Читать книгу Девственность для профессора - Лили Рокс - Страница 1

Зловещие сумерки уже приближаются к горизонту и ночная печать окутывает землю своим холодом. Я вдыхаю полную грудь кислорода и удивляюсь, насколько сегодня воздух удивительно свеж!

Глядя вниз, наблюдаю, как автомобили, похожие с высоты на крошечные светящиеся точки, суетясь, двигаются по шоссе, доставляя владельцев домой после продолжительного трудового дня.

Им есть куда спешить… Дома их радостно встретят дети и любящие красавицы-жены… Кому-то нужно успеть завершить дела; у кого-то важные встречи и свидания… А кто-то просто монотонно катается по городу, в попытке убить время.

Я не понимаю таких людей… Они всегда стараются убить время… Но они не знают, что таким образом они убивают себя!

Прохожие, укутавшись в теплые вещи и уткнувшись в смартфоны, спешат по улицам, изредка рассматривая витрины магазинчиков. Молодые влюбленные парочки под зонтом, взявшись за руки, следуют по тропинкам виднеющегося вдалеке городского парка.

«У них есть все, о чем только можно мечтать!” – думаю я, глядя на эту картину, – “Счастливые люди!»

Пронизывающий осенний дождь уже успел намочить бетонный парапет здания, на крышу которого я пробралась только с одной целью: исправить ошибку, которую допустила сама. Ошибку выбора, а возможно и рождения.

Идеальное место. Тихо и безлюдно. Здесь, на последнем этаже, я ближе всех к Богу. Могу задать любые вопросы, только он не услышит. Да и ответы известны.

И вот я на месте. Стою на краю скользкого парапета, обдуваемая яростными порывами ветра, подобно корабельному парусу наполняя белоснежную сорочку. Еще минута и унесут меня из этого мира.

Босые ноги уже успели окоченеть от холода, а джинсы промокли насквозь. Пряди волос закрывали глаза. Ловлю себя на мысли, что мне совершенно не хочется плакать, отсутствует чувство жалости к себе. Только одно волнуют: как мамочка переживет мое решение. Ничего больше.

Момент настал. Пьянящая дрожь в ногах и, несмотря на избыток влаги в воздухе, пересохшее горло. Грудь стянуло. Напряжение перед решающим шагом в бездну достигло своего пика.

«Надюша!!! Стой, – раздалось у меня за спиной, и голос был знаком, – Не делай этого!»

Мгновение. Внезапный испуг. В голове. Ноги получили приказ и уже приступили к его исполнению, как вдруг это…

Услышанный голос переносит в беззаботное детство…

Я единственный ребенок в семье. Папа ушел, когда я была совсем малышкой. Я не смогла бы его вспомнить, даже под дулом пистолета. Мама рассказывала, что он путешественник и отправился в поисках приключений на другой континент.

С иронией иногда сочиняла сказки об опасностях, которые его подстерегали:

• Кровожадные гиены, рвущие на куски плоть;

• Лев, способный проглотить целиком.

Это из воспоминаний об отце.

Переносимся на восемь лет вперед. Я уже в выпускном классе. Живу вместе с мамой в обычном городке. Занимаюсь в гимназии рядом с домом. Хорошо учусь. Подруг у меня нет. Свободное время занимает учеба. Все нереализованные в молодости моменты мама старалась воскресить во мне. Растила идеал прилежания.

Занятия и уроки по будням сменяла субботняя работа по саду и посещение проповеди в храме Святого Павла по воскресеньям. Вытертые лакированные скамьи и тихая умиротворенная обстановка. Красочные фрески библейских событий на стенах и роскошные колоннады. Много света и искусственные улыбки на лицах.

Еще недавно обсуждали малышку Свету, которой год пришлось заниматься проституцией, чтобы прокормить себя и разбиваемую раком мать. Никакого сострадания. Тонны лицемерия и покаяния, выставляемого на показ. Из всех прихожан моя мать действительно верит в Бога. Я уверена в этом.

Мое первейшее желание, как можно быстрее окончить гимназию и перебраться в колледж, подальше от этого забытого богом места!

Мать поддерживает мои стремления. Большую часть заработанных на ферме денег она тратит на меня и мое образование. Их естественно не хватает. Именно поэтому она еще и подрабатывает уборщицей в храме.

Недавно она узнала, что учителем биологии в гимназию устроился ее старый знакомый. Я скажу больше – школьная любовь. Как бы она не старалась этого скрыть, но робость и багровый румянец, появлявшиеся на ее лице в момент, когда они случайно встречались во дворе гимназии, становились заметны даже мне, не искушенной в этих вопросах.

