Читать книгу Сиреневая госпожа поместья Лундун. Том 1 - Ксения Винтер - Страница 1

Живот пронзила острая боль, и я негромко вскрикнула. Лезвие ножа прошло чуть выше пупка, разрывая бледно-жёлтый шёлк ханьфу и окрашивая его алыми разводами.

Искажённое яростью лицо мужчины, стоящего напротив меня и державшего в руке нож, вытянулось в изумлении.

– Ты не она! – возмущённо-испуганно воскликнул он и резко выдернул нож с отвратительным хлюпающим звуком.

Новая волна боли прокатилась по телу. Зажав рану рукой, я рухнула сначала на колени прямо на грязный асфальт, а затем и вовсе завалилась на бок. Перед глазами всё плыло и двоилось. Я открыла рот, чтобы позвать на помощь, но с губ не сорвалось ни звука. А затем мир вокруг погрузился во тьму.

* * *

Моя фанатичная одержимость китайской культурой началась много лет назад с просмотра фильма «Дом Летающих кинжалов». Меня буквально заворожили необычные яркие костюмы с длинными развивающимися рукавами и широкими поясами, сложные причёски с кучей роскошных шпилек, но главное – мелодичный язык, прекрасно различимый из-под плохо наложенного дубляжа. Окончив школу с отличием, я поступила на факультет востоковедения и вплотную занялась изучением всего, что связано с Китаем, начиная языком и заканчивая историей и философией. Я даже пыталась освоить ушу, но не достигла в нём особого успеха – всё-таки по своей природе я была типичным гуманитарием, весьма далёким от спорта и всего, что хоть как-то с ним связано. Зато мне неплохо далась игра на пипе – китайской лютне, – и сяо – разновидности флейты, – благо, от природы я была наделена абсолютным слухом, тонкими быстрыми пальцами и воистину огромными лёгкими.

Родители к моей одержимости относились настороженно, но авторитетом не давили и по мозгам не ездили. Мама считала это детской прихотью, которую я со временем перерасту. Отец же лишь легкомысленно замечал, мол, у каждого человека должно быть хобби, и моё не самое плохое, хоть и несколько затратное.

Уже в студенческие годы, обзаведясь безлимитным интернетом, я плотно подсела на китайские дорамы, особенно псевдоисторические, и ударилась в косплей. Так что не было ничего удивительного в том, что в конечном итоге, вместо того чтобы уйти работать в какую-нибудь престижную фирму переводчиком, я посвятила свою жизнь продаже разнообразной атрибутики для косплея. Денег это приносило не то, чтобы много, но на жизнь при моих скромных запросах вполне хватало.

А потом в моём магазине появилась она. Наташа. Предыдущий продавец, Кристина, с которой мы проработали душа в душу целых семь лет, вышла замуж и укатила вместе с супругом в другой город. И мне пришлось в срочном порядке искать ей замену, потому что даже я при всей моей любви к своей работе не могла проводить в магазине семь дней в неделю.

Наташа не была плохой девушкой. Вежливая, общительная, со смазливой мордашкой и хорошо подвешенным языком, она могла продать кому угодно и что угодно. Но у неё был один существенный недостаток: она очень любила мужчин. А точнее, обожала флиртовать со всеми направо и налево и встречалась одновременно с несколькими поклонниками. Естественно, время от времени её ухажёры сталкивались друг с другом. Иногда доходило до драк и вызова полиции. Я не придавала этому особого значения: пока ссоры и потасовки проходят за пределами магазина, меня эти испанские страсти не касались. Если бы я только знала, насколько сильно заблуждалась…

В тот день Наташа позвонила мне рано утром и слёзно умоляла подменить её на работе, поскольку она «немного приболела». Судя по голосу, чувствовала девушка себя просто прекрасно, но по какой-то причине решила устроить себе внеплановый выходной. У меня, впрочем, на этот день никаких планов не было, поэтому я решила пойти ей навстречу.

– Но за это я заберу сегодня твоё ханьфу, – выдвинула я условие, решив получить хоть какой-то барыш с того, что иду на поводу у её лени. – Ты ведь болеешь, значит, на сегодняшний фестиваль не пойдёшь.

– Да-да, Танюш, конечно, ты можешь его взять, – охотно согласилась Наташа. – Хорошо тебе вечером повеселиться!

