Читать книгу Золотая бурёнка - Козлов Денис - Страница 1

Летнее солнце перевалило за полдень. Его пузатые лучи вырисовывали различные узоры на бетонной мостовой. Бесчисленные солнечные зайчики беззаботно скакали по крышам домов, автобусным остановкам, немногочисленным районным мануфактурам, трамвайным депо, пивным ларькам, ресторанам быстрого питания, тату-салонам, – после чего, обильным своим массивом голов, переходили уже на главный венец творения природы: человека, – и досаждали ему. Солнечные блики виднелись и тут и там: на всевозможных витринах магазинов, витражных панорамах, – в конечном итоге они перетекали и формировались в новоиспечённые узорчики различных форм и размеров.

Выход из метро ознаменовывала застенчивая табличка-вывеска на белом фоне, со словами: "Московский метрополитен. Станция Выхино". Достаточно мохнатый, крупный и пушистый заяц солнечного происхождения удобно устроился на ней и сладко, беззвучно спал. Его не особенно тяготило происходящее здесь в продолжение всего дня: снующие в обе стороны, через дверные проёмы сгустки материи определённой формы, похожие друг на друга, и одетые, в большей степени, сообразно веяниям конкретного поколения в контексте проживаемой ими эпохи.

Любая эпоха подразумевает под собой определённые вехи различной структуризации, разделим их на "очень важные", "среднестатистические" и "незначительные". За последние три года произошло сколь угодно всего важного и значительного для жителей Москвы, Российской Федерации, стран СНГ, ближнего и дальнего зарубежья, мира в целом.

Свои объятия человечеству распростёр его величество: – 2023 год. Молодого человека, – о котором пойдёт дальнейшая речь, – собственно как и вышеупомянутого зайца, не особо интересовали геополитические свершения последних лет, будь то близлежащий временной отрезок, будь то ближайшее столетие. Предупреждая немой вопрос слушателя, скажу так: молодой человек был отнюдь не глуп, просто в данный момент никакой практической пользы он не мог извлечь из теоретической преамбулы. Его волновал вопрос бытия: конкретно его бытия.

Через двери метрополитена публика выходила поспешно, сливаясь воедино и образовывая разношёрстную публику, подразумевая лиц различных национальностей, конфессий, профессий, областей интересов и возрастов. Наметанный глаз смог бы различить среди них несколько славянских народностей, кроме того: грузинских армян, казахстанских чеченцев, таджикистанцев, кыргызстанцев, дагестанцев, и не только их. На футболках и кепках перстрели дежурные надписи, сугубо с такими вот заголовками: "UFC", "Armani", "Dsquared", "Адидас", и прочее. Время от времени подземка выплёвывала формы жизни, волосяной покров на головах которых являл миру все цвета радуги.

Субкультуры множились в геометрической прогрессии, кружки по интересам набирали обороты повсеместно: более чем когда-либо. Последнее столетие напропалую пропахло бензином, хотя эра электронного транспорта предвосхитила обиход представителей элитарных и не только, сословий двадцать первого века.

Пропустив вперёд очередную, новообразовавшуюся человеческую многоножку, в гордом одиночестве, частью картины пред нами предстаёт молодой человек, с ясным, оценивающим взглядом, близко посаженными, зелёными глазами-водопадами, гладко выбритый. Широкая спина и узкая талия добавляют его образу шика и лоска, великолепно гармонируя с мужественной линией челюсти. Имя молодого человека – Дункан Голубев.

Стройное тело его отлично синергировало с аристократической выправкой, не имевшей ни малейшего отношения к прошлому молодого джентльмена. При этом его статный образ несколько терял свою актуальность на фоне простенького имиджа, который включал в себя: спортивный костюм синего цвета, бренда "adidas", кепку аналогичной фирмы, схожего цвета, и кроссовки "adidas" тёмно-синего цвета. Прикид всецело был выходцем из благородных немецких цехов транснациональной компании по производству спортивной одежды.

Окинув беглым взглядом происходящее вокруг, Дункан уверенной, неторопливой поступью двинулся к ближайшему ларьку. Вывеска, чуть кренившаяся набок, декламировала художественным манером о возможности приобрести тёплые булочки, холодные, свежие напитки и разнообразные закуски по броской цене. По периметру ларёк обрамляли чёрно-белые кляксы, низвергаемые братьями нашими меньшими, в разных пропорциях. При этом недостатка в клиентуре не наблюдолось.

