Читать книгу (Не)Случайные игры - Лина Неидеальная - Страница 1

Часть первая

Глава первая

Духота, стоявшая вокруг, просто сводила с ума. Казалось, что воздух превратился в вязкую субстанцию, которую можно спокойно разрезать ножом. Небо было затянуто тучами, но долгожданный дождь так и не начинался. В общем, погода, не особо располагающая к восприятию текста. Со вздохом закрыв книгу на главе «Применение полевых трав», я поднялась с земли, отряхнула расправила юбку и направилась к особняку, который виднелся за деревьями. Пожалуй, лучше всего это трехэтажное здание характеризовало слово «внушительный». Построенное из серого камня, оно уже издалека казалось надежным и крепким, а также хорошо защищенным. Именно такое впечатление производило поместье рода Прайд, к которому я и принадлежала.

Мысленно проклиная жару, я наконец-то вышла к дорожке, ведущей к дому. У нас легко смог бы разместиться со всем комфортом какой-нибудь небольшой монашеский орден. На деле же половина помещений пустовала, ими не пользовались даже тогда, когда в гости приезжали дальние родственники или устраивали очередной шумный прием. Так что особняк однозначно был слишком велик для нашей семьи, но традиции есть традиции.

Открыв тяжелую дубовую дверь, я уже было направилась к лестнице, представив, как погружаюсь в освежающую ванну и смываю налипшую пыль. Жара разогнала всех по относительно прохладным комнатам, но обычно на первом этаже всегда мелькал кто-то из слуг. И теперь оставалось проскользнуть наверх, не наткнувшись при этом на отца, который уже пару дней пытался отловить меня для серьезного разговора. Пока что я успешно скрывалась, восхваляя тот день, когда территорию вокруг особняка превратили в парковую зону. Отец, разумеется, знал, что его непутевая дочурка где-то рядом, поэтому особой паники не поднимал. А знал папа это, потому что, реши я покинуть пределы владений без его ведома, об этом тут же бы доложили.

– Валерия! – раздался из пустоты окрик, не предвещавший ничего хорошего.

Помяни демона! Похоже, долголетие моему отцу, а это был именно он, обеспечено. Караулил у входа, решив поймать тепленькой во всех смыслах этого слова? Это вполне в его духе. Если странствующий всадник по доброй воле не идет к проповеднику, дабы покаяться во всех своих грехах, то проповедник притаится около входной двери и до смерти напугает его. Судя по голосу, Дориан Прайд находился не в самом благоприятном расположении духа. Именно сейчас больше уместно обращение к отцу по полному имени. В лучшем случае купание откладывалось часа на полтора, в худшем – славный род Прайдов лишится своего самого юного представителя, то есть меня.

Мысленно вознеся молитвы всем известным богам, я покрепче вцепилась в книгу, как в свою единственную защиту на данный момент, и обернулась:

– Да, папа?

– Будь добра, зайди в мой кабинет! – без долгих прелюдий произнес отец, явно не собираясь слушать какие-то оправдания.

– Обязательно прямо сейчас? – заканючила я, умоляюще заглядывая в глаза, пытаясь разжалобить.

Вот откуда он здесь вообще взялся? Не прятался же за статуей!

– Обязательно! – отрезал папа, мигом обрубив все надежды на скорое омовение. – Я тебя уже два дня ищу по всему поместью. Никто из слуг толком не может сказать, куда пропала моя дочь! У меня начинают закрадываться подозрения, что ты меня избегаешь.

– Ну что ты, как можно? – «невинно» удивилась я, про себя похвалив его за проницательность.

От слуг тоже приходилось усиленно прятаться на территории, впрочем, я была готова поспорить, что мне просто позволяли временно играть по своим правилам. И папа, если бы захотел, нашел бы меня в парке без лишних усилий, но все равно решил позволить своему ребенку поиграть в маскировщика.

– Ну-ну, – насмешливо протянул он. – А твоя новоприобретенная привычка – уходить из дома, когда я еще сплю, а возвращаться, когда я уже сплю, – всего лишь воздействие погоды. Шагом марш в мой кабинет! И никаких отговорок!

Завершив свою тираду, папа круто развернулся на пятках и стремительно направился прямо по коридору, а затем скрылся за поворотом. Хотел попасть в кабинет за пару минут до меня, чтобы успеть войти в образ «Суровый старец отчитывает провинившегося отрока». Подождав немного, я последовала за ним. Потянув на себя дверь, обнаружила «сурового старца», в задумчивости стоящего у окна и смотрящего вдаль. Руки были сложены на груди, а правой ногой папа нетерпеливо постукивал по полу. В общем, полное попадание в образ. «Отрок» смущенно кашлянул:

– О чем ты хотел поговорить?

– Присаживайся. – Он указал мне на низкое кресло, стоящее перед письменным столом.

Я же отметила, что папа осмотрел мою одежду и даже удовлетворенно хмыкнул. Жара заставила выбрать легкое платье лазурного цвета. Или же это была подсказка интуиции, потому что более удобной одеждой я считала штаны и рубаху и с удовольствием их носила. Папа не считал это чем-то кошмарным, но иногда непрозрачно намекал, что дочери благородной семьи по статусу больше подходят платья. Но и сильных попыток переделать мои предпочтения не делал, за что я была ему безмерно благодарна.

– Как ты помнишь, тебе недавно исполнилось восемнадцать лет.

Совершеннолетие я действительно отпраздновала в самом конце весны, поэтому теперь по всем канонам включалась в официальные ряды невест на выданье. Пресловутое замужество пока что не нависало, однако тень так и маячила за углом. Отдавать меня замуж за первого попавшегося мужчину папа, конечно, не станет, однако девушка на выданье, которая не показывается на приемах, становится поводом для пересудов. Я же не хотела менять свой статус, надеясь, что папа позволит насладиться свободой хотя бы до лета. Потом в голове вяло шевельнулась мысль, что сегодня, вообще-то, третий день лета, и у меня было несколько дней форы. Которые испарились в воздухе, едва я еще в коридоре услышала голос папы.

– О да, своими постоянными напоминаниями о возрасте ты просто не даешь мне это забыть! – проворчала я, кладя книгу на стол и подходя к креслу.

Сначала хотела плюхнуться в него, но потом передумала и аккуратно опустилась, чтобы хоть как-то соответствовать облику приличной дочери.

– Не перебивай, Вэл. Сама понимаешь, что я не вечен, а тебе пора бы уже остепениться и подумать о собственной семье, – продолжил говорить отец, все еще придерживаясь образа мудрого наставника. Получалось у него хорошо, даже слишком, он уже начал ходить из стороны в сторону, определенно стараясь не упустить мысль: – А ты так и норовишь закопаться в книжках о травах и наварить какую-нибудь лечебную отраву.

– Что-то тебя это не так сильно огорчало, когда я зимой твою сломанную ключицу сращивала, – возмутилась я, едва ли не подпрыгивая в кресле.

Правду говорят – тяжела доля истинного целителя, особенно после общения с больными. Я могла лечить повреждения людей, используя внутреннюю энергию, и избавляла от ушибов, царапин, порезов и прочих травм. А папину вылеченную ключицу я и вовсе считала пока что своим лучшим достижением на этом поприще. Понадобился целый день с перерывами, но результат определенно того стоил.

Отец не относил мой дар к чему-то ужасному, наоборот, гордился мной. Но отмечал, что травы, лекарства и поврежденные конечности меня явно интересуют больше, чем типичные женские увлечения – балы, платья и прически. А сейчас он точно использовал отсылку к исцелению для усиления эффекта. Как и приврал, что в скором времени навестит усопших родственников. Но все сводилось к тому, что в кресле придется просидеть еще долго и что настало время принять более удобное положение.

– Я ведь не предлагаю забыть про твой дар и больше не вспоминать о нем. Просто сейчас тебе пора бы уже вспомнить о более важных вещах, в частности…

Вдохновенная речь о правах и обязанностях перед предками и потомками, а также о поведении истинной девушки из высшего света продолжалась еще пятнадцать минут. Отец продолжал ходить из угла в угол, а я, в свою очередь, украдкой наблюдала за ним. Что уж скрывать, в свои неполные сорок пять лет выглядел Дориан Прайд в глазах многих женщин весьма и весьма привлекательно – волосы были так же черны, как и на портрете, который писался в год двадцатилетия отца, а голубые глаза не утратили насыщенного оттенка. Стройный и подтянутый, он до сих пор вызывал одним своим появлением восхищенный шепоток у дам и заставлял присутствующих мужчин втягивать животы. Одна половина высшего общества боготворила его, мечтала завязать с ним если не дружбу, то хотя бы стабильные деловые отношения, другая – завязать не менее крепкую петлю на его шее. Уже почти двадцать лет он и его младший брат Дэниэл, мой дядя соответственно, успешно вели семейное дело – наша семья более трехсот лет разводила лошадей и поставляла их по всей нашей стране – Ламелии. Сейчас дядя и его жена Роксана отправились на переговоры в Зельну – соседнее государство, граничащее с Ламелией на западе.

Кстати, фразы в духе «ты же девушка» или «девушки себя так не ведут» случались, но не так часто, как могли бы. Лично у меня в голове существовала своя классификация девушек: «настоящие девушки» и «как-то так». Себя я относила ко второму варианту, а папе очень бы хотелось, чтобы дочь принадлежала к первой группе. Но детство с горячо любимым двоюродным братом сделало свое грязное дело – если выбирать между платьем и штанами, я всегда склонялась к штанам (точнее, склонялась бы, поскольку поездки с отцом всегда означали, что надо надеть юбку). Потому что иначе трудно залезать на деревья, это я усвоила еще в младые годы, когда карабкалась с Кристофером на очередную высоту. Сколько одежды мы изорвали, страшно вспомнить. Крис, разумеется, на правах старшего всегда брал вину на себя, за что иногда получал дозу лекарства со скромным названием «Нравоучения». Рукоприкладство не относилось к традициям нашей семьи. Но иногда в голове проносились мысли, что от пары шлепков, может быть, мозг бы у меня вернулся в правильное для девушки русло.

Нет, я не вела себя, словно падшая женщина. И приличному обществу меня тоже можно было представить. Однако я абсолютно не находила для себя привлекательными шумные сборища с танцами, которые так должны нравиться дамам. Что сулило будущее? Замужество. Об этом отец неустанно напоминал, он хотел, чтобы обо мне кто-то позаботился. А я хотела быть в состоянии сама о себе позаботиться, хотелось самостоятельности. Главный минус аристократии – неустанный контроль, практически не оставляющий лазеек. Но кто ищет – тот всегда найдет. К чести отца надо заметить, что он тоже не желал, чтобы его дочь была слишком уж изнеженной. Таким образом у меня имелась иллюзия относительной самостоятельности, например, разрешенные поездки на лошади за территорию особняка. Но под бдительным контролем, который осуществлялся таким образом, что наблюдателей видно не было, но они точно находились где-то рядом.

– …Выезжаем завтра через час после обеда! – Договорив эту фразу, папа сел за стол и начал перебирать бумаги, всем своим видом показывая, что разговор закончен.

– Куда мы едем завтра? – слегка опешила я.

Я еще на начальных фразах сообразила, что все подведется к какому-то званому вечеру, но вдруг папа все же решил пошутить надо мной и направит прямиком к какому-нибудь «благоверному».

– Мы приглашены на прием к Райвэнам. Очень кстати, для тебя это прекрасная возможность познакомиться с Дереком Уорреном, который тоже там будет, прекраснейшим человеком и моим старым знакомым, – не поднимая взгляда, сказал папа.

– Надеюсь, с него хотя бы песок не сыпется? А то что-то подсказывает, что ты будешь активно пытаться меня сосватать этому Уолтеру, – позволила я себе колкость.

– Не язви! Во-первых, он Уоррен, а во-вторых – представитель одного из древнейших родов, владелец ткацких мастерских, в общем…

– Прекрасная кандидатура для брака, – тихо проворчала себе под нос я.

– Рад, что ты тоже так считаешь, – воодушевленно подхватил отец, заставляя меня нервно дернуться и совершенно неженственно вытаращиться на него.

Однако на лице отца читалась плохо скрытая ирония, и я украдкой выдохнула, осознавая, что тяга к нездоровым шуточкам мне досталась по наследству. Кстати, про песок я добавила для образности, потому что папа все же не стал бы выдавать меня замуж совсем престарелого персонажа. Но среди папиных знакомых, с которыми он мог бы вести деловые беседы, вряд ли бы подобрались молодые люди. Не думаю, что отец решил познакомить меня с мерзопакостным мужчиной, потому что счастье дочери – превыше всего. Но не настолько, чтобы позволить мне завтра остаться дома…

– Ты, кажется, куда-то собиралась? – «тактично» добавил отец, теперь уже откровенно пытаясь выпроводить меня из кабинета.

– Да, начать готовиться к приему, – фыркнула я, резво вставая и быстро направляясь к двери.

