Читать книгу Возрастное. Книга 3. Часть 5 - Лев Ефимович Фейгин - Страница 1

Книга 3

Часть V

Февраль 1934 – Июнь 1941

Город Днепропетровск

Глава 33

Февраль 1934 – Январь 1935

Посёлок Сухачёвка

Во дворе Троицкой церкви, где раньше жили поп с попадьей,

Приехали, поселились всей семьей.

В бывшей лавке, где торговали овсом и мукой,

Разместился Лёва со своей семьей.

Евсей Кругликов

«Пятьдесят лет совместной жизни»

Я уже писал о том, что мой младший брат Моисей1 после «срочной2» службы остался в армии. Вскорости его «распределили» на службу в город Днепропетровск3. Так вот, в начале Марта 1932 года наши родители, которые жили тогда в городе Евпатория4, получили от него «Приглашение-Вызов5».

– Срочно приезжайте в Днепропетровск на жительство, работа и квартира обеспечены.

Мои родители приехали к нам в колхоз прощаться. У отца с матерью пожитки небольшие, они быстро собрались и перебрались жить к Моисею. Наша «большая» семья опять разделилась…

После отъезда родителей мы постоянно поддерживали с ними связь. Можно сказать, что Евпатория и Днепропетровск в 1932-1934 годы, были для нас, как квартира из двух комнат. Мы, мои родители, да и я со своей семьей, непоседы…

Много раз мы переезжали. Город Хотимск6 – город Жиздра7 – город Почеп8 – село Норино9. Снова город Хотимск – ж\д станция Акуличи10 – село Выгоничи11. Опять город Почеп – Крым (Колхоз12) – город Евпатория. И вот теперь – город Днепропетровск.

Две ночи и один день езды в пассажирском скором13, того времени, поезде, и мы приехали утром в шумный повседневный ритм этого большого города, с непривычным для нас большим ж/д вокзалом, с множеством провожающих и уезжающих, встречающих и приехавших.

В том числе и мы, моя семья, пять человек, к тому же мои родители и брат Моисей с женой Бертой14, пришедшие встречать нас.

Одним словом, пока все обнимались, целовались, мы с братом получили багаж по пяти пассажирским билетам, перетаскали все вещи, включая ручную кладь, погрузили всё в кузов автомобиля «АМО15», и водитель повез это «добро» к моим родителям. Моя семья (гости) и наши родные (хозяева) поехали к ним домой трамваем.

От вокзала до улицы Короленко16, где жили мои отец с матерью, – несколько трамвайных остановок.

– Наконец–то. – Сказал мой отец за праздничным столом. – Когда вся семья вместе, тогда и душа на месте.

Он рассказал, что Яков17 Пригожий18 женился на моей сестре Басе19, живут они в городе Запорожье20, у них там родился сын, назвали его Люсьен21. Им вскоре предстоит переезд сюда же, в Днепропетровск, по той же его работе.

Мои родители жили тогда в небольшой двухкомнатной квартире, в доме, расположенном внутри ограды бывшего Троицкого22 собора. Здесь же, временно, поселились и мы, впятером.

Мой отец в то время работал заведующим тарной базой Спецторга23 ГПУ24 Днепропетровской25 области. Днепропетровск – город режимный26. Чтобы получить здесь право на жительство, нужно иметь квартиру, паспорт27, работу, потом уж можно оформить прописку28.

Обо всем этом отец договорился со своим начальством, при условии моего согласия работать техником29 по строительству в Совхозе30 ГПУ «Сухачёвка31». Я начал оформляться на работу. Не успев толком закончить этот «процесс», я, по распоряжению начальника Спецторга поехал, сначала – в город Бердянск32, затем – в село Коларовку33, в качестве специалиста по заключению договоров с колхозами на контрактацию34 сельхозпродуктов для Спецторга ГПУ.

В этом договоре прописывалось подробное наименование поставляемых колхозами сельхозпродуктов, количество товара, и только высокого качества, с поставкой продукции ж/д транспортом, а именно, франко-вагонами35 на ж/д станцию Днепропетровск–товарный, до и к тому же с сопровождением груза проводниками поставщика.

Поставку вагонов (порожняка) колхозам обеспечивает покупатель (Спецторг), по графику, согласованному «Сторонами».

В порядке стимула Спецторг обеспечивает колхозам – франко-станция Бердянск – разные товары, такие, как курной36 уголь, цемент, стекло оконное, гвозди строительные, железо обручное и кровельное, новую мешкотару, упаковку для фруктов, и ряд других мелочей, нужных для выполнения договора поставка сельхозпродукции. В целях контроля, на обязанности сторон установлены санкции.

В конце Марта 1934 года я скооперировал четыре колхоза и отправил в город Днепропетровск, с согласия Спецторга, один ж/д вагон разных солений. Погрузил туда огурцов, помидоров красных, арбузов, перца болгарского, красного, а также и зеленого. Немного цветной капусты. И, кроме того, полтонны всяких овощей в мелкой бочкотаре37 по 25-50 килограмм. Все эти деликатесы (ассорти) специальной «болгарской» засолки, не только огурцы с перцем, но и, как говорится, «перец с перцем».

Мы рекомендовали нашим сотрудникам сохранить все эти соленья к празднику Первое38 Мая.

За полтора месяца моего пребывания там я «проперцевался» так, что и по сей день забыть не могу. Люблю острое, да возраст!

Вернулся я из командировки 20-го Апреля 1934 года.

Быстро отчитался перед начальством, затем принял участие в срочной отгрузке вагона курного угля колхозам.

На следующий же день начальник плодоовощного отдела базы Спецторга Исаак39 Ефимович40 Халамез41 вручил мне ключи от освободившегося мясного магазина, предназначенного под квартиру моей семье.

В отделе кадров нашего Спецторга мне и моей жене МАНЕ42 вручили паспорта с пропиской в пригородном районе города Днепропетровска.

Тут и праздник 1-е Мая подоспел. В честь праздника, приказом по Спецторгу ГПУ, среди некоторых сотрудников ПОБЛАГОДАРИЛИ и меня.

Поскольку я уже был прописан, то смог закончить оформление на работу. Было решено, что сразу же после 1-го Мая я перехожу работать в подсобное хозяйство ГПУ – Совхоз «Сухачёвка».

После праздника я уехал в Сухачевку, чтобы приступить к своей работе. «Ответственность» за ремонт нашей квартиры взял на себя мой отец. В течение недели «квартет» рабочих – два штукатура, плотник и маляр – закончили работу. Невелика площадь магазина, всего-то 6 на 8 метров. Для нашей семьи, да еще в те годы, лучшего и желать было нельзя. А для тех, кто знает Днепропетровск, скажу так – это нижне-красный базар, который был между улицами Короленко и Артёмовской43, проспектом имени Карла Маркса44 и улицей Шевченко45. Самый центр города. В середине Мая мы там поселились.

Пока я был в Бердянске, МАНЯ устроила детей в Еврейскую школу: дочь Минну46 – в четвертый класс, старшего сына Яшу (Якова) – в третий. Младший сын Додик (Давид47) отказался учиться в Еврейской школе, туда принимали семилетних, поэтому, чтобы пойти в Русскую школу, куда принимают только с восьми лет, так что ему пришлось ожидать год с лишним.

С самого приезда и до сего момента, мы с детьми днем были у родителей, дети там же и ночевали, а мы с МАНЕЙ ночевали у моего брата Моисея на Кооперативной улице, где он с семьей занимал две комнаты в пятиэтажном доме для военных семей.

Потом еще, как говорят, «с корабля, да и на бал48», добавилась моя длительная командировка в Бердянск…

Не обошлось и без болезней…

От всех хлопот, связанных с переездом и скитанием здесь, в Днепропетровске, МАНЯ заболела. Дважды за две недели мы вызывали участкового терапевта49 для нее. Потом этот врач часто приходил к нам «без вызова», затем всё реже и реже, пока он не разрешил ей работать продавцом овощей, но не «на воздухе», а только в закрытом помещении.

Потом еще хуже – у Давида вспышка зуда и сыпь50 на теле. Доктора начали врачевать и… безуспешно.

Мы же начали лечить сына купанием в отрубях51. Несколько раз в мое отсутствие отец ходил с младшим внуком в баню, купал его там в отрубях. Он приносил с собой в баню ведерный бидон52 с вареной отрубной гущей, в ванне всё это разводили тёплой водой и в ней купали ребенка. К концу года эта «процедура» закончилась…

НА ДИВО ВРАЧАМ! ВСЁ – ПРОШЛО!!!

ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ ПРАСКОВЬЕ53 ЕРЕМЕЕВНЕ54 ДОРОХОВОЙ55 из города Стародуба56. Её отруби прославили её!!!

Совхоз ГПУ «Сухачёвка», куда я приехал работать, это – подсобное хозяйство, вся его продукция сдаётся Спецторгу. Расположен он, примерно, в 30 км от Днепропетровска, не доезжая 15 км до города Днепродзержинска57. Директор совхоза Борис58 Савельевич59 Турянский60, бывший чекист61, а ныне пенсионер. Мой отец познакомил нас на первом, для меня, общем собрании сотрудников Спецторга.

Потом уж я узнал его на работе, по его обращению с людьми. Душевный, говорит он медленно, с юмором, взвешивая каждое слово. Во всей его работе, указаниях, не слышно окрика. Он пользуется большим авторитетом.

Помню, как первый раз я приехал с ним в совхоз «Сухачевка» на его «Форде62».

