Читать книгу Город Дверей. Багряные крылья - Лилия Лисовская - Страница 1

Багряные крылья.

Данная – курпус и Ищейка. Она готова найти для вас все, что угодно, от потерянной пятнадцать лет назад пуговицы, до горшочка с золотом и радугой в придачу. Главное, чтобы платили хорошо. И все бы ничего, но Город Дверей не то место, где можно прохлаждаться. Стоит только зазеваться, как тебя слопают. И однажды неприятности сами находят ее в лице одноглазого полубога со змеиным языком и сломанными крыльями. За этим наглецом уже следует толпа охотников за наживой во главе со старым знакомым Данаи – курпусом Каином. Кажется, намечается новое дельце? Добро пожаловать в город Дверей!

Часть первая. Багряные крылья.

Глава 1. Сделка со смертью.

Рога стали чесаться еще до пробуждения, и это был скверный знак. Откровенно говоря, это и было самым кошмарным знаком из всех, какие я вообще могла представить. Каждый раз, стоило Каину появиться в Городе Дверей, пускай даже на самой окраине, рога начинали зудеть. Остервенелый зуд, сперва незаметный, с каждым часом усиливался, пока рожки не начинали вибрировать на едва-едва заметной частоте. И затем приходила головная боль, выворачивающая наизнанку. Бежать бесполезно, Каин нашел бы меня даже на самом дне Бездны, но каждый раз – каждый чертов раз!– я надеялась. Надеялась, что мне просто показалось, и каждый раз мои надежды рушились, словно карточный домик под натиском ураганного ветра. А смерчем был, несомненно, Каин.

Каждые несколько лет, как по расписанию, этот мерзавец объявлялся в Городе, врывался в мою более-менее устоявшуюся жизнь, устраивал феерическую свистопляску, а потом все так же внезапно исчезал, оставляя только пустоту и руины. Мы не виделись…сколько?…лет шесть. И вот снова.

Я потерла лоб, стараясь не касаться основания рожек, и поморщилась. Кожу жгло, а рога начали зудеть. Снова. Не самое лучшее начало нового дня, верно?

С глубоким вздохом я закрыла воду и потерла запотевшее стекло. Мое отражение недовольно зыркнуло в ответ и кокетливо поправило влажные после душа волосы. Пришлось сделать вид, что я ничего не заметила – живые зеркала были скорее плюсом, чем минусом проживания в Городе Дверей. Во всяком случае, здесь лучше, чем торчать в Бездне. Поверьте мне, я знаю, о чем говорю.

Рога выглядели вполне обычно даже в рассеянном, постоянно мигающем свете лампочки, которая грозилась вот-вот перегореть. Две белоснежные тонкие спирали, торчащие вверх под легким углом. Все было в порядке, кроме сводящей меня с ума чесотки и…

Я вздрогнула, не веря своим глазам. Нет, мне не показалось, рога, и, правда, меняли цвет. Еще вчера белоснежные, сегодня они окрасились в нежно-бежевый, а вокруг основания левого рога легло темно-серое кольцо.

Я дотронулась до кончика правого рога – на подушечке большого пальца тут же вспухла алая капля. Мое отражение беззвучно ойкнуло и, погрозив мне кулаком, с возмущенным видом удалилось за раму зеркала. Кажется, обиделась. Ну вот, еще пару часов не появится, даже звать бесполезно. Я на пробу легонько постучала в зеркальную поверхность. Зеркало отозвалось мелодичным звоном, но отражение так и не показалось на глаза. Ну ладно, и без нее как-нибудь обойдусь.

За окнами было еще совсем темно, когда я вернулась в единственную комнату, которая мне служила спальней, кабинетом и гостиной для тех редких везунчиков, которые удостаивались чести войти в мое убежище. По своему обыкновению, я редко вставала раньше полудня, но сегодня дела требовали покинуть дом еще до рассвета. Окно, заволоченное плотными сумерками, лишь иногда озарялось яркими вспышками Дверей. То ли подгулявшие вампиры стремились добраться до гнезд раньше, чем встанет солнце, то ли ранние пташки. Иногда эти вспышки раздавались совсем рядом, освещая комнату: сваленные грудой фолианты из Несуществующей Библиотеки, алтарь с погасшими свечами и венчиком черной розы, двухметровое зеркало без рамы и отражения, восковой манекен. Последний, стоило мне появиться на пороге спальни, попытался шевельнуть рукой, но она безвольно повисла плетью, задев зеркало. В пустом отражении на миг появилось сонное, раздраженное лицо Безглазого демона, и тут же исчезло, повинуясь щелчку пальцев. Успокоив своего квартиранта, я ткнула ногтем в восковое плечо манекена и задумалась. Если зарядить, то можно продать кому-нибудь из Низменных земель. Тамошние орки ценят подобные игрушки: обрядят в платье, заставят плясать, пока не надоест. А кончится искра – сожгут. Или сбросят в Бездну, будто там, в темноте и хаосе, не хватает собственных развлечений.

Я усмехнулась прямо в лицо манекену. Тот таращил на меня пустые стеклянные глаза, даже не подозревая о собственной участи.

Но стоило поспешить, главный участник намечающейся вечеринки – массивный предмет, обернутый в хрустящую бумагу, уже ждал своего часа в центре обеденного стола. Понятия не имею, зачем кому-либо вообще могла понадобиться это, но моя работа состоит вовсе не в том, чтобы догадываться. Мне платят – я ищу.

Заказчик сказал – через две луны, – а значит, сегодня крайний срок. Я всегда гордилась тем, что заказы исполняются вовремя и без лишнего шума. Уже полностью одевшись, я подхватила сверток под мышку и выскользнула из дома. На пороге, помедлив, тронула рог ладонью. Никаких признаков присутствия Каина. На некоторое время можно было расслабиться.

Район, где я обитала, знавал лучшие времена. Даже Двери здесь были неприглядные: разноцветная краска на них облупилась, облезла, косяки и ручки расшатались, только сияние по контуру, повествующее, что Дверь все еще работает, было таким же ярким, как много лет назад. Осторожно лавируя между светящимися прямоугольниками, я искала нужную.

Расположение Дверей не имело никакой логики в этом Городе, никакой системы: они торчали из фасадов серых домов, из асфальта и даже в пространстве, меланхолично поблескивая полированными ручками. Ученые маги до сих пор спорили, откуда берутся Двери, куда они исчезают, и что появилось раньше, Двери или сам Город. Но, сдается мне, этот спор был схож с тем, другим, который гласит о том, что появилось раньше – курица или яйцо. Но в одном ученые были точно уверены – наш Город испещрен ходами, как сыр дырами. А Двери – наши надежные проводники. Очаровательно, не так ли?

Дверь, которая была мне нужна, обнаружилась на углу. Ее грязно-зеленая створка выглядела жалко даже на фоне остальных товарок, коих на улице можно было насчитать дюжину. Я огладила, на удачу, треснувший косяк, глубоко вдохнула и распахнула дверь. Матовая, темно-синяя тьма радушно приняла меня в свои объятия, увлекая вперед. Через несколько секунду меня уже вышвырнуло с другой стороны.

Пригладив растрепанные волосы, я оглянулась. Что ж, место определенно то самое. Очередной обшарпанный тупик, без единого фонаря, гиблое место даже для бывалого человека. Я смутно представляла, где нахожусь, но в этом не было нужды. Заказчик уже был на месте. Его громоздкая, тучная фигура, заслоняла выход из тупика. Дверь, из которой я только что пришла, уныло подмигнула мне потухающим контуром и исчезла. Засада, скрипнула я зубами. Слегка нервно покосилась на оставшуюся Дверь, по правую руку. Треснувшая посредине створка, рассохшийся косяк, держится только на одной петле. Она не работала, но никто не мог заранее знать, какие сюрпризы может преподнести Город Дверей.

Итак, подведем итоги. Я оказалась в ловушке, не имея никаких запасных путей отхода на случай, если заказчику не понравится товар. Ищеек, которые не преуспели, предпочитают убивать, нежели давать второй шанс.

–Надеюсь, ты принесла товар? – грянули сразу два голоса, хоть передо мной стоял только один человек. Мне захотелось вслух застонать и отвесить самой себе подзатыльник. Повезло же мне связаться именно с Двухголовым! Заказчик подошел чуть ближе, распахивая плащик и стягивая капюшон.

Выглядел Двухголовый отвратительно, как, собственно выглядят все его собратья, вне зависимости от то того, столько у них голов. Само тело его было тучным, словно тесто, стремящееся ускользнуть из кастрюли. Одна из голов была ему под стать, пухлощекая, одутловатая с парой бессмысленных, оловянных глаз. Вторая же была полной противоположностью – обтянутый желтой, трескающейся кожей череп, оскаленные зубы и цепкий взгляд. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, какая из них была лидирующей.

Ну и несло от него, скажу вам честно! Смрад разлагающего козоящера, и то был бы приятнее! Я порадовалась, совсем чуть-чуть, что мне не пришлось встречаться с ним ранее. Двухголовые, помимо сводящей с ума вони, отличались на редкость пакостным характером. От их братии всего можно было ожидать.

–Да, вот он, – сверток перекочевал на землю у моих ног. Толстяк медлил, я почти наяву видела шестеренки, которые вертелись в его крошечном мозгу. Он не спешил доставать деньги, чтобы расплатиться, не спешил проверить товар. Он тупо глазел на меня, пока вторая голова, беспокойно вертясь на тонкой, цыплячьей шее туда-сюда, осматривала переулок и улицу позади.

