Читать книгу Сборник рассказов - Лариса Михайловна Гладких - Страница 1

Сделайте, пожалуйста, потише…

Юлька поймала такси на перекрестке недалеко от дома.

– Ну что, красота, куда едем? – спросил Юльку пожилой таксист внешне очень похожий на известного артиста Евгения Леонова.

– В Шереметьево, – коротко ответила Юлька и прыгнула на переднее сидение.

– Кого встречаем, провожаем?

Таксист оказался любопытным, но Юльке скрывать было нечего.

– Мужа – козла, – опять коротко ответила она.

– Зачем же так грубо? – удивился таксист.

– Заслуживает, – отрезала Юлька и достала косметичку.

Она не успела перед выходом из дома укрепить фасад лица. Ей не хотелось рядом с загоревшим и отдохнувшим мужем выглядеть бледной поганкой. Красилась Юлька долго и тщательно. А когда процесс подходил уже к концу, она неожиданно разрыдалась. Нервы не выдержали повышенного напряжения и дали сбой. Хотя обычно Юлька очень сдержанная в проявлении чувств. Краска потекла по щекам черными дорожками, а глаза стали красными как у кролика.

Таксист деликатно помалкивал, а Юльке вдруг захотелось, чтобы этот пожилой, совсем не знакомый ей водитель такси с добрыми глазами артиста Евгения Леонова ее пожалел.

– Уехал, – всхлипнула Юлька, – якобы на международный симпозиум, а сам с молоденькой любовницей на островах развлекался.

– Может это еще неправда? – осторожно подал голос таксист. – Клеветников много.

– Да правда, – Юлька опять всхлипнула. – Сама же любовница и постаралась, чтобы я все узнала. Уйму фотографий прислала мне на электронную почту. Целая фотосессия. И под пальмами, и на пляже, и в ресторане. И везде она с моим мужем.

– Вот коза, – сказал таксист.

Юлька рассмеялась.

– Он козел, она коза. Вот я им сейчас рога-то и пообломаю. Чтобы им жизнь раем не казалась.

– Что думаешь делать, красота?

– Не знаю, по обстановке, – честно призналась Юлька. – Но мало им не покажется, это точно.

Долго ехали молча.

– Да, – таксист первым нарушил затянувшееся молчание. – Я за баранкой всю жизнь и насмотрелся всего. То жена за мужем с любовницей гонится, то наоборот.

– Нужен он мне, гоняться еще за ним. Глаза их наглые выцарапаю им обоим и домой поеду. У меня там дети не кормленные.

Юлька посмотрела на свои длинные ногти и оружием мести осталась вполне довольна.

– Я хочу рассказать тебе, красота, одну историю. Ехать-то нам еще долго. Я намного моложе тогда был, поинтересней. Прыгнула ко мне в машину однажды молоденькая женщина вроде тебя. Я как только на нее глянул, у меня сердце захолонуло. А до этого я и не знал, где оно у меня находится. Дышать стало нечем. Влюбился я в нее с первого взгляда. А дома жена и двое детей. Погодки. Семи и восьми лет. Мальчик и девочка. Я всех их очень люблю. И детей, и жену. А тут как будто это все не со мной происходит. Вылупился на нее как ненормальный и даже машину завести не могу. Она смеется :

– Поехали, – говорит.

Какой там «поехали», когда я ни рукой, ни ногой пошевелить не могу. Потом кое-как раскачался. Привез ее на место и телефончик выпросил. Тут все и началось. Стали мы с ней встречаться и у меня крышу снесло окончательно.

Жена моя все узнала, но мне ни слова не говорила. Я приду с гулянки, а она на меня так ласково смотрит, накормит, спать уложит. А я ведь знаю, что она все знает и она знает, что я знаю, что она все знает. Уже потом намного позже она мне призналась, что как только я марафет наведу и лыжи навострю на свидание, она в храм бежит. За меня молится. Просит у Бога убрать разлучницу подальше от нашей семьи, хоть зла ей никогда не желала. И ведь вымолила. Посылают мою любовницу в Австралию на стажировку аж на целых три года. А она там замуж вышла, да и осталась навсегда.

Жена моя никогда ни словом не укорила меня ни в чем. Как будто ничего и не было. Тридцать восьмую годовщину со дня нашей свадьбы в этом году будем отмечать. Дети уже взрослые.

Ну вот, красота, и приехали. Убедил я тебя, что ради семьи женщина готова на все ? И вранье проглотить, и измену забыть.

– Посмотрим по ситуации, – буркнула Юлька и хлопнула дверцей такси.

– Удачи тебе, красота, – успел пожелать ей водитель.

На красотку Юлька совсем не смахивала. Рядовые, надетые на скорую руку, джинсы, рядовая майка, сумка через плечо, волосы в свободном полете. Слезы съели всю дорогую косметику и на Юльке можно было ставить штамп «абсолютно натуральный продукт без всякой химии».

Самолет мужа прилетел только через час.

– А ты здорово загорел, – сказала Юлька мужу при встрече.

– Да, веришь, я между заседаниями еще успевал на море сбегать. Благо, что оно было в двух метрах от отеля. Вот и загорел.

Поймали такси. Вместе сели на заднее сидение.

– Как дети ? – спросил у Юльки муж.

– Все хорошо. Костик уже половину букв знает. У Людочки два передних зуба выпали. Она так смешно шепелявит.

– Я так устал, – пожаловался Юльке муж. – Ты даже не представляешь.

Муж положил голову Юльке на плечо и через минуту она услышала ровное дыхание спокойно спящего человека.

– Мой муж только что вернулся из тяжелой командировки, он очень устал, – сказала Юлька молчаливому таксисту, у которого на весь салон играла громкая музыка. – Сделайте, пожалуйста, потише…

Я люблю лето, но мне очень нравится весна…

– Привет, – сказал Он.

– Ой, привет, – сказала Она. – Давно не виделись.

– Давно, – согласился Он. – Не торопишься ? Давай посидим где-нибудь ?

– Не тороплюсь. Давай посидим.

Сели за столик в ближайшем кафе.

– Как поживаешь ? – первой спросила Она. – Не женился еще ?

– Да нет, не женился.

– Но, я надеюсь, ты не один ?

– Нет. Не один.

– И как ее зовут ?

– Ее зовут Наташа.

– Красивое имя.

– Обыкновенное.

– Расскажи мне про нее. Как вы с ней познакомились ?

– Случайно познакомились. Я ехал, а она голосовала. Подвез ее до метро. Так и познакомились. Она очень хорошая и хозяйка отличная. Готовит здорово. Да что все про меня ? Давай про тебя. А ты замуж не вышла.

– Да нет. Пока.

– Пока ? Значит есть за кого ?

– Есть.

– И кто он ?

– Мой начальник на работе.

– Служебный роман ?

– Ну, вроде того.

– И как его зовут ?

– Его зовут Игорь Владимирович. Игорь.

– Он тебе нравится.

– Нравится. Он очень хороший. Добрый, интеллигентный, из очень хорошей семьи. Он меня с родителями своими познакомил.

– Так в чем же дело ?

– Что ты имеешь в виду ?

– Ну раз он такой хороший, тебе нравится. Чего тянуть ? Он тебя замуж зовет ?

– Зовет.

– Ну вот и соглашайся.

– Три года прошло, как мы с тобой развелись, а ты никак до сих пор не поймешь громадную разницу между двумя словами – нравится и люблю. Нравится не равно люблю. Пойми, наконец. Нравится может стол вот этот, стул вот этот. Но ты же не скажешь им, что ты их любишь. Игорь Владимирович мне очень нравится как человек, но я его не люблю. Я люблю совсем другого мужчину.

– А я этого мужчину знаю ?– спросил Он.

– Знаешь, – коротко ответила Она.

– И кто же он ?

– Может тебе зеркало дать, чтобы ты на него посмотрел ?

Она достала из сумочки красивую пудреницу с зеркальцем и подала Ему.

– Ну и рожа, – сказал Он, глядя на себя в зеркало.

– С лица воды не пить, – ответила Она. – И потом, любят не за красоту лица.

– А за что ?

– Ни за что. Просто любят и все.

– А этот Игорь, Игорь Владимирович, наверняка красивый ?

– Красивый. Это правда. В него почти все женщины нашего отдела влюблены.

– И красивый, и добрый, и хороший. Идеал.

– Идеал.

– А он, этот твой идеальный Игорь Владимирович, про того, кого ты любишь, знает ?

– Конечно знает. У меня от него никаких секретов нет.

– И что ?

– Что «что» ? Сказал, что будет ждать.

– Сколько ?

– Сколько надо, столько и будет.

– А, он еще и верный. Мужчину с таким количеством положительных качеств еще надо найти.

– А я и не искала. Он сам меня нашел, когда меня муж бросил.

– Он не бросал.

– Да ? Тогда как это по другому называется, когда любимый муж подает на развод ?

– Это называется просто развод.

– Нет, дорогой мой. Просто развод это когда два человека этого хотят. А у нас был не просто развод. Лучше и не вспоминать, а то я сейчас заплачу. Я вообще почему-то стала часто плакать в последнее время. Чуть что и у меня глаза на мокром месте.

– А раньше ты была более выдержанная. Ты даже во время развода не плакала.

– Не хотела доставить тебе такого удовольствия. Мне тогда хотелось огреть тебя по голове чугунной сковородкой, чтобы мозги твои встали на место. Может тогда бы ты хоть что-нибудь понял.

– Что же ты не огрела ?

– Сковородку подходящую не нашла. Ну а теперь это уже не актуально. Пусть вон Наташа твоя с твоими сковородками разбирается. Тем более, как ты говоришь, она хорошо готовит.

– Наташа очень хорошая. Она мне очень нравится. Но я люблю совсем другую женщину.

– А я ее знаю ? – спросила Она.

– Конечно знаешь, – ответил Он.

– И кто же она ?

– Тебе зеркало дать или сама догадаешься ?

– Зачем тогда три года назад разводился ? Всю кровь мою выпил до последней капли этим разводом и своей ревностью. Я чуть тогда от горя не умерла.

– Ты чуть не умерла, а я умер. Вечером после нашего развода у меня реально сердце остановилось и меня в реанимацию увезли. Хорошо еще, что в этот день Вадим у меня ночевал и вовремя «скорую» вызвал. А то лежал бы я сейчас уже на каком-нибудь кладбище.

Она заплакала.

– Ну ладно. Все прошло. Что теперь плакать ? Жизнь налаживается. У тебя есть твой идеальный Игорь Владимирович, – сказал Он.

– А у тебя есть твоя хозяйственная Наташа, – сказала Она сквозь слезы.

– Лучше бы нам сегодня не встречаться, – вздохнул Он.

– Согласна, – всхлипнула Она.

Вышли на улицу. Он закурил.

– Пока, – сказала Она.

– Пока, – ответил Он.

– Надеюсь, что когда мы встретимся в следующий раз, ты уже будешь с обручальным кольцом. Я желаю тебе и твоей Наташе счастья.

– И я желаю тебе счастья с твоим идеальным Игорем Владимировичем. Он, наверное, даже не курит ?

– Не курит, – подтвердила Она. – И не пьет. И вообще он ведет очень здоровый образ жизни.

– И после шести ничего не ест ? – спросил Он.

– Не ест, – сказала Она. – И правильно, между прочим, делает. Он очень серьезно относится к своему здоровью.

– И я тоже после шести ничего не ем, – сказал Он и добавил, – а ем после восьми или после девяти.

От Его слов они неожиданно как по команде так расхохотались на два голоса, что на них стали оборачиваться прохожие. Оба вдруг вспомнили, что так же безудержно и от всей души они хохотали по любому поводу только в самые лучшие годы их совместной жизни. И оба подумали, что как хорошо вместе вот так… смеяться.

– Знаешь, – сказал Он, – ты, конечно, можешь подумать, что я окончательно сошел с ума, но я хочу сделать тебе на прощанье одно предложение.

– Какое ? – спросила Она.

– Выходи опять за меня замуж. Я тебя очень люблю.

– Ты можешь подумать, что я тоже окончательно сошла с ума, но я согласна стать твоей женой во второй раз. Я тебя очень люблю.

Неожиданно начался сильный снегопад и сразу заметно похолодало. Она поежилась.

– Замерзла ? – спросил Он и прижал Ее к себе. – Я знаю, ты у меня холоднокровная и любишь лето, когда много солнца и тепла.

Он взял Ее ладошки в свои руки и стал согревать их своим дыханием.

– Я люблю лето, это правда, – сказала Она и улыбнулась. – Я люблю лето, но мне очень нравится зима…

Я так быстро не могу…

– Да забудь ты его, Свет, и дело с концом.

– Нет, Оль, я так быстро не могу.

– Ничего себе быстро. Я за это время трех мужей сменила, от каждого ребенка родила. Старший уже скоро школу заканчивает, а она одного своего бывшего мужа все никак забыть не может. Семнадцать лет уж прошло.

Две подруги сидели на кухне. Ольга пришла к Светлане в гости.

– А, может, нас с тобой сглазили ? – предположила Светлана. – А что ? Я в это верю. Все может быть. Меня мой муж бросил. От тебя все трое ушли.

Первый муж Ольги был талантливый ученый. Она родила от него своего старшего сына и муж ушел от нее к молодой аспирантке. Но гены взяли свое. Старший сын Ольги Вовка готовился поступать в серьезный технический вуз. У него природные от отца способности к математике и физике. Второй муж Ольги был спортсменом. Она родила ему среднего сына Кольку и муж ушел от нее к одной олимпийской чемпионке по синхронному плаванию. Гены опять взяли свое. Средний сын Ольги просто помешан на спорте. Третий муж Ольги был музыкантом. Она родила ему младшего сына и муж ушел от нее к одной популярной в молодежной среде певице. Гены, конечно же, взяли свое. Младший сын Ольги учится в музыкальной школе и подает большие надежды.

– Оль, а ты своих мужей хоть иногда вспоминаешь ? – спросила Светлана подругу.

– А что мне их вспоминать, – ответила Ольга, – когда три копии их со мной постоянно рядом. Знаешь, я тут подумала, что я совсем на своих бывших не обижаюсь и зла не держу. Ну, ушли и ушли. Скатертью им дорога. Если бы не они, у меня бы детей не было. Я даже им благодарна за моих мальчишек.

Засиделась я у тебя, Свет. Побегу мужскую гвардию кормить. А то на сухомятке без меня сидеть целый день будут.

Ольга ушла. Светлана проводила подругу до лифта, вернулась домой и легла на диван с книгой в руках. Из книги выпала закладка – два старых билета в театр «Современник» на «Вишневый сад» А.П.Чехова. Светлана очень хорошо помнит, как они с мужем ходили вместе на этот спектакль. Раневскую гениально играла тогда Татьяна Лаврова. Светлана вообще помнит весь тот день, как впрочем, и все остальные дни, своего замужества со всеми подробностями. А Ольга ей говорит забыть. Ну как забыть ? Я так быстро не могу, подумала Светлана. Она посмотрела на дату. На театральных билетах стоял штамп с датой семнадцатилетней давности…

Ольга доехала до своего дома быстро. Мальчишки встретили ее у порога и сообщили новость, что к ним приходил их новый сосед по лестничной площадке. Ольга давно уже хотела с ним познакомиться и высказать ему все, что она о нем думает. Новый сосед купил квартиру в их доме недавно и целый месяц в ней шел ремонт с таким шумом, что Ольга чуть с ума не сошла от злости. Но самого хозяина квартиры не было, а рабочие не виноваты. Что с ними разговаривать ? Они просто честно свои деньги зарабатывают.

– Мам, он такой классный, – сказал Ольге старший сын. – Задачки повышенной сложности по физике щелкает только так.

– Мам, он такой прикольный, – сказал средний сын. – Представляешь, он знает по именам всю сборную Франции по футболу.

– Мам, он такой компанейский, – сказал Ольге младший сын. – На гитаре нам тут играл и бардовские песни пел.

Классный, прикольный и компанейский новый сосед зашел к ним вечером во второй раз, когда уже Ольга была дома. Сосед пришел специально с ней познакомиться.

Ольга открыла дверь и не удержалась. Она вспомнила, что именно из-за него она и ее дети целый месяц жили в музыкальной шкатулке, где солировала строительная дрель. Ольга набрала в легкие побольше воздуха и сказала все, что она думает о новом соседе, но, правда, на испанском языке. Ольга преподавала испанский язык. Сыновья Ольги давно знали, что когда они совсем ее доведут до белого каленья, она всегда переходила на ненормативную лексику, но, правда, на языке, который ее дети не знали. Удобно, кстати. Ольга весь свой негатив и всю свою злость выплескивала, а дети плохих слов не понимали и, что главное, не запоминали.

Когда Ольга завершила свой коронный испанский монолог, новый сосед расхохотался на весь дом. Ольга никогда в жизни не слышала, чтобы взрослый человек так громко смеялся.

– Что это с ним ? – спросила она у детей.

– Мам, – ответил ей старший сын Вовка, – я совсем забыл тебе сказать. Дядя Боря военный переводчик. Он знает пять языков и один из них испанский.

Ольга покраснела и опустила глаза.

Новый сосед дядя Боря стал приходить к ним в гости каждый день. Мальчишки в нем души не чаяли и даже предлагали Ольге прорубить дверь в стене между их квартирами. Чтобы легче друг к другу ходить. К прилагательным детей – классный, прикольный, компанейский – Ольга добавила свое – благородный. Новый сосед Борис нравился Ольге все больше и больше. Она даже подумала, что если он на ней женится, а потом, по традиции предыдущих ее мужей, бросит, она нисколько на него даже не обидится…

Вскоре Борис сделал Ольге предложение стать его женой.

– Я так быстро не могу, – ответила она ему на его предложение и дала согласие через… пять минут.

Расписались тихо. В ресторан пригласили только лучшую подругу Ольги Светлану. Хорошо посидели втроем. Выпили за молодых шампанское. Борис поднял тост за Ольгу и торжественно пообещал, что никогда от нее не уйдет. Даже если она его гнать будет.

Из ресторана вышли вместе, а в метро разошлись по разным веткам. Светлана пошла на свою серую, а Ольга с Борисом на зеленую.

От метро до дома две автобусные остановки Светлана решила пройти пешком. Они часто так с мужем делали. Шли от метро до дома под ручку, и Ольга опиралась на надежное плечо любимого мужа. Ну как такое забудешь ? Может, кто-то и может, подумала Светлана, а я так быстро не могу. Всего каких-то семнадцать лет прошло, как от нее ушел муж.

Светлана согнула свою правую руку в локте и тихо пошла домой, опираясь на воздух…

Я знаю, ты не спишь…

Дошкольное детство у Темочки было очень счастливым. Кто-то из великих сказал, что жизнь это не те дни, что прошли, а те, что запомнились.

Один день из дошкольного детства запомнился Темочке особенно. Была весна. Теме три или четыре годика. Они вместе с папой вышли на прогулку. Одуванчики уже к тому времени сменили свои желтые юбочки на воздушные шарики. Темочка сдувал эти шарики и они белыми парашютами разлетались в разные стороны. Тема смеялся. Он был абсолютно счастлив в тот момент своей маленькой жизни. И вдруг в этот теплый весенний денек пошел настоящий снег.

– Папа, – закричал Темочка, – смотри, опять к нам зима пришла. Снег летит.

– Это не снег, сынок, – отвечал Темочке отец и тоже улыбался. – Это просто лепестки от яблоневого цвета.

Первые два года в школе промелькнули быстро и Тема их даже не заметил. А вот третий год он запомнил хорошо. Когда Тема учился в третьем классе, от них ушел отец. Этот год окрасился для Темы горем. Но Темочка искренне верил, что папа обязательно к ним еще вернется. Ему почему-то казалось, что он вернется ночью. Отец тихо войдет к Теме в комнату, сядет на его кроватку и скажет :

– Ну вот, сынок, я и вернулся. Я же знаю, что ты не спишь и ждешь меня…

Тема думал, что хуже горя от потери отца у него уже никогда не будет. Но он ошибался. Хуже этого горя оказался страх. Этот страх поселился в их доме и звали этот страх дядя Боря. Дядя Боря стал новым мужем Теминой мамы и переехал жить в их квартиру. Дядя Боря никогда не повышал на Тему голос, никогда его не наказывал. Покупал ему время от времени игрушки и сладости. Но все-равно Тема его безумно боялся и от страха старался даже не смотреть в его сторону. А если дядя Боря к нему обращался, Тема отвечал ему, опустив голову к земле. В этот момент Теме хотелось спрятаться от дяди Бори куда-нибудь подальше. Стать маленьким, маленьким, как муравей, или даже меньше. Как какая-нибудь молекула. Тогда это дядя Боря его уж точно ни за что и никогда не найдет.

Вместе с дядей Борей в их квартире появились новые, агрессивные для Темочки запахи. Дядя Боря любил очень острую еду, и мама Темы стала готовить блюда с большим количеством чеснока, лука и перца. Вместе с дядей Борей появились непонятные для Темы слова и выражения. Интуитивно Тема понимал, что это плохие слова и старался их быстро забыть. За столом дядя Боря сильно чавкал, а по ночам храпел так, что посуда в серванте звенела. А еще дядя Боря много курил. Иногда прямо в квартире. Хотя мама Темы всегда просила его выходить на балкон. По квартире дядя Боря ходил в одних трусах. И один раз, взглянув на него незаметно, Темочка сделал неожиданное для себя открытие. Оказывается, у человека волосы могут расти даже на спине…

Однажды Тема случайно услышал разговор мама с дядей Борей. Они были на кухне, а Тема проходил мимо из ванной в свою комнату. Дверь на кухню была открыта.

– Боря, – сказала мама Темы дяде Боре, – будь с Темой поласковей. Он тебя побаивается.

– И что твоему гаденышу еще от меня нужно ? Сколько денег я уже на него потратил. А он, неблагодарный, все волком на меня смотрит. Никак даже меня не называет.

– Дай ему привыкнуть к тебе. Он же еще маленький.

– Второй год уже живем. Мог бы уже и привыкнуть. И не такой уж он и маленький. Я его ни разу даже пальцем не тронул, а он сразу хныкать начинает, как только я его позову. Люди могут подумать, что я его тут убиваю. Если так и дальше пойдет, то я за себя не ручаюсь. Я тоже не железный и нервы у меня есть. Приятного мало каждый день видеть перед собой его кислую физиономию.

Дядя Боря страшно выругался.

– Тише, тише, – испуганно сказала мама Темы, – ребенок услышит.

– А ты решай, кто тебе дороже, я или он ? Но помни, я тебя с ребенком взял. Не всякий мужик на себя такую ношу повесит. Чужой рот кормить. Если не хочешь скандала, отправляй его на все лето к своей матери в деревню. Он мне здесь за весь год надоел. Хоть летом от него отдохну.

После этого случайно услышанного разговора Темочка стал заикаться. И это осталось у него на всю его жизнь. Особенно, когда он сильно волнуется.

Лето в деревне у бабушки пробежало быстро. У бабушки Темочке было хорошо. Частный дом, сад, огород, рядом речка. В деревне раздолье. Но хоть у бабушки Темочке было очень хорошо, он скучал по дому, по маме. Мама приехала в конце августа. Скоро начнется учебный год. Теме надо уже собираться в школу. За лето он подрос, загорел, отдохнул.

Но новость, которую привезла ему мама, Тему ошарашила.

– Тема, – сказала мама, – ты останешься жить у бабушки. А я буду к тебе приезжать. Часто, – как-то неуверенно добавила мама.

– А как же школа ? – спросил Тема.

– Будешь ходить здесь в деревенскую школу.

– Ну я же там никого не знаю.

– Ничего, познакомишься, подружишься. Потихоньку привыкнешь. Так будет лучше, – сказала мама и посмотрела на бабушку.

Бабушка только вздохнула и промолчала.

Мама Темы уехала через несколько дней. Она обещала вернуться, как можно быстрее.

Теме почему-то представлялось, что его мама вернется однажды поздно ночью. Она тихо, тихо войдет в его комнату, сядет на его кровать и скажет Теме своим таким родным и любимым с детства голосом :

– Ну вот я и вернулась, сынок. Я знаю, что ты давно ждешь меня и не спишь…

Стой, кто идет ?…

До самого последнего времени маленький Павлик больше всего на свете боялся Барабашку. Он, правда, не знал точно, кто она такая эта самая Барабашка и как она выглядит. Но встречаться с ней ему совсем не хотелось. Он чувствовал, что ничего хорошего ему эта встреча не принесет. Мама и бабушка всегда пугали Павлика этой Барабашкой, когда он капризничал и не хотел спать.

Но с некоторых пор появился кто-то, кого Павлик стал бояться даже больше, чем эту Барабашку.

Однажды Павлик случайно услышал разговор мамы и бабушки. Вообще-то взрослые напрасно думают, что если дети играют или чем-то заняты, то при них можно разговаривать о чем угодно. Звуковые колебания дети улавливают лучше любого локатора.

– Это неправильно, что мальчик растет без отца, – говорила мама Павлика его бабушке. – У мальчика должно быть мужское воспитание.

– Если речь только об этом, – возразила бабушка, – отдай ребенка в Суворовское училище. Вот тебе и мужское воспитание.

– Я не понимаю, чего ты так боишься ? Миша очень хороший, добрый. Я уверена, что они с Павликом обязательно подружатся.

– Знаешь, поверь моему жизненному опыту. Своих детей родители порой не любят, а что уж там говорить про неродных ? Это сначала они все добрые и ласковые на словах. А как до дела дойдет, будете с Павликом летать от него из угла в угол.

Павлик мгновенно представил себе, как он вместе с мамой летает по их квартире из угла в угол…

– Миша хочет прийти в эту субботу познакомиться с тобой т с Павликом. Он ему уже игрушек целую сумку накупил.

– Все с этого начинают, – вздохнула бабушка Павлика.

После этого разговора мамы с бабушкой Павлику стало понятно, что ему надо срочно выстраивать линию обороны против этого неизвестного дяди Миши. Павлик достал из всех своих коробок с игрушками всю военную технику. По количеству его армия получилась внушительная. Танки, бронетранспортеры, самолеты, один крейсер, подводная лодка, пистолеты, автомат. Рядом с боевой техникой Павлик выстроил в один ряд всех своих солдатиков. А в последнюю линию обороны посадил все свои мягкие игрушки. Павлик вдруг припомнил, что у него уже есть небольшой опыт общения с одним дядей Мишей. Это их дворник. Дворник дядя Миша был очень разговорчивый. И с кем бы он не общался, всегда в конце добавлял :

– Забодай тебя комар.

Павлик даже спрашивал у своей мамы, а разве комары умеют бодаться ?

Суббота наступила как-то очень быстро. Мама и бабушка нарядились. Из кухни чем-то вкусно пахло. И тут раздался звонок. Павлик на всякий случай спрятался за маму и незаметно уцепился за подол ее красивого платья.

Надо сказать, что Павлик никогда не страдал от того, что у него не было отца. Он вообще никогда не переживал из-за того, что у него чего-то нет. Он умел искренне радоваться тому, что у него есть. Ну, нет у него отца и нет. А еще у него нет настоящего самолета, нет гоночного мотоцикла, нет собаки. Ну, нет, и нет. А зато у него есть самая лучшая в мире мама и самая лучшая в мире бабушка.

Когда дверь их квартиры открылась, вся линия обороны Павлика рухнула в одно мгновение. По его хорошо продуманному заранее плану, этот неизвестный дядя Миша должен был сразу же испугаться, увидев в прихожей столько боевой техники. А Павлик должен был сказать ему :

– Стой, кто идет ?

И дядя этот Миша сразу же развернется и от страха убежит от них далеко и навсегда. А все его игрушки, которые они принесет, Павлик сломает.

Но не тут-то было. Входная дверь открылась, Павлик поднял глаза и… его маленькое сердечко мгновенно ухнуло в любовь. Это была классическая любовь с первого взгляда. Павлик даже лица дяди Миши сначала не заметил. Павлик не отрываясь смотрел на его руки. А на руках у дяди Миши сидел маленький весь черный щеночек с белыми лапками и своими глазами-пуговками с интересом смотрел прямо на Павлика. Павлик онемел и с трудом прошептал :

– Это мне ?

– Тебе, – ответил дядя Миша. – Принимай друга. Его Гавриком зовут. У меня фамилия Гаврилов, а он, значит, Гаврик, – пояснил дядя Миша.

Продолжение того памятного дня Павлик помнит плохо. О чем-то взрослые разговаривали. Все вместе сидели за накрытым столом. Но для Павлика в этот день центром его вселенной был Гаврик. Павлик так и уснул в обнимку со своим четвероногим другом.

Дни полетели быстро. Дядя Миша стал жить у них дома. Они с мамой заняли маленькую комнату, а Павлик с бабушкой и Гавриком поселились в большой. Павлику даже казалось, что они всю жизнь жили вот так впятером. Он даже представить себе не мог, что когда-то у них не было Гаврика и дяди Миши…

– Ну что, старик, как дела ? – спрашивал обычно дядя Миша у Павлика.

Павлик понимал, что никакой он не старик, а маленький мальчик. Но ему почему-то очень нравилось, когда дядя Миша его так называл.

Все было в жизни Павлика очень хорошо. До определенного времени. Однажды мама заболела, приехала скорая помощь и маму Павлика увезли в больницу. Павлик держался из последних сил, чтобы не заплакать. А бабушка и дядя Миша почему-то все время улыбались.

Через несколько дней мама вернулась домой. Да не одна, а с крошечным свертком на руках.

– Это твоя сестренка, Павлик. Давай назовем ее Олечкой, – сказала мама.

Когда сверток развернули и Павлик взглянул на Олечку, он разрыдался. Ему так стало ее жалко. Таких крошечных детей он никогда еще в не видел. Он даже в первый раз в жизни не поверил своей родной маме, когда она сказала ему, что когда-то и он тоже был таким же маленьким. Да этого же не может быть, решил про себя Павлик.

Целый день Павлик сидел рядом с кроваткой Олечки как приклеенный и не отходил от нее ни на шаг.

Ночью от всех событий дня он никак не мог уснуть. А когда же, наконец, уснул, ему приснилась новорожденная сестренка Олечка. Она лежала в своей кроватке и плакала.

– Что случилось, Олечка ? – спросил Павлик сестренку во сне.

– Я Барабашку очень боюсь, – ответила ему Олечка сквозь слезы.

– Не бойся, – успокоил Павлик свою маленькую сестренку. – Пусть только эта Барабашка к тебе подойдет. Она будет иметь дело со мной. Барабашка эта быстро убежит, как только я ей строго скажу :

– Эй, а ну-ка стой, кто идет ?…

Отвори, отвори, отвори…

Заведующая домом для престарелых с родственниками своих подопечных никогда не церемонилась. Но только Павел Николаевич об этом не знал. Он положил заведующей на стол конверт с деньгами и попросил создать для его мамы самые хорошие условия для проживания.

– Условия у нас для всех одинаковые, – отрезала заведующая. – Еду все получают из одного котла. Одинаковую.

Павла Николаевича неприятно резанули слова «из одного котла».

– Все палаты двухместные. Номеров «люкс» не предусмотрено. А если хотите для Вашей мамы домашнюю обстановку, то забирайте ее назад домой.

– Да у нас, понимаете…, – начал было оправдываться Павел Николаевич.

– Не понимаю, – отрезала заведующая.

Она небрежно смахнула конверт с деньгами в выдвижной ящик стола и всем своим видом дала понять, что разговор окончен.

Вот ведьма, подумал Павел Николаевич про себя, а вслух сказал :

– Я буду часто приезжать. Каждую неделю. Если маме будет что-нибудь нужно, я все сразу же привезу. Вы только скажите.

– Все так сначала говорят. Через неделю, через неделю. А потом годами не приезжают

В этот момент Павел Николаевич вдруг почувствовал первый раз какое-то внутреннее беспокойство. Как будто что-то инородное, чужое и страшное появилось где-то глубоко, глубоко у него внутри. Чужое и недоброе.

– Да не переживайте Вы так, – сказала Павлу Николаевичу уже в коридоре пожилая нянечка.

Она взялась проводить его до маминой комнаты.

– Заведующая у нас хорошая. За стариков и старушек своих она горло любому перегрызет. У нас зимой как-то отопление отключили. Авария где-то случилась. Так наша заведующая такой шум подняла. Комиссия аж из области приезжала. Все быстро исправили.

– Да я хотел просто объяснить, – оправдывался Павел Николаевич перед нянечкой, – что у нас дома очень стесненные жилищные условия. Хоть и трехкомнатная квартира, а дочь уже подросла. Студентка. Ей отдельная комната теперь нужна. Мы с женой ютимся в самой маленькой. А зал у нас проходной. Там мы гостей встречаем.

– Да, – вздохнула нянечка, – квартирный вопрос сейчас у многих. Мы вон тоже впятером в двухкомнатной малогабаритке живем. Так зять к урокам в ванной готовится. Он учитель. Но ничего. В тесноте, как говорится, да не в обиде.

Нянечка показала Павлу Николаевичу комнату и кровать для мамы. Чистенькая, уютная комнатка для двух человек. Только на тумбочке Павел Николаевич заметил инвентарный номер, написанный синим фломастером. А на постельном белье бросались в глаза черные лепешки казенных штампов.

Павел Николаевич хотел уже было идти на первый этаж за мамой. Он оставил ее там. Но его остановила мамина будущая соседка, пожилая женщина.

