Читать книгу Записки полковника Генштаба в отставке - Леонид Михайлович Свиягин - Страница 1
ОглавлениеВместо предисловия
«Меня всегда коробит от словосочетания “бывший офицер”. Если оно звучит из уст человека, никогда не пересекавшегося с армией, какое-то объяснение можно найти. Но каждый военный человек знает, что “бывшим” офицер может стать ТОЛЬКО по приговору трибунала или военного суда, лишившего его воинского звания за преступные деяния.
Говорю об этом вполне компетентно, так как довелось пять лет быть в заседателях Военной Коллегии Верховного Суда Республики Беларусь. Во всех остальных случаях офицер после действительной службы может быть офицером запаса или в отставке (в зависимости от возраста или состояния здоровья).
Отдельные читатели после такой информации начинают возмущаться, что военный люд слишком кичится своими звёздами на погонах, своей избранностью, более ранней пенсией и льготами, назначаемыми государством.
Сначала немного об “избранности”. После окончания школы перед каждым мужчиной стоял выбор: институт, техникум, ПТУ, военное училище или армия!
КАЖДЫЙ поступал в соответствии со своими знаниями, мозгами, здоровьем и желаниями. Жизнь начинала свой отбор, и каждый попадал в ту, или иную категорию из вышеперечисленных заведений соответственно.
Какие могут быть теперь претензии, что у тебя пенсионный срок пришёл позже других, носивших звёзды на погонах? “Сито” жизни в виде экзаменов и конкурсов при поступлении в учебные заведения “намывало” более подготовленных и способных к обучению, давая возможности в виде звёздочек на погонах, как “трамплин” к дальнейшим вершинам жизни.
Лично у меня был конкурс в 8 человек на место при поступлении в суворовское военное училище. Довелось поступать в Казанское СВУ ещё до выхода художественного фильма “Офицеры”. После его появления конкурс взлетел до 13 человек на место. Это ли не “сито” жизни?
Хотя были и исключения. Вне конкурса брали сирот. У меня во взводе в кадетке был сирота Борис Хлебников (Горлачёв). Он завершил службу полковником, зам. командира бригады Спецназ ГРУ. У него за плечами (как и у меня) Бакинское высшее общевойсковое командное училище и военная академия им. Фрунзе. В военные академии был не менее, если не более жёсткий отбор.
А служба в войсках, особенно в отдалённых гарнизонах, “медвежьих углах”? Вот где проверялся офицер на профпригодность и способность к жизни, руководству людьми, созданию условий для собственной семьи. Я уж не говорю о “горячих точках”… Вот где ковалась элита армии!
Да, были и “паркетные” офицеры, дослужившиеся до пенсии в пределах “Арбатского военного округа”. Но я здесь веду речь о большинстве достойных высокого звания “офицер”! По окончании службы при достижении определённого возраста или состояния здоровья офицеры увольнялись с военной службы и капитанами, и майорами, и полковниками, и генералами.
У каждого была своя офицерская судьба.
Но все мы были и остались офицерами НАВСЕГДА!
Честь имею!» Леонид Свиягин.
ГЛАВА 1 . Истоки .
О родителях
Светлой памяти моих родителей посвящается…
Мой отец, Михаил Павлович, родился на реке Волга в рабочем посёлке Затон им. Куйбышева Богородской волости в 1924 году. Появился он в предновогоднюю ночь 1924 г. А записали ему в метрику – 10 января 1925 г.
Вся жизнь рабочего посёлка была связана с рекой Волгой, так как основным местом работы был местный судоремонтный заводик. Жилось небогато, но выручали рыбная ловля, заливные луга, где заготавливали летом сено, да нехитрое домашнее хозяйство.
С окончанием семилетней школы дорожка лежала в местное фабрично-заводское училище при заводе, где научился основам токарного дела. Для местных ребят это был основной путь получения профессии.
Отцу было 16 лет, когда грянула Великая Отечественная война. Большинство мальчишек рвануло в военкомат, но там даже на порог не пускали таких ребят, а самим бежать на фронт было наказуемо, так как до 18 лет присваивалась бронь, как работнику оборонного предприятия – здесь ремонтировались и переоборудовались для фронта речные катера и корабли.
В январе 1943 г. военкомат сформировал команду из 10 местных ребят 1925 года рождения и отправил с сопровождающим в армию. Все ждали, что поедут на Запад, а эшелон повёз на Восток, в Амурскую область. Семь классов образования, ФЗУ и трудовой стаж сыграли свою роль – вся группа оказалась в полковой школе младших командиров. Здесь гранит военной науки давался потом и кровью мозолей от малой и большой сапёрных лопат, тяжёлого станка пулемёта «Максим» и полкового миномёта. Ускоренный трёхмесячный курс, успешная сдача экзаменов. Планы на фронт пришлось отложить, так как лучших выпускников оставили в полковой школе готовить вновь прибывших новобранцев. Город Лесозаводск больше двух лет видел бравых выпускников полковой школы младших командиров!
Пришёл август 1945 года, и махина Забайкальского военного округа, ставшего Забайкальским фронтом, пошла громить японскую Квантунскую армию через перевалы Хинганского хребта.
За умелое руководство подчинённым ему отделением при форсировании пограничной с Манчжурией реки Сунгача и проявленные при этом бесстрашие и воинское мастерство младший сержант Свиягин Михаил Павлович был награждён своей первой боевой наградой – медалью «За боевые заслуги».
После этого были бои за Порт-Артур, Мукден, Муданьцзян. Под Мукденом пришлось выбивать смертников – камикадзе, прикованных цепями к вышкам с пулемётами. Довелось побывать в Харбине и Шанхае.
Медаль «За победу над Японией», конечно, грела грудь, но демобилизация их призыва 1943 года состоялась только в начале 1950 года. Накалённая обстановка в регионе, боевые действия в соседней Корее не позволяли уменьшать численность войск на Дальнем Востоке.
Двухнедельный путь на перекладных с Дальнего Востока на малую Родину с заездом в Свердловск, где служил младший брат Анатолий, завершился не на Волге, где прошли детские и юношеские годы, а в рабочем посёлке Альметьевске в Татарстане. Здесь работал и жил старший брат отца – Николай, который в 1947 г. после смерти деда забрал маму к себе с Волги. Найденная в 1943 г. в Татарстане нефть давала работу многим. После встречи с родными отец пришёл на работу к брату устраиваться. Отправляя брата в отдел кадров, расположенный в отдельной землянке, он адресовал его к беленькой девушке. Не обнаружив таковую в землянке, отец вышел на улицу «несолоно хлебавши» со словами, что там нет беленькой девушки, а есть только чёрненькая. Хохоту было, когда выяснилось, что у этой чёрненькой девушки фамилия оказалась Беленькая. Эта девушка и стала в итоге папиной женой и нашей будущей мамой. В декабре 1951 г. родился первенец Володя.
Мама отправляла мужа на учёбу в местный техникум, но туда принимали после 8-го класса. У отца за плечами была только 7-летняя школа. Пришлось пойти учиться в вечернюю школу рабочей молодёжи. Уже с этим аттестатом отец поступил в техникум. Но он вынужден был оставить учёбу, так как родился я в 1955 г., а добытчиком в семье был только он.
Профессия токаря отцу очень нравилась и в семье у нас всеми была уважаема. Он стал токарем-универсалом 6-го разряда. Кроме того, отец любил каждое дело доводить до совершенства. Так, его рационализаторские предложения дали экономический эффект на предприятии в 75 тыс. рублей. Для сравнения, легковой автомобиль «Жигули» стоил тогда 5,5 тыс. рублей!
В 1960 г. родился наш младший братишка Сергей. Когда мы немного подросли, отец по вечерам собирал на диване трёх сыновей, и мы просили его рассказать про войну. Об этом он не любил вспоминать, а вот про армию мог рассказывать часами. Отец уволился старшиной запаса и очень жалел, что не остался на сверхсрочную службу. Его земляк Володя Грачёв с рабочего посёлка остался, выучился играть на трубе, до 45 лет прослужил в полковом оркестре и демобилизовался в запас. Отцу в армии очень нравилось то, что там всё до мелочей расписано. В доме он тоже поддерживал армейский порядок, ведь службу закончил старшиной миномётной батареи, и этот порядок был заложен в нём.
