Читать книгу А теперь, побегай ты! - Лана Легкая - Страница 1

Ева

***

– Кисель!

Крик отвлек внимание двух приезжих парней от нас, и мы с Ленкой почти успели выбраться из угла, в который нас загнали.

– Ну, куда же вы собрались? Мы что, вам не нравимся? – протянул белобрысый, перекрывая длинными руками проход в беседке.

– Убери руки, – грозно зашипела Ленка в ответ. – Мы с вами никуда не пойдем! – Гордо вскинув голову, она посмотрела на парня.

Я позавидовала смелости подруги.

– Да ладно вам ломаться… – наступал белобрысый.

– Ребят, правда, пропустите нас, – взмолилась я, глядя на курчавого, который, на мой взгляд, выглядел адекватнее.

Курчавый многозначительно хмыкнул:

– А не надо было задницами крутить.

– Никто перед вами ничем не крутил, вы сами увязались! – рыкнула Ленка. – Нечего нас зажимать. Сейчас я позвоню, и местные хорошенько вас отделают!

Подруга с такой уверенностью все это говорила, что я сама поверила и немного приободрилась.

– Ну-ну… – Белобрысый двинулся к Ленке.

Она, активно отбиваясь руками, пятилась к лавочке.

Я жалостливо глянула на курчавого, который приближался ко мне, облизывая пересохшие губы.

«Фу, какая мерзость». От него несло дешевым пивом и сухариками.

Зажав меня между перилами беседки, парень медленно приближался.

«Господи, почему мой первый поцелуй, это какое-то недоразумение?»

Нервная система дала сбой, и я завизжала с такой силой, что парень пошатнулся и плюхнулся на свой тощий зад.

Ленка смотрела на меня, выпучив глаза. Она уже стояла на лавочке, вытянув руки вперед, не подпускала к себе белобрысого.

– Ну, че ты полез, Кисель, видишь, молодежь развлекается?! – от этих слов я вздрогнула. Не ожидала, что здесь есть кто-то еще.

В беседку вошел черноволосый парень, поднял за грудки курчавого и, дав ему хорошего ускоряющего пинка, прикрикнул:

– Чтоб я вас тут больше не видел! – Он повернулся к Ленкиному ухажеру и тихо спросил:

– А тебе особое приглашение нужно?

Белобрысый поднял обе ладони вверх, показывая: «Понял, не дурак», – и быстро скрылся под улюлюканье дружков нашего спасителя.

Ленка первая отошла от шока, спрыгнула с лавки.

– Спасибо, больше никогда не буду знакомиться на дискотеке! – клятвенно пообещала она.

Я смотрела на спину нашего спасителя и смогла тихонечко пискнуть:

– Спасибо.

Парень повернулся на мой голос, и его лицо мне показалось знакомым.

– Евлампий, ты, что ли? – смотрел он на меня с недоверием. – Ну, ничего себе ты выросла, сколько я тебя не видел? Два, три года?

– Четыре, – тихо произнесла я.

Передо мной стоял любимый внук нашей соседки, бабы Любы – Киселев Леонид, который уехал после учебы в местном техникуме в Москву на поиски лучшей жизни. Баба Люба рассказывала, что там он поступил на заочное и нашел работу. А так как мальчик очень умный и порядочный, то скоро его дела пойдут в гору.

Мальчик превратился в симпатичного молодого мужчину, и я, не скрываясь, его разглядывала.

– Кисель, пошли. Спас барышень и молодец, мы же на пляж собирались, – кто-то нетерпеливый окликнул нашего спасителя.

– Идите, я вас догоню. Я тут давнего друга встретил – Евстигнея, – ответил Киселев.

Как меня злили все эти прозвища, когда он приходил к нам по поручению своей бабули, каждый раз придумывал что-то новое: Евстигней, Евангелист, Евангелион, Евдокия. Но самым любимым, все же был Евлампий. Это позже я догадалась, что перед каждым приходом он штудировал справочник имен, начинающихся на букву «Е».

– Еще одно слово, и твои друзья узнают, что ты не Кисель, а Сопля! – грозно прошептала я брюнету, глядя в лицо.