– Простите, – сказала она. – Вы случайно не встречали в Москве мою дочку с детьми и мужем ? Они на Дорогомиловской улице живут.

– Нет, – ответил Павел Николаевич. – Не встречал.

И добавил, зачем-то :

– Москва большая.

– Видно, заняты они сильно, – вздохнула женщина. – Второй год уже пошел, а они все не едут.

Павел Николаевич перенес мамины вещи, проводил ее в столовую и там попрощался.

– Я приеду через неделю, мам, – сказал он. – Ты тут не скучай. Неделя пробежит быстро.

Павел Николаевич завел мотор своей машины и машинально нажал на кнопку приемника. Он любил в дороге слушать радио. Пел его любимый Булат Окуджава :

« Не запирайте вашу дверь,

Пусть будет дверь открыта…»

Давным -давно, вдруг вспомнил Павел Николаевич, в совсем раннем детстве, он очень любил одну песню, которую ему пела мама, когда укладывала маленького Павлика спать. Павлик так и называл ту песню «про двери».

– Мам, спой мне песню про двери, – просил он.

И мама пела, а он спокойно засыпал. Машина Павла Николаевича неслась по трассе в Москву, а он все пытался и никак не мог вспомнить слова той маминой песни «про двери».

Где-то на середине пути к Москве он вдруг опять почувствовал какое-то беспокойство и что-то чужеродное, тяжелое внутри себя. Как там, в кабинете у заведующей дома для престарелых.

Павел Николаевич съехал на обочину и заглушил мотор. Надо выйти из машины и подышать свежим воздухом, подумал он. День сегодня был трудным и эмоционально, и физически. Он с раннего утра за рулем.

Павел Николаевич открыл дверцу своей машины и глубоко вдохнул свежий вечерний воздух. Ему сразу же стало легче. И именно в этот момент он вдруг вспомнил припев той маминой песни «про двери» :

« Отвори, отвори, отвори,

Господу двери твои.

Он в твое сердце войдет,

Мир и покой принесет…»

Павел Николаевич улыбнулся первый раз за сегодняшний день. Решение пришло мгновенно. Он сейчас развернет свою машину в обратную сторону. Заберет из дома для престарелых свою маму и они вместе поедут домой. И пусть только жена или дочь скажут ему что-нибудь против. Мама ему дороже всех людей на всем белом свете. Дороже жены, дороже дочери.

Павлу Николаевичу стало так легко от этого решения, что ему даже показалось, что он взлетает. Глядя на землю с высоты птичьего полета, он вдруг подумал :

– Какие же счастливые птицы…

Его нашли дальнобойщики через несколько часов. Сразу же вызвали скорую помощь. Но врач со «скорой» только развел руками. Поздно. Обширный инфаркт.

В первую ночь в доме для престарелых маме Павла Николаевича приснился очень хороший сон. Как будто ее сын Павлик маленький мальчик. Она укладывает его спать, а он просит спеть ему его любимую песню «про двери»:

«Отвори, отвори, отвори,

Господу двери твои.

Он в твое сердце войдет,

Мир и покой принесет…»

Мне просто нравится это имя…

В небольшом уютном кафе в самом центре Москвы было многолюдно. Когда туда вошел высокий, красивый мужчина, все столики были заняты. Мужчина хотел уже было повернуть назад, но вдруг застыл на месте, как вкопанный. Взгляд мужчины остановился на красивой женщине. Она сидела одна за столиком на двоих у самого окна с небольшой чашечкой кофе. Второй стул был свободным. Но на месте для второго человека стоял высокий, прозрачный стакан с апельсиновым соком. Было понятно, что этот стул тоже занят, но только человек пока отошел. Мужчина несколько минут колебался, но в какой-то момент вдруг принял решение и шагнул вперед.

– У Вас свободно ? – спросил он у женщины.

– Занято, – автоматически ответила она, не глядя и вдруг заметно вздрогнула и подняла глаза. – О, и ты тут как тут, – произнесла она.

Мужчина расхохотался.

– Другой бы на моем месте обиделся, услышав такие слова. Если учесть, что мы с тобой не виделись почти двадцать лет. Но это не про меня. Я совсем не обидчивый. И пусть я буду «тут как тут». Ты кого-то ждешь ? – мужчина кивнул на второй стул.

– Жду, – коротко ответила женщина.

– Кого, если не секрет ?

– Не секрет. Я жду сына. Он должен подойти сюда после тренировки.

– И как зовут сына ?

– Сына зовут Алексей.

– Дерзну предположить, что ты его назвала в мою честь.

– Не подумай, пожалуйста, ничего такого, – спокойно ответила женщина. – Мне просто нравится это имя.

– А я и не думаю ничего такого. Тебе просто нравится мое имя. Ну пока моего тезки нет, присесть-то рядом с тобой можно ?

Вместо ответа женщина пожала плечами и промолчала. Мужчина сел на свободный стул.

– Так значит у тебя сын и муж, – мужчина кивнул головой на обручальное колечко на правой руке у женщины. – И кто же у нас муж ?

– Муж, – коротко ответила женщина.

– Ну вот, все сразу понятно. Муж, сын, полный комплект счастливой женщины. Нет, ну как тесен мир. Столько миллионов людей в Москве, столько тысяч кафе. Я приехал в командировку всего на три дня и в первый же день встречаю тебя. Ведь зачем-то мы встретились через двадцать лет ? Ты не знаешь, зачем ?

Женщина промолчала.

– А помнишь, – продолжал мужчина, – как мы с тобой сбежали с лекции по сопромату в Загс ? Нас расписали там вне всякой очереди. Так мы им понравились. А свадьбу для родных и друзей играли уже намного позже. А в тот день мы зашли с тобой в какую-то столовку. Взяли одну порцию пельменей на двоих. Я помню, их было пятнадцать штук. Мы съели по семь пельмешек, а пятнадцатую разделили пополам. И всю дорогу целовались, как сумасшедшие. Все на нас смотрели и улыбались.

– Если ты хочешь устроить тут приятный вечер воспоминаний старых, добрых друзей, то учти, у тебя ничего не получится, – сказала женщина.

– Почему ? – удивился мужчина. – А, понял, понял. «Она другому отдана и будет век ему верна», – ответил он сам на свой вопрос.

– Да, – ответила женщина. – Отдана и верна. Хотя верность, как мне помнится, это не про тебя, – тихо добавила женщина.

– Все не можешь забыть ту мою дурацкую мимолетную командировочную историю ? К твоему сведению, с мужчинами такое бывает довольно часто. И любящие жены им все прощают. Мужчины по природе своей полигамны. Как птицы. Ученые давно уже это доказали. Один петух и много курочек. Один селезень и много уточек. Да и потом, даже по уголовному кодексу самым злостным преступникам за двадцать лет амнистия бывает.

– Я тебе не прокурор и не судья, – сказала женщина. – Но верность между супругами еще никто не отменял. Вот и птицы твои с одним крылом далеко не улетят. Так и семья. Одно крыло у семьи это любовь, а другое верность. Это ведь так просто и так…

Женщина не успела договорить. К их столику подошел высокий паренек лет пятнадцати. Подросток был очень похож на женщину.

– Привет, мам, – сказал он и поцеловал женщину в щечку.

Женщина ему улыбнулась и стала еще красивее.

– Познакомься, – сказала она сыну, – это мой старый знакомый Алексей Ильич Рязанов. Мы учились вместе в институте.

– Здравствуйте, – сказал паренек мужчине.

– Ну, здравствуй, тезка, – мужчина протянул руку для рукопожатия и уступил пареньку место за столом.

– Садись и восстанавливай калории. Витаминизируйся, – мужчина кивнул на стакан с соком. – Каким видом спорта занимаешься ? – спросил он у паренька.

– Баскетболом, – ответил тот.

– Ну ладно, – сказал мужчина. – Не буду вам больше мешать. Береги маму, – сказал мужчина, обращаясь к пареньку. – Она у тебя очень хорошая.

– Я знаю, – ответил паренек. – Мы с папой ее очень любим. Папа маму даже на руках часто носит.

– Хороший у тебя сын, – сказал мужчина женщине на прощанье. – А у меня дочка. Немножко, правда, помладше.

– А как ее зовут ? – спросил паренек у мужчины.

– Ее зовут Рита. Маргарита, если полностью.

– Ой, так они с моей мамой тоже тезки. Как и мы с Вами, – обрадовался паренек неожиданному совпадению.

– Только не подумай ничего такого, – сказал мужчина, обращаясь к женщине. – Мне просто нравится это имя…

Ворона – тоже птица…

– Ты что сегодня какая-то вся перевернутая ? – спросила Татьяна.

– А что, очень заметно ? – вопросом на вопрос подруги ответила Лена.

– Еще как заметно. Ходишь, как в воду опущенная.

– С мужем сегодня утром поцапались. Он вороной меня назвал, – пожаловалась Лена.

– Подумаешь, дело какое. Вороной ее назвали, – успокоила подруга Лену. – Мой муж вон меня крокодилом в юбке называет, я и то на него не обижаюсь. А если бы он меня вороной назвал, то я посчитала бы это за комплимент. Говорят, вороны вообще-то очень умные птицы. Их даже считать можно научить.

– А раньше муж меня ласточкой своей называл, – сказала Лена и вздохнула.

– И ничего страшного. Ворона тоже птица. Вот ты сколько с мужем своим прожила ? – спросила Татьяна.

– Пять лет. Вовке нашему четыре годика недавно исполнилось. А мы его через год после свадьбы родили.

– Лен, ну что такое пять лет ? Я вон со свои уже два десятка оттрубила. То ли еще будет ?

От слов подруги Лене не стало легче. И вороной ей быть совсем не хотелось, а крокодилом в перспективе тем более. Мысль пришла сама собой – надо разводиться. Нельзя же жить, в самом деле, с человеком, который считает тебя не женщиной, любимой и желанной, а простой вороной. А Вовку нашего я и сама на ноги поставлю. Пусть муж даже не сомневается, подумала Лена. Выращу его одна, дам хорошее образование. Хоть в доску ради этого разобьюсь. Да и родители мои мне, если что, помогут. Вовка у них единственный внук.

Лена автоматически делала все дела на своем рабочем месте и одновременно разрабатывала в голове стратегию и тактику боевых действий. Не хуже любого полководца. Во-первых, думала она, я больше не буду с мужем разговаривать. Пусть он почувствует, что я на него сильно обиделась и ворону эту я ему никогда не прощу. Буду молчать, как рыба. Завтра суббота. Соберу с утра чемодан с Вовкиными вещами, и поедем с ним к бабушке с дедушкой, к моим родителям. Они будут рады. В понедельник подам на развод и возьму свою девичью фамилию. Она всегда нравилась мне больше, чем теперешняя. Свои вещи заберу позже. За ними на машине надо будет приехать. Лену так захватили все ее тактические разработки, так сильно она в них погрузилась, что совсем не заметила, как уже закончился рабочий день.

Вовку из садика всегда забирала сама Лена. Они шли домой через парк и по традиции заходили по ходу на детскую площадку. Если погода была хорошая, они могли идти от садика до дома целый час. А если погода была плохая, добегали за десять минут.

Сегодня осенний денек был солнечный и очень теплый. Вовка с другими ребятишками носился по детской площадке как ракета. От качелей к горке, от горки к каруселям, от каруселей к деревянному кораблику. Лена стояла неподалеку. Весело чирикали никогда не унывающие воробьи. Неторопливо расхаживали на первый взгляд безразличные ко всему окружающему их миру голуби. Лучше бы муж назвал меня своим воробушком, ну или хотя бы голубкой, подумала Лена. Все было бы не так обидно. А то ворона.

Эта ворона появилась откуда-то совсем неожиданно. Быстро оценив своим зорким взглядом окружающую ее обстановку, она с деловым видом полезла изучать содержимое ближайшей к ней урны. Ну вот, подумала Лена, глядя на эту ворону, мало того, что страшная, так она еще и по помойкам шастает среди бела дня, да при всем честном народе. Птица тем временем достала из урны целлофановый пакет. После нескольких сложных манипуляций с помощью клюва и лап, она умудрилась выудить из этого пакета что-то явно для нее съедобное. У этой вороны был сегодня удачный день…

К Лене подбежал довольный Вовка :

– Мам, – сказал он, – а помнишь, когда я был маленький, ты меня одного на этот кораблик не пускала. А теперь я сам на него по канатной лестнице поднимаюсь. Я уже большой и сильный, как папа. Папа ведь у нас самый, самый сильный на свете. Правда, мам ?

– Правда, – согласилась с сыном Лена. – Наш папа самый, самый сильный.

– И я буду таким же, как он, – уверенно сказал Вовка и добавил, – и таким же добрым и умным.

Вовка опять побежал на детскую площадку, а Лена мысленно продолжала начатый разговор с сыном :

– Да, сынок, папа твой и сильный, и добрый, и умный. А вот мама твоя, сынок, дура дурой. Из-за какой-то вороны хотела у родного сына отца отнять. Безотцовщиной его сделать. Ну и пусть я ворона. Ворона ведь тоже птица…

Только уже дома Лена вдруг вспомнила, что из-за всех сегодняшних переживаний, она совсем забыла зайти в магазин. В доме не было хлеба.

– Ой, – сказала Лена вслух, когда муж открыл им дверь, – я хлеб купить забыла. Какая же я ворона.

– Мам, – обрадовался маленький Вовка, – если ты ворона, то я твой вороненок, а папа наш большой ворон. Карр, карр, карр, – прокаркал Вовка и спросил у Лены. – Мам, ты поняла, что по-вороньи я тебе сказал.

– Конечно, поняла, – ответила сыну Лена. – Ты сказал, что очень хочешь кушать.

Все трое дружно рассмеялись.

– Мойте руки и собирайте на стол, – сказал Лене муж. – Я за пять минут до магазина добегу и вернусь.

– Ура, – закричал Вовка, – пап, я с тобой.

– Ну конечно, – согласился отец. – Куда же я без тебя ?

Лена собирала на стол, улыбалась и думала про себя, что если даже муж в следующий раз во время их ссоры назовет ее крокодилом в юбке, она на него совсем даже не обидится. Хоть крокодил и не птица, но, наверняка, и у него можно найти что-нибудь хорошее…

Ветка сирени

Крохотный рассказ о любви.

В маленькой квартире большого дома раздался телефонный звонок.

– Привет. Это я.

– Слышу.

– Узнала ?

– Узнала.

– Ты вспоминала обо мне хоть иногда все эти годы ?

– Нет. Не вспоминала.

– Спасибо за откровенность. Ты, как всегда, прямолинейна. А не вспоминала потому что замуж вышла ?

– Нет. Не вышла.

– Тогда потому что разлюбила меня ?

– Нет. Не разлюбила. Просто чтобы вспоминать, надо сначала забыть. А я о тебе никогда не забывала.

– Докажи.

– Ветка сирени всю прошлую ночь стучала в мое окно, а я почему-то подумала, что это ты и совсем не спала.

А ты сейчас где ? Хочешь я приеду, прилечу, прибегу к тебе хоть на Северный полюс, хоть на Южный ?

– Нет. Не хочу.

– Ты что женился за эти годы ?

– Нет. Не женился.

– Тогда значит разлюбил меня ?

– Нет. Не разлюбил. Просто никуда ехать, бежать и лететь не надо. Я стою сейчас под твоими окнами и даже вижу ту самую ветку сирени, которая не давала тебе спать.

Всю следующую ночь в окно одной московской квартиры на первом этаже опять стучала та же ветка сирени. В квартире были двое. Мужчина и женщина. Но они никакого стука не слышали. Они лежали на постели, тесно прижавшись друг к другу, и всю ночь решали одну очень важную проблему. Как они назовут мальчика, если у них родится сын. И как они назовут девочку, если у них родится дочка…

Я, почему-то, так и подумала…

– Да гуляет твой муж. К гадалке не ходить. Раз он весь пропах чужими духами и на работе до самой ночи задерживается, значит точно, гуляет.

Ольга слушала подругу с тихим ужасом. Ситуация для нее была новая и она совсем не знала, как ей себя вести. Они прожили с мужем уже семь лет и никогда раньше ничего подобного Ольга за мужем своим не замечала.

Ни к какой гадалке она, конечно, не пошло, но когда муж однажды не пришел домой ночевать, Ольга решила позвонить ему на работу и узнать, что там у них за ночные смены.

– Да что Вы, женщина, – ответил Ольге по телефону охранник. – У нас все строго. Ровно в семь вечера я все закрываю, а ровно в семь утра открываю. И никого тут кроме меня нет всю ночь.

Когда к вечеру следующего дня муж вернулся домой, Ольга спросила у него :

– Где ты был ? Я не спала всю ночь. Чуть с ума не сошла.

– Где, где ? На работе задержался на всю ночь. Ты что, мне не веришь ?

– Почему не верю ? – вопросом на вопрос мужа ответила Ольга. – Верю. На работе задержался на всю ночь. Я, почему-то, так и подумала…

Маленькие загульчики и большие загулы повторялись у мужа Ольги периодически. Ольга научилась их даже и не замечать.

– Тебе памятник надо поставить за твое великое терпение, – говорила Ольге подруга. – Я бы давно своего мужа убила или прогнала на все четыре стороны.

Ольга мужа своего убивать не стала. Да и прогонять тоже. А вот над памятником самой себе задумалась. Она, почему-то, представила себя Атлантом. Как в известной бардовской песне : «Атланты держат Небо на каменных руках…». А она держала всю свою семью. Хоть и тяжеловато, честно говоря, для ее хрупких плеч. Зато, благодаря ее терпению, у ее сыновей есть родной отец. Еще неизвестно куда бы их занесло без строгого, но всегда справедливого к своим детям отца. Это сейчас они уже взрослые студенты. Порой даже подшучивают над своим отцом. А в детстве они в нем души не чаяли.

Ольга думала, что у нее к изменам мужа давно уже стойкий пожизненный иммунитет. Но жизнь доказала обратное.

– Оль, а где, по-твоему, сейчас твой муж ? – спросила однажды Ольгу подруга по телефону.

– Он в командировке в другом городе, – ответила Ольга.

– Я даже знаю, как эту командировку зовут. Ее зовут Жанна. На вид лет двадцать пять или около того. И твой драгоценный муж зажигает с ней тут по полной программе. Я сама их видела своими глазами вечером в ресторане.

– А он сказал по работе, – ответила подруге Ольга.

Неожиданно для себя Ольга вдруг вспомнила ни к селу, не к городу, что все тайфуны и цунами всегда называют, почему-то, женскими именами. Наверное и тайфун Ольга есть, и тайфун Жанна…

– Горбатого могила исправит, – вздохнула подруга Ольги. – Знаешь что я тебе скажу, Оль ? Ты только не обижайся. Над тобой весь наш город смеется. У нее муж всю жизнь ей изменяет, за каждой юбкой гоняется, а она делает вид, что все у нее в семье хорошо.

– А сколько в нашем городе человек ? – зачем-то спросила Ольга.

– Да тысяч восемьдесят наберется.

Ольга представила, что над ней смеется одновременно восемьдесят тысяч человек и пошла собирать мужу чемоданы.

Через несколько дней муж Ольги вернулся домой. Ольга открыла ему дверь. Ей как-то особенно бросилось в глаза постаревшее лицо мужа. Через год ему уже пятьдесят стукнет. Они с Ольгой ровесники.

– Не молодой уже, – сказала Ольга мужу мысленно. – Пора заканчивать со своими Жаннами. Совсем состаришься и кто за тобой ухаживать будет ? Ни одной Жанне ты больной и старый не будешь нужен. Вон и лысина на затылке уже светится.

– Где ты был ? – спросила Ольга у своего мужа вслух.

– Как где ? Ты же знаешь, что я был в командировке.

– А мне сказали, что ты в пансионате одном дорогом с какой-то Жанной зажигал. Я даже знаю как этот пансионат называется.

– И пансионат, и Жанна – это все по работе. Ты что мне не веришь ? – спросил муж Ольгу.

– Да нет, почему же ? Верю. Пансионат и Жанна – это все по работе. Я, почему-то, так и подумала…

Ночью муж Ольги спал как убитый, а сама Ольга даже не сомкнула глаз.

– А что это за чемоданы стоят у нас в коридоре ? – спросил муж Ольгу утром.

– Это я вещи твои собрала, – честно ответила Ольга мужу.

– Зачем ? – удивился муж и вытаращил на Ольгу свои и так большие глаза.

– В химчистку отнесу, – честно соврала Ольга.

– Я, почему-то, так и подумал, – ответил муж и спокойно пошел собираться на работу…

Дождь обещал вернуться…

Пятилетнюю Ирочку за всю ее короткую жизнь еще никто и никогда не обманывал. Вон даже осенний дождик за окном обещал вернуться и обещание свое выполнил.

Ирочка сидела у окна и смотрела на улицу. Дождь очень смешно прыгал по лужам, по крышам домов и по разноцветным зонтикам прохожих. Ирочка долго вспоминала и, наконец, вспомнила, на кого похож осенний дождь. Осенний дождь очень похож на мамины заплаканные глаза. Раньше глаза у мамы были голубые, голубые, как небо и в них всегда жила весна. А сейчас в маминых глазах дождливая осень. И причину этой перемены Ирочка знает. Хоть мама и старается при Ирочке не плакать, но Ирочка же уже большая девочка и все, все понимает.

Сначала от них ушел Ирочкин папа. Об этом сама мама ей сказала.

– Наш папа будет теперь жить в другом доме и даже в другом городе.

– А он к нам когда-нибудь вернется ? – с надеждой спросила Ирочка.

– Может быть когда-нибудь и вернется, – задумчиво так сказала Ирочкина мама.

Ответ мамы Ирочке совсем не понравился. Что это значит когда-нибудь ? Когда-нибудь это когда ? И завтра – когда-нибудь, и послезавтра – когда-нибудь, и через год – когда-нибудь. Ирочке хотелось определенности. Раз мама плачет, значит папа вернется не скоро. Самая большая цифра, которую знала Ирочка – цифра сто.

– Через сто лет ? – спросила она у мамы.

Мама как-то грустно так улыбнулась.

– Может быть даже и через сто лет…

– Да это же совсем не страшно, – успокоила Ирочка маму. – Сто лет пробегут быстро…

Раньше из садика Ирочку всегда забирал папа и никогда не опаздывал. Теперь ее из садика забирала мама и опаздывала почти всегда. Вот и сегодня Ирочка в группе осталась совсем одна. Поэтому она и не играла, а сидела у окна и слушала песенку осеннего дождя.

В начале октября наступили теплые денечки. Бабье лето. Мама Ирочки взяла целую неделю отгулов и они поехали в Рязанскую область к бабушке Вере. Раньше их туда всегда возил на своей машине папа. А сейчас папы нет и они поехали своим ходом на поезде. Тяжеленую сумку с гостинцами и вещами мама еле, еле до вагона дотащила.

Ирочке в деревне у бабушки всегда очень нравилось. В первую очередь потому, что там ее как взрослую отпускали гулять совсем одну по всей деревне. Машин тут практически нет. Одни куры да петухи важно разгуливают по главной и единственной деревенской улице.

У соседнего с бабушкиным дома на лавочке сидели две женщины. Ирочка подошла к ним и поздоровалась. Мама ее учила, что со всеми взрослыми надо обязательно здороваться.

– Ну, здравствуй, здравствуй, соседка, – сказала одна из женщин. – А что же вы не на машине приехали, а своим ходом ? Где ж твой отец ?

Ирочку никто и никогда в жизни не обманывал, а она сама врать совсем не умела.

– Наш папа от нас ушел, – сказала она женщинам. – Но это совсем не страшно. Он вернется, как сказала мне мама, всего-то через сто лет. И мы опять будем жить все вместе. А мама меня никогда не обманывает.

– Через сто лет ? – переспросила одна из женщин и захохотала.

Ирочка никогда в жизни не видела, чтобы человек так широко раскрывал свой рот и так громко смеялся. Рот у женщины был похож на огромную яму и туда, пожалуй, мог бы поместиться целый верблюд или даже слон. Ирочка от громкого хохота женщины немножко оглохла. Из дома выбежала бабушка Вера. Она что-то тихо сказала той женщине и она перестала смеяться.

Через неделю возвращались в Москву втроем. Бабушка Вера взяла на себя все функции Ирочкиного папы, кроме одной. Она забирала Ирочку из садика и никогда не опаздывала. Она рассказывала ей по вечерам сказки, гуляла с ней в парке, качала Ирочку на качелях. Вот только подбрасывать до неба Ирочку она не могла. Это только папа такой сильный. Он так высоко подбрасывал, а потом ловил Ирочку. Ей казалось, что она достает до самого неба и может даже рукой потрогать летящий в небе самолет.

У бабушки силенок было мало. И здоровья совсем мало. Через несколько месяцев прямо дома с ней случился инфаркт и врачи спасти ее не смогли.

После похорон, когда они остались дома с мамой одни, Ирочка спросила:

– Мам, а бабушка когда-нибудь к нам вернется ? Она оживет ?

– Когда-нибудь мы все встретимся.

– А где она сейчас ?

– На небе.

– А она нас видит ?

– Видит.

– А почему мы ее не видим ?

Ответа на этот вопрос у Ирочкиной мамы не было…

Помощников в их маленькой семье больше не было и пришлось отдать Ирочку в круглосуточную группу детского садика. Работа у Ирочкиной мамы по сменам, бывают и ночные дежурства. Куда же тут с маленьким ребенком ?

В круглосуточной группе малышей укладывали спать рано. И сказки на ночь никто им не читал. Ирочка послушно легла в свою кроватку и укрылась одеяльцем. Тихо. Только по крыше дятлом долбил дождь. Скорее бы эти сто лет прошли, подумала Ирочка, засыпая. И я снова увижу и папу, и бабушку. Мама врать не будет. Ирочку вообще за ее пять лет еще никто ни разу не обманывал. Вон даже весенний дождик за окном обещал вернуться и не обманул…

Осень – она моя…

Новый директор школы вызвал Маргариту Петровну прямо с урока.

– Я уважаю все Ваши заслуги, – сказал он ей, – и тем более уважаю Ваш солидный возраст. Хоть женщинам о возрасте говорить не принято. Но я скажу прямо. Сейчас везде тенденция и основной курс на молодежь. Как говорится «молодым везде у нас дорога», – произнес директор и опустил глаза.

Ему стыдно, подумала Маргарита Петровна и искренне порадовалась за него.

– Можете дальше не продолжать, – сказала она. – Мне написать заявление прямо сейчас, или можно доработать до конца первой четверти ?

– Лучше прямо сейчас, – честно ответил директор и протянул Маргарите Петровне чистый листочек.

Когда Маргарита Петровна вернулась в класс, там стояла гробовая тишина. Даже неуправляемый Скворцов, который давно бы уже перевернул весь класс вверх дном, а сам бы висел на ушах, тихо сидел и смотрел на Маргариту Петровну испуганными глазами. Маргарита Петровна считала Скворцова своим внуком. У нее учился дед Скворцова, а потом и мама.

Маргарита Петровна молча подошла к окну.

– Ребята, – сказала она, – смотрите какая красивая за окном осень. Давайте придумаем к слову осень прилагательные.

– Красивая.

– Необыкновенная.

– Рыжая, – посыпались ответы учеников со всех сторон.

– Не рыжая, а золотая.

– Прекрасная.

– Неповторимая.

– Плохая. Я лето больше люблю. Летом тепло и можно купаться.

– А осенью тоже бабье лето бывает. Мне мама говорила.

– Осень дождливая и холодная. Зима и то лучше. Зимой Новый год и подарки.

– А еще осень безнадежная. Как последняя остановка .

– Поезд дальше не идет. Просьба освободить вагоны, – пошутил кто-то из ребят и все засмеялись.

– Ребята, – спросила Маргарита Петровна, – а осень какая часть речи ?

– Осень – она моя. Существительное женского рода.

– Молодец, Скворцов. Осень – она моя…

Маргарита Петровна тихо шла домой и у нее было ощущение, что ее неожиданно высадили из вагона скоростного поезда. Поезд под названием «Школа» полетел дальше, а Маргарита Петровна осталась на пустом полустанке. И по всему было понятно, что поезд этот ей уже никогда не догнать. Никогда. Можно было бы конечно помахать машинисту поезда своим красным дипломом и корочками Заслуженного учителя России, но навряд ли это поможет. Поезд весело мигнул Маргарите Петровне сигнальными огнями последнего вагона и скрылся за углом. Маргарита Петровна вдруг вспомнила, что один из ее давних учеников закончил училище и стал машинистом поездов дальнего следования. Может быть даже именно этого.

Дома надрывался телефон. Это наверное родители учеников все узнали и требовали от Маргарита Петровны разъяснения. Маргарита Петровна терпеливо объясняла каждому родителю, что никакой катастрофы нет. Придет молодая учительница, подружится с ребятами и все будет хорошо. Главное, чтобы она детей любила, подумала про себя Маргарита Петровна. А ей самой и правда давно уже пора на заслуженный отдых. То там колет, то здесь болит. И по врачам походить неплохо, и в санаторий съездить тоже хорошо.

Маргарита Петровна вспоминала про свой возраст когда случайно встречала своих очень, очень давних учеников. Они делали круглые глаза и искренне удивлялись :

– И Вы еще работаете ? Вы еще работаете ?

Только после этих вопросов Маргарита Петровна понимала, какой она уже динозавр. Просто находка для археологов.

Как всегда до самой ночи Маргарита Петровна готовилась к завтрашним урокам и писала конспекты. Завтра у ее ребят русский язык, математика, окружающий мир и технология. Легла спать она уже поздно, но подготовкой к урокам осталась довольна.

На следующий день директор школы представил ученикам второго класса их новую молодую учительницу.

– Прошу любить и жаловать, – сказал он ребятам.

Правда, никто их них не понял второго слова. Что значит жаловать ? Жаловаться на нее что ли ? Так многие подумали.

Весь класс во все глаза смотрел на новую молодую учительницу и только один Скворцов смотрел в окно. Только он один видел, как маленькая, хрупкая фигурка Маргарита Петровны в сером пальто уходила от школы. Скворцов вдруг почувствовал, как у него от жалости к Маргарите Петровне испуганным воробьем трепыхнулось сердце и из глаз сами собой потекли слезы. Прямо на открытую тетрадку по русскому языку, где только вчера под диктовку Маргариты Петровны он записал : « Осень – она моя…»

Я поймала солнечного зайчика…

– Я бы не советовала вам брать ребенка именно у нас, – сказала Лене и Косте миловидная, но очень уставшая женщина.

Как потом оказалось, Лена с мужем одновременно подумали, что директор центра временного проживания для детей, а проще приюта, была очень похожа на одну популярную актрису театра и кино.

– Ну какие у нас дети ? Одним словом тяжелые. Родители их в большинстве случаев пьяницы или алкоголики. Лишенные за это родительских прав. Поэтому понятно, что и жизнь у этих детей была не сахарная. Но вот что удивительно и я до сих пор никак не могу к этому привыкнуть. Эти измученные, больные, полуголодные дети любят своих непутевых родителей так, что и в благополучных семьях порой такой любви не встретишь.

Вот и ваша девочка Валечка Шарова, которую вы хотите удочерить, тоже с тяжелым прошлым. Отец неизвестен. Мать сильно пьющая. По пьянке она подписала какие-то документы и осталась без квартиры. Скиталась с маленькой дочкой по баракам и вагончикам. На Валечку смотреть страшно. Как маленький скелетик. Кожа, да кости. Как из концлагеря. Наголодалась, бедная. А когда ее в приют от пьяной мамаши забирали, она так в нее вцепилась мертвой хваткой, что пришлось ее силой отрывать. Пока тащили, она даже пуговицу от халата своей мамаши оторвала. Так и ходит сейчас по приюту с этой пуговицей. Зажала ее в своем кулачке и никому не отдает.

– А можно мы с Валечкой просто поговорим ? – спросила Лена.

– Попробуйте. Но я сомневаюсь, что это получится. Замкнутые они все у нас. Горя хлебнули и людям не верят.

Костя и Лена нашли Валечку на детской площадке.

– Давай знакомиться, – сказала Лена Валечке. – Меня зовут Лена. А это мой муж Костя. Что у тебя в кулачке ?

– Не скажу, – ответила Валечка. – Я не скажу тебе и не покажу, – добавила она.

– И правильно делаешь, – сказала Лена. – Когда я была такая же маленькая, как ты, у меня тоже был свой секретик в кулачке и я никому на свете его не показывала. А тебе расскажу. Я поймала солнечного зайчика. Он даже жил у меня в кулачке.

– А потом что с ним было ? – спросила Валечка.

– А потом я его отпустила на волю.

– А ты меня научишь ловить солнечных зайчиков ? – спросила Валечка Лену.

– Конечно научу, – пообещала Лена ребенку.

Документы оформили быстро. И уже через две недели Костя и Лена везли на своей машине маленькую девочку Валечку Шарову к ним домой.

У приемных родителей Валечке очень понравилось. У них был свой дом, кошка, две собаки и даже утята в загончике с маленьким водоемом. Валечке утята понравились больше всего.

В суете переезда Валечка где-то потеряла мамину пуговицу. Но за уймой новых впечатлений даже ни разу про нее и не вспомнила.