Вот так, во время одной из таких встреч Эрнест (да, его звали именно так) хвалит меня как прилежную и трудолюбивую ученицу, а также предлагает организовать дополнительные занятия за символическую для нас плату. Он вызывал максимальное доверие и уважение у нас обеих.

Мужчина средних лет. Благородная седина уже успела избирательно выкрасить отдельные пряди его волос. Выразительные черты лица и бездонные голубые глаза. Легкая небритость добавляет ему привлекательности.

Одевается скромно, но всегда со вкусом. Низкий тембр голоса совершенно не соответствует внешности. На занятиях он носит очки в темно-коричневой роговой оправе, которые он периодически снимает и, морщась, протирает, выхватывая меня взглядом из общей массы одноклассников.

Наше с мамой совещание длится недолго. По правде говоря, мы сразу согласились.

И вот, наступает день моего первого занятия.

Уроки закончились в полдень. Заниматься договорились у Эрнеста в квартире, которую он снимал неподалеку от храма.

Прекрасный летний день наполнен детским задорным смехом, причиной которого являлись приближающиеся каникулы. Быстрыми шагами буквально лечу по указанному адресу, а в голове совсем другие мысли.

Звоню в домофон. Приятный и знакомый голос спрашивает из динамика:

– Да-да, это ты, Надя?

– Да, Эрнест Богданович. Вы велели прийти в половину первого. Я пришла, – ответила я быстро и четко, – Откроете мне дверь?

Подъем по лестнице был недолгим. Преподаватель уже открыл квартиру и ждал меня.

– Здравствуй, Надя, – произнес он в качестве приветствия, – Проходи.

Уютное однокомнатное жилище на третьем этаже. Идеальный порядок и ничего лишнего. Эрнест явный приверженец минимализма.

Одет по домашнему скромно:

• Несмотря на жаркую погоду, шерстяной свитер с вытянутыми локтями одет поверх белоснежной футболки;

• Бессменные очки, усиливающие глубину взгляда;

• Серые брюки и домашние тапочки.

Снимаю туфли и направляюсь к столу у окна.

Эрнест садится рядом и достает учебник.

Час с небольшим он объясняет ботанику, а затем задает вопрос, который показался странным:

– Такая симпатичная, прям как мама, – его взгляд уловил смущение, – У тебя уже есть бойфренд?

– Спасибо, большое! – отвечаю робко, – Пока еще нет.

Он снимает очки и начинает медленно и педантично натирать, осматривая на свет наличие пятен и загрязнений. Периодически пересекаемся взглядами, и я обращаю внимание на то, как скрупулезно он всматривается в мое лицо, черты фигуры. Зачастую, его глаза фокусируются на области бедер и груди.

По легкомыслию, не предаю этому значения. В конце концов, он же мужчина…

Ближе к окончанию занятия он кладет ладонь мне на бедро и внимательно вчитывается в мою писанину. Его рука настолько тепло прикасается к коже на моей ноге, что по спине невольно пробегают мурашки, вызванные необъяснимыми ощущениями. Я такого раньше не испытывала и была предельно смущена. Однако, этот человек пользовался безграничным уважением у матери, поэтому для волнений нет причин.

Спустя несколько минут, ладонь Эрнеста начинает двигаться по моему бедру в сторону трусиков, а затем опускается к колену. Тошнота подступила к горлу, а дыхание перехватило. Резкий жар ударил в голову и распространился по всему телу, концентрируясь в области низа живота. Меня буквально трясет!

Эрнест же продолжает что-то проговаривать с невозмутимым видом.

Движения его ладони становятся более интенсивными, а амплитуда слегка размашистой.

– Что вы делаете, – едва выдавливаю из себя, – Я, пожалуй, пойду!

Встаю и направляюсь к выходу. Эрнест следует за мной.

– Ты неправильно поняла, – возражает он, – Это помогает расположить к себе ученика. Ничего такого. Мир? – Эрнест протягивает руки, чтобы обнять.

Я соглашаюсь, и он обнимает. Так крепко, как любящий отец прижимает дочь. Крепкие руки окутывают мои плечи. Ладони успокаивающе гладят мою спину, а затем нежно спускаются в область поясницы и ягодиц.

– Что происходит, – задаю вопрос сама себе, – Что он делает?!

Приятное тепло снова разливается по телу. Девственные соски тотчас огрубевают. Эрнест, естественно, чувствует это. Дрожь снова пробегает по телу, и я закрываю глаза.

Словно прыгая в пропасть, доверяюсь его объятиям.

Чуткие пальцы преподавателя уже поглаживают мои ягодицы. Его неровное дыхание ощущаю кожей на шее, которую он ласкает прикосновением губ.

Не в состоянии сопротивляться, поддаюсь его воле.