– Оу, и это благодарность на спасение, Евочка? Иди сюда. – Он сгреб меня в охапку и поднял в воздух. – Слушай, да у тебя грудь выросла! – Увидев мое недоумение, расхохотался и выпустил из рук, поставив рядом с Ленкой, которая заворожено смотрела ему в рот и не дышала. Краска залила мое лицо, и я поправила топ, дернув его вверх, закрывая девичьи прелести. – Спрячь колючки, Евжик, пойдемте с нами на пляж. – Он подмигнул Ленке. – Расскажешь, как баб Ася поживает.

Ленка активно затрясла головой в знак согласия.

– Нам в десять надо быть дома, – произнесла я как ультиматум.

– Отлично, еще полтора часа. Я вас провожу. – Киселев заулыбался.

***

Спустившись к морю, мы увидели редких отдыхающих, которые так поздно задержались на берегу, и резвящуюся компанию из четырех парней.

– Кисель, ты что, их приволок? Им сколько, пятнадцать? – выкрикнул один из друзей Киселева.

– Спокойно, это моя соседка, – отрезал Лёня.

Стало так обидно.

– Вообще-то, восемнадцать! – фыркнула я, но промолчала о том, что восемнадцать будет только через два месяца.

– Да! – вставила свои пять копеек подруга.

Парень пожал плечами.

–Ну, раз такое дело, то и приставать можно…

Я испуганно дернулась, Лёня перехватил меня за руку.

– Он шутит. Идемте купаться. – Он стянул футболку через голову и, кинув ее сверху сланцев, с разбега нырнул в море.

Мы так с Ленкой и застыли с открытыми ртами, провожая обалдевшим взглядом.

– Какой он красивый, – пискляво протянула подруга.

Я презрительно фыркнула и, повернувшись к компании спиной, стала неторопливо раздеваться. Никогда не чувствовала подобного, но сейчас я жутко себя стеснялась. Оглянулась по сторонам, резво сняла шорты и «щучкой» прыгнула в воду.

Ленка уже ныряла с чьих-то плеч, кажется, самого говорливого, и заливисто смеялась его шуткам. Я завистливо посмотрела в сторону подруги. Она всегда нравилась парням, а я была ее серым дополнением, вернее, рыжим и кудрявым дополнением. Ужасно комплексовала из-за цвета своих волос и небольшого роста. Ленка на полголовы меня выше, со сформированной красивой женской фигурой и шелковистыми тяжелыми волосами. Кисло глянув на свою единичку, я грустно хмыкнула и, раскинув конечности звездой, дрейфовала в соленой воде, что держали мои сорок два килограмма на ура. Изредка подергивая рукой или ногой, я бултыхалась на волнах, аки пустой пластиковый стаканчик в луже, и смотрела в небо.

Обзор загородило симпатичное лицо Киселева, и он что-то мне сказал, шум гальки по дну заглушил слова.

– А? – Я встала на ноги и тряхнула головой. – Ты что-то сказал, я не расслышала.

– Попрыгать хочешь? Давай подкину.

– Хочу, – я неуверенно согласилась.

Киселев развернулся ко мне спиной и присел.

– Ну, что ждешь?

Карабкалась на плечи я непростительно долго, старалась ощупать плечи и спину, не вызывая подозрения. Это был мой первый плотный контакт с мужчиной не рода Боголюбовых. А в роду был-то всего один мужчина – мой дедушка, который умер три года назад. Его теплые и крепкие объятия я помню хорошо, шершавые, сухие руки, когда он гладил меня по голове и приговаривал: «Ивушка – радость моя», а я держала за его ладонь и гладила морщинки пальчиками.

Так вот, близость Киселева действовало совершенно по-другому, никакого спокойствия. Сердце работало с перебоями, то бешено стуча, то замирая на несколько секунд.

– На счет три! Раз, два, три-и-и! – Неожиданно высоко Лёня подбросил меня над водой, я чудом успела сгруппироваться и звонко шлепнуться попой о воду.

– Еще хочу! Выше можешь? – спросила я.

– Могу, только, чур, не визжать.

Я выплыла и быстро забралась на спину, в этот раз меня подбросили еще выше.

– Еще! – прокричала я, едва успев вынырнуть.

Лёня молча опустился в воду и подставил руки. Тут уже он не сдерживал силу и выкинул меня над водой так высоко, что я с визгом плюхнулась о гладь животом.