Гневных воплей на тему: «Валерия – непорядочная дочь» не последовало, и я в очередной раз убедилась, что мы с отцом определенно друг друга стоили. Но едва я сделала шаг за порог, как папа все-таки решил «вонзить нож» в мое хрупкое и нежное (по заверениям окружающих и самой себя) девичье сердечко:

– Не забывай, что осенью тебе предстоит Бал Дебютанток. Приемы станут отличной подготовкой.

Я не ответила, а только мысленно застонала, потому что и думать забыла про этот злосчастный бал. А потом все-таки позволила издать себе легкий стон уже вслух, потому что слово «прием» папа упомянул во множественном числе, бездушно намекая, что поездкой к Райвэнам это лето не ограничится.

Глава вторая

Вернувшись от отца, я первым делом направилась в ванную, где провела почти целый час. Сначала ощутила острое желание утопиться в бадье, избавившись сразу от двух проблем: пока что призрачного замужества и очень даже реального Бала Дебютанток. И если первое можно было отсрочить, используя отговорки, что суженый: не мил, старый, плохо пахнет и прочие варианты на выбор. А вот про Бал такое никак нельзя сказать, поэтому…

Уже отмокая в бадье, я сообразила, что первоначальной целью разговора было напоминание об осеннем мероприятии, к которому отец ловко присовокупил стремление выдать дочь замуж. Устраивался этот вечер самим королем, что недвусмысленно намекало о добровольно-принудительной явке. Если не вдаваться в подробности, то во время Бала Дебютанток всех девушек из аристократии, которые достигли совершеннолетия, представляли нынешнему королю. Первый выход в свет у аристократок происходит в год пятнадцатилетия, но только с той целью, чтобы начать готовиться к одному из главных событий в жизни.

В нашей стране даже была небольшая присказка: «Как Бал Дебютанток пройдет, так жизнь и потечет». И очень многие девушки, а также их родители, возлагали на этот день большие надежды. Проводился Бал традиционно в последний день зарня¹, а вот откуда пошла эта традиция – это уже загадка, но организовывали вечер с давних времен, задолго до моего рождения, да что там, рождения прабабушек. Изначально можно было углядеть в мероприятии благородную цель: монарх желает поближе узнать своих поданных, так что ежегодные встречи вполне себя оправдывают. На деле же все оказывалось гораздо более прозаично, вслух не обсуждалось, однако все и так прекрасно все понимали.

Разводы в высшем свете не приветствовались, впрочем, если приложить некоторые усилия и определенную часть золотых монет, то брак можно расторгнуть. В истории нашей страны не было ни одного случая, чтобы король развелся, больше практиковалось вдовство. Но никто не может запретить монарху заводить себе одну или несколько любовниц.

Так исторически сложилось: чем старше правитель, тем более молодую даму сердца он предпочитает. Если есть замечательная возможность посмотреть всех лучших девушек, почему бы ей не воспользоваться? Поэтому вполне закономерным было и то, что после Бала Дебютанток некоторые аристократки получали приглашение во дворец, а особо удачливые приглашение в спальню короля. Пропустить Бал Дебютанток нельзя, точнее, можно, но последствия будут не самые лучшие. Я даже как-то слышала историю, что семью одной девушки сослали на рудники из-за опоздания на вечер. Думается, что слухи на то и слухи, чтобы приукрашиваться, но, как известно, шутить с сильными мира сего не рекомендуется. Особенно, если хочется встретить старость в своем поместье.

Мой отец никогда не был подвержен чрезмерным приступам тщеславия, и для меня поездка на Бал Дебютанток должна стать не более чем необходимой формальностью. Использовать детей ради достижения каких-то целей – это не в духе нашего рода, и я не боялась, что отец лелеет надежду отправить меня прямиком во дворец к королю или кому-то из его приближенных. Однако завести на вечере знакомства, которые в дальнейшем могут помочь, – тоже неплохое вознаграждение за несколько часов мучений.

Сейчас шел 968 год, и два последних у нас правил новый король – Филипп из рода Блейков. На престол он взошел после скоропостижной смерти отца и пока что не был замечен в излишней любвеобильности, однако отменять Бал Дебютанток тоже не спешил. Хоть и зарекомендовал себя король Филипп за короткий срок справедливым монархом, в том году никто из девушек не рискнул проигнорировать приглашение на вечер. А когда стали разноситься вести о привлекательности нового короля, то девушки стали буквально пальцы загибать, отсчитывая денечки до долгожданного мероприятия.

Воображение издевательски нарисовало девушку, у которой было на руках больше сотни пальцев и которая не знала, что делать со всем этим великолепием. Фыркнув, я зажмурилась и погрузилась на дно бадьи. Вода сразу залила нос и уши, из-за чего я почти сразу вынырнула и сосредоточенно отплевалась. А потом вылезла и закуталась в полотенце, попутно кидая на дно серебристый кристалл, который мгновенно впитал жидкость. Магические кристаллы очень хорошо справлялись с возложенной на них миссией охлаждения, нагрева и осушения. Разница была только в цвете – синий, красный и серебристый. А вот цена для каждого оставалась одинаковой – возмутительно высокой для обычных людей. Но потраченные деньги определенно того стоили.

Я надела заранее приготовленный халат и подошла к полочке с различными флаконами и пузырьками, где лежала расческа. Точнее, лежала бы, будь я аккуратной девушкой. Еще одна иллюзия самостоятельности – спорами и уговорами мне все-таки удалось убедить слуг ничего не перекладывать в комнате. Никогда не любила, когда в моих вещах копались, яростно отстаивая личное пространство. Уборку должны были осуществлять только с моего разрешения, а еще лучше – под чутким руководством. Беда заключалась в том, что отдавать распоряжения я практически всегда забывала, а вспоминала об этом только тогда, когда пыль на поверхностях становилась немым упреком.

Расческу обнаружить не удалось, поэтому пришлось остаться с носом, точнее, со спутанными волосами. Попытка прочесать спутанные кудряшки пятерней тоже не принесла должных результатов. Волосы свои я не очень любила, если честно. Они были не слишком густые, зато достаточно сильно вились. Из-за чего кошмарно путались, заставляя вспоминать такие слова, которые девушкам вообще знать не следовало. Впрочем, в минуты благодушия приходилось признавать, что каштановые локоны смотрелись вполне неплохо.

В спальне из-за затянувших небо туч было совсем темно, но я не стала заботиться об освещении. Скоро должен начаться ужин, но пока что можно позволить себе побыть в несобранном виде. Дождь тем временем все-таки начался, и комнату постепенно наполняла долгожданная прохлада. Капли с упоением били в окно, а ветер заставлял трепыхаться занавеску, которая в полумраке могла казаться фигурой танцующей женщины.

Я всегда любила непогоду, особенно нравилось засыпать под звуки бившихся в окна капель, сразу появлялось чувство защищенности, что ли, спокойствия. Думаю, что путешественники, продирающиеся сейчас сквозь ливень по тракту, со мной бы не согласились, но, как известно, у каждого свои предпочтения. Когда я была маленькой, во время дождя обычно прибегала к маме, мы вместе садились в кресло около камина, и она рассказывала разные истории. Сейчас я не помнила и половины сюжетов, но все они точно заканчивались хорошо, а добро побеждало или хотя бы перевоспитывало зло.

И именно мама первая узнала о моих способностях.

Дар исцеления мне передался от маминой бабушки, однако с ней повидаться я уже не успела. А вот ни отец, ни мать не обладали никакими магическими талантами, хотя маму всегда привлекало все необычное. Но вот упрекать родителей в отсутствии проницательности ни у кого бы язык не повернулся, потому что назвали меня созвучно с именем прабабушки Валии. В нашем особняке был только один портрет родственницы, и по нему даже прослеживалось некоторое сходство между двумя целительницами в роду. Во всяком случае, глаза мне точно достались ее – серо-зеленые, тогда как у отца и матери они были голубыми.

Я смутно помнила, как именно проявились способности к исцелению, но мама точно была рядом в этот момент. Она и объяснила, что зеленые искорки, слетевшие с пальцев, это наследие предков, а не страшная болезнь, которую моментально придумала себе семилетняя девочка, которой я на тот момент была. Сначала стало страшно, что ладони так и останутся зелеными навсегда и что двоюродный брат будет сменяться из-за этого. А потом я увидела, как сильно обрадовалась мама, и сразу же возгордилась собой.

Мама… Амелия Прайд, в девичестве Родон, представляла собой классический образец истинной женщины высшего света. Она умело сочетала в себе твердость характера и милосердие, красоту и ум. Я всегда ею восхищалась и никак не могла понять, как этой хрупкой светловолосой женщине удавалось сдерживать далеко не кроткий нрав отца. Мать могла успокоить его одним движением тонкой брови. Ну, а уж лошадей она просто обожала и с удовольствием участвовала в семейном деле. Много раз помогала заключить прибыльные сделки, отчасти очаровывая партнеров своей красотой, отчасти – обаянием. Все, кто жил в доме, обожали мать и благодарили небеса за их с отцом союз.

Ее не стало восемь лет назад.

В жизни у матери были два страстных увлечения – лошади и рисование. За рисованием мама могла провести целый день, даже забывая иногда пообедать или поужинать. В тот день она поехала вместе с отцом в сторону конюшен, чтобы закончить пейзаж с озером. До наших конюшен, где держали лошадей на продажу, от особняка можно было добраться меньше чем за час. Но мать часто ездила вместе с кем-то из сопровождающих в ту сторону, обычно проводя время около водоема, чтобы порисовать в одиночестве. Тогда дороги были более спокойными, да и никому бы и голову не пришло поднять руку на жену Дориана Прайда, тем более в непосредственной близости от его владений.

Так мы все думали до тех пор, пока конь не вернулся к особняку без всадницы. Мыслей о том, что Ветер сбросил обожаемую хозяйку, ни у кого не возникло, потому что мама была великолепной наездницей. Я помню, как вглядывалась вперед, пытаясь распознать силуэт отца, но он так и не появился. Помню, как дядя Дэниэл в страшной суете седлал лошадь и отправился на поиски вместе со слугами. А я тогда повела Ветра к домашней конюшне, чтобы отдать на попечение, и зачем-то заглянула в одну из седельных сумок, когда она уже оказалась на земле. Там был завершенный пейзаж – озеро, на берегу которого паслась семья оленей – два взрослых и два олененка. Краска на холсте еще не до конца успела просохнуть, и я измазала зеленью пальцы, а потом и вовсе подпортила изображение. Потому что прижала к себе картину, когда ощутила настоящий страх – мама уже собиралась к отцу, когда что-то случилось.

Я так и продолжила держать картину в руках, когда вся в слезах прибежала в особняк. В голове вертелись сбивчивые молитвы всем известным богам, а тогда больше всего хотелось спрятаться в комнате и дождаться родителей. Но убежать наверх я не успела, потому что, влетев на первый этаж, увидела, что вернулся отец. Я хотела тогда его окликнуть, но голос не слушался, а потом он сам обернулся. Тогда я увидела, что на руках он держал маму, а из ее груди торчала стрела, которая поднималась вверх-вниз в такт сиплому дыханию.

Это был первый раз на моей памяти, когда отец выглядел таким испуганным, однако сильнее всего в памяти отпечатались капающие на натертые до блеска полы капли крови…

… – Не смотри, Вэл, не смотри! – все-таки смог прокричать отец. – Да уведите ее кто-нибудь уже!

Меня схватили в охапку, заставив выронить холст, и отнесли наверх, а я даже тогда не просилась к матери, потому что больше всего хотела, чтобы это все оказалось страшным сном. Сидя на полу, я до крови кусала губы, осознавая, что мамину последнюю картину повредили, когда меня отвели в комнату. От этого я начинала плакать еще сильнее, размазывая по лицу слезы вперемешку с краской. Когда папа вошел, я сразу отметила, что он неестественно бледный, но отец все равно выдавил из себя искривленную улыбку:

– И что мама скажет, когда увидит тебя такую чумазую?

– Меня к ней пустят? – сдавленно пискнула я, шмыгая носом и окончательно растирая по лицу слезы.

– Пока лекарь не приехал, можешь к ней зайти, – заверил меня отец. – Только сначала надо умыться.

Папа старался говорить ровным голосом, но я все равно чувствовала, как тряслись его руки, пока он помогал мне привести себя в порядок. Я сама ощущала озноб от холода, боясь задать главный вопро: а доживет ли мама до приезда лекаря. Наш семейный доктор не проживал с нами постоянно, а обитал в Гасте – близлежащем городке, до которого было около четверти часа езды.

– С ней же все будет хорошо? – прошептала я.

– Ты, главное, ничего не бойся, доктор уже в пути.

Мама лежала на кровати, длинные светлые волосы в беспорядке разметались по подушке, а все тело колотило от лихорадки. Пока мы умывались, я смогла успокоиться, но, увидев мать, снова начала тихо всхлипывать. Обернувшись, я поняла, что отец вышел из комнаты, и мне оставалось только слушать частое и прерывистое дыхание, которое иногда переходило на хрипы. Я тихо-тихо подошла к кровати и присела на краешек, стараясь не потревожить маму. Она находилась в полубеспамятстве, но все равно смогла легонько сжать пальцы, которые я незадолго до этого вложила в свою ладонь. Я сидела и вглядывалась в бледное лицо с посиневшими губами и носом. Но даже в таком состоянии мама казалась мне очень красивой, потому что… Потому что это же моя мама, по-другому не могло быть.

