Читать книгу Том 4. Ведь и наш Бог не убог, или Кое-что о казачьем Спасе. Из сказов дедуси Хмыла. Часть II. Соль - Лгало… и Подлыгало… - Страница 1

О составе сообщества

Так как сообщество в очах наставников Спаса виделось живым существом, то можно предположить, что и оно, подобно человеку, имеет некий состав. И это действительно так. Сообщество сложно и многогранно. Раскрывая преемнику «хитрую науку», наставники открывали ему и состав сообщества как живого и хищного существа, что давало преемнику возможность ещё глубже погрузиться в те силы и токи, которые действовали вокруг него. Частично выше мы уже начали затрагивать состав сообщества. Ниже продолжим его описание. Далеко не всё в нём будет гладко. Опять же, то ли мы не всё вняли, то ли наказитель не всё нам сказал, то ли подходим к сообществу с «кувалдой», пытаясь пройти там, где «тонко», своим 92-м размером обуви. Но не затронуть этот существенный укрух (кусок) Спаса нельзя.

Сообщество в той ветви традиции Спаса, с которой мы соприкоснулись, называлось сподом, или вындриком. «Вындрик» происходит от «индрик» – зверя, мифологического существа из «Голубиной книги». Тело сообщества называлось тылом. Выше мы уже упоминали об этом. В каждом обществе есть свой ток. Его называли ихором. И мы уже рассказывали об этом. Он своего рода кровь вындрика. Ток общества есть как внутри, так и снаружи общества. Наружный ток устремляет вындрика в море Лада. Тем не менее иногда, и даже очень часто, ток одного сообщества идёт на ток другого сообщества. Образуется водоворот! Или вихрь войны. Тогда и проливается кровь человеческая. Наказитель говорил, что кровь является платой за прекращение «бури житейской», которую платит хоть человек, хоть вындрик. Эту плату в укладе называли вено. Вено в древности означало плату, то, что заплачено. В более поздние времена вено использовалось в значении выкупа, который платился за невесту. Но так или иначе, плата за невесту была глубоко знаковым действием. Она была предназначена восстановить равновесие между мирами, которое нарушалось свадьбой. Или же утолить бурю житейскую. «Вено» от «вина» происходит. Это та нить, которой мы дыры между мирами зашиваем. «Уймы» они называются.

А внутренний ток сообщества течёт от его входа ко лбу. Он увлекает каждого входящего к вершине вындрика. Она-то и называлась лбом. Посреди сообщества располагается некий стол. За ним есть места – сросты. Войдя в вындрика, мы идём от сроста к сросту. Оттого у нас либо срастается, либо не срастается, как бы сейчас сказали, карьерный рост. Почему не срастается? Причина тут одна – ты вошёл в сообщество, но не принял его. Так уж часто бывает. Тут хочется пойти привычным путём и сказать, мол, не твоё это сообщество. Уйди из него, найди своё, и тут у тебя всё спориться будет. Но это не совсем так. Сообщество не твоё, но в нём твои уроки. И ты вошёл в него неспроста! Не стяг сообщества тебя привлёк, но люди, в него входящие. Не уйти тебе отсюда просто так. Так что тяни свою лямку. Получай свои уроки. Либо изопьёшь ты до дна данное сообщество и пойдёшь дальше. Либо мзду свою возьмёшь с тех, кто в сообщество вхож, и тоже дальше пойдёшь. Но пока этого не произойдёт, ты будешь всё время стоять около ворот сообщества, которые называют горжой. Слово это из лексикона военных. Горжа – это бастион. А ещё это слово означает горло, жерло, шею.

Возле ворот всегда сквозняк и сыро. Далеко не тёплое место. Потому и будешь ты прозябать в этом сообществе. Зябнуть, если проще. Чтобы согреться, тебе нужно принять сообщество. И тогда оно увлечёт тебя своим током. Ток этот понесёт тебя по сростам ко лбу. И чем ближе ты будешь к вершине вындрика, тем теплее тебе будет и вольготнее.

У горжи спода стоит страж. Его называют стояком. Стоит он и зорко бдит, чтобы в сообщество не вошёл чужой. Он же и проверяет желающих войти в сообщество на готовность принять это сообщество. Стояк испытывает соискателя своим взором. И если тот согласен, то «снимает свою голову». Это образное выражение говорит о том, что он подписывает «входную» и «закладную», отказавшись от части себя. Прямо тут же стояк вынимает из него частицу души чувственной и маленькую толику животной души и вкладывает душу общественную – ману. Она, в свою очередь, сама составная. В ней старики видели две части. Это важда, о которой мы уже говорили в содержаниях сознания, и рацея.

Важда – это наваждение, сон общества и его морок. Выглядит он как «общественная правда», или «законы очевидности». Но в сути это лишь мнения! А рацея – это мораль, «что такое хорошо и что такое плохо». Слово это происходит из церковной лексики, где оно означает нечто неодобрительное, скучное, назидательное рассуждение, наставление, проповедь, поучение. В Спасе так называли общественную мораль.

Важда – это то, что мы сегодня называем «общественные ценности». Это свобода, справедливость, образование, любовь, дружба, сытость. Всё это прекрасно, если не возводить его в разряд догмы. Можно любить, можно сделать любовь предметом наблюдения и тем учиться, но объявив её ценностью, мы теряем любовь! Ценность отяжеляет всё то, к чему она прикасается.

Рацея есть некая надстройка над важдой и её оберег. Она утверждает, к примеру, что «только семья»! И всё для семьи! А всё, что вне семьи, не для неё – это отвратительно и грех! Это не только про романы на стороне. Смотрите шире и увидите.

Вложенная в нас душа общества – мана – заставляет нас думать как общество, быть как в обществе. И тогда общество даст нам свою силу и довольство. Его наставники называли хабарой. Коли ихор тебя по сростам несёт, то ты с хабарой будешь! Хабарой, как вы помните, ещё называли барыши, наживу, поживу, срыв или взятку.

Частицу души, которую стояк берёт у входящих, вындрик помещает в холодную. Есть в составе сообщества некая клеть – холодная. В ней и теснятся наши половинки до тех пор, пока мы не изопьём до дна сообщество. То есть до лба его, которое и есть дно. И об этом мы уже говорили. То, что внизу, есть наверху. То, что наверху, есть внизу.

Лоб – это лобное место сообщества, его царский срост! Здесь восседает князь. Всегда ли это один человек? Нет. Князь в вындрике – понятие соборное! Это может быть несколько человек – правительство, или корона сообщества. Он, князь, или они, корона, тесно срослись с сообществом. Иногда для нас сообщество связано именно с князем. Более того, князь может выступать зачинателем, или создателем данного сообщества. Но всё же не всё тут однозначно. Возникнув, сообщество уже само! Князь ли, корона ли – для него лишь скрытие, за которым прячется суть вындрика. Ниже мы расскажем и о ней. Более того, сообщество может изгнать своего творца и даже убить его.

Как тут не вспомнить Франкенштейна, где создатель и его творение образуют гностическую пару, неизбежно отягощённую злом. Существо, созданное Виктором Франкенштейном, студентом из Женевы, оказалось чудовищем. Учёный отрекается от него и покидает город, в котором жил и работал. Безымянное существо, ненавидимое людьми за внешний вид, вскоре начинает преследовать своего создателя.

Да и в русских сказках есть этот сюжет. Мы уже рассказывали сказку о глиняном пареньке. Но не грех и повториться будет. О глиняном сынке. Тем более что при разговоре о личности мы эту сказку лишь обозначили.

Жили старик со старухой. Детей у них не было, и очень они об этом горевали. Однажды старуха и говорит:

– Дед, а дед! Давай вылепим себе сынка из глины!

Сказано – сделано. Вылепили старики из глины мальчика. Высушили на печке, мальчик и ожил.

– Есть хочу! Пить хочу! – кричит.

Покормили его старики, а сынку всё мало. Всю еду, что в доме была, съел, вырос большой-пребольшой и всё есть просит. А когда увидел, что в доме больше нечем поживиться, спрыгнул с печки, деда с бабкой проглотил – и бегом на улицу. Идёт по улице и орёт:

– Ох, как есть хочу! Ох, как пить хочу!

Идёт ему навстречу рогатый бык. Глиняный сынок ему и говорит:

– Жил я у дедки с бабкой. Съел всё, что было в доме, выпил молока кадку. Съел дедку с бабкой, а всё равно голоден остался. Съем-ка я и тебя, бык!

Взял и съел быка рогатого. Идёт дальше, кричит громче:

– Ох, как есть хочу! Ох, как пить хочу!

Идут навстречу лесорубы. Глиняный сынок им и говорит:

– Жил я у дедки с бабкой. Съел всё, что в доме было, выпил молока кадку. Съел дедку с бабкой, быка рогатого, а всё равно голоден остался. Съем-ка я и вас, лесорубы!

Бросился на лесорубов и съел их вместе с топорами. Пошёл дальше. Видит – идут на работу в поле мужики с бабами. Говорит им глиняный сынок:

– Жил я у дедки с бабкой. Съел всё, что в доме было, выпил молока кадку. Съел дедку с бабкой, быка рогатого, лесорубов с топорами, а всё равно голоден остался. Съем-ка я и вас всех!

Съел и мужиков вместе с косами и баб вместе с граблями. Пошёл себе дальше, встретил козла и говорит ему:

– Жил я у деда с бабкой. Съел всё, что в доме было, выпил молока кадку. Съел деда с бабкой, быка рогатого, лесорубов с топорами, баб с граблями, мужиков с косами, а всё равно голоден остался. Съем-ка я и тебя, козёл.

А хитрый козёл ему и говорит:

– Встань под горкой, разинь рот пошире, я разбегусь да и прыгну сам тебе в рот.

Обрадовался глиняный сынок, разинул рот. Козёл разбежался да как ударит его в живот своими рогами!

Тут глиняный сынок и рассыпался на черепки. И вышли на белый свет и дедка, и бабка, и бык, и лесорубы, и мужики с бабами. Поклонились все низко умному козлу и отправились восвояси.

Всё это нами сказано для того, чтобы ещё раз подчеркнуть, что общество – существо мифологическое. И оно некое чудовище. Но чудовище ли? Ох уж эта теснота образов и языка! Наставники Спаса тем и отличались, что говорили об одном и том же как привычное, так и режущее слух и попирающее наше мировосприятие. Сообщество – чудовище, сообщество – не чудовище! Противоречие – косточка Спаса! Из него Спас и вырастает. Ниже мы обсудим это: чудовище ли общество или… Сложный для восприятия вопрос о второй душе.

Пока же вопрос: есть ли хозяин у сообщества? Нет! У вындрика хозяина нет. Есть князь управляющий – вевший. Но тогда возникает вопрос: кто же ставит этого управляющего? И кто может изгнать или убить князя? Сам ли вындрик? И вот тут наставники говорили весьма странные и неожиданные вещи!

У каждого сообщества есть своя задумка. И она, если присмотреться к ней внимательно, расщеплена. Внутри себя общество – это котёл, в котором души вывариваются до определённой готовности. Его в связи с этим ещё называли кутырём. Что означает «желудок», «обжора», «ненасыть». В этом ключевая Задумь сообщества – варка душ через переваривание. Но на этом задумка общества не исчерпывается. Оно призвано изымать силу и переправлять её. Куда? Сейчас мы расскажем об этом. А у кого изымать? У нас с вами. У тех, кто это сообщество составляет. То есть сообщество съедает людей, в него входящих, для их же роста. Да, сообщество в этом смысле для людей, но люди в большей мере для сообщества! Вындрик даёт и отбирает. И так, и эдак! И в этом противоречии Задумь вындрика! Мы к этому ещё вернёмся.

Если же смотреть на сообщество снаружи, то оно только и делает, что воюет за самого себя, поедая другие сообщества. Задумка ли его в этом? Да, а как же иначе! Каждое сообщество, подобно зверю, стремится к довольству и сытости. Но сделать это можно только ограничив довольство и сытость других. Разве не так? Ну не может жить весь мир как США! Не хватит ресурсов. Но внутри себя сообщество ведь стремится к Ладу? Сытость и довольство и есть Лад. Как совместить несовместимое? Поедание других и Лад внутри себя?

Не разобраться нам с этим вопросом, если не углубиться в понятие опорки, или изнанки. Опорка есть обратная сторона. И она есть у всего, с чем мы соприкасаемся. В том числе и у нас с вами. Это очень тонкое и ускользающее понятие. Сто пар железных башмаков износишь, прежде чем до сути дойдёшь! Вывернуть нам надо нечто, чтобы не обмануться в нём. Себя ли, другого ли. Нужно вывернуть и сообщество! В общем, ещё одна сказка Хлыста.

Вот есть сообщество. Это то, что мы видим, так как оно торчит над поверхностью океана. А что там под водой? Вторая половинка, суть! И это она стоит за сообществом. Может быть, это ангел-хранитель и бес-искуситель, которые, согласно библейским сказам, стоят за каждым народом на земле. Но как об этом говорили старики?

А они сказывали, что Бог всякое дело благословляет через сердца человеческие! То есть Он Сам присутствует через сердца в руках наших и творимых ими делах, обращая зло во благо. Можно сказать иначе: направляя наше несовершенство впрок и на пользу, к научению! И нет иного соуза с Горним, как не через сердце. Только обратная сторона всего, и сообщества в частности, хоть ангел-хранитель это, хоть бес-искуситель, не в Божьем немирье, но в Нави находится. Именно эту свою обратную сторону мы не знаем. Не Бог наша обратная сторона. Он – наше затерянное. Не Бог и обратная сторона вындрика. Да, Бог есть в сообществе! Но через сердца человеческие да через Родник присутствует! Он и нам попускает нам через сердца наши, и сообществу. Но напрямую Его в сообществе нет (рисунок 66).

Рисунок 66. Соотношение Яви – Нави и Божьего немирья. Тело, опорка спода и Бог.

Видимая часть сообщества и его опорка связаны через некое око (глаз). Оно и зрит за обществом. Точнее, зрит темник, который и есть опорка. Это общее наименование опорки. Темник – наша половинка! Темник – половинка вындрика. Бес ли он? Не торопитесь быть скорыми на суд!

Око расположено за стягом. А стяг поднят надо лбом! Он там, где сидит князь. Стяг виден издалека. Его в традиционном укладе сластью называли. Блазнит он и стягивает в сообщество тех, у кого при виде сласти, что в стяге заключена, душа затрепетала.

Через око в опорку уходит посыл. Мы называем его силой. Старики называли благодатью. Без неё в Нави никак! Мы же стремимся сбежать от своей второй половины. А потом страдаем, ища её. Вот наша вторая половина и творит сообщества, чтобы с помощью них черпать благодать, подаваемую нам через сердца наши. Понимаем, что криво всё это прозвучало, но хоть как-то передать «науку»-то надо. Может, потому и говорили знающие, что всякое государство имеет хамитские черты? Вроде как по своему создателю – Хаму.

Хам же, которого проклял отец, Ной, всегда олицетворялся с чем-то отрицательным и тёмным. Согласно Библии, сыновьями Хама были Хуш, Мицраим, Фут и Ханаан (Быт. 10:6). Иосиф Флавий полагает, что за именем Хуш скрываются эфиопы, Мицраим – египтяне, Фут – ливийцы (мавры), а Ханаан – ханаанцы. Таким образом, трое из четырёх сыновей Хама оказались прародителями африканских народов, что дало основания в XIX веке обозначить малоизученные языки народов Африки как хамитские. То есть Хам, согласно библейской традиции, считается прародителем «чёрной» части человечества. Отсюда и неведомый темник всегда тёмный! А значит, враг он нам! Всё что чёрное и тёмное, враждебно мне!

Говоря о личности, мы уже затрагивали темника. Но личность ведь отражение сообщества, список с него! Вот и здесь мы с ним встречаемся. Только темник не бес, хоть и тёмный! Он существо из Нави. Противник по природе, но не враг по умыслу! Как вода огню. В силу традиционных устоев мы называем темника бесом, с Богом воюющим. И он воюет с «боженькой», но не с Богом! А кто «боженька» есть? Да я же!

Темник тёмен, как темна Навь и все её насельники. И противен нам, как противна голодная Навь и все её насельники. Как холодный камень, тянущий тепло из нас, когда мы сидим на нём. Враг ли этот камень? Враг ли темник? Он надзиратель от Нави, смотрящий над сообществом. Следит за тем, чтобы посыл в Навь прилежно уходил. А врагом уже мы его назначили.

Тут нужно обратиться ко второй душе – ларве. Разговор о ней у нас ниже будет, и не раз, но сказать здесь пару слов будет заделом на потом. В общем, с миру по нитке – голому рубаха! Навь тогда нас терзает, когда мы забываемся. Почему Навь враждебна к нам? Потому что мы не добры к ней. По причине уязвлённой природы. Это невозможно объяснить, но объяснить как-то надо. И тут нет ничего лучше, чем вывести на сцену дьявола.

Но ладно. Вернёмся к сообществу. Тело вындрика пронизано нитями, связанными в сеть. Она называется мутник. Это «руки» спода. Через око мутник уходит в Навь. С помощью этой сети Навь и улавливает благодать. Навь – знатный рыбак! А рыбами являемся мы с вами.

Узлы мутника называли осильями, или насильями. Это те места, где мы «в узлах стрянем», где «в узы попадаем» и теряем силу, которая бежит в Навь по нитям сети – утокам («утка, уток» происходит от слова «утекать»), словно ток по проводам. Нам кажется, что ловчую сеть держит в руках тот, кто во главе сообщества – князь, но это лишь морока! Мутник держит кто-то там, в Нави. А может, и сама Навь. Но мы его просто называем темником! Сеть эта выглядит как морщины на теле вындрика (рисунок 67).

Но и это ещё не всё. Возле каждого насилья в сообществе стоит по брежатому. Это охранники, следящие за тем, чтобы общественная душа – манна – оставалась незапятнанной. Брежатые – мамки-няньки причастников спода. То есть нас с вами. И смотрят они, чтобы ты строго соответствовал «общественной правде». Стоит тебе позволить вольнодумство, как брежатый вяжет тебя виной и ведёт на суд.

Рисунок 67. Мутник, осилья и ток благодати по утокам.

Есть в сообществе и судья. Имя ему живорез. Он сделает из тебя дурака в глазах твоих сопричастников, обратит на тебя их презрение – наколюшку. И ты будешь как жук, приколотый на булавку. Что означает для тебя общественную погибель.

Наколюшка – это орудие вындрика, с помощью которого он действует внутри самого себя. Есть у него орудия и для внешнего воздействия. Они для войны с другими сообществами. И они такие же, как и у личности! С небольшим лишь своеобразием. Всё как в природе. Либо зубы показать. Это вага. Либо мёртвым притвориться. Это ерзунок. Падаль-то не едят. Либо в стаю сбиться, чтобы больше казаться. Это кодлом называлось. До мелочей тут вряд ли распишешь, но образы и так ёмкие получаются.

Об этих орудиях вындрика – ваге и ерзунке – знахарь ещё так говорил: «Вындрик – он двуснастный. Вага – это его достоинство. А ерзунок – хавырка. Вындрик когда может, то достоинством давит. Тогда он кобел (самец). А когда достоинства ему не хватает, падает на спину да хавырку подставляет. Тогда он бабцом выступает (самкой). Тем и сторговывается с окружающими. А коли не хочется хавырку-то подставлять, то в кодло с другими свешивается. И тут уж достоинством опять проткнуть пытается. Чтобы съесть потом».

Может, и не очень культурный образ вырисовывается, но очень доходчивый. Вряд ли учёные-социологи так нарисовали бы сообщество, но для социологов из народа такое вполне допустимо.

А если наколюшка не сработала, то в дело жвало вступает. Это зубы вындрика. Ими он переламывает тех, кто мутит внутри. На внешнем уровне, нам понятном, это самая обычная травля, изоляция, бойкот, санкции.

Проскочить осилья мутника просто невозможно. Это места испытаний нас. Испытание в укладе Спаса называлось крестом. От их происхождения зависит наше довольство – хабара. Прошёл крест – получи, не прошёл – иди на суд. А как хабара даётся? Вот тоже вопрос!

Наставники говорили, что в каждом сообществе есть свой Родник благодати. Откуда он? Из Нави? Нет! Это же благодатный родник. Благодать Божья! Родник – сердце спода! «Где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди них», – сказано в Евангелии. Это соответствует тому, о чём говорили и наставники. Всякое сообщество, так или иначе, – во имя Божье! И в нём Сам Господь через Родник благодати присутствует. Когда зарождается сообщество, в нём тут же разверзается родник. Он рядом со стягом. Мы идём на стяг-сласть по договору, писаному в нашей законной душе. Помнит душа тот договор, согласно которому она свои уроки получить должна.

Так вот, под стягом и расположен родник. Его Светом называли. Свет – всякому рождению попутчик. Свет определяет время жизни сообщества. Прямо как у китайцев юань-ци. Исчерпалась она, и человек уходит. Свет – благословление Горнее! Но этот источник не вечный, чтобы мы осознали, что от Вечности оторваны. Потому не может быть вечной жизни ни для тела, ни для спода. Мы с вами входим в общество не только за уроками, но и «за силой». Так как ведомо нам, что там, в споде, есть Родник с благодатью. Влечёт нас Свет спода, хотя в себе Свет имеем. Но нет пророка в своём отечестве!

Но тут может возникнуть вопрос: почему тогда Свет не приберёт темник? Ведь он только и озабочен, чтобы перекачивать благодать из мира Яви в Навь. А потому, что он может взять больше! Десять, сто, тысячу человек пришло на сласть. Это десять, сто, тысячу родничков Света влилось в сообщество. Что гораздо сытнее, чем просто Свет спода. Тем более что немалая часть Света также темнику достаётся.

Кстати, нас тоже привлекает не только родник сообщества, но те же десять, сто, тысячу родничков Света, влившихся в спод. Они видятся нам силой немереной – ратью. Вроде как войдём в сообщество – и его силу обретём. И это так! Тут хитрая игра! Себя потеряли, силу свою отдали, но силу сообщества приобрели. Стоит кому-то извне нас зацепить, вындрик-зверь воюет его. И кажется нам, что это мы такие сильные.

Имеет ли сообщество в своём составе лицедея, подобно личности? Конечно, имеет! Ибо никому ещё не удалось увидеть истинное лицо спода. Он напрочь лицемерен. Ощутить суть его удаётся каждому, но он не соответствует облику сообщества. От лицедея зависит одеяние общества, его приличие – благоразие. Примером подобного благоразия может выступать конституция. Конституцию можно охарактеризовать как некий договор между населением и государством, где определяется порядок формирования государства и взаимоотношение сторон. Это, как говорят, основной закон государства. Но в очах Спаса это благораз, или кафтан общественный, который благо разит всякого. Негоже сообществу в «грязных» одеждах ходить. А потому оно всегда благоразно. Попробуйте найти хоть один спод, который заявится на то, что он пришёл пообедать другими!

Есть в обществе и лгало с подлыгалом. Они – стряпчие вындрика. Закрутят всё так, что и сам себя не узнаешь потом. Есть у сообщества сука, которая дремлет до тех пор, пока в ней нет нужды. Есть пестун, постоянно твердящий: Abyssus abyssum invocat – «бездна взывает к бездне», предупреждая тем «неразумных», чтобы они не забывались; Actum ut supra – «поступай, как выше (раньше) указано»; De minimis non curat lex – «закон не заботится о мелочах»; Corrige praeteritum, praesens rege, cerne futurum – «Исправляй прошлое, руководи настоящим, предусматривай будущее»; Quod licet Jovi non licet bovi – «Что можно Юпитеру, нельзя быку». Все эти наставления звучат в нас так, что кажется, что мы с ними родились. Нет смысла повторяться об этих составных. Они описаны в личности. Но есть ещё в вындрике пару составов, которые не были упомянуты в рассказе о ватоле. Вот их и опишем.

Это прежде всего некое образование, сродное пестуну общественному. Жаба, или повитуха общественная. Она всё время повивает нас нитью дремучей (сонной), чтобы потом передать под влияние пестуна. Всё во благо спода! Учить не повитого сном очень и очень непросто. В современном обществе это называется «социализация человека». В ней участвуют детсад, школа, армия, церковь, искусство. Всё это проявления жабы? Да! Это она! Увидеть жабу намного сложнее, чем пестуна. Последние видны за каждым нашим убедительным высказыванием в отношении правильного и неправильного, в упрёках о невоспитанности и бескультурье. В этих словах: «Как? Ты такой невоспитанный!» – и есть проявление и воспитание пестуна.

А вот жабу увидеть потому тяжело, что нить дрёмная действует как анестезия. Но присмотрись – и она раскроется тебе. А раскроется – перестанет вязать тебя. Ты очухаешься, и пестун уже не будет властен над тобой.

Надо сказать, что хоть она и жаба, но не мерзкая и злая! В народных воззрениях жабой часто звали бабу-повитуху. Это её образ. А ещё жаба – нечто домашнее. Домахой её и звали. Так что до поры жаба делает доброе дело. Она из зверя навского творит человека общественного. Дабы он смог свои уроки получить! Но не больше! Из зверя навского – зверя общественного! Зло ли это? Нет. Добро в меру. Ты сыт, в тепле, сообществом храним. Но однажды ты созреешь, и тогда ты увидишь, что сообщество только и делает, что пытается тебя оскотинить. Нет, ты, пожалуйста, ешь, пей, развлекайся, но не думай о чём-то этаком! Как тут опять не вспомнить М. Волошина и его произведение «Путями Каина»! Не бесспорное в глазах мира, но очень совпадающее с «наукой» Спаса:

Из всех насилий,

Творимых человеком над людьми,

Убийство – наименьшее,

Тягчайшее же – воспитанье.

Правители не могут

Убить своих наследников, но каждый

Стремится исковеркать их судьбу:

В ребёнке с детства зреет узурпатор,

Который должен быть

Заранее укрощён.

Смысл воспитанья –

Самозащита взрослых от детей.

Поэтому за рангом палачей

Идёт учёный Комитет

Компрачикосов,

Искусных в производстве

Обеззараженных

Кастрированных граждан.

Человеком не стать в сообществе! Сообщество – кошара! В нём только можно лишь скотиной быть! Даже дозрев до человека. Не больше и не меньше! «Хлеба и зрелищ!» – требует народ! «Хлеба и зрелищ? Пожалуйста!» – отвечает общество. И потчует оно тебя хлебом и зрелищами. Всё, что хочешь! Только не вздумай творить! Лишний раз повторимся для социологов: сообщество – не группа людей, имеющих общие интересы, но живое существо.

Именно творчество говорит о том, что ты стал созревать. И теперь ты, чтобы творить, начнёшь требовать свою душу, отданную в залог сообществу. Вот это ему, вындрику, ну никак не подходит. И тогда он просто стремится обыдлить тебя, сделать животным. Хочешь собирать солдатиков? Нет! Хочешь шить красивую одежду? Нет! Хочешь писать картины? Нет! Выживать надо, а не баловством страдать! Времена тяжёлые!

И тут у сообщества есть ещё услужники, стоящие на его страже, – канюки, или коршуны. Они вселены в людей, это сообщество составляющих. Люди ведь тоже составные вындрика. Эти канюки кидаются на горе-творца и заклёвывают его, заканюкивают.

Древнейшая

Из государственных регалий

Есть производство крови.

Судья, как выполнитель Каиновых функций,

Непогрешим и неприкосновенен.

Убийца без патента не преступник,

А конкурент:

Ему пощады нет.

Кустарный промысел недопустим

В пределах монопольного хозяйства.

Канюк есть разновидность брежатого. Разница лишь в том, что брежатые блюдут общую мораль, а канюки убивают именно творцов. Примеров таких канюков очень и очень много. Вот начинающий модельер творит что-то своё. И вот маститый мэтр, уже состоявшийся. Он даёт нелестную оценку этому творчеству, чем на корню подрубает его. По сути, он кричит: «В стойло!»

Но ведь он же тоже творец? Нет! Он «убийца с опасной грамотой». То есть охранной грамоткой, которую лицензией ныне зовут. На хабару он своё творчество променял. Истинный творец подобен волхвам древности! Он не боится могучих владык. Помните, как у Пушкина? А этот канюк обласкан владыками и с их руки кормится. Но и служит он исправно в деле оскотинивания общества.

А ещё в составе спода имеется толмач – переводчик и бирючий – глашатай. Говорили мы о них уже в личности. Они посредники между мной и душой общества. И они перетолковывают в мир речь нашу на общественный лад. Вроде я говорю, но слова не мои. Это толмач толкует слова мои, а бирючий вещает их. Вот и выходит, что если я под покровом общества, то нет речи моей. Невольная она! Меня при всём желании не услышишь. Толмач с бирючим говорят! В современном обществе толмача с бирючим называют четвёртой властью. Если присмотреться к СМИ, несложно будет вычленить толмача с бирючим.

Есть много истин, правда лишь одна:

Штампованная признанная правда.

Она готовится

Из грязного белья

Под бдительным надзором государства

На все потребности и вкусы и мозги.

Её обычно сервируют к кофе

Оттиснутой на свежие листы,

Её глотают наскоро в трамваях,

И каждый сделавший укол с утра

На целый день имеет убежденья

И политические взгляды:

Может спорить,

Шуметь в собраньях и голосовать.

Из государственных мануфактур,

Как алкоголь, как сифилис, как опий,

Патриотизм, спички и табак, –

Из патентованных наркотиков –

Газета

Есть самый сильнодействующий яд,

Дающий наибольшие доходы.

Ну вот, описание сообщества худо-бедно мы сделали. А теперь очередной раз главный вопрос: для чего? Для того, чтобы бороться с Вындриком? Или нет? И почему сообщество – зверь? Плохо ли это для нас или хорошо? Из всего вышесказанного становится ли что-то более ясным?

Увидели вы или нет? Тогда скажем мы. Нет, сообщество – ни плохо, ни хорошо. Это, как говорили наставники в Спасе, колесница, в которой мы до места своего подвига доехать должны. И таких колесниц много и премного. Так что сообщества неизбежны! Они для роста нашего. Потому нужно быть в Споде и соответствовать ему! Если же тебя не устраивает по сростам течь, то поднимай свой стяг и создавай своё сообщество, свой мир, коли сил хватит. Тут ты князем будешь!

Бесовское же в сообществе есть однозначно! Сколько человечество ни пыталось сотворить «мир Божий», он «без» выходит, бесовским. Нет в нём полноты равной. Кто-то в нём всё равно «без» оказывается. И как бес, мутит против того, кто имеет. Прямо антиглобалист какой-то! Или революционер. Значит, бесы – это мы? Мы! Это мы же делаем как лучше, а получаем как всегда. Потому что лишены, «без».

А тогда Навь кто? Тоже бесы. По отношению к нам, временно живущим в Яви, временно живущие в Нави – бесы! Света и тепла лишённые. Вот они и хитрят, схемы преступные мутят под названием «сообщество». Как мы хитрим и мутим против! Неважно, против кого. Наверное, не найдётся ни одного человека, который ни разу в своей жизни не был бы против. Только всякий противник «без» и бес! Противник же всякий, кто резаком по миру махнул.

Не забывайте, говорил наказитель, колесо крутится! И однажды, пусть нескоро, нас тоже назовут бесами. Помните евангельскую притчу о мудром домоправителе, который, узнав, что его скоро уволят, списал должникам часть долга, тем самым заработав их расположение? Будьте по отношению к Нави как этот домоправитель. И тогда Навь не будет пугать вас и обещать съесть. Вежественность – основа! И вежественность к бесам? Нелепо звучит, но говорит о многом!

Когда мы стремимся сберечь себя от Нави, то стремимся скинуть её «со своих плеч». Но оторвавшись от «мучителя», мы становимся богом, который начинает требовать поклонения. Скажете, нет, не так? Это пока не уязвят вашу божественность. Вот и воюет Навь против новоявленного бога. Странно это звучит, но бесы тебе напоминают о твоём богоборчестве! И идёт война! И нет конца войне! А начни колесом катиться, так, чтобы верх и низ слились, – война и прекратится! Война только от тебя зависит!

А то, что «львиная доля» князю достаётся, не возмущает вас? Возмущает! Мы жаждем по справедливости! Только странная у нас справедливость получается! Всё больше на орудие возмездия смахивает. Нет в ней «ровно». Вон лорд-протектор Англии Оливер Кромвель тоже из левеллеров был, из уравнителей. Но став диктатором, жестоко подавил национально-освободительные движения Ирландии и Шотландии. Всё по справедливости. Во время всякой революции из «чувства высшей справедливости» рубят налево и направо головы. Нет в нашей справедливости ровности. Одна ревность! Но мы есть сообщество. Значит, и в нём нет ровности. Сообщество ревниво! Оттого и бдит угрозу себе изнутри и со стороны. И муть вокруг себя пускает – потьму.

Всё это черты зверя. Каждый из нас от зверя к человеку восходит. Сообщество же останется зверем. Но мы, не покинув его, не станем человеками. Человек может состояться только вне сообществ. Он над ними. Вот и мета простая. Если я не воспарил над обществом, если я получаю от него, то не человек я. Может скотина, может житель, может людина.

Но и это ещё не всё о природе человеческой и сути сообщества.

Вот лоб. Здесь находится престол. На нём восседает князь или князья. Всё по договору. Рядом с князем сидят престольные. Силовые линии спода идут через них к князю. От горжи ко лбу. А могут ли оные быть нарушены? Конечно! И что тогда будет? Да просто общество перестанет быть телегой. Ведь в спод мы идём ради сытости и хабары, и чтобы доехать в нём до подвига своего. Но спутались все токи общества, и стало оно худым. Тут уж не до довольства. И не довезёт оно меня туда, куда мне надо.

Худое общество похоже на щуку, рака и лебедя из басни Крылова.

Когда в товарищах согласья нет,

На лад их дело не пойдёт,

И выйдет из него не дело, только мука.

Однажды Лебедь, Рак да Щука

Везти с поклажей воз взялись,

И вместе трое все в него впряглись;

Из кожи лезут вон, а возу всё нет ходу!

Поклажа бы для них казалась и легка:

Да Лебедь рвётся в облака,

Рак пятится назад, а Щука тянет в воду.

Кто виноват из них, кто прав, – судить не нам;

Да только воз и ныне там.

Сказились токи Вындрика – спод рассыпается, сообщество слабеет, и его легко съедают другие сообщества. Они кидаются на него скопом и без малейшей жалости. Присмотритесь, и вы увидите тому немало примеров.

Но почему нарушается ток общества? Из-за воздействия снаружи? Нет! Только воздействие изнутри способствует тому, что общество худеет. Оказывают его «чужие среди своих». Они враги Споду. Но враг врагу рознь. Внутренние враги сообщества не одинаковы по своей сути. Явные враги открыто идут против сообщества. Их в укладе называли варягами. По-нынешнему – диссидентами. Диссидент (инакомыслящий) – человек, отстаивающий взгляды, которые напрочь расходятся с общепринятыми. Но сообщество с ними справляется довольно легко, ограничивая и изгоняя таковых. Потому они лишь только стопорят ток Спода, но не вяжут его в узлы.

А есть враги сообщества более опасные, чем варяги. Они-то и оттягивают на себя ток общества, кускуя его. Их в укладе называли ворами, или залыгами. Чаще всего ими становятся престольные, кто к короне близок. Про них говорят: «Век при дворе – и сам немного царь».

К примеру, вот некое сообщество. Во главе его князь. Престольные его министры. Но всей ли душой они с князем? Зачем стали они под стяг? Чтобы стягу служить? Или другие цели у них? Может, этакий залыга (лгун) сам в князья метит? Метит! Вот и тянет на себя! Видели вы таких «князьков», которые «под шапкой» какого-либо спода своё «царство-государство» творят? А мы видели! Утверждают они, мол, Бог высоко, царь далеко, а я здесь хозяин! И вопреки споду своему в свою дуду дует! Но шапку споднюю носит!

