохлады в местных садах близ Поццуоли или посетить термы. Впрочем, от последнего промотор решил отказаться, вспомнив о разыгравшейся намедни подагре.

– Какое место вы считаете своей родиной? – перефразировал свой вопрос инквизитор.

Обвиняемая попыталась привстать, но тут же повалилась обратно на скамью. Сил у нее хватило лишь на то, чтобы покачать головой.

Промотор понял, что в данной ситуации надежда лишь на него, иначе допрос может длиться невозможно долго и сдвинуть следующие процессы.

В арсенале святой инквизиции имелось достаточно способов доказать подлинную личину этой особы. И не столь важно, француженка она или нет. Так почему бы ими не воспользоваться?!

– Что же вы прикажете с вами делать? – уточнил инквизитор, заранее зная ответ.

– Предлагаю провести проверку и тем самым определить принадлежность подсудимой без всяких лишних вопросов, – вмешался в разговор промотор.

Инквизитор, важно надув щеки, словно болотная жаба, выдохнул и с неохотой уточнил:

– Испытание водой, я так полагаю?

Ему так же, как и всем присутствующим, не хотелось тратить день на пребывание в душном зале, даже если слуга будет обмахивать его гигантским веером с тройным усердием.

Заметив реакцию уважаемого всеми инквизитора Гарди, промотор хитро сощурился и, улыбнувшись, предложил иной способ решения возникшей проблемы:

– Мне кажется, что Господь не рекомендует нам покидать здание и, уподобляясь Дьяволу, жариться на огненной сковородке. Давайте просто уточним вес нашей подсудимой, и все сразу станет яснее ясного.

На лице инквизитора возникло заметное облегчение. Промотор совершил едва заметный поклон. При иных обстоятельствах он не без удовольствия посмотрел бы на то, как подсудимая пытается выбраться из ледяной воды, чтобы спасти свое греховное тело, а не душу. Ведь только те, кто тонул, освобождался от всех обвинений и получал возможность быть похороненным как подобает доброму католику.

– Прошу охрану внести Ведьмины весы! – произнес инквизитор.

Зал вновь оживился. Подобные процедуры проводились и раньше, но не в церковных стенах, конечно, а в ратуше при всеобщем созерцании. Впрочем, любое испытание, которое должна была пройти потенциальная ведьма, вызывало у толпы живой интерес.

В зал внесли огромную металлическую штангу, установили поручни и две большие чаши. Рядом с правой поставили две тяжелые гири, левая оставалась пустой.

Слегка прихрамывая, промотор спустился вниз с трибуны и встал рядом с весами. Присутствующие притихли.

– У святой инквизиции существует много доказанных методов отделить зерна от плевел. И какую бы личину не примерил на себя еретик, от глаза Божьего ему не укрыться! Однако, скажу откровенно, для подобных разоблачений не нужна молитва или прозорливый глаз инквизитора. Да что тут говорить! Вы и сами способны определить, кто стоит перед вами: исчадие ада или благообразная мирянка, неспособная причинить добропорядочным горожанам никакого зла.

Промотор подошел к весам и попросил слугу поставить на одну из чаш две гири общим весом сто ливров3. И лишь после этого продолжил:

– Всем нам прекрасно известно, что женщины, отдавшие себя во власть Дьяволу, способны на многие чудеса благодаря черной силе, дарованной им в обмен на греховную душу. И одно из таких явлений – полет на метле или схожем предмете. И вот… что я у вас хочу спросить, благочестивые горожане: способна ли метла поднять женщину с большим весом? Нет, я сейчас не веду разговор о внешних параметрах женщины. Она может быть как худа, так и в теле. Сатана любит обманывать всех и каждого, искажая наше представление о действительности. По этой причине мы не будем верить всему и каждому на слово, а обратимся к науке и эксперименту!

Слушатели осторожно закивали. Многие, конечно, не поняли, о чем ведет речь обвинитель, но переспрашивать не стали, чтобы их, не дай Бог, не обвинили в невежестве.

– Так вот, достопочтимые граждане, существует грань данной легкости. И составляет она сто ливров! – с некой торжественностью объявил промотор. – Именно столько, либо меньше, должен составлять вес ведьмы, чтобы метла смогла поднять ее вверх и отнести на шабаш к своим черным подругам. Если же женщина весит больше, то, стало быть, не может быть в ней ничего от лукавого. И мы смело заявим: она – добропорядочная прихожанка!

Кинув взгляд в сторону обвиняемой, промотор мило улыбнулся. Из-под рваной одежды несчастной виднелись кожа да кости. Потянет на семьдесят, максимум семьдесят пять ливров, не больше. Так что шансы избежать приговора у этой красотки равны нулю. Будь она хоть итальянка, хоть змеиная мать, процесс закончится довольно скоро.

– Приготовиться к измерению! – провозгласил инквизитор и ударил молотком по старому, потрескавшемуся столу.

Зал оживился.

Женщину подвели к плоской медной чаше и аккуратно уложили на металлическую поверхность. Она тут же согнулась калачиком и затихла. На противоположную чашу легла сначала одна гиря, затем вторая.

Риска сместилась в сторону и вернулась к нулевой отметке. Немного поколебалась и продолжила движение. Чаша с гирями, раскачиваясь, стала опускаться вниз, а женщина – подниматься вверх.

Кто-то в зале ахнул, кто-то выругался. Промотор не обратил на это внимания. Слегка прищурившись, он смотрел в широкое окно, из которого так ярко светило уползающее в зенит солнце.

Хитрец одержал очередную победу!

– Дознание окончено. Причин для сомнений в том, что перед нами самая настоящая ведьма, нет, – произнес промотор и только после этих слов позволил себе отойти в сторону и сесть на широкую скамью возле судейского стола.

Инквизитор немного помедлил, а потом все-таки ударил молотком и коротко произнес:

– Виновна!

Присутствующие в зале люди разразились радостными аплодисментами. Женщина, лежащая на чаше, очнулась и подслеповато посмотрела по сторонам. Она видела вокруг себя размытые лица, но не из настоящего, а из будущего, что было ее далеким настоящим. Яркие софиты и лазерные лучи, а еще сотни дронов и парящая над землей сцена. Восторженная публика, которая буквально боготворила выступающую Эсмеральду.

Улыбнувшись, женщина вновь погрузилась в небытие.

Стража подошла к весам, с легкостью подхватила почти невесомое тело ведьмы и направилась к дверям, которые вели на задний двор, когда широкие двери зала правосудия резко раскрылись настежь.

На пороге стояли двое: высокий скуластый мужчина с аккуратно подстриженными усиками и бородкой и невысокий юноша, кудрявые волосы которого в лучах солнца казались медно-рыжего цвета. Одеты мужчины были скромно, но довольно изысканно. Рубашка – «камичи», узкие штаны – «кальцони» и узкая куртка. Единственное, что отличало их от представителей дворянства, – это отсутствие шпаг.

Инквизитор подпрыгнул на месте и, расставив руки в стороны, коршуном навис над столом.

– А вы еще кто такие?!

Вместо ответа скуластый махнул рукой – тучное тело инквизитора взмыло вверх и, отпружинив от стола словно мячик, скатилось вниз по ступеням. Стражники тут же кинулись навстречу непрошеным гостям. Но даже острые алебарды не помогли им справиться с теми, кто так нагло прервал судебный процесс, что запрещалось делать даже представителям высокой знати.

Скуластый прошел вдоль рядов. Выставил вперед плечо, а потом резко развернул корпус, будто метатель молота. Невидимая стена, в которую уперлись стражи, поглотила их и разметала в стороны. Послышались глухие удары о стену и пол.

В зале началась паника. Люди покидали свои места, перепрыгивая через скамьи и стремясь как можно быстрее покинуть зал правосудия. Кто-то, решив найти более короткий путь к свободе, выпрыгивал в окно, но многие просто падали ниц и с криками забивались в щели, словно тараканы.

– Жалкие членистоногие! – недовольно выругался скуластый, переступая через женщину в чепце, что выставила на всеобщее обозрение свой огромный зад.

Рыжеволосый юноша устремился к ведьме. Приподнял ее, закинул себе на плечо и быстрым шагом направился к выходу. А вот у скуластого оставалось еще одно неоконченное дело.

Промотор, наблюдая за происходящим, быстро перебирал четки, пытаясь при этом вспомнить слова самой важной, по его мнению, молитвыMemorare, потому как считал, что святой Бернар уж точно защитит его от дьявольского племени.

Скуластый приблизился к промотору и острым взглядом уставился на старика.

– Сегодня невероятно жаркий день, синьор, – произнес незнакомец.

Промотор кивнул, а потом внезапно покачал головой. Возможно, это был нервный тик, но, скорее всего, все дело было в том, что луч солнца ослепил его, заставив зажмуриться и отвернуться.

– Чем же вам не угодили местные термы? Думаю, вашу рану никто и не заметил бы… – продолжил разговор гость.

Опять кивок. Неосознанный. Только теперь обвинитель понял, о чем идет речь, и от удивления приоткрыл рот. Вот они – происки Сатаны! Незнакомец не просто залез к нему в голову, а знатно покопался там, словно у себя дома.

– Кто вы? – пролепетал промотор. Слова молитвы сами собой сорвались с языка: – Sub tuum praesidium confugimus, sancta…

Скуластый улыбнулся:

– Разве что она поспособствует вашему скорейшему отбытию в ад!

Оттянув широкий рукав, незнакомец обнажил запястье, на котором виднелся странный механизм с множеством шестеренок и пружин. Покрутив завод, он перевел стрелки на синем циферблате. Немного помедлил, улыбнулся. А потом резко хлопнул в ладоши.

Наполненные страхом глаза промотора наполнились кровью. Он быстро замотал головой, схватившись за грудь в области сердца. Следом произошло невероятное: старое, сгорбленное тело изогнулось в причудливую форму, словно кочерга, и распалось на части.

Скуластый улыбнулся еще раз, пригладил правый ус и как ни в чем не бывало покинул зал правосудия.

Глава 2. Врата

Катерина сидела возле костра и отрешенно взирала на танцующие лепестки пламени, что с жадностью пожирали сухие ветки, заставляя их медленно осыпаться серой пылью. Слышался треск и шипение сгорающих листьев – звук отвлекал ее от громких споров, что вел маэстро Липо с женщиной, которая представилась его супругой.

– Ты убил Белого монаха, нарушив договор Противоборствующего союза! Да что ты о себе возомнил?! – повысил голос Дарди.

Отчего-то он обращался к ней будто к мужчине. Но Катерина списала это на внешнюю напряженность и усталость старого фехтовальщика.

Женщина стояла возле костра и кончиком ножа счищала из-под ногтей грязь. По внешнему виду было понятно, что она не особо сильно вовлечена в эту беседу и не намерена оправдываться перед своим супругом.

– Если ты помнишь, на кону стояла твоя жизнь, дорогой.

– Моя жизнь?!

– Именно. Я дала тебе шанс самому решить эту проблему. Но, как оказалось, кишка у тебя тонка противостоять святому злу.

– Да что ты такое говоришь?! – Липо сверкнул очами.