В самую первую ночь на новом месте Валечке приснилась ее родная мама. Валечка во сне радостно бежала к ней на встречу и громко кричала :

– Мама, мама, посмотри что у меня в кулачке. Я поймала солнечного зайчика…

Какого цвета платье у весны ?…

Если бы маленькая Верочка была любопытным ребенком, то она могла бы многое узнать из жизни взрослых людей во время ссор и скандалов ее родителей. Но Верочка к этим ссорам и скандалам никогда не прислушивалась. Тем более, что она точно знала, чем все закончится. Ее родители покричат, покричат друг на друга, а потом очень быстро помирятся. Мама поцелует папу в макушку, а папа обнимет маму и обязательно скажет ей :

– Радость ты моя невозможная…

Но сегодня было не так. Сегодня Верочка внимательно прислушивалась к ссоре родителей по той причине, что ссора эта началась именно из-за нее.

– Я чуть сквозь землю не провалился от стыда, – говорил возмущенный Верочкин папа Верочкиной маме. – Воспитательница в детском саду сказала мне, что только одна наша дочь из всей их группы еще не знает цвета. Мамаша не научила.

– А у ребенка, к твоему сведению, – ответила Верочкина мама Верочкиному папе, – есть не только мамаша, но и папаша.

– Папаша вкалывает и день, и ночь, чтобы у ребенка все было. А мамаша, вместо того, чтобы часами с подружками по телефону трендеть, лучше бы цвета с ребенком выучила.

– А ничего, – ответила Верочкина мама на обвинение в свой адрес, – а ничего, что эта мамаша тоже работает. И устает на работе не меньше, чем папаша.

– Нормальные матери не выскакивают на работу сломя голову, когда их ребенок еще совсем маленький и не отдают его в детский садик чужим тетям. Нормальные матери сидят со своими детьми дома до самой школы.

– Если бы папаша приносил домой достойную зарплату, я бы ни о какой работе и не думала. И не боялась бы, что будем жить впроголодь.

– Экономить надо научиться, – отвечал папа Верочки. – А не транжирить деньги налево и направо на всякую ерунду и на всякие безделушки. Хорошие хозяйки даже из маленького куска мяса и первое сготовят и второе.

– Ага. Еще скажи и компот на третье, – пошутила мама Верочки.

– Да что с тобой спорить ? Себе дороже. Все равно тебе ничего не доказать. Легче умереть.

– Вот только не надо меня пугать. Умирать он собрался. Еще неизвестно, кто из нас первый умрет.

– А что ? Вот умру, а ты, небось, и не заплачешь.

Ответить на эти слова мама Верочки не успела. В спор неожиданно вступила сама Верочка :

– Мам, – спросила она, – а если я вдруг умру, то вы с папой будете плакать обо мне ?

Тишина после этого вопроса наступила гробовая. Пока родители приходили в себя, Верочка подумала, что если она умрет, то обязательно будет сидеть на каком-нибудь белом облачке, свесив вниз ножки, как на качеликах. И будет смотреть сверху на маму и на папу. А они будут махать ей рукой, задрав вверх свои головы…

Родители Верочки весь вечер учили с ней цвета. Верочка оказалась очень способной ученицей и запоминала все, что ей говорили с первого раза. Теперь она знала не только основные цвета, как тот охотник, но и много оттенков – бирюзовый, малиновый, розовый, голубой…

Уснула Верочка быстро. Она уснула даже раньше, чем ее голова добежала до своей подушки. Родители Верочки всю ночь по очереди заходили в ее комнату, чтобы убедиться, что Верочка дышит…

Субботний день провели все вместе. Гуляли, катались в парке на качелях и каруселях.

Вечером мама с папой готовили ужин, а Верочка сидела рядом с ними за кухонным столом и рисовала.

– Мам, – вдруг спросила она, – вот у лета платье зеленое, у осени желтое, у зимы белое. А какого цвета, мам, платье у весны ?

Мама Верочки посмотрела в небесно-голубые глаза своей дочери и ответила :

– А у весны, дочь, платье голубое.

Верочка никогда не сомневалась в том, что говорила ей мама и уверенно потянулась за карандашом голубого цвета…

Ой, сюда нельзя…

В большом и шумном итальянском доме на самом побережье Средиземного моря наконец-то все угомонились. Уснули в своих комнатах дети. Рядом с Леной послышалось ровное дыхание спящего мужа. Не спала только одна она, Лена. Бессонница давно уже стала ее лучшей подругой. Она по-хозяйски разгуливала по сильно запутанным лабиринтам памяти красивой хозяйки большого итальянского дома и заходила даже в самые потаенные уголки. Но вдруг бессонница толкнулась в одну единственную закрытую дверь.

– Ой, – сказала ей Лена, – сюда нельзя.

– Даже мне ? – спросила бессонница обиженным голосом.

– Да, – ответила ей Лена, – даже тебе…

Подруги окружили Лену со всех сторон и щебетали без умолку, стараясь перекричать друг друга.

– Счастливая ты, Ленка. За иностранца замуж выходишь.

– Уедешь и забудешь нас в этой своей Италии навсегда.

– Будете ко мне приезжать, – сказала Лена подругам. – Я пришлю вам приглашение.

– Да это ты только сейчас так говоришь. А вот уедешь и забудешь.

– А что, девчонки, махнем в Италию. Где наша не пропадала ?

– В океане покупаемся.

– Там не океан, девчонки, там море, – поправила подругу Лена.

– Да какая разница ? Хоть океан, хоть море. Все равно если одним словом – рай.

Лена подумала про себя, пока ее подруги галдели, что она никогда бы в жизни не уехала в другую страну, даже самую райскую, если бы мама была жива. Она уговорила бы своего будущего мужа остаться в России. И Лена знала, что ради нее он бы обязательно остался. Но мамы уже два года нет и Лена согласилась уехать. Ради мужа.

– Открой секрет, Лен. Где ты со своим итальянцем познакомилась ?

– Где ты его отыскала ?

Лена никого и не искала. Произошло все довольно случайно. Двоюродная сестра Лены Света попросила ее попозировать ей на Арбате. Там, где уличные художники рисуют за деньги портреты прохожих. Сестра Лены училась в художественной школе. Лена согласилась. Тем более, что она была совершенно свободна. Все экзамены летней сессии она сдала в своем институте досрочно.

Лена сидела на неудобном низком стульчике, а сестра ее рисовала. Тут ее и увидел проходивший мимо итальянец. Он застыл на месте, глядя на Лену. А потом предложил такую сумму за ее протрет, что сестре Лены хватило этих денег на все лето.

Итальянец пригласил сестер в ресторан, а через месяц сделал Лене предложение стать его женой. Лена согласилась. Итальянец ей понравился. Он, кстати, хорошо говорил по-русски. У него мама русская, а отец итальянец.

Лена обещание свое выполнила. Она часто приглашала своих подруг к себе в гости в Италию. Сначала подруги приезжали одни, а потом стали приезжать семьями. Со своими мужьями и детьми. Лена и ее муж всех с радостью всегда встречали. Гостям отдали весь первый этаж большого дома. Муж Лены в шутку называл первый этаж русским. Вот и сейчас там жили шесть человек из России.

Лена потихоньку, чтобы не разбудить мужа, встала и пошла на открытую веранду с видом на море. Она любила сидеть тут одна. Только Лена устроилась поудобнее в своем любимом кресле и укрылась пледом, как тут же к ней прилетел морской ветерок. Если бессонница была ее лучшей подругой, то морской ветерок был ее лучшим другом. Ветерок любил разгуливать по запутанным лабиринтам памяти красивой хозяйки большого и шумного итальянского дома. Морской ветерок узнавал в этих лабиринтах очень много нового для себя. Он, например, никогда раньше и не знал как пахнет весной цветущая сирень, как пахнет свежескошенная луговая трава или осенние антоновские яблоки…

Но вот морской ветерок толкнулся в одну единственную закрытую дверь.

– Ой, сюда нельзя, – сказала ему Лена.

– Даже мне ? – удивился ветерок.

– Да, – ответила ему Лена, – даже тебе…

Лена уснула уже ближе к утру, прямо в кресле на открытой террасе с видом на море. Ей приснился сильно запутанный лабиринт. Она то медленно шла по этому лабиринту, то бежала. Но вот она уткнулась в одну закрытую дверь. Дверь никто не открывал и тогда Лена постучалась :

– Ой, – ответил ей за дверью такой родной и до боли знакомый голос мамы, – сюда нельзя.

– Даже мне ? – спросила Лена.

– Да, дочка, – ответила ей мама, – даже тебе…

Я просто люблю встречать поезда…

Единственную дочь Никитиных Светлану стали часто встречать на вокзале у той платформы, где всегда останавливаются поезда дальнего следования. Узловая станция была небольшая и все друг друга знали. В каждой семье хоть кто-нибудь да был связан с работой на железной дороге. Вот и сообщили родителям, что видели там Светлану уже много раз.

На вопрос отца :

– Что ты там делаешь ?

Дочь ответила :

– Я просто люблю встречать поезда.

Правда открылась через месяц. У Светланы начался сильнейший токсикоз. Думали, что просто отравление, а оказалась беременность. Уже третий месяц.

В семье разгорелся страшный скандал. Оказывается Светлана познакомилась со студентом из стройотряда и влюбилась в него без памяти. Студенты были из Москвы. Они что-то строили недалеко от Узловой станции, а на танцы по выходным дням приезжали в местный Дом культуры. Там они со Светланой и познакомились.

– Он за мной вернется, – твердила Света родителям. – Обязательно вернется. Мы поженимся и он увезет меня в Москву. Мы любим друг друга.

– Как ты могла, Света ? – плакала мама. – Как же ты могла ?

– Вот поэтому она и ошивается на вокзале каждый день. Вся Узловая, небось, животы надорвала от смеха. Ее московский «прынц» обманул, обрюхатил и смылся. А она, как последняя идиотка, ходит каждый день встречать его на вокзал.

– Пап, он меня не обманывал. Он вернется, как только сможет.

– А если он сможет через десять лет или через двадцать ? Ты что, все-равно будешь его встречать ?

– Буду, пап.

– И это говорит мая единственная дочь ! В общем так, кончаем всю эту бодягу. Все ваши женские дела делаются сейчас очень быстро. Возьмешь деньги и езжай завтра же в райцентр с мамой.

– Пап, я никого убивать не буду, – сказала Света твердым голосом.

– А твое мнение никто и не спрашивает. Ты живешь в моем доме и будешь выполнять все мои требования. Позора на мою седую голову я не хочу. Чтобы у Никитиных единственная дочь в девках родила.

– Я никого убивать не буду, – твердо повторила Светлана.

– Тогда катись на все четыре стороны, – закричал отец и схватился за сердце.

Семейный скандал закончился тем, что Светлана ушла из дома, а отца увезла «скорая» в пред инфарктном состоянии. Отца положили в реанимацию.

Татьяна, мама Светланы, так закружилась в водовороте семейных проблем, что за несколько месяцев похудела на целых двадцать килограммов. Страх за мужа, страх за дочь не покидали ее ни на минуту. Ни днем, ни ночью. Она почти перестала спать. Немного легче стало, когда мужа перевели из реанимации в обычную палату. Но лечащий врач никаких особенно утешительных прогнозов не строил и настраивал Татьяну на длительный восстановительный период мужа.

Татьяна готовила домашнюю еду и бежала утром к мужу в больницу. Была там целый день. Вечером она созванивалась с дочерью, узнавала как у нее дела и рассказывала ей про отца. Отец же про дочь пока ничего слышать не хотел и Татьяна боялась даже имя Светланы произносить вслух.

Только через четыре месяца Владимира, отца Светланы и мужа Татьяны, отпустили из больницы домой. Он ходил по комнатам своего большого дома и не мог нарадоваться. Сколько раз он вспоминал там в больнице каждый уголок, каждую мелочь, каждую вещь в своем доме.

Татьяна уволилась с работы и неотступно была с мужем. Однажды она видела как муж листал семейный альбом и плакал… Но вслух имя дочери он ни разу даже не произнес.

А жизнь шла вперед. Обратного хода время не знает. Живот у Светланы рос не по дням, а по часам. Живот уже был такой большой, что она и дороги за ним не видела. Светлане обещали двойню.

Как-то Светлана пришла на вокзал и встретилась там с отцом. Они давно не виделись. С того самого скандала. Света все это время жила у подруги, но созванивалась с мамой каждый день и про здоровье отца все, все знала. У отца было похудевшее, осунувшееся лицо. Темные круги под глазами. Светлане так стало его жалко, что она чуть не заплакала. Они присели на ближайшую лавочку. Вдруг отец посмотрел на Светлану, на ее огромный живот, улыбнулся и осторожно обнял ее за плечи.

– И как же ты хочешь назвать своих ангелов ? – спросил Светлану отец.

– Не знаю пока, пап. Самое главное, чтобы были здоровыми.

– Обязательно будут здоровыми, – уверенно сказал отец. – У нас порода крепкая. Пошли, дочь, домой. Там мама где-то коляску раздобыла для двойняшек, но от меня пока прячет. Хорошая у нас мама, правда ?

– Правда, – согласилась Светлана. – И ты, пап, тоже очень хороший. А что ты тут на вокзале делал ? – спросила Света у отца и взяла его под руку.

– Как что ? Я, дочь, как и ты очень люблю встречать поезда…

А в пятницу придет весна…

Старый бомж прожил на свете долгую и трудную жизнь, но никогда и ни на кого не обижался. Ну что ему было обижаться, например, на свою бывшую жену Верочку, которая много лет назад выгнала его из дома. И правильно, между прочим, сделала, что выгнала. Сам виноват. Пил он тогда беспробудно. Кому понравится жить с горьким пьяницей ? Нет, пить он начал не сразу, а уже через несколько лет после женитьбы. А сначала-то они с женой жили очень хорошо.

Старый бомж помнит, как он долго Верочку добивался. Она собиралась выйти замуж совсем за другого человека и жила бы с ним счастливо. Старый бомж был в молодости очень красивый, высокий, видный. Он только что вернулся из армии и влюбился в Верочку до смерти. Прохода ей не давал и она в конце концов согласилась. Поженились. Родился Вовочка. Все было хорошо. А тут стали появляться у Виктора, так звали старого бомжа, дружки-собутыльники. Виктор стал выпивать. Домой приходил пьяный. Иногда его даже приносили. Стоять на своих ногах он не мог. Верочка кинулась, как могла, спасать мужа. Кодировала его, умоляла не пить, на коленях стояла, плакала. В храме около иконы «Неупиваемая чаша» его вымаливала. И, наконец, решилась на кардинальный шаг. Они поменяли квартиру и уехали на другой конец города, где их никто не знал. Виктор перестал пить. Пошел работать. Несколько лет они жили счастливо. Даже на море съездили однажды летом все втроем. Там Вовочка научился плавать. Там же на море они зачали на радостях своего второго сыночка Сашеньку. Можно сказать, что он тоже на море побывал еще в зачаточном состоянии.

Вернулись в Москву. Родился на свет Сашенька. Жизнь текла своим чередом и вдруг внезапно опять забуксовала. У Виктора стали появляться новые дружки и снова пошли пьянки. Виктора выгнали с работы. Он стал выносить из дома вещи, продавал их по дешевке и пропивал все деньги со своими собутыльниками.

Свое обручальное кольцо он продал и пропил давно. А когда он продал ради выпивки обручальное кольцо Верочки, она не выдержала и закрыла перед ним дверь. Не пустила его однажды сильно пьяного домой.

Но Виктор нисколько тогда и не расстроился. Он шарахнул пару раз по закрытой двери ногой и пошел просить приют у своих собутыльников. Несколько лет он так и жил. То у одного своего дружка, то у другого. И женщины его иногда обогревали. То одна, то другая… Но долго терпеть рядом с собой сильно пьющего человека ни одна женщина не могла. Дольше всех его терпела только одна Верочка.

Но вот друзья-собутыльники Виктора стали один за другим помирать. То одного схоронили, то другого, то третьего… Виктор уже почти и не выходил из состояния алкогольного опьянения и однажды попал в вытрезвитель. Там с ним никто не церемонился. Доктор попался очень злой.

– Слушай, мужик, – сказал злой доктор Виктору, – я сделал тебе укол. Если еще хоть каплю спиртного выпьешь, сразу же умрешь. Дошло ?

До Виктора дошло. Умирать он не хотел. После вытрезвителя он устроился работать ночным сторожем. На заработанные деньги стал лучше питаться, приоделся.

Однажды он решил поехать к Верочке, посмотреть на нее и на своих детей . У него еще была шальная мысль, что может быть Верочка его простит и примет обратно. Хоть уже двенадцать лет прошло.

Верочку он увидел и узнал сразу. Она шла под ручку с мужчиной, а впереди них шагали два паренька и держали за руки маленькую девочку. Виктор все сразу же понял. У Верочки новая семья, муж, дочка. А два паренька – это Вовочка и Сашенька. Большие какие стали. Вовочке уже, наверное, сейчас пятнадцать лет, а Сашеньке одиннадцать.

Весь день после этой встречи у Виктора было какое-то радостное чувство. Он радовался, что у Верочки и у его сыновей все хорошо. Наверное, подумал он, сыновья называют Верочкиного мужа папой. Все правильно. Так и должно быть. Что уж тут на кого-то обижаться ?

Старый бомж не только никогда и ни на кого не обижался, он еще и никогда не плакал. Хоть били его по жизни часто, и даже бывало до смерти. А вот детские свои слезы он, почему-то, помнит очень хорошо до сих пор.

Жили они тогда в Костромской области в деревне. У них был свой дом, огород, сад, собака, две кошки и куры. Ему было тогда лет пять. Мама и бабушка пообещали маленькому Вите, что в пятницу придет весна. Он ее очень ждал. Весной у Вити День рождения. Маленький Витя думал, что Весна постучится к ним в дверь и будет обязательно очень красивая в зеленом, как молодая трава, платье.

Утром в пятницу Витенька проснулся, подошел к окну и заплакал. Ночью выпал снег и все вокруг было белым бело. Больше всего маленького Витю испугала мысль, что Весна больше никогда не придет, а будет вечная Зима. И у него никогда, никогда не будет Дня рождения.

Мама и бабушка смотрели на плачущего Витю и улыбались. Бабушка погладила его по голове и сказала :

– Не плачь, Витюшка. Весна еще придет. Обязательно. А слезы твои не горькие, а сладкие.

Старый бомж хорошо помнит, что он тогда лизнул одну свою слезинку. Она, и правда, не была горькой. Но и не была сладкой. Бабушка ошибалась. Слезинка была соленой. А Весна тогда немного погодя все-таки пришла…

Старый бомж давно не работал. В Москве открыли ночлежки для бездомных, там он и ночевал.

В самом конце зимы старый бомж сильно простудился и с воспалением легких попал в больницу. В больнице ему всегда нравилось. Тепло, чисто, сытно. В палате всего два человека. Старый бомж и молодой мужчина по имени Василий. К Василию часто приходила жена с дочкой. Они угощали старого бомжа домашней едой. Василий и его жена давно уже знали историю жизни старого бомжа и его заветную мечту. Старый бомж очень мечтал вернуться в родную деревню, в родной дом и там доживать свою жизнь. Он, почему-то, был уверен, что за многие годы родительский дом не разрушился, а стоит себе на старом месте. В последний раз бомж с женой и детьми был там лет тридцать назад. Жене и детям в деревне понравилось. Но потом Виктор стал встречаться со своими друзьями детства, пошли запои. Жена Верочка испугалась и они быстро уехали домой в Москву.

Выписывали старого бомжа и Василия в один день. Новые знакомые купили бомжу билет до его станции, дали денег на первое время и даже проводили его до самого поезда. Старый бомж не смог удержать слез. Хоть он никогда по жизни и не плакал. Если только один раз в далеком детстве…

Старый бомж вышел на своей станции, а дальше решил пойти пешком. Тридцать километров до своей деревни он преодолел незаметно для себя. Если крыша у дома прохудилась, думал по дороге бомж, я ее починю. И печку переложу, если надо. И забор поправлю. Руки свое дело еще помнят.

Вон уже показались крыши домов его родной деревни. Проходя мимо сельского кладбища, старый бомж остановился, снял шапку и, как положено, трижды перекрестился. Снега на кладбище было так много, что и оградок было почти не видно. А у крестов выглядывали из сугробов одни только верхушки. На этом кладбище лежат его родители, бабушка с дедушкой. Надо будет обязательно сходить на их могилки, подумал старый бомж. Но сейчас туда не пройти. Надо немного подождать пока растает снег. Да и ждать-то осталось совсем немного. Сегодня, завтра и послезавтра еще февраль. А уже в пятницу придет весна…

Тоже самое другими словами…

Работница загса была похожа на строгую школьную учительницу и Рита даже немного оробела. Ей вдруг показалось, сто ее сейчас спросят про таблицу умножения, или правило правописания по русскому языку. Но работница загса задала Рите очень легкий вопрос :

– Так, значит Вы хотите развестись со своим мужем после десяти лет совместной жизни. А Вы его любите ?

Рита не сомневалась ни минуты:

– Конечно люблю. Но дето-то не в том, люблю я его или нет. Дело в том, что он меня совсем не любит. А как жить с человеком, который тебя не любит ? – вопросом на вопрос ответила Рита.

– С чего Вы взяли, что муж Вас не любит ?

– У человека есть слова, с помощью которых можно выражать свои чувства. Мой муж давно перестал говорить, что он меня любит.

– Можно и без всяких слов выражать свою любовь, – не сдавалась работница загса. – Жестами, взглядами. Соловей вон своей соловушке песню без всяких слов поет. Заслушаешься. И сразу же всем понятно, что он ее очень любит.

Рита подумала про себя, что ее муж на соловья уж совсем не похож. Соловьиные трели прекрасны, конечно, но сам соловей такая невзрачная серенькая птичка. Рита где-то на картинке видела. А Ритин красавец муж больше похож на грациозного лебедя. Хотя лебеди, кажется, никогда не поют, а только шипят. О своей внешности Рита была не такого высокого мнения и на лебедушку не претендовала. В лучшем случае на какого-нибудь затрапезного зяблика. Рита вздохнула.

– Ну мы же не птицы, – сказала она вслух. – Язык жестов я не понимаю. А чирикать или ворковать мой муж не умеет. А раньше он стихи мне писал. О любви.

– А Вы их помните ? Стихи эти.

– Конечно помню.

– Вот и напишите.

– Зачем ?

– К заявлению Вашему приложим. Как вещественное доказательство.

– А я много его стихов помню. Что, все писать ?

– А куда нам с Вами торопиться ? Время есть. До конца рабочего дня еще долго.

Работница загса, специалист высшей категории Алевтина, подсунула Рите целую кипу чистых листов А4 и занялась своими делами.

Рита писала долго. Стихов мужа она знала наизусть много.

Во время обеденного перерыва все работники загса, шесть человек вместе с заведующей, собрались на чаепитие в кабинете специалиста высшей категории Алевтины. Ритины листы со стихами ее мужа пошли по рукам. Все забыли про чай. Кто-то кинулся переписывать себе. Кто-то стал читать вслух прямо с листа. Обеденный перерыв прошел быстро. Довольные работники загса расходились по своим рабочим местам.

– Счастливая Вы, – сказала Рите на прощанье заведующая загсом. – Мне бы мой муж хоть одно такое стихотворение написал, так я бы его всю жизнь на руках носила и на самый край света за ним пошла. И где только женщины таких мужчин себе находят ? – заведующая вздохнула.

Рита вспомнила, как они с мужем познакомились. Она стояла у метро и ждала своего молодого человека. Был слякотный весенний день. Молодой человек сильно опаздывал. Рядом с Ритой ждал свою девушку симпатичный высокий парень. Его девушка тоже сильно опаздывала. Через несколько часов ожидания они уже намозолили друг другу глаза. Оставалось только познакомиться. Они познакомились и пошли в кафе греться. Через пару месяцев они поженились.

Всю дорогу домой Рита вспоминала стихи своего мужа :

« Я люблю тебя, моя родная,

С каждым днем сильнее и сильней.

И так будет до конца, я знаю,

Самых лучших, наших общих дней !»

И хоть эти стихи были написаны давно, в душе у Риты росла уверенность, что муж ее и сейчас очень любит. Рита вцепилась в эту уверенность двумя руками.

« Я хочу тебя почаще видеть,

И с тобою вместе рядом быть.

И боюсь невольно чем обидеть –

Впрок готов прощения просить !»

– Ну наконец-то ! Где тебя только носит ? Я жду ее, жду, – сказал Рите раздраженный муж, когда открыл ей дверь. – Мой руки. Будем ужинать.

Рита на мужа своего нисколько не обиделась. Теперь она была уверена, что он так в очередной раз признался ей в любви. Но только немного другими словами…

Вечером того же дня после ужина специалист высшей категории Алевтина спросила у своего мужа :

– Слав, а почему ты никогда не признаешься мне в любви ? Я даже не знаю точно, любишь ли ты меня ?

– Нормально, – ответил муж. – Зачем тогда замуж за меня выходила ?

– Ну ты же сам предложил тогда, давай поженимся. Я тебя любила, вот и согласилась.

– Чтобы выразить свою любовь, совсем не обязательно об это говорить вслух. Все и так понятно.

– А мне вот не понятно. Язык глухонемых я не понимаю. Женщине нужны слова. Она любит ушами. Мы так устроены. Стихи бы мне почитал О любви. Если не свои, то хоть чужие.

– « Я помню чудное мгновенье ?…» – спросил муж. – Ты же знаешь, я в стихах не силен. За поэта надо было тебе замуж выходить, а не за простого инженера.

– Как же я просчиталась, – улыбнулась Алевтина. – А к нам, между прочим, пришла сегодня одна женщина подавать заявление на развод. Так ей муж такие стихи писал, закачаешься.

– Что же она тогда с ним разводится ?

– А она передумала разводиться. Заявление свое забрала.

– Почему ?

– Она стихи его вспомнила и поняла, как он ее любит.

Утром муж Алевтины сидел за завтраком с осунувшимся лицом. На вопрос жены, что случилось, он сказал :

– Я не спал после нашего разговора всю ночь. И знаешь, что я хочу тебе сказать ?

– Что ? – спросила Алевтина у мужа. – Что ты меня очень любишь ?

– Вот есть у человека рука там, или нога. Он живет и не замечает. А попробуй ты эту руку или ногу отними. Так и жена. Незаменима, как рука, как нога.

Ночью мужу Алевтины приходили в голову другие примеры для сравнения. Колесо у машины, например, или у мотоцикла. Но он решил не загружать жену техническими подробностями. И так с ногами и руками, на его взгляд, все очень понятно.

– А что, – подумала Алевтина про себя, – чем это не признание в любви ? Но только немного другими словами…

Простая арифметика…

– Мам, ну почему наш Федька такой тупой ? Это же простая арифметика. Что тут сложного ? От перемены мест слагаемых сумма не меняется.

– Мам, а чего Сашка обзывается ? Лучше бы объяснял понятнее.

– Да верблюду все давно уже понятно, только не тебе.

– Мам, а он опять обзывается.

– Я во втором классе на одни пятерки учился. Не то, что ты.

– Ты тоже не всегда такой умный был, – вступила в разговор мама Марина. – Постарайся объяснить это правило с примерами из жизни.

– Ладно, смотри сюда, – сказал Сашка младшему брату и взял чистый листок бумаги. – Вот наша семья – мама, папа, ты и я.

Сашка нарисовал на листе четыре фигуры. Две большие и две маленькие.

– Сколько получается ?

– Четыре, сказал Федька.

– Правильно. Хоть считать умеешь. А теперь я нарисую по-другому – я, ты, мама и папа. Сколько получается ?

– Все-равно четыре, – сказал Федька.

– Ну вот и все. Простая же арифметика. От перемены мест слагаемых сумма не изменилась. Как было четыре, так четыре и осталось. Теперь ты хоть понял ?

Сашка пришпилил самодельный семейный портрет магнитами на холодильник.

Через несколько дней Федька пришел из школы и от самого порога спросил у мамы :

– Мам, а тебе цифра «пять» нравится ?

– Очень нравится, – сказала Марина сыну. – Ты что, «пятерку» получил ? Неужели по арифметике ?

– Да нет, мам. Меня сегодня не спрашивали. Я просто к тому, что если к четырем прибавить один, то будет пять.

Федька расстегнул куртку и достал из-за пазухи котенка.

– Мам, большие собаки загнали этого котенка на дерево, а я его спас. Они бы его разорвали. Он такой маленький. Сидит там на дереве и жалобно так мяукает. Помощи просит. А собаки большие и злые под деревом бегают. Я его спас, мам. Я молодец ?

Федька посмотрел на Марину такими ангельскими глазами, что она не устояла.

Вечером после ужина Федька с радостью дорисовал на самодельном семейном портрете котенка и исправил цифру «четыре» на цифру «пять».

Троллейбуса не было так долго, что Марина в своей легкой курточке промерзла до самых костей. Народу на остановке скопилось очень много, когда откуда ни возьмись появилась эта бездомная, грязная собака неизвестной породы. Из всех пассажиров она выбрала почему-то именно Марину и подошла к ней.

– Замерзла ? – спросила собака Марину и грустно посмотрела на нее.

– А ты как думаешь ? – вопросом на вопрос ответила ей Марина. – Это у тебя вон какая шуба теплая. Тебе никакие морозы не страшны.

– Не скажи. Зимой в холода и шуба не спасает. Особенно когда в животе пусто.

– Бутерброд хочешь ? – спросила Марина.

– Спрашиваешь, – ответила ей собака.

Подошел троллейбус.

– Я тебя тут подожду, – сказала собака Марине на прощанье.

– Ты что ? Это очень долго. Я работаю до самого вечера.

– Ничего, я терпеливая, – ответила Марине собака.

Троллейбус тронулся и собака, подняв голову, проводила его взглядом.

После работы собака честно ждала Марину на том же месте.

– Я же сказала, я терпеливая. Только знаешь, ты особенно не переживай, если взять меня к себе не можешь. Я все понимаю и уже привыкла. Буду здесь тебя ждать каждый день, – сказала собака Марине и так сиротливо на нее посмотрела, что у Марины екнуло где-то в области сердца.

– Ну, хоромы я тебе, конечно, не обещаю. У меня двухкомнатная квартира и нас пятеро. Муж, два сына и котенок.

– Да я к хоромам и не привыкла, – сказала собака Марине. – Тепло, еда, да хорошее отношение. Это все, что мне надо. А я вас всех буду любить и защищать. Это я умею. Обещаю.

Собаке постелили коврик в прихожей. А Федька подрисовал на семейном портрете собаку и исправил цифру «пять» на цифру «шесть».

Врач-гинеколог так кричала на Марину, что на этот крик из соседнего кабинета прибежала медсестра.

– Как же так можно, женщина ? Это же у Вас уже третий ребенок, а Вы такая безответственная мамаша. Двенадцать недель уже, а Вы у врача еще ни разу не были. Анализы никакие не сдавали.

Марина слушала крик и возмущение врача-гинеколога как песню. Ей хотелось броситься на шею к этой злой врачихе и от души расцеловать ее. Но Марина вовремя удержалась. Еще подумают, что совсем чокнутая мамаша. А Марина, и правда, сошла с ума от радости. УЗИ показало, что у Марины будет девочка. Дочка.

Марина летела домой как на крыльях. Первым делом она позвонила мужу, а потом побежала на кухню. Скоро вся семья соберется. Надо ужин готовить. На кухне Марине попался на глаза семейный портрет, пришпиленный Сашкой к холодильнику. Марина сняла рисунок и дорисовала на нем маленькую девочку с большим бантом. Цифру «шесть» она исправила на цифру «семь» и пошла спокойно жарить котлеты.

Вечером на исправленный рисунок первым обратил внимание Маринин старший сын Сашка :

– А это что еще за фантазия ? – спросил он. – Девочка какая-то. Откуда ?

– А ты что, тупой ? – спросил его младший брат Федька. – Не знаешь откуда дети появляются ?

В их разговор вступил отец :

– А что, «семь» хорошее число, – сказал он и улыбнулся. – Мне, лично, нравится.

В ближайшие выходные поехали всей семьей за детской кроваткой. Кроватку поставили в маленькой комнате. Мальчишек переселили в большую. А мужа Марины с его компьютером на кухню. Нормально, подумала Марина. Все-равно от перемены мест слагаемых сумма-то не меняется. Это же простая арифметика…

Один-один, в мою пользу…

Примерно через месяц после замужества Марина стала мечтать о разводе.

– Я тебе разведусь, – сказала ей мама строгим голосом, когда узнала об этом. – Разведется она. Раньше надо было думать и на берегу обо всем договариваться.

А Марине никто не сказал, о чем надо было договариваться на этом самом берегу. Она влюбилась, по большой любви вышла замуж и совершенно искренне думала, что этого вполне достаточно для долгой и счастливой семейной жизни. Но не тут-то было. Оказывается, на этом самом берегу до замужества надо было договариваться с будущим мужем о всяких бытовых мелочах. О всякой, на взгляд Марины, ерунде.

Ну, например, о еде. Муж Марины Игорь, успешный врач-реаниматолог, решил, что они с Мариной должны перейти на здоровое питание. Марина ничего не имела против. Но когда Игорь поставил утром перед ней тарелку с манной кашей без соли и без сахара, да еще и на воде, Марина возмутилась. Глядя на страшное белое месиво в своей тарелке, она честно сказала своему мужу :

– Я не буду это есть даже под дулом пистолета.