В 1972 г. Татарстан вышел на добычу 100 млн тонн нефти. Руководство «Татнефти» и города Альметьевска (а городом Альметьевск стал ещё в 1953 г.) представило к наградам большую когорту руководителей и рабочих. От цеха одного рабочего представили к награждению орденом Ленина, а отца – к званию Героя Социалистического Труда. Когда вышел Указ Верховного Совета СССР, оказалось, что отец награждён орденом Ленина, а второй рабочий – звездой Героя Соц. Труда, так как он национальный кадр… Второй секретарь горкома КПСС отвёл папу после вручения в сторону и попросил извинения. Хотя что это могло изменить…
Отцовские рассказы об армии очень много для нас, пацанов, значили! Когда старший Володя после 10 класса поступил в высшее военное авиационное училище лётчиков-истребителей, для меня уже не стоял вопрос выбора. Только в военное училище! Мамины возражения, что моё здоровье не даст мне поступить в военное училище, не принимались в расчёт! А в 7 классе я узнал, что после суворовского в высшие училища идут без экзаменов. Всё! Мой план стать офицером был свёрстан!
В военкомат надо было представить заявление родителей. Отец его подписал сразу, но мама мне отказала с порога… Расписавшись за маму в заявлении в военкомат, с трепетом ждал вызова на экзамены в училище. Отец решил поддержать меня перед поступлением, сказав суворовские слова: «Смелость города берёт! Всё у тебя получится, сынок!» Когда сопровождающий прапорщик с военкомата зашёл за мной в наш дом, мама сказала, что медики всё равно меня «забракуют». Но она не знала, что свою карточку из поликлиники я уже «потерял» перед этим.
Пройдя комиссию и успешно сдав вступительные экзамены в Казанское суворовское училище, прислал домой телеграмму: «Я – суворовец!». На следующий день прилетела самолётом мама и целый день меня отговаривала. Это было пустой затеей! Младший братишка Сергей решил тоже начать с суворовского училища, но не прошёл по конкурсу. После 10 класса он всё равно поступил в высшее военное училище в Баку, которое довелось окончить мне!
Отец очень гордился сыновьями. Он говорил, что старшину в отставке не подведут сыновья-офицеры! В 1985 году, как участник войны с Японией, отец был награждён орденом Отечественной войны 2-й степени. Он говорил, что им с мамой не довелось попасть в институт. Зато все три сына с дипломами о высшем образовании.
А жалел он в конце своей жизни только о том, что, уходя с последнего места работы, некому передать свои приспособления и фирменные резцы для токарного станка! Работа его держала в строю. В апреле 1994 года на 70-м году жизни, уходя с предприятия совсем, он предчувствовал, что без родного цеха его хватит ненадолго.
В декабре 1994 года отца не стало. До своего юбилея – 70 лет – он не дожил 25 дней…
В далёком 1924 году 13 сентября в городе Витебске родилась моя мама Дора Наумовна Беленькая. В этом же году Витебская область была передана из состава РСФСР в состав Белорусской ССР «ввиду преобладания в области белорусского населения».
Древний город, начавший отсчёт своей истории с 974 года на берегах речушек Витьбы и Лучеса и солидной реки Западная Двина, стал свидетелем детства и ранней юности моей мамы. Родительский дом был на бойком месте сразу за мостом над железнодорожными путями у вокзала и через дорогу от Смоленского рынка. По воспоминаниям брата мамы – Бориса, дед по материнской линии был из зажиточных мещан, он даже до революции имел свой конный выезд (4-колёсный тарантас, запряжённый двумя конями). Бабушка Фаина, мамина мама, была атеисткой – верила только революции и советской власти. В 1930 году родился мамин братишка Борис. Бабушка Фаина работала в горбольнице кастеляншей (завхозом по белью), а дедушка Наум с 1932 года устроился на работу в новую организацию, созданную в те годы, она называлась «ТОРГСИН». Задача организации – обслуживание иностранцев и скупка драгоценностей для последующей покупки на них за границей зерна и промышленного оборудования для молодой советской республики.
После нескольких командировок деда Наума за океан он предложил бабушке Фаине с детьми уехать на постоянное местожительство всей семьёй в США . Бабушка категорически воспротивилась! В итоге деда с 1933 года в Витебске больше не видели…
Мама училась на одни пятёрки. Её выпускной бал после окончания 10 классов пришёлся на 21 июня 1941 года. А в предрассветное утро началась бомбёжка немецкой авиации…
На третий день войны мама с бабушкой и братишкой железнодорожным эшелоном были эвакуированы в тыл. Уже под Рязанью эшелон разбомбила немецкая авиация. В начавшейся панике часть документов была утеряна, в том числе аттестат о среднем образовании мамы. Людей пересадили на конные подводы и повезли дальше в тыл. В итоге почти недельного «путешествия» приехали в глухую татарскую деревню Клявлино и разместились по домам местных жителей. Работой обеспечил местный колхоз. Маму взяли учётчицей – 10 классов образования за плечами, почти профессор, по местным меркам. Но аттестата об образовании в наличии нет! Пришлось в сентябре пойти повторно в 10 класс местной средней школы. Жизнь у чужих людей в эвакуации, работа в колхозе – условия медовыми совсем не назовёшь…
В 1943 году в Татарстане нашли нефть, а в 1944 году появились представители нефтяной геологоразведки. Им требовались грамотные работники. Маму взяли на работу в отдел кадров.
Из деревни они переехали в посёлок Шугурово. Это уже почти цивилизация. Братишка Борис окончил 8 классов, шофёрские курсы и поступил в техникум. После окончания войны в 1946 году мама с бабушкой поехали на малую родину в Витебск. Невесёлое зрелище представлял тогда город Витебск. На месте дома разбитое пепелище – 93 процента жилых построек в городе было разрушено. По состоянию на начало 1945 г. в Витебске было 118 местных жителей! Это в городе, где перед войной жило более 168 тысяч человек! В годы войны только в Витебском гетто было уничтожено более 20 000 человек! По современным данным, каждый третий житель республики погиб в годы этой войны! На месте школы – пепелище! Но здесь вдруг повезло встретить бывшего директора школы. Он работал в гор. отделе народного образования, где выдал маме заверенную печатью справку о том, что она с отличием окончила в Витебске среднюю школу в 1941 году. Но все архивы сгорели. Особых перспектив жизни здесь не было! И мама вернулась в Татарию.
В 1950 г. после демобилизации из армии в отдел кадров пришёл устраиваться на работу бравый старшина запаса Михаил Свиягин. Его привёл старший брат Николай, который здесь работал с 1944 г. Это была мамина судьба! Подробностей нам не докладывали, но в конце 1950 г. состоялась свадьба Свиягиных! В декабре 1951 г. родился первенец Володя. Тёща, Фаина Давыдовна, очень ценила зятя. Мужик – «золотые руки», жену чуть ли не на руках носит. Чего ещё желать? С выходом из декретного отпуска подруги посоветовали маме освоить должность инженера-сметчика. Хотя и без институтского диплома, но это оказалось маме по плечу! Со временем стала отличным специалистом своего дела. Уважение начальства, любовь близких людей – много ли надо человеческой душе? Фото передовой работницы постоянно прописалось на Доске Почёта нефтегазодобывающего управления «Альметьевнефть».
Когда появился первенец Володя, предприятие, где работали родители, стало строить так называемые финские домики – щитовые домишки, где стены делались из щитов, между которыми насыпался шлак от сгоревшего угля. Технология пришла из Финляндии, поэтому дома назывались финскими. Родителям, конечно, повезло – не каждой семье такое доставалось.
В последующем папа обил стены дранкой, заштукатурил, побелил, покрасил. Домик стоял на 8 сотках земли. Когда мама забеременела третьим сыночком, папа решил увеличить площадь дома. Он пристроил бревенчатый трёхстен для кухни и веранду. Позже пристроил ещё из камня ванную комнату, куда, кроме ванны и титана на дровах, установил газовый котёл, который обогревал весь дом водяными батареями. Всё было сделано папой собственноручно. Сад и огород, сарай с живностью (две свиньи, весь год куры и свежие яйца, временами кролики) – умелые руки папы всегда были при деле.