– А разве ты еще не понял? Сила, которая позволила противиться магии ордена Привратников, – это мой скромный дар в копилку нашего общего дела.

Маэстро замолчал. Растерянно посмотрел по сторонам, а потом осторожно сказал:

– Но ведь ты был мертв!

Женщина провела по шее ножом – возникший кровавый след окрасил кожу алым. Высунув язык, она закрыла глаза, изобразив убиенного. А следом за этой эмоцией на лице появилась улыбка, которая превратилась в хищный оскал. Липо недовольно поморщился. «Демоны не умеют испытывать радость!» – вспомнил он старую поговорку учителя Фирха.

– И все же ты убил магистра ордена.

– Я убила твоего врага, – ответила женщина и, убрав нож, села возле костра. – В тот вечер должна была случиться смерть. И она случилась. Ты жив, а он нет. Остальное не столь важно. Обычная арифметика. Там, где был минус, появился плюс. Цени это, мой дорогой муженек.

Дух леса все это время молчал, внимательно взирая на темные головешки домов. Призрачный купол, отделяющий привычный мир от проклятой деревушки, исчез. Теперь, с заходом солнца, присутствующим открылась ужасная картина реальности: поселок, где находились иноверцы, выгорел дотла. И, судя по всему, произошло это не так давно: в воздухе все еще висел тяжелый запах гари и паленого мяса.

Присев, Спирито приложил ладонь к земле – тонкие пальцы, приняв форму корней, с жадностью впились в податливую почву. Сняв широкополую шляпу, дух леса откинул голову назад, прикрыл тонкие щели глаз и затих. Катерина услышала странное мычание, напоминающее ритуальную песнь без слов. Только к какой религии она принадлежала, представительнице рода Висконти было неведомо.

– Так что вместо пустых упреков лучше бы поблагодарил свою любимую женушку и занялся бы делом, – заявила женщина и перевернула вертел, на который были нанизаны крохотные тушканчики. Наловил их Спирито за несколько минут. Найдя норы, он громко топал и загнал тушканов к выходу, где их поджидал Липо с мешком.

– Поблагодарить?! – едва не взорвался маэстро.

В этот самый момент в их беседу вмешалась Катерина:

– Скажите, как вы здесь оказались?

Обернувшись, Липо Дарди открыл было рот, но вместо ответа перевел взгляд на супругу. Катерина слышала от дяди, что маэстро давно потерял свою семью, но законы приличия не позволили ей задать вопрос, который, по ее мнению, был сейчас неуместен.

– Мы знали, что с вами случилось, – ответила женщина. – Кстати, нас так и не представили: меня зовут Илария. Илария Дарди.

– Катерина Висконти.

Женщина улыбнулась, но как-то неумело, натянуто, обнажив идеально белые зубы.

– Простите, могу я поинтересоваться: вы упомянули в разговоре убийство?

Липо переглянулся с супругой. Илария, не проявив к этому разговору особого интереса, подхватила палку и стала ворошить алые угли, дав возможность супругу самому ответить на неудобный вопрос. Катерина вгляделась в лицо Иларии, на котором играли огненные блики, и, заметив странную особенность, ужаснулась: сквозь тень и яркие отблески на лице супруги фехтовальщика проступали грубые мужские черты и, кажется, даже борода.

Странное наваждение вспыхнуло и исчезло, оставив в девичьих мыслях некую растерянность.

– Мы покинули службу в ордене Привратников. И создали свой, – внезапно послышался неуверенный юношеский голос. – Прошлой ночью я прошел посвящение. И обрел новое имя.

Катерина резко обернулась и уставилась на ученика Липо Дарди, которого звали Вико.

– Что? Маэстро, это правда?!

– Да, – спокойно ответил Липо.

– Но почему?

Мужчина тяжело вздохнул:

– Думаю, твой лесной друг сообщил тебе о том, что произошло в Вольтерре. Из недр земли туда проникло истинное зло. Но в этом лишь полбеды. Главное вот что: в башне Приората сейчас находятся кардиналы Неаполитанского королевства и двух Сицилий, а вместе с ними и твой дядя. А заодно и представители других знатных семей Италии: Медичи, Пацци, Борромео и Строцци. Всего двадцать семь человек.

– Но это немыслимо!

– Как бы безумно не звучало, но это чистая правда, – ответил маэстро. – Вольтерра в плену черного Мора. Подозреваю, что во всем виноват образовавшийся под городом разлом, который и открыл врата в ад.

– Я вам не верю!

– Твое право, Катерина из рода Висконти, – произнес Липо Дарди. – Мне самому трудно было принять истину происходящего. Но, к сожалению, это мало что меняет.

– И что же теперь будет?

– Мы планируем сражаться за свободу столицы Приората! – вмешался в разговор Вико, дернув головой, и его кудрявая шевелюра скрыла глаза. – Мне даровано особое оружие, способное испепелить даже демона пятого порядка!

– Сражаться с исчадием ада? – Катерина недоверчиво уставилась на своего первого учителя фехтования. – Да вы с ума сошли!

Но тот лишь растерянно пожал плечами:

– У нас нет иного выбора. И, конечно, вступление в открытое противостояние равносильно самоубийству. Но я уверен, что нам по силам проникнуть в город. Наш проводник, – Липо бросил быстрый взгляд на свою супругу, – сможет провести нас. Она смогла открыть купол, что держал вас внутри поселка, думаю, получится и открыть врата проклятого города. А дальше будем решать.

– Но почему вы покинули орден? – не успокоилась Катерина и продолжила задавать вопросы: – Разве Привратники не должны защищать нас от слуг Сатаны и демонов, что пробираются в наш мир через Язвенные кольца?

Лицо маэстро стало напряженным, проявились скулы, но вместо ответа он отвернулся, отойдя в сторону. И тут раздался мурлыкающий голос Иларии:

– Увы, орден нынче не тот. Его представители слепы, и магистры не хотят замечать очевидные вещи. Вместо того чтобы помочь нам, они обвинили твоего учителя в самоуправстве и отлучили от служения. Думаю, Липо смирился бы с отречением, если бы Белый монах, что явился к нам с посланием от Совета десяти, не захотел убить старейшего маэстро ордена.

Катерина вскочила со своего места:

– Этого не может быть! Вы наговорили достаточно, чтобы поставить ваши слова под сомнение и обвинить вас в измене королю и Святому Престолу!

– Мир сильно изменился, девочка, – продолжила Илария. – И это лишь начало. Нас ждут сложные времена, которые когда-то описал в своих трудах святой Малахия. Города покроются скверной, и разверзнутся недра земные, откуда выберется на свободу смерть… и отчаяние…

– Но ведь это всего лишь пророчество! – прервала ее Катерина, пытаясь совладать с внезапной дрожью. – Обычно они туманны и неопределенны.

Женщина подсела ближе, взяла руку Катерины, накрыла ее своей ладонью и внимательно посмотрела в девичьи глаза.

– Мне тоже хочется верить в лучшее, но факты говорят сами за себя. Первое из девяти предзнаменований уже воплотилось в реальность. И ты это знаешь, но просто не хочешь верить. Но… поверь, легче принять, чем сопротивляться. Скажи, что произошло с вами внутри купола?

Задумчивый взгляд Катерины мгновенно наполнился ужасом. Она резко выдернула руку и отскочила от костра, словно ошпаренная. Нестерпимо душный запах паленого мяса вперемешку с горечью пропитал не только одежду, казалось, он проник прямо под кожу и наполнил тело кошмарным послевкусием смерти. Катерина пригляделась к темным остовам домов и обугленным стенам. Хруст веток в костре напомнил звук ломающихся костей и плоть, которую разрывала на части неведомая сила.

Ей почудилось, что там, меж темных щелей и подвалов, до сих пор прячутся существа в деревянных масках, которые в скором времени, будто кроты, выберутся из своих нор… и начнется очередная Адская пляска.

Над пепелищем стал подниматься густой туман, призрачной вуалью скрывая последствия пожара. Катерина обхватила себя руками, ежась от холодного ветра. Ее взгляд продолжал блуждать между мрачными остовами. Внезапно, среди выжженной травы и поваленных бревен, она заметила огромную фигуру. Высокое, сгорбленное, словно медведь, существо переваливалось с ноги на ногу и медленно приближалось к окраине выгоревшего поселения.

– Там кто-то есть… – дрогнувшим голосом произнесла Катерина.

Липо оказался рядом и, щурясь, вгляделся в темноту. Но ночное светило словно специально нырнуло в грозовое облако, погрузив мир во мрак.

– Говорю вам: там точно кто-то был! – продолжила настаивать на своем девушка.

Но маэстро наградил ее недоверчивым взглядом:

– Тебе через многое пришлось пройти. После такого что только не привидится.

– Они приближаются, – раздался в ночи спокойный голос Спирито.

Липо Дарди обернулся, заметив, как демон быстро тушит костер песком и собирает вещи.

– Что-то серьезное? – уточнил он.

– Трапезничать возле Гиблых земель – плохая затея, – ответил Ами. – Надо торопиться! Орко скоро будут здесь, и лишь слепой случай решит вашу незавидную судьбу!

Вико оказался рядом с учителем и, обнажив тонкий меч, принял боевую стойку:

– Мы будем сражаться с Хранителем природы?

– Орко никогда не был частью природы, – вмешался в разговор Спирито, медленно поднимаясь на своих длинных ногах. – Всего лишь хищник, который предпочитает людскую плоть животной.

Со стороны пепелища послышались тихие вкрадчивые голоса. Мужские, женские, а затем и детские. Подхватив дорожный мешок, Илария быстро скомандовала:

– Заткните свои уши! Иначе не сможете совладать с их Зовом. Это хуже пения коварных сирен.

Голоса переплелись в странную тягучую мелодию. Вначале она была едва слышна, но вскоре превратилась в нечто оглушающее. Катерина ощутила звон в ушах. Мир вокруг поплыл – она едва не упала на землю. Липо вовремя подхватил свою бывшую ученицу. Его лицо побледнело, но он, в отличие от девушки, еще держался, контролируя ситуацию.

– Я же сказала, уходим! – рявкнула Илария.

Спирито был уже на опушке. По всей видимости, мелодия влияла на него сильнее, чем на остальных. Дух леса постоянно крутил головой, пытаясь избавиться от манящего звука, напоминающего шелест волн.

– А где Вико? – внезапно опомнилась Катерина.

Безвольно опустив руки, юноша медленно спускался с холма – навстречу надвигающемуся туману. Тонкий меч с гардой в виде кошачьей головы волочился по земле, зацепившись за его перчатку.

– Стой! – закричал маэстро.

Но юноша его не слышал. Он уже был во власти Зова.

Катерина оттолкнула учителя и устремилась вслед за адептом Особого магистрата. Липо попытался перехватить ее и помешать, чтобы та не угодила в силки неведомых сил. Взмах шпаги – маэстро увернулся, еще один – и вновь он оказался проворнее.

– Отстань! Мне надо идти! – рявкнула Катерина.

Ее взгляд стал тяжелым, радужка сделалась мутной, а зрачок расширился. Девушка была в сетях Шума моря.

– Одумайся! – окликнул ее Липо Дарди.