Спустя некоторое время она провалилась в полусон-полузабытье. Тогда я все-таки решила попробовать исцелить ее рану. На тумбочке оставался острый нож, который я аккуратно разрезала бинты. Стоило снять повязки, как кровь потекла с удвоенной силой и нехорошо запузырилась. Кровь стекала по моим пальцам, а ранение все не затягивалось, как я ни старалась себе это представить. Впервые в жизни у кровати умирающей матери я испытала липкий ужас, который заставлял все мысли вылетать из головы, а сердце стучать в бешеном ритме. Осознав, что ничего не могу сделать, я беспомощно захныкала, не в силах посмотреть на лицо мамы.

Внезапно кончики моих пальцев озарились зеленоватым сиянием, из-под них начали вылетать маленькие искорки. Я тихо охнула, но рук все-таки не убрала, продолжив сидеть на матрасе. Я толком не знала, что делаю, но мне казалось правильным по-прежнему держать ладони над телом мамы. Отвлек меня звук открывшейся двери, и я осознала, что это пришли папа и лекарь, пожилой мужчина плотного телосложения. Дальше раздался вскрик отца, а потом он оттащил меня от кровати, крепко прижав к себе.

Голоса заставили маму открыть глаза, но она явно не понимала до конца, что происходит. Только рассеянно посмотрела на доктора, который уже начинал осмотр.

– Вирр² Прайд, – произнес лекарь спустя некоторое время с легким недоумением, – когда я вошел в дом, вы сказали, что у вашей супруги пробито легкое. Но я могу смело заявить – это не так. Более того, рана не представляет опасности для жизни вирры Амелии. Я не знаю, что произошло в этой комнате, но это определенно можно считать чудом.

Все это время, что доктор осматривал маму, папа продолжал держать меня на руках. Звуки долетали, как сквозь подушку, а в глазах иногда появлялась темнота. Единственное, что выхватывал взгляд, – мои окровавленные руки. Но я все равно смогла расслышать, как облегченно выдохнул отец.

– Иди сюда, Дориан, – прошептала мама. Ей наверняка нельзя было говорить, но она ничего не смогла с собой поделать.

Папа подошел к кровати и поставил меня рядом. Мама медленно подняла руку и провела по моим волосам. Последнее, что я запомнила, прежде чем окончательно погрузиться в темноту – это мамина теплая улыбка, ставшая последним воспоминанием о ней…

Комнату озарила вспышка молнии, а последовавший за ним раскат грома заставил вздрогнуть. Я посмотрела на свои ладони, но почти сразу осознала, что кровь мне просто причудилась. Потерев переносицу, чтобы отогнать набежавшие слезы, я постаралась не возвращаться к памяти к тому вечеру, но ничего не смогла с собой сделать.

Утром мамы не стало. После стало известно, что причиной смерти Амелии Прайд стало отравление ядом, а не ранение от стрелы. Лекарь не смог распознать отравление, потому что зараза попала прямиком в кровь, не оставив внешних следов. Мама должна была ощущать ноющую боль в груди, но это списали на ранение. Если бы яд мать приняла внутрь, то его бы смогли опознать, но… Кому понадобилось выпустить отравленную стрелу, дознаватели так и не смогли выяснить; следствие продолжалось около года, а потом дело закрыли, и оно осело где-то в архивах.

Похороны я смутно помнила; кажется, меня опоили тогда успокоительной настойкой, и все было покрыто туманной пеленой. Единственное яркое пятно – это папины полубезумные глаза. В какой-то момент я испугалась, что он прыгнет в могилу вслед за гробом. Хвала небесам, этого не произошло. Но следующие полгода стали худшими в моей жизни, как и его.

Отец мог практически сутками сидеть, закрывшись в спальне и не реагируя на стуки в дверь. Когда я все-таки видела его, то скорее отводила взгляд, потому что бледная тень, скользившая по коридорам, никак не могла быть моим папой. За те полгода запасы вина и другого алкоголя в нашем доме изрядно поредели, как и запасы успокоительных настоек. Тетя Роксана и дядя Дэниэл всячески старались оградить меня от пьяного отца, наверное, опасаясь, что он будет громить все вокруг. Но в этом не было нужды, потому что отец не обращал ни на кого внимания.

Мое состояние тоже не отличалось излишним жизнелюбием, нет, я не шаталась по особняку с бокалом вина, а тоже постепенно превращалась в тень. Особенно тяжело было, когда приезжала бабушка Виктория, для которой смерть единственной дочери тоже стала ударом. Отношения между отцом и бабушкой никогда язык не поворачивался назвать идеальными, с мамой, сколько я себя помнила, виррен Родон тоже общалась прохладно. Точнее, мама со своей родственницей. Однако это я поняла уже потом, когда стала старше. А на тот момент у меня были более серьезные проблемы…

Если при жизни матери виррен Виктория не часто приезжала к нам в особняк, то потом стала частой гостьей, чаще всего незваной. Супруг ее, дедушка Роберт, скончался практически сразу после свадьбы отца и матери, его мне довелось повидать. Примерно два или три раза в месяц бабушка Родон штурмовала поместье, и каждый раз цель была одна – забрать внучку. Тетя Роксана с мужем держали условную оборону, всеми силами пытаясь доказать, что рядом с отцом дочери будет гораздо лучше. Однако бабушка никогда не воспринимала всерьез родственников отца, а на жену дяди Дэниэла и вовсе всегда посматривала свысока и советовала лучше следить за своим сыном, чем за чужой дочерью. Каждый раз виррен Родон сваливалась буквально снегом на голову, чтобы застать жителей особняка врасплох и убедиться, что мне в родном доме живется плохо. И каждый раз ее ждало если не горькое, то по меньшей мере стабильное разочарование – выглядела я опрятной, сытой и не превращалась в косматое одичавшее животное.

Я каждый раз остро воспринимала приезд бабушки, боясь, что отец и правда захочет убрать меня с глаз долой. Я боялась, что он винит меня в смерти матери, что я живое напоминание об умершей жене. Помню, как боялась засыпать по ночам, потому что во сне являлись то окровавленная рана, то отец, отказывающийся от своего ребенка. Уже зимой я не вытерпела и, когда виррен Родон совершила очередной набег на поместье, все-таки умудрилась проскользнуть к отцу в спальню. В тот день он был трезв, но все равно практически никак не отреагировал на мое прикосновение. Тогда я напрямую спросила, хочет ли он, чтобы я уехала вместе с бабушкой.

Второй раз мне довелось прочитать на лице папы испуг и рассеянность. А его аккуратное объятие, последовавшее спустя какую-то секунду, заставило расплакаться и крепко прижаться к нему. Именно в тот день я и узнала, что мама умерла от яда, а я смогла подарить ей еще одну ночь жизни. О том, что своими действиями я продлила мучения, я никогда старалась не думать и не спрашивать, так ли это.

Наверное, в тот момент у отца в голове что-то щелкнуло и встало на свои места, потому что на следующий день он был абсолютно трезвый и не выглядел как человек, долгое время заливавшийся алкоголем. Состоялся разговор с виррен Родон, который протекал в лучших традициях высшего света, – никаких повышенных тонов, только четкие факты и аргументы. В словесном поединке верх одержал папа, потому что бабушка Виктория уехала и долгое время просто присылала письма. В посланиях она не настаивала на том, чтобы я росла вместе с ней, а только давала советы и надеялась, что «у отца хватает разума воспитывать ребенка нормально».

Папа тоже прекрасно понимал, что должен вырастить дочь, которая рано осталась без матери. А еще он должен найти убийцу жены – я знала, что отец вел собственное расследование уже семь лет, но никогда не делился догадками. Пару раз я пыталась заглянуть в его записи, но всегда мне ловили с поличным и недвусмысленно намекали не совать туда нос. Но это не означало, что я собиралась оставить попытки докопаться до истины, а просто усвоила – всему свое время.

Свою активность, помимо совместных проделок с двоюродным братом, я направила в другое русло: стала активно изучать яды, чтобы распознать их в любой ситуации. На практике знания в этой области мне пока что не удалось применить, потому что в нашем доме не было принято устраивать образцово-показательные отравления. Но высший свет, несмотря на обилие красок, тот еще клубок змей. И получить отравленный бокал светском обществе гораздо проще, чем кинжал под ребра в какой-нибудь подворотне.

Осознавая, что окончательно погрузилась в дебри самокопания и самоугнетения, я решила не спускаться к ужину, а просто завалилась на кровать. И, к моему удивлению, достаточно быстро провалилась, разморенная ванной, в сон. Кажется, я слышала стук в дверь, но уже не придала ему никакого значения.

Глава третья

Я отчего-то проснулась. Сначала не могла понять, где нахожусь, потом сообразила, что так и осталась в своей комнате и даже не переоделась ко сну. Халат окончательно сбился, пояс вообще затерялся на кровати, которую я только сейчас решила расстелить. Дальше настал черед ночной сорочки, а потом я улеглась обратно, накрывшись одеялом и смиренно вытянув руки поверх него. Благодатный сон не спешил снова явиться, а в завершение всего желудок издал недовольный звук, намекнув, что ужин хозяйка определенно зря пропустила.

Я еще немного полежала, пошевелила ступнями под одеялом, потаращилась в темноту над головой и резко повернулась на левый бок. Потом так же резко повернулась на правый и откинула одеяло, вставая и нашаривая в темноте домашние туфли. Совершать ночной набег на еду в планы не входило, а вот слегка освежиться на воздухе все-таки стоило. И, аккуратно ступая по мягкому ковру, я вышла на балкон, практически сразу об этом пожалев.

Червень – первый летний месяц – всегда любил преподносить погодные сюрпризы. Днем я изнывала от жары, а долгожданный дождь подарил прохладу, которая ночью сменилась откровенным холодом. Пахло сыростью и мокрой травой, и мне даже показалось, что кожа сразу стала влажной. Я зябко передернула обнаженными плечами и потерла их, чтобы унять дрожь. А потом настало время коварного убийства – комар, решивший испить моей крови, тут же поплатился за свое злодеяние. И, пока я счищала останки упокоенного насекомого, внимание привлекла вспышка желтого цвета, разрезавшая темноту.

Окна комнаты выходили на задний двор, прямо на парковую зону, где я сидела сегодня днем. Светать еще не начало, но все равно разглядеть, что происходило невдалеке, было практически невозможно. Угадывались только темные деревья, за которыми и промелькнула загадочная вспышка. Сначала я решила, что мне показалось, что вспышка повторилась снова и, словно издеваясь, даже задержалась на более долгий срок.

А вот это уже становилось интересным.

По идее, я должна была испугаться и забить тревогу, но вместо этого только заинтригованно прислушалась. Звуки ночной природы не торопились разрезать вопли и крики о помощи, доказывавшие, что на нашей территории кого-то поймали. Ночью вокруг дома и по парку ходили обученные псы, которые не очень дружелюбно реагировали на незнакомцев. Сейчас же собаки продолжали нести свой пост в молчании. Получается, кто-то находился за нашей территорией, но достаточно близко к каменному забору.

Я постучала ногтями по мраморным перилам балкона, как бы намекая вспышке, что пора бы показаться еще раз. Но она, видимо, решила, что хорошего понемножку, и больше не загорелась. Я наклонила голову вбок, всем видом давая понять, что жду очередного желтого света, но мое желание проигнорировали. Ну и не больно-то и хотелось.

Ночь, странная вспышка света, которая так и манила, мокрая после дождя трава… В общем, я, как и любой нормальный человек, приняла здравое решение – вернуться обратно в теплую постельку. И на этот раз заснула, едва растянувшись на постели.

В очередной раз глаза я открыла, к немалому удовольствию, поздним утром. В комнату ко мне не ломился отец, кричавший, что я проспала все на свете, что давало понять: до приема еще явно было достаточно времени. Я снова вышла на балкон и, не сдержавшись, с наслаждением потянулась, разминая вялое спросонья тело. Взгляд снова упал на деревья, видневшиеся вдалеке, а я даже закрыла рот на полузеве. Там, разумеется, ничего не было. Я мужественно боролась со своим любопытством, но уже через пару минут позорно ему проиграла. Поэтому сначала решила перекусить чем-нибудь, а потом уже направиться к забору, чтобы проверить территорию. О том, чем заканчивались истории про любопытство, я старалась не думать.

