Читать книгу Остановка Таахон - Ксения Сергеевна Пильщикова - Страница 1
ОглавлениеГлава 1.
Самолёт набирал высоту. Ровный шум двигателей приглушал голоса пассажиров. Лия, худенькая семиклассница с короткой мальчишеской стрижкой, вытянув шею, пыталась разглядеть сквозь стекло иллюминатора быстро удаляющуюся предгрозовую Москву, которая всё съёживалась, съёживалась, пока не превратилась в маленькое серое пятно, а потом и вовсе исчезла за плотными свинцовыми тучами. Из динамика послышался голос пилота: «Вас приветствует командир воздушного судна Боинг-737, выполняющего рейс по маршруту Москва – Петропавловск-Камчатский. Время перелёта восемь часов сорок минут».
Не сразу Лия решилась на это путешествие, и даже сейчас тревога не покидала её, но вовсе не оттого, что девочка боялась летать: в краю вулканов ей предстояло встретиться лицом к лицу со своим главным страхом. Впрочем, когда бы Лия знала, что там ей суждено принять участие в событиях невероятных и даже таинственных, она опасалась бы другого.
Слева, возле иллюминатора, сидела Елена Вячеславовна, мама Лии, и пересматривала документы для конференции. Справа развалился в кресле парень лет двадцати с длинными спутанными волосами. Во время посадки он так неистово заталкивал свой огромный походный рюкзак на багажную полку, что Лия всерьёз опасалась, как бы эта ноша не упала им на головы. Девочка завистливо покосилась на электронную читалку в руках соседа: давно пора и ей осваивать современную технику. Вот и думай теперь, что лучше: шелест и запах настоящих страниц, заметки карандашиком на полях или же целая библиотека в кармане. Набрала с собой книг – а толку. Было же яснее ясного, что такую тяжесть не пропустят в ручную кладь. Вот и пришлось сдать в багаж. Лететь девять часов – и почитать нечего. Лия порылась в своём зелёном тряпичном рюкзаке, утыканном разноцветными значками, но ни одной книги внутри не оказалось.
А читать она обожала и читала повсюду: в общественном транспорте, на остановках, в школе во время переменки и даже под партой на некоторых скучных уроках. Лия так погружалась в вымышленный мир, что порой – отвлечённая учителем или кондуктором в трамвае – не сразу осознавала, где находится. А в чемодан она уложила чуть ли не целую библиотеку – в самый раз для трёхнедельной поездки: оставшиеся книги из списка литературы; пару учебников, чтобы дописать реферат по географии; и новую приключенческую серию из трёх частей, которую Лия хотела непременно закончить до начала занятий.
Поверх книг поместились немногие вещи: рубашка, джинсы да ветровка. Что и говорить, за модой Лия не гналась. Она коротко стриглась, потому как не любила возиться с волосами, и никогда не вылезала из одних и тех же джинсов и клетчатых рубашек – красной и синей – которые поочерёдно меняла. Юбки и платья Лия не носила, чтобы не открывать худые, выпяченные коленки. В свои двенадцать она выглядела на пару лет младше и уже привыкла к тому, что многие принимают её за мальчика.
Лия обшарила карман впередистоящего кресла, надеясь найти там какой-нибудь журнал – в них иногда печатают рассказы – или, на худой конец, газету. Брошюра по технике безопасности – да уж, интересное чтиво. Каталог «Магазин на борту» – что если, у них продаются книги? Девочка бегло пролистала его, но ничего, кроме парфюмерии, бижутерии и мелких сувениров в продаже, разумеется, не было. Но, похоже, Лие повезло. В кармашке оказался ещё один журнал с многообещающим названием: “На крыльях путешествий”. Она воодушевлённо раскрыла его, но вмиг разочаровалась. Страницы пестрели рекламой туроператоров: гостиницы, спа, круизы, экскурсии, сафари, специальные предложения для новобрачных… Наконец на развороте Лие попалась длинная статья: “Кроноцкий биосферный заповедник – жемчужина Камчатки". Под текстом красовались живописные фотографии Долины гейзеров.
– Оф-фигенское место! – вдруг ввернул Лиин сосед, тыча пальцем в снимок.
Вздрогнув от неожиданности, она удивлённо покосилась на парня.
– Я там всё вдоль и поперёк облазил. Красотища – слов нет! Если получится, обязательно выберись. А мы с друзьями в этот раз будем вулканы покорять! – он многозначительно вскинул брови, но Лия только промычала что-то несвязное в ответ. Ей вовсе не хотелось продолжать разговор.
Уж что-что, а экскурсия к вулканам никак не входила в её планы, даже наоборот, Лия предпочла бы держаться от них подальше.
К счастью, в эту секунду погасло табло “пристегните ремни”, и парень пошёл в другой конец самолёта, где сидели его попутчики. Они громко разговаривали и смеялись, обсуждая подробности предстоящего похода. Посмотрев ему вслед, Лия перевернула страницу – и тут же сердце недобро забилось. «Пятнадцать признаков пробуждения Тихоокеанского вулканического огненного кольца. Учёные бьют тревогу», – предостерегал заголовок. Лия на одном дыхании пробежала глазами текст:
«В последние месяцы наблюдается устойчивый рост извержений по периметру Тихого океана – так называемому Тихоокеанскому вулканическому огненному кольцу. Любопытно, но факт, что примерно восемьдесят процентов всех извержений в мире приходится на долю Огненного кольца…»
Далее – список мест на планете, где вулканы проявляли повышенную активность: Япония, Индонезия, Гватемала, Мексика, Эквадор и главным образом – у Лии что-то упало в животе – Камчатка. Рядом – карта, а на ней красным цветом обведено незамкнутое кольцо вдоль побережья Тихого океана: через острова Новой Зеландии, Японские, Курильские острова, полуостров Камчатка, огибая берега Северной и Южной Америки, к островам Огненной Земли.
Тут мама, заметив, что дочка беспокойно впилась глазами в статью, кинула взгляд на заголовок и поспешила отобрать журнал.
– Чего только не напишут, – деланно-бодрым голосом проговорила она, но Лия в ту же секунду заметила, что тонкие мамины пальцы слегка дрожат, выдавая скрытую тревогу.
– Ты ведь знаешь, на Камчатке постоянно что-то извергается и трясёт, но вулканы далеко от города… – мама осеклась. – Лучше попробуй поспать. Мы прилетим – уж рассветёт, а в Москве ещё ночь будет. Отдохни, чтобы не ходить потом весь день как варёная, – растянув губы в улыбке, она потрепала дочку по щеке.
Лия кивнула, хотя знала – сон не поможет прогнать дурные мысли. Занятная книга пришлась бы куда кстати.
– Мам, давай местами поменяемся. Не хочу спать, в окно посмотрю, – попросила Лия.
Мама охотно согласилась.
Самолёт летел над грозой. Долго ещё Лия сидела, уставившись в иллюминатор, и наблюдала за разворачивающейся снаружи битвой невидимых небожителей. Где-то внизу, то там, то тут, огненные хлысты вспарывали синее месиво, поверх которого тянулись однообразной чередой редкие рваные облака причудливых форм. Сцену, как в немом кино, озвучивал лишь монотонный гул двигателей. Слегка опустив веки, Лия всматривалась в эти белые клочья, пытаясь угадать в их форме чудесных существ, что сбежались посмотреть на исход битвы. Облака постепенно уплотнялись, клубились, и вскоре перед глазами поплыли сгустки серого дыма. Он то валил без остановки, заполоняя небо, то слегка рассеивался, и тогда сквозь тусклую пелену просматривались белёсые горы. Тут-то Лия и разглядела источник дыма – это парил исполинских размеров вулкан. Пепел выходил из жерла, окуривая всё вокруг. Неожиданно прогремел взрыв. Огненный фонтан вырвался из недр земли ввысь, и по склону стремительно потекла раскалённая лава. В ту же секунду кто-то жутко закричал. “Это всего лишь сон, это сон, проснись же, проснись”, – твердила себе Лия, но перед тем, как удалось разлепить глаза, она опять увидела родное лицо, исказившееся от страха и боли. Человек отчаянно звал на помощь, но следующая огненная волна погребла его заживо.
Девочка проснулась, едва сдерживая крик, сердце чуть не выпрыгивало из груди. Она осторожно покосилась на маму – не заметила ли? – но та крепко спала. Этот кошмар являлся Лие снова и снова с того времени, как она ещё маленькой девочкой вдруг осознала всю чудовищность трагедии, что стряслась в её семье и заставила их с мамой навсегда покинуть родной город – Петропавловск-Камчатский. Вот отчего Лие было так тягостно возвращаться туда.
Долго ещё она ворочалась в кресле Боинга, пока опять не заснула – но теперь без сновидений. Разбудил её голос пилота. Динамик хрипло сообщил о начале снижения. Мама спала, сосед-походник – тоже. Лия глянула в окно. Рассвело, внизу простиралось вплоть до самого горизонта сотканное из серых лоскутов-облаков взбитое воздушное одеяло, по краю которого расползались бледно-жёлтые отблески проснувшегося солнца. Внезапно сплошное полотно прорвала седая островерхая гора. Лия отпрянула. Нечего и сомневаться – то был вулкан. Дым столбом валил из жерла и стелился поверх облаков. У неё перехватило дыхание, но, не в силах отвести взгляд, словно завороженная грозным величием каменного исполина, она продолжала смотреть в иллюминатор и вдруг, расширив от удивления глаза, прильнула к стеклу. Чётко по периметру кратер вулкана опоясывало огненное кольцо. Лия проморгалась, но видение не исчезло, напротив, теперь стало видно, что рядом движутся точки. Неужели люди? Изо всех сил Лия всматривалась в запорошенный пеплом воздух. Зрение не обманывало её: там правда кто-то был. Вдруг это попавшие в беду альпинисты, а огненное кольцо – сигнальный огонь? Если так, пилот наверняка уже заметил их и сообщил по рации…
Лия потормошила маму за рукав.
– А? Что? Мы прилетели? – прохрипела та спросонья.
– Посмотри… Кажется, там люди, – взволнованно проговорила Лия и опять выглянула в иллюминатор, но в эту секунду вулкан исчез за стальным крылом.
– Где? Я не вижу, – спросила мама.
– Уже пролетели, – растерянно пробормотала девочка, – а может, и показалось…
Самолёт стремительно снижался. Плотные тучи рассеивались, сквозь обрывки облаков проступали бурые вершины с прочерченными снегом жилами, землю прорезали артерии рек, а вдали студёной синевой раскрывал объятия океан. У Лии захватило дух. Она словно попала на другую планету или в древнюю эру, когда природа ещё властвовала над человеком. Горы, горы, горы – повсюду, куда ни посмотри. На Лию вдруг все разом нахлынули далёкие воспоминания о холодном крае, неожиданно почудился запах северного моря и прикосновение ветра. Она вновь ощущала что-то родное, давно забытое и покинутое, и даже страхи отступали перед этим волнующим чувством, или ей только так казалось. Самолёт описал круг над морем и пошёл на посадку. Замелькали проволоки дорог, кубики разнотипных строений, островки леса. Через считаные минуты пилот уже объявлял об успешном приземлении в аэропорту Елизово.
***
Велина сидела за столом, заслонившись от ярких солнечных лучей, льющихся сквозь раскрытое окно. Янтарные блики играли на её длинных золотисто-медовых волосах. Девочка склонилась над книгой, но не читала, а исподлобья наблюдала за дедом: битый час он неистово наматывал круги по периметру необъятной библиотеки и беспокойно поглаживал величавую седую бороду. Вот уже несколько дней какие-то тягостные мысли не оставляли его.
Старый волшебник по имени Пламен что-то бормотал себе под нос, сдвинув густые белые брови. Уж полвека минуло, а ведь он вроде бы даже пообещал тогда, что приедет и найдёт брата. Пять дней отсутствия… Если Шоана проведает – жди беды. Пламен остановился и посмотрел на внучку, словно желая что-то сказать ей, но передумал и зашагал в противоположную сторону. Нет, не может он оставить страну на Велину. Она слишком мала. Умная не по годам, одарённая волшебница, но всё же ребёнок… Хотя, если не сейчас, то вряд ли когда-нибудь он решится. Годы идут, старость даёт о себе знать всё сильнее… Неужто до смерти ему с братом не свидеться? Поездка и так слишком долго откладывалась, а теперь, когда Огнеслав вернулся в поселение, сама судьба велит.
Пламен задержал взгляд на выцветшем, в серебряной раме, портрете: братья, обнявшись за плечи, сидят на берегу Изумрудного, такие безудержно молодые и такие похожие. Сколько времени утекло – уму непостижимо. Этот портрет был написан за год до их последнего разговора, который состоялся ровно на том же месте. Седовласый волшебник устало опустился в кресло и закрыл глаза. Многое из прежних дней подёрнулось в его памяти дымкой забвения, но воспоминание о том тёплом августовском утре до сих пор тлело неугасающим светом.
Разгорался новый день, солнце уже окунулось в озеро и растекалось по его поверхности жидким золотом. Черноглазые русалки отдыхали на камнях, свесив в воду серебристые хвосты и расчёсывая перламутровыми гребнями шелковистые волосы изумрудно-бирюзового цвета, того же самого, что и озёрная вода. Из зарослей сладко пахнущей травы доносилась заливистая песня синехвостки. Пламен хорошо запомнил эти радужные звуки, которые казались в сто раз преувеличенными на фоне напряжённого молчания, повисшего меж братьями. Наконец, судорожно пригладив длинные каштановые волосы, он неуверенно начал:
– Огнеслав, подумай всё же как следует…
– Опять ты за своё, – мягко перебил его старший брат, удивительно похожий на младшего, с той лишь разницей, что был он чуть выше ростом и чуть худощавее. – Нам осталось только попрощаться, ты же знаешь – я уже всё обдумал.
– Но как ты не понимаешь! Там иной мир, серый, лишённый волшебства, иные люди – тебе не ужиться среди них…
– Нет, это ты не понимаешь. Здесь без Анны мне не жизнь. Теперь она мой мир и моё волшебство, – ответил Огнеслав, и его вдохновенное лицо просияло.
– Ты же помнишь, что гласит Предание из Книги Огня, – дрожащим голосом проговорил Пламен. – А тот сын огненный, кто отдаст сердце человеку из Мира Внешнего…
Тут Огнеслав подхватил слова брата, и закончили они хором:
– … и сам он, и потомки его лишатся умений чародейских и будут навсегда изгнаны из Мира Волшебного, обрекая себя на жизнь человеческую.
– Знаю, знаю, – безмятежно ответил Огнеслав, – всё это уже сотни раз говорено.
– Не будь Анна из людей, я бы подумал, не околдовала ли она тебя?
– Это колдовство называется любовью, брат. Любовь превыше волшебства, и я счастлив, что встретил её, порадуйся и ты за меня.
– Не могу, – удручённо проговорил Пламен, и его выразительные брови отчаянно изогнулись, – ты обрекаешь себя и свой род. Чему я должен радоваться?
Огнеслав молча смотрел на брата, и глаза его сияли безмятежной уверенностью в выбранном пути.
– Ведь ты же старший наследник, в конце концов! – от безысходности Пламен сорвался на крик. – Ты не можешь покинуть страну, это безответственно!
– Но ведь у страны есть ты, – Огнеслав улыбнулся, – уверен, из тебя выйдет достойный Верховный Чародей.
– Конечно… – горько усмехнулся младший брат и, помолчав немного, бесцветным голосом добавил: – Мы больше не увидимся, тебе не вернуться в Таахон.
– Здесь ты прав: это дорога в один конец, – впервые в лице Огнеслава промелькнула грусть, а в душе Пламена засквозил лучик надежды.