Но Катерина его уже не слышала.

Жду тебя я в тихой роще,

Не стесняйся, приходи.

Мирдавно скатился в бездну,

Нет другого нам пути.

Длинные корни стрелой устремились навстречу Катерине. Она отмахнулась, но хлесткий удар, будто хлыстом, выбил оружие из ее руки. Девушка вскрикнула. Ветви оплели запястья. Развернувшись, Катерина попыталась бежать: сделала шаг, второй, но вместо этого обессиленно упала на землю.

– Пустите, пустите… – от бессилия шипела девушка.

Илария оказалась рядом, перемотала голову Катерины своим шарфом, чтобы лишить девушку слуха. Шум стал тише. Теперь можно было уводить ее подальше от тумана, окутавшего низину.

Шум моря приближался. Оплетая деревья и расстилаясь ковром, призрачная пелена напоминала паутину, которая сковывает движения, высасывая последние силы из беспомощной жертвы.

– Вико уже у подножия холма! Я последний раз видел его там секунду назад, – продолжал кричать Липо, указывая на молочную пустоту.

– Нам его не спасти, – раздался за спиной низкий голос Спирито. – Уходим!

– Сдаться и потерять еще одного ученика?! Нет уж, дудки!

Но маэстро смог сделать не больше пары шагов и обессиленно повалился на землю.

Мелодия и повторяющееся четверостишье множилось оглушающим эхом, заполняя собой все вокруг. Казалось, что шепот преследует тебя повсюду, выползая из каждой расщелины или из густой травы.

Липо с трудом приподнял голову и уставился на огромные мрачные очертания приближающегося к ним Орко. Большой и неповоротливый, он никуда не спешил. Знал, что жертве все равно не уйти: Зов связывал лучше силков, приковывая к одному месту.

– Я должен… должен его вернуть, – выл от отчаяния маэстро, но сопротивляться магии лесной твари был не в состоянии.

Из последних сил Липо извлек из ножен тонкий меч. Отдышался. Попытался встать на четвереньки – не получилось. Повернул голову, посмотрел на духа леса, который лежал на боку, напоминая сухое бревно.

Застонав сквозь зубы, маэстро разжал челюсть и закричал во все горло. Голос, наполненный отчаянием и болью, смог на короткий миг прервать казавшийся бесконечным Шум. Тяжелые шаги раздались совсем близко.

Липо приподнял голову и уставился на огромное волосатое существо, которое в детских страшилках звали грозным именем Орко Усыпляющий или Орко Повелитель Забвения.

Глава 3. Танец

Склонившись над обессиленной жертвой, Орко обнюхал человеческое тело с ног до головы и коротко фыркнул. Тяжело дыша, Липо бесстрашно посмотрел в лицо мохнатому чудовищу. Прерывистое дыхание маэстро вызвало у Орко явное недовольство. Существо оскалилось, обнажив длинные клыки, нахмурилось и коснулось плеча жертвы своей трехпалой лапой.

– Что, тварь, пришла полакомиться?! Только не подавись! – рявкнул Дарди.

Орко фыркнул, немного помедлил, а потом разразился ужасающим криком. Иногда для того, чтобы одержать победу, необходима крохотная толика удачи, а еще щепотка времени – всего чуть-чуть, несколько ударов сердца, – но все это бесполезно, если отсутствует желание сопротивляться. Ровно столько ингредиентов понадобилось Липо, чтобы извлечь из голенища сапога крохотный клиновидный кинжал и всадить его в шею противника. Было бы неплохо нанести еще один удар чуть правее и ниже. Но на большее сил, увы, не хватило.

Орко вскочил и закружил на месте, а из его пасти вырвались тысячи голосов. Откатившись в сторону, Липо Дарди перевернулся на спину, обхватив обеими руками рукоять меча и повернув лезвие по часовой стрелке, заранее осознавая, что в случае, если существо попытается накрыть его своим телом, он воспользуется мечом как рычагом, чтобы выбраться из-под огромной туши. Старый прием, который использовали еще гвардейцы Альфонсо V при осаде Неаполя.

Но беды не случилось. Огромные лапы пробовали ухватить крохотную рукоять застрявшего в шее оружия, но у Орко так ничего и не получилось. Упав на колени, чудовище обхватило шею, откуда хлестала темная вязкая жидкость, и с грохотом повалилось на землю.

Внимательно осмотрев бездыханное тело противника, Липо Дарди осенил себя крестным знамением и прочитал короткую молитву: «Если есть в поверженном мною душа, прими его в свое царствие, Господь».

На этом силы маэстро окончательно иссякли. Мир воина окутала пустота.

Туман, наполненный шепотом множества голосов, стал быстро отступать. Плечистые фигуры мохнатых существ возвращались обратно в свои темные убежища сгоревшего поселения. Сегодня этим тварям не повезло, охота не удалась! Но наступит день, когда они смогут полакомиться не только мертвечиной, но и добраться до свежей человечины, предварительно насладившись стонами и криками умирающего.

Дарди медленно поднялся, снял с пояса меццалуну4 – нож, которым он привык разделывать демонов, чтобы добраться до камней защиты. Подошел к поверженному врагу, оседлал его и стал сильными движениями перерубать кости и жилы, чтобы отделить голову от плеч.

Исчезающее эхо все еще доносило до маэстро отдаленные голоса, но они уже были ему вовсе не страшны. От опасного колдовства не осталось и следа.

– Перестань! – раздался требовательный голос Ами.

Утерев рукавом пот со лба, Дарди осклабился:

– Переживаешь за своего сородича? Не бойся, он не страдает, я уже выпустил из него дух!

– У нас с ними разная природа. Это все равно что сравнивать комаров и птиц.

– Тогда отойди и не мешай мне, женщина!

Завершив свое дело, маэстро отыскал огромную палку, навроде жерди, и насадил на нее мохнатую голову с раскрытой пастью, из которой торчали громадные изогнутые клыки. Затем, воткнув палку в землю, Липо упер руки в бока, оценил свою работу и вытер окровавленные ладони, удовлетворенно кивнув.

– В назидание этим тварям, чтобы впредь и не думали охотиться на мирян.

Демон, что носил образ его благоверной супруги, оказался рядом и уставился на странный оберег, сотворенный маэстро.

– А ты меняешься, – настороженно произнесла Илария.

– Разве не этого ты добивалась, моя дорогая женушка? – спросил Дарди, не ожидая ответа.

Сильный ветер принес запутавшийся в тумане приглушенный крик о помощи. Впрочем, это могло быть нечто ложное, например, остатки Шепота. Но маэстро воспринял призыв буквально. Он вспомнил, как Вико безвольно спускался вниз по холму, не реагируя на окрики Катерины и Иларии.

– Оставайтесь здесь, я скоро вернусь! – предупредил Дарди и, не раздумывая, стал спускаться к подножию холма.

Туман отступал стремительно, оставляя после себя пожухлую траву и глубокие трещины на земле, словно нечто иссушило почву, не сохранив в ней и капли влаги.

Липо продолжал спускаться вниз, грея в руке клиновидный кинжал, но он даже не предполагал, с чем может столкнуться внутри белой пелены. Но на этот раз, благодаря молитве святому Леонардо, ему сопутствовала удача.

Вико лежал в густой траве, прижимая окровавленную руку к груди. Его меч находился рядом, лезвие было окрашено смоляной кровью. Даже находясь в таком незавидном положении и при серьезном ранении, юноша продолжал отчаянно сопротивляться. Кинжал в левой руке Вико пронзил нечто странное и продолговатое, что укрылось в высокой траве.

– Scanso5! – выкрикнул Липо, не выпуская ученика из поля зрения.

Вико услышал своего учителя. Поджав ноги, он слегка сместился вправо и нанес рубящий удар сверху. Довольно неуклюжий, но Липо прекрасно понимал, в каком состоянии находился его ученик. Значительная потеря крови могла быстро лишить последних сил, исказив даже самую отточенную технику боя.

Еще один взмах и удар в самую цель – трава откликнулась оглушающим визгом. Ученик застыл, быстро вращая головой и готовясь к новой атаке. Но – слава святому Дунстану! – учитель был уже рядом.

Дарди быстро осмотрелся. Густые стебли выше колена были прижаты к земле, отчего было трудно определить, кто кроется в этих зарослях. Сначала маэстро лишь выжидал, а через секунду взгляд сам среагировал на движение. Чешуйчатая выпуклая спина и изогнутое длинное тело – существо напоминало гигантскую сколопендру.

Липо попытался расправиться с тварью молниеносно, но рубящий удар не увенчался успехом. Тут, как оказалось, требовалась особая сноровка.

– Справа, еще один! – крикнул Вико.

Маэстро резко обернулся – многоножка выпрыгнула из травы и впилась ему в предплечье. Липо не пытался ее снять, а быстро припечатал сверху: острие кинжала вонзилось в нижнюю часть сколопендры. Лезвие с легкостью вспороло брюшко, и маэстро удалось отшвырнуть хищника обратно в траву.

– Можешь идти? – уточнил он у Вико.

Тот быстро кивнул. Впрочем, другого ответа учитель и не ожидал. В данных обстоятельствах изыщешь любые силы, лишь бы выбраться из этого проклятого места.

Перекинув руку ученика через плечо, маэстро стал взбираться обратно на холм. Липо казалось, что двигаются они очень медленно или вовсе стоят на месте. Но более быстрый темп мог оказать им плохую услугу. Потратив все силы на восхождение, они точно бы пропустили выпады коварных преследователей, которые уже спешили за ними, шурша в траве.

По земле стелилось нечто темное, густое, словно туман, измаравшийся в печной трубе. Но самое главное, что внутри этой пелены скрывались ужасные хищники, которые были способны в любой момент выпрыгнуть из укрытия и впиться в человеческую плоть своими жвалами.

Липо действовал по наитию. Обратившись в слух, он словно раскладывал звуки по частям. Каменная крошка под ногами, тяжелое дыхание, свист ветра – это можно не брать в расчет, а вот шорох и неприятный треск в траве – сигнал быть наготове.

– Прыгает! – крикнул Вико, когда они практически выбрались из низины.

Развернувшись, Липо ловко отбил атаку многоножки прямо на ходу. Останавливаться было нельзя, ни в коем случае!

Ученик старался держаться из последних сил, но Дарди чувствовал: этих самых сил у юноши осталось не так много. По всей видимости, каким-то образом это чувствовали и сколопендры. Заметно активизировавшись, они теперь нападали намного чаще, да при этом еще и группами по две-три особи.

Взвыв от боли, Липо пробил острием панцирь многоножки, вцепившейся ему в ногу. Следом подал голос Вико – ползучая тварь присосалась к его ключице словно пиявка, и он никак не мог скинуть ее с себя.

– Помогите им! – кричала во все горло Катерина. – Им одним не справиться!

Но Илария даже не шелохнулась.

– Он сделал свой выбор. И должен пройти путь до конца, без нашей помощи.

– Но это же ваш супруг!

– И я горжусь его храбрым поступком.

