Читать книгу Судьба такая. Мариша. Поэмы - Лариса Викторовна Шевченко - Страница 1

1.

Пятидесятые года-

Двадцатый век мы вспомним,

Вот первая зажглась звезда

На синем небосклоне.

Куда ни глянь белым-бело,

Алеет зорька к ветру,

Всплеснув на западе крылом

От снега – много света.

Ах, зорек нынче нет таких,

Просвеченных морозцем,

Когда, все в блестках золотых

Вдруг растворится солнце.

Когда душа полна зарей

В ней все: И грусть, и счастье.

Сияющих снежинок рой

На западе не гаснет.

Там даль холодная ясна…

Да, были наши годы…

Теперь иные времена-

Во всю разгул свободы.

2.

Такой свободы Бог не дай!

Ведь нынче и погода-

Старик январь, красавец май

Почуяли свободу.

Глядишь: Грязь, лужи в январе

Морозный воздух – в мае.

Нет, о хорошей я поре

Сегодня вспоминаю:

Зимой – снега, весной – сады,

Где в лепесточках свежих

Так много солнца и воды

И ароматов нежных.

Где ручейков весенний звон

Все травами пропахло…

Иль это был хороший сон,

Что жили мы без страха.

Где в песнях были те слова

В которых счастье светит,

Над нами неба синева

Казалась нам бессмертьем.

3.

Ах, вечер, – розовый какой…

Для женщины ж усталой

Он был и горем и тоской.

Вороны черной стаей

Вспорхнули, не найдя ночлег,

А тополь у забора

Не осыпал примерзлый снег…

Пусть веселился город.

И продавали уж кругом

Пусть елочки из леса,

И в сквере снежном с ветерком

Плыл хвои запах резкий.

Витрин – предпраздничный наряд,

Ребят и взрослых – толпы.

И все торопятся, спешат

Со свертком ли, иль с тортом.

Но Анна Фроловна была

И этому не рада.

Сегодня снег она гребла

Да так, что пот лил градом.

4.

Как ясно старый Пятигорск

Я вижу в настоящем:

Машук без вышки, холод звёзд,

Почтовый синий ящик.

Вот Нижний рынок…. Он потом

Сгорит. Ну а сегодня

Он со стеклянным потолком,

Дугообразным сводом.

Ах, Фроловна, из бочки ей

Набрали клюквы-кило,

Чесночной, докторской, верней,

Колбаски накупила.

Ещё в бутылках молока,

Да камбалы пузатой,

Сметаны, сыра, творожка,

Но зимний день так краток.

Вот, прозвенев, ушёл трамвай,

Видна уж дома крыша,

Над крышей – неба синева,

А у калитки – вишня.

5.

Недалеко Подкумок – он

Блестит, весь льдом одетый,

С Горы Горячей ветерком

Повеяло нагретым.

Струится тухлая вода

По камешкам в низине,

Не замерзая никогда,

Морозный вечер синий.

Он лёг на скалы. Снег, бурьян,

Да темные пещеры…

Но вот над Машуком туман

Уж оседает серый.

То ли туман, то ли мороз

Вдруг на щеке стал каплей.

Нет, то от тихих женских слёз -

Мать так привыкла плакать

Вот в коридоре вспыхнул свет -

Свет мягкий желтый зимний.

«Андрюша, милый мой поэт…»

И думая о сыне.

6.

Она открыла дверь, вошла,

Сынок её – Андрюша

Проснулся… Окон полумгла…

А тут, терзая душу.

Ещё Андрей свой дивный сон

Рассказывать стал – Мама,

Я слышал Нотр – Дама звон

В Париж я въехал прямо.

Я был в коляске, но в другой

Коляска, как машина…

– Андрюша, мальчик дорогой.-

Упрямая щетина

Родной щеки в ладонь легла

В её ладонь.… Сквозь слёзы

Сказала мать – Ну- ну, дела…

Ой, плачу я с мороза,

Сейчас дровишек принесем,

Зажгём и керосинку

(Тогда ещё вот в этот дом

Не заглянул газ синий).

7.

Ну, как вам живо описать

Тот домик над рекою.

Диван в нём старенький, кровать

Стол, печь, и всё такое…

Утюг, на венском стуле вот

Бельё на переменку.

За пятьдесят такой-то год

Там календарь на стенке.

С глазами кошечки часы,-

Глаза те, тоже ходят,

Да занавесочки чисты,

Да книги на комоде.