–Говорят, ты можешь найти что угодно, – пробасил толстяк, наконец, придвинувшись еще на шаг вперед. Теперь он стоял совсем близко, в паре метров, загораживая своим пузом любую возможность выскользнуть из тупика.

–Говорят, – покладисто согласилась я. Что-то странное было в этой ситуации, повеяло мерзким душком. И дело было вовсе не в вони гниющей плоти, которой пропитался весь воздух между домами, как отравой. От нее на подлете дохли мухи, мирной стайкой кружащие над мусорными баками за моей спиной. Я всем телом, от пяток до кончиков рогов чувствовала подставу.

–Спроси ее про золото, – мерзко пропищала вторая голова, пришитая к телу настолько небрежно, что в жидких рассветных сумерках можно было различить оставшиеся стежки на серой, мертвой коже. Толстяк все еще медлил, буровя меня мертвыми, как у дохлой рыбины глазами из-под тяжелых опухших век.

–А можешь найти золото?

Вторая голова еще раз хихикнула и вывалила изо рта синий, распухший язык, вызвав приступ дурноты. Тревожный колокольчик в голове тренькнул и замолк. Вот в чем дело. Жадные твари.

–Зачем Адептам Костлявой золото? Всегда думала, что ничто человеческое вам не нужно, – весело отозвалась я. Толстяк засопел грозно, но шипящий, ядовитый смех второй головы заслонил все:

–Ты ошибалась, девочка.

Вместо ответа я всего лишь пожала плечами. Зачем спорить? А потом подумала и подняла сверток с земли. Сделки сегодня не будет. Если бы я знала, что мой заказчик Двухголовый, никогда не взялась за это дело. То-то мне показалось подозрительным, что заказчик предпочел остаться анонимным, прислав письмо с описанием заказа и щедрым авансом.

В моем личном перечне рабочих правил особым пунктом стоял запрет на любые отношения с живыми мертвецами. Адепты этого жестокого и беспощадного культа после вступления в его ряды (собственно, после собственного умерщвления и последующего воскрешения), теряли любые человеческие качества. Совесть и принципы за границей Смерти обращались для них в ничто. Беспринципные, жадные, подлые, – вот какими были адепты Костлявой.

Воздух в тупике наэлектризовался, откуда-то налетел ветер, злой и колючий. Я напряглась, как перед атакой, надеясь, что я успею вытащить нож. У Двухголового было только одно слабое место, куда надо было бить: мозг лидирующей головы. Если он не окончательно прогнил, конечно. В противном случае Двухголовый будет машиной для убийства, которую ничем не остановить. Даже если от его гниющего тела останется только пара костей, они попытаются проломить мне череп.

Ветер стих так же внезапно, как и начался. Двухголовый, занеся в воздухе свой огромный кулак, замер, осоловело мигая двумя парами глаз. Его грузная фигура покачнулась, словно подрубленное дерево, и он рухнул коленями на землю. От противного чавкающего звука стало дурно: его тело распадалось неожиданно быстро, в затылке одной из голов торчал короткий нож с грубой рукояткой.

–О-ла-ла! Кого я вижу!

Мужчина, появившийся в самом начале тупика, был невероятно знакомым. Вьющиеся волосы, прищуренные черные глаза, – все как в памяти. Каин, – а это был именно он, – пританцовывающей походочкой направился прямо ко мне. За ним, след в след, шагала пара широкоплечих, мощных охранников с выжженной на лбу эмблемой Синдиката.

И тут пришла боль. Ослабели руки, выронив сверток с Камнем Мудрости на землю, подогнулись колени, но только невероятным усилием воли я заставила себя остаться на ногах. Пот застилал глаза, пока раскаленное сверло выжигало все мысли из моей головы.

Все мои инстинкты вопили дурниной и приказывали бежать. Но далеко убежать я не смогла: один из охранников бросился мне наперерез, грубо стискивая пальцами предплечья. От сильного удара под ребра я покачнулась и оставила любые попытки сопротивляться.

–Душа моя, ты все так же прекрасна! – пропел Каин, засовывая руки в карманы. Время ничего не меняло, Каин как был, так и оставался самовлюбленным убл…

–Проваливай в Бездну! – хмуро отозвалась я, болтаясь в крепких руках охранников. Эти дуболомы тянули за руки в разные стороны с таким поразительным усердием, что грозились разорвать меня на две Данаи, поменьше, но не менее разгневанных. – Ты теперь с Синдикатом?

Каин брезгливо стряхнул с рукава завиток паутины:

–Скорее, это Синдикат со мной. Триада решила, что им гораздо выгоднее сотрудничать со мной, нежели враждовать.

–Чем выше лезешь, тем более падать, – саркастично проронила я. А что я могла еще сделать? Язык сейчас был моим единственным оружием.

Синдикат. Мне следовало бы догадаться. Каин был из тех, что больше ценят цель, а не средства.

–Двухголовый был всего лишь приманкой, не так ли? Все подстроено? – понимающе кивнув, я уставилась прямо в глаза своему бывшему лучшему другу. Каин лишь отмахнулся с небрежной усмешкой:

–Эта гниющая туша даже не смогла сыграть свою роль, глупо было думать, что… А в прочем, неважно.

Побаливали ребра. Не церемонясь со степенью моей важности для хозяина, один из охранников отвесил мне еще один болезненный тычок в бок. Каин со снисходительной улыбкой сделал вид, что не заметил. Он потер один из иссиня-черных рогов, и улыбнулся, словно подал сигнал.

Мои рога, еще минуту назад остервенело зудящие, блаженно умолкли, как всегда в присутствии Каина. И – я скосила глаза, – еще сильнее потемнели, словно налились чернилами. Я попыталась вырваться, но держали меня на совесть. Проще было бы сдвинуть с места скалу.

–Мне нужна твоя помощь, – Каин с вежливым любопытством изучил стену тупика, колонию плесени, проживающую на остатках доисторической краски, и снова обратил свой взгляд на меня.

Голову изнутри омыл обжигающий кипяток. Боль выжигала любые мысли, растекалась по телу раскаленным свинцом. Ноги подкосились, и безвольной медузой осела на землю.

–Мои услуги слишком дорого стоят, – пробормотала я, утирая нос, сочащийся кровью. На серой ткани кофты остались быстро темнеющие разводы. Не у всех курпусов кровь светится, а у Каина, готова побиться об заклад, она зеленого цвета. О, как я его ненавидела!

Каин связался с Синдикатом, – вот чего я не могла предвидеть. Ниже падать просто некуда, но ведь он всегда любил деньги. Сейчас, скорее всего, купается в них. Стоило только кинуть взгляд на дорогие брюки и жилет, на белоснежную рубашку тончайшей выделки. На шее Каина покачивался маленький крест, сделанный из белого золота. Увидев его, я отпрянула.

Каин шагнул ближе, носком ботинка отшвырнул с дороги Камень. Я проследила взглядом, как неделя моих упорных поисков откатывается в сторону и разбивается, оставляя после себя хрустящий стеклянный порошок.

Курпус присел на корточки, еще лицо оказалось прямо напротив моего. С невыносимой нежностью он заправил выбившуюся прядь волос за ухо, погладил меня по щеке. В месте, где кожи коснулись его пальцы, кольнуло холодом.

–Я уверен, что смогу расплатиться.

И как по команде, его идиоты-охранники разжали руки, позволяя мне окончательно плюхнуться коленями в самую грязь. Со звонким перестуком рядом со мной упал кошелек, следом опустился листок бумаги.

–Здесь все, что тебе нужно знать, Даная. Не разочаруй меня.

Уже уходя, Каин кинул взгляд на мои рога.

–Скоро они станут совсем черными.

–Меня не радует подобная перспектива, – покачала я головой, осторожно ощупывая нос. Кровь перестала течь, но я не спешила подниматься и уходить, так же, как и трогать деньги.

Каин пожал плечами:

– Ты не сможешь вечно убегать от самой себя.

С этими словами он скрылся за Дверью. Охранники последовали за ним. Не удержавшись, я дернула на себя створку, ожидая увидеть темно-синюю бархатную тьму.

Но там была лишь каменная стена, оккупированная мхом. Дверь оставалась мертвой.

Глава 2. Никогда не доверяй наемному убийце.

Первым делом я избавилась от денег. Золото на руках – негласно подписанный договор о сотрудничестве, а сотрудничать с Каином я не желала. О том, чтобы работать на него не шло и речи. Образ Каина в моей голове рисовался совсем не радужными красками, я прекрасно знала, на что он способен, а дела Синдиката обстряпывались настолько мерзко и грязно, что кроме отвращения ничего и не вызывали.

Поэтому следовало немедленно сбыть аванс с рук. Я отдала деньги парнишке-гоблину из гостиницы «Медвежий угол», куда заглянула умыться и привести себя в порядок. Глядя на то, как расширились от изумления глаза ребенка, я поспешила удалиться. Никогда не мешай чужой радости, и будет тебе счастье.

До дома было далековато, мой район ютился на Третьем круге, считаясь даже не окраиной, а трущобами. К тому же, мне надо было кое-куда заглянуть.

Я брела по проспекту, ссутулившись и опустив взгляд в землю. Не смотря на то, как мало времени прошло с рассвета, я уже успела потерять товар и честно заработанные деньги (Каиново золото не в счет) и обрести охапку проблем.