Рядом со мной сидел старший зоотехник Яков Зиновьевич63 Юровицкий – моих лет, солидный, говорит вполголоса, спокойный.

Третьим был агроном Николай64 Николаевич Стулин, малого роста, вертлявый, пожилой, красивый.

– Строительство всех помещений закончено, – рассказал мне директор, пока мы ехали в машине, – но, ни в одном из них еще не производились отделочные работы, такие как штукатурка, конопатка65, покраска и другие. В связи с острой необходимостью, несмотря на недоделки, эксплуатируется абсолютно все, даже больше вместимого, возможного. В таких вот условиях люди работают, живут, не ропщут. НАДО.

– Этим летом предстоит «отделать» жилье – десять двухквартирных домов, да столько же бараков. Ещё – столовую на 50 мест, детсад-ясли на 100 детей, школу на 150 учащихся, медпункт, и небольшую контору.

– А также – бойню, маслобойню, колбасную, (все это в миниатюре), баню, ларек.

– Во вторую очередь намечено, – продолжает вводить меня в курс дела директор, – оборудовать десять баз для скота, в том числе – восемь для коров, по 50 голов в каждой, и две базы для свиней по 250 штук в каждой, и эти базы «заселены» скотом донельзя.

– Надо сказать, что рабсилой, здесь66, мы всегда обеспечены, да и материалами тоже, поэтому с жилищно-бытовым комплексом мы справимся в срок. Зато, на базах для скота мы чуть было не «сорвались» со сроком готовности.

Мы подъехали к бараку67 с комнатами для приезжих.

Агроном Стулин вошёл со мной в комнату, где я буду жить и работать с чертежами и нарядами68.

Здесь, кроме меня, живут: зоотехник69 Виктор70 Пилипенко, комсорг71 Евгений72 Соколов, и парикмахер Муня73 Герчик74.

В комнате был только Виктор. Он, студент-заочник75, выкраивает время, чтобы заниматься и днем. Мы познакомились, оба, как положено, назвали себя и свою должность. Виктор сказал мне, что узнал о моём приезде от Бориса Савельевича.

– Очень рад, очень рад! – Сказал он. – Будет с кем провести свободное время.

– Взаимно рад, – ответил я.

Мы по–мужски обнялись, похлопали друг друга по плечам.

– Нам бы хоть немного побеседовать, Лев Ефимович…

– К сожалению, не могу, – ответил я. – Через час к директору.

– Коли так, – сказал Виктор, – то я сейчас… – и подал мне свёрток. Свёрток этот – небольшой пакет; он завёрнут в старый красный кусок ткани, перевязан шпагатом, и к нему прикреплена бумажка с надписью, выполненная каллиграфическим почерком.

– Моему «продолжателю». Здесь всё сохранено. Не знаю, кто ты. Убеждён в твоей порядочности. Не поминай меня лихом. Николенко.

Никогда я не получал таких передач. Страстно хочется вскрыть сверток, узнать содержимое в нем, но… надо идти в контору. Позже я узнал, что он – хороший инженер, но… вот, водку «любит».

В конторе я зашел к директору.

– Агроном Стулин занят, – сказал Борис Савельевич, – пошли, товарищ Юровицкий.

Поскольку с нами только Юровицкий, наше знакомство с хозяйством мы начали со скотских баз. Их десять штук, стоят они все в один ряд.

– Вот вам первая скотобаза. – Сказал директор.

Ещё издали видны небеленые, мазаные стены, не покрашены ворота, оконные блоки, вытяжки на крышах, фронтоны, и все деревянные изделия внутри баз. И все они, эти базы, как близнецы, похожи одна на другую. Добротные, теплые, не текут, а глаз не радуют. Мы обошли эти базы со всех сторон, всюду одно и то же.

– Красить надо, – добавил зоотехник, – да поскорее, пока солнце высоко ходит. Всякое дело, оно, как девушка, одень её, да причеши, да не забудь, подкрась, так сам её, ту девушку, поцелуешь всласть.

Не только мы с директором, но и он, зоотехник, рассмеялся.

Мы вошли в базу. Я обратил внимание «хозяев» на веревочные привязи. Много новых, но немало и старых, рваных, с узлами. И такие привязи во всех базах.

В одной из баз мы были свидетелями такого «случая». Корова порвала привязь и пошла «гулять» по базе, бодая своих привязанных подруг. Поднялся рев, были слышны крики скотников при ловле «нарушительницы покоя» и увода ее в свой «станок». И, конечно, эта корова за свой «буйный набег» получила новую привязь.

– А ведь, Яков Зиновьевич, – сказал Борис Савельевич, – такие «трагедии» перестали быть единичными «случаями» в нашем хозяйстве…

Со скотных баз скотники начали поочередно гнать скот на водопой к колодезным желобам. И это при наличии хорошего внутреннего водопровода… Поднялась такая пыль, что дышать стало нечем. Потом эта же пыль ляжет слоем на легких людей и животных…

– А почему бы, – подумал я вслух, – не смонтировать поилки???

Вот тут-то, как говорят, «на месте» и «к слову», пришлось рассказать о привязях и поилках, увиденных мною в колхозах Бердянска.

Рассажу о причине поездки туда.

Моя командировка в Бердянск была временной, в то время я уже оформлялся техником по строительству в Совхозе «Сухачевка».

Будучи в Бердянских колхозах, я узнал, что в одном из них, на скотном дворе, ночью возник пожар. Дежурные скотники сперва открыли ворота, повернули рычаги вала, на котором прикреплены тонкие цепи привязей коров за шею, цепи разомкнулись и упали с шей коров на пол. Скотники выгнали весь скот из базы, из сарая, без потерь, без падежа. У них уже тогда во всех скотобазах были привязи и поилки.

Поилка. Конструкция простая. Водопроводная дюймовая76 труба проложена вдоль кормушек, в каждом стойле одна поилка. Это двухлитровая металлическая миска, приваренная к водопроводной трубе с краном рукомойника, только принцип его, крана, работы – обратный. Коровы пьют воду из «блюдца». И скотникам легче, да и коровам, чем, когда их пригонят ЗИМОЙ к колодезным, заледеневшим желобам.

Русская Народная Пословица гласит – напьется корова холодной воды, потом уж молока от нее не жди.

– Знаю, знаю, – сказал зоотехник, – видел я такие привязи и поилки.

– А коли так, – спросил его директор, – почему же ты до сих пор не установил в нашем хозяйстве всё это? Кто или что тебе мешало это сделать?

– Никто и ничто мне не мешало, – ответил Юровицкий, и начал было оправдывать своё неловкое положение длительной болезнью.

– Ладно, ладно, – помешал ему Турянский вспоминать неприятности. – Поговорим о затронутом вопросе позже, в конторе, у себя, по–деловому.

Весь этот день мы, трое, плюс агроном Н. Н. Стулин и секретарь парторганизации Загубин, ходили по жилищно-бытовому сектору совхоза, причем, я-то знакомился со всем этим впервые, а они, похоже, далеко не всё знали про это.

Всё то, про что директор рассказывал мне в машине, вся эта стройка – мы справились с ней лишь к 1-му Августу 1934 года.

В том числе, закончили побелку и покраску баз для скота, так что на Август осталось самое главное – привязи и поилки, остальное мелочь – недоделки.

Пора кончать разговоры и перейти к делу о привязях и поилках. У нас в конторе решили сделать 400 комплектов.

Заказ отдали артели77 «Красный Скобяник78» имени первого секретаря Обкома79 КП(б)У80 Менделя81 Марковича82 Хатаевича83. Срок получения – 1–е Августа 1934 года.

К этому сроку артель изготовила всего лишь 200 комплектов.

Руководство совхоза пыталось «упросить» руководителей артели выполнить заказ, а те, ни в какую, назвали уйму причин, в том числе, что нет металла для изготовления поилок.

Единственный выход – найден. Управление ГПУ обратилось с письмом в Обком КП(б)У к товарищу М. М. Хатаевичу84, в котором изложили суть дела и просили «подсказать» руководству артели выполнить наш заказ в срок, с их монтажом и сдачей в эксплуатацию. Лишь один телефонный звонок потребовался артели, чтобы «стимулировать» выполнение заказа в срок и … напоить коров. Несколько дней ушло на обучение каждой «бурёнушки» пить из своего блюдца.

В романе «Поднятая целина85» Шолохова86, за обедом, Аким87-младший начал своей ложкой крутить по дну в миске со щами. Увидев это, Аким-старший – «хрясь» своей ложкой по лбу Акима–младшего, приговаривая.

– Не вылавливай.

В данном случае, у коров, с их привязями и поилками, это исключено.

Эта артель в дальнейшем оказала нам большую помощь с устройством полива в парниках, в засолочном пункте, на бойне, в конюшне, в столовой, а также и на других объектах. Мы, в свою очередь, помогали им, чем могли – овощами, картофелем. Завязалась дружба двух наших коллективов.

К Октябрьским88 торжествам мы рапортовали о готовности к зиме.

План по жилью выполнен. Семьи расселены из бараков в двухквартирные дома. В бараках остались только одиночки, холостяки. Главное – это то, что теперь уже в одной печи не стоят чугунки двух соседок. Да будет мир на земле и на кухнях.

В тридцатые годы в сатирическом журнале «Крокодил89» была зарисовка под заглавием «нельзя со свиньёй обращаться по-свински».

На рисунке был изображён рабочий кабинет, письменный стол, на нем телефон, чернильный прибор, рядом – кресло, несколько стульев, и диван. А на диване том лежит откормленная свинья, газету читает, одновременно семечки грызет и по телефону разговаривает. Под рисунком критик отчитывает свиносовхоз за «некоторые излишки» у них.