Воевали несколько недель. Не на жизнь, а на смерть. Игорь выбросил все продукты, из которых Марина могла легко соорудить себе бутерброд на скорую руку. Хорошо, что на работе ее никто не контролировал, и в обеденный перерыв она съедала все с запасом на ужин и с компенсацией за несъеденный завтрак. Подруги только удивлялись, как в нее столько еды помещается. Да, говорила им Марина, побывали бы вы на моем месте.

В конце концов Марине и Игорю надоело ссориться. Они искренне любили друг друга и пошли на уступки. После мирных переговоров Марина согласилась есть по утрам гречневую кашу с молоком вместо своей любимой сухомятки.

После испытания едой муж Марины Игорь вдруг решил, что для здоровья им нужна утренняя пробежка на свежем воздухе. Муж купил Марине красивый, яркий спортивный костюм. Костюм этот Марине понравился, а его идея с утренними пробежками не очень.

– Будем вставать в пять утра, – пообещал Марине муж.

– Я, в пять утра ? – Марина вытаращила глаза. – Да я в такую рань не встану даже под дулом автомата.

Воевали несколько месяцев и, наконец, муж уступил Марине целый час. Стали вставать в шесть утра вместо пяти.

Так у них и повелось. Имея разные мнения по разным вопросам, они всегда умудрялись находить золотую середину. Обычно после споров они делали шаг навстречу друг другу и кто-то из них обязательно говорил :

– Ну ладно. Пусть будет ничья.

Марина, например, хотела, чтобы они жили с ее родителями. А Игорь хотел, чтобы они жили у его родителей. В конце концов они купили себе небольшую квартиру в новостройке и стали жить отдельно.

Игорь любил активный отдых. До женитьбы он часто ходил с друзьями в горы. Спускался оттуда по горным рекам на байдарке. Но жить в палатке без воды, готовить пищу на костре Марина категорически отказалась. Она любила отдых пассивный. Бросить, например, свои кости на пляже на берегу моря, лежать и ничего не делать. Но такой отдых не устраивал Игоря. После долгих переговоров согласились на ничью. Решили поехать в отпуск на дачу в деревню. Лес, речка, грибы, ягоды, свежий воздух, парное молоко рыбалка. Оба остались довольны.

Именно в деревне, в экологически чистой обстановке произошло событие, которое они обнаружили только когда вернулись в Москву. У Марины и Игоря будет ребенок.

– Мальчик, – сказал Марине Игорь. – Как пить дать, будет мальчик. И этот вопрос даже не обсуждается.

– Девочка, – сказала в ответ Марина. – Как пить дать, будет девочка. И это тоже не обсуждается.

Каждый остался при своем мнении. Марина закупала в невероятных количествах все для девочки – одежду, игрушки. Игорь же с не меньшим рвением закупал в невероятных количествах все для мальчика – одежду, игрушки. И золотой середины им на этот раз никогда не найти, подумала Марина. Детей со средним полом не бывает.

Природа оказалась на стороне Марины. Через девять месяцев Марина благополучно родила замечательную девочку.

Когда Марина услышала первый крик своей новорожденной дочки, она улыбнулась и мысленно сказала своему любимому мужу :

– Поздравляю тебя, дорогой мой. Ты теперь папа, а я мама. Получается опять ничья. Один-один, но только, правда, прости, в мою пользу…

Нет, значит будет…

– Девушка, девушка, купите клетку для попугаев. Почти даром.

И почему, подумала Ирина про себя, из всех прохожих продавцы всегда пристают именно к ней.

– Зачем мне ваша клетка для попугаев, когда у меня никаких попугаев нет ? – спросила она продавца.

– Ну нет, значит будут, – уверял ее продавец. – Какие Ваши годы ?

А правда, подумала Ирина, какие ее годы. Тридцать пять лет уже стукнуло. Правда, выглядит она лет на десять моложе. Вон и продавец ее девушкой назвал, а не женщиной. А что, опять подумала Ирина, куплю клетку для попугаев, а потом куплю себе попугая. Буду с ним разговаривать. Все-таки какая-то живая душа будет рядом. Пусть хоть и не человеческая, а птичья.

Попугай попался Ирине неразговорчивый. Только через месяц жизни у нее он произнес свою первую коронную фразу :

– И жизнь хороша, и жить хорошо.

По этим словам Ирина поняла, что попугаю у нее все нравится. Ирина хорошо за ним ухаживала. Всегда вовремя кормила, клетку убирала. А по вечерам часто с ним разговаривала. Так что попугай узнал всю жизнь Ирины со всеми подробностями.

Так и жили они вдвоем. А весной попугай вдруг затосковал. Нахохлился, совсем перестал есть. Ирина подумала, что он заболел и собралась везти его к птичьему доктору, но попугай ее вовремя остановил.

– Где моя любимая ? – спросил он однажды утром у Ирины.

Она сразу все поняла и поехала на Птичий рынок за попугаем-девочкой. И стали они жить втроем.

– Девушка, девушка, купите своему мужу отличную удочку.

И почему все продавцы всегда пристают именно к ней, в очередной раз подумала Ирина.

– Зачем мне ваша отличная удочка, когда у меня никакого мужа нет и никогда не было ? – спросила она у продавца.

– Ну нет, значит будет. Какие Ваши годы ?

Продавец сказал это так уверенно, что уже через пять минут Ирина стояла на улице с совсем ненужной ей длинной удочкой в руках.

Ирине пришли в голову слова из сказки «О рыбаке и рыбке» : «И закинул старик свой невод. Пришел невод с одною рыбкой. С не простою рыбкой – золотою». У старика хоть невод был. А на удочку вряд ли что существенное поймаешь. Только она так подумала, как словно из под земли перед ней появился интересный молодой мужчина и спросил :

– Девушка, могу подвезти. В метро с такой длинной удочкой ехать неудобно.

Ирина с ним согласилась. Дорогой разговорились.

– Вы кому удочку купили ? Мужу, наверное ?

– Да нет. Нет у меня мужа. Себе купила. Только не знаю зачем. Я и рыбачить не умею.

– Так в чем же дело ? Я Вас научу. Я рыбак со стажем. Завтра воскресенье. Часов в семь утра я за Вами заеду.

– Но я не одна, – сказала Ирина, вспомнив про своим попугаев. – У меня два гаврика.

– Мальчишки ? – спросил водитель, который представился Ирине как Николай.

– Мальчик и девочка, – сказала Ирина.

– Отлично. У меня машина большая. Все поместимся.

Ровно в семь утра в воскресенье Николай заехал за Ириной. Она уже ждала его у подъезда со своими попугаями. В машине у Николая сидел пес огромного размера породы ротвейлер. Ирина и ее попугаи с ужасом на него посмотрели.

– Не бойтесь, – успокоил их Николай. – Это самая добрая собака в мире.

Всю дорогу попугай-мальчик мужественно закрывал своими крылышками попугая-девочку.

Рыбалка прошла отлично. Ирина даже сама поймала несколько меленьких рыбешек и была от этого в восторге. Погода стояла прекрасная. Попугаи повеселели и радостно чирикали.

Приехали домой уже поздно вечером. Через несколько дней после той рыбалки попугай-мальчик выдал Ирине свою очередную коронную фразу :

– Хороший мужик Коля.

– Хороший, – согласилась с ним Ирина и тихо вздохнула.

Хороший мужик Коля стал часто приезжать к ним в гости и через пару месяцев позвал Ирину замуж. Когда ее спрашивают, как они с мужем познакомились, она всегда говорит, что поймала его на крючок. И не в переносном, а в самом прямом смысле. На длинную удочку…

Через девять месяцев у Ирины и Николая родился сын Темочка. Как только ребенок научился ходить, родители купили ему детскую удочку и стали все вместе, всей семьей ездить на рыбалку.

– Девушка, девушка, – приставала к Ирине продавщица в магазине «Детский мир» в отделе игрушек. – Купите красивую куклу для своей дочки.

– Зачем мне кукла ? – спросила продавщицу Ирина. – У меня только мальчик. Сын. А дочки у меня нет.

– Нет, значит будет, – уверенно сказала продавщица Ирине. – Какие Ваши годы ?…

Не любовь, но все-таки…

В новом французском фильме все было звездным. И актеры, и сценарий, и режиссер, и музыка. И, конечно, любовь в этом фильме тоже была неземная, звездная. В конце фильма рыдал весь зал и две подруги Света и Ольга в том числе. Хоть билеты в кинотеатр на эту французскую премьеру подругам достались за космическую цену, они нисколько об этом не пожалели. Если не в жизни, то хоть в кино посмотреть, какая она бывает эта самая настоящая любовь.

Из теплого и уютного кинозала все вышли под промозглый осенний ветер с проливным дождем. Подруги поежились. Обе были без зонта. До метро надо было пробежать стометровку за рекордное время, чтобы не промокнуть. На время их приютил длинный козырек кинотеатра.

– Меня совсем не любит мой муж, – стояла и думала про себя Света. – Теперь это уж точно. Разве он способен на такие подвиги, как главный герой из французского фильма ? Конечно же нет. Значит он меня не любит, а просто терпит. Привычка. Восемь лет уже вместе. Все общее. Дети, быт. Привык. А была ли любовь ? Это еще большой вопрос. Нет, ну я то его любила и люблю по-прежнему. А вот он ? На работе часто задерживается. Домой совсем не торопится. Все выходные у телевизора просиживает, или к маме своей едет. А раньше мы гуляли часто. За ручку друг друга держали. И так нам было хорошо. Куда все девалось ? Видно, я постарела, подурнела. Семья, заботы. Вот и стала ему совсем не интересна. Мы уже давно не разговаривали по душам, как раньше. Все только деловые вопросы решаем. Про детей, про быт. Я даже не знаю, какую книгу он сейчас читает. А он не знает, какую я. А раньше мы все, что читали рассказывали друг другу. Обсуждали. Было так интересно. Раньше муж стихи писал и мне их все посвящал. Он и сейчас тоже пишет о природе, о погоде, о птичках там всяких. Но в этих его новых стихах нет ни слова о любви. Не ни слова обо мне…

Раньше муж и на руках меня часто носил, как и главный герой фильма свою любимую.

– Хотя не надо быть эгоисткой, – оборвала саму себя Света. – У него же спина болит. И ты прекрасно знаешь, что ему тяжести поднимать нельзя. Хоть во мне килограммов пятьдесят. Не больше. Но все-таки…

– Я совсем, наверное, не люблю своего мужа, – думала Ольга, стоя рядом с подругой под козырьком кинотеатра. – Раз я не способна на такие подвиги ради любимого мужа, как героиня фильма, значит, я его не люблю. А с другой стороны, если бы мужа надо было сейчас спасать и отдать ему всю мою кровь, я бы сразу же отдала до самой последней капли. Да нет. Не надо. Умрет еще, чего доброго. У нас с ним группы крови разные. У меня вторая, а у него первая. Но я могу отдать ему одну свою почку, если что. Мне не жалко. А если бы его послали бы куда-нибудь на север работать, я бы за ним поехала как жена декабриста. Если бы он был военным, я бы поехала за ним в самый дальний гарнизон. Хоть в тайгу. Но муж не военный, а простой инженер. А вот если бы он был моряком или путешественником, как Федор Конюхов, я бы ждала его на берегу, как верная жена. Даже если бы его в тюрьму посадили…

– Ой, нет, – остановила саму себя Ольга. – Не надо плохие мысли притягивать. Да и не за что моего мужа в тюрьму-то сажать. Он очень законопослушный. У него даже нет ни одного штрафа за всю жизнь за вождение автомобиля. А за рулем он уже много лет.

Дождь все не переставал и подруги побежали к метро на перегонки.

Первой доехала до своей станции Света. Всю дорогу она ежилась, вспоминая ледяные капли, попавшие ей за воротник.

– Пока добегу до дома, – думала она, – промокну до нитки.

У метро Свету встречал муж.

– Такой ливень, а ты без зонта, – сказал он. – Заболеешь еще.

Муж распахнул одной рукой свой огромный черный зонт, а другой рукой прижал худенькую Свету к себе.

– Как хорошо, – подумала Света и крепче прижалась плечом к родному мужу. – И если это даже и не любовь, но все-таки…

Пока Ольга доехала до своей станции метро, дождь прекратился. По дороге домой Ольга решила зайти в свою любимую кондитерскую. Знакомая продавщица ей улыбнулась.

– Вы всегда берете один только торт «Ленинградский». Вы его очень любите ? – спросила продавщица у Ольги.

– Нет, – ответила ей Ольга. – Я вообще никакие торты не люблю. Это я для мужа.

– Счастливый Ваш муж, – сделала вывод продавщица.

– Счастливый, – подтвердила Ольга и улыбнулась.

Ей было приятно представить себе, как будет рад этому тортику ее муж. Ольга очень любила радовать своего мужа.

– И если это даже и не любовь, – подумала Ольга, – но все-таки…

Мы просто давно не виделись…

После большой ссоры с любимым мужем Юльке приснилась черная кошка. Кошка спрашивала Юльку во сне человеческим голосом :

– А ты знаешь, кто такой драмадер ? А ты знаешь, кто такой бактриан ?

Хоть у Юльки и было хорошее гуманитарное образование, далекое от животного мира, но точный ответ на вопрос черной кошки она знала.

Много лет назад Юлька шаталась по московскому зоопарку со своей лучшей подругой Жанной. Они только что отлично сдали последний экзамен летней сессии и настроение у них было замечательное. Они хохотали как чумовые по любому поводу.

Ноги их привели к вольеру с верблюдами. Там рядом с решеткой стоял высоченный парень в очках и что-то записывал в свой блокнот.

– Ботаник, – хихикнула Жанна довольно громко и кивнула на высокого парня.

– Если быть точным, я не ботаник, а зоолог, – поправил Жанну юноша, – а еще точнее – эколог. Это интереснейшая наука о взаимоотношении живых организмов с окружающей средой.

Жанна с Юлькой плюхнулись на ближайшую лавочку и парень прочитал им целую лекцию об экологических системах мира. Тогда-то они и узнали, что драмадер – одногорбый верблюд, а бактриан – двугорбый.

– А эта Ваша экология взаимоотношения между людьми не изучает ? – ехидно так спросила парня Жанна. – В какой бы экологической среде нам бы женихов хороших найти ?

Парень только на секунду смутился и опустил глаза. А потом, глядя прямо на Юльку, выдал :

– А Вам, девушка, искать жениха больше не надо. Он перед Вами. Я женюсь на Вас и …

Парень замолчал, а ошалевшие от неожиданного развития событий Юлька с Жанной хором спросили :

– И что ?

– И точка, – закончил парень.

Они поженились через год. Парня звали Виктор. За все пять лет супружеской жизни Юлька ни разу не пожалела, что Виктор стал ее мужем. Они были очень счастливой супружеской парой, пока не появилась эта черная кошка после их большой ссоры. К утру кошка выросла до размеров верблюда и Юльке стало страшно. С кошкой, пусть даже черной, она бы как-нибудь еще справилась, а с кошкой – верблюдом – навряд ли.

Муж ушел, хлопнув входной дверью. Ушел без завтрака и без прощального поцелуя. Первый раз за все пять лет.

Юлька выглянула в окно. Муж даже голову на их окно не поднял. Сел в машину и уехал. Юлька разрыдалась. Ей очень захотелось, чтобы ее кто-нибудь пожалел, посоветовал что ей теперь делать ? Маме звонить нельзя. Она толком ничего не посоветует, только за лекарство будет хвататься и начнет звонить Юльке через каждые пять минут. Юлька вспомнила про Жанну.

– Жанн, я с мужем сильно поссорилась.

– Ну и что тут особенного ? Я со всеми своими мужьями ссорилась по тысячу раз в день. И с первым, и со вторым, и вот сейчас с третьим. Глаза бы на него не глядели.

– Жанн, а мы первый раз за все пять лет поссорились и я не знаю что мне теперь делать ?

– Листок чистый у тебя есть ?

– Есть, – ответила Юлька. – А зачем ?

– Возьми чистый листок, раздели его пополам и в одну колонку запиши все его «плюсы», а в другую «минусы». И все станет понятно. Что воду в ступе толочь ? Я всегда так делаю. Наберется много «плюсов» – значит мирись, а уж если много «минусов» – разводись. Вот тебе и вся арифметика.

Юлька разделила листочек пополам. «Минусов» она накидала как-то сразу очень много – и то, что муж дверью сегодня хлопнул, и то, что не поцеловал, и то, что на их окно не посмотрел и рукой, как всегда, не помахал. Ерунда, конечно, но все-таки… Обиженная Юлька никак не могла вспомнить у любимого мужа ни одного «плюса»…

В загсе Юльку приняла сама начальница.

– Я хочу подать заявление на развод, – сказала ей Юлька.

– Даже и не мечтайте, Комарова, – ответила начальница загса, заглянув в Юлькино заявление. – Вы мне всю статистику что ли хотите испортить ? Мы только, только вышли в положительную динамику. Браков у нас на сегодняшний день больше, чем разводов.

– Но у меня есть веская причина.

Юлька положила на стол свой листочек с «минусами» мужа.

– Детский сад младшая группа, – сказала Юльке начальница загса и выбросила Юлькин листочек в мусорную корзину. – Жаловаться на меня будете ? – поинтересовалась она у Юльки.

– Не знаю, – честно ответила Юлька и пожала плечами.

– Будете, будете. Все на меня жалуются. Разведу – жалуются. Не разведу – опять жалуются.

На улице Юльку окликнул знакомый голос.

– Ой, тетя Галя, здравствуйте.

Бывшая Юлькина соседка тетя Галя выходила из магазина с большим тортом в руке.

– Вот, – кивнула она на коробку, – мужа своего захотелось побаловать. Просто так к чаю купила.

– Так Вы же его всю дорогу, я помню, ругали – пузатый, лысый, ленивый. Только и знает, что на диване лежать, да футбол по телевизору смотреть, – удивилась Юлька.

– Да мы просто с тобой давно не виделись.

– Он что, так сильно за это время изменился ?

– Да нет. Такой же пузатый как бегемот, такой же лысый и вредный. Но знаешь, Юль, еду я как-то в метро, смотрю на людей вокруг и на мужчин тоже. А что ты удивляешься ? Мне всего-то сорок с небольшим. Все мужики мне кажутся такими чужими, чужими. Вот так случись что с моим Васей, мне никто, никто кроме него и не нужен. Честно. И пусть он пузатый, лысый, вредный. И пусть он храпит как сто паровозов вместе взятых. Но он, Юль, любимый. Мне как эта мысль в голову пришла, я сразу же к Васе на работу кинулась. Так мне захотелось его увидеть. Он мне еще, я помню, сказал тогда :– Ты чего приперлась-то ?

Ну и ладно, думаю я. Приперлась так приперлась…

– Соскучилась, – говорю я ему.

А дальше и объяснять не стала. Все-равно не поймет. Мозги у мужиков, Юль, совсем другие. На них и обижаться-то грех Убогие одним словом. А на убогих никогда не обижаются. Просто любить их надо, да жалеть. Ну начну я ему объяснять, что приехала, потому что люблю его, жить без него не могу, что он самый мой любимый мужчина на всем белом свете. Так он еще подумает, что я с ума сошла что ли ?

Всю дорогу последние слова тети Гали крутились в Юлькиной голове. На проходной института, где работал Юлькин муж, ее знали и пропустили. Вахтер вызвал Виктора из лаборатории по телефону. Любимый Юлькин муж спустился к ней очень быстро.

– Юль, ты зачем приехала ? – искренне удивился муж.

– Соскучилась, – ответила Юлька. – Мы просто давно не виделись…

А дальше Юлька объяснять не стала. Все-равно не поймет…

Через год Юлька с мужем пришли в загс регистрировать своего первенца. Юльку встретила та же начальница и сразу узнала :

– Ну что, Комарова, больше разводиться-то не собираешься ?

– Да нет, – просияла Юлька, – у нас все хорошо.

– А ты вроде говорила, что все плохо.

– Да мы просто давно в Вами не виделись…

Мне приснилось свадебное платье…

– Оль, представляешь, мне сегодня ночью во сне приснилось свадебное платье.

– Поздравляю. С четверга на пятницу сны всегда сбываются. Как говорится, «сон в руку».

– В какую руку, Оль ?

– В правую, конечно. Обручальное кольцо всегда на правой руке носят. Замуж, подруга, скоро выйдешь. Сон вещий. Это я тебе точно говорю.

– А ничего, Оль, что замуж меня никто пока не зовет ?

– Ну и что ? Не зовет, так позовет. Какие наши годы ? Сон-то вещий.

– Первый и последний раз в жизни меня звал замуж Костик Малышев. Когда я училась во втором классе. Он везде ходил за мной по пятам и нас даже прозвали неразлучниками. Как попугаев. Знаешь, есть такие попугаи-неразлучники. Они всегда парой живут.

– Про попугаев я, честно говоря, ничего не знаю, – призналась Ольга. – А вот тебе скажу одно. Ехать тебе надо и, причем, срочно.

– Куда ехать ? – удивленно спросила Лена.

– Сама знаешь куда. К Костику этому твоему Малышеву.

– Оль, ты с ума сошла ? Это было тридцать лет назад. У него уже наверняка жена и семеро детей по лавкам. Это только я одна в девках засиделась, а все мои ровесники давно уже семейные. Да и далеко это, если ехать. Мы жили тогда на Урале. Красивый такой город на берегу реки. Я когда в третий класс перешла, родители в Москву переехали. До этого города сутки на поезде.

– Ну что такое сутки, Лен ? – спросила Оля. – Всего каких-то двадцать четыре часа.

– Скажите что у Вас билетов на ближайшее время до Кургана нет, – попросила Лена кассиршу на вокзале.

– Есть, – сухо ответила она.

– Тогда скажите, что у Вас нет купе, – не отставала Лена.

– Есть и купе. Есть даже нижняя полка, – в голосе кассирши появилось раздражение.

Лене стало почему-то ее очень жалко и она купила сразу два билета. Один туда, а другой обратно. Она даже хотела в какой-то момент рассказать кассирше про свой сон и про цель своей поездки, но передумала. Вдруг у кассирши все хорошо в ее личной жизни и она ее не поймет. Ее поймет только такая же сумасшедшая одинокая женщина. Как подруга Оля, например.

Дом Костика Малышева Лена нашла без всякого навигатора очень быстро. И квартиру его она хорошо помнила. Лена еще удивилась, что подъезды в этом уральском городе, в отличии от Москвы, без железных дверей и кодовых замков. Как в детстве.

Дверь квартиры Лене открыла молодая миловидная женщина.

– Что и требовалось доказать, – обругала себя мысленно Лена.

– Здравствуйте, – сказала она вслух. – Я бы хотела увидеть Костю Малышева.

– Здравствуйте, – ответила миловидная женщина. – Я бы тоже хотела его увидеть. А Вы ему кто ?

– Я его давняя знакомая. Я приехала из Москвы.

– И зачем он Вам ? Если это не секрет.

– Нет, не секрет. Он много лет назад обещал на мне жениться. Вот я и приехала узнать, не передумал ли он за тридцать лет ?

– Вообще-то на Костю это не похоже. Если уж он что-то пообещал, то обязательно выполнит. Я его хорошо знаю. Я его родная сестра. А Вас я вижу первый раз в жизни. И почему, скажите, я должна верить Вам, а не своему родному брату ? Сейчас столько мошенников кругом ходит. Никому доверять нельзя. А особенно у вас там в Москве. По телевизору то и дело показывают.

– Это точно, – подтвердила Лена. – Мошенников у нас много. Я бы на Вашем месте тоже ни за что не поверила какой-то чужой тетке.

– Вот видите. Вы меня понимаете. Так что простите. Пустить Вас на порог я не могу.

– Да я нисколько и не обижаюсь, – честно призналась Лена. – Вы только скажите где сейчас Костик ?

– Он далеко. Работает вахтенным методом на Севере. Приезжает редко. Созваниваемся.

– А он женат ?

– Холостой. Сколько я ему этих невест приводила знакомиться. Все бес толку. И красавицы, и умницы, и хозяйственные, и, – сестра Костика критически оглядела Лену с головы до ног, – молодые…, – добавила она после осмотра.

– Мы с Костей ровесники, поспешила оправдаться Лена. – Нас в детстве даже называли неразлучниками. Как попугаев.

– Ну, про попугаев я ничего сказать не могу. Не знаю. Я скажу только, что Костя на десять лет старше меня, а выглядит моложе. Женщины за ним косяками ходят.

– Да я понимаю, что шансы у меня нулевые. Просто сон мне приснился один сказочный.

– А мы, к сожалению, не в сказке живем, а в реальном мире, – сестра Кости вздохнула.

– Будете в Москве – заходите в гости. У меня простой адрес. Самый первый дом у метро «Новослободская».

Сестра Костика захлопнула дверь.

– Вот за что я люблю железную дорогу ? – подумала Лена, выходя их подъезда. – Что всегда можно купить обратный билет. Хорошо бы и в жизни так было. Купил обратный билет и вот ты уже в детстве. Во втором классе. Третья парта на среднем ряду. А рядом с тобой искренне влюбленный в тебя мальчик по имени Костик Малышев…

Костик встречал Лену у ее подъезда с огромным букетом белоснежных свадебных роз.

– Как ты здесь очутился ? – ахнула Лена.

– Я жду тебя уже целый час. Самолеты, к твоему сведению, летают быстрее, чем ходят поезда. Мне позвонила сестра и сказала, что приезжала какая-то сумасшедшая из Москвы и уверяла, что я обещал когда-то на ней жениться. Эта сумасшедшая еще про каких-то попугаев-неразлучников говорила. Ну тут я сразу же про тебя подумал. Хорошо еще, что у твоего дома только один подъезд. А то я бы тебя еще тридцать лет в вашей Москве искал…

– Ну как вы там, молодожены ? – спросила Лену подруга Ольга по телефону.

– Все хорошо, Оль. Костик на работу устроился. По специальности. Ему московские друзья помогли.

– А сама как себя чувствуешь ?

– Хорошо. Врач говорит, что несмотря на то, что я поздно рожающая, первые роды, а все идет нормально. Костик мальчика ждет, а я точно знаю, что будет девочка.

– Почему ты так уверена ?

– А мне просто опять ни с того, ни с сего приснилось свадебное платье…

Кстати, о птичках…

– Журавлев, ты мне скажи, только честно, ты вообще-то жениться на мне собираешься или нет ?

– Лен, ты чего меня с самого утри загружаешь своими проблемами ?

– Да нет, Журавлев, это не мои, а наши с тобой проблемы.

– Тебе что, плохо живется со мной без всякого штампа в паспорте ?

– Нет, Журавлев, мне не плохо, только я хочу, чтобы мне было хорошо. Понимаешь ? Хо-ро-шо ! Как у нормальной замужней женщины. Ты сейчас свободная птица. Можешь прийти домой, а можешь и не прийти. И я даже не могу потребовать от тебя отчета где ты был ? Потому что я тебе никто. Я не жена.

– Ага, а если бы ты была жена ?

– Да я бы тебе такой скандал закатила, что мало бы тебе не показалось.

– Ну вот сама видишь. Так мы живем без всяких скандалов. Тихо и мирно. Каждый свободен делать что хочет. И ты, кстати, в том числе.

– А я не хочу этой свободы, Журавлев. Я хочу, чтобы дома у меня был строгий муж. Я могла бы, к твоему сведению, пойти налево. Кандидаты найдутся.

– Так в чем же дело ? Флаг тебе в руки.

– Я могла бы, Журавлев. Но есть одно «но». Я люблю тебя. Вот в чем беда. И никакие другие мужики мне и близко не нужны. Кстати о птичках, Журавлев. Журавли, к твоему сведению, как и лебеди одну пару образуют на всю жизнь. И если один из них погибает, то другой остается одиноким до самого конца жизни.

– Лен, ну какая тебя сегодня с утра муха укусила ? Ты же понимаешь как все это пошло. Эти свадебные машины с цветочками, эти свадебные платья на один день, еще куклы и мишки на капоте. Это же просто смешно. Да и сам штамп в паспорте по большому счету совсем ничего не решает. Главное – это отношения двух людей. Им хорошо – и они вместе. Им плохо – разбежались в разные стороны без взаимным претензий.

– А дети ?

– А что дети ?

– А то дети. Когда мужчина и женщина спят в одной постели, от этого, к твоему опять же сведению, получаются дети. Мальчики и девочки. Чем они то виноваты, что родятся внебрачными ?

– Знаешь, я как-то о детях и не думал. Нам что вдвоем с тобой плохо ?

– Нам не плохо, Журавлев. Нам не плохо. А я хочу, чтобы нам было хорошо. Законный муж, законная жена, законные дети.

– Ты только представь какие сразу же начнутся проблемы с этими детьми. Крик, шум, гам, бессонные ночи, сад, школа, переходный возраст.

– Журавлев, сколько тебе лет ? Под сорок уже, а мне под тридцать. В роддоме среди двадцатилетних девочек я уже буду считаться поздно рожающая. А ты прикинь свои года. Пока поженимся, пока ребенка родим, пока ребенок в школу пойдет тебе уже под пятьдесят будет. На дедушку уже будешь похож, а не на папу первоклассника.

– Нет, мне все-таки интересно, что за день сегодня такой особенный, что ты с самого утра меня грузишь ?

– Такой день, Журавлев. Двадцать первое августа. Ровно семь лет тазад мы с тобой познакомились. Я тут подарок тебе приготовила по этому случаю. Изучай.

– А что это ?

– Расписание, Журавлев.

– Расписание чего ?

– Расписание работа ближайшего к нашему дому Загса.

Лена чмокнула обалдевшего Журавлева в макушку и хлопнула входной дверью.

Двое взрослых орали, трое детей плакали и со стороны можно было подумать, что наступил конец света в одной отдельно взятой квартире. Всей семьей искали Степкины школьные брюки.

– Весь в тебя, – орала Лена на мужа. – Такой же безалаберный, как и ты. Бросает вещи где попало.

– На себя посмотри, – отвечал ей Журавлев, не отрываясь одновременно от поисков.

Первоклассник Степка плакал не из-за брюк. Ему просто очень не хотелось идти в школу. Пятилетняя Лиза плакала потому, что ей очень не хотелось идти в садик. Двухлетняя Настя плакала вместе с братом и сестрой просто за компанию.

Когда брюки, наконец, нашлись, Журавлев галопом побежал со Степкой в школу. А Лена, подхватив Настю под мышку, таким же галопом побежала с Лизой в садик.

Вечером семья собралась в полном составе. Страсти за день улеглись. Поужинали и стали наряжать елку. Скоро Новый год.

Когда дети уснули, Журавлев с Леной притулились на маленьком кухонном диванчике. Сидели молча. Им было очень хорошо вдвоем. Лена положила свою голову Журавлеву на грудь, а он обнял Лену двумя руками.

– Я люблю тебя, Журавлев, – сказала Лена.

– Кстати, о птичках, Лен. Говорят, что следующий год будет годом Петуха. А в год Петуха рождаются очень талантливые дети…

Замнем, для ясности…

Ольга сразу поняла, что Игорь что-то от нее скрывает. Она слишком хорошо знала своего сына.

– Ну что ты, интересно, удивляешься ? – спрашивала Ольгу ее подруга Ирина, когда она пожаловалась ей, что у ее единственного сына Игоря появились какие-то секреты от нее. – Ему скоро уже двадцать лет. Студент уже. Он совсем не обязан тебе все докладывать и во всем отчитываться.

– Но у нас с ним никогда не было никаких секретов друг от друга, – сказала расстроенная Ольга и готова была расплакаться.

– Привыкай, дорогая. Не было секретов раньше, так теперь будут. Возраст такой. А, может, девушка у него появилась ?

– Девушка ? – удивилась Ольга.

– А что тут удивительного ? Он вон жених уже. По два метра ростом вымахал. Девушки за ним наверняка уже табунами бегают. Приведет он тебе, Оль, скоро какую-нибудь Леночку или Светочку. Это жизнь, – вздохнула Ирина. – Вот так растишь их растишь неизвестно для кого.

Олю нисколько не напугали слова подруги о какой-нибудь Леночке или Светочке. Жизнь есть жизнь. Олю напугало слово табун. Что девушки за ее единственным сыном бегают табуном. Ольга никогда не считала своего сына красавцем, но была согласна с подругой, что Игорь был парень видный. В классе он всегда выделялся своим высоким ростом. Весь в отца. Но то, что он был ростом в своего долговязого отца, это еще ничего. А вдруг он будет как отец большой любитель женского пола ? Проще бабник. Вот этого Ольга очень боялась.

Десять лет назад она застала своего мужа с любовницей. Ольга хорошо, до мельчайших подробностей, помнит тот день. У нее разболелась на работе голова и начальница отпустила ее домой. Когда Ольга открыла квартиру своим ключом, перед ней предстала картина «Не ждали». Ее муж с какой-то белокурой красоткой сидели на кухне за накрытым столом. Ольга еще успела тогда заметить два фужера с красным вином. Эти фужеры им кто-то подарил в день свадьбы.

Бежала Ольга тогда со своего седьмого этажа вниз через три ступеньки. Как еще голову себе не разбила. Муж доехал на лифте быстрее нее.