Рядом, на стоянке, находились два автомобиля марки "BMW", пятой и седьмой моделей, одна "BMW X5", "фольксваген", "тойота", "киа рио", и ни одного представителя российской автомобильной промышленности. "Хэпятый" показательно взревел всей мощью своего турбированного движка, – несколько раз, – тем самым обратив на себя внимание, и неторопливо, вальяжно поплыл на магистраль, там он вклинился в общий поток таких же "заурядных" представителей зарубежного автопрома, где, всё же, изредка мелькали "волга" и "жигули".

Ожидая своей очереди, двое вели оживлённую беседу, делились последними новостями. Основной темой, стоящей на повестке дня, являлась – специальная военная операция. Дункан находился позади говорящих, один из которых стоял вполоборота к нему. Ушная раковина гражданина была необычной формы и была похожа на улитку больше, чем любая, усреднённая, безликая ушная раковина, которую можно повстречать на просторах нашей необъятной. Внутри, тосковала, и рьяно просилась наружу, готовая в любой момент хлынуть обильным потоком, субстанция, не то жёлтого, не то светло-коричневого цвета.

Похоже на булку с корицей, с насмешкой подумал гроссмейстер. Иногда Дункан сам себя так называл, однако с шахматами был на "вы". В голову вдруг пришла мысль и Дункан поймал себя на ней: "это не Копенгаген, не Мельбурн, и даже не Цюрих", хотя, жить с комфортом можно и в каком-нибудь Рио-де-Жанейро… С другой стороны, Москва, – это тебе не Сызрань и не Урюпинск какой-нибудь.

Вдруг до слуха Дункана начали доноситься обрывки фраз и он окончательно очнулся от забытья.

– Вражеские дроны видели в районе Кремля, – гнусаво промолвил "булка с корицей". Новости смотрел? Есть некоторые опасения относительно будущего. – Нехотя добавил он.

– Ну, дык, пожалуй что так. – Отмахнулся от дальнейшей тирады второй собеседник, грустно вхдохнув. Снял с округлого черепа безликое канотье, вытер тыльной стороной ладони испарину на лбу. Выпуклое пивное брюшко забрюзжало в знак протеста.

– Говорят, растянется вся эта канитель на года. Как думаешь, возможно такое? – Никак не отставал вопрошающий.

– А бес его знает, поживём – увидим. Хрен его знает, что там у правительства на уме. Меньше знаешь – крепче спишь, авось нас не коснётся. – Лицо говорившего приобретало оттенок коммунистического флага.

До Дункана долетел обрывок последней фразы и отчасти он был согласен с краснолицым: от некоторых вещей стоит абстрагироваться.

Наконец "сдобной парочке" отпустили товар и подошла очередь гроссмейстера. Дункан довольствовался двумя хот-догами, банкой адреналин раша и булкой с корицей.

Мысли роились в голове гроссмейстера, сменяя одна другую, точно так же как стремительный, пыльный июнь сменяет заспанный одутловатый июль, а тот в свою очередь досужий, более водянистый август. Синаптическая связь между нейронами головного мозга окрепла посредством питательных веществ. Протяжное "мяяяявк", доносящееся с аллеи, – наполняло добротой и вселяло веру в человечество.

В кармане спортивных брюк Гроссмейстера покоился неофициальный документ, больше похожий на потрёпанный лист качественной бумаги, но имевший несомненную ценность, если, конечно, звёзды сойдутся. Жирным шрифтом было выведено: "Дело №". Штуковина эта попала к Дункану ещё в босоногм, забытом детстве. Прелюдией послужила эпитафия на надгробном камне прадедушки Дункана Голубева, – небезызвестного, в определённых кругах, разумеется, – Бендера Задунайского. Слухи и толки вокруг данной персоны ходили разные, многочисленные и одухотворяющие.