Летом и осенью после работы мы с папой выезжали за город до ближайшего поворота на элеватор, где специальными щётками-сметками подметали с асфальта упавшее с грузовиков на повороте зерно, через сито просеивали его, ссыпали в мешок. Оно было совсем не лишним кормом для кур зимой. Летом на день давалось задание старшим сыновьям нарезать два мешка крапивы для свиней.
Крапиву надо было запарить кипятком, добавить свекольной ботвы, потяпать в деревянном корыте и накормить свиней. На закреплённых грядках было необходимо прополоть траву, а вечером грядки полить водой. Зимой надо было обязательно привезти на санках два мешка свежих опилок с пилорамы для смены подстилки свиньям. Дел в домашнем хозяйстве всегда хватало!
Маму к тяжёлым работам папа старался не допускать. Когда она шла полоть грядки, он облегчал ей работу, делая из досок над грядками настилы… Ну а всей домашней бухгалтерией и канцелярией занималась мама. В бухгалтерии были и папины статьи расходов – на автозапчасти, на техосмотр авто, рабочий инструмент. Хотя весь основной инструмент в доме был сделан руками папы.
Всю семейную жизнь мама выписывала, кроме местной газеты, газету «Известия». В ней на последней страничке регулярно печатались сообщения: «Инюрколлегия извещает о розыске…». Там сообщалось о розыске людей за границей и в СССР. Она очень надеялась, что её отец, наш дед, не сгинул в пучине Второй мировой войны, а где-то проживает за океаном. В 1966 году, когда мы со старшим братом были в школе, к нам прибыли двое мужчин в одинаковых плащах и шляпах. Они сообщили, что папе необходимо прибыть в такой-то кабинет по такому-то адресу. Тогда мама была очень напугана, потому что эти «товарищи» были из городского отдела КГБ. Папа с мамой ходили туда вместе, и у них интересовались, есть у нас родственники в США или Канаде.
Мама отвечала отрицательно, так как понимала, что положительный ответ несёт угрозу будущему её сыновей. Так ли это на самом деле, сейчас сложно судить. К счастью, эта тема в дальнейшем не имела продолжения, но, размышляя сегодня, можно предположить, что мамины опасения были небеспочвенны…
Забрать внука из санатория в Евпатории, принять на зиму невестку сына с внучкой, принять на лето другую невестку с её сестрой и внучкой, собрать посылку внукам со сладостями – на всё у бабушки с дедушкой хватало сил! Не хватало только одного – здоровья! Очень редкое заболевание поразило маму – болезнь Верльгофа. Сильнейшие боли в руках, даже чтобы расчесать волосы на голове, она не могла поднять руки. Заболевание крови, когда красные кровяные тельца не восстанавливаются, а после прикосновения к коже на ней остаются сплошные гематомы. Никакие ценнейшие лекарства не приносили пользы.
Но беда не приходит одна! Город, своими новостройками многоэтажек вплотную подступил к частному сектору, где стоял и наш финский домик. Планы по сносу частного сектора было не изменить. Как заслуженным ветеранам труда и войны, родителям выделили, взамен сносимого дома, двухкомнатную квартиру в девятиэтажке. Но пожить в ней маме так и не довелось. Осенью 1989 г. родители покидали наш старый финский домик. А в январе маму увезли в больницу. Оттуда живой в квартиру она не вернулась. На 23 февраля 1990 года нам с братишкой Сергеем довелось самолётом прилететь из Москвы на родину. Я оканчивал военную академию им. Фрунзе, а Сергей был в Москве в командировке, проходя службу в ГДР. Тогда и повидались мы с мамой в последний раз. Из больницы её не отпустили, пообщались мы с ней в больничном коридоре.
В июне 1990 года, сдав первый выпускной госэкзамен, получил папину телеграмму о похоронах мамы. До своего 66-летия она не дожила трёх месяцев. Но даже когда её нет с нами, она продолжает помогать нам, подсказывая во снах, во многом поддерживая своих сыновей, внуков и внучек.
Светлая им память!
О юности в суворовских погонах
Оглядываясь на прожитые годы с позиции полковника Генштаба в отставке, невольно задаёшь себе вопрос: «А где твои истоки, мальчишка с седыми висками?»
Конечно, первым источником была семья, родители.
Им довелось ковать Победу молодыми, папе – в армии, маме – в тылу.
В своих «Записках полковника» я рассказал про их нелёгкую судьбу. Они вырастили трёх сыновей-офицеров.
Мне посчастливилось родиться в год 10-летия Победы над фашизмом в такой замечательной семье. Неудивительно, что уже в 7 классе решение стать военным окончательно созрело в моей голове.
Поступать в Казанское суворовское военное училище довелось ещё до выхода на экраны страны знаменитого советского фильма «Офицеры». Конкурс при поступлении составил 8 человек на 1 место. К слову, после выхода фильма на экраны в 1971 году конкурс подскочил до 13 человек.
Размещалось училище в старинном здании 1841 года постройки бывшего Родионовского института благородных девиц, описанного еще графом Толстым Л. Н. в рассказе «После бала». Моим первым командиром взвода, офицером-воспитателем был фронтовик майор Кацевич Николай Исаакович. А первым командиром роты – фронтовик подполковник Гришин Анатолий Алексеевич – лучший строевик училища. Ему не зря было доверено начальником училища возглавлять Знамённую группу училища.
Когда он, печатая строевой шаг, держа в руке обнажённую кавалерийскую шашку, выводил за собой Знаменосца с расчехлённым Боевым Знаменем училища в сопровождении двух ассистентов и Знамённого взвода под звуки Торжественного марша в исполнении училищного оркестра, восторженные взгляды мальчишек сопровождали его, пока он не занимал своё место во главе строя училища. Такие Торжественные построения были, конечно, не каждый день, но они оставили неизгладимый след в душе каждого из нас, стоящего в том строю.
Но, главным действующим лицом во всей суворовской жизни был, несомненно, начальник училища генерал-майор Александр Павлович Смирнов. Этот легендарный человек, 1916 года рождения, в мае 1941 года окончил Вологодский педагогический институт. В связи с началом войны был направлен в Ленинградское пехотное училище, где прошёл ускоренный курс обучения.
Уже осенью 1941 года он был на фронте командиром стрелкового взвода. Провоевал всю войну с перерывом на краткосрочные командирские курсы «Выстрел» при военной академии им. Фрунзе в 1944 году.
Закончил войну подполковником, командиром 148-го стрелкового полка. Был награждён 4 боевыми орденами, двумя медалями «За боевые заслуги», медалями «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией».
В 1946 году его направляют преподавателем математики в Тамбовское суворовское училище, затем начальником учебного отдела – заместителем начальника сначала Куйбышевского, а затем Ленинградского СВУ.
Казанское СВУ он принял под своё командование в 1957 году и руководил им до 1974 года.
Он был похож в наших глазах на былинного богатыря, высокого роста, стройный, в генеральской папахе с красным верхом, в серо-голубой шинели, всегда подпоясанный ремнём и портупеей, в начищенных сапогах.
Его любимым изречением было:
«Посеешь поступок – пожнёшь привычку.
Посеешь привычку – пожнёшь характер.
Посеешь характер – пожнёшь судьбу».
Будучи педагогом от Бога, он многих хулиганистых мальчишек в своей жизни сумел наставить на путь истинный.
А каких замечательных преподавателей послала нам судьба!
Чего только стоил преподаватель химии майор Мельников Лев Борисович! Он умудрялся за один урок по 2—3 раза оценить каждого! Благодаря ему, мы научились вести конспекты. В когорте его учеников значатся члены-корреспонденты Академии наук СССР, лауреаты Ленинских и Государственных Премий в области химии. Победы в олимпиадах уже в высших училищах обеспечивали многим курсантам-суворовцам отличные оценки по химии в дипломе.
Преподаватель русского языка и литературы, заслуженный учитель ТАССР Минкин С. Я. настолько смог поднять нашу грамотность, что до сегодняшнего дня не могу спокойно пройти мимо любой ошибки в слове или предложении!
Сколько жизненных истин и мудрых мыслей мы усвоили на уроках этики майора в отставке Бурмистрова!
Физически крепли на занятиях и тренировках, марш-бросках и лыжных кроссах на реке Казанка с преподавателями майорами Лемешко и Шах-Назаровым.