– Прости, малая. – Киселев вынимал меня охающую из воды, развернув к закату, осмотрел живот. – Не отбила потроха-то? – спросил со смешком

– Это у тебя потроха, а у меня внутренности, – с обидой произнесла я.

– Не обижайся, Евгешка. Силу не рассчитал.

Я молча повернулась спиной к парню и пыталась натянуть шорты на мокрое тело. Они заворачивались, упирались и всячески противились.

– Я не обижаюсь, Сопля, – проворчала я.

Киселев весело рассмеялся, подошел, дернул пояс моих шорт вверх, быстро подцепил пуговицу и застегнул ее.

– Пошли, провожу, как и обещал.

– Я сама.

– Сама, конечно, сама, – бурчал он, натягивая футболку.

– Ле-е-ен, ты идешь?! – я крикнула подруге.

–Не-а, мне-то комендантский час уже не страшен.

Я смотрела, как подруга забирается на плечи парню и ловко ныряет. Такая обида разобрала! И в воде она себя чувствует как русалка, и парням нравится, так еще и успела ткнуть, что нет мне восемнадцати.

– Пошли, видишь, она себе нашла новую подружку, – подначивал меня Киселев

– Лёнь, а они нормальные? Не страшно ее вот так оставлять?

– Нормальные, – он утвердительно кивнул. – Я тебя отведу и вернусь, прослежу, чтобы ее вернули в целости и сохранности. А то мне ж твоя бабуля уши оторвет. – Он по-свойски положил руку на мое плечо и притянул к себе. – Ну, рассказывай, как жизнь молодая? Поступаешь в этом году?

– Угу, бабуля меня в Ростов отправляет. Хочет, чтобы я там университет окончила.

– Страшно одной ехать? Мне вот страшно было, только никому не говори.

Я подняла глаза, пытаясь понять, серьезно Киселев говорит или смеется надо мной.

– Страшно бабулю оставлять. Как она одна будет… – ответила я.

– Так и скажи, что парень тут у тебя остается, – провоцировал меня он.

– Нет у меня никакого парня.

– Совсем-совсем?

Я мотнула головой.

–Только бабуля.

Грустно так стало. Как я буду там без нее? Она моя семья.

Всхлипнув носом, я отвернулась, рассматривая горы. Было стыдно показаться маленькой девочкой.

– Что, и не целовалась ни с кем? – не унимался Лёня.

– Да что ты пристал? Говорю же, нет у меня парня.

– Вот эт диво, грудь выросла, а парня нет. – И расхохотался, как конь, на весь пансионат.

– Идиот, – обиженно бросила я и почти бегом вылетела через ворота.

– Евка, стой! Евстигней! – раскатисто закричал Лёня. – Стоять, кому говорю!

В ответ я показала средний палец и быстро перебежала дорогу.

Нагнал меня Киселев уже перед домом.

– Ну, ты шустрая, меня чуть не раскатали. – Прижав рукой калитку, он, улыбаясь, смотрел на меня. Схватив свободной рукой за подбородок, притянул к себе и припечатал быстрым поцелуем в губы. – Теперь я первый. – Щелкнул меня по носу и зашагал обратно. – Пока! – крикнул, не оборачиваясь.

– Пока… – Я смотрела вслед удаляющемуся парню.

И тут пришло осознание случившегося, и я радостно запрыгала на месте. Первый поцелуй, пе-е-ервый поцелуй! Ох, будет что Ленке завтра рассказать.

Я мечтательно посмотрела на небо, томно вздохнула и вошла в дом.

– Ба, я дома! – крикнула в сторону кухни.

– А что ты так рано? – Бабушка у плиты, в левой руке сжимала книгу – читала, а правой помешивала в кастрюле, судя по запаху, солянку. Никогда не понимала, как она успевает сразу делать по два-три дела. – Ишь ты, трепещущие чресла…

– Что, бабуль?

– Говорю, это кто ж тебя провожал, бабы Любы Сопля, что ли?

Во-о-от, за чтением и готовкой она успела и в окно посматривать.

– Ага, Лёнька.

– Хороший мальчик, только говорят, уже весь поселок попортил. Бабник, кобелюка, – назидательно заявила она, перевернув страницу. – Хи-хи-хи. Пылающее жаром местечко.

– Бабуль, ты что там такое читаешь?!

– Роман «Мой страстный дикарь». Да Олеська питерская оставила, в чемодан не влез.