Взять хотя бы нашу страну. В какой-то области нехватка врачей. И вот престольник, что во главе области, льёт слёзы перед князем, мол, всё плохо! Ещё немного – и низы против верхов пойдут.

Князь слушает. Головой кивает! И говорит: «Решить!»

Престольный уходит с преклонённой головой, а на месте говорит желающему взять на себя покуту врачебную: «Нет! Нам не нужны врачи!»

Вот и разрыв. Вруб на теле вындрика. И утекает он в эту дыру. Перестало сообщество быть телегой. Худеет. И вот другие вындрики тут как тут. Ждут, когда ихор (кровь) вындрика во вруб вытечет. И сожрать его можно будет легко!

Бесы ли за этими залыгами стоят? Или же сам залыга бунтует? Бунт! Природа его какова? Дьявол ли дёргает слабого человека? Или сам человек дьявол? Нет! Ответа нет пока! Добро мятеж? А может, зло он? Слово поэту:

В начале был мятеж,

Мятеж был против Бога

И Бог был мятежом.

И всё, что есть, началось чрез мятеж.

Из вихрей и противоборств возник

Мир осязаемых

И стойких равновесий.

И равновесье стало веществом.

Но этот мир разумный и жестокий

Был обречён природой на распад.

Чтобы не дать материи изникнуть,

В неё впился сплавляющий огонь.

Он тлеет в «я», и вещество не может

Его объять собой и задушить.

Огонь есть жизнь.

И в каждой точке мира

Дыхание, биенье и горенье.

Не жизнь и смерть, но смерть и воскресенье –

Творящий ритм мятежного огня.

Мир – лестница, по ступеням которой

Шёл человек.

Мы осязаем то,

Что он оставил на своей дороге.

Животные и звёзды – шлаки плоти,

Перегоревшей в творческом огне:

Все в свой черёд служили человеку

Подножием,

И каждая ступень

Была восстаньем творческого духа.

Лишь два пути раскрыты для существ,

Застигнутых в капканах равновесья:

Путь мятежа и путь приспособленья.

Мятеж – безумие;

Законы природы – неизменны.

Но в борьбе за правду невозможного

Безумец –

Пресуществляет самого себя,

А приспособившийся замирает

На пройденной ступени.

Зверь приноровлён к склонениям природы,

А человек упорно выгребает

Противу водопада, что несёт

Вселенную

Обратно в древний хаос.

Он утверждает Бога мятежом,

Творит неверьем, строит отрицаньем,

Он зодчий,

И его ваяло – смерть,

А глина – вихри собственного духа.

Когда-то тёмный и косматый зверь,

Сойдя с ума, очнулся человеком –

Опаснейшим и злейшим из зверей –

Безумным логикой

И одержимым верой.

Разум

Есть творчество навыворот. И он

Вспять исследил все звенья мирозданья,

Разъял вселенную на вес и на число,

Пророс сознанием до недр природы,

Вник в вещество, впился, как паразит,

В хребет земли неугасимой болью,

К запретным тайнам подобрал ключи,

Освободил заклёпанных титанов,

Построил им железные тела,

Запряг в неимоверную работу:

Преобразил весь мир, но не себя

И стал рабом своих же гнусных тварей.

Настало время новых мятежей

И катастроф: падений и безумий.

Благоразумным:

«Возвратитесь в стадо»,

Мятежнику:

«Пересоздай себя».

Сила, которую удит Навь с помощью сообщества, и так в Навь течёт. А врубы куда ведут? Тоже в Навь? Но зачем Нави своё же создание портить – сообщество? Да, проще всего закрыть это вопрос бесами. Они во всём повинны! Но это перекос! А там, где перекос, перекосу и быть! Нет, тут что-то неладно с дьяволом. В чём причина мятежа и последующего за ним разрушения? Нет ответа пока!

Так или иначе, но сообщество борется за себя путём борьбы с коррупцией. Нерусское, но так хорошо всем нам известное слово «коррупция» (от лат. corrumpere – растлевать, лат. corruptio – подкуп, порча) – понятие, обозначающее обычно использование должностным лицом своих властных полномочий и доверенных ему прав, а также связанных с этим «официальным статусом авторитета», возможностей, связей в целях личной выгоды, противоречащее законодательству и моральным установкам. «Порча» и «противоречащее законодательству и моральным установкам», то есть в укор душе вындрика, – здесь ключевые слова!

И кто из нас упрекнёт сообщество в том, что оно пережёвывает залыг? Безвинные люди, мол, пострадали? Отнюдь! Всё это разговоры для нищих! Всякое сообщество – зверь! Хоть демократическое, хоть диктатура! Просто одно с «чистым ликом» – благоразное, а другое «вуглем замазанное».

И вновь встаёт вопрос: зачем мне это нужно? Зачем мне зреть в состав общества, в его ток, отвлекаться на залыг? А затем, что я пытливый! Увидев ток, я узрю Замысел! Не сразу, но… И не для того, чтобы тут же это всё перепродать. Но чтобы не стать затычкой самому себе же!

Всё в жизни кажется просто! Бьют – беги. Но лучше отвечай! И многие готовятся годами, чтобы ответить! Но однажды они начинают подозревать, что не всё то золото, что блестит! Что мало «отбил – ударил». Нужно видеть течение, заторы, водовороты. Всё это игра! А «боец» – слишком узкое поприще. Кто бьёт, тот будет бит в ответ. Как быть в игре, но вне игры? Только окунуться в ток!

Нельзя ударить просто так! В ответ получишь непременно. Это к желающим овладеть колдовством и отомстить обидчикам. И лишь там, где «мир рвётся», открывается… Что, мы не будем говорить. Просто открывается.

– А как же эти привороты, отвороты, привлечение денег?

– Для потехи! Утешить себя!

– Но они же работают?

– Конечно, работают! Ты же вызвал испытание ими на себя! Вот оно и заработало. Жди прибавки. Только станет ли тебе от этого легче? Прибавка всегда к тяготам!

Мир же рвётся тогда, когда поруха, или зло, которого мы все носители, из «корзины» выплёскивается в мир. От натуги нашей, от усилия к себе. Когда одеяло мира на себя тащим. И тогда эта поруха зарезом становится. Зло, выпущенное в мир, – зарез! Вот он и режет мир окружающий. Так и образуются врубы.

На поруху не применишь силу. Ну несёт её человек в себе, и ею же съедаем. Злится втайне на мир. Эта злоба ему – зло. На пользу ему она. Божья задумка! А выплеснул он поруху в мир – его латать надо. И хоть не ты латаешь дыры, но ты в этом участие принимаешь. В этом смысле каждый швец и мира творец! Вот только чтобы творить, а не вытворять и не растворять, видеть зарез надо! То есть зло с лихвой! Как увидеть его? Не рассуждать, но смотреть, смотреть, смотреть, смотреть. И увидишь!

Ну вот ещё толика маленькая внесена в понимание сообщества. И этого, пожалуй, пока что достаточно будет.

Более того, у большинства из нас существует потребность и неодолимая тяга смешиваться с себе подобными. Сообщество, а в конце концов толпа, для человека воспринимается как нечто спасительное. Индоевропейский корень слова «толпа» – telp – означает «быть ёмким, вместительным»; «толпа» – это некое пространство, вместимость. Сходным смыслом «вмещать в себя» обладает материнское чрево. Толпа, или же сообщество, воспринимается нами как некая мать, в которой мы стремимся обрести защиту от этого «злого» мира и обретаем её. Сообщество делает нас сильней и вроде как защищённей. Но понятие толпы можно соотнести с другой языковой основой, с индоевропейским telk – «толочь», «разбивать». Сообщество, или толпа, разбивает нашу цельность, стирает отличительные признаки. В этом её коварство и двойственность – делая нас сильней, она отбирает нашу силу.

С каждым последующим поражением, а таких поражений нам суждено иметь немало впереди, мы закрепляемся в ловушке свойствá, принимаем ценности общества, занимаемся ими, отдаём все силы на их достижение, но не занимаемся собой. В итоге мы живём не своей жизнью, а жизнью общества. И освободиться от этой ловушки уже не так просто, хотя бы в силу того, что мы просто не видим подмены. Вроде я – это я, а на деле «я» уже нет. Есть общество. Осознав эту подмену, увидев эту ловушку, мы сделаем маленький шаг к возвращению себя, к возвращению своей силы жизни. А как же тогда общество? Оно останется. Говоря о ловушке свойствá, предки не призывали к революции, не стремились разрушить сообщество. Это неразумно и не нужно. Разрушая ловушку свойствá, мы просто переходим на другой уровень взаимодействия со сподом. Старики учили: с обществом можно взаимодействовать, не завися от него, не отдавая ему свою силу и себя самого и не преследуя его цели!!!

Живи по народной мудрости: «Моя хата с краю, ничего не знаю». Это самый лучший образ сосуществования с миром. И тогда ты не будешь уловлен обществом, да и «укусить» тебя за непатриотизм оно не сможет.

Как-то раз почтенный казак Панас спросил у старого Хлыста, правда ли тот имеет подход к жизни «моя хата с краю».

– Истинная правда, – сказал Панасу Хлыст. – И тебе того желаю.

– Дурное дело! – возмутился Панас.

– Почему же дурное?

– А кто же тогда будет печься об общественных делах?

– Да, Панас, – молвил Хлыст в ответ. – До седин дожил, а дальше носа не видишь. Эта поговорка наших предков весьма хитра. Говоря «Моя хата с краю», я свидетельствую, что я живу с краю, но в одной станице с миром. У меня нет ни права, ни желания вмешиваться в жизнь моих соседей, пока меня об этом не попросят. Но мне небезразлично, что происходит в моей станице. Моя хата с краю, и это значит, что именно мне уготовано судьбой первым встретить и друга, и врага, которые направят свои стопы в нашу станицу.

Подобному взаимодействию с обществом нужно научиться. Овчинка выделки стоит! Потому как в сообществах есть для нас нечто важное, что так тянет нас в них. В них есть люди!!! Ведь вся наша жизнь наполнена переживаниями, связанными с людьми. Для нашей души нет времени. И мы помним тех, перед кем нам стыдно, кто должен был нас оценить, но не сделал этого, кого мы бросили и кто бросил нас, кто лишил нас покоя. Помним так, будто они стоят перед нами сейчас. Все эти переживания связаны с поражениями в каких-либо битвах, поражения же связаны с теми людьми, которые остаются в наших переживаниях. Все же битвы ведёт наша душа. Их необходимо выиграть! А люди, участвующие в этих сражениях, являются обязательной частью моей работы над самим собой! Они помогают мне извне, помогают мне победить, давая образы для размышления. Потому-то они нам так и нужны, и для этого мы идём в сообщества. Настоящая учёба возможна только «в людях» и «на людях», что не однозначно сообществу. Эту разницу нужно увидеть. Тогда можно взять в обществе свой взяток, избежав ловушки свойствá.

Хотя сделать это непросто. Ведь прежде всего, как данность, мы все уловлены в другую более сильную ловушку – в вещественность! Ловушка свойствá – всего лишь вкладыш в эту коварную ловушку. Придя в этот мир, мы быстро забываем, кто мы и откуда. Примерно в три года вещественность этого мира поглощает нас настолько, что мы всерьёз начинаем относиться к ней. И кроме этой «объективной реальности, данной нам в ощущениях», для нас больше ничего не остаётся, только подспудная память о другой действительности, которая со временем становится всё бледнее и бледнее. Мета же того, что мир затянул нас в себя и что мы бьёмся за место во плоти, – это оценка всего того, с чем нам приходится столкнуться. В том «ином» мире, где живут души, можно пользоваться, что равнозначно извлекать пользу, но оценивать там нельзя. Там этого просто нет и быть не может, там отсутствует оценки типа «лучше – хуже», «выше – ниже», «достойно – недостойно».

В мире же вещественности непременно имеется своя цена для всего. И в соответствии с ней выстроена общественная лествица, в которой одни ниже, другие выше, а «я» в этой лествице всегда превыше всех. Ценность – принадлежность этого мира. А вот польза относится к мирам, где живут души. «Ценно» и «полезно» – для нас не одно и то же. В гуманитарных науках под ценностью понимают базовые установки общества, социально одобряемые и разделяемые большинством людей представления о следующих категориях: добро, зло, справедливость, красота, власть и др. Ценности в обществе не подвергаются сомнению, хотя о них и спорят! Они служат «одним из механизмов социального контроля общества и в этом перекликаются с нормами». А нормы, в свою очередь, – это предписания, требования общества в виде правил и образцов поведения. Из сказанного выше видно, что ценность того или иного неразрывна от общества, а корень её – в вещественности мира.

Преодолеть ловушку плоти – пожалуй, самый большой подвиг, и вряд ли это можно сделать вот так сразу, просто решив это для себя. Но осознание подобной ловушки – уже для нас немалое! Потихоньку научаясь «выходить за плоть» своим осознанием, мы ослабим силу этой ловушки. И может, однажды она ослабнет и если не отпустит, то позволит выходить в иномирье за своими взятками. Для этого нужно принять яростно то, что есть не только телесная действительность. Именно принять, так как её существование допускаем мы все, но, похоже, этого мало. Пока же мы оцениваем других и требуем от них оценки себя (то, что в современной психологии называется самоактуализацией и является высшей ступенью в иерархии человеческих потребностей – быть оценённым). И это значит, что плоть для нас несравненно больше души, и многие чудеса, душе присущие, в связи с этим просто нам недоступны.

Смысл, кроме всего прочего, убивает видение мира. Если наше сознание заполнено образцами, то в нём остаётся очень мало свободного пространства. Это свободное пространство сознания в Спасе называли варкой. И это та часть сознания, которой мы хозяева. Всё остальное не наше. Если мы не увеличим пространство варки, то вряд ли сможем дальше изменять себя и решать что-то большее. Нам под силу будет только то, что мы имеем сейчас. Но почему-то это как раз нас и не устраивает. Каждый хочет большего, хотя далеко не каждый хочет стать Наполеоном.

А кто-то скажет, что ему вполне хватает и того, что он имеет. Но даже то, что мы имеем, мы порой не можем охватить. Пожадничали, захватили побольше и постоянно проигрываем свои битвы. Чтобы оказаться в них победителем, однозначно лишь одно, – нужно быть лучше. Не лучше других, но лучше, чем я есть, на сей час. Вот для этого и нужна нам варка чуть побольше, чем мы имеем её в данный миг. Варка – это некая «кастрюля», в которой помещены образы сознания. Их может быть один, два… десять, тысяча. И, соответственно, мы можем решать задачи большие или маленькие, в зависимости от размеров варки. К великому же сожалению, мы в большинстве своём имеем очень маленькую варку. Она обильно заполнена знаниями «на всякий случай» и «чтобы в грязь лицом не ударить». И поэтому значительная часть мир просто выходит из-под нашей власти и ускользает из поля нашего видения.

Вы, наверное, часто видели подобное? Чем можно объяснить, например, такой поступок? Вы выходите из лифта, причём не первым, а третьим. Ожидающая внизу лифт старушка вместо того, чтобы дождаться, когда все выйдут, врывается в этот лифт, будто он без неё уедет. И тут она сталкивается с вами. Но самое интересное здесь – это её возмущение: «Ой, ты чего это по сторонам не смотришь?» Не странно ли? Странно! Как принято? Выпусти всех, а потом заходи. Да иначе и невозможно. Но нет. Старушка летит в лифт, по ходу давя всех подряд. Она просто не видит большой кусок этого мира, она не видит то, что перед ней, так как вся насыщена образцами. Старшим надо уступать! И этот образец превыше разумного подхода. А потому для неё есть только дверь в лифт или в автобус, куда она ломится с целью занять свободное место, не видя ничего вокруг.

Знакомое ощущение. Если покопаться в памяти, можно вспомнить многочисленные примеры того, когда мир выпадал из нашего поля зрения. Конечно, в этом могут быть повинны и мрази нашего сознания, но почему-то подобных выпадений с возрастом становится всё больше и больше, и человек начинает со сбоями решать те простые задачи, которые раньше решал очень просто. Преодолеть эту узость можно выходом из общественного смысла в разум, то есть разрушением образцов, попранием наших убеждений. Этим, а именно пребыванием вне жёстких образцов, объяснялась удивительная способность характерников видеть мир намного шире, чем видит его обыватель.

Сделаем отступление в дополнение к вышесказанному…

В спецшколах КГБ знали об этих возможностях не понаслышке и пытались их развивать при помощи различных психотехник и развития наблюдательности. Вот как об этом говорилось в номерных инструкциях КУОС (курсы усовершенствования офицерского состава): «Повышенный уровень наблюдательности – это такая же система оперативно-боевого предупреждения, как и обострённое зрение, обоняние, слух, тактильная чувствительность. Это ключ к повышению оперативной реакции на изменение окружающей обстановки. Тренированная наблюдательность необходима для «схватывания» зрительным полем места событий и мгновенного подсознательного включения боевых оборонительных рефлексов. И чем тренированнее наблюдательность, тем выше активная способность человека уцелеть в боевой обстановке».

Для этой цели пользовались различными приёмами. Начинали с простого наблюдения за предметами, разложенными перед курсантами. Их меняли, переставляли местами, добавляли ещё предметы и многое другое. Задача курсанта состояла в том, чтобы отмечать все эти изменения за короткий промежуток времени. Постепенно время показа сокращали до одной секунды и ставили задачу проползти, пробежать, провести рукопашную схватку, а затем описать увиденное. Со временем такие тренировки становились реже, но курсанта в любую секунду могли спросить, что он видел, слышал, нюхал, ощущал. Это приносило должные результаты.

Но самые лучшие приобретения давала жёсткая необходимость. Здесь видение раскрывалось простой формулой: «Хочешь жить – умей вертеться». Оперативный поиск, боестолкновение непредсказуемы. Их сравнивали со стихией, которая так же непредсказуема. И вести их в образцах, то есть пользуясь чёткими инструкциями по каждому поводу и шагу, просто невозможно. Ведь бой – это неопределённость! Он как жизнь, которая всегда больше любой инструкции. И здесь приобретённые готовые знания отшибают «чутьё», столь необходимое для выживания. В боевой обстановке действие по образцам приводит к погибели! Хочешь жить – выкинь всё лишнее из сознания, сделай варку намного больше, и тогда у тебя есть возможность остаться в живых!

Для того чтобы обрести власть над неопределённостью, необходимо освободить себя от… благоприобретённых ограничений. И для этой цели хорошо использовать игры, так как игра даёт бесценный опыт раскрепощённости и естественности, приобщает к искусству «отвечать без подготовки». А ещё игра хороша тем, что позволяет научиться видеть образцы в нашем сознании. Если же вся твоя жизнь станет игрой, то ты всё время будешь «в науке». Каждый миг для тебя будет откровением. И каждый миг будет для тебя живым! А значит, и ты будешь живым.

Одно из интереснейших явлений, открытых психологами, состоит в том, что осознание возникает при затруднении. Это так называемый феномен Клапареда: автоматизированные процессы осознаются только тогда, когда нарушается их течение. Ежедневно мы застёгиваем пуговицы в большом количестве. Это привычное движение, которое мы не осознаём. Осознание же этого простого действия может быть вызвано только неожиданным затруднением: слишком узкой петлёй, необычайно большой пуговицей, больным пальцем. И психологическая подготовка бойца, а значит, его рост, начинается с испытания, то есть со встречи и осознания нового. Не о том ли нам говорит и «народная психология»? Трудности, или любые испытания, выкидывают нас в разум. Способность думать, мстить – основная черта разума. Начинается же разум с первены, или с нового, куда нас закидывает жизнь. Новое – это то же самое ощущение опасности. Она, опасность, пробуждает нас от спячки. Быть в разуме – значит выжить, то есть стать победителем!

В последнее время приобретает всё большую известность такое направление в психологии, как нейрóбика. Это психологический тренинг, выстроенный исходя из утверждения нейрофизиологов о том, что, как только наши дела доводятся до автоматизма, начинается атрофия мозга. Нейробика призвана сломать автоматизм в нашей жизни. Наш мозг, по словам нейрофизиологов, – «ленивая сволочь». Он стремится снизить затраты энергии на ту или иную деятельность путём создания своеобразных макросов – программ, которые мы выполняем по шаблону.

Если послушать нейрофизиологов, то они скажут нам примерно следующее…

Биолог Ричард Симон в начале позапрошлого века назвал эти программы энграммами – физической привычкой или следом памяти, оставленным повторным воздействием раздражителя. Энграммы можно представить в виде тропинок, которые нейроны протаптывают в вашем мозгу, выполняя одно и то же действие. Чем дольше мы выполняем его, тем меньше энергии затрачивает на это наш мозг. С одной стороны, это отличная суперспособность – действительно, зачем тратить лишнюю энергию для осуществления однотипных действий? Однако обратная сторона этой способности – снижение пластичности нашего мозга, что сказывается на… Скажем словами наставников Спаса: на внутреннем огне. Он гаснет! Может, и неправы (а может, и правы) нейрофизиологи насчёт атрофии мозга. Но однозначно они правы в том, что обыденное делает человека косным и тушит его.

Да, воистину верна старая поговорка, о том, что всё новое – это хорошо забытое старое!

Отступление о Хороводе

Наверное, именно тут мы и упомянем о затронутом в своё время Хороводе. Может быть, помните, когда мы описывали упражнение под названием «старость», Хоровод был упомянут там? И здесь, вкупе с обществом, ему будет самое место. Почему с обществом? Потому что многие говорят об устроении справедливого и счастливого общества. Подняли этот вопрос и мы. Хоровод же как-то в нашем сознании связывается с единым порывом, единым движением, с согласием. Разве это не те черты, которыми мы наделяем справедливое и счастливое сообщество? И можно ли создать пусть хоть маленькое, но сообщество по образу и подобию Хоровода?

А вопрос-то очень и очень непраздный, непростой и так нужный для понимания Спаса. Особенно он нужен тем, кто в прослед его вступил, кто не моды ради на «духовное развитие и пробуждение» Спасом увлёкся, но кто воистину алчет и жаждет.

Наставники Спаса говорили своим выкормышам, что «я» наше – это то, что вызволяет нас из тимения мира. Тимение – это болото, грязь, топь. К великому сожалению нашему, мир – топь. В меру уютная, в меру сытная, в меру тёплая, но топь есть топь. Мы не знаем покоя, стремимся вырваться из неё. И тут только поиск «я» нам подспорье. Все остальные потуги, будь то очищение, пробуждение, духовное развитие, – лишь ходы в бесконечном лабиринте. Куда они ведут? К очередному повороту. А за поворотом – новый ход до нового поворота, и снова ход, и снова поворот, опять ход, опять поворот. Тут «я» лишь нас спасёт! Из тимения оно выведет…

Но почему мы не ответили, куда нас «я» выводит? Почему многоточием оборвали слова свои? А потому, что «я» ведь тоже лишь обманка! Об этом говорили мы уже!

Ну раз вновь разговор пошёл о призрачности «я», то нужно поглядеть, чего там другие говорили об этом. Иранский мыслитель Мулла Садра (1572–1640) в своём учении утверждал: «Человек не вид, а множество видов. Даже каждый индивид каждый день представляет собой иной вид, чем вчера». Данное суждение открывает вторую сторону личности в исламе, тесно связанную со средневековыми и мистическими представлениями – с утверждениями о химере «я». Истинное ирфаническое (мистическое) познание заключается в том, что «я» есть дух, душа или нечто ещё. Но по сути бытийно «я» не существует, поскольку истинное «я», единственная подлинная личность в бытии – только Аллах. Достигая предельного самопознания, обретая своё «я», ирфан (мистик) осознаёт себя каплей, возвращающейся в море божественного бытия. Ирфан достигает истины, соединяется с ней и растворяется в ней.

Не станем высказывать свои суждения по этому поводу. Продолжим о своём. Спасительное «я» становится тимением, как мир когда-то стал таким, по сути. Как это понять, как разобраться с сим? На то у стариков такой ответ давался…

Вся хитрость – в Хороводе! И он есть то, что мы однажды потеряли, что пытаемся всё время вернуть, о чём грустим, о чём тоскуем без конца. Ведь мы сюда сошли все в Хороводе и возвратиться назад можем только в нём. Но что такое Хоровод? Как мы его себе представить можем?

Наверное, как совокупность всех и вся в согласии едином. И тут кто-то возразит, мол, не может быть Хоровода. Каждый сам за себя! Будьте трезвыми! Я для них, а они мне в морду! О каком Хороводе тут можно говорить?! Прямо скажем, ни о каком!

Но Хоровод – совсем иное! Он не сборище и не сообщество! Он то, что мы называем током жизни. Он есть всегда! И был всегда! И будет. Он есть без нас. И мы когда-то были в нём. Потом отпали, угодив в тимение, что миром нынче прозываем. Страдаем оттого. Хотим вернуть потерянный сей рай. Но мало призывать вернуться всех в него. Ведь даже взявшись за руки, мы не получим Хоровода.

Само слово «хоровод» состоит из «хоры» и «вода». «Вод» понятен. Вода, ведёт. А что такое «хоро»? Это то, что в философии называют «хора». Данное понятие было введено в философский лексикон Платоном для обозначения перманентного круговорота бытия в себе самом: «вечно движущееся, возникающее в некоем месте и вновь из него возникающее» – вне выхода за собственные пределы» («Тимей»). «Хора» в философии – это «круговое движение вечного бытия в самом себе, движение, не знающее пространственных перемен и не зависящее от перемены». Если углубляться в это понятие и в то, что о нём говорят философы, можно лишь расстроиться, как тот медвежонок Пух из мультфильма, которого «длинные слова только расстраивают». Если же найти нечто подобное хоре в других культурах, то это будет китайское дао. Точнее, Хоровод – это дао. Ни жизнь, ни смерть. Смерть и жизнь – ложь. Истина – лишь Хора, или Хоровод.

Хоровод – это Вечность, Хоровод – это круг. В круге нет места месту и не может быть. Он един. Если же вы поставите точку на окружности, обозначите ей место, то она будет выпадать из него. Круг превозможет точку! И она будет сама по себе, а круг сам по себе. Это только на бумаге можно нарисовать круг и поставить на нём точку. Как говорят, теоретически. Либо круга больше не будет. Точка разорвёт его. Появится пусть изогнутая, но линия.

А в нашей жизни место месту есть. Не так ли? Так! И это очевидно. Место порождает «я», либо «я» порождает место. Всмотритесь: нет «я» без места. Без места я – не я. Уже мы видим разделение. Вот я, а вот не я. Оно же круг единый разрывает. Как только прозвучало «я», Хоровод остался где-то в стороне. Коль в круге я, то кто я? Следующий всего лишь! «Всего лишь»? Нет! Отнюдь! Я круг и есть! Я жизни ток. Я – всё, для «лишь» же места нет уже. Но стоит проявиться «я», как нет больше круга, нет тока, нет Хоровода.

Вот и выходит, что «я» становится однажды той ловушкой, которая не даёт нам быть следующим – следовать, или соответствовать току жизни. А может, и не току вовсе. Может быть, ток – это от нашего недоразумения и бессилия. Наставники говорили о Хороводе, который движется и вечно неподвижен. Загадка!

Остаётся только сказать, кто такой «следующий». Следующий – это тот, кто не встревает. Кто следует. Обо мне ли это? Следую ли я? Не встрял ли, не застрял ли я? Нет, вряд ли это про меня. Я чего-то стóю, я что-то вешу, я не хуже других и где-то даже лучше многих. Не сволочь, не пропойца, не убийца, не маньяк. Я честен, справедлив и не дурней других. О чём всё это? О том, как встрял я, как остановился! Сложно это объяснить. Увидеть легче. Всё сказанное выше обо мне, о «я». И всё, круг разорван. Тут дана оценка моему «я». Если хотите, то мне. А оценка, определение – это выпадение из Хоровода. Хоровод крутится сам по себе, он вечен. Я же где-то вне его, и я конечен. Можно ли быть в силе, будучи выпавшим из Хоровода? Можно, но в иной какой-то силе. Взаймы взятой, что ли. Отдавать её всё равно придётся. А это уже сила с минусом. Силён ли ты, коль отдавать тебе придётся?

Мысль о «следующем» далеко не нова. Может быть, помнит кто-то «Государство» Платона? Там есть такая мысль: чтобы народ был божественно счастлив и чтобы все любили друг друга, нужно, чтобы никто не знал своих родителей! И чтобы родители не знали своих детей. Кто чей отец и кто чья мать? Зачем и кому это нужно, если целью является достижение рая, если цель выходит за рамки здешней жизни, если смысл всей жизни – это мистерия, называемая в казачьем Спасе Хороводом?

Своеобразно, но пугающе и отталкивающе. Уму непостижимо! Весь привычный уклад жизни рушится. Потому не для нас это! Не для нас? Только Платон в своём «Государстве» как нельзя лучше показал следующего. Вне культа предков, вне родовых отношений, вне общепринятых устоев.

Увидели ли вы суть Хоровода? Да? Нет? Но мы всё же подчеркнём её. Когда наставники говорили о Хороводе, они показывали то, о чём наша истинная жажда и томление. Что бесполезно создавать райские сообщества в лесах, в пустынях, в монастырях. Они всё равно будут вне Хоровода. Ведь такое сообщество равнозначно «я». Про него можно сказать «моё», что созвучно с «я». Но остаётся ведь ещё не «я».

А главное в их наставлениях то, что в них показано направление человеческих устремлений. Из тимения к Сароню, от Сароня к Хороводу. И здесь же дано важнейшее упражнение – стать следующим, для которого нет предыдущего, нет последующего, но есть следование и есть настоящее. Тогда для тебя открывается… даже страшно говорить, что! Бескрайние возможности! Для чего? И это тоже открывается вместе с бескрайними возможностями. Так вот и «овладевает» человек Спасом.

Началом этого упражнения является проявление заботы об окружающих. Но это лишь то, что можно назвать прологом к Хороводу. Забота о других вытаскивает наше внимание в мир, удерживает его в нём, заставляет нас видеть всё вокруг. Без этого мы не сможем следовать! Будем всё время застревать в «я». Вот тогда и будут рождаться тысячи притязаний. Мол, меня ущемили, у меня своё мнение! Но то есть проявление слепоты и невежества. Ведь такой всегда выпадает в осадок! Я прав! Или лев! Не в смысле льва – животного, но в смысле левого. Но правый и левый и есть мета выпавшего в осадок и лишённого жизни. Этакий desdichado! То есть незадачливый, злосчастный, горемычный, обездоленный!

Впрочем, весь наш сказ тут об этом упражнении. Об одном и том же с отступлениями об одном и том же. Но не зря. Ибо слышит ухо, да ум неймёт. Сплошь и рядом с таким раскладом дел встречаемся. Сплошь и рядом!

Второе отступление о слабинах, или мытях человеческих, о ловле живы – любе – и о второй душе – ларве

Скажем мы ещё тут пару слов о том, о чём, в силу культурных устоев, говорить не принято, – о наших слабинах. Или, как их называли в Спасе, о мытях. Вопрос очень значимый, чтобы пройти мимо него. Беря ученика в науку, наставники время от времени повторяли ему, и не просто так (!): «Не есть, не пить, не спать, не слабиться!» Что, как правило, вызывало у выкормыша недоумение. Как же так: не есть, когда хочется есть? Как так не спать, когда хочется спать? Не правда ли, такое требование заставляет нас восстать! И покрутить пальцем у виска: в себе ли наставник? Но есть в этом требовании нечто! Есть! И оно напрямую касается нашей Задуми! Неожиданно? Весьма! Но всему своё время! Всё встанет на свои места!

Мы долго думали о природе подвига. Почему один перед лицом опасности оказывается сука сукой, хоть и выглядит весьма респектабельно и весомо, а другой на смерть идёт с улыбкой? Ответа у нас нет и сегодня. Но вот что когда-то нам рассказал один дядька. Почему «дядька»? Если вы знакомы немного с казачьей традицией, то помните, что дядькой у казаков звался пестун-воспитатель. У вас были свои пестуны? И у нас они были!

Так вот, некогда при обучении «высокому военному искусству», говорил этот дядька, наиболее важным была не личная выучка, а слаженность отряда. Инструктора, что обучали этому искусству, говорили, что будь хоть каждый из отряда чемпионом мира по стрельбе, бегу, рукопашному бою, да ещё и начальником генштаба в одном лице, всё равно группа обречена на уничтожение, если она не является единым телом. Вот потому спецы по партизанской деятельности во главу угла ставили не тактику и стратегию, хотя и это очень и очень важно в данной деятельности, не наработку личных навыков, но слаженность. Кто-то нынче скажет, мол, эка невидаль, кто же не знает сегодня о психологической совместимости! И он будет неправ! Не о совместимости идёт речь.

Речь о сучности человеческой и о нашем животном начале. Когда в группе скотина на скотине, все перегрызутся! Скотину, чтобы отряд стал боевой ЕДИНИЦЕЙ, нужно изжить из каждого. Или гнать из группы этакого, даже если он будет семи пядей во лбу. Даже в одном лице он является угрозой выживания всей группы. А как вычленить эту скотину? По мытям человеческим. Это: хочу есть, хочу спать, хочу тепла, хочу ласки, хочу опорожниться, хочу покоя!

Вот тут-то шквал негодования и возникает у «знающих жизнь». Чего только они не скажут! Сами такие были. Сами огрызались да посмеивались многозначительно. А если повзрослеть чуть-чуть, присмотреться немного, то тебя неприятно поразит, что в этих слабинах предатель как раз-таки и прячется! И даже не какого-то там надуманного отряда, но самого себя.

Вот скажите: вас волнует вопрос подвига и предательства? Или у вас другие приоритеты? А вопрос наиважнейший в нашей жизни! Как рождается предательство? И как человек встаёт на подвиг?

Старики говорили, в каждом из нас есть зверь. Имя ему – быдло! И если мы не поставим его в стойло, то он сожрёт нас и примется за других. Ибо он вечно голоден. Какова природа этого зверя? Можно сейчас только принять на веру, что он одерживающее нас порождение Нижнего мира и что зверь этот – враг наш! Но враг ли он? Нет, враг есть. Только кто этот враг, сворачивающий нас в бараний рог? Может быть, Навь тут ни при чём? И этот зверь есть я? Я скорпион, кусающий самого себя? Я враг самому себе? Этот образ является знаком самоубийства. Я убиваю самого себя!

Мы разделяем себя и зверя, живущего в нас. И это связано со зрелостью, или, наоборот, незрелостью души. Чем более она зрелая, тем меньше зверя в ней остаётся. Но и тут есть подвох! По мере своего взросления душа не становится большей противницей зверю. Даже наоборот. Она делается ему матинкой и заботится о нём. Это незрелая душа воюет со зверем. Как говорили наставники Спаса, молодая душа бранится сама с собой. Оттого и кажется, что зверь, или неведомая (тёмная) часть нашей души, воюет против нас. Мы же связываем себя со светлой стороной души.

Но можно ли доверять самому себе, если ты скорпион, кусающий самого же себя? Нет! Ты предашь себя! Да, ТЫ ПРЕ-ДАШЬ СЕБЯ! Ибо не ты одержим зверем, но ты сам есть зверь. Хотя ты можешь даже изгнать некоего зверя из самого себя, как говорит нам культура. Он уйдёт. Но кто уйдёт? И что это за игра с уходами и приходами? А можно примириться со зверем. Стать иже с ним, колесом.

Когда-то наставники спрашивали у своих выкормышей: почему человек ходит по кругу? Стоит убрать ему зрительную привязку, поучали знающие, он всегда вернётся на то же самое место, откуда ушёл. А всё потому, что одна нога короче! Правы ли были старики? Некоторые ортопеды вторят им. Но загадка-то была с подвохом! Она не столько о теле, сколько о двух наших половинках, или о «второй душе». Её называли ларвой.

Ларва, скорее всего, происходит от слова «лярва». Ля́рва (лат. larvæ – привидение, изначально – маска, личина). В древнеримской мифологии лярва – это душа (дух) умершего злого человека, приносящего живым несчастья и смерть. Но под лярвой в Спасе понимали нечто иное. А вот ларвой называли «вторую душу», которой мы приписываем черты бесов.