На этажерочке резной

Всё книги, книги тоже.

Энциклопедий старых строй,

Толстой, Мицкевич, Олдридж.

Иконка. Не в противовес

Религия – искусству.

( Над нами свыше силы есть

В них светлый разум, чувства).

8.

Два керосинки фитилька

Горят…. Кисель из клюквы,

Румяной камбалы бока,

Ещё картошка с луком-

Вот ужин. От него – тепло,

Мать с инвалидом – сыном

Беседуют и им в стекло

Стучится вечер синий

Из поддувала свет. В огне

Всегда тепло уюта.

Оранжевые блики дней

Да радости минуты.

На сына грустно смотрит мать

Красив лицом сыночек,

Да красоте той увядать…

Так сломанный цветочек

Цветёт бессильной красотой,

И постепенно вянет…

А за окном густой – густой

Снег падает в тумане.

9.

Герань запахла на окне,

Ус золотой плетётся,

И танец Брамса в тишине

Внезапно раздаётся.

Под звуки ль радио мороз

На тёплых стёклах тает.

Средь белых пальм, средь белых звёзд

Видней, как снег мелькает.

– Ну что ж, Андрюша, вновь снежок

Мать говорит устало-

Гребу, гребу его, сынок,

А видно ль что сгребала?

– Мам, начинается метель…

Жаль, болен я, а то бы

Сменил бы с радостью постель

На эти на сугробы!

Хотя бы раз один пройти

Мне по снежку с лопатой,

– Сынок, Андрюшенька, прости,

Хоть, чем я виновата?

10.

Пылает печь, трещат дрова,

Вода в кастрюлях, в вёдрах.

Чуть от усталости жива

Мать наносила воду.

Колодцы были тоже.… Но

В водопроводном кране

Вода дороже всё равно.

В морозном вот тумане

В метель, сегодня вечерком,

С соседушкой у крана,

Поговорили обо всём:

О грустном, о желанном.

Да…. Воду легче поднимать,

Когда есть коромысла

Им – русские платки под стать…

Пройдёт ли мода быстро?

– Андрюшу б искупать, да лечь,

Мать встала через силу,

Подсыпать уголёчка в печь,

Взять полотенце сыну.

11.

Андрей не мальчик. Уж ему

Под тридцать. В том и дело.

– Сынок, давай-ка, подниму.-

Измученное тело

На плечи матери легло…

Железное корыто

Большое – просто повезло

Запаяно и сбито.

Наш Машзавод любой заказ

Возьмёт…. Андрей – он рослый.

И всё же матери сейчас

Сынка купать не просто.

Андрей любил, когда тепло,

Сидеть в воде приятно.

Как будто бы всё жизни зло

Исчезло вдруг куда-то.

И запах мыла он любил,

Ту пену и тот ковшик

Над головою дождик был

И тёплый и хороший.

12.

Вот Анна Фроловна опять

Сыночка обливает.

Ему сегодня ковш поднять

Силёнки не хватает.

То ль на погоду всё болит?

В воде как будто легче,

А во дворе мороз трещит,

Уже расчистил вечер

Полнеба. Вновь сиянье звёзд

Они дрожат, как тополь,

Знать тоже их сковал мороз.

Снег свежий неутоптан.

– Ну что ж, Андрюша, вылезай,

Прогреем мазью спину

– От мази прошибёт слеза,

Уж лучше, лампой синей.

Давай, сыночек на кровать

И сына поднимая,

Она услышала опять

– Спина.…Ой, больно, мама.

13.

– Ах, мама, сон про Нотр-Дам

Знать был на непогоду,

Зашёл в собор как будто, там

Ты знаешь – Квазимодо.

Среди коричневых колонн,

Средь полутьмы волшебной

Об Эсмеральде плакал он

И содрогалось небо.

Горели окна – витражи,

Мам, сны мои цветные…

– Лежи, Андрюшенька, лежи

– Ой, кости вновь заныли.

Нет, я завидую ему

Пусть был бы я уродом

Входил в собора полутьму

Счастливый Квазимодо.

Вот солнышко проглянет, мам.

Мне помощи не надо

Проеду по дорожке сам,

Любуясь снежным садом.

14.

Сын чисто вымытый лежит,

Накормлен, успокоен

Боль стихла. – Мама, расскажи

Про что-нибудь такое…

Или устала, будешь спать?

– Нет, сон прошёл, Андрюша.

Про что же сын, мне рассказать?

– Про вашу деревушку…

Где ты росла? – В краю том рожь,

А с этим жёлтым светом,

Когда по жизни ты идёшь -

Милей России нету.

Июльские, сынок, луга

Все травами пропахли

А скосят рожь. Стога, стога,

Ракиты всё и пашни.

Мы жили дружно, хорошо

Родителей жалели

Два брата, да и я ещё

Зла в сердце не имели.

15.

Был Горьевск славный городок.

В окрестностях то наших

Там 25 церквей, сынок,

Вокруг поля да пашни.

Священником в церквушке он

Служил твой дед когда-то

Представь себе: Вечерний звон

В малиновых закатах.

Меня отец с собою брал,

Эх, едем мы лугами

Глядим, уж Горьевск засиял

Своими куполами.

И в золоте тех куполов,

В приземистых домишках

Такая Русь, что нету слов…

Всё ближе, ближе крыши.

И всюду шелесты берёз

Мы от лугов пьянели…

От васильков, от летних рос,

А купола звенели.

16.

Репрессия как страшный сон

Вдруг пронеслась над нами.

Теперь услышу церкви звон -

Отец перед глазами.

Женился он тогда во сне,

Стоял в рубашке белой

И так сказал тогда он мне.

«Сон вещий, вот в чём дело

Я очень, дочка, верю снам» -

Придет, какое горе

Ещё и я не знаю сам -

Нас разлучат с тобою.

Анютушка, тебе беречь

Мать, братиков. Я – плакать.

Он ласково: «Ну, лезь на печь,

То может быть собака

Зря нынче воет на зарю.

Прости, меня, дочурка,

Неправду может говорю

Обманывают чувства?»

17.

Пропал твой дед на Соловках,

А мы лишенцы стали,

И унижение и страх

В деревне испытали.

А в Горьевске тогда базар

Вдруг опустел…. Андрюша!

А раньше.… Уж, какой товар

Туда свозили! Слушай.

Пройду с отцом я по рядам:

Белуга вся лоснится,

Халва ореховая – нам

Такая уж не снится.

Медовый пряник ли жую

По праздникам, иль булку

Судьбу за то благодарю…

С багряным ветром гулким

К нам ворвалась беда.

Что жизнь. В тридцатые те годы?

Один брат умер у межи,

Другой – на печке в голод.

18.

Но голод, пережив едва

Обижены мы были

«Лишенка, дочь попа» – слова

Мне к счастью путь закрыли,

Хотела, сын я в институт

Мы, мало ль что желали…

Пути лишенцам не дают…

А вождь народов – Сталин

На нас неласково смотрел,

И стали церкви рушить.

Притих наш Горьевск, отзвенел

– Всё ранило так душу.

Как выйду в буйные поля,

А за полями город,

Но звон церквей не слышу я

И свет зари так горек…

Там кто-то с поля хлеб везёт

И думаю, бывало:

Страдал от голода народ,

Что ль хлеба было мало?

19.

– Любила парня я, сынок,

Был он у нас сапожник,

Он красотой меня привлёк,

Меня приметил тоже.

Встречаться стали. Мир сиял

Таким счастливым светом

Не помню, кто ему сказал:

«Да, брось лишенку эту».

Ушёл любимый от меня,

В лугах погасли зори.

Лишенка.… Пусть отец.… Но я…

Зачем же детям горе?

Мне мама отчима нашла…

В свои девичьи годы

Я своенравною была…

И воля, знать, господня.

Уехала тогда я в Крым

Развеять злое горе,

Чтобы сияньем голубым

Могло утешить море.

20.

Под снегом помню я седым

Цвет мушмулы февральской,

Под гнётом ледяным таким

Все тоже изнывали.

Андрюша! Мы в тисках беды,

В тисках боязни жили.

Из-за какой-то ерунды

Холодный страх – по жилам.

Друг другу слова не сказать,

И на работу ночью

Спешили, чтоб не опоздать,

А то тюрьма, сыночек!

В газетах славилась страна

Всё было показухой…

А моря синяя волна

Плескала в берег глухо.

В Крыму от голода не так

Страдали, как в Поволжье

Над прошлым уж спустился мрак

Там столько жертв…. О боже…

21.

Я хорошо всё помню, сын.

В Крыму, перед войною

Портовый сторож был один,

Сдружился он со мною

« Анюта!» – Как-то он сказал,

«Смотри, расстрел за это,

Я никому не доверял,

Но ты не выдашь, детка.