Так вот, стоя возле надгрорбной плиты "небезызвестного", Дункан впервые услышал о фантастических сокровищах и богатствах, якобы имевших место быть в арсенале Бендера Задунайского. Услышал не более, чем краем уха. Дункан, как и любой другой мальчик сентиментального на тот момент возраста, мечтал связать свою жизнь с приключениями. Редкий мальчишка лелеет в своих грёзах инжиниринго-консалтинговые процессы или агрофизическую деятельность, а вот воздухоплавание либо мореходство – другое дело.

Наша история о коллекции богатств достопочтенного и небезызвестного, как и любая другая история подобного толка, – достаточно крепко обросла кипучим ворохом мифов, легенд и небылиц. Одни говорили что Задунайский нажил её интеллектуальным трудом: дескать, преподавал в художественной академии, ловко орудовал фигурами на шахматной доске и ко всему прочему занимался изловом криминального элемента в Советской Украине. Другие, напротив, приписывали его нравственному облику мелкоуголовные наклонности в особо крупном размере. И чем дальше в омут, тем интереснее вырисовывалась картина.

Сам Дункан не придавал особого значения слухам и домыслам, и в целом относился к ним больше скептически, нежели лояльно, но одно он понимал наверняка: конкретно в этой истории ему придётся разобраться самому. Авантюрист по своей природе, или в угоду памяти своего прадедушки, так или иначе, Дункан не мог пройти мимо. Тем более, будучи перманентно без официальной работы, располагая временем, источая бешеное желание, гроссмейстер жаждал получить ответы, жаждал приключений, жаждал богатств.

Дункан не помнил точного местоположения захоронения своего предка, но знал, что гробница расположена на Востряковском кладбище в городе Москва, из этого следовало, что в недалёком будущем их встреча состоится вновь. Стоило освежить некоторые детали в памяти, и ещё раз убедиться в твёрдости своих намерений.

Но кто бы что ни говорил худого о слухах, сплетнях, кривотолках, так называемая "жёлтая пресса" и послужила единственным источником информации для исследования, проводимого гроссмейстером в контексте данного мероприятия.

В одной из статей, на просторах сети "интернет", значилось следующее: <<Баловень природы, баловник судьбы, памятник которому красуется в Никополе, – изваянный в лучших традициях постмодерна, – Остап Бендер, он же Бендер Задунайский, он же Остап-Сулейман-Ибрагим-Берта-Мария-Бендер-бей, – сын турецкоподданного, неуловимый мститель в белом костюме, ярких штиблетах, востроносый, с орлиным прищуром молодой человек. Он не любил государственный аппарат советской направленности. Среди прочего, в простонародье носил погремуху: "комбинатор-махинатор". Он хотел жить на широкую ногу, щеголять броскими вечерними туалетами, благоухать восточными ароматами, гулять красивых женщин, блистать знанием зарубежных афоризмов, но советская власть могла предоставить лишь небольшую часть этого списка, и то: – с множественными оговорками. Поэтому Бендер мстил, мстил по мере возможности и сил. Была у него мечта: уехать в Бразилию или Аргентину, а лучше на острова. И вот после долгих копаний, многочисленных безуспешных стартапов и бизнес начинаний всеобъемлющей ориентированности, Остап сорвал куш, достойный его внимания. Впрочем, довольно скоро нажитое "барахлишко" было изъято приграничными служащими Румынских силовых структур. В товарной накладной означено было ценностей на добрый десяток безбедных существований для полноценного императорского двора. Например, одних только колец, перстней и браслетов насчитывалось более двухсот штук, не менее двадцати портсигаров с различными монограммами, вензелями, гравировками и прочими пояснительными пометками и указаниями, также более двадцати пар золотых часов, среди которых были и дарственные экземпляры, различный золотой "лом", блюда, кресты и не только. Бездарно разбазарив приобретённое, "комбинатор-махинатор" исчез с радаров>>.

В документе "Дело №" и товарной накладной из статьи про Остапа Бендера было много схожего, а именно: немалая часть ценностей из документа дышала в унисон с номенклатурным перечнем драгоценностей из накладной, но, так как документ гроссмейстера был в некотором раздрае: недоставало второй части документа, – нельзя было убедиться в абсолютной гармонии и тождественном равенстве обеих ведомостей. В любом случае, этого было вполне достаточно, чтобы действовать.