Я в подробностях представила содержимое книги и раскраснелась. Очень часто постояльцы оставляли какие-то мелочи после отдыха. И у бабули накопилась приличная библиотека пляжного чтива. Она была в свободном доступе, поэтому я иногда почитывала, тайком, конечно.

– Ты что варишь? – Я с интересом заглянула в кастрюлю.

– На завтра обед. Представляешь, харчо за один день сожрали. – Бабушка никогда не стеснялась в выражениях. – Но я тебе там отлила, в холодильнике посмотри.

– Спасибо, бабуль.

– А с кобелюкой я завтра поговорю. Чтобы целоваться, поганец, не лез, он же тебя старше на восемь лет, коняга здоровенная.

– Ба-а-а, пожалуйста

– Че, ба? А потом принесешь в подоле, а ему-то че, отряхнулся и пошел.

– Ба-а-а! – громче прежнего закричала я.

– Не бабай мне тут, ешь. Сегодня ночью с синей фазенды съезжают, надо прибраться поутру, а то в обед Крыловы приедут. Будут опять виноград мой с дачи воровать, – ворчала бабушка, перелистывая странички. Я спокойно выдохнула: про меня она забыла. – А с такими, как соседкин внук, лет через десять дело иметь надо, когда выгуляет свою фитюльку.

Я уже не слушала ворчание, ела харчо и фантазировала о том, как Лёня завтра за мной зайдет, и мы снова пойдем купаться, и какое платье у меня будет на свадьбе, и нашим детям имена придумала. А самое главное – как Ленка обзавидуется.

***

С утра я быстро перекусила и убрала небольшой домик. Там две комнаты и крохотная веранда. Все было готово к заселению новых туристов.

Мне так не терпелось поделиться с подругой новостями. Я схватила заранее подготовленную корзину со сладкими трубочками, семечками и прочей ерундой, которую покупают на пляже, и спешила встретиться с Ленкой. Она меня ждала, как обычно, около входа в пансионат, и мы медленно спускались по ступенькам к морю.

– Лен, ты чего такая молчаливая? – спросила я.

Ленка перекинула из одной руки в другую ведро с вареной кукурузой и хлюпнула носом.

– Меня отец наказал. До конца лета не пустит гулять.

– Ого! А что случилось-то?!

Подруга убрала волосы с шеи, и я увидела два смачных засоса.

– Ленка, ты того?.. – я постеснялась сказать вслух про секс.

– Ничего я не «того». Но разве отцу объяснишь? Мы же только побаловались, ну, целовались, да руками, и больше ничего не было.

Я ахнула, ничего себе «только». Да мой невинный чмок в губы потерял всякий вес перед такой новостью.

– Лен, а с кем? С теми парнями? – Она махнула головой. – Что, со всеми?

– Евка, ты что, дура? Нет, конечно. Только с Женей.

– А, ну раз с Женей, тогда и разговора нет. – О чем только Ленка вчера думала?! – И сама ты дура, раз позволила малознакомому человеку с собой это делать! – вырвалось с обидой.

– Ой, давай не будем! Ты мне не мама.

– Я тебе подруга!

Мы как раз подошли к пляжу, я развернулась спиной к Ленке и медленно пошла, крича «зазывалку»:

– Трубочки со сгущёнкой, семечки, пирожки, холодный лимонад!

– Кукуруза, вареная кукуруза! – услышала голос за спиной.

– Эй, девчонки, а пива у вас нет? – нас окликнул пузатый мужчина.

– Нет, дяденька, – огрызнулась Ленка.

Мы прошлись еще метров пятьдесят вдоль берега, крича годами заученные фразы.

– Малая. Эй, рыжая! – Я резко развернулась на голос. – Дай две трубочки.

Перед нами сидела компания парней в обнимку с девушками. Я не сразу сообразила, что это знакомые Киселева, а Ленка защебетала:

– Ой, вот это встреча. Привет, мальчики. Приветик, Женечка, – расплылась она в улыбке. – У вас планы изменились, да? Говорили, что ночью уезжаете.

Ой, дурында. Мне так стало неудобно на свою недогадливую подругу.

– Ага, изменились. Привет, Лера, – ответил блондин.

– Я Лена, – взвизгнула подруга и понеслась прочь, раскачивая ведром с кукурузой.

– Сто рублей. – Я протянула пакетик со сладостями.

