Матушки: Жены священников о жизни и о себе

Оглавление

Ксения Лученко. Матушки: Жены священников о жизни и о себе

Об этой книге

Олеся Николаева

Ольга Ганаба

Лариса Первозванская

Светлана Соколова

Лилия Лобашинская

Анастасия Сорокина

Марина Митрофанова

Ольга Юревич

Наталия Бреева

Отрывок из книги

Книга, которую вы держите в руках, – это рассказы девяти женщин о своей жизни. Все эти женщины очень разные: москвички и петербурженки, работающие и домохозяйки, разного возраста и воспитания, у кого-то из них много детей, у кого-то нет, кто-то вырос в православной семье, а кто-то пришел к вере в зрелом возрасте. Объединяет их одно: это жёны священников; их называют «матушками», по аналогии с тем, как священников при обращении к ним называют «батюшками». Основа книги – прямая речь. Каждая героиня рассказывает о своей семье, своем жизненном пути, о доме и близких, о детстве и обстоятельствах сегодняшней жизни.

Признаюсь, с матушками было трудно договориться об интервью. Как правило, семейная жизнь духовенства тщательно скрывается от постороннего взгляда. Матушки внимательно следят за впечатлением, которое они производят, ведь по ним судят и об их муже, и о приходе, на котором муж служит. Их жизненный опыт – во многом опыт ежедневных жертв и компромиссов, с одной стороны, и постоянного творческого переосмысления семейных традиций – с другой. Кто-то готов часами делиться этим опытом, другие – лишь пунктиром намечают главное. Поэтому тексты, вошедшие в этот сборник, очень неоднородны: каждый отражает характер и личную философию героини.

.....

Наша жизнь всегда была очень насыщенной – работой, заботой о детях, общением с людьми, но когда мой муж стал священником, она стала невероятно богатой трудами в поте лица своего, событиями, человеческими судьбами, с которыми пришлось соприкасаться вплотную. А вот всякими материальными удобствами и развлечениями она сделалась сразу невероятно скудна. Мы жили под Москвой в писательском поселке Переделкино, и мне пришлось послужить моему мужу в качестве шофера – я возила его то на богослужение, то на беседы с прихожанами, которые проводились в храме, то на лекции в Православный университет, где он тогда читал лекции и был деканом факультета церковной журналистики. Ездила я на машине «Москвич», которая, как ее ни чини, непрестанно ломалась. Это были постоянные приключения – никогда не знаешь, каким образом доберешься до дома – на машине ли, или на буксире. Зимой, когда мы рано-рано утром выезжали на богослужение, машина подчас застревала в глубоком снегу, и отцу Владимиру в рясе приходилось ее толкать. Да и дом наш, ветхий и обшарпанный, никак не был пригоден для зимнего проживания – в нем чуть только мороз, тут же норовили замерзнуть трубы, поэтому их надо было постоянно дополнительными ухищрениями разогревать – я придумала для этого собственное «ноу-хау»: наливала в двухлитровые полиэтиленовые бутылки очень горячей воды, но не кипятка, потому что от кипятка они деформировались, а потом раскладывала эти бутылки по «слабым» участкам труб. Однако вода быстро остывала, и поэтому ее надо было менять не реже, чем через каждые три часа. Кроме того, надо было пускать струйку воды, чтобы не замерз водопровод. То есть это было целое трудоемкое дело – чуть зазеваешься, и трубы замерзли, надо их теперь долго и упорно отогревать «ветерком», феном… Ну и кроме того, в доме было ужасно холодно, несмотря на рефлекторы. Так что жизнь в первые десять лет священства отца Владимира была у нас очень тяжелая, особенно зимой. Я так подробно останавливаюсь на этих, вроде бы мелких, бытовых трудностях, но ведь они – составляют тот фон, на котором происходит и без того очень напряженная жизнь священника, постоянно окруженного людьми, подчас очень проблемными, порой невротичными, с запутанными обстоятельствами, трагическими судьбами, непрестанными скорбями, ужасными болезнями. И от этих людей никуда не уединишься – отец Владимир не мог ни пропустить богослужение, ни «прогулять» дежурство в храме, ни дома выключить телефон даже из-за высокой температуры – так больной и продолжал нести свое иерейское послушание. А однажды, когда некем было его заменить, так даже служил литургию на следующий день после операции, со свежими, еще неснятыми на руке швами.

Что касается меня, то я с юности привыкла ложиться очень поздно, порой под утро, поскольку писала именно по ночам – днем работать мне не давали дети, да и вообще всякие дневные заботы.

.....