«Мы все хромы, – говорили наставники. – Светлая наша сторона – это короткая нога! А тёмная наша сторона – длинная нога. Оттого мы и ходим по кругу, топчась на месте. И будет так, пока ноги наши не сравняются. И тогда мы покатимся колесом по пути к Дому!»

Так что надо «поставить в стойло» зверя, чтобы примириться с ним! Для этого надо «умалиться», снизойти к нему. Ибо зверь нападает тогда, когда я выше зверя! Где я усмиряю его, но не примеряюсь с ним. И тут нужно обличить зверя! Зверя не того, что на меня нападает, но того, который унижает иного зверя. Того, что ларвой зовётся. То есть обличить себя самого!

Витиевато всё это, но суть тут есть! Кто мимо неё пройдёт, тот себя не найдёт! Многие задаются вопросом: как достичь тонкости в волшебном? Ищут-ищут, не находят. А всё очень непросто, но понятно! Стать великодушным нужно! Чтобы покрыть Великой душой ларву в том числе. Иначе ты так и будешь в вечном споре с самим собой. И мир на тебя будет огрызаться, постоянно кусая тебя. Ты же для него чужой! Чужих не жалуют. Но ты чужой и для самого себя. Ты же не знаешь себя? Нет. Оттого всё время ищешь это пресловутое «я». И ты сам себя грызёшь в этих поисках. И без них тоже. Оттого и не ведаешь, и не можешь! Печальная участь, не правда ли?

Ну вот, объяснившись о ларве с горем пополам (ниже мы ещё вернёмся к ней!), обратимся вновь к мытям: хочу есть, хочу спать, хочу тепла, хочу ласки, хочу опорожниться, хочу покоя!

Видели вы, как люди входят в автобус? Всегда найдётся тот, кто распихает остальных локтями. Быстрее! Быстрее сесть на лучшее место! Либо же просто сесть на место. И блаженствовать! А видели вы, как посещает отхожие места группа туристов из автобуса? Не идут некоторые – бегут! На крыльях летят. Ссать, ссать, ссать! Бегом, бегом, бегом! Я первая, первая, первая! А остальные меня не волнуют. Хоть мочевой пузырь их лопни! И блаженствовать!

А видели вы таких, которые съедят добрую половину от общего количества еды, предназначенной для семи человек? Они при этом ещё и хвалятся волчьим аппетитом. А наелись ли другие? Обратили ли они на это внимание? Их это не волнует. Так они ещё и с шуточками, мол, в большой семье не это… Не суки ли они, по вашему? По своему – нет. А по тем, кто не такой проворный? Суки! Или всё же миром правит закон дубины?

А приходили ли к вам гости, которые что тот медведь: всё побьют, всё продырявят, всё разнесут? Есть и такие! Как это понимать? Как скопидомничество хозяев, которые дрожат над своим имуществом? Или как невежественность гостя? Можно и так, и так сказать. Но входя в чужой дом, нужно видеть боль и труд тех, кто в этом доме живёт. Пусть даже хозяева скопидомы. Но главное, ты не невежественная сука! Если ты не видишь их труд, их пространство, то как ты можешь претендовать на видение в целом? На некую магичность? Да ещё тогда, когда ты называешься целителем. Нет, ты не способен на это, если не видишь простейшего!

А сон часов так 10–12 в день – что это? Ладно там, женской половине за 35 можно поспать. Это нивелирует лишние эстрогены. Или кошкам. Им по природе велено. Но молодёжь? Жизнь не проспите? «Ты человек, ты и сильный, и смелый, своими руками судьбу свою делай. Иди против ветра, на месте не стой, пойми – не бывает дороги простой».

К тому же можно спать очень вызывающе. Как это? Стоит ли говорить то, что и так все знают? Стоит! Вы прекрасно знаете: иногда мы опорожняемся с таким «грохотом»! Отойди по нужде так, чтобы никто этого и не заметил. Но нет, нас бывает так много! И мы это делаем так, что «переедем» всех и каждого. Спим с вызовом. Едим с вызовом, отдыхаем с вызовом. Всё это меты скотины. Ибо она расталкивает всех около кормушки, чтобы остаться САМОЙ и НАЕДИНЕ С СОБОЙ!

Ладно! Можно слишком долго ходить по слабинам. Но портрет красивый получается. Хочу жрать, хочу спать, бабу хочу, хочу «всё включено»! Кто это, как не скотина? Можно добавить: скотина, живущая в своё удовольствие. Иногда с философско-эстетическим налётом! Мол, не надо мне об аскетизме! Физиология требует своего! Только вот и физиология бывает с вызовом: «подвиньтесь-ка тут».

В общем, гедонист и эпикуреец в своей сути есть готовый предатель! Группник (вернёмся вновь к дядьке, некогда нас поучавшему) должен видеть, сколько съел каждый, но не он, сколько поспал каждый, но не он, сколько отдохнули другие, но не он, сколько килограммов несёт на себе другой, но не он. Всё это – ради жизни на земле.

«Нет, это полный бред!» – воскликнет некто. Непременно воскликнет. Но кто это тут так сказал или подумал? Это рать личности вышла на тропу войны. Лгало и подлыгало, брежатый, пестун, потьма. Ёмкие ребята! Всё охватят, всё разъяснят.

А ещё вы скажете: «Кто угодно, но только не я так по жизни проявляюсь. Я вежественный и мудрый. И бережный! Да и не на войне мы!»

Мы тоже так себя пытались успокоить. Ан нет! Идёт война всех против всех. И война со своей скотиной. Я скорпион, кусающий самого себя. Потому как скотина эта меня уязвляет. Кто-то сказал, что уязвление приходит снаружи. Он прав! А есть ещё левое, есть сверху, снизу, есть сзади, спереди и посередине. Вот и выходит, что всяк толику сути высказывает, на одну седьмую. Так говорил Лесник. Оспорим ли мы других, тех, кто скажет на наши слова «бред»? Хоть да, хоть нет, но скотина-то в нас сидит и нас съедает. Скотина не даёт нам быть «на гребне».

Поучая преемников, наставники в Спасе говорили, что всяк живёт красной жизнью, которая «на люди». Она вся на лице нашем. Но лицо это – не наше телесное лицо. Это лицо нашей личности. Ватола, или личность, как мы уже говорили тут, многогранна. Есть у неё и лицо. Это то самое благоразие, о котором мы говорили выше. Кафтан благоразия и есть лицо личности. Выходим мы в мир только в красном кафтане! Царском! Его-то, как правило, мы и видим друг в друге при первой встрече. Иногда этот кафтан старики называли харитоном. Что вполне созвучно с харей. Что он из себя представляет? Мы перечислим, и вы всё увидите. Хороший семьянин, заботливый отец, любящий сын, защитник природы, принципиально честный, справедливый начальник и тому подобное.

Но есть то, а оно есть непременно, что мы бы не хотели на люди выносить. Это паскуда наша. Изнанка личности и замазанная жизнь. Что к ней относится? Это когда-то украденная книга, скрытая раз-другой часть от общего с кем-то дохода – то, что в народе называется крысятничество. Втихаря подставленная кому-то подножка ради «восстановления справедливости» или испорченное «из благородной мести» имущество. Рассказы о недруге или злодруге, но по-тихому. Ведь распространение сплетен неприемлемо для приличного человека. Радость по поводу ущерба у других. Не бурный праздник, но тихое-претихое злорадство. Благоразие вроде как велит нам проявить участие, а у паскуды настроение почему-то улучшается. Это и то желание, о котором не скажешь в голос: быть царём-батюшкой, учителем вселенским. Не дадут ведь напрямую. О заслугах спросят, которые почему-то один я у себя вижу. Мир так несправедлив! Ну вот же мои таланты и мои достоинства, налицо, а люд в цари меня не пропускает.

Замазанная жизнь есть та же самая слабина – мыть. И если её не вынести на лицо, то она приведёт нас к предательству. Наставники говорили, что если ты хоть раз в жизни сотворишь этакое – например, возьмёшь в долг и забудешь об этом, – то это и есть твоя суть! Этот поступок некая красная риска (красная черта), по которой ты по жизни себя ведёшь. Что бы ты там ни говорил! Мол, меня не волнует их мнение! А всё твоё благоразие – сплошной обман! Так что если хотите о себе всю правду знать, то вспомните всё то плохое, что вы сделали в жизни хотя бы один раз. Это и есть ваша истинная суть! Хотя бы один раз! Так что не обольщайтесь! Всяк себя оправдает по правде! Но таков ли он?

По этому признаку – «хоть однажды» – и смотрели наставники на возможных преемников. Да, тут можно сказать, что благородные только дураки. Что «тайные способности» и без этого открываются. Повторимся: открываются, но только для того, чтобы посрамить того, кому они открылись. В научение! Тому же, кто действительно себя ищет, замазанная жизнь – что книга премудрая. Там прячутся наши слабины. И наши «не получается».

Наставники говорили, что еда человека уязвляет. Странное утверждение? Отнюдь. Человек не по букве, ибо по букве мы все человеки, но по сути (кто к ОТЧАЯНИЮ созрел!) еде предпочтёт то, что душу его порадует. Еда – хорошо, но если есть выбор – для души или поесть, – то он выберет в пользу для души. И голод над ним не властен будет! Потому наставники никогда и не брали продукты, которые им приносили. Тот же, кто не откажется покушать, ссылаясь на «слабую физиологию», может, и хороший человек, и добрый, и умный, и т.д., но «неблагонадёжен он для Царствия Небесного». И голод его – его же ограничитель и его истязатель. «Физиологическая слабость» тут и есть красная риска. А сколько их ещё! Не только голод или «нужда по-малому». Но и «схитрил», «обманул», «наклеветал», «снасильничал». «Свредничал», в конце концов! И они правят мной! Пока всё благополучно, может быть, и не проявится наша слабина. Там рвётся, где тонко! Вот когда случится это «тонко», как бы сейчас сказали, экстремальная ситуация, вот тогда мы по красной риске и проявимся.

Можно, конечно, исправлять эту нашу неблаговидную черту. Исправлять, но не исправить! Так поучали наставники! Упаси Боже тебя посчитать, что нечто исправляется! Тут же в ловушку «хорошего человека» и попадёшь. Тонка эта ловушка! Безвидна! И коварна! Стоит тебе остановиться, ты тут же начнёшь требовать почитания к себе. И суды судить по праву хорошего. Так уж устроено! Весь мир в этом погряз. «Хорошие» хотят принудить «плохих» быть «хорошими». Умри или будь хорошим! Что тут можно сказать? Тут лишь фильм «Остров» Павла Лунгина напомнить можно. Помните отца Анатолия? Единожды смалодушничав, он потом всю жизнь себе прощения не давал. Об этом поучали наставники в Спасе.

Для чего это всё сказано? Чтобы лишний раз оглянуться на себя. И увидеть «хорошего человека». «Общество, может быть, и простит нам наши слабости. Мы сами себе не должны их прощать», – говорил нам Лесник.

Но кое-кто спросит: а какой толк эту риску красную созерцать? Надо же менять себя по образу и подобию Божьему! Тогда им встречный вопрос: каков он, образ Божий? Вокруг него тысяча миллионов торжищ. Ведь если Бог есть Вечность, то у него нет образа! И он есть Ничто! Попробуйте найти образ к Ничто! А созерцать риску – это и есть внутренняя брань! Смотришь ты на себя – и видишь кривизну свою. И тут же смотришься в первообраз, начертанный в душе своей. Сравниваешь и скорбишь! Мы об этом говорили уже. И много раз. Но так уж устроен человек, что он ничего не видит, ничего не слышит, всё и так знает и задаёт одни и те же вопросы. Это мы себя измеряем. Мол, а как, а что, а почему, а зачем смотреть, к примеру, красную риску? Смотреть же риску красную – и есть кара для души нашей. Наша Голгофа! Ибо невыносимо зреть несовершенное! Нам красоту подавай! Вот мы и замазываем красную жизнь, которая вовсе не красивая, красивой замазанной жизнью. И рядимся в кафтан благоразия. Не будешь риску свою созерцать – вынесет тебя вовне, в брань внешнюю. Вот тогда и ныть – жертва – выползет, и жора проснётся. Тогда ты себя оправдаешь всяко.

Но как же тогда очищение? Ведь в народе говорили о нём? Говорили! И оно нужно! До поры нужно! Но однажды ты дозреешь и до внутренней брани! Жизнь – век! Или некий путь! На нём вехи. До вехи подвига очищение тебе – порука и понука! А дальше клажей оно становится. Или игом. И начинается внутренняя брань. Почему так? Потому что очищение только тешит нас! И побуждает мир судами разделять. На чистый – грязный! Фу, какой мерзкий!!!

Мир наш – чернотроп! Очистил! Чисто! Благодать! Мир кувыркнулся. И опять грязно! Сизифов труд! И вот, осознав это, ты от перестаёшь очищаться, но приковываешь себя к красной риске. И начинается твоя непрестанная внутренняя брань! Не очищение! Но собирание опыта! Боли! Столько раз это говорили, что мозоль на языке набили. Вот эта боль и брань преобразит нас однажды. К чему? Вот тут и есть суть сутей!

Век наш, или путь, куда привести нас должен? Если мы скажем – к Богу, то так мы о Боге ничего и не поняли! Ибо Бог не там и не здесь. Везде? А покажите прямо сейчас себе самому, где это – везде? Ткните в него пальцем! Вот-вот! Не получается. Даже если очертить им окружность. Но Бог больше нашего «везде». Потому что для нас «везде» есть некая сумма. Но целое больше суммы. В общем, путь к Богу – это нелепость! Алала! Да, у него есть начало. Но исход его – Ничто. То есть ты должен сгинуть на нём! Сгинуть куда? Но ещё раз скажем: «куда» – корректно только для мира величин. Но не для мира бесконечности, или Божьего не-мира-мира-не-пойми-чего. Век ведёт нас в Никуда! Да и очищение должно туда же привести. Не к чистому миру, но к Ничто. Очищение даже не до чистого листа, но и от самого листа.

Итак, дорога в Никуда, брань не до победы. Некассово всё это. Потому и бегут от Спаса! Потому он никогда и не был массовым, хоть и секретом никогда не являлся!

Вот и всё, что хотели мы сказать о нашей сучности, о мытях, в которых прячется предатель. Если мы обратим свой взор в них, перестанем кормить быдло своей же невежественностью по отношению к себе, то это поможет нам одолеть предателя. Может быть, в слове «мыть» и в слове «мытарство» есть нечто общее? Мытарство – это мучение, страдание, тяжёлые, неприятные хлопоты. А наши «хочу есть, хочу спать» – разве не неприятные хлопоты? Остаётся только поставить точку в этом разговоре. Точка же состоит в том, что подвиг свойствен только человеку. Не скотине, не жителю. А без подвига не может быть Спаса. Так что сказка ложь, да в ней намёк! Хотите мытариться – мытарьтесь!

Понятие о мытях не является сугубо чьим-то. Есть оно и у китайцев, где его называли си-ди. Переводится это как «смертельный недостаток». Под «смертельным недостатком» понимали те слабины нашего характера, о которых мы ничего не знаем или с которыми ничего не можем сделать. За си-ди цепляется смерть. Но к таким смертельным недостаткам относятся не только явные недостатки, но и явные достоинства. Например, мудрость. Да, да! Если ты живёшь «во имя мудрости», то мудростью убьёт тебя. Или, в лучшем случае, побьёт. Она, если я всё ради неё, уродует меня. Уродует меня и жажда счастья всему миру, жажда совершенства. Жажда силы тоже делает меня слабым. Всё это си-ди! В общем, то, «на чём я собаку съел», – моя слабина, моя мыть, моё си-ди.

* * *

А теперь ещё немного о том, что напрямую с мытями связано: о любе, растатурице и тарарахе.

Вот, к примеру, у китайцев есть представления об «усилении внутренней практики» посредством освоения окружающего пространства. Это хорошо всем известный фэншуй, дословно «ветер и вода». Цель фэншуй – поиск благоприятных потоков ци и их использование на благо человека. Задачей же фэншуй, в свою очередь, является правильное размещение предметов в жизненном пространстве человека, позволяющее управлять жизненной силой (ци) для усиления этой же жизненной силы. В двух словах о фэншуй, конечно же, не скажешь и полный образ так и не раскроешь. Но вот задаться вопросом, было ли хоть что-то подобное в казачьем Спасе, вполне можно.

Да, наставники действительно поучали, что есть нечто вовне, что усиливает ток жизни – живу – через нас. Некая совокупность мелочей в виде предметов и явлений. Но свести всё это в свод, подобно фэншуй, чтобы воспользоваться этим знанием как «скелетом» на благо себе, вряд ли получится. Почему так, объясним позже.

По мере роста нашей души мы начинаем всё отчетливее и отчётливее видеть вокруг себя лад – не лад и стремимся преодолеть последний, чувствуя, что «неладно» отнимает у нас что-то, не давая развернуться на полную. А это очень важно в том случае, когда ты идёшь в неведомое. Поход в неведомое – всегда подвиг! Не одолеть нам его, коли нус не по ладу! И сбежать от подвига невозможно! Он неизбежно однажды встанет перед зрелой душой!

Так уж есть, что ток живы может быть усилен через, казалось бы, ничего не значащие действия, через какие-то безделушки. И пример этому мы видим в том, с каким трепетом люди творят вокруг себя уют. В Спасе действие налаживания уюта, осознанное оно, или нет, и через это усиление тока жизни называлось любой. Ток жизни – жива, а ловитва живы, охота на неё через мироустроение и бытоустроение – люба.

Коли люба, так и жизнь стремится, говорил нам наказитель. Жизнь стремится – в жире она! Не в хабаре область достигается, но в жире! И в области, полноте, если говорить по-другому, мы обретаем осознание своей Задуми. И покой! Хотя и хабары без любы не будет! Может, в память об этом казачье «любо»?

Как понять слова Лесника? Попробуем их истолковать его же толкованием. Если наша жизнь «гладкая», ничего не торчит из неё, ничего не высовывается, а что это значит, мы скажем позже, то люба нам. Если люба, то в силе мы. Ток жизни прямо через нас течёт! Это и есть в жире. Хабара, или сытость, – хорошо. Но не всегда лишь сытостью доволен будешь. Вроде и брюхо набито, и закрома полны, а нет довольствия! Нет довольствия – нет полноты. Не облый ты. Нет полноты, жизнь витком пошла. Где уж тут о Задуми радеть? Киснешь в уксусе! А если мы в жире от любы, то полно нам! И течёт наша жизнь рекой могучей. Стремится. Не застаивается в тимение – болото, да в колтуны жива не сбивается. В общем, люба нам! И благо нам!

Но что же собой представляет люба? Попробуем раскрыть сей образ. Вот человек сотворил свой маленький мирок. Пусть это будет его хата, его земля, именуемая частным владением. В этом своём мире он расположил какие-то вещи. Может, безделушки в виде камешков, а может, что-то значительное. Расположил по одному ему ведомому внутреннему усмотрению. Не навалил кучей! И те стали вещать ему. И потёк ток жизни! Побежал в него. А тут кто-то пришёл и, не ведая вежи, кинул свои вещи как пришлось. Тут он прямо как слон в посудной лавке. Сломает установившийся ток жизни.

Или же подпортил ремонт хозяйский, сделав дыру в полу, метая туда нож. Всё! Не люба теперь у хозяина. Перестала жива течь по его селибе, усиливая его бытие. Растатурица пришла. Беспорядок. А за ней тарарах начался. Если люба подразумевает «добрый» к нам ток жизни, в роту, то тарарах, сопровождающий растатурицу, – это рваный ток жизни, с вирами (водоворотами). Это ещё не в клязю, но близко к ней. Как говорил наказитель: «Тарарах! И сила жизни колтунами болезненными взялась».

Мы тут же упрекаем того, кто о доме своём печётся, – мол, скупердяй. Невозможно же жить так, чтобы нигде не капнуть, нигде не наследить.

Но что на самом деле? Тот, кто криво смотрит на разнузданных гостей, лишь за жизнь борется. А гость, если он невежественный, что не возьмёт чужое, оно у него «в руках гореть будет» и ломаться. Потому тот, кто пустил тебя в свой дом, в праве потребовать от тебя закрывать шкафы, не бросать где угодно полотенца, не оставлять посреди комнаты сумки, не дырявить полы, играя в ножики, не оставлять на столе стаканы. Всё это его любу нарушает, потому как торчит в его поселенном пузыре.

Бытие наше округлое. И вот ты видишь, что нечто выпирает из него. Дыбится, дыбится, дыбится скопившимся нестиранным бельём. И – тр-р-р-р-р! Это поселенный пузырь треснул. Вруб образовался. Тут же колтун и появляется. А через него нас мучить будет. Мытарить. Врубы мироустроения – такие же мыти для нас, как и телесные слабины. Потому мы о них и говорим тут.

А если человек поел и оставил посуду на столе? Мол, тётя придёт и помоет. Тарарах тут? Тарарах! Не люба! А мусор неубранный – тарарах? Тарарах! Оборванные обои – тарарах. Забитая раковина – тарарах. Стул посреди комнаты – тарарах! Крошки хлеба на столе – тарарах! Может, поэтому наши предки весной хаты белили да селибу свою прибирали, чтобы люба была и чтобы тарараха не было.

В одном только не стоит заблуждаться. Не стоит любу казачью в пропись забирать. Чтобы она не стала тарарахом. Ток жизни без русла! И в этом его непостижимость. Но и могутность его в этом же! Стоит его в русло прописью свести, чтобы постигнуть, он слабеет. Я над ним поднимаюсь. И проку мне тогда от него? Куда он меня вынесет? Тут весь секрет овладения силой в равности! Меньший я – не оседлаю силу. Больший – она не вынесет меня. Бесполезна она в обоих случаях.

Есть люди, которые любу не только для себя видят, но и за других. Талант! Такие часто становятся дизайнерами. Ну что же, дело доброе! Только доделем бы не стать! Это тот, кто «на все руки от скуки» мастер.

Это так! А это этак! Ну я же сказал, насеру его матер, что надо так делать! Какого, вы, козлы, по другому всё мутите! Что, русского (английского, французского, норвежского, итальянского) не понимаете?

Додель – убийца живы и душитель любы! Кстати, кто любу видит, тот со Стихией дружен. Он на гребне! Не волны, но на гребне гряды горной! Это к харобре больше относится. «Такой не просто в Стихию ножки опустил, – говорил наказитель, – как все мы. Он по шейку в Стихии. Чуть – и нырнул в неё!»

А как научиться видеть живу и в ловитве на неё преуспеть, в любе? Просто отслеживай свои мыти, отлавливай своё быдло и ставь его в стойло! Да от доделя подальше держись. И тогда ты увидишь, что живу уязвляет. Хоть в вещах, хоть в делах. Что это может быть? Сор? Да! Неубранная кровать? Да! Грязные ботинки? Да! Поломанный солдатик? Да! Захламлённая комната? Да! А если вещи не помещаются по шкафам? Значит, не они уже для тебя, а ты для них стал! Они съедают тебя. Либо пусти их по миру, либо сделай подвиг и расширь свой мир, чтобы вещи эти уместились в нём. Вещи заставляют тебя на себя взглянуть да о подвиге, который назрел в твоей жизни, напоминают. Может быть, маленьком, но очень важном на сей час для тебя! Не обратишь на это внимание, не люба тебе будет, а тарарах.

Вот вкратце о казачьей любе. Нет в ней «системы». Но без неё не стать тебе волшебником! Не взобраться «на гребень». Не быть воином, не стать писателем. Впрочем, всё в кубле! Быдло, люба, тарарах, «на гребне». Всё едино!

Земля тряслась – как наши груди,

Смешались в кучу кони, люди,

И залпы тысячи орудий

Слились в протяжный вой…

А если вам до сих пор так и непонятно, как быдло с любой связано, то вобьём в образ окончательный гвоздь. Вся эта немытая посуда, отколотая чашка, блюдце с трещинкой, дырка в кармане и ещё чего там – от лени моей, или от недостатка во мне. Недостатки мои и есть черты портрета скотины. Я вот сижу и не вижу, как в эти недостатки сила жизни утекает. А она утекает. И вместо усиления жизни я получаю её скудость. И начинается моё мытарство. Слабины ведь, или недостатки, называли мытями. Это не только не есть, не пить, не слабиться, но и не валяться в луже! Мы про себя. Учимся бдеть врубы своего мироздания. Тем скотину и повиваем! Так что строгие пестуны, кричащие: «Не есть, не пить, не слабиться!», вроде бабки-повитухи для нас. Но мы же сами для себя можем стать повитухами? Можем!

Только не впадайте в другую крайность. Повивают скотину не запретами! Не есть, не пить, не слабиться – это не запреты! Глупо одолевать скотину свою скотскими штуками! Повивают её осознанием, то есть высветляют. И это всё то же казачье светло! Когда я говорю себе «не спать», я говорю своему быдлу: «Я вижу тебя!» И оно уходит. Остаётся желание спать, которое и является физиологическим. Ты спишь, а не нежишь свою милую скотинку! Так что никаких запретов тут не может быть! Насилие – мета всё той же скотины во мне! А суровая аскеза грешит… Просто грешит! Мимо сути она!

* * *

Будет ли лишним то, что мы скажем теперь? Как-то раз одна наша добрая знакомая озадачила нас следующим замечанием: «Носит нас по мирам, и это нормально! Но иногда рядом с нами, или мы сами тому способствуем, начинает открываться некое пространство, куда нас затягивает со страшной силой! И нам только кажется, что мы контролируем ситуацию! На самом деле это липкое и мерзкое проникает в сознание, и мы начинаем понемногу меняться! Я наблюдаю это особенно у стариков или у тех, кто подходит к этой вехе. Они начинают жаловаться на внезапно навалившуюся апатию, нежелание что-либо делать и даже думать. В медицине это называют энцефалопатией, но по рассказам это нечто более страшное!»

Могли ли мы не обратить внимания на эти её слова? Нет! Ибо в них есть глубина некая! В них есть косточка! Тем более что они имеют отношение к «хитрой науке» Спаса и в частности к слабинам нашим.

Куда нас уносит? И уносит ли вообще? Уносит!!! Сомневаетесь? Тогда попробуем объясниться. И пойдём тут кружным путём, далёким. По-другому не можем пока.

Вот вспомните свои слабины. К примеру, всё ли в ваших отношениях выстроено в соответствии с евангельской мудростью – не делай другим того, чего себе не хочешь? Отношения – это когда ты относишь! Не тебе приносят! Иначе бы тогда называлось не отношения, а приношения. Мы же чаще, согласитесь, живём в приношениях. А отношения остаются где-то в стороне. И волнуют нас больше наши права, чем обязанности. А кто-то считает, что он вообще никому ничего не должен!

Лесник не раз направлял наш взор в суть ОТНОШений. Ибо в них ярче всего и проявляются наши мыти – слабины. Это те места, где больше всего мы теряем себя. Потому как я – это некое равновесие: ко мне – от меня. Но так уж мы устроены, что больше получается к себе. И никак не найти нам равновесие.

Да, каждый из нас скажет: я же не убийца, не вор, по подворотням не граблю. Избитый выверт! Если вы не видите, что в таких словах сплошное виляние, то дальше нет смысла говорить о чём-то с вами. Не к вам слова наши! К другим. К тем, кто задумывается, а не должен ли я, и кто не убегает от себя.

Непонятно пока вам, как отношения связаны с вопросом «куда нас уносит»? А мы говорили, что витиеват ответ наш будет. Не торопитесь и успеете!

Так вот, взять самый обычный быт. Вот где топь унылая – тимение. От «тьмы» слово это происходит. И тут, во тьме, мы зачастую просто не в состоянии свои мыти увидеть. К примеру, вот в ваши руки попали чужие деньги. Каким образом? Вы деловой человек и взялись продать чей-то товар. Продали успешно. Но деньги «чужие» залипли к вашим рукам. Да, можно сказать, что память подвела, дела закрутили, некогда, приоритеты у меня другие и чего-то там ещё. Но на самом деле всё это невежественность. Скажите, разве не жжёт ваши руки чужое? Нет? Это невежественность! Мелочь какая-то, но сколько за ней скрыто! И столько открывается!

Почему дела многими делаются так, что склоки одни да брань? Вроде бы всё просто. Договорились! По рукам? По рукам! На любки? На любки! И лад во всём. Ан нет! Нету лада. И причина тут очень простая – невежественность. Не ведаем мы вежу! А что такое вежа? Не будем обращаться к словарям. Скажем так, как говорил нам Лесник. Вежа – это Знание! Причём Знание с большой буквы, которое лучше назвать веданием. Оно есть ведание Начала! Но оно, Знание это, небезопасно для человека невежественного. Вот мы охотимся за ним, что равнозначно за силой, но не каждый может его выдержать! Убийственно Знание для тех, кто неготовым на него позарился! Долго к этой встрече нужно было готовиться! Но и отдача велика! Окунувшись в вежу, мы знаем всегда, что правильно, а что неправильно! И не по букварю. Мы находим путь там, где, кажется, его невозможно найти. Ведание Начала, или Ма, и называли вежей! От него и произошло слово «вежественный».

Многие, наверное, слышали о китайском дао и о даосах, которые провозвещали познание дао. Что это значит? Дадим слово старой китайской притче.

Цзы-гун возвращался домой из путешествия в Чу вместе со своими учениками и по пути увидел старика, который вскапывал огород и поливал его, лазая в колодец с глиняным кувшином. Старик трудился неутомимо, сил тратил много, а работа у него шла медленно.

Цзы-гуну стало жаль старого человека, и он обратился к нему с такими словами:

– Разве ты не знаешь, что существует механизм для полива? Это такое чудесное устройство, что за один день может полить сотню грядок! Много сил с ним тратить не нужно, а работа продвигается быстро. Не лучше ли тебе приобрести такую машину?

Крестьянин посмотрел на него и спросил:

– А что это за машина?

– Её делают из дерева, задняя часть у неё тяжёлая, а передняя – лёгкая. Вода из неё бьёт, как из родника. Её называют водяным колесом.

Старик нахмурился и сказал с усмешкой:

– Мой учитель так говорил мне: «Тот, кто работает с машиной, сам всё делает как машина. У того, кто всё делает как машина, сердце тоже становится машиной. А когда сердце становится как машина, исчезают целомудрие и чистота. Если же нет целомудрия и чистоты, не будет и твёрдости духа. А тот, кто духом не твёрд, не сбережёт в себе дао».

Устыдившись своих слов, Цзы-гун опустил голову и смолчал. Тогда старик спросил его:

– Ты кто такой?

– Я ученик Конфуция, – ответил Цзы-гун.

– Не из тех ли ты, кто копит знания, чтобы похваляться перед другими? – спросил старик. – Не из тех ли ты, что печально поют в одиночестве, мечтая о славе? Если бы ты забыл про свой дух и освободился от своей телесной оболочки, ты, может быть, и приблизился бы к правде. Но ты ведь сам с собой сладить не можешь, где тебе найти управу на всю Поднебесную! Уходи! Не мешай мне работать.

Устыжённый Цзы-гун в задумчивости пошёл прочь. Лишь пройдя тридцать ли, он пришёл в себя. Тогда ученики спросили его:

– Что это был за человек? Почему ты побледнел после разговора с ним и целый день не можешь опомниться?

– Раньше я думал, что в Поднебесной есть только один человек, а теперь узнал, что в ней есть ещё один, – ответил Цзы-гун. – Учитель наставлял меня: в делах будь благоразумен, к успеху стремись неустанно, малыми силами добивайся многого – таково дао истинно мудрого. А этот человек учит по-другому: кто следует дао, в том жизненные свойства целостны, в ком целостны жизненные свойства, целостно и тело, а в ком тело целостно, дух тоже целостен. Быть целостным в духе – вот дао истинно мудрого.

Вверяясь жизни, мудрый действует заодно со всеми людьми и не знает, почему так поступает. Так прост он и так безыскусен! Мысли о заслугах и выгодах, уловках и удачах не тревожат его сердце. Такой человек против своей воли не пойдёт, наперекор своим желаниям жить не будет. Добившись успеха, он не станет любоваться собой, даже если весь мир будет хвалить его. Потерпев неудачу, он не смутится, даже если весь мир будет бранить его. Ни хвала, ни хула света ничего ему не прибавят и ничего от него не отнимут. Вот что такое человек, чьи жизненные свойства целостны! Я же из тех, кого носит ветер по волнам.

Вернувшись в Лу, Цзы-Гун рассказал обо всём Конфуцию, и Конфуций сказал:

– Тот человек думает, что владеет древними тайнами приближения к Дао. Он знает лишь одно и не желает знать другого: заботится о внутреннем и не думает о внешнем.

Сердцем прозрел, душой безыскусен,

недеяньем живёт, вернулся к началу,

природу постиг, бережёт в себе дух,

чтоб привольно скользить

в пошлой жизни мирской.

Как тут не подивиться? Но разве дано тебе и мне познать это искусство?

Для чего мы тут опять вспомнили китайцев? Как это связано с нашим вопросом? Знание, или вежу предков, как нам показалось, можно сравнить с познанием дао, а само дао с Началом – Ма! А слова старика: «Вверяясь жизни, мудрый действует заодно со всеми людьми и не знает, почему так поступает» – разве не о вежественности?

Есть ещё одно значение у вежи. Это дом. И оно как-то больше нам известно. Вежественный – это ведающий чужое, бдящий границы чужого дома. Он поступает так, как не хочет, чтобы поступали с ним! Он не забывает отдать деньги, не забывает выполнить просьбу, раз уж согласился на неё, не забывает вернуть книгу, не забывает поздравить кого-то с днём рождения. Всё потому, что ему хватает осознанности! Он осознаёт себя!

Но как всё это относится с вопросом: «Куда нас уносит?» Напрямую относится! Невежественность – это смерть! А смерть – это самозабвение. Это Аид греков. Раз уж разговор зашёл о нём, то Аид, как вы помните, состоял из трёх уровней.

Почти все души умерших попадают на асфоделовый луг. Там пребывают в забвении безликие массы. Душа умершего человека обречена на долгие скитания в мрачном подземном мире. Асфоделовый луг можно сравнить с чистилищем. Это тихое, спокойное место, где стоят облетевшие скорбные деревья, меж которых бесцельно скитаются души людей.

Для тех, кто прогневал богов, в царстве Аида предусмотрено особое место – пропасть в 65 тысяч километров. Душа, попавшая туда, обречена на вечные мучения и истязания. Это место окружено огненной рекой Пирифлегетон, древние греки называли его Тартар.

Христианский ад – это своего рода вариант греческого Тартара. В него попадали исключительно души злых людей. Первые христиане так ассоциировали ад с Тартаром, что написали о нём в Новом Завете. Сведения о Тартаре можно найти во втором послании Петра Нового Завета. Историки считают, что христианское понятие ада произошло от древнегреческого Тартара.

Самые праведные попадали на третий уровень Аида, где их ждал настоящий рай – Элизиум. Он также известен как Остров Блаженных.

Элизиум является древнегреческим эквивалентом рая. По легенде, это место изобилует пищей, там нет страданий и тягот. Попавшие в Элизиум души находились в окружении таких же праведников, какими при жизни являлись и сами. Все греческие герои однозначно попадали в Элизиум.

