Читать книгу И придет время - Лана Белова - Страница 1

“Будь осторожен, кто идет за мной следом”. Граф Антон Илларионович Калязин поставил точку, хотя в оригинале переводимого им текста их было три.

Напротив него в кабинете дома 17 по Галерной улице Санкт-Петербурга сидел тот, кто триста лет назад описал на латыни свои опыты со временем, предположив, что оно не линейно, а имеет больше измерений. Если бы в ту минуту, когда взялся за перевод, граф мог предположить, что подобное действительно возможно, непременно обратился бы к семейному врачу за пилюлями от расстройства сознания. Однако перед ним отнюдь не стучал костями выбеленный годами скелет, а восседал на стуле вполне себе импозантный господин, одетый согласно моде нынешнего 1912 года: в строгом темном пиджаке из-под которого виднелись пуговицы жилета, воротник белой рубашки и галстук Аскот, в полосатых брюках и хорошо начищенных черных ботинках. Лет тридцати пяти, светлоглазый с холодным надменным взглядом и пухлыми губами, которые слегка смягчали резкие черты лица. Руки, опирающиеся на трость с головой грифа, тоже не выдавали значительный возраст, который визави графа себе приписывал.

Как рукопись попала к нему, Калязин уже не помнил. В какой-то частной библиотеке нашлась. И захватила. Настолько, что он часами просиживал, продираясь сквозь умозаключения автора для того, чтобы собрать по крупицам его метод. Тот не давался так просто, Иероним Буберт искал, боролся с собой, упивался собственными ощущениями. Калязин начал было текст систематизировать, но вовремя понял, что в этих метаниях суть. Не готового время не примет. И совсем недавно это произошло, он смог. Заглянул совсем недалеко, но неосторожно поделился произошедшим с парой завсегдатаев Английского клуба, и вскоре у Синего моста расположился новый круг избранных и посвященных Corpus Tempus, активно звавший графа в свои ряды. Переводимая им книга должна была стать краеугольным камнем этого сообщества, которое возлагало на нее определенные надежды. Калязин легкомысленно прошел посвящение и стал одним из ведущих “эстетов”. Он продолжал проводить опыты, описанные в книге. Тут-то и появился сидящий перед ним господин Б.У. Берт, если верить его визитке.

Долго молча разглядывал графа, потом усмехнулся:

– Не верите мне? Да, я пошел дальше и освоил перемещение. Занятная, скажу я вам штука. Миг, и ты уже в другой эпохе. Да не просто так, а со своей историей. Одно плохо, вернуться назад нельзя.

Калязин не нашел в книге ничего, о чем говорил его гость, хотел было спросить об этом, но тот опередил:

– Этого нет в рукописи, я был вынужден уйти вперед мгновенно, оставив ее недописанной. Но мы можем продолжить. На какой стадии ваши способности сейчас? Видели прошлое?

Графа слегка покоробила подобная фамильярность, но любопытство взяло верх. А вдруг возможно? Он осторожно кивнул.

– Ну тогда я кое-что покажу.

Б.У. Берт встал посреди комнаты, сверился с чем-то, напоминающим брегет, но с одной стрелкой. Выбрал нужное направление и требовательным жестом поманил к себе графа. Пас руками, и перед расширенными от удивления глазами Калязина возникла узкая парижская улица, мимо него ехала карета с гербом французского королевского дома. В нее вскочил вооруженный ножом человек и замер. Второй, в котором граф к своему ужасу узнал стоящего рядом с ним субъекта, только одетого по моде 17 века, действовал решительнее. Ударил сидящего в карете Генриха IV чужой рукой. Раз, другой, и исчез, а Равальяка схватили. В следующее мгновение он уже помогал народовольцу Гриневецкому бросить завернутую в салфетку бомбу под ноги российского императора Александра II.

– Довольно! – Калязин отвернулся, потрясенный.

Ему не приходило в голову такое чудовищное использование знаний. В мозгу билась настойчивая мысль: “Ни в коем случае и никоим образом не допустить, чтобы Корпус узнал об этом!” Впустить в будущее даже нескольких подобных бездушных особей значило обречь мир на исчезновение.

