Читать книгу Посиделочки - Константин Зинурович Ишмухаметов - Страница 1

Детский сад (из цикла «Папины рассказы»)

Когда мне исполнилось 5 лет, я решил пойти в детский сад.

Не то чтобы сам решил – родители настояли. Хватит, говорят, тебе без дела по улицам шляться! Опять же сыт будешь и воспитан, как бухгалтер.

После войны прошло уже больше 10 лет и время было уже не такое голодное, но если ребёнка лишний раз покормят, родителям только легче, как говорил классик.

Друг мой Толик уже 2 месяца ходил в это таинственное место. И ничего. Ничего плохого не рассказывал.

Ладно, думаю, шут с вами – схожу. А самому, даже интересно стало, что да и как там.

В понедельник утром, разыгралась метель. Ворота на улицу замело. Мы с папой кое-как растолкали снежные кучи и пошли в этот детский сад.

Деревня наша, хоть и небольшая, но, как лисья тропка, – в ниточку вытянулась. Путь с одного края до другого минут сорок быстрой ходьбы. Это если погода хорошая, дорога сухая да чистая, да человек с большими ногами. Но у меня эти самые ноги тогда ещё не в полной мере отросли, ночная пурга была сильной и, поэтому, поход обещал быть длинным. Папа шёл чуть впереди, прокладывая дорогу, а я, как настоящий разведчик, шагал за ним "след в след". Минут через пять ходьбы, навстречу на санях проехал дядя Вася, наш зоотехник.

Его поездка "в район" была весьма кстати, – идти по утоптанному стало полегче. Мы стали развлекаться чтением снежных следов.

Вот, собака, сорвавшаяся с цепи, расписалась в своём бессилии прямо на снегу.

Вот, ворона проскакала, и оставила отметки, как курица лапой.

Вот, бесстрашная мышка потрусила по своим небольшим делам.

И ещё десятки разных отпечатков больших и маленьких.

Так, незаметно для себя, мы дошли до места.

Садик, по сравнению с нашим домиком, был огромен. Шагов 50 невзрослого человека в длину, а в ширину я не померял – помешали сугробы, да дверь входная. Деревянная одноэтажная постройка немного походила на сказочную крепость из библиотечной книжки старшего брата. Снежные брови нависали с крыши, как бы показывая: "У меня не забалуешь!"

А я и не думал.

Внутри тоже было довольно строго – крашенные стены с расставлеными вдоль деревянными скамейками.

Папа передал меня с рук на руки в коридоре весёлой тёте, пожелал удачи и ушёл. Тётя, всё время чему-то улыбаясь, представилась, показала где раздеться и отправила на завтрак. Ну, думаю, отличный садик, хоть и цветов немного.

Когда я зашёл на их кухню, то сразу увидел Толика. Он уже сидел, как барин за столом и что-то с аппетитом пил. Садись, говорит, ко мне. Не ртом конечно, а одними только глазами говорит. Рот-то занят. Тут тётя повар и мне кружку принесла. А там – моё любимое молоко! Вот это, думаю, детский садик! Нет, не садик, а самый настоящий сад!

И тут, я замечаю, что в молоке сверху плавает что-то. И запах какой-то неинтересный. Я же не знал, что молоко кипятить можно и пенки эти в жизни не видал. Нюхнул я ещё разок кружку, глянул на эту кляксу белую и закрутило-завертело у меня в животе и подскачило до самого горла. Кое-как сдержался.

Тут тётя повар снова подошла. Говорит, мол, давай, раз и готово. Но я её уже не слушал. Поставил аккуратненько кружечку или не очень аккуратьненько. Не помню сейчас – не до этого было. Выскочил из-за стола. А потом, в коридоре, кого-то чуть не сбил. Увернулся, присел, подпрыгнул, лягнул дверь и, в чём был, выскочил на улицу. Сиганул так, что домов через пять только и опомнился, что зима и курточки с шапкой на мне нету. Но тут, как подумал про то место, где одежду оставил, как вспомнил запах этот – припустил ещё сильнее. Так, рывками и добежал до дома. Кое-как запах выветрил.

Мама с папой меня поняли и, даже ругать не стали. Больше я в детский сад не ходил. Стал к школе готовиться.

Чудесный родник (из цикла «Папины рассказы»)

С семи лет я начал ходить в школу.

Походы туда, и особенно обратно, мне сразу понравились. Конечно, перед тем, как отправиться назад, нужно было чуточку потерпеть, марая бумагу чёрной кляксовой жидкостью, водить пальцем по строчкам, да открывать вовремя рот, чтобы на свет Божий вышел результат несложных математических вычислений.

За это, в награду, я получал Дорогу Домой, полную чудес, приключений и верных друзей.

С самых первых дней учёбы нас предупредили, что скоро мы станем октябрятами (октябрь-то вот-вот должен был наступить), а потому вести себя нужно было … Дальше, зашумели и я не расслышал. Понял только, что вести куда-то. И мы честно себя повели или понесли: измеряли глубину луж, бегали наперегонки, бросали камни, пугали птиц, и ещё выполняли много много других общественных и полезных дел.

Делами мы часто занимались до поздна, пока не сводило живот от жажды и голода, либо пока небо не застилал кто-то чёрной скатертью с мелкими дырочками, через которые подглядывало за нами хитрое, но уставшее солнышко.

Однажды наш старший товарищ Шурка (ему было уже целых восемь) невзначай предложил осмотреть родник на их огороде. Родников мы, в свои семь, знали, конечно, уже с тыщу, а огородов и того больше. Но, в этот день никуда особенно не спешили, поэтому, после недолгих уговоров дали своё согласие.

Родник, даже с высоты нашего опыта, был не совсем обычным.

Небольшая бочка вкопанная до половины в землю, через край которой выливалась вода. На её поверхности загорали жёлтые листочки да водомерка без устали чертила хорды, а иногда и диаметры.

Шурка смахнул с бочки лишнее, но вдруг остановил нас, мол, обождите чуток и куда-то умчался. Мы пожали плечами, похихикали немного, но всё же послушались. Через минуту он появился с угощением – каждому принёс по огромному куску того самого сахара, который не ломают, а колют.

О, это было сокровище, доступное в то время далеко не всем – только "советским", а родители Шурки были именно такими – папа работал в клубе, а мама – в Сельском Совете.*

Мы обмакивали каменные сахарные кусочки в бочку, а затем выпивали-высасывали из них драгоценную влагу, вновь и вновь наслаждаясь чудесным родником.

В тот год, ещё раза три или четыре, проходя мимо Шуркиного дома, безжалостное солнце вдруг накидывалось коршуном, будьто выкручивало руки и во рту всё пересыхало до невозможности. Наш товарищ никогда не отказывал в спасении, вёл к бочке и обязательно приносил сахар. А мы, причмокивая и обливаясь, хвалили необыкновенный по вкусу источник.

– Ну, и водичка у вас! Ни у кого такой нет!

Двоечка (из цикла «Папины рассказы»)

Родители, зная мои гастрономические пристрастия и любовь к бегу, строго настрого наказали "ходить по школе пешком" – я подчинялся и прослыл примерным школьником.

Учёба давалась легко. Я играючи решал задачки и считал в уме, а пробелы в правилах русского языка компенсировал "врождённой" грамотностью страстного любителя книг.

Учителя отмечали меня не только в журнале, но и почётными грамотами.

Двойки, конечно случались, но были такими же редкими, как снег в октябре.

Однажды к нам зашёл завуч или директор, сейчас уже не помню. Учитель наш, при этом, вышел куда-то.

– Ну, как ребята, нет ли среди вас двоечников? – спросил высокий гость.