Вот, в частности, пример прелюбопытнейшей гравировки на портсигаре из всё той же накладной записки: <<Дражайшему господину Кислярскому от "Одесской бубличной артели – Московские баранки">>; – зачёркнуто, а ниже, мглистым почерком, нацарапано: "Кислый, не ссы в компот, – там повар ноги моет".

Кольцо причудливой формы, змеевидная оконечность которого украшена камешком гротескной конфигурации, накладка сожержит неявную символику восточного культурного кода, а на внутренней стороне ободка, – шинке, – гнездится уклончивая надпись: "Колечко, колечко, кольцо".

Карманные часы платиновой наружности с золотой монограммой "ЗТ" на оборотной стороне и изображением мощного тельца на крышке, предохраняющей циферблат, в глаз которого инкрустирован самоцвет огненного оттенка. На внутренней стороне защитной крышки брегет услужливым почерком было выведено: <<ОБ от Тайного союза "МиО">>.

Шикарный серебряный браслет, орнаментированный по всей окружности гравюрой ручной работы, с изображением двенадцати превосходных стульев. Каждый стул афишировал взору три задумчивые пружины. Внутренняя сторона браслета демонстрировала ну очень уж лаконичный фельетончик: "Его искали Киса и Ося".

С этими мыслями Дункан шествовал, наслаждался видами, оставляя позади себя высоченные и низенькие здания, ни малейшая деталь, при этом, не могла укрыться от его мысленного взора. Шагал он бодро, преодолел значительное расстояние. Чаще других в глаза бросались бизнес-центры. Вывески, афишные тумбы, рекламные щиты с названиями "Бизнес-центр такой-то" или "Деловой центр имени такого-то" выделялись среди прочего. Создавалось впечатление, что Москва двадцать первого века проектирует сплошь бизнесменов. Конечно, в действительности дела обстоят иначе: помимо бизнесменов есть ещё и депутаты, которые начинали свой путь, будучи коммерсантами, либо состояли в бандитских группировках, так называемые "Новые русские", которые смогли сделать большое состояние в "Лихие девяностые" после распада Советского Союза.

В 90-ые годы двадцатого столетия, господствующая тогда олигархическая структура, применяла обыкновенно нативный метод для разрешения споров: по горлу бритвой и в канаву. Затем страна претерпела достаточно радикальные изменения, государство окрепло, консолидировалось, произошло равноудаление олигархической верхушки, на их место пришли другие олигархи, – нынешние бизнесмены, – легализовавшие свою деятельность и не прибегающие к криминалу, за исключением самой крайней нужды. С тех пор и по сей день Москва предстаёт штаб-квартирой идеологического противоборства за мировой капиталооборот.

Возле захудалой "Пятёрочки", коих на Выхино-Жулебино не меньше дюжины, стояли люди. Автомобильная стоянка, расположенная неподалёку от супермаркета, в данную минуту не изобиловала значительным количеством находящихся на ней субъектов. Контингент сплошь разноплановый.

Находящаяся по адресу "Лермонтовский пр., 12", окаймлённая по кругу шапкой высотных зданий, "Пятёрочка" купалась в ласковых солнечных лучах и выполняла свою роль в нарративно-мирозданческом мифологеме нашей вселенной.

Молодая барышня, средней наружности, в плотно облегающем поджарую фигурку платьице кричаще-розоватого оттенка. Белокурые локоны, завитые на викторианский манер, ниспадают до самой талии. Гладкая, нежная кожа крахмально-белого цвета – визитная карточка девушки. Обычное, непримечательное личико за счёт этого выглядит очень миловидно и привлекательно, – как у фарфоровой куколки. Спину держит ровно, голова наклонена чуть набок, правой рукой поправляет причёску, левая рука на талии – предвечернее солнышко своими лучиками лишь подчёркивало красоту пейзажа "на стоянке у Пятёрочки". Левая ножка, длинная и стройная, отставлена чуть наискосок, по диагонали влево, опора не на полную ступню, – пяточка приподнята, высокий свод стопы радует глаз. Из дорогих босоножек на высоких каблуках, с открытым носком, розового цвета, выглядывают в тёплую наружу элегантные пальчики с ухоженными ноготками, покрытые лаком ярко-чёрного цвета. Маникюр вторит педикюру. Ухоженность девушки, идейность убеждения её художественного образа не уступает уровню мировых домов высокой моды, собственно за счёт этого её средняя наружность перетекает в топ-модельную оболочку, – все признаки и свидетельства "дорогой" женщины налицо.