Наставники Спаса в чём-то вторили древним грекам. Навь славян и греческий Аид – едины в сути своей! Есть в Нави свои слои. Только их не три. Больше. Семь, как семь кругов ада Данте? Нет! Сто сорок четыре! Это 144 ступени лествицы восхождения в Небеса, к Богу. Навь предков заключала в себе и ад – Навь тёмную, и рай – Навь светлую. Но и то и другое – место, где мы лишены полноты! Она лишь в Бозе, в Прави! Бога же там нет! Ни в Тёмной, ни в Светлой нави! Единственная же разница этих 144 слоёв – в степени самозабвения. Оттого мы в жизни земной печёмся об обретении себя, чтобы, оказавшись там, не потеряться окончательно. Ибо ад вечен, но не бесконечен! Эти слова наставников больше всего раздражали некоторых представителей «белой культуры». За них их объявляли еретиками! Но так говорили наставники Спаса. Не растерять себя – залог дееспособности! Вот чего мы жаждем. Быть – значит действовать. И смерть смерти рознь! Там, за чертой, согласно поверьям, одни души настолько потеряны, что не способны ни на что. Они висят во тьме и страдают. Другие как-то осознают себя и скитаются в поисках непонятно чего и непонятно кого. Третьи, что копили себя в Яви, обитают в тех творениях, которые сами же и создали. Но всем им не хватает себя. Души так рвутся в Явь, потому как только в Нави они осознают свою неполноту настолько, что готовы на любую боль в явном мире, только бы получить возможность скоптить осознанность, заостриться до иглы!

Но куда же всё-таки нас уносит? В Навь? В Навь! Можете даже не сомневаться. В смерть нас тащит. Ибо Навь для нас и есть смерть. А почему тащит? Потому что мы и так там – в забвении! Мы и не выходили оттуда до конца. Кто сказал, что тут мы живы? Мы так же живы, как и мертвы. И что больше из двух? Вот и охватывает нас забвение, смерти посол. И довольно часто нас несёт куда-то.

Да, здесь, в Яви, в теле, нам дана память. Здесь тепло, светло и сыто. И это обманывает нас. В дрёму клонит. И снится мне, мол, я в себе. Но в себе ли я? Не всегда. А значит, жив ли я? Жив! И мёртв сразу. Точнее, ни жив, ни мёртв. Вот и накатывает забвение на меня задумчивостью ни о чём. Об этом говорила наша знакомая. Уносит меня Навь. Унесло туда, откуда я и не выходил в сути. Напоминание это нам! И вот вам инь – ян!

Ведь все эти очевидные странности, когда к твоим рукам залипают чужие деньги, когда ты мне делаешь подарок за мой счёт, когда ты кидаешься в драку, где нет для неё повода, – всё это меты сна наяву. И все они от забвения. Так обыгрывали это слово наставники: забыли мы свою частицу или частицы, растерялись во времени и пространстве, вот и не хватает нам осознанности.

Когда начинаешь о «чепухе» Спаса говорить, то многим просто нечего сказать в ответ. Некогда им, не касается их. Кто-то со скепсисом к тебе отнесётся, покачает понимающе головой, мол, ха-ха, видели умных. Кто-то с ходу влетел в беседу. Влетел, увидел, победил. Кто-то пытается уловить «взорвавшегося» и заблудшего тебя. Для кого-то всё это из области психиатрии. И всё бы хорошо, но вопрос к ним: ведают ли все они себя самого? Вопрос ко мне: ведаю ли я себя самого?

Вот мне кидают манок. И что я? А я всё о своём да о своём! Мол, а ты такой-сякой, навозом мазанный! Унесло меня! Не увидел я манка! А кто его кинул? Не Иваныч, не Петрович какой-нибудь. Его кинули Небеса! Так они ловят нас! Через иванычей и петровичей. А мы никак не ловимся! Так что пророки гораздо чаще встречаются в нашей жизни, чем это принято считать! На каждом шагу!

«Все мы на рыбалке, но хавалом не вышли, – говорил Лесник. – Вот и не заглатываем наживку».

В общем, в напоминание нам это! Вроде бы все мы тут делом занимаемся по жизни. Никто не бездельник! Но мало меня во мне. Очень мало. Слабины мои – тому свидетельство! Вот и мытаримся мы вместо дела! А кое-кто, простите, вообще не в себе. Идиот он! Частную жизнь ведёт. Носит его тушка, жив он животной душой! Суетится, суетится, суетится! Всё ради детей. Но хоть так! А чувственная душа его где? Есть она у него. Но на каком круге Нави, или ада, она затеряна? Вот туда и уносит иногда взор наш. На поиски души нашей потерянной!

Бывает, найдёт нечто, задумался человек, взор в никуда устремил. И смотрит он туда, где себя оставил. Об этих пространствах говорила наша хорошая знакомая. Призывный взор этот и тоскливый. Призывает с тоской он нас, нас самих же к себе! И если я себя в этот миг не вижу, то как тут важен взор со стороны! Он подскажет мне, чтобы я осознал, что в этот миг происходит. Что не хватает меня. А осознаю это – может быть, и душу свою соберу. Ведь ходим же мы в Навь в изменённых состояниях сознания зачем-то? А зачем? За ней же! За душой, там оставленной.

А ещё они говорили наставники про недостаток осознанности следующее: мол, он от того, что расколот мир и раскол «между нами». Я здесь, душа моя там! Я бы и хотел быть душевным, да не могу! Под запретом для меня тот мир, где душа осталась. И тут ни при чём естественная наука. Этот запрет раньше появился! Но однажды я дорастаю до того, чтобы раскол этот «склеить». Однако никак этого не сделать, пока я тут, а душа моя там. А может, и «я» там отчасти. Вот мы и ходим за душой «ТУДА».

Вот такая спорная наука Лесника! Не без вычурасов. Немного странная, немного прителёпанная! На куски рваная! Но торопитесь! В поход соберитесь! Пройдите с нами по сказу нашему до конца. Глядишь, и сложится картинка!

Кто услышал? Кто понял? Кто противоречия нашёл? Кто у виска покрутил? А кто наживку проглотил?

Вот так…

И всё же мы скажем ЭТО, ничто на свете не может быть отговоркой для нас! Мол, мир таков! Ни дети, ни бизнес, ни жены с мужьями, ни тяжёлое положение в стране. Мы в Яви живём? Нет! Явь – всего лишь сердце наше! Наше сердце из плоти. Остальное – такая же Навь! Всё, что нас окружает, – это Навь! Хотите, назовём мы сном это. Вся наша с вами «Явь» течёт, поглощает тела людские, государства, народы, горы, засыпает всё песком, покрывает всё прахом!

«Обрети сердце!» – говорили знающие.

Сердце обрести? Некто задаст свой фирменный вопрос: как?

Что же, ответ тут ясен! Только забрав из 144 закоулков Нави свою душу. А может, и из 144 тысяч или 144 миллионов. Старики говорили, что нет души вообще! Есть некая рвань – гунь, косухи души, кусочки. И они её кощеи. Но бессмертные. Над чем-то чахнут! Но над чем? И лишь тогда о душе можно говорить, когда она Аж! Может, Аз. Когда она ВСЯ! Вот тогда это душа! А так…

Радуйтесь! Радуйтесь, все те, кто радуется. Пока ещё радуйтесь! И мы будем радоваться за вас! Радоваться и горевать. Ибо все мы не человеки! Человек имеет душу полную! Вы вот имеете её? Мы уж точно нет! О, моя душа! Ты где? Где?

Посмейтесь! Особенно те, кто тут лишь отметиться. Хоть в повествовании нашем, хоть в жизни. Скажите (и нам в том числе): мол, тот не понимает, что сам говорит, этот пыжится, а тот вообще кашляет только. А в сути как вы достали со Спасом вашим, спасители!

Судите? Судите! Вас унесло уж давно, если вообще приносило, вот и судите всуе. Ибо ничего вам больше не осталось! Куда же вас унесло? Одно бы оправдало вас – если бы снесло в Навь! То есть в смерть! Но нет, живы вы пока, если можно так сказать. Ходите вы, бродите ещё по миру подлунному.

Вот я всё пытаюсь понять: что мне тут нужно? Ради чего все мои потуги на земле? А не пойму я! Ибо бездушен.

Вы скажете: а с чего ты это взял? Может быть, у них такая душа, а у тебя такая? Разве ты не допускаешь этого?

Допускаю. Но допускаю и другое. Раз уж «такая у меня, а у них такая душа», то это не душа. Это седьмушка души. Одна седьмая! Седьмушка, симеону равная!

Я продолжаю делить мир на правых и левых, на париев и белую кость, на светлых рыцарей и тёмных демонов. Это ли душа, когда она чуть-чуть, когда она мир переполовинила? Это оковалок души. Кусок её. Разорвана душа такая и мир делит. Вот и не поймёт она, что и почему, будучи оковалком. И вы, и мы ничего не понимаем. Будем лишь ходить друг за другом, спорить, отрицать друг друга, сомневаться, но никогда не сойдёмся! Это ли не мета ущербности души? Это ли не мета седьмушки?

Когда же душа соберётся, когда «семь симеонов в семя сойдутся», то и вопросы отпадут. Вопрос рождается там, где мир не вертится, где он застрял. И болотом стал! Застревает же он тогда, когда меня не хватает. И каждый день я от этого страдаю. Хочу вывернуться и дать СПОЛНА любимым своим, но не могу. Оковалком бытие мое!

Но я обрету душу! И тогда смогу узреть ЛЮБОВЬ! Не только узреть, но и ДАТЬ СПОЛНА! Вот тогда и вопросы отпадут.

А знаете, чем светочи отличаются от нас? Те, кто зиркой (звездой) стал? Мы их называем святыми.

Мы с вами вопросы задаём, а они мир вращают, чтобы он докатился до Лада.

Манкуртом когда-то Чингиз Айтматов назвал взятого в плен человека, превращённого в бездушное рабское создание. Но манкурты все мы. Ибо без души. Без полноценной души! С гунью! Мы все в плен взяты грехом. И душа наша разбита на кусочки. Так что же вы тогда спасаете, бездушные? Какой кусочек души своей спасаете? О каком рае мечтаете?

К кому слова наши, тот услышит! Не услышит – не пришло время для него. Остальным же, кто безумец, кто горит для всех:

Привет, друзья! Готов у вас учиться

Гореть как Вы, чтоб славным быть всегда.

Мне надоело с курами возиться

И коротать без творчества года.

К сказанному выше хотелось бы добавить ещё несколько слов. Возвращаясь к учению Плотина, однажды упомянутому нами в нашем повествовании, следует отметить, что самое замечательное в этом учении то, что оно утверждает: душа мудреца, несмотря на своё воплощение в теле, каким-то непостижимым образом пребывает и в высшем мире, никогда не отлучаясь из него. Так что у мудреца существует некий двойник, предвечная идея его самого. Поэтому мудрец оказывается выше любых магический действий и всяких религиозных справ, направленных на него самого, так как часть его обитает в высших сферах бытия, неподвластных проникновению материального мира. И хотя эти взгляды Плотина подвергались критике (тем же неоплатоником Проклом Диодохом), в них есть нечто!

Не только у мудреца есть вторая душа. Она есть у каждого из нас. Мудрецом же можно назвать всякого, кто узрел её. Мудрость, безусловно, связана с велидушием, являясь отчасти нашим урождением, то есть врождённой. Но это лишь отчасти. Мудрость обретается прожитой болью. Мы мудреем, и тогда прекращается война одной половины с другой. Потому против такого колдовство и не в силах.

* * *

Вот что такое боль?Ну и раз уж мы затронули ларву, то продолжим о ней здесь же. Чтобы скопом всё было.

Знающие говорят, что всё на свете имеет обратную сторону. Представляете, даже луна! Вот, к примеру, ты едешь по ночной дороге. На тебя наплывает… нет, не ночной лес! Но тайна! С чего мы это мы взяли? Не знаем. Пробрало. И вдруг ты ощущаешь воочию, что лес ночной есть перешеек с тем, что прячется за очевидностью. Именно ночной лес! А что там прячется за очевидностью? Легион! Имя ему такое!

Ну и что? Эка невидаль! Все мы тут ЗНАЕМ это с детского сада, что ТАМ что-то прячется! А кто-то знает, что там ничего нет! Да мы и не пытаемся вас удивить, удивляемся сами. Потому как ощутили воочию, что тело наше состоит из очевидности и того, что прячется за ней. Всё за собой имеет некое пространство неочевидности. Оно не пустое. Оно чем-то наполнено! А лес ночной, между прочим, и тело моё едины. Коли я не согласен принимать свою вторую половинку, свою неочевидность, то я невежественный. А признаю её – то я шизофреник! Но как войти в лад с миром, коли я с собой не дружу? Но дружба с собой – это и есть шизофрения. Стою я на распутье!

Только одно вне сомнений. Так я и буду не понят никогда даже самим собой, не говоря уже о других, коли с собой не поручкаюсь. А не буду понят – буду обижаться и бочку катить на всех. Не на себя же её катить? И говорить: суки они, суки вы! В общем, спасения себя ради мне нужно поладить со своей второй половинкой, иначе ад непонимания не отпустит меня.

Тут может возникнуть вопрос: к чему все эти разглагольствования? Хотя вы уже и знаете к чему. Но всё же скажете: «Дело! Дело надо делать! Все только и говорят: найди да найди свою вторую половинку! А как? Очередные демагоги!»

Что тут ответить? М-м-м…

Кстати, иногда помогает помычать! А потом поохать. Наподобие: «Ой-ой-ой-ой-ой-ой!» Прок будет! Ибо через «ой-ой-ой» Дух Святой накатывает, и ты круглым становишься, говорили старики. Вот помычал я, поойкал. Накатило на меня! И я покатил в мир! Про хлыстов слышали? Они всё время ойкали. Но это так, к слову!

Не надо ничего делать, чтобы найти её – вторую половинку. Всё уже и так делается. А я хожу да ищу, чем бы заняться. Вот и не в деле. А потому гоняется за мной моя вторая половинка – призвать к делу хочет. Чтобы я стал на пахоту свою и тянул бы её. И пахоту, и вторую половинку. И тут вторая половинка моя мне в подспорье будет.

«Но в чём пахота?» – спросите вы.

Вот лука-а-а-а-вые вы! Ну право, ей-богу! Давайте-ка мы не заметим этакой «тупости». А вы живите насущным! Оно и есть ваша пахота! Слышите? Живите, а не бегите от него. И тогда ваша жизнь станет непрерывным радением и молитвой. Вот тут и лад накатит на вас!

Но коли мы невежественны, то брань наш удел. И это разве плохо? Нет, отнюдь! Брань – суть наша! А всё потому, что не ведаем свою вторую половинку. Мудрость начинается в вежественности. К чему нам мудрость? Чтобы встретиться с Премудростью. Премудрость – это Дух невредительный. Он накатывает на мудрого. Но могу ли я быть мудрым, если отпихиваю от себя ведомого себя же неведомого? А знаете, что нам говорил этот полоумный дедусь? Ну Лесник который! Я неведомый – это все остальные!!! Представляете, я – это ты, он, она. И даже Сан Саныч прибалтийский!

«Ха-ха-ха! Вот вы удоды! Ну и пургу же несёте! Я – это я. Я маг, царь! Может, в топку Лесника вашего? Пургу он нёс, а вы её повторяете».

Таковы примерно ваши мысли?

Может, и пурга это. Но Лесник, сукин сын, зацепил. Как-то свербит и не отпускает: а вдруг он не соврал? Пока вопрос не отметём, причём любой, в цари мы не готовы и в маги тоже. Пока что удел наш – брань! С самим собой!

«Фу, как банально. С самим собой. Каждый знает эту балалайку. Силён, мол, тот, кто побеждает других, могущественен тот, кто себя победил».

А вот и не так! Силён не тот, кто победил себя! А кто не сбежал от того легиона, что кричит, взывая к тебе: «Жаждем, жаждем, жаждем!» Могущественны мы с легионом. Без легиона лишь бранимся да браним, в ответ стяжая брань! То есть браним себя, себя покоя же лишая!

Вот кто-то спрашивает у нас: а есть ли Спас там? Встречный вопрос им: где «там»? Если в Нави, то Спас там во мраке, но всё же видится. Единственное, что Спаса зрит напрямую, – сердце наше. И оно только тут есть, в Яви.

«Мы – это глава, что торчит из пруда, – говорил наказитель. – И глава эта пьёт благодать Божью. Сердцем пьёт. Но забыла голова, что тело её под водой. И тело это равно всей «под воде». Не подводе! Забыла голова о теле своём, а тело-то напоминает. Мол, ты чего, голова? Сама пьёшь, а я как же? Сохну! Нет, голова, никуда не убежишь, не оторвёшься.

Но голова жадная и глупая. Она объявила тело своё бесами. Вот ты, тело, без сердца, потому и будешь бесом! И воевать мы с тобой будем! Ты тёмное!

Тело сидит там, в пруду, в холоде, темноте и голоде. Холод и темнота тем обусловлены, что пруд грязный. Свет и тепло не доходят. А голод – убавление телу, головой устроенное!

Только не получается перекрыть соки для тела. Ну не отделишь голову от него. Тело своё возьмёт! Так что нужно прекратить войну вечную с самим собой. А как она, эта война, выглядит? Оглянитесь вокруг. Разве не видно?

Тогда дают нам подсказку нелепые от мира сего. Чёрные – белые, свет – тьма, бесы – святые, рай – ад. Понятна подсказка? Война семеринки, которая мечтает одним махом семерых убивахом. То есть и себя саму!

«Тише, тише! Нельзя же так, вслух, об этом! Идти против всего человечества? – сам же возражал себе наказитель, поучая нас. И тут же отвечал: – Да, идти против всего человечества! Так и надо. Человечество и есть голова. Явь – голова. А Навь – тело прозябающее! Голова, если ты не вспомнишь о своём теле, оно и будет пугать тебя урчанием в животе! Ты это урчание назовёшь демоническими нападками. Но это голод твоей второй половинки! Она тёмная! Но ты и высветли её! Тебе же дано».

Да, вот ещё что голова! Рано или поздно верхи не смогут по-старому, а низы не захотят! И тогда случится бунт, который кончится отрубанием головы! Не пугает тебя это, голова?

«Ничего, новая вырастет», – скажешь ты. Нельзя же без головы! Но это уже будешь не ты, нынешняя голова! Ты станешь гузном! И тоже будешь терпеть жажду. Так что думай, голова! Есть у тебя и время, и возможности!

Так уж устроено наше общее мироздание – Купа. И оно отражено в общественном мироздании – Стодне. В обществе тоже есть голова, торчащая над гладью пруда. И есть всё остальное. Общественная голова, а её называли вершенем (или накипью), ныне же зовут элитой, тоже пьёт общественную благодать, так как ближе к Роднику жизни. Но эта благодать лишь отражение той Истой благодати. И как в Купе – Яви – Нави, общественная голова – вершень – в Стодне тоже забывается. Что за причина этого явления? Она многогранна. Тут не раскроешь всё на раз. Да и не получается пока сполна. Достаточно сделать себе зарубку на память.

Общественная голова также ведёт войну со своим общественным и грязным гузном. Долго терпит гузно, а потом берётся за дубину. И тогда – бунт, бессмысленный и беспощадный! Бесы восстали! Бесы, они всегда в гузне живут и там колобродят. Вершеню покойно жировать не дают! Беспощадный бунт – да, но не бессмысленный. Ибо забыла голова смысл, который нусом прозывался! А смысл в том, что голова с гузном в Хороводе! А нет Хоровода – жди революции.

Кто сегодня наверху? Мир ведь колесо! Катится. Сегодня небеса, а завтра преисподняя. Белые сегодня, завтра чёрные! Нет? Тогда это не живой мир. Это склеп. Вся жизнь нам показывает, что революция неизбежна. Она в сути самой жизни! Нет статики. Молодёжь выживает цепляющихся за своё место стариков. Верхи меняются местами с низами. Ангелы становятся бесами. Крамола? Да! Для тех, кто хочет удержать и удержаться в сласти и в горечь не скатиться. Но жизнь безжалостна к таким. Удел их – слёзы и разочарование. И вот вчерашние господа низвергнуты. Несправедливость это? Нет, отнюдь! Колесо! Вертмя, или время! Коли время власть пока имеет, то и мир вращается. А середина что? Она загадка! Вот и вся народная социология!

Тут всем всё ясно и без нас. Политология этим занимается, нынешняя социология. Давно всё расписано, подавно всё объяснено. Но корни-то отрезаны! А корни эти в мироздании самом! Не надо с Навью воевать, не надо трактаты о демонологии писать, давая человечеству верное оружие для борьбы с «потусторонним злом». А что надо сделать? Дорасти! Свою боль прожить. Но этого не сделаешь, пока всю свою душу в комок не соберёшь. Ведь мы зачем раздали душу свою сообществу, мировоззрениям разным? Чтобы боль не чувствовать яро, чтобы под их зонтиком ходить.

Сомнительно всё это? Вполне, весьма возможно! Но иногда и прозрения на нас накатывают. Вот наш друг один вольноопределяющийся Александр Иванович поставил как-то опыт – решил быть сочувственным. И тут на него мир потёк. Десятки тех, кто дал ему эту возможность поупражняться в сочувствии. А знаете, какой взяток он взял? Давая милость другим, он кормил кого-то в себе и давал себе же. Но кому? Самому себе или не самому себе, то есть ларве, что мы считаем злым духом по отношению к нам?

Вот такое отступление в дополнение к «хитрой науке» Спаса!

* * *

Ладно, пойдём дальше. Необходимо вернуться опять к поведению и сделать одно дополнение. Зачастую даже не я веду себя по образцам, а мои убеждения. Убеждения – большая сила! Чем крепче я за них держусь, 68тем легче они мной управляют. Я так крепко срастаюсь с ними, что они изгоняют меня и становятся мной. И вот уже в моём теле живут мои убеждения, но где же тогда я? Благодаря убеждениям мы лишаем себя многих возможностей. Убеждение – это ловушка сознания. Как образно рисовали их наставники, это высохшая корка нашего сознания. Очень опасная ловушка, которую надо разрушить. Старики часто проделывали подобное со своими последователями. Вот вроде я всё усвоил, всё разложил по местам. И тут знахарь начинает ломать мной созданное. Неверно, мол. Забудь! И начинает учить заново… тому же самому. Представляете, какое возникает недоумение? С ума сошёл, что ли, Старый? Но со временем приходит видение, что это я «недоумение» и «недоразумение». Ломал же наказитель мои убеждения, которыми я отгородился от силы жизни и попал в атхап. Кстати, само слово «убеждение» он обыгрывал как убегание от действительности, побег от жизни, когда «я убежал».

В традиции Спаса учили: трижды надо сломать то, чему тебя учат, пройти трое Врат смерти, создать трижды Сялибу – себя – как новую землю. И только с четвёртого раза ты возьмёшь что надо, а точнее, как надо. Однажды наш хороший знакомый спросил: а если на следующий год мы снова будем ему показывать что-то из Спаса, оно будет иным? Конечно, будет иным!!! И не только на следующий раз, но и каждый последующий раз. Как в общем-то и он каждый раз будет другим при каждой новой встрече. И это благо для нас! Дорога к Исте долгая. Да и сознание наше так устроено, что мы обязательно влетим в эту ловушку – в убеждения. Потому как нас просто не хватает, чтобы быть в потоке, вот мы и довольствуемся убеждениями. Поэтому надо быть благодарным тому, кто сломает все наши убеждения и вернёт нам силу жизни! Это настоящий учитель!

Чтобы показать ловушку убеждений ярче, наравне с ней рассказывали также о важности вывода и заключения. Эти две особенности работы нашего разума позволяют «ходить» нам по мирам, но они могут стать нам и помехой для этого. Сделать вывод – это позволить себе выйти из мира, родиться. Недаром старое слово, соответствующее выводу, означало рожение. А затем на пройденный мир нужно «повесить замок» – сделать заключение. И в этом случае я смогу пойти дальше, взяв взяток и оставив прошлый мир позади, «умерев» для него. Если же я не сделаю выводов, но сделаю заключение, то я могу «заключить» себя внутри этого мира, тем самым я сам замкну свою ловушку (рисунок 68).

Рисунок 68. Заключение и вывод.

В этом случае у меня появятся убеждения, которые есть мета мёртвого и мета отсутствия движения вперёд. Тогда я буду должен дождаться своего освободителя, который разрушит мои убеждения и позволит мне уйти из того мира, где я был пойман.

Удивительная штука получается. Когда я двигаюсь, я не в состоянии иметь убеждений, потому как они привязывают меня к месту. И это место всегда где-то там позади, в прошлом. А если я в прошлом, то как я могу двигаться? Ведь движение сродни настоящему и сродни жизни. А потому стоит стать стражем своим выводам и заключениям, чтобы не попасться при помощи них в очередной скапец (ловушку). Если я не остался в том мире, то для меня будет ощущение полноты, родственное чувству благодарности, и видение дальнейшего «с чистого листа». В противном случае будет убеждение, что тот такой-то, а эта такая-то. Не будет лёгкости!

Например, я приехал учиться на семинар. А это лишь один из миров, который мне нужно пройти. И если я сделал выводы и заключения, то останется чувство не зря сделанного и не зря потраченных сил и времени. Вывод здесь – я старый и не соответствую тому новому, что я получил здесь. А заключение звучит примерно так: прошлому нет места, иду дальше, спасибо этому дому, пойду к дому другому! Попаду я ещё на подобный семинар или нет, зависит от моей душевной блазни. Выводы же, ставшие убеждением, наподобие «семинар пустой, водящие его слабоваты, Спас не настоящий, и больше никогда не поеду туда», становятся моей ловушкой. Я заключил себя в том мире. И даже если воспоминания о непройденном мире станут не такими яркими, убеждения о том, что там, так и эдак останутся, но пока живы убеждения, мы являемся заключёнными непройденных миров!

Есть в Спасе очень хороший образ, показывающий наше сознание в общественном смысле. Это комок пряжи с перепутанными нитками. Что пользы от него? Пока не распутаешь, в дело он не годен. Так и сознание переплетено и напутано. Все эти переплетения имели своё название – кудели. Кудель – это комок спутанной шерсти. Он для нас такое же бремя, что и «чужое». И он опутывает нашу душу, не даёт ей развернуться. Пока мы не распутаем все наши кудели, мы не сможем жить по душе. А ещё кудели сдерживают жизнь в нас, лишают нас силы. Эту силу желательно также освободить. Ибо её-то нам и не хватает для подвига.

К куделям относили уже известные нам свычки, или привычки. Кроме того, под понятие куделей попадали наши собственные незрелые решения – свычаи, запреты – упреты, мнения извне – кумари, ставшие нашими убеждениями. Всё это становится для нас обычаем, а мы – людьми обычая. Мы сами становимся обычаем. И уже мы не замечаем, как обычай обязывает нас. Делает нас невольными. Мы не свои, мы принадлежим обычаю! Когда мир был един, обычай давал силы предкам. А что сейчас? Сейчас миров слишком много!!! В каждом мире свой порядок. И человек оказывается в противоречивом состоянии различных требований. То, что хорошо здесь, может быть плохим там. Вот и становится обычай ловушкой для силы жизни. Обычай может превратить нас в некий котёл, в котором нет выхода для пара. Рано или поздно, но этот котёл взорвётся.

Народная традиция предлагает нам «обратить время вспять», чтобы возвратиться к состоянию «до делания» и не дать взорваться этому котлу. Это и называлось распутать Ткань Судьбы! Словом напутанное – словом распутывали. Это то, с чем приходится встречаться наиболее часто. Словом распутывали упреты, свычаи, убеждения, то есть словом в виде решений очищали сознание, в том числе и от смысла. Обрядом напутанное – обрядом распутывали. А примером напутанное – игрой распутывали. Игра – лила, – как уже было сказано выше, вообще имела большое значение в жизни наших предков. Прежде всего её рассматривали как способ вернуть нам силу жизни. Каким образом? Через иссушение личин, в которые запакованы наши страсти, влечения и желания, превышающие уровень наших естественных потребностей. И ещё через иссушение тех содержаний сознания, на распутывание которых было недостаточно силы слова. Игра, как уже говорилось выше, представляла некое обрядовое поведение, вводящее играющего в изменённое состояние сознания. И она, как уже говорилось, является ключом к себе. Ибо игра по-настоящему только там, где огонь! Потому в ней и выгорает всё наносное до сути.

Человек, всё больше прорастающий в сообщество и накапливающий образцы для жизни в нём, похож на собирателя старых, порванных пакетов. Может, их и можно применить куда-либо, но по большому счёту это хлам. И такой собиратель со стороны нами воспринимается по меньшей мере как странный, если не сказать больше. Вы не согласны? А ведь мы всю жизнь занимаемся этим делом. Копим, копим и копим образцы, лишающие нас силы, которая так нужна нам для яростной жизни. И живём мы с этим обилием образцов-знаний абы как, ни шатко ни валко.

Однако многие не согласны мириться с такой вот «серостью» жизни и становятся «охотниками за силой». Настоящая же охота за силой начинается за умом, там, где нет логики и где правила уже не нужны. А самым лучшим охотником оказывается дурак-малахтарь, который всегда, если вспомните народную сказку, остаётся победителем!

В самом начале нашей сказки уже было упомянуто о малахтаре-победителе, и в продолжение того, что было сказано выше, вернёмся к нашему дураку. А дурак, как вы уже поняли, настолько знаковый образ в Спасе, что без него не было бы самого Спаса. Чем же он так славен? И стоит ли ему вообще уделять внимание? Ведь дурак – это так нелестно и оскорбительно, что мы стараемся даже не смотреть в его сторону. И никто не хочет из нас прослыть дураком. Мы все умные!

Но наш народ почему-то, несмотря ни на что, любил дурака и сделал его героем многочисленных сказок. Почему? Наверное, неспроста? И в сказках нам предки оставили многочисленные подсказки. Помните: «Сказка – ложь, да в ней намёк, кто познает – тем урок»? Что же хотели донести до нас в своих сказках пращуры?

Трудно сказать что-то новое, когда в мире уже всё сказано по этому вопросу. Прекрасное и полноценное истолкование дурака имеется у А.А. Шевцова, а также в работе А. Синявского «Иван-дурак. Очерк русской народной веры», не говоря уже о мудрецах древности. Помните слова «Дао дэ Цзина»: «Великое дао похоже на глупость»? Или же идею греческих философов о том, что истинная мудрость может скрываться под маской глупости? Поэтому ничего не остаётся другого, как пойти по их стопам, но пройти свой путь в обретении понятия дурака!

В дураке же, в представлениях Спаса, есть нечто, что только его делает годным для взятия «хитрой науки». В нём есть царская почка, или царская семечка, из которой вырастает Царь. И лишь только Царь может стать магом могущим – ведуном-характерником. Только это не тот царь, образ которого нам привычен, образ отца-благодетеля, радеющего о своём народе. Но тот, который Сам по себе и без оглядки! Привычный для нас образ царя не волен от своего народа. Он его радетель, но при этом он самый подневольный в своём царстве-государстве. В этом его БОЛЬШАЯ доля. А чем больше доля, тем меньше воля. Без воли же ты не можешь быть могутным. Судите сами: чем больше в вашем мире людей, тем больше связей, вас связывающих по рукам и ногам. Тем больший груз лежит на вас. Это ваша доля. В этом случае вам сложно будет взять «лёгкие» состояния, вне которых невозможно «стать на крыло», – так говорил нам наказитель. Умные корнями в мир врастают, полезными людьми обрастают, везде себе соломки подстилают, земные сокровища собирают. Дураки же эти корни обрубают, чтобы сокровища небесные собирать.

Умным всё с ходу понятно, им полслова достаточно, на лету хватают, и не нужно разъяснений. А повторы и переповторы их даже раздражают. Дураку же хоть плюй в глаза, ему всё Божья роса. Сколько бы ему ни сказывалось, он готов слушать эти сказки снова и снова. Он говорит: вот всё понимаю, но ничего не ясно! Ты уж готов его отбранить за тупость. Как же так, всё чёрным по белому сказано. А дурак остаётся дураком. Ещё, мол, давай! Смотришь, умные разбежались кто куда, дела не ждут, а дураки всё тебя слушают. И дело их дурацкое – просто слушать! Вот только умные, как показывает жизненный опыт, не способны к полёту. Нужно быть Икаром, чтобы воспарить! Так что без царской почки внутри не взойти нам на небеса. Дурак в нас – это та почва, из которой стебло могучее к небесам вырастает. По нему шестником мы взойти можем в Горнее. Так уж есть, и с этим не поспорить! Хотя желающих вразумить твоего дурака и приструнить в тебе дурацкое немало будет!

А дурацкое поведение дурака, по воззрениям Спаса, есть дверца в те состояния, в которых можно раскрыть силу в себе или добыть её в мире. Дурак, с точки зрения Спаса, не глупец. Он разумный дурак. Просто «мудрость мира сего – безумие в очах Господа». И обратное. Мудрость Небесная для большинства народа воспринимается как дурость. Дурак в Спасе не ищет мирского. Он ищет Горнего! Там только и можно обрести счастье.

То же воззрение бытовало и в народе, который считал, что дурость оказывается необходимым условием счастья – условием пришествия волшебных сил, нисходящих от Бога. Это утверждение подкрепляется общеупотребительными разговорными оборотами вроде «везёт дуракам», «Бог дураков любит», «дуракам всегда счастье», «Бог даёт, дурак берёт», «дуракам закон не писан».

На последнем мы уже останавливались выше. Именно закон дураку не писан. В данном же случае под законом, скорее всего, понимали ту очевидность мира, которая стоит на страже стода. Очевидность – это то, что нужно просто знать. И в её основе лежит общественное мнение. Вот и получается, что общественное мнение управляет поведением людей, а дурак это общественное мнение попирает, то есть отрицает те образцы, которые, по общему пониманию, делают человека умным. И тем приносит вред обществу. Но этим отрицанием очевидностей дурак лишает себя покоя. Ибо его, конечно, общество за это не поблагодарит, да ещё и патыканов даст. И ещё потому, что очевидность – залог спокойного жития, того, к чему мы все так стремимся. А дураку, наверное, очень легко живётся? Вот он и «создаёт себе трудности», отрицая то, что всем и так ясно, да задавая дурацкие вопросы. И вот, несмотря на все эти противоречия с «обыденной логикой», дурак всё же оказывается победителем. А может, и благодаря противоречиям! Спас же прежде всего ставит перед каждым обращающимся к нему задачу «сломать» очевидность. А это значит добровольно лишить себя покоя, чтобы сохранить изначальное естество и способность к постоянному обновлению (то есть к изменению себя). В конечном же итоге стать победителем и обрести… покой! Другой дороги Туда, похоже, нет!

Правда, тут нужно оговориться, что значит «нет другой дороги». Всё зависит от того, кто какой выбор в жизни сделал и какую цель поставил перед собой. Вообще, учили наставники в Спасе, есть два пути жизни, и каждый вроде как ведёт в разные стороны, но преследует, как ни странно, одну и ту же цель. Так, по крайней мере, говорится в традиции. Кто-то избирает путь «вовне», в мир, а кто-то избирает путь «вовнутрь», в себя. Цель пути «в мир» – состояться в мире через познание мира, стать хозяином мира. Пусть и не сполна, но насколько возможно. Цель пути «в себя» – стать хозяином самому себе через познание себя. Далёкая же заоблачная цель этих разных путей человеческих, их заоблачная мамка – обóжение, возвращение человеку утраченной божественности.

В первом случае это происходит лишь «на миг», через улавливание в наш мир душ, приносящих нам восхищение. И в этот миг мы ощущаем себя сродни Богу. Но этот миг не бесконечен. Месяц, год, десять лет. А потом? Этот путь проще, и он быстрей приносит нам желаемое. Но нет в нём надёжи, ибо после взлёта неизбежно последует падение, после которого уж точно не до покоя. Всё надо начинать сначала. Хотя кого этакая «мелочь» может интересовать? Пусть на миг, но я буду богом!!! Похмелье с тяжёлой головой никого не пугает. Во втором случае путь тернист и долог, да и дойдёшь ли? Но только он оставляет нам надежду однажды встретиться со Спасом и вернуть себе утраченное. Получается, что один путь приводит в тупик, но он что тракт проезжий, по которому идти легко и удобно. А другой – тропка не набитая. Её разглядеть даже сложно, а уж идти и подавно нелегко – ноги в кровь собьёшь. Только не забываются слова наказителя о том, что «там, где все ходят, дверцу в рай не сыщешь»! И «всякая дорожка тут же вослед быльём прорастает. И быльё это – сила неодолимая».