Преподаватели-женщины были с нами одновременно и строги, и заботливы, как мамы. Они понимали, что наши мамы далеко, и, как могли, по-матерински опекали нас.
Раз в неделю, поротно, мы посещали городскую баню. Поднимали нас в «чистый» четверг в 5 утра, мы меняли постельное бельё и строем шли в город.
После бани старшина роты строил нас, и мы шли по проспекту, возвращаясь в училище.
Раздавалась команда: «Рота, запевай!» Два наших ротных запевалы – Толя Лепешев и Вадим Родионов – затягивали на два голоса куплет песни «Взвейтесь, соколы, орлами!», а мы всей ротой подхватывали припев. Изумлённые прохожие на тротуарах останавливались и ещё долго смотрели вслед уходящим мальчишкам в чёрных шинелях с суворовскими погонами и суконных брюках с алыми лампасами на них…
Тогда, в советское время, военные парады были дважды в год: на 9 мая в День Победы и 7 ноября. В училище этому предшествовали месячные строевые тренировки к параду. Они проводились по утрам вместо физзарядки.
Непосредственно в день праздников всё училище с утра было на Торжественном построении. После выноса Боевого Знамени и объявления праздничного приказа начальник училища возглавлял строй. Под звуки духового оркестра начиналось движение суворовцев на главную площадь Казани, где проходил парад войск гарнизона. После завершения парада роты уже без оркестра, со строевыми песнями возвращались в расположение СВУ.
Казанцы любили суворовцев и ещё долго не расходились после парада, чтобы посмотреть и послушать их строевые песни.
По окончании учебных четвертей года суворовцы выезжали за город в учебный лагерь. Там довелось познать азы солдатской «науки побеждать». Первые мозоли от малой сапёрной лопатки, первый выкопанный окоп полного профиля, жизнь в солдатской палатке, стрельбы из автомата Калашникова, метание гранат – всё оставило неизгладимое впечатление у молодых ребят!
Получая аттестаты и знаки об окончании СВУ, так называемые кадетские «крабы», мы представить себе не могли, какое место в нашем сердце займут эти годы! Как мы были благодарны нашим преподавателям и воспитателям, когда в высших училищах и академиях отмечали нашу отличную подготовку и выносливость! Там звание «суворовец» означало знак качества!
Неудивительно видеть у знаменитых военачальников на груди рядом со знаками об окончании военных академий такие дорогие нашему сердцу кадетские «крабики». Начальник Генерального Штаба России генерал армии Герасимов, многие другие военачальники являются нашими однокашниками из Казанского СВУ.
В 2022 году будет полвека, как мы выпустились из училища. Нас раскидала судьба по всему миру. Уже сегодня с нами нет каждого четвёртого из моего взвода! Но до последнего вздоха каждый из нас будет помнить, что в Казанском СВУ был тот исток, который наполнил нашу будущую военную, и не только, судьбу смыслом, зарядил нас на долгие годы энергией, помог выстоять в нелёгкие смутные годы, дал силы не потерять себя в сложных жизненных ситуациях.
Огромное спасибо тебе, родная «кадетка»!
01.08.2020
Как я попал в военную академию
Мои внимательные читатели обратили внимание на мой знак об окончании военной академии. Их заинтересовало, как мне с такой травмой (без пальцев левой руки) довелось окончить военную академию. Решил ответить сразу всем. При первичной попытке в 1981 году пройти медкомиссию, будучи начальником штаба мотострелкового батальона 19 МСП в Печенге, получил жирный штамп в медкнижку «НЕ ГОДЕН» для поступления в ВВУЗ по противопоказаниям согласно приказу Министра Обороны СССР.
Спустя 4 года, при прохождении службы в Центральной Группе Войск в Чехословакии, при получении майорских погон в должности помощника начальника оперативного отделения штаба 48-й дивизии мне был задан вопрос: почему не поступаю в академию? Доложив по существу моему начальнику подполковнику Котову, получил команду писать рапорт Министру обороны. Наш пом. нач. политотдела по комсомолу капитан Володя Бондаренко ехал в Москву, где забросил мой рапорт в Приёмную Министра обороны СССР.
Через две недели пришёл оттуда ответ, что принято решение Министром обороны – передать мой рапорт Главкому Сухопутных войск, который является шефом всех военно-учебных заведений Минобороны.
Ещё спустя две недели пришёл ответ за подписью генерала армии Павловского: «Разрешить товарищу Свиягину Л. М. в виде исключения поступление на факультет заочного обучения в военную академию им. Фрунзе». Но это было только начало пути. Решив подстраховаться, я «потерял» свою первую офицерскую медкнижку. Получил её дубликат, конечно, уже без штампа. Так как поступление в группах войск за границей в академию проводили выездные комиссии, сдача экзаменов была в ЦГВ.
Первоначально, не показывая своего разрешения от Главкома, прошёл медкомиссию, скрывая свою левую руку. И получил заветный штамп в медкнижку «Здоров. Годен к поступлению в ВВУЗ».
Но перед мандатной комиссией накануне экзамена на собеседовании представитель военной академии им. Фрунзе, полковник (не хочу называть его фамилии) заявил мне, что он не допускает меня до экзаменов, так как я поступаю с так называемой «вилочной» должности «капитан-майор». У него якобы есть такое указание с академии. Каково было слушать мне, будучи уже шесть лет на майорской должности и год как в звании «майор»? Вот тут я и достал письмо – разрешение Главкома Сухопутных войск!
Надо было видеть РОЖУ этого полковника! Он разве что только на зуб не проверил это письмо… После этого я пошёл на первый экзамен по тактике. Мне попался вопрос «Танковый батальон в наступлении» с обоснованием схематически. Для меня – «направленца» на танковый полк и отдельный танковый батальон в нашей мотострелковой дивизии, который разрабатывает батальонные тактические и полковые командно-штабные учения и участвует в них начальником штаба руководства! Это был мой коронный вопрос! Оценка – «ОТЛИЧНО»!
На подведении итогов экзамена из моей группы выводят трёх офицеров, получивших оценку «отлично», и поздравляют их, что они зачислены в академию, так как у них были красные дипломы за окончание военных училищ. Пришлось напомнить, что у меня тоже красный диплом! Видимо, этот вопрос был упущен представителем академии…
Но «поезд ушёл»! Пришлось ему и меня поздравлять с поступлением!
Остальные офицеры пошли на «большой круг» – сдавать ещё три экзамена.
ГЛАВА 2 . Офицерская служба .
09.03.2020
На выполнении правительственного задания
В конце мая 1977 года я был вызван через посыльного к командиру нашего полка подполковнику Деделову в целинный автопарк на полигон. В этот год наша Нахичеванская 75-я дивизия для выполнения Правительственного задания по уборке урожая сформировала сводный автобатальон. Нашему мотострелковому полку предстояло сформировать управление автобатальона и один автовзвод.
Если управление автобатальона удалось сформировать быстро, то на должность командира автовзвода надо было назначить человека с капитанской должности. В нашем так называемом кадрированном полку такими были командиры кадрированных рот. В мирное время они не имели подчинённых, изучали военнообязанных в военкоматах, периодически на сборах обучали приписной состав военному делу.
Под любыми предлогами данная категория офицеров старалась «увильнуть» от такого ответственного задания. Продолжительность командировки почти полгода, в подчинении 39 человек, из которых 26 – призванные на полгода из народного хозяйства «дядьки» старше командира на 10—15 лет, и 23 автомобиля такого же возраста.
В последние дни перед смотром готовности автобатальона командир автовзвода от нашего полка старший лейтенант Виктор Цветков слёг в госпиталь с подозрением на приступ паховой грыжи.
Накануне была телефонограмма Командующего нашей армии о непривлечении к этому заданию молодых лейтенантов-выпускников военных училищ 1976 г. Одним из таковых был я.
Комполка поставил задачу принять под командование автовзвод и подготовить его к строевому смотру. Моё напоминание, что это идёт вразрез с указаниями командарма, только разозлило комполка.
Метод кнута и пряника никто не отменял. Мне было обещано комполка, что по возвращении с командировки получу отдельную квартиру. Буквально накануне я женился, а жили мы с женой не одни, а в квартире с подселением.
