Читать книгу Без материальных и жилищных проблем - Лера Леонтьева - Страница 1

Если есть у тебя для жилья закуток —

В наше подлое время – и хлеба кусок,

Если ты никому не слуга, не хозяин —

Счастлив ты и воистину духом высок.

Омар Хайям

***

«Женщина приятной наружности, среднего возраста и комплекции, с высшим образованием, временно не работающая, воспитывающая ребенка, познакомится с интеллигентным обеспеченным мужчиной для создания семьи. Согласна на переезд».

Руки замерли над клавиатурой. Я зажмурилась и малодушно подумала, не сбегать ли на балкон покурить, чтобы еще раз обдумать содеянное. Ну нет! Не дам себе возможность отступления. И решительно нажала курсором мышки на кнопку «Отправить». Все, дело сделано, обратной дороги нет…

…Вчера Милка, случайно увидев черновик объявления на сайт знакомств, долго хохотала, а отсмеявшись, покрутила пальцем у виска и проникновенно спросила:

– Ты что, совсем ненормальная? Приколоться хочешь или действительно надеешься, что на твой крик души примчится сердечный друг? Такие данные только на социологическое исследование можно отправлять! Положение женщины в современном обществе. – Градус Милкиного тона зашкаливал, из иронического он превратился в критический.

– Послушай, не ори на меня, – попробовала я разрядить накалившуюся обстановку. – Я все честно изложила, ничего не приукрасила. Как я могу врать насчет себя? А что потом? Как, по-твоему, я выпутываться стану? Что есть, то есть, все мое. Как говорится, умному достаточно.

– А ты перестань ныть над своей загубленной судьбой. Просто-таки, Эрин Брокович и Катя Тихомирова в одном лице! Обрыдаться можно! Ты мне лучше ответь, с какой целью ты свою железную правду-матку выложила? Ты твердо решила искать спутника жизни по объявлению или просто хочешь прощупать ситуацию? Если второе – можешь отправлять что угодно, но сразу даю гарантию – никто не ответит. А если первое – слушайся меня и делай то, что я скажу. Сейчас я тебе такой пост склепаю, все мужики, как пчелы на мед слетятся. И не вздыхай. Прошло твое время вздохов.

Я изобразила кривую улыбку, чтобы не подать виду, что меня задела ее реплика. Конечно, Милка сто раз права, а я дура, раз довела свою жизнь до такой ситуации. Да еще объявления жалобные выкладываю. Но все равно неприятно выслушивать критику от близких людей. От посторонних, впрочем, тоже. Ладно, послушаю. В моей ситуации все советы и наставления, как тому новичку на вышке бассейна. Стоит он, бедолага, на краю, смотрит вниз, от страха живот сводит, ноги ватные, голова кружится. А внизу тренер кричит, надрывается, чудак, как будто наверху что-то разберешь. И вообще, какая разница, что он там кричит. У того, который на вышке, пульсирует только одна мысль: или назад развернуться, подальше от этой голубой бездны, или очень быстро сделать шаг вперед – и все, больше ни о чем другом не думать. А о том, как правильно в воду войти, чтобы животом не удариться, как наверх быстрее всплыть, пока воздух не закончился,– об этом всем потом, на десятый, на сотый раз можно будет думать. А сейчас главное только одно – вернуться или прыгнуть!

– Эй, ты, Золушка всемирной паутины! Хватит мечтать! Держи свои туфельки! – Погруженная в философские изыскания, я вздрогнула от Милкиного жизнерадостного возгласа. Подруга, протягивала одной рукой квитанцию на оплату коммунальных услуг, держа в другой бокал с принесенным на «девичник» мартини. Это был бокал из подаренного на новоселье богемского набора, почти единственный предмет роскоши в моей скудной утвари, которым я очень дорожила. Коробка с бокалами хранилась в дальнем отделении «для гостей», но подруга, видимо, сочла сегодняшнюю встречу особенной, для которой и праздничных бокалов не жалко.