Город Дверей только начинал просыпаться, постепенно наполняясь звуками и запахами.

Над фабриками, производящими магические зелья в промышленных масштабах, с самого утра разноцветный дым стоял столбом, окрашивая небосвод в яркие краски, которые бы радовали глаз и сердце, не будь я так удручена.

Тонкий перезвон серебряного колокольчика достиг моего слуха, когда я проходила мимо зала, где Церковь Первого Света начинала свою утреннюю молитву. Я задержалась у кованой ограды, с тоской наблюдая, как множество фигур – мужских, женских и детских, – кланяются алтарю бога Восхода. Его улыбающаяся, добродушная физиономия была выложена янтарем в самом центре святилища. Чей-то глубокий голос затянул первый куплет молитвы, и мне стало совестно. Не хорошо подглядывать, особенно если ты – курпус, дочь проклятого народа. Меня ни одна церковь не возьмет в свое лоно, даже Костлявая откажется распахнуть свои объятия для меня. Ведь всем известно, если рядом ошивается кто-то из моей семейки, жди беды. И ведь правы же.

Мимо меня, едва успев затормозить на оживленном перекрестке, промчалась стайка юных ведьмочек. Одна из них – светловолосая, улыбчивая, – подкидывала вверх остроконечную шляпку и заливисто хохотала на пару с подружкой, едва не сваливаясь с метлы от смеха. Шелковая лента на шляпке ослепительно сверкала алым в ярких солнечных лучах, заливавших улицу.

–Извините, – мило улыбнулись они мне и умчались вдаль в тот же момент, когда светофор вспыхнул синим.

Их юность и беззаботность больно кольнули в сердце. Все знали, что Красные сестрички редко доживают до тридцати. Их магическая природа такова, что каждое заклинание выпивает часть жизненной силы, а большинство заклятий вяжутся на крови. Можно было, конечно, отказаться от силы, но тогда она все равно сожрет тебя изнутри, как зверь, которого не кормит хозяин. Сгоришь за месяц-два. Я видела как это происходит.

Город Дверей невозможно было не любить, подумалось мне, когда я переходила дорогу. Огромный мегаполис, населенный оборотнями, вампирами, нечистью и умертвиями всех мастей, – мне он казался самым прекрасным Городом на свете. Хотя бы потому, что здесь мне не приходилось скрываться, как прокаженной, выползая на улицу из трущоб только в полнейшей темноте. Отсюда мне не хотелось уезжать, да и уезжать было собственно некуда. За Северным пределом и Низменными землями пустота. А на Юге раскинула свои матово-черные, мягкие объятия Бездна, а туда мне больше не хочется. Я передернула плечами, пытаясь прогнать холодок, который пробежал между лопаток, не смотря на то, что вставшее солнце приятно грело макушку.

Призрачные такси, задорно перемигиваясь фарами, нетерпеливо взрыкивали моторами и поражали абсолютной пустотой на водительском сиденье. В глянцевито сверкающем боку одного из такси отражались очертания колымаги– повозки. Сидящий на ее козлах мужичонка неодобрительно косился в сторону Призрачного такси. Оно дрожало от нетерпения, как плохо наложенный мираж, и периодически превращалось в густой туман, до чертиков пугая несчастного пассажира. Остальные же его товарищи вели себя куда приличнее.

Я слышала, что эти пройдохи любят так развлекаться, но воочию видела впервые. Усмехнувшись, я свернула на Пятом кресте.

Если вам интересно, то когда-то давно я любила Каина. Мы выросли вместе, бок о бок, и эта любовь стала логичным продолжением детской дружбы и нежной привязанности. Я любила его, а Каин любил меня, пока не повстречал свою истинную любовь – деньги. Именно тогда наши дороги разошлись, но это было так давно, так давно. Сейчас уже и не вспомнить, когда я посмотрела в глаза самого родного и любимого человека на свете, а увидела там только холодный огонь алчности.

Ерунда все это, мотнула я головой, ускоряя шаг. Кто старое помянет, тому глаз вон. Так почему же так противно тянет под ребрами?

Поцарапанная доска нашлась на своем обыкновенном месте – в глухом тупике за Городской ратушей. Оглянувшись по сторонам, я шмыгнула в проем между двумя зданиями и присела перед доской на корточки, подняла с земли огрызок мела. Кусок попался неудачный, царапал поверхность доски с жутким скрипом, от которого ныли уши не только у меня, но и у немногочисленных прохожих.

Закончив, я отряхнула руки и поднялась на ноги, критически оглядывая свою работу. На черном фоне доски распластались руны, больше похожие на косолапых жуков. Пойдет, я никогда не имела успела в рунописи, да меня и не учили этому. Мои занятия в большинстве своем состояли в основах самоконтроля, искусстве умерщвления разнообразными способами и прочей ерунде, которую так любит наш клан. А после всего этого мои сородичи еще и удивляются, что нас считают опасными для общества элементами!

Немного подумав, я поправила одну из рун, чтобы та выглядела более-менее похожей на оригинал. Ну, все, теперь мой информатор знает о том, что я хочу с ним встретиться.

Я широким шагом пересекла улицу и устроилась в баре, выбрав место у окна. Даже если я один раз угодила в ловушку, второй раз меня врасплох застать не удастся.

Заказала чашку кофе и стала терпеливо ждать.

Как в любом другом городе, в Городе Дверей тоже не все законопослушные граждане. Синдикат объединял всех, кому не нравилась мирная жизнь. Наемников, готовых взяться за любой заказ, поставщиков черного рынка, охотников за головами. Ходили слухи, что недавно гильдия воров, после долгих переговоров, в полном составе вошла в состав Синдиката. Ну, туда им и дорога.

Мне ни раз, и ни два предлагали присоединиться, но каждый раз я давала категорический отказ. От последней встречи с Триадой – теми, кто возглавляет Синдикат, – мне на долгую память остался длинный и некрасивый шрам на плече. Еле ноги унесла.

Скомканный листок бумаги, который вручил мне Каин, нашелся в заднем кармане. Я аккуратно расправила его на столе. На листовке был изображен мужчина, не старше тридцати, и если хорошенько припомнить, я могла сказать только одно – я его никогда не встречала.

Из отличительных признаков, перечисленных мелким шрифтом в самом низу, у незнакомца на фотографии была повязка на глазу и волосы апельсинового цвета. Нет, я вовсе не шучу, в листовке именно так и было написало. Я прыснула в чашку с кофе, не в силах сдержать хохот, разрывающий мне грудь. Кажется, в Синдикате затесался непризнанный поэт!

Колокольчик над входной дверью тренькнул и смолк, когда в бар вошел Мариус. Оглядевшись, он, тяжело ступая, направился в сторону моего стола, на ходу приветственно поднимая ладонь.

Я едва успела запихнуть листовку в карман и сделать выражение лица как можно более равнодушным. Мой информатор был человеком проницательным, хотя иногда я сомневалась, было это плюсом или минусом, но тем не менее…

–Знаешь, почерк у тебя все хуже и хуже. Я, право, и послание не с первого раза прочитал. То ли ты желала встречи, то ли речи, а возможно еще кое-чего, что я сам вслух произнести стесняюсь, – поприветствовал меня Мариус, я в ответ показала ему трехпальцевую комбинацию, которая емко выразила мои эмоции. Она на семи языках означала многое, самое приличное из значений было «закрой рот».

–Опять проблемы?

Вальяжно развалившись, мужчина достал из кармана пиджака тонкую курительную трубку. Я смотрела, как Мариус набивает ее темным порошком, и подозрительно принюхивалась. Вроде ничего незаконного, обычные травы, которые легко можно купить в любой аптеке или лавке, торгующей подобными товарами. Навскидку смогла различить дурман-колосок, нирвень и полох, своеобразную диковинку, в наших краях не часто встретишь. Остальные же травы мне были незнакомы.

Официант, проплывавший мимо, без интереса кинул на нас взгляд и поспешил дальше, не обращая больше внимания на курящийся над столиком сизый дымок.

–Лекарственные, не хмурься так. Доктор прописал, сердечко в последнее время пошаливает, – хитро усмехнулся Мариус, подмигивая возмутительно-красному знаку «Не курить!», висящему прямо за баром. Знак остался к заигрыванию совершенно равнодушным.

Пружина в груди, болезненно напряженная после встречи с Каином, начала постепенно расслабляться, позволяя глотнуть воздуха. Если кто и мог мне сейчас помочь, так это Мариус.

Мы никогда не были друзьями, даже приятелями нас назвать сложно. Никогда не ходили друг к другу в гости, скорее всего, я бы даже, не задумываясь, прикончила его, если бы Мариусу хватило наглости появиться у меня на пороге. Наемные убийцы редко приносят тортик к чаю, если стучатся в дверь к своему заказу.

Отношения были простыми как две копейки: я помогаю тебе, а взамен ты поможешь мне. Как видите, сугубо расчетливое и взаимовыгодное сотрудничество, нежели дружба. Мариус всегда хвастался тем, что он одиночка и не вовлечен ни в какие эмоциональные связи. Он имел дурную славу, дурную даже по меркам Города, не пропускал ни одной юбки, и я всегда могла рассчитывать на него. Например, в такие моменты, как сейчас.

–Каин в Городе.

Теперь, когда я, наконец, произнесла, это вслух, реальность опустилась мне на шею каменным ярмом. Пришло осознание, что все это действительно происходит, и спасения нет, я не смогу убежать, скрыться, сквозь землю провалиться. Каин найдет меня везде.