В свою очередь, путь «в себя» в традиционных воззрениях был так же неоднозначен. Можно было «идти за силой» дураком, а можно было идти вором. Оба пути мага, то есть могущего. А мочь можно, только заполучив силу. Оба эти образа весьма по нраву русскому народу. Это герои множества сказок. О «путях дурака» здесь сказано было достаточно, а вот что такое «путь вора»? Несколько слов стоит сказать и об этом, дабы внести толику ясности.

Сказка не отражает действительность, а преображает её. Сказочный вор в ней не имеет никакого отношения к тем ворам, которые промышляют в обыденной жизни. Воровство для него не способ наживы, а некая самоцель. Иными словами, чистое искусство, которое он показывает. Слушатель сказки всегда восхищается не тем, что вор украл и сколько, а тем, как украл. А делает он это каким-то невероятно хитроумным и удивительным способом, что и становится предметом любования. Его воровство – это фокус, и вор – это тот, кто тонко играет в слове и действии. Возникает законный вопрос: откуда ведёт своё происхождение сказочный вор, с какой древней традицией он связан? Да всё с той же – с магической! Сказочный вор – колдун, или по крайней мере человек, наделённый магической силой. Слово «вор» связано с представлениями о слове, речи. Корень «вор» является родственным латинскому verbum – «слово», первоначальное значение этого слова – «говорить». Того же происхождения и слово «врач» – вращающий словом ток жизни. Да и «враг» происходит отсюда. Враг для нас – это тот, кто отворачивает от нас – действом ли, словом – силу жизни. Однако враг не только отвращает, но и нас заставляет вертеться. А значит, тормошит нас к жизни. Вот и выходит, что враг и не враг вовсе. Слово «воровать» связано также с «обманом», происходящим от «манна» – «искушение», «приманка», а слово «манить» связано с волшебной силой. Спасовский вор – это тот, кто владеет волшебной силой посредством слова, искусности в котором достигает за счёт утончения.

Связывали происхождение слов «вор», «врач», «врун», «враг» и с понятием «врат», которое обозначает некий поворот. Врачатиться – поворачиваться, а врата – это точка поворота. Со слов наставников Спаса, здесь крылось понятие о вращении тока жизни. Врач и вор могли словом вращать жизнь таким образом, чтобы она начинала течь сквозь человека – врачевать его. То есть обращать к исцелению. Зачастую это выглядело игрой со словом, когда одно слово повторялось в речи на разные лады много раз. Сегодня, скорее всего, их наловка получила бы определение тавтологии. Но и по сей день существует немало «воров» и «врачей» по своей внутренней природе, умеющих играть со словом и вращать тем ток жизни.

Дурак тоже владеет силой, но при этом он ничего не знает, ничего не умеет и ничего не делает. Причём получаются у него «фокусы» непроизвольно и бесхитростно. Вор, напротив, в своём искусстве необыкновенно хитёр и изобретателен – он всё умеет и всё знает. Чтобы получить силу, он идёт по пути утончения своего видения мира, стремится к ТОЧНОСТИ! Чем тоньше и точнее его видение, тем больше его могутность, и живёт вор в мире ведости (ведогонь). Утончение для меня, как учили наставники в Спасе, происходит в том случае, когда я открываю новое для себя, не сходя с места, то есть нахожу первену в том, что мне хорошо известно! И когда я год за годом ищу на одном месте даже тогда, когда, как кажется, здесь уже нельзя ничего найти, я нахожу, потому что это путь в глубину, и он одна сплошная первена.

Мир же дурака в традиции Спаса звался Яростным (Яригонь). Мир Ярости – это мир огненной силы, и это не одно и то же со Скипердой; дело в том, что в народной традиции видели Светлый огонь – Ярость, или Светло, принадлежащий к Горнему миру, и Тёмный огонь – Скиперду, принадлежащий к Дольнему миру, то есть преисподний огонь. И Светлый огонь, и Тёмный дают человеку силы, только Ярость благородная – рождающая благо, а Скиперда порождает злость ослепляющую; дураки – это юродивые, которые опаляются Светлом, но были и «чёрные» колдуны, разжигаемые Скипердой. Путь дурака менее внятен и кажется постороннему наблюдателю полной чепухой. Путь вора, наоборот, восхищает и чарует. Но какой из них проще и надёжнее? Ответить не получится, да и не стоит. Со стороны этого просто не увидишь. Зачастую эти оба пути за силой в Спасе пересекались и сочетались.

Спасовский путь вора за силой не стоит путать с путём лихого по жизни. Древнейшее значение слова «лихой» связано с неким избытком, излишеством и с представлениями о нарушении меры. Лихой происходит от слова «лихо» – «остаток, избыток чего-либо», то есть первоначально слово «лихой» означало материальные свойства – величину чего-либо. В народном сознании излишек, превышение меры рассматривался как отрицательное качество, а лихость была сопоставима с грехом. В данном случае лихость виделась как «взять то, что не клал», или желание овладения без меры и, соответственно, без усилия. Не зря же появилось такое слово, как лихоимство. Оно и означало взять по-лёгкому, по дешёвке.

В основе сознания лихих людей лежит управляющий образ мира плута. Если в Спасе путь вора – это путь утончения к Исте мира, то воровать в жизни – это, что называется, на халтай, то есть надарма. Видели ли вы вокруг себя людей, которые пытались пройти без очереди? А сами так не поступали? Например, стоит очередь к святым мощам. И обязательно найдутся те, кто попытается пройти без очереди, прикрываясь детьми, мол, пустите с малыми. Дети, конечно, святое! Но впрок ли пойдёт им такое поведение взрослых? Чтобы стяжать в жизни нечто, надо за это заплатить! Так нас учит сама жизнь. А вот платить мы часто и не желаем. «Чтобы у нас всё было, и за это нам ничего не было» – вечная мечта определённой части человечества. Но действительность иная. Если к святым мощам хочет подойти без очереди калека, немощная старуха, то они уже заплатили за это право своей немощью. Своим страданием они покрыли многое из того, на что теперь притязают «без очереди». Те же, кто «в мощи́», должны «отстоять» своё и в очереди, и в жизни. Ведь не зря говорит народная мудрость: «Без труда не вытащишь и рыбку из пруда». А пройти по-лёгкому – всё равно что украсть. И тут стоит задуматься! «Пользоваться детьми» в данном случае – идти по жизни лихоимцем! Одно дело с детьми малыми, но когда детям 8–10 и больше лет – это воровство и дурной пример тем же детям, как можно «благодать» украсть! Детьми в обычае считали младенцев до шестого поста их жизни, а потом – нудись, то есть трудись. Ведь «Царство Небесное нудится» (силой берётся), и никому здесь поблажки не было и нет. Кстати, у казаков понятия «даром» и «бесплатно» означали далеко не одно и то же. Даром – это в дар, а бесплатно часто называли дурно (дурно досталось), тем самым подчеркивая, что бесплатно – это для человека дурно и не полезно. Но и дар не бывает бесплатным. Дар сторицей окупается. Это должны особенно помнить те, кто утверждает: бесплатно взяли «хитрую науку», бесплатно и отдайте. О, если бы мы знали, что платишь за этакий подарок, то бегом бы бежали, чтобы быть первыми в очереди на оплату. Дары чудесные выбаливаются, и это порой дороже, чем заплатить за них деньгами.

В основе любого мира лежит договор. И этот договор определяет цену для всего в этом мире. Хочешь взять это – положи столько. Хочешь стать врачом – отучись в мединституте. Желаешь ездить на машине – получи права. Кто не работает, тот не ест. Так говорит народная мудрость. Если тебя не устраивает такой договор, то иди туда, где иные договоры, но в этом обществе тебе нет места. То же самое касается Царствия Небесного, которое силой берётся. Хочешь в Царство Небесное – будь любезен потрудиться! А что есть труд? Для каждого своя мера труда. И отстоять в очереди – это тоже свой труд. Если ты лезешь на халтай, то ты перелезаешь через забор. А кто лазит через забор, как не воришка и лихоимец?

Если я так поступаю (стремлюсь получить даром, пролезть без очереди), то мой управляющий образ мира – лихого, или плута. Если я соблюдаю договора, то мой управляющий образ мира – послушника. То же самое касается способностей, которые мы стремимся получить. Их можно украсть, то есть открыть их насильно, а можно дойти до них «путём вора» – через труд и утончение. Но украденное обязательно выйдет боком, как иголки у Страшилы мудрого. В свете вышесказанного вернёмся вновь к вопросу о вопросе. Получить ответ на свой вопрос сейчас же – это пройти лихоимцем по жизни. Ведь цена ответа – определённая мера нашего труда, а вместе с ним времени и сил. Приходится выделить это жирным шрифтом! Ибо опыт показывает – проходят мимо! И ответ – это то, что открывает нам способности. Как бы нам ни хотелось, но на пути в Мир сил (да и вообще на пути в любые миры) стоит древняя реснота: «За всё надо платить!»

Искать клёк в жизни – дело обыденное и непредосудительное. Под клёком в Спасе понимали лучшее, выгоду, или пользу для себя. Вот только польза эта нами ищется для тела или для души нашей? Это вопрос непраздный. Если мы ищем выгоду для тела, личины, а не для души, то выгода часто превращается в ловушку! Как тут не вспомнить ещё одну народную мудрость – про бесплатный сыр в мышеловке. А мы, обретая нечто на дармовщину, становимся воришками. Это то, что надо и надо повторять как молитву. Воруем у себя прежде. Потому как душу свою не видим и тем ущербляем её. Лихоимец же до поры до времени живёт вольготно. Но сколько верёвочке ни виться, всё конец будет. Клёк для души взращивает её для Царствия Небесного, а вот клёк для тела с поличиной душу нашу зачастую умаляет. И хочется здесь вспомнить слова евангельские: «Какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит?» Так что, ища клёк, не стать бы лихоимцем!

Ну ладно. Это всё в целом к жизни. А что узко по Спасу? Нередко от людей можно услышать и высказывания типа: «Но вы-то бесплатно всё получили. Мы тоже имеем такое право! Значит, и нечего тут говорить о цене. Бесплатно взял – бесплатно отдай!» Вот бесплатно ли только Спас достаётся? Только что мы сказали об этом выше и снова повторяемся. Для дураков же сказ наш. Для тех, в ком царская семечка. Говорят, что своё посвящение каждый шаман проходит через очень опасную болезнь. Выживет – быть ему в силах, нет – на нет и суда нет. И в Спасе все «дары» не бесплатно даются. Получая хоть что-то, человек платит самим собой, «выбаливая» это! При этом его ломает, ему в прямом смысле больно, будто жилы тянет кто-то. И эта боль – его плата за «дар». Так что здесь однозначно не пройдёшь лихоимцем! А чтобы этот образ стал законченным и чтобы окончательно дать ответ всем желающим, можно ли без труда вытащить рыбку из пруда, хочется напомнить слова из хорошо известной песни «Прогулки по воде» В. Бутусова:

С причала рыбачил апостол Андрей,

А Спаситель ходил по воде.

И Андрей доставал из воды пескарей,

А Спаситель – погибших людей.

И Андрей закричал: «Я покину причал,

Если ты мне откроешь секрет!»

И Спаситель ответил: «Спокойно, Андрей!

Никакого секрета здесь нет…

Видишь, там, на горе,

Возвышается крест?

Под ним – десяток солдат.

Повиси-ка на нём!..

А когда надоест,

Возвращайся назад,

Гулять по воде, гулять по воде,

Гулять по воде со мной!»

«Но, Учитель, на касках блистают рога,

Чёрный ворон кружит над крестом…

Объясни мне сейчас, пожалей дурака,

А распятье оставь на потом.

Онемел Спаситель и топнул в сердцах

По водной глади ногой:

«Ты и верно дурак!» – И Андрей в слезах

Побрёл с пескарями домой.

Почему нам вспомнилась именно эта песня? Не вдруг же? Да, не вдруг. Она созвучна словам знахаря о том, что Спас лишь через своё распятье обрящется. Только взойдя на свою Голгофу, ты обретёшь СПАСЕНИЕ. У каждого своя Голгофа, и мимо неё не пройти по дороге в Небеса. Вот и делайте тут выводы и заключения!

Краткое отступление о сути боли и терпении

Вот что такое боль? Много о ней говорится в Спасе. Боль то, боль сё. Но что же она собой представляет? Мы все прекрасно понимаем, что такое боль. Это сигнал организма, оповещающий человека о неполадках. Хорошо, с телом худо-бедно понятно. Но есть же боль иная? Её называют душевной. Вот её природу мало кто может объяснить вразумительно. Некоторые знатоки утверждают, что боль – это «разрушение светлых структур души». К ним относятся «вера, чувства, идеалы». И тут они дают такой пример. Человек любит кого-то. А его любимый начинает его жестоко оскорблять и обижать. И тут негативная энергия входит потоком в его сердце и начинает разрушать его светлые чувства.

Всё оно так. Но что же говорили о боли наставники в Спасе? А они говорили следующее: боль – это проводник и ворота в Настоящее! Вот каждый из нас сотворил когда-то свою вселенную с собой во главе, подчинив под себя весь мир. Нечто вроде этакой барыни на чайник. Такое мироустроение старики называли господынем или господыней, в зависимости от пола творящего вселенную. Я воздвиг себя на вершину пирамиды ещё в детстве. В 3–7 лет. А потом только и делал, что утверждал своё господарство. И вот мир мой! Но он «понос», как говорили наставники. Несёт его, а значит, он будет разрушен настоящим ради того, чтобы подвинуть нас к совершенству.

Мир этот – мечеть, или мечта. То есть прелесть. И однажды он сталкивается с действительностью. Происходит соприкосновение и трение двух вселенных – моей и действительности. От этого трения нам и становится больно. Боль говорит мне, что мир мой неладен. Но я не вижу этого. Я стою на страже своего господынства любой ценой и до последнего. А потому склонен судить тех, кто, по моему мнению, разрушает мой мир, кто с вызовом на моё господынство. И я их воюю.

«Хорошо, – говорит действительность. – А что ты скажешь по этому поводу?» И посылает нам то, что мы не в силах своротить, – старость, болезни, лишения. Нет, господарь или господарыня всё умом понимают, но не принимают. И вот стареющая «царица» начинает молодиться, кремами себя умащивать. Ведь старости нет в её вселенной! А она, старость, наступает. Больно! Рушится пирамида!

Или кто-то теряет близкого. И так ему больно! Себя жаль или ушедшего? Нет, жалость к себе и к другому тут вторична. Тут мир рушится! И боль от соприкосновения с действительностью. Всё течёт, всё утекает! Но нет! Так не должно быть! Нет в моём господарстве потерь. Нет смерти там!

Или что-то я услышал. Не отпихнул это, но внял. И вот сказанное начинает подтачивать моё мироздание. Больно! Ибо в словах сих есть действительность. А я стремлюсь понять его. Но понять ли? Подчинить! Оттого я продавливаю интеллектом то, что внял. И вроде бы я всё понял, а тут… Понятое разрушает меня, и я стремлюсь перепонять его, чтобы подчинить. Чтобы оно не разрушало меня. И вот весы единоборства этого качаются туда-сюда. Доколе будет так? До тех пор, пока я либо не пошлю сказанное куда подальше, оставшись в своём господарстве, либо не войду через боль в действительность.

Боль всегда мне кричит: «Вот такая действительность! Прими её! Войди в неё! И там ты столкнёшься с Истиной! Там ты узришь любовь!»

Вот и выходит, что боль от трения настоящего и прелестного рождается. От трения этого искрит. Стоит войти в боль, и мы окажемся не в боли, но в настоящем. Оно Стихия, или преддверие Горнего. Истины преддверие.

Многие скажут: «И что тут нового? Всё старо, как мир!»

Старо-то оно старо. Вот только почему мы так болезненно переживаем от потери близких, от уходящей молодости, от «несущих всякую чепуху» (тут-то чего переживать, чепуха ведь)? Нет, всё же мы в ловушке мечети! Всё же мы живём, точнее, обитаем, в своём господарстве!

Рушатся ли тут «светлые структуры души»? Сами видите! Разрушаются привидения! А душа исцеляется. Точнее, устремляется к исцелению. Ибо соприкасается с действительностью.

А в чём суть интриги-то? В чём «хитрость» «хитрой науки» Спаса тогда? Суть же в том, чтобы всё обличить и вся разоблачить да простаком тебя оставить. Простак этот сродни дураку. И именно дураку – победителю-малахтарю. Так называли дурака безыскусного. Путь дурака как один из путей Спаса к Простоте, о чём мы ниже скажем непременно, через действительность идёт. Там, в Вытном, он о чём-то вдруг догадывается! Ясна его озаряет, но высказать он ничего не может. Лишь головой кивает да улыбается. Ибо действительность – это не жизнь и не смерть. И то и другое – прелесть. Действительность – это не холод и голод, хотя холод и голод так близки к ней. Действительность – это Хора. Хорой же называли некое движение. Данное понятие было введено в философию Платоном для обозначения перманентного круговорота бытия в себе самом. Откуда это слово пришло в Спас? Или оно было в нём исконно? Но Вытное и есть Хора!

Вытью в Спасе называли судьбу и еду. А вытным – настоящее, или действительность, надо бы так сказать. Но настоящее – это то, чего нет в нашем мире. «Настоящее» мы говорим в силу своего недоразумения. В своё время мы ещё поднимем вопрос Настоящего. Выть же – это НАСУЩНОЕ. Насущное и есть пища, уподобляющая нас Горнему. Оно близко настоящему, хоть и не одно и то же с ним.

«Кто насущным, или вытью, питается, а не мечети мечет (в мечтах пребывает), – говорили наставники, – тот с Богом с одного стола ест!»

Что означает это высказывание? Что раскрывает этот образ? Оставим его без толкования. Для нас значимо другое. А именно – то, что боль – врата в вытное! Начни смотреть в неё – и ты увидишь в насущном настоящее. А увидев его, сможешь навстречу ему шаг сделать. Так и войдёшь в Хоровод! О Хороводе тоже в своё время пойдёт речь. Смотрение же в боль наставники называли терпением. Оно тоже отрезвляет! И душу пестует! Там же, где вытное, всегда терпение и «красная жира», или самая-самая НАСТОЯЩАЯ жизнь!

Тут непременно возникнет вопрос: а как же призыв наставников «создай свой мир»? Какой-то несклад получается. Тут свой мир – плохо, а тут – хорошо.

Но тут тоже каза складывается. Одно с другим слиплось. Свой царский мир – саронь отличен от своего мира – господынства. Отличен тем, что в господынстве ты весь мир гребёшь под себя. Всё! И нужное, и ненужное. Лишь бы удержаться наверху. А в сароне мы «забором» отгораживаемся от мира, чтобы в своём закутке разобраться. И разобравшись, начинаем выкидывать-изживать всё ненужное, обретая при этом «размененную» на «прелести» мира свою же душу. Однажды мы остаёмся «на пяте». Эта пята есть то твёрдое основание, с которого начинается путь в Небеса. В господынстве же мы обречены только на одно лишь падение! Вот и выходит, что создание Царского мира – это дорога вниз, откуда возвысишься. Надеемся, вы уловили разницу?

А ещё Хора Спаса схожа с китайским дао. Так нам показалось. Мы уж тут об этом говорили, кажется? Дурак же малахтарь похож на того, кто пу, или «необработанный кусок дерева», который только и обретает дао!

Вот такой у нас разговор о боли вышел. И о терпении, и о сути жизни и смерти.

* * *

Между дураком и вором находится ещё один образ Спаса. Это шут (весёлый), или игрец. В своей сути он представляет собой нечто собранное из вора и дурака. Утончаясь и дурачась, весёлый обретает силу, «играя» людей, превращая обычную жизнь в клоунаду. Поведение весёлого можно назвать игрой в разрушение традиционных устоев, правил поведения, что превращает сложившийся порядок в свою противоположность – сумбур. Если дурак и вор в какой-то мере далеки от нашей жизни, то весёлый и по сей день широко представлен в обществе. На звание весёлых притязают многочисленные юмористы, кавээнщики, просто «весёлые парни», стремящиеся стать душой компании. Они пытаются «играть» окружающих, высмеивать глупость. Зачастую они делают это очень грубо и сами становятся «игрой» для других, но тем не менее… Вот только зачем им всё это надо? Да просто за этой игрой сила спрятана. Вот она-то и является целью их «клоунады». За ней-то они и охотятся, хотя, может, и не всегда это видят. Кривизна человеческая – неисчерпаемый источник сил, причём, на первый взгляд, самый доступный. Только такой ли уж доступный? А весёлый – это тот же маг.

Шут по жизни – агрессор, как бы сказали нынче – неутомимый провокатор, который цепляет окружающих (правда, не на ровном месте, а видя глубоко природу слабин человеческих, ведь играть можно только на слабостях, или там, где неровно), вызывает у них вспышки гнева, даже ужаса, но чаще заставляет попадать их впросак. Причём поступки его в глазах окружающих не совсем уместные, зачастую вызывают осуждение. Таким образом, упиваясь осуждением и недоумением, он собирает свою «мзду» с мира. При этом окружающие будут пожимать плечами: ну, дурак, мол. Что с него взять? С него-то – да, но не с них. С них он своё получит обязательно! Ведь за такими поступками игреца скрыта древняя магия!

Игрец – это далеко не все те профессиональные юмористы, которых мы видим на экране телевизора. Там больше циников (хотя цинизм также позволяет выжать из мира свою толику силы), но вряд ли многие эти уважаемые люди согласятся на звание шута горохового. Искренне и от всей души. Они больше «хозяева жизни», короли. Игрец же старается не просто высмеять других, но, высмеивая нечто «омертвелое» в людях, поражая их, сдвигая ход их мыслей с накатанной колеи, он стремится поставить себя в этом деле во главу угла. Он шут!!! И он на самом острие – на позоре, но не на Славе. Так говорил наказитель. Он играет других, но подставляет себя под их смех. Все смеются над ним, выжигая его «чёрную душу». И для него это благо! Тем не менее своей «игрой» весёлый показывает окружающим их ложь. Например, если к нему подходит на открытии какого-либо клуба этакий «мундир», да не менее чем генеральский, и спрашивает: «А чем ты, милок, занимаешься по жизни-то?», то шут ему и отвечает: «Да ничем, зрею пока. Однажды поспею и делом займусь». Что «мундиру» остаётся? Сказать: «Не дурень ли ты, дружок?» – и похлопать по плечу. Ну или подумать так и пойти дальше. Игрец же при этом сделал своё дело. Он «сыграл» «генерала», показал ему его ложь, дал урок и получил своё осмеяние, за которым непременно придёт сила. Возьмёт ли «генерал» свой урок? Кто знает. Шут же своё получил!

Все поступки шута, его высмеивание мира, власть имущих, богатых, важных, «спасающих мир» направлены на внесение сумятицы в размеренный образ жизни, чтобы напомнить лишний раз о единстве этого и потустороннего мира и тем самым показать окружающим, что всё вокруг «суета сует». Своим глумом весёлые лечили и учили окружающих, заставляли их заглянуть в себя, чего порой нам так не хватает.

Смех – это жизнь, но для игреца зачастую обратной стороной смеха бывает ненависть, гнев, омерзение, обвинения со стороны тех, кого он играет. Все эти негативные проявления являются «строительным материалом» для построения «нового человека», которые игрец использует. В этих-то «поливаниях» и спрятана великая сила! Только не каждому она по плечу.

Если путь дурака (юродивого) и вора был больше распространён среди характерников, то путь игреца был характерен для запорожского казачества в целом. «Они всех поднимают на смех: Украина у них не Украина, а Польша; люди там не люди, а недолюдки, мажутся там не святым миром, а гусиным жиром», – писал о запорожских казаках Пантейлемон Кулиш. Таковы ли нынешние казаки? Особенно на Украине? Почему именно там, а не на Кубани, например? Да потому, что украинское казачество с претензией на единоличное наследство казачества! А значит, и на то, что было в казачестве.

Обрядовое высмеивание было предназначено для требуемого православной аскетикой отдаления от своего эго – «я» (так называемое ношение ада в себе). Вот тут мы ещё раз встречаемся с загадкой нашего «я». Так искать его надо или высмеивать? Наверное, если мы правильно поняли слова наказителя, и то и другое. Ищешь и высмеиваешь, чтобы наше «я» не стало нашей же ловушкой. Ибо поймать «я» может похлеще, чем самая сладкая сладость.

В чём-то путь игреца похож на индуистскую практику пашупатас: «Мудрец должен искать бесчестия, словно амброзии. Унижение должно рассматриваться как увенчание. Надо навлекать его на себя. Пусть о мудреце говорят: «Он изгой, он безумец, он дурак». Пусть он будет похож на нищего, пусть у него будет неостриженная борода, ногти, волосы. Хорошо войти в деревню, притвориться спящим и храпеть… Люди будут смеяться над праведником, и вся хорошая карма, которая есть у них, перейдёт к нему, а вся плохая карма – от него к ним».

То же самое можно отследить в суфийском ордене маламатийа, что переводится как «достойные поношения». Согласно персидскому автору XI века Али Бен Усман аль-Худжвири, «обвинения со стороны людей – это пища друзей Бога, залог Божьего одобрения».

Близка к русским игрецам «шоковая терапия» махасиддхов («великих совершенных»), процветающая в ваджраяне, или тантрическом буддизме, в X–XI вв. «Постепенное угасание живого религиозного импульса побудило ряд последователей буддизма бросить вызов традиционному монашескому образу жизни во имя возрождения духа учения Будды, противного всякому формализму и догматической омертвелости и базирующегося на непосредственном психотехническом опыте», – писал Е. Торчинов. Махасидхи любили создавать иллюзию собственных прегрешений в глазах окружающих, чтобы затем, развеяв её, дать почувствовать иллюзорность существования как такового.

* * *

Раз уж мы выше затронули жизненный выбор и цель своего пути, то определимся: что такое цель вообще? Это не будет лишним, так как в Спасе это одно из ключевых понятий. Для большинства из нас цель – это мета, или то, к чему мы стремимся. Это так, но только отчасти. Если присмотреться внимательно, то в самом слове «цель» и есть ответ на этот вопрос. Цель происходит от русского слова «целина» и означает место, или пространство, по которому никто не ходил. Цель – не просто слово. Это нечто вещественное, обладающее громадной силой. Однажды поставив цель, я не волен её не достигать! Цель заложена в природе нашей души!

В традиции казачьего Спаса цели, которые мы ставим перед собой, назывались манками (то, что манит нас). Но они не только манят нас, но и увлекают. Они дают нам силу. Коренятся манки исходно в кривизне нашей души, но верхушкой они уходят в заоблачные дали, даже если наша цель – всего лишь получить хорошую работу. Поэтому любые манки, которые мы ставим перед собой, хоть осознанные, хоть неосознанные, на самом деле есть меты для нашей души, желающей исцеления. Достигая их, душа обретает область (округлость), или состояние большей целостности по отношению к её предыдущему состоянию.

Очень ярко и красиво показал значение цели для человека А. Андреев (А.А. Шевцов) в одной из своих лекций на семинаре 1995 года в Удомле. Он сравнил наше сознание с пчелиным ульем. Там есть мысли – пчёлки. При этом мысли есть разные. Одни, которые есть «мысли-пчёлки», несут взяток. Мысль с взятком. Есть трутни. Это мысли-трутни. К мыслям-трутням относят блуждание мысли. Мысль с взятком всегда твоя. Ты её хозяин. Её не надо вспоминать. А вот мысль-трутень требует воспоминания, чтобы высказать саму себя. Над мыслями-трутнями надо взять бдение. Стоит узнать трутня и назвать его – тебя тут же вернёт в настоящее. На этом построена и часть прикладных работ Спаса, где нужно взять под наблюдение свою мыслительную деятельность.

В улье есть рамки и соты. Это устроение сознания.

Есть там и вредители с паразитами. Это «чужое» в нашем сознании. Его надо вычистить и сжечь в «светле».

Есть я, или царь, который наблюдает за тем, что происходит в улье. А там есть свой порядок. И кто обеспечивает этот порядок? Матка! Под маткой понимается моя цель. И это вечный мой противник. Почему? Потому что если я хозяин, то всё должно быть так, как я сказал. Но в улье настоящая хозяйка – матка. Как цель, она всем управляет.

Я этого не могу потерпеть. Что я сделаю? Я поймаю матку и поставлю её на учёт. Теперь я и моя цель – одно и то же. Это называлось выстроить цель. Я осознал цель, и цель начинает меня вести. Что было до этого мига? Цель и я жили по отдельности. О таком человеке в традиции Спаса говорили «живёт веником». То есть он живёт в разноголосье. И такому человеку никогда не достичь в своей жизни чего-то значительного. Поэтому устроение мира в Спасе во главу угла ставило выкладывание устремлений в соответствии со своей мечтой – небесным манком, или некой высшей целью, которая обустраивает наш разум и управляет всем нашим поведением.

Достигая своей цели, мы должны обрести цельность, изначальную чистоту. Это желание каждой души, некогда утратившей её. И это наша настоящая цель и мечта – мечта о совершенстве! Правда, для большинства людей этакая НАСТОЯЩАЯ ЦЕЛЬ есть чудачество и странность. Они спросят: мол, кто сказал, что это настоящая цель? Им можно ответить словами Ф.М. Достоевского. У него есть роман «Братья Карамазовы». И там об Алёше Карамазове говорится буквально следующее: «…человек странный, даже чудак. …чудак «не всегда» частность и обособление, а напротив, бывает так, что он-то, пожалуй, и носит в себе иной раз сердцевину целого, а остальные люди его эпохи – все, каким-нибудь наплывным ветром, на время почему-то от него оторвались…»

В обществе принято давать очень высокую оценку Федору Михайловичу и считать его немало смыслящим в душе человеческой. Если так, то стоит прислушаться к его словам. А если нет, то… То ничего и не надо делать.

Выкладывание же устремлений, или путь к своей мечте, начинался «с забора» – тына, или магического действия ограничения своего мира. То есть нужно было выделить для себя только то, что меня действительно касается, и определиться с пределом расширения! Иначе «чужое» будет бесконечно «проливаться» в мой мир, и он однажды утонет в этом чужом. В традиционном понимании забор был связан с половой близостью, и про свой мир, который без «забора», в Спасе говорили, что он «яко жена без мужа», «кажный кляп встремить норовит», показывая тем самым, пусть даже и грубо (а иногда что-то только и можно донести грубо, через вбивание в лоб), уязвимость этого мира. Может быть, для многих это сравнение покажется неприличным и грубым, но оно ярко и живо передаёт нужный образ.

В повседневной жизни мы зачастую довольствуемся понятием нормы. Нормы на повседневность. Отсюда и любимое всеми выражение – «нормально». Слово это нерусское, но привычное. Есть и другое обозначение нормы. Это размер. Живём мы с вами размеренно. Но ведь есть иной размер – Высший! И здесь мы часто попадаем в некую ловушку по отношению к выкладыванию устремлений. Ставя перед собой цель, мы часто сталкиваемся с подменой сути этого понятия. Достигая цели, мы не достигаем цели! То есть достигая цели как меты, мы не обретаем цельности. С этой подменой мы сталкиваемся, устремляя свой путь «в мир», живя размеренно. Ибо путь «в мир» не приносит цельности, а даже наоборот – «рвёт» нас на части. Сомневаетесь? Тогда задайтесь вопросом: так ли счастливы «успешные люди», достигшие самых высоких высот нашего мира? Нет ли у них терзаний и ощущают ли они себя неким целым? В конце концов, имеют ли эти люди покой? И ответьте на него искренне! Вряд ли ваш ответ будет утвердительным. А ведь эти люди умны, талантливы и удачливы, иначе они бы ничего в жизни не добились!

А чтобы ответить на этот вопрос искренне, надо рассмотреть, что же предки понимали под покоем. Покой в традиции Спаса – это всего лишь возможность не отвлекаться на чужое, заниматься тем, чем ты хочешь. Сразу ответим на возможное возражение: разве богатые и успешные не занимаются своими делами? В том-то и дело, что подчас нет! Постарайтесь это увидеть. Здесь есть некая магическая связь между человеком и явлением. Если я назвался врачом, я не могу не зависеть от больных. Я не принадлежу себе и вынужден жить жизнью этих людей. Если я живу деньгами – я завишу от денег. И не я ими правлю, но они мной. Если меня привлекает слава – я повязан славой. Кто кем покорён, тот тому и раб! Хорошо отражает эту магическую связь русская поговорка: «Назвался груздём – полезай в кузов». Все эти люди не могут быть собой. Они вынуждены идти к больным, ученикам, к деньгам, славе – в зависимости от того, кем (или чем) они повязаны. В их мир, пусть через тех же больных, проливается чужое, на которое они не смогут не разбрасываться. Если я покоряю мир, я им покорён, а значит, я ему слуга, а не хозяин. Избирая следование общественным требованиям, я избираю потерю покоя в своей жизни и саму жизнь! Но зато мир меня вознаградит как своего слугу положением и богатством. Есть, конечно, в этом свой прок и взяток для души. Идя к больным, славе или деньгам, мы идём тропой своих уроков. Это благо. И тут даже не стоит задумываться о каких-то там ловушках. Но мы говорим для чего или для кого? Не для тех, кто покорён деньгами или больными, но для тех, кто стоит на перепутье. Для тех, кто связан больными и томится по Горнему. Для тех, кто хочет денег заработать сто сот миллионов и кого прям тут же Спас (или йога) волнует. Чтобы обрести покой, надо стать самим собой, и вначале надо стать Хозяином – Большаком. Хозяином не всего, а хозяином своего места, своего мира, хозяином по подходу к жизни.

В общем, если ты в миру вращаешься, в вехе вращения, то беспокойство для тебя лучше. А то получится уродство. Ты ещё не отходил тропами своих уроков и сбежал в покой. Не будет ли твой покой-уют тебе в упрёк? Будет! А если ты подошёл к точке оглядки на себя, то тебе стоит подумать о том, чтобы обрести покой. Да, твоё выживание будет испытано, ты не сможешь жить как сыр в масле, но зато для тебя откроются «лёгкие состояния». Как говорил наказитель, «на крыло становятся там, где нет шальных ветров». То есть в мире, который «тыном опасен». Для тех, кто так и не понял, о чём это, повторимся: в мире, ограниченном тобой же от того, что тебе уж и не нужно.

Хозяин в народной традиции – это тот, кто имел право делить пищу, наделять ею членов семьи. С этой точки зрения хозяин – сниженный образ Бога, то есть подателя благ и доли для всех членов общины. Несмотря на то что обряд перехода в положение хозяина был выражен у наших предков не так ярко, как другие обряды (обычно в новолуние собирались все члены семьи в святом углу, после совместной молитвы большак разрезал хлеб на две части и одну отдавал отделившемуся члену семьи), без него «идеальный сценарий» жизненного пути был бы неполон! А потому каждый человек однажды должен стать хозяином и через это уподобиться Богу – Создателю. В этом случае жизнь считалась состоявшейся. Так что выбор за нами. Как идти по миру – слугой или Хозяином-Большаком? В самом же Спасе Большак – это маг, или могущий. Стать Большаком – требование не ради красного словца, но условие обретения царского мира и возвращения Домой!