Стоит сказать, что внешне мы с Наташей были похожи, словно сёстры: обе невысокого роста, тёмноволосые и щуплые. Так что, наверно, не было ничего удивительного в том, что очередной рогоносец, карауливший Наташу возле магазина, перепутал нас впотьмах – мне давно стоило поменять лампочку перед входной дверью, да всё никак руки не доходили. Даже смешно, что такая, казалось бы, мелочь, может радикальным образом изменить твою судьбу.

* * *

Открыв глаза, первое, что я увидела – деревянный потолок какого-то странного голубоватого оттенка.

«Где это я? – заторможено подумала я. – На больницу не похоже».

Рядом послышалось шуршание ткани, а затем обзор мне загородило гладковыбритое мужское лицо азиатской наружности в какой-то странной тюбетейке конусообразной формы на макушке.

Я растерянно моргнула.

– Где я? – разлепив пересохшие губы, через силу выдавила я и невольно скривилась: голос звучал, как несмазанная телега, и, казалось, принадлежал совсем не мне.

Мужчина на мои слова отреагировал странно: резко взмахнув рукой, ткнул себя сложенными вместе указательным и средним пальцами в горло, а точнее, во впадину над ключицами. Мой взгляд соскользнул с лица незнакомца ниже, и вот теперь я обратила внимание на его необычную одежду, подозрительно напоминающую китайское ханьфу бежевого цвета с цветочным орнаментом.

«Тоже косплеер?» – подумала я, а вслух спросила: – Кто вы?

Незнакомец нахмурился и подался вперёд, накрыв мой рот своей ладонью, которая оказалась закрыта плотной тканью перчатки в тон одежды, вот я и не обратила на неё внимания. Зато сразу заметила, что не только рот, но и большая часть моего лица скрылась под этой ладонью и тут два варианта: либо у этого субъекта сверхъестественно большие руки, либо у меня внезапно уменьшилось лицо. И то, и другое казалось полным бредом. Я резко подняла руку, решив пресечь столь бесцеремонное обращение с собой, только вот мне не удалось даже пошевелиться: всё тело было ватным и, казалось, вообще не воспринимало сигналы от мозга.

Вот теперь я по-настоящему испугалась. Паника ледяным потоком захлестнула сознание, мешая трезво думать. Я попыталась тряхнуть головой, чтобы избавиться от руки, которая мешала кричать и звать на помощь, однако и этого сделать не получилось. Глаза сами собой заволокли слёзы.

«Да что же это такое!» – мысленно в сердцах воскликнула я.

Видимо сообразив, что ещё чуть-чуть, и я скачусь в банальную истерику, незнакомец зубами стянул перчатку и положил ладонь мне на лоб: краем глаза я уловила слабое голубоватое свечение то ли от его руки, то ли от какого-то предмета, находящегося за пределами моей видимости. Не прошло и секунды, как мои веки стали тяжелеть, мысли начали путаться, а затем всё вокруг вновь поглотила тьма.

Моё повторное пробуждение было чуть более приятным. Открыв глаза, я увидела над головой уже знакомый голубоватый деревянный потолок и немного успокоилась – я всегда была поклонницей постоянства. Попытка пошевелить рукой или ногой, равно как и головой, не принесла никакого результата. Зато на моё натужное кряхтение отозвался уже знакомый азиат. Появившись в поле моего зрения, он несколько мгновений внимательно вглядывался мне в глаза, затем наклонился и положил ладонь на грудь – меня несказанно обрадовало то обстоятельство, что я почувствовала это прикосновение, поскольку это означало, что я всё-таки не парализована.

– Не могу пошевелиться, – пожаловалась я, на что мужчина отреагировал тем же жестом, что и в прошлый раз: двумя пальцами правой руки ткнул себе в шею над ключицами. Я резонно предположила, что это была этакая невербальная просьба заткнуться. Я покорно замолчала: не стоило провоцировать этого человека, пока не станут ясны его мотивы и моё собственное местоположение.

Подождав некоторое время, видимо, ожидая от меня очередных попыток заговорить, а возможно и нового витка истерики, моя нянька – или похититель, тут сложно пока что-либо сказать наверняка, – скрылся из виду, чтобы спустя пару минут вернуться, неся в руках неглубокую глиняную тарелку. Поставив свою ношу на тумбочку в изголовье, мужчина опустился на кровать – поскольку разглядеть, где именно я лежу, я не могу, я решила пока называть своё ложе кроватью, – аккуратно взял меня под мышки и усадил, привалив спиной к своей груди. Теперь я наконец-то получила возможность оглядеть помещение, в котором оказалась. Это была просторная комната со светлыми стенами, украшенными деревянными панелями того же оттенка, что и потолок. Мебели в комнате практически не было, лишь низкая односпальная кровать, на которой я лежала, рядом – деревянная тумбочка с изящным серебряным подсвечником на ней, да длинный стол вдоль круглого окна, весь заваленный какими-то книгами и бумагами.