Старший брат окинул глазами Таахон, словно пытаясь запечатлеть в памяти каждую мелочь. Его взгляд скользил по красновато-чёрным скалам, окружающим страну, спускался к низким зелёным холмам, одетым стелющимся кедровником, перебегал по верхушкам берёз и спешил к цветным крышам близлежащей деревни. Затем устремлялся к резвящимся в воде русалкам, чьи серебристые чешуйки ловили полуденное солнце, а хвосты разбивали отражение замка на глади Изумрудного.
Пламен не знал, о чём думает Огнеслав, но по лёгкой улыбке на его губах решил, что, вероятно, тот вспоминает о детстве, когда мальчишками они дурачились в озере, пытаясь поймать русалок за хвост, и сам оттого улыбнулся.
Глубоко вздохнув, Огнеслав взял ладони брата в свои:
– Да, я не вернусь, но ведь ты выберешься ко мне во Внешний мир?
– Поверить не могу! – вознегодовал Пламен. – Как же я оставлю страну? На кого? Ты сам покидаешь меня, и мне же тебя искать! Неужели непонятно – Огненное Братство только того и ждёт…
– Перстень теперь надёжно спрятан, им ни за что не узнать, где он.
– Как же ты их недооцениваешь, – процедил Пламен, но Огнеслав не ответил.
Долго ещё они сидели молча, смотря, как перемигиваются крошечные солнца на изумрудной воде. Каждый думал о своём. Наконец Пламен, не лелея больше ни малейшей надежды переубедить брата, отстранённым голосом сказал:
– Ты хоть понимаешь, что превратишься в изгоя? Вас ведь даже не пустят в Малую Таахонку.
– Не сгущай краски. Я поселюсь неподалёку и буду сотрудничать с нашими. А с тобой мы непременно встретимся. Хоть разок – да ты приедешь, я уверен, – сказал Огнеслав, ловя взгляд брата, и тот, сдавшись, кивнул, но в лице его читались растерянность и опустошенность.
Пламен открыл глаза. С того разговора на берегу Изумрудного минуло ровно пятьдесят семь лет. Он так больше и не видел брата, хотя время от времени вести о нём достигали Таахонского замка. Древнее писание из Книги Огня сбылось. Женившись на Анне, Огнеслав утратил чародейские силы и не мог больше вернуться в Волшебный мир.
«Огнеслав, Огнеслав, что же ты натворил», – пробормотал Пламен. Ещё минуту он сидел неподвижно и наконец решился.
– Велина, – он резко поднялся с кресла, – завтра я отправляюсь во Внешний мир.
От неожиданности девочка подскочила на месте.
– Как? Ты ведь никогда не покидаешь Таахон… – звонко воскликнула маленькая волшебница.
– Я хочу увидеть брата, я решил… И запомни, никто не должен знать о моём отъезде, – сказал Пламен, испытующе глядя на неё.
– А если…
– Через пять дней я вернусь. Главное – никому ни слова.
– Хорошо, я поняла, – кивнула девочка.
Волшебник поцеловал внучку и торопливо вышел из библиотеки.
Глава 2.
Мама помогла Лие получить багаж и проводила её в зону прилёта.
– Деда Слава! – закричала Лия, завидев в толпе улыбающегося старика, и кинулась ему на шею: от его одежды приятно пахнуло лесом.
– Ну наконец-то! Добрались! – пробасил дед.
Как же он постарел за это время. На лице появились новые морщины, на голове поубавилось волос, зато широкие седые брови величаво возлежали над добрыми лучистыми глазами, и от уха до уха лицо окаймляла короткая, но густая серебристая борода.
Как же Лия соскучилась. Она всегда, даже на расстоянии, чувствовала какую-то невидимую связь с дедом, словно их объединяло нечто большее, чем просто родство. И дело было не только во внешней схожести (дедушкины глаза, глубокие, редкого тёмно-фиалкового цвета, достались и дочери, и внучке), но и в чём-то таком, что может связывать двух единомышленников, понимающих друг друга с полуслова. «Вот спелись-то», – только и удивлялась мама.
Восемь лет Лия с мамой не возвращались в родной город и, скорее всего, так и не отважились бы – всё решил случай. Елене Вячеславовне неожиданно поручили выступить с докладом на международной конференции по проблемам потепления в Арктике, проводившейся в Анкоридже, на Аляске. Событие мирового масштаба, возможность послушать выдающихся учёных современности – грех отказываться от такого поручения. Но напрямую из Москвы до Анкориджа самолёты ни одной авиакомпании не летали, поэтому нужно было сделать пересадку – не иначе как в Петропавловске-Камчатском. Тогда Елена Вячеславовна, собравшись с духом, решила: довольно бегать от прошлого. Душевные раны, как их не лечи, никогда не затянутся до конца. Её матери не стало год назад, и ни она сама, ни Лия с ней даже не попрощались. Отец стар, и долгие перелёты до Москвы ему не под силу. Так Елена Вячеславовна наконец-то отважилась на это путешествие и предложила дочке полететь с ней. Лия погостила бы у деда в Петропавловске-Камчатском, а она сама присоединилась бы к ним после конференции, чтобы провести вместе оставшиеся дни летних каникул.
Мама спросила отца о здоровье, расцеловала дочку и, сказав на прощание: «Увидимся через две недели», побежала на стыковочный рейс, а Лия с дедушкой зашагали к выходу.
Снаружи веяло свежим ветерком. Плотные облака расслоились на сотни мелких и заполонили небо, словно стадо разбежавшихся овечек. Душный Московский воздух в сравнение не шёл с местным: холодный и прозрачный, как хрусталь, он проникал глубоко в лёгкие и покалывал изнутри ледяной свежестью. Лия оглянулась – и обмерла: за простоватым зданием Елизовского аэропорта, совсем близко, что рукой подать, взгромождались два вулкана – Корякский и Авачинский. Страх, тревога и необъяснимый трепет разом завладели ею.
– Поторопись, Лия! Автобус! – окликнул дедушка.
На остановке, возле только что подошедшего автобуса с надписью «автостанция 10 км», столпились пассажиры, кто с чемоданами, кто с большими походными рюкзаками. Был там и Лиин сосед, он подмигнул ей: «Не забудь – обязательно выберись в Долину Гейзеров». Лия в ответ только натянуто улыбнулась.
Всю дорогу она смотрела в окно, пытаясь найти в себе отклик при взгляде на родные края, и, пожалуй, душа откликалась, хотя Лия и не могла привязать к этому чувству ни одного отчётливого воспоминания.
Да, родилась она на Камчатке, в семье потомственных вулканологов. Мама, папа, дедушка и бабушка, – все работали при Дальневосточном отделении Российской академии наук, в Институте сейсмологии и вулканологии. Раннее детство Лии можно было бы назвать безмятежным и даже счастливым, пока восемь лет назад мощнейшее извержение не похоронило группу вулканологов вблизи Ключевской сопки. Никого и ничего не нашли на месте трагедии… Среди погибших оказался отец Лии. Участвовал в той злосчастной экспедиции и её дед. Он выжил, благодаря одному только чуду. Вернулся зачем-то к вертолёту – так и спасся, отделавшись лишь воспалением лёгких из-за отравления вулканическими газами.
Мама тогда совсем сникла, она целыми днями не выходила из квартиры, наглухо зашторив окна, потому что вулканы в городе виднелись буквально отовсюду, и каждый взгляд на них безжалостно бередил незаживающую душевную рану. Поэтому через полгода после случившегося Елена Вячеславовна перевелась в Московский Институт Глобального Климата и Экологии и уехала с четырёхлетней дочкой в столицу.
Автобус мерно катился по асфальтированной дороге. Мимо проплывали редкие берёзовые леса и деревянные дома, затем стали появляться пятиэтажные постройки с цветным геометрическим рисунком, среди которых выпячивались то там, то тут новые высокоэтажки, а поодаль горизонт подчёркивала зазубренная линия гор. Дед расспрашивал Лию об успехах в школе и рассказывал ей о своём недавнем переезде в родной посёлок, недалеко от Петропавловска-Камчатского. «Скрасить одиночество поближе к корням», – так выразился дед.
Они сошли раньше всех, не доезжая до города, на неприметной остановке в виде скамьи и прибитой к палке дощечки, но, как ни странно, дед повёл Лию не в сторону маячившей вдалеке деревни, а обратно, вдоль обочины. Они прошли пару сотен метров, затем под ногами обозначилась тропинка, плавно забирающая в глубь леса. Ещё шаг-другой – из-за берёз выглянул деревянный указатель с облупившейся, неразборчивой надписью.
– Посёлок Малая Таахонка, – прочитала Лия, – нам туда?
Дед кивнул.
– Чудное название, – сказала она, срывая тёмно-синюю ягоду с куста дикой жимолости. – А что, существует ещё и большая Таахонка?
На этот раз дед как-то странно посмотрел на внучку и ответил: “Существует”.
Редкий березняк напоминал скорее ухоженный светлый парк, чем непроходимую чащу, но местные берёзы ничего общего не имели с их тонкими белоствольными родственницами, которых Лия привыкла видеть в Московских скверах. Здесь деревья были иные: сами низкие, крона раскидистая, но бедная; ветки толстые и корявые; стволы изогнутые, все в узлах, с бурой растрескивающейся корой. Дед объяснил Лие, что это каменная берёза. Растёт среди гор, на осыпях и скалистых склонах – оттуда и название; а причудливым видом она обязана суровому камчатскому климату.
Шёл август, но кроны уже подёрнула желтизна. Одинокие листочки отрывались с малейшим дуновением ветра и печально кружились в воздухе, словно конфетти в конце праздника. Вероятно, ночью хлестал дождь. Земля отсырела, кое-где ещё не высохли лужицы, на траве блестели прозрачные бусинки воды, пахло влажной листвой и грибами. Кругом пели птицы. Они будто оживились, когда двое вошли в лес, и без умолку судачили между собой. Лие даже на секунду почудилось, что в трели и щебете слышатся человеческие слова, но она не придала этому значения и продолжала идти бок о бок с дедом, рассказывая ему о прочтённых недавно книгах.
Минуло километра два, смолкли шумы, долетавшие с дороги. К пению птиц примешивался только скрежет колёсиков чемодана да тихий шелест листвы. Чем глубже в лес – тем тропинка становилась всё шире, деревья расступались, и наконец вдали показался высокий забор, из-за которого выглядывали треугольные крыши. На дороге обозначился скрюченный силуэт: навстречу деду и внучке шагал прихрамывая сутулый мужчина в длинном плаще. Рядом с ним шлёпал по лужам большой лохматый пёс. Прохожий неспешно прогуливался по тропинке и тихо разговаривал то ли сам с собой, то ли со своим четвероногим другом. Дед уже издали поприветствовал прохожего, а когда они поравнялись, дружелюбно сказал:
– Доброе утро, Горан.
– Доброе, – сдержанно ответил тот, скосив холодные чёрные глаза на Лию. – Внучка? С материка приехала? – сходу поинтересовался он и вопросительно надломил правую бровь.
На его не слишком уж приветливом лице выделялся нос с горбинкой. Жёсткие волосы цвета вороного крыла с проблесками седины топорщились в разные стороны.
– Приехала, – кивнул дед, – дождался наконец.
– Не забудь о нашей договорённости, – добавил мужчина, снова метнув взгляд на девочку.
– Конечно, помню.
Лию смутила манера прохожего – не очень дружелюбный тип.
– Он тут у нас Глава Администрации, – вполголоса пояснил дед, едва Горан похромал дальше.
– Суровый какой-то… А о чём это он, что за договорённость?
– Да так, по поводу субботника.
Внезапно позади раздался громкий чих. “Будь здоров!” – послышалось в ответ.
Лия резко оглянулась. Кто это сказал? На дороге, кроме Горана и собаки, не было ни души. Явно, говорил не пёс… Не мог же Глава Администрации сам пожелать себе здоровья… Или мог? А если чихнул не он, а собака…
– Что такое, Лия? – спросил дед, заметив её растерянность.
– Не, ничего, – пробормотала она и, объяснив себе странное происшествие недосыпом – то люди на вулкане мерещатся, то говорящие птицы и собаки – тут же забыла о случившемся.
– Ну вот мы и пришли, – дед отпер засов на воротах. – Видишь дом с голубыми ставнями – это мой.
Окружённый кустами жимолости и смородины, первый от забора, стоял простой деревянный дом в два этажа: фасад облицован узкими, почерневшими от времени досками, на окнах – выкрашенные в голубой цвет ставни с незатейливой резьбой. Возле маленького крыльца с четырьмя ступеньками сгрудились плетёные корзины, резиновые сапоги, лейка и пара вёдер. Было не заперто. Дед потянул ручку и отворил дверь.
На первом этаже, в конце коридора, крохотный закуток занимала кухня со старой газовой плитой и простенькой мебелью; слева крутая деревянная лестница вела на второй этаж; а по правую сторону располагались две комнаты.
– Поставлю чайник, – сказал дед, – а ты пока осмотрись тут.
Лия зашла в гостиную. На деревянном полу отпечатались жёлтые квадраты света, льющегося сквозь большие окна с видом на сад; перед ними – обеденный стол под клеёнкой, а вдоль стены – потёртый диван. Лия присела, рассматривая цветочный рисунок обивки, он смутно припомнился ей – должно быть, дед перевёз часть мебели из городской квартиры.
С многочисленных фотографий, развешанных по стенам, на Лию смотрели знакомые лица. Вот она сама в раннем детстве: смешная белобрысая девчушка с ямочками на щеках. Ямочки есть у неё и сейчас, правда менее заметные. На свадебной фотографии деда не узнать. Какие же у него тогда были густые, длинные волосы – ниже плеч – и залихватские брови. Бабушка в белом кружевном платье, юная и ослепительно красивая, держит его под руку, и оба светятся счастьем. А вот недавний снимок, где они все вместе в московской квартире возле наряженной ёлки. Лие стало так уютно и хорошо, будто она снова попала в дом детства.
Повидаться с дедом удавалось редко – всего-навсего пару недель в году, когда он с бабушкой прилетал в Москву на новогодние праздники. Бабуля всякий раз привозила домашние козинаки из кедровых орешков (вкуснее лакомства Лия в жизни не пробовала), а дед на ходу сочинял сказки про волшебные страны и заколдованные леса, которые девочка слушала с упоением. Ёлку по обычаю наряжали всей семьёй. Дед при этом незаметно обматывал бабушку серебряными гирляндами, и каждый раз она попадалась на его невинные шутки. “Ей богу, вы прям как дети!” – смеялась Лиина мама. В новогоднюю ночь старики непременно дарили подарки не только дочери и внучке, но и друг дружке. Лия смотрела на них и думала: наверное, это и есть настоящая любовь, совсем как в сказках. Год назад бабушки не стало, её кончина надолго выбила деда из колеи. Он даже не поехал в Москву на прошлые зимние каникулы, а совсем недавно вдруг сообщил по телефону, что перебирается из Петропавловска-Камчатского в родной посёлок, вблизи от города. Вероятно, это известие и убедило Лию ехать-таки на Камчатку.
Лия перевела взгляд на фотографию улыбающегося отца: у него такие же пепельные волосы и щёлка между передними зубами, как у неё. К горлу подкатил комок.
Раннее детство запечатлелось в её памяти разрозненной мозаикой, сложенной из обрывков воспоминаний; воспоминаний, впрочем, счастливых, о тех временах, когда девочку ещё окружала дружная и полная семья: мама, папа, бабушка и дедушка. После трагедии ей, четырёхлетнему ребёнку, было невдомёк, что такое смерть и что такое природная катастрофа. Зачем им с мамой понадобилось уезжать от бабушки и дедушки. Но однажды, уже в Москве, Лие тогда едва исполнилось восемь, она случайно увидела по телевизору отрывок документального фильма «Встреча с дьяволом», снятого известным французским вулканологом не где-нибудь, а в жерле вулкана. Леденящие душу кадры сильно потрясли девочку. С удивительной живостью предстала перед Лией картина смерти отца: один против безжалостной огнедышащей стихии в неравной борьбе, обречённой на поражение. С тех пор при каждом упоминании о вулканах Лию пронизывал страх, а по ночам ей часто виделись кошмары.