Только Большак способен обрести цельность. И здесь важно усвоить важнейшее понятие в Спасе. Под Большаком понимали не собственника, не владельца, а То нечто великое, что приходит через него, что воплощается только с его помощью на Земле. Большак в народном понимании равнозначен Создателю и Господу. Становясь Большаком, мы сливаемся с божественным! Тогда мы сможем оценить, что нам надо из накопленного, а что нужно выкинуть. Это сделает человека неуязвимым, так как он научится узнавать «моё – не моё» в окружающем, что немаловажно для нас! Ведь в «не моём» всегда скрыта боль и смерть для меня. Чужое – источник беспорядка! Но мне, если я встал в прослед Спаса, нужен порядок вокруг себя. Это, если хотите, ещё одно условие обретения того Великого, за чем мы и пошли в Спас, йогу или что там ещё. Научиться видеть беспорядок – растатурицу – это научиться блюсти свою силу жизни!!! Беспорядок начинается тогда, когда отсутствует Большак! Тогда всё становится с ног на голову, вместо своего начинаешь заниматься чужим, становишься не способным видеть в окружающем «моё – не моё». И конечно же, растатурица коренится прежде всего в нашем сознании, а как следствие, выражается уже затем во внешнем мире. Каждый человек имеет то, что он есть, то есть наш мир – это наше воплощённое сознание. В «Собачьем сердце» у М.А. Булгакова имеется яркая иллюстрация подобному утверждению наших предков.

– Разруха, Филипп Филиппович.

– Нет, – совершенно уверенно возразил Филипп Филиппович, – нет. Вы первый, дорогой Иван Арнольдович, воздержитесь от употребления самого этого слова. Это – мираж, дым, фикция, – Филипп Филиппович широко растопырил короткие пальцы, отчего две тени, похожие на черепах, заёрзали на скатерти. – Что такое эта ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стёкла, потушила все лампы? Да её вовсе не существует! Что вы подразумеваете под этим словом? – яростно спросил Филипп Филиппович у несчастной картонной утки, висящей кверху ногами рядом с буфетом, и сам же ответил за неё: – Это вот что: если я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, входя в уборную, начну, извините меня за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной начнётся разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах. Значит, когда эти баритоны кричат «бей разруху!» – я смеюсь. …Клянусь вам, мне смешно! Это означает, что каждый из них должен лупить себя по затылку! И вот, когда он вылупит из себя мировую революцию, Энгельса и Николая Романова, угнетённых малайцев и тому подобные галлюцинации, а займётся чисткой сараев – прямым своим делом, – разруха исчезнет сама собой. Двум богам нельзя служить! Невозможно в одно и то же время подметать трамвайные пути и устраивать судьбы каких-то испанских оборванцев!»

С понятием покоя и Большака теснейшим образом связана обратная сторона растатурицы: ПОРЯДОК – РАХУНОК. Всё в нашем мире должно быть «по уму» – «с чувством, с толком, с расстановкой». Порядок здесь не просто ситуация, когда всё по местам, но некое устремление. И оно вводит человека в силы! Тогда в нашем мире всё оживает!!! Вещи начинают вещать и вести тебя, а мир – проявлять заботу о тебе, ведь мир чувствует Большака и служит ему. Вот и всё. Магия и сила начинаются с порядка и Большака.

Ради Большака и «создаётся» тот самый мир, который мы называем своим. Очень часто люди задают вопрос: а для чего вообще создавать какой-то мир? С ходу и непонятно как-то. Задавали и мы этот вопрос знахарю. Ответил он нам на него, призвав на помощь мифологию. Свой мир нужен, чтобы его значительно сузить, сделать таким, чтобы «мы могли исходить его вдоль и поперёк», став его Большаком!!! Преданья нам гласят, что в древности мир был много меньше, а Небо ближе к Земле. Потому и удавалось в те времена людям легко подниматься в Небеса. Сейчас же мир значительно стал больше, а дорога в Небеса утерялась. С этим ушли и чудеса из нашей жизни. Создать свой Царский мир – означает просто познать его «от и до», стать ему Большаком. Если же я что-то в своём мире не знаю, то я не Большак тут и мир этот не мой! Если же всё-таки ещё глубже попытаться дать ответ на этот вопрос, то создание своего мира – сжатие ладони в кулак, это собирание себя перед прыжком.

Большак имеет характерные меты, не сказав о которых, невозможно даже приоткрыть это понятие. И о них стоит здесь упомянуть, чтобы мы могли свериться по ним, кто мы есть и являемся ли мы хозяевами своей жизни или нами правит растатурица? Порядок – это некое устройство. Устройство мира, в котором мы живём, устройство нашего пространства и нашего времени. И устроено это пространство должно быть толково. Это значит, что мы должны вписать нашу жизнь в пространство мира так, чтобы не терять времени, не делать ничего лишнего, а значит, не тратить жизненную силу зря! То есть сделать так, чтобы жизненная сила уходила на преодоление мира, но не на исправление бесконечных моих ошибок. При этом у нас высвобождается время. Что такое время, до сих пор никто не может сказать исчерпывающе. В традиции Спаса давали подсказку воспринимать время не как нечто протяжённое из прошлого в будущее (подобное восприятие времени является одной из ловушек нашего сознания, о чём будет сказано ниже), а как силу, данную нам на обретение своих уроков, на достижение своей Задуми. Если в нашем мире нет порядка – рахунка, то в нём нет толка, а значит, мы теряем время, теряем силу жизни. Да, да! Беспорядок – некая щель или множество щелей, через которые утекает наша же сила. Вот и выходит, чтобы не терять время и не терять силу, нужно вернуть в нашу жизнь толк и вместе с ним порядок. А для этого хорошо бы для начала научиться видеть время в виде пространства!

Как может быть рассмотрено время в виде пространства? Только с помощью тела! Чем лучше устроено то, чем мы обеспечиваем своё выживание, тем удобнее в нашем пространстве жизни. И соответственно, меньше сил и времени требуется на выполнение обычных действий. Начать нужно с того, что всегда с нами, – с быта, с дома, где всё должно быть выстроено и расположено так, чтобы до него можно было дотянуться рукой с любого места и не тратить время ни на хождения, ни на поиски. Это и есть создание порядка!

Следующим действием будет отслеживание путаницы и неразберихи в своей жизни. Любая путаница – это нарушение какого-либо изначального порядка, нарушение изначального расположения чего-либо. Раз запуталось, то вначале был порядок. И запуталось не там вовне, а в моём сознании. То, что я имею, есть отражение моего сознания. А имею я чаще всего путаницу. Но что такое путаница в нашем сознании? Что в нём может такого запутаться? И что за порядок в нём был изначально? Старики говорили, что путаются нити жизни, из которых соткано полотно судьбы. И в этих куделях запутана наша сила жизни. Распутав Ткань судьбы, мы обретаем силы!!!

В свою очередь под нитями жизни видели нити надежды. Получается, что полотно жизни, или Ткань Судьбы, соткано Небесной пряхой (в древности это была Макошь, позднее роль Небесной пряхи была отдана Богородице) из нитей надежды, а путаница отражает состояние ожиданий. Порядок связан с толком, а вот беспорядок связан с бестолочью. Беспорядок наводит живущая в нас бестолочь (а она неизбежно появляется тогда, когда из нашей жизни уходит толк). При этом всё в нас приходит в расстройство. Расстраивается и ломается разум, личность, порядок души, всё то, что изначально было в порядке. Вместе с этим мы теряем путеводную нить, а с ней то, что чаем обрести в итоге. И это ведёт к болезни сознания и разума до тех пор, пока разум не восстановит себя, заменив утраты.

Разум всегда работает, исходя из знания о мире и устроении общества как части мира. Пока он знает, как устроен мир, он в состоянии создать подходящий образ себя и, соответственно, подходящий образ для действия, который в этом мире позволяет достигнуть поставленных целей. Этот Образ мира, в котором мы можем достигать намеченного, и есть порядок в нашем сознании. В этом случае в нашей жизни присутствуют ясность и лёгкость. Когда же разрушается этот действенный Образ мира – разрушается разум. В нашей жизни появляется муть, а вместе с мутью появляются смута, мучение и тяжесть. Ведь слова «муть», «мучение», «смута» – однокоренные. Внеси ясность в свою жизнь, проясни отношения с миром, выясни, как ты проявляешься в мир, как он тебе отзывается, тогда и муть рассеется, смута растворится и мучения прекратятся. Чтобы не мучиться, достаточно быть ясным. Не стоит зря терять силы и время и искать виновного в том, что я мучаюсь. Не стоит обвинять кого-то в том, что он мой мир развалил. А ведь это любимое наше занятие. Мол, люди – свиньи, всё вокруг загадили, не хотят понимать ничего, все себя за умных считают, дебилы этакие. И так далее, и тому подобное. Такие «возмущения» есть меты разрушения разума и наличия в нас мути. Причина твоего возмущения кроется в глубине – это твой надлом. Но, как говорит Евангелие: «Соринку в глазу ближнего видим, а бревно в своём глазу не замечаем». Мы видим только внешнюю неразбериху, но справиться с ней не в силах. А вот упорядочить своё сознание, то есть восстановить разум, мы можем. И он, в свою очередь, уже упорядочит окружающий мир.

Разрушение Образа мира выглядит как перепутывание его частей или внедрение в него чего-то извне. Тогда наш Образ мира становится нагромождением. Мы имеем этакого слонобыка с чертами белки. Одним словом, уродца. Выше мы говорили о токе спода. И если ты живёшь душой в Европе и по законам, там принятым, а телом пребываешь в Монголии, то будешь попадать впросак. Это и есть пример разрушения действенного Образа мира. Или же ты чувствуешь себя графом, но жизнь тебя определила на стройку, и ты вместо дела начинаешь требовать от других «достойного отношения», то непременно попадёшь в недоразумение. Ибо на стройке к тебе будут относиться по делам твоим. Путаница у тебя в сознании. Перепутались нити надежды. Ты ждёшь одно, а выходит другое. Чужое здесь что будет? Скорее всего, твоя бабушка, которая и по сей день говорит тебе, что ты этакий аристократ с тонким умом и способностями. А что твоё? А твоё то, в чём ты застаёшь себя. В данном случае стройка. Примеры поверхностные, но их вполне достаточно, чтобы увидеть суть обсуждаемого.

Восстановить Образ мира, расположив всё по местам и убрав чужое, – это восстановить разум, убрав из сознания всю путаницу и внеся в свою жизнь ясность. Начать нужно с ограничения круга своей жизни тем, что меня действительно касается. Это выстраивание забора. Например, если ты каждый день ходишь по дорожке, на которой лежит бревно и мешает тебе, так что ты его перешагиваешь, то его нужно убрать. Это действительно тебя касается, ибо отнимает твои силы. А вот есть ли жизнь на Марсе, тебя особо не касается, ибо тебе от этого никакого проку нет. Вот это нужно выбросить из своей жизни. Затем нужно выложить устремления, определив то, куда я иду и зачем. Это станет нашей лествицей в Небеса. И это уже вернёт нам какую-то часть толковости. Потом уже начинается очищение от обид, распечатывание чувств, очищение от боли, убирание из сознания казин (слипшихся образов), кумарей (чужих взглядов, принятых мной за свои собственные), двойственностей и осознание других ловушек. И всё это стоит того, чтобы не пожалеть здесь сил. Цена здесь – жизнь! И в прямом, и в образном понимании. Ведь мы уходим из мира до выполнения Задуми только из-за того, что слабы и несовершенны те средства, которыми мы сражаемся за исполнение своей Задуми, то есть из-за несовершенства собственного разума. Битва за разум – это битва за свою жизнь. Ибо можно ли утверждать, что жизнь бьёт в нас ключом, коли Ткань Судьбы вся перепутана? Когда я вопреки разумному требую нелепое. Пусть будет та же стройка. Разумное здесь – те правила, которые приняты здесь. А неразумное – твои графские замашки. Получается, что жизнь при такой путанице будет весьма и весьма урезана. «Не жизнь, а одно мучение!» – говорится в народе про такую жизнь. Не про нашу ли это жизнь? Тем более о какой магии можно тут говорить? Без ясности нет и магии. Тут всё однозначно! Научись соответствовать месту. А для этого научись видеть его и всё то, что вокруг него. Вот отсюда и до магии недалеко.

Распутать же Ткань Судьбы – это, ко всему прочему, высвободить из узлов запутавшиеся нити надежды. А они всегда вяжутся, когда ты перестаёшь соответствовать текущему, когда тебя «разорвало», то есть ты пошёл разными дорогами одновременно и просто встал на месте. Можно сказать и по-другому: ты выпал из тока жизни. Как это делается? Здесь действенно только одно средство – слова, которые приведут мой разум в какой-то новый порядок, позволяющий мне иметь надежду, что победа ещё возможна! Достаточно найти эти слова и сказать их человеку, и тут же приходит надежда, и душа успокаивается. И теперь перед ней, душой, встаёт новая задача: пересмотреть и упорядочить разум в соответствии с тем опытом, что ты обрёл в проигранной битве.

Выше было упомянуто, что распутать Ткань Судьбы – это возвратиться в состояние «до делания». Если посмотреть туда, где мы проиграли и потеряли душевное равновесие, то увидим, что мы там потеряли надежду. И туда нужно однажды вернуться в слове, чтобы вернуть себе потерянную там надежду, взять там свой взяток. Куда это «туда»? В то место, где я впал в отчаяние. Присмотритесь, и вы увидите: это место какой-либо вашей брани, и там вам было нанесено душевное поражение. С того поражения ваш «мир рухнул», пал в прах. Вернуть надежду – это поднять из праха рухнувший мир. И строить свою жизнь дальше уже исходя из того, что есть, из текущего, или из настоящего. При этом развяжется узелок и освободится запутанная в нём сила жизни. Всё это достигается словом!

Ищите в себе любую неразбериху и бестолковость. Это благо! Ибо ощущение бестолковости и неразберихи в нашей жизни – отправная точка для возвращения силы жизни, для её улучшения! Хотя непросто это будет сделать. Ведь неразбериха имеет свойство прятаться от нашего взора. Пока в нас живут и здравствуют два путаника – лгало и подлыгало, – ваша неразбериха в ваших же глазах будет оборачиваться достоинством!

А вообще можно ли улучшить жизнь? Сейчас проводится множество семинаров, на которых обещают дать «рецепт», как превратить жизнь в сказку. Например, как жить, не болея, как привлечь свою половинку, как жить так, чтобы в кармане никогда не переводились деньги. Привлекательно! Особый интерес в нашей стране в какое-то время вызвал фильм «Секрет», в котором рассказывается, как сделать так, чтобы все наши желания сбывались. В большинстве своём мы хотим стать могутными именно с этой целью – чтобы сбылись все наши желания. Чтобы, как говорится в народе, у нас всё было, а нам за это ничего не было. Очень сомнительно. Почему? Да хотя бы потому, что в жизни нам всё отмеряется по нашей весомости, а весомость определяет сама жизнь. Но разговор сейчас не об этом. Если же исходить из подобных предпосылок, что есть секрет улучшения жизни и его нужно лишь найти, то Спас вряд ли здесь поможет. В жизнь можно только внести ясность, и она станет легче. А для этого нужно что-то понять. Понять – это сделать жизнь яснее на чуть, убрать из неё толику мути и вернуть себе силу жизни. Обретение ясности и есть улучшение жизни. Но это происходит с нами каждый день.

Неясность отбирает силы, она ощущается нами как неуют. И поэтому мы всегда стремимся для себя обрести ясность, дабы просто сохранить те же силы. Для этого мы постоянно толкуем и перетолковываем (даже в сплетнях) всё то, с чем сталкиваемся. Неясность не даёт покоя и гонит нас в бесконечные пересуды по поводу того, что нам неясно. Неясность вызывает у нас чувство неуверенности. Неуверенность, в свою очередь, заставляет нас искать. И ищем мы знания, которые должны успокоить нас. Но обретя эти знания, мы зачастую не успокаиваемся. Ведь ясности, как использовать эти знания, у нас нет. Приобретённые знания нужно ещё привести в некое рабочее состояние. Приводит же их в нужное нам состояние толк. Потому-то мы и являемся охотниками за толком, то есть занимаемся только тем, что толкуем, токуем и толкуем. Потому что для нас важнее всего понять!!! Понять даже не знания, а то, как действовать, исходя из этих знаний. Толкование приводит к пониманию того, совершаем мы верные или неверные действия, обретя знания. Толкуя, мы делаем жизнь ясной, а значит, и улучшаем её. Толкуя знания, мы ищем точные решения в смысле достижения цели и в смысле затрат силы, то есть пытаемся убрать из нашего Образа мира и Образа действия любую муть, которая является для нас помехой. Иногда это лишние образы, иногда, наоборот, их нехватка. Но всё это делает мои образы неполноценными, а значит, и мои действия в рамках дела обречены на неудачу. Толкование оттачивает образы, делает их точными, а вместе с этим оттачивает и нас самих. А любая неясность – это наша неточность, или неточность образов, у нас имеющаяся. Вот это и воспринимается как неуют в нашем сознании. И это можно исправить. Вслед за этим уже придёт и следствие – ваша жизнь начнёт изменяться. Только утончение ведёт к улучшению жизни! И если мы действительно хотим, чтобы наша жизнь стала лучше, мы должны избрать утончение. Хотя даже если мы не сделаем этого выбора осознанно, мы всё равно будем утончаться, ибо это заложено в нашей природе!

Если же зреть ещё глубже, в душу, то неточность образов – это болезнь моей души. Это её кривизна, которая вовне выражается в неточности образов. В этом случае толкование – что морская волна. Держа нечто для меня непонятное на языке, как говорил наказитель, я омываю душу волной толка. И она окатывается до области. Как камень в морской волне. Толк – это орудие творения моей души. Для неё важно даже не понять, что да как, но убрать кривизну, причину неуюта. Этот неуют выражается по-разному. Чаще всего в виде некого непонимания, но если смотреть глубже, в корень, то неуют есть невнятная маета. От неё мы и бежим, как от холода или изнуряющей жары. Толкуем же мы, окатываем свою душу, через наиболее доступное нам – слово. Да, молчание – золото. Но можно ли молчать, коли в тебе кипит? А значит, болит. Вот мы и ищем собеседника.

Любые помехи на нашем пути, будь то общество или же природа, дают нам понять, как устроен этот мир! Извлекая из этого уроки, мы идём к своей Задуми. Но кто-то это делает быстрее, кто-то медленнее, кто-то упорно бьётся в эти помехи и, по сути, почти стоит на месте. Способность быстро понимать, что тебе мешает, и править свой Образ мира есть мета присутствия в нас толка. И обрести толк – великое дело! Толк – это некая способность видеть пользу и бесполезность, различать их и, придерживаясь пользы, выкидывать из своей жизни бесполезное. Толк через слово и есть основное очищение для нас. Нужны ли тут какие-то особенные приёмы? Возможно. Но беседа среди прочего – прежде всего. А потому стоит ли кидать упрёк кому-то в бесполезной болтовне? Мол, делом бы занялись! По неведению своему – да, стоит. Но «бесполезная болтовня» и есть наше главное дело!

Сюда же можно отнести и чтение. Зачем мы читаем? В сути, чтение заменяет нам собеседника. Читая книгу, мы вроде как участвуем в беседе. И тут тоже включается толк. Во всякой книге, даже если это всего лишь художественный текст из «несерьёзных», есть толика душевной блазни писателя, его боль. Потому всякая книга поучительна! И если она совпадёт с моими забубонами, то вызовет во мне отклик. И запустит толк в действие. И уж тем более сказка о Спасе. Ведь Спас – это о самой-самой сути жизни! Правда, толк просыпается, если я живой, а не в жёсткой позиции. Что такое «жёсткая позиция»? Разве не понятно? Тогда скажем ещё раз то, о чём всё время говорим. Жёсткая позиция – это выбор, закрепляющий нас в рамках. А рамки – это «от и до». Это сообщество. Любое! И если некое сообщество говорит о терпимости и понимании кого-то со стороны, то врёт изрядно. Ни одно сообщество не готово воспринимать что-то со стороны, если это что-то не войдёт в сообщество. Не будет им покрыто, как говорил наказитель. А значит, ты, будучи «обожателем сообщества», мёртв для жизни, но жив для спода. Так уж получается. И чтение книг для тебя становится просто недоступным. Ты их просто не примешь, потому что тебе «так велит главный» (а главный есть в каждом сообществе!). И скажешь: «не моё!», попав впросак. Ибо во всякой книжке, даже самой нелепой, о жизни пишется. Пишут-то оттого, что неймётся. От нечего делать не пишут! В общем, говорим мы это для того, чтобы подчеркнуть: толк только у живых просыпается. Хочешь вернуть в свою жизнь это вернейшее орудие сотворения самого себя – оживай! Выходи в путь! Путём мы просыпаемся!

Обрести толк – означает тут же понимать, что именно не даёт мне идти и править сразу же свой Образ мира так, чтобы не биться напрасно и не терять сил. Толк – это инструмент сотворения себя, своей жизни. Бестолковость же (а точнее, неосознаваемая бестолковость), наоборот, приводит нас к потере состояния творца, что тут же выкидывает нас из жизни в смерть и ведёт к разрушению и потере сил, проявляющейся в появлении злости и досады на всё и вся. Могутным же может быть только тот, кто творит! Толк позволяет править наш Образ мира каждый миг, когда мы сталкиваемся с препятствием, и в силу этого находиться в постоянном творении. Сила же, а точнее, владение силой, неразрывно связано с жизнью, а значит, и с творчеством, и обретение толковости становится тем орудием, посредством которого мы начинаем обретать силу.

Отступление о творчестве и творце…

Именно здесь стоит сделать небольшое отступление в сторону творчества и творца, ибо на этот счёт в Спасе давались любопытные пояснения. Многие люди кичатся своим творческим началом, которое вроде как делает их чуть ли не равными самому Господу Богу. А почему это происходит? Да потому, говорил нам Наказитель, что в нас нет достаточной ясности в понятии творчества.

Что такое творчество? Ответов на этот вопрос существует множество, от «способа самовыражения» до «способа завлечь противоположный пол». Но все ли способны к творчеству? И почему некоторые отказывают другим в творческом начале? Особенно часто мы это встречали на поприще музыки. Уж так получилось. «Утончённые» музыканты не задумываясь вешают на «менее талантливых коллег» ярлык «поющие трусы» и тем самым определяют их как «не творцов».

А как объясняли творчество наставники в Спасе? Творить – это тварить, или твердь в ар возделывать. Слово «твердь» изначально означало необработанную землю, в сути мёртвую. Тварить – это из мёртвого делать живое. И это действительно магическое действие, нечто божественное. Ибо Бог в наших очах – Творец. И тут начинается чепуха, или алала. Творить – это стремиться к совершенству. Но Бог совершенен! Совершенство же – это то, что совершено. Значит, Бог не творит в силу своего совершенства? Творит только тот, кто несовершенен, то есть человек. А значит, в своём творчестве мы вовсе не богоподобны? Да, не богоподобны, но в творчестве всё же есть некий Горний умысел.

В толкованиях стариков-наставников творчество – это битва за свою душу. Твердь – это та самая тёмная сторона нашей души, которую мы «в муках творческих» преображаем в живую душу, или светлую. Творчество – это Светло, или очищение души. И опять же в муках. Через боль! Само творчество – это усилие, и усилие немалое, сродни деторождению. Ведь недаром в народе говорят о «рождении в муках творчества». И рождается в творчестве наша душа, хотя создаём мы картины, книги, музыку, да что угодно. И чтобы увидеть, почему так говорили старики, достаточно взглянуть в корень творчества. Что нас заставляет творить? Творческий зуд! А что он представляет собой? Ну, прежде всего зуд – это некая помеха, которую мы стремимся убрать. Если зудит на коже, то мы чешем это место. А если это внутри? Тогда что за природа этого зуда? Душевная. Причём зудит несовершенство души. Его-то мы и убираем своим творчеством, твердь в ар преобразовывая! Вот и выходит, что творчество – это очищение души, которое присуще каждому. И вовсе это не исключительная способность избранных душ.

Если вспомнить модное ныне слово «катарсис», относящееся к творчеству, то оно переводится с греческого как «очищение», «выздоровление», «возвышение». Это о чём? О том же самом! О возвращении души Домой. Катарсис подразумевает очищение духа посредством душевных переживаний. Употреблялся катарсис ещё Аристотелем по отношению к трагедии. Вроде как человек, созерцающий трагедию, сопереживает происходящему. И это сопереживание очищает его душу. Наша же жизнь – это беспрерывная цепь маленьких и больших трагедий – козлиных песен. Окружающие нас люди постоянно стремятся поведать нам о своих трагедиях. И нам достаточно лишь начать сопереживать им, чтобы стать творцом своей души. Внимайте окружающим, и это будет самым лучшим очищением для вас! И не надо тут знать никаких хитростей! Внимайте другим, и это будет самым лучшим внутренним упражнением для вас. В любом случае, творчество – это состояние души, стремящейся Домой! Оно же мета нашего несовершенства. Потому не стоит кичиться своим творческим началом, ибо мы все творцы в силу своей ущербной природы. Разве что только для того, чтобы выставить себя на позор и посмешище.

* * *

Толк и толковость также связаны с понятиями судьбы и дела, пользы и прока. Толковость сродни чутью, позволяющему удерживать верное направление к своей главной духовной вершине жизненного пути. У каждого из нас есть способность осознавать, потратил ли он время впустую или извлёк для себя из времяпровождения пользу, то есть с толком его провёл или без толку. Следовательно, толковость заключается в умении делать любое дело так, чтобы извлечь из него пользу. Само же понятие дела коренным образом переплетается с судьбой.

«Судьба» происходит от праязыкового корня dhe – «ставить», «устанавливать», «класть» и приставки som – «с», которая означает соединение, сочетание. Получается som-dhe – «с установлением». Dhe входит также в «дело». Русское «дело» означает «деятельность», «деяние», «поступок», «сражение», а если восходить к праязыковой основе, то дело – это то, что нам положено свыше. Древнерусское «деяти» означает и «делать», и «говорить». Последнее отсылает нас к таким понятиям, как «речь» и «рок».

«Рок» – это Глас Божий. Отсюда и «судьба» трактуется как «Слово Божье». Дело же рассматривали в связи с судьбой. Делая дело, мы творим то, что нам прописано Наверху в достижении своей некой высшей точки – Задуми. Делом в традиции Спаса называли вообще весь наш путь земной в сторону Задуми. Отсюда и вопрос сказочной Бабы-Яги: «Дела пытаешь или от дела лытаешь?», то есть следуешь ли ты своим замыслам или предал себя и сбежал?

Вот и получается, что толковость даёт нам возможность не размениваться на чужое и делать своё. Ибо в чужом ни проку, ни пользы нет. Они есть только в своём. «Польза» же происходит от старого русского слова «льза», или «льга», и означает лёгкость, свободу. Вспомните хотя бы слово «льгота», которое можно трактовать как получение облегчения. Или слово «вольготность», которое означает полную свободу. Наоборот, «нельзя» означает узы и несвободу. Понятие пользы больше душевное. Польза – это достижение лёгкости души, её свободы. Обрести пользу – это сделать свою душу легче и ближе к мечте как к миру, куда стремятся улететь все души. А обрести толковость – это начать видеть пользу, то есть те пути, по которым душе легко идти и после пройдения которых не остаётся смутной тяжести внутри. А прок означает некое движение вперёд, что равнозначно движению в Роту, или в жизнь. То есть быть толковым – это двигаться в жизнь, а значит, к Вечности.

Правда, тут нужно сделать оговорку. Из всего вышесказанного может создаться впечатление, что надо срочно искать в своей жизни чужое и избавляться от него. Хотим предупредить вас: не торопитесь. Любое дело, даже если оно не моё, оно моё. Мы много раз подчёркивали, что обращаемся не к каждому, но лишь пытаемся рассказать, как наставники раскрывали «хитрую науку» Спаса перед преемниками. Требование найти себя, найти своё было направлено к ним. К стоящим на перепутье. К тем, кто в выборе: идти по Зову в Небеса или же пока в миру пожить. До тех же пор, пока Зов этот не станет явно призывным, не стоит даже задумываться о каких-то Небесах. Кое-кто возмутится таким подходом. Но так уж есть! Всякая попытка сходить в Поход бранный за силой и способностями необычными закончится возвращением в мир. Вот потому мы и хотим лишний раз подчеркнуть, что в чужую жизнь ты вовлекаешься потому, что там твои взятки есть. И вроде как чужая жизнь, чужое дело – вовсе и не чужое дело, но моё. Тогда что такое «своё дело»? И что такое «моя жизнь»? И зачем об этом говорили наставники, если всё чужое – не чужое? Вопрос вопросов!

А говорили они это только для того, чтобы обратить сюда твой взгляд и сделать твою жизнь и твоё дело осознанными! Пока ты не будешь смотреть в то, что происходит с тобой, для тебя даже твоё будет чужим. И ещё одно пожелание. Постарайтесь всегда быть чуть шире сказанного. И тогда вы не попадёте в ловушку этого же сказанного. Спас очень хитрый. Сказать, что это чужое, а это твоё, небезопасно. Соврёшь. А принять, что это чужое, а это твоё, – значит обмануться. Потому мы и предупреждаем: будьте чуть шире сказанного. Но не сказать о том, что надо сторониться чужого, искать своего, мы не можем. Ибо так учили в Спасе.

Толк, польза, ясность, прок – всё это, по сути, меты Большака. И это то, без чего нет силы, без чего не может быть магии, без чего обрести себя очень сложно. Если вы вышли на охоту за силой, то задайтесь вопросами, толковые ли вы, видите ли свою пользу (не выгоду), всё ли в вашей жизни ясно и все ли ваши дела впрок. Ответы на них покажут вам ваше состояние и дадут понять, далеко ли вы от последней ступеньки к Богу – Царского мира – или вообще где вы. И будет очень хорошо, если эту прикладную работу (вопрос – ответ) вы сделаете для себя постоянной!

Вопрос – ответ позволяют проявить толкование, сделать его видимым для себя. Но, так или иначе, мы только и делаем, что толкуем и перетолкиваем. Ведь толкование есть некий приём, позволяющий менять наше состояние сознания от неуюта к уюту, снимая с себя тяжесть. Все наши пересуды того или иного, все наши разговоры о ком-то – не просто ради любви к «бабьим сплетням». Они по поводу неясности в нас в отношении мира. В народной культуре принято считать, что это больше женское дело – сплетничать и судачить. Мужской половине подобное не пристало. Вот только эта «культурная сдержанность» приводит к тому, что мужчины срываются в употребление алкоголя или, хуже того, просто ломаются. Ведь тяжесть от неясности никуда не уходит. Её нужно убирать. Так что сплетни, пересуды даже целительны для нас. Только доводить их до присуда не нужно. То есть не надо вешать ярлыки и ставить клейма. Это действие запирает самого же тебя в тесной клети. Убивает жизнь в нас. А так, без присуда, в сплетнях и пересудах нет ничего предосудительного! Это наша лечебница, наше очищение и, если хотите, наша дорога в Небеса. Через облегчение. Вот так странно выходит! Сплетничая, мы поднимаемся в Горнее!

Толкование позволяет обрести нам блаженство. Но и в сплетнях с пересудами мы получаем блаженство. Разве не так? Тяжесть остаётся только тогда, когда мы осудим кого-то. Но это потому, что мы сами себя в узилище заперли. Сделали заключение без вывода.

Блаженство же следствие ясности! Вначале мы копим кучу знаний о мире. А потом толкуем их, толкуем и толкуем. Даже наши поездки на учёбу и семинары разные – часто не ради новых знаний, а ради того, чтобы разобраться с тем, что мы уже имеем. Так что вывод: всякие пересуды – это дорога к себе! А всякие присуды – это мой плен! Вот и осваивай это тонкое искусство суда без присуда! Научись быть непрерывным в своём толковании. Непрерывность даст тебе возможность не присуждать. А для этого будь в вопросе!

Вот и все наставления стариков по поводу толка в нашей жизни.

Если говорить о каких-то прикладных сторонах толковости – бестолковости, то что ещё можно тут сказать? Были ли таковые?

Были! В непосредственных разговорах наставники прибегали и к «хитрым» приёмам, чтобы вытащить из своих восприемников бестолочь и вбить в них толковость. Когда в восприемнике промелькивала бестолочь, а она была связана со смотрением на мир «сквозь тёмные очки» (когда ты смотришь и не видишь), то наставник стремился вытащить её. Вытаскивалась же она очень просто. Через тягание за волосы. Это один из самых действенных приёмов, чтобы научить человека уму-разуму. Но для этого наставнику нужно было погрузить человека в состояние бестолковости. Им это удавалось без труда в силу естественных причин. Они были старше. Перевести же в состояние бестолковости кого-либо можно, просто «взяв на себя старшинство». Ничего больше. По договору это делается очень просто. Это некий приём в «хитрой» науке наших предков. Как это делается? Лукавый вопрос. Потому что каждый умеет «брать старшинство». В сути, это показать собеседнику не свою весомость, которая есть выражение личности, но перевес по годам. Если же вам и сейчас непонятно, как это, то вспомните своё общение с теми, кто намного младше вас. И всё станет на места.

Взяв старшинство, ты сможешь «создать ток» в того, кому хочешь помочь убрать бестолковость. Этот ток её и вымывает, очищает человека. А дальше человеку объясняли, в чём он бестолков. При этом ему всё время слегка били костяшкой указательного пальца в лоб, погружая всё больше и больше в изменённое состояние сознания. В нём, этом состоянии, наука наказителя ложилась, как ключ в замок. Это действие слыло как вбивание толка. Оно заостряло рабочий стол нашего сознания. Образовывался «рог мудрости». Так, по крайней мере, называли складку нашего сознания в той части традиции казачьего Спаса, с которой мы столкнулись. Можно сказать, что это был приём, влияющий на наше внимание, собирая его. При этом человек начинал смотреть на то, что ему говорили, как сквозь увеличительное стекло (рисунок 69).

Рисунок 69. Вбивание толка в лоб и рог мудрости.

Указательный палец иногда именовали рекой, а его костяшку – коленкой реки. Почему вдруг река? А потому что этим пальцем мы «водим токи мира», им мы правим ими и направляем туда, куда надо, для того чтобы с помощью этих самых «токов» «прилило». То есть указательным пальцем мы собираем своё сознание либо сознание другого человека. Это нашло своё отражение в прикладных работах Спаса. Как в бойцовых, так и в Смаге. Вот и здесь с помощью «реки» наставники собирали рог мудрости подопечного.

Недаром же мудрость в древности у многих народов связывалась с рогами. У тех же викингов, как говорят знатоки, рога на шлеме были принадлежностью только лишь волхвов. А обычным воинам, даже родовитым, это возбранялось. Олицетворял рог в древности и силу. Вот и выходит, что собирая сознание в складку, человека переводили в сильное состояние.

Благодаря ли этому действию или по какой-то другой причине, но наставники говорили, что всякая наука в лоб вколачивается. Но самым лучшим и действенным способом видеть толк и следовать ему было умение видеть мир неожиданным! О!!! Здесь нам дана великая подсказка! Видеть мир неожиданным, не ждать ничего – это быть всегда в силе Начала – в Первене. Это состояние могущих магов! Мы лишь можем стремиться к нему.

* * *

Но вернёмся вновь к дураку. Большак в жизни – это рачительный хозяин и очень часто богатый человек. Большак в Спасе – это иное. Это путь «в себя». Со стороны же он совсем не выглядит как «умное дело». Ведь мы все хорошо с детских лет усвоили общественную лествицу ценностей. Это по меньшей мере успех в обществе, квартира, машина, дача. И вдруг от этого всего отказаться и уйти невесть куда? Никто не назовёт человека, желающего жить в бочке, умным. А ведь перед греческим философом Диогеном, как раз жившим в бочке и «идущим в себя», склонял голову сам великий Александр Македонский, который произнёс известные слова: «Если бы я не был Александром, я стал бы Диогеном!»

Другой не менее великий человек – царь Иван Грозный – глубоко чтил своего современника святого Василия Блаженного и пользовался его молитвенным покровительством. Во время одного из пиров царь поднёс Блаженному чашу с вином, которую тот выплеснул, сказав, что тем самым тушит пожар в Новгороде. Любому другому этот поступок стоил бы головы, ведь это приравнивалось к смертельному оскорблению. Но святому Василию разгневанный царь не сделал ничего. А вскорости стало известно, что на самом деле пожар, бушевавший в это время в Новгороде, пошёл на спад. Значит, что-то есть за таким дурацким поведением, что заставляло сильных мира сего признавать «дураков» над собой?