– Ты все не так поняла, – повторял он, хватая Ольгу за руку. – Ты все не так поняла…

Ольга поняла все так. Так, как поняла бы на ее месте любая другая замужняя женщина, застав своего супруга с белокурой красоткой в своем собственном доме. Ольга взяла сына и уехала с ним к своим родителям в другой город.

– Нет, – думала Ольга, – если сын собирается развести тут целый гарем, я быстро все пресеку.

Она решила спросить сына напрямую :

– Игорь, а у тебя девушка есть ?

– Мам, у нас на юридическом одни сплошные девушки. Парней по пальцам пересчитать можно.

– Я имею ввиду любимая девушка, – не отставала от сына Ольга.

– Мам, давай замнем этот разговор для ясности, – ответил Ольге сын и ушел в свою комнату.

– Ну вот и поговорили, – подумала Ольга.

– Ничего, не волнуйся, – успокаивала Ольгу подруга. – Еще приведет знакомиться. Куда он денется ?

Подруга как в воду глядела.

– Мам, – сказал однажды Ольге ее сын, – а можно я завтра вечером приду не один ?

– Можно, – ответила Ольга и улыбнулась.

Ну, наконец-то.

– Только обещай, что ты будешь рада любому человеку, который со мной придет.

– Обещаю, – сказала Ольга и добавила для верности, – конечно.

– Ну вот, лед тронулся, – сказала Ирина, когда Ольга рассказала ей о разговоре с сыном. – Готовь угощение. А ты напрасно переживала.

Когда Ольга накрыла стол, в дверь позвонили. На пороге стоял сын Игорь и ее бывший муж, отец Игоря, с большим букетом цветов. Они не виделись почти десять лет, а бывший муж почти не изменился. Как заморозился, позавидовала про себя Ольга. Она только набрала побольше воздуха в легкие, чтобы сказать бывшему мужу все, что она о нем думает, но ее опередил сын :

– Мам, ты обещала.

Помыли руки. Сели за стол. Аппетит у бывшего мужа всегда был хороший. Он уплетал за обе щеки. Хоть и не в коня корм. У бывшего мужа Ольга не заметила ни одного лишнего килограмма. Сын тоже ел и одновременно рассказывал, как они с отцом сначала созвонились, потом несколько раз встретились. Отец специально приезжал для этого в Москву. Не зря Ольга чувствовала, что сын от нее что-то скрывает. Материнское сердце не обманешь.

– Оль, – сказал ей бывший муж, когда она уже убрала тарелки и разливала чай, – нам надо с тобой поговорить.

– Не хочу я с тобой ни о чем говорить, – сказала Ольга. – Поговорили уже десять лет назад и хватит.

– Мам, ты забыла, что я учусь на юридическом. В уголовном кодексе нашей страны есть статья о том, что за давностью лет многие преступления прощаются и наказание за них отменяется. Полная амнистия.

– Что, и за предательство, и за измену тоже ? – спросила Ольга.

– За все. Даже за убийство, – подтвердил сын.

Ольга внимательно посмотрела на бывшего мужа. Надо было его тогда укокошить прямо там на кухне. Я бы уже и на свободу вышла. По амнистии…

– Оль, – сказал ей бывший муж каким-то вдруг охрипшим голосом, – мне хватило этих десяти лет, чтобы понять, что только ты мне нужна. Ты и Игорь. Я тебя люблю, Оль. И всегда любил. Прости меня.

– Мам, ну ты же тоже отца любишь.

– Кто это тебе сказал ?

– Да ты сама много раз говорила, что ты однолюбка. Если кого полюбишь, то это уже навсегда.

– Я что-то такого не помню.

– Зато я хорошо помню, – сказал сын.

– Ладно. Замнем, для ясности, – ответила Ольга и отвернулась к окну, чтобы ее сын и бывший муж не увидели, что она улыбается.

Ее улыбку никто бы и не заметил. Но если на улице темно, а в комнате горит свет, то оконное стекло превращается в зеркало и прекрасно все отражает. Ольгину улыбку заметили и в окне тут же, как по команде, появились еще две улыбающиеся физиономии.

Ну что тут еще добавить ? Да ничего. Лучше уж замнем, для ясности…

Если не считать меня…

В моей семье все верят в сказки, если не считать меня.

Еще за целый месяц до Нового года сын и дочка пишут письма Деду Морозу и заказывают ему подарки. Мои дети пока не знают, что Дед Мороз это я, что кошелек у меня не резиновый, что с каждым годом исполнять их пожелания мне становится все труднее и труднее.

– Да нет ничего проще, – успокаивала меня моя подруга Лариска, такая же разведенная мать-одиночка как и я. – Я давно решила все эти проблемы с Дедами Морозами. Дочь пишет письмо и я отдаю его ее отцу, а письмо сына – второму моему бывшему мужу, его отцу. И все. Как хотите. Дети ваши и проблемы ваши. Не все же мне на своем горбу тащить.

Встречаться с отцом моих детей, а тем более что-то у него просить мне совсем не хотелось. Разводились мы с ним тяжело. Каждый остался при своем мнении.

– Ну и дура, – сделала вывод Лариска. – На одну свою зарплату ты обречешь своих детей на нищенское существование.

Последние слова Лариски меня подстегнули. Я позвонила бывшему мужу и назначила встречу. Мне даже показалось, что он обрадовался моему звонку. Мы не виделись и не разговаривали ни разу после развода. А прошло уже без малого почти пять лет.

– Хорошо выглядишь, – сказал мне бывший муж. – Сауна, бассейн, фитнес, массаж ?

Знал бы он мой фитнес, ухмыльнулась я. Утром летим бегом с Васькой в детский садик. Потом бегом на работу. Дочь Женя, слава Богу, ходит уже в школу сама. Третий класс. В обеденный перерыв лечу по магазинам. После работы как загнанная лошадь опять в садик. Потом дома готовка, стирка, уборка, уроки с Женей, поиграть с Васькой. Укладываю детей и к двенадцати часам ночи сама падаю на кровать как труп и сплю без всяких снов и сновидений. А утром все по новому кругу.

Я объяснила бывшему мужу зачем я его позвала и отдала ему два письма Деду Морозу от наших детей. Он кивнул в знак согласия.

– Давай вечером на этом же месте и встретимся, – предложил он. – Я постараюсь все купить.

– Давай, – согласилась я.

Вечером бывший муж встретил меня на том же месте с пустыми руками. На мой удивленный взгляд он только сказал :

– Пойдем.

– Куда ? – спросила я.

– Не переживай, – ответил он. – Тут рядом.

Бывший муж привел меня в магазин «Снежная королева» и попросил продавцов подобрать на меня натуральную шубку только обязательно розового цвета.

– Ты что, с ума сошел ? – спросила я. – Какую шубку ?

– Я с ума не сошел. Это заказ Деду Морозу от нашего Васьки. Он попросил розовую шубку для мамы, а то она всю зиму в курточке ходит. Ей холодно.

Шестилетний Васька был в нашей семье самый практичный и на мелочи не разменивался. Я не успела оглянуться, как уже стояла в розовой шубке какой-то сказочной красоты. На этикетку с ценником мне даже страшно было смотреть, да и на бывшего мужа тоже. Мне было почему-то очень стыдно.

– Давай скажем Ваське, – предложила я, – что у Деда Мороза не хватило на шубку денег.

– Ты за эти годы забыла, что я никогда не вру. А шубка тебе очень идет. Правда ? – спросил мой бывший муж у продавцов.

Они дружно улыбнулись и как по команде закивали головами.

– Я тебя подвезу, – сказал мне бывший муж.

Ехали молча. Мне неудобно было спрашивать про письмо дочери и я решила, что куплю ей что-нибудь сама. У самого дома мой бывший муж вдруг спросил меня :

– Скажи, а я хоть чуточку на принца похож ?

– Ты что, тоже веришь в сказки ? – вырвалось у меня.

– Да дочь наша Женя попросила у Деда Мороза сказочного Принца для мамы. Вот я и думаю сойду я за него или нет ?

– Для сказочного Принца нужна сказочная Принцесса, а не загнанная мать-одиночка. И шуба твоя и Принцы все эти – это все сказки для детей дошкольного и младшего школьного возраста. Как раз для Васьки и Жени. Но мы то с тобой взрослые люди и все понимаем. Пройдет совсем немного времени и дети перерастут свой сказочный период детства и будут реально смотреть на жизнь.

– А я помню, как плакал в детстве, когда мне сказали, что никакого Деда Мороза нет, – сказал бывший муж и мне почему-то стало его очень жалко.

К двенадцати часам ночи мы с Женей и Васькой накрыли праздничный стол. Нарядная елка весело подмигивала нам своими огоньками. Дети весь вечер о чем-то шептались друг с другом, а как только я входила – они замолкали.

С боем курантов в нашу дверь позвонили. На пороге стоял мой бывший муж с огромным букетом белоснежных роз.

– Принц, – ахнула Женя.

Ей было всего четыре года когда мы с мужем развелись и она отца своего совсем не помнила.

– Принц, – выдохнул Васька.

Ему был всего годик и отца он помнить никак не мог.

Вся моя семья искренне верила в сказки. Если не считать меня…

Восток – дело тонкое…

Расстояние до Москвы было очень большое, почти тысяча километров. Связь плохая, телефон старенький и Платоновна половину слов не расслышала из того, что долго ей говорила дочка. Она только поняла три главных новости. Две из них ее порадовали, а одна напугала. Радостная весть – приезжает дочка Надюшка. Они не виделись уже несколько месяцев. С самого лета, когда Надюшка приезжала к родителям в деревню в отпуск. А сейчас уже октябрь. Скоро снег ляжет. А там и зима.

Вторая новость – дочка приезжает не одна, а с женихом. Да, честно-то говоря, пора уже. Ей скоро двадцать пять лет. По деревенским меркам она уже давно старая дева. Хоть на старую деву Надюшка совсем не похожа. Скорее похожа на девушку-подростка. Худенькая, длинноногая, стройненькая как статуэточка с целой гривой золотых волос.

А вот третья новость Платоновну просто убила. Она даже на стул плюхнулась без сил. Жених у ее единственной дочки не русский.

– Мам, – говорила ей дочка по телефону, – он очень хороший, он лучше всех, но только он не русский. Он, мам, …

А дальше Платоновна не расслышала, только уловила окончание «бек».

– Узбек, – предположил муж Платоновны Семен Семенович.

– Казбек, – сказал дед Платон.

– Это гора, – поправил деда Платона Семен Семенович. – И потом Казбек – это Кавказ, а раз какой-то «бек» – значит это Азия, Восток.

– Какая разница, – не сдавался упрямый дед Платон. – Все-равно какой-то чучмек. А может быть даже и мавр.

Платоновна заплакала. Ей так стало страшно за свою любимую дочку.

– Еще вопрос чем этого «бека» кормить ? – подбросил жару в огонь Семен Семенович вместо того, чтобы успокоить жену. – Они там что-то едят, а что-то нет.

– Да, – поддакнул дед Платон. – Восток – дело тонкое…

Платоновна не спала всю ночь и перебирала в голове всех неженатых парней в их деревне. С целый десяток набралось. Своих холостяков вон сколько, мысленно разговаривала она с Надюшкой. Зачем нам еще какой-то там «бек» ? Вон хоть у Семеновны Витька. Чем не жених ? На машине ездит, с портфельчиком ходит. И образование у него высшее, плюс не пьет и не курит.

К утру Платоновна успокоилась. Если у Надюшки с ее «беком» свадьба не состоится и она его бросит, то они с Семеновной договорятся и Витьку с Надькой обязательно поженят.

Красивая серебристая машина с Надюшкой и ее женихом остановилась около дома Платоновны уже под вечер.

– Мам, – сказала Надюшка, выйдя из машины, – знакомься. Это Санжар, мой жених.

Платоновна испугалась, что такое мудреное имя они ни в жизнь с первого раза не запомнит.

– Зовите меня просто Саша, – пришел на помощь Платоновне Надюшкин жених и так им всем улыбнулся, что дед Платон подумал, что не может быть у человека с такой улыбкой всего только тридцать два зуба. Как минимум в два раза больше.

Когда Надюшка с женихом вошли во двор, откуда-то выскочила Жунька, маленькая, но очень скандальная собачка неизвестной рыжей породы внешне похожая на сильно потрепанную тяжелой жизнью лисичку. Жуньку просто забыли привязать. Все замерли. Жунька чужих терпеть не могла, мгновенно бросалась с разбега, подпрыгивала и кусала за все, до чего доставала. Жунька стрелой подлетела к Санжару-Саше и… завиляла хвостом. Свой, отлегло от сердца у деда Платона. Жунька никогда не ошибается и плохих людей сразу чует.

Началась обычная суета. Пока накрыли стол, пока раздарили подарки, уже и ночь наступила. Санжар-Саша ночевал на сеновале, а Надюшка в доме. Это Платоновну порадовало. У них в деревне нравы строгие. До свадьбы жених и невеста всегда живут со своими родителями.

Утром Санжар-Саша попросил у Платоновны и Семен Семеныча руки их единственной дочери Нади.

– Держись, Платоновна, – пугала ее соседка. – Теперь у тебя тут целый аул будет. Они дружные. Где один, туда и вся родня подтянется.

Санжар-Саша был на десять лет старше Надюшки. Ему уже стукнуло тридцать пять.

– Что ж ты до таких годов и не женился ? – прямо спросил его дед Платон.

– Да сватали мне невест много раз, а я все увиливал, да увиливал от женитьбы. А потом в Москву сбежал, чтобы ко мне с женитьбой этой не приставали. Не готов был, видно, еще.

– А в Москве что делаешь ? – продолжал допрос Семен Семенович.

– У меня строительная бригада. Дома в основном строим. Заказов сейчас много. Только успевай поворачиваться.

– А Надьку нашу где нашел ? – опять спросил дед Платон.

– Я по Арбату по делам бежал, а она с подружкой у окна в кафе сидела. На обед забежали туда перекусить. Я как ее увидел, то сразу же подумал, что если я на ней не женюсь, я не женюсь вообще никогда. Родня-то моя была сначала сильно против, а потом испугались, что я бобылем останусь и они внуков не дождутся и успокоились.

На прямые вопросы деда Платона и Семена Семеныча Саша-Санжар давал искренние ответы и нравился им все больше и больше. У Платоновны к будущему зятю как-то сразу сердце легло. Вот только один вопрос ее очень волновал. Вопрос веры. Саша-Санжар мусульманин. Надюшка – православная, крещеная. А как же их дети ? Они какой веры будут ?

– По вере матери, – успокоил ее Семен Семенович. – Значит будут православными.

– Не скажи. У них там на Востоке патриархат. Как отец решит, так и будет, – расстроил Платоновну дед Платон.

Вся родня Саши-Санжара жила в Узбекистане в Самарканде и на свадьбу в Москву гости летели, заняв в самолете две трети посадочных мест. Самому старшему гостю было девяносто лет, а самому младшему восемь месяцев. Гуляли целую неделю. Все расходы оплатил Саша-Санжар.

Через год у Надюшки родилась дочка Нигина, а еще через два года сын. Его назвали как отца Санжар. Саша-Санжар был не против, чтобы детей крестили в православную веру. Нигина – Нина. Санжар – Саша.

Надюшка с семьей часто приезжала к Платоновне в деревню. Платоновна в своих внуках души не чаяла. Хоть они и были копия отец.

– Нашего ни капельки нет, – сокрушался дед Платон. – Чистый Узбекистан.

– Одно я вот только не пойму, – сказал однажды деду Платону Семен Семеныч, – муж у нашей Надьки не русский, мусульманин, а батюшке нашему Симеону вон как помогает. Колокольню заново построил, купол обновил. А Бог то у него другой.

– Да что там говорить, – ответил ему на это дед Платон, – Восток – дело тонкое…

Вопрос, конечно, интересный…

– Вы только, пожалуйста, не обижайтесь, – сказала Ольга, – но я должна Вас спросить – Вы, случайно, не пьющий ?

– Вопрос, конечно, интересный, – ухмыльнулся мужчина.

– Просто у меня сын подросток, – продолжала объяснять Ольга, – и у нас в доме никакого спиртного никогда не было. Кроме растирки от простуды. И мне бы не хотелось, чтобы сын видел рядом с собой плохой пример.

Ольга была матерью-одиночкой. Они жили с сыном вдвоем в двухкомнатной квартире, доставшейся Ольге от родителей. Чтобы как-то выживать и поднимать сына, Ольга сдавала вторую комнату жильцам. Обычно это были студенты из знаменитого Бауманского училища, которое было по соседству. Но сейчас лето. Студенты разъехались по домам и Ольга, как и многие москвичи, пошла на вокзал с табличкой «Сдаю комнату». Ей не хотелось в летние месяцы терять дополнительный заработок. Жили они с сыном очень скромно и лишние деньги никогда не помешают.

Мужчину звали Николай. Он пообещал Ольге, что будет вести абсолютно трезвый образ жизни и они обговорили цену. Николай заплатил Ольге за два месяца вперед.

– Что за шум, а драки нету ? – спросил Николай, когда вошел вечером на кухню.

Ольга никогда не повышала голос на сына, даже при серьезных разногласиях. Она старалась спокойно убедить его какими-то вескими аргументами. Это сын Степан всегда криком доказывал Ольге свою правду.

– Да вот, – кивнула Ольга на сына, – пришел с громадным синяком под глазом, а с кем и за что подрался не говорит.

– Да я на ветку просто наткнулся. Сто раз тебе уже говорил.

– Тихо, тихо. Только не надо кричать, – сказал Николай. – На ветку, так на ветку. Тем более деревьев во дворе вон как много, – Николай кивнул в сторону окна.

– Ну вот, мам, чужой человек все сразу понял, не то, что ты.

– Садитесь с нами ужинать, – предложила Ольга. – У нас сегодня картошка жареная.

– Ой, дядя Коля, Вы такую картошку в жизни не ели. Вкуснотища – пальчики оближешь.

– А я вас рыбой мурманской угощу, – сказал Николай. – Вы тоже, я уверен, такую вкуснотищу никогда не ели.

За ужином Николай интересно рассказывал про свой северный край, про холодное море, про северное сияние и белые ночи.

– А в Москве Вы по делам ? – спросила Ольга.

– У меня отпуск накопился не отгулянный за пять лет. Начальство приказало срочно отгулять, чтобы не пропал. Вот я и решил пожить немного в Москве, потом немного в Питере. Друзей и родных повидать.

– А семья у Вас есть ?

– Мам, ну ты как отдел кадров. Все тебе надо знать, – возмутился Степан.

– Вопрос, конечно, интересный. На данный момент у меня семьи нет, а другие подробности слишком грустные, чтобы о них вспоминать.

– Простите, – смутилась Ольга.

– Кто пойдет со мной гулять по вечерней Москве ? – спросил после ужина Николай.

– Я, – сразу же согласился Степан.

– Ну и отлично. Нам и фонарь с тобой брать не надо. Он у тебя под глазом.

– Так за что ты фингал то свой получил ? Мне сказать можешь ? – спросил Николай, когда они шли со Степаном по Арбату.

– За войну.

– То есть ?

– Да есть у нас во дворе хмырь один. Начитался каких-то книг и твердит, что и битвы под Москвой не было, и Сталинграда не было, и блокады Ленинграда тоже не было. А Советский Союз чуть ли не главный агрессор. Ну и пришлось доказывать дураку, что он не прав.

– Да, помойки всякой сейчас печатают много. На вас, на молодежь рассчитывают. Мозги вам хотят замутить.

– Да я эту белиберду и не читаю. У меня госконтроль рядом в виде мамы.

– Расскажи мне про нее, – попросил Николай.

– Что, дядя Коля, приударить за ней хотите ? Ничего у Вас не получится. Дохлый номер.

– Почему ? Она мне очень понравилась еще там на вокзале.

– Да она много кому нравится, а что толку ? Видать папашу моего она до сих пор любит.

– А где же он ?

– Откуда я знаю ? Знаю только, что бросил он ее, еще когда я в животе у мамы был. Я и имени его не знаю. А отчество у меня по деду – Михалыч.

Николай со Степой зашли по дороге в магазин. Николай набрал уйму дорогих продуктов.

– Куда так много-то, дядя Коля ? – всю дорогу удивлялся Степка.

И он и Николай тащили по две тяжеленные сумки наперевес.

– Я хочу устроить для вас с мамой праздничный ужин. Имею я право ? – вопросом на вопрос ответил Николай.

– Да я даже не знаю, – растерялся Степка. – У нас таких жильцов никогда не было. Это наоборот мама обычно всех подкармливает. И девчонок студенток, которые у нас живут, и всех местных бомжей. Кормит их и одевает. Они даже на работу к ней иногда приходят и денег просят.

– А где мама работает.

– В библиотеке городской здесь недалеко.

Николай устроил для Ольги и Степана праздничный ужин и они засиделись допоздна.

– Ольга Михайловна, Вас заведующая к себе вызывает, – позвали Ольгу из ее отдела.

В кабинете у заведующей сидел Николай и улыбался.

– Ольга Михайловна, вот товарищ, офицер военно-морского флота из Мурманска. Ему рекомендовали Вас как лучшего знатока истории Москвы. Расскажите ему про старую Москву и покажите самые исторические места. Трех дней Вам хватит ? – обратилась заведующая к Николаю.

– Вполне,– ответил тот.

– Ну и хорошо. Ольга Михайловна, Вы на три дня в служебной командировке.

– Можно было и без обмана обойтись, – сказала Ольга Николаю уже на улице. – Я бы и так Вам Москву показала. С чего начнем ?

– С ресторана, – сказал Николай. – Если честно, я хочу Вас очаровать и вскружить Вам голову.

– Вы забыли на минутку, Николай, сколько мне лет. Все эти Ваши методы для молоденьких девочек. А я все это уже проходила много, много лет назад. И до сих пор очень… больно.

Ольга глубоко вздохнула, чтобы не заплакать.

– Я его убью, – сказал Николай.

– Кого ? – испуганно спросила Ольга.

– Да этого Вашего, которого Вы до сих пор любите. Отца Степки.

– С чего Вы взяли, что я его люблю ?

– Степка сказал.

Вечером Николай напился и всю ночь пел в своей комнате одну и туже песню про усталую подлодку, которая из глубины идет домой. К утру Ольга со Степаном знали текст этой песни наизусть.

Утром Ольга ушла на работу, а Степка спасал как мог Николая от алкогольного отравления.

– Дядя Коля, мама пьяниц терпеть не может, но всю жизнь им помогает. Вот рассольчик огуречный Вам оставила. Пейте.

– Ничего, Степ, прорвемся.

После работы Ольгу встречал Николай с огромным букетом цветов.

– Я хочу сделать Вас счастливой, – сказал Николай Ольге.

– Вам что, больше делать нечего ? – искренне удивилась Ольга.

– Я хочу, чтобы Вы улыбались, чтобы Вы чаще смеялись. Почему Вы всегда такая грустная ? Я вот три билета в цирк достал. На Цветном бульваре.

– Идите со Степкой, а я цирк не люблю, – сказала Ольга как отрезала.

– Я же Вам говорил, дядя Коля, дохлый это номер влюбить мою маму.

Степан с Николаем возвращались из цирка.

– Да ладно уж, дядя Коля, нравитесь Вы мне очень. Мне с Вами хорошо. Открою я Вам один мамин секрет. Одна женщина еще в молодости предсказала маме, что у нее будет большая многодетная семья. Детей она очень любит. Нерастраченного материнства в ней вагон и маленькая тележка, вот все местные бомжи да пьяницы около нее и крутятся. Она всех их по-матерински жалеет, а они это чувствуют.

После ужина Николай сел за кухонный стол, положил перед собой чистый лист А4 и стал что-то рисовать. Когда Николай закончил, он молча передал листок Ольге и посмотрел на нее глазами сильно влюбленного мужчины.

– Я не очень сильна в живописи, – сказала Ольга.

– Мам, ну ты что ? Что тут непонятного ? Это ты, рядом с тобой дядя Коля, а рядом с ним я. А сзади наш новый дом.

– А это кто, – почти шепотом спросила Ольга.

– А это, мам, мои братики и сестренки.

– Откуда они взялись ?

– Мам, ну ты даешь. Вопрос, конечно, интересный, но я лучше промолчу…

Р.S. Через месяц Николай сделал Ольге предложение стать его женой, она согласилась и он увез их со Степкой в свой далекий Мурманск.

Через год у Николая и Ольги родилась дочка, через два года вторая, а через три года третья. Степан давно уже называл Николая папой.

– Пап, – как-то сказал он Николаю, – если так дальше пойдет, то мама скоро станет матерью-героиней, а ты отцом-героем.

Ольга кормила грудью самую маленькую Лизу, Николай держал на руках Катю, а Степка играл со старшей Машенькой.

В последнее время Ольгу мучал один и тот-же вопрос :

– За что ? За что мне только такое неожиданное счастье ?

Вопрос, конечно, интересный, но ответа на него я тоже не знаю. И правда, за что ?…

А, может, и не будет никакой зимы…

Бабье лето задержалось в Москве почти до самой середины октября. И если бы не желтая листва, которая птицами летела с деревьев даже от самого небольшого дуновения ветра, то можно было бы подумать, что наступил июль, или август.

Три подруги Лера, Лена и Маша сидели в сквере недалеко от метро. Нырять под землю в такой солнечный денек им не хотелось и они тянули время как могли.

– Ой, девчонки, ну как я люблю Бабье лето, – сказала Лена. – А, может, уже и не будет зимы, а будет только вечное Бабье лето.

Лена сбросила с себя теплую куртку и осталась в одной футболке.

– Размечталась, наивная ты наша, – хмыкнула Лера. – Да сказки все это про ваше Бабье лето. Просто последние теплые деньки.

Лера подставила лицо под лучи осеннего солнца и закрыла глаза.

– Почему-то, – продолжала Лена, нисколько не обращая внимания на слова подруги, – именно в это время мне особенно хочется женского счастья.

– Хронически несчастным женщинам не поможет уже никакое Бабье лето, – сказала Лера.

– А я, лично, себя несчастной не считаю, – сказала Лена. – Подумаешь, муж бросил.

– Подумаешь, да ничего не скажешь. Подумаешь, ты разведенная. Подумаешь, я мать-одиночка с двумя детьми мал мала меньше, – сказала Лера. – Счастья у нас с тобой хоть лопатой отгребай. Кстати, мой бывший, по слухам, женится. Нашел, говорят, себе женщину с двумя детьми. Своих ему мало. Чужих воспитывать будет.

– Лер, ты у нас такая красивая. Еще встретишь хорошего мужчину и будешь с ним счастлива, – вступила в разговор Маша.

– Нет уж. Никаких больше хороших мужчин мне не надо и даром. Про моего бывшего тоже все говорили хороший, хороший. Хороших мужчин в природе не существует. Теперь я это точно знаю, – Лера вздохнула. – Да и не хочу я своим детям отчима. Они отца своего родного обожают. Что Сашка, что Олечка. Пусть лучше будет родной отец по субботам и воскресеньям, чем неродной, но каждый день.

Ладно, девчонки, – пора по домам, – сказала Лена.

– Тебе-то куда торопиться ? Ты одна живешь. Никто тебя дома не ждет. Два выходных еще впереди, – сказала Лера подруге.

– Меня в гости пригласили. Обещали познакомить с очень хорошим мужчиной. Говорят, что он и умный, и добрый, и надежный.

– Прямо три в одном, – хмыкнула Лера. – В наши дни таких мужчин в музее надо показывать. Как последний живой экземпляр.

– А у меня, – сказала Маша, – на все выходные стирка, уборка, готовка. В будни я совсем ничего не успеваю. С уроками до самой ночи сидим.

– А ты мужа подключай, – предложила подруге Лера. – Пусть хоть часть домашних забот на себя возьмет.

– Ты же знаешь, Лер, у него в выходные машина на первом месте. Он как уйдет с самого утра в свой гараж, так только к вечеру и возвращается. Дети ему туда даже обед в термосе носят.

– Лучше бы он тебя на руках носил, а не машину свою. Не ценит, какая женщина ему досталась, – сказала Лера. – А я буду все выходные спать мертвым сном до победного. Я так устаю за неделю. И пусть только кто попробует меня разбудить раньше времени. Придушу прямо на месте.

Всю дорогу до самого дома Лена думала, что ей завтра надеть на важную встречу. В конце концов она остановила свой выбор на строгом бежевом костюме. Она и надевала-то его всего пару раз.

Лена только успела переодеться в домашнее платье, как к ней в дверь позвонили.

– Ой, Женька, как здорово, что ты пришел. Проходи. Сейчас ужинать будем. Я только что с работы. Да и ты, наверняка, голодный.

– Лен, я пришел сказать тебе одну новость. Лен, я женюсь.

– Давно пора. Сколько же можно в холостяках ходить ? Я очень, очень рада за тебя, – Лена обняла Женю и поцеловала. – Я так завидую твоей будущей жене. Ты, Женька, будешь идеальным мужем. Я же тебя с детского садика знаю. Ты самый лучший во всем мире мужчина. Я тебя очень, очень люблю. Если бы ты не был моим лучшим другом с самого детства, я бы сама за тебя замуж вышла с радостью. Правда. Я даже мужа себе искала похожего на тебя. Но первая моя попытка, как ты знаешь, сорвалась. Да ты и так все про меня знаешь. Но не будем о грустном. Ты лучше скажи, как твою будущую жену зовут ?

– Ее зовут Лена.

– Ой, да мы с ней тезки. А покажи мне ее фотографию.

Женя нажал кнопку на своем телефоне. На экране появилась фотография, а под ней подпись : «Любимая». С фотографии на Лену смотрела она сама и улыбалась.

– Лен, я больше не хочу быть твоим другом детства. Я хочу быть твоим мужем. Твоего второго замужества я уже не переживу.

– А что же ты так долго молчал ? – спросила Лена и заплакала. – Я так долго искала тебя в других мужчинах и ничего у меня не получалось. Сколько счастливых дней и лет мы с тобой потеряли.

– Ничего, – Женька прижал Лену к себе. – Помнишь, как в фильме говорили ? В сорок лет жизнь только начинается. А нам с тобой на целых десять лет меньше…

Лера проснулась от того, что на нее кто-то смотрит. Перед ее кроватью сидел на корточках ее бывший муж.

– Борисов, ты что тут делаешь ? – возмутилась Лера. – Который час ? Ты еще раньше не мог ?

– Отвечаю на твои вопросы по мере их поступления. Я тут сижу и смотрю на тебя. Сейчас шесть часов утри. Раньше я не мог. Метро не работало.

– Борисов, у тебя совесть есть ? Я за неделю так выматываюсь. Думала, что хоть в выходные посплю. А тут ты. И потом, разведка доложила, что ты женишься на какой-то женщине с двумя детьми. Вот и иди к ней. Что ты к нам то приперся ни свет, ни заря.

– А твоя разведка доложила тебе как зовут эту женщину, на которой я женюсь ?

– Да я и знать этого не хочу. Это твои проблемы. Ты же на ней женишься, а не я.

– Плохо твоя разведка работает. Женщину, на которой я женюсь, зовут, к твоему сведению, Лера. А детей ее Сашка и Олечка. Сказать сколько им лет, или сама догадаешься ?

– Борисов, я сейчас тебя стукну. Зачем тогда разводился и уходил ?

– Чтобы проверить, нужен ли я тебе ?

– И как, проверил ?

– Проверил. А как ты думаешь я сюда попал ? Ты не поменяла замки на входной двери. Значит, ждала, что я вернусь. И я вот, вернулся. Я люблю тебя, Лер.

Лера посмотрела в зеленые, зеленые глаза своего бывшего мужа и подумала про себя, а, может, и правда Ленка права. Не будет больше никогда никакой зимы, а будет одно бесконечное Бабье лето…

Маша встала в субботу как всегда рано. Муж ушел в гараж, а Маша стала готовить еду на все выходные. Она уже накрутила голубцов, приготовила запеканку. На плите доваривался борщ, когда вдруг вернулся муж с огромным букетом цветов. Маша застыла на пороге с вытаращенными глазами.

– Ты помнишь, какой сегодня день ? – спросил Машу муж. – Ровно десять лет назад я сделал тебе предложение стать моей женой и ты согласилась. Я хорошо помню, что той осенью стояли такие же теплые деньки. А ты еще мечтала, пусть не будет больше никогда зимы. Пусть будет бесконечное Бабье лето…

А дождь никто не отменял…

Их развели быстро. Лене даже показалось, что вся процедура прошла намного быстрее, чем семь лет назад, когда они с Кириллом поженились. Тогда еще женщина в длинном, зеленом, бархатном платье, работница загса, что-то долго и торжественно им говорила. И было много гостей. Сегодня они были с Кириллом вдвоем. На развод гостей не приглашают. Хотя почему бы не отметить этот событие, подумала про себя Лена, а Кирилл как будто ее услышал.

– Инна тебя в гости приглашает, – сказал Кирилл, когда они вышли из загса.

– А кто это Инна ? – спросила Лена.

– Это моя будущая жена. Она, в отличии от тебя, здорово готовит. По первой профессии она повар. Поедем к ней. Посидим, отметим сегодняшнее событие.

– Ты дурак, или прикидываешься ? – спросила Лена и плюхнулась без сил на ближайшую уличную скамейку.