– У тебя ведь и бумаги нормальной нет, как, впрочем, и ничего другого. Я на обратной стороне наваяла. Прочитаешь – прослезишься!

Я обреченно подумала о том, что вот все, кому не лень, пинают и поучают меня, и Милка туда же. Интересно, неужели люди так уверены, что те, кого они поучают, тут же кинутся переустраивать свою жизнь и мгновенно перевоспитаются?

– Извини, почерк не каллиграфический, уже сто лет не писала шариковой ручкой. – Милка отхлебнула из бокала изрядный глоток и блаженно выдохнула.

– Льда нет, кубики засохли уже в морозилке. Да, не подготовилась ты к приему лучшей подруги, – снова осуждающе укорила она. На этом Милка вероятно сочла воспитательную миссию законченной.

– Ладно, прощаю. Читай вслух, может чего исправить нужно, – потребовала она, поудобнее устраиваясь в обветшалом, но все еще удобном кресле. Ее изящные ножки, скрещенные в лодыжках, обтянутые черными колготками, очень живописно смотрелись на фоне лохматой обивки с вылезшими серо-коричневыми нитками. Ну просто-таки тебе английская королева в приюте для падших девушек.

Я покорно взяла протянутую квитанцию, исписанную с чистой стороны небрежными каракулями, примостилась на другое кресло, конечно не столь изящно, как Милка, да и фиолетовые лосины с длинной футболкой, украшенной призывной надписью «Do it!», купленные в «любимых магазинах», явно не тянули на little black dress. Глотнула для храбрости из бокала и почему-то тонким противным голоском стала читать Милкину нетленку:

«Сексапильная шатенка, 90х60х90, чувственная Рыба, отличная хозяйка, без материальных проблем и вредных привычек, откликнется на зов настоящего романтика, готового подставить мужественное плечо хрупкой и трепетной Дульсинее. Детали – во время личной встречи при свечах. Можно на моей территории».

– Милка, фу-у-у, ну куда это годится, пошлятина какая-то, и притом вранье сплошное. Какие еще девяносто на шестьдесят? И рыбу какую-то приплела. Вообще-то я Водолей. – Я была совершенно разочарована написанным и гордо пыталась сопротивляться.

– Послушай, это кто из нас двоих два раза замужем побывал официально и три – по соглашению сторон? Ты, что ли? – Милка аж подпрыгнула от злости и с силой плюхнулась назад в кресло, когда-то стоявшее в нашей приемной. Пружины заскрипели, а моя подруга завелась.

– Если и дальше планируешь беречь паспорт в девственной чистоте, давай, оскорбляйся и лелей свои девичьи грезы. А если хочешь, наконец, штампиками украсить свой бесценный груз, – о браке, о прописке, о паспорте заграничном, – слушайся опытных женщин! Тем более, что никакого обмана в моем тексте нет. Святая правда. Немного приукрашенная. Ну и что? Актрисы тоже в жизни страшилищи еще те! Но кому это интересно. Зритель хочет видеть только прекрасное. Страшное у каждого свое. На кухне тарелками злобно гремит.

Милка, похоже, уже полностью вошла в роль наперсницы-покровительницы и со вкусом стала обсуждать мою скромную персону.

– Волосы у тебя темные? Темные, потому, как давно не крашенные! Жилплощадь имеется? Конечно, по крайней мере, еще пару месяцев, пока судебный исполнитель не выселит. Материальных проблем не имеешь? Откуда они у тебя без денег!

– Вредные привычки? Какие? Непьющая ты, все об этом знают. – Милка неодобрительно покачала головой. – Опять же, куришь исключительно от одиночества и скуки. Просто хочется курить, потому что грустно девушке. Как только заботы семейные навалятся, не то что сигарету взять, подумать об этом времени не будет! Ну а насчет параметров, так они у тебя в порядке, и без сантиметра видно. – Последнюю фразу Милка произнесла с явным сожалением, поглядывая на мою костлявую фигуру и на свои упитанные телеса. – Так что не подкопаешься. Одна святая правда, как ты и настаивала, а тебе все не угодишь. А Водолей или Козерог, какая, к черту, разница? Все одним миром мазаны. Дева просто романтичнее на слух.