Хотя эта критика была не в наш адрес, но мы ее учли при планировании наших работ в будущем году, в связи с тем, что в текущем году, нам, возможно, будет не под силу устранить все недоделки прошлого года

Напрашивается вопрос.

– Что же мы учли? Что войдёт в комплекс?

Поясняю…

– Силосная башня, с заполнением её транспортёром при помощи силосорезки, с приводом от электромотора. Кормокухня для свиней, с электроплитой, котлами, запарниками, водопроводом, канализацией с выгребной ямой, бытовкой90, кладовой для хранения ячной муки и другое…

– Сваренный и остуженный, готовый к употреблению корм будет перевозиться из кормокухни в свинарники по узкоколейке91, в шахтерских вагонетках92 на колесах, которые будут «тянутся» лебедкой93 в любую сторону.

И всё же, кое-что мы успели выполнить в текущем 1934 году.

– Корыта-кормушки, из старых досок, погрызенных свиньями, заменили на железобетонные, на шарнирах, опрокидывающиеся в одну сторону, к проходу, по центру свинарника, с защелками-запорами. Когда пришло время кормежки, дежурная сотрудница проходит по ряду кормушек, открывает защёлку, и кормушка опрокидывается. Потом она же ковшиком выгребает остаток корма из корыта в ведро и ссыпает его в вагонетку, для использования при повторной варке. Вслед за первой работницей идет вторая с ведром горячей воды, тряпками, и моет кормушки.

– Стоки воды от мойки уходят самотёком по бетонному лотку, уложенному с уклоном вдоль корыт-кормушек в питательную яму-сборник, которая вырыта в 5-7 метрах от наружной стены здания.

– В обоих базах имеются утеплённые секции для поросят и свиноматок. Теперь уже это помещение называется не свинарник, «фу-фу», а свинооткормочный пункт.

Надо сказать, что вся эта «малая культура» была «завезена» мной из Бердянска. В те годы, это было достижение!

В мирской суете пришли Октябрьские праздники, и как всегда, у нас в Совхозе состоялось общее торжественное собрание, посвященное Великому Октябрю!

Докладчик, директор Совхоза Борис Савельевич Турянский, в своем докладе остановился на достижениях нашей страны, нашего Спецторга, в том числе и нашего Совхоза.

– Спецторг ГПУ, – сказал докладчик, – выполнил годовой план по всем показателям. Достойно потрудился и коллектив нашего Совхоза. Лучших людей, по нашему представлению, премировали дарами наших полей, с доставкой нашим транспортом каждому на дом.

Список премированных поручили зачитать старшему зоотехнику совхоза Якову Зиновьевичу Юровицкому. Весь список составлен по алфавиту. Он читает, а люди в зале, то бишь в столовой, где обычно проводились общие собрания, внимательно слушают.

– Абрамов – шофер, Ахмедов – чабан94, Голубов – бригадир тракторной бригады, Загубин – парторг95.

Зоотехник, зачитав фамилию, имя и отчество, объявляет, чем этот человек премирован в пределах даров наших полей.

Это – картофеля полтонны, капусты квашеной десятиведерная бочка, огурцов, помидоров красных, зеленых, соленых, каждых – по бочке.

Еще – лук репка, фасоль, горох, семечки подсолнуха, крупы гречневой и пшена, всех видов – по пять килограмм. А вот ячменной муки – аж 20 килограмм.

К тому же еще как прибавку – полугодового поросёнка.

После каждого объявления все собравшиеся аплодируют.

Мы, горожане, брали всё, что зачитывали, но большинство местных жителей отказывалось от овощей, потому что у них были огороды на территории совхоза, и им, на несколько человек, давали подводу отвезти овощи в город, на рынок, на продажу.

Так, под гром аплодисментов, продолжалось чтение списка премированных.

– Златковский – начальник снабжения, супруги Сидоренко: он – заведующий складами, она – заведующая столовой, Стулин – агроном, Фадеев – бухгалтер, Фейгин – техник–строитель, Чичканов – овощевод парникового хозяйства.

Замыкающим список был Юровицкий – старший зоотехник.

Всего по списку двадцать один человек.

Как видите, в списке нет директора совхоза Б. С. Турянского, его премировал Спецторг всем тем, чем торг располагает.

Сказано – сделано. День и время завоза продуктов было с людьми согласовано.

Абрамов, шофер совхозной машины «AMO», и двое рабочих, развозили «дары» полей горожанам и заносили их, по указанию хозяина квартиры, на место.

Две подводы с рабочими развезли всё местным жителям за день. Таким же образом развезли свиней, только уже после праздника.

Праздник прошел на посёлке организованно. В десять часов утра все собрались на площади, у столовой. Мы, горожане, накануне торжества, ночевали здесь. Домой уехали уже после демонстрации.

Хочу сказать пару слов об этой демонстрации. Заранее прошу вас, мои дорогое читатели, не ронять престиж наших махоньких демонстраций. Они – не большие, судя по числу граждан. Без особого комфорта. Знамен плюшевых с кистями – два. Флагов сатиновых с нашим гербом – десять, музыки – две гармошки, остальное всё – пение, голоса молодежи, танцы под гармонику.

Такие, небольшие по количеству людей демонстрации, были, на моем счету, почти всюду, если считать Акуличи, Почеп, Крым. И вот теперь – Сухачёвка.

Демонстрацию открыл секретарь парторганизации Загубин. На трибуне было несколько человек, из числа старейшин. Доклад длился около десяти минут.

И опять. УР-Р-Р-А-А-А!!!

Потом мы пошли демонстрацией по посёлку, и пришли к столовой, где нас ждали два стола, со вставкой, типа буквы «п», рассчитанные на 50 человек. Было только одно «меню» с выпивкой и закуской, да и то – за свой счёт. Мы пообедали, расплатились, попрощались и уехали в город, домой.

Когда я впервые приехал в Сухачевку, первое, чем я заинтересовался, это порядком дня работы всего аппарата управления, и наших отделов, в частности, моей работы.

Мне пояснили.

– В понедельник, Вы, как горожанин, приезжаете сюда нашей автомашиной утром в 7-45. Успеваете позавтракать в столовой, затем идёте на свой объект. В 11-30 утра директор уходит по хозяйству. По пути он, возможно, заглянет и к Вам.

Конечно, я и рад, и готов придерживаться правил и порядка.

А как быть, если мне нужно, хоть не срочно, но обязательно, решение важного вопроса лично директором? Ждать, пока он придёт ко мне на объект? А вдруг он сегодня не придёт? Или куда-нибудь уедет?

Вот я решил и пошел к директору в девять утра в кабинет. Это было в начале Июня, через месяц после моего поступления на работу.

– А вот и Вы. – Сказала секретарша Евдокия96 Петровна97. – Пожалуйста, – продолжила она, – пройдите к Борису Савельевичу, он только что просил меня срочно послать рассыльную за Вами.

Открыв дверь кабинета, она сказала ему.

– Борис Савельевич, Фейгин здесь.

– Проходи, Лев Ефимович. – Услышав его голос, я вошел, закрыв за собой дверь.

– Садись, пожалуйста, – и он показал мне на кресло, стоявшее рядом с его столом.

Я поблагодарил и сел. Очень хотелось знать, хорошее или плохое он мне сейчас преподнесет? С того момента, как секретарь сообщила мне, что за мной велено послать нарочную, прошло верных пять минут, а он… всё молчит, да смотрит на меня… а я с него глаз не «снимаю».

Наконец, он улыбнулся, повёл плечами и спросил.

– Скажи, пожалуйста, как работается тебе? Нет времени ни поесть, ни поспать?

– На первый ваш вопрос, – вставил я, – попрошу Вашей оценки. На второй, спасибо за Вашу заботу, ем я хорошо, и сплю неплохо. – Я отвечал на вопросы и думал. – Зачем он пригласил меня к себе??? Спросить о моей работе? Так прошел уже месяц моей работы, несколько раз он встречался со мной на объектах, мы вели деловой разговор, советовались по работе, и ни он, ни его свита замечаний по качеству моей работы не делали.

– Твоей работой, Лев Ефимович, – начал Борис Савельевич высказывать свое мнение, и так пристально смотрит на меня и молчит… идут секунды…

Я жду, что он сейчас скажет? Какой будет «оценка» моей работы?

– …мы довольны, – продолжил директор, – и кушаешь ты хорошо, сказала нам заведующая столовой тов. Сидоренко. А вот как ты спишь? Возьми-ка и почитай здесь же, у моего стола, потом расскажешь. – И подал мне письмо.

Приведу выдержку из письма.

– Директору… от соседей по комнате… Наша электрическая лампочка горит всю ночь, мешает нам спать, а он, Л.Е., сидит и пишет наряды… снимает эскизы с чертежей, делает то одно, то другое… поспит час-другой, утром снова на работу… верните ему Павлика98 или дайте кого-нибудь другого… при таком режиме работы и отдыха не только наш «лев», но и «слон» недолго проживет. А жаль, очень жаль. – Три подписи.

– Ну и письмецо, – заметил я, передавая Борису Савельевичу письмо. – К примеру, при лампочке они спать не могут, а я при свете скорей засыпаю. Или такое. Ни я и ни слон долго не проживем. Эх, вы, друзья, знаете ли Вы, что я – волк Брянских лесов, ко всему привык, и жить я буду до самой… смерти, не меньше и не больше.