Гость, похоже, был удивлен подобной реакцией. Он уже наслышан о новом сообществе и хотел прямо сейчас начать совместную работу по созданию для него основополагающего труда. Осторожный Антон Илларионович предложил дать ему время на освоение подобных техник. Ведь то, что прошли двое, это уже весомый результат. Б.У. Берт очень внимательно посмотрел ему в глаза, но граф выдержал, не дрогнул ни ресницей. Слишком значительна была теперь его миссия. Договорились на издание готового текста и о новой встрече через пять лет, в течение которых Калязин на основании своего опыта подготовит материалы, чтобы выпустить их вместе с рассказом нового знакомого отдельным томом. Тем более, что иерархия Корпуса несомненно поддержит такое разделение. Высшая ступень должна обладать эксклюзивными знаниями. Доступ к ним – принадлежность к особой касте избранных.

Уже было откланявшись, посетитель вдруг в дверях остановился:

– Не вздумайте со мной шутить, милейший! За вашу глупость держать ответ потомкам. Думаю, пока по одному из поколения будет достаточно.

Страшный в своей безнаказанности человек мило улыбнулся, произнося это, и вышел, а сердце Калязина сжало болью. “Такое не может быть правдой!” Мучимый сомнениями, он ходил из угла в угол. Конечно, опыты стоит продолжить, но вот нужно ли о них писать. Корпус только и ждет, чтобы получить в свои руки орудие власти. Слухи о трактате Буберта уже опережали и приумножали его действительную мощь. Он сильно упростит им задачу. Граф вернулся к своей рукописи. Переписывать времени нет. Корпус оплатил издание одного экземпляра и непременно захочет увидеть его тотчас же.

Книгу торжественно представили адептам времени. Все происходило таинственно и прекрасно, лица участвующих в церемонии скрыты. Только руки по правилам должны оставаться “чистыми”. Как посвященный, Калязин стоял в общем ряду. Из-под низко надвинутого капюшона не было видно подробностей. Громкий торжественный голос произносил фразы, недружный хор голосов подтверждал свое согласие. После окончания церемонии граф получил экземпляр обратно по договоренности для дальнейшего изучения процесса. Никто не заметил в торжестве момента короткую фразу на титуле внизу. Несколько дней назад пламя камина, лениво лижущее поленья, весело встретило новую пищу. Граф собрал пепел средневекового трактата в шелковый синий мешочек. Когда-нибудь он сделает автору этот подарок. Нужно только выбрать правильный момент. Теперь в его власти, что рассказать и о чем промолчать.

Глава первая

Арина вернулась к столу, приподняла закрывающую сокровище стопку книг и протянула руку к старинному фолианту. Местами изрядно потертая временем тисненая темная кожаная обложка скрывала мистический дух прошлого. Девушка погладила книгу и открыла переплет там, где раньше остановилась. От ужаса она вскрикнула. Вместо недавно просмотренных страниц перед ней ровно топорщились безжалостно обрезанные остатки. Сердце забилось в горле. Она боялась сильно вдохнуть, чтобы не задеть его ненароком. Взятый без спроса в кабинете начальницы антикварный, может быть даже единственный экземпляр 1912 года издания русского перевода средневекового трактата «Тайные знания, собранные Иеронимом Бубертом во время странствий между мирами» лежал перед ней растерзанный и поруганный. Явственно представила себе стальной взгляд Аделаиды Ремовны из-под сильных очков и даже услышала ее голос, тихий, излишне спокойный, бьющий наотмашь: «Федорова, только скажите, зачем?» И палец с ярко-алым маникюром, метящий ей прямо в лоб. Никакие оправдания не способны вернуть книге прежний вид и жизнь Арины в состояние “до”.

Она обхватила себя руками, чтобы немного унять дрожь, и постаралась вспомнить сегодняшний день. Начался он буднично, но весело. Вместе с будильником около подушки нарисовалась забавная мордочка кремово-рыжей кошки Агаты, так что «мяу» и звонок слились в одно. Кофе не убежал, бутерброд порадовал аппетитно прожаренной булочкой. По всем приметам день обещал быть удачным. Поэтому Арина быстро надела приготовленный с вечера серый брючный костюм, отточенными движениями протянула две тоненькие зеленые стрелки на веках, слегка припушила ресницы тушью и чуть тронула губы бледно-розовой помадой Ланком. Осталась собой довольна и, дробно стуча каблучками, успела на автобус.