Лия тяжело вздохнула и обернулась – в эту секунду вошёл дед с заварочным чайником и чашками.
– Деда Слава, какие длиннющие волосы ты тогда отрастил, – сказала она, снимая со стены свадебную фотографию.
– Да, было дело, – улыбнулся старик, разливая кипяток по чашкам. Затем он подошёл к Лие и взял в руки снимок. – Какая она красивая, правда?
– Тебе очень её не хватает?
Дед кивнул, и Лие даже показалось, что в уголках его глаз заблестела влага.
– Подожди, у меня есть для тебя одна вещица, – он вышел из комнаты и через минуту вернулся, сжимая что-то в ладони.
– Вот держи, – дед протянул Лие длинную золотую цепочку, с которой свисал массивный кулон в форме цветка, инкрустированный крупным зелёным камнем. – Анна хотела, чтобы ты хранила его. Знаю – молодёжь нынче такое не носит, но…
– Сохраню, конечно! – воскликнула Лия.
Она помнила этот кулон. Бабушка всегда надевала его по особым случаям. И хотя украшение и впрямь не соответствовало вкусу Лии (по правде сказать, она даже бижутерии не носила, не говоря уже о драгоценностях) и виделось ей чересчур броским и немного аляпистым, в ту минуту на исполосованной морщинами ладони деда этот цветок с толстыми жёлтыми лепестками показался девочке самым ценным и дорогим сокровищем в мире. Она тут же надела его и спрятала под рубашкой. Соприкасаясь с кожей в области сердца, благородный металл как будто согревал новую владелицу, отдавая ей тепло владелицы предыдущей.
– Я его никогда не сниму! Никогда-никогда!
Дед улыбнулся, и глаза засветились лучиками морщин:
– Я рад, что бабушкин кулон пришёлся тебе по душе. Ну, садись чай пить, – жестом он пригласил Лию к столу, – пойду печенье принесу.
Лия отодвинула табурет и тут на полочке, слева от окна, заметила любопытный предмет: прозрачный шар, отлитый из чёрного стекла, на резной деревянной подставке, внутри – миниатюрный вулкан. Ну конечно! Это же её любимая запретная игрушка. Взрослые никогда не разрешали трогать хрупкий сувенир, опасаясь, что малышка может его разбить. Лия встряхнула шар – из жерла вылетело серебристое облако. Искринки закувыркались в воздухе, медленно опадая, и над вулканом возникла объёмная картинка: четыре человеческие фигурки в длинных плащах.
– Откуда это у тебя? – спросила Лия у вошедшего деда.
– Да так – сувенир… – сказал он, ставя вазочку с печеньем на стол. – Мне его когда-то в Институте на День Вулканолога подарили. Безделица, но занятная.
– Да, прикольная, – согласилась Лия и вернула шар на полку.
После чаепития отправились наверх, в отведённую для Лии комнату. Поднять тяжеленный, набитый книгами чемодан по узким и крутым ступеням оказалось задачей не из простых – пришлось тащить его вдвоём. К тому же, в проёме под лестницей стоял старый пузатый холодильник, он дребезжал и гудел, отчего казалось, что и сама лестница ходуном ходит. Дед и внучка пролезли сквозь квадратное отверстие в полу второго этажа и очутились в просторной, но, видно, нежилой комнате. Вдоль стены расположился обветшалый платяной шкаф, который Лия тоже узнала; деревянный стол – в углу; а посередине – две простенькие металлические кровати, скорее напоминающие раскладушки. За тяжёлыми тёмно-зелёными шторами проглядывал балкончик. Лия вышла наружу – и на неё дыхнул лес. Приятный ветерок встрепал чёлку. Отсюда открывался вид на заключённый в объятиях берёз посёлок: множество утопающих в огородной зелени домиков, попроще и понаряднее, свежевыкрашенных или почерневших от времени, отделанных резьбой или вовсе без неё.
– Значит, ты отсюда родом? – спросила Лия, возвращаясь в комнату.
– Да.
– Похоже, немного тут развлечений. Неудивительно, что ты по молодости в город перебрался. А сейчас не скучно?
Дед улыбнулся:
– В старости покоя хочется. К тому же, я здесь со всеми знаком. Воздух, природа, свой огород… и внучка навестила – чего ещё пожелать.
– Я рада, что у тебя компания есть, – сказала Лия, доставая книги из чемодана и раскладывая их на столе.
– Я только хотел попросить… – замялся дед. – Ты особо не ходи по округе. Местные жители – народ простой, оседлый и не очень-то привыкли к приезжим.
– Ладно, – пожала плечами Лия, подумав, что здесь и ходить-то особо некуда – деревня деревней, уж лучше в город съездить. – А интернета у тебя нет? – словно уже зная ответ, поинтересовалась она.
– Нет, такого тут не держат.
– Понятно, я так и думала, – рассмеялась Лия, и на щеках показались ямочки. – Пойдём, может, тогда за грибами сходим?
– Успеем ещё, сегодня ты отдыхай. Наверняка не выспалась.
И в самом деле, девятичасовая разница во времени давала о себе знать. Лия немного побродила по саду, зевая и обрывая с кустов спелую жимолость и красную смородину. Потом, пообедав домашним борщом, она устроилась на диване и попросила дедушку рассказать одну из его удивительных историй, но едва он начал, убаюканная звуками тёплого голоса, Лия тут же уснула.
Глава 3
– Дед, слушай, а можно я в город съезжу, по набережной погуляю? – спросила Лия, доедая тушёные грибы, которые они собрали в лесу этим утром. – Мне бы ещё в библиотеку попасть, реферат по географии закончить. Мама сказала, там у них бесплатный интернет. Заодно и с Денисом по скайпу свяжусь.
– А-а-а, это твой московский друг, тот маленький в очках… Помню-помню, на Новый год к тебе заходил, – прокряхтел дед, поглаживая бородку. – Ну хорошо, езжай.
– Супер! – обрадовалась Лия.
Надо же, как просто – взял, да разрешил. Мама ни за что одну не отпустила бы.
– Иди прямо по тропинке, никуда не сворачивая, до самого указателя на Малую Таахонку – ну, ты помнишь. А оттуда выйдешь на ту же автобусную остановку, на которой мы вчера сошли. Сто четвёртый. Минут пятнадцать-двадцать, и ты в центре. К ужину не опаздывай.
Лия выбежала на улицу, закидывая на плечи увесистый рюкзак. В него поместился учебник по географии, первая часть приключенческой трилогии «Заколдованный лес» и бутерброд с вареньем. Ясное с утра небо теперь затянуло серой пеленой, поднялся ветер. Лия в нерешительности помялась на крыльце, думая, стоит ли брать зонт, и всё же пошла без него, рассудив, что вполне хватит и капюшона от ветровки.
Как и вчера наперебой запели птицы, и снова девочке почудилось, будто в их голосах слышатся обрывки человеческих фраз. Лия подёргала себя за уши – что ещё за слуховые галлюцинации? это, наверное, свежий воздух на неё так действует, – и припустила по знакомой уже лесной тропе к автобусной остановке. Поскорее бы прогуляться по набережной, увидеть океан, а затем позвонить Денису. То-то он удивится, узнав, сколько она сегодня грибов насобирала!
Лия и Денис познакомились в третьем классе. Мальчик перевёлся к ним из соседней школы и в первый же день завоевал нелюбовь одноклассников всего лишь оттого, что часто поднимал руку и носил квадратные очки с толстыми стёклами. Из-за них над Денисом подшучивали все, кому не лень, кроме Лии, которая сразу же вступилась за новенького. Она ничего смешного в очках не видела, и с той поры всегда напоминала другу о том, что они подчёркивают его природную харизму.
Денис, коротышка с копной густых тёмных волос, слыл ходячей энциклопедией и, кроме того, постоянно шутил, правда, его интеллектуальный юмор забавлял, пожалуй, одну только Лию. Ребята были соседями по парте и даже вместе записались в походный кружок. В лесу, с рюкзаком за плечами, они чувствовали себя как рыбы в воде. Денис знал на память все полезные и ядовитые растения и легко ориентировался на местности, а Лия пользовалась среди друзей-походников особым авторитетом, потому что быстрее всех умела управляться с ручным деревянным сверлом для разведения огня. Едва она принималась вращать между ладонями стержень – тут же появлялся дым, из воронки летели искры, а трут загорался так быстро, что Лия едва успевала отскочить от проворно разрастающегося огня. Руководитель походного кружка, Николай Борисович, хвалил её и ставил всем в пример. Денис тоже был у него на хорошем счету, потому что мог чуть ли не с закрытыми глазами распознавать съедобные грибы и наполнять корзинку в рекордное время.
Лия резво шагала по лесу, обрывая на ходу дикие ягоды. Небо меж тем хмурилось. Внезапно на лоб упала капля, потом ещё одна – на нос: заморосило. Девочка прибавила шагу. Авось покапает, да пройдёт, но дождь только усиливался, птицы стихли и угрюмо ёжились на мокрых ветках. Она накинула капюшон и побежала. Ещё каких-то пару минут – и ливень с шумом обрушился на лес. Тропинку вмиг размыло, под ногами потекла чёрная жижа. Задул сильный ветер, то и дело срывая капюшон, за шиворот полилась вода. До остановки было ещё слишком далеко, но Лие не хотелось возвращаться. Уж полпути пройдено. Пока обратно доберешься – и дождь закончится. Вдруг она услышала за собой шлёпанье чьих-то ног по лужам. Высокий и худой как щепка мальчик в тёмно-зелёном плаще с накинутым на голову капюшоном, обогнав её, свернул на узкую тропинку. Лия проводила его взглядом и вдруг через стену дождя увидела, что там, за деревьями, на небольшой поляне, стоит красный старенький трамвай. Сквозь редкие проплешины в высокой траве проглядывают рельсы, а под кроной раскидистой берёзы спрятался козырёк остановки, выкрашенный зелёной, в тон листвы, краской.
Лия помешкала секунду. Дед вроде ничего не говорил про трамвай – может, запамятовал… Вернее бы сесть на автобус. Но, взглянув на промокшие до нитки кеды, которые из белых уже превратились в чёрные, она второпях решила: "Еду. Куда ему ещё идти, как не в город. На худой конец – всегда можно пересесть".
Лия не знала или после восьми лет в Москве просто забыла, что в Петропавловске-Камчатском другого общественного транспорта, кроме автобусов, нет. К тому же она не заметила, что усы трамвая не цеплялись за электрические провода, собственно, контактная сеть отсутствовала начисто.
Девочка оббежала идущего ей навстречу человека в длинном дождевике с натянутым на глаза капюшоном и запрыгнула в задние дверцы, которые тут же захлопнулись у неё за спиной. Трамвай рывком тронулся. Лию мотнуло в сторону, она едва успела схватиться за поручень, чтобы не упасть. Кроме неё и мальчика в зелёном плаще, в салоне больше никого не было.
– Па-а-а-а-й-ехали, – тут же заливисто пропел громкоговоритель, и следом зазвучала зажигательная, но совсем неуместная – мексиканская мелодия.
«Ну и ну… Забавные же тут вагоновожатые», – подумала Лия, усаживаясь возле окна,
залепленного водяными разводами, сквозь которые едва различалась надпись «МАЛАЯ ТААХОНКА» на исчезающем вдали козырьке остановки. Затем девочка повесила промокшую ветровку на спинку впередистоящего кресла в надежде, что та хоть чуток подсохнет, и с тоской посмотрела на кеды. Ни одна уважающая себя библиотекарша её в таком виде и на порог не пустит, но делать нечего, теперь уж только так. Спрятав ноги под сидение, Лия достала «Заколдованный лес». До центра ехать минут двадцать – можно немного почитать. Она открыла книгу и с первых же строчек перенеслась в окружение сказочных деревьев,
Трамвай ехал и ехал, не останавливаясь. Ритмичный стук колёс и барабанная дробь дождя аккомпанировали группе мексиканских певцов, но отвлечь Лию от книги не смог бы даже и пушечный выстрел. Наконец, дочитав главу, она решила, что пора готовиться на выход, и выглянула в окно. Дождь затихал, по стеклу беззвучно струились косые капли, но вокруг – всё тот же берёзовый лес без конца и края; вдали над деревьями – горы с заснеженными пиками; ни дороги, ни жилых построек. Лия забеспокоилась. Трамвай должен идти в Петропавловск-Камчатский, а кругом до сих пор лес… Куда они едут? Неужели в соседний город? Но междугородних трамваев, насколько ей известно, не существует… И чёрт её дёрнул свернуть на тропинку! Дед же ясно сказал: сто четвёртый автобус. Пока обратно доберёшься, уйма времени пропадёт. Мысленно отругав себя, Лия решила сойти на ближайшей остановке.
Прошло ещё минут десять, а может, и двадцать, но трамвай ничуть не сбавлял ход. Меж тем дождь закончился, лес заметно поредел, и вскоре показались холмы предгорья, покрытые стелющимся кедровником. Только гор ещё не хватало! Лия тревожно озиралась, пытаясь найти в отдалении какой-нибудь населённый пункт, но чем дальше они ехали, тем кругом всё больше дичало. И вдруг её осенило: это, должно быть, экскурсионный трамвай – возит туристов в Долину гейзеров, или как там она называется… Да только что-то маловато в нём народу – видно, основной поток прошёл с утра…
Зря Лия не дочитала в самолёте статью о Кроноцком заповеднике – тогда она узнала бы, что добраться до него можно лишь двумя способами: вертолётом или пешком, но уж никак не на экскурсионном трамвайчике.
Тем временем горы медленно, но неминуемо приближались, и вот они уже обступали вагон со всех сторон, словно пытаясь раздавить его, как никчёмную игрушку. Лия хотела бы встать, подойти к водителю и спросить, куда он едет, но нарастающая тревога быстро сменялась страхом и обездвиживала её. Через четыре кресла впереди как ни в чём не бывало сидел тот самый мальчик. Он снял капюшон: каштановые кудри мерно покачивались в такт колёсам. Пересилив себя, Лия поднялась, чтобы подойти к нему, но в тот же миг вокруг резко потемнело: заехали в горный тоннель. Пытаясь не терять самообладания, она вернулась на место. Это уж ни в какие ворота не лезет. Чтобы трамвай, да сквозь горы, – где такое видано! Чернильная тьма быстро заливала салон. Редкие фонари снаружи тускло освещали каменные отсыревшие стены, от которых эхом отражался стук колёс. В этой вакуумной тишине весёлая музыка в динамике зазвучала зловеще. Лия успокаивала себя: рано или поздно трамвай остановится, и она сделает пересадку. Беспокоиться не о чем, ведь не увезёт же её этот вагон незнамо куда. В конце концов, рельсы прокладывает Министерство транспорта… Но как бы девочка не пыталась мало-мальски правдоподобно объяснить себе происходящее, было ясно одно: что-то тут нечисто.