Мариус посерьезнел, отогнал ладонью дымок и со свистом выдохнул:

–Скажи мне что-то, чего я не знаю. Второй день Город на ушах.

Я вздохнула. Все подозрения оправдались. Появление такой личности как Каин, не может пройти незамеченным.

–Зачем он явился в этот раз? Темные делишки Синдиката?

Собеседник выпустил дым в сторону, задумчиво покачивая головой. Коротко остриженные волосы топорщились у него на затылке, не закрывая, а, наоборот, подчеркивая татуировку, окольцовывающую шею и спускающуюся вниз, за воротник кожаной куртки.

–Не знаю, малышка. Может, хочет все-таки жениться на тебе, а?

Мне отчаянно захотелось съездить кулаком по этой узкой похабной улыбочке, но я сдержалась. Слишком дорогой была та информация, которую можно было получить только у Мариуса. Тот прекрасно знал о собственной ценности и теперь издевательски шевелил бровями, надеясь меня спровоцировать. В его глазах я была на крючке, давно и надолго, без единого шанса соскочить.

Рога неожиданно кольнуло болью. Я ойкнула и сжалась вся, надеясь , что тогда приступ быстрее пройдет, но боль не утихала. Она раскаленной спицей пронзила правый рог и теперь пульсировала в самом центре, обдавая голову изнутри жаром. Не в силах больше терпеть, я сжала голову руками и застонала. На глазах выступили слезы, смазывая тушь.

Мариус наблюдал все это несколько минут, равнодушно и холодно, не предпринимая попыток вмешаться и как-то помочь. Наконец, ему это надоело, и Мариус, перегнувшись через стол, наотмашь ударил меня ладонью по щеке. Хлесткий звук пощечины раздался над баром унизительным колоколом, и еще долго его гулкое эхо гуляло между столиков. Я замерла, пораженная внезапным унижением на глазах у толпы, как громом. Наемник же, усмехаясь, выдыхал сиреневый дым и наслаждался произведенным эффектом.

–Я убью тебя, – выдохнула я сквозь зубы, ощерив их. Челюсть с громким хрустом ломалась, деформируясь. Глазные зубы выдвинулись вперед, искажая прикус. Не хотела бы я посмотреть в зеркало во время промежуточной трансформации. Все равно, что смотреть фильм ужасов, только ты в главной роли.

Раздался противный скрежет, от которого заныли уши, – отросшие когти скребли по полированной поверхности стола, оставляя глубокие борозды.

Но бывалого наемника мое представление не испугало. На саму угрозу Мариус пожал плечами, а за демонстрацию второй сущности он еще спасибо скажет, редкое же зрелище. Обычно курпусов в таком виде наблюдают только те, кому жить осталось меньше минуты.

–Никаких обид, малышка, – проворковал Мариус, показывая мне ладонь. В самой ее середине, где кожу прорезают линии судьбы и смерти, образуя треугольник, кожа была розовая и блестящая. Ожог.

Приступ ярости потух так же внезапно, как и разгорелся. Я прикрыла рот рукой, внезапно застыдившись. Ненавижу самую суть своего рода. Всегда буду ненавидеть. Быть курпусом все равно, что сидеть на бочке с порохом и держать в руке оголенный провод, плюющийся искрами. Рано или поздно бахнет. И вы же понимаете, что в данной истории бочка с порохом – это я?

–Так, – Мариус ударил рукой по столу, – хватит тянуть змеегрива за нос. Ты видела его?

Я ограничилась кивком. Зачем вдаваться в подробности? Конечно, я видела Каина. Следы нашей теплой встречи еще горели огнем, стоило мне неаккуратно коснуться ссадин, скрытых под кофтой от посторонних глаз.

–Чего он от тебя хотел?

–Кто знает, – пожала я плечами, отодвигая от себя кружку с совершенно остывшим кофе, – вообще-то, здесь именно я пришла за информацией, но допрос устраиваешь ты.

Мариус резко подался вперед, оказываясь так близко, что я ощущала его дыхание. Шрам у правого глаза стал еще заметнее, так же как и серая, подернутая синим, муть, которая в этом глазу плескалась.

–Хочешь информации? Тогда говорю один раз, повторять не стану, – отрывисто ни то прошептал, ни то прошипел Мариус, притягивая меня за воротник ближе, – в Городе что-то затевается, и это не твои детские игры «он меня обидел, я мщу, и мстя моя страшна», Даная. В это раз играют по-крупному, и не дай Бездна тебе оказаться у Каина на пути. Он тебя в порошок сотрет и вряд ли даже поморщится.

Я закашлялась, – он слишком сильно сдавил руку. Еще минуту мужчина смотрел мне в глаза, а потом тяжело опустился на стул. Грудь неровно вздымалась, на мелового цвета щеках вспыхнули два ярких пятна, как от лихорадки.

В это время я торопливо прикидывала ситуацию. Тот человек, чье лицо было изображено на той листовке, тот, кого так отчаянно ищет Каин, тот, кого я должна найти, если хочу остаться живой. Я отдавала себе отчет, что даже деньги, которые я трусливо сбыла с рук, не позволят мне ускользнуть от заказа. Каин был похож на Пожирателя, существо, обитающее на Низменных землях. Если оно почует добычу, отвлечь его невозможно. Пожиратель будет следовать за ней, не зная ни сна, ни отдыха, до тех пор, пока не загонит. Ну, или пока сам не издохнет, смотря, что случится раньше.

Пожевав губу, я кинула на Мариуса взгляд. Можно ли ему доверять? Какова вероятность, что он не предаст меня?

–Что ты знаешь? – выстрел был в молоко. Мужчина погрозил мне пальцем и захихикал:

–Хитрая какая! Сначала расскажи, что знаешь ты.

Я покладисто согласилась, но пометку мысленно сделала. Кажется, Мариус только что лишился прибыльного контракта.

–Мы… встретились сегодня утром.

Мариус хмыкнул:

–Теплая, наверное, была встреча.

Я криво усмехнулась в ответ:

–Да, попили кофейку и прогулялись до парка.

Желание рассказать, вывалить на Мариуса целый ворох информации, было слишком соблазнительным, но я не могла забыть про осторожность.

Листок в кармане не давал мне покоя, сомнения грызли изнутри, не давая сосредоточиться. Кажется, я успела схватить паранойю, если начинает чудиться, что Мариус старательно не смотрит мне в глаза. Как ни пыталась, я не смогла поймать его взгляд. Мужчина прятался за дымом, отворачивался или делал вид, что увлечен рисунком просыпавшейся соли на столе.

–Скажи-ка, – я барабанила пальцами по столешнице,– ты ничего не хочешь мне сказать?

–О чем ты? – Мариус с видом оскорбленной невинности приподнял брови, все еще отводя глаза в сторону.

Вместо ответа я схватила мужчину за руку, задирая рукав куртки. На запястье алело клеймо Синдиката.

Тишина, повиснувшая над нашим столиком, лопнула как натянутый нерв. Мариус, затравленно оглянувшись по сторонам, поднялся на ноги, намереваясь уйти. Я не собиралась его задерживать. Мне не о чем было с ним говорить. Как я и ожидала, меня предали. Тайно, грязно предали.

–Сколько они тебе предложили? – остывший кофе горчил, гармонируя с моим собственным самоощущением. Мой вопрос толкнул уходящего Мариуса в спину. У самой двери мужчина затормозил и оглянулся:

–Больше, чем ты можешь себе вообразить.

А потом он ушел. Я злилась. То ли ярость, то ли обида больно обернулись вокруг горла. Я отшвырнула от себя кофейную чашку. Ее содержимое выплеснулось на стол, закапало на пол.

Больше всего сейчас хотелось разрыдаться, но большие девочки не плачут, даже оказавшись в западне. Даже, если их жизнь висит на волоске. Я встала, кинула на стол пару монет и вышла на солнечный шумный проспект.

Теперь можно было рассчитывать только на себя.

Глава 3. Полубог со змеиным языком.

Из каждой ситуации, даже самой бедовой, есть выход, но не всегда он верный и простой.

Надо было бежать, сверкая пятками, так быстро и так далеко, как только можно. Но для начала я решила вернуться в свое логово, забрать несколько памятных безделушек и деньги, припрятанные на черный день. Если это не тот самый черный день, рассуждала я, распахивая Дверь, в этот раз темно-рыжую, в алый горох, то тогда я не знаю, когда он вообще наступит. Привязанность к собственному жилищу, в итоге, меня и подвела.

Никогда я еще не прокрадывалась в собственный дом, как вор. На каждой ступеньке, ведущей на мой этаж, я останавливалась, не дыша и прислушиваясь. Никого, но страх меня не отпускал.

В самом логове ждал сюрприз.

На ковре, почти незаметное на фоне черного ворса, лежало перо. Замерев, я ошалело рассматривала его, багряное и мерцающее в полутьме спальни, пытаясь понять, откуда оно здесь взялось. Окна были плотно закрыты, а дверь не была взломана. Напряжение прошило тело сотней раскаленных игл.

–Кажется, это мое, – чужой голос, мягкий и небрежный, вывел меня из состояния транса. У окна, прячась в плотной тьме, сидел человек. Или не человек, мысленно поправила себя я, нашаривая на стене выключатель. Свет ударил по глазам не хуже плети, на миг ослепив, но незнакомец и не думал исчезать или нападать. Он терпеливо ждал, пока я перестану тереть глаза и взгляну на него вновь.

