Отрывок из книги
Приветствую! Не знаю, как вы попали сюда, но раз уж так получилось, позвольте я расскажу вам историю. Можете не сомневаться: эта история правдива и могла бы произойти и в вашем мире, и в любом другом. Нет, мы не знакомы, но пусть это вас не смущает. Очень скоро вы услышите меня, а чуть позже – увидите. Я пока не буду представляться, но, тем не менее, кое-что о себе расскажу. Дело в том, что я бессмертен. Да, так уж вышло, и в этом нет моей вины. Я живу сквозь время, и рассказывать истории для меня – настоящая мука. Никогда не ясно, с чего начать и чем закончить, и поэтому мне безумно сложно сохранять ход повествования. Я надеюсь, вы простите меня за это. Нам придётся немного попрыгать из прошлого в настоящее, а потом в будущее и обратно в настоящее, но не волнуйтесь, в конце концов мы выйдем, куда надо, и там я тоже встречусь с вами, но к этому моменту мы уже будем хорошими знакомыми. Итак, извечный вопрос: с чего бы начать? Может быть, с чудовища, залегшего глубоко под землёй и питающегося кровью и слезами порабощённого им народа? Или с крышки гроба, прислонённой к стене в доме, где теперь стало на одного человека меньше? Со старого листка бумаги, вложенного между страниц ещё более старой книги? С влажной скамейки в тёмном парке среди высоченных сосен? С трёх выстрелов в тишине опустевшей квартиры? С алых капель крови на белом снегу? Нет, всё это не то, всё это будет потом. Давайте я начну с коридора. Возможно, это немного нарушит хронологию, но зато будет так символично. Смотрите сами, но помните одно очень важное правило: мы здесь никого не осуждаем. Никого.
Длинный, холодный и неуютный коридор, на стенах которого тут и там проглядывают выцветшие рисунки зайчиков, бабочек, белочек и чего-то ещё, уже не различимого в густом тревожном полумраке. В начале коридора стоит мальчик, маленький и одинокий, словно затерявшийся в страшной сказке в чаще волшебного леса. Мальчик прижимает к груди две свои самые дорогие вещи – книжку в твёрдом переплёте и небольшого плюшевого слоника. У него красные глаза, как будто он плакал, или очень сильно устал, или и то, и другое. Дверь позади него закрывается, а стены смыкаются, окружая его со всех сторон бабочками, белочками и зайчиками, и уже нет смысла плакать, нет смысла бежать, надо просто стоять здесь и ждать, что придёт кто-то большой и сильный и опять скажет, что ему делать.
.....
– Во имя добра и справедливости! – откликнулся зал десятками детских голосов.
Борис гордился собой. Пусть он и не получил белую повязку, но синяя ему нравилась не меньше. Первые несколько месяцев после вступления в Организацию он каждый вечер аккуратно вешал её на стул рядом со своей кроватью, предварительно отряхнув и разгладив, а утром повязывал поверх рукава рубашки, стараясь, чтобы узел был ровным, как им показывали на занятиях по политинформации. Но потом повязка испачкалась кровью в очередной драке, а после и вовсе порвалась и стала похожей на половую тряпку. Новую должны были выдать только в следующем учебном году, и всё оставшееся время Боря ежедневно получал нагоняй за «неуважительное отношение к государственному символу» и был лишён то обеда, то ужина, то прогулки.
.....