Московский филиал Государственной Исторической библиотеки походил на муравейник, в который от двух станций метро стекались тоненькие ручейки сотрудников. Коллеги разбегались по отделам, успевая перекинуться короткими резюме выходных, поэтому утро понедельника всегда “звучало”. И только в читальном зале, где работала Арина, ничто не нарушало привычной тишины. Сбежать и поболтать с подругами ей никогда не приходило в голову. Нельзя же оставить читателей с раритетными экземплярами наедине, соблазн велик. К ней тоже коллеги не приходили, что толку встречаться, если нужно соблюдать жесткий режим тишины. Даже с напарницей Лизой Свиридовой они научились общаться знаками.

Только присела к столу, тихим шорохом проскрипел внутренний вызов по селектору. Читальный зал по штатному расписанию относился к ведению Отдела редких изданий, которым руководила вот уже лет двадцать с небольшим маленькая, но властная Аделаида Ремовна Шпак. В молодости несомненно обладавшая неординарной внешностью, она и сейчас в свои пятьдесят с плюсом притягивала взгляды неуловимым шармом и красотой движений маленьких изящных ручек. Прямой с чуть заметной горбинкой нос привычно носил на себе очки в тонкой золотой оправе, сквозь стекла которой внимательно смотрели на собеседника зеленые с желтыми змейками вокруг зрачков глаза. Гладкая прическа с двумя уложенными корзиночкой от уха до уха косичками не по возрасту очень ей шла. Вызов к начальству редко бывает приятен, но голос в трубке непривычно мягок и просителен. Арина всегда немного робела, входя в представительный кабинет, хотя не могла пожаловаться ни на излишние придирки, ни на частые выволочки.

– Присядьте!

Властный жест указал на ближайший стул.

– Мне нужно срочно уехать в Петербург на книжную ассамблею, пока не знаю программы, обернусь за день или придется принять участие во всех мероприятиях, в любом случае оставлю Вам ключи от кабинета, знаете, где что: печати, бланки, документация. Думаю, что не всегда буду на связи, поэтому принимайте решения и оформляйте бумаги сами. Право подписи у главбуха.

Арина кивнула, это могло означать только одно – вопрос о заместителе начальницы решится скоро, и у нее есть шанс получить повышение.

– Надеюсь, все пройдет хорошо, в конце дня присылайте смс с выжимкой основных событий. Можете идти! Ключ я позже занесу, у меня ночной поезд.

– Хорошей поездки! Не волнуйтесь, я за всем прослежу!

Девушка повернулась и быстро направилась к двери. Уже вышла, но вспомнив, вернулась. Не постучав, вошла. Аделаида Ремовна рассматривала старинную книгу, пальцы с красными ноготками любовно гладили корешок. От стука дверной ручки она вздрогнула, Арине даже показалось, что хотела спрятать фолиант, но потом просто прикрыла его руками и недовольно спросила:

– Вам что, Федорова?

– Простите, – Арина сконфуженно улыбнулась, – я хотела попросить передать подарки маме и сестре, они живут на Васильевском, но могут подъехать, куда будет удобнее. Мы редко видимся. Сверток небольшой, там игрушка плюшевая и кофточка. Я собиралась отправить почтой, но сами понимаете, это долго и может пропасть.

Суровый взгляд начальницы смягчился, она кивнула и, будто невзначай, перебирая бумаги на столе, закрыла ими любопытный экземпляр, который рассматривала. Арина благодарно присела, изобразив нечто, похожее на книксен, и побежала готовить посылочку. Что ей за дело до того, что прячет начальница? Она написала маме письмо, оставила его незапечатанным. Где-то читала, что это знак доверия тому, кто взялся передать. Чмокнула в плюшевый нос Налу из мультфильма “Король лев”, Катюшке так нравятся его герои, будет рада. Свернула маме теплую кофточку цвета матового изумруда, она связала ее месяц назад, когда болела. Упаковала в нарядный пакет и степлером прикрепила лист с именем, телефоном и адресом. Положила на видное место, чтобы не забыть отдать, когда Аделаида Ремовна будет уходить.