Коренастый, невысокого роста мужичонка, на вид которому не более сорока, с бычьей шеей, бритый наголо, носитель традиционного низкого лба, не испещрённого, и не изрытого по всей площади бугорками умственных потуг и бороздами мыслительных процессов, одетый в классический костюм тёмного колорита, местами потёртый, – занимался фотографическим ремеслом. Дункан сразу смекнул что это не папик, не муж, не доверительный управляющий, и не юридическое лицо. Данный незнакомец исполнял обязанности личного телохранителя-водителя. Сделав несколько снимков мужчина шёл к девице, из их разговора становилось понятно что качество и сами снимки её не устраивают, и процедура повторялась заново. Госпожа в "розовых тонах" гоняла лысого достаточно продолжительный период времени. Несколько раз водитель-фотограф бегал к машине, – Range Rover Velar в обвесе Widebody(R-dynamic) от тюнинг-ателье "Mansory", – производил нехитрые манипуляции и возвращался к юной мадемуазель.

Тут же, на стоянке, в тесном кругу расположились граждане, уроженцы Средней Азии, облачённые в цвета форменной одежды торговой сети "Яндекс.Еда". Беседа протекала на русско-азиатском диалекте, что-то про малый бизнес и национальные блюда, так показалось гроссмейстеру. "Должно быть, планируют своё развитие в сфере фуд-корта" – решил для себя Дункан, если рассматривать долгосрочную перспективу, поскольку со схожим вектором развития Дункан самолично сталкивался, во-первых, на лекциях по финансовому праву, бесплатных, трёхдневных. Бесплатных, решительно, не для всех. Во-вторых, прошлое гроссмейстера включает в себя опыт индивидуального предпринимательства, неофициального разумеется: никакой бумажной волокиты, печатей, заверений и прочего, – хотя это и было предприятие самого базисного опционала: по продаже шаурмы, хот-догов, и прочей фаст-фуд провизии.

Рядом с азиатской братвой держали строй, на чуть вздыбленном участке асфальтового покрытия, яндекс-двуколки на базе городского велосипеда с корзиной. Заходящее солнце всё ещё находило своё отражение в регулируемых "кронштейнах майора Тейлора" и слепило окружающих. Соседствовал с велосипедным строем электросамокат с сиденьем из искусственной кожи. Графический шильдик "Яндекс Еда" свидетельствовал об аутентичности термокоробов, которые источали известный аромат лучших забегаловок мира сего.

"Если бы не все эти конгломераты, розничные сети фаст-фуд корпораций, синдикаты, тресты, картели со всеми этими их пароходствами, медиахолдингами, директоратами, легальным бандитизмом, шайко-лейковскими хитросплетениями, холдинг-франчайзингами, офшорами, профсоюзами, акцизами, акционерными обществами, дзайбацу, ОАО, ООО, пайщиками и долями, тогда, глядишь, и нам, простым держателям малого бизнеса хватило бы кислорода для последующей реализации своих аппетитов и амбиций, но в наше суровое время душат прямо в зародыше" – эту мысль гроссмейстер Голубев выразил полушёпотом.

Боковым зрением Дункан увидел, что аккурат над ними, на высоте примерно метров двадцати пяти бороздит воздушное пространство квадрокоптер гражданского типа, хотя об этом гроссмейстер мог только догадываться. В этот момент в его мозгу моментально родилась небольшая авантюрка.

– Граждане, всем сохранять спокойствие, работает федеральная служба безопасности. – Пробарабанил Дункан железным голосом. Достал из кармана спортивных брюк удостоверение, или может быть обложку от удостоверения с красной корочкой, показательно открыл книжицу удостоверения, ловкими движениями пальцев закрыл и убрал ксиву обратно. – В воздухе над нами замечен неопознанный летающий объект, есть подозрения что это вражеский беспилотник.

Дункан устремил свой взор в небо, его примеру последовали и остальные. Тон говорившего не вызывал сомнения в умах собравшихся. Дункан продолжал – вы, четверо, он посмотрел указующе на граждан бывшей союзной республики, – в двух метрах друг от друга ложитесь на землю, голову прикрываете руками. Барыню с холопом не пришлось инструктировать, ибо Борис, – так к нему обратилась девушка в момент заварившейся канители, – уже переносил её на своих крепких руках в импровизированное укрытие.