Мешки с мукой, мешки с крупой

На корабли грузили,

То в тот, то в этот загранпорт

По тоннам вывозили.

У заграницы норов свой,

Порой в штыки с Россией

Отказ? Везти опять домой?

Но нет! И керосином

Облив муку, облив зерно,

Чтоб не досталось рыбам

Пускали это всё на дно…

В России ж люди гибли…»

22.

– Мамуля, ты мне расскажи

Как в Пятигорск попала?

Кто в нашем доме, мама, жил,

Ну, с самого начала?

– Твой прадед Прохор строил дом

Под камышовой крышей

Вон, видишь крюк под потолком

То были ясли…Тише,

Всё тише в памяти у нас

Тех старых лет качанье.

Андрей! Представишь ли сейчас

Веретена жужжанье?

Одной ногой толкает мать

С младенцем ясли эти,

Другой ногой ей прясть опять,

Пока лучинка светит.

Младенец в зыбке то – твой дед…

Я дров подкину в печку…

Вновь вспыхнул в поддувале свет

Он на Руси как вечность.

23.

– Мы в Ялте встретились с отцом,

А он – пятигорчанин.

Хорош душой, красив лицом

Так что ж, вот и встречались.

– Любила мама ты его?

– Конечно, как родного.

А вот сапожника того

Всё вспоминаю снова.

Когда приехала сюда

Дом был уже под толем.

Свекровь моя была в годах

И с ней сыночков двое.

У папы неженатый брат

Был. Ну, такой хороший.

Я помню под луною сад,

На улицу окошки.

Стояли вишни, как во сне

Как будто в сказке зимней

Сверкал на веточках то ль снег,

То ль лёгкий хрупкий иней.

24.

Стук оглушительный в окно,

И Вася тих и бледен…

Муж на работе, и темно

Спокойно у соседей.

Не знаю, в чём его вина,

Но в «Чёрный ворон» Васю

Втолкнули. Тихая луна

Мне показалась красной.

А мать рыдала на снегу,

Бескровными губами

Вдруг прикоснулась к сапогу,

Тяжёлому, как камень.

Тяжёлый взгляд был, как сапог…

«Встань мать!» – сказал ей кто-то.

– Мой Васенька, да видит Бог

Он бескорыстен, кроток.

За что за что его? – Молчать!

– В безвестность канул Вася,

Всё без суда, сынок, решать

Давалось право власти.

25.

А на столе стоял портрет

– Солдат в пилотке вечной

– Её не снять. Из страшных лет

Ушёл он в бесконечность.

В его глазах чуть-чуть печаль,

Немножечко страданья,

Что так он близких повстречал,

Что в дне остался давнем!

На рамку тёмную Андрей

Смотрел и на солдата…

Снежок срывался во дворе…

– А помнишь, мам, когда-то

Шумел июньский старый парк,

Катались мы на лодке,

И вёсла в папиных руках

Как рассекали воду.

Ну а потом ноябрь, вокзал,

Такой же снег, платформа…

На фронт наш папа уезжал

Я плакал, мама, помнишь?

26.

От автора:

К вам обращаюсь, молодежь,

Кто юн, о том не знает,

Что старый наш вокзал он всё ж

Как память нам живая.

Он старину в себя вдыхал,

Пар тёплый паровозный

Он был по нашим меркам, мал

– Ровесник бедам, грозам

Он помнил гимнастёрок гарь,

Пренебрегая модой,

И довоенные снега

И розы, и восходы.

Он помнил помнил без конца,

А можно ли не помнить

Мальчишкой моего отца,

Как местный житель скромный

На Пятигорский шёл вокзал,

И шёл как комсомолец,

И Анджиевский руку жал

Ему тогда до боли.

27.

Метелью красной замело

То ленинское время

Зерно успехов проросло,

А после перезрело.

Наш город рос и рос вокзал,

Тоннель под ним пробили,

Мы не поверили глазам,

Как зданье изменили.

Не пирожками с требухой

Теперь платформа пахнет,

Здесь бар, в нём пассажир простой

Увидя цены – ахнет.

Люминесцентные огни

Теперь лазурью светят.

Казалось, мирные бы дни

Да взрывы, гибнут дети.

Всего 12 было лет

Айвазовой Елене,

Когда вокзал взорвали. Нет…

(Простите отступленье).