Вскоре Лия потеряла счёт времени. Тоннель напоминал бесконечную чёрную дыру, поглощающую саму себя. Очевидно, о том, чтобы попасть сегодня в библиотеку и речи быть не могло. Вернуться бы домой дотемна, да и на это девочка уже мало надеялась. Она чувствовала себя странно, на грани сна и яви, даже допустив мысль, что именно так, наверное, сходят с ума, и, возможно, действительно помутилась бы рассудком, если бы вдалеке не забрезжило наконец долгожданное окошечко света. Дождавшись, пока трамвай выедет наружу, Лия снова привстала, но, взглянув в окно, в ужасе упала на сидение и крепко вцепилась в спинку впередистоящего кресла. Вагон скользил по горному карнизу, настолько узкому, что на нём с трудом помещалась пара рельсов. Слева – стеной уходила вверх бесконечная скала, а справа – вниз сбегал крутой обрыв. Там, на дне ущелья, неслась стремглав, пенилась и угрожающе рокотала река. Трамвай спускался по горному серпантину, быстро набирая скорость. Из динамика послышалось весёлое «Йа-ху-у-у», сопровождаемое всё той же беспечной мелодией, и колёса загромыхали по рельсам под несущимся с бешеной скоростью вагоном. У Лии душа в пятки ушла. Водитель что, псих?! Он же сейчас всех угробит!
Мальчик тем временем, думалось, заснул. Он даже не шелохнулся, будто ежедневно ездил по этому невероятному, но уже обыденному для него маршруту.
Наконец трамвай снизил скорость и внезапно застыл над пропастью. Лия намертво приросла к сидению, не смея пошевелиться, словно от этого зависело, устоит ли вагон на узком карнизе или сорвётся в ущелье. Что теперь? Явно, это не остановочный пункт. Не успела она перевести дух, как трамвай неожиданно тронулся, но не вдоль по склону, а, к ужасу остолбеневшей от страха Лии, в сторону обрыва. Немой крик сорвался с её губ, но вместо того, чтобы упасть, трамвай плавно заскользил по воздуху. Лия не верила своим глазам, она припечатала лоб к оконному стеклу, пытаясь понять, каким образом вагон может лететь, и только тут заметила, что он не летит, а едет всё по тем же рельсам, перекинутым, словно мост, через ущелье к противоположной горе. Лия ещё сильнее вжалась в кресло и во все глаза смотрела в окно, не в силах отвести взгляд от острых, словно шипы, камней, вспарывающих бешеный поток. Водитель тем временем как ни в чём не бывало голосисто подпевал мексиканскому исполнителю.
Трамвай въехал на пологую вершину противоположной горы и остановился. Скрежет колёс привёл Лию в чувства.
– Пр-и-и-йе-хали! – мелодично пропел громкоговоритель.
Дверцы распахнулись. Мальчик встал и пошёл к выходу.
Ни жива ни мертва Лия так и сидела на месте, не в силах пошевельнуться. Незнакомец обернулся, видимо, только теперь заметив, что был в салоне не один, и, бросив «Привет», соскочил со ступенек.
– Эй, парень, чего сидишь? На выход, мы приехали! – услышала Лия позади себя голос вагоновожатого.
Она не сразу поняла, что обращались к ней, хотя за мальчика её принимали далеко не впервые.
– Ты не заснул там?
Лия опомнилась. Нужно спросить, куда её занесло и как теперь вернуться назад. Привстав на ватных ногах, она повернула голову – и, тут же почувствовав слабость, упала обратно. В проходе между сидениями стоял на задних лапах, опираясь о спинку кресла, огромный грязно-белый кот. Черноусый, с расплывшейся в улыбке мордой. Из пасти торчал один единственный клык, из-за чего складывалось впечатление, что мохнатый незнакомец хитро скалится. Шерсть на пузе скаталась клочьями, а на шее пестрел красный платок с цветным «огуречным» узором Пейсли, повязанный уголком вперёд.
– Чего уставился? – обиженно буркнул черноусый, в спешке разглаживая колтун на животе.
– Т-ты разговариваешь? – с запинкой пролепетала Лия, часто хлопая глазами, чтобы отогнать видение.
– Конечно разговариваю, и ты разговариваешь, – невозмутимо ответил кот.
– И трамвай водишь?
– Ну здрасьте! Ты с какой горы слетел? У меня и жетон имеется, – он важно выпятил вперёд грудь: к платку крепился белый значок с надписью «ВАГОНОВОЖАТЫЙ».
Лия, сама того не осознавая, попыталась пощупать зверя за ухо. Не мог же это быть настоящий, живой кот.
– А ну-ка следи за руками! – вздыбился он. – Ну и молодёжь пошла, никакого уважения.
– Погоди, Бант, – прозвучал голос снаружи. Парень до сих пор стоял на пустынной остановке и через открытую дверь наблюдал за происходящим. – Девочка, ты что, в первый раз здесь? Кажется, я тебя прежде не видел.
– В первый… – слабо отозвалась она.
– Девочка? – переспросил кот, недоверчиво разглядывая Лию.
– Да подожди ты, Бант, – отмахнулся парень.
Долговязый и нескладный, на вид он был примерно Лииного возраста. Нос усыпан веснушками, пухлые губы расплылись в искренней улыбке.
– Спускайся, – позвал мальчик, дружелюбно протягивая Лие руку.
Она неуверенно встала и, всё ещё косясь на кота, боком сошла со ступенек трамвая.
– Я Кир, – представился парень, – а это – Бант.
– Вообще-то полное имя Бантик, – смущённо буркнул кот, спускаясь следом за Лией, – но для друзей я Бант – так солиднее.
– Лия, – проговорила девочка, с ошарашенным видом озираясь по сторонам.
Она находилась на вершине пологой горы. Позади открывало пасть ущелье с перекинутыми через него, словно цирковой канат, рельсами, и там, на глубине, грозно ревел горный поток. Река брала своё начало где-то далеко на севере, и внизу основное русло разбивалось на два рукава, обнимающих подножие противоположной горы, сквозь нутро которой и был проложен тоннель. Эта гора составляла одно из звеньев в бесконечной цепочке заснеженных пиков, что тянулись неприступной стеной вдоль западной линии горизонта. На востоке, подчёркивая синим бледное небо, колыхалось море, а на юг пролегла бескрайняя чёрная пустыня, словно залитая мазутом, местами потрескавшимся и затвердевшим в причудливых разводах и извилинах.
По соседству с трамваем дрожал, поскрипывая на порывистом ветру металлический козырёк остановки. С трудом проклюнувшееся сквозь серые облака солнце посеребрило его. Внизу стояла одна-единственная деревянная скамейка и – зачем-то – подставка для зонтов, из которой выглядывало несколько круглых чёрных рукояток. Студёный ветер пробирал насквозь. Лия, поёжившись, накинула на плечи так и не высохшую курточку. Что же это за место? Вблизи не видать ни одного населённого пункта. Горы, трамвайное кольцо, красный вагон, остановка, – всё смотрелось невпопад, будто с неба свалилось.
– Где я? – спросила девочка.
– В Таахоне, понятное дело, – ответил Бант, ткнув лапой в козырёк.
Лия подняла глаза и увидела надпись белыми буквами: «ост. ТААХОН».
– И что это за место такое?
Кот с мальчиком переглянулись.
– Ну как же, – Кир развёл руками, – все волшебники знают Таахон.
– Что ещё за волшебники? – оторопела Лия.
– Обычные – как ты и я.
– Никакая я не волшебница…
– Не волшебница она! – вмешался в разговор кот. – П-а-а-нятно дело, волшебница. Иначе как бы ты на трамвайчик-то попала? Для обычных людей он невидимый. Да и со мной ты сейчас не разговаривала бы: только волшебники понимают животных.
Затем он ткнул мальчика в бок и сквозь зубы проговорил: «Прикидывается. Ты на глазёнки-то её глянь».
– Что-то и я ничего не понимаю, – растерялся Кир, внимательно посмотрев на Лию. – Кот прав. У тебя же глаза фиалковые – значит, ты из рода Сара, а говоришь, никогда в Таахоне не была…
– Какого рода? – Лия недоумённо уставилась на новых знакомых.
– Погодите-ка, – Бант прищурил один глаз. – Я понял! Она из Огненного Братства, это же очевидно. Её Шоана прислала! – воскликнул он, одной лапой указывая в сторону чёрной пустыни, а другой – подбоченившись.
– Никто меня не присылал, – отпрянула Лия. – Я вообще на автобус шла, потом ливень начался. Смотрю – трамвай, вот и села. Думала – до Петропавловска-Камчатского доеду.
– Бант, да не может она быть от Шоаны, в Малой Таахонке – только наши, – сказал Кир.
– Шпионка! – не унимался кот.
– Лия, а как ты в Малой Таахонке очутилась?
– Да из Москвы я, к деду прилетела. Он недавно в посёлок переехал. А цвет глаз у нас у обоих такой, и у мамы тоже, – и никакие мы не волшебники.
– Погоди-ка, – Кир изменился в лице, – как зовут твоего деда?
– Слава, а что?
– А полное имя? – осторожно осведомился вагоновожатый.
– Ну, Вячеслав.
Бант и Кир переглянулись. Мальчик что-то сказал коту вполголоса, и до Лии долетели обрывки фраз: «Поменял имя… вернулся… Да ну! …ведь древнее писание… да, странно…»
– Хватит шушукаться, – не выдержала Лия, – всё это неважно, я хочу вернуться назад. Когда трамвай поедет обратно?
Мальчик и кот снова обменялись взглядами.
– Э-э, – замешкался Бант, – не скоро.
– В каком смысле не скоро?
– Ну, в смысле, не сегодня.
– Как не сегодня? – воскликнула Лия. – А когда же?
– Через пять дней, – ответил кот, виновато улыбаясь и наматывая ус на длинный загнутый коготь.
– Как через пять? – выдохнула Лия. – Нет, я не могу так долго ждать, мне сегодня же нужно вернуться к дедушке, он меня потеряет!
– Нет, вернуться сегодня никак нельзя, – отрезал Бант. – Проход между мирами открывается раз в пять дней, и сейчас он уже закрыт…
– Но…
– Это не от меня зависит! Таков закон о параллельных переходах, понимаешь ли, – выговорил кот с умным видом. – Если поедем обратно, то непременно застрянем в тоннеле, на границе двух реальностей. Не знаю, как тебе, но мне лично не хочется торчать ближайшие пять дней в кромешной тьме.
– Погодите, получается, я попала в параллельный мир? – опешила Лия.
– Нда, именно так и получается, – кивнул кот.
– Тебе придётся провести пять дней в Таахоне, – заключил Кир, – другого выхода нет.
– Но как же дедушка?
– Дедушку мы предупредим, об этом не беспокойся.
У Лии голова шла кругом. Разумеется, никому не захочется застрять в жутком тоннеле и на минуту, не говоря уже о пяти днях, как, впрочем, и оставаться здесь, на пустой ветреной остановке, да и ещё и в параллельном мире, которого и быть-то взаправду не может.
– Что же мне теперь делать? – растерялась Лия. – Неужели мы в трамвае будем жить все пять дней?
Тут Бант и Кир дружно засмеялись, а кот настолько зашёлся, что ему никак не удавалось успокоиться.
– Нет, ну если тебе так хочется, можешь, конечно, и в трамвае жить, – утирая слёзы, сказал он, – но я не стал бы этого делать. Здесь по ночам довольно зябко, да и спальных мест в моём трамвае нету.
Лия тоже наконец улыбнулась, и на щеках обозначились маленькие ямочки.
– А где же ваша страна? Где Таахон? – спросила она.
– Да прямо здесь, внизу, – сказал Кир, вытягивая из подставки три чёрных зонтика.
– Внизу? – повторила Лия и посмотрела себе под ноги. – Где?
Глава 4.
Кот перемахнул через рельсы и скрылся за вагоном.
– Пойдём же, – позвал Кир.
Совершенно обескураженная, Лия поспешила вслед за ними, теряясь в догадках, где же находится этот невидимый Таахон. Она обогнула трамвай, перешла через рельсы, сделала несколько шагов – и вдруг всё поняла. Ещё чего не хватало… С замиранием сердца Лия приблизилась к обрыву. Так и есть, худшие опасения подтверждались: под ногами разверзлась идеально круглая, необъятная и глубокая пропасть.
– Кратер, – выдохнула со страхом девочка.
Да, Лия не ошиблась, то был широченный кратер ныне потухшего, но в иные столетия сокрушительного вулкана. Там-то на дне, выстланном кедрачом и ольховиком, и раскинулась волшебная страна. Внутренние склоны кратера – рыжевато-чёрные скалы – неприступной стеной окружали её. Прямо внизу распростёрся берёзовый лес, а дальше разноцветные домики обсыпали невысокие холмы, складываясь в пёструю мозаику. На северо-западе вырастал из скалы величественный замок с высокими башнями, он отражался в зеркальной глади необъятного изумрудно-бирюзового озера. Окружённое рыжевато-красными каменистыми берегами, оно блистало в просеявшихся через облака солнечных лучах, будто редкий малахит, заключённый в медную оправу.
– Добро пожаловать в Таахон! – громко объявил кот.
– Н-н-нет-нет, я туда не пойду, это вулкан, – Лия опасливо попятилась назад.
– Конечно. А ты что ожидала увидеть – пряничный домик? – кот засмеялся в усы.
– Вулканы извергаются, между прочим, – совершенно серьезно сказала Лия. Ей было не до шуток.
– Нашла чего бояться, – опять фыркнул Бант. – Огненным волшебникам извержения нипочём!
– Сколько раз можно повторять, никакая я не волшебница, тем более огненная.
– Бант прав, – вмешался Кир, – к тому же Таахон двести тысяч лет как потух.
– А если возьмёт да проснётся? – не сдавалась Лия.
– Не проснётся. Во всяком случае, пока Пламен здесь, – уверенно сказал мальчик, протягивая один зонтик коту.
– И кто этот Пламен? – поинтересовалась Лия, но приближаться к краю не спешила.
– Наш правитель, очень могущественный волшебник и брат… эм… – замешкался Кир, – ну, в общем, я потом объясню.
– К тому же выбора у тебя по-прежнему нету, – вставил Бант, – если ты, конечно, не решила провести-таки пять дней в трамвае…
Лия глубоко вздохнула и ещё раз окинула взглядом Таахон. Невероятно: волшебный мир, спрятанный в кратере потухшего вулкана… Хотя… где-то ей уже доводилось слышать об этом… Точно-точно… Она словно проживала наяву когда-то прочтённую фантастическую историю, но не могла вспомнить какую. Вдруг Лия неожиданно спохватилась: нет, постойте-ка, книги тут ни при чём – это же всё дедовы сказки! Те самые сказки, которые он рассказывал ей когда-то давным-давно, ещё до смерти отца. Ну конечно, потаённый мир на дне вулкана, там вроде и озеро было, и замок… Неужели это не выдумка? Но откуда тогда дед мог знать о Таахоне?
Лия помешкала ещё мгновение и неуверенно подошла к обрыву. Любопытство победило страх.
– А это зачем, дождь-то закончился? – спросила она, недоумённо уставившись на зонтик, который протягивал ей Кир.
– Какая же ты, однако, смышлёная! – воскликнул Бант, закатив глаза. – Ну надо же нам как-то спуститься, в конце концов. Ты же не будешь вниз без зонта прыгать!
– А я и с зонтом не буду, – отпрянула Лия, опасливо глядя на дно обрыва. – Там же метров двадцать в глубину.
– Двадцать два метра пятнадцать сантиметров, если быть точными, – сумничал кот. – Ну, давайте, не до вечера ж нам тут торчать, меня сейчас совсем продует, – проворчал он, поправляя на шее платок, затем открыл зонтик и, не мешкая ни секунды, сделал шаг в пропасть.
Лия вскрикнула и посмотрела вниз. Чёрный зонт, из-под которого выглядывал лишь лохматый хвост и доносилось беззаботное насвистывание, плавно опускался на дно кратера, точно парашют.
– Ну, теперь наша очередь, – Кир раскрыл свой зонт, но, видя, что Лия по-прежнему сомневается, с добродушным смехом добавил: – Да не бойся ты, они же заколдованы. Не разобьёшься, обещаю.