Рыжие волосы, любопытный глаз, сложенные на груди руки. Я уже видела его ранее, но вот только где?

Я наклонилась, поднимая перо. По нему пробегали яркие искры, рыжие и непослушные. Оно вспыхнуло так внезапно, что я даже не успела разжать пальцы. Юркий огонь пробежал от одного края до другого, оборачивая перо в пепел. Он осыпался на пол и затерялся в черноте ковра.

–Никогда не смогу к этому привыкнуть, – пробормотал мужчина, передергивая плечами. А потом замолк, выжидающе глядя на меня.

В его взгляде, полном непонятного мне ожидания, пряталось что-то иное, что-то, чего я пока не могла расшифровать и не собиралась, в общем-то. Все было ясно как белый день.

–Кто ты такой? – с вызовом спросила я, вытаскивая из кармана нож. Если я не успела использовать его на Двухголовом, это не значит, что не смогу пригвоздить к стене нахала, пробравшегося в мой дом.

–Я, – незнакомец прижал руку к груди, – Олла. А ты– Даная, Ищейка. Мне нужно, чтобы ты помогла мне кое-что найти.

Расслабившись, я опустила руку с ножом. Всего лишь беспардонный клиент, но времени и так было в обрез, некогда учить его уму-разуму и хорошим манерам.

–Прости, красавчик, но у меня внеплановый отпуск. Так что, выметайся и дай мне собрать вещи.

Олла даже не обиделся, снисходительно смотрел, как я торопливо набираю походный рюкзак, вытащив его из-под кровати. Последний раз я так позорно сбегала, только когда не смогла выполнить заказ Ракша-сов, мрачного клана арахнидов. Это были не самые лучшие полгода в моей жизни, но точно самые насыщенные.

–А что, если я скажу, что тебе будет интересно мое предложение? – Олла подобрался слишком близко. От него пахло корицей и пожарищем, интересное сочетание.

И тут я вспомнила.

Отшатнувшись, я вытащила из кармана изрядно помятый, местами рваный листок, врученный мне Каином. Олла с любопытством изучал свой собственный портрет, заглянув мне через плечо.

–Не очень похож, – капризно протянул он, явно кого-то пародируя. Я бы не удивилась, если узнала, что он изображает Каина. – Не люблю, когда меня снимают в профиль.

И, правда, Олла отличался от своей фотографии. Я придирчиво разглядывала гостя в упор, не утруждая себя рамками приличий. Высокий и гибкий, словно танцор, но разве у танцоров могут быть такие сильные руки? Простая белая рубаха с затейливой шнуровкой у воротника не скрывала рельефного, тренированного тела, хотя с фотографии на меня смотрел хмурый сутулый задохлик. И да, он был возмутительно рыжий. Такого яркого цвета, что иногда было больно смотреть на эту шевелюру.

–Нравлюсь? – Олла даже специально покрутился вокруг своей оси, давая рассмотреть себя получше. Я покачала головой:

–Зря ты сюда явился.

Нож со свистом пересек комнату и вонзился в стену там, где еще мгновение стоял Олла, а затем и второй устремился за ним.

–За что?!

Я проигнорировала вопрос, с громким хлопком смыкая ладони. Сила, рвущаяся на свободу, обняла меня теплым, уютным коконом. Во все стороны брызнул свет, заплясал искрами по стенам. Мужчина с опаской покосился на меня, прячась за манекен. Тот беззвучно открывал рот, дергал руками-ногами, видимо, зарядился от силы, которая толчками выходила меня, электризуя все вокруг. Свет замигал, и лампочка взорвалась, обрызгав меня и Оллу мелкими осколками.

Мы оказались в полнейшей темноте.

–Может, поговорим? – примирительным тоном предложил Олла, выглядывая из импровизированного укрытия. Комнату залил мягкий, теплый свет, льющийся из-за его спины. Удивительной красоты крыло, насыщенного, багряного цвета, мерцало в темноте спальни. Сила, еще минуту назад бьющая фонтаном, перестала быть злой и колкой, снова свернулась тугой спиралью у меня под сердцем, словно новорожденный котенок. Я сжимала и разжимала кулаки, удивленная и слегка испуганная. А затем махнула рукой:

–Бездна с тобой. Давай поговорим.

***

Олла зажег толстую свечу, стоящую на столе, одним прикосновением. К потолку поднялся легкий дымок и растаял в темноте. Привратник аккуратно отогнул штору, кидая взгляд на пустую улицу. За окном было еще светло, но в комнате царил полумрак. Запасной лампочки у меня не было, поэтому пришлось довольствоваться неверным светом свечи. На колченогом столике, подвинув книги и прочий хлам, я поставила две чашки с чаем. Олла с довольной улыбкой потянулся к одной из книг, но, напоровшись на мой строгий взгляд, отложил ее в сторону.

–Мне нужен некто по имени Каин.

Я махнула рукой, давая понять, что в курсе, что это за птица, и под каким соусом ее подают.

–У него есть нечто очень важное. И эта вещь принадлежит мне.

–Глаз?

Выстрел был в молоко, и Олла покачал головой.

–Нет, его я потерял, когда пытался вернуть эту вещь. Мне нужно мое крыло. Крыло полубога – очень могущественный артефакт. С его помощью можно натворить много бед. Кроме того, это личное. Чувствую себя каким-то неполноценным. Кстати, откуда у тебя мое фото?

Ненавижу разговаривать с людьми, которые задают вопросы, заранее зная все ответы. Олла снисходительно улыбался, давая понять, что для него задание Каина – не секрет. Хорошо, от этого и станем плясать.

Я присела на продавленный диван, пытаясь систематизировать всю поступившую информацию:

–Так, давай посмотрим, что у нас получается. Каин ищет тебя, для поисков нанимает меня. Ты ищешь Каина – тоже обращаешься ко мне. Почему бы вам двоим не встретиться в конце концов и не слиться в едином пароксизме страсти, а меня не оставить в покое?

В темноте блеснула мягкая улыбка:

–Поверь мне, ты не хочешь, чтобы Каин меня нашел первый.

–Это еще почему? По мне, чем раньше вы встретитесь, тем раньше я смогу скрыться с глаз Каина долой.

–Если он найдет меня раньше, чем я его, то всему Городу Дверей придется не сладко. Ему нужно второе крыло.

Я хмыкнула, скрещивая руки на груди.

–Ты же мелкий божок, что в тебе такого важного?

–Не во мне, – Олла с улыбкой покачал головой и указал на одинокое крыло, – в них. Ну, или в нем, сейчас я, так сказать, в усеченном варианте.

Я приподняла брови, побуждая гостя продолжить. Олла со вздохом отставил чайную чашку и развел руки в стороны.

–Ты же знаешь, – вкрадчиво начал он, – кто я. Когда мы последний раз встречались, ты была еще совсем ребенком.

Между алых губ скользнул раздвоенный, змеиный язык. Олла улыбался, ему нравилось дразнить меня, но данных им подсказок не хватало. Я нахмурилась, пытаясь вспомнить.

А потом до ушей донесся до боли знакомый свистящий шепот:

–Я выпустил тебя из Бездны, но могу и передумать.

Отшатнувшись, я схватилась за горло, хрипя от ужаса. Олла, не мигая, смотрел на меня.

Да, мы уже встречались. В Чертовом городище, много лет назад. Перед глазами замелькали картинки, которые, как я думала, давно похоронены в глубинах памяти.

В Чертовом городище нет ничего, только черный песок и голые скалы, там царит невыносимый, ослепляющий жар. После мертвого холода Бездны, в которую не пробивается ни единый луч света, это даже приятно. Я подставляю свою спину и плечи солнцу, которое немилосердно жарит, и закрываю рот рукой, чтобы не задохнуться от угольно-черной пыли, стоящей столбом.

Привратник караулит выход из Бездны, я вижу его громадную фигуру на выходе из ущелья. Он огромен, задевает макушкой облака, а за спиной у него – два величественных, багряных крыла.

Только бы он меня не заметил, молюсь я про себя всем известным богам, хоть и знаю, что все боги давно покинули мой народ, оставив прозябать во тьме и хаосе.

Глаза Привратника шарят по ущелью, высматривая беглецов, но я настолько перемазана грязью и пеплом, что меня не так просто обнаружить на черном песке. Я ползу, пот застилает глаза, кровоточащие царапины горят огнем, песок забивается в рот, нос, в глаза, я почти не могу дышать.

Чудовищная по своей мощи сила вздергивает меня вверх, отрывая от земли.

Привратник, сжимая меня в своей огромной руке, подносит к глазам.

-Кто ты? – вместо громоподобного рыка Привратник шепчет, и от этого в сотню, в тысячу раз страшнее. Я не могу отвести взгляда от его сияющих крыльев, от горящих безумным огнем глаз. Ему ничего не стоит сжать кулак и покончить со мной.

-Я Даная, – шепчу я в ответ пересохшими губами, и ураганный ветер уносит этот шепот далеко-далеко, за самый горизонт, где в отдалении виднеется Город. Я мучительно, отчаянно хочу туда попасть, сбежать из плена собственной семьи и Бездны, пусть мы и обитаем там по собственной воле.

Привратник всматривается в мое лицо, залитое потом и слезами, а затем удивительно бережно ставит меня на землю. Кажется, даже подталкивает к выходу из ущелья. Меня шатает от страха и облегчения.