– Жень, купи и нам две, – услышала я знакомый голос.

Киселев выходил из моря, на нем висела хорошенькая брюнеточка и активно старалась залезть ему в рот по самый пояс.

– Двести. – Я вырвала деньги из рук и хотела быстрее сбежать.

– Привет, Евка, – Киселев небрежно бросил фразу и принялся пошленько кормить свою подругу трубочкой.

– И тебе не хворать, – огрызнулась я.

Я подхватила корзинку и зашагала прочь. На автомате кричала «зазывалку», а сама хлюпала носом и вытирала рукавом рубашки одинокую слезу. Обида скреблась в душе. И правильно сказала бабуля – кобеляка он! Больше не заговорю и даже не взгляну на него. Разве можно так поступать?

Не заметила, как поравнялась с Ленкой.

– Вот урод, – причитала подруга, – я ему такое позволяла, а он?! – разъяренно шептала она. – Кукуруза, вареная кукуруза!

– Ага, – протянула я на автомате, не слушая подругу.

– Что ты агакаешь?! А вот если бы тебе залезли в трусики, а потом и имя забыли?! – уже в голос рявкнула Ленка.

Отдыхающие обратили на нас внимание и лениво наблюдали за разборкой.

– Лен, вчера надо было об этом думать.

У подруги была завидная черта: все свои проблемы она умела перекладывать на чужую голову и выкрутить так, что тебе становилось стыдно, хотя ты к этому и отношения никакого не имеешь.

– Вот, значит, как заговорила. А я тебя подругой считала, – начала давить она на жалость.

– Я и есть твоя подруга. Но если хочешь на ком-то выместить злость, то иди к Женечке, он хотя бы это заслужил.

– Молодец, девочка, – похвалила меня женщина, лежащая в метре от нас под зонтиком и с явным интересом наблюдавшая за спором.

И вот опять я чувствую свою вину, что весь пляж слышал нашу ссору, а Ленке хоть бы что, она развернулась и пошла в обратном направлении, не забывая кричать про кукурузу.

***

Солнце было в зените, отдыхающие разбредались, разморенные солнцем и водой, на обед, и я старалась быстрее добраться до прохлады. Очень хотелось пить и поспать пару часиков.

Почти около дома я услышала крики и хлесткие удары, как кнутом.

– Баб Ась, ну ты что? Я ж и пальцем ее не тронул. Ай!

Послышался очередной удар.

Я прибавила ходу.

На моих глазах из соседнего двора вылетел Лёня в одних шортах, а за ним гналась моя бабуля, размахивая мокрым полотенцем.

– Видела я все, кобеляка! Пальцем не тронул, а вареники к ней свои тянул! – закричала бабуля и еще раз щелкнула полотенцем, как заправский ковбой или дрессировщик, задев Киселеву спину. – Чтоб рядом не видела, понял?!

– Да, понял, понял! – кричал он, закрываясь руками от следующего удара. Парень резво перескочил через молодой куст лаврушки и скрылся в соседнем дворе. А я так и стояла с корзиной в руке, обалдевшая от зрелища.

В этот момент появилась баба Люба.

– Аська, ты совсем из ума выжила? Да мой Лёнечка на твою пигалицу ни в жизнь не глянет. У нее ж ни кожи, ни рожи. Без роду и племени. Мой кот и то больше весит!

Моя бабушка развернулась к бабе Любе и, размахивая полотенцем, продолжила свою отповедь:

– Я предупредила, Любка. Еще раз рядом увижу, останешься без правнуков. А моя «пигалица» через пару лет всем нос утрет. Сами за нее просить придете, а она твоему внуку только дулю покажет, – припечатала соседку.

Бабуля подошла ко мне, забрала почти пустую корзину.

– Пойдем, Евочка, отдохнешь, и обед уже стынет.

А меня разобрало чувство благодарности и любви к бабуле. Самая близкая и самая родная!

***

Сидя за столом, я торопливо ела солянку, пока бабушка накладывала второе.

– Мама сегодня звонила, – произнесла она.

– Угу-м, – поддержала я разговор.

– Тебе на следующей неделе документы подавать, я не могу с тобой поехать. Мы договорились, что ты до них на автобусе доберешься, а там они со Славкой тебя в Ростов на машине отвезут и проследят, чтобы все хорошо было.