Наскоро умывшись и причесавшись, я переоделась в привычные штаны и свободную рубашку голубого цвета, надела сапоги. Подумав, засунула в голенище сапога кинжал, не скажу, что рассчитывала увидеть что-то необычное, но мало ли что…Уже по пути вниз я стягивала волосы в косу, которая заканчивалась где-то на уровне лопаток. Поскольку завтрак я безбожно проспала, смысла в столовую идти не было, поэтому пришлось слегка изменить маршрут. По пути мне так никто и не встретился, и я даже начала подозревать, что отец массово сослал слуг, потому что другого логического объяснения пустынности коридоров найти не получалось. Зато на столе остались заботливо прикрытые льняной салфеткой пирожки, парочку из которых я выцепила и смолотила, даже не сев за стол.

Выйдя из дома, я направилась в сторону парковой зоны, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания. Излишняя беспечность на лице не потребовалась, потому что я так и не удосужилась кого-то встретить. Уже через несколько минут я приблизилась к каменному забору и запрокинула голову наверх. Высота его составляла примерно три моих роста, а венчали каменную кладку небольшие, но наверняка очень острые пики, призванные намекнуть незваным визитерам, что им здесь не очень рады. Следы на траве были совсем свежие и принадлежали мне, значит, вспышка все-таки появлялась за забором. Соблазн посмотреть, что же там такое, оказался слишком велик, но камни не содержали в себе ни щелочки. В голове промелькнул вариант с лестницей, но он очень быстро канул в бездну: уже на том моменте, когда я представила, как несу лестницу.

Сколько я себя помнила, в нескольких шагах от забора рос раскидистый дуб, часть ветвей которого заканчивались за забором. Думаю, что крепкого мужчину они бы не выдержали, а вот я явно находилась в другой весовой категории, а любопытство и вовсе убедило, что за последнее время я не раздалась вширь. Но не выросла, потому что дотянуться до самой нижней ветки я не смогла, даже встав на мысочки. Поозиравшись и убедившись, что меня все еще никто не видит, я вытащила из штанов ремень, зачем-то проверила его на прочность, а затем перекинула один конец через ветку. Со второй попытки, но это не самое главное, ведь по итогу я смогла начать залезать наверх, используя ствол в качестве опоры.

Когда добралась до основания ветки, крепко обхватила ее руками, а затем и ногами, чтобы не упасть. Еще парочка движений позволили мне перевернуться, а потом я уже спокойно добралась до своей цели – ветви, которая выходила за забор. Здесь снова пришлось начать обниматься с древесиной, чтобы не свалиться вниз, и я сосредоточенно поползла вперед. Наверное, со стороны я здорово напоминала откормленную гусеницу, решившую размяться. Когда пики оказались прямо подо мной, я представила, как срываюсь вниз, а вопрос о Бале Дебютанток отпадает сам собой.

Луч солнца, проскользнувший между листвы, пробежал по траве и отразился от чего-то, ослепив на мгновение. Приглядевшись, увидела, что там лежит небольшой предмет, но толком рассмотреть его у меня не получилось. Как слезть вниз, чтобы удовлетворить свое непомерное любопытство, я не знала. Точнее, имела примерное представление, но это точно бы стало моим последним поступком в жизни, потому что я запросто могла свернуть себе шею. Ничего не придумав, дала задний ход, стараясь не думать, как это все смотрится со стороны.

Слезть с дерева я смогла без лишних приключений, а вот таинственный предмет, находившийся за забором, не давал покоя. И заполучить его хотелось, не привлекая при этом излишнего внимания. Решив, что маленькая ложь не сильно скажется на моем облике, я подошла к воротам и терпеливо сказала одному из охранников, что мне просто жизненно необходима травка, которая растет за забором. Молодой парень поступил к нам на службу совсем недавно, и я не запомнила его имени, однако парень явно решил показать себя перед хозяйской дочкой в самом лучшем свете. Он отчаянно вызывался лично добраться до нужного мне растения, чтобы «юной вирри не пришлось пачкать ручки».

Я тоже была твердо настроена, поэтому на ходу стала объяснять парню, на проверку оказавшемуся Сэмом, что траву нужно по-особенному выкапывать, чтобы она не потеряла своих свойств. Если он все запомнит, то, конечно же, я буду ему очень признательна, но… В общем, где-то на пятом пункте придуманных правил Сэм погрустнел, но тут же предложил сопроводить меня за забор. Поскольку я легко смогла добавить в выдуманный список: «Без посторонних глаз на определенном расстоянии», подобный поворот событий меня устраивал.

Разговаривать со мной Сэм больше не стал, поэтому путь до нужного поворота забора мы проделали в молчании. Там я жестом попросила парня подождать меня, а сама метнулась к пятачку под дубом, где предположительно находился предмет. И даже как-то не верилось, что все складывалось так удачно: и изначально меня не заметили, и сейчас удалось вырваться за территорию особняка… По закону жанра я сейчас не должна была ничего найти, но и здесь меня продолжило преследовать везение. Присев, я поворошила рукой траву и с легким чувством удовлетворения извлекла предмет на свет.

Удовлетворение сразу же сменилось удивлением, потому что я обнаружила, что держу порванную золотую цепочку с небольшим медальоном. Цепочка не отличалась чем-то особенным, если только сломанными звеньями, а вот медальон был весь в непонятных символах, которые располагались по кругу. В центре находилась витиеватая буква «Ф». Интересно, медальон потерял ночной гость? Или он пытался найти пропажу. Если так, то он, скорее всего, вернется. Но что это за «Ф» и что ему нужно рядом с нашим поместьем? Ответы на вопросы так и не желали находиться, поэтому я остановилась на том, что положила цепочку в карман и поспешила к Сэму.

Уже на полдороге торопливо сорвала первый попавшийся цветок, в котором с легким опозданием распознала одуванчик. Слуга, если и заметил какой-то подвох, тактично промолчал.

***

Поразмышляв, я решила пока не говорить отцу о своей находке, чтобы не волновать его. В конце концов, медальон могла обронить какая-нибудь Фелиция, которая случайно там проходила. А то, что посреди ночи кто-то копошился в лесу… Этому я не смогла придумать никакого достойного объяснения. Если же вспышки повторятся, тогда я уже расскажу все отцу. А пока что… Пока что я решила сама узнать, чем же закончится это пусть и небольшое, но приключение.

Поскольку отец не проявил благодушия, сообщив, что поездка отменяется, пришлось собираться. Я решила не слишком сильно утруждаться выбором наряда, тем более, папа не предупредил меня о приеме заранее. Значит, не нужно было заказывать у портного что-то грандиозное, а одеяние, которое вполне подходило случаю, нашлось в гардеробе. По итогу выбор пал на длинное платье изумрудного цвета, плотно сидевшее на верхней части туловища. Юбка же расширялась и струилась вниз красивыми складками, позволяя не слишком сильно семенить. Рукава плотно прилегали к телу, и если вечером придется пройтись, то нападение комаров будет не таким страшным. Туфли решила выбрать на устойчивых каблуках, все равно они не попадались бы на глаза гостям. С украшениями и вовсе решила не усердствовать, оставив только серебряную цепочку с кулоном в виде олененка, которую я предпочитала не снимать.

Так вышло, что украшение стало последним маминым подарком перед ее смертью. Изначально мама купила цепочку для себя и носила ее какое-то время, а я уж слишком восхищенным взглядом смотрела на этого олененка. Думается, изначально он мне понравился, потому что его носила самая важная в моей жизни женщина, с утонченностью и чувством вкуса которой никто не мог поспорить. И маленькая я, пожалуй, сама хотела хоть как-то прикоснуться к недосягаемой элегантности матери, пусть и таким способом. В общем, потом мама торжественно вручила мне цепочку и сказала, что она будет нашей связующей ниточкой.

Собственно, так оно и вышло…

Довольное выражение лица отца только подтвердило правильность выбора наряда, и я решила, что еще немного – и такими темпами точно ворвусь в ряды приличных дочерей семейства. Сам папа, к слову, тоже не стал сильно беспокоиться по поводу праздничности наряда, однако никто бы и не посмел назвать его черный камзол неподобающим для вечера. Здесь как раз был тот случай, когда сразу бросалось в глаза качество вещи, ну а в руках папа держал свою любимую трость из красного дерева, которую венчал набалдашник, выполненный из головы орла. Помню, в детстве я любила хватать ее и размахивать, точно жезлом, однако парочка разбитых чашек быстро помогла понять, что это – не лучшая игрушка. Во всяком случае, в закрытом помещении.

– А нам обязательно ехать в карете, папа? В них так трясет, – попробовала я избежать пытки закрытым пространством.

Я не страдала паническими атаками из-за этого, но вот кочки и ухабы на дорогах не добавляли приятных ощущений.

– А если ехать верхом, то ты вся растреплешься и будешь похожа на ведьму. На очень хорошенькую и молодую ведьмочку, – исправился папа, поймав мой укоризненный взгляд.

– Все равно, верхом я чувствую себя гораздо комфортнее, я могла бы ехать в дамском седле, ехали бы не спеша, любовались бы природой…

– А потом ты бы начала выкапывать очередной лопух, который представляет огромную ценность для врачевания. Не надейся, пропустить прием не получится, – открыто усмехнулся отец, помогая мне усесться в карету.

– Да я и не собиралась, – для вида поворчала я, делая очередную зарубку в памяти на тему дальновидности отца.

Дорога же прошла практически незаметно, отчасти из-за того, что ехать было не так далеко, отчасти – потому что мы с папой неплохо проводили время, шуточно препираясь и подтрунивая друг над другом. Когда мы уже практически подъехали в дому Райвэнов, движение заметно затормозилось. Я не смогла сдержать любопытства и под недовольное шикание отца высунулась из окошка кареты. Так и есть, сзади повозок оказалось еще больше, чем спереди, а я окончательно убедилась, что владельцы дома решили устроить сокращенный вариант Бала Дебютанток.

Из-за того, что карету трясло туда-сюда, слегка замутило, о чем папе доложил мой зеленоватый цвет лица, который теперь неплохо гармонировал с платьем. Однако торжественного прощания с обедом не состоялось, поскольку мы все же выбрались на свежий воздух, который сейчас показался особенно вкусным. Я насколько увлеклась, что даже не сразу заметила, как мы миновали утомленных владельцев дома. Впрочем, они и сами уже практически не различали, кто с ними здоровается, и наверняка были не рады, что решили созвать такое количество гостей. Отец тоже не стал сильно рассыпаться в словах, чтобы нас сзади не растоптали новоприбывшие, и уже через пару минут мы оказались в танцевальном зале.

Наряды поражали воображение – в этом году яркие оттенки постепенно стали уходить в тень, давая дорогу более нежным цветам. Правда, в декоре стали больше использоваться кружева и воланы, но в меру. А вот с драгоценностями многие не стали обвешиваться, что еще раз дало понять, что это небольшие дружеские посиделки, которые организовали хозяева. Ну, как небольшие, человек на сто пятьдесят, не меньше. Присоединившись к группке девушек, я некоторое время постояла с ними и поддержала светскую беседу, сводившуюся к пустой болтовне, которая ничего не значила.

Я никогда не могла назвать себя чрезмерно интересным собеседником на подобных вечерах. Чаще всего все разговоры посвящались последним сплетням высшего света. Они не проходили мимо меня, только вот обсуждать я их не очень торопилась, предпочитая оставаться слушателем. Сегодня главной темой для обсуждения оказался его величество король Филипп, что было вполне ожидаемо. Я навскидку определила на приеме несколько вирри, с которыми еще пересекусь осенью, поэтому было неудивительно, что король – самая обсуждаемая персона.

Монарху, если мне не изменяла память, в этом году исполнилось двадцать пять лет. Он еще не женился, хотя был достаточно хорош собой, а статус короля придавал ему в глазах девушек особую венценосную привлекательность. Молодость правителя и отсутствие наследника – два компонента, идеально способствующие плетению дворцовых интриг. Многие его недолюбливали, в основном потому, что он стремился построить свое правление на чести и справедливости. На него уже было совершено несколько покушений, к счастью, неудачных. Лично я скорее симпатизировала политике нового монарха, но меня никто не спрашивал, а сама не торопилась ознакомить всех окружающих со своей позицией. К слову, его отец, король Генрих III скончался весьма скоропостижно от когтей вервольфа. Однако до сих пор не утихали пересуды, что смерть прошлого короля случилась не из-за простого желания нечисти.

И тут наступили танцы, начало которых ознаменовал вальс. Сначала я прокружилась с отцом, а потом уже кавалеры стали меняться, подобно стеклышкам в калейдоскопе. Не могу сказать, что пользовалась чрезмерной популярностью у молодых людей, но и на одиночество тоже жаловаться не приходилось. В один из моментов я оказалась в паре с высоким, голубоглазым красавцем-блондином, которому на вид было чуть меньше двадцати пяти лет. Его красота не поддавалась критике, словно само божество спустилось с небес. Девушки так и стреляли в его сторону глазками, а он, зная, какое впечатление производит, упивался своим триумфом. В общем, на редкость неприятный тип.

– Юная вирри не желает прогуляться? – наклонившись, прошептал мой партнер, руки которого тем временем начали скользить все ниже и ниже. – Уй! Больно же.