-Иди, – шепчет мне все тот же голос, – иди, чтобы никогда не возвращаться.

-Не думала, что у тебя есть имя. И человеческое тело, – просипела я, пытаясь не слишком отчетливо дрожать. – И, кажется, когда мы виделись в последний раз, у тебя оба глаза были на месте.

Привратник, нет, Олла печально вздохнул и погладил повязку, которая скрывала от посторонних пустую глазницу.

–Значит, Каину нужны твои крылья? Почему именно они?

–Они ключ. Я – всего лишь проводник. Завладей крыльями, и ты сможешь распахнуть ворота Бездны.

–Что произойдет, если Каин сможет заполучить крылья в свои загребущие ручонки?

Олла ответил убийственно спокойно:

–Разрушит Город до фундамента, камня на камне не оставит. Даже малой части тех, кто заперт от греха подальше в Бездне, хватит, чтобы превратить Город Дверей в пустыню, залитую кровью. Если бы тебя столько лет держали во мраке и холоде, разве ты не захотела бы отомстить тем, кто тебя запер?

Я схватилась за голову. Болото интриг, в которое я ввязла, с каждым шагом становилось все глубже. Казалось,я нашариваю кочку или место помельче, чтобы выпутаться, а на деле – медленно ухожу на дно.

– Зачем, ну зачем ему это нужно?!

Я вскочила с места и заметалась по комнате, не в силах унять тревогу, которая сотней кошек вцепилась в то, что у меня вместо души. Каин, пусть и перешедший на сторону абстрактного, теоретического зла, для меня все еще был тем самым Каином, живущим в памяти. Я никак не могла соотнести его, близкого и дорогого, с тем, что увидела и узнала. Пускай Каина из моих воспоминаний отделяло от настоящего множество подлостей и череда предательств.

–Кто знает, – задумчиво протянул Олла, закидывая руки за голову, – может, мнит себя новым богом, а может просто мальчику внимания не хватает.

А затем бог подался вперед, хватая меня за руки:

–Ты должна помочь мне. Верни долг.

Я колебалась. На одной чаше весов лежали свобода и призрачная возможность скрыться, ускользнуть от неприятностей, на другой же тяжелым камнем – старый долг. И пусть я до сегодняшнего дня о нем не подозревала, он так и будет висеть на мне тяжким грузом, несмываемым клеймом позора. Такие клейма издалека видно, тяжкая ноша нарушенных обещаний и долгов иногда меняют человека до неузнаваемости. И мне очень не хотелось обратно. При одной мысли о возвращении в Бездну, по позвоночнику тек липкий, холодный пот.

Мой гость терпеливо ждал, сжимая мою ладонь в своей. Я знала – он примет любой мой ответ.

И я решилась. Снова присела за стол, глубоко вдохнула, набираясь мужества.

–Наверное, я с ума сошла, – жалобно проговорила я, – ты же понимаешь, что против Синдиката у меня никаких шансов. Там, где я делаю шаг, они опережают меня не на три, нет, сразу на десять шагов. У Триады под началом десятки сотен мелких пешек.

Олла улыбнулся, легко и весело:

–Иногда один стоит целой сотни. И с тобой буду я, а я, между прочим, не рядовой какой-нибудь божок.

–Это-то меня больше всего и пугает. Ладно, пойдем. Нам надо кое-кого навестить.

Если я решилась на что-то, то меня трудно остановить.

Привратник с любопытством наблюдал, как я запихиваю рюкзак обратно под кровать:

–Куда же?

По его голосу было слышно, что он ничуть не сомневался в успехе предприятия. Еще бы, мне моя жизнь еще дорога, и я буду хвататься за любую возможность ее сохранить.

Я обернулась, окидывая Оллу критическим взглядом:

–Если мы появимся на улице вместе и в таком виде, на следующей же улице нас с песнями и плясками встретит Синдикат. Нам надо замаскироваться. К тому же, нас уже ищут. Ничто в этом городе не может ускользнуть от бдительного ока Триады.

Глава 4.

Из дома мы вышли, как только сумерки опустились на Город Дверей. Немного помедлили у выхода, а затем нырнули в соседний переулок. Там Олла придержал меня за локоть, и сделал ладонью движение, которое можно было истолковать как «У меня плохое предчувствие» и «Аккуратно!».

Олла теперь выглядел как стандартный обыватель Города Дверей. Взглянув на него, вы не смогли бы с абсолютной точностью сказать кто он: обротень-дракон, маг или оживший мертвец, вышедший на вечернюю прогулку с девушкой под ручку. Его внешним видом я была более чем довольна, все-таки – моя заслуга. Костюм-маскировка была идеальна и являлась предметом моей гордости: до этого мне еще никогда не удавалось магически соткать одежду. Какое-никакое, а достижение.

В переулке было зябко, температура падала быстрее, чем мое тело аккумулировало тепло: холод юркой змейкой заползал в рукава, кожа покрылась мурашками, а волоски на шее – встали дыбом. Даже ребенок-курпус знает, что самое главное – безопасность. Руководствуясь этим правилом, я прикрыла глаза, ощупывая пространство, накидывая сеть, как делала всегда в случаях, если знала, что меня может подкарауливать опасность. Перед глазами появилась призрачная карта двух близлежащих кварталов, на которой рыжим и желтым огнями горели фигурки – все живые существа, до которых моя сеть, совсем слабенькая, могла дотянуться.

Вот две четкие фигурки, горящие алым – мы с Оллой. В мусорном баке копошится мелкая точка – помойная крыса, выбравшаяся поживиться. Так, что у нас дальше. За углом обжималась парочка, их силуэты то и дело вспыхивали розовым и синим. Я смущенно отвела взгляд. Олла за спиной хмыкнул, но промолчал. Я инстинктивно, на уровне ощущений, знала, что он видит Сеть и карту не хуже меня, только не вмешивается.

Я ощупывала призрачную карту взглядом. Где-то здесь, совсем рядом. Чувства обострились до предела, я глубоко дышала носом, стараясь уловить хотя бы запах того, что не давало мне и моей интуиции покоя.

Олла протянул руку через мое плечо:

–Смотри сюда.

Я послушно вгляделась в скоплении маленьких фигурок у самого края покрытия Сети. Вроде бы ничего странного, группа вампиров дожидается открытия любимого бара, только слишком много у приятелей-кровососов спрятано под куртками оружия. Металл переливался на карте серебристым и голубым, не оставляя сомнений в истинных намереньях кровопийц.

Еще одна группа точек, увеличиваясь в размерах, подходила с юга, закрывая выход из переулка.

–Засада, – шепнула я Олле, схлопывая сеть, в которой отпала надобность. Из переулка нам было не выбраться. Триада знала, кого посылать, вампиры могут восстановиться даже из единой капли крови. Времени займет порядочно, зато они – почти бессмертны.

Наемники засуетились, опомнились, что жертвы слишком долго не появляются из переулка. Слышались крики, команды, топот множества ног. Нас загоняли, словно диких зверей, отрезая пути отхода и лишая надежды на бегство.

Вскинув голову, я глядела здание:

–Надо искать обход.

Первое здание было слишком ветхим, все балконы и подоконники выглядели настолько дряхло, что не было никакой возможности уцепиться на них и не свалиться в мусорный бак, стоящий внизу. Без вариантов. Второе – под стать первому, словно братья-близнецы от убогой архитектуры трущоб Города Дверей.

И тут я уловила тусклое свечение, такое слабое, что едва освещало грязную, обшарпанную стену. Дверь!

Пока я колебалась и раздумывала, стоит ли доверять незнакомой Двери, и нет ли здесь какой-либо ловушки, Олла решил все за двоих.

Вокруг талии обернулась твердая, сильная рука, и Олла, перекинув меня через плечо, в одно мгновение преодолел расстояние, разделяющее нас с Дверью.

В спину неслись чужие, разъяренные голоса, только подталкивая вперед. Вампиры, заводя себя и друг друга, с улюлюканьем неслись по переулку, надеясь перехватить беглецов раньше, чем мы ускользнем из их когтистых лап.

Я обшаривала Дверь. Она была темнее, чем ночь, окружавшая нас, и круглая латунная ручка ускользала из руки, стоило за нее ухватиться. Отчаяние появилось и в миг стало болезненно-острым, когда бегущий в авангарде кровосос с громким криком метнул в Оллу нож. Целился он, конечно, в единственный глаз, посчитав, что полностью слепой противник уже не будет опасен. Только Олла смотрел на летящую в его сторону сталь спокойно, ни капли не тревожась, а потом медленно поднял руку. Клинок, замерев в воздухе, возбужденно дрожа, но чужая сила удерживала его на месте.

–Надоел, – холодно проронил мой спутник, делая взмах ладонью. Клинок стремительно краснел, сталь накалялась, становясь белее снега в окружающей нас тьме. Металл таял, падал на землю дробным перестуком капель.

Я отвернулась, воюя с Дверью. Мне не страшно было довериться Олле, позволить ему прикрывать спину. Тем более что мне наконец-то удалось нашарить ручку и крепко сжать ее в ладони. Створка не поддавалась. Я в отчаянии царапала дерево, ломая ногти, собирая под кожу десятки заноз. И – о чудо! – с громким скрежетом несмазанных петель Дверь поддалась натиску. С возгласом «Бежим!», я дернула Оллу за рубашку, вынуждая последовать за мной. Нас окружила спасительная синева Задверья.