От прикосновения пальцев к области моего девственного бутона, внутри меня взрывается вулкан эмоций. В глазах темнеет, и становится тяжело дышать.

Прикосновение. Еще одно. Трусики тотчас увлажняются, а каждый последующий контакт его пальцев с моей вагиной доставляет все большее удовольствие.

Спустя пару секунд теряю сознание. Ноги подкашиваются. Неимоверной силы поток удовольствия извергается из области промежности во всех направлениях. Меня треплет, словно мощным порывом ураганного ветра, разрушающего все на своем пути. Сердце старается покинуть тело.

Эрнест подхватывает меня, и все…

Просыпаюсь на его диване. В голове бардак.

«Почему еще здесь?” – проносится в мыслях, – “Это был сон? Но ведь не могла же я заснуть?»

Эрнест курит у открытого окна и любуется храмом. Он обращает на меня внимание, но не придает значения тому факту, что я пришла в себя. Слегка повернув голову сторону, произносит:

– Ты устала! Стоит отдохнуть. На сегодня закончим!

Докурив и выбросив окурок в окно, помогает мне, обескураженной происходящим, собрать вещи и проводит до двери.

– Жду послезавтра в семь, – произнес с тем же томным вздохом, который еще недавно я слышала в так называемом сне, – Увидимся!

Не дожидаясь никакой реакции с моей стороны, закрывает дверь.

Смешанные чувства. Не удается понять, была ли это реальность и стоит этим поделиться с мамой, либо это мимолетный гормональный всплеск на фоне подростковых переживаний. Пришлось взять тайм-аут на время и никому об этом на рассказывать.

Следующий урок в гимназии и скользящий по мне взгляд заставляет склоняться в сторону реальности происходивших накануне событий.

Обычный будничный вечер. Лежа в ванной, бездумно осматриваю собственное тело.

«Что же случилось в тот день?” – задаю себе один вопрос, – “Может это был наркотик? Только я ничего не ела».

Воспоминания о пережитых ощущениях будоражат сознание. Я теряюсь в догадках.

Естественно, хочется снова ощутить нечто подобное, но рамки приличия удерживают от необдуманного шага. В действительности, даже не понимаю природу происхождения того состояния.

Наступает долгожданный четверг. В этот день нет биологии, поэтому увидеться с мистером Эрнестом в школе возможности не представляется.

Каждая минута тянется резиновой лентой. Никого не замечая вокруг, я дожидаюсь назначенного времени, чтобы разобраться. Получить ответы на интересующие меня вопросы. Знает их только один человек: Эрнест!

Долгожданный час настал. Взволнованная, иду по знакомой улочке мимо храма. Вдалеке уже виднеется пятиэтажка, в которой находится квартира Эрнеста Богдановича. Волосы развивает легкий летний ветерок, шаловливо играющий с моим платьем.

Приближаясь к дому, нарастает возбуждение. Скорее эмоционального, нежели платонического характера.

Момент истины. Набираю на циферблате домофона номер «69», как раздается грубый хриплый голос:

– Кто там?

– Это я, – незамедлительно отвечаю, – Надя! У нас сегодня занятие.

– Ах да, – бодро отвечает преподаватель, – Надежда! Конечно, проходи.

Раздается сигнал открытия двери домофона. Этот звук является прототипом стартового выстрела, сигнализировавшего о начале забега. Учащенное сердцебиение и неровное дыхание буквально эхом разносятся по гулкой темноте подъездных коридоров. Сглатывая густую слюну, поднимаю глаза и вижу на лестничной площадке мистера Эрнеста, одетого в те же самые вещи, что и на прошлом занятии.

– Здравствуй, Надя! – обращается, приветливо улыбаясь, – Заходи скорее.

Робко и взволнованно захожу в напоминавшую о приятных мгновениях квартиру. Окно, сквозь распахнутые стекла которого виднеется храм и чистый без облачка небосклон. Письменный стол, на котором с присущей Эрнесту аккуратностью разложены учебники и письменные принадлежности. Диван. Да-да, тот самый, на котором пришла в себя, недоумевая от случившегося.

– Ты повторяла тему предыдущего занятия, – спрашивает Эрнест и присаживается на диван, – Я же не впустую распинался?

Внешне он предельно серьезен, но слова пропитаны подозрительной иронией.

Я собралась с силами и спросила:

– Эрнест Богданович! Ответьте, пожалуйста, на один вопрос…

– Конечно, милая, – удивленно произносит Эрнест, рассевшись поудобнее на диване, – Что тебя волнует?