Командир дивизии генерал-майор Череп, дядька почти 2-метрового роста, «кадет-семилетка» с бритым постоянно черепом, задал на смотре мне только один вопрос: «Кадет, не подведёшь?».
Разве я имел право подвести его?
В 70-е годы в Советской армии на уборку урожая, согласно Постановлению Советского Правительства, формировались 48—50 оперативных групп, в состав которых входило по 4—6 автобатальонов, состоящих из 4—6 авторот 4-взводного состава.
Командующему 4-й Армии, дислоцирующейся в Азербайджане, надоело каждый год узнавать, что его опергруппа оказывается в числе последних по итогам своей работы. Он принял решение назначить начальником оперативной группы своего первого заместителя генерала Кожевникова.
Генерал Кожевников был очень уважаемым в войсках армии генералом-фронтовиком. Сам был очень разносторонне подготовлен. Этого же он требовал и от своих подчинённых.
Со времён войны у него не было одного глаза, поэтому он всегда носил чёрную накладку на глазницу. Это придавало лицу довольно пиратский вид. Спорить с ним большинству не хотелось. Под командованием такого генерала автобатальоны ж/д эшелонами в середине июня убыли к месту первого этапа уборки урожая в Ставрополье.
Летом 1977 года в Ставрополье стали внедрять новый метод применения техники. Он заключался в создании уборочно-транспортных комплексов или звеньев. На период уборки урожая закреплялись за конкретными зерноуборочными комбайнами конкретные транспортные средства. Например, в Дивненском районе Ставропольского края за каждым комбайном было закреплено четыре грузовых автомобиля.
В итоге добились повышения производительности труда и зарплаты персонала. Так, урожайность пшеницы впервые в районе достигла 32 центнера с гектара. По итогам работы многие роты автобатальонов были награждены Знамёнами и призами руководства края, районов, колхозов, совхозов.
В начале августа личный состав и техника были загружены на ж/д эшелоны и в недельный срок передислоцированы в Целиноградскую область (Целиноград – прежнее название Астаны, ныне Нурсултан). Здесь местом дислокации нашей автороты стал посёлок Вишнёвка в 17 км от г. Целинограда.
Тут урожайность пшеницы составляла 7—9 центнеров с гектара. Но пшеница Казахстана была твёрдых сортов, то есть без её добавления из ставропольской хорошего хлеба не испечь.
Здесь пришлось за одним авто закреплять по два комбайна. Иначе были простои техники… Так как наши автобатальоны были хозрасчётными организациями, заправка техники производилась за счёт заработанных средств. Пришлось участвовать в перевозках любых грузов народнохозяйственного назначения.
11 сентября наши автобатальоны были загружены в ж/д эшелоны и передислоцированы в Ахтырский район Сумской области Украины.
После выгрузки роты и батальоны были размещены в сёлах.
Задачей на третьем этапе уборки была перевозка сахарной свёклы с полей на свеклоприёмные пункты.
Первые заморозки ощутили на себе, когда грузились в Казахстане. Техника с большими сроками эксплуатации снята была в частях с хранения, в ходе уборки имела значительный пробег, большой износ, требовала серьёзного обслуживания.
Несмотря на все трудности, задачи автобатальонами были с честью выполнены. 20 ноября торжественно с оркестром командование дивизии встречало прибытие нашего эшелона с автобатальоном.
По итогам всей уборочной кампании в 1977 году среди 47 оперативных групп Советской армии наша группа заняла третье место.
Командующим 4-й армии была издана Директива о поощрении руководства опергруппы и командования батальонов и рот. Ряд командиров были представлены к награждению государственными орденами и медалями, выдвинуты на вышестоящие должности.
Так как к госнаграде меня не могли представить (офицеров моего выпуска 1976 г. официально на выполнение задания не привлекали), командир полка за успешное выполнение Правительственного задания представил меня к назначению на вышестоящую должность командира мотострелковой развёрнутой роты.
Уже 12 декабря был подписан приказ о назначении меня, лейтенанта Свиягина, на капитанскую должность командира роты. А Новый год мы с женой встречали в отдельной (без подселения) квартире! Командир полка подполковник Деделов не обманул!
Р. S. В знаменательном 1977 году (60 лет Советской власти) юному командиру роты исполнилось 22 года! Свою первую медаль (юбилейную ) он получил в феврале 1978 года.
Ленинградский вояж лейтенанта
Необычайной отзывчивости и огромной доброте ленинградцев посвящается…
Сначала о том, что меня привело в Ленинград.
Когда в 1977 году был в командировке на выполнении Правительственного задания по уборке урожая от Советской армии на втором этапе в Казахстане, получил травму левой руки в аварии. Когда меня доставили в районную целиноградскую больницу, три пальца левой руки были сильно повреждены. Два из них хирургу пришлось ампутировать, третий палец удалось сохранить, но оставшаяся часть повреждённого сухожилия не давала пальцу полностью сгибаться. Левая кисть практически на 50 % потеряла свою трудоспособность. Это я всячески скрывал от своего командования.
Полученное повышение по службе по итогам успешного выполнения Правительственного задания, конечно, тешило моё самолюбие, но горькая проза жизни требовала принятия мер к травмированной руке.
Будучи в отпуске осенью 1978 года у родителей, получил совет от мамы. Она рекомендовала обратиться к её школьной подруге, работавшей в то время заведующей отделением в НИИ детской травматологии и ортопедии в г. Пушкин Ленинградской области. Проживала подруга в г. Ленинграде.
Получив от мамы её адрес, благо у меня оставались неиспользованные дни от отпуска, вылетел самолётом в город на Неве. Созвониться накануне моей поездки с подругой мамы не удалось. Мой однополчанин, командир танковой роты капитан Костя Кан, ранее служивший в ГДР, дал мне домашний адрес своего демобилизованного бойца-ленинградца Саши Скачкова. После прилёта в Ленинград и размещения у Саши направился домой к маминой подруге.
Дважды зря побывав у её закрытой квартирной двери, решил, что днём она ещё на работе. Но и после 18 часов мои неоднократные попытки звонков в её дверь к положительным результатам не привели.
На мои тщетные звонки в дверь открылась соседняя квартира, и пожилая женщина, вышедшая оттуда, спросила меня: «Кто Вам нужен?» Объяснив ситуацию соседке, я был «сражён» услышанным от неё известием. Оказалось, что мамина школьная подруга уже два дня как улетела в Берлин на медицинский симпозиум. До её возвращения ещё 10 дней.
Огорчённый известием, развернулся, чтобы уйти. Соседка, увидев мой опечаленный вид, стала расспрашивать меня о проблеме. Выслушав суть, она предложила зайти в её квартиру, выпить чаю с вареньем и дождаться её мужа с работы. Он работал в Военно-медицинской академии… Ободрённый таким известием, сняв фуражку и плащ-пальто, сел пить чай и ждать мужа соседки.
Вернувшись с работы, муж соседки рассказал, что он уже 25 лет работает в Военно-медицинской академии… МАЛЯРОМ! Их сын окончил Ленинградское высшее военное общевойсковое училище и по распределению попал в Заполярье. Увидев на мне такую же форму, хозяйка думала, что я знаю их сына. Расставаясь с гостеприимными хозяевами, мы условились, что меня соседка встретит у Финляндского вокзала на следующий день и проведёт (через котельную ) в академию.
На следующий день, благополучно встретившись с пожилыми супругами, оказался на территории Военно-медицинской академии. Взяв меня под руку, «дядя» Коля (так звали мужа соседки) строго меня проинструктировал называться его племянником. Он сказал, что за 25 лет всем местным начальникам не раз делал ремонты в их квартирах и дачах. Пусть только попробуют отказать!
Под ручку с дядей Колей мы пошли к начальнику кафедры военно-полевой хирургии. Начальник кафедры, капитан 1-го ранга очень радушно нас встретил. Но после этого расстроил нас словами, что военно-медицинская наука пока ещё с трудом восстанавливает работоспособность рук. А до пальцев очередь дойдёт ещё, видимо, не очень скоро!
Он порекомендовал обратиться к начальнику кафедры травматологии и ортопедии. Доктор медицинских наук полковник Ткаченко в то время был Главным травматологом Советской армии и Военно-Морского Флота.