– А что тут особенного ? Почему бы и не отметить ? Во-первых, не знаю как для тебя, а для меня сегодня праздник. Я вот это свидетельство о разводе с тобой в красивую рамочку вставлю и на стену повешу. А во-вторых, многие пары и после развода сохраняют дружеские отношения. Как во всем цивилизованном мире.

– Значит я не из этого цивилизованного мира, – сказала Лена. – Я не хочу сохранять с тобой дружеские отношения, а тем более знакомиться с твоей будущей женой.

Лена вцепилась мертвой хваткой в деревянное сидение уличной скамейки и подумала, что если Кирилл захочет ее силой оторвать, то она поддастся только вместе со скамейкой. Хотя Кирилл такой сильный, что подхватит худенькую Лену как пушинку вместе со скамейкой и даже не заметит дополнительной нагрузки.

– Да брось ты, Лен, все усложнять, – сказал Кирилл. – Живи просто. Инке посмотреть на тебя хочется, вот она это застолье и придумала. Может, спросить тебя хочет обо мне. Это же понятно. Если ты не поедешь, она обидится.

– Ну и пусть обижается. Это не смертельно.

– Понимаешь, она никак не поймет, почему мы разводимся. Она меня часто о тебе спрашивает.

– И что, интересно, ты ей говоришь ?

– А что говоришь ? Как есть. Что добрая, очень красивая, образованная, воспитанная. Не жена, а идеал. Если бы не одно «но». Если бы ты мне сразу сказала семь лет назад об этом, я бы еще подумал, жениться мне на тебе или нет. Но ты скрыла от меня очень важный факт.

– Какой ?

– То, что ты многодетная мать и дети твои и на первом, и на втором, и даже на сто двадцать первом месте. За семь лет жизни с тобой я окончательно испортил свой желудок, потому что ты никогда толком ничего не готовила и ели мы всю дорогу не пойми что. Да и когда тебе было готовить ? После работы ты бесконечно решала проблемы своих учеников. И выходных у тебя не было и праздников. Да и ночей нормальных как у мужа и жены у нас за все семь лет по пальцам пересчитать можно. То ты за тетрадками всю ночь сидишь, то у урокам своим готовишься. Если бы я был президентом, я бы запретил учительницам выходить замуж в принципе. Исключение только для мужчин любителей экстрима. И год жизни с учительницей предложил бы считать за два. А у Инны я, к твоему сведению, и на первом, и на втором, и на третьем месте.

– Поздравляю, – сказала Лена. – Здоровье свое с ней поправишь. Питаться полноценно будешь.

– И тебе не мешало бы. А то одна кожа, да кости остались. Тебя скоро ветром шатать будет.

– Не волнуйся за меня. Иди лучше к своей Инне, а то праздничный обед остынет.

– А знаешь, – сказал Кирилл, – не смотря ни на что, я желаю тебе счастья.

– Счастье отменяется, – сказала Лена.

– Почему ? Какие твои годы ? У тебя еще все впереди. Встретишь еще своего мужчину и будешь с ним счастлива.

Кирилл повернулся к Лене спиной и пошел в сторону метро. Лена смотрела ему вслед. Какая родная спина, какие родные плечи, какая родная походка… Лена заплакала. Ей хотелось крикнуть Кириллу вслед, что счастье отменяется, потому что она, Лена, любит только его, Кирилла, и больше ей никто на всем белом свете не нужен. Но кричать уже было слишком поздно. Кирилл быстро вышел за пределы видимости ее глаз. Лена заплакала еще сильнее.

Лена плакала бы еще долго, но у нее зазвонил мобильный телефон. Звонила мама ее ученика Илюши Макарова. Ей срочно нужна была помощь.

Пятилетний Антошка уснул в маленькой комнате быстро. Стрессов для него сегодня было более чем достаточно. Пятнадцатилетний Илья сидел в большой комнате у телевизора. Лена и мама мальчишек Светлана Борисовна уединились на кухне.

– Он хороший, – рассказывала Светлана Борисовна про своего мужа, – только когда трезвый. А как только выпьет – как будто бес в него вселяется. Кричит, ругается. Сегодня руку на меня поднял. Ударил. Хорошо, что Илюшка за меня вступился.

– Молодец, – сказала Лена. – Маму надо защищать. Хороший у Вас растет сын, Светлана Борисовна.

– Хороший. Только что же нам теперь делать ? Домой возвращаться страшно.

– Поживите у меня.

– Неудобно как-то.

– Нет ничего неудобного. Две комнаты. Всем места хватит.

– А потом ?

– А потом надо жить. Жизнь ведь никто не отменял. Со временем все устроится и встанет на свои места.

– Мне мужа жалко. Он хороший, когда не пьет. Без нас он совсем пропадет.

– Вы сейчас ложитесь спокойно спать, а завтра будем решать, что с Вашим мужем делать. Утро вечера мудренее.

– А Вы ?

– А я выйду на улицу, немного подышу. Голова что-то у меня разболелась.

Лена сидела у подъезда, когда к ней подошел Кирилл.

– Чего сидим ? – спросил он. – Кого ждем ?

– Ты что-то забыл ? – вопросом на вопрос спросила Лена.

– Забыл.

– Что ?

– Я забыл сказать тебе одну очень важную вещь. Я очень, очень тебя люблю.

– Но я же многодетная мама и готовить я практически не умею.

– Ладно уж, куда мне, бедному, деваться ? Усыновлю я твоих гавриков.

– А у меня еще, Кирюшь, семь девочек. По полному списку в журнале в моем классе семнадцать человек.

– Усыновлю и удочерю всех скопом, – сказал Кирилл и прижал Лену к себе. – Я так по тебе соскучился за эти несколько часов после нашего развода, как будто мы не виделись целую вечность.

– А как же твоя Инна и ее праздничный обед ? – тихо спросила Лена.

– Инна умная женщина. Она давно все поняла.

– Что именно ?

– Что мне не будет жизни без тебя. Любовь ведь никто не отменял.

Кирилл прижал Лену к себе еще крепче.

– А кто там у нас дома ? Почему свет на кухне горит ? – спросил он.

– У нас одна мамочка с двумя детьми. Ей ночевать негде. Она поживет у нас, пока все у них дома наладится. Ты не против ?

Вместо ответа Кирилл поцеловал Лену сначала в лоб, потом в губы. Стал накрапывать дождь.

– А помнишь, – спросил Кирилл Лену, – как мы с тобой познакомились ? Тогда тоже шел дождь.

– Конечно, помню. Ты еще пел тогда у костра под гитару «Вальс в ритме дождя». И я сразу же в тебя влюбилась и похоже навсегда…

Кирилл стал тихо напевать и Лена к нему присоединилась :

« Солнца не будет – жди, не жди !

Третью неделю льют дожди,

Третью неделю наш маршрут

С доброй погодой врозь.

Словно из мелких-мелких сит,

Третью неделю моросит…

Чтоб не погас у нас костер

Веток подбрось…».

Лена пела и думала про себя, что Кирилл прав. Как хорошо, что на земле есть любовь и ее еще никто не отменял. Кирилл пел и думал про себя, как хорошо, что на земле есть счастье и его еще никто не отменял. Им было так хорошо в объятьях друг друга, что они совсем не замечали дождя.

А дождь все усиливался и усиливался. Его ведь тоже никто не отменял…

А я не верю майскому теплу…

Я всю жизнь наступаю на одни и те же грабли – патологичес-

кой доверчивости к людям. Деревянная ручка от граблей, по

давно известному в физике закону рычага, больно бьёт меня по

голове и на какое-то время в моих мозгах происходит просвет-

ление. Количество шишек на моём лбу превратилось в качест-

во и я стала к сорока годам умная преумная, дальше просто

некуда…

Теперь я никому не верю, а особенно прогнозу погоды. Рас-

сказывайте сказки дуракам…

В мою квартиру позвонили. На пороге стояла зацелованная

южным солнцем девушка. В Москве такого солнца не бывает

даже летом, а тем более сейчас в мае.

– Позовите, пожалуйста, Костю, – сказала девушка.

– Вы ошиблись, – сказала я.

– Этого не может быть, – возразила девушка и назвала мой

полный домашний адрес.

Я послала запрос в подвалы своей памяти, человека по име-

ни Костя там не было.

– Адрес мой, – подтвердила я, – но Ваш Костя живёт, видимо,

в другом месте.

– Что же делать ? – спросила девушка.

– Не знаю, – честно ответила я.

– Москва такая большая, где же я его найду ?

У меня не хватило твёрдости характера захлопнуть дверь

перед носом девушки и я впустила её в свою квартиру.

История девушки Лены из города Волгограда стара как мир.

Случайное знакомство на юге, любовь, безрассудный посту-

пок… Мы это всё проходили лет двадцать тому назад или чуть

чуть больше…

Как приятно быть умной. Я давно не верю в случайные зна-

комства, а тем более на курорте. Я не верю в случайную лю-

бовь и давно не способна на безрассудные поступки. Я муд-

рая черепаха Тортилла и мне понятно, что этот эфемерный

Костя и не хотел продолжения знакомства с девушкой Леной

из города Волгограда и дал ей название первой пришедшей на

ум улицы, выдумал номер дома и номер квартиры. Квартира

оказалась моей. Девушке Лене надо разворачиваться и уез-

жать домой, стерев из памяти этого случайного Костю и стро-

ить свою жизнь на другом более прочном фундаменте. Я ещё

соглашусь поискать иголку в стоге сена, но ни за что не буду

искать человека в Москве, не зная его адреса.

Девушка Лена осталась у меня, ей просто некуда было идти.

– И где же ты собираешься искать своего Костю ? – поинтере-

совалась я.

– По всей Москве, – ответила Лена. – Москва не такой уж

большой город…

Людей с гипертрофированным чувством надежды на Счастье

стоит пожалеть, подумала я. Я лично утратила это чувство лет

двадцать назад или чуть чуть больше…

Я провожала Лену через неделю. Поезд на Волгоград подали

за целый час до отхода, чтобы провожающие и провожаемые

успели сказать друг другу всё до последней капли.

– Можно я буду Вам звонить ? – спросила Лена.

– Конечно, – ответила я.

– Спасибо Вам за всё, за всё. Что приютили меня, поддержа-

ли словом и добрым советом, помогли материально. Я Вам

всё, всё верну, как только заработаю.

Я долго видела в окне уходящего Волгоградского поезда машущую мне руку.

– До свидания, Лена. Пусть у тебя всё будет хорошо.

Я поплелась домой Откуда-то неожиданно появилось чувст-

во большой потери… Я не люблю расставаться…

Лена позвонила мне через несколько месяцев.

– Я замуж вышла, – сообщила она. – Он мой одноклассник.

Очень хороший парень.

– Поздравляю, – сказала я.

– Извините меня.

– За что ?

– Я ведь Вас тогда обманула. Не было никакого Кости. Я

просто приехала покорять Москву, у меня быстро закончились

все деньги и мне негде было жить. Я ходила и стучала во все

двери, но никто кроме Вас мне не открыл. Я бы в Вашей Мос-

кве совсем пропала. Я ведь ещё вещи у Вас украла, цепочку

золотую, куртку. Простите меня, пожалуйста. Я всё, всё Вам

верну.

Мне стало обидно, что я такая умная преумная, а всё-равно

дура…

– У меня скоро ребёнок будет, – добавила Лена. – Где-нибудь

к маю…

Я положила телефонную трубку…

В моё окно бился замёрзший ноябрьский ветер. Ноябрь мне

всегда нравился больше других месяцев. Он честный и всё и

него по-настоящему, без вранья – и холод, и ветер, и ожидание

зимы… Самое главное в ноябре люди никогда не обманывают-

ся эфемерным теплом, а просто готовятся к долгой и холодной

зиме…

Я открыла окно. У меня не хватило твёрдости характера оставить ноябрьский ветер замерзать на холодной улице.

– Заходи, гостем будешь…

Вы просто ошиблись номером…

Рита решила, что уже откладывать некуда и надо, наконец, навестить свою первую учительницу Анну Васильевну.

С первого по четвертый класс Рита была влюблена в Анну Васильевну до смерти. Ей нравилось в ней все. И ее голос, и ее лицо, и ее прическа, и ее одежда. Но особенно Рите нравились ее глаза. С такой добротой и любовью эти глаза смотрели на Риту и на всех учеников ее класса, что все ребятишки души в своей учительнице не чаяли.

Рита окончила школу и поступила в педагогический институт. После института Рита еще даже немножко поработала в родной школе и они с Анной Васильевной были теперь коллегами. Рита часто бегала к ней за советом и помощью.

А потом Рита вышла замуж за военного и муж увез ее к месту своей службы в город Мурманск. Через двадцать лет мужа Риты пригласили в Москву в Академию артиллерийских войск и они окончательно осели на Ритиной родине. За это время у них вырос единственный сын Владик. Он поступил в московский технический институт и учился там уже на третьем курсе.

Рита купила красивый букет цветов, конфеты, торт и поехала к Анне Васильевне в гости. Встретились тепло, искренне радовались, увидев друг друга.

– Вы очень похудели, Анна Васильевна, – сказала Рита. – А я, наоборот, все толстею как на дрожжах. Никакие диеты не помогают. Как Вы тут поживаете? Какие у Вас новости ?

– Я на пенсии, Рита, уже почти десять лет. Живу с Коленькой. Володя живет отдельно, у него семья, дети.

– А Коля не женат ?

– У него есть женщина, – ответила Анна Васильевна, – но они не расписаны. Живут гражданским браком. Ты лучше про себя расскажи.

– Да у меня особых новостей и нет. Муж, сын студент выше меня ростом на целую голову. Отслужили двадцать лет на Севере, в Мурманске. Климат там суровый. Девять месяцев холодно, а остальное время относительно тепло. Примерно плюс пятнадцать градусов. Больше и не бывает. Север научил меня, Анна Васильевна, радоваться малому. А особенно неброской, скромной северной красоте. Меня там радовало все. Мать-и-мачеха, своими первыми желтыми головками, как маленькими солнышками. Рябина, которая своими оранжевыми и красными гроздьями раскрашивала наши улицы. Иван-чай, в малиновом цвету которого утопает город в июле. Радовала своим поздним цветением сирень. Она цветет в Мурманске только в августе.

Но особенно поражают своей красотой сопки. То они белые зимой, то зеленые летом, а осенью они покрываются ковром из ярко-оранжевых шляпок подосиновиков, бордовыми ягодами брусники, салатовыми кустиками черники со свисающими сине-черными плодами. А как приятно ходить по этому ковру. Ноги утопают в мягком белом ягеле.

Но домой меня, Анна Васильевна, все-равно тянуло. Хоть на старости лет дома пожить. Мне уже пятый десяток.

– Я в такие цифры не верю, Риточка. Мне кажется, что вы все еще маленькие.

Рита обратила внимание, что ее букет Анна Васильевна поставила в обычную трехлитровую банку. Надо в следующий раз подарить ей вазу, подумала Рита и оглянулась вокруг себя. Больно защемило сердце. Как у Анны Васильевны по современным меркам убого, если не сказать честно – по-нищенски. Старенькая мебель, продавленный диван. На Анне Васильевне заштопанная кофточка. И видно, что не с ее плеча.

Анна Васильевна достала альбом с фотографиями, и они стали вспоминать одноклассников Риты и учителей школы, в которой Рита училась и работала.

Засиделись допоздна.

– Тебя дома искать не будут ? – забеспокоилась Анна Васильевна.

– Не будут. Они уже большие мальчики. Без меня спокойно справятся. Да и ехать тут всего ничего.

У самого лифта Риту остановила соседка Анны Васильевны по этажу.

– Вы Анне Васильевне родственница ? – спросила она.

– Нет. Я ее ученица и коллега, – ответила Рита.

– Я хочу задержать Вас на несколько минут. Вы не торопитесь ?

– Да нет, – ответила Рита.

– Тогда зайдите ко мне. Там и поговорим. Меня зовут Антонина Семеновна.

Вы себе и представить не можете, как тяжело живется Анне Васильевне. Мне ее очень жалко. Младший ее сын Коля пьет, нигде не работает. Всю пенсию у нее отнимает. Ей порой и хлеба купить не на что. Мы ее всем подъездом подкармливаем. Кто чем может. Из ее школы ей иногда обеды в баночках приносят. Но если она сразу не поест, все сын ее съедает со своей сожительницей. Они только и живут на пенсию Анны Васильевны. Все вещи хорошие из дома уже продали и пропили. Выпивают оба сильно. А Анна Васильевна все их жалеет.

Я хотела Вас попросить, может, Вы позвоните ее старшему сыну Володе и он заберет Анну Васильевну к себе. У меня есть его телефон. Мне Анна Васильевна его дала, но строго настрого запретила звонить. Только если с ней что-нибудь случится. Да я и объяснить-то ничего не смогу. Боюсь, заплачу сразу.

Иногда к Анне Васильевне ученики бывшие и коллеги, как Вы, приходят. Один ученик подарил ей очень красивый оренбургский платок. Так Коля сразу же его для своей сожительницы отнял. Она сейчас в нем щеголяет.

Я бы не стала Вас просить, но я сама одинокая. Живу на одну пенсию. Чем я могу ей особенно помочь ? Ну хлеба и молока куплю. Ягоды и овощи с дачи привезу и все. А год длинный. Анне Васильевне питаться надо хорошо. Она в последнее время очень сдала. У нее даже руки стали дрожать. Доктор ей лекарства целую кучу прописал, да она и не лечится совсем. Лекарства покупать надо, а где она деньги возьмет, когда у нее все до копейки забирают.

Ирина, жена Володи, суетилась на кухне и тихонько напевала. Ирина была счастлива. У нее очень хороший муж и замечательные дети – сын и дочка. Ирине многие завидуют. Зря Ирину пугали, что выходить замуж в мае плохо. Будешь всю жизнь маяться. Когда они с Володей вышли из Загса, пошел теплый весенний дождь.

– Мы будем счастливы, – сказала Ирина Володе.

Он поднял ее на руки и закружил. На всех свадебных фотографиях они втроем – Ирина, Володя и дождь.

Дочка рисовала, муж с сыном играли в шахматы, когда раздался этот звонок.

Звонила Рита.

– Позовите, пожалуйста, Володю, – попросила она.

– А что Вам надо ? – строго спросила Ира.

Рита объяснила, что она ученица и коллега мамы Володи Анны Васильевны. Она хочет попросить Володю забрать маму к себе. Рита рассказала все, что узнала от соседки Антонины Семеновны и что видела своими собственными глазами.

– Анна Васильевна всей своей жизнью заслужила спокойную и счастливую старость. О ней надо заботиться. Ее надо беречь, – добавила Рита в конце.

– Иришка, кто там звонит ? – услышала Рита в трубке мужской голос.

– Никто, – ответила Ирина мужу, а в телефонную трубку добавила, – Вы просто ошиблись номером…

Если не хочешь, не говори…

В обеденный перерыв в женском коллективе разговорились о мужчинах.

– Если бы я раньше поняла, что все мужчины полигамные существа, – сказала начальница отдела Алла Ивановна, – я бы ни за что столько ошибок в своей жизни не сделала. Да и жизнь сложилась бы по-другому. А то, узнав про измену мужа, я сразу побежала разводиться. В результате дети росли без отца, а я так и осталась матерью-одиночкой. У бывшего мужа тоже всё пошло кувырком. Ни с какой другой женщиной он так и не угнездился. И в могилу рано ушёл. Ну кому, скажите, от этого развода стало легче ? Никому. Всем плохо. И детям, и мужу, и мне. Только вот исправить уже ничего, к сожалению, нельзя.

Была бы я тогда поумнее – пережить бы мне этот тяжёлый период тихо, в режиме семейного карантина. Не показывать свою обиду, свою боль, свою гордыню, глядишь, дело бы пошло на поправку, кризис бы миновал, а семья сохранилась.

– А как же любовь ? – спросила незамужняя Аннушка.

– А как же супружеская верность ? – спросила замужняя Любаня.

– Девочки мои, ну какая любовь и супружуская верность ? Это всё сказки для телевизионных мыльных опер. А в жизни раз впряглись муж и жена как два вола в семейное ярмо, так и тяните свою телегу до конца жизни. А ехать то придётся не только по ровной дороге, а ещё по кочкам да ухабам, по косогорам и буеракам. Ярмо холку до крови натрёт, а терпеть надо, в телеге то дети…

– Тогда уж лучше совсем замуж не выходить, – сделала вывод незамужняя Аннушка.

Шикарно одетая женщина солидного возраста ждала Любаню после работы у проходной.

– Вы меня не знаете, – сказала она Любане, – зато я вас очень хорошо знаю. Я знаю, что вас зовут Люба, что вы замужем и у вас пятилетняя дочь Катя.

– Всё правильно, – удивидась Любаня.

– Да нет, всё как раз совсем неправильно, – сказала женщина, взяв Любаню за локоть и отведя в сторону. – У меня тоже есть дочь, ей двадцать три года. Её зовут Ольга. Ваш муж Игорь и моя дочь Ольга полюбили друг друга. Они встречаются уже больше года и оба мучаются. Игорь никогда не уйдёт из семьи, потому что очень любит дочьку, а мне жалко мою дочь Ольгу. Поймите меня. Вы ведь тоже мать.

– Я только не понимаю, что вы от меня то хотите ? – спросила Любаня.

– Я хочу, чтобы моя дочь была счастлива, а счастлива она может быть, к сожалению, только с вашим мужем.

Женщина протянула Любане солидный конверт.

– Вот здесь очень большая сумма денег. Вам с дочкой хватит на несколько лет. Вы даже можете не работать.

– Вы что, хотите купить моего мужа для своей дочери ? – спросила Любаня.

– Выходит так. Он всё равно вас не любит, а только страдает, потому что любит мою Ольгу, – сказала женщина.

– А знаете, практика показала, что любви-то никакой и нет, – сказала Любаня, вспомнив Аллу Ивановну. – Вместо любви есть семейное ярмо, два вола, телега и длинная длинная дорога… Длинною в жизнь…

По семейной традиции муж сам укладывал дочку спать.

– Пап, – сказала Катюшка, – давай в воскресенье пойдём в зоопарк и покатаемся там на ослике.

– Согласен, – сказал Игорь.

– И маму с собой возьмём.

– А как же ? Куда же мы без мамы ?…

Любаня мыла посуду, когда муж, уложив дочку, вошёл на кухню.

– Игорь, тебе женское имя Ольга о чём-нибудь говорит ? – спросила Любаня.

Игорь вздрогнул и выронил из рук чашку.

– Но если не хочешь, можешь не говорить, – сказала Любаня.

А чашка даже не разбилась. Посуда из современных материалов такая прочная, что даже на счастье не бьётся…

Как-нибудь в другой раз…

Хромову хотелось петь. Он был так счастлив, его так распирало от счастья изнутри, что радость готова была выйти голосом. Он только никак не мог подобрать подходящую песню. Ни одна из известных ему не дотягивала до его теперешнего состояния. Тогда Хромов просто замычал первую попавшую на голосовые связки мелодию.

Все его мысли были о Лене. Километры от нее удаляли, а мысли приближали.

Когда Хромов проснулся сегодня ночью, Лена тихо дышала рядом с ним и Хромов в эту минуту принял окончательное решение. Ему даже стало от этого легче. Хромов решил, что честно скажет жене, что уходит от нее. Что любит, давно любит другую женщину. Ее зовут Лена. Она ждет от него ребенка.

Хромов рассчитается на работе, уедет из сумасшедшей Москвы в тихий провинциальный городок Богородицк и будут они с Леной жить в ее деревянном домике с красивыми резными ставнями. Весной там море сирени, от запаха которой у Хромова всегда кружится голова. А осенью золотые шары, как маленькие звездочки, с любопытством переваливаются через забор и освещают всю улицу. И Хромов совсем забудет о московском многоэтажном безумии.

Лена родит Хромову сына или дочку, и у них будет полная семья. Жена в Москве его поймет. Они с ней всегда понимали друг друга с полуслова. И дочка поймет. Ей уже пятнадцать лет. Почти невеста. Хромов даже подумал, что жена и дочка так его любят, что будут за него рады.

Хромов прибавил газ. Ему хотелось поскорее осуществить задуманное. Пошел снег. Хромов подумал, что теперь он будет каждое утро расчищать от снега дорожки около дома. Для этого он будет вставать пораньше, как дворники в его московском дворе. Лена проснется, выглянет в окно и помашет ему ласково рукой. Лена. Лена. Лена…

Хромов вдруг подумал, что ведь жену он тоже любит и всегда любил. А Лена для него что-то такое, что намного больше любви и… намного выше. И слов то таких нет, и песен таких нет…

Хромов готов был носить на руках старого еврея, начальника своего отдела. Именно он три года назад послал его в командировку в Богородицк, где Хромов и встретил свое счастье по имени Лена.

Хромов остановил машину прямо на трассе и вышел размять ноги и глотнуть свежего воздуха. Он был где-то на середине пути до Москвы. Косяками полезли в голову хозяйственные мысли. Весной, когда сойдет снег, надо будет вырыть новый колодец. В вишневом саду я сам сделаю ажурную беседку, мечтал Хромов. Летом будем там с Леной по вечерам чаевничать. Надо бы и скворечник под окном подправить, и калитку смазать, и крышу перекрыть, и новую раму на террасе вставить. Хозяйственные заботы его радовали. Но больше всего его радовало то, что теперь Лена, его Лена будет от него не за две сотни километров, а совсем рядом. Только руку протяни.

Хромов представил, как у Лены округлится животик и как они вместе будут слушать биение новой жизни у нее в животе. Хромов от счастья закричал. У него получилось :

– Э – ге – ге…

Что в переводе на простой язык значит – я очень, очень счастлив…

К Москве снегопад затих. Коммунальные службы добросовестно убрали все московские магистрали.

Дочка и жена были дома. Обе повисли на его шее. Они не виделись целых две недели.

– Пап, – сказала дочка Хромову счастливым голосом, – у нас для тебя такая потрясающая новость. Ты закачаешься. Мы еле, еле тебя дождались. Я даже хотела тебе позвонить, но мама не разрешила.

– Сначала за стол, а потом уже все новости, – скомандовала жена.

Стол был праздничный, с тортом и шампанским.

– До Нового года еще целый месяц, – удивился Хромов, – а у вас тут настоящий новогодний пир.

– Пап, у нас такая новость, такая новость…, – тараторила дочка.

– Вадим, – сказала Хромову жена счастливым голосом, – пока ты был в командировке, я ходила к врачу. У нас будет ребенок.

– Пап, представляешь, у меня будет младшая сестренка или братик, – закричала дочка Хромова и обняла маму и папу за шею.

– Ты рад ? – тихо спросила Хромова жена.

Первый раз в жизни Хромову захотелось умереть прямо сейчас на месте. И тогда все решится само собой и, главное, без него. Он даже почувствовал, что его сердце реально остановилось.

– Один, два, три…, – сердце Хромова пропустило двенадцать ударов, а на тринадцатый опять затикало…

– Я рад, – смог ответить Хромов жене и даже добавил, – очень…

Старый еврей, заведующий отделом, включил Хромова, как всегда, в очередную командировку в Богородицк.

– Я не могу поехать, – сказал Хромов. – У меня жена беременная, пополнения ждем.

– Чтобы ты отказался от командировки в этот город ? – удивился заведующий отделом. – Где-то медведь сдох.

Начальник хитро посмотрел на Хромова. Ах ты старый еврей, подумал Хромов, а вслух сказал :

– Как-нибудь… в другой раз…

Короче жизни

Короче Жизни только

Счастье,

Короче Счастья только

Любовь…

Машунька уснула, как всегда, очень быстро. Закрыла глаза и все. Так умеют засыпать только беззаботные дети. Ирина с Сергеем переместились на кухню. Одна и единственная комната их однокомнатной квартиры стала принадлежать Машуньке сразу же после ее рождения.

Сергей достал из самого потаенного верхнего шкафа шоколадные конфеты, Ирина разливала в чашки их любимый зеленый чай. Конфеты прятали лично от Машуньки. У нее на них был сильный диатез, поэтому ели конфеты лишь когда она спала. Чаще всего по ночам. Можно сказать, что у Ирины и Сергея были сладкие ночи. В прямом смысле этого слова.

Трехлетняя Машунька, дочь Ирины и Сергея, когда не спала, была похожа на вечный двигатель. Она просто физически не могла тихо сидеть и молчать. Ее постоянно влекла куда-то жажда деятельности, жажда исследования, жажда общения. Машунька всегда расстраивалась, когда надо было ложиться спать, боясь, что пока она спит, без нее в этом мире произойдет что-нибудь очень интересное…

– Как наша Машунька в школу пойдет ? Я даже не представляю, – вздохнула Ирина. – Она ведь и секунды за партой не просидит. Как метеор, честное слово. По поведению у нее, наверное, одни двойки будут. Давай, чур, ты будешь ходить на все родительские собрания. Ты у нас в семье самый спокойный и выдержанный.

– Лучше давай запишем Машуньку в какую-нибудь секцию. Вся ее энергия в мирных целях будет расходоваться. Вот фигурное катание, например, для девочек очень хорошо, – предложил Сергей.

– Боюсь болеть будет. Там лед. Холодно.

– Тогда на плавание. У нас бассейн рядом.

– Да ты что ? Утонет еще ! Тогда уж лучше на спортивные танцы. И красиво, и спорт.

– Мне тоже нравится, – согласился Сергей.

Ирина уселась на кухонную тахту, поджав под себя ноги. Сергей открыл форточку и глубоко вдохнул прохладный ранневесенний воздух.

– Цветами пахнет, – сказал он.

– Какими цветами ? Очнись. Еще даже почки на деревьях не распустились.

– Как время быстро бежит. Не успели оглянуться, а у нашей Машуньки уже третья весна. Вроде вот только что мы принесли ее из роддома. Ор, давай в отпуск свозим Машуньку на море.

– Старики в деревне обидятся, – ответила Ирина.

– А мы и к ним можем заглянуть. На недельку.

– Помнишь, как Машунька в деревне первый раз стала ходить ?

– Да она и не ходила никогда, а прямо сразу стала бегать, а мы за ней в припрыжку километры накручивали.

– А кот Пушок все играл с Машунькиными пяточками, когда она бежала.

– А помнишь, как петух ее клюнул ? Прямо в висок.

– Ага, а дед тогда петуха этого сразу же зарубил.

– А помнишь, как Машунька умирала, когда волчьих ягод наелась ?

– Ой, даже не напоминай. До сих пор страшно.

– А помнишь, как она у деда весь его животный мир на волю выпустила ?

– Да уж. Все его куры, козы и поросенок в соседнем огороде оказались.

– Ага, – Сергей расхохотался. – Она потом мириться ходила к соседке тете Даше. Чаю там с малиновым вареньем напилась и прямо за столом уснула. Мы ее спящую на руках домой несли.

– А, может, не поедем ни на какое море ? Машунька так деревню любит.

– Да, там видно будет, ближе к лету.

Сергей поежился и закрыл форточку.

– Сереж, Машунька у меня сегодня попугайчика на День рождения попросила. Мальчика.

– Вот хитрющая девчонка. А у меня попросила попугайчика девочку.

– Придется пару покупать. А то им скучно будет поодиночке.

– Да, а потом попугаичьими яйцами, вместо куриных, питаться будем. Говорят, они диетические и очень полезные.

– Да ты что ? Неужели правда ? Они же совсем, совсем маленькие !

– Да я шучу, – засмеялся Сергей под аккомпанемент телефонного звонка.

Телефон из-за Машуньки на ночь всегда отключали, а сегодня как-то совсем забыли…

Ирина была к телефону территориально ближе.

– Алло ? – как обычно сказала она и замолчала.

– Алло, я Вас слушаю, – повторила Ирина.

Тишина в трубке была какая-то живая. Ирина физически чувствовала, что вибрация от ее голоса воспринимается чьим-то ухом.

– Это Он, – подумала Ирина и пожалела, что она на кухне не одна…

– Это Она, – подумал Сергей и расстроился, что телефонная трубка не около его уха…

Он появился в жизни Ирины совсем недавно, а точнее неделю назад. Ирина в свой обеденный перерыв заглянула в ближайший книжный магазин «Молодая гвардия». Машунька просила купить ей книгу про динозавров. Рядом с «Молодой гвардией» на Полянке продаются самые вкусные во всей Москве бублики. Прижимая к себе Машунькиных бронтозавров и ихтиозавров, Ирина курила себе два бублика, они были еще теплыми, и, притулившись у мраморного парапета, ведущего в метро, стала есть и разглядывать людей, которых метро бесконечно пожирало и так же бесконечно выплевывало.

Неожиданно к Ирине подскочил мужчина средних лет с лохматыми длинными волосами, горящими глазами, в расстегнутом пальто. Ирина чуть не подавилась. «Псих, – подумала она. – У психов весной как раз обострения…».

– Я, наконец-то, Вас нашел ! Вы моя единственная Муза, – лохматый псих встал перед Ириной на колени, попав одной коленкой прямо в лужу, и начал читать стихи.

Псих читал хорошие стихи…

Ирине запомнилась строчка : «Зима закончила гастроли… И в терем ставни заперла…».

