Отрывок из книги
Оборачиваясь назад, он с усилием себя узнает. Сегодняшний – малоподвижный, массивный, скупо роняющий слова, и тот – вчерашний, позавчерашний, в возрасте своего внука, легко обрастающий людьми, легко вступающий с ними в контакты, совсем еще молодой архитектор, все называют его Володей (нынче так называют внука), как говорят, подает надежды.
Вспомнишь того – и сам изумишься: откуда бралась такая уверенность? Не скажешь, что был он слеп и глух. Вполне сознавал, что на дворе поганый сезон – повсюду слухи и самые дурные предчувствия. Людей классифицируешь запросто – кто мечен, кто искусно скользит, кто потенциально опасен, кто откровенно беспощаден. Последние были серийной штамповки – не выбирали ни слов, ни действий, гордились своим строевым шагом и выглядели завоевателями. Первая половина столетия была взята, их ждала вторая.
.....
Он поднялся на четвертый этаж, прошел бесконечный коридор, сильно напоминавший гостиничный – справа и слева соседские двери, – и очутился в прибранной комнате. В углу стояла одна кровать, за старой японской ширмой – другая, полки были заставлены книгами, на стенах развешаны фотографии, и среди них – покойной О. в пачке, с опущенной головой, с беспомощно воздетыми руками.
Ангелина Аркадьевна соответствовала своей комнате: опрятная, крохотная – ожившая деталь обстановки, а комната, совсем как хозяйка, имела отчетливое выражение – не то что старушечье, но стародевичье. И как-то странно, что на кровати под розовым стеганым одеялом лежит мужчина. Хотя на мужчину походит он мало – старый ребенок с горько поникшим седым хохолком.
.....