Получив отказ в помощи, Катерина попыталась найти поддержку у Спирито. Но дух леса проигнорировал ее просьбу. Присев на землю, он взял в ладонь горсть мелких камней и, подержав их немного в своей ветвистой лапе, высыпал обратно. Наверное, это был некий способ узнать будущее. Камни застыли между травинками и песчинками, образовав птичий клин общим числом двенадцать. Остальные камни откатились в сторону, подальше от странного рисунка.

Третий глаз Спирито отразил свет луны. Прикрыв два других, он покачал головой и, собрав камни, повторил ритуал.

Илария оказалась рядом с духом леса и, положив руку на его плечо, спокойно произнесла:

– Сплошная неопределенность. Но, я уверена, они обхитрят коварную судьбу!

Лицо Спирито сделалось задумчивым, ветки округлились, изогнувшись дугой, и переплелись еще сильнее.

– Будущее туманно, – ответил дух леса.

– Особенно когда его не существует.

Голова Спирито медленно повернулась, сделав практически полный оборот. Лицо духа напоминало сейчас совиный лик. Он внимательно посмотрел на Иларию. Янтарный глаз наполнился темнотой. Какое-то время Спирито молчал, а потом осторожно спросил:

– Что тебе ведомо?

– Не слишком много, чтобы озвучивать догадки, – спокойно ответила женщина.

– Но ты знаешь, что знак двенадцати вещих хищных птиц – это не просто предзнаменование надвигающегося Мора, а предтеча падения империи человеческой!

Илария немного помолчала, низко опустив голову. Спирито ощутил напряжение в области плеча. Послышался неприятный хруст ломающихся веток. Ни один человек не мог причинить ему подобную боль.

– Ты знаешь, какую тайну скрывают стены Вольтерры? Я отвечу. С недавних пор там протекают воды Рубикона – реки, открывающей путь в Бездну.

– Людей ждет Страшный суд? – прошипел Спирито.

– Мир достиг точки невозврата. И, поверь мне, вскоре каждый получит по заслугам, – ответила Илария.

Дух леса кивнул, соглашаясь:

– Но разве мы способны этому помешать?

– Изменить пройденный путь – нет, но выбрать новый – вполне нам по силам.

– Считаешь, что он будет легче?

Илария дернула верхней губой, обнажив верхний ряд зубов. Ее глаза сверкнули, и она достаточно откровенно, как показалось лесному духу, ответила:

– Я верю, что он положит новое начало.

– А разве нам позволено делать выбор, демон? – поинтересовался Спирито.

Лицо Иларии изменилось: глаза стали больше, лоб – шире, исчезли волосы, возникли носогубные складки и аккуратная борода.

– У тебя есть дар видеть суть, бездушный, – удивился Ами. – Что ж, в нашем случае это лишний козырь в рукаве.

– Вопрос лишь в том, в чьей игре мы участвуем. Сможешь ответить на этот вопрос?

– Пока не могу. Но, будь уверен, эта игра вскоре станет открытым противостоянием. И ты сможешь сам выбрать, на чьей стороне будешь сражаться, – закончил Ами.

***

Зубчатая стена из белого туфа с южной стороны города закончилась огромными воротами, которые носили название Порта-аль-Арко. Укрепления здесь были значительно выше, чем в старой части, возведенной еще самими этрусками. Камень казался темнее обычного, а по уровню располагался чуть ниже, чем остальная часть стены, поскольку тут имелась значительная возвышенность, которую не стали приравнивать к общему уровню. По обеим сторонам и в центре арочного входа присутствовали скромные украшения – три базальтовые головы, которые, словно немые стражники, встречали всех входящих в город. В отличие от остальной крепостной стены и оставшихся ворот, носивших названия Каменные, Святой Феликс и Марколи, только Южные сохранили первоначальный вид и не претерпели особых изменений.

Деревянные створки оказались приоткрыты, словно Вольтерру покинули все жители, но входить в город до рассвета никто не осмелился. Даже Илария предложила повременить и развела костер, расположившись неподалеку от ворот под сенью огромных ветвистых вязов.

Каменные стены были покрыты темным мхом и корнями, которые, вырываясь из земли, ползли вверх, желая перебраться через препятствия и достигнуть улиц города.

Липо Дарди прошелся вдоль стены. Здесь пахло сыростью и гнилью. В глубоких щелях ползали мокрицы, а под корнями копошились огромные черви и слизни, в рытых ямах виднелись змеи.

Вернувшись обратно к воротам, маэстро уставился на главный лик над самым входом – молодое лицо, высокие скулы, острый нос, кудрявые волосы, перетянутые обручем, и огромные глаза.

– Древние боги продолжают следить за нами, – тяжело вздохнул Липо Дарди, взирая на мрачные образы. – И никакая новая вера не сотрет память о силе, которая продолжает дремать в сердцах потомков.

Рядом с маэстро оказался долговязый дух леса. Он тоже внимательно взглянул на потрепанные временем образы этрусских божеств.

– Это естественный процесс: уходит время одних и настает время других, – произнес Спирито.

– Я думал, с богами это происходит как-то иначе, – удивился маэстро.

Дух леса покачал головой:

– Все подчиняется изначальным законам Бытия. Даже вера человеческая.

Развернувшись на месте, он посмотрел вдаль, где возвышались стройные кипарисы, а за ними, утопая в зелени, тянулись изумрудные леса.

– Боги лишаются сил и голоса и становятся немыми созерцателями, – попытался объяснить Спирито, указывая на далекие просторы. – Но это не значит, что они мертвы. И это уж точно не значит, что они не способны вернуть себе утраченную власть.

Возвратившись к костру, Липо бросил взгляд на бледное лицо Вико. Ученик выглядел очень плохо: лишившись кисти правой руки, он потерял большое количество крови. Положение ухудшали и многочисленные укусы сколопендр, которые оказались весьма ядовиты. И хотя раны хорошенько обработали и прижгли особой печатью, опасность от неэффективного лечения все еще оставалась.

– На… выпей, станет полегче, – сказал Липо Дарди, протягивая ученику фляжку в кожаном чехле. – Фалернское лечит не только телесные, но и душевные раны во имя Господа.

– Спасибо, – произнес ученик. Сделал глоток, и его лицо окрасилось пунцовым. А после второго он закутался в походный плащ и, кажется, немного прикорнул.

– И что будем делать дальше? – обратился к Иларии маэстро. – Зайдем во врата и начнем рубить еретиков и подчиняющихся им чудовищ налево и направо?!

Илария не ответила. Помешав похлебку, она осторожно попробовала и удовлетворенно кивнула.

– Так и будешь молчать?

– А тебе разве нужен мой ответ? – поинтересовался Ами.

– Конечно. Ты ведь у нас как никак проводник.

– Хм… Если я указываю вам путь, то какого черта ты остаешься глух к моим предостережениям?

Наградив Дарди презрительным взглядом, Илария подхватила палку, на которой висел котелок с душистым варевом, и поставила его на огромный, расколовшийся надвое пень.

– Что приготовила? – спросил Липо.

– Отрава, чтобы вы особо не мучились и спокойно отошли в мир иной, – ответил демон.

– Очень смешно.

– Смешно будет, когда ты попробуешь. – Странный оскал вышел кривым, словно Илария носила маску.

Катерина приняла из рук женщины миску с похлебкой и, втянув носом яркий аромат, улыбнулась.

– Прямо как дома.

– Донна Марио отличная кухарка. А ее минестроне просто изумительно, – вновь оскалилась Илария.

– Что? – удивилась Катерина. – Но откуда вы знаете?!

– Не спрашивай, ответ тебе точно не понравится, – недовольно буркнул Липо Дарди.

Пока люди разговаривали у костра, Спирито, сложив руки за спиной, важно выхаживал вдоль Южных ворот города Первой ведьмы. Со стороны могло показаться, что долговязый бессмысленно мерит шагами расстояние между арками и, не удовлетворившись результатом, вновь производит измерение. Но мнение это было бы ошибочным, поскольку длинная стопа в старом, местами даже рваном башмаке прикасалась к земле под разными углами, образуя на пыльной дороге странный и неровный рисунок. Носок влево, затем поперек, назад, прямо, чуть левее… и снова поперек. Каждое новое движение становилось быстрее предыдущего, и уже через несколько минут хаотичного перемещения действия Спирито стали напоминать танец.

К ногам прибавились руки. Дух выставлял перед собой локти, затем выпрямлял плети рук, ладони взлетали вверх, когда ноги перемещались по кругу и возвращались в исходную точку. Танец – а это был именно он! – стал более активным. Спирито выкидывал ноги вперед, сгибая их в коленях, подпрыгивал и кружился на месте. Руки при этом совершали ритмичные хлопки то с одной, то с другой стороны.

Подняв пыль столбом, Спирито внезапно остановился. На земле остался незамысловатый рисунок – круг, внутри которого находилась спираль и символы на неведомом языке, напоминающем древние руны предков. Дух леса приподнял широкополую шляпу и уставился на центральную голову божества, которое с укоризной взирало на пыльную дорогу.

Обменявшись взглядами, Спирито внезапно снял шляпу и, помахав ею над головой, выставил перед собой тощую ногу, изобразив приветствие высокородных. Затем, водрузив шляпу обратно на голову, дух потер руки и, удовлетворенный проделанной работой, направился обратно к костру.

Глава 4. Ночь

Белый голубь с черным пятном на голове, напоминающим шляпку, курлыкал, примостившись на одном из каменных выступов. Морганте приблизился к птице, осторожно снял у нее с лапки прикрепленное послание, прочитал его и, смяв, порвал на мелкие кусочки.

Я все это время сидел на камне и пытался переварить видение, что продемонстрировал нам Крысиный король. Уверен, наука может объяснить многое, может быть, даже все. Только как заставить разум поверить в реальность этих самых объяснений, когда разум отказывается это делать? Например, что не существует ни зеленой травы, ни голубого неба, ни белой или темной кожи, а наш мир в реальности серый: есть только бесцветные объекты, которые освещены в разной степени. Или что Вселенная не имеет границ. Наверное, в этот ряд удивительных открытий можно поставить и странных существ, которые обитают в здешнем времени, а заодно и заклятия с колдовством. Но как заставить самого себя в это поверить? Видимо, есть только один вариант: принять как данность и не копаться в природе вещей в поисках обмана.

– Куда двинем дальше? – спросил я у карлика.

Тот задумчиво посмотрел в мою сторону и вместо ответа поинтересовался:

– Скажи, пришелец, готов ли ты умереть во имя благородной цели?

Я улыбнулся:

– Принести себя в жертву человечеству? Нет уж, увольте.

– Тогда на этом месте наши пути расходятся.

– Так просто? – удивился я.

Морганте вздохнул и, примостившись на край каменного бордюра, сказал:

– Вольтерру сейчас поглотил Мор. Причина тому – зло, что выпустили из подвалов башни Приората двое незнакомцев. Я выбрал свой путь и приложу максимум усилий, чтобы остановить скверну, что распространяется в городе Первой ведьмы. Но просить тебя о том же я не имею никакого права. Господь учит нас откровению, а лукавство и обман не приведут меня к праведности. Поэтому я не стану никуда тащить тебя на аркане или запугивать неминуемой расплатой за отказ идти со мной.

– И все-таки кому-то очень нужно, чтобы я был при тебе? – уточнил я.