– Можно идти? – Спросил я, чувствуя, что разговор уже закончен.

– Нет, погоди, – сказал директор, – Павлика я завтра пришлю к тебе, он молодой и опытный, работал у Николенко, вы сработаетесь, и пожалуйста, укладывайтесь вовремя с работой и отдыхом – всегда.

Мы попрощались, я поблагодарил его за Павлика, и внимание ко мне.

На следующий день ко мне пришел Павлик. Работу нормировщика99 он знает, я же научил его геодезии100. Так мы вместе с ним и работали, да так сработались, что в конце Июня мы уже выполняли «просьбу» Бориса Савельевича, и «укладывались» вовремя с работой и отдыхом. Так мы вместе работали до самых Октябрьских праздников, и, пожалуй, работали бы и дальше, если бы далёкие слухи не «дошли» до нашего совхоза. О чем? Да о том, что наш Совхоз продают, или передают Днепропетровскому Госбанку101 со всем движимым и недвижимым имуществом.

Нам, кадровым работникам Спецторга, пока что, официально, никто не заявлял об этом. Но начали появляться «ходоки», по два, три человека. Сперва они были у директора, потом с ним, Юровицким, Загубиным и другими, ходили по хозяйству, как говорят, не таясь.

Говорили они, а мы слушали и «мотали на ус102». А уже назавтра об этом знали и говорили все, все, все…

– Как мы, горожане, приняли это сообщение? – Спросите вы.

Конечно, некоторые из нас восприняли это событие с «горечью», но, зато, другие – с восторгом. Объясню…

Некоторые работают здесь с начала организации совхоза. Наименьший стаж работы в Сухачёвке у меня, с Мая по Ноябрь 1934-го года включительно, всего-то семь месяцев. Но для меня – это долго, даже очень долго.

Сызмала человек привыкает к одинокой холостяцкой жизни. Иной готов жениться, не дождавшись даже усов, которые пробиваются в 16-17 лет. Не в пример я. Ведь женился103 я в мой день рождения – 21-го декабря 1921-го года, когда мне исполнилось 21. А сейчас мне 33. Так что я давно уже не «молодожен». Такие «старики» в одиночестве долго жить не могут и не будут. Отсюда понятно, что меня тянуло домой, к семье.

Благодаря письму моих соседей по комнате, Борис Савельевич прислал мне Павлика Новикова на помощь, а я подготовил его быть моим достойным заместителем по работе. Мы с Павликом рассталась лишь в новом 1935-м году. Я уволился и уехал к себе домой, а он остался работать у себя дома.

Весь день 9-го Января 1935-го года ушёл у меня на прощания.

С утра, после оформления увольнения, в бригаде.

Я сказал им, что пришел проститься, что с ними остается наш общий друг Павел Васильевич Новиков. Он – толковый и хороший человек, и я уверен, что и впредь у них все будет хорошо.

С ответным словом выступил бригадир Павел Антонович Денисов. Ему уже за сорок, он – опытный вожак. Говорил он о работе бригады, в частности, сказал.

– Успех в работе, в основном, решала Ваша, Лев Ефимович, культура в обращении с бригадой, и с каждым из нас в отдельности.

ТРОГАТЕЛЬНЫЕ, СЕРДЕЧНЫЕ СЛОВА, скажете, да?

Действительно, так. КУЛЬТУРА в ОБРАЩЕНИИ с ТОВАРИЩАМИ по РАБОТЕ – ЭТО МОЙ ДЕВИЗ. С НЕЙ, С КУЛЬТУРОЙ, Я ПРОШЕЛ ЧЕРЕЗ ВСЮ МОЮ ЖИЗНЬ. ЭТО – НАКАЗ МОЕГО ОТЦА.

В конторе совхоза я простился со всеми присутствующими, меня знали все, и я тоже знал всех. А как же могло быть иначе? Ведь ключи от квартир новоселам вручал я. Жалоб на брак не было.

В столовой мы обедали вчетвером: супруги Сидоренко, Пилипенко и я. Здесь же я простился со своей «кормилицей» заведующей столовой А. П. Сидоренко.

Сегодня понедельник, день «оперативки104», с четырех до пяти, хотя сегодня моё присутствие не обязательно, но я пришел сюда, чтобы после неё проститься со всеми теми людьми, которых я больше не увижу.

У нас на Руси так уже повелось, что приезды и отъезды отмечаются застольем. Вот и мы, ЧЕТЫРЕ соседа, ЧЕТЫРЕ друга, и Павлик – пятый, засели у себя в комнате.

Выпили «бормотухи105», закусили тем, чем запаслась заранее.

Постучали в нашу дверь.

– Разрешите к вам «на огонёк106», – сказал нам Загубин.

– Пожалуйста, – ответили мы ХОРОМ и усадили гостя у стола, поставив ему стакан с «бормотухой». Налили и себе.

– Скажите, пожалуйста, – спросил наш гость, – какой у вас, товарищи, очередной тост, за который мы будем пить?

– За память о нашей дружбе, там, где каждый из нас будет жить. – Ответил я.

Мы выпили.

После нашего тоста Андрей Васильевич Загубин вынул из кармана поллитровку «самогонки107» и поставил на стол, приговаривая.

– Выпьем, братцы и мою, за нашу со Львом Ефимовичем дружбу, и закусим горячей, жареной капустой с салом и колбаской собственного приготовления, по-нашему, по-украински, – добавил он, разворачивая скатерть и полотенца, в котором, перед нами появилась большая сковорода, пышущая жаром, названная им – «жарёнка».

– А это нам приготовила и прислала моя жинка, Катерина108 Осиповна.

Вообще–то мы уже были сыты «по горло109», но отказаться от блюда с таким названием, и, без всякого сомнения, вкусным, к тому же, она, жарёнка, не просто блюдо, как составная часть меню, а ЗАКУСКА после спиртного, (хотя я сызмала, и по сей день признан непьющим), всё же я малость выпил и ДОБРЕ закусил.

Потом мы поговорили… Вдосталь. А тут уже и петухи «запели110». Полночь. А нам петухи не помеха, вот и вынул Андрей Васильевич Загубин свои карманные часы, чтобы проверить ТОЧНОСТЬ пения петухов, щелкнула крышка часов – он поглядел на циферблат и АХНУЛ, ведь стрелки часов показывали пять минут первого.

– Поздновато, – сказал он нам. – Моя Катя спокойная, не то, что Одарка из оперы «Запорожец111 за Дунаем». Она, поди, уже второй сон видит.

– Прощай Лев Ефимович. – Сказал мой друг, подавая мне руку. Мы с ним обнялись, поцеловались. – Большое спасибо тебе, дружище, за твою помощь мне дублированием партийных занятий с группой сочувствующих. До новых встреч в Днепропетровске. – И он ушел домой.

Утром, попрощавшись с товарищами по работе и общежитию, я забрал свой узелок. Они проводили меня до конторы совхоза, и ушли на работу. Директор, Борис Савельевич, уже приехал на машине из города, я с ним попрощался, а обратным рейсом, в город, поехал начальник снабжения М. А. Златковский и я.

– Приедем в город, прошу тебя, вечером приди ко мне домой. – Сказал мне Моисей Абрамович112. – По делу.

Город Днепропетровск

Свято-Троицкий Кафедральный собор

Свято-Троицкий Кафедральный собор – православный кафедральный собор в городе Днепропетровске, построенный в XIX веке по проекту Людвига Шарлемань-Боде и Петра Висконти. На протяжении всего XIX века именовался то Троицкой церковью, то церковью Сошествия Святого Духа.

Свято-Троицкий кафедральный собор был построен на месте первой городской церкви в честь Казанской иконы Божией Матери. Небольшая деревянная церковь, освященная 15 января 1791 года, через 40 лет обветшала, и купечество города обратилось за помощью к петербургским архитекторам Людвигу Шарлемань-Боде и Петру Висконти, проектировавшими Успенскую церковь. Архитекторы одновременно выполнили новый проект и этой, купеческой.

Место под новый храм освятили в 1837 году. В 1862 году началось строительство колокольни, ставшей самым высоким сооружением в Екатеринославе того времени. В конце XIX века здания храма и колокольни были соединены между собой.

Позднее были построены дома причта113 и церковно-приходской школы.

Во второй половине XIX века собор исполнял функции городской приходской церкви. Согласно газете «Епархиальные ведомости», причт собора состоял из трёх священников, одного диакона, и нескольких псаломщиков. Духовенство, кроме прямых священнических обязанностей, принимало участие в работе церковных административных учреждений, занималось преподавательской деятельностью и проповедовало. В конце 1900-х годов в храме проводились ремонтные работы.

В годы Советской власти, после того, как закрылся Спасо-Преображенский собор, сюда перемещается кафедра правящего архиерея. Архиерейский дом разместился по соседству, на Красной улице; его первым насельником стал владыка Агапит.

В 1930-х годах, во время борьбы с религией в СССР, собор был закрыт. Здание было отдано под фуражный склад. В этот период стены храма прорублены для сооружения ярусов-настилов. Грязь и перепады температур, нанесли большой вред внутреннему убранству собора, особенно росписям.

Богослужения возобновились в 1941 году, после занятия города немецкими войсками – и более не прекращались. 27 октября 1943 года, через два дня после освобождения Днепропетровска, во дворе храма был расстрелян протодиакон собора Илларион (его могила расположена на территории собора).

С 1944 года церковь восстанавливается и ремонтируется. Приблизительно в это же время происходит реорганизация епархии, и собор становится кафедральным, то есть резиденцией правящего архиерея. Повышение статуса собора позволило в 1956 году начать капитальные реставрационные работы.