Мы совершили ошибку, которая могла стать фатальной, – Дверь оказалась односторонней. Я слышала про такие: шагнув в нее, ты никуда не попадешь. У этого входа нет конечной остановки. Будешь дрейфовать в Задверье, пока не найдешь другую, но на это могут уйти годы.

Привычные законы мира здесь не действуют. Даже зависнув вверх ногами, ты не ощутишь, как к твоей голове приливает кровь, как она шумит у тебя в ушах. Бесконечное пространство без времени, безмятежное и чуждое.

–Ну, и что же нам теперь делать? –Олла кувыркнулся через голову, смешно растопырив ноги, радостно озираясь вокруг. Уже не в первый раз замечала, что спутник жадно впитывает любую информацию, насыщается ей как губка. Наверное, караулить вход в Бездну сотни тысяч лет к ряду – не самое веселое занятие, вот теперь Олла развлекался, как мог.

–Надо подумать, – важно произнесла я, копируя его позу, но, ни единая мысль в моей дурной головушке не заблудилась. Выход был только один – двигаться вперед, в поисках новой Двери, и надеяться, что она не приведет нас сразу же к порогу Триад. Их Дворец – последнее место, где бы я хотела оказаться.

Синева, колышущаяся вокруг, умиротворяла. Все проблемы стали казаться несущественными, легкими как перышко, но подобное облегчение продлилось недолго. Правый рог снова кольнуло болью, и я поморщилась, стараясь незаметно сморгнуть выступившие слезы. Каин был в ярости, и мне стало страшно, стоило представить, в какую ловушку я сама себя загнала.

Мимо проплыла зеленая, как весенняя трава, Дверь, но она была слишком далеко, чтобы до нее дотянутся. Олла, закинув руки на голову, дрейфовал в темно-синем бархате Задверья, и, кажется, уже успел подремать.

В Задверье темно, так темно, как может быть только в самую темную ночь в году. Здесь вечная Ведьмина Ночь, но мы видели друг друга очень отчетливо, не смотря на тьму.

–Надо отсюда выбираться, – глубокомысленно проговорила я, скорее разговаривая сама с собой, чем обращаясь к Олле. Но тот все равно приоткрыл глаз, между красиво очерченных губ показался раздвоенный змеиный язык.

–Надо, – согласился Привратник, – но как?

Хороший вопрос. Я зашарила по карманам куртки. Здесь, я точно помнила, что он был здесь! В руку скользнуло что-то металлическое и холодное, как лед. Кожу обожгло морозом, рука онемела до локтя.

–Терпеть не могу подобные штучки, но сейчас оно пригодится нам, как нельзя кстати, – пояснила я, стараясь не глядеть в ехидно прищуренный глаз Оллы. Да, мне было стыдно. Использование артефактов, изготовленных по запрещенным технологиям клана темных эльфов, преследовалось по закону. Стоило вспомнить зловещие маски Чистильщиков, которые приходили за нарушителями закона и порядка, и кровь застывала в жилах. Я никогда не боялась оказаться вне закона, и так живу на самом краю, но нет смерти ужаснее, чем попасться в руки Чистильщиков. Уж лучше вернуться в Бездну!

–Что это? – заинтересовавшись, Олла подплыл чуть ближе, чтобы хорошенько рассмотреть. Я разжала руку, демонстрируя Привратнику маленький, едва ли в четверть ладони, свисток.

Руку сводило от потустороннего холода, пальцы посинели и покрылись тонкой корочкой льды:

–Это манок. С его помощью можно призвать Дверь.

Олла нахмурился, обмозговывая ситуацию. Призвать Дверь – значит нарушить все основополагающие законы Города Дверей, пустить под откос то хрупкое мироустройство, которое не позволяло провалиться Городу в Бездну.

–Не безопасно, – категорически резюмировал полубог, упрямо складывая руки на груди. Я понимала его позицию: Привратник не только охранял вход в Бездну, он еще и наблюдал, чтобы порядок не нарушался, жестоко карая преступников. Один раз он уже пощадил меня, но и он не настолько великодушен, чтобы спускать все мои грешки снова и снова.

Но выбора у нас не было. Иней уже добрался до локтя, онемение мышц сменилось тупой болью. Держать манок в руке было мучительно, мысль о том, чтобы поднести к губам, казалась сумасшедшей. Олла молчал. На одной чаще весов лежало время, которое мы теряли впустую, ожидая мимопроходящую Дверь. На другой – мироустройство, которому Олла служил тысячи сотен лет.

–Ты уже использовала его?

Тяжелый вздох, чтобы смириться с правдой. Пауза.

–Да.

–Когда? – голос Оллы зазвенел от напряжения. Крыло, багряное, темное, запылало. Гнев, преобразованный в огонь, плевался искрами, освещая Задверье на много километров вокруг.

Язык отказывался повиноваться, глотка пересохла:

–Давно. Очень. Ситуация была безвыходная.

Впервые в жизни я не лгала, а говорила чистую правду, избегая полуправд. Манок использовался мною лишь раз, вскоре после того, как был приобретен. Повисла еще одна пауза, а затем слова полились из меня нескончаемым потоком. Я захлебывалась ими, глотала и продолжала говорить, говорить, говорить.

–…убегала от арахнидов. Ну, знаешь, не были соблюдены условия заказа, я подставилась. Они нашли меня на Низменных землях, там у меня было укрытие. Маленький островок посреди топей. Никаких Дверей, никаких запасных путей отхода.

Я замолкла, позволяя воспоминаниям снова ожить. Они приходили не сразу, толчками, обрывочными образами. Вот мой разоренный шалаш, отряд восьминогих воинов с оружием в руках – рядом. Память принесла с собой не только картинки, но и чувства: вкус, запах, звуки. Я снова ощутила горькую желчь, которая подступила к горлу, когда я поняла, что мне конец. Учуяла металлический, приторный запах собственной крови. Сдохнуть посреди вонючего гнилого болота? Паршивая смерть, как ни крути.

–Выхода не было, пойми, – помедлив, я отогнула куртку. На шее красовался уродливый шрам, воскрешая удар, которым была разрублена ключица.

–Я умирала. Костлявая в тот момент склонилась надо мной, чтобы самолично понаблюдать за агонией. Клянусь Бездной, я видела как наяву темный провал ее рта! В ее глазница копошились черви!

Олла молчал и слушал. В благодарность за то, что не перебивает и не задает вопросов, я решилась на признание:

–Предполагалось, что манок призовет из Бездны нечто, что сможет отомстить за смерть хозяина. Под таким соусом его и продали. Если бы мне было известно его истинное предназначение, я бы ни за что его не купила.

–И что случилось? – спросил Олла сухо, не отводя от меня холодного горящего взгляда.

–Появилась Дверь. А потом – землетрясение. Ракша-сы все погибли: топи приняли свою жертву. Но я была уже далеко.

Ноздри Оллы раздулись от едва сдерживаемого гнева. Привратник был в ярости, и под этой яростью в прах рассыпалось едва-едва налаженное взаимопонимание. Да, без глаза и крыла Олла был слаб, но даже этой слабости, отголоска силы, хватило бы, чтобы стереть любое упоминание о моем существовании в Городе Дверей.

–Да я тебя!…

Его фигура раздувалась, становясь выше, массивнее, и вот уже ее очертаниями он стал напоминать крылатого бога, которого я встретила много-много лет назад. И если раньше у меня были сомнения, действительно ли он Привратник, сейчас они рассеялись как дым. Я могла успокоить Оллу, могла, но стоило ли это того? Может, сейчас в припадке ярости убьет меня, и дальше они уже сами, без моего участия, разберутся? Или, все же, стоит попытаться?

–Прости, – шепнула я, даже не надеясь, что он разберет, но что-то в моем лице Оллене понравилось. Его трансформация прекратилась, когда Привратник в панике отшатнулся, осознав, что я собираюсь провернуть. Но не успел. Я смотрела на него, мысленно открывая все закоулки памяти, развертывая рулоны мыслей и чувств, обнажая разум перед чужим вмешательством.

Ладонь коснулась рукава, скользнула под рубашку шустрой змейкой и с трепетом прижалась к горячей, почти обжигающей коже. Олла замер, словно не мог поверить, что я все-таки сделала это.

–Пойми меня. Знай, что знаю я. Чувствуй вместе со мной, – низко, нараспев произнесла я заветные слова.

Прикрыв глаза, я расслабилась, позволяя чувствам, мыслям и воспоминания течь плавно, без преград. Сначала это был тонкий ручеек, по капельке он втекал в разум Оллы, как бы тот не сопротивлялся. Затем поток стал шире, его никто не контролировал. Мы оба были шокированы силой, захватившей нас.

Золотистое сияние, вспыхнувшее у самого сердца, разошлось множеством лучей и плотным коконом спеленало нас, притискивая друг к другу. Я все еще держала руку на его животе, и мышцы под ней судорожно сокращались. Олла закатил глаза, из носа на белоснежную рубашку закапала кровь. Я прикусила губу, стараясь не расплакаться. Сделав это, я навечно подорвала доверие Оллы к себе. Древний обряд моего народа, курпусов, чтобы связать двоих воедино.

Сейчас все мои воспоминания, все тревоги и страхи стали известны. Никаких тайн, никаких преград.

Кокон постепенно гас, выцветал, а его трепещущая, живая сердцевина сжалась до размеров яблока и разделилась на две половины: одна из них коснулась моего сердца, – и погасла. Вторая проплыла к Олле и скользнула к нему в ладонь. Тогда он, наконец, распахнул глаза, тяжело дыша и облизывая губы. Кожа на них потрескалась и лопнула, словно от нестерпимого жара, опалившего лицо.