Морганте ответил достаточно откровенно:

– Голуби с темной отметиной принадлежат кардиналу Верона. На протяжении всего пути он настаивал, чтобы ты находился рядом. До недавнего времени я не смел его ослушаться, но после увиденного в Отравленном хранилище пересмотрел свои взгляды. Я не хочу, чтобы ты разделил мою незавидную участь, будь ты хоть трижды проклятый грешник.

Удивительная история. В своей реальности я пытался уничтожить высокородные семьи. Так сказать, искоренить зло одним ударом. Тщеславные, ненасытные и беспринципные твари – именно их циничные поступки повергли некогда великую империю в руины. Впрочем, они наверняка думали иначе. Многочисленные жертвы никогда не интересуют тех, кто находится у власти. Ведь существует лишь конечная цель. А способ ее достижения – путь, который необходимо пройти. При этом оправдать смерти ни в чем не повинных людей очень просто: достаточно наделить цель ложным благородством.

Я приблизился к колодцу, опустил голову и внимательно посмотрел на свое отражение в глубине.

Кривое зеркало, разделяющее два времени. Тогда и сейчас. Сотни лет, за которые мало что изменилось в человеческой природе. Разве что способы уничтожения себе подобных стали куда изощреннее. Так что отражение не меняло ровным счетом ничего. Кривая гладь выпрямилась и стала зеркальной. Только вот внутри колодца и вокруг меня царила непроглядная тьма.

Мне безумно не хотелось ввязываться в эту историю. Но иного выхода не было. Либо я его просто не видел. Странное дело… я так сильно жаждал уйти на покой, а когда, наконец, мне представилась такая возможность, осознал, что просто не смогу этого сделать. И вместо того, чтобы мирно жить на окраине какого-нибудь крохотного поселения, я теперь стремился совсем к другому. Хотелось разобраться в хитросплетении интриг сильных мира сего. Я будто бы смотрел на поплавок очевидных мне вещей, но их суть скрывалась там, под водой, куда необходимо было нырнуть с головой, чтобы отыскать истину.

Немного помедлив, я подошел к Морганте и повторил свой вопрос еще раз:

– Так куда двинем дальше?

Нахмурившись, карлик посмотрел на меня недоверчивым взглядом.

– Решил заслужить себе полноценную индульгенцию?

– Даже если так, разве ты будешь против?!

– Нет, не буду. Но смею надеяться, что ты осознаешь, сколь опасный путь выбрал.

– Безусловно. А со своей стороны… позволь тоже спросить тебя: осознаешь ли ты, что на этом пути не может быть недоверия между нами?

– Осознаю, – кивнул карлик. На его лице промелькнула мимолетная улыбка.

Немного помедлив, он протянул мне суму, в которой находилась главная реликвия ордена Черной Розы – нерукотворный рубиновый стилет.

***

Мы пробирались сквозь заросли высоченной пампасной травы. Здесь, на равнине, дули сильные ветра, заставляя огромные шапки растений осыпаться прямо нам на головы. Кашляя, я натянул повыше ткань, которой прикрывал нос и рот, обмотав вокруг шеи шарфом, а карлик посильнее надвинул капюшон. С его ростом ему было легче справиться с этой напастью. Внизу пушинки быстро покрывали землю, а не парили в воздухе.

– Надо торопиться! – предупредил меня Морганте.

Я посмотрел на небо. Долину стремительно накрывали вечерние сумерки.

– Не думал, что монахи боятся темноты.

– Боязнь мрака – это древнейший из человеческих страхов. И в нем нет ничего постыдного, если учесть, что с наступлением ночи на землю из своих нор выбираются твари, о существовании которых ты, судя по всему, и понятия не имеешь.

Спорить я с ним не стал. У человека много фобий. И большинство из них, как правило, иллюзорные. Но ничего не боятся, как всем известно, только глупцы или безумцы.

Выбравшись из зарослей, мы оказались на пригорке, откуда открывался удивительный вид на одиноко стоящее церковное здание. Я бы назвал его обителью, но Морганте внес ясность в мои догадки:

– Это холм La balze, а церковь носит название Сан-Джусто-Нуово и стоит на месте захоронения святых Иустина и Климента.

Я кивнул, не придав особого значения этой информации. Все эти святые, пилигримы, мученики, фанатики и прочие служители огромной армии святого ордена для меня были пустым звуком.

Внимательно приглядевшись к монументальному строению, левая часть которого заканчивалась огромной башней, напоминающей маяк, я заметил глубокие трещины. Прямо по центру стена сильно просела и ушла под землю, по всей видимости, из-за сильных оползней.

– Смотри, там горит свет, – указал я на башню и самое последнее крохотное окошко. – Может быть, все-таки зайдем на огонек?

Масляная лампа или что-то в этом роде источала прерывистое сияние, словно свеча, от которой остался скромный огарок.

– Нет, нам необходимо дождаться рассвета, – упрямо заявил Морганте. – Ночь – не самое лучшее время для посещения святых стен.

– Что за бред?!

– Ни один священник не пустит на порог гостя с приходом сумерек, а отец Поджи – тем более. Уже долгие годы ночью он ведет особое бдение. Послушание, которое невозможно прекратить до самой смерти. Совершая восхождение по сто одной ступени наверх, епископ закрывается в своей келье и до рассвета читает молитву Упокоения. Это особое служение, которому не смеют мешать никакие обстоятельства. Даже приход ночных гостей.

– Но в чем смысл молиться от заката до рассвета? – не понял я.

– Смысл огромный. Это делается с единственной целью: чтобы мы с тобой и миллионы таких же, как мы, смогли спокойно прожить еще один день на этом свете.

– Хочешь сказать, этим действием епископ оберегает нас от некоего мифического зла?

Морганте вздохнул и, покачав головой, словно дотошный учитель, принялся объяснять:

– Сила молитвы безгранична. Когда-то отец Поджи основал орден Привратников. Но, в отличие от монахов, инквизиторов и экзорцистов, в их арсенал входила не только молитва, но и особые ритуалы, которые сдерживали Гнилые места – порталы, через которые в наш мир проникали демоны различного порядка. Но в данном случае речь идет об особых словах. Они образуют невидимую сеть, которая не выпускает зло, что до сих пор находится в подвалах башни Приората.

– Ты хотел сказать «содержалось», – поправил я карлика.

Тот ничего не ответил, лишь тяжело вздохнул и осенил себя крестным знамением.

Я еще раз посмотрел на свет в окне башни, похожей на маяк, и поинтересовался:

– Скажи, а сколько послушников помогает епископу?

– Раньше приход насчитывал не больше пятидесяти монахов. Но, думаю, сейчас многое изменилось, и их число заметно сократилось.

– И в чем же причина?

Морганте приблизился ко мне, вытянул руку и указал на мрачные очертания города:

– В нем!

Вольтерра выглядела словно монументальный склеп: острые шпили, округлые купола и пояс высоких стен.

– Видишь вон там, левее, огни факелов, – неспешно начал карлик. – Это церковь Сан-Франческо. Как можно заметить, она имеет схожую форму с Санти-Джусто-э-Клементе, которая виднеется по правую руку от города.

– Треугольник, – догадался я.

– Верно, – кивнул карлик. – Треугольник, что защищал и продолжает защищать город с дьявольской отметиной. И это не пустые слова. Здешние жители продолжают поклоняться древним богам этрусков. Теперь остается главный вопрос: что именно вырвалось наружу из нижнего горизонта особой темницы? Но, не узнав имя этого демона, мы не сможем с ним справиться.

– И для этого мы пришли в церковный архив.

– Да, ты мыслишь в правильном направлении. Отец Поджи является архивистом города Вольтерры.

– Теперь понятно. Что ж, тогда будем ждать рассвета, – констатировал я.

Вернувшись к костру, я подготовил себе ложе из сухих стеблей, подложил под голову куртку и перед тем, как провалиться в сон, предложил Морганте сменить его на посту через пару часов.

Карлик кивнул, продолжая внимательно вглядываться в темноту. Его явно что-то беспокоило, но озвучивать свои мысли он пока не собирался. И я не стал приставать к нему с лишними расспросами.

Осторожное прикосновение вырвало меня из короткого тревожного сна. Я открыл глаза, посмотрел на мрачное и осунувшееся лицо Морганте. Он дождался, когда я приду в себя, и спокойно объяснил:

– То, чего я так боялся, свершилось.

Я зевнул, потянулся. Огляделся. Вокруг все так же царила ночь: на небе красовались тусклые звезды, а над горизонтом медленно двигались грозовые тучи.

– Сколько прошло времени? – вопрос мой был скорее риторическим, но ответ заставил меня нахмуриться.

– Достаточно, чтобы наступил долгожданный рассвет. Но его не будет, теперь уже никогда.

– Что это значит?

– Значит лишь одно: Мор проник не только за стены Вольтерры, но и начал распространяться за ее пределы.

– Мор – это некая эпидемия? Болезнь?

– Будут большие землетрясения по местам, и глады, и моры6, – ответил Морганте, а потом устало покачал головой: – Нет, это не болезнь. Это наказание, которое уготовано нам Сатаной, что придет в Судный час в самое темное место на земле. И, кажется, этим местом Падший выбрал именно Вольтерру.

Приблизившись к арочной деревянной двери, Морганте несколько раз требовательно постучал кольцом в металлическую заплатку. Ответа не последовало. Я перевел взгляд на башню – все тот же мерцающий свет, никакого движения или мелькнувшей тени.

Мы немного подождали, прислушались. Карлик снова взялся за кольцо, при этом слегка надавив на дверь, которая отреагировала на его усилие и тут же уперлась в некое препятствие.

– Она открыта! – поразился Морганте.

Я навалился всем телом на деревянную створку, несколько раз попытался продвинуть ее чуть дальше, но ничего не вышло. Небольшая щель так и не увеличилась. Карлик прильнул к двери и жадно втянул затхлый воздух, вырвавшийся наружу. Пахло травами, причем так отчетливо, что даже я ощутил тяжелый, слегка горьковатый аромат.

– Что это может быть?

Морганте пожал плечами:

– Возможно, полынь. По крайней мере, это многое объясняет.

– Что конкретно?

– Не сейчас. Нам надо срочно попасть внутрь!

Морганте отошел подальше от входа и внимательно осмотрел окна второго этажа. Одно из них оказалось приоткрыто. Возможно, случайно, но лично мне в этом виделся особый умысел. Нам словно специально предлагали именно этот путь, заманивая в ловушку.

– Сможешь забраться туда? – поинтересовался карлик.

– Попробую.

Растерев ладони, я немного разогнал кровь и уже собирался ухватиться за уступ, когда Морганте протянул мне рубиновый стилет.

– Возьми! Это не только реликвия, но и оружие. Особенно против нечисти и других слуг Сатаны.

Я улыбнулся. Сунул кинжал за пояс. Немного попрыгал на месте, а затем ухватился за острую грань выступающего камня, легко подтянул тело и уцепился за расщелину чуть выше, всего двумя пальцами. Этого усилия хватило, чтобы подняться и оказаться напротив открытого окна.