Глава 34

Январь 1935 – Октябрь 1936

Домоуправление

К новым условиям начал привыкать,

И в Днепропетровске работу искать.

Евсей Кругликов

«Пятьдесят лет совместной жизни»

Сегодня – десятое Января 1935-го года. Я уже дома, не наспех, а навсегда.

Вечером я сходил к Златковскому. Посидели, поговорили…

И вот, через несколько дней, произошло следующее…

В домоуправлении114 № 6 по улице Короленко в городе Днепропетровске, куда мы с Моисеем Абрамовичем Златковским пришли по вопросу моего трудоустройства, идет заседание правления.

В те годы все члены правления избирались из числа жильцов данного кооператива115, в том числе и председатель. Должности эти были «общественные» и зарплату эти люди не получали. По найму – только управдом116, бухгалтер, дворники, да сантехники.

Председатель правления Лев Маркович Ханин, лет тридцати, живет со своей семьей в квартире в одном из домов этого управления. Работает он заведующим отдела строительства Горкома КП(б)У.

– Можно войти? – Спросил М. А. Златковский, обращаясь к заседавшим.

– Пожалуйста, проходите, – ответил нам председатель правления, и предложил сесть. – Вот сюда, – указал он, – поближе к столу. – Товарищи члены правления. – Обратился к ним Лев Маркович. – К нам пришёл товарищ Златковский, которого вы все хорошо знаете, он – наш уважаемый жилец, постоянный снабженец всеми необходимыми материалами для ремонтов квартир.

– Знаем, хорошо знаем его, – откликнулись члены правления Коростошевский Б. С., Вайсман117 Х. Б., Энтин118 Е. Н., Цывина К. А. Все они – «давнишние» пенсионеры, но крепкие духом и телом, специально подобранные тов. Ханиным в состав правления. Почему их? Да потому что они свободны от обязанностей «тыбиков119», их подменяют внуки. У них свой график дежурства в домоуправлении, они дежурят по два часа каждый день.

Таким образом, они вчетвером решали обычные, повседневные вопросы. Особо важные вопросы решались на правлении по пятницам, вечером.

– С ним – Лев Ефимович Фейгин, строитель, прораб120, нужный нам человек. Вчера вечером они были у меня на работе, в Горкоме. В принципе мы там с ними обо всем договорились.

– Я попросил их придти сюда, на заседание правления.

– Перехожу к изложению вопроса по существу. Нужно наше РЕШЕНИЕ.

Председатель правления начал свою информацию с рассказа о доме, которому требовался капитальный121 ремонт. По правде говоря, всем жильцам всё это давно известно, один лишь я только ничего не знал. Так что, вернее, весь этот рассказ был для меня…

– Дом – двухэтажный, 13 квартир. Первый этаж – бутовой122 кладки, второй – каркасно-засыпной123. Горжилуправление124 рекомендовало нам старый дом развалить, а на этом месте построить новый. Конечно, предложение приемлемое, тем более, что они обещают нам кредит и материалы. Но, к нашему сожалению, это все «на словах». Мы имеем большой опыт в приобретении у этих же горе-руководителей леса, пиломатериала, кровельного железа, гвоздей, красок, оконного стекла и многих других материалов. И это лишь для ремонта отдельных квартир. Ремонт, который, порой, вместо месяца, длится всё лето. Поэтому наше правление решило отремонтировать этот старый дом. По совету специалистов-строителей за время Апрель-Октябрь дом полностью восстановят. Будет как новенький…

– Причем, на втором этаже сегодня семь квартир, а на первом – шесть. Площадь седьмой квартиры занимает мусорный ящик, приют кошек и блудных собак. Мы сделаем здесь двухкомнатную квартиру. Небольшой мусорный ящик сделаем и установим в другом углу двора. С таким вариантом жильцы этого дома согласны. В течение двух дней они освободят свои квартиры, уедут к своим родственникам, друзьям.

– Смету на реставрацию дома мы уже получили. Заявку на стройматериалы в Райжилуправление125 подали, можно их хоть сегодня получить. Как видите, в этом вопросе у нас всё в порядке.

– Спрашивается, чего же нам недостает? Ответ прост, добросовестного прораба-строителя, который возьмется восстановить нашу РУХЛЯДЬ в кратчайший срок.

– Так вот, наш уважаемый Моисей Абрамович Златковский недели две тому назад поведал мне об этом товарище, которого он знает по совместной работе в совхозе «Сухачевка». Тов. Фейгин трудился там до вчерашнего дня. Все объекты он сдавал только на «ХОРОШО» и «ОТЛИЧНО».

– В связи с тем, что Спецторг ГПУ передал Госбанку свое подсобное хозяйство в деревне Сухачевка со всем движимым и недвижимым имуществом, рабочие и служащие, а также ИТР126, из числа местных жителей – осталась и переоформились.

– Что касается тех, у кого семьи живут в городе Днепропетровске, то они вернулись домой.

– А у Льва Ефимовича…, пожалуй, он нам всё сам и расскажет.

– У меня семья из пяти душ, я, жена и трое детей-школьников. – Этими словами начал я вносить ясность в вопрос, чем меня влечёт их «развалюха».

– Я мог бы и далее работать в Спецторге ГПУ, – продолжил я. – Хотя бы и на ремонте магазинов, в городе, да и в лагерях, как Спецторг предлагал мне. Там, конечно же, гораздо спокойнее работать, чем на «развалюхе», у которой больше «шансов» при замене капитальных стен и перегородок не выстоять, а рухнуть, и, тем самым, оправдать своё название. Здесь всё время «смотри в оба127» и не надейся на «авось»128.

– Но, другой, сухой, нормальной квартиры они мне дать не могут. Нет у них. А в этом бывшем мясном магазине, с мокрыми стенами, да с подвалом, постоянно полным грунтовой водой, жить, да еще с детьми, НЕЛЬЗЯ.

– В вашем же доме явно намечается быть дополнительной квартире из двух комнат, правда, с минимальными удобствами. Таковая – мою семью устроила бы. Вполне.

– Причем, Лев Маркович ставит в наше условие – эту дополнительную квартиру, С ВАШЕГО, ЧЛЕНОВ ПРАВЛЕНИЯ, СОГЛАСИЯ, предоставить мне, о чем я и прошу вас – подтвердить наш ДОГОВОР.

На этом я и закончил свое ВЫСТУПЛЕНИЕ.

– А коли так, – сказал тов. Ханин, – если вы все согласны, чтобы записать в наш трудовой договор, – по окончании всех ремонтных работ по этому дому НОВУЮ, ЧЕТЫРНАДЦАТУЮ КВАРТИРУ СДАТЬ товарищу ФЕЙГИНУ – прошу голосовать.

– ЕДИНОГЛАСНО. Час добрый нашему договору.

– Теперь о зарплате тов. Фейгину. Наш управдом ушел на пенсию. Замещает его, временно, наша бухгалтерша, обремененная семьёй. Мы ей доплачиваем половину ставки управдома.

– Начиная с завтрашнего дня, а именно, с 15-го Января 1935-го года, мы оформим Л. Е. Фейгина прорабом по строительству с соответствующим окладом. Плюс 50% ставки управдома, поскольку строительные работы начнутся у нас, примерно, с Апреля. Так что он один справится с обеими работами и будет получать полторы ставки, то есть, 750 рублей – прорабских, плюс 250 рублей = 50% ставки управдома.

– Мы вчера вечером, у меня в рабочем кабинете, – продолжает Лев Маркович, – прорабатывали вопрос: чем же будет заниматься наш прораб два с половиной месяца, до Апреля?

– Лев Ефимович предложил, опять же начиная с завтрашнего дня, нанять две подводы, которые будут вывозить любые строительные материалы со складов Райжилуправления во двор нашего дома, аккуратно складируя, чтобы его не захламлять. Оплаты за укладку в ярусы брёвен, досок, кирпича, других материалов – не потребуется. Достаточно будет «активу» поговорить со своими жильцами, и всё будет укладываться, и охраняться.

Я продолжил его выступление…

– И конечно, сперва нужно завезти пару подвод досок двухдюймовых, обязательно сухих. Уложим их в укрытие – от дождя. Они «пойдут» на изготовление новых окон и дверей.

– Надо освободить на первом этаже крайнюю квартиру для работы двух или даже трех человек. Наймем одного-двух столяров и одного кровельщика, которые отремонтирует кровлю до весенних дождей. Мне рассказали, что три года тому назад уже частично ремонтировали крышу, меняли некоторые стропила129, кровлю, водосточные трубы. А сейчас необходимо капитально отремонтировать кровлю, иначе никакого ремонта квартир под дождём просто не сделать. Это – немыслимо.

Они, конечно же, со всем этим согласились. Кончилось всё тем, что мы договорилась о моем последующем оформлении.

На следующий же день я приступил к исполнению своих должностных обязанностей.

Бригада плотников, они же столяра, маляра и стекольщики… Их пригласил Лев Маркович, чтобы отремонтировать наш дом. Эта бригада заканчивала большой ремонт здания столовой в Горкоме партии. Оплата за работу – по смете, плюс 25% за работы, не предусмотренные сметой.

Спустя десять дней, когда мы освободили одну квартиру для столяров, трое из них пришли и начали работать.