Встреча с полковником Ткаченко тоже была не менее радушной. Чувствовалось, что мой сопровождающий «дядя» имеет в академии большой «вес»! Но, касаясь моей проблемы, ничем здесь в академии он помочь не мог…
Видя моё отчаяние, посоветовал зайти в гражданский НИИ травматологии и ортопедии им. Орбели. Благо, что от академии он был совсем рядом. На мой вопрос, кто со мной, лейтенантом, в НИИ будет разговаривать, Ткаченко посоветовал сослаться на него.
Действительно, сначала в приёмной НИИ им. Орбели со мной не очень хотели разговаривать. Но, узнав, что я от Главного травматолога Советской армии, очень вежливо записали, поставив на очередь для проведения необходимой операции и возможного протезирования.
Очередь ориентировочно была расписана на 6—8 месяцев. Предупредили, что нужно будет гарантийное письмо из воинской части, если потребуется оплата протезирования.
Вернувшись к себе в полк, стал ждать вызова на операцию из НИИ им. Орбели. Наконец, в апреле 1979 года долгожданный вызов пришёл.
Надо сказать, что в январе 1979 года исполняющий обязанности начальника штаба полка капитан Анатолий Захаров (штатный начальник разведки полка) дал команду моему командиру батальона капитану Володе Смольнякову представить документы на досрочное присвоение мне очередного воинского звания «старший лейтенант» к 23 февраля. Срок присвоения (очередного) воинского звания истекал у меня только в июле текущего года. Но присвоение очередного воинского звания даже на полгода раньше было серьёзным стимулом для офицерской службы.
Представление было подписано командиром полка и отправлено наверх по инстанциям. Прошедшее празднование 23 февраля никакого досрочного присвоения воинского звания не принесло.
Прибыв в Ленинград в начале апреля, был госпитализирован в НИИ им. Орбели. Сдав необходимые анализы, без задержки был там прооперирован. В ходе операции хирурги НИИ немного разрезали ладошку между остатками пальцев, в этот промежуток пересадили кожу, снятую с моего левого бедра, и «подремонтировали» третий пострадавший палец левой руки.
Через неделю, узнав, что у меня есть возможность проживания в городе, врачи отпустили из стационара с условием регулярного прибытия на перевязки. В планах специалистов значились установка аппарата доктора Елизарова на остатки ампутированных пальцев и в течение месяца вытягивание косточек остатков фаланг пальцев путем ежедневного подкручивания гаек, удлинения самого аппарата.
Перед 1 мая получил от жены телеграмму из моей воинской части (она в ней работала). Жена поздравляла меня с присвоением очередного воинского звания «старший лейтенант» и сообщала, что мне предложена замена в Ленинградский военный округ. В этом округе заменяемым районом было только Заполярье.
Надо особо отметить, что из Нахичевани, где я проходил службу, в то время не было плановой замены офицерского состава. Оттуда можно было уехать, только поступив в военную академию, или сменить офицера, изъявившего желание продолжать службу после группы войск за границей или льготного района в СССР (Заполярья, Камчатки или др. места службы – согласно особому перечню).
Заявив своим докторам о том, что я отказываюсь удлинять свои остатки костяшек пальцев, получил в НИИ пластмассовые протезы двух пальцев, очень похожих внешне на родные. Они крепились на руке, как пробки от шампанского (как присоски). Таким образом, моя левая рука в результате лечения была относительно восстановлена.
Прибыв в полк, доложил командованию о завершении лечения. На Торжественном построении полка на День Победы получил из рук командира полка погоны старшего лейтенанта. Как выяснилось, совсем не досрочно! Оказывается, вышел новый Приказ Министра обороны СССР. Он был о сокращении сроков выслуги в звании «лейтенант» после высших училищ: из 4-годичных до 2 лет, из 5-годичных – до 1 года! Мои документы на присвоение звания «старший лейтенант» к выходу этого приказа находились в Управлении кадров округа, поэтому в числе первых были подписаны Командующим округа накануне, перед 1 мая. Досрочное же присвоение воинских званий младшим офицерам являлось прерогативой только Министра обороны!
К концу мая пришла выписка из Директивы Главкома Сухопутных войск по личному составу о переводе меня для дальнейшего прохождения службы в Ленинградский военный округ.
Но главное в моём рассказе всё же то, какие необычайно отзывчивые на чужую беду люди живут в Ленинграде! Как отнеслись ко мне совсем незнакомые жители города! Как они на каждом шагу мне помогали! Стоило обратиться по любому вопросу к местному жителю, сразу по-доброму объяснят и даже проводят… Такое сопереживание горю и навалившейся беде я встречал редко там, где довелось побывать мне до этого…
Мои дорогие ленинградцы! Сейчас Вас называют по-другому. Но я низко, в пояс кланяюсь Вам, преклоняю свои колени перед Вашими предками, погибшими в блокаде Вашего города, но не сдавшими его на милость захватчиков !
Вашему мужеству и стойкости будут поклоняться и мои потомки!
Спасибо Вам, дорогие!
С уважением, полковник в отставке Леонид Свиягин.
17.03.2020
Чрезвычайное происшествие у Боевого Знамени полка
Из Положения о Боевом Знамени воинской части Вооружённых Сил СССР:
«При утрате Боевого Знамени командир воинской части
и военнослужащие, непосредственно виновные в таком позоре,
подлежат суду Военного Трибунала, а воинская часть —
расформированию».
Особенность воинских частей Советской армии, называемых «кадрированные», была в том, что солдат срочной службы в них было ограниченное количество. На военное время или особый период в эти воинские части из народного хозяйства призывался через военкоматы приписной состав военнослужащих запаса. В мирное время их припиской к военкоматам, изучением и обучением на военных сборах занимались офицеры кадрированных частей.
Например, в мотострелковом полку, где мне довелось начать офицерскую службу, самыми укомплектованными подразделениями солдатами срочной службы были одна мотострелковая и одна танковая роты. В остальных подразделениях полка, кроме офицерского состава, было по 2-4 солдата срочной службы. Это механики-водители гусеничной техники и водители колёсных машин.
Охрану поста № 1 с Боевым Знаменем полка, складов с вооружением и имуществом, парков боевых машин несли вооружённые караулы. Они снаряжались от мотострелковой и танковой рот. Караулы заступали на сутки, сменяя друг друга. То есть одни сутки рота была в карауле, вторые сутки – занималась боевой подготовкой или обслуживанием техники. И так через день «на ремень» – в караул. Начальниками караулов заступали офицеры – командиры взводов. Дежурными по полку несли службу офицеры с должностей от командира роты и выше.
Необходимо заострить внимание на одном важном моменте. За пару месяцев до описываемых событий ко мне в мотострелковую роту был переведён младший сержант Садырин. Он прибыл из г. Кутаиси, где служил до этого старшиной роты воздушно-десантных войск. В наказание за неуставные взаимоотношения в его роте он был разжалован до звания «младший сержант». Его рота долго ходила «гусиным шагом» за неизвестную нам провинность. Он был здоровяком 2-метрового роста. До армии окончил среднюю школу и занимался парашютным спортом. В мою роту он прибыл на должность командира мотострелкового отделения.
Пост № 1 – Боевое Знамя полка – находился на втором этаже штаба в конце коридора, между кабинетами начальника штаба и командира. В тот памятный день я заступил дежурным по полку, а моя рота с одним из командиров взводов – в караул. Младший сержант Садырин заступил в караул разводящим. Часовыми на пост № 1 назначали благонадёжных солдат, не имеющих нареканий по дисциплине. Преобладающая часть солдат срочной службы, особенно в пехоте, была выходцами из среднеазиатских республик, ведь там рождаемость на порядок выше, чем в других республиках.
В этот раз в состав караульных для поста № 1 попал один из представителей солнечных республик. Согласно Уставу гарнизонной и караульной службы, я должен был проверить несение службы караулом в ночное время. В 3.30 я прибыл в караульное помещение. Со мной на проверку постов были направлены из состава бодрствующей смены разводящий Садырин и один караульный.
Успешно проверив дальние посты в парке боевых машин и на полковых складах вооружения и имущества, зашли в штаб и поднялись на второй этаж. Часового на посту № 1 не было!!!