– Я искал Вас очень долго во всех Галактиках, во всей Вселенной. Уже думал, что никогда не найду…

Псих заплакал и Ирина погладила его по голове, как маленького ребенка и угостила бубликом. Как знала – купила два…

Она появилась в жизни Сергея совсем недавно, а точнее неделю назад. Возвращаясь поздно вечером с работы, Сергей притормозил у метро, чтобы купить в киоске сигареты. На группу подростков он сначала и внимания не обратил. Сергей уже возвращался к машине и закуривал на ходу, когда его слух резанула отборная брань и он оглянулся. Брань была адресована девушке, которой молодые парни загораживали дорогу. Девушка не звала никого на помощь, но пыталась пройти и это ей никак не удавалось. Сергей подошел к девушке и обнял ее за плечи.

– Проблемы ? – спросил он, кивнув на парней.

– Проблемы, но не у меня, а у них, – девушка кивнула в ту же сторону. – Проблемы с воспитанием.

– Тяжелый случай.

– Согласна. А главное, все очень сильно запущено. Особенно русский язык. Случай почти безнадежный.

– А с виду и не скажешь, – добавил Сергей и получил первый удар чем-то тяжелым под левую лопатку.

Несколько раз ответные удары Сергея попадали в цель. Он это чувствовал. Несколько раз чужие удары доставались ему. Он это особенно хорошо чувствовал. Бой без всяких правил прекратила киоскерша. Она специально держала у себя милицейский свисток. Как раз вот для таких случаев. И надо признаться, уже не раз помогало. Условный рефлекс. Иван Петрович Павлов.

В машине Сергей и девушка привели себя в порядок и подсчитали потери. У Сергея была разбита губа и порвана куртка. У девушки ссадины на руках и оторванная от сумки ручка.

– Да. Не очень весело. Куда Вас отвезти ?

– Мне далеко. В Долгопрудный.

– Почему так поздно и одна ? С работы ?

– Нет. Я из театра.

– Почему одна ? – строго повторил свой вопрос Сергей.

– Да не с кем.

– Надо решить эту проблему. Ходить в театр одной, как выяснилось только что, опасно.

– Ходить в театр одной еще и неприлично. Но других вариантов у меня пока нет.

– Тогда поехали ? – спросил Сергей.

– Поехали, – согласилась девушка.

На перекрестке как раз загорелся зеленый свет.

Псих позвонил Ирине через несколько дней, когда она была дома совсем одна. Сергей с Машунькой пошли погулять. Псих опять читал Ирине стихи. Свои и чужие. И все время признавался в любви и плакал от счастья… У психов и поэтов слишком тонкое восприятие окружающего мира, по накалу эмоций невыносимое для абсолютно нормального человека. Поэтому психи и поэты долго не живут.

Девушка позвонила Сергею через несколько дней, когда он был дома совсем один. Машунька с Ириной пошли в магазин. Девушка благодарила Сергея за помощь и приглашала в театр. Ей опять не с кем было туда пойти…

В самой большой и единственной комнате их однокомнатной квартиры заплакала во сне Машунька. Сергей и Ирина ринулись к ней из кухни одновременно. В дверях они столкнулись. У него от это столкновения остался синяк на левой ноге, а у нее на правой руке. Очень уж узкие в наших домах дверные проемы. Вдвоем и не разминуться. Если только очень сильно прижавшись друг к другу.

Телефон на кухне звонил еще несколько раз, но его, кажется, никто больше и не слышал. Ни Сергей, ни Ирина, ни, тем более, Машунька. Не открывая глаз, она почувствовала, что родители рядом с ней, успокоилась и опять уснула. А что же такого страшного приснилось ей во сне – она не вспомнит уже никогда. А кроме нее никто этого и не знает…

За окном весна окончательно расправлялась с остатками зимы, но было еще очень холодно. В светящиеся окна теплых уютных домов из холодной мартовской ночи заглядывало и просилось приютить беспризорное одиночество. Одиночеству было холодно, но никто не спешил открывать…

Самый большой дефицит на Земле – место в чужой жизни. Что же тут, в самом деле, поделаешь ? Никто не спешит открывать…

Мы будем ехать долго, долго…

– Ты не даешь мне никакой возможности набить свои собственные шишки, – Настя выразительно постучала ладошкой по своему лбу. – Твоя постоянная опека перекрывает мне кислород и мне нечем дышать. Я хочу, наконец, поступать так, как мне самой хочется. Я имею на это право. Я уже не маленькая девочка, а дипломированный специалист.

– Мама плохого не посоветует, – сказала Раиса Васильевна дочери.

– Да слышали мы это уже миллион раз, – закричала Настя. – Мама плохого не посоветует, мама плохого не посоветует. Я двадцать два года живу только под твою диктовку. С этими девочками не дружи, туда не ходи, сюда не ходи. У твоей мамы очень высокий пост и ты не должна ее позорить. Ты должна учиться на одни «пятерки». И институт ты выбрала мне сама. Потому что престижно учиться на факультете иностранных языков. А я ненавижу английский, немецкий и французский вместе взятые. Я хотела пойти в ветеринарный. И ты прекрасно об этом знаешь.

– Коровам хвосты крутить, – вставила Раиса Васильевна.

– А хоть бы и так. Что тут позорного ? Я хотела лечить больных кошек, собак. Но ты сказала, что это несерьезно. У дочки такого начальника как ты должно быть солидное образование. Вот тебе твой диплом, – Настя подала маме свой диплом с отличием. – Все. Я все свои долги тебе отдала и имею, наконец, право жить так, как мне хочется. Или ты собираешься и жениха мне сама найти ? Можешь не беспокоиться. Я и без тебя его уже нашла.

– Я прошу тебя только об одном, – попросила Раиса Васильевна дочь.

– О чем ? – спросила Настя.

– Я прошу тебя думать. Всегда хорошо думать, прежде чем принимать хоть какое-то решение.

– Бывают в жизни случаи, когда на первом месте сердце, а не голова, – возразила Раисе Васильевне дочь.

– Ой, поверь моему опыту. А я, на минуточку, на целую жизнь старше тебя. Все поступки под руководством сердца без участия головы и разума чаще всего заканчиваются плачевно.

– А я буду счастливым исключением из твоего правила. У меня все будет хорошо. Мы с Димой уже подали заявление в ЗАГС.

– Как же так ? Ты его даже со мной не познакомила, – ахнула Раиса Васильевна.

– Он тебе не понравится. Да и потом, я же тебя знаю. Ты сразу же начнешь его экзаменовать – какое у Вас образование ? Кто Ваши родители ? Какие у Вас жилищные условия ? Где Вы прописаны ?

– Все эти вопросы я, как мама, должна знать.

– Ага, а потом будешь тестировать его на интеллектуальное развитие – в каком году был построен Большой театр ? Кто получил литературную премию в этом году ? Сразу предупреждаю тебя, можешь не стараться. Он ничего этого не знает. У него рабочая профессия, а работает он охранником в одной фирме.

– Понятно, значит приезжий, – сказала Раиса Васильевна.

– Ты, как всегда, права, – ответила Настя. – Да, приезжий. Но не думай, что он схватился за меня из-за моей московской прописки и квартиры.

– А я, почему-то, сразу так и подумала, – призналась Раиса Васильевна.

– А вот тут как раз тот редкий случай, когда ты ошибаешься. Он не любит Москву.

– Что она ему плохого сделала ? – удивилась Раиса Васильевна.

– Ему тут не хватает воздуха. Он вырос на природе, а асфальт и каменные дома его угнетают. Мы распишемся и уедем к нему на родину. Это далеко. Почти тысяча километров от Москвы. Мы будем ехать на поезде долго, долго и смотреть в окно. Я люблю смотреть в окно, – добавила Настя.

– Что ты там будешь делать в этой глуши ? На что вы собираетесь жить ?

– Не волнуйся. Проживем. У тебя ничего просить не будем. Дима сказал, что сначала поживем у его мамы, а потом отстроимся. Машину купим.

– Я тебя еще раз прошу, – сказала Раиса Васильевна, – ничего не делай сгоряча. Все серьезно обдумай.

Настя махнула рукой.

– Как хорошо, – сказала она маме, – что ты будешь от меня за целую тысячу километров и я смогу жить так, как я хочу.

Воздух предстоящей свободы Настю опьянял.

Настя со своим мужем уехала и Раиса Васильевна впервые пожалела, что у нее одна единственная дочь…

Настя звонила редко. На звонки Раисы Васильевны отвечала быстро, скороговоркой. Она вечно куда-то торопилась.

– Все нормально. Все хорошо, – обычно отвечала Раисе Васильевне дочь.

Но материнское сердце не обманешь. Даже по крошечным оттенкам интонации слов «все нормально», «все хорошо» Раиса Васильевна почувствовала, что у дочери не все так хорошо.

Собралась Раиса Васильевна быстро. На ее должности положена личная машина с водителем. Раиса Васильевна закупила продуктов, подарков и в пятницу вечером рванула к дочери за тысячу километров на восток от Москвы. Водитель Володя был опытный, машина отличная и к утру в субботу они уже были на месте.

Дверь Раисе Васильевне открыл зять.

– Какие люди и без охраны, – закричал он на весь дом.

– Здравствуй, Дима, – сказала ему Раиса Васильевна.

Вышла Настя.

– Мам, ты почему не позвонила ? Мы бы тебя встретили.

Раиса Васильевна не видела дочь целый год и чуть не заплакала от жалости. На фоне раздобревшего, округлившегося колобком зятя, дочь Раисы Васильевны выглядела бледной поганкой. Она сильно похудела и как-то даже сморщилась.

Раиса Васильевна выложила на стол горы московских продуктов и дорогих подарков. Сели пить чай. Раисе Васильевне все хотелось побыть с дочкой наедине, но рядом с ними всегда кто-то был. То зять, то мама зятя Клавдия Ивановна.

– Ты очень похудела, – сказала Раиса Васильевна дочери.

– Да она и не ест почти ничего, – вставила Клавдия Ивановна, Настина свекровь. – Заставляю, заставляю и все напрасно. А после больницы совсем ничего в рот не берет. Редко когда молочка в охотку выпьет.

– После какой больницы ? – спросила Раиса Васильевна и вся внутренне похолодела.

– Прости ты меня, Рая, – сказала Клавдия Ивановна Раисе Васильевне.

– За что ?

– Не уберегла я девочку твою. Они мне не сказали, что она беременная и мы пошли картошку копать на продажу. А там целая усадьба. Почти три дня копали, ведра да мешки тягали, а к вечеру третьего дня у Насти кровотечение сильное открылось. Ее в больницу увезли.

– Это бывает почти у всех женщин, – сказал зять. – Подлечили и теперь все в порядке. Что старое вспоминать ? Зато мы картошку тогда так удачно загнали. Денег выручили прилично. К весне машину купим. Баньку новую построили. На следующий год две усадьбы посадим. Земли кругом пустует много, только не ленись. А картошка всегда идет на рынке хорошо. Через годик фундамент под новый дом можно закладывать. Развернемся, да, Настюх ? Ее тут все москвичкой прозвали.

Зять Раисы Васильевны по-хозяйски обнял Настю и грубовато потрепал ее по плечу.

Раиса Васильевна подумала, что лучше бы ей никогда в жизни этого не видеть. Она теперь ни за что не забудет, как хрупкая фигурка ее дочери безропотно раскачивалась из стороны в сторону под сильной рукой зятя.

– Ты бы лучше туалет теплый построил, – сказала зятю Раиса Васильевна. – Женщин своих пожалей. Они не железные.

– Ничего. Мы привыкшие. И Настюха уже освоилась. Правда, Настюх ?

Настя почти все время молчала.

– Настюха в школу устроилась, – рассказывал за нее зять. – Ее ребятишки любят, я сам видел. Она на продленке работает. За это нам сельский совет целых две машины дров бесплатно дал. Экономия.

К вечеру в субботу Раиса Васильевна засобиралась домой. Дорога дальняя. Дай Бог приехать в воскресенье утром. А перед рабочей неделей и водителю, и ей надо хоть немного отдохнуть.

С зятем и его мамой Клавдией Ивановной попрощались в доме, а Настя пошла проводить маму до машины. Обе молчали. Раисе Васильевне хотелось обнять дочь, прижать ее к себе, но у них в семье это не было заведено. Раиса Васильевна вдруг подумала, как редко она обнимала родную дочь. Только в далеком детстве, когда она было совсем маленькая. А потом она боялась ее избаловать и старалась лишний раз не сюсюкаться, а решать все проблемы в деловом режиме. Как на работе со своими подчиненными.

– Тебе деньги нужны ? – спросила Раиса Васильевна дочь.

– Нет, мама, спасибо.

У Насти комок стоял прямо в горле и она очень боялась разрыдаться прямо у машины. Раиса Васильевна оказалась слабее дочери и достала носовой платок.

– Мам, я никогда не видела как ты плачешь, – сказала Настя. – Ты же у нас сильная.

Водитель Володя завел мотор.

– Приезжай, как только сможешь, – сказала Раиса Васильевна дочери сквозь слезы. – И береги себя.

Машина, плавно раскачиваясь на деревенских ухабах, поплыла по проселочной дороге. Здесь не разбежишься, подумал водитель Володя. Вот выйдем на ровную дорогу, там и можно будет газануть.

Свернули на бетонку и перед тем, как дать газ, Володя случайно посмотрел в зеркальце заднего обзора. По деревенской улице за их машиной бежала одинокая фигурка Насти.

– Раиса Васильевна, – сказал Володя и кивнул назад.

Раиса Васильевна обернулась.

– Доченька, – выдохнула она и рванула дверь казенной машины…

Когда выехали на главную трассу, Настя уснула, положив голову на мамины колени.

– Спи, Настенька, спи, – сказала Раиса Васильевна и погладила дочь по голове. – Мы будем ехать еще долго, долго…

Осторожно, двери закрываются…

Первой из семьи ушла Любовь. Тихо так тихо, по-английски, не прощаясь. Потом убежала Радость, перепрыгивая в подъезде через две ступеньки. Дольше всех держалась Надежда. Она еще надеялась, что все образуется, вернется Любовь, прибежит назад Радость и они опять заживут счастливой семьей. Но ушла и Надежда, вздыхая всю дорогу от безысходности.

Потом ушел и муж. А вот эта потеря Нину уже особенно и не расстроила. Без Любви и Радости жить в одной квартире мука. Нина не боялась остаться одна. У нее очень хороший сын – подросток. Пройдет совсем немного времени и он будет Нине настоящей опорой в жизни.

Прошло немного времени. Сын Нины Николай подрос, поступил в институт и Нина уже ждала, когда он получит диплом и начнет работать.

На последнем курсе Николай привел домой девушку. Нина была не против. Сын уже взрослый. Но ей хотелось, чтобы все было по-настоящему, по-человечески. Знакомство с родителями невесты, свадьба, ЗАГС. А то эту девушку Нина толком и не видела. Она шмыгнет к сыну в комнату и носа оттуда не показывает. Нина сколько раз звала ее чайку попить, а за чаем поговорить, узнать, что она за человек. А то кроме имени Марина Нина ничего про девушку сына и не знала.

– Мам, ты странная какая-то, – удивлялся сын. – Сейчас весь мир так живет. Без всяких там свадеб и другой ерунды.

– Женитьба это не ерунда, – возражала Нина сыну. – А дети пойдут. Им полная семья нужна. Мама и папа.

– А что толку, что вы с отцом были расписаны ? Свадьбу играли. А все-равно разбежались в разные стороны.

Нине возразить сыну было нечего. Да, была у них шикарная свадьба. Человек на сто. Денег с двух сторон потратили уйму. Одни фотографии остались. Воспоминания подтолкнули Нину к альбому со старыми фотографиями и она листала его весь вечер.

Ну что ж, думала Нина, раз у современной молодежи такие нравы, надо приспосабливаться. Нина продолжала ходить по магазинам, забивала холодильник продуктами, готовила целые кастрюли и сковородки еды и только успевала мыть грязную посуду, которую сын горой сваливал в раковину. Аппетит у молодых хороший. Марина к плите и не подходила.

– Когда ей, мам ? – оправдывал свою девушку сын. – Она по утрам целый час только красится и мажется. Марафет наводит. Без косметики сейчас девушки и на улицу не показываются. Не прилично. А вечером она поздно домой возвращается.

Ударом для Нины стала новость, что сын бросил институт на самом последнем курсе. Не действовали ни уговоры, ни слезы.

– Мне надоело сидеть у тебя на шее, – сказал Нине сын. – Я сам хочу зарабатывать, а не выпрашивать у тебя копейки.

– Получишь профессию и будешь зарабатывать, – говорила Нина сыну.

– Да какой у инженера заработок ? А после института посадят на голый оклад.

– Что же ты хочешь делать без диплома ?

– Дай мне денег на машину. Я получу права и буду на своей машине деньги зарабатывать. Извоз дело выгодное. Когда заработаю – сразу отдам тебе.

Нина сняла с книжки все свои многолетние сбережения и сын купил машину. Несколько месяцев он, и правда, хорошо зарабатывал. Приходил домой уставший, но довольный. А потом он неожиданно охладел и к машине, и к работе. Машина ржавела на улице, а он хватался то за одно, то за другое и ничего у него толком не получалось. Все чаще он стал обращаться к Нине :

– Ма, – говорил сын, – дай денег.

И Нина, конечно, давала. А для кого ей еще жить ? Только для сына.

Однажды вечером Нина пошла зачем-то на кухню, а в дверях проход ей загородил сын.

– Ма, – сказал он, – ты пока на кухню не заходи. У Маринки желание появилось самой готовить. Ты ей не мешай. Она тебя боится. Пусть она хозяйкой себя почувствует. И вообще, мам, постарайся после семи на кухню не заходить. Две хозяйки у одной плиты не уживутся. Ты же сама знаешь.

Нина хотела сказать сыну, что, вообще-то, хозяйка здесь она, а Марина даже не законная жена ее сына. Но промолчала. Утром на кухне Нину ждала целая гора немытой посуды.

Роли как-то быстро поменялись. Теперь Нина старалась быстрее нырнуть в свою комнату и без особой необходимости оттуда не выходить. Она своими ушами слышала, как Марина говорила кому-то по телефону :

– Эта везде свой нос сует. Хоть бы уехала куда на пару недель. Отдохнули бы от нее.

Нина поняла, что «эта» – это она. Нина взяла на работе отпуск и уехала в санаторий на три недели.

За это время молодые без ее согласия переселили Нину из большой комнаты в маленькую.

– Ма, согласись, несправедливо. Ты одна, а у тебя большая комната. А мы двое в маленькой.

– Но вы хоть бы меня спросили.

Нина чуть не заплакала от обиды. Всю ночь она разбирала свои вещи, которые сын кое-как свалил прямо на полу.

Нина стала замечать, что на работу она бежит с радостью, а домой ее ноги не несут.

– Терпи, – говорили ей женщины на работе. – Ты плохих снох не видела. Твоя еще ангел.

Коллектив у Нины на работе был чисто женский и очень дружный. Все праздники и Дни рождения отмечали весело, с застольями и песнями. Однажды Нина возвращалась с юбилея одной сотрудницы уже поздно вечером. Они засиделись. Очень душевно пели старые и всеми любимые песни про старый клен, про рябину, которая все никак не могла к дубу своему перебраться, про снегопад и про любовь к женатому. Нина пела вместе со всеми и думала о том, что за их праздничным столом нет ни одной женщины с очень счастливой судьбой. У одной то, у другой другое, у самой Нины третье. Но все терпят, крест свой несут и даже вот поют…

Нина тихонечко вставила ключ в замок. Поздно. Она боялась разбудить молодых. Ключ повернулся, а дверь не открылась. Задвижка, догадалась Нина и тихонько позвонила. Видно, сын думал, что она уже спит и закрыл входную дверь на задвижку. На звонок никто не вышел. Нина позвонила еще и еще. Дверь оставалась закрытой. Нина присела на ступеньки. Не ломать же дверь, подумала она. Соседи переполошатся и испугаются. У соседей рядом маленький ребенок. Соседка напротив одинокая и очень рано ложится спать. В четвертой квартире на их площадке живут квартиранты и Нина их совсем не знает. Нина прислонилась к стене и закрыла глаза. Ей вдруг вспомнилось, как маленький Коленька в детстве очень хотел стать машинистом в метро и они часто играли дома в паровозик.

– Осторожно, – говорил Коленька, – двери закрываются.

Нина цеплялась за сына, муж цеплялся за Нину и паровозик из двух вагонов двигался туда, куда шел Коля.

Нина просидела на ступеньках около своей двери до самого утра. Ночь показалась ей бесконечной и она была очень рада первому солнечному лучу.

В голову пришло детское стихотворение. Нина часто читала его своему маленькому сыну по утрам :

« Мы проснулись, потянулись.

Вместе солнцу улыбнулись.

Здравствуй, солнышко, колоколнышко…»

Посидим на дорожку…

В палате для самых тяжелых больных в неврологическом отделении кровать Лиды стояла у самого окна. С высоты седьмого этажа Лиде хорошо была видна железная дорога. По этой дороге ходили, почему-то, только товарные поезда. Лида, от нечего делать, часто считала число вагонов в товарном составе.

– Тридцать семь, тридцать восемь, тридцать девять, сорок…

Но почти всегда сбивалась. Мысли убегали. Товарный состав двигался в одну сторону по своему графику, а мысли Лиды в другую.

Сорок. Эта цифра для Лиды особенная. В сорок лет она родила свою единственную дочь, свою радость и счастье всей своей жизни – Светочку. Сейчас Светочке уже двадцать два года. Она работает. Живет Светочка со своим гражданским мужем вместе с Лидой в ее двухкомнатной квартире. Лида этому рада. Гражданский муж Светочки ей нравится и она очень хотела, чтобы молодые побыстрее поженились. Светочка девочка красивая, но из всех ее знакомых никто Лиде так не нравился, как Андрей. Вежливый, скромный, хозяйственный. И дочь Лидину Светочку очень любит. Это сразу видно. Пусть у них все будет хорошо, подумала Лида и вздохнула. У нее самой было два не очень удачных брака. В первом детей не было, а во втором родилась Светочка. Была, правда, у Лиды еще одна, третья попытка стать счастливой женщиной. К ней посватался очень хороший человек, вдовец, когда Светочке было десять лет. Но дочь была категорически против, а все желания дочери для Лиды всегда были как закон.

В палату пришла лечащий врач – молодая и очень красивая Марина Александровна. Лиде очень надоело в больнице. Она лежит уже почти месяц и каждый день спрашивает у своего лечащего врача, когда ее отпустят домой ?

– Нечего, нечего торопиться, – отвечала Марина Александровна. – Вот подлечитесь окончательно, когда я буду за Вас спокойна, тогда и выпишу. А сейчас лежите и отдыхайте. Представьте себе, что Вы не в больнице, а в санатории. По коридору погуляйте, в окно посмотрите.

За окном опять шел бесконечный товарный состав.

– Сорок семь, сорок восемь, сорок девять…, – считала Лида про себя.

Дочка приезжала к Лиде в больницу всего один раз. Лида сама так хотела. Ей было жалко Светочку. В будни она работает, а в выходные пусть хоть немного отдохнет, побольше поспит. Выходные так быстро проходят. А Лиде тут в больнице ничего и не надо. Кормят тут хорошо, все лекарства есть, а поговорить можно и по мобильному телефону. Не то, что раньше. И с простым то телефоном были проблемы, а про мобильные тогда никто и не знал. Насколько ближе были бы все родные, подумала Лида, если бы мобильные телефоны были раньше. И с мамочкой можно было бы разговаривать хоть каждый день. Лидина мама жила в другой области в небольшом селе. Лида вырывалась к ней только во время отпуска.

– Ничего, дочка, – говорила Лиде мама. – Ты за меня не волнуйся. Я сама справляюсь. Ноги и руки, слава Богу, работают. Топочу сама. А если приболею, соседи всегда и хлеба принесут, и молока, и все, что нужно. Только бы у вас там со Светочкой все было хорошо.

К глазам Лиды подступили слезы. Она всегда плакала, когда вспоминала маму, а вот на маминых похоронах не проронила ни одной слезинки. Как окаменела. Мама Лиды умерла, не дожив до семидесяти пяти лет несколько дней.

Лида до сих пор каждый отпуск ездит на родину, убирается на маминой могилке. В мамином доме живут дальние родственники и Лида стесняется их беспокоить. Она старается обернуться домой за один день без ночевки.

В пятницу, в конце рабочей недели, Марина Александровна выписала из Лидиной палаты трех женщин домой и Лида осталась одна. Время в больнице течет долго, а особенно в субботу и в воскресенье. Светочка позвонила и сказала, что они готовят ей сюрприз – сами делают ремонт в прихожей.

– Мам, ты ахнешь, как красиво, – говорила Светочка Лиде по телефону. – Обои я сама подбирала. А Андрей прямо настоящий мастер. У него руки золотые. Будет лучше любого евроремонта. Как ты себя чувствуешь, мам ?

– Хор- А у нас и так, мам, все хорошо.

Лида подошла к окну. Опять шел бесконечный товарный состав.Только теперь слева направо.

– Сорок один, сорок два, сорок три…, – стала считать Лида вслух.

Ночью Лиде приснилась мама. Она присела на ее кровать, улыбнулась Лиде улыбкой из детства и сказала :

– Посидим, на дорожку…

Умерла Лида под утро. Прямо во сне у нее остановилось сердце. Лида так и не увидела, какой ремонт в прихожей сделали Светочка с Андреем. Особенно красиво смотрелись обои. Веселенькие такие, в горошек…

Лида приснилась своей единственной дочке Светочке на сороковой день после смерти. Она присела на ее кровать, улыбнулась дочке улыбкой из детства и сказала :

– Посидим на дорожку…

Опустевшую палату для очень тяжело больных в неврологическом отделении заполнили быстро. На Лидину кровать положили женщину по имени Галина. Галина была рада, что лежит у самого окна. Она часто смотрела в окно на длиннющие товарные составы, которые все шли и шли в разные стороны и даже пробовала их подсчитать, но почти всегда сбивалась.

– Пятьдесят три, пятьдесят четыре, пятьдесят пять…

В детстве Галина жила с родителями в небольшом городке недалеко от железнодорожной станции и к поездам привыкла. Папа Галины работал на железной дороге, а мама кассиром на вокзале. Галина очень хорошо помнила, как уезжала из родного городка в Москву. Папа был против, мама только вздыхала, а Галине казалось, что она едет не в Москву, а в волшебное царство-государство, где ее ждет одно только счастье…

– Посидим на дорожку, – сказала тогда мама Галине грустным голосом.

Галина для вида присела ровно на одну секунду и тут же вспорхнула. Если бы у нее вместо рук были крылья, она, кажется, сразу бы полетела…

В родном городке с тех пор Галина была только два раза. Один раз на похоронах папы, а другой раз на похоронах мамы.

Галина подошла к окну. Опять слева направо тащился по своему графику бесконечный товарный состав. Галина стала считать :

– Пятьдесят семь, пятьдесят восемь, пятьдесят девять…

Сначала я кулю самолет…

Мой муж положил на одну чашу весов наших троих детей и

меня вместе с ними, а на другую свою недописанную диссер-

тацию про одну экзотическую рыбку из Индийского океана.

Диссертация перевесила…

Стук захлопнувшейся за мужем входной двери перекрыл кис-

лород моей жизни и я стала падать от кислородной недоста-

точности, но кто-то невидимый подхватил меня под руки.

– Полетели, полетели, полетели…

Я хотела сказать, что я не птица и летать не умею, но было

уже поздно. Мы были слишком высоко над землёй.

– Только не оглядывайся назад, – шептал мне противный та-

кой голос в левое ухо.

– Сейчас же оглянись, – сказал другой приятный голос в пра-

вое ухо и я оглянулась.

Три детские фигурки сиротливо стояли на земле, задрав го-

ловы вверх. Я сразу поняла, что это мои дети.

Наш старший Васька родился сразу, как только мы пожени-

лись двенадцать лет назад. Васька рос в походных условиях.

Ни денег, ни квартиры, ничего у нас ещё не было. Была Лю-

бовь и этого нам вполне хватало на всё.

Вторая фигурка – наша единственная дочка Оля. Мы родили

её от радости как только получили свою первую в жизни от-

дельную квартиру. А младшего сына Алёшку мы произвели на

свет из чувства патриотизма, обеспокоенные демографической

ситуацией в стране.

Увидев своих детей с задранными к небу головами, я камнем пошла к земле.

– Она умерла, – сказал врач и я сразу поняла, что это он про

меня.

– Жалко, – ответила медсестра, – молодая ещё. Трое детей в

приёмном покое ждут.

– Я живая, – закричала я, но меня никто почему-то не услы-

шал…

– Надо позвать детей, пусть простятся…

Дети кинулись к моей кровати и уткнулись носами кто куда.

Стало тихо тихо.

– Мамочка, – первым заговорил самый младший мой сын пя-

тилетний Алёша, – ты только не умирай. Я разобью свою ко-

пилку, куплю на все деньги самолёт и полечу к Богу. Бог тебя

вылечит. Я его очень очень попрошу. Ты только не умирай,

ладно ?

– Ладно… – тихо тихо ответила я, но меня все услышали…

– Эх, милая, ты ещё горя-то настоящего не видела, – нянечка

мыла пол в моей палате, а я сидела на кровати, чтобы ей не

мешаться. – Есть горе, а есть неприятность. Муж бросил. Какое

же это горе ? Это просто неприятность, – нянечка на секунду

замолчала, – среднего размера. Вон в соседней палате дитё ле-

жит. Попали всей семьёй в автомобильную катастрофу. Все

погибли, и мать, и отец, и бабушка, а его, видно, Ангел Храни-

тель на крыльях вынес и у дороги положил. Вот у этого маль-

чонки горе так горе. Горе с большой буквы.

Ночью мне снился Индийский океан и экзотические рыбки.

Они проплывали прямо мимо моего носа красивые прекраси-

вые и на каждой большими буквами было написано “не съе-

добная”, “не съедобная”, “не съедобная”…

Рыбки проплывали так близко от меня, что я не удержалась

и стала ловить их руками.

– Они же не съедобные, – шептал мне противный такой голос

в левое ухо.

– Ну и что ? – возражал другой голос в правое ухо. – Зато кра-

сивые…

Мне удалось схватить одну рыбку за хвост.

– Мама, мама , – закричала рыбка и я проснулась.

У моей кровати стоял ребёнок из соседней палаты у которо-

го в катастрофе погибли все родные. Ребёнок звал маму…

– Миленький мой, не плач, – я обняла малыша и прижала его

к себе. – У моего младшего сына Алёши есть большая преболь-

шая копилка с деньгами. Мы её разобьём, купим на все деньги

самолёт и полетим к Богу. Мы попросим Бога найти твою маму и Он нам обязательно поможет. Веришь ?

– Верю. А папу и бабушку Он тоже найдёт ?

– Обязательно найдёт. Бог может всё…

Прошёл год. Мой муж благополучно защитил диссертацию

про тропическую рыбку и уплыл в другую жизнь.

Мои четверо детей, трое мальчиков и одна девочка, подрос-

тали и больше радовали, чем огорчали.

На самолёт у нас денег не хватило… Зато мы часто покупаем

воздушные шарики, пишем на них свои пожелания и с надеждой на Бога запускаем их в Небо…

Целую. Пока…

С самого раннего детства двух своих сыновей Нина знала, что из младшего сына Юрки ничего путного не получится и вся надежда только на старшего. Старшего сына Нины Игоря всегда называли правильным мальчиком. И в школе, и даже в детском садике. Все у него было правильным – и поведение, и рассуждение, и внешний вид. Он всегда был аккуратно одет, причесан. И учился Игорь хорошо. На всех родительских собраниях Нина слышала про своего старшего сына только хорошие отзывы.

Младший сын Юрка был совсем другой. Как будто от других родителей. У этого все было неправильное. И поведение, и разговор, и внешний вид. Вечно всклокоченный, всю дорогу куда-то торопится, поесть толком не может. То в футбол летит играть с друзьями, то в войну, то на речку купаться. Сидеть на одном месте, как Игорь, с книгой в руках больше пяти минут он не мог. Поэтому и учился через пень-колоду. Еле-еле десять классов закончил и сразу в армию. А Игорь поступил в институт и продолжал радовать своих родителей отличными успехами в учебе.

Младший сын Юрка только успел вернуться из армии, как умер муж Нины, отец Игоря и Юрки.

– Иди работать, – сказала Нина своему младшему сыну. – Двух студентов без отца мне одной не потянуть. Да и учился ты всегда плохо. Пусть хоть Игорь у нас будет с высшим образование.

– Все нормально, мам. Ты только за меня не волнуйся, – успокоил маму Юрка.

А Нина особенно и не беспокоилась. Ее, как всегда, больше волновали проблемы старшего сына Игоря. На пятом курсе Игорь решил жениться. Его девушка очень понравилась Нине, но жить им было негде. У Нины двухкомнатная квартира, да еще Юрка.

– Ты бы попросил на своей работе комнату в общежитии, – сказала Нина своему младшему сыну. – Дают же они жилье приезжим.

Юрка после армии устроился на большой завод автослесарем. Машины он любил с самого детства и мог разобрать и собрать по деталям любой четырехколесный движущийся объект хоть с закрытыми глазами.

– Все будет нормально, мам. Ты только не волнуйся. У Игоря семья и молодым, конечно, уютнее будет жить с тобой. А я попрошусь в общежитие.