Морганте внимательно следил за мной, задрав голову вверх. А когда я, наконец, добрался до цели, снизу послышалось восторженное: «Брависсимо!».

Расширив створку, я без особого труда оказался внутри церкви. Она была неплохо освещена лунным светом, и я стал медленно спускаться вниз по широкой лестнице, которая, по всей видимости, вела в кафедральный зал.

Массивные колонны располагались по обеим сторонам огромного пространства, противоположную часть занимал алтарь, а место у входа было завалено всевозможной утварью и скамьями. Очевидно, что служители церкви пытались от кого-то защититься и в спешке смастерили эти баррикады.

Я спустился чуть ниже и смог осмотреть зал полностью. То, что предстало моему взору, вынудило меня настороженно потянуться к поясу, где находился рубиновый стилет. В самом центре квадратом стояло множество гробов на деревянных подножках. Они были окружены черными свечами, источавшими бледно-голубое свечение. Я сделал шаг, ощутив под ногами неприятный хруст. Оказалось, что каменный пол усыпан мелкой крошкой какой-то сухой травы. Именно она и источала этот дурманящий аромат, вызывающий сильное головокружение.

Приблизившись к одному из деревянных ящиков, я внимательно вгляделся в лицо еще совсем молодого монаха: руки сложены на груди, указательные пальцы прижаты друг к дружке, глаза скрыты узкой белой тканью, губы замазаны чем-то темным.

Удивительное дело, но, скорее всего, монах не был мертв. Я отчетливо ощущал его дыхание. Редкое, но все же дыхание. Да и в целом он не особо сильно походил на покойника: насыщенный цвет лица, внешний вид – не одутловатый и не исхудавший. Тогда почему он находится в гробу? Неужели просто спит?

Опустившись на колени, я взял в руки одну из свечей и, вспомнив, как меня проверял начальник охраны дома Висконти, поднес пламя к собственному предплечью.

Свет коснулся моей кожи. В призрачном отражении проступили глубокие шрамы, стянутые грубой нитью. Я приблизил свечу, затем отстранил. Шрамы никуда не делись. Получается, это не обман: синее пламя действительно показывает нечто скрытое от привычного взора, как это делает, например, ультрафиолет.

– Очень интересно, – произнес я, решив провести еще один эксперимент.

Свеча переместилась чуть правее и зависла над лицом спящего монаха. Дернув рукой, я обхватил огарок сильнее, чтобы не выронить его, и лишь после этого вгляделся в мерцающее бледным цветом лицо мертвеца. Запавшие внутрь глаза, торчащие из приоткрытого рта гнилые зубы, ввалившийся нос и острые, обтянутые потрескавшейся кожей скулы. Истинный облик монаха заставил меня поморщиться. Зрелище было, прямо скажем, не из приятных. Значит, свет черной свечи действует как некий индикатор – ну вот и первое научное подтверждение. Хорошо, возьмем на вооружение. Я отошел от ближайшего гроба. Нужно было проверить остальных.

Но не успел я приблизиться к следующему монаху, как меня остановил хриплый, но требовательный голос:

– Не смей нарушать сон лемуров, мерзкий воришка!

Я резко обернулся. Возле винтовой лестницы, справа от алтаря, стоял старик в белом облачении. Скорее всего, это и был тот самый отец Поджи, который, завершив свои бдения в башне, спустился вниз по внутренней лестнице.

– А ваш крик его разве не потревожит? – уточнил я.

Старик не ответил, лишь недовольно покряхтел и медленно направился в мою сторону. Белые одеяния и широкий красный пояс немного выбивались из общей картины, словно епископ по какой-то причине перепутал элементы одежды. Приблизившись, старик подслеповато уставился на мое лицо, которое в этот момент озарял свет черной свечи.

– Mannarо, забавно, что именно ты явился в нашу обитель.

– Поверьте, у меня не было особого желания. И это вынужденная мера.

– Да-да, все вы так говорите, а потом происходит непоправимое, – посетовал епископ.

– Вы мне верите?

Отец Поджи растянул губы в милой, но немного безумной улыбке.

– Конечно верю. Человек с двойной душой не может солгать. Но будить лемуров я все-таки не позволю. Их тела еще не освободились от духа, а значит, есть опасность, что перерожденные могут проявить излишнюю агрессию.

– Лемуры? Так вы называете этих мертвецов? – уточнил я.

Епископ покачал головой и, хихикнув, указал на дверь:

– Что-то мы с тобой заболтались. Ступай к воротам и впусти недомерка. Это действо неизбежно, и оно должно случиться. А говорить мы будем потом, когда свершится предначертанное.

Глава 5. Голосование

Что-то мощное ударило в закрытые ставни, и вновь наступила напряженная тишина, которая, увы, длилась недолго. Вскоре опять нечто ударило в хлипкие ставни трапезной.

Джулио Медичи напряженно уставился на присутствующих в зале кардиналов и епископов и прижал указательный палец к губам, но подействовал этот сигнал не на всех. Один из представителей Святого Престола, тучный, с огромным рыхлым носом и несколькими подбородками, воспринял это как сигнал к действию.

– Сколько можно ждать, Джулио?! Мы десятые сутки заперты в этих стенах. У нас заканчивается вода, еда. Еще чуть-чуть – и я лично выберусь из укрытия и буду спасаться собственными силами.

Кардинал Монино всегда проявлял несдержанность. Но при нынешних обстоятельствах и условиях он превратился в ходячий Везувий, вспыхивая по любому поводу и обжигая своих оппонентов огненным словцом.

– Мы должны запастись терпением! – принялся спокойно объяснять Медичи. – Я, как приор ордена Госпитальеров, гарантирую вам безопасность. Но лишь в том случае, если вы будете соблюдать установленные мною правила. Иначе я не ручаюсь за вашу жизнь!

Обиженно надув щеки, словно индюк, кардинал Монино повернулся к присутствующим и, расставив руки в стороны, возмущенно произнес:

– Нет, вы это слышали, уважаемые синьоры?! Он гарантирует мне жизнь, если я стану плясать под его дудку! А вот не дождетесь! Потому что ваша тактика, безусловно, говорит о вашей неопытности в данном вопросе.

– Не передергивайте, – предупредил кардинала Джулио.

Медичи прекрасно понимал, что человеческие силы у запертых в трапезной кардиналов на пределе, еще немного – и вспыхнет пламя, которое обязательно сожжет их души, насытив огарком гнева и ненависти.

– И еще объясните мне, Джулио, почему мы должны вам доверять? Про семейство Медичи ходят разные слухи, в том числе обличающие вашу бесчестность! – продолжил свои нападки Монино.

– Не мелите чушь, Ваше Святейшество! – произнес Джулио.

Он медленно прошелся вдоль зала – толпа кардиналов расступилась, пропустив Медичи к длинному столу, на котором еще оставались остатки утренней еды. Только употреблять их в пищу уже никто не осмеливался.

Голодные, напряженные взгляды. Находящиеся в плену этих стен священнослужители дождались, когда Джулио окажется возле дверей, которые были последним оплотом, – металлические штыри, широкая деревянная балка и хлипкий одинарный замок.

– Мы можем решить вопрос с моей честностью прямо сейчас, – уверенно заявил Медичи. – Вы выпустите меня наружу! Надеюсь, это успокоит ваши разбушевавшиеся умы и червленые сердца.

По залу пробежали взволнованные возгласы. Никто не хотел открывать двери перед истинным злом, ни на каких условиях. На это и был сделан расчет хитроумного Джулио.

Заметив на лицах смятение, Медичи продолжил говорить:

– Мы собрали здесь конклав, который должен принять очень важное и ответственное решение. Нам нужен новый духовный лидер взамен того ужасного существа, что занимает сейчас Апостольский Престол! При этом я прекрасно осознаю, с каким врагом нам придется столкнуться и какие козни может строить наместник Дьявола, укрывшись святым облачением. Мы уже лишились трети наших соратников.

Среди кардиналов пробежали возгласы одобрения.

Джулио улыбнулся:

– Но нам посчастливилось выжить за воротами Вольтерры. Тогда почему вы ропщете на свою судьбу и ищете виновных, а не молитесь о поддержке Христовой? Это опасная стезя, но кому, как не нам – поборникам веры, пройти ее и добиться, чтобы власть Господа установилась в Ватикане и во всем католическом мире?

Многие одобрили слова Медичи. Многие, но только не Монино. Дернув головой, тучный кардинал упер руки в бока и задал очередной каверзный вопрос:

– А откуда нам знать, что зло, охватившее Вольтерру, – не твоих рук дело? Лично я с самого начала ставил под сомнение успех нашего предприятия! Но ты уверял меня, что все выйдет самым лучшим образом. А по факту, как только мы въехали за ворота, нас поджидали ужас и смерть!

Факты были весьма весомые. Вовсе не удивительно, что нашлись те, кто поддержал именно Монино. Правда, их оказалось куда меньше, чем сторонников Медичи.

– Мы можем сколько угодно кидать друг в друга грязью подозрений, но слова так и останутся словами. А спасение у нас лишь одно: найти выход из города и покинуть стены проклятой Вольтерры, – продолжил Джулио. – Но для начала необходимо осуществить задуманное! Нашего кворума достаточно, чтобы представить миру нового Папу.

Монино недовольно фыркнул и расплылся в притворной улыбке:

– А какой в том смысл? Кому нужно наше мнение, если за стенами этого зала притаились существа, способные разорвать нас на части за считанные секунды?! И теперь мы уже вряд ли обретем свободу, если только не преклоним головы перед самим Сатаной!

На этот раз слова кардинала вызвали у присутствующих настоящее возмущение. Представители Святого Престола и слышать не хотели о Нечистом.

– Увы, но многое из сказанного – чистая правда! – раздался спокойный старческий голос.

Из толпы вышел невысокий седой мужчина в кардинальском одеянии. Поправив очки, он внимательно посмотрел на присутствующих, при этом его пальцы весьма ловко перебирали бусинки на четках. Это был один из представителей знаменитого рода Висконти – кардинал Мончини, в прошлом викарий самого папы Иннокентия VIII. Он был собран и спокоен как никогда.

– Оба оратора правы и одновременно ошибаются в главном. Вольтерра сейчас находится не в лапах Дьявола. Город продемонстрировал нам свой истинный облик, и это не такая уж большая проблема. Не торопитесь меня перебивать. Я сейчас все объясню. Вольтерра ожила, чтобы раз и навсегда избавиться от шелухи, что мы насильно навешивали на город последние столетия. Запомните, Вольтерра – столица этрусков. И мы должны это усвоить раз и навсегда! А на старых руинах вряд ли построишь новый Рим.

Лицо Монино побагровело:

– Какого черта вы несете?! Какие еще этруски?! Откуда они здесь взялись? Вольтерра была, есть и будет оплотом святости! Пристанищем первого Приората!

– Или прародительницей Первой ведьмы?! Прошу не забывать об этом немаловажном факте. И еще, ответьте на один вопрос: почему ведьма появилась именно здесь, в Вольтерре? А не в развязном Неаполе или Сицилии, например?

Толпа взорвалась возмущенными голосами, но никто так и не смог дать какого-либо внятного объяснения.