– Извините, вирр. Иногда я бываю такой неловкой, – язвительно сказала я, посильнее надавливая на каблук. – Пожалуй, вам стоит поискать себе другую партнершу, позвольте откланяться.

Я присела в реверансе, хотя на губах затаилась плохо скрытая усмешка. Оставив слегка покалеченного красавчика в одиночестве, которое, впрочем, продолжалось недолго, я вышла из зала. Выходка недавнего партнера по танцам заставила только презрительно фыркнуть. Никогда не считала себя чрезмерной ханжой, однако здесь так и требовалось поставить молодого человека на место. А он, думаю, быстро найдет, с кем ему провести время, если уже не нашел. Учитывая его действительно впечатляющие внешние данные, то можно ставить последнюю серебрушку на второй вариант.

Спустившись по лестнице, я направилась было в сторону фонтана, но заметила большое скопление народа. Решив посмотреть, что их так заинтересовало, подошла поближе, машинально приподнимаясь на мысочки, несмотря на то, что каблуки сделали меня выше на добрых пол-локтя. Ого, похоже, Райвэны прилично потратились, пригласив двух магов, которые сейчас создавали удивительные иллюзии. Выглядели миражи практически как настоящие, если бы не их неестественный цвет – малиновые единороги и синие орлы, желтые волки и зеленые лисицы; чародеи даже поднапряглись и создали огромного серебряного дракона, который со свистом пронесся над головами, выпустив при этом изо рта струю золотого огня. Иллюзии даже были осязаемые, присев, чтобы потрогать лисицу, я с изумлением почувствовала под рукой мягкую шерсть.

Но внимание привлек один молодой мужчина, который смотрел на все не с восхищением, а скорее с профессиональным интересом. Прямые черные волосы до плеч, карие глаза, чуть смугловатая кожа выдавали в нем выходца южных островов. На правой брови виднелся тонкий шрам, который выделялся белой полосочкой. На какой-то момент мне показалось, что этот человек смотрит на магов с осуждением, видимо, считая, что негоже чародеям с дипломом размениваться на балаганные фокусы. Почувствовав, что его кто-то разглядывает, он поднял взгляд и улыбнулся мне уголком рта, а затем затерялся в толпе. Я же тоже невольно растянула губы в ответной улыбке, но мужчина этого уже не видел.

До фонтана я все-таки добралась и присела на его бортик, снимая туфли, чтобы с наслаждением погрузить стопы в траву. Главное – потом влезть в обувь, потому что от плясок ноги немного отекли и, что скрывать, гудели. В голове в это время вертелись мысли: соблюли ли мы условный лимит вежливости на этом приеме и можно ли наконец ехать домой. Потом, правда, я вспомнила, что папа очень хотел представить меня своему старому другу, который пока что не объявился. Надеюсь, он все же не оказался таким старым и не изволил преставиться накануне.

От внеплановых размышлений о возрасте меня отвлек знакомый голос, а спустя мгновение рядом со мной на бортик фонтана присела девушка. Пожалуй, едва ли не единственная, кого я сейчас была рада видеть, – вирри Вероника Кроули. В высшем свете бытовало мнение, что женской дружбы не бывает, как и не бывает дружбы между мужчиной и женщиной. С кем же тогда предстояло дружить представительницам прекрасной половины человечества – оставалось загадкой. С Вероникой же мы были знакомы около четырех лет и пока что не спешили опровергать теорию о приятельских отношениях.

– Привет, Вэл, – сказала она, беззастенчиво поцеловав меня в щеку. – Что ты тут сидишь в одиночестве? Пойдем, потанцуем!

– Давай попозже чуть-чуть, я уже ног совсем не чувствую, – сокрушенно призналась я, для больше убедительности кивнув на отставленные туфли.

Будь на месте Вероники любой другой человек, он бы сразу презрительно сморщился от подобного нарушения правил этикета. Мы же находились на достаточном расстоянии от основной толпы, поэтому могли позволить себе фривольности.

– Пока будем сидеть здесь, всех красавчиков расхватают, – хихикнула и подмигнула мне Вероника.

Я только прыснула, подозревая, что в танцевальном зале за возможность оказаться в паре с подругой разгорится нешуточная битва. В этом вся она – любительница пококетничать со всеми, при этом не переходя грани дозволенного. Как ей это удавалось, для меня всегда оставалось загадкой.

– Ты лучше расскажи, как у тебя дела? – перевела я разговор в другое русло. – Ты давно к нам не заглядывала, все сопровождаешь родителей на приемах?

– Да. И надо сказать, мне это очень нравится, ты же знаешь, что я готова веселиться круглыми сутками, – довольно подтвердила Вероника, растягивая губы в мечтательной улыбке. – Чего о тебе не скажешь. Тебя вообще в свете не увидишь, все пропадаешь где-то.

– Ты же знаешь, что я не любитель шумных мероприятий, – констатировала я, пожимая плечами. Указательный палец левой руки тем временем вырисовывал на мраморе замысловатые узоры. – Я сегодня ехать тоже не очень хотела. Но… – я улыбнулась и наклонила голову влево. – Некоторые вещи приходится делать, потому что надо.

– Тебе просто надо научиться совмещать приятное с полезным, – нравоучительно проговорила Вероника. – Вот начнешь получать удовольствие от приемов, глядишь, и кто-то сможет покорить твое неукротимое сердечко.

– Скажи честно, ты успела пообщаться с моим отцом? – рассмеялась я, представив, как папа дает подруге ценные указания. – А то он уж очень сильно переживает из-за этого.

– И правильно переживает, – воскликнула Вероника, для пущей убедительности всплескивая руками. – Через год-другой на тебя никто не позарится.

– Кто бы говорил, – шутливо принялась отнекиваться я. – Ты же меня старше на год, а приглашения на твою свадьбу я еще так и не получила. Думается, мне некуда спешить.

– Ну, я другое дело, я хотя бы даю ухажерам небольшую надежду. И не жду от них, в отличие от кое-кого, ничего сверхъестественного, – беспечно обронила подруга, пожимая плечами. – А вообще, хватит уже о мужчинах, я так и не сказала, что ты сегодня выглядишь просто великолепно, потрясающее платье, – искренне похвалила меня она. Возможно, Вероника бы продолжила разговор, но к ней подошел слуга и что-то сказал. – О, меня родители ищут, я оставлю тебя ненадолго, смотри, не засни тут.

С этими словами, она встала и направилась вслед за слугой, что-то весело ему рассказывая. Я же продолжила рассматривать эту парочку. На самом деле, Веронику невозможно было не любить, потому что она врывалась в жизнь точно солнце в окно. Даже сейчас я видела, как преобразился лакей, с которым подруга продолжала беспечно разговаривать. Что всегда отличало Веронику от многих девушек высшего света – она в общении не делала акцент на принадлежности к аристократии. А в нашем мире это удавалось немногим, но я была рада, что моя подруга – принадлежит к этому числу.

Неизвестно, сколько бы продлились размышления в гордом одиночестве, если бы его коварным образом не прервали. Откуда-то из кустов появился молодой человек, который явно не хотел привлекать к себе внимание. Однако мои туфли спутали все планы: парень споткнулся как раз в тот момент, когда осматривался по сторонам, а потом едва не упал на траву.

– Ох, извините. Вы не ушиблись? – машинально встрепенулась я, однако парень уже восстановил равновесие.

– Ничего страшного. Будем считать, что меня сбила с ног красота сидящей рядом девушки, – сказал он, присев на бортик и улыбнувшись озорной мальчишеской улыбкой.

На вид парень был примерно моего возраста, может, чуть старше, точно возраст я определить не смогла, да и не пыталась, потому что увлеклась рассматриванием нежданного собеседника. Глаза его были светло-серыми, но от этого не менее яркими, а сам взгляд продолжал оставаться задорным и беспечным. В общем, становилось понятно, что от жизни этот человек получает максимальное удовольствие, так еще и стремится поделиться им с окружающими. А вот волосы пепельного цвета легкий ветерок бессовестно растрепал, придав парню какую-то лихость, что ли. И я даже не сразу сообразила, что мне недавно отвесили вполне искренний комплимент, и тоже решила проявить толику приличных манер:

– Благодарю, – проговорила я, но потом заметила, как еле заметно прыснул мой собеседник. – Считаешь, что я вложила недостаточно светского лоска? – сказала я, прищуриваясь. Потом я сообразила, что все же нетактично так сразу обращаться к незнакомому человеку, и поправилась: – Считаете?..

Нда, Прайд, слышали бы тебя сейчас отец и бабушка, точно бы на пару стали обладателями проблем с сердцем.

– Я не против перейти на «ты», – без долгих прелюдий сказал он, заметив, что я замялась. – Но если настаиваешь…

– Давай, – улыбнулась я, перебивая его. Лично я считала, что мы вполне могли позволить себе продолжить разговаривать в таком ключе, мой собеседник – тоже. А мнение остальных, если честно, не очень сильно волновало. – Это, конечно, не мое дело, но тебе не кажется, что кусты – не самое веселое место здесь? – не смогла сдержать я любопытства.

– Так и ты не в самом эпицентре веселья, – беззлобно хохотнул юноша.

– И все же, почему ты выбирался оттуда? – не сдавалась я, решив идти до последнего. – Неужели прикопал там сокровища или свежий труп? Или все-таки ищешь кого-то? Валерия.

– Что – Валерия? – на мгновение опешил он.

– Мое имя, а тебя как зовут? Согласись, немного невежливо разговаривать, не зная имени собеседника, особенно когда вокруг собрались такие ценители морали, – протянула я, но на лице все равно проскользнула открытая усмешка.

– Эван, – с явным удовольствием представился он. – Я смотрю, ты не в восторге от всего происходящего, – добавил Эван, теперь уже разглядывая меня с интересом. – Обычно девушки любят подобного рода мероприятия, во всяком случае, когда у нас устраивается что-то подобное, все дамы в восторге.

– Просто не очень люблю шумные сборища, – начала говорить я, но осеклась, потому что взгляд упал на шею парня.

На ней висела цепочка с точно таким же медальоном, который я нашла днем. Неужели это наш ночной гость? Нет, его медальон на месте, вон, висит себе спокойненько. Значит, кто-то из его знакомых.

– Красивый медальон, – резко перевела я тему. – Он что-то обозначает? Или просто красивая безделушка?

– Слышал бы тебя мой отец, точно бы уши оборвал, – едва не рассмеялся Эван, позабавленный моим высказыванием. – Эта, как ты выразилась безделушка, обозначает принадлежность к роду. Как только рождается ребенок, ему сразу изготавливают такой медальон. Так что, если видишь такой же медальон, то можешь быть практически полностью уверена, что перед тобой один из членов рода Форс. Эй, тебе плохо? – встрепенулся Эван, заметив перемены в моем лице.

Видимо, я все-таки очень сильно побледнела. У меня сразу же все потемнело перед глазами, если бы я не сидела, точно бы рухнула на землю. Небо! Не Фелиция, а Форс!

Глава четвертая

Несмотря на то, что наша страна являлась достаточно развитой, кровная вражда все еще встречалась между родами. Конечно, это не та тема, которая открыто обсуждалась на светских приемах, но обо всем как-то становилось известно, и представителей враждующих между собой семей старались не приглашать на одно мероприятие. Встретив кровного врага, представителю семейства следовало произнести душещипательную речь, в которой упоминались бы все славные деяния предков оного, а также все мыслимые и немыслимые грехи враждебного рода, попросить благословение небес и торжественно заколоть подвернувшегося под руку недруга. Именно так я должна была поступить с Эваном Форсом, который и знать не знал, с кем сейчас разговаривал. Кодекс кровной вражды как-то никто не придумал, официальные способы убийства кровников не оговаривались, не думаю, что мой собеседник стал бы заморачиваться поисками благородного оружия, а попросту утопил бы меня в этом несчастном фонтане, если бы узнал, кто я такая.

Самое ироничное, что мерой наказания за убийство кровного врага была орна – денежное взыскание, которое выплачивалось государству. Составляла она полторы тысячи золотых монет; за эти деньги можно было построить примерно пять деревянных домов. Или избавить свой род от одного кровного врага.

Род Прайдов враждовал с Форсами не одно столетие, хотя истинных причин уже никто не помнил. То ли мой пра-пра-пра-пра и так далее дедушка увел у кого-то из Форсов пра-пра-пра-пра и так далее бабушку, то ли наоборот, какой-то Форс подкинул к алтарю Прайду невесту, тем самым испортив ему всю жизнь. В общем, история уже давно покрылась пылью времен, но точно была как-то связана с женщиной. С младых лет мне вдалбливали в голову, как надо вести себя при встрече с кем-то из Форсов – использовать в качестве пособия ранее вспомненный образец; я же все сделала с точностью да наоборот. Вместо того, чтобы убить Эвана и по-тихому прикопать его тело в тех самых кустах, из которых он недавно вылез, вела с ним весьма приятную беседу. Приятную до тех пор, пока не выяснилось, что он Форс.