Внезапно перед моим носом появилась та самая глиняная тарелка, которую незнакомец совсем недавно поставил на тумбочку. Опустив глаза, я увидела, что тарелка наполнена какой-то зелёной жидкостью, внешне напоминающей тархун, от которой пахло какими-то пряными травами.

Чужая рука осторожно запрокинула мне голову, после чего тарелка коснулась моих губ: всё во рту пересохло, так что мне не осталось иного выбора, как разомкнуть губы и сделать глоток. На вкус жидкость была довольно приятной, как обычный травяной чай, так что я не стала артачиться и выпила всё до последней капли.

– Спасибо, – вежливо проговорила я, за что чужая ладонь – к слову опять скрытая перчаткой, – вновь накрыла мой рот. Это уже начинало раздражать. Как мне вообще понять, что тут происходит, и где я вообще нахожусь, если этот человек не даёт мне и слова сказать?

Мужчина осторожно опустил меня обратно на постель, заботливо поправив подушку под моей головой. Я услышала его тихие удаляющиеся шаги и приглушённый стук – видимо, закрылась дверь. В теории, сейчас я могла бы закричать: позвать на помощь или просто выразить своё неудовольствие сложившейся ситуацией. Однако делать этого я не стала. Мой надзиратель – учитывая его бесцеремонные манеры и немногословность, такое звание этому мужчине более чем подходило, – весьма однозначно выразил своё желание оставаться в тишине. И не было никаких гарантий, что в случае, если я закричу, он просто не перережет мне горло (да, я не видела ни в его руках, ни где-то поблизости ни одного колюще-режущего предмета, но это не означает, что их тут нет).

Вновь раздался стук двери, а следом за ним громкий топот ног. Вскоре возле меня очутился совсем маленький мальчишка – лет десяти, не старше, – типичной европейской наружности: светлокожий, с пшеничными волосами, собранными в низкий хвост, и яркими голубыми глазами. Одет, к слову, паренёк был в такой же наряд, что и мой надзиратель, только ханьфу на нём было насыщенного алого цвета.

Радостно воскликнув что-то на незнакомом мне языке – и ни разу не китайском! – мальчишка уселся на край кровати и взял меня за руку, продолжая что-то быстро и с чувством мне втолковывать. Его ладони были тёплыми – а главное, на них не было перчаток. Я находилась в замешательстве: судя по сияющему взгляду и счастливой улыбке, мальчишка, определённо, меня знал. Но откуда? Во время своего продолжительного монолога он притянул мою ладонь к своей груди, и я шумно вздохнула: рука, которая вроде как шла из моего тела, была не моя. Тонкая и короткая, она, определённо, принадлежала маленькому ребёнку.

По моей спине пробежал противный холодок. Но прежде чем я смогла дойти от станции «испуг» до станции «истерика», на плечо мальчика легла уже знакомая мне рука в бежевой перчатке. Подняв глаза, я встретилась со спокойным, уверенным взглядом светло-карих глаз. И ужас, сковавший моё сердце, внезапно отступил, словно его смыло морским прибоем.

Мужчина что-то сказал мальчику, тот нахмурился, но важно кивнул, послал мне на прощание лучезарную улыбку, после чего поднялся и ушёл. После того как за ним закрылась дверь, мой надзиратель предельно осторожно, словно я была сделана из тонкого фарфора или хрусталя, усадил меня, прислонив спиной к чему-то сзади, – возможно, стене или изголовью кровати, – предварительно для мягкости подложив под спину подушку. Убедившись, что я удобно устроена, он решительно откинул в сторону одеяло, и мне предстала неприглядная истина: не только руки, но и ноги были детскими, из чего можно было логично заключить, что и всё остальное тоже принадлежит ребёнку. Но как такое возможно? В памяти всплыло лицо незнакомого мужчины, возникшее из темноты, затем резкая боль в животе и кровь, заливающая мои руки.

«Я умерла, – упаднически подумала я, невидящим взглядом наблюдая за тем, как надзиратель сосредоточено разминает мои ноги, напоминающие тонкие веточки какого-то хилого деревца. – А это, по всей видимости, загробная жизнь, – с моих губ сам собой сорвался горький смешок. – Жила глупо, умерла по-идиотски, и посмертие у меня соответствующее».