– В конце прошлого занятия… Точнее, во время… Ну, когда уже уходила, – пытаюсь собраться с духом, но мои слова больше похожи на нелепый бред страдающего лихорадкой человека, – Там возле двери…

– Присядь со мной, – обращается он ко мне, – Ты должна мне доверять!

Сажусь на диван. Он двигается ко мне и, приобняв, произносит:

– Не нужно бояться, я – друг.

Я начинаю таять. Одно прикосновение Эрнеста к моим плечам заставляет расслабиться и, в какой-то степени, подчиниться.

Он разговаривает со мной около часа. Разные темы: смешные, серьезные и даже откровенные. Обо всем, только не о биологии.

– Ты просила напомнить прошлое занятие, насколько я понял? – спрашивает Эрнест.

– ДА! – радостно отвечаю я, – Мне бы хотелось спросить о …

Его ладонь касается моего рта. Глаза, подобно маятнику гипнотизера фокусируют мой взгляд. Я остолбенела.

– Я позволю тебе получить ответы, но ты должна открыться мне.

Тыльная сторона его ладони ласково прикасается к моей багровой от неловкости щеке, а вторая рука направляется к ширинке его брюк. Расстегивает и аккуратным, но ощутимым усилием обхватывает ладонью мой затылок и настойчиво старается опустить вниз.

Мозг отказывается анализировать происходящее. Он перешел на энергосберегающий режим. Чувство возбуждения, вызванное то ли страхом, а может и близостью мужчины, в компании которого случился тот необъяснимый всплеск удовольствия, нарастает с каждым оставшимся миллиметром до его ширинки. Нет. Не он меня направляет. Я сама наклоняюсь. Стремлюсь в бездну неизведанного, откуда обратной дороги уже не будет. Закрываю глаза.

Что-то очень теплое и мягкое коснулось губ. Затем скользнуло по подбородку.

Высокая степень возбуждения чувствуется и у Эрнеста. Он буквально дрожит. Горячая плоть, оказавшаяся у моих губ, судорожно вздрагивает при каждом прикосновении и становится плотнее. Не открывая глаз, впускаю таинственного незнакомца в свой рот. Стремительно увеличиваясь, это чудо природы заполняет пространство всей ротовой полости.

В тот же миг ощущаю пальцы преподавателя, ласкающие мою спину. Они не спеша изучают рельефы моего тела, медленно спускаясь к ягодицам.

Достигнув заветной точки, один проникает неглубоко внутрь и аккуратными поступательно-круговыми движениями заставляет мое лоно наполниться влагой. Приятная дрожь распространяется по спине, а затем устремляется по всему телу.

Вторая рука преподавателя с усилием начинает удерживать мою голову в нижней точке, от чего дыхание начинает напоминать хрип. Темнеет в глазах.

Его член продолжает разгуливать у меня по рту. То оказывается за щекой, то проваливается глубоко в гортань.

Эрнест Богданович не успокаивается. Указательным пальцем он умудряется стимулировать мой анус. Удовольствие переполняет. Я готова смеяться и плакать одновременно.

Вдруг, он изо всех сил прижимает мою голову и издает томный громкий стон, максимально погрузив пальцы в мою вагину и анус. Член начинает судорожно сокращаться, а мой рот наполняет густая горячая жидкость. Ее очень много. Проглотив переполнявшую рот сперму, меня вновь накрывает фонтан удовольствия, в сто крат сильнее случившегося накануне.

Интенсивность движений пальцев Эрнеста постепенно угасает.

Я не могу пошевелиться. Переполненная удовольствием, я одновременно сгораю от чувства стыда… Через окно на меня бликует позолота храма, словно на что-то намекая.

Не поднимая глаз, я стараюсь удалиться, вытирая следы спермы в уголках рта.

– Все хорошо, Надя? – невозмутимо спросил Эрнест, устроившись на диване, – Ты в порядке?

– Да-да, все нормально, – робко и дрожащим голосом отвечаю я, – Мне нужно идти.

Преподаватель встает с дивана, чтобы меня проводить.

– Я всему тебя научу, – шепчет он мне на ухо, открывая дверь, – Только не стоит делиться этим с мамой. Ты ведь понимаешь, о чем я?

– Да, конечно, – отвечаю, упершись глазами в пустоту подъезда, – Мне пора.

Дверь хлопнула. Выхожу из подъезда, теряясь в эмоциях:

• С одной стороны, это был мой первый сексуальный опыт, который состоялся со зрелым и опытным мужчиной;

• С другой – стыд. Глубочайшее чувство стыда, вложенного в меня с самого рождения.

Все это предстоит пережить.

Вопреки произошедшему, меня тянет к нему. На его занятия. Прикосновения, запах, даже вытянутый от времени свитер вызывали во мне какие-то животные инстинкты. Я назвала это жаждой…