Последнее ее утверждение уж точно хромало на обе ноги. Мой скромный жизненный опыт приучил меня с опаской относиться к особенностям поведения разных знаков Зодиака. Например, моя подруга и до недавнего времени коллега – Скорпион в самом расцвете. При любом наезде она тут же выпускает когти. И горе тому, кто попадет под раздачу. Но и быстро отходит. Ужалив обидчика в самое сердце, она моментально успокаивалась и снова возвращалась в хорошее расположение духа. И только мой покладистый нрав Козерога, граничащего с легкостью Водолея, позволял нам мирно уживаться и даже дружить, некоторым образом.

Милка тем временем все больше распалялась. Думаю, свое дело сделали и несколько опрокинутых порций мартини. Светлое лицо покраснело, глаза превратились в щелочки, пальцы с салонным маникюром сжались в кулачки. С некоторым трудом вскочив с кресла, Милка нависла своими модельными ста семьюдесятью пятью сантиметрами над моими ординарными ста шестьюдесятью.

Так, только ссоры с подругой мне и не хватало.

– Ладно, ладно, не заводись, отправлю я твое проклятое объявление, мне все равно. Просто у меня замедленная реакция, ты же сама твердишь об этом все время – поспешила я погасить разгоравшийся пожар.

– Конечно, замедленная! – Милка демонстративно хмыкнула, но уже не так сердито. Самокритика достигла результата.

– В твои-то годы люди всё уже по второму кругу меняют: мужей, квартиры, работы. А ты еще и до первого не добралась. Тебе ведь поди сороковник стукнул? – притворно жалостливо поинтересовалась она. Скорпион орудовал в поте чела.

– Ты прекрасно знаешь, что я всего на три года старше тебя, – отрезала я, утомленная таким ворохом нападок. И сама перешла в наступление. – А тебе вроде как на днях тридцать пять стукнет!

– Ну и отлично, значит у нас все еще впереди, – не растерялась Милка. – Тем более, что ребенком ты все же обзавелась. Так что не с пустого места начинаешь взрослую жизнь. Все, подруга! Мне нужно бежать. Для тебя я уже поработали, пора и для страны что-то сделать. Как раз час до конца рабочего дня остался. Спасибо, что сценарий помогла слепить, я вроде как за этим отпрашивалась у нашей стервы. Правда, не к тебе, а в арт-агентство, но кой-какое агентство мы с тобой посетили, хоть и онлайн. Так что опять чиста правда. Ты знаешь, в этих твоих дурацких принципах придерживаться правды что-то есть. Пожалуй, возьму на вооружение. А то завралась своему Сержику, что на работе задерживают. Это меня-то! Да меня в восемнадцать ноль-ноль как ветром сдувает из нашего Департамента. И он об этом прекрасно знает. Потому и не верит, наверное. Буду теперь говорить, что к тебе заезжаю после работы, утешить, письма от женихов почитать, с Максом посидеть, то да се.

– А на самом деле куда ходишь? – вяло поинтересовалась я, осторожно неся бокалы и пустую бутылку в кухню. Голова слегка кружилась, то ли от алкоголя, принятого на пустой желудок, то ли от молниеносных поворотов в моей судьбе.

– Куда-куда, – пыхтя проворчала подруга. Она уже сидела в прихожей на крохотном пуфике и с трудом втискивалась в туфли, наверняка, бывшие на пару размеров меньше. Ноги у моей подруги в точности соответствовали ее росту. – На кудыкину гору. Туда, куда и ты скоро будешь бегать – на свидания. Только у большинства людей это попроще начинается.

– Ты ведь недавно, помнится клялась, что Сержик для тебя – идеальный вариант, – осторожно заметила я, боясь нарваться на новый взрыв недовольства. – Молодой, не женатый и с очень дальними родственниками. Что-то пошло не так?