Сперва я, с их бригадиром, и членом правления домоуправления тов. Энтиным, (пенсионер, инженер-строитель), прошли по всем квартирам. Мы осмотрели, замерили и записали, в какой квартире сколько требуется изготовить новых окон и дверей, или частично деталей: переплетов130, створок, форточек, брусков дверных, подоконников, наличников, плинтусов и других. Определили все то, что можно сделать заранее.

Также спросили жильцов про то, как греет их голландка131? Дымит ли она? А как плита?

На втором этаже, у кого и в каком месте протекает потолок?

Все это мы тщательно просматривали на месте. К тому, кого не было дома, к нему приходили ещё раз, а то и в другой раз, пока не узнали все подробности. Ведь легче спросить, чем делать, а потом переделывать.

В середине Февраля пришли еще два плотника, и теперь уж их здесь пятеро, а всего в бригаде Мосина132 – 9 человек.

Знакомьтесь с ними. Отец, ему около 60-ти лет, среднего роста, крепыш, умный. Под стать ему два сына – 35 и 30 лет. Два зятя, женаты на двух дочерях старика Самуила133 Мосина. Первая дочь – самая старшая из детей, вторая – между братьями. Потом – два племянника, сыновья Рафаила134, старшего брата Самуила, инвалида Русско-Японской135 войны. Он был там ранен в руку, поэтому и стал сапожником. Все они, Мосины – евреи. Плюс, в бригаде, двое русских рабочих: один – печник, второй – кровельщик. Бригада дружная, давнишняя, дисциплинированная. Со временем они не считаются, работают сколько надо. Зарплату делят – всё поровну. Бригадир – старший брат Мосин. Его слово – ЗАКОН.

И начали мы делать всё перечисленное выше, все эти «детали». Их иначе никак не назовешь. Март в 1935-м году наконец-то наступил и был теплым, до конца. Поэтому они, все пятеро, вышли работать во двор: тесать бревна, строгать половые доски, вернее, все негабаритные материалы, оставив все мелочи, да все перечисленные выше «детали» на весенние дождевые дни, когда нельзя будет работать на улице, под «открытым» небом.

Одновременно организованно начали освобождать квартиры. Хотели успеть к первому Апреля, но задержались до пятого числа.

К концу Апреля вся эта бригада собралась на нашем объекте.

К этому времени я попросил Льва Марковича собрать общее собрание жильцов нашего двора, именно нашего двора, и собрать их всех в конце рабочего дня.

Вопрос один.

– ВСЕМ, ВСЕМ, ВСЕМ! Взрослым, ОСОБЕННО ДЕТЯМ! НЕ ВХОДИТЬ НА ТЕРРИТОРИЮ СТРОЙКИ! Ту, которая отгорожена досчатым забором!

– В чем тревога?

– Дело в том, что наш двор составляет собой коробку, четырехугольник, из ТРЁХ БОЛЬШИХ ДОМОВ и ЧЕТВЕРТОГО маленького дома из 13-ти квартир.

– Время теплое, почти летнее, скоро время школьных каникул, дворовых, детских игр. Взрослое население, в основном, на работе. Опасно и в пожарном отношении. Даже при самой тщательной уборке щепок и стружек, дети со спичками их все равно найдут.

Выступлений было много, и все они были за охрану безопасности. Составили список из 30-ти человек, жильцов-пенсионеров и физически здоровых домохозяек. Они будут по два человека в день, два раза в месяц, в рабочее время, до окончания строительства, следить за порядком. Все согласились.

Здесь же договорились, что все члены правления, под председательством Льва Марковича Ханина, будут осуществлять ОТК136 ремонта. Для этого завели журнал ОТК. Решили проводить «обследования» не менее одного раза в неделю и записывать туда результаты проверок.

Упорядочив все эти организационные дела, бригада Мосина повысила темпы работы, а значит, возросла потребность в материалах – нужен снабженец.

Я предложил домеоуправлению нанять управдома, а я буду совмещать должность агента по снабжению за половину его ставки (оклада). Работа выиграет тем, что я буду весь день на стройке и в Райжилуправлении, а также в Коммунбанке, в магазинах, в поисках отдельных недостающих строительных материалов, которых нет даже в РЖУ. Правление согласилось, дали в газету объявление, что «требуется управдом», и, примерно, через неделю оформили тов. Шевченко В. П.

Теперь моя жена МАНЯ перестала ходить на работу в паспортный отдел по прописке жильцов, а ушла трудиться на плодоовощную базу Спецторга ГПУ, где начальник – мой близкий друг Исаак Ефимович Халамез. Она будет там работать продавцом в ларьке по продаже овощей, в тени. Ей доктор запретил работать «на солнце» по состоянию здоровья.

Бригада начала ремонт кровли местами. Надо сказать, что кровля сохранилась неплохо, красили её своевременно. Но, местами, там, где на кровле годами лежали ветки деревьев, а, то и обломанные ветки, листья, пыль, или прочей сор, то там образовались целые залежи грязи, не пропускавшие дождевые воды. Кровля ржавела, в ней появилась течь, а также и на потолке в квартирах второго этажа. Мы установили всё это при опросе жильцов.

На кровле работают двое, столько же человек на ремонте отопления. Остальные пятеро – на ремонте каркаса второго этажа.

По два плотника с каждой стороны потолка снимали лопатами утепление, шлак, опилки и другой мусор, и бросали всё это на середину потолка. Таким образом, они освобождали крайние пролеты по три метра в длину от края дома.

Освободив первые два пролета, мы определили состояние древесины каркаса и потолка. Каркас из кругляка137 диаметром 12-15 см расположен вертикально на расстоянии 1,5 метра один от другого. К каркасу с обеих его сторон прибит гвоздями горбыль138, прямой стороной наружу, тем самым создавая ровную поверхность для прибивки дранки139 под штукатурку. Внутренняя сторона горбыля сохранилась, наружная частично требует замены.

То же и потолочные балки140. Для продолжения их «службы», необходимо с двух вертикальных сторон прибить гвоздями по одной обрезной141 доске двухдюймовой толщины и 200 мм ширины. Использовать нужно 150 мм гвозди через каждые полметра, по два гвоздя в разбежку142.

К этим смежным, связным доскам мы затем прибьем черепные бруски143, а к ним гвоздями прибьём существующий потолок.

Закончив полностью работы по данным двум пролетам, мы приступим к следующим двум. И так до последнего пролета.

И все эти предосторожности мы принимаем ВО ИЗБЕЖАНИЕ ТОГО, ЧТО ОБЕ СТЕНЫ СОЙДУТСЯ ВМЕСТЕ, «В ОБНИМКУ».

Такова, примерно, была наша беседа с бригадой после окончания работы первых двух пролетов. Тов. Энтин вторую неделю болен, он, как вы знаете, пенсионер, его бывшая специальность – рабочий-сантехник. Присутствовал при этой беседе другой член ОТК – тов. Коростошевский. Послушал и не понял смысла беседы. Он уловил только последнее слова. – ВО ИЗБЕЖАНИЕ ТОГО, ЧТО ОБЕ СТЕНЫ СОЙДУТСЯ ВМЕСТЕ, «В ОБНИМКУ», – И, «ЗАКУСИВ УДИЛА», доложил тов. ХАНИНУ.

А тот, назавтра утром, придя к себе на работу, в отдел строительства Горкома КП(б)У, позвонил в Архитектуру144.

Трубку снял старейший в городе архитектор тов. Скоробогатов.

Тов. Ханин рассказал ему только то, что ему вечером передал член ОТК, и попросил его тотчас же приехать на стройку.

Звонок из Горкома в Архитектуру, по делу – СОЙДУТСЯ СТЕНЫ ДОМА…

Вдруг на легковой автомашине к нам приезжает ТАКАЯ ФИГУРА. Я его никогда до этого события не видел и не знал о нем, но бригадир тов. Мосин шепнул мне о нём, и мы пошли к нему навстречу. Встретились на полпути. Мы представились.

Архитектор – седой, как ЛУНЬ, крепкий на ногах.

– Скажи, пожалуйста, – сказал он мне, – где это у тебя стены дома сошлись?

Я оторопел. Шутка в деле – стены сошлись.

– Какие стены?? Какого дома??

– Да вот этого дома, – ответил он, а мы уже вошли в дом, на лестничную клетку. Ничего, всё в порядке.

Старик поднялся на второй этаж, я и Мосин тоже. Мы прошли по комнатам, и тут ничего. Нигде стены не «сошлись» …

Затем вместе прошли на чердачное перекрытие, где работали наши плотники, и я подробно рассказал нашему куратору, Олегу Дмитриевичу Скоробогатову последовательность всех операций и предохранений для устойчивости конструкций дома.

– А мне сказали, что… – и не договорил, кто сказал и что сказал?

Я тоже воздержался от пояснений по методу реставрации.

– А вот черепной брусок здесь лишний. – Уверенно сказал он мне. – Ведь рядом с балкой лежит новая двухдюймовая доска, она выдержит.

– Так-то оно так. – Согласился я с его указанием, и высказал другой вариант. – Экономия черепного бруска не так уж велика, чтобы ради нее рисковать пролетом, особенно там, где подшивка потолка «устала».

– Олег Дмитриевич, скажите, пожалуйста… – спросил я его. – КТО и ЧТО Вам сказали про наш такой «КРУПНЫЙ» ОБЪЕКТ, что Вы стремглав приехали сюда?

Ответ был такой, о котором я поведал выше. Л. М. Ханин позвонил с его «высоты145». А тов. Ханину «донёс» член ОТК тов. Коростошевский.

