Читать книгу Колёса - Костя Спиридонов - Страница 1

Есть такие хостелы,.. которые

Бамм… Он где лежит? Я должна его увидеть, – кричит утром Ольга

Потом начинает приставать к жильцу, своему соседу за стеной. Не было бы обмана?

Я не знаю. Меня слишком мажет, чтобы я… "Кто? – я?"

Видимо так и должно было произойти.

Она выпорхнула из клетки под названием "я". Она живёт по кайфу и в рот ебала всё остальное.

О, очнулся! Тебя как звать? Откуда есть?

Меня все ещё мазало. Я оглянулся по сторонам и понял, что я всё-таки в говно упорот, хотя и это мне сообщить было некому.

Ах да. Я очень сильно отвлёкся. Я хотел про хостелы.

– Вы все пидорасы! Мрази, гниды! Я убью вас всех. Нет, я не стану вас добивать, я оттащу вас на горячий источник "Сила кулака". Там вы и подохнете от гиповентиляции, грязные пидорасы!

Меня мажет. Так хорошо, что аж писать хочется. Вот и пишу.

Дрянь все это конечно. Слова, слова, слова. Ну а что мне остаётся?

Да ёбаный рот! Я же хотел рассказать про хостелы.

У С. я дольше оставаться не мог. Он вовсю готовился к своим выходным, настраивался и, разумеется, перспектива провести со мной эти выхи ему не улыбалась.

Я съехал. Всё, что у меня есть – это мой гроб и велосипед. У меня больше нет ничего.

Хостелы! Я съехал от С., но заселяться было некуда. Я ещё не получил зп, чтобы снять комнату. Не хватало буквально трёх дней.

Поэтому я начал искать хостел. Искал подешевле и нашел один вариантик, который приглянулся. 400р за ночь, по фоткам кровати приличные, сама квартира там разубрана, как невеста, в шёлковую драпировку и бархатные ковры под ногами.

В общем, сказка! Я позвонил, и мне сказали, что тот хостел у них уже закрыт давно.

Ну вот. Я также узнал, что у них есть новый хостел на Петроградке. По крайней мере, так мне говорил пацан на телефоне. Он направлял меня туда, мол, "живи там, там не хуже".

Ну я и поехал. Сперва я, разумеется, посмотрел отзывы на это "жильё" в яндекс картах.

Отзывов было ноль. Фотографий столько же.

Но я не стал обращать на это внимания и рванул туда на лясе. На небе была пасмурная стужа. Ноябрь.

По пути до этого хостела я глазел на девушек. Даже полностью одетые в осенние куртки и пальто, в толстых колготках под штанами, в защитных масках на лице они все равно каждый раз приковывают мой взгляд.

Их ноги. Их груди. Их белая, нежная кожа. О, как бы я хотел обладать этим вновь!

Женская красота, без сомнений, нечто не с этой планеты.

Я приехал в хостел. Гатчинская 1. Созвонившись снова с тем чуваком, что меня сюда направил, я получил инструкции по нахождению этого хостела.

Я зашёл в парадняк, который мне указал этот тип, поднялся по лестнице на пятый этаж.

Падик был хуевый. Узкий – некуда пристегнуть ляс (поэтому я пристегнул его на улице за водосток), повсюду мелкий сор по типу оберток и выпитых бутылок несколько.

Я все поднимался.

В окна парадняка выходила строго стена соседнего дома. Никакого простора, никакого воздуха и пейзажей. Только бежевая стена с облупившейся штукатуркой.

Я поднялся, и меня встретила бабище в халатике, как оказалось – она администратор.

У этой бабищи было лицо оплывшее от синьки, тело рыхлое и грубое от тяжёлых мужских рук.

На этаже также стояло несколько мужчин. Они курили и, очевидно, проживали именно в этом хостеле.

Бабище сразу спросила, не представляясь и не спрашивая моего имени, не я ли новый жилец? Я ответил, что я, и засмеялся как можно более располагающим образом.

Я чувствовал себя полным дерьмом, конченной мразью, петушнёй, когда улыбался этой бабище. Мне казалось, что необходимо произвести хорошее впечатление, ведь мне с ними жить ближайшее время.

Бабище с третьей попытки открыла дверь в квартиру (там стоял домофон, только он не звонил, а открывал дверь, если введёшь верные цифры) и повела меня демонстрировать хоромы.

Это был натуральный гадюшник! В комнате с кроватями не было и крупицы похожести на те фото, что смотрел. Несколько мужиков лежали там в одних трусах, ворочаясь от света, который моя бабища включила.

Зрелище давящее неготовых к самопожертвованию, к смерти в любое мгновение, к необходимости принимать решения и следовать им до конца, даже если что-то идёт не по плану.

Но я, разумеется, снял тут койку. Я думал о том, что мне нужно хоть где-то ночевать, что это только на пару дней, что это можно даже использовать в творчестве. История о человеке, который всё потерял и ищет чем бы это все заменить, чтобы не душнило в груди.