Я по своей натуре достаточно миролюбивое создание и без причины никогда не нападала. Но неизвестно, узнай Эван, что перед ним представитель Прайдов, остался бы он таким же улыбчивым. Мне же оставалось только ругать себя за беспечность, потому что я прекрасно знала, что у главы Форсов два сына. Более того, я даже знала, как выглядят родители парней – Грегори и Кассандра – несмотря на то, лично никогда не пересекалась с кем-то из кровных врагов. До сегодняшнего дня. И теперь, пожалуй, самое время поскорее уйти отсюда и сделать это так, чтобы Эван ничего не заподозрил.

– А ты здесь один? – уточнила я, надеясь, что голос прозвучал не слишком нервно.

– Ну… – на пару мгновений он слегка стушевался. – Я здесь не совсем официально. Я тут со своим старшим братом и другом. По одному делу.

– И по какому делу? – без особого интереса спросила я, мысленно процитировав нецензурное словечко.

Их еще и два здесь! Надеюсь, что папа не проявлял чрезмерного любопытства к отпрыскам Форсов, и не успел разглядеть брата Эвана в толпе.

– Да так, ничего интересного, – ушел от ответа Эван.

Определенно что-то замышлял. Но вот узнавать, что именно, у меня не было никакого желания.

– Знаешь, я, пожалуй, пойду, что-то голова разболелась, приятно было познакомиться, – протараторила я, покривив душой, ну да ладно. Вежливость все-таки никто не отменял, даже по отношению к кровнику.

Быстро надев туфли, я поспешила на поиски отца, чтобы убедить его уехать. Не думаю, что в качестве главного развлечения Райвэны приготовили битву представителей двух враждующих семейств. Хотя, тогда прием бы обсуждали еще очень и очень долго… Поморщившись от некстати пришедших в голову мыслей, я только ускорила шаг. Эван, кажется, еще что-то сказал мне вслед, но я даже не потрудилась разобрать, что именно. Если бы не всплыл впечатляющий факт наших биографий, я бы задержалась и с удовольствием бы пообщалась с ним. Уж больно парень подкупал своим оптимизмом и жизнелюбием, но так… Будет гораздо безопаснее для всех, если мы сейчас разойдемся в разные стороны.

Я старалась не привлекать к себе излишнего внимания, но все равно шла слишком быстро, но перед входом в танцевальный зал постаралась напустить на себя беспечный вид. Эх, жаль, что рядом не было зеркала, чтобы проверить – выглядит ли со стороны моя улыбка нервным оскалом или нет… Отца удалось обнаружить в танцевальном зале: он и вирр Виктор Кинг стояли чуть в стороне от остальных и вели увлекательную беседу.

Кинг был старше отца, если мне не изменяла память лет на десять или двенадцать, однако на свой возраст мужчина никогда не выглядел. Последний раз я видела вирра Виктора на своем восемнадцатилетии и с чистой совестью могла сказать, что мужчина совершенно не изменился за это время. Разве что слегка подправил форму бакенбард, что только добавило ему обаяния. А в его деле обаяние играло немаловажную роль.

Я не побоялась бы назвать вирра Виктора лучшим адвокатом в Ламелии, для которого справедливость – не пустой звук. Сколько раз он проводил самостоятельные расследования, лишь бы только доказать невиновность своих подзащитных. И сколько раз отказывался защищать людей, несмотря на повышение гонорара в два или в три раза. Количество успешных дел Виктора Кинга увеличивалось с завидной регулярностью, как и стабильно пополнялся список его врагов.

Когда я уже приблизилась к папе и вирру Кингу, то по обрывкам разговора поняла, что речь они ведут об очередном деле из адвокатской практики мужчины. Если бы я так не торопилась увести отца, то сама бы с удовольствием присоединилась к диалогу. Но разговор сам собой перетек в другое русло, потому что мужчина отвесил мне легкий поклон, едва я встала рядом.

– Валерия! А я уже думал, что не увижу тебя, – от души поприветствовал меня вирр Кинг, а затем обратился к отцу: – Дориан, не боишься выпускать дочь из виду? Того гляди – украдут.

Я только усмехнулась, потому что папино выражение лица говорило: «Если бы».

– Если вы не против, – вмешалась я, беря папу под руку, – то я бы сама хотела украсть отца ненадолго.

Общение родной дочери с горячо любимым родственником никогда не возбранялось на светских приемах, поэтому папа не стал отлынивать от отеческих обязанностей. Я же отвела чуть поодаль, краем глаза поглядывая, а не заявился ли сюда Эван, и только потом заговорила:

– У меня что-то голова разболелась. Может, поедем домой? – предложила я, для пущей убедительности прикладывая пальцы к вискам.

Еще одно правило, которым следуют все порядочные родители – забота о детях. Назвать моего отца в этом плане непорядочным язык бы ни у кого не повернулся, долго размышлять папа и не стал:

– Тогда попрощайся с подругами, а я пока что решу пару деловых вопросов с Виктором. Жаль, что не получилось представить тебя вирру Уоррену, – огорченно протянул он. – Он не смог прибыть.

– Весьма огорчена, – фыркнула я, на мгновение выйдя из образа страдающей девы.

Папа тоже с подозрением покосился на меня, заставив в срочном порядке приложить руку к горлу, намекая на дурноту.

– Встретимся у карет, хорошо?

Не дождавшись ответа, я с удивительной прытью покинула зал, чтобы перехватить если что по пути Эвана Форса. А отец, надеюсь, решил, что мне в срочном порядке необходим свежий воздух.

***

С Вероникой мне действительно удалось попрощаться, основной причиной спешного отъезда тоже назвала недомогание. Подруга хоть и расстроилась, настаивать на пытках танцами не стала, и уже спустя несколько минут я шла к каретам, высматривая по пути отца. Но вместо него обнаружила вирра Кинга, которая спускался вниз по лестнице, ведущей из бального зала. Отца рядом не было, более того, мужчина в принципе шел в одиночестве, что мне показалось очень странным. Даже почудилось, что все звуки вокруг притихли, а внутри желудок сжался в комок от нехорошего предчувствия.

Внезапно на вирра Виктора откуда-то напрыгнула серая тень, сбив его с ног. Тела покатились по траве, а вокруг появилась точно такая же вспышка желтого света, какую я видела сегодня ночью. Но я даже толком не успела удивиться, потому что в ту же секунду со стороны лестницы раздался мощный взрыв. Упала я скорее от неожиданности и испуга, а не потому, что меня сбили с ног долетевшие осколки. А вот в легкие словно забился песок и я, полулежа на траве, отчаянно пыталась прокашляться. Все вокруг затянуло серой дымкой, воздух наполнился запахами дробленого камня, серы и жженой травы. Проморгавшись, я отметила, что где-то валялись куски булыжников вперемешку со стеклами. Я смогла сесть, но вставать не спешила, потому что в ушах звенело, и голова начинала болеть уже по-настоящему.

Когда я начала более или менее ориентироваться, то с облегчением не обнаружила окровавленных трупов. Сильных криков тоже не доносилось, хотя все равно вдалеке слышались просьбы о помощи, вроде бы женские голоса. Но все равно я поняла, что гости находились либо в танцевальном зале, либо гуляли по парку, а пострадать могли только в том случае, если находились рядом с окнами.

Так вышло, что рядом с проклятой лестницей были я, вирр Кинг, который по ней спускался, сбивший его с ног человек, в котором с изумлением удалось распознать привлекшего мое внимание южанина, и … Эван Форс! Мужчина, оказавшийся магом, быстро уводил вирра Виктора в более безопасное место. Их все еще окружало желтое сияние, теперь я поняла, что это щитовые чары. Младший Форс же лежал на траве, придавленный отколовшимися кусками камня, и отчаянно пытался выбраться. Но обломки практически полностью сковывали движения Эвана, мешая двигаться. Я видела, как он трепыхался, подобно выброшенной на берег рыбе, но вылезти не мог. Люди в доме предавались панике, и в парке воцарился сумбур, никто просто не обращал внимания на парня, лежащего на траве. Помощи бедняге было ждать неоткуда. Спустя некоторое время род Прайдов избавится от одного кровника.

Избавился бы, но встрепенулась совесть и начала усиленно грызть изнутри, рисуя ночные кошмары с погибшим Эваном в главной роли. Я некоторое время беспомощно посмотрела по сторонам, но никого, кто бы помог помочь Форсу, так и не увидела. Потом выругалась сквозь зубы и встала, проверяя устойчивость обуви. И, подобрав подол платья, поспешила к Эвану, все еще кашляя и чихая. Когда оказалась рядом, то попыталась приподнять один из обломков, чтобы юноша хотя бы смог начать шевелиться. Руки заболели от напряжения, а камень начал обдирать кожу на пальцах. С губ сорвался полустон-полукрик, и я окончательно отпустила плиту.

– Валерия? – с изумлением спросил Эван. – Ты что тут делаешь?

– А сам как думаешь? – огрызнулась я, все еще надеясь на помощь хотя бы свыше. – Демон, да помогите кто-нибудь!

– Бесполезно, слишком тяжело для тебя.

– Ты удивительно проницателен! – наигранно воскликнула я.

Я огляделась вокруг, понадеявшись увидеть что-то, что можно будет использовать в качестве рычага, тогда, возможно, получилось бы приподнять один из несчастных обломков. Я опасалась, что может прогреметь второй взрыв, тогда нам точно конец. Умереть рядом со своим кровным врагом, не о такой гибели я мечтала. Да я вообще о ней не мечтала, тем более так скоро.

Сверху спрыгнул недавно покалеченный мною парень и, увидев нашу сладкую парочку, бросился на помощь. Я же здраво решила не мешаться и отодвинулась в сторону, но на молодого человека косилась с подозрением.

– Мелкий, ты как? Не шевелись, я сейчас приподниму камень, а ты вылезешь из-под него! – встревоженным голосом практически прокричал он. – Сейчас, братишка, сейчас, – пробормотал он, начиная примериваться к камню.

Кажется, я все-таки слегка икнула, когда поняла, что это и есть второй Форс. То-то он мне сразу не понравился!

– Демон, Дик, я уж думал, что ты не придешь. Как там в зале дела? – поинтересовался Эван, словно его и не придавливало тяжелым мрамором.

– Все стандартно, дамы в истерике, мужчины пытаются их успокоить, – в тон ему отозвался брат, заставляя начинать сомневаться в адекватности семейки. – Жертв нет. Впрочем, там уже осматривают всех. Что с Кингом?

– Лекс его увел, в парке тоже все без жертв обошлось, только вот меня зацепило, когда я уже отходил.

– Извините, что прерываю вашу семейную идиллию, но, может, все-таки вытащим его и перейдем в более безопасное место? – все-таки вклинилась я в диалог и даже щелкнула пальцами, чтобы привлечь внимание.

– А, ты та ненормальная, чуть не сломавшая мне ногу, – соизволил обратить на меня внимание Дик. Судя по всему, компания брата ему не понравилась, а следующая фраза только добавила в этом уверенности: – Одного чуть не покалечила, теперь решила второго добить?

Хорошо, что Форс и болтал, и одновременно поднимал плиту, нисколечко не побоявшись испачкаться. А я мрачно отметила, что кровник достаточно сильный, потому что тяжелого кряхтения он не издал, да и на лице страдальческих мук от тяжести не было. Стало быть, и убивать меня он будет без чрезмерных усилий.

– Дик, она помочь пыталась, – прохрипел Эван, выползая.

Выглядел он неважно, рубашку запачкал известью от камня, а в районе правого плеча на голубой ткани расползлось кровавое пятно. По-хорошему, мне следовало уйти еще на том моменте, когда только появился старший брат Эвана. Но проклятая совесть опять начала грызть, несмотря на то, что внутренний голос подсказывал: беги со всех ног, парню помогут. Но нет, вместо этого я только вместе с Диком отвела младшего Форса к недавнему фонтану и помогла улечься.

– Лежи и не шевелись, – практически приказала ему я. – Я сейчас осмотрю тебя.

– Может, лучше подождать профессионала? Я не хочу, чтобы мой брат лишился жизни из-за того, что какая-то ненормальная девчонка вообразила себя лекарем от Всевышнего,  – практически прошипел Дик.

Надо сказать, когда руки кровника находились на моей талии, он был более благодушным. Как легко мужчины меняют свое мнение!

– Может, тебе лучше помолчать? – на этот раз меланхолично отозвалась я, хотя мысль об убийстве кровника больше не казалась такой ужасной.

Дик, как ни странно, не оставил совет без внимания, но и бежать за лекарем тоже не торопился: не хотел оставлять меня и брата наедине. Я же колебалась только долю секунды, когда не с первого раза смогла закатать рукава, чтобы ополоснуть ладони в фонтане. Было не очень разумно, ай да что там, совсем не разумно помогать кровнику, но я хотела убедиться, что Эвану не грозит серьезная опасность. Ну, кроме моего отца, который, кстати, пока что не искал запропастившуюся дочурку. Представив, какое лицо будет у папы, если он обнаружит меня в подобной компании, я едва не застонала вслух. А вот с пальцев тем временем посыпались серебристые искорки – знак идущей диагностики. Я не прятала свой дар, но и не кричала о нем на каждом углу. Правда, применять его на кровном враге было не самой лучшей идеей, но я уже все равно раскрылась.