Девочка осмотрела чёрную круглую рукоятку: похоже – обсидиан. А в остальном зонт как зонт, ткань – обычный полиэстер, – словом, ничего волшебного. Лия раскрыла купол – и неожиданно её обдало мягким теплом.
– Видела? – подмигнул Кир. – Прыгнем вместе, первый раз всё-таки страшновато будет.
Взявшись за руки, они одновременно шагнули в пропасть. На мгновение у Лии помутилось в глазах, и она чуть было не выпустила зонтик, но тут же её как будто подхватило мягкое невесомое облако. Ребята медленно парили в глубь кратера, словно пушинки одуванчика. Вверх уплывали чёрные, изрезанные красными бороздами скалы и обломок выглянувшего из-за тучи и уклоняющегося к западу оранжевого солнца. Холодный ветрище остался гулять на вершине, а здесь едва осязаемый ветерок щекотал Лие живот. Страх пропал. Отпустив руку Кира, девочка закружилась в воздухе: как же легко и хорошо! Ей так хотелось растянуть мгновение и ещё немного побыть в невесомости, но земля приближалась. Пахнуло смолистым берёзовым ароматом, зашептали зелёные кроны, зазвенели птичьи голоса. Через минуту ребята мягко приземлились на дно вулкана, где их поджидал кот, нетерпеливо мотая хвостом.
– Вот совсем с вами захлопотался, так и на ужин опоздать немудрено, – укоризненно проворчал Бант. – Любавочка, поди, заждалась меня. Я побежал, и вы долго не гуляйте, – сказав это, он расшаркался и быстро зашагал на задних лапах налево по тропинке из чёрного камня.
Ребята с улыбкой переглянулись.
– Забавный он, этот Бант, – сказала Лия. – И много у вас таких котов?
– Ой, кого у нас тут только нет! – рассмеялся Кир.
Они сложили зонтики в прикреплённую к скале подставку. Лия подняла глаза: чувство такое, будто находишься на дне огромной чаши. Заходящее солнце растеклось по её западному краю, как яичный желток, медленно плыли сизые облака. Впереди начиналась берёзовая роща. Поодаль, за деревьями, проглядывало озеро, и сквозь трепетную листву подмигивали играющие на воде солнечные зайчики. А на севере бугрились низкие зелёные холмы, поросшие, словно мхом, пушистыми кустами кедрового стланика.
– Пойдём, остановишься у нас, бабушка гостей любит, – сказал Кир, – и заодно свяжемся с Малой Таахонкой – там передадут твоему деду, что ты здесь.
– Вот так просто придут и скажут: «Извините, Ваша внучка в параллельном мире, но Вы не беспокойтесь, она через пять дней вернётся»? Так что ли? Его же удар хватит.
– Ничего с ним не случится. Твой дед прекрасно знает о Таахоне.
Лия хотела было спросить, откуда Киру это известно, но промолчала. Мысли налетали одна на другую, и, похоже, чудеса теперь только начинались, а найти рациональное им объяснение – дело зряшное, она это знала из книг.
Ребята не торопясь шли по дорожке, вымощенной чёрным булыжником. Повсюду их окружали ласково шелестящие берёзы, в которых перекликались птичьи голоса. Очень скоро солнце совсем сползло за вершину, исчезли блики на воде и длинные силуэты деревьев на земле слились в одну сплошную тень. Тропинка вывела ребят прямо к берегу, на них дыхнул сладкий аромат приозёрных трав вперемешку с терпким запахом водорослей. Крохотные птички, шустрые, с ярко-синей спинкой и жёлтыми отметинами по бокам, перескакивали с ветки на ветку, садились на прибрежные камни, затем исчезали в высоком былье, чтобы потом неожиданно выпорхнуть оттуда и огласить заливистым кличем всю округу. Прислушавшись к этой неумолчной трели, можно было различить отдельные слова: «новенькая», «кто пришёл», «посмотрите-ка», – но когда к нескольким голосам подключались и остальные, звучал лишь сплошной неразборчивый гам.
Лия залюбовалась небольшим изумрудным водопадом, который нисходил с прибрежных камней и, мелодично журча, втекал в озеро. Какая гармония звука – точно песня, и цвет столь насыщенный и глубокий, будто не вода вовсе, а шёлк струится. Внезапно поток шевельнулся. Лия остановилась как вкопанная: нет, никакой это не водопад. Спиной к ней на крутом берегу сидела русалка и тихо пела – вот откуда доносились эти сладкие журчащие звуки. Её длинные изумрудные волосы спадали каскадом и растворялись в того же цвета воде. Незнакомка обернулась, как будто почувствовав на себе Лиин взгляд. Лицо озёрной девы, словно выточенное искусным скульптором, сияло несказанной красотой, но совершенно ничего не выражало. Шею оплетали ярусы стеклянных бус, из ушей свисали до плеч броские серьги-грозди, а на голове поблескивал широкий металлический обруч с обсидианом посередине. Чёрные гипнотические глаза внимательно изучали девочку.
Совершенно неожиданно русалка вдруг отвернулась и, стремглав сорвавшись с берега, исчезла в изумрудных водах – только круги пошли. Несколько секунд Лия, словно загипнотизированная, не могла отвести от них взгляда, и тут её осенило: ну конечно же, русалки! Мелочь за мелочью в памяти всплывали подробности дедушкиных сказок. Как же она могла забыть про волшебное озеро, населённое водными девами ослепительной красоты. Выходит, всё, что дед рассказывал – вовсе не выдумка, он и впрямь описывал существующий мир.
– Необщительные они, – голос Кира вывел Лию из оцепенения. – Если хочешь с русалками подружиться, запасись терпением. И язык у них сложный. Я вот говорю немного… В прошлом году записался на дополнительный курс «Древние наречия и диалекты малых волшебных народов». Сложная наука, но мне нравится. Вот смотри, – тут Кир издал какой-то странный горловой звук, похожий на переливы воды в реке, – это слова приветствия на русалочьем.
– Здорово! – восхитилась Лия. – Ты, наверное, учишься на отлично, раз такой сложный предмет выбрал?
– Не, – смутился Кир, – куда уж там. Мне вообще, кроме языковедения, больше ничего не нравится. Я и прогуливаю, бывает, и под партой учебник по диалектам читаю. Вот выучу волшебные языки и после школы махну в путешествие! – воскликнул он, мечтательно глядя куда-то вверх, за пределы кратера.
– Я тоже иногда под партой книжки держу, – сказала Лия и заговорщически улыбнулась.
– Да? А какие?
– Фэнтези в основном.
– Никогда не слышал… – удивился Кир. – Что это такое?
– Истории про вымышленные миры, как ваш. Ну, то есть ваш, конечно, не вымышленный, – спохватилась она, – в общем, что-то вроде сказок.
– А-а-а, сказки я тоже люблю.
– Значит, ты здесь живёшь, в Таахоне? – помолчав немного, спросила Лия.
– А я то там, то тут. Родители – в Малой Таахонке, летом – у них. А с сентября, как начнутся занятия, переезжаю сюда на зиму, к бабушке. И знаешь, я рад, что ты тут оказалась. Все мои друзья на каникулах, кто где, даже пообщаться не с кем.
В голове у Лии всё смешалось, и она не знала с какого конца разматывать этот запутанный клубок. Тут и огненные волшебники, и русалки, и говорящие животные, и даже чародейская школа. Однако самое странное, что дед, думается, уже попадал сюда, а теперь и она, обычная девочка Лия, идёт как ни в чём не бывало по дну потухшего вулкана в некой стране под названием Таахон. Всё это настолько невероятно, что и во сне не приснится.
– Кир, а расскажи поподробнее о вашем мире, о волшебниках, о роде Сара… – собравшись с мыслями, спросила Лия. – И самое главное: я и мой дед – мы-то тут при чём?
Кир почесал веснушчатый нос, затем сорвал соломинку и деловито зажал её в зубах.
– Расскажу, отчего ж не рассказать, хотя твоё появление здесь я и сам не могу объяснить, даже если немного догадываюсь… Начну, пожалуй, с того, что Таахон – вулкан очень древний, ему примерно два с половиной миллиарда лет…
– Ух ты! – воскликнула Лия.
– Да, один из древнейших во всей Подлунной, хоть он и не овеществлён во Внешнем мире.
– Внешний – это мой мир, да?
– Совершенно верно. Так вот, таахонцы зовутся детьми вулкана или детьми огня, потому что появились мы из вулканического пепла во время последнего извержения Таахона. Та-а-хон, кстати, на древнем наречии означает «рождённый из пепла».
– Постой, как из пепла? – брови Лии поползли на лоб. – Вроде птицы феникса, что ли?
– Не совсем так, – Кир говорил, залихватски передвигая во рту соломинку из стороны в сторону. – Таахонцы, в отличие от феникса, смертны. Мы не возрождаемся из пепла. Хотя кое-кто верит, что при помощи Чёрного Колдовства можно достигнуть и вечной жизни… Так вот, по легенде, первый волшебник, вышедший из пепла (всего их было четверо), звался Саром, он и положил начало великому роду, и с тех пор Верховными Чародеями Таахона всегда становились его потомки – волшебники с фиалковыми глазами, точь-в-точь как у тебя, и выдающимися колдовскими способностями.
Лия хотела возразить по поводу её якобы выдающихся способностей, но Кир продолжал:
– Однако то извержение дало жизнь не только моим предкам, а было оно несказанной силы. Раскалённая магма клокотала в жерле Таахона, как в огромном котле, – мальчик рассказывал, замешивая руками воздух. – Вязкие огненные реки целых сто дней неодолимо растекались на многие десятки километров, погребая под собой леса и заполняя низины. Так возникло лавовое плато, необъятная Чёрная Пустошь, – Кир махнул рукой в сторону трамвайной остановки.
Тут Лия вспомнила о безжизненной пустыне, которая виднелась с вершины.
– Пламенная жижа вскипала и бурлила, а огненные всплески достигали мрачных гор Нарчима, что к юго-западу от Чёрной Пустоши. Из этих-то искр на недоброй почве тамошних мест возник другой род волшебников – огненные шаманы, злые колдуны, с которыми таахонцы так отродясь и не поладили…
– Но ведь это всего лишь легенда? – усомнилась Лия. – Люди из пепла, люди из огненных искр… Так не бывает.
– Во-первых, не просто люди, а волшебники, – чуть ли не оскорбился Кир. – И потом, что значит это твоё «всего лишь легенда»? Это легенда Таахона – всё так и было на самом деле.
– Извини. Конечно я верю, – спохватилась Лия.
Ребята продолжали идти вдоль озера по тропинке, вымощенной чёрным лавовым камнем. Берёзовый лес кончился, и на его месте распластался мохнатым зелёным ковром кедровый стланик. Пузатые коричневые шишечки, распираемые изнутри созревшими орешками, проглядывали сквозь пушистую хвою.
Лия подняла с земли упавшую шишку и, расколов зубами ядрышко, причмокнула:
– Обожаю кедровые орехи… И всё-таки твоя легенда не объясняет, при чём здесь я.
– Очень даже объясняет. У тебя же глаза фиалковые – а значит, ты принадлежишь роду Сара.
Лия невольно засмеялась:
– Но никаких способностей к колдовству, тем более выдающихся, у меня нет. Цвет глаз редкий, это правда, и у мамы с дедом такой же, но они – учёные, а совсем не волшебники.
– Интересно, интересно, – пробормотал Кир, – но давай я сначала расскажу тебе ещё одну легенду, – он выплюнул изжёванную соломинку и подобрал новую.
– Давай! Мне нравится, как ты рассказываешь! – воодушевилась Лия.
– Эту историю знает наизусть каждый таахонец, – начал Кир и почему-то вздохнул. – Много лет назад правили здесь в мире и согласии двое молодых братьев. Старший готовился стать Верховным Чародеем, продолжателем рода Сара, как того велит древний закон о наследовании чародейских полномочий, хотя на деле страной управлял младший брат. Он редко покидал Таахон, всецело погружённый в заботы своего народа. Старший же, напротив, слыл непоседой, стены кратера теснили его, и он часто путешествовал по делам Вулканического Союза…
– Погоди, – перебила Лия, – что за Вулканический Союз такой?
– Это объединение волшебных стран, в которых расположены самые активные вулканы на планете: Малайский архипелаг, например, с островом Ява, Этна и Везувий в Средиземном море, Исландия, ну и, понятное дело, страны Тихоокеанского Огненного кольца. В каждой из них имеются поселения огненных народов, подобно таахонцам.
– Ничего себе! – протянула Лия. – Целый волшебный мир!
– Конечно! А ты думала! Так вот, – продолжал Кир, – этот правитель, старший то есть, в перерывах между путешествиями частенько наведывался в Малую Таахонку – в общем, не сиделось ему в замке.
– Постой, получается, в Малой Таахонке тоже живут волшебники-таахонцы? – опять спросила Лия.
– Да, в Малой Таахонке находится наше, так сказать, тайное представительство во Внешнем Мире. Официально, для людей, там всего лишь закрытый посёлок вулканологов, посторонний туда попасть не может, а на самом деле это наш стратегический пункт наблюдения за вулканами.
– А дед-то мой как там очутился?
– Погоди, не перебивай, скоро всё поймёшь. Так вот, в один из своих приездов в Малую Таахонку старший брат, как обычно, проводил время на вулканологической станции.
– А в Малой Таахонке разве есть вулканологическая станция?
– Конечно. И ещё какая! Там можно отслеживать не только обычную активность вулканов, но и паранормальную, вызванную чёрным колдовством, например. Волшебники из Малой Таахонки уже долгое время сотрудничают с Институтом Вулканологии и с Камчатской станцией, снабжая их более точными данными.
– То есть ты хочешь сказать, что люди из Института знают о волшебниках? – изумилась Лия.
– Знают, но лишь единицы, – кивнул Кир, поднося палец к губам. – Так вот, как раз в тот приезд старшего брата в Малую Таахонку туда наведалось несколько сотрудников из Института, среди них была одна премилая девушка, молодая, но талантливая специалистка по вулканологии, в которую правитель возьми да влюбись. А втюрился он так, что просто голову потерял и вскоре решил перебраться к возлюбленной во Внешний мир насовсем, чем и возмутил всё волшебное сообщество.
– Как романтично, – улыбнулась Лия.
– Романтично-то романтично, – хмуро ответил Кир, – если бы не древнее писание из Книги Огня. А гласит оно вот что:
А тот сын огненный, кто отдаст своё сердце человеку из Мира Внешнего, и сам он, и потомки его лишатся умений чародейских и будут навсегда изгнаны из Мира Волшебного, обрекая себя на жизнь человеческую, – отчеканил мальчик.
– Каждый таахонец это писание назубок знает. Родители заставляют нас вызубривать его, чтобы никому и в голову не взбрело пойти по стопам того правителя, – Кир остановился и с досадой выбросил соломинку. – А мне, если честно, совсем не надо это вдалбливать, я уж точно не откажусь от волшебных сил ради какой-то там девч… – тут он осёкся, покосившись на Лию.
– А вдруг это настоящая любовь? – возмутилась она.
– Ну разве что настоящая… – растерянно пробормотал Кир. – Короче говоря, поселился старший брат во Внешнем мире, в Петропавловске-Камчатском, стал обычным человеком, сжёгши за собой все мосты в Волшебный мир, а звание Верховного Чародея в Таахоне унаследовал младший брат.
– Интересная история, – Лия продолжала щёлкать орешки, – но ты забыл про нас с дедом. Мы тут при чём?
– Как, ты ещё не догадалась? – Кир отбросил со лба прядь волос. – А при том, что старшего брата звали Огнеслав, а младшего – Пламен…
– Ну-у, – неуверенно протянула Лия, – Пламен – это же вроде ваш нынешний Верховный Чародей, так? А Огнеслав?..