– Город – колыбель старой веры! – дождавшись, пока споры утихнут, произнес Мончини.

Воцарилось молчание. Магистр Медичи задумчиво прошелся по залу и приблизился к окну, створки которого были закрыты изнутри. Невыносимая духота разрывала его на части, и думалось тяжело. Но Джулио уловил глубокую мысль старого кардинала.

– Получается, наше пленение – это не происки слуг Сатаны? И во всем виноваты древние боги? – уточнил он у Мончини.

– По мне, это одно и то же! – недовольно фыркнул Монино.

Старый кардинал кивнул:

– Расхожее мнение. Только спешу вас уверить, что это абсолютно разные силы.

Опять гул возмущения прокатился по залу. А затем посыпались бесчисленные вопросы:

– И что нам теперь делать?

– Как нам выбраться отсюда?!

– Все одно! Дьявольские происки!

– Может быть, нам всем лучше помолиться?!

Подняв руку вверх, Мончини выставил ладонь, заставив присутствующих довольно скоро успокоиться.

– Помощь уже близко. Во внешнем мире остался кардинал-инквизитор Верона, который обещал осуществлять всяческую поддержку нашему смелому предприятию. И лично я ему верю и надеюсь, что скоро нас вызволят отсюда!

– И что же вы предлагаете? Просто сидеть и ждать? – поразился Монино.

– Я предлагаю помолиться и перейти от слов к действию. По крайней мере, сделать то, ради чего мы все здесь собрались.

– Например?

Мончини кашлянул в кулак, снял очки и устало помял переносицу:

– Например, подстраховаться и оставить в ларце наше волеизъявление, касающееся приемника Святого Престола. Только учтите, нового Папу мы должны выбирать не среди присутствующих в этом зале, а среди тех, кто остался на свободе.

Зал взорвался:

– Но это немыслимо!

– Святотатство!

– Грехопадение! Это нарушает принцип конклава!

– Столетние правила и традиции коту под хвост!

Но Мончини быстро успокоил вспыхнувшее пламя праведного негодования:

– Если мы хотим осуществить задуманное, необходимо быть более гибкими и учесть обстоятельства, в которые мы угодили. Помните, как учил нас Христос: «Я посылаю вас, как овец среди волков: итак, будьте мудры, как змии, и просты, как голуби».7

– Но как же церковные каноны?! – выкрикнул кто-то из толпы.

Мончини узнал голос кардинала Николло Фиески. Доктор обоих прав был закостенелым консерватором и конечно же не позволил менять правила, написав новые «на коленке». Но в случае необходимости он вполне мог здраво посмотреть на предложение ближайшей реформы. Главное, чтобы в ней было зерно рациональности.

– Каноны никто менять не собирается. Но мы можем подстроиться под ситуацию и во славу Божию избавиться от клятвопреступника, который носит перстень рыбака, – объяснил Мончини.

Преимущество было явно на его стороне. Но в самый неподходящий момент послышался громогласный голос Медичи:

– Стойте на месте!

Взгляды присутствующих устремились к двустворчатым дверям, возле которых, будто заговорщики, застыли кардинал Алидози и епископ Родриго. Один из них уже вытащил деревянную задвижку, а второй, держа в руках Библию и длинный зубчатый ключ, торопился покинуть зал.

– Что вы делаете, безумцы?! – рявкнул магистр.

– Там тихо, твари ушли! Наши молитвы подействовали! – пролепетал Алидози.

А Родриго уже никого не слушал. Открыв одну из створок, он нырнул в темноту коридора и был таков. А следом за ним и кардинал Алидози.

Медичи извлек из ножен меч с металлической паутиной вокруг рукояти и в несколько шагов достиг дверей. Свет вырвал из тьмы две удаляющиеся фигуры. Но это была лишь часть того, что увидел магистр. По каменным стенам, словно пауки, следом за убегающими священнослужителями спешили серые тени. Человекоподобные хищники двигались стремительно, низко свесив головы с потолка.

Магистр пытался окликнуть беглецов. Но понял, что это бессмысленно. Одна из тварей уже спрыгнула прямо на плечи Алидози. Кардинал остановился, пытаясь скинуть с себя хищное существо. Послышались отчаянные крики, мольбы о помощи. Только было поздно: хищник уже впился в его шею острыми клыками. Кардинал упал на колени и тут же повалился на ступени.

Родриго завопил от ужаса, резко развернулся на месте и кинулся обратно в трапезную. Распластавшийся на камне Алидози протянул к нему руку, но епископ пробежал мимо, не обратив на друга никакого внимания. В два прыжка, приподняв полы длинной одежды, он кинулся к спасительной двери.

Выставив перед собой меч, магистр Медичи был готов принять бой с адским исчадием, лишь бы спасти грешную душу епископа.

Шаг, второй, пятый… Родриго словно взбирался на Голгофу, будто Спаситель перед скорой казнью. А со всех щелей слышалось жадное чавканье и утробный стон притаившихся в темноте хищников.

Вцепившись окровавленными руками в крест на шее, епископ спешил вырваться из адского пекла, куда загнал себя сам.

– Спасите… прошу вас… спасите!.. – задыхаясь, требовал Родриго.

– Скорее! Главное – не оглядывайтесь! – подгонял его магистр.

Стон умирающего Алидози окончательно растворился в бурлящих голосах ползающих по стенам тварей. По неведомой магистру причине они не спешили нападать на взбирающегося по ступеням епископа. Почему? Чего-то ждали? Или просто игрались с жертвой?

Протянув руку, Медичи уже собирался ухватить ладонь епископа Родриго, когда свет разрезали чернильные тени. Словно камнепад, хищники обрушились на несчастного и, схватив того за плечи и живот, стали стремительно утягивать в темноту.

Отчаянный вопль епископа вынудил кардиналов заткнуть уши. На их лицах застыл ужас. Кто-то пытался молиться, но многие замерли в оцепенении, даже не думая помогать своему собрату.

– Нет! – закричал Медичи.

Родриго хотел крикнуть что-то в ответ, но огромная серая лапища с длинными когтями зажала ему рот. Последнее, что смог различить магистр, – это наполненный безумным страхом взгляд епископа.

Только предаваться отчаянию не было времени. Джулио Медичи резко захлопнул дверь и установил деревянную балку на место в металлические штыри. Медленно опустившись на пол, он склонил голову, уткнувшись в сложенные на коленях руки. Магистра била крупная дрожь.

Тем временем Мончини подошел к столу, расчистил место и принялся медленно выкладывать на него чистые листы и гусиные перья с чернильницей. Кардиналы стали усаживаться на свои места. Были они теперь молчаливы. Никто не хотел обсуждать недавние события и уж тем более никто не желал давать оценку слабости, которая охватила кардинала Алидози и епископа Родриго, упокой Господь их души!

Но жизнь продолжается даже после чьей-то смерти. И будет продолжаться до тех пор, пока последняя живая душа не покинет нашу грешную землю.

Мончини подошел к огромной бочке с красным вином, что возвышалась в углу, где находились мешки с мукой и ящики с провизией. Наполнил несколько кубков и вернулся к столу.

Сегодня кардиналам прислуживал бывший викарий. Он неспешно наполнял кубки и уносил грязную посуду и объедки, которые за пару дней уже начали источать неприятный аромат гниения. Особенно сильно пахли остатки рыбы.

Прикрыв нос рукавом, Мончини, словно старательный послушник, приводил столы в порядок.

– После трапезы мы восполним силы и начнем! – торжественно объявил он, когда работа была закончена.

Медленно поднявшись с пола, магистр Медичи неторопливо прошествовал вдоль расположившихся на скамьях кардиналов. Приблизился к окну и, подняв бокал, провозгласил:

– Riposi in pace8! Пусть земля будет им легкой!

Мончини оказался рядом с магистром. Взор его был наполнен печалью, но выглядел он более чем уверенно.

– Смерть наших братьев не была напрасна! – произнес он. – Мы – словно потерянная драхма, которую не могли найти без света. И наши братья стали той свечой, что озарила нам путь. Они показали нам, что покидать стены башни Приората еще рано. За этими дверями нас ждет смерть. А значит, надо оставаться здесь, исполнив наше предназначение.

Магистр бросил в сторону кардинала недоверчивый взгляд. Мончини между тем продолжал:

– Мы являемся духовными лидерами в своих провинциях, и нам решать дальнейшую судьбу Святого Престола и всего католического мира. Бездействовать нам не позволит сам Господь! Так что возблагодарим Всевышнего за сегодняшний ужин и приступим к нашим прямым обязанностям.

Оказавшись возле окна, магистр осторожно выглянул в зазор между огромными досками. Небо было мрачным, непроглядным, будто чернила в серебряной чернильнице. Но внезапно улицу вдоль каменных домов озарил свет. Возможно, причиной тому стал свет факелов. Яркие вспышки огней вырвали из темноты стену, возле которой застыла фигура в монашеском облачении – черный цвет, на котором виднелись многочисленные кресты и странная вязь неведомого языка. Человек стоял, облокотившись на высокий посох, и наблюдал за башней Приората. Его голову скрывал глубокий капюшон с алыми отметинами.

Магистр вздрогнул, но взгляда не отвел.

Тени ярким пятном пробежали по стенам и утонули в городском лабиринте. Человеческое очертание еще немного виднелось в полумраке – небесный свет осторожно прорывался сквозь облака, а потом окончательно скрылся, вернув миру мрак. Только Медичи был уверен, что он продолжает слышать цокающие шаги, какие обычно издают подкованные лошади.

– Настала пора! – произнес кардинал Мончини. – И я, как бывший инквизитор Болоньи, скажу, что повидал на своем веку немало удивительного. Мы судили некромантов, которые испражнялись червями, и ведьм, напичканных лягушками. Нам рассказывали про ужасные места, где дороги выложены человеческими костями, а мертвецы вкушают собственное мясо. Зло не дремлет, братья мои! И нам надо переходить от слов к действию. Необходимо заточить наши кресты и пустить в ход священные пики. Перед нашим визитом я направил письма в орден Привратников и Совету десяти. Думаю, в скором времени помощь придет к нам! Голосуем! Во славу Божью!

Впервые за долгие дни заточения кардиналы воспряли духом, и послышались радостные голоса. Кто-то из священнослужителей пропел знаменитый гимн во славу Господа. Даже вечно недовольный кардинал Монино приободрился, и его лицо озарила едва уловимая улыбка.

– Зачем вы соврали? – тем временем поинтересовался у Мончини магистр. Но сделал это тихо – так, чтобы его вопрос не был услышан посторонними ушами.

– Людям нужна надежда, – спокойно ответил кардинал.

– А двое беглецов? Я знаю, это ведь ваших рук дело? Я видел, это вы передали им ключи от дверей.

– Путь веры очень тонок, словно лед на весенней реке, – произнес Мончини. – Иногда, чтобы заставить кого-то сподобиться на действия, нужна жертва. Особый ориентир.

– Но вы обрекли их на смерть!

– На вечную жизнь, скорее. А мы – уж поверьте! – никогда не забудем их подвиг и будем помнить о том, какую жертву они принесли во имя общего дела.

– Вам не кажется это предательством? – уточнил магистр.