С бабищей мы составили типа договор, она рассказала мне о правилах (не курить внутри, не шуметь, не барагозить и главное – не бухать!). Будучи теперь ближе к ней, я увидел на её руках кровоподтёки и синяки, также на них была какая-то мялость – вроде как её руки десятилетиями выдалбливали, как хлопок для пряжи, на станке. Она была в халате на голое тело, в шерстяных ретузах, а сверху ещё и в шерстяных носках. Волосы её были уставшими, местами редкими.

Я смотрел на эту женщину и думал, что и в ней сидит ребенок. Маленькая девочка, что просто хотела любви. Девочка, для которой когда-то были совершенно безразличны и деньги, и социальный статус, и мнение окружающих.

Ведь и эта девчонка влюблялась (и было-то ведь это не так давно – ну двадцать, ну тридцать лет!). Ведь и она бежала на свидание со своим любимым с дрожью в сердце, будто они встречались впервые, хоть на деле это была их сотая встреча.

И эта девчонка водила своими тонкими, прозрачными, бесценными пальцами по его закрытым векам, по линиям его губ, по скату носа. И она щекоталась им, смеясь при этом как неудержимая. И она ласкалась к нему, позволяла гладить, прикасаться ко всем своим местам. Во всех изгибах её тела он оставил свой след.

Ведь и эта бабище имела юношу, влюбленного в неё, которому отказала по не любви, ещё будучи слишком молодой (сейчас бы ни за что не отпустила от себя такого лоха, по-любому раскрутила б его на всё лаве!). Ведь и у неё было время молодости и красоты, будущего и надежд, веры в себя и в возможность счастья.

Но теперь это просто бабище в сальном халатике, под дребезжащую отрыжку заполняющая договор аренды жилья.

Закончив с бумагами, бабище дала мне постельное белье, тапочки и снова проводила в комнату для выбора койки.

Я сначала хотел верхнюю (там двухъярусные), но когда узнал, что залезть туда можно только по приставной лесенке, я передумал и расположился на нижней койке в углу комнаты рядом с дверью.

Бабище ушла, пожелав мне "ну, живи", а я взялся застилать свою новую постель. Делая это, я краем глаза наблюдал за соседом по койке. Это был вроде нормальный пацан. В прикиде, конечно, не блестящем, но с идеей. На нём были трусняки по типу плавок (ненавижу такие) с изображением пса на писюне. Пёсик лежал, поджав под себя и хвост, и лапы, глядел большими, грустными глазами куда-то вверх.

Также на моём соседе была тишка по типу из льна что-ли. Товар явно не магазинный, походу, ему её кто-то сшил.

О, великое блаженство иметь любящую тебя пару рук, что сошьёт одеяние для чресел твоих! О, счастье и радость носить на себе такие знаки поистине великой любви!

Как жаль, что такая любовь недолговременна и стирается в пыль всего за горстку лет.

Я расстелил постель и лёг в неё. Сначала я досмотрел серию аниме, что осталась недосмотренной, пока отвлекался на поиск этого хостела.

Потом я обратился (максимально вежливо и деликатно) к своему соседу. Я спросил у него, есть ли клопы? Он ответил, что нет, что только недавно проводили их травлю.

У этого парня был выбрит лоб до середины башки, а оставшиеся волосы торчали в разные стороны заспанными петухами.

Я постеснялся спросить про причёску и продолжил смотреть аниме.

Жить надо в кайф, а не правильно! Какой мне прок в том, что я тысячу раз прав, что я почти святой в сравнении с этой блядью, что я читаю её, как детскую книжку, если она не со мной?

Если я не могу наслаждаться её присутствием, когда она сидит рядом; если не могу трогать её мягкое тело, где мне вздумается; если не могу слышать её голос, её эмоции и интонации; если не могу чувствовать того, что, когда она что-то говорит, то обращается ко мне и только ко мне. С кем бы и о чем бы ни был разговор, я слышал в её словах своё имя, с которым она обращалась к настоящему своему собеседнику.

И вот этого всего нет. Ушло и пропало, осталось в прошлом, лишь воспоминания о так и не сбывшейся мечте быть счастливыми вдвоём.

Ну да ладно. Хостел.

Я пролежал на этой койке где-то полтора часа – был перерыв до начала смены. И меня, как колорадский жук обгрызает картофель, обожрали клопы. Может это были и не клопы, а вши, или что там грызет и прыгает по человеку? Я этих тварей глазом не сумел рассмотреть. Но тело моё ощущало их существование в этом клоповнике на все сто.

Я лежал, смотрел аниме и стряхивал с глаз этих тварей. Они были совсем как дома здесь и отнюдь не смущались нарушением чужой зоны комфорта.

Через полтора часа я встал, оделся и ушел работать. Больше я в этот хостел не возвращался. Проплаченные тыща двести я списал на свою страсть проебывать деньги в пустое, порой даже вредное.