Я невольно сморщилась при имени маминого мужа.

– Хорошо. – Запивая компотом, я закидывала очередной кусок котлеты.

– Не кривись, деваться некуда, я не могу оставить отдыхающих.

– Я понимаю.

Дядя Слава – мамин муж. Когда я была маленькая, мама уехала на заработки в Краснодар, там его и встретила, сейчас они держали поля и выращивали какие-то овощи. Я никогда не интересовалась, а меня не торопились просвещать, что там за бизнес.

Мама звонила мне пару раз в неделю, узнавала, как дела, и рассказывала про моих сводных сестер, им сейчас по десять лет. Дядя Слава меня не особо любил, говорил: «Мне и три рта нечем кормить, а еще эту я обеспечивать не собираюсь, пусть ее отец и кормит». Он прекрасно знал, что отца я своего никогда не видела, да он и не знает о моем существовании. Мама в семнадцать лет влюбилась в приезжего, вот так я и получилась. В свидетельстве о рождении меня записали на дедушкину фамилию и отчество. Ева Алексеевна Боголюбова. Поэтому все переживания бабули я прекрасно понимала. Она боялась повторения маминой судьбы для меня. На маму я зла не держала, если она счастлива – я рада. А мне и с бабулей хорошо.

– Давай отдыхать, сейчас жара спадет, я компоты крутить буду, ты мне только сахара принеси.

Я молча махнула головой и поблагодарила за обед. В своей комнате задернула шторы и без задних ног упала спать.

***

Вечером я встретилась с Ленкой, она брела с унылым видом, помахивая почти пустым ведром, на дне которого бултыхались два початка.

– Ев, ты прости меня. Ты ж знаешь, какая я дура вспыльчивая.

– И ты меня.

Мы, не сговариваясь, поставили ведро и корзину на гальку и крепко обнялись.

Подруга заулыбалась.

– Кстати, отец разрешает, чтобы ты ко мне приходила, а мне ни-ни со двора.

– Я же в конце недели уезжаю поступать, забегу пару раз, да и тут еще встретимся.

Так, в обнимку и с ношей в руках, мы поднимались в гору.

После многочисленных дел и ужина я развалилась у себя на кровати и читала роман, который вчера привел бабушку в такой восторг. Со второй страницы главный герой уже уложил на лопатки трепещущую героиню, а я краснела и бледнела, но читать не прекращала.

В окно послышался тихий стук. Я не обратила внимания и вернулась к «горячей» сцене. Стук стал более громким и требовательным. Неужели Ленка сбежала? Я распахнула окно.

– Евлампий, оглохла, что ли? Я тут шкурой своей рискую, а она романчики читает. – Киселев ловко запрыгнул в окно и почти бесшумно приземлился на пол. Забрал из моих рук книгу.

– Отдай, – я зашипела на парня.

– О-о-о, а девочка-то созрела. – Издеваясь, Лёня поднял роман на вытянутой руке и начал читать: – «Его сильные пальцы ласкали горячую кожу Кристины, она постанывала и выгибалась навстречу мужчине. Терлась бедром о…» – Я вырвала книгу и швырнула в шкаф. – Обо что она там терлась? – с недоверием спросил.

– О то самое! – Я стрельнула глазами в район паха и покраснела.

– А-а-а. – Киселев развалился на кровати, закинув руки за голову.

– Ты что приперся? Мало тебя сегодня бабуля гоняла? – Уперев руки в бока, я приняла гневный вид.

– Эх ты, ябеда…

– Я ей ничего не говорила, она сама увидела в окно.

Парень вскочил на ноги.

– Мириться пришел. – Он склонился в окно и жестом фокусника достал огромную шоколадку из темноты улицы. – Ну, что, дружбаны? – Дразнил плиткой, водя ей перед моим носом, я попыталась выхватить, но Лёня поднял руку вверх и заулыбался.

– Не очень-то и хотелось, – обиженно просопела я и быстро провела обманный маневр: запрыгнула на кровать и смогла вырвать шоколадку.

Киселев весело рассмеялся, щелкнув меня по носу.

– А ты еще и врушка. – Смотрел он мне в глаза, мы поравнялись с ним в росте, когда я встала на кровать. – Тебе восемнадцать через два месяца. Пока, дружбан!

Махнул рукой на прощание и выпрыгнул в окно.