– Да кто ж его знает. – Мила задумалась. – Черт, ноги отекли от мартини. Теперь, хоть босиком иди. И машина, как назло, в ремонте. А Сержик, – подруга сделала театральную паузу. – Но ведь куда-то он каждые выходные ездит. Говорит, что к маме в село. Каждую неделю? К маме? На картошку? Ох, не верится мне что-то. Но и я, соответственно, меры приняла. Появился тут один желающий подзадержаться на пару. В соседнем департаменте работает, по связям с общественностью. Вот и налаживаем связи по вечерам.

C этими словами Милка весело подмигнула мне, нацепила темные очки на свой греческий нос, не глядя в зеркало, провела помадой по губам, наверное, чтобы не увидеть то, чего не хочется – располневшую на несколько кило фигуру и немного оплывшее лицо – результат частеньких возлияний (водился за ней такой грешок). Помотала головой, сооружая эффектный беспорядок в волосах, послала мне воздушный поцелуй и помчалась на свою работу, бывшую до недавнего времени нашей общей, а теперь ставшую только ее, поскольку меня оттуда выперли две недели назад.

Я тихонько закрыла дерматиновую дверь своей казенной квартирки и поплелась на кухню. Машинально сполоснув бокалы и чашки, я придвинула к себе листочек с моей новоиспеченной лав-стори, изложенной Милкиными каракулями.

В размышлениях я провела минут десять. За это время выкурила две сигареты, выпила чашку автоматически сваренного кофе, ободрала от лака все пальцы на левой руке.

Потом аккуратно сложила листок, пристроила его в мусорное ведро и решительно направилась в комнату. Разбудила задремавший комп, снова зашла на сайт знакомств, вернулась на страницу подачи объявлений и не дрогнувшей рукой отправила свое выстраданное сочинение…

***

… У каждого из нас есть детская мечта. Большинство желает заработать побольше денег, многие стремятся сделать карьеру, иные жаждут славы и узнаваемости, некоторые мечтают о семейном уюте. Меня с детства манили огни большого города.

Такие, как в черно-белых телефильмах моего детства. Где героини в коротких шикарных платьях с замысловатыми прическами задумчиво курят и хмурятся. А герои в белых рубашках с закатанными рукавами нежно обнимают за плечи героинь и шепчут им на ушко загадочные слова и пристально смотрят в глаза. Главный фильм моего детства – «Человек в проходном дворе». Именно по нему я выстраивала свою жизненную программу. Сам сюжет остался за гранью моего детского восприятия. Зато, как губку, впитывала я ассоциации лета, моря, элегантных женщин и мужчин. А то, что главные герои искали несимпатичных бандитов в жутком проходном дворе, только добавляло шарма и желания быть, как они. И музыка – тревожная и волнующая. Темное зло и белое добро. Все правильно, так и должно быть в жизни. И я страстно желала стать частью манящего огнями взрослого мира. Какое место уготовано мне в нем, я представляла очень расплывчато. Где-то там, в гуще самых важных событий, в центре главных дел. Среди красавиц-женщин и надежных мужчин. Только так. и никак иначе. С того времени жизнь превратилась в ожидание большого праздника, который наступит, когда я стану взрослой.

А потом я увидела Город. Это была любовь с первого раза, сразу и навсегда.

Первое знакомство с Городом ошеломило меня. Вначале появилось ощущение сказки – меня ослепили золотые купола и сверкающие кресты. До того времени я имела смутное представление о церковных постройках. В моем атеистическом сознании церковь была сродни некому полуподпольному месту, куда обычному человеку и заходить стыдно. Все видимые мною церквушки были старенькие и убогие, как и их посетители. А тут, на виду у всего народа красовалась огромная церковь, и никого это не смущало. Как объяснила мама, это был самый главный православный храм – Лавра. Теперь все стало понятно – раз мы в столице, то и Лавра (главная церковь) должна быть тут. Как же я была удивлена и разочарована, когда выяснилось, что Лавр бывает много, есть они и в других местах. Но для меня они остались второстепенными. Все равно, главная Лавра – в Городе.