Читать книгу Сокровища Пинска - Кович Фед - Страница 1

– Пан управляющий, мне завтра открывать? – спросил я с надеждой у пожилого еврея, когда тот подошел к входной двери в конце рабочего дня.

Пан управляющий замер на мгновение, опустил руку с дверной ручки и обернулся ко мне. Всегда уверенно держащийся, с пронзительным взглядом, свойственным расчетливым людям финансового мира, он посмотрел на меня совсем другими глазами, полных растерянности и безнадежности.

Его небрежный вид сильно удивил меня. Такого не могло быть в принципе, учитывая строгость пана управляющего в вопросе опрятности одежды для себя и всех сотрудников учреждения. На его идеально утюженном костюме тройке, сшитым по моде, виднелись мятые изломы. Жилетка расстегнута, носовой платок торчал из бокового кармана пиджака вместо привычного нагрудного, а шелковый галстук разжат и немного сбит набок на накрахмаленной сорочке.

Для меня, молодого служащего банка, считалось особой привилегией открывать двери банка по утрам, подготавливать операционный зал к работе, разносить почтовые уведомления по столам работников и раскладывать канцелярские принадлежности.

В рабочее время я выполнял свои прямые обязанности кассира. Но при появлении особо важных посетителей, переходил в закрытую часть. Такое особое положение в учреждении обеспечивало мне не только близкое знакомство с паном управляющим, но и знания, полученные в ювелирной лавке отца.

С самого раннего детства учился отличать настоящее золото от поддельного, идентифицировать древние артефакты, диагностировать драгоценные камни, выявлять поддельные казначейские ассигнации и денежные знаки. И самое главное, определять рыночную стоимость уникальных ценностей. Именно эти знания оказались востребованы в банке, куда меня пригласил пан управляющий после окончания лицея по настоянию моего отца.

Обслуживание важных посетителей подразумевало, в основном, выдачу финансовых средств под залог драгоценностей или же принятие вещей на хранение. Все материальные ценности сперва подлежали оценке. После этого пану управляющему предоставлял отчет о стоимости с рекомендацией о сумме вознаграждения в залоге или страховых взносов при принятии на хранение. По роду своей деятельности составлял ведомость учета ценностей в хранилище и определял их расположение по месту. Остальные работники мне завидовали. Большинство из них не имели допуска в святые святых нашего учреждения.

Пан управляющий снова посмотрел на меня.

– Пришлю распоряжение позже, – и вышел из здания. Я не удивился. Такая практика была общепринята у нас.

Вечером посыльный принес письмо от пана управляющего. Меня насторожило, что письмо запечатано. Обычно посыльный передавал распоряжение устно или на сложенном листе бумаге.

В письме было обращение ко мне не как к работнику, а как к другу семьи. Пан управляющий высказывал опасение по поводу неизбежного прихода большевиков в город. Особенного его пугали истории раскулачивания зажиточных людей с высылкой в Сибирь или, вообще, расстрелом. Поэтому он принял решение покинуть город. Далее пан управляющий призвал нас последовать его примеру. Но прежде он попросил позаботиться о драгоценностях в хранилище, чтобы они не достались большевикам. К письму был приложен ключ от персонального сейфа пана управляющего в кабинете, и подробная инструкция на каких страницах бухгалтерской книги найти шифр к замку хранилища.

Я передал письмо отцу и сказал, что вернусь как можно скорее. Сам побежал в банк.

Время действительно было неспокойное. Уже несколько дней над городом велись воздушные бои самолетов с орлами, крестами и звездами на крыльях. Один самолет был подбит и упал на окраине города. Местная ребятня рассказывала о пленении пилота. После этого самолеты со звездами несколько раз сбрасывали бомбы на город. На днях стала доноситься отчетливая канонада с восточного направления.

Я спустился к реке, где рваные облака тумана приносили явственный запах гари и пороха. Неожиданно показались моряки, которые безмолвно переносили питьевую воду, провиант и боекомплект на катера речной флотилии. Избегая неприятностей, побежал от речки. Город был пронизан напряженностью. Люди выносили ящики в спешке, бочонки и свертки из домов и укладывали на телеги. Длинная веретеница конных повозок тянулась на Запад, то и дело оборачиваясь на Восток, откуда доносились выстрелы и взрывы.