– Ого, так ты целитель! Надо же! Я о вас только слышал, но никогда не сталкивался с таким, нас все больше обычные лекари на ноги ставят, – снова напомнил о своем присутствии старший Форс.

– Твои ценные комментарии ну ни капельки не отвлекают! – привычно огрызнулась я, стараясь сосредоточиться.

Надо отметить, что Форс-младший оказался просто идеальным пациентом, во время диагностики он гордо прикидывался полутрупом, не задавая глупых вопросов. В его глазах я отчетливо смогла прочитать благодарность, но не удивление. Такое чувство, что он знал о моем даре. Только вот откуда?..

Диагностика показала, что внутренних повреждений не было, даже ребра не оказались сломаны. Оставалось осмотреть рану. Расстегнув рубашку, я с облегчением увидела, что это всего лишь большая ссадина, видимо, чиркнул большой камень. Можно было оставить все, как есть, но я уже и так провела среди Форсов слишком много времени. Пять минут, которые понадобились на то, чтобы залечить ссадину, не сыграли бы роли.

– Вирри Прайд! Вирри Прайд! – раздался крик дворецкого, приближавшегося к нашей живописной группе. А я едва не застонала вслух, понимая, что все-таки надо было давать деру, потому что минуты все-таки сыграли. – Пойдемте скорее, я провожу вас к карете.

Вот и конец. Сейчас один из братьев точно меня убьет. Или они оба разорвут на мелкие кусочки. Если Эван смотрел на меня с удивлением и разочарованием, то Дик явно хотел выполнить наставления предков, у него даже рука потянулась к мечу, который он, хвала небесам, не нашел. Торопливо встав, я практически бегом направилась к карете, опасаясь, что в спину всадят нож. Его не было, впрочем, как и заверений в вечной дружбе и обещаний никогда меня не убивать. Завернув за угол, я с облегчением увидела целого и здорового отца. Он, видимо, впечатлился моим перекошенным лицом, потому что даже не стал задавать вопросов. Вскочив в карету, мы принялись удаляться от поместья Райвэнов, а я даже не стала выглядывать за шторку, чтобы посмотреть: погнались ли Форсы за нами.

Глава пятая

Спустя несколько дней после событий, произошедших в доме Райвэнов, я сидела у себя в комнате и пыталась понять, что же там все-таки случилось. Итак, на деле мы имели: взрыв, мимо проходившего вирра Кинга, странную троицу и меня, случайную свидетельницу событий. Я закрыла глаза и представила минувшие моменты. Виктор Кинг спускался по лестнице, он уже был на последней ступени, когда внезапно его сбили с ног, а вокруг образовалось защитное поле. Случись это секундой позже, то пришлось бы заказывать гроб. Появившийся позже старший Форс уточнил, что с Кингом. Неужели то «неинтересное дело», о котором говорил Эван, устранение адвоката? Да, дракон меня раздери, устранение его подальше от эпицентра взрыва! Может, в своем очередном расследовании он копнул так глубоко, что от него решили избавиться? Еще повезло, что рядом с лестницей никого не было. Повезло? Нет, дело вовсе не в везении, а в том, что буквально за несколько минут эти парни ловко увели всех гостей подальше. Произошедшее все больше и больше напоминало заранее спланированную операцию.

Что же получается? Эван и Дик Форсы в компании мага-южанина, кажется, его звали Лекс, тайком пробрались на прием к Райвэнам, чтобы спасти зашедшего слишком далеко адвоката. Их действия никак нельзя назвать внезапно появившимся благородством, эти трое точно знали, где и когда произойдет покушение. Но вот почему они решили это сделать… Как я ни старалась, так и не смогла найти разумного объяснения, разве что резко проснувшаяся любовь ко всему живому… Только вот на меня это правило точно перестало распространяться в тот момент, когда старший Форс узнал, кто я такая.

В моей жизни давно не происходило таких сногсшибательных во всех смыслах этого слова событий. Я до сих пор не сказала отцу, что умудрилась за один вечер стать свидетельницей неудачного покушения, а также весьма плотно пообщаться с кровными врагами. Учитывая, что один достаточно продолжительное время мог оценивать параметры моей талии, а второго я едва ли не сама раздела, общение вышло даже слишком тесным. Правда, папа посчитал, что лицо дочка «потеряла» в траве из-за взрыва, а я не стала его разубеждать. Про вирра Кинга я тоже не решилась лишний раз расспрашивать, потому что вообще не была уверена, что все затевалось ради него. Раньше не была уверена, теперь эта мысль достаточно прочно укоренилась в сознании. Еще бы проверить свои догадки…

Я потянулась к шкатулке с украшениями и достала найденный медальон. Теперь я была практически полностью уверена, что его потерял старший из Форсов, – на нем такой цепочки не оказалось. И что же он забыл около нашей территории? Или не он, а они?

Посмотрев в окно, я убедилась, что уже достаточно стемнело, теперь можно отправляться к забору и занять наблюдательную позицию. Уже несколько дней я, дождавшись наступления темноты, приходила в парк и залезала на облюбованную ветку, надеясь, что догадки подтвердятся. Пока что попытки не увенчались успехом, и я заработала только ноющие мышцы да укусы комаров. Но что-то подсказывало, что медальон захотят вернуть. Конечно, можно кинуть украшение туда, где я его нашла, но, что скрывать, мне было до жути интересно самой посмотреть, что произойдет. И я очень хотела узнать продолжение истории с вирром Кингом.

Любопытство никогда не доводило до добра, но сейчас я находилась в том нежном возрасте, когда душа просила романтики, а нижняя половина страстно желала приключений. И вот сейчас подвернулся случай, который подходит под параметры увлекательной истории по всем пунктам, так еще и дом покидать не надо. Если в первую ночь, едва завидев вспышку, я смогла устоять перед искушением, то сейчас, когда авантюра практически сама бросалась в руки, никак не могла оставить все просто так. Червячок сомнений, конечно, продолжал сидеть внутри, как и не желающая дремать совесть. Я прекрасно понимала, что папа не одобрит подобных выходок, но все равно продолжала убеждать себя, что рассказать обо всем ему в случае чего успею.

Проверив, не выбились ли из косы пряди, я спрятала в голенище сапог по кинжалу, а в карман штанов положила узелок с засушенными плодами петунии и цветами пижмы. Первое – на всякий случай, второе – от собак на территории. Вышеуказанное сочетание не давало животным ощутить мое присутствие, что позволило без проблем добраться до дуба. Ну а на ветку, с которой я практически сроднилась, забраться оказалось делом нескольких минут. Дальше осталось только передвинуться над забором и устроиться поудобнее.

Через пару часов я уже позевывала в кулак, а мое одиночество так никто и не стремился скрасить. Чтобы не заснуть, пришлось в уме начать перебирать названия лекарственных трав. Я успела дойти до жимолости обыкновенной, когда внизу послышались голоса. Еще спустя некоторое время территория озарилась светом пульсара, и я увидела источник звука. Так и думала! Вся троица в полном составе! Я мысленно потерла ладони и обратилась в сплошной слух, стараясь не упустить ни слова.

– Ты хотя бы уверен, что обронил его на этой территории? Знаешь, «где-то здесь» – не самые четкие координаты, – произнес маг, всем своим видом показывая, что ночное блуждание среди деревьев не входит в число его скрытых увлечений.

– Уверен. Вместо того, чтобы задавать глупые вопросы, лучше добавь пару своих светляков. Если не найдем, я – труп, отец меня убьет.

– Да нет, убить не убьет, – впервые подал голос Эван. – Но из семьи точно может выгнать. А мне совсем не хочется взваливать на себя потом ответственность за всех раньше времени.

Я, опять-таки, мысленно хмыкнула, отмечая резонность слов Эвана. Главой рода обычно становился самый старший мужчина, и на порядок никак не влияло наличие сыновей. То есть после моего отца, долгих ему лет жизни, главой Прайдов станет дядя Дэниэл. В случае Форсов следующий претендент Ричард, а потом Эван, даже если его старший брат успеет обзавестись парочкой-другой сыновей.

– А в чем проблема, обратись к ювелиру да закажи копию медальона. К отцу вы не скоро поедете, он ничего и не заметит, – предложил разумный вариант Лекс, щелкая пальцами и выпуская новые пульсары.

Я с интересом рассматривала мигающие шарики, потому что до этого только читала про них в книжках. Если иллюзии давно перестали быть чем-то удивительным, то вот настоящую магию редко когда удавалось увидеть. Я слышала, что не все пульсары являлись безобидными источниками света, какие-то могли нехило так подпалить дерево или шкурку не в меру любопытных животных. И проверять это на личном опыте не очень хотелось.

– Маленькая проблема: на медальоне оттиск печати рода. Ее незаметно одолжить – никак не получится. И даже если делать копию с медальона Эвана, подделку все равно распознают. Мы и так уже сколько дней потеряли, может, его затоптали в землю. Или вообще местные воришки уволокли, – продолжал возмущаться Ричард, словно желая разбудить всех вокруг.

Неизвестно, чем бы закончились их пререкания, если бы не пролетевшая мимо сова. Проклятая птица сбросила прямо на меня пойманную мышь, видимо, перепутав с птенцом. Я, не ожидавшая от нее такой подлости, позорно свалилась вниз, даже не успев взвизгнуть.

Поцелуй с землей-матушкой не состоялся по объективным причинам – меня оперативно поймал маг. Впрочем, он не менее оперативно отправил в дальнейший полет неожиданно свалившуюся ношу. Еще через секунду к моей груди приставили меч. Вот тебе и приключения! Даже в таком положении я не могла не отметить отличную реакцию старшего Форса. Так и представилось, что через пару мгновений он разворотит мне грудную клетку. Но тут меч вылетел из его рук и со звоном ударился о камень. Я не стала ждать другого подарка судьбы и на локтях отползла назад. Кое-как встала на ноги и прижалась спиной к ближайшему дереву, пытаясь унять дрожь во всем теле. Даже не верилось, что все произошло буквально за несколько секунд, а парни совсем недавно и не подозревали о моем присутствии.

– С каких это пор благородный Ричард Форс атакует беззащитных девушек? – слегка нараспев протянул южанин, он-то и выбил этот злосчастный меч из руки товарища.

Впрочем, старший Форс был немного в ярости, поэтому запросто мог придушить меня голыми руками

– Не лезь, Лекс! – тут же подтвердил мои мысли Ричард, даже не став прикидываться милым и добрым. – Она – кровник, и я обязан ее убить! Она наверняка следила за нами, чтобы по-тихому прикончить. Эван, не стой столбом, стреляй из арбалета!

Я с такой оригинальной идеей была совсем не согласна. Но младший брат и не спешил выполнять указания, более того, он попытался призвать Ричарда к миру:

– Дик, успокойся! Если бы она хотела нас убить, то сделала бы это сразу, как только бы мы пришли сюда.

Мне же уже надоело слушать про себя в третьем лице, да и первичный шок прошел, поэтому я решила подать голос:

– Вы не могли бы выяснять отношения потише? Не нужно привлекать внимание.

– Лучше скажи-ка, дорогуша, что ты тут делаешь посреди ночи? Только не надо говорить, что мимо пролетала, – прошипел Дик.

– Я хотя бы, до недавнего времени, была на своей территории, а там я могу делать все, что душе угодно, – с издевкой пропела я, для пущей убедительности скрещивая руки на груди и как бы намекая, что не боюсь всяких там кровников.

– Получается, если я перелезу через забор, то окажусь прямо во дворе Прайдов? И даже смогу попытаться убить главу рода? – удивился мой невольный собеседник.

Кинжал из сапога я достала быстрее, чем Ричард бы мог крикнуть «Смерть Прайдам!».

– Шевельнешься – это будет последнее, что ты сделаешь в своей жизни, – мрачно пообещала я.

Метала я кинжалы не очень хорошо, но ведь Форсам этого совсем не обязательно знать. С мечом управлялась лучше, не зря отец позволял мне тренироваться, несмотря на то, что это все не женское дело. Убивать кровника морально тоже была не готова, но и об этом сообщать так же не собиралась.

– Шевельнешься, я выстрелю, – тихо сказал Эван, направляя на меня арбалет.

Я обратила внимание, что оружие у младшего Форса было компактное, приводилось оно в боевое состояние гораздо проще, нежели обычные арбалеты. Подобные вещицы только недавно стали появляться, но уже пользовались дикой популярностью – легкие, компактные, с хорошим прицелом. И болты пробивали грудную клетку взрослого человека с первого раза. Это я слышала, а проверять на практике не хотелось.

– Довольно! Устроили тут детские разборки! – не выдержал Лекс, выбивая магией оружие из наших рук. – Либо вы объясняете, какого демона здесь происходит, либо я вас так заколдую, мать родная не узнает!

