Оглавление
Леонид Бежин. Роман и Роза Даниила Андреева. Записки странствующего энтузиаста
От автора
Часть первая. В поисках Розы
Глава 1. Размышление над эпиграфами
Глава 2. Четыре вопроса
Глава 3. Дом в Большом Власьевском. Рыцарь
Глава 4. Страничка из Бердяева
Глава 5. Сравнение
Глава 6. Бейте
Глава 7. Потаенное присутствие
Глава 8. Встреча в Лавке писателей
Глава 9. Квартировала в доме
Глава 10. Садовник
Глава 11. По ночной Москве
Глава 12. Прежняя жизнь в иных мирах
Глава 13. Тайный язык Библии
Глава 14. Странствия с Блоком. На фотографиях
Глава 15. Сопространственники. Кенгуровая куртка
Глава 16. В подполье бомбы делали
Глава 17. Коваленский
Глава 18. Романтический флер
Глава 19. В лебяжьих туфельках
Глава 20. Звента-Свентана. Икона Преподобного
Глава 21. Глазок в прошлое
Глава 22. Темный пастырь
Глава 23. Надмирное место
Глава 24. Апостольская походка
Глава 25. На могучем трубчевском языке
Глава 26 «Роза Мира» как целое. Ее программа. Теософские тетки и испытатели духов
Глава 27. Два императива
Глава 28. Скептическая улыбка Берлиоза
Часть вторая. Повесть о сожженном романе
Глава 29. Братья Горбовы
Глава 30. Мартиролог
Глава 31. Ночная молитва
Глава 32. Мезонин. Молчаливая клятва
Глава 33. Синее подполье
Глава 34. Ночные шаги
Глава 35. У библиотеки
Глава 36. По Якиманке: от конца – в начало
Глава 37. Ночь перед венчанием. Пунцовая лампа
Глава 38. Туфельки парчовые
Глава 39. Самоубийство
Глава 40. Венечка
Глава 41. Арест
Глава 42. Молитва трех
Глава 43. Остатки человека
Глава 44. Безумие Венечки. Ночной переполох
Глава 45. Нерензей
Глава 46. Туманность Андромеды. Восстановленная автором глава сожженного романа
Глава 47. Сорванная репродукция
Глава 48. Климентовский
Глава 49. Убежище Саши
Глава 50. Последняя ночь
Глава 51. Небесная география
Глава 52. Семейное, пильняковское
Глава 53. Домик в Измайлове. Доктор Штейнер
Глава 54. Махатмы. Последняя тайна
Эпилог
Краткая библиография
Отрывок из книги
«“Роза Мира”? Да, было любопытно взять в руки, тем более что столько о ней слышал, купил, пытался читать, но как-то, знаете, не пошло. Непонятно. Вы уж извините, отложил. Поставил на полку. Может быть, еще вернусь, хотя… не уверен, вряд ли. Вот если бы кто-нибудь мне доступно объяснил, растолковал, подсказал, тогда я бы попытался еще раз ее одолеть, дочитать до конца эту самую “Розу”, но самому как-то боязно – не решаюсь» – таких признаний мне доводилось слышать немало. И все они сводились к тому, что «Роза Мира», конечно, влечет, притягивает, будоражит воображение, даже завораживает. Но, признаться, что-то мешает ее до конца понять, уяснить, что в ней, собственно, написано: какое-то препятствие возникает, барьер. К тому же и батюшки в церкви ее ругают… «А хочется, как ни странно, очень хочется, хотя, казалось бы, я так далек от всякой мистики, от соприкосновения с всякими там потусторонними мирами. В этом смысле я глыба – меня не сдвинешь. Но в то же время ведь не зря у Маяковского сказано: “Что может хотеться этакой глыбе? А глыбе многое хочется”.
Вот и мне тоже – многое… Без этого жизнь как-то скучна, однообразна, лишена подлинного смысла. Ну, живешь, коптишь небо, зарабатываешь на хлеб насущный, вечно спешишь куда-то, воспитываешь детей, утираешь им носы, а дальше-то что? И в конечном итоге зачем все это? “Роза Мира” же приоткрывает окошко, дает надежду. Поэтому, повторяю, хочется, но как подступиться? Как?..»
.....
И еще одна пронзительная догадка: «Возможно, в этом (в описанных выше чертах внешности. – Л. Б.) есть проявление очень важных душевных черт, но, чтобы говорить о них, надо произнести сначала слово, которое может вызвать бурю возмущения. Даниил был гений. Никакой в этом понятии нет гордыни, никакой похвальбы. Это очень тяжелый труд, тяжелейший крест, который Господь дает немногим – сильным». Автору этих воспоминаний, кого я по-прежнему не называю, приходится заранее защищаться от «бури возмущения», называя Даниила Андреева гением, и все-таки… все-таки… гений!
Теперь, после эпиграфов и размышления над ними – завязка моего сюжета, его узел. Этот сюжет связывает воедино меня, стоящего у дома 14 по Большому Власьевскому переулку, Николая Бердяева, жившего на первом этаже, за окнами, которые я сейчас вижу, Даниила Андреева, чье детство и юность прошли неподалеку, в Малом Левшинском переулке, и многих других персонажей. Я привожу страничку из книги «Смысл творчества» целиком, не сокращая, чтобы читатель ощутил биение, дыхание бердяевской мысли, ее особый импульс и, может быть, обрадовался ей как счастливой находке, как той жемчужине, ради которой творческий человек может все отдать, всего лишиться, лишь бы обладать ею:
.....