– Странное имя для Внешнего мира, не находишь? Вероятно, старший брат, живя в Петропавловске-Камчатском, назвался проще: Вячеславом, например, или Славой…
Лия закашлялась, чуть не подавившись скорлупой ореха:
– Ты серьёзно? Хочешь сказать, что мой дед…
– Именно, – ответил Кир, – по крайней мере, похоже на то.
– И, выходит, Пламен, ваш Верховный Чародей – его младший брат? Не смеши меня ради бога.
– И твой двоюродный дедушка, – добавил Кир.
– Да ну… Не может быть…
– Глаза у тебя фиалковые, как у всех волшебников из рода Сара, – Кир загнул большой палец. – Твой дед же недавно переехал в Малую Таахонку, ты сказала?
– Ну да, – неуверенно произнесла Лия, – после смерти бабушки…
– Ну вот, – Кир загнул указательный палец, – на днях я слышал, как родители говорили о том, что Огнеслав вернулся в Малую Таахонку. До того нельзя было, ведь жена-то его – не волшебница. Он и сам теперь человек, но ему дали поблажку. Он всё равно как свой, понимаешь. Хотя некоторые не одобрили. Многие до сих пор на него в обиде – думают, он… ну, что ли, предал Таахон…
– А меня с мамой почему пустили у деда погостить, ведь мы же обе из Внешнего мира? – Лия растерянно вертела в руках кедровую шишку.
– Должно быть, Огнеслав договорился как-то с Главой Администрации, – пожал плечами Кир, – хотя Горана, конечно, уступчивым не назовёшь, но вы же на небольшой срок…
Лия вспомнила сутулого прохожего, с которым дедушка поздоровался на лесной тропинке в день приезда. Они обменялись парой слов о какой-то договорённости, а позже дед попросил Лию не ходить по посёлку… Видимо, в этом и было условие: девочка не должна заметить ничего странного. Тут она вспомнила и собаку, и птиц в лесу. Получается, ей не померещилось: они и впрямь разговаривали. Только ни дед, ни Горан не знали, что Лия понимает голоса животных.
– Постой, одно мне всё-таки неясно, – сказала она. – По-твоему, я внучка Огнеслава, но если верить этому вашему писанию, у меня не может быть никаких колдовских способностей, да их и нет. Как же я тогда остановку в Малой Таахонке заметила? Бант сказал, она только для волшебников видна. А голоса животных? Ведь я их слышу.
– А вот это и мне интересно, – озадаченно проговорил Кир. – Трамвайная остановка и в самом деле невидима для обычных людей. Простой человек не может попасть в наш мир, а значит – ты волшебница. Но и Книга Огня не ошибается… Прямо головоломка какая-то выходит, – мальчик наморщил веснушчатый нос и призадумался.
Он помолчал немного, обгрызая очередную соломинку, и вдруг сказал:
– Разгадка, мне кажется, вот в чём. Книгу Огня написали первые таахонцы двести тысяч лет назад на их древнем наречии, но с тех времён наш язык изменился до неузнаваемости. Как говорит мой преподаватель по диалектам: «Достаточно лишь одного неверно переведённого слова, чтобы исковеркать смысл всего сказанного». А Книга Огня перелагалась множество раз и, возможно, слово, переведённое с древнего таахонского как «потомки», на самом деле означало более конкретное «дети», то есть прямые потомки, а не последующие поколения. Теперь понимаешь? Похоже, твоя мама, как дочь Огнеслава, не унаследовала от него волшебных сил, но они проявились через поколение, то есть в тебе… В общем, мне это видится так, но, возможно, я не прав, – заключил Кир, разведя руками.
– Если честно, думаю, тут какая-то ошибка, – возразила Лия. – Сколько себя знаю, ни разу не замечала за собой ничего волшебного.
– Вот именно что не замечала, – ответил мальчик и весело подмигнул.
Ребята загулялись. Наступали сумерки. Сквозь медленно плывущие сизые облака уже проглядывала бледная луна, хотя звёзды ещё не показывались. Трель синехвостки давно смолкла, и теперь слышался голос одинокой ночной птицы. Лия настолько погрузилась в раздумья, что не заметила, как оказалась возле стен древнего замка. Построенный у входа в пещеру, он вырастал из горной породы, словно ласточкино гнездо, прилепленное к скале. Высоченные башни растворялись во всё синеющем небе.
– Хочешь – зайдём, познакомишься со своим двоюродным дедом? – простодушно предложил Кир.
– Что? Прямо сейчас? – смутилась Лия, робко глядя на тёмные тени каменных орланов, безмолвно охраняющих входные ворота. – А это обязательно? Может, как-нибудь потом?
Догадки Кира о её принадлежности к правящему роду звучали довольно весомо, но всё же, что если мальчик не прав и она попала сюда по ошибке? Заявиться в замок и провозгласить себя волшебницей, двоюродной внучкой Верховного Чародея – не ровен час, примут за самозванку…
– Ну ладно, раз не хочешь сейчас, можно и завтра, – сказал Кир. – Пойдём. Не знаю, как ты, но я лично умираю с голоду. Бабуля уже наверняка заждалась и что-нибудь вкусненькое приготовила.
После слов о еде Лия почувствовала, насколько сильно проголодалась, и тут же вспомнила о дедушке. Необходимо как можно скорее сообщить ему, что с ней всё в порядке. Вдалеке за замком виднелись одноэтажные цветные домики. В окнах зажигались один за другим яркие квадраты света. Туда ребята и направились, вперёд по просёлочной тропе, сменившей дорогу, вымощенную чёрным камнем. Вскоре они вышли на круглую рыночную площадь, где торговцы, по большей части крохотного роста (карлики – сообразила Лия), суетливо убирали с прилавков свой товар: овощи, свежие и сушёные грибы, корзины с кедровыми орехами, аппетитные лакомства, деревянные поделки, зонты с резными рукоятками, плащи и дождевики всех размеров и фасонов. Кир остановился возле одной из лавок, где ещё лежали всевозможные сладости из кедровых орешков: засахаренные драже на развес, халва, козинаки, тянучки, батончики с начинкой из кедрового молока и много чего ещё, что буквально глаза разбегались. «Возьмём халвы к чаю», – сказал мальчик. Пожилой карлик с хитрым прищуром взвесил ему триста грамм.
Пока Кир расплачивался, Лия с любопытством рассматривала диковинный товар на соседних прилавках и вдруг увидела нечто неожиданное. В нескольких шагах от неё полная женщина бережно раскладывала по коробкам чёрные полупрозрачные шары на деревянных подставках. Девочка аж в лице поменялась.
– Кир, смотри, а ведь у моего дедушки точь-в-точь такой же есть! Вот, получается, как к нему попал этот сувенир…
– Да уж, у твоего деда он теперь, наверное, просто на полке пылится, – почему-то вздохнул мальчик.
Глава 5.
Кир остановился возле низкой деревянной калитки, выкрашенной в тон сиреневого одноэтажного домика, который виднелся за ней в глубине сада.
– Кстати, ты же вроде говорил, что занятия в школе начинаются в сентябре, – вспомнила Лия. – Почему тогда ты приехал сюда так рано, в августе?
– Бабушку проведать, да и по Огоньку соскучился, – ответил Кир, отпирая замок.
– По кому? – переспросила Лия, входя внутрь, и тут же обомлела.
С веранды дома им навстречу устремилось какое-то странное животное: большая чешуйчатая голова, перепончатые крылья, длинный хвост; жёлтые миндалевидные глаза светились в сгущающихся сумерках. Зверь пронзительно взвизгнул – из пасти вырвался лоскут пламени. «Дракон», – подумала Лия и в ужасе отпрянула назад. Крупный ящер, ростом чуть больше её самой, набросился на Кира и повалил его на землю.
– Ну-ну, Огонёк, хватит тебе, – кричал мальчик сквозь смех, уворачиваясь от крылатого друга, лижущего ему лицо длинным раздвоенным языком.
Лия замерла в стороне как огорошенная. Наконец Кир поднялся на ноги и подозвал её:
– Не бойся, иди сюда! Это карликовый дракончик, он не опасный.
– А я и не боюсь, – пробормотала девочка и, нерешительно приблизившись, встала чуть позади Кира.
– Огонёк, познакомься – моя новая подруга Лия, – сказал мальчик, делая шаг в сторону, и она очутилась нос к носу с драконом.
Он проскрежетал что-то по-своему и всем весом уткнулся ей в плечо – от неожиданности Лия даже пошатнулась. Крылатый зверь дышал влажно и горячо, обжигая ей щёку, и девочка, не ожидавшая таких в прямом смысле тёплых объятий, неловко похлопала его по спине. Чешуя на ощупь оказалась жёсткой и прохладной.
– Это он тебя поприветствовал, – перевёл Кир. – Ласковый парень. Ну всё, Огонёк, будет, хватит нежностей.
– Он что, тоже разговаривает? – удивилась Лия.
– Разговаривает конечно. По-драконьи, правда. Я этот язык плохо знаю, в школьной библиотеке даже словарей нет – здесь такой зверь в диковинку. По-нашенски всё понимает, но отвечает по-своему. Я его с острова Ява привёз в прошлом году. Мы там с моими предками в отпуске были, на вулкане Аграгунг. Сам за мной увязался и все две недели ни на шаг не отходил – видимо, не было у него там родных, что ли… В общем, подружились мы. Я еле родичей уговорил его с собой взять. Знала бы ты, как он радовался. В Малую Таахонку, понятное дело, ему нельзя – вот я и езжу сюда летом время от времени его проведать. Зато зимой мы неразлучны.
– И что, он прямо у вас в доме живёт? – поинтересовалась Лия, рассматривая огромные сильные лапы дракона и длинные перепончатые крылья, размах которых наверняка составлял не меньше трёх метров.
– Не, внутри никак – храпит он, но дело не в шуме. Просто из ноздрей частенько пламя вылетает. Может что-нибудь подпалить невзначай. А поспать Огонёк любит, да и нравится ему на свежем воздухе. Мы поначалу боялись, как заморский зверь нашу зиму перенесёт. Подумывали для него большую обогреваемую конуру построить, а он ничего, привык. Я уж потом в справочнике о волшебных животных прочитал, что карликовые драконы низкие температуры легко переносят и быстро приспосабливаются к любым погодным условиям.
Тут скрипнула дверь. В освещённом проёме нарисовалась могучая фигура.
– Кир, это ты? – послышался низкий женский голос. – Где ты ходишь? Ночь на дворе!
– Да, ба, это я! – выкрикнул Кир – И я не один, у нас гости.
Всё ещё уворачиваясь от ласк дракончика, ребята пошли к домику по узкой тропинке, сложенной из разноцветных камней в геометрическую мозаику. По обе стороны, в разбитых с дотошностью клумбах, росли садовые цветы: маки, дельфиниумы, люпины, купальницы, лилии, лилейники, молодила, декоративные луки, нивяник и рябчик камчатский. Разумеется, Лия, как жительница большого города, всех этих названий знать не могла и такое разнообразие цветов видела, пожалуй, лишь в ботаническом саду.
Подходя ближе к домику, она заметила, что выглядит это жилище довольно странно. Дом был построен из сиреневых блоков вулканического туфа; на фасаде, слева от входа, в шахматном порядке крепились цветочные горшки, с которых зелёными гирляндами ниспадали ампельные растения; а справа – висели всевозможные старинные предметы бытовой утвари: утюги, серпы, грабли, колёса от телег и даже плетёные лапти. Лия приостановилась, с удивлением рассматривая столь странный коллаж из цветущего и ветхого.
– Это мой дед из Внешнего мира натащил, – шепнул Кир, – нравилось ему собирать всякие человеческие штуки. Бабушка постоянно с этим боролась. Она обожает разводить цветы и хотела, чтобы они украшали весь фасад. Пререкались, спорили – и в итоге поделили стену пополам: одна часть на дедовы инструменты, другая – на бабушкины цветы. А когда дед умер, она решила так и оставить всё, как память.
Чуть в стороне от крыльца громоздилась похожая то ли на гнездо, то ли на небольшую пещеру конструкция, сплетённая из множества веток и прутиков и окружённая насыпью из камней, – здесь и пристроился Огонёк на ночёвку.
Ребята поднялись на веранду. На пороге стояла великорослая пожилая женщина в цветастом платье и тапочках. Несмотря на преклонные лета, назвать её старушкой язык не поворачивался. Виду она была крепкого и решительного. На голове – седина, но в укладке; в ушах – чёрные стеклянные шарики; нос картошкой и волевой взгляд.
Уперев могучие руки в бока, женщина укоризненно проговорила низким грудным голосом:
– Кир, ну почему же ты заранее не предупредил? Я бы что-нибудь особенное состряпала для гостьи.
– Да у тебя и так всегда вкусно, – бросил мальчик, протискиваясь мимо бабушки в дом. – Кстати, что на ужин? Я с голоду умираю…
– Кир, ты разве нас не представишь? – вдогонку внуку крикнула женщина и, не дождавшись ответа, ласково обратилась к Лие: – Как тебя зовут?
– Лия, – смущённо выговорила девочка, до сих пор растерянно стоявшая в дверях. – У вас очень красивые цветы, – добавила она и дотронулась до роскошных белых бутонов, свисавших из ближайшего к ней горшка возле входа.
С быстротою молнии (Лия даже не успела понять, что случилось) Кирова бабушка одёрнула руку девочки – и вовремя. Невинные бутоны вмиг раскрылись, превратившись в зубастые пасти, и, словно многоглавое чудовище, принялись яростно клацать на том месте, где только что находились Лиины пальцы.
– Это же зубоцвет сторожевой! – воскликнула хозяйка, в испуге схватившись за сердце. – Куда ж ты руки тянешь! Он тебе чуть пол-ладони не сцапал!
– Извините, я не зна…
– Да как можно таких вещей не знать! Зубоцвет для охраны дома держат, и слушается он только тех рук, которые его посадили, а сажали мы с Киром.
Женщина погладила лепестки кончиками мясистых пальцев, приговаривая: «Всё хорошо, зубик». Бутоны снова плотно сомкнулись и, как показалось Лие, заурчали.
– Пойдём в дом. Ты, наверное, тоже проголодалась с дороги. Меня Агнией звать.
Лия, мысленно посетовав на Кира за то, что он оставил её одну, переступила порог и оказалась в просторной комнате. Посередине, друг напротив друга, расположились два дивана, обитые красной материей. Между ними вписался маленький деревянный столик, единственная конусообразная ножка которого была вырезана в форме вулкана. Сверху громоздилась люстра с множеством висюлек-шариков, подобных тем, что болтались в ушах у Агнии, и через полупрозрачное стекло преломлялся свет десятков свечей, отчего на потолке прыгали причудливые тёмные отблески. Слева всю стену занимал высокий книжный шкаф. Возле него – красное, в тон диванам, кресло с начатой книгой на подлокотнике. А рядом, за чуть приоткрытой дверью, угадывался коридор, ведущий в комнаты.
Справа же от входа находилась кухня. Лия вошла вслед за Агнией. Над массивным столом светлого дерева с потолка свисали до блеска начищенные кастрюли и сковороды, а посередине стола, на ажурной салфеточке, красовалась высокая, отлитая по форме вулкана ваза, из которой выглядывал пёстрый букет. Кир уже накрывал на стол, и Лия взялась помогать, однако цветов больше не трогала. Бабушка копошилась в углу, возле необычной печки в виде глиняного конуса с усечённой вершиной, так же как и многое в этом доме, повторяющей форму вулкана. Лия не заметила ни спичек, ни кнопок, – словом, ничего, чтобы разжечь огонь. Агния деловито потёрла руки, и тут случилась одна странность – Лия едва стакан не выронила. Как только женщина отняла друг от друга ладони, между ними показался маленький ярко-красный огонёк. Она аккуратно поместила его на вершину конуса, а сверху поставила большую сковороду: «Пять минут и готово». «Вот так чудеса», – подумалось девочке.
