Читать книгу Промороки - LEA DOVGAL - Страница 1

Пролог

Темнота вьется вокруг, обнимая.

Так мать кутает дитя, чтобы тот не простудился. Луна висит в небе, похожая на круглый белый тток, который только выложили на прилавок. Света достаточно, чтобы разглядеть оба берега реки. Только снежное полотно нарушается чернильной цепочкой следов, которые можно увидеть так же явственно, словно тот, кто убегал – был прямо перед ним. Хаби знает это так же отчетливо, как и то, что на завтра ему опять придется давиться черствой лепешкой из ячменя и талой водой.

Воздух холоден и хочется вернуться обратно в деревню, к теплому очагу и нескончаемому ворчанию друга. Тишина давит, заставляет видеть и ощущать то, чего нет.

То, чего быть не может.

Хаби уверяет себя, что все это мнится: и темные тени, что таятся в тени деревьев; и бледные голубоватые огни посреди реки; и даже шепот, который зовет, манит и тянет за собой.

Но он упорно продолжает двигаться вдоль заснеженного берега. Скоро будет излучина и тогда пройдет по льду. Там обитает неведомое другим существо. Там кроется правда о убийствах. Там найдутся ответы на вопросы.

Засмотревшись на неясные тени, гулящие под покрытой тонким льдом водой, он вспоминает, как еще совсем недавно и помыслить не мог обо всем произошедшем. Кому ни скажи, покрутят пальцем у виска да пошлют куда подальше. Он и сам бы подумал, что все – выдумка чистой воды и желание покрасоваться перед необразованными крестьянами, которым только дай волю посплетничать. Это не прилежные слуги, которые молчаливо следуют за своим господином. Нет, это крестьяне, которые могут посоперничать с дикой саранчой, с мором и тяжелой волной реки, вышедшей из берегов. За ними идет голод, разруха и страдание. И в то же время они – основа страны, которая незыблема и неизменна.

Лед едва скрипит под ногами, а тени становятся гуще. Луна скрыта облаками и уже не напоминает ничего приятного. Бледный свет безжизнен и наполнен пустотой. Именно ее видит Хаби, когда поднимает повязку, обнажая увечный левый глаз. Белесая радужка наполняется синевой и Хаби видит. Все и вся.

Тени обретают плотность, объем и силу.

Кажется, что вот-вот его настигнут и сожрут, поглотят тело, мышцы, кости и саму душу. Хаби двигается вдоль реки, к излучине, потому что там его ждет чудовище и там же спасение. Все замерло, казалось, раздайся в деревне звон ритуальных колокольчиков, он услышит. Затянет свою песню шаман и все мгновенно рухнет. Только вот никто не придет на помощь – Хаби единственный, кто может петь, кто может видеть, но он бессилен. Ему бы самому спастись, не то что спасать других.

Вот так все заканчивается: в хрусте льда, бледных огнях вокруг тела и белом инее на заиндевевших ресницах. Ему холодно. Так холодно, что кажется будто сейчас умрет. Губы синие, а челюсть занемела от того, как сильно он сжимает зубы, чтобы не стучать ими друг о друга.

Чудовище ждет. Прекрасное, белоснежное и такое чужое. Одежды на ней богатые, расшитые золотом. Волосы похожи на тяжелые черные змеи. Пусть и мокрые, но кажутся густыми и наполненными тайной силой. По краю шелкового ханбока, по самому подолу, расползается темная кайма и Хаби старается не смотреть, не думать о том, что это кровь – так ее много.

Чудовище тянет руку, и он падает в ее объятия. Теплые, материнские, бесконечно нежные.

– Вдохни глубже, не бойся.

Легкие топит болью и Хаби с обреченностью мученика, которого ведут на плаху, понимает: это конец.

Он умрет тут. Никто не поможет и даже духи не спасут. Ведь он в руках бога, дрожит и напоминает сам себе крохотную песчинку в раковине. Такую убирают, чтобы не царапала нежное нутро. Ему не суждено отвердеть, обрасти панцирем и стать крепким, бесконечно прекрасным речным жемчугом.

Нутро наполняется водой, льдом и морозом. Обжигающим так, словно в кости залили жидкое пламя. Его баюкают так легко и просто, словно он ничего не весит. Покачивают в кольце из тонких рук, словно в колыбели. И он не сопротивляется. Потому что сил нет, как нет и ни единой мысли, чтобы оттолкнуть.

Холод сковывает грудную клетку, и он пытается дотянуться окоченевшими пальцами до пояса, где спрятана ритуальная бумага, где кровью выписаны слова. Заветные.

– Не бойся, ты умрешь быстро… – тянут нежно, проходясь нечеловеческими клыками по обнаженной коже.

Так все заканчивается.

Глава 1

Ким Сонджун терпеть не может писать отчеты.

Писать красиво, ровными словами описывая сухие факты. Столько-то людей умерло от засухи, столько-то пострадало от наводнения, столько-то исчезло при беспорядках на границах из-за военных отрядов. Нужно изложить все так, чтобы было сразу видно, сколько по стране бегает убийц, воров, насильников и бандитов, чтобы рядом, таким же красивым почерком написать, сколько из них было поймано стражами, сотрудниками Бюро Наказаний или внутренними ведомствами.