Да, я натворила дел, соглашусь, но лучше так, нежели вернуться в Бездну и позволить Каину уничтожить тот Город Дверей, который я знала и любила.

–Ты же понимаешь, что ты только что сделала? – вся ярость Оллы испарилась, так же как ненависть. Сейчас его голос звучал слабо, даже жалко, и меня тотчас же затопил жгучий стыд. Обманным путем я связала наши жизни воедино. Этот обряд совершается только с согласия обеих сторон. Я нарушила самое важное его условие: обоюдное желание заключить данный союз.

Я кивнула, старательно пряча глаза. Под сердцем все еще чувствовалась теплота золотого кокона.

–Если я погибну, умрешь и ты.

Еще один кивок.

А Олла теперь знал все мои мысли и тайные желания, опасения и далее по списку. Он и то дело морщился, когда среди хоровода своих мыслей натыкался на мою, и в ту секунду не было на его лице ничего кроме презрения.

Но я, как нестаралась, ни одной из его эмоций засечь не могла. Либо он слишком хорошо шифровался, либо он совершенно бесчувственный чурбан.

«Но мысли-то у него должны быть» – подсказал противный внутренний голосок. Уязвленная тем, что голосок оказался прав, я приказала ему заткнуться. Связь вышла односторонняя. Теперь я для Привратника как открытая книга, но он для меня был по-прежнему тайной.

Полубог вздохнул, взлохматил свои рыжие пряди и снова повернулся ко мне лицом.

–Ты сама виновата, некого больше винить, что обряд пошел не так, как ты ожидала.

Олла уже не был зол, только… разочарован? Да, самое точное определение. Ведь он наверняка знал, как называется моим народом данный обряд.

«Сорхандажер» – «Брачные узы».

Манок все еще лежал на ладони Оллы. Тишина повисла невероятно тяжелая, вина ярмом легла на мои плечи. Стыдно было даже в глаза поднять. Но Каин и Синдикат никуда не исчезнут, как дурной сон, нечего было и надеяться. Чем дольше мы здесь понапрасну теряем время, тем больше вероятность, что на выходе нас с цветами встретит Триада. И скорее всего, в цветах будет дополнительный ингредиент – холодный и металлический. Яды не для Синдиката, они любят более простые решения.

–Ты же Ищейка, верно?

–Да, найду что угодно, – слабо улыбнувшись, я повторила слово в слово слоган, который когда-то печатала на визитках. Олла, по-прежнему вертел в пальцах манок.

–Даная, помоги мне вернуть крыло. Это все, что я прошу. На нашей стороне твой талант, мои вековые знания и немного удачи, – должно хватить.

–Я помогу тебе.

Ну, вот и все, выбор окончательно сделан. Своими же словами я подписала очередной контракт, для меня совершенно не выгодный. Но это уже было неважно: Олла поднес манок к губам, цыкнул на него, когда артефакт попробовал взять над ним вверх. Олла, пускай и располовиненый, лишенный двух третей своей первозданной силы, все равно оказался сильнее.

–Была – не была, – ухмыльнулся Привратник невесело и легонько дунул в манок.

Тихий свист пронзил сердцевину Задверья, и – ничего. Мы оглядывались, надеясь, что вот-вот покажется Дверь, и мы сможем выбраться отсюда. Но нас окружала только пустота. Олла сжал в ладони манок, стискивая зубы до скрипа.

–Ничего не происходит, – покачал он головой, но я только шикнула на него, прижимая палец к губам.

–Молчи! Слышишь?

Издалека раздался гул, постепенно нарастающий и усиливающийся. Я всем телом ощущала дрожь окружающего нас пространства. Задверье сотрясалось, синева клубилась, исходя серой пеной и пузырями. Нас, как пушинок, швыряло из стороны в сторону, то относя друг от друга, то снова сталкивая. Я взвыла от боли, когда при очередном вираже макушка Оллы с размаху влетела мне в подбородок, а мой рог прошелся в каком-то миллиметре от его глаза. Только удача уберегла меня от того, чтобы оставить Оллу полностью слепым.

Гул нарастал, становясь почти невыносимым. От сильной качки меня мутило, и в каком-то приступе решительности я ухватила Оллу за руку, притягивая к себе. Наверное, ему стоило бы меня оттолкнуть и придать ускорения хорошим пинком. Но он прижался теснее, бережно прижимая мою голову к своему плечу. Чувство защищенности возникло внезапно и дезориентировало. Я задышала чаще, пытаясь отогнать панику, но ничего страшного не успело случиться. На очередном толчке нас подбросило вверх, пусть и весьма условный, а затем выкинуло вон через черную дверь, которая так неожиданно возникла перед нами.

Глава 5.

Когда я очнулась, вокруг была темнота. Я не видела ни на шаг вокруг тебя и не ощущала присутствия Оллы. Мой спутник бесследно сгинул в этой равнодушной темноте.

Сколько я здесь провалялась? Я попробовала пошевелиться и тут же пожалела об этом. Голова раскалывалась, тело ныло, а воздух был пропитан отвратительным запахом. Я прижала ладонь к лицу, чтобы понять, откуда исходить этот мерзкий металлический запах. И тут я поняла – кровь, плоть, гниль. Желудок начал судорожно сжиматься, и я поблагодарила Бездну за то, что давно не ела.

На ощупь я лежала в каком-то узком каменном мешке, сыром и затхлом. Надо было выбираться, искать Оллу.Я приподнялась, надеясь понять, где очутилась, и зашипела от боли, врезавшись макушкой в низкий каменный потолок темницы. Кое-как сгорбившись, я зашарила руками: пальцы царапнули толстые прутья решетки с мелкими ячейками. Здесь тоже никаких шансов.

Вдалеке послышались голоса. Я затаила дыхание и прислушалась: женские. Облизнув пересохшие губы, я вжалась в каменную стенку моей тюрьмы.

Вслед за голосами донеслась музыка: тонкие переливистые трели флейты и низкое уханье ритуальных барабанов. Мелодия была до боли знакомая. Зажав рот рукой, чтобы не вскрикнуть от испуга, я судорожно размышляла над путями побега. Музыка приблизилась, на каменных стенах заплясали неверные отсветы масляных факелов. Запах гниения отступил под натиском цветочного аромата, доносившегосяот трех, закутанных по самые глаза в темные мантии, фигур. Их остроконечные шляпы задевали низкие потолки, вытягиваясь в дрожащем свете пламени еще выше. На шляпах горели алым ленты.

Красные сестрички. Наши с Оллой дела стали совсем плохи, хотя казалось, что хуже быть не могло.

–Ты пришла в себя, сестра? – из ступора меня вывел чистый девичий голосок. Он принадлежал совсем юной девушке, и я изо всех сил понадеялась, что не той девчонке, с которой я столкнулась недавно на переходе.

Одна из фигур наклонилась, отпирая клетку и выпуская меня на волю. Но я медлила, просчитывала варианты. Убьют меня сразу или позже? Может быть, Олла совсем рядом, в соседней клетушке? Зажмурившись, я позвала его про себя. Ответа не ждала, но мой голос обязательно должен достигнуть его мыслей, дать ему знать, что я жива и совсем рядом.

–Ну же, сестра, – поторопила меня уже другаяведьмочка, распахивая решетку шире и протягивая руку, – поторопись. Тебе следует привести себя в порядок перед церемонией. Сегодня очень важная ночь.

Я заторможено кивнула, выползая из своей темницы. Уже ночь? Сколько времени здесь провела? А в Задверье? Поток времени словно огибал меня, не задевая, оставляя в растерянности на пустом берегу.

Каменный пол царапал колени, которые и так были уже покрыты ссадинами, а еще, почему-то, у меня болел затылок, словно я с размаху ударилась головой, покидая Задверье. Красные сестрички терпеливо ждали, пока я поднимусь на дрожащие ноги, с тяжелым вздохом выпрямлюсь и разомну спину. И только после этого, убедившись, что я готова идти, одна их них махнула мне рукой, приглашая следовать за собой.

Мы двигались в полнейшем безмолвии, которое нарушалось только шорохами плаща ведьмы и моими шагами. Петляли одинаковыми бесконечными коридорами, в которых не было ни единого указателя, пересекли несколько лестниц прежде, чем добрались до просторного зала. В самой его середине помещалась каменная плита – жертвенный алтарь. Темные масляные пятна на холодном камне доказывали, что он не часто пустует, и мне не хотелось знать, где именно Красные сестрички берут материал для проведения своих обрядов.

Я на ходу окинула зал взглядом – те же каменные стены, только здесь, оправдывая предназначение, они были испещрены фресками. Легкий узор покрывал каждый сантиметр, красота картин завораживала и захватывала дух, но сюжеты…Я многое повидала на своем веку, поэтому, с трудом, но удержалась от вскрика. Кровь, смерть, распахнутые в ужасе и немом крике рты, а над всем этим великолепием – изображение божества, которому поклонялись Красные сестрички и тот, кому все эти жертвы были посвящены. Расставив восемь мощных ног, Паучий Мастер Стириадор жадно впитывал страдания несчастных жертв. Неподготовленному зрителю, возможно, стало бы просто плохо от экстатического удовольствия, отображенного на лице Стриадора, но я только опустила глаза.