На лице Мончини возникла едва заметная улыбка:

– Отнюдь. Да, я дал им ключи к сомнительной свободе. Но, скажите, разве я заставил отпереть замок? Или вытолкнул их наружу? Вовсе нет. Они сами совершили поступки, которые привели их к неминуемой гибели.

Глава 6. Нити

– Ты уверен, что это сработает? – недоверчиво посмотрел на лесного духа Липо Дарди.

– Сделай шаг и узнаешь.

– И это твой ответ?

– Другого у меня не найдется, – ответил Спирито и для убедительности продемонстрировал пустые карманы своего дорожного плаща.

К учителю подошел Вико. Парень был бледен и едва стоял на ногах. Но его оружие было в ножнах, а значит, адепт Особого магистрата был готов идти в бой.

– Лично я против вашей затеи! – заявила Катерина, преградив путь маэстро и его ученику. – Если там действительно разверзлись врата ада, то нас точно ждет смерть!

– А ты собиралась жить вечно? – уточнила Илария.

Затушив костер, она соорудила из палки и пакли несколько факелов и, протянув их присутствующим, со всей уверенностью заявила:

– Вы сколько угодно можете трясти своими поджилками, но пока мы не попадем внутрь, не узнаем, что на самом деле происходит в Вольтерре.

Катерина фыркнула:

– Да кем вы себя возомнили?! Мы можем обратиться за помощью к Ватикану или ордену Привратников, а не пытаться лезть напролом, словно редкостные безумцы!

Липо приблизился к девушке и указал на башню Приората, которая в эту ночь была скрыта призрачным туманом.

– Там в заложниках находится несколько десятков кардиналов, в чьей святости я нисколько не сомневаюсь. Среди них и твой родной дядя. Их держат в заложниках злые силы. И нам – я в этом уверен! – под силу их освободить. Потому как возвращаться в большой мир и оббивать высокие пороги покровителей, которые просто-напросто нам не поверят, бессмысленно. Разлом, что образовался в ведьминой дыре, может погрузить весь мир в хаос, если мы будем медлить!

– Вы уверены, что все так плохо? – недоверчиво спросила Катерина.

– У нас осталось не больше суток… возможно, это даже слишком оптимистичные сроки, – поддержала Липо его супруга. – Мир стоит на пороге небывалого Мора. Поверь, эта напасть не пощадит ни праведников, ни грешников.

– Они правы. Надо идти, – откликнулся Спирито и, засунув руки в карманы дорожного плаща, спокойным шагом вступил под арку Южных ворот. С его губ сорвалась странная мелодия, которую он насвистывал последние несколько суток.

Следом посеменил Вико, придерживая культю. Сквозь тряпки, скрывающие ампутированную руку, все еще проступала темная кровь.

– Стойте, вы куда? – недовольно вскрикнул Липо Дарди.

Но супруга положила ему руку на плечо и тихо прошептала на ухо:

– Не останавливай их. Они сделали свой выбор! Молодость и опыт – адская смесь, если не сковывать их действие ненужными советами.

***

Ночь была сырой и прохладной, а пустынные улицы города источали некую обреченность. Катерина взирала на стены, на которых застыли следы густых нечистот, на пыльной мостовой виднелись огромные кучи испражнений.

– Почему здесь никого нет? – спросил Вико, вцепившись в рукоять меча.

– Скорее всего, горожан сожрали или принесли в жертву Хозяину, – с некой насмешкой предположила Илария.

Липо осветил факелом узкий проход, который заканчивался каменным тупиком. Потом перевел взгляд на дрожащее пламя и удивленно изрек:

– Черт побери! Да он не гаснет и не реагирует на движение! Как такое возможно?

– Земные законы здесь не имеют власти, так что привыкай, воин, к новому порядку вещей, – произнес Спирито, осторожно продвигаясь вперед.

Ни одной живой души, ни одного постороннего звука, город был не просто мертвым, он словно взвалил на себя долгие тысячелетия полного забвения. Липо повернул налево, ориентируясь на высоченную башню Приората, которая находилась от них всего в паре кварталов. Но после того, как они очутились в новом проулке, она сместилась и внезапно оказалась позади них.

– Что-то не так! – нахмурился Липо и предложил всем вернуться обратно.

– Он тебя путает, – спокойно произнес Спирито, который сместился в арьергард и теперь шел замыкающим.

Фехтовальщик обернулся:

– Кто?

– Нынешний Хозяин города, – ответил дух леса.

– И как же ему это удается?

Липо выглянул из-за угла и вернулся назад, не сводя глаз с башни. Сначала он видел ее впереди, а потом внезапно постройка исчезла, сместившись в сторону. Дарди отошел к противоположной стене, влево и вправо, подпрыгнул и даже помахал перед собой рукой, желая разогнать морок. Но башня упорно продолжала прятаться от него за черепичными крышами и куполами многочисленных соборов.

Подойдя к маэстро, Илария нежно положила ему руку на плечо и ласково прошептала на ухо:

– Другие законы, мой дорогой муженек. Прошу, не забывай об этом, пока находишься в этом месте.

Липо обернулся. До этой поры он пытался избегать приближения демона и отталкивал его, если тот играл роль его жены. Но теперь он лишь устало кивнул и улыбнулся в ответ. Сейчас ему, как никогда, нужна была поддержка, и он, забывшись, дал волю чувствам. Илария улыбнулась в ответ и тихо прошептала:

– У нас все получится! Обязательно получится! И ты вернешь меня в этот мир, любимый!

Долгие скитания по улицам Вольтерры привели их к соборной площади Сан-Джованни. Церковь была невзрачной, с невысокой колокольней. Разве что белые порталы в дальней части привлекали внимание своим звездным орнаментом. Липо подошел к фонтану в центре площади, присел на бортик и с тоской взглянул на сухую облицовку. Воды внутри не было.

Уставшие путники понимали, что им специально позволили выбраться из лабиринта, но лишь для того, чтобы преподнести новое испытание.

В отличие от узких улочек, где было безветренно, здесь появился легкий ветерок. Именно он и принес к ногам Вико небольшой детский чепчик. Юноша присел и приподнял его, с интересом разглядывая кипенно-белую ткань.

Но никто не обратил на это особого внимания, пока не раздался встревоженный голос:

– Здесь кровь!

– Что? Где?! Покажи! – насторожился Липо.

На подкладке, у правого края, действительно обнаружился размазанный кровавый след. Рядом с маэстро оказался Спирито. Внимательно посмотрел на чепчик, коснулся длинным пальцем красной отметины. Его три глаза одновременно сузились.

Все замерли, ожидая его вердикт.

– Это нить, – внезапно произнес дух леса.

– Что это значит? – спросила Катерина.

– Если существует паутина, значит, должна существовать и нить, – не совсем понятно пояснил Спирито.

Илария подошла ближе, ее взгляд выражал явный интерес.

– Ты говоришь о паутине? – переспросила она.

Глаза Спирито округлились:

– А разве бывают другие нити?

– Например, бывают еще нити для ткачества или путеводные, – предложила Катерина.

Спирито покачал головой:

– Нет, я говорю о нитях паучьих. Только плетет их не паук.

– Как это так? – не поняла Катерина.

– Нынешний Хозяин города… – Илария опередила Спирито с ответом.

– Смотрите!

Все обернулись, уставившись на Вико, который указывал на деревянные врата, ведущие в собор. На старом дереве черной краской были выведены цифры1384 и косой крест.

– Что бы это могло значить? – произнесла Илария.

– Чума.

Катерина испуганно попятилась назад. Она слишком часто слышала от отца рассказы о великой эпидемии, которая не щадила никого на своем пути, выкашивая целые города косой быстрой смерти.

– Хотите сказать, в Вольтерре чума? – дрожащим голосом спросила она.

– Эта надпись оставлена здесь в знак назидания потомкам, – произнес Спирито. – А цифры – это не число жертв, а дата, когда город горел от неведомой болезни.

– Это могло бы быть так, но нынче лишь 1375 год от Рождества Христова, – напомнил всем Липо Дарди.

– Для нас эта дата еще не наступила, но для жителей города уже прошла, – с уверенностью заявил дух леса.

Катерина сделала удивленное лицо:

– Не может быть! Это какое-то безумие! Что значит?..

Но не успела она договорить, как площадь осветила песочная луна.

Послышалось много разномастных голосов, но каких-то тихих, обреченных. Раздался пронзительный детский плач, и Катерину кто-то сильно толкнул в плечо. Девушка обернулась. Сотканная из света и тьмы тень – молодая горожанка, замотанная в выцветший платок, – прижимала к груди крохотное дитя. Она исчезла и возникла вновь, словно мираж. Катерина протянула к ней руку, но та вновь исчезла и появилась уже у фонтана.

Голоса стали громче, превратившись в один сплошной гул.

Раскрыв глаза, Липо Дарди наблюдал за тем, как площадь заполняется людьми. В основном мужчинами, женщин было гораздо меньше, но все в черных траурных одеждах.

Из узкого проулка выехала повозка, груженая мертвыми телами. Подъехав к одному из колодцев, что возник прямо у входа в собор, погонявший облезлого осла священник спешился. Был он среднего возраста, рыжеволос, а худое лицо сильно изъела оспа.

Свистнув, монах привлек внимание двух местных забулдыг, что слонялись в толпе в поисках легкой наживы. Приблизившись, те не спеша посчитали количество тел в повозке, быстро сговорились о цене и принялись за работу. Тощие, изможденные болезнью тела сбрасывали в колодцы, пока те не заполнялись до краев, после чего колодец запечатывали деревянной крышкой с крестом, а неподалеку вырывали новый.

– Что здесь происходит? – пораженно прошептал Вико.

– Черная смерть, – ответил дух леса.

После звука и морока пришел запах. По площади двигались монахини, скрывающие свои лица льняными масками. В их руках были небольшие металлические емкости, в которых медленно тлели сухие травы.

Запах растворял миазмы, наполняя площадь лесными ароматами. Люди встрепенулись, послышались разговоры. Мир оживал, избавляясь от едкого страха смерти.

– Я действительно это вижу… – прошептал Липо Дарди.

Илария улыбнулась:

– Мир куда сложнее, чем ты мог себе представить.

– И что же нам делать?

– Искать следующую паутину, – ответил демон.

Но Липо все меньше и меньше видел в Иларии существо, что заключило с ним кабальную сделку.

В этот самый момент на площади возник еще один служитель церкви. Инквизитор был достаточно молод, чтобы носить данный чин. Согласно булле Климента V, стать святым борцом с великой ересью можно лишь достигнув сорокалетнего возраста. Но инквизитор был слишком юн: лет двадцать с небольшим.

– Не отставайте, – произнес Спирито, когда инквизитор в темной сутане миновал площадь и исчез под аркой, над которой виднелся образ Девы Марии.

Но догнать юношу оказалось не так-то просто. Свернув в проулок, Липо едва не столкнулся с двумя могильщиками, носившими на лицах грязные тряпки. Маэстро отпрыгнул в сторону, а Спирито ловко перепрыгнул через людей и ускорил шаг. Последним пытался не отставать Вико, которого поддерживала Катерина.