Отрывок из книги
Верховная боярыня или, что было для нее гораздо привычнее, придворная дама Великой княгини Московской Софьи Палеолог, Анна Рикарди сидела за столом в своей спальне. Хотя эту светлицу назвать спальней можно было лишь с большой натяжкой. Комната больше походила на рабочий кабинет, настолько она была плотно, до потолка, уставлена полками с тяжелыми рукописными томами и свитками самых разных величин и размеров. Анна поежилась и закуталась понадежнее в заячью душегрейку. Конец октября, а холодно, словно зимой. Все бы отдала, лишь бы осень продлилась еще немножко. Но зима, холодная русская зима с долгими вечерами и снежными бурями, неумолимо приближалась. За пять лет она привыкла уже ко всему в этой странной стране, только зима по-прежнему была в тягость. Нет, конечно, один-два месяца проходили очень даже весело. Но под конец ее всегда начинало лихорадить, и только бурная деятельность отвлекала от тоски. Впрочем, и эта зима пройдет, бодро утешила она себя и встала из-за стола.
Только сейчас почувствовала, как устала. Весь день провела за книгами, пытаясь расшифровать рукопись, о существовании которой узнала год назад и потратила шесть месяцев на поиски. Следы рукописи вели в один из горных монастырей Сербии. И вот, наконец, свиток был перед ней, но задача легче от этого не стала. Тем временем дверь приоткрылась, и в комнату неслышной тенью проскользнула детская фигурка. Девочка развернулась и стали заметны слегка морщинистое личико, седые пряди в волосах. Это была маленькая, не больше десятилетнего ребенка, карлица. Хотя сложена она была почти гармонично. Получалось, женщина в миниатюре. Звали карлицу Василисой. Анна подобрала ее на постоялом дворе недалеко от Пскова. Труппа скоморохов оставила метавшуюся в горячке маленькую женщину на произвол судьбы. Хозяин постоялого двора уже собирался выгнать больную, но Анна не позволила. Она не только в течении трех дней упорно выхаживала Василису, но и забрала ее с собой в Москву. С тех пор карлица стала для нее не только верным и преданным другом, но и надежным помощником. Во всяком случае, именно Василиса, отличавшаяся пронырливостью куницы, ухитрялась проникать в самые глухие закоулки дворца. Она умела скользить невидимой тенью, открывать заветные двери, подслушивать самые секретные разговоры, добывать одной ей известными способами самые разнообразные сведения. И вскоре Анна, а благодаря ей и Софья, стали разбираться в хитросплетениях подковерной дворцовой борьбы не хуже старожилов. Василиса стала ушами и глазами Анна и, когда нужно, ушами и глазами византийской принцессы.
.....
Лыков неуклюже раскланялся и вышел, осторожно притворив за собой дверь. По его недоуменному виду было понятно, что дворянин так и не решил радоваться ему или огорчаться. Во всяком случае, просьба Софьи ему показалась более чем странной, но высказывать свое удивление он не стал.
– И ты иди, на сегодня довольно, – обратилась тем временем Великая княгиня к Гусеву. Тот неторопливо собрался, старательно уложил чернильницу, перо, свитки в затяжной кожаный мешок. Глубоко поклонился и с достоинством вышел вслед за Лыковым. Анна спокойно наблюдала за всем происходящим. Она прекрасно знала, почему правительница захотела остаться наедине со своей верховной боярыней. Даже преданному Гусеву не полагалось знать то, что затевали две женщины. Слишком велик был риск.
.....