Наш куратор, как ему и положено, интересовался всем, всем, всем… А именно: ремонтом кровли, очередностью замены потолка, окнами, дверьми, полами, отоплением, покраской и побелкой внутри и снаружи здания. Особенно интересовался он «новой» 14-й квартирой. Он рекомендовал сделать окно в тыловой стене дома, выходящее в чужой двор, что категорически запрещалось в дореволюционное время – «заглядывать в ЧУЖОЙ двор»

– И еще, – добавил он, – пожалуйста, сделайте на крыше жёлоб для сбора дождевых вод в водосточную трубу, хотя бы с фасадной стороны. Вот уж чего не люблю, так не люблю, это когда дождевая капель загрязняет оконное стекло, скамейки и всё такое прочее.

– Когда сдадите дом? – спросил он меня.

– А вот бригадир Мосин с его бригадой обещает сдать к Октябрьским праздникам146. Давайте спросим его. Что он нам скажет?

– Сдадим, обязательно сдадим. – Ответил Рафаил. – В материалах нас не сдерживают, так что сдадим, сдадим.

Вечером того же дня тов. Ханин извинился за ложный вызов архитектора, по сигналу, не проверенному самим, и сказал мне, что он распустит ОТК.

Я доказывал обратное: – За ОТК все жильцы, они нам во всем помогают, даже физическим трудом, причем они охраняют стройку днём и ночью.

И попросил его рассказать о мнении Скоробогатова по проверке.

– Убежден, – заявил ему наш куратор, – что они – Фейгин и Мосин, из «РАЗВАЛИНЫ» сделают вам хорошие квартиры.

– И еще, – добавил Ханин, – он просил пригласить его к концу работ.

После такой оценки, о которой я поведал бригаде, работа пошла еще быстрей. Люди не считались со временем, работали допоздна. Погода «работала» на нас, жара быстро сушит штукатурку, покраску. Всё и вся за то, чтобы закончить вовремя, и сдать дом к празднику.

Наконец-то, дом закончен, территория у дома и во дворе убрана. Комиссия в составе представителей Архитектуры, РЖУ, санитарной и пожарной инспекций, имея в виду общий вид дома, и его бывшее состояние, глядя на «новое» здание, предъявленное комиссии, удивлялись и восхищались. Зато, когда они пошли принимать, искали, искали, и ничего плохого не нашли. Подписали акт приемки, попрощались – и они все ушли.

Мы, ЖЭКОВЦЫ, задержались и пошли в 14-ю квартиру. И там, в торжественной обстановке, Лев Маркович передал мне ключ от моей 14-й квартиры, а я их всех крепко БЛАГОДАРИЛ.

Понятно, что все жильцы ждали, пока Лев Маркович объявил: – ТОВАРИЩИ, ЗАВТРА, 20-го Октября, с 10 часов утра, начнем занятие квартир. Прошу не спешить, поосторожней в проходах и на лестничных клетках, не нарушать и не царапать покраску стен.

В ДОБРЫЙ ЧАС!

Мы договорились, что мы, руководители поселения, ПРИДЕМ К ДЕВЯТИ, вместе с членами правления, управдомом, сантехником и электриком.

В условленное время все были на месте.

И что мы там УВИДЕЛИ???

Мы все подошли к 14-й квартире, и… увидели на «моих» окнах шторы. Все это видят, но никто и слова не скажет. Я просто онемел, стою и оглядываюсь, смотрю на товарищей, а они на меня.

Голос Ханина.

– Лев Ефимович, – прокричал он, – что же Вы делаете? Говорите одно, а делаете другое… Я, например, Вас знаю с лучшей стороны. Да, да.

– В чем дело? – спросил я. – Лев Маркович, пожалуйста, расскажите, в чем я провинился перед Вами? Расскажите здесь, при людях.

– Ах, вот как? Вы наивничаете, не знаете? Так скажите же, что это висит на «ваших» окнах? Видите? – И показал на окна «моей» квартиры.

– Вижу шторы, – ответил я, подумав, неужели он этого не знает?

– И я тоже вижу шторы, – словно передразнив меня, теперь уже он начал терять самообладание, и тем же тоном, подступив ко мне, спросил. – Может быть, Вы скажете нам, кто эти шторы повесил???

Тут уж я подернул плечами, и начал догадываться, что он подозревает меня в невыдержанности, поспешности поселиться раньше – ночью.

– Чего не знаю, того не знаю, – ответил я громко во всеуслышание. – Только не я. Понимаете? Не я. – Спокойно и внятно пояснил я.

«Поединок» длился ОДНУ-ДВЕ минуты. За это время собрались соседи и окружили нас. В «круг» протиснулась наша дворничка тетя Клава. Почетная, умная, толковая старушка, они оба со стариком работают дворниками много лет. Одно время она даже была в правлении.

– Сегодня на рассвете наш жилец Павел Семенович Лавров, с двумя милиционерами, переносили свои узлы в эту квартиру. – Сказала она Ханину.

Казалось, что весь круг людей, все АХНУЛИ с большим СОЖАЛЕНИЕМ.

Всей группой пошли к Лаврову.

Товарищи Ханин и управдом Шевченко постучали в его дверь.

Им не сразу открыли дверь. В коридоре стояла жена Лаврова. Она сказала, что муж на работе, и что у него на это «поселение» имеются официальные документы. Затем добавила, что он будет дома вечером.

В квартире лежали узлы, в комнате на табуретке сидел молодой парень в милицейской форме.

– Мой брат, – отрекомендовала она.

В тот же день Лаврова вызвали в домоуправление, где он рассказал, что занял он эту квартиру, потому что он является жильцом данного домоуправления, только соседнего дома. Когда он еще был холостяком, то имел жилплощадь – занимал одну комнату из восьми квадратных метров. Сейчас у него жена и двое детей.

В домоуправлении ему не обещали дополнительной площади, за отсутствием таковой. Узнав, что соседний дом ремонтируют, и в нём будет «новая» квартира, которую обещали прорабу тов. Фейгину, он посоветовался с начальством у себя в организации, где он работает начальником паспортного отдела.

– Действуй, поддержим. – Сказали ему.

Первое что он сделал, так это развелся с женой. Жена была на сносях, вторым ребенком. Делить площадь? Какую? 8 метров? Так он и жил «бобылем» с полгода, не выписываясь…

За неделю до сдачи дома, они снова РАСПИСАЛИСЬ.

Остальное… было нам уже хорошо известно.

Правление ЖКО147 подало в народный суд.

Спустя месяц суд решил: – ЖКО предоставить Лаврову ЖИЛПЛОЩАДЬ, равную метражом квартире № 14, после чего Лаврову НЕМЕДЛЕННО ОСВОБОДИТЬ САМОВОЛЬНО ЗАНЯТУЮ ИМ КВАРТИРУ.

Умное решение народного суда. Другого решения нельзя было и ждать. В ЖКО свободной площади НЕТ и НЕ БЫЛО, а выселение семьи, да еще и с малыми детьми… И куда? На улицу? В Декабре??? Да в СССР такого случая в практике никто не только не видел, но и не слышал.

Наш ЖКО подал КАССАЦИЮ в областной суд, который обследовал все наши квартиры и оставил в силе решение народного суда. Поскольку квартира Л. Е. Фейгина площадью соответствует нормам, – но не по сырости, так рядом с Фейгиным, в таких же бывших сырых магазинах живут еще восемь семей, а по городу Днепропетровску, пока что, сотни семей.

Глава 35

Октябрь 1936 – Июль 1938

Техникум, Столовая

И вот тут пригодились умелые Лёвины руки,

Стал работать прорабом, забылись все муки.

Евсей Кругликов

«Пятьдесят лет совместной жизни»

Пока судились, тем временем, четыре плотника ремонтировали дворовую постройку, а вторая половина, во главе с бригадиром Мосиным, ушла на новую работу в техникум148 «ДЕМОТ149», расположенный по проспекту имени Карла Маркса.

Наконец-то, бригада Мосина закончила все работы и получила полностью зарплату. На этом кончилась и моя работа, я получил расчет и тоже ушел работать в «ДЕМОТ», всё в той же должности – завхоз-прораб техникума.

Некоторые подробности. В «ДЕМОТе» учились ЕВРЕЙСКИЕ дети из колхозов области. Начали поступать жалобы от родителей в Горком КП(б)У города Днепропетровска на тяжелые бытовые условия колхозных детей, указывали факты. Создали комиссию, которая при проверке обнаружили многочисленные факты злоупотреблений директора и завхоза. Их тут же сняли с работы.

При подборе кандидатуры на должность директора, Горком партии предложил эту работу Льву Марковичу Ханину.

В связи с тем, что он в это время, без отрыва от работы, учился во «ВЗИНО150», он согласился и тут же приступил к работе. Произошло это как раз тогда, когда у нас с ним не получилось дело с моей квартирой. И вот он предложил мне должность завхоза-прораба, так как он уже наметил строительство большой столовой, и небольшой конторы, а также капитальный ремонт всего техникума, и многое, многое другое. Я, конечно же, согласился.

Лев Маркович занял место директора в небольшом двухэтажном домике с двумя окнами, смотрящими на проспект Карла Маркса, у самого проспекта, вернее на самом тротуаре проспекта, в кабинете на втором этаже.

Его секретарша, тов. Хмельницкая Белла151 Михайловна, приглашенная им же, сидит в бывшей «секретарской», за перегородкой. Сидит в совершенно темной комнате, где, как говорится, «днем с огнем152». Там она работает – пишет и печатает.

Я, со своими комендантами, расположился на первом этаже двухэтажного здания техникума, где занимаются 150-175 студентов, в прямой зависимости от поступления.

А пока что, по прибытии, это не студенты, а серая ребятня, над которой преподавательский коллектив работает много и долго, аж целых три с лишним года.

К примеру!!! По городу идут пять-шесть ребят, купят мороженое, лижут его «на весь язык». Или толкают друг друга, а он, от пинка товарища, сбивает прохожих. Плюют на тротуар. Семечки грызут, а шелуху плюют везде. И так далее.

Такая неотесанность длится недели две, потом ребята «перерождаются» в студенты. Берегут книги, мебель, особенно вешалки. И все же комендант здания техникума знает, за кем надо следить, смотреть. Остальные два коменданта и уборщицы дежурят по общежитиям. Они, коменданты, материально ответственны перед бухгалтерией.

Общежитий у техникума – три.

Одно – на улице имени Ленина. Несколько лет тому назад, на чьем-то жилом четырёхэтажном доме был надстроен пятый этаж. Здесь двадцать жилых комнат, по четыре койки в каждой, столько же тумбочек, табуреток. В каждой комнате также один раздвижной стол, шифоньер153, зеркало стенное, часы-ходики, два эмалированных двухлитровых чайника, стаканы и блюдца, тарелки, ложки, вилки, ножи, полотенца для рук, солонка, плевательница фаянсовая, веник, скатерть. У каждой кровати висит настенный ковёр метр на полтора да лежит на полу коврик прикроватный. В шкафу находится постельная принадлежность. Тканевые изделия меняются через каждые десять дней.

На кухне весь день в титанах154 кипяток. Имеются пять примусов155 для желающих сварить пищу. Для нуждающихся в стирке, особенно для девчат, имеются корыта из оцинкованного железа, утюги156, уголь древесный157.

В комнате № 21 – кладовая коменданта.

В комнате № 22 живут комендант С. Б. Шнейвайс158 с женой Сарой. Они в любое время дня и ночи придут студентам на помощь.

В комнате № 23 – сушилка одежды, обуви.

Остальные два общежития – небольшие, всего лишь по пятнадцать коек каждая, с таким же обеспечением материальной части. Обслуживает их комендант М. А. Бирман159 и уборщица.

Итак, в этом 1936 году произведен набор 164 учащихся из районов области. Из них – 110 человек обеспечены общежитием, остальные – это студенты, живущие в городе Днепропетровске.

На территории техникума, в глубине двора, разместились механические учебные мастерские. Кузня, в ней кузнец с молотобойцем; литейный цех – 5-6 человек; гальванический – 7-8 человек; формовочный – 5-6 человек. Также есть токарный, сверлильный, строгальный, и сборочный цеха. А еще – ОТК, диспетчерская и цеховая службы, и другие. Кроме того – слесаря по ремонту, подсобные рабочие, кладовщик, табельщица.

Всего в коллективе – человек 65-70, не более.

Начальник всего этого хозяйства – Карл160 Карлович Тыров.

Здесь студенты проходят практику. Продукция техникума – РУЧНАЯ ДРЕЛЬ. В мое время начали дополнительно выпускать САМОЦЕНТРИРУЮЩИЙСЯ кулачковый двухсотмиллиметровый токарный патрон161.

Весь этот контингент, все учащиеся и сотрудники техникума, обедали кто где…

Студенты, живущие в городе, кормились тем, что приносили из дому. Остальные студенты, которых было большинство, живущие в общежитиях, питаться ходили в ближайшие столовые города. Именно там, где и без них ТЕСНО.

А ведь без обеда не обойтись, даже, если придется опоздать на урок. И если бы опаздывал один или два студента, а то порой… половина класса.

Так было, и не один год. И с этим злом, как и с другим, до прихода к руководству новых товарищей никто не боролся.

Директор техникума Л. М. Ханин, на ближайшем заседании партийного бюро, поставил вопрос о первоочередном строительстве столовой на 50 мест питающихся.

– Столовую будем строить с таким расчетом, чтобы к новому учебному году она функционировала. – Сказал он.

Проголосовали: «ЗА» – ЕДИНОГЛАСНО.

Члены партбюро, преподаватель истории Б. Д. Коган162, член ВКП(б)163 с дореволюционным164 партийным стажем, и заведующий педагогической165 частью техникума, коммунист Г. М. Ортенберг166, поблагодарили БЮРО, и лично товарища Ханина, «за заботу о коллективе», и говорили, что «это – впервые за шесть лет».

На их благодарность он ответил.

– ДОБРОТУ и ЧЕСТНОСТЬ нужно применять с умом, если же нет, то каждый жулик сумеет уничтожить, привести в прах самые лучшие НАЧИНАНИЯ.

Утром следующего дня, справившись со своими делами, я пошел в Архитектуру167, к теперь уже знакомому нам Олегу Дмитриевичу Скоробогатову.

Секретарь сказала мне.

– Он один, пожалуйста, заходите.

– А, вот кто пришел. – Сказал он. – Проходи, Лев Ефимович, садись и рассказывай, зачем пришел? Что у тебя ЗДЕСЬ нового? О старом мне Ханин рассказал, и о том, что ВЫ ОБА снова вместе.

– Вчера у нас в техникуме было заседание бюро парткома, – начал я краткую информацию, – на котором решили построить столовую на 50 посадочных мест, для наших студентов, а также и рабочих, занятых в мастерских.

– А участок-то для строительства где вам дали? – Вставил он.

– Не дали, да и мы не просили, – ответил я, – а строить уже надо, и стоить быстро. Сроки «поджимают».

Вижу, что мой ШЕФ начал то одевать, то снимать очки. Быть беде.

– Да, вы что, опять, небось, какую-нибудь «развалюху» нашли, что ли???

– Ничего подобного, Олег Дмитриевич, – поспешил я успокоить старика. – Начиная от фундамента и до дымохода на крыше, все новое.

– Это понятно. – Начиная успокаиваться, сказал он. – А участок-то где выбрали?

– Да у нас, на территории техникума.

И чем он больше волновался, тем спокойней я парировал ему свои ответы.

И снова вопросы.

– Я весь город знаю, – сказал О. Д., – да и вашу «территорию» тоже. И вдруг там собираются строить столовую на 50 человек, да ещё и обедающих одновременно. Расскажи-ка мне поподробней.

И я рассказал.

– Мы построим нашу столовую между домом, который стоит у тротуара на проспекте и токарным цехом во дворе. Фасадную стену, с окнами и входной дверью, сделаем на всю длину. Как раз между существующими домом и цехом. Вместо тыловой стены используем глухую стену почты. Вот такие вот будут контуры помещения, соответствующие кухне с двумя небольшими «цехами» и посудомойкой. В зале – десять обеденных столов с табуретками.

– Помещение столовой будет без гардероба, то есть, вешалки не будет. – Продолжал я свой рассказ. – Из техникума, или с цехов – до столовой – двадцать-тридцать метров. Круглый год – эти «метры» – каждый пройдет без пальто.

– Рукомойники установим, как в самом техникуме, так и в цехах.

– На кухне будет электроплита, в ней змеевик, подключенный к водопроводной трубе с холодной водой. Там вода будет нагреваться. Горячая же вода из змеевика пройдет по трубам, уложенным на металлических держателях-кронштейнах. – Под подоконниками для обогрева окон и зала – тепловая «штора».

– Наша тыловая стена обогревается почтой. Договорено с ними, что мы пробьем зубилами 25 штук гнезд в их стене. Проломим на глубину одного кирпича для укладки деревянных, потолочных балок с металлическими анкерами, с последующей закладкой гнезд кирпичом на цементном растворе. Использую свой предыдущий опыт, думаю, что ВЫДЕРЖИТ.

– По периметрам кухни будет второй этаж. Здесь разместятся три кабинета: Директор, Главный Инженер и Начальник Снабжения. В приемной – Секретарь.

– Вход на второй этаж по металлической лестнице, с перилами, и площадкой. При входе на площадку двойной, утепленный тамбур.

– Полы из шпунтовки168, крашеные. Потолок подшивной, штукатуренный, побеленный. Освещение – боковое, со стен. Электроплафоны – закрытые, на случай взрыва лампочек. Кровля – железная, покраска медянкой169.

– Вот, пожалуй, и всё, на первый раз, Олег Дмитриевич. – Сказал я, и начал его «пожирать» глазами, в ожидании его оценки моего «доклада».

– Что же, – сказал он, – план работы изложен тобой правильно, а как оно получится, мы с тобой увидим, и людям покажем.

– Я уверен, что столовая оправдает наши чаяния, – доказывал я. – Вот только бы… – Я хотел сказать ему. – Мне бы сейчас чертежи… для проверки, чтобы проверить мою теорию, а вдруг… что-нибудь не так, тогда неприятностей не оберешься. – Но боялся… А вдруг? Потом решил. – СКАЖУ.

– По твоим глазам вижу, – оборвал он мое размышление, – что ты хочешь что-то просить. Говори, зачем пришел, не стесняйся.

– Ко всему тому, что я вам рассказал, – выдавил я, – мне надо бы иметь в своем распоряжении чертежи на столовую, с количеством единовременно обедающих 50 человек, хотя бы на некоторое время, чтобы я проверил свою «теоретическую» столовую Вашей «обоснованной», с чертежами и сметой.

– Пожалуйста, – ответил он и нажал пальцем на кнопку вызова секретаря. В дверях появилась девушка. – Нина, – сказал Олег Дмитриевич. – Пожалуйста, пригласите сюда Петра Ивановича. – Девушка ушла.