– Пойдём пока вызовем Малую Таахонку, – окликнул её Кир из гостиной.
– Дедушка! – спохватилась Лия. – Он, наверное, уже заискался меня!
Ей до сих пор было невдомёк, каким образом они свяжутся с посёлком, ведь здесь нет ни телефона, ни компьютера.
Кир стоял возле книжного шкафа. Лия подошла, и тут же взгляд её невольно упал на ряды разноцветных корешков – к чести хозяйки надо сказать – без единой пылинки. Красной полосой выделялся десятитомник «История Таахона». Далее почему-то следовали «Огненные фокусы для детей» в мягкой жёлтой обложке. Их притесняло практическое экспресс-пособие «Огонь в прикладных целях» в сером тканом переплёте с тиснёными на нём язычками пламени. После выпирал высокий зелёный корешок «Подробного вулканологического атласа». Затем взгляд Лии остановился на чёрном обтрёпанном торце с выведенной на нём надписью серебряными, частично стёршимися буквами «Книга огня», – это о ней сегодня упоминал Кир.
На верхней полке сгруппировались семейные фотографии, с которых на Лию смотрели по большей части незнакомые ей люди. На одном снимке в маленьком широко улыбающимся ребёнке с веснушчатым носом и ртом на пол-лица она узнала Кира. Другой чёрно-белый портрет изображал супружескую пару: статная женщина с короткими светлыми волосами – Агния, и едва доходящий ей до плеча муж.
– Ну что, связываемся? – окликнул Лию Кир, но она не расслышала.
Её взгляд замер на групповой фотографии: десятка два мужчин и женщин позировали на фоне бревенчатых домиков, окружённых берёзовым лесом. Это же Малая Таахонка! Лия схватила снимок в руки.
– О, какая древность! – послышался за спиной бас Агнии. – Собрание в Малой Таахонке лет шестьдесят назад. А это муж мой, раньше там работал, – она ткнула пальцем в круглого коротышку, стоящего с краю. – Горан, – продолжала Агния, указывая на высокого сутулого парня, выглядывающего поверх остальных голов, – тогда он, конечно же, ещё не был Главой Администрации… А вот и Огнеслав впереди – мне кажется, один из его последних визитов в роли Правителя…
– Это ведь твой дедушка, правильно? – тихо спросил Кир.
– Да, – кивнула Лия.
Посередине группы стоял дед, красивый, улыбающийся, с длинными каштановыми волосами – в точности такой же, как на свадебной фотографии, которая висела в гостиной его дома в Малой Таахонке. Получается, деда Слава – и правда тот самый Правитель Огнеслав.
– Надо же, тут и твой дедушка, оказывается, есть, – заинтересовалась Агния, не поняв, о ком говорят ребята. – Кто? Покажи.
– Ба, Огнеслав – её дедушка, – сказал Кир.
– К-как Огнеслав? – недоверчиво посмотрев на Лию, переспросила женщина. – Он же, ну… не волшебник больше, и потомки… то есть…
Кир усадил бабушку в кресло и в двух словах рассказал о сегодняшней встрече в трамвае, заодно поделившись своими соображениями по поводу родства Лии и Огнеслава. Агния слушала внука с неподдельным интересом, озадаченно кивая головой. Когда он закончил, в комнате повисло молчание, приправленное запахом чего-то горелого.
– Ужин! – спохватилась бабушка и, вскочив с кресла, помчалась на кухню.
Не выпуская из рук фотографию, Лия с открытым ртом наблюдала через дверной проём, как Агния безо всяких прихваток убрала с печи горячую, недавно ещё сияющую металлическим блеском, а теперь изрядно подкоптившуюся сковороду, провела над конусом рукой – и огонь погас.
– Нужно связаться с Малой Таахонкой, – напомнил Кир.
– Ах да, – обернулась Лия, возвращая снимок на место.
Мальчик держал в руках чёрный стеклянный шар с миниатюрным вулканом внутри.
– И у тебя такой есть! – удивилась она.
– Это голограммный связной или просто голограммник.
– И как он работает? Что-то вроде волшебной сферы?
– Не совсем, – ответил Кир и, задумавшись на секунду, добавил: – Напрямую с твоим дедом мы связаться не сможем… Ты ещё кого-нибудь знаешь в Малой Таахонке?
– Нет, – растерялась Лия, – ну разве что… Мы вчера в лесу натолкнулись на этого, как его, Горана…
– Отлично! Смотри: сейчас просто встряхиваешь шар и, когда появится голограмма, сосредотачиваешься и мысленно представляешь того, с кем хочешь говорить, Горана то есть. Я тебе помогу – так связь даже лучше будет.
– Хорошо, попробую, – согласилась Лия.
Она встряхнула шар, из вулкана вылетело серебристое облако, и следом нарисовалось знакомое объёмное изображение – четыре фигуры в плащах. Лия попыталась представить себе холодный чёрный взгляд и крючковатый нос, – всё, что ей удалось запомнить из внешности Горана. Через несколько секунд голограмма задрожала и поплыла, словно дымка, и соткался из этой дымки горбоносый человек с удивлённо изогнутой смоляной бровью.
– В чём дело, Кир? – недовольно заговорил Глава Администрации, быстро что-то дожёвывая (видимо, ребята отвлекли его от ужина). – Не самое удач… – тут он поперхнулся, вероятно, увидев Лию и узнав в ней девочку «с материка», которую только вчера встретил в лесу вместе с Огнеславом.
– Как же это? – удивился Горан, ещё выше заламывая бровь. – Внучка Огнеслава? В Таахоне?
Тут Кир скороговоркой пересказал ему всё то, что несколькими минутами до того рассказывал бабушке.
– Любопытно… – нахмурился Глава Администрации, не сводя с Лии глаз.
– Вы не могли бы передать моему дедушке, что я здесь, в Таахоне? Он, наверное, меня уже потерял, – робко попросила Лия.
Горан помолчал немного, продолжая смотреть на неё с озадаченным видом.
– Хорошо, я передам, – наконец сказал он.
Голова его задрожала и рассеялась.
– По-моему, он не очень-то рад, что я здесь, – засомневалась Лия.
– Да нет, Горан всегда такой… слишком сдержанный. А вообще, он ничего волшебник. Ладно, давай уже поедим, живот сводит.
Уплетая немного подгоревшую, но всё же вкусную картошку, Лия поймала на себе взгляд Агнии. Женщина нацепила на нос крохотные круглые очки в проволочной оправе и внимательно смотрела ей в глаза.
– И впрямь – фиалковые… – пробормотала Агния и, покачав головой, добавила: – Подумать только – внучка Огнеслава! Чудеса…
– И ничего тут чудесного нет, – проговорил Кир с набитым ртом. – Я же объяснил: перевели неправильно.
– А знаешь что, твоя правда, – Агния отложила очки. – При всем уважении к первоисточнику, в современной Книге Огня этих неточностей перевода – пруд пруди. Вот взять, например, Огненное Братство, будь они неладны… Вся их идеология только и держится, что на искажённой трактовке древних писаний, – с этими словами Агния яростно воткнула вилку в картофелину.
– Вот-вот, – поддакнул Кир.
– А что за Огненное Братство? – поинтересовалась Лия.
– Ох, – вздохнула Агния, – бандиты они, каких поискать. Чёрным колдовством промышляют, пробуждая вулканы для высшей, по их мнению, цели. Все самые мощные извержения с множеством человеческих жертв, начиная с гибели Помпеи – их рук дело.
– Да ладно, – усомнилась Лия. – Но как можно заставить вулкан извергаться? Я думала, это естественный природный процесс. Ну, там движение литосферных плит, зона субдукции…
– Всё верно, – согласилась Агния, уперев кулак в квадратный подбородок, – ты права. Это уж природой так задумано, что вулканы извергаются, причём не просто, а с определённой цикличностью, которую довольно легко предсказать. И хорошо, коли так – без извержений не стало бы жизни в Подлунной. Однако огненные братья при помощи Чёрного Колдовства пробуждают давно потухшие вулканы или усиливают во сто крат мощность действующих.
Агния говорила, то и дело отрывая ладонь от лица и жестикулируя, чем сильно напоминала Лие её учительницу по географии. Кир меж тем продолжал уписывать за обе щеки ореховую подливку и время от времени поддакивал бабушке.
– Чего же им надо? – забеспокоилась Лия, совсем забыв о еде.
– Отят чоб се ву-каны одно -въемено п-снулись, – пробубнил Кир с полным ртом.
– Прожуйся сначала! – строго одёрнула его бабушка. – Да, эти безумцы хотят разбудить одновременно все вулканы в Подлунной. Тогда потекут огненные реки, избыток пепла затмит солнце, планета охладится, пойдут кислотные дожди, отравляя моря и грунтовые воды и уничтожая растительность…
– Но ведь всё погибнет… да и они сами, огненные братья эти… – испугалась Лия.
– Ну что ты хочешь от изуверов, – махнув рукой, сказала Агния. – Они считают себя избранными, настоящими Сынами Огня, понимаешь ли, и свято верят, что это их путь к бессмертию. Мол, все погибнут, а они возродятся из пепла. Ну не смешно ли? Утописты, что с них взять… А мы, таахонцы, по-ихнему выходит, неверные, потому как сотрудничаем с вулканологами и помогаем им предсказывать извержения для своевременной эвакуации людей.
– И что, огненные братья способны вот так просто взять и разбудить все-все вулканы?
– Нет, нет, – замахала руками Агния.
– Силёнок не хватит, – ввернул Кир, а изо рта выпал кусок хлеба.
Бабушка одарила внука испепеляющим взглядом и вновь обратилась к Лие:
– Видишь ли… Что значит пробудить вулкан? Это ж как против сил природы восстать. Ты верно подметила: движение литосферы, субдукция и всё такое. Тут необходимо сильнейшее Чёрное Колдовство, большой запас волшебной энергии, чтобы плиты земной коры сдвинуть, я уж не говорю об остальном. И, к счастью, так устроен Основной Закон Чародейства, энергия эта медленно накапливается. Требуются годы для организации крупного извержения и многие десятилетия – для очень мощного. В общем, изуверы эти, как ни старайся, так только… страху нагоняют. Тут надо, чтобы всё огненное сообщество их бредовой идеей прониклось и всем миром принялись бы вулканы пробуждать – тогда бы, может, что и вышло, но не бывать тому. Они, конечно, упёртые, и в последнее время под руководством Шоаны сторонников у них поприбавилось, особенно в странах Тихоокеанского Огненного Кольца, всё взрывают там… Одним словом, в Малой Таахонке забот у наших невпроворот: сигналы о неестественной вулканической активности чуть ли не каждый месяц поступают… Но таахонцы справляются – так что, будь спокойна, Огненному братству до своей цели не добраться, – отрезала Агния, хлопнув ладонью по столу.
Тут Лия вспомнила о статье, на которую наткнулась в самолёте. В ней говорилось о росте извержений по периметру Тихого океана – вот, оказывается, кто за этим стоит…
– Так, ну ладно, – Агния внезапно поднялась из-за стола, – всё доели? Что сидим тогда? Не мешайтесь тут под ногами. Поздно уже, а мне посуду мыть.
– Давайте я помогу, – предложила Лия.
– Ещё чего, не старая я, три тарелки и сама помою. Идите-идите.
– Мы тогда на веранде побудем чуток с Огоньком, – сказал Кир.
– Идите с Огоньком, идите.
Они вышли на крыльцо, Лия при этом шарахнулась от белого бутона, опасно свисающего из цветочного горшка возле входа в каком-то сантиметре от её плеча, и уселись на ступенях. Ночь дышала прохладной свежестью. Чернота залила всё кругом – и собственных пальцев не разглядеть. Вызвездило, крохотный кружок луны висел в небе. «Ночь пришла, ночь пришла», – вибрировал голос ястребиной совы. А рядом, свернувшись калачиком возле веранды, шумно дышал Огонёк.
– Бабушка не всё тебе рассказала об Огненном братстве, – вдруг проронил Кир.
– А есть что-то ещё? – насторожилась Лия.
– Да. Они могут пробудить все вулканы Подлунной с помощью одного волшебного средства, которое спрятано здесь, в Таахоне.
– Что за средство?
– Перстень Суртара. Если Огненные Братья доберутся до него – пиши пропало.
– Этого ещё не хватало. Ну, рассказывай скорей.
Кир, по обыкновению, сорвал стебелёк из пучка пробивающейся из-под ступеньки травы и, зажав его в зубах, начал:
– В общем, когда-то, много миллионов лет назад, когда не существовало ещё границы между мирами, задолго до рождения таахонцев, в Подлунной жили великаны…
– Великаны? Очередная легенда?
– И что ты так пренебрегаешь нашими легендами! – возмутился Кир.
– Ладно, извини. Продолжай.
– Великаны то и дело воевали друг с другом. Одним из самых могущественных из них был Суртар – огненный великан. Он сумел завладеть многими землями, но жаждал всемирного господства и не останавливался ни перед чем в погоне за властью. Имелся у Суртара один секрет: Волшебный Перстень, который он всегда носил на мизинце. Стоило только коснуться Перстнем жерла вулкана и произнести заклинание – вскоре пробуждались недра земли, закипала магма и начинала изливаться на поверхность огненными реками. Так Суртар преграждал путь врагам и устрашал соперников.
И вот как-то раз, в один из военных походов, он очутился со своим войском у берегов Океана. На горизонте возвышался Великий Вулкан, ныне именуемый Таахон. Однако наперерез подступали отряды противника – северяне, грозные великаны с Седых гор. Суртар, недолго думая, взобрался на Таахон и дотронулся своим Перстнем до жерла, рассчитывая тем самым остановить наступающих, но тут-то Огненный великан и допустил чудовищную ошибку. Он понятия не имел, что все вулканы Подлунной неким таинственным образом связаны друг с другом, словно их опутывает под землёй невидимая кровеносная система из магмы, и особенно крепка эта связь между вулканами, расположенными по периметру Океана и стянутыми в Огненное Кольцо. Достаточно применить колдовство к одному из его звеньев, как пробудятся и остальные, а следом – и все вулканы Подлунной. Вот в чём заключалось коварство волшебного Перстня, и этого Суртар, к своему горю, не знал. Не знал он также и того, что Великий Вулкан был главным в Кольце – ключом ко всем остальным. Едва Перстень коснулся его жерла, вся Подлунная содрогнулась и в одночасье повсеместно закровоточила несчётными огненными фонтанами. Тучи пепла обволокли небо и похоронили под собой солнце. Извержения продолжались многие дни. Великанов не стало. Самого Суртара погребло где-то у подножия под толстым слоем лавы. И одновременно из пепла зародился новый род волшебников – таахонцы (об этом я тебе уже рассказывал), после чего вулкан потух и больше никогда не извергался.
Перстень же с мизинца Суртара достался нашему народу, мы призваны хранить его. Но предание гласит: стоит лишь вновь коснуться им жерла одного из вулканов Тихоокеанского Огненного Кольца, произнеся при этом заклинание – воскреснет Суртар, обретая бессмертие, пробудится Таахон и вновь закровит вся Подлунная. Оттого-то нарчимцы воспевают Огненного Великана и охотятся за волшебным Перстнем, но пока потомки великого Сара правят в Таахоне, врагам его не заполучить.
– А ты сам этот Перстень когда-нибудь видел? – поинтересовалась Лия, недоверчиво смотря на мальчика.
– Конечно же нет! Он ведь спрятан, – Кир закатил глаза. – И он взаправду существует, если ты к тому клонишь.
– Верю-верю. Но тогда выходит, что можно ничего не опасаться, огненным братьям его не найти, правильно?
– Именно так. Пламен – один из самых могущественных волшебников во всём мире, Перстень под надёжной опекой…
Позади скрипнула дверь.