Юрка обнял маму за плечи и поцеловал в самую макушку. Он был высоченный, весь в отца. Недаром служил в десантных войсках. Игорь же был среднего роста, коренастый и больше был похож на маму.

Первый брак распался у Игоря через четыре года. Жена забрала дочку и ушла к своим родителям. Нина даже плакала, так ей было жалко старшего сына Игоря. Она же видела, как он переживал, особенно из-за дочки. Хоть по выходным жена разрешала ему встречаться с ребенком, но Нина привыкла, что у Игоря все должно быть правильным, а папа только на выходные – это совсем не правильно.

Старший сын развелся, а младший как раз в это время женился. Юрка познакомил маму со своей будущей женой заранее и Нина устроила потенциальной невестке целый допрос.

– А кем Вы работаете ? – спросила она.

– Медсестрой в больнице, – ответила Юрина невеста.

– А где живут Ваши родители и кем работают ?

– Они живут далеко, во Владимирской области. Папа работает шофером в совхозе, а мама воспитательница в детском садике.

– Учтите, у нас жить негде.

– Все будет нормально, мам. Ты только не волнуйся. Мы что-нибудь придумаем.

Юра взял на работе ссуду, подключились все его многочисленные друзья и за одно лето они отгрохали большой дом в Подмосковье. Молодые долго спали на полу на надувном матрасе. На мебель у них уже денег не было.

Валера несколько раз привозил маму к себе на участок, когда строился дом, и Нина только ахала. Сколько денег они назанимали, а как будут отдавать ? Все у этого Юрки не продумано. У Нины были, конечно, какие-то накопления, но она держала их в кулачке для Игоря. Вдруг ему срочно понадобятся деньги, он ведь еще, по мнению Нины, совсем не устроен.

– Все нормально, мам, – говорил ей с улыбкой Юрка. – Потихоньку отдадим. Ты сама только не волнуйся.

Вторая жена Игоря была очень богатая. Своя квартира, дом, машина. Игорь переехал к ней и Нина осталась в квартире одна. Хоть и виделись они теперь со старшим сыном редко, но она была за него счастлива. Наконец-то у него все правильно – жена, достаток, даже можно сказать изобилие. И все по высшему классу, как, на ее взгляд, у Игоря и должно быть. Не то что у Юрки. Курочек декоративных зачем-то себе завели и любуются. Ладно бы несушек, хоть яйца и мясо было бы. Пруд еще Юрка на своем участке вырыл и золотых рыбок туда запустил. Дети, конечно, в восторге, а пользы от золотых рыбок никакой. Лучше бы грядки сделали и морковку выращивали, раз участок рядом с домом.

Нина часто гостила у младшего сына, особенно летом, и постоянно его за все критиковала. Юрка только отшучивался и никогда на маму не обижался. У старшего сына Игоря в его новой квартире и на новой даче Нина никогда не была, но по его рассказам знала, что там здорово.

Старший сын вернулся к Нине с одним только чемоданом через три года после второй женитьбы.

– Мам, ты только ни о чем не спрашивай, – попросил он.

Если сказать, что Нина очень переживала, это не сказать ничего. Она пришла к выводу, что вообще нет на белом свете женщины, достойной ее старшего сына Игоря.

У Нины стало часто щемить сердце и лечащий врач посоветовал ей госпитализацию. Нина согласилась. Больница была очень хорошая. В палате четыре человека. Нина быстро со всеми познакомилась. Юрка с женой приезжали к Нине каждый день, а Игорь появлялся только по выходным.

– У него работа ответственная, – оправдывалась перед соседками Нина. – Он в управлении работает. А Юрка сам себе хозяин. У него свой автосервис.

Юра всегда заходил в палату с шумом, с шутками, веселил всех Нининых соседок, всех угощал гостинцами. Игорь входил в палату скромно, интеллигентно, с пакетом гостинцев только для мамы. Разговаривал он всегда в пол голоса, а в конце всегда говорил :

– Целую, мам. Пока. Выздоравливай.

– Вы совсем, Нина, не любите своего младшего сына и боготворите старшего, – сказала как-то Нине ее соседка по палате Клавдия Ивановна. – Со стороны это так заметно…

В день выписки Нину разбил приступ инсульта. Отказали ноги и речь. Ее перевели из кардиологического отделения в неврологическое. Юра дневал и ночевал около мамы. Из больницы Нину увозили на инвалидной коляске. Юра забрал Нину к себе.

– У нас воздух чистый. Природа, – говорил он маме. – Аленка тебе комнату приготовила с видом на восток. Будешь, мам, каждое утро первой встречать солнышко.

Нина все слышала, а ответить не могла. Речь так и не восстановилась.

Игорь приезжал проведать маму все реже и реже. То раз в неделю, а то и раз в месяц.

– Мам, – сказал он Нине в последнюю встречу, – я познакомился с хорошей женщиной. Ее Света зовут. Она уже переехала к нам жить. Ты не против ?

Нина покачала головой. Она была не против.

– Я люблю тебя, мам. Целую. Пока…

Нина слышала звуки отъезжающей машины Игорь и вдруг подумала о том, что она никогда в жизни не говорила своему младшему сыну Юрке, что она его любит. Может быть права была та соседка по палате, что Нина отдала всю свою любовь старшему сыну, а младший рос по остаточному принципу на дефиците материнской любви.

Быстро прошла осень и первый месяц зимы. Скоро Новый год.

Нина была в центре всей семьи Юры. Его мальчишки, такие же шустрые как и он сам, его жена Алена, и, конечно, сам он крутились вокруг Нины как могли. Кормили, развлекали, лечили. Всю гигиеническую и медицинскую сторону по уходу за Ниной взяла на себя Юрина жена Аленка. Юра переносил маму на руках и придумывал много приспособлений, чтобы облегчить ей жизнь. Руки у него были золотые.

Игорь часто звонил и редко приезжал. У него налаживалась семейная жизнь со Светланой, которую никто из родных пока не видел.

В Новогоднюю ночь перед самым боем курантов подарили друг другу подарки. Больше всех подарков досталось Нине. Особенно ей понравился настоящий оренбургский платок. Подарок от младшего сына Юры.

Под бой курантов принято загадывать желание. Хоть бы, загадала Нина, ко мне на одну минутку вернулась речь, чтобы я успела сказать своему младшему сыну Юре, как я его люблю…

Уже после двенадцати часов Нине позвонил ее старший сын Игорь. Он поздравил маму с Новым годом, пожелал ей здоровья. Сказал, что все у него хорошо, а в конце добавил, как всегда :

– Целую, мам. Пока…

Это совсем не обязательно…

Когда Вика ругалась со своим мужем, ей всегда хотелось убить его прямо на месте, но с одним, правда, условием, чтобы он потом снова ожил. А если это условие не выполнимо, то хотя бы треснуть его по башке чем-нибудь тяжелым для вразумления.

Поругались они еще накануне вечером и даже спали в разных комнатах. Он в комнате сына, а она в комнате дочери. Детей дома не было, они гостили на даче у бабушки.

Началось все с телефонного звонка. Позвонила молодая, если судить по голосу, девушка.

– Я люблю Вашего мужа, – сказала она Вике.

– Какое совпадение, – ответила Вика. – Я тоже его люблю.

– Но я намного моложе Вас и красивее. Я тоже рожу ему двоих детей, мальчика и девочку, и он уйдет от Вас ко мне.

– Флаг Вам в руки, – ответила Вика и повесила трубку.

Как права была мама, в очередной раз подумала Вика, когда говорила ей, что красивый муж – это совсем не обязательно, а даже наоборот. Это лишние проблемы. Женщины все время будут обращать на него внимание и найдется какая-нибудь особенно активная дамочка, которая пойдет в атаку и перешагнет и через жену, и через детей. А муж Вика Вадим был как раз очень красивый.

– Надо было выходить замуж за неказистого, но верного человека, – сказала Вика мужу во время их ссоры.

– А мне надо было искать себе умную и терпеливую жену, которая не будет обращать внимание на всякие глупые телефонные звонки.

Разошлись по разным комнатам. Оба всю ночь почти не спали. Вика жалела себя и всю ночь вспоминала неказистого очкарика, который ухлестывал за ней летом на даче. Вот он бы точно был ей верным мужем. Вика изо всех сил пыталась вспомнить , как звали того очкарика – то ли Саша, то ли Паша.

Вика всегда была очень эффектная и легких, ни к чему не обязывающих романов в молодости у нее было очень много. Как только заканчивался один роман, то почти сразу же начинался другой. Очкарик появился в ее жизни как раз в промежутке между предыдущим романом и последующим. У Вики был эмоциональный застой. Лето. Жара. Вика с сестрой купались и загорали на даче в Подмосковье, а очкарик был у них на побегушках. То мороженое им принесет, то холодную минеральную воду. Ни Вика, ни ее сестра не воспринимали очкарика всерьез, хотя он явно был в Вику влюблен. Он писал Вике стихи, смешно объяснялся в любви, катал Вику с сестрой на лодке и на своем мопеде. Каждый день этот толи Паша, то ли Саша, дарил Вике полевые цветы и они долго стояли у них на даче в стеклянных банках на всех подоконниках.

В середине лета Вика уехала на море, там ее захватил очередной роман и она забыла про очкарика напрочь. Он снова появился в ее жизни через год, когда она опять приехала на дачу. Вика была уже с обручальным кольцом и с большим животом. Они с мужем ждали рождение своей старшей дочки. Очкарик, имя которого она так и не вспомнила, улыбнулся ей и пожелал счастья. Больше они не встречались. Говорили, что он стал алтарником в храме и готовился поступать в семинарию. Вика так и не вспомнила его имени, но под утро уснула с полной уверенностью, что тот очкарик был бы ей очень хорошим мужем. Не то, что этот, в соседней комнате, которого если не убить, то так и хочется треснуть чем-нибудь тяжелым по голове…

Муж Вики Вади всю ночь думал о жене. Он почему то вспомнил, что хоть и крещен с самого детства, никогда в жизни не исповедовался. Но если бы он сейчас был на исповеди, греха измены на нем нет. Он никогда жену и детей не предавал. По молодости, еще до женитьбы, были у него и случайные связи, и случайные встречи, но Вика перекрыла все. Волна любви к ней накрыла Вадима с головой и он хорошо помнит, как, проводив Вику первый раз домой, он сел на лавку около ее дома и не мог идти дальше. Голова трещала от любви и Вадим, обхватив свою голову руками, качался из стороны в сторону как пьяный. Проезжавший мимо милицейский патруль забрал его в вытрезвитель. Когда выяснилось, что Вадим абсолютно трезвый, его напоили горячим чаем с лимоном и на милицейской машине с мигалкой отвезли домой. Всю дорогу он с восторгом рассказывал молоденькому водителю милицейской машины, какое у его любимой девушки красивое имя – Вика… Молоденький водитель довез Вадима до самого дома и сделал вывод, что влюбленные и сумасшедшие мало чем отличаются друг от друга…

Утром Вадим в белоснежном костюме уже стоял под окнами Вики с букетом алых роз. Через месяц они поженились. Вадим хорошо помнит, как дрожала от страха Вика в их первую брачную ночь и как билась жилка на ее левом виске… Вадим застонал. В эту ночь он так и не уснул ни на одну минуту.

Утром молча встали, молча собрались на дачу к детям. По дороге заехали в магазин и набрали всякой всячины, чтобы порадовать детей. Вика по инерции положила в продуктовую корзину зефир в шоколаде для этого, которого так и хочется огреть чем-нибудь тяжелым. А то без зефира он даже чай пить не будет.

Молча сели в машину.

Вадим подумал о том, что у тещи на даче дефицит спальных мест. Они лягут с женой на одну кровать, а значит ночью обязательно помирятся… Вадим сразу повеселел и завел мотор.

Вика подумала, что надо скрыть от мамы ссору с мужем, а то она опять заведет свою любимую песню о том, что раньше надо было думать и выходить замуж за какого-нибудь замухрышку. Чтобы мама ничего не заметила, надо будет улыбаться этому…, которого так и хочется если не убить на месте, то хотя бы огреть по башке… Вика покосилась в сторону мужа. Какое у него уставшее лицо, круги под глазами. Не спал, видно, всю ночь. А еще дорога длинная впереди и он за рулем. Доброе сердце Вики кольнула жалость и ей сразу же расхотелось убивать родного мужа, тем более, что дети его так любят. В поле зрения Вики попалось автомобильное зеркальце, она посмотрела на себя, расслабила лицевые мышцы и попробовала улыбнуться. Получилось не очень правдоподобно. Она попробовала улыбнуться второй раз. Вторая попытка была уже намного удачнее…

Повеселевший Вадим и улыбающаяся Вика были похожи на очень красивую и очень счастливую семейную пару, хоть со вчерашнего вечера они были в ссоре и не сказали друг другу ни одного слова. А с другой стороны, что такое слова ? Простое колыхание неуловимого воздуха. Так что и произносить эти слова порой совсем даже не обязательно…

А ты будешь моя мама…

– Мама, мама, смотри, паучок.

Полинка держала в руках желтый кленовый лист, на котором сидел маленький паучок.

– Воспитательница Евгения Сергеевна сказала нам, что убивать паучков нельзя. Они приносят людям новости.

Оксане было не до паучка. Она весь день искала и, наконец, нашла слово, которым она назовет своего мужа. Оксана находилась с мужем в затяжном конфликте. Во время последней ссоры муж обозвал ее росомахой и обвинил в том, что она плохая мать. На первом месте у нее подружки, с которыми она часами болтает по телефону, а ребенком совсем не занимается.

Оксана посмотрела в энциклопедии на росомаху и еще больше обиделась. Росомаха показалась ей очень страшной, лохматой, неухоженной. Лучше бы муж сравнил ее с другим более симпатичным животным, подумала она. Оксане, например, очень нравится пушистая панда и изящная пантера.

Ну и ладно, рассуждала Оксана сама с собой. Если я росомаха, то ты мустанг. Оксана точно не знала, как эти мустанги выглядят, но что-то такое дикое, степное, нецивилизованное это слово в ее представлении символизировало.

Дома Оксану ждали сразу три новости одна хуже другой, а Полинку три новости одна лучше другой. Новость первая – приезжает Оксанина свекровь, Полинкина бабушка. Новость вторая – она приезжает уже завтра. И новость третья – она приезжает надолго. Оксана поздно подумала, что надо было бы придушить того паука, тогда бы и новостей никаких не было. Отсутствие новостей это тоже, как говорят, хорошие новости…

Полинка визжала от радости, а Оксана чуть не плакала. К армии неприятеля в лице ее мужа подошло неожиданное подкрепление. Оксана подписала с мужем временный акт о ненападении и они кинулись в четыре руки мыть, пылесосить и отдраивать всю квартиру. Оксанина свекровь любит чистоту и порядок.

Страшно уставшая Оксана нашла все-таки несколько минут поздно вечером, чтобы сделать два звонка. Один своей маме, а второй самой близкой подруге.

– Мам, представляешь, завтра к нам свекровь из Норильска приезжает.

– Ну и что ? – спросила мама.

– Как что ? Она опять начнет нас строить. Это ей не так, то не эдак.

– Ну и хорошо, – ответила Оксане мама. – Будет вас строить – построитесь. А то совсем там разболтались, никакого порядка и мира в доме. Я же сама сколько раз слышала ваши скандалы. Децибелами правду свою друг другу доказываете. Ор стоит такой, что стены дрожат. А ребенок все слушает.

– Ей всего пять лет. Она все-равно ничего не понимает, – ответила Оксана.

– Еще как понимает, – вздохнула Оксанина мама.

– Наташ, пожалей хоть ты меня, – попросила Оксана свою лучшую подругу. – Ко мне свекровь из Норильска приезжает.

– И не лень людям в такую даль переться ? Ну перетерпишь пару недель.

– Какую пару недель ? Она надолго.

– Да плюнь ты на нее. Ты уже в таком статусе жены ее сына и матери ее внучки, что спокойно можешь жить как тебе хочется. Не под кого не подстраиваться.

– Она начнет главничать. Свекровь всю жизнь на руководящей работе проработала.

– А ты ей скажи, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят.

– У нее бзик на семейных традициях. Она считает, что крепкие семьи держатся на традициях. Всю плешь теперь мне этим проест. А у нас нет никаких традиций.

– Да пошли ты ее с ее традициями, – посоветовала Оксане подруга.

– Куда ? – спросила Оксана.

– В Норильск, – ответила трубка и стала плеваться в Оксану короткими гудками.

Оксанина свекровь Надежда Михайловна в первую ночь в Москве никак не могла уснуть. Она всегда плохо засыпала на новом месте.

Не спала и Полинка. Надежде Михайловне постелили постель в комнате внучки.

– Бабушка, – позвала Полинка Надежду Михайловну, – хочешь я открою тебе один мой самый страшный секрет ?

– Хочу, – Надежда Михайловна улыбнулась.

– Бабушка, я никому, никому на свете еще про это не говорила. Ты знаешь, мои мама и папа меня совсем не любят.

– Да нет, Полечка, ты ошибаешься. Они тебя очень любят, ведь ты у них одна.

– А наша нянечка в садике Галина Борисовна сказала, что тех ребяток, которых родители забирают из группы позже всех, родители не любят. А меня почти всегда забирают последнюю. У мамы и папы очень много дел на работе. Свою работу они любят больше всех и больше меня.

Один раз мама думала, что меня заберет папа, а папа думал, что заберет мама. И никто не пришел. Нянечка устала их ждать и отдала меня нашему сторожу дяде Васе. Родители пришли за мной уже поздно вечером.

У нас в группе есть одна девочка Сонечка. Ее забирают всегда первую сразу после тихого часа. Вот ее родители очень любят.

Надежда Михайловна присела к внучке на кровать.

– А еще, бабушка, я совсем не люблю праздники и утренники в нашем садике.

– Почему ? – удивилась Надежда Михайловна.

– Потому что на эти утренники ко мне никто никогда не приходит. На восьмое Марта мы читали стихи своим мамам. Все смотрели на мам, а мне даже смотреть было не на кого. Я смотрела на нашу воспитательницу. Но она ведь не моя мама.

Знаешь, бабушка, чего я хочу больше всего на свете ?

– Не знаю, – ответила внучке Надежда Михайловна.

– Я очень хочу сильно, сильно заболеть. Потому что когда я болею, мои мама и папа сразу же начинают меня любить и жалеть. Когда я не болею, они или ругаются, или телевизор смотрят. Им опять не до меня. А когда я болею – они оба кружатся около меня как птицы. Мама даже на работу свою не ходит и по телефону с подружками своими часами не разговаривает. Папа мне сказки читает и игрушки всякие покупает. Я засыпаю – папа и мама рядом со мной. Я просыпаюсь и они опять рядом со мной. Я люблю болеть. А когда я здоровая, никто мне сказки не читает. Скажут только – спи и дверь в мою комнату закрывают. Одна полоска света под дверью видна. А мне иногда так страшно, бабушка, что я даже плачу.

– Я каждый день буду читать тебе сказки, – пообещала Надежда Михайловна внучке, – и буду рядом с тобой, пока ты не уснешь.

У Надежды Михайловны сильно защемило в области сердца и она стала лихорадочно вспоминать, куда она положила свой пакет с лекарствами.

– А еще, бабушка, мне очень хочется в цирк. Многие ребята из нашей группы там уже были, а я никогда. Маме и папе все некогда.

– И в цирк мы с тобой обязательно сходим, – сказала Надежда Михайловна внучке. – Я тебе обещаю.

– А ты завтра возьмешь меня из садика самую первую ? – спросила Полинка у бабушки.

– Мы с тобой завтра в садик совсем не пойдем, – сказала Надежда Михайловна внучке.

– А что мы будем делать ? – спросила Полинка радостно.

– Будем гулять, играть, читать.

– Давай завтра поиграем с тобой в дочки-матери, – предложила Полинка бабушке. – А ты будешь моя мама…

Во всем виноват ветер…

Маленький Павлик очень любил сказки, особенно про папу, которого у него никогда в жизни не было.

Сказочных пап у Павлика было целых три. По сказочной версии бабушки папа Павлика летал на реактивных самолетах, которые часто появляются на безоблачном голубом небе и оставляют после себя красивые белые бархатные дорожки. Павлик верил, что его сказочный папа-летчик видит Павлика даже с такой высоченной высоты. Бабушка говорила, что у папы-летчика очень важная работа и что его никак не отпускают домой. Может быть даже папа-летчик, говорила бабушка, готовится стать космонавтом как Юрий Гагарин и летать на космических кораблях.

– А меня он может с собой в космос взять ? – спрашивал Павлик у бабушки с замиранием сердца.

– Может, – отвечала бабушка, – если ты только будешь себя очень очень хорошо вести. Непослушных в летчики и в космонавты не берут.

А уж как Павлик старался вести себя хорошо, сколько сил он прикладывал, чтобы папа-летчик взял его с собой.

– Бабушка, а если мы в космосе инопланетян встретим, как же с ними разговаривать ? Они ведь нашего языка не понимают.

– А на небе, Пашенька, никаких инопланетян нет. Там только одни Ангелы, Архангелы, Херувимы и Серафимы. А они как птицы, разговаривать не умеют.

– Бабушка, а папин самолет может в нашем городе приземлиться ? – спрашивал Павлик.

– Да в том то и дело, что нет. Аэродром в нашем городе еще не построили. Придется подождать…

Второй сказочный папа по версии Пашиного дедушки был моряк, капитан корабля дальнего дальнего плавания.

– Плывет его корабль, – рассказывал Павлику его дед, – по разным морям и океанам, а у штурвала стоит твой отец.

– А куда, дедушка, он плывет ? – спрашивал Павлик.

– Как куда ? В разные страны. Людей развозит, товары всякие.

– А к нам он когда-нибудь приплывет ?

– Это невозможно. Корабль очень большой, океанский лайнер, он в нашей речьке не поместится.

– Жаль, – вздыхал Павлик. – Как же мне с папой моим моряком-то встретиться ?

– Это дело поправимое, – успокаивал дед своего внука. – Можно построить плот или лодку с парусом и, когда подует попутный ветер, можно из нашей речьки доплыть до моря, а уж там-то мы папу твоего непременно найдем…

Третьего папу придумал себе сам Павлик. Аэродромов в их городе не было, морского порта не было, но был железнодорожный вокзал, на который каждый день приезжали поезда дальнего следования.

– Пусть мой папа будет машинистом поезда дальнего следования, – рассказывал свою версию Павлик. – Однажды его поезд приедет к нам в город и папа мой скажет – а ведь именно в этом городе живет мой любимый сын Павлик. Пойду-ка я к нему и посмотрю, как он живет – поживает ?

– Хорошо живет – поживает, – сам себе отвечал Павлик.

– А бабушку, дедушку и маму он слушается ?

– Слушается.

– А зубы по утрам и вечерем чистит ?

– Чистит.

– А читать и писать умеет ?

– Умеет, – отвечал Павлик. – Я уже в первом классе.

– Тогда возьму я его с собой в путешествие на моем красивом поезде. Поедем мы с ним по всем странам и по всем городам самым красивым на всей земле. В городах я буду останавливать наш поезд и мы будем гулять и любоваться природой.

– Пап, – попрошу я его, – чтобы бабушка, дедушка и мама не скучали обо мне, давай их с собой возьмем ?

– Конечно, возьмем, – ответит папа-машинист. – Нам не жалко. Наш поезд большой, всем места хватит.

И наступил тот исторический день, когда Павлик, выйдя после уроков из школы, повернул в противоположную от дома сторону. А путь его лежал на вокзал…

Железнодорожная милиция нашла Павлика к вечеру. Он спал на вокзальной скамейке которая стояла прямо на платформе, где останавливаются поезда дальнего следования.

Павлику снился сон. К нему со сверхзвуковой скоростью летел реактивный самолет, в кабине которого сидел его папа-летчик, к нему плыл белый белый пароход, за штурвалом которого стоял его папа-капитан дальнего плавания, к нему торопился поезд. А самый главный машинист этого поезда – Пашин папа. Павлик машет рукой самолету, пароходу и поезду, но… неожиданно, откуда ни возьмись, налетает сильный ветер и разворачивает самолет, пароход и поезд в противоположную от Павлика сторону…

Павлик открывает глаза. Перед ним стоит плачущая мама.

– Я все понял, мам. Ты только не плачь, – сказал Павлик. – Просто во всем виноват ветер…

Второй вариант мне нравится больше…

– Бабушка, сочини мне сказку, – попросила пятилетняя Тамара свою бабушку.

Тамара сидела у окна и грустно смотрела на улицу. На улице разбушевалась непогода. Дождь, сильный ветер и нельзя гулять.

– Про что сказку ? – спросила бабушка.

– Про непогоду, – грустно сказала Тамара.

– Ну слушай, – сказала бабушка.

Жила была на белом свете Непогода. Ее все не любили. Она дружила только с северным Ветром и холодным Дождем. Дождь и Ветер прогоняли всех людей с улицы по домам и люди ругали Непогоду, потому что нельзя гулять, а надо сидеть в квартирах.

Непогода шла хозяйкой по пустому городу и вдруг увидела на детской площадке одинокую фигурку маленького мальчика. Мальчик дрожал от холода и сильно промок от дождя.

– Беги, малыш, домой, – сказала Непогода ребенку.

Хоть и была она холодная и некрасивая, но сердце у нее было доброе.

– Беги домой, а то заболеешь.

– Я не хочу домой, – сказал малыш.

– Почему ?

– Там мама с папой сильно ругаются. Мама говорит папе, что она отдала ему лучшие годы своей жизни. А папа говорит маме, что она выпила за эти годы всю его кровь. Папа собирает чемодан и хочет уехать от нас далеко, далеко на Север.

При этих словах бабушка выразительно посмотрела на свою дочь Варвару, маму Тамары. Дочь опустила глаза.

– Хочешь, я тебе помогу ? – спросила мальчика добрая Непогода.

– А как ? – спросил мальчик.

– Я попрошу своего друга Дождя, и он устроит такой потоп, что твой папа не сможет выйти из дома.

– Не поможет, – вздохнул малыш. – У моего папы есть большой зонт и высокие сапоги.

– Тогда я попрошу свою родную тетушку Вьюгу, и она завалит весь город снегом. Тогда твой папа не сможет выйти из подъезда.

– Не поможет, – опять вздохнул малыш. – У моего папы есть теплая куртка и шапка.

– Тогда я попрошу свою подругу Ночь, и она накроет город черным покрывалом. Твой папа побоится выходить в такую тьму и останется дома.

– У папы есть фонарик, – сказал мальчик. – Он все равно уйдет. Мой папа очень сильный, – добавил малыш. – Он не испугается ни злого ветра, ни холодного дождя, ни вьюги, ни урагана.

– Тогда мне больше нечем тебе помочь, – вздохнула добрая Непогода.

Папа мальчика ушел навсегда. Мальчик долго болел. Он все-таки сильно простудился. А после болезни все заметили, что он совсем перестал улыбаться. Мальчик все время грустил и молчал. Мама возила его и в цирк, где потешные клоуны, и в парк на карусели, и в зоопарк, где смешные обезьянки. Мальчик ни разу даже не улыбнулся. А дети кругом смеялись и хохотали.

Тогда мама повезла мальчика к самому лучшему доктору.

– Такое бывает, – сказал доктор. – У взрослых чаще, а у детей реже. В голове у Вашего сына погас центр радости.

– А как его снова включить ? – всхлипнула мама мальчика.

– Я пропишу Вашему сыну таблетки радости. Они, правда, очень дорогие, но за результат я не ручаюсь.

Таблетки мальчику не помогли. Он все время ходил грустный. В душе у мальчика наступила непогода. Он стал часто плакать. Соленая вода как соленый дождь выходила через глаза. С ним никто не дружил, и он всегда ходил один.

Правда, мальчик научился понимать птиц. Он просил их, чтобы они, если полетят на Север, передали от него привет его папе. Мальчик научился разговаривать с облаками. И если ветер гнал их на Север, мальчик передавал с ними привет своему папе.

Только однажды мальчик рассмеялся. Он пришел домой и увидел в коридоре большие мужские ботинки.

– Папа, папа, – радостно закричал он и побежал в комнату.

Но это был совсем не папа. Рядом с мамой на диване видел чужой дядя.

Бабушка опять посмотрела на свою дочку Варвару, маму Тамары. Дочка покраснела.

Мальчик разрыдался.

– Я напугал тебя, малыш ? – спросил чужой дядя мальчика. – Я что, такой страшный ?

– Нет, – ответил мальчик, когда немного успокоился. – Вы не страшный. Вы просто не мой папа.

С тех пор на мальчика все стали показывать пальцем и говорить – это грустный мальчик. Он дружит с Непогодой.

В ясные солнечные дни, когда все ребятишки, как горох, высыпали на улицу, мальчик сидел дома и плакал. А когда наступала непогода, дул холодный ветер и шел ледяной дождь, когда родители загоняли ребятишек по домам, мальчик выходил на улицу и гулял один. Ледяной ветер продувал его до костей, под холодным дождем насквозь промокала его одежда и потом он долго болел. Но Непогода ему нравилась. Она соответствовала состоянию его Души.

– Бабушка, бабушка, – попросила Тамара чуть не плача. – А можно переделать твою сказку, чтобы мальчик и папа всегда были вместе ?

– Можно, – ответила бабушка и в третий раз посмотрела на свою дочь Варвару, Тамарину маму.

– Мама с папой ругаются, – вернулась бабушка к началу своей сказки. – И мама говорит папе – уходи, уходи. Он уже собирает чемодан.

– Я знаю, как тебе помочь, – сказала добрая Непогода. – Я отдам тебе свою частицу «не». Ты отнесешь ее домой, и твоя мама скажет папе вместо «уходи» – «не уходи». Тогда папа навсегда останется с тобой.

– А тебе эту частицу отдавать не жалко ?

– Даже наоборот, – сказала Непогода. – Я стану Погодой, подружусь с Солнышком и теплым Ветром. Буду радовать людей погожими деньками, и сама буду радоваться вместе с ними.

Мальчик взял у Непогода частицу «не» и побежал домой. Папа уже стоял у порога с чемоданом.

Мама мальчика сняла с сына мокрую одежду, переодела его в сухую и вдруг, обернувшись к своему мужу, отцу мальчика, вместо «уходи» сказала :

– Не уходи, – и добавила, – пожалуйста…

Через пару часов Погода навела в городе порядок. Стоял солнечный ласковый денек. Народ высыпал на улицу. Особенно Погоду обрадовала одна молодая семья. Они шли по улице, взявшись за руки. Мама, сынок и папа. И все улыбались.

– Бабушка, второй вариант мне понравился больше, – сказала Тамара и улыбнулась первый раз за весь сегодняшний пасмурный день.

Варвара гнала свою машину, выжимая из нее все возможные и невозможные скорости.

– Ну, пожалуйста, – говорила Варвара вслух, – милая, добрая Непогода. Задержи самолет на Мурманск. Пусть мой муж не успеет улететь, пока я доеду до аэропорта и скажу ему что-то очень важное.

Непогода старалась изо всех сил. Дождь лупил по лобовому стеклу как по барабану.

– Внимание, внимание, – объявила металлическим голосом диктор в аэропорту. – Рейс на Мурманск из-за непогоды откладывается.

В микрофоне у диктора что-то крякнуло, квакнуло и хрюкнуло, и тот же голос, но смягченный улыбкой, объявил :

– Внимание, внимание. Колесников Александр Иванович, Вас ждет Варвара у центрального входа. Она Вас очень любит.

После небольшой паузы диктор добавила :

– Простите. Информация не совсем правильная. Колесников Александр Иванович, Варвара Вас очень, очень любит.

Колесников дернулся, сидя в зале ожидания, но с кресла не встал. Все люди рядом с ним улыбались. Хоть и измучила всех непогода, все устали ждать, но всех почему-то очень обрадовала новость, что Колесникова Александра Ивановича очень, очень любит Варвара.

– Ты, что ли, Колесников ? – спросил Александра сосед по креслу.

– Я, – ответил Александр.

– Так беги, что сидишь ? Человек тебя очень, очень любит.

– Она меня обидела, – ответил Колесников и остался сидеть.

– Вот уж беда какая, – сказал сосед. – Тебя обидели ? Замечательно: тебе дали шанс простить…

– Колесников, ты заплатишь по всем квитанциям, которые придут мне за превышение скорости, пока я к тебе ехала.

– Заплачу, – сказал Варе муж.

– И еще, не улетай. Прости меня за все. Я бываю противная, но ты же знаешь, я тебя очень, очень люблю.

– Знаю… – сказал Варе муж.

Домой ехали долго. По дороге часто останавливались и целовались.

Пока доехали до Москвы, непогода прошла. Проглянуло солнышко. Облака исчезли, как и не бывало.

Тамара встретила родителей у порога.

– Мама, папа, Непогода превратилась в Погоду, как в бабушкиной сказке. Можно гулять ! Пойдемте на детскую площадку или в парк на карусели.

Второй вариант прогулки понравился родителям больше…

Давай убежим от дождя…

Свой творческий вечер в хорошем концертном зале Москвы Поэт собирал, когда выходил в свет очередной сборник его стихов. К творческому вечеру Поэта особенно тщательно готовились его жена и теща. Специально по такому случаю они шили себе новые наряды, продумывали список приглашенных на банкет гостей и занимали на первом ряду перед сценой самые почетные места.