Есть, конечно! Тот, кто обращал взор «в себя», собирал всегда гораздо больший урожай. Он обретал цельность и полноту, ибо не шёл в разрез с Волей Божьей. У многих отцов церкви можно увидеть схожую точку зрения. Афанасий Александрийский в своё время писал: «Люди называют умными тех, кто умеет… покупать и продавать, вести дела и отнимать у ближнего, притеснять и лихоимствовать, делать из одного обола два, но Бог считает таких глупыми и неразумными и грешными… Бог хочет, чтобы люди стали глупы в земных делах и умны в небесных… Мы называем умным того, кто умеет выполнять Божью волю».

Но без сомнения, воспринимать всё то, что сказано выше, однозначно не стоит. Ведь наши души «обтираются» в миру и, так или иначе, становятся цельными. Здесь не стоит задача разбирать все частности нашего совершенствования, а потому мы и не будем углубляться в тонкости, но продолжим разговор о дураке.

Как заноза, сидит в нашем сознании утверждение, что «умный копит, а дурак раздаёт», и другое не менее известное высказывание: «знание – сила». Они определяют наше мировоззрение. И как следствие, чтобы прослыть умным, мы стремимся накопить как можно больше знаний. Ведь про человека, знающего многое, все с большим уважением говорят: «Какой он умный!» Оказывают ему почёт и уважение. И это очевидность. Поэтому все гонятся за знаниями, чтобы занять более достойное место в обществе и получить свою долю. И чем большими знаниями мы обладаем, тем выше это место и больше доля. Знания помогают нам лучше решать задачи выживания в мире, но самое невероятное, что вполне можно обходиться и без них. В Спасе есть ключевое выражение: «Познать, чтобы забыть, а забыть, чтобы знать». Из этого высказывания становится ясным, что обретение знаний – всего лишь некая лествица к вершине, но далеко не сама вершина. И более того, в какой-то миг знания становятся вагой, то есть тяжёлой ношей, от которой стоит избавиться.

Хотя можно и не избавляться от них. Жизнь сама тебя избавит от знаний. Присмотритесь, и вы увидите, что гонка за знаниями – лишь малая толика нашей борьбы за место в обществе. Потом мы кладём громадные силы на то, чтобы эти знания сохранить и удержать в своём сознании. Причём, эти знания весьма условны. Они ценность только в рамках своего сообщества. Ну, к примеру, я врач. Да, меня будут уважать на всякий случай только за это. Вдруг придётся обратиться. Но если я попаду в сообщество адвокатов, то мои врачебные знания в нём мне не дадут особых очков. Я врач и обречён на то, чтобы сражаться за место в своём врачебном сообществе. Могу ли я перейти в другое сообщество? Да, могу, но в нём будет то же самое. Я буду ограничен. Так что мои познания в медицине весьма и весьма условны. Я трачу невероятные силы на обретение и удержание этих знаний, но всё же я ограничен. Стоит же мне на лет пять забыть о своей медицинской деятельности, то я потеряю большую часть знаний и соответствующее им место. Но жизнь то продолжается! И я не пропаду без этих знаний.

Всё это нами сказано к тому, чтобы лишний раз показать, что знания не открывают нам все двери мира. А на то, чтобы войти с помощью них, как с помощью ключа, в какие-либо миры, мы тратим невероятное количество сил. Получается, что знание – не сила, но знание – пожиратель силы. Да, тут можно поспорить. Вот только для охотников за силой тут стоит призадуматься. А может быть, есть в этих словах наставников нечто такое?

Нет, конечно, не напрасна наша гонка за знаниями. Есть в ней прок. Это битва. И тем она ценна. Знания улетучатся, если их не подпитывать. Но останутся качества, которые мы обрели в битве за знания.

Во «многих знаниях» – одна лишь сложность, то есть ложь, да «многая печали»! Убрать из себя сложность – это убрать ложь, которая давит на нашу душу и искажает её. Там, где сложно, душа просто не проявится. Особенно это ярко видно в бою, где «многие знания» являются помехой. Вот и стремились характерники вернуться к изначальной простоте, убрать любую двойственность из себя. И «шибкой умища» был у них не в особом почёте. Так вот получается.

Опять же, возвращаясь к вышесказанному, пока я в гонке за знаниями, я не смогу убрать сложность из себя. И тут достаточно позволить себе ничего не делать. В профессиональном плане. Жизнь сама снесёт тебя в простоту. Вот только страшно это. Ведь это же деградация! Слово, которое пугает нас наряду со смертью. «Но чтобы не превратиться в дикое животное, подними свой взор в Небеса, – говорили старики. – Дичает сварливый, или смотрящий в землю. Наш взор ведёт нас из простоты. Если он поднят вверх, то мы и движемся вверх. А если он опущен вниз, то мы и движемся вниз».

Как говорят казачьи предания, когда-то, когда «Небо было близко к Земле», люди могли ходить туда и обратно. Но нынче Небо очень далеко от нас. Осталась, правда, одна короткая тропинка на Небеса – дорожка бездорожная. И называют её у казаков Спасом. Но идти по ней не у всех получится. Потому что памерки наши клёклыми стали, то есть мутными и негибкими. А мышление чрезмерно перегружено разными знаниями, и очень уж тяжело. И тот, кто всё же созрел для того, чтобы вернуться Домой этой дорожкой бездорожной, должен от знаний избавиться и памерки выскубить, то есть говоря доступным нам языком, очистить своё сознание, в том числе и от знаний, дожив однажды до того, чтобы «выжить из ума».

В таком вот роде частенько вёл с нами беседы старый знахарь. И слушая его, один из нас невольно вспоминал своё юношеское увлечение Китаем. Ведь слова наказителя вторили поучениям основоположников даосизма, а человек в своём несовершенстве устроен так, что всё время ищет подтверждений сказанному. Может быть, проведение таких сравнений с Востоком кому-то покажется излишним и скучным. Понятно, что они «на любителя». Но всё-таки мы позволим себе сделать их.

В 48-м чжане «Дао дэ Цзина» Лао-цзы пишет: «Чтобы приобрести знания, ежедневно понемногу прибавляй. Чтобы постичь мудрость Дао, ежедневно понемногу убавляй».

У другого даосского мудреца – Чжуан-цзы – с характерным ему юмором эта мысль описана следующим образом:

– Я учусь, – сказал Янь Хой.

– Чему? – спросил Учитель.

– Я забыл правила Благоразумия и основы Добропорядочности.

– Хорошо, но этого мало, – сказал Учитель.

Несколько дней спустя Янь Хой сообщил:

– Я делаю успехи.

– В чём это выражается? – спросил Учитель.

– Я забыл Ритуалы и музыку.

– Очень хорошо, – сказал учитель. – Но и это ещё не всё.

Ещё через некоторое время Янь Хой сказал:

– Теперь стоит мне сесть и настроиться, я забываю абсолютно всё.

Учитель взглянул на него в изумлении.

– Что ты хочешь этим сказать? – воскликнул он.

– Я забываю своё тело и свои ощущения, я оставляю позади все свои знания и всё внешнее. Я проникаю в самую сердцевину Ничто и нахожу там источник Всего.

Учитель поклонился Яню.

– Ты преодолел ограниченность, присущую знанию, и рамки, которые ставит нам время. Даже мне не удалось этого. ТЫ НАШЁЛ ПУТЬ!

А давайте зададимся вопросом: зависят ли от «большого ума» и от знаний сверхспособности? Это вопрос не праздный, и мы его уже поднимали. Ведь если быть откровенным с самим собой, то мы приходим в Спас, в Индию, в Китай, к шаманам Монголии или Северной Америки лишь за тем, чтобы обрести эти исключительные способности. По крайней мере, давайте уж будем откровенными, именно они многих побуждают пойти туда, а уже потом некоторых захватывает духовная составляющая.

Ответ же здесь будет однозначный: сверхспособности не зависят от моей умности и учёности. Действительно, все хитрые приёмы Спаса не вводят, а только наводят на те состояния, в которых эти необычные способности проявляются. Любые упражнения нужны лишь для того, чтобы удержать нас в усилии, которое и открывает нам эти наловки. Приёмы, посредством которых мы обретаем наловки, соотносятся с «как», а сами способности – с «что». Между же «как» и «что» – целая пропасть. Действительно, в том, «как» мы обретаем «что», скрыто чудо! Сколько бы ни обучали человека езде на велосипеде, сколько бы ему ни говорили, КАК ему надо ехать, КАК держать равновесие, научить его невозможно, пока он сам не схватит это равновесие и не поедет. Пропасть между приёмом и необычной наловкой, которая этим приёмом достигается, устраняется неким чудным действием не отсюда. Все мы знаем, что количество переходит в качество, но каким образом всё это выглядит изнутри, до конца неясно. Когда совершается этот переход и как? И эта появляющаяся наловка – проявление рождающейся души, которая действительно не от мира сего. Ибо все эти способности – принадлежность души, её проявление! Об этом уже говорилось выше. Тело только наслаждается этими дарами. А то, что мы привычно в повседневности называем умом, имеет значение только в земных условиях. В том мире, где живут души, «большой умище» не нужен. Но душа может проявляться и сюда, в наш земной мир. И тогда рождается чудо. Кстати, знахарь обыгрывал слово чудо как «дары душевные». Он говорил, что в древности одно из сокровенных названий души было «чу», и слово «чудо» произносили некогда как «чуда», что и означало «дары душевные».

Спас нам показывает тропинку, по которой мы можем вернуться в душевное состояние. Что оно представляет собой, выше было сказано немало. Одна из его характерных особенностей, если помните, – отсутствие двойственности, или простота. Пусть хоть кривая, но простота. Вот только в народе часто простота равнозначна дураку. Невыгодно в нашем мире быть простецом. Останешься без доли, или «без кола да без двора». И к простецу, как и к дураку, отношение всегда было пренебрежительным. Но всё-таки дурак-простец остаётся всегда в итоге победителем! Так что стоит из этого сделать надлежащие выводы с заключением…

Именно выводы с заключением, чтобы не впасть в ту ловушку, о которой уже говорилось выше. Заключение без вывода есть та почва, на которой вырастают мнения, становящиеся правилами. А мнения – всё те же ловушки для нашего сознания. Старый знахарь неустанно пытался нас поймать в эти ловушки и тем самым сделать их для нас явными. Ведь то, что проявилось, легко убрать. Во время разговора он иногда спрашивал, каково наше мнение по такому-то поводу. И надо сказать, что мы постоянно попадали в ловушки. Как было не показать «серому» старику, проработавшему всю жизнь лесником, своей «учёности»! Что его познания, например, в медицине, мягко говоря, далеки от академических. Не будем расписывать свою неистовость, с которой мы поначалу пытались отстоять свою правоту. Это знакомо каждому, кто имеет своё мнение. В словах Деда не было такой привычной и ясной «рациональности», и это вызывало недоумение и желание его поправить то тут, то там. А кончалось тем, что он нас оставлял в дураках, разыгрывая из себя дурака!

Однажды разговор у нас зашёл о переломах. Как можно их лечить простым «наложением рук». По словам знахаря, переломы случаются там, где «сломан» ток жизни. Стоит дать ему толчок, и «косточки сами друг друга искать начнут». И править перелом при этом не стоит, как и держать его в гипсе. Это не укладывалось в сознании. Ведь по всем правилам медицинской науки, если не иммобилизовать перелом, то весьма высока вероятность образования ложного сустава.

Однако вскорости пришлось убедиться в правоте слов знахаря воочию. У одного из нас случился перелом. Поломались два пальца на левой руке. Когда мы пришли к Деду, он потребовал, чтобы поломавший убрал лонгету. Другого же как полутравматолога подобное требование сильно шокировало, но он очень уверенно сказал, что это лишнее. Потом помял плечо (так как именно из-за сломанного тока жизни в плече и произошёл перелом), подержал за кисть пациента. И больше ничего! В плече у него ещё несколько часов прилично жгло. Потом все ощущения ушли. Тот, кто из нас полутравматолог, от сомнений в итоге так и не избавился, но перелом-то благополучно сросся. Вот и получается, что мнение зачастую является ловушкой.

Через какое-то время уже удивил нас в прямом смысле сам Старый. Он получил тяжёлую травму, а для его возраста даже фатальную – перелом вертлужной впадины. При этом головка бедренной кости вошла в полость таза на два сантиметра. Причём всё это подтверждалось рентгенологически. Для людей в возрасте подобный перелом может закончиться костылями. Дед же через два месяца ходил, и не просто ходил, а бегал. Да ещё с издёвкой просил «консультацию» дать, можно ли ему в горы идти.

Трудно давалось осознание сей ресноты Спаса. Если у тебя есть мнение – значит, неправ, или лев, но однозначно ты далёк от сути! Любое мнение – это ограничение для дальнейшего познания. Умный всегда имеет своё мнение! И днём и ночью. Это его визитная карточка. А дурак лишён такой роскоши, но всегда победитель!!! Само же слово «мнение» имеет созвучие со словами «мнимый», «мнящийся», то есть не действительный, а ложный. Играя со словом, знахарь говорил, что мнение – это «мне не я», то есть это то, что для меня, но не моё. Мнение в традиции Спаса зачастую сравнивали с убеждением. Слово «убеждение» несёт в себе другое слово – «беда» (одно и то же слово могли обыгрывать по-разному, и оно имело несколько толкований). Кто убеждён, тот у беды! Беда, в свою очередь, означает «принуждение», «страдание». В конечном итоге своё мнение и убеждённость оборачиваются неизменно бедой и страданием для того, кто с этим мнением и убеждённостью сросся.

Очень хочется привести здесь маленький отрывок из работы А. Андреева (А.А. Шевцова) «Игра и игрецы»:

– Значит, ты меня всё утро разыгрываешь? – спросил я.

– Ну конечно! – радостно подтвердил он. – Как балалайку! Ведь пока умника не разыграешь, он и не заиграет. А не заиграет, значит, не поймёт. А я тебе кое-что хочу сказать из хитрой науки… Ты готов? – Я кивнул. – Ладно, тогда поехали. Разыграть – это совсем не то, что ты обычно понимаешь. Это для тебя разыграть – значит оставить в дураках, осмеять. А для меня это значит высмеять из тебя умника, чтобы остался один дурак!

Конечно, ничего страшного в том, что мы имеем своё мнение, нет. В жизни с собственным мнением даже легче на первый взгляд. Не попадём под чужое влияние. Но зачастую нам не хватает совсем немного для ощущения полноты. И это немногое – плата за наши мнения и убеждения, которые в нас есть мертвечина, не дающая силе жизни проявиться сполна. Поэтому в Спасе учили: вырви из сердца все догмы, ибо они искажают тебя. Но вырывая их, будь готов к изгнанию. Как Лев Толстой был изгнан (отлучён от церкви) за своё «Исследование догматического богословия», так и ты будешь изгнан за вольность от догм.

Однажды у нас произошёл любопытный разговор с нашим прибалтийским другом и большим философом с восточным уклоном Сан Санычем. Когда мы сказали ему, что «чужая мудрость» весьма сомнительно полезна, он удивлённо, и даже с некоторым возмущением сказал: «А как же Будда, как же Веды? Это же признанно всем человечеством! Вы подвергаете их сомнению?» Нет, не подвергаем. Безусловно, Веды авторитетны. Но и те истины, которые их составляют, могут стать мнением, а точнее, сомнением для человека. И зачастую так и бывает. Помните, что означает сомнение? Совместное мнение. То мнение, где лишь какая-то часть моя, а другая часть принадлежит кому-то другому, а может, и сотням других. Это тот же образец. Вот и выходит, что «чужая мудрость» есть сомнение. Приведет ли сомнение нас куда-то? Куда-то приведёт, но вряд ли туда, где ты будешь сам.

«Гоняться за «чужим умом» – пустое дело! – учил нас старый знахарь. – «Чужой ум» для тебя мёртв. Это предмет, образец. Он есть ложь, или то, что лежит и для жизни неприемлемо. Его нужно переложить для себя, то есть из лежачего поднять в стоячее положение. А это требует усилий!» Люди же гоняются всю жизнь за «умными мыслями». А сейчас и гоняться-то не надо. Вон сколько книг с афоризмами продаётся! Бери – не хочу. Прочёл, взял на заметку. Глядишь, может, где и пригодится. В конце концов, что представляет из себя такой охотник за «чужой» мудростью? В итоге он становится подобен ума палате, с кучей образцов, как надо жить умному человеку! Вот только жизнь остаётся где-то в стороне от него. Чужой ум – это «лёгкий» ум, и гоняться за ним – это жить по дешёвке. Но там, где дешёвка, в конечном итоге одни убытки. Права народная мудрость: гоняющийся за дешевизной платит дважды.

К тому же те люди, у кого мы берём взаймы их ум, все разные. Цели их в жизни тоже были разные. И охотник за чужой мудростью становится похож на лоскутное одеяло, которое состоит из сотни кусков. И все эти лоскутки живые и направлены в разные стороны! Ведь в «чужую мудрость» чужая цель вложена. После смерти своего «родителя» эта мудрость продолжает жить и стремится к тому, к чему стремился её «хозяин». Вот тут ему и придётся отдать должок, ведь беря ума взаймы, мы обязательно должны будем однажды отдать этот долг. Разорвут его эти цели на кусочки, так как они в нём живут, наравне с чужой мудростью… И быть ему веником!

Ты тоже состоишь из разных кусков и надеешься, что твой путь будет цельным? Не будет! Тут надо сделать выбор. Жить для себя, своей Задуми следовать, или жить так, как «умные люди» живут.

Возникает закономерный вопрос: так что же, вообще отринуть всё то, что тебе говорят? Нет, конечно. Просто не попадать в ловушку образа! Не знаю, насколько точно мы вняли тому, что говорил нам в своё время наказитель, но попробуем передать.

Мы здесь рассказываем о традиции Спаса. Это некий мир, некое пространство, или вложище. И важно то, как оно будет мной заполнено. Если я нахожусь в образцах и выдаю Спас другому как образец, то в нём не остаётся свободного места. Человек, воспринимающий этот образец, просто его воспринимает. И ничего с ним уже сделать не может. Ни убавить, ни прибавить. Этакий догматический Спас получается. Тот Спас, который мной передан ему как образец, останется для него бесплодным и бесполезным. Любое слово, что я говорю, – это твердь, которую в ар ещё преобразить надо. И если нечто преподнесено мной таким образом, что там нет свободного объёма, здесь творчеству просто негде проявиться. Это называлось ловушкой образа. А вот если я передаю образ с неким свободным объёмом (образ с вопросом), то я не просто даю взрасти в нём другому, но и помогаю ему в этом, побуждая его к творчеству. Это похоже на персик, где косточка – традиция, а мякоть – то пространство, которое необходимо для творчества. И чем меньше эта «косточка», тем больше возможность нам взрасти. В этом заключалась хитрая приказнь, чтобы передать суть без приложений и дополнений к ней в виде самого себя, или, как говорилось, «отдать руть без сряды» (суть без облачений). Старики же могли передавать образ Спаса (семя) вообще пустым, то есть «без себя» и без кого-либо ещё. И это то, чего бы и мы желали, но что пока остаётся только предметом наших пожеланий. В этом же случае наиболее пытливым придётся потратить много сил и времени, чтобы отделить сказанное от нас самих, дабы обрести семя, из которого должно будет взрасти Древо жизни, и по которому можно будет взобраться к Дому. Ибо слово есть семя! Но всходит оно только тогда, когда чистотой должной обладает. В чистоте сила семени, сила науки Спасовой. Правда, усилие это, направленное к очищению семени, не напрасно. Оно, ко всему прочему, почву для семени подготавливает – сознание наше.

«Сила слова – в его пустоте! – так говорил нам наш наставник. – И сила образа в пустоте. Чем больше её находится внутри образа, тем сильнее он будет действовать на людей. На этом весь Спас держится!» (Рисунок 70.)

Рисунок 70. Сила образа и пустота.

«Это просто надо однажды увидеть, – говорил нам знахарь, – как ты звучишь в мир – образцом или образом, пустотой или наполненностью. А если и заполнен, то кем или чем? Научись это видеть, и ты никогда не попадёшь в ловушку образа, а тем более образца. Да и других сможешь видеть. Живое слово они несут или через них некто вещает?»

Передавая науку, дай волю тому, кому передаёшь её. Иначе это будет образование, которое образовывает, а не учит. То есть создаёт по образу и подобию, «ставит на рельсы». К сожалению, этим грешат сейчас очень многие учителя. Можно, конечно, начать спор по этому поводу, но… Но тут надо просто увидеть, и тогда все споры отпадут за ненадобностью.

Но не только грешат образцовостью учителя, но и подавляющее число возможных учеников. Они не хотят брать «образы с вопросом». Им нужно нечто конкретное! И если ты не готов удовлетворить их запросы, то они пойдут дальше. Что здесь? Леность ума, незрелость души или ещё что-то другое? Не знаем. Но научить таких невозможно. Образовать – да.

А что такое выбор? В чём он противоречит Спасу и противоречит ли вообще? Выбор, несмотря на то, что он является орудием разума и одним из средств хождения по мирам (без выбора мы просто не войдём ни в один мир), может часто являться причиной досады. Наставники в Спасе повторяли неустанно: «В какой-то миг откажись от выбора, чтобы стать как трава и с тем обрести водительство Небесное». До поры же до времени выбор вместе с решением нам необходим, хотя бы для того, чтобы выбрать жить без выбора и выбрать, куда идти, куда следовать. Можно сказать, что выбор животного разума всегда хорош, так как позволяет не погибнуть нам до срока, чего не скажешь о выборе разума человеческого, отталкивающегося от вопроса «полезно – неполезно». Благодаря смыслу человеческая часть разума зачастую больна и требует исцеления. Благодаря этой больной части разума с нами и случаются досады. Отказ же от выбора вообще возможен только тогда, когда мы обретём должную зрелость и вместе с ней «ум небесный», или выстроим свой разум по евангельскому завету: «Богу – Божье, а кесарю – кесарево», то есть направим человеческую стремину разума в Небеса и «полезное – неполезное» начнём сверять по Небесному. А «уму земному» позволим заниматься делами земными. В противном случае, когда «земной ум» будет хозяином над «небесным умом», мы будем идти путём скорбей и досады.

«Сделайся «прозрачным» для всего на свете. Не жалей никогда и ни о чём! – такие беседы часто вёл с нами наказитель. – Принимай решение единожды. А опосля не раздумывай и не жалей. Раз произошло, то так надо! Не задумывайся: правильно – неправильно. Жить без выбора – самый большой выбор в жизни и мета зрелости души. Не будешь выбирать – избежишь досады. А досада – это то, что отбирает силу жизни и растаскивает нас по частям. Не стремись удерживать в своей жизни насильно то, чем владел вчера. Не стремись вернуть упущенное. Это тоже выбор. И гоняться ты будешь за тем, чего уже нет. А разве можно найти то, чего нет? Сожаление об упущенном есть хитрая ловушка смерти и некая трещина в нашем сознании, через которую мы будем терять силу жизни».

Ну вот, вроде бы о выборе нами было сказано, о выводах и заключениях упомянуто, о мнении затронуто, о правилах тоже. Сказано, чтобы обозначить. Потому что за грядой встаёт гряда, за волной встаёт волна! За всяким высказыванием столько недосказанного… Так что далеко ещё до сути! Не судите строго. Ибо судят того, кто остановился. А кто идёт, того не осудишь. Выказав суд нашим словам, не нас вы осудите, но себя! Так что не ловитесь на суды свои же! Идите сами, идите с нами, идите впереди нас.

Что ещё осталось? Привычка! Много о ней не скажешь, разве только то, что она съедает наши возможности. Привычка – это правило в быту, тот же образец. Она порой так сильна, что вырваться из её объятий невозможно. Она не даёт нам узреть ток жизни, являясь всё той же ловушкой нашего сознания. Привычки можно сравнить с толстым слоем пыли, под которым не видно всей прелести картины. И только избавившись от них, мы откроем себе дорогу внутрь в себя!

И ещё одно… Здесь всё время рассказывается то о славянской, то о казачьей традиции. И то, о чём сейчас будет сказано, может быть воспринято как предательство по отношению к этой традиции. Но традиция – это тоже рамки, и рамки тесные. Она по большому счёту является всё тем же правилом. Возникает законный вопрос: «От неё тоже надо отказаться?» При достижении определённой зрелости – ДА!

Латинское слово «традиция» означает передачу. Передачу обычая. А обычай закрепляет сложившиеся образцы поведения очень жёстко. Он, без сомнения, нужен. Без него традиционное общество не выживет. И его нужно сохранять и передавать. Однако в какой-то миг ты его перерастаешь, и обычай становится для тебя тормозом, как и любое правило. В Спасе говорится, что обычай есть всё тот же умёт, то есть грязь. И как всякую грязь, его надо убрать, чтобы он не стал помехой для дальнейшего движения! Наказитель называл тех людей, которые приходили к нему как собиратели фольклора, «сборщиками сплетен». И не зря! Оправдать же традицию на определённой вехе жизни можно только тем, что по обратную её сторону был хаос и темнота, в которой могло скрываться нечто звериное. Обычай был призван обуздать зверя в приходящих в этот мир и сделать их обычными (людьми обычая). А дальше уже стоит задача подняться из обычного состояния к человеку. Человеком же нельзя стать в обычае. За него надо непременно выйти, а для этого нужно отречься от обычая. В отречении же особая суть, и раз мы затронули его, то нужно раскрыть отречение более глубоко.

Однажды наказитель спросил нас, можем ли мы отказаться от Спаса, и не только от традиции, но и от Самого Господа Спаса. В этом вопросе чувствовался подвох или некое испытание, как тогда показалось. Действительно, если я могу отказаться от Спаса или вообще отречься от чего-либо, значит, я предатель? И наоборот, если я не отрекусь, не попадаю я в какую-либо ловушку? Отрекаются легко тогда, когда это тебе не нужно. А когда это проросло в тебя корнями до глубины души? На наши сомнения прозвучал неожиданный ответ, что от Спаса нужно не просто отречься, а отрекаться от Него каждый день. Только так можно однажды на самом деле войти в Него, а не попасть в ловушку образа. Отречение – это свобода, гласит одна из реснот Спаса! А свобода – это сила!

Хочется восстать против этого всем своим естеством, слишком сильно попахивает это предательством, но суть этой ресноты несравненно глубока. Ёе понимание приходит далеко не сразу. Ты отрёкся и поднялся на ступеньку выше. Ты не отрёкся – при этом не выиграл и не проиграл. Ты остался на том же месте и при своём. Отрёкся – обрёл жизнь, не отрёкся – стал болотом. На самом деле отречься – значит отказаться от своих притязаний на что-либо или на кого-либо как на свою собственность. Так уж мы устроены, что соприкоснувшись с чем угодно, мы присваиваем это себе: мой город, моя улица, моя страна, мой Спас. Нельзя выстроить отношения тогда, когда ты воспринимаешь кого-то или что-то как свою собственность. Здесь присутствует попирание свободы, в чём прослеживается нарушение некоего Начала, лежащего в основании всего мироздания. Спас не может быть ничьей собственностью, и при его присваивании себе он отдаляется от тебя всё дальше и дальше. И сколько бы ты ни шёл к Спасу, он будет так же далёк от тебя, как и раньше.

Никто и ничто не может быть твоим! Когда ты нарушаешь сию ресноту Спаса, мир тебя понизит ровно настолько, насколько ты возвысил себя. Присвоить же себе нечто – это нарушить некие Начала, которые лежат в основе мироздания, нарушить правила Великой Игры. За нарушением правил последует наказание. Хотя, по сути, в мире нет наказания. Есть восстановление изначального, которое нами воспринимается как наказание. Наказание же всегда словесно в своей сути, то есть это урок, который нам нужно взять из происходящего. Не взяв урока, мы не сможем идти дальше никуда! Сия реснота одинаково приложима как к вещам, так и к людям. Даже если ты обозначаешь что-то или кого-то как «моё», следуя устоявшимся правилам языка, внутри себя поддерживай сознание того, что всё это тебе не принадлежит. Ты отрёкся – ты себя спас. Спас от попирания Начал и от неизбежного за этим наказания. И ты обрёл силу!

Очень ярко эта реснота проявляется в людских взаимоотношениях. Любые отношения между людьми умирают тогда, когда хотя бы один воспринимает другого как свою собственность. Кто может сказать, что не грешит этим? Здесь нет места для любви, ибо нет места свободе. Любовь же без свободы немыслима. Каждый человек хорошо ощущает подобные притязания и не испытывает никакого желания быть чьей-либо собственностью. При этом он непременно отдаляется от тебя в силу того, чтобы сохранить себя. И в отношениях появляется трещина. Научившись отрекаться друг от друга, мы только обретём друг друга. Так что отрекайся, не отрекаясь!!! Сложно внимать подобные ресноты Спаса, и эту в частности, так, чтобы не осталось потом никаких разночтений. Что тут можно сказать? Только вспомнить поговорку древних греков: Sapienti sat, или «Разумному достаточно»!

Тем не менее к вышесказанному всё же можно кое-что добавить. Предлагали знающие такую вот загадку…

Спас – не припас. Его просто так не съешь, но съесть надо! Он по устам мажет, но во чрево не идёт. Вот и кажется человеку: раз вкус чего-то ощущает, то и ведает он то, что ему вкусится. Но это далеко не так. Старики так говорили: вот мы нечто держим в руке. Оно наше, это нечто. А когда мы это съели, то оно уже не наше. Оно – уже я. Держу – моё, съел – я. Вот и выходит, что моё не я, а я не моё. Хоть и говорят про я, что оно моё, но я не моё. Я – это я.

Если я ревность к чему-то испытываю, то оно моё. Тут однозначно! Ревность – не ровность. Ревность – это к себе, когда моё! Когда же нечто не моё, то я к этому ровность ощущаю. Болит, накипело – моё оно. Накипело – мета ревности. В руке его держу, а съесть не могу. Не получается. Но пока не съел я это, оно мне не впрок! Дразнит, блазнит, но не взрастает! Съесть это надо, чтобы оно мне на пользу пошло.

Вот двое что-то делят. Ты и я. Я при этом у тебя что-то отнимаю. То, что мы делим, отнимаю. Если отнимаю, то моё оно. Но и твоё тоже. Ведь ты тоже отнимаешь у меня. Вот тогда война и будет! А стоит тебе съесть это, оно уже не твоё. И воевать с тобой я из-за того, что уже не твоё, буду ли? Нет! С другими буду воевать. Но уже не с тобой.

Кто-то скажет: как же так? Можно ли съесть то, что не поделили? Тут отобрать нужно сначала. Но в этом и есть забубонь Спаса, что его не надо отнимать. Его надо съесть.

Но как съесть Спас? Он же убудет! Вот съест его кто-то, и мне не останется. Если яблоко, то да, оно убудет. А Спас не припас. Не яблоко он. Его съесть можно, но от этого Спаса не убудет. Только пока не съешь его, и тебе не пребудет!

Вот какая загадка есть в Спасе о Спасе. Ты держишь его. Он твой. Но прока от моего нет! Съешь – и он не твой. Вот тут и прок из него. Так как только то нам в рост, что съедено нами.

Не согласны? Предлагаем опыт! Поставьте перед собой стол, на него выложите кучу продуктов и не ешьте их. До тех пор, пока не поумнеете!

Если вас что-то захватило, а потом попустило, то съели вы это уже. И оно взросло. А если оно вас терзает, ревновать заставляет, мучиться, то держите это в руках, пока не проголодаетесь. Так уж в жизни ведётся, понять – это не съесть! Тут твоя дошлость не даст никакого прока. Тут голод испытывать нужно! А что есть голод? Это даже не желание. Это сердечная жажда – жажда радости, жажда правды и жажда праведности.

Как всё сказанное выше связано с тем, что сказано ещё выше? Отвечаем! Отказаться от Спаса можно, только съев его! Чтобы обрести друг друга, нужно съесть друг друга!

А теперь нужно прямо тут же возмутиться, сказать любимые слова «бред», «чушь», «мура». Сказать – и вновь проскочить мимо сути! Ну что же, если так, то грех вам!

* * *

И раз уж было сказано, что свобода – это сила, то стоит упомянуть здесь ещё пару ловушек сознания, отбирающих у нас и свободу и силу. Ответственность перед всем и вся и обязанность перед кем-либо, ибо это также способно лишить нас самих же нас. Люди переполнены навязанными им культурой ответственностью и обязанностью. Они ответственны перед родными и близкими, перед товарищами и сослуживцами, перед обществом, перед соотечественниками, перед всем человечеством, даже перед Вселенной. Но так ли это на самом деле? Если откинуть понятие долга, о котором мы говорили выше, то ответ мы должны держать только перед самим собой да перед Господом Богом! Когда же человек поддаётся всевозможному управлению со стороны окружающих, усердно «программирующих» его на те или иные действия, мысли и чувства (нужные прежде всего только этим людям, но не самому человеку), и возлагает на себя ответственность перед ними, тем самым он неосознанно отказывается от возможности самостоятельно действовать и развиваться, то есть быть самому! В данном случае ответственность сродни вине, и используется в обществе для управления.

То же самое можно сказать и об обязанностях. Долги, которые мы ощущаем перед окружающими, такие как долги забот, есть благо для нас. Отдавая эти долги забот, мы делаем усилие, так необходимое нашей душе для её роста. Но долг забот не стоит путать с обязанностью. Я должен, но не обязан! Долг забот – больше душевное понятие, обязанность же – понятие личностное, а значит, и общественное. Обязывают нас для того, чтобы управлять нами, и даже более – для того, чтобы облегчить себе жизнь, то есть скинуть с себя как можно больше того бремени, которое мы должны нести на себе для сдачи экзамена на человека. И если мы принимаем всю ответственность на себя, мы отбираем у окружающих эту возможность вытянуть свою лямку сполна и стать человеком и одновременно отказываемся от возможности быть самому. Пока я обязан – я связан, а значит, мне не расправить крылья, не стать Большаком, не выстроить Царский мир. А потому живи долгом забот, но не обязанностью, говорили наставники в Спасе. К примеру, входя в церковь, мы можем подать милостыню, но это вовсе не является нашей обязанностью. Отдать этот долг забот тебя призывает договор, принятый на себя Там. И этот же долг заставляет тебя делать так нужное тебе усилие! Обязанность же, наоборот, пленит тебя, связывая по рукам и ногам. Очень тонка и безвидна эта грань, где долг перерастает в обязанность, так как обязанность вырастает из долга. Увидеть её, а значит и не попасть в ловушку обязанности, которую нам на каждом шагу расставляет мир, можно только из душевности. И однозначно уж ловушка обязанности возникает там, где появились отношения счёта и учёта.

Для полноты образа ловушек сознания нужно освятить ещё одну «ловчую яму», в которую попадает каждый человек. Её можно назвать ловушкой совершенства. Самосовершенствование является нашей глубокой потребностью. Исходно оно связано с потребностями души и заставляет нас делать невероятные усилия, чтобы однажды приблизиться к тому исходному первообразу, который несёт в себе каждая душа. Но эта потребность может стать для человека страшным кошмаром, способным перечеркнуть напрочь все устремления к лучшему. Стремление к совершенству во всём заставляет испытывать нас неудовлетворение и напряжение, что уже можно рассматривать помехой к совершенствованию и определённой уязвимостью. Чтобы не попасть в эту ловушку, здесь важно удержаться на меже, то есть придерживаться некоего срединного пути: устремляясь к первообразу, помнить о том, что всё, что делается нами, делается нами безупречно. Безупречны даже наши ошибки, ибо мы не можем их не сделать. А раз так, то и не стоит рвать на себе волосы. Действие без ошибок есть следствие этих ошибок, и не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Можно, конечно, сделать лучше и без ошибок, но сделать это можно уже не сейчас, а то, что сделано сейчас, совершенно, или совершено. И задумываться о том, что можно было бы сделать всё лучше – это находиться в состоянии догоняющего, то есть постоянно опаздывать, не соответствуя настоящему.

