Читать книгу Парамнезия - Кристина Владимировна Черных - Страница 1

«Я не знаю, как люди умирают. Мы видим это, но сами не умираем. А когда умираем, то это видит кто-то другой. Есть вещи, которые не нужно знать, о которых не нужно думать, о них никто ничего не знает. Ты знаешь, первый раз в жизни мне хочется иметь свой дом. Заботиться об этом, что-то для этого делать. Я все время думаю про то, как мы будем жить. Мы с тобой очень родные и очень похожие люди. С одной стороны, это трудно, зато в самом главном мы с тобой чувствуем одинаково и понимаем друг друга в самом важном. Я правда не знаю, как люди расстаются, но не живут же они в самом деле несколькими жизнями. Смерть однозначна, а любовь нет. И ее неотвратимость заложена в самой модели жизни. Собственно, неотвратимость смерти тоже.

Сегодня я думал, что с тобой что-то случилось: авария или что-то еще. И я знаю, что нельзя об этом думать. Но это было почти так же страшно, как мысль о том, что ты меня можешь не любить. Честно говоря, даже страшнее. И я просто стал молиться Богу и даже согласился на то, чего я больше всего боялся вчера. Подумал, что лучше ты меня не будешь любить. У меня вообще иногда такое сумасшедшее ощущение, что мы с тобой два разных характера одного человека. Мы как два брата-близнеца, разлученные в роддоме и встретившиеся через много лет. Кое-что сложно, но кровь-то родная. Ты для меня – абсолютная судьба. И я в тебя очень верю. Верь и ты мне.

И все-таки любовь важнее. Независимо от того даже, важнее ли сама жизнь, чем смерть. Почему? Во-первых, это единственное, что может с ней соперничать в смысле окончательности. Если человеку пришлось умереть, то тот, кто его любил, не перестанет любить. Это очевидно. Во-вторых, обратного, видимо, быть не может. Я не знаю, как заканчивается любовь. Если любовь заканчивается, видимо, это не она».

Сергей Бодров

Парамнезия

1

Шел уже пятый год, как я жил с мыслью о том, что все будет налажено… кем-то, но видимо не мной. Сколько бы я не старался, а мне не удавалось завоевать внимание человека. Вроде бы я даже ее любил.

Изо дня в день вспышки ругани и агрессивные смертельные схватки вынуждали меня причинять боль моей маленькой девочке, таящейся в этом облике жаждущей мести мегеры. Пока не случилось так, что мы все-таки разбились, как окно, в которое запустили камень неоправданных ожиданий. Три дня мой плачь было не прервать, затем три дня, казалось, не было конца моей злости. Потом пришла и ревность. В конце концов все эти чувства собрались в громоздкий ком и терзали меня желанием драться, хвалить себя или уснуть мертвым сном.

Ничего не выходило. Старания забыть были напрасными. Желаний и целей как не бывало. Скованность в области кадыка мешала даже пить воду и курить. Развлекать себя кулинарными изысками тоже не было сил: муторное движение челюстью отпугивало меня. Только одна моя часть тела была беспросветно голодной – легкие. Изредка голодали мой член, и мое сердце, но легкие решили истерзать меня до чертиков. Чувствую себя до сих пор, как сторож, охраняющий перегоревшую лампу на лестничной клетке или заржавевший москвич без колес… хотя в моей жизни были и совсем другие колеса.

Пытаясь вернуть ее, я только портил все. До сих пор думаю, что отпускают любовь только слабые люди. В конце концов я и ослаб. Мне подарили столько воспоминаний, что они не испарялись полгода, пока я не решился на крайние меры.

2

Группа компаний «Милано» была новой экспериментальной конторкой, которая избавляла людей от ненужных причиняющих боль воспоминаний. Похоже на сказку, но тогда, в конце лета 2021 года, я счел этот риск лучшим решением, чтобы забыть эту стервозную мразь. В день, когда я позвонил туда, мне ответила девушка с мужским голосом:

– Добрый день! Виктория. Слушаю Вас.

– Я бы хотел стереть себе память.

В трубке заиграла музыка, никогда не любил эти отвратительные мелодии. Казалось, выше того, количества раздражения, которое было у меня до звонка, быть не может. А нет, к сожалению, могло. Мелодия играла около восьми минут; Моцарт, Чайковский? Да черт его знает! Никогда не разбирался.

На том конце провода трубку подняли снова, это был мужчина, который наплевательски бросил:

– У аппарата.

– Я бы хотел…

– Молодой человек, давайте не будем тратить наше с вами время. Я в курсе, что вы хотите стереть себе память. Объясните ситуацию более подробно: память или воспоминания? Какие по продолжительности? На короткий, или на длинный срок?

– Воспоминания. Четыре года и семь… нет, восемь месяцев. Навсегда.