Мы с Форсами переглянулись, а я даже с тоской проследила за отлетевшим в траву кинжалом, но за вторым, оставшимся в сапоге, лезть не собиралась. Сомневаться в способностях Александра как-то даже в голову не пришло, а становиться мышкой или гусеницей, в зависимости от настроения мага, тоже не хотелось.

– Меня зовут Валерия Прайд, – вздохнув, начала я. – Исторически так сложилось, что Прайды и Форсы – кровные враги. Поэтому эти двое не слишком рады меня видеть. Да и я предпочла бы не связываться с ними, – намекнула я на «теплоту» общения.

– Я тебя не понимаю, – перебил меня Эван. – Зачем ты спасала меня после взрыва? Ведь тебе уже было известно, что я Форс, по идее, могла бы просто добить.

– Может, не хотелось руки пачкать? – Я позволила себе усмехнуться и бросить снисходительный взгляд на кровника. В темноте, правда, он не слишком удался, но, в целом, я могла собой гордиться. – На самом деле, я совсем не понимаю эту кровную вражду, ну увел кто-то у кого-то бабушку, – резонно отметила я, объясняя свою точку зрения. – Так эти люди уже давно отправились в мир иной, зачем растягивать кровавую цепочку на несколько столетий? Лично ты мне ничего не сделал, брат твой, правда, чуть мечом не проткнул только что, ну так я могу отомстить ему без летального исхода.

– Так, ладно, с этим более или менее разобрались. На дерево тебя как занесло? – спросил Лекс, принимаясь почесывать шрам на брови.

– Уж лучше вы скажите, что за световое представление вы тут устроили в ночь перед приемом у Райвэнов? – парировала я

– Ты всегда, что ли, на этом дереве сидишь? – удивился маг.

– С балкона вспышку увидела, – пояснила я, беспечно махнув рукой, словно это все было банальностью. – И все же, чем вы тут занимались? Надеюсь, не будете говорить, что случайно гуляли перед покушением на вирра Кинга?

– А про покушение тебе кто сказал? – всполошился Ричард.

– Догадалась.

– А не слишком ли ты догадливая? Может, сама организовала покушение, ты и рядом крутилась, – не хотел униматься старший Форс.

Три укоризненных взгляда заставили его слегка стушеваться.

– Ну, может, и не организовала. Но все равно, как-то многовато она знает для простого очевидца!

– Просто я свою голову по назначению использую, а не как ты – чтобы прическу делать! – вспыхнула я, защищаясь.

– Вы можете хотя бы пять минут не препираться? – не выдержал Эван. – Да, мы действительно были здесь неподалеку. Тренировались перекидывать щитовые чары. Точнее, я кидал в Дика предметы, а Лекс пытался накрыть его щитом. А то, что мы делали это рядом с твоим домом, – чистая случайность, честно.

Почему-то я ему верила. Скажи то же самое Ричард, в ответ бы получил гору подозрений.

– А про покушение вы как узнали? – не собиралась униматься я, решив дожимать новых знакомых до конца.

Только вот у Ричарда терпение подходило к концу, тогда как его спутники проявляли миролюбие, с каждой минутой завоевывая в моих глазах статус разумных людей.

– А с чего ты взяла, что это все-таки было покушение? – вкрадчиво поинтересовался Лекс.

Сначала я подумала, что маг считает меня причастной, однако в голосе его не было интонаций угрозы. Скорее он…

– Вам правда интересно мое мнение? – с подозрением уточнила я.

– Мне – да, – подтвердил Александр.

Старший Форс открыто фыркнул, как бы говоря, что предпочел бы избавиться от меня поскорее и слушать вообще не желает. Эван отмалчивался, все еще проявляя большую осмысленность, чем брат.

– Видите ли, вирр Винтер, – начала я, вспомнив о правилах приличия, но меня бесцеремонно перебили:

– Лучше просто по имени. А вообще – гард³. Но мне не принципиально, главное – не гарда, – открыто хохотнул Винтер.

Я сама еле сдержалась от смешка, поскольку нужно быть совсем глупцом, чтобы называть боевого мага женским обращением. В отличие от обращений к аристократам, в простом народе не было деления на замужних и незамужних, а также не обращали внимание на вдовство. Как бы печально ни звучало, в простом народе, если кто-то захочет познакомиться с женщиной «поближе», то не станет обращать внимание на то, замужем она или нет. Аристократки в этом плане оказывались более защищенными, но и эта защита порой оставалась условной.

– Вирр Кинг – давний знакомый нашей семьи, – аккуратно взвешивая каждое слово, принялась говорить я, смотря на реакцию мужчин. – Я очень уважаю то, что он делает, но не все придерживаются такого же мнения. И… При его образе жизни подобная ситуация – вполне закономерна.

Винтер только кивнул, соглашаясь с произнесенными словами. Форсы пока что тоже не спешили обвинить меня в пустоголовости.

– У меня вопрос, – резко перевела я тему. – Вы вообще кто такие? Я не про имена. Почему это вы решили спасти его?

– А с чего ты… – снова с хитрым выражением на лице начал Александр, но я не стала дослушивать.

– Нет, телохранители вирру Кингу совсем не помешали бы. Только вот вы не тянете на простых наемников. Нет, ты, Александр, еще похож, а вот они… – я замолчала и кивнула на братьев. – Никак. Во всяком случае, я не припомню, чтобы у Форсов были проблемы, из-за которых дети были бы вынуждены податься в наемники.

Род Форсов уже несколько поколений занимался добычей драгоценных камней. Дело позволило семье стать одной из самых обеспеченных в Ламелии, а украшения с сапфиром или изумрудом сразу говорили о статусе владельца.

Ричард, едва я упомянула его род, снова встрепенулся и попытался открыть рот, однако маг жестом его остановил. Я для себя сделала вывод, что, несмотря на статус, последнее слово в этой компании остается за Винтером.

– Так что? – нетерпеливо уточнила я, смотря на мага. – Вы узнали, что там произошло? Кто это все затеял?

Все трое переглянулись, а потом маг открыто усмехнулся, и я поняла, что демон мне что тут скажут. Я возмущенно скрестила руки на груди, но образ получился не самый грозный. На долю секунды я подумала, что меня сейчас вообще прикопают под забором как случайную свидетельницу, чтобы больше не крутилась под ногами и больше точно ничего не увидела. Однако вся троица проявляла какое-то редкостное благодушие, и даже Ричард не торопился осуществить свой долг перед предками.

– Эван, – обратилась я к младшему Форсу, потому что с ним как-то проще оказалось найти общий язык. – Ну хоть расскажи, откуда ты узнал, что я целительница.

– Должны же у меня быть какие-то секреты? – подленько хихикнул тот, тоже не собираясь ни в чем сознаваться.

– Тоже мне ясновидящий, – проворчала я, осознавая, что вредность у Форсов передается по наследству.

Если бы я слишком сильно увлеклась мыслями о сварливости всей компании, то упустила бы один очень важный момент – как парни переглянулись после моих слов. Едва заметно, но я все равно уследила за коротким движением.

– Ты что, правда – ясновидящий? – глупо уточнила я, особо не надеясь на признание.

– Угадала, – после некоторого замешательства проговорил Эван. Наверное, решил, что это не очень секретная информация.

– Ничего себе! – искренне восхитилась я, а потом снова обратила внимание на Ричарда: – А ты тоже?

– Нет, – сквозь зубы процедил тот. И я как-то сразу вспомнила, что большая часть из новых знакомых приходится мне кровными врагами. – Может, нам следует прекратить пустую болтовню и продолжить поиски? – в очередной раз вскипятился старший Форс, напоминая об истинной причине нашей встречи.

– Ты всегда такой нервный? – поинтересовалась я, понимая, что разговор зашел в тупик. Толком, что хотела, не узнала, но испытывать терпение странной троицы даже мне уже не хотелось. – Похоже, уж очень тебе нужна эта цепочка, – продолжила я, наблюдая за мимикой Ричарда.

Он только закатил глаза, а все выражение его лица намекало: «Да что ты такое говоришь?».

– В общем… – я сделала эффектную паузу для внесения толики интриги. – Цепочку твою я подобрала, она лежит у меня в комнате. И если ты пообещаешь не причинять мне вреда, хотя бы сегодня, то я ее тебе отдам. А дальше – разойдемся, словно ничего этого и не было. По рукам?

Просить взамен на украшение правдивый рассказ про Кинга я не стала, прекрасно понимая, что не та ставка.

– По рукам! Вернешь медальон, и я не стану тебя убивать. Пока не стану, – не стал размениваться на щедрости Ричард. – Лекс, сможешь слевитировать ее обратно через забор?

Винтер согласно кивнул, а я сунула руку в правый карман своих брюк и похолодела.

– Эм, есть небольшая загвоздка – придется подождать до рассвета.

– Что на этот раз? Так не терпится побыть подольше в нашем обществе? – опять занервничал Форс.

– Если меня переправят через забор, то тут же налетят собаки, гуляющие по территории. Свою, конечно, распознают, но сначала перебудят своим лаем всех в доме. А мне бы не хотелось рассказывать, что я была за забором в компании трех малознакомых мужчин, двое из которых – мои кровники.

– Но сюда же ты как-то добралась, ведь не с захода солнца ты на дереве корни пускала, —все-таки попытался избавиться от меня Дик. – Придумаешь что-нибудь.

– Я потеряла где-то мешочек с травами, который не давал псам почуять меня. Еще вопросы? Или все-таки хочешь встретиться с главой Прайдов? Он-то сразу поймет, что дело тут нечисто. И кое-кто ему явно не понравится. И это точно не Винтер, – обрубила я. – Доволен? Или будешь настаивать на моей переправке?

Судя по молчанию, встречи старший Форс все-таки не жаждал. Как и не стал препираться, а только упрямо вскинул подбородок да нахмурил лоб, из-за чего между бровей залегла тонкая морщинка. Младший Форс пожал плечами, словно для него ночевка под корнями деревьев с кровниками под боком была делом обычным.

Да уж, ночка становилась все более многообещающей…

Глава шестая

Бывают такие ночи, которые как будто специально предназначены для душевных посиделок с друзьями возле костра: безоблачное небо с перемигивающимися звездами, звуки природы, ласкающие слух, и теплая погода. Эта ночь – была одной из таких. Вот только окружавшие не приходились мне друзьями. Да и костер как таковой отсутствовал, ограничились пульсарами. Звуки природы вместо того, чтобы расслаблять, только нагнетали обстановку.

Поскольку задерживаться в компании друг друга ни у кого не было желания, место около забора тщательно обыскали, но узелок с травами найти так и не получилось. За это время никто из Форсов не попытался меня убить, что вселяло относительную надежду на то, что ночь я все же переживу.

Ситуация получалась, мягко говоря, странная. Жестко говоря – я активно сомневалась в собственной нормальности и пару раз даже подумывала о том, чтобы настоять на левитации за забор. Разгневанный отец или три мужчины, большая часть которых чисто в принципе не может быть ко мне радушно настроена?

Юные вирри не должны проводить ночь в компании мужчин, в компании трех мужчин – подавно. Трех малознакомых мужчин – и объяснять не надо. Первые минут десять я сидела точно на муравейнике, опасаясь подлянки со стороны парней, однако все проявляли удивительное благородство. И потом я все-таки смогла расслабиться, потому что по неопределенной причине пришло ощущение, что настоящая опасность мне сейчас не грозит.

– Убедилась, что тебя никто на кусочки резать не будет? – хитро поинтересовался Винтер, от которого не укрылось мое напряжение.

Я аккуратно кивнула, ожидая, что он сейчас скажет что-то в духе: «А зря!». И дальше набросится на меня с самыми кровожадными намерениями. Однако придумать в голове степень кровожадности я так и не успела, потому что маг определенно решил развеселить меня разговорами:

– Сколько тебе лет-то? Шестнадцать? Семнадцать? – предположил Александр. – И ничего, что я на «ты»? А то кто вас, благородных, знает.

– Восемнадцать, – ответила я. – Ничего, мне так даже удобнее.

– Ну, а мне двадцать шесть зимой стукнуло, Ричарду двадцать два, а Эвану – девятнадцать. Даже сам не знаю, как меня угораздило связаться с этими малолетками. Еще и ты на голову свалилась, – шутливо проворчал Лекс, подмигивая мне.

«Малолетки», сидевшие напротив, возмущенно засопели.

– Мы, вообще-то, совершеннолетние, – проворчал Эван.

– И что? – скептически уточнил Винтер. – Первый ни одной юбки не пропускает, другой – так и норовит какую-нибудь гадость предсказать.

– Как будто это от меня зависит, – снова возмутился Эван.

А вот Ричард не стал оспаривать юбки, только слегка усмехнулся, а лицо его приобрело мечтательное выражение.

– Странные вы какие-то, – вслух пробормотала я.

– От девушки, которая полночи просидела на дереве, подобные слова звучат оскорбительно, – переключил свое внимание на меня Винтер, ехидно подтрунивая.

Определенная доля здравого смысла в словах мага была, а я не стала добавлять, что практически поселилась