В то время, пока все занимались своими делами, Дункан стремительно перетащил несколько термокоробов с яндекс-деликатесами, и расположил их возле задней части пятидверного внедорожника британского происхождения. После окончания светопреставления с квадрокоптером, когда летательный аппарат окончательно скрылся из виду, участники данного театра "боевых действий" всё ещё не покидали своих "блиндажей".

Перво-наперво гроссмейстрер планировал направиться к хозяевам рейнджровера, но курьеры яндекс-доставки уже поднимались на ноги, закуривали папиросы, переговаривались о случившемся на ломаном русском языке, на этот раз без вкрапления в него азиатской производной. Жестом руки гроссмейстер поманил их к себе. Его физиономия в этот момент приняла торжественное выражение государственной озабоченности.

– Мистеры и сэры, – пропел Дункан, – попрошу не расходиться, надо утрясти кое-какие детали.

Самый ретивый азиат, лебединым шагом, максимально аккуратно, дабы не нарушить никаких иллюзорных конвенций, приблизился на расстояние приятельского рукопожатия и растянулся в улыбке, допускающей переход от тёмного прошлого к туманному будущему. При этом его брови благородного боброво-оливкового цвета натянулись в струну, превратились в гусениц и поползли на лоб.

– Брат, дорогой! Товарищ коммандос, отпусти нас, мы же свои, брат. У нас времени нет, нам еда торговать надо. Семья кормить, у нас большой семья. – Продолжал азиат. Он хотел положить руку на плечо гроссмейстера, но Дункан показательно сбросил её.

– Куда!? Грязными ручонками. Костюм заграничный, оригинал.

– Дорогой товарищ штабс-чекист, мы вам этих костюмов спортивных столько справим, не переносишь за всю жизнь, зуб даю, качеством не обижу, лучше любого вашего заграничного будет. – Парировал азиат. – Мы с Тимуджоном…

Не успел гость столицы докончить фразы, как стальная хватка обуяла его шею и Дункан продолжал вещать, но уже на ухо, демонстративно давая понять, что намерения у него нешуточные.

– Послушай, Мамбаджон, – имя гроссмейстер выбрал произвольное, – статья 171.3 УК РФ – организация подпольного предприятия по пошиву камзольно-сюртучной продукции амбивалентного покроя, – от 4 до 8 лет лишения свободы. Вот изловлю всю вашу ватагу и посажу куда надо, и кто тогда будет кормить ваши большие семьи, – риторические интонации явственно проступали в голосе говорившего.

Азиатские брови вдруг полностью разгладились и сползли на своё привычное местоположение. – Послушай, начальник, – снизив тембр голоса вдвое, – пробормотал сообразительный азиат, взгляды их при этом встретились, последний даже не отвёл свой от буравящего взора гроссмейстера. – Не сажай нас куда надо, мы люди не глупые, два раза повторять не надо, говори что надо, и мы всё сделаем. Уточнять своё действительное имя он не стал.

– Правильный подход к делу, кто его знает, что там за контингент в этих камерах, предложат ещё завязать, так сказать, интимное знакомство, лучше убежать, как настоящий мужчина честной судьбы, – насупившись сообщил Дункан, – и наконец отпустил незадачливую шею своего визиви. Но это несколько позже, а пока отойдите в сторонку, возьмите газету, желательно свежую, и детерминируйте вербальную аддитивность, – сказал Дункан сухим голосом.

В обоих зрачках Мамбаджона проступили индикаторы загрузки в виде классических иконок, язык тела подсказывал критический сбой, человек впал в оцепенение.

Примерно в это время Борис и девушка мелькнули своими силуэтами, – руку Бориса отягощал и холодил изысканный чистокровный итальянский жеребец в стальной мембране: легендарный "Beretta Model: 92 Caliber: 9mm", – Дункан прекрасно разбирался в вооружении и данный экземпляр не был исключением.

"Si vis pacem, para bellum" – произнёс гроссмейстер леденящим душу тоном.

Борис чуть напрягся.

– Хочешь мира, готовься к войне. А впрочем, лицензия на ношение и использование оружия, яхонтовый мой, имеется? – небрежно бросил Дункан.

– Ну а ты как думаешь, командир!?

– Предъявляем-с, значит.

Барби продолжая идти к машине, сказала: – Боря, расплатись с мальчиком, мы и так потеряли много времени, давай уже поскорее уедем отсюда.

Борис достал из кармана пачку купюр и начал отсчитывать, три банкноты красно-коричневого цвета с изображением Хабаровска предназначались для мальчика с пытливым взором и гордой осанкой.

– Что вы этим хотите сказать, папаша? – Уязвился Дункан. Я лицо официальное, государственный служащий. Статья 134… – Не успел гроссмейстер закончить фразы, его перебил Борис.

– Слушай, командир, кончай ты этот дешёвый базар, мы торопимся, дел вагон и маленькая тележка, бери рубли, не выкабенивайся, – говорил Борис громко, уверенно, светил деньгами и его не волновало ни наличие камер повсеместно, ни что бы то ни было ещё.

Дункан понял, что разыгрывать комедию дальше – бессмысленно, надо брать деньги и наблюдать за происходящим, ведь это только начало концерта, предполагал гроссмейстер. Борис сел в машину, двигатель заревел навзрыд , автомобиль поехал и раздавил коробки с едой. Именно в эту секунду операционная система Мамбаджона закончила установку важного обновления. Программные сбои устранены, аналогично техническим неисправностям, интерфейс подключен в соответствии с имеющейся сетевой средой, – человек вышел из ступора.

Ну и пошло-поехало. Градус накала страстей возрастал экспоненциально. Диалект наречия демонстрировал взгляд на привычные вещи под другим углом. Синтаксические группы могли похвастать всё большей вариативностью входящих в их состав слов. Можно сказать: начался переполох.

Дункан, более не медля, провозгласил: – боюсь, без протокола здесь не обойтись. Так, вот вы, да-да, вы, мучжина средних лет, подойдите ближе, будете понятым, – уточнил товарищ Голубев.

Каждый шаг пружинистой походки понятого сопровождался шипящим звуком. Человек с сантехническим гусаком вместо носа, невысокого роста, невзрачно одетый, существо, словно сотканное из известкового налёта, пятен ржавчины, строительного мусора и карбоната кальция, – всем своим видом подавал пищу для размышлений всем собравшимся.

Подойдя ближе, понятой сказал "здравствуй", при этом его рот походил на сливное отверстие, а звук был похож на что-то среднее между работающей на полную мощность циркулярной пилой и выстрелом из плазменной винтовки. И это ещё не всё: то самое фэнтезийное "здравствуй" сопровождалось грудным свистом, когда из человека выбивают его дух, например хороший боковой удар в область грудной клетки, с подворотом пятки и с синхронным, и энергичным поворотом корпуса. Вместо тысячи слов…

У Дункана закололо между рёбер, будто разряд молнии пронзил его в самое сердце. Забеспокоился, не за себя, – за остальных.

Гроссмейстер знал этот тип личности, и этих людей ему было жаль. Они появляются на белый свет с рядом проблем, а дальше они сами, в силу сложившихся обстоятельств, и не только, усугубляют и без того свою нелёгкую. С самого детсва они пьют из речек-вонючек, падают головой на слесарный инструмент, достаточно скоро становятся обладателями прозвища: "кариозный монстр" и черпают вдохновение всё из тех же сложившихся обстоятельств. Крепкие орешки, на редкость сильные ребята.

Ситуация вывернулась наизнанку ровно в тот момент, когда богиня в розовых тонах уверенным движением руки вытащила Борин пистолет, заткнутый за пояс его брюк, дослала патрон в патронник, взяла на мушку антагонистов и будничным тоном продолжала: "слушай сюда, все трое, если хоть один из вас проронит хоть слово, я разряжу всю обойму в его блядскую бошку, нашпигую её пятнадцатью маленькими свинцовыми ребятами".

Ира, поехали отсюда – сказал Борис.

– Гражданка, лучше отдайте игрушку своему мужчине, не то вдруг пораните кого, или не дай Бог поранитесь сами. Спокойнее, уладим всё дипломатическим путём – проговорил Дункан. А не то придётся поднимать материал с камер видеонаблюдения, ведь мы же не хотим доводить до этого, правда?

– Видеонаблюдение! Как скажешь, давай, разворот на 180 и газуй за своим видеонаблюдением. Боря, сходи с ним до "Пятёрочки", проследи чтобы всё было чин чинарём, не доверяю я этому выскочке – довольно нежно пролепетала девушка.

Тут же что-то прилетело в черепную коробку нашему понятому, что-то похожее на ржавый болт, непонятно откуда прилетело и вновь раздался согласный шипящий на основе гортанного клёкота, отчего опять всем стало не по себе, засосало под ложечкой.

У Ирки сломался каблук, даже он не выдержал давления.

Ирина приказала всем кроме Дункана и Бори быстренько покинуть район, понятому же пригрозила прострелить колено, если тот вздумает хотя бы раз обернуться на бегу. Долго упрашивать не пришлось, все как один стартанули в безвестность. "Скрежещущий" понятой побежал быстрее остальных.

Бетонная плита неприятия свалилась на прежде устойчивое душевное равновесие гроссмейстера.

Ну пойдём, посмотрим камеры, командир, раз уж так настаиваешь, – с ехидцой процедил Борис.

– Непременно.

И вот они пошли смотреть… Гроссмейстер вдруг осознал, что чаша весов в данной партии начала вдруг колебаться. Подойдя ближе ко входу, Дункан обернулся, Борис последовал заразительному примеру. Ирина стояла босая, руки скрещены на груди, пистолет по-прежнему лежал в руке. Их взгляды на секунду встретились: её окаменелый и его, – Дункана, – томный, инертный взгляд философа в изгнании. Дункану показалось, что с каждым вздохом тяжесть вечности становится всё ощутимее.

Автоматические двери супермаркета звучно разъехались в обе стороны. Молодые парень и девушка вместе с ребёнком вышли из магазина. На чёрной футболке у него было написано: "терпение", на её чёрной футболке: "вынос мозга". Ребёнок кружил вокруг них, слипшаяся от пота копна рыжих волос образовывала зигзагообразный узор на его слегка усыпанном розовенькими прыщиками лбу. Все трое смеялись: аура счастья, чистоты и безграничной учтивости опоясывала их и сжимала в своих крепких объятиях. За ними из магазина выходил крупный мужчина с мощным и одновременно рыхлым торсом, он вёз большую, почти доверху наполненную тележку с продуктами. Дункан вспомнил свой недавний сон: ему приснилось, как ночью, неустанно рвал глотку Козодой, а иная птичья сволочь под эти звуки ковырялась в траве и кустах. Гроссмейстер понял, что лучшего времени для решительных действий не найти.

Резким движением он дёрнул продуктовую тележку на себя, а сам рванул вперёд, тележка встала поперёк открытых дверей, послужив самодельным, на скорую руку, препятствием, тем самым несколько драгоценных секунд ушли в копилку Дункана. За ним никто не гнался, лишь до его слуха долетел обрывок фразы: "Ну ты, Петя, и чушок" и раскатистый, чисто мужицкий смех Бориса. Дункан бежал к эвакуационному выходу, мерно гудели холодильные установки, холодильные витрины с молочной продукцией отдавали часть холода в магазинное пространство, работал кондиционер, ощущалась свежесть, неторопливой рысцой передвигались покупатели от одного прилавка к другому. Эвакуационный выход, в простонародье – чёрный ход, – не был заперт, потому что рабочий персонал выходит через эту дверь выкурить сигретку-другую. Потом некоторое время Дункан ещё бежал, мимо проносились разноцветные витрины, дорогие лимузины, ну и всякое такое. Так или иначе, на кармане был кэш, пусть и всего пятнадцать тысяч рублей. Дуннкан остановился, перевёл дыхание, осмотрелся, этот район он уже видел, спасибо интернету. Как раз именно сюда ему и было нужно, вполне возможно, здесь, в окрестностях Жулебино, должна находиться недостающая часть документа "Дело №". Правда, гроссмейстер планировал прибарахлиться хорошим классическим костюмом, но в жизни редко что-то идёт по плану. При наличии харизмы – одежда ключевой роли не играет.

Летнее солнце склонилось к закату.

Глава 2.