В этих утверждениях мы сталкиваемся с очередной странностью Спаса. Как это может быть – совершенство в несовершенстве? И можно ли тогда улучшить свою жизнь, если все наши действия совершенны? И да, и нет. Да, потому что мы сами далеки от Исты и наша жизнь, соответственно, несовершенна, а значит, её можно и нужно улучшать. С другой стороны, если мы живём своей жизнью, мы имеем на данный миг именно то, что нам надо, что полезно для нашей души, а значит, и жизнь наша в данный миг совершенна, насколько это возможно. На сей час лучше просто быть не может. Принять совершенство данности, стремясь к совершенству в целом, – это позволить себе жить в позволении, или в соответствии с Божьей волей, которая не может не быть совершенной, а значит, и наша жизнь в совокупности с нашими действиями в своём стремлении к совершенству совершенна.

И чтобы окончательно «запутаться» в вопросе о совершенстве, тут нужно сказать ещё об одной Спасовой чепухе (любой вопрос, как вы помните, это путы, которые нам нужно снять с себя; то есть задавшись вопросом, мы обрекаем себя на развитие этих самых пут). Всякое наше действие вершится нами ради обретения некой полноты, которую можно назвать совершенством. Но, обретая совершенство, мы делаем мир ненужным для себя. И здесь кроется ещё один подвох, ибо мы стремимся к совершенствованию в чём-либо, чтобы быть более искусным, то есть действовать ещё тоньше в том деле, в котором мы совершенствуемся. Или не действовать? В том-то и дело, что не действовать! Совершенство там, где совершено, а значит, здесь уже не может быть действия в силу совершённости или законченности, перешедшей в бесконечность. Потому и достигнутое нами совершенство, если это на самом деле совершенство, неприменимо к делу! Оно ради неделания. Как это не делая мочь, для нас так и останется загадкой, но это то, к чему мы все стремимся, – божественность! А потому тот, кто стремится к совершенству в своём деле, дабы, к примеру, больше зарабатывать, тот явно болен. И он делает что-то не то и не так. Все мы хотим в каком-то деле стать лучше и совершеннее. И если мы не видим пока предела совершенству, значит, мы далеки от него. И конечно же, достигнутое человеком совершенство – например, ставить диагноз по телефону – очень далеко от истинного совершенства. Конечно, при помощи такой способности можно удивлять и улавливать людские души, но себя-то не нужно обманывать. А потому не стоит обольщаться своим мнимым совершенством и тем более выставлять его в мир как свою сильную сторону, потому как эта сильная сторона может оказаться слабиной, через которую мир и уязвит нас. Всякое несовершенство, объявленное мной совершенством, есть слабость! Поэтому как не стоит терзать себя своим несовершенством, так и не стоит кичиться своим совершенством. Оба эти проявления – суть слабины человеческие, где мы теряем силу. Опять же, понимание тонкости совершенства нужно ради приказни в том деле, которое вы вершите. Это и есть спасовский путь вора.

Наверное, тут будет к месту сказать ещё об одной странности совершенства – несовершенства. А именно – как его достичь и можно ли это сделать вообще.

Ты можешь сказать, что меня не волнует этот вопрос, а тебя волнует (не будем уточнять, какой вопрос, он может быть любой). Значит, это не моя проблема. И вообще для меня это не проблема. Примерно так нам отвечали не раз и не два в ответ на наши призывы окунуться в какой-либо вопрос.

И опять тут всплывает столь любимое всеми иноземное слово «проблема»! Но ладно. Пусть будет проблема, если по-русски мы не разумеем! Хорошо! Согласимся, что вас может не волновать нечто. Но почему? Тут два объяснения.

Первое объяснение. Вы не доросли до этого. Вы не такие «глобальные», как эти «проблемы». Вы мелкокопошащиеся, и вас волнует лишь ваше местечко. Вы просто местечковые!

Не согласны? Нет, конечно. Кто же признает себя мелким и никчёмным? Вы великодушны! Тогда вступает в силу второе объяснение. Вы переросли это. Но что будет с вами в этом случае? А вот тут и кроется самое любопытное!!!

К примеру, вы доросли до видения, что всякое сообщество поедает входящих в него, но и этого ему мало. Оно стремится сожрать другие сообщества. И от этого идут бесконечные войны и убийства. Можно ли с этим мириться с этим несовершенством? Другими словами, волнует оно вас или нет? Ответ: не волнует! Но почему? В первом случае было понятно. Вам какое дело до того, что кто-то там кого-то ест? Своя рубашка ближе к телу! Но вы же переросли этот вопрос. И он вас, получается, уже не волнует. А раньше волновал. Но ведь всё осталось по-прежнему. Мир не изменился, сообщества как пожирали, так и пожирают друг друга, убийствам нет конца и края, а вы в нирване! Тут что-то не то и не так.

Перерасти нечто можно лишь по мере его избывания. Перерасти можно увлечение книгами, музыкой, марками, монетами. Это ярлыки миров, в которых вы обрётали или обретаете нужные вам уроки. И эти уроки дали вам люди из этих миров. Ради них вы шли туда. И вот урок взят, мир для вас закрылся. Вы идёте дальше. Прошлые миры вас больше не волнуют. Но перерасти несовершенство как то грабёж и убийство нельзя до тех пор, пока они остаются вокруг тебя. Сообщества ведут войну, пожирают миллионы людей, и это несовершенство режет тебя по живому. Нет, так не должно быть! Это невозможно перерасти, оставив убийства и грабёж позади себя. Оно не может больше уже не волновать, если волновало раньше. Но вас-то это не волнует. Не само убийство. Оно-то может и заставляет вас сжиматься, но хищное поведение сообщества, которое кого-то съедает без крови, а кого-то и насмерть!

А может, вы правда достигли нирваны? Может, вы буддисты и живёте согласно четырём благородным истинам буддизма?

Вот, о братья, благородная истина о страдании. В муках рождается человек, он страдает увядая, страдает в болезнях, умирает в страданиях и печали. Стенания, боль, уныние, отчаяние – тяжки. Союз с немилым – страдание, страдание – разлука с милым, и всякая неудовлетворенная жажда сугубо мучительна. И все пять совокупностей, возникших из привязанностей, мучительны. Такова, о братья, благородная истина о страдании.

И вот, о братья, благородная истина о начале страдания. Истинно! – тот зачаток страдания лежит в жажде, обрекающей на возрождение, в этой ненасытной жажде, что влечёт человека то к тому, то к другому, связана с людскими усладами, в вожделении страстей, в вожделении будущей жизни, в вожделении продления настоящей. Такова, о братья, благородная истина о начале страданий.

И вот, о братья, благородная истина о пресечении страданий. Истинно! – то пресечение страданий есть уничтожение жажды, победа до конца над страстями, исцеление, освобождение, бесстрастность. Такова, о монахи, благородная истина о пресечении страданий.

И вот, о братья, благородная истина о пути, ведущем к утолению всякой скорби. Истинно! – то благородный Восьмеричный Путь – истинное воззрение, истинное намерение, истинная речь, истинные поступки, истинный образ жизни, истинное усердие, истинное размышление, истинное сосредоточение. Такова, о монахи, благородная истина о пути, ведущем к утолению всякой скорби.

Наверное, вы обрели в этой жизни истинное воззрение, истинное намерение, истинную речь, истинные поступки, истинный образ жизни, истинное усердие, истинное размышление и истинное сосредоточение. Но что есть Истина? Вечный вопрос!

Что говорили по этому поводу наставники Спаса? А они, как ни странно, говорили и про истинное размышление, и про истинную речь. Но, опять же, что есть Истина? Как легко она может стать нашей страстью? И как часто Истина меняет свой облик в наших глазах? И тогда, если это происходит, вчера я был в одной Истине (в христианской), а сегодня я перешёл в другую Истину (буддийскую), как будут выглядеть истинные речи и истинные воззрения?

Старики говорили, что есть сны наяву – навьи, и есть смольчуг. Это тоже сон, но сон об Истине. Да, ты можешь говорить правильно, можешь поступать правильно, можешь размышлять правильно. Но твоё волнение по поводу грабежа и убийств никуда не может деться. Ещё раз повторимся: оно уйдёт лишь тогда, когда исчезнет причина волнения. В нашем примере это грабёж и убийства. То есть когда мир станет совершенным! И тут мало вести себя в соответствии с «благородной истинной о пути, ведущем к утолению всякой скорби». Да, ты внесёшь свою толику в то, чтобы в мире стало меньше страданий. Но этим ли ты успокоишься? Если да, то ты попал в смольчуг и тебе снится сон об Истине.

Тот, кто жив, остро чувствует несовершенство. И он не сможет быть в нирване, пока в мире нет полноты и совершенства. Как Бог печётся о своём отпавшем от него творении, так и человек, достигший якобы совершенства и святости, скорбит о несовершенном мире.

Может, кто не помнит, что такое нирвана? Тогда мы напомним. Нирва́на, Нибба́на (санскр. nirvāṇa, пали nibbāna, «угасание, прекращение») – понятие в индийской религиозной мысли, обозначающее высшую цель всех живых существ и играющее важнейшее значение в буддизме. Существует множество определений понятия «нирвана», но обычно оно связывается с состоянием освобождения от страданий, свойственных сансаре – круговороту рождения и смерти.

Мы все в своих духовных потугах стремимся войти в жизнь, которая, как и в буддизме, есть высшая цель всех живых существ. Жизнь здесь – это Век, или то не-место, где ЕСТЬ Господь. Рождение – смерть – это чернотроп, или «осенняя дорога», как говорил знахарь. Он ведёт нас в жизнь – в Вечность. Но жизнь не только остро чувствует мёртвое, но и не терпит его. Пока вокруг убийства и грабежи, ты не войдёшь в жизнь, не достигнешь Века. Но если ты, как тебе кажется, «облачился в жизнь» (достиг состояния «пребывания в беседе с Горним) и тебя не волнует больше то, что раньше волновало, но до сих пор оно не изжито, говоря проще, несовершенство, то ты в смольчуге.

Но что ты можешь сделать? Если даже Бог ничего не делает и попускает зло, то что остаётся тебе? Ничего! И тогда тебя охватывает плач. Плач по поводу бессилия, по поводу того, что мир кривой и косой.

Ты дорос до видения какого-то либо несовершенства. Оно взволновало и возмутило тебя. Ты не стал с ним мириться и попробовал сделать революцию. Но не получилось низвергнуть это несовершенство. Ты потратил силы и время, а оно так и царствует. Что делать? Как быть? Ты успокоился. Сказал себе: «Не бери в голову! Пустое!» Почему? Потому что ты ничего не можешь поделать с этим. И ты отвёл свой взор от немощи своей разговорами об истинном понимании и так далее и тому подобное.

Осознание своей немощи – поворотная точка. Дойдя до неё, ты либо начнёшь искать Горнего, либо погрузишься в смольчуг – нирвану. До этой точки мы легко идём широким шагом к совершенству. И вдруг вместо совершенства приходим к немощи. А отсюда куда идти-то? Это предел, где всё тобой совершено, но совершенство не достигнуто. Чепуха какая-то!

Не согласны? Тогда приведите хоть один пример того, кто достиг совершенства! И почему тогда то ли Сократ, то ли Демокрит сказал: «Я знаю, что ничего не знаю!» или «Я знаю только то, что ничего не знаю, но другие не знают и этого!»? Почему Джордано Бруно по этому поводу оставил такие слова: «Тот вдвойне слеп, кто не видит своей слепоты; в этом и состоит отличие прозорливо-прилежных людей от невежественных ленивцев»?

Всему своё время. И однажды ты непременно дойдёшь до бессилия. Это точка, где ты сможешь объять весь мир! Тут будет твой пост. Твоя селиба, равная пяте. И останутся тебе только слёз немощи по несовершенству мира. Это теперь твоё упражнение в любви! Ведь ты дошёл до сопереживания за весь мир, но изменить ничего не можешь. Отсюда начинается дорога в Тишину. Но она не кончается достижением Тишины и достижением обожения. Тут самая нелепая загадка загадок Спаса. Человек достигает Бога. Он спасён! А как же мир, погрязший в несовершенство? Ты, охватив его весь, уже не в состоянии покинуть его. Как Создатель не покидает своё больное творение до тех пор, пока оно не вылечится, чтобы потом пребывать вместе с ним. Теперь для тебя нет иного выхода, кроме того, чтобы в мире воцарилось совершенство. Спасение не мелкоэгоистично! Оно не для тебя. Ты сам его не примешь. А кто считает, что я вот сейчас потерплю и заслужу спасение, тот в ловушке тёмной! Я вот Боженьку нашёл и тем рад. И никто меня больше не волнует! А как же иначе? Ведь слово Божье всем было возвещено! Так что каждому по заслугам! По справедливости.

Нет, нет и нет! Всё не так! Спасение, или обожение, всеобще. Ты сам не примешь его, когда ощутишь любовь. Не примешь до того времени, пока в мире не будет любви. Мы говорили выше, что нельзя одного любить, а другого недолюбливать. Это не любовь. Вот в православии бытует воззрение, что Бог спасёт всех своих чад. Вопреки ему выступают христианские священники, которые осуждают этакую «гуманистическую традицию». Они утверждают, что Бог не только любовь, но и справедливость! Потому по справедливости и воздастся нам. А вот старики в Спасе говорили так: «Бог есть ВСЁ! И это ВСЁ поглощает в себе всё и вся. В Боге не может быть ада. Ибо ад выпадает из всего, противостоя ему. Но ВСЁ нельзя разделить на ВСЁ и что-то ещё. Это просто нелепо: ВСЁ и что-то ещё. Ад есть порождение нашего куцего сознания, которое не может объять ВСЁ. Мы и Бога им умалили до себя. И ад создали. Получается, что нет ада во ВСЁМ и не может ему быть там места. Тогда нет и воздаяния». Но тогда удел всего один? Альтернативы, как принято говорить сейчас, нет? Получается, что так. Конечный удел всего – ВСЁ. Это и есть обожение.

Тогда что происходит с тобой, когда ты встречаешься со Спасом и он берёт тебя в своё лоно? Тут мы лишь позволим поставить себе многоточие. Ибо не ведаем, как оно там, у Бога! Может быть, мы остаёмся всё время с миром до Царства совершенства? Будем ратовать за него. Ну как святые Божьи. Они же всё время с нами. И ратуют за нас и за то, чтобы мир совершился в совершенство. А может… Впрочем, кто имеет ум Божий, чтобы судить его?

И этим всё сказано.

Но если с совершенством ничего так не ясно, то по поводу заявлений: «Нас это не волнует! И для нас это не является проблемой» – можно сказать однозначно: «Да, вы либо недоросли, что вам простительно, либо суки! И зря вы рядитесь в личины зрелости. Обмануть удастся лишь себя! Не мы, но жизнь вас вылечит. Просто даст в морду! Жаль, только, что не мы. Вот бы было веселье и задор!»

С капканом «совершенства» тесно переплетается капкан «продвинутости». В эту ловушку попасть немудрено. Ищущий Спас, как и идущий путями Духа, должен всегда помнить о ней. Ибо на этом пути ловушка продвинутости подстерегает каждого. Можно ли продвинуться там, где нет меры и просто невозможно измерение? Нет, конечно. Продвинуться можно только там, где есть начало и конец. Поиск Горнего – это вкладывание усилий в бездонную яму, которую нельзя наполнить. И здесь сколько бы ты ни шёл, ты всегда остаёшься на месте. Там другая мера, а точнее, безмерие. И это безмерие – одна из загадок, которые нам дал Господь, чтобы через разгадывание оных мы могли соприкоснуться с Ним! В безмерии ты либо равен безмерию, либо ты не в безмерии. Это и есть о духовном.

Быть продвинутым можно только там, где измерение идёт по шкале общественных ценностей, где мирское – людское. Здесь можно быть большим. Звание магистра, например, имеет смысл лишь там, где есть не магистры. И если я себя определил «продвинутым в духе» либо назвался «продвинутым в энергетике», я себя измерил, но это в сути противоречит духовному, где нет меры. Если я определил себя «продвинутым врачом», то тут всё понятно. Я включён в лествицу общественных отношений, и я на пути к месту (в лучшем случае к княжескому, в худшем – к месту, приближённому к князю). Тут есть врачи начинающие, есть кандидаты медицинских наук, есть доктора и есть академики. Но это всё игры мира здешнего. На пути же Домой мы не можем быть больше или меньше, и когда разговор заходит о возвращении Домой, может ли быть нам скучно? Да, если я иду не Домой, а к месту в обществе. Если же я заявил, что мне скучно ввиду моей продвинутости и всё сказанное о духовном мне уже известно, то стоит задуматься! Это мета пути в иную сторону, не Домой, но в мир, и я нахожусь в капкане мира. В миру мне, может быть, и всё известно, потому и скучно. А дорога – всегда первена, всегда неизвестность! Постарайтесь увидеть эту казу (наложение образов), чтобы не попасться в скапец продвинутости. Ибо Спас случается не нашим усилием, но Волей Божьей! И мы говорили уже об этой загадке, где «как» переходит в «что». Наше же усилие в духовном делании позволяет только удерживать путь, на котором никуда нельзя уйти. Помните евангельские слова: «Человеку ничего не возможно, но только Богу»! А кто не согласен, пусть задумается: можно ли охватить бесконечность, просто увеличиваясь в размерах? Подумайте сами. Встреча со Спасом, так ожидаемая, всегда неожиданна, и это было и будет тайной тайн! И чтобы не попасть в ловушку продвинутости, старики-наставники всегда призывали пользоваться для себя евангельской меркой – больший из вас да будет меньшим.

Традиция может стать ловушкой, совершенство может стать ловушкой, обязанность и ответственность могут стать ловушками, и многое, многое другое. А что такое ловушка вообще? Ловушкой сознания, или прелестью, называли то, что захватывает и держит меня. Что, собственно, разумеется под понятием «прелесть? Славянское «лесть» – это обман. «Пре-лесть» – это обман в превосходной степени. В чём может он заключаться? В предельно извращённой лжи – обмане самого себя. Прелесть – это самообман. Как видели ловушку в народе? Как ту же клеть, в которой заперто наше осознание. Клеть содержит какой-то кусочек мира, который мы воспринимаем как целый мир и наделяем его полнотой, лишая себя возможности полноценной жизни. В той традиции казачьего Спаса, с которой столкнулись мы, ловушки сознания назывались скапцами («скапец» означает «капкан»).

Для объяснения понятия ловушки использовался и другой образ – образ речного водоворота. Жизнь виделась предками как река, текущая между мирами. И мы плывём по её течению. Но то тут, то там в этой реке возникают водовороты, куда может нас затянуть. Этот водоворот и есть ловушка, с характерными лжеощущениями полноценного мира и кажущимися лжевозможностями. В ловушке движение возможно только по кругу, то есть находящийся в ней не движется никуда. В конечном же итоге омут всё сильнее затягивает человека и «разбивает» его однажды о тло (дно), что равнозначно смерти в этом маленьком мире. Выйти из ловушки невозможно, так как выхода оттуда нет! Ловушку можно только прожить до конца и умереть в ней, разбившись о дно. Но можно ускорить её прохождение. А для этого ловушку надо просто увидеть. Увидев, не отводить от неё взора. Она что сосуд. Удерживая на ловушке свой взор, мы наполняем её своим усилием, и она вскоре исчезнет «как сон, как утренний туман». Здесь нам даётся ещё одна из реснот Спаса. Осознаешь – поймёшь, поймёшь – освободишься!!!

Относительно ловушек наставники давали ещё одно небесполезное уточнение. Ловушка – это тело! И всё? В чём же здесь польза? Ну тело и тело. Но всё же…

Смотрите, тело – любая область пространства вместе с её границей. Это если прибегать к определениям геометрии. А если проще, то тело – это оболочка и её содержание. И здесь как раз-таки и дана главная подсказка. Оболочка! То, что меня облачает! То есть тело – это одежда. Но оно же меня и ограничивает. Я безграничен. И всякая одежда меня стесняет. Но что меня стесняет? Всё то, что вокруг! Да, да. Пространство – есть то, что нас поглотило. Мы облачены в него. А оболочка – мета телесности. В общем, чтобы долго не петлять, всякая ловушка есть наше одеяние. Мы находимся внутри неё. Освобождение от ловушек – это разоблачение! Обнажение! Только так ты выйдешь из-под власти одежды. Пока ты облачён, ты поглощён. Так что скинуть с себя нужно всё! И тель, и пространство, включающее в себя наш дом, наш город, нашу страну, нашу вселенную. Это всё тела, и это всё ловушки. Скапцы же здесь есть некие узлы, которыми я завязан. Пока не развяжешься, не скинешь с себя облачение тел. А значит, и не выйдешь в жизнь. Странное утверждение. Скинь тело и войди в жизнь!

А в теле тогда что? А в теле влачение! Так говорили наставники Спаса. Влачение и плен. Всякий мир есть тело. И любой мир обрезан. Истина же, как и жизнь там, где полно. Вот такая загадка получается. То, к чему мы привыкли, тело, не является отражением жизни. Жизнь вне тел! Жизнь, как говорил знахарь, за забором. Но не будем ещё раз повторяться об этом. Сказано уже достаточно. Для нас лично в этих наставлениях наказителя самым существенным является то, что движение в жизнь идёт через разоблачение. Разоблачайте себя нещадно, и вы получите всплеск яростного огня! Это ещё не жизнь, но уже нечто иное, в чём мы себя застаём. А застаём мы себя в уксусе. Вот и выходит, что стремление выйти за пределы тела – это не блажь, не охота за силой, но наша тяга вернуть утраченный рай. Потому не стоит огульно хаять тех икаров, что рвутся в невесть что. Но стоит одёргивать тех, кто «встал в чернотроп», то есть ходит по кругу. Он уловлен, а значит, облачён в тела. Его, если он ищет, стоит разоблачать. Но для этого нужно «развязать мутузки». Мутузками как раз и являются те «ядра заблуждений», о которых мы только и говорим здесь. Чтобы наши слова не были голословными, напомним вам, что такое «ядро заблуждений».

Если ты имеешь свой взгляд на что-то – ты не видишь это, ты не видишь действительность. То есть твой взгляд – сложившийся образец о какой-то части мира. Он как сеть, улавливающая действительность. Ты видишь свой «взгляд», но не видишь действительность. Твой взгляд – твоя тюрьма без окон, без дверей, тобой же выстроенная. Это и есть ядро заблуждения.

Проговаривая ресноту о взгляде, мы развязываем мутузок, чтобы однажды, пусть не скоро, но развязать его. И сделать шаг в сторону освобождения от сонма тел, в которые мы облачены. Но не только это. Спас – это же собрание забубонов! Вот ещё один вам на суд.

Ведя речь о наших ловушках, мы беседуем не впустую. Выше мы сказали, что «развязываем мутузки». Но в это же время мы плетём уздечку на свои ловушки. Как говорили наставники в Спасе, ловушки можно либо избыть своим ходом, то есть «испить их до дна». Что означает выжечь всё содержание ловушки, которое называется ВРЕМЯ. И, таким образом, переходя от одной чары к другой, мы упиваемся бытием на пиру жизни (рисунок 71).

Рисунок 71. Пир жизни.

Кстати, будет сказано, слово «церковь» имеет некоторое отношение к пиру жизни. Принято считать, что обычный перевод слова «церковь» – «здание для публичного поклонения, особенно христианского поклонения: общество всех христиан как духовного тела». Происхождение слова «церковь» – не с иврита и не греческого языка. В действительности, когда переводили Библию, слово «церковь» уже существовало. В соответствии с оксфордским словарём английского языка слово «церковь» происходит от древнеанглийского cirice или сirce, это слово одного происхождения со словом «цирк». Для многих, вне сомнения, слово «церковь» (church) означает «круг» (circle). Но в Спасе говорили иначе. Церковь, или черква – это место пира, где кормили божество. Обычай этот назывался церкованием (черкувание, черкувать). «Церква» происходит от слова «чара», «чарка». Очаровываясь чем-то, мы пьём дотла свою чару, церквуем, чтобы взять на дне взяток в виде кольца, обручающего нас с Вечностью. Можно сказать, что выпивая до дна свою чару, мы выкладываемся сполна в своё очарование, мы жертвуем себя Богу. То есть становимся для него пищей. И через это приобщаемся к Нему. Наши очарования – своего рода причастия Горнему. Только их надо испить сполна! И в этом смысле вся наша жизнь – священнодействие с причастием, или участие в богослужении. И в этом же случае, если мы выпиваем свои чары сполна, не предавая себя в угоду кому-либо, не возникает мыслей о смысле жизни. Им просто неоткуда взяться. Ведь нить жизни выжжена сполна! Говорят, что смерть страшна и заставляет цепляться за жизнь лишь тогда, когда жизнь прошла в бесплодном и тоскливом ожидании НЕПРОЖИТЫХ РАДОСТЕЙ! Вот так… Так что упивайтесь своими очарованиями дотла, чтобы не превратиться в клятыша злобного или того, кто в страхе перед «неведомым судией», находящимся там, за чертой, пытается похищать жизнь окружающих, зажёвывая её, чтобы чуть-чуть отдалить встречу с этим «страшным» судией. Нет! Кто прожил жизнь сполна, не страшится смерти!

Но это лишь казовый (наружный) слой понимания пира жизни. Слоёв этих… не один. Есть ещё живой слой. Самый сокровенный. Согласно ему, мы упиваемся жизнью, или церквуем, не для того, чтобы Бога кормить. Бог в пище не нуждается. Церквуем мы для того, чтобы свой голод утолить, своего бога, который Богоборец, накормить и через это уморить его, злого червячка. Только так мы себя и можем из полона высвободить. Вот мы и кормим его через всё то, чем живём. Даже богу молясь, мы кормим своего богоборца. Делами добрыми и злыми морим мы своего богоборца. Крамола! И вот однажды останется одно лишь «я», или сирая простота. Вот тогда-то мы и начнём видеть, что молитва наша не молитва, что жизнь не жизнь, смерть не смерть, свет не свет и тьма не тьма. А что же тогда? И воскликнешь ты в сердцах: «Осанна!» А до этого, хоть простите, хоть побейте, только не убейте, ибо убить невозможно, но так и будете вы религии выдумывать, науки творить, свету служить, с тьмой воевать, знаниями торговать. И будут у вас присные – оглашенные, избранные – изгои, дураки – умные, ловкие – неуклюжие и так далее и тому подобное.

Вот такие шары (слои) у Спаса. От Заядлого (самого наружного, вещающего для душ молодых, до власти, денег, силы голодных, мол, пришли боги, или прилетели инопланетяне и знания нам передали, как то, например, БОГ – это бойся огненного гнева) до Тельного (вещающего более зрелым душам, жаждущим мир улучшить). И далее к Казному, вещающему для тех, кто о себе стал радеть; не для себя, но себе! Не путайте! И до Живого слоя, который тем открывался, кто до отчаяния дозревал. В общем, от магии к немощи путь Спаса!!! В немощи Спас и обретается! Вот такое отступление получилось. Вернёмся-ка мы к обузданию ловушек сознания.

Но можно быть хитрее и обуздать все эти ловушки, сделав их теми конями, что тебе послужат. Обуздать – это накинуть узду и сделать управляемым. В каждой ловушке есть суть! А значит, она сущность. Да, да, ловушка живая! Но сущность эта не существо, но стихия. Её мы и обуздываем. Простым говорением. Но говорение магично! У вас нет времени на пустые разговоры? Значит, вы не доросли, а точнее, не умалились – можно сказать, и не унизились – до философа. То есть до того, кто тратит время зря. Тогда займитесь делом. Если же вы впали в философское безделие, то говорите больше об этих ловушках сознания. Сплетёте уздечку и «передёрнете» тех, кто водит вас.

Все эти ловушки – порождения общественной мифологии. Помните, мы говорили о Важде? Там мы уже отчасти затрагивали «общественную мифологию», но любое понятие Спаса всегда шире и глубже, чем о нём можно сказать. Это мутузки, им навязанные на отае, или на нашем внутреннем человеке. Отай – одно из названий внутреннего человека в казачьей традиции. Именно его, а не тело, вяжут улавливающие нас миры. От них и стоит освободиться. Опять же, для чего? Скажем так: для того, чтобы совпасть со своим исподним. Это не о белье. Это всё о нашем внутреннем человеке. И тогда для нас начнётся возвращение Домой. А пока… Пока мы преисполнены бытием. И похожи на спеленатого младенца.

То есть если вкупе взглянуть на ловушку, то получается такая картина: каждая ловушка есть некое тело; её серёдка – суть, или сущность стихийной природы; и есть в ней ядра заблуждений, что мутузками зовутся; они и вяжут нас по рукам и ногам. Чтобы освободиться от ловушки, нужно осознать, что ты уловлен, развязать мутузки, сплести уздечку, накинуть её на сущность ловушки, передёрнуть узду, или оседлать сущность (это называли ещё «забрать сердце»). И уже осёдланная нами сущность вынесет тебя за пределы тела ловушки. И всё это словом философским делается. Так можно одолеть ловушку до Смерти в ней. А можно испить её до дна и, умерев в ней, родиться за её пределами, чтобы идти дальше. Кто это всё придумал? Не знаем. Но что-то в этом есть от Истины!

Чтобы вопрос о ловушках сознания был освещён полнее, надо упомянуть ещё об одной существенной ловушке сознания – что такое хорошо, и что такое плохо! Вечный вопрос. И особое значение он приобретает при оценке того, с чем мы сталкиваемся. Что есть ХОРОШО? Вы можете на это ответить? И так ли хорошо то, что мы привыкли считать хорошим? Попробуем раскрыть это на примере красоты. Красота человека – это благо и хорошо. Трудно с этим поспорить. Но вот там, где красота, зачастую мы встречаемся со злом. Сколько людей пострадало из-за своей или чужой красоты, сколько человеческих жизней она разбила! Достаточно вспомнить пресловутые конкурсы красоты. На красоту слетается всевозможная нечисть. Так хорошо ли, когда человек красив? Конечно, достоинство красоты никто умалять не собирается. Задача здесь иная. Показать тонкую грань ловушки «хорошо – плохо». Не всё то золото, что блестит. Не всегда хорошо то, что кажется хорошим. Чаще же там, где некрасивое, больше жизни! И люди не очень привлекательные обращаются к вещам более важным для себя гораздо чаще, чем наделённые внешней красотой. Вот такая суровая проза жизни. Мерка, по которой мы измеряем «хорошо – плохо», есть всё тот же образец, принятый однажды общественным мнением. Она же есть закон спода. Входя в сообщество, мы принимаем и его законы. Законы эти и есть мерило, что такое хорошо и что такое плохо.

У каждого найдётся немало собственных примеров, когда мы сильно переживали по поводу того, когда что-либо у нас срывалось, не получалось. И мы искренне считали, что это плохо. А потом оказывалось, что всё наоборот. Недаром говорит народная мудрость, что всё, что ни делается, всё к лучшему! Есть хорошая китайская притча, как нельзя лучше подтверждающая силу этой русской поговорки. Ведь истина везде одна!

В доме на окраине села жил старик со своим сыном. Единственной ценностью, которой они владели, была лошадь. Однажды лошадь сбежала от них. Собрались соседи, чтобы выразить свои сожаления. «Вот несчастье!» – говорили они. «Не спешите с выводами», – ответил им старик.

На другой день лошадь вернулась и привела с собой несколько диких лошадей. Старик с сыном заперли их в конюшне. Услышав новость, сбежались соседи. «Вот повезло!» – говорили они. «Не спешите с выводами», – ответил старик.

На следующий день сын старика, пытаясь объездить одну из лошадей, упал с неё и сломал ногу. «Вот несчастье!» – говорили собравшиеся соседи. «Не спешите с выводами», – сказал старик.

Спустя ещё день через их селение проходили войска и забрали с собой всех местных юношей, чтобы сражаться с дикими племенами на севере. Многие из них так и не вернулись обратно. А сын старика избежал этой участи, потому что у него была сломана нога.

Привести здесь эту притчу мы решили неспроста. Она вторит словам старого знахаря. Никогда не спеши вешать ярлычки, что такое хорошо, а что такое плохо. Не всегда то, что вроде очевидно, для нас есть суть! А не ходишь ли ты по образцам, занимаясь этаким делом? Ибо «хорошо» и «плохо» в нашем мире – всего лишь некие общественные установки, которые мы вбираем в себя с культурой. И вроде у тебя всё в порядке, на всём ярлычки висят, всё чинно и мир устоявшийся, а вот не связываются начало с концом. Силы тратятся, но толку нет. И в итоге жизнь проходит где-то рядом.

* * *

Рассказывая о Спасе, надо упомянуть и о народных загадках, так как они были одним из средств обучения в Спасе и напрямую связаны с Заумью.

Загадка сама по себе была священна для наших предков. Она – часть их мира и была связана с поверьями и обрядами, передачей традиции и священных тайн. В своём происхождении загадка обнаруживает связь с древнейшими обрядами, творящими преодоление хаоса и упорядочивающими состав мира путем обозначения и именования каждой из его составных. Изначально загадка была наделена магической силой. С точки зрения мифологического сознания, загадки, загаданные в определённое время, рассматривались как магическое средство «подкрепления» в ходе миротворения. Так, в святочные вечера было принято загадывать загадки и рассказывать сказки (сказка, к слову, также в традиции предков имела священное мироустроительное значение, о чём мы уже говорили в своё время) и тем способствовать «нарождению» нового мира. Было принято загадывать загадки в мясоед и особенно на Масленицу (тот, кто на Масленицу не загадает или не отгадает ни одной загадки, весь год не будет иметь успеха в делах). Вера в магическую силу слова и в его возможность к воплощению отразилась в этом обычае. На этой вере основаны и запреты на загадывание загадок днём, то есть при дневном свете, летом и в Рождественский пост, предшествующий Святкам. Нарушение этого запрета, как считалось, могло привести к тому, что скот не вернется с пастбища либо кто-то из родственников или сам загадывающий загадки заблудится в лесу. Строго-настрого запрещалось загадывать загадки во время Великого поста ради благополучия и мира в семье. Считалось опасным и не допускалось загадывание загадок во время появления приплода у скота, ибо это грозило ему болезнями.

Построенные на приёмах иносказания, сравнения, метафоры, народные загадки содержат скрытые знания о природных явлениях, о качествах предметов. Примером, отражающим с данной точки зрения особенности этого фольклорного жанра, могут служить слова вечёрочной песни, имеющей вопросно-ответное построение и являющейся, по сути, цепью загадок:

Загануть ли, загануть ли семь-ту загадок?

Отгануть ли, отгануть ли семь-ту загадок?

Что-то гриёт, что-то гриёт во всю землю?

Солнце гриёт, солнце гриёт во всю землю.

Что-то свитит, что-то свитит во всю ночкю?

Мисяц свитит, мисяц свитит во всю ночкю.

Что-то бежит, что-то бежит и без ножье?

Вода бежит, вода бежит и без ножье.

Что-то литит, что-то литит и без крылья?

Снег-от литит, снег-от литит и без крылья.

Что-то ростёт, что-то ростёт без коренья?

Камень ростёт, камень ростёт без коренья.

Что-то вьётцё, что-то вьётцё выше древа?

Хмель-от вьётцё, хмель-от вьётцё выше древа.

Что-то цветёт, что-то цветёт без нацвету?

Девка цветёт, девка цветёт без нацвету.

Заганули, заганули семь-ту загадок.

Отганули, отганули семь-ту мудрёных.

Отгадки на подобного рода вопросы предполагают знание устройства мира и признаков тех или иных природных явлений, сведения о которых закреплены в традиции и передаются из поколения в поколение.

Один мужичок в деревне нуждался хлебом. А у них барин был. Любил догадливых мужиков. Приезжает мужичок к барину. Барин его спрашивает: