Возвратный тоталитаризм. Том 1

Оглавление

Лев Гудков. Возвратный тоталитаризм. Том 1

Предисловие

Раздел 1. Технология массовой консервативной мобилизации

Ресентиментный национализм[11]

1. Идеологические основания путинского консерватизма

2. От кризиса легитимности 2011 года к консолидации вокруг власти: смысл антиукраинской политики

После Крыма: патриотическая мобилизация и ее следствия[69]

Технология негативной мобилизации[112]

Структура и функции российского антиамериканизма: фаза мобилизации (2012–2015)[130]

Раздел 2. Институциональные и культурные ресурсы регенерации репрессивного социального порядка

«Доверие» в России: смысл, функции, структура[158]

1. Общие характеристики институционального «доверия» в России

2. Доверие в структурах неформального взаимодействия

3. Феномен «доверия» в социологической перспективе

4. Доверие как социальный капитал. Его типы

5. Двойственность доверия к опорным институтам: власть, церковь и армия

6. Незавершенная десакрализация власти и государства

7. Заключение

Приложение

Человек в неморальном пространстве: к социологии морали в посттоталитарном обществе[210]

1. Политика и мораль. К социологической теории морали

2. Конец советской интеллигенции: последствия для массовой «морали»

3. Распад системы обнажил репрессивные институты

4. Парадокс отношения к власти: сочетание иллюзий и прагматической трезвости

5. Институты как механизм селекции человеческих типов

6. Насилие как «культура» (смысловые функции насилия). Оборотная сторона «героического варварства»

7. «Наглость» как политический стиль

8. Парадоксы привычного насилия: стерилизация морали

9. Социализация к насилию. Конформизм и другие защитные механизмы понижающей адаптации

10. Заключение

Время и история в сознании россиян[309]

Отрывок из книги

«Возвратный тоталитаризм» продолжает и завершает проблематику двух предыдущих книг – «Негативная идентичность» (2004) и «Абортивная модернизация» (2011). Все три книги объединены общей темой, позицией, методологией. Цель – описать процессы регенерации тоталитарного режима, понять причины этих явлений. Если в первых двух основное внимание было уделено причинам и факторам консервативного сопротивления модернизации в России, то статьи этой книге объединены поиском ответа на вопрос: «Почему в России не получилась демократия?». Или, другими словами: «Почему в России не получилось установить контроль общества над властными элитами?». Очевидный ответ: «Никто не хотел этого, не ставил такой задачи». Вытекающий отсюда вопрос: «Почему?» – единственно приемлемый вход в проблематику посткоммунистической России. На нем сходятся самые разные линии «исторической логики» эволюции страны: традиции насилия, отсутствия сознания собственного (человеческого) достоинства, а значит, потребности в свободе и ее защите, культура самодержавия и страх перед последствиями революционных преобразований, массовый аморализм (или мораль приспособленчества), инерция институциональной структуры тоталитарного общества-государства, импульсы контрмодернизации, природа массового терпения, ресентимент и значимость имперского милитаризма, негативная селекция персонального состава правящей элиты и еще многие другие темы, которые следовало бы включить в общий список проблем, подлежащих научной разработке.

Статьи, составившие эту книгу, написаны за десятилетие, в 2009–2019 году. Они содержат анализ и интерпретацию результатов исследований массового сознания. Регулярные опросы общественного мнения, которые ведет «Левада-Центр» с конца 1980-х годов[1], указывали на то, что усиление авторитарного режима воспринимается скорее с одобрением, хотя и не всегда, и не всеми категориями населения. Периодически возникали ситуации (в 2005, 2009–2013, 2018 годах), отмеченные ростом недовольства и снижением поддержки «национального лидера», антипутинскими демонстрациями, но выраженного и сильного организованного политического сопротивления практически не было.

.....

Второй раздел «Институциональные и культурные ресурсы регенерации репрессивного социального порядка» включает в себя материалы двух видов: во‐первых, те, в которых анализируются символические ресурсы путинского режима, механизмы, обеспечившие не только мобилизацию, но и процессы авторитарной регрессии: общественную пассивность населения, представления об «истории» и культурном времени посттоталитарного общества, динамику и функции мифов о революции, о Сталине, природу деморализации человека в тоталитарном и посттоталитарном государстве, а во‐вторых, взаимоотношения населения с институтами насилия, порождающие «выученную беспомощность» и покорность. Здесь же представлены работы, в которых анализируется причинные взаимосвязи между социальной структурой российского общества и ограниченной социальной и интеллектуальной вменяемостью, а значит – дееспособностью россиян в общественно-политическом пространстве.

Третий раздел «Возможности диагноза» посвящен теоретической проблематике рецидива тоталитаризма в России и сложностям осознания этого процесса, его последствий, а также левадовской концепции «советского человека» как условия воспроизводства государства насилия.

.....