Войдя в здание с тыльной стороны, прошел в кабинет пана управляющего, достал из сейфа бухгалтерскую ведомость и определил шифр. В хранилище быстро собрал драгоценности в два ящика. Во внутреннем дворе раскопал и углубил мусорную яму, в которую сгребали опавшую листву. Первый большой ящик был не столько тяжелым, сколько неудобным для переноски за скобу одним человеком. Пришлось волоком тащить до ямы. Аккуратно опустив его в яму, вернулся за вторым.

Только зашел в здание, в парадную дверь громко постучали. Потом еще. Было слышно, как люди переговариваются. После некоторого затишья на дверь обрушились тупые удары. В это мгновение на улице громко крикнули и последовали выстрелы. За дверью раздался звонкий стук упавшего инструмента. Через пару секунду послышался топот солдатских сапог с русской бранью.

Я посмотрел над дверью, где в сумерках еще угадывались силуэты икон: Купятицкой иконы Божией Матери, нашей хранительницы, и Федора Тирона – мужского покровителя города, перекрестился и поспешил в хранилище за вторым ящиком. Он был меньше. Его поставил рядом с первым, засыпал землей и сверху нагреб травы и листвы. После поспешил домой.

В это время раздался оглушительный взрыв на восточном мосту, ведущим в город. Вскоре на улицах послышались солдатские команды на польском и русском языках. Меня несколько раз окликали, но всякий раз успевал скрыться в ближайшей подворотне. В темноте добрался до дома. Вся семья с тревогой ожидала меня. Мне не дали даже умыться и переодеться. Так мы покинули город, в котором я родился и вырос и по воле судьбы более не возвращался в него.

* * *

Я сидел за обеденным столом в американском доме в пригороде Филадельфии. С другой стороны стола находился дедушка весьма почтенного возраста и его семья. Дедушка опрокинул очередную рюмку водки и смачно прикусив бутерброд из черного хлеба, смазанного медом и положенным сверху соленым огурцом, продолжил:

– В то время многие ожидали перемен к лучшему, и красноармейцев именовали не иначе как «нашими». Но вскоре разглядели суть освободителей, и большевики в устах народа превратились в «башлыков», за то, что душили, убивали и отбирали все нажитое:

Дедушка с грустью в глазах отпил чая из чашки. Некоторое время все молчали.

– Мне сказали, что ты опытный кладоискатель, понимаешь в поиске и у тебя есть… ммм… инструмент.

Я был приглашен на ужин в качестве почетного гостя. Судьба свела меня с внуком дедушки, когда во время отдыха на природе рассказывал веселые истории о приключениях с металлоискателем в Беларуси. О важности подготовительного этапа работы в архивах, подробном изучении старых карт, рекогносцировки на местности, проверке торговых путей и мест проведения ярмарок, изучении особенностей планировки старых усадеб, проведении последовательного поиска на земле. Не забывая при всем этом о традиции задабривания земляного дедушки, произношении заговора на клад и снятии охранного заклятия. И главное, всегда и везде следовать за Госпожой Удачей.

– Я хочу, чтобы ты нашел мои сокро…, – дедушка замолчал на полуслове, явно обдумывая слова. – Знаю, что за все нужно платить. Поэтому прошу, из всех сокровищ, привези мне корону с бриллиантами. Все остальное оставь себе.

Я воспринял эту просьбу, мягко говоря, с иронией.

– Если эта история правда, то почему не откапали сокровища раньше? – спросил я.

– Мы пытались. – К разговору подключилась дочь дедушки. – В конце 80-х гг. я с мужем ездили в город и искали здание. Но за давностью лет произошло столько изменений, что ориентиры не обнаружили. Мы провели неделю в городе, но в итоге вынуждены были уехать с пустыми руками. – Сидящий рядом муж, активно поддакивал.

– Сколько раз он нам говорил, – продолжила женщина, – что если бы нашли сокровища, то жили бы совсем по-другому.

– И как называется город? – решил уточнить я.

– Минск. Нет! – Дедушка засомневался. – Нет. Пинск! Минск – столица, а Пинск на границе с Украиной. – Уверенно заключил дедушка.

– Пинск! Точно, – подтвердила дочь.

Не сказать, что мне было совсем безразлично услышанное. Но после обильного застолья решил, что тему продолжить лучше на следующий день на трезвую голову.

Утром, на удивление, вся семья уклончиво уходила от моих уточняющих вопросов и всячески давала понять, что тема эта им не интересна. Я только удивился такому обороту событий, поняв, что благоприятный момент утерян безвозвратно. Наблюдая такой поворот событий, благополучно забыл об этом разговоре.