Приказав бойцам оставаться на месте, я подошёл к Боевому Знамени полка. Автомат Калашникова с примкнутым штык-ножом стоял прислонённый к цепочке, ограждающей площадку для часового. Как только я поднял автомат и забросил его себе на правое плечо, распахнулась слева дверь приёмной кабинета начальника штаба. Из неё с ошалевшими от сна глазами выскочил часовой. Он прыгнул с разбегу на меня, пытаясь сорвать с моего плеча автомат Калашникова! От толчка солдата я не устоял и вместе с ним повалился на пол. Я понимал, что, завладев автоматом, боец откроет огонь на поражение! Разводящий Садырин, не ожидая моей команды, в несколько прыжков оказался возле поста и быстро скрутил часового. Выставив на пост караульного бодрствующей смены, доставили бойца со связанными ремнём руками в караульное помещение.
Утром командир полка объявил этому солдату 5 суток ареста на гауптвахте. Оказывается, часовой зашёл в приёмную комнату начальника штаба и прилёг там на стол отдохнуть. На наш вопрос, зачем автомат в коридоре оставил, вразумительного ответа так и не получили. После отсидки 5 суток на гауптвахте его перевели в хозвзвод. Из нарядов по кухне он не «вылезал» до своей демобилизации.
С тех пор у меня появился второй день рождения! По моему ходатайству командир полка присвоил Садырину звание «старший сержант». При демобилизации ему было присвоено звание «старшина».
Командир полка не захотел выносить «сор из избы». Он не стал докладывать о происшествии вышестоящему командованию и военному прокурору гарнизона. В противном случае дело для солдата-нарушителя могло закончиться сроком службы в дисциплинарном батальоне! Такое чрезвычайное происшествие могло бы иметь совсем другие печальные последствия!
28.03.2020
Моё первое свидание со столицей советского Заполярья
За 30 лет армейской службы и 15 лет в бизнесе мне довелось побывать во многих странах мира (28 стран, 6 североамериканских штатов). Это реализовалось потому, что взял на вооружение мысль писателя Марка Твена о том, что человек на закате жизни жалеет о двух вещах, что мало любил и мало видел. Теперь об этом буду жалеть гораздо меньше (но БУДУ!).
Из семи гарнизонов, которые остались за плечами, Казанский и Бакинский были по-юношески запоминающимися, так как они дали путёвку в будущую офицерскую жизнь. Там была жизнь в коллективе единомышленников, в основном в строю. В других пяти гарнизонах (Нахичеванском – на границе с Ираном, Мурманском – на другом конце великой страны, Печенгском – на границе с Норвегией, Высоко-Митском – в Чехословакии, Минском – на родной земле моей мамы, уроженки Белоруссии) был уже не один, а с семьёй. Но самым запоминающимся событием было всё же свидание со столицей советского Заполярья – Мурманском.
Уезжая по замене из Закавказья, в Нахичевани сдал квартиру, не бронируя (особым желанием возвращаться сюда не горел), загрузил ЖД контейнер домашними вещами и отправил его в Ленинград. Точное назначение должен был получить в Ленинграде, где находился штаб Ленинградского военного округа. Сам с женой, маленькой дочкой и двумя чемоданами поездом убыл в Питер.
В Ленинграде, в Управлении кадров военного округа рядом с Дворцовой площадью под аркой Генерального Штаба получил предписание прибыть для дальнейшего прохождения службы в город-герой Мурманск.
Наш поезд до Мурманска ехал почти сутки. Выйдя на перрон ж/д вокзала Мурманска, мы были просто в шоке – 7 июля 1979 года в Мурманске было +32 градуса жары! Всё бы ничего, но мы уезжали от нахичеванской жары в 38—42 градуса на Север! Второе, что нас сильно удивило, – на улицах города почти не было людей!
Проехав на троллейбусе (!) до штаба дивизии, он был на одной улице с ж/д вокзалом (здесь главная улица города тянется вдоль Кольского залива на 32 километра), доложил оперативному дежурному по штабу дивизии о прибытии. Спрашиваю у него: «А где народ городской?» Он объяснил, что сегодня праздник – День Рыбака, и весь народ на городском стадионе отмечает его.
Получив предписание в полк, благо помощником оперативного дежурного был кадровик, я с семьёй на троллейбусе (!) поехал по месту назначения. Он находился на окраине города в посёлке Нагорный.
В воинской части был начальник штаба полка майор Канищев. Я ему доложил, что старший лейтенант Свиягин прибыл на должность командира роты. Он сообщил мне, что весь личный состав полка находится на городском стадионе, где до вечера обеспечивает городской праздник. К сожалению, сообщил он, свободных мест в офицерском общежитии нет, но до следующего утра он великодушно разрешает мне с семьёй переночевать в санчасти полка.
Разместившись в одной из палат санчасти, стали ждать ночи. А она не приходит! На часах 22-30, а солнышко висит на небе, как в полдень! Около часа ночи немного стало смеркаться, но было светло, как днём. И, главное, спать не хотелось!
К утру сон, конечно, всех сморил. Вообще, заполярная погода непредсказуема. И это в любое время года. Надо подчеркнуть, что зря государство деньги никому не доплачивает. Те северные надбавки и льготы (год за полтора, 45 суток отпуска, доплаты за должность) даются не просто так.
За полярным кругом 20%-е кислородное голодание в сравнении со средней полосой, вынашивание плода и роды для женщин являются патологией. Поэтому рожать мужья стараются отправить жён в среднюю полосу России. Моя причёска довольно сильно изменилась после проведённых здесь лет, хотя с радиацией здесь нигде не контактировал.
В начале 70-х годов в Мурманск прилетал Хрущёв. Посмотрев на июльскую жару, он отменил все льготы северянам. Только при Брежневе, кажется, в 1974 г. льготы были возвращены народу. Но это было до меня.
А мне было утром предложено освободить санчасть. За КПП полка начиналась улица Шевченко. Она была застроена 2-этажными деревянными щитовыми домами 40-х годов.
Зам. по тылу полка разрешил занять свободную комнату, которую я сам там отыщу! В 6-м или 7-м по счёту доме, в одной двухкомнатной квартире оказалась свободной одна проходная комната. Хозяин занятой комнаты был в командировке, но ключи от квартиры оставил соседке по лестничной площадке. Мои бойцы принесли из роты три солдатских матраца.
В первую ночь здесь ночевали без коек. Начальник склада загулял в День рыбака. Постелили матрацы на полу, легли спать. А не спится! Светло! Кто-то ещё покусывает! Оказалось, эти дома имеют своих основных жильцов – клопов! Соседка дала какой-то белый порошок от них, посыпали дорожки вокруг матрацев. Вроде стали засыпать. Но сон сразу пропал, когда увидели, как клопы поднимаются по стенам на потолок и оттуда пикируют на матрац! Это было ЧТО-ТО!
Генеральная уборка и санобработка на следующий день немного сняли остроту вопроса. Только через два месяца удалось снять квартиру в нормальном 5-этажном панельном доме, а к Новому году, так как жена забеременела, командование полка через КЭЧ гарнизона помогло «выбить» 2-комнатную квартиру в неплохом 5-этажном доме.
Надо сказать, что Мурманск – красивый современный портовый город с отзывчивыми жителями. Здесь и родился мой сын Михаил в мае 1980 г. Кстати, рождённым здесь в те годы вручались медали при регистрации детей в ЗАГСе. На медали была надпись: «Рождён в Мурманске».
10.03.2020
Инспекторский морской десант в год Олимпиады-80
Многие события в жизни оставляют неизгладимый след в судьбе человека. Минуло ровно 40 лет со времени прошедших событий, о которых ниже пойдёт речь.
У каждого взрослого читателя год Олимпиады-80 вызывает воспоминания, связанные с ним, если, конечно, читатель тогда был в сознательном возрасте. Главным событием моей жизни было, естественно, рождение в этот год сына Михаила, названного в честь деда. Другим крупным событием олимпийского года, оставившим след в моей памяти, было морское десантирование подразделений мурманского мотострелкового полка на полуостров Рыбачий, что на Кольском полуострове в Баренцевом море.
В олимпийский год Группа генеральных инспекторов Минобороны проверяла уровень и качество взаимодействия Ленинградского военного округа и Северного флота в ходе военно-стратегических игр. Элементом этих игр являлись совместные оперативно-тактические учения частей и соединений Ленинградского военного округа и Северного флота.