– Давайте в дом, спать пора, – пробасила Агния.
Пока она стелила Лие постель в комнате – бывшей мастерской Кирова дедушки, ребята достали Книгу Огня из шкафа и вместе рассматривали её.
– Вот он – Перстень Суртара, – сказал мальчик, разглаживая жёлтые страницы.
На картинке изображалась сцена зарождения таахонцев: под пологом вулкана лежит великан; кругом столпились люди в длинных плащах, один из них поднимает к небу крупное кольцо, украшенное чёрным камнем. Далее приводились письмена, высеченные по внутренней стороне обода на древнем таахонском: «Перстень, Огонь творящий и созидающий Жизнь». Ниже описывались физические свойства материалов: чистый рений и обсидиан, фиолетовый на просвет, а далее излагались волшебные особенности камня, прочитать о которых ребята не успели – вошла Агния.
– Значит так, – сказала она повелительным тоном, – сходите-ка завтра утром в замок. Пламен должен знать о том, что ты здесь, Лия.
– Чую, кто-то обрадуется, – прыснул Кир, но поймав на себе взыскательный взгляд бабушки, тут же напустил серьёзности.
– В каком смысле? – переспросила Лия, не понимая, с чего это Кир развеселился.
– Там тебя ждёт встреча ещё с другими… эм… родственниками, – едва сдерживая улыбку, ответил он.
– Не паясничай, Кир, – оборвала его Агния, – иди уже спать.
Мальчик нехотя вернул книгу на стеллаж и отправился в свою комнату. Лия не стала больше ничего спрашивать и проследовала за Агнией – в свою. Пожалуй, хватит с неё новостей. В голове и так с трудом укладываются события этого невообразимого дня. Ещё вчера она была заурядной московской школьницей, с которой отродясь не случалось ничего необычного, а теперь поглядите, куда её занесло – в волшебную страну, да ещё и расположенную не где-нибудь, а в кратере вулкана. Похоже, она и сама чародейка, и не каких-то, а наиблагороднейших кровей… И в довершение всего тут ещё эти одержимые бессмертием огненные братья, которые в своей утопической вере задумали истребить жизнь на планете и охотятся за Перстнем, спрятанным в самом Таахоне. Находиться здесь – как сидеть на пороховой бочке… Лия ещё долго бы размышляла над всем этим, но едва она легла, мысли вмиг улетучились и сон сморил её.
Глава 6.
Лию разбудил гулкий деревянный стук. «Дедушка пришёл, – подумала она в полудрёме. – Ну и приснится же: Правитель Таахона… Сейчас расскажу ему – вот он посмеётся…» Она улыбнулась, не раскрывая всё ещё скованных сном век. Стук повторился. «Обо что же он колотит, двери-то на лестнице нет… Наверное, об пол…»
– Лия, ты уже встала? – послышался вдруг мальчишеский голос. – Вставай, бабушка оладьей напекла.
Открыв глаза, Лия резко села в постели и сонно прохрипела:
– Встаю!
Нет, никакой это был не сон, всё правда, она в Таахоне. Лия тут же припомнила, что сегодня ей предстоит знакомство с родственниками, и поморщилась. По этому поводу ещё хихикал Кир. Наверное, вообразил, как нелепо она будет смотреться: новоявленная волшебница, которая даже колдовать-то не умеет. Ему смешно, а ей краснеть.
Лия нехотя вылезла из-под одеяла и огляделась. Вчера сон сморил её так быстро, что она даже не заметила обстановку вокруг себя. Комната имела вид опрятный, но нежилой. Возле стены громоздились в строгом геометрическом порядке картонные коробки, инструменты и старая мебель, – всё без единой пылинки. Через плотно задёрнутые шторы сочился рассеянный, как из решета, солнечный свет. На стуле лежали вещи, сухие и выглаженные. Лия оделась и вышла в коридор, с кухни доносился аппетитный запах.
– Привет! – пробубнил Кир, склонившись над горкой круглых оладушек, политых ароматным янтарным сиропом.
– Выспалась? – спросила занятая у печи Агния. – Ешь быстрее, пока этот проглот всё не умял. Кофе из корней одуванчиков будешь?
Лия кивнула из приличия, хотя и не представляла себе, каким он может быть на вкус.
– Ну вот, простыл уже, надо подогреть, – пробормотала женщина.
С этими словами она хорошенько потёрла ладони и заключила меж них кофейник. Через несколько секунд из носика заструился пар.
Во второй раз подивившись, что у Агнии в прямом смысле слова всё в руках горит, Лия отглотнула из чашки тёмный напиток, от которого и впрямь исходил кофейный аромат. Удивительно вкусно, даже не подумаешь, что из одуванчика. И оладушки просто объедение.
Едва покончили с завтраком, Агния не преминула напомнить о визите в замок. Лия вздохнула: придётся идти, а так неохота.
Ребята вышли во двор. Тут же подскочил Огонёк и принялся о чём-то воодушевлённо лопотать, при этом казалось, что где-то рядом скрипят ржавые, давно не смазываемые маслом качели – такой у него был режущий голос.
– Это он про погоду, – перевёл Кир. – У драконов будто барометр встроенный имеется. Каждый день мне прогноз выдаёт – и хоть бы раз ошибся. Дождь, говоришь? – переспросил он Огонька. – Вечером? Ага, понятно.
Солнце ярко разгоралось над каймой кратера. На рыночной площади уже сновали меж торговых рядов и приценивались первые покупатели, слышались будничные разговоры у прилавков, скрип весов и звон монет. Лия не заметила, что некоторые с любопытством рассматривают её. Не было ей дела и до ломящихся от сладостей прилавков. Всю дорогу к замку её мучил неприятный холод в животе, будто на экзамен шла.
– Кир, слушай, – неуверенно начала она, когда ребята вышли на просёлочную дорогу, ведущую к озеру, – а может, ну его это знакомство? Мне всё равно уже через четыре дня уезжать, обойдёмся как-нибудь.
– Да ладно тебе! Ты Пламена, что ли, испугалась? Не боись, вот увидишь, он отличный волшебник, мудрый и справедливый. К тому же Горан наверняка уже предупредил его, что ты здесь.
– Давай тогда хотя бы как-то проверим сначала, имеются ли у меня эти колдовские способности? Не хочу в лужу сесть.
– Ну ты выдала, – рассмеялся Кир. – Можешь не беспокоиться, я уже проверил.
– Как это? – уставилась на него Лия.
– Ну, ты же вчера вызвала Горана в голограммном связном.
– Да, но ведь и ты со мной.
– Вообще-то я притворился, – подмигнул Кир, – хотел посмотреть, получится ли у тебя – и получилось!
– Ну хорошо, – нехотя согласилась Лия, – а все эти штуки с огнём, например, как твоя бабушка проделывает?
– А, ну так это проще простого! Сейчас придём – покажу.
Скоро тропинка вывела ребят к озеру. Солнце совсем взошло и ослепительно сияло на безупречно-синем небе. Тёплые лучи прорезали насквозь толщу воды и освещали потаённые глубины, в которых колыхались, словно в танце, изумрудные водоросли. Меж них мелькали стайки рыб и проносились тёмные силуэты русалок. Лёгкий ветерок щекотал верхушки прибрежных трав, и где-то поблизости выводила трели синехвостка. А рядом, прямо из скалы, вырастал замок. Днём он выглядел иначе, чем в сумерках: пепельный туф отливал благородным жемчужным блеском; цветные стёкла в стрельчатых витражных окнах сверкали золотом; остроконечные башни утопали в бескрайней синеве, а конусообразные крыши, венчавшие некоторые из них, все были в серебряных звёздах. Неуверенно покосившись на величественные ворота фантазийной ковки с часто перемежающимися прутьями, Лия присела рядом с Киром на широкий прибрежный камень.
– Смотри, показываю, – принялся объяснять мальчик. – Сначала хорошенько трёшь ладони, вот так, сосредотачиваешься и думаешь об огне, представляешь, как он рождается у тебя в руках, – в ту же секунду маленький, будто живой, огонёк заплясал меж пальцев Кира. – Вот и всё, пара пустяков.
Лия тут же решила попробовать и с готовностью потёрла ладони. Вдруг она сообразила, что почти то же самое делала в походах, когда разжигала костёр при помощи ручного сверла. Может быть, поэтому уголёк появлялся так скоро – из-за силы мыслей. Только тогда она думала о том, как бы разжечь искру, а теперь нужно представить себе огонь. Лия зажмурилась и вообразила язычок пламени, затем, открыв глаза, стала медленно, один за другим, отводить пальцы, и внезапно – о чудо! – рдяно-красный бутон распустился на её белой ладошке. Рука невольно дрогнула – Лия побоялась обжечься – но огонёк лишь слегка щекотал кожу приятным теплом. Девочка звонко рассмеялась, подбросила его в воздух и снова поймала. С её лица не сходила игривая улыбка, обрамлённая двумя озорными ямочками.
– Ну вот видишь, я же говорил – проще простого, – подмигнул Кир.
– И как теперь его затушить? – вновь поинтересовалась Лия, аккуратно положив огонёк на камень, и, не дожидаясь ответа, повторила то, что делала накануне Агния. Просто провела рукой над пламенем, подумав: «Затухни».
Сию же секунду огонёк исчез. Лия подняла на Кира восторженные глаза:
– Покажи мне ещё что-нибудь!
– Хм… Дай подумать… А ну-ка вот это попробуем. Смотри.
Кир сложил ладони лодочкой так, будто между ними спрятался маленький шарик, и стал медленно удалять их друг от друга. И в самом деле, внутри оказалась прозрачная сфера с переливчатой огненной поверхностью, как у мыльного пузыря, который надувают через трубочку. Кир разводил руки – и сфера росла. Затем он легонько подтолкнул её. Она полетела, подгоняемая ветром, и вдруг лопнула. Сотни огненных искорок осыпались в озеро, потухая при соприкосновении с водой. Лия была в восторге.
– Это так, фокус для детей. Попробуй, – подмигнул Кир.
Девочка проделала всё то же самое, правда, у неё огненный пузырь получился раза в три меньше и лопнул прежде, чем она успела поднять его в воздух. Улыбка на лице тут же потухла.
– Не расстраивайся, для первого раза очень даже здорово получилось. Поупражняешься ещё, – подбодрил Кир.
Внезапно позади переливисто зажурчало, будто взявшийся ниоткуда горный ручеёк вдруг нашёл себе дорогу к озеру. Лия оглянулась. Облокотившись о камень, из воды выглядывала прекрасная русалка, точно сошедшая с иллюстрации к сказке. Тонкую шею украшали длинные нити из чёрного жемчуга, они же – в изумрудных волосах; на лбу – серебряный обруч с тёмным круглым камнем посередине. Незнакомка заговорила с Киром: голос её лился дивно и звучно. Тот разулыбался и что-то произнёс в ответ.
– Это Альмира, старшая дочка Владычицы Озера, великой Самахандры, – сказал Кир Лие.
Та кивнула русалке, теряясь в чёрном омуте её глаз.
Неожиданно из воды вынырнули ещё две изумрудные головки и о чём-то наперебой заговорили. Подруги Альмиры ничуть не уступали той в украшательстве. Не то чтобы Лию сильно интересовали русалочьи побрякушки, но их изобилие настолько бросалось в глаза, что она невольно подметила это. Так у одной всю грудь покрывало многослойное ожерелье из перламутровых ракушек, а крупные, из ракушек же, клипсы свисали чуть ли не до плеч. Вторая, с длинными косами, казалось, нацепила на себя всё, что только смогла найти: серьги, бусы, многочисленные браслеты и ленты из водорослей. Волосы обеих стягивал такой же, как у Альмиры, обруч. Хихикая, модницы о чём-то игриво журчали, поглядывая на ребят.
– Это младшие сёстры Альмиры, – объяснил Кир.
Лия опять вежливо кивнула.
Однако дольше русалки не задержались. Шлёпнули хвостами по воде, при этом окатив ребят брызгами, да и были таковы.
– Да уж, и впрямь не очень-то общительные, хоть и любопытные, – сказала Лия, утираясь рукавом. – И взгляд у них такой завораживающий, вмиг забываешь, кто ты и где.
– Точно, – согласился Кир, – загипнотизируют – и глазом не успеешь моргнуть, но со мной уже давно этот фокус не проделывают. Мы, так сказать, подружились.
– О чём вы говорили?
– О тебе. Они, оказывается, были знакомы с Огнеславом, он русалочьим как родным владел.
– Правда? – удивилась Лия. – Во даёт дед, никогда бы не подумала. Но откуда сёстры могли знать его, им ведь лет, как нам.
– А вот и нет. Альмира, скорее, ровесница твоего дедушки. Просто у русалок есть секрет, – Кир подмигнул и шёпотом произнёс: – внешне они не стареют. Ну что, пойдём?
Ребята приблизились к воротам. Лия застыла в нерешительности под надзирающими взглядами каменных орланов. Кир не торопился стучать, зачем-то шаря по карманам. Подняв глаза, Лия увидела, что на одной из башен, словно часовые, сидят настоящие орланы и вроде как наблюдают за пришедшими. Ей опять стало неловко при мысли о том, что сейчас соберётся Совет волшебников, все удивятся, мол, поглядите-ка, родственница как снег на голову свалилась. Будут рассматривать, расспрашивать и наперебой решать её дальнейшую судьбу.
Меж тем Кир выудил скомканный лист бумаги, разгладил и – вот те на – сложив самолётик, запустил его прямо в открытое окно на втором этаже. Только Лия хотела спросить, что всё это значит, как в высоком проёме показался худенький силуэт. Девочка в синем платье приоткрыла створку и, не ответив на приветствие Кира, вновь исчезла за шторой.
Через несколько минут к воротам вышла низкорослая пожилая женщина. Круглые очки скорее держались на пухлых щеках, чем на крошечном, похожим на клювик носу. Над поджатыми губками росли мелкие пушистые усики, а из-под очков выпучились круглые глазки, из-за чего женщина сильно напоминала перепуганную сову.
– Здравствуйте, Тихомира, – сказал Кир.
– Добрый день, Кир, – пробормотала та, рассеянно разглядывая Лию из-под очков. – Велина в библиотеке.
– Конечно, где ж ей ещё быть, – хохотнул мальчик и уверенно зашагал к замку по усыпанной тёмным щебнем дорожке.
Пробормотав «Добрый день», несколько обескураженная Лия поспешила вслед за ним. Развязность Кира немало удивила её. Тут, видимо, так принято: никаких лишних условностей.
Озираясь по сторонам, Лия мимоходом отметила мастерство здешнего садовника: клумбы с причудливыми цветочными композициями, пожалуй, превосходили даже работу Агнии. Высокие и низкорослые, пёстрые и однотонные, высаженные в орнамент и свободно растущие, – все цветы удивительно гармонично сочетались между собой.
У входа в замок Лия неожиданно вздрогнула, когда казавшийся каменной статуей серый волк внезапно поднял на неё глаза. Тут она заметила: по всему периметру вдоль внутренних стен стоят такие застывшие стражи. Не сказать, чтобы они смотрелись слишком воинственно, но от их пристальных взглядов становилось немного не по себе.
Переступив порог, Лия очутилась в просторном зале. Квадратные базальтовые колонны, украшенные рельефами, расширялись к потолку и замыкались в широкие арки. Пол выстилали плиты из светлого туфа с контрастным геометрическим узором. Расставленные вдоль стен низкие каменные скамьи опирались на ножки в форме лап животных – птиц, медведей, волков. По углам стояли старинные светильники, поддерживаемые чугунными орланами, и несколько напольных ваз с цветами. В целом, никакой торжественности, ни лишних украшательств, однако величие веков словно пронизывало степенное и в то же время внушительное убранство этого зала.