В это время мне довелось служить командиром роты в мотострелковом полку мурманской дивизии, дислоцирующейся непосредственно в Мурманске. Полк на особый (военный) период предназначался в состав морской пехоты Северного флота. На его вещевых складах в мирное время хранились комплекты формы морской пехоты для военного времени.
Основные боевые подразделения мотострелков мурманской дивизии применяли боевую технику, имеющую название МТЛБВ. Собой она представляла многоцелевой гусеничный легкобронированный транспортёр с уширенной гусеницей, позволяющей не только передвигаться по болотистой местности, но и преодолевать вплавь неширокие водные преграды. В небольшой бронированной башенке МТЛБВ размещался 7,62-миллиметровый танковый пулемёт Калашникова (ПКТ). В состав экипажа входило мотострелковое отделение со своим штатным вооружением. В войсках машина за свои качества была уважаема и получила прозвище «Мотолыга». В движение транспортёр приводился очень распространённым дизельным двигателем Ярославского моторного завода ЯМЗ-238. Запчасти для него не были дефицитом. Скорость движения по пересечённой местности составляла 45—50 км/час, на шоссе – 65—75 км/час, на плаву – 4—5 км/час. Для действий в условиях Заполярья машина очень подходила!
Замыслом тактических учений предусматривались загрузка мотострелкового батальона с техникой и вооружением на большой десантный корабль (БДК) в порту Мурманска, выдвижение к полуострову Рыбачий морским эшелоном, огневая подготовка (поражение противника) авиационными и морскими средствами переднего края противника, под прикрытием которой мотострелковый батальон должен был десантироваться своим ходом с БДК, атаковать поражённого огнём противника на побережье и закрепиться на нём до подхода главных сил.
Выполнению этой боевой задачи предшествовала большая кропотливая работа. Требовалось провести немалый объём подготовки. Водители транспортёров не имели опыта вождения в условиях морской «болтанки». Каждая единица техники требовала тщательной герметизации швов, лючков и щелей. Эти вопросы решались бойцами под руководством командиров и техников подразделений ещё до погрузки на морские транспортные средства и проверялись методом «замочки». Личный состав батальона и техника были выведены из воинской части за город в район специально оборудованного озера. Здесь технику герметизировали спецсоставами, проверяли на протечку её заездом в озеро, обучали водителей правилам входа и выхода боевой техники из воды.
В связи с жаркой погодой и сильными порывистыми ветрами с сопредельной стороны на территорию Мурманской области перекинулись многочисленные лесные пожары. По просьбе местных властей командование дивизии стало выделять в помощь команды военнослужащих для борьбы с лесными пожарами. Они подменяли в ночное время гражданских огнеборцев.
Моя мотострелковая рота была сильно измотана такой подготовительной работой. В роте тогда было 86 бойцов, 4 офицера, два прапорщика и 11 боевых машин. Водителей транспортёров от подготовки техники не отрывали на тушение пожаров. Пехоте на полигоне доставалось по полной программе: днём на озере, ночью в лесу на тушении пожаров! Хотя «ночь» в это время для Заполярья – понятие условное. В полярный день длительностью в полгода солнце практически не садится за горизонт. Но ни один боец не «захныкал» и не попросился на отдых! Совсем мальчишки, вчерашние школьники, а понимали, какую важную задачу приходится решать…
В один из этих горячих деньков я был срочно вызван комполка в штаб. Оставив за себя замполита роты, на «перекладных» средствах прибыл в полк. У командира в кабинете находился незнакомый мне подполковник. Доложив о прибытии и представившись, узнал, что это командир мотострелкового полка из Печенги подполковник Степанов. Он приехал в Мурманск подобрать себе двух начальников штабов мотострелковых батальонов. По рекомендации моего комполка я оказался одним из таких кандидатов. Пообщавшись со мной, возможный будущий командир задал вопрос, не буду ли я держаться за свою новую квартиру в Мурманске (в связи с рождением сына мне удалось получить в КЭЧ гарнизона отдельную двухкомнатную). Ответил ему, что не вижу в этом смысла, обосновав тем, что по истечении 5-летнего срока выслуги в Заполярье всё равно её надо будет сдать, убывая к новому месту службы в другой округ. Мои ответы удовлетворили нового комполка. Он предложил по итогам собеседования моему командиру отправить представление для выдвижения меня на вышестоящую должность.
Вдохновлённый служебными перспективами, заскочил домой сообщить жене о предстоящих изменениях. Она не очень обрадовалась перспективе бросить блага цивилизации. Ведь Мурманск был столицей советского Заполярья!
Наступил день погрузки личного состава и техники на большие десантные корабли (БДК). Быстро, без суеты технику погрузили и закрепили установленным образом. Мои бойцы с опаской оглядывались в кубриках корабля и с тревогой ожидали будущих действий.
Надо отметить, что удалённость Мурманска от Печенги по автотрассе составляет 150 км. Полуостров Рыбачий от Печенги находится в 2 часах пути на авто. Но это, подчеркну, сухопутные измерения по трассам Мурманской области. Нам же предстоял морской путь по Баренцеву морю.
Погода в Заполярье меняется очень быстро. Снежный заряд может появиться почти мгновенно, как из ниоткуда. Боевые корабли, находящиеся на рейде, ждали команду на начало выдвижения. В зоне морского десантирования резко ухудшилась метеорологическая обстановка. При сильном боковом ветре наши гусеничные транспортёры морская волна перевернула бы, как яичные скорлупки… В ожидании на рейде мы провели аж 8 часов! Усилилась «болтанка». Мои подчинённые, не имевшие опыта морской качки, многократно посетили местный гальюн, то есть туалет… Бледные, скорее зелёные лица бойцов выражали один вопрос: «Ну, когда же?!». Чтобы скоротать время, командиры взводов с прапорщиками «резались» в карты.
Наконец поступила команда на начало движения. Немного легче стала переноситься морская качка. На подходе к полуострову Рыбачий впервые в своей жизни довелось стать свидетелем боевой работы авиации и огневых средств кораблей по условному противнику. Такой грохот, рёв, вой ракет и снарядов, которые сливались в единую канонаду огневой подготовки боевых средств, очень трудно вообразить! Это надо видеть и слышать! Но не дай Бог оказаться среди этого разрывающего АДА!
В связи со сложной метеообстановкой руководство учениями, с разрешения Главного генерального инспектора, этап морского десантирования значительно сократило. БДК, в том числе наш, подошли к береговой линии, на них открылись створки в носовой части. Наши боевые машины под вой снарядов и ракет, не замочив гусеницы, по выдвинутым стапелям съехали на берег. Огонь по противнику переместился вглубь его обороны, наш батальон развернулся в боевую линию, мотострелки на ходу спешились и лавиной атаковали опорный пункт противника. Открытый огонь из всех видов оружия не давал противнику поднять головы… Наблюдавшие с командно-наблюдательного пункта руководители учения и генеральные инспекторы отметили высокую выучку личного состава. Маршал Советского Союза Москаленко на разборе взаимодействия Ленинградского военного округа и Северного флота утвердил оценку «ХОРОШО».
После завершения действий на полуострове Рыбачий мы совершили марш своим ходом до ж/д станции Печенга. Здесь загрузили боевую технику на платформы и ж/д эшелоном прибыли на станцию выгрузки Кола под Мурманском. Выгрузив технику, прибыли в полк. На следующий день приступили к обслуживанию вооружения и техники, а также постановке её на хранение. Многие солдаты и сержанты, участвовавшие в морском десантировании, поехали в отпуска в качестве поощрения. Отдельные офицеры и прапорщики были награждены ценными подарками.
Приказ Командующего войсками 6-й армии о назначении меня на должность заместителя командира мотострелкового батальона – начальника штаба батальона был подписан в мой день рождения – 12 июня 1980 года.
Мне исполнилось в этот день 25 лет!
Как удалось разозлить комполка Рохлина
Зимой 1982 года пришла в наш 19-й мотострелковый полк в Печенге разнарядка на участие в ЦЕЛИНЕ-82. Полку поручалось сформировать одну автороту для целинного автобатальона.
Командиром автороты должен был ехать офицер как минимум с майорской должности. Полк был развёрнутый, по боевому предназначению должен прикрывать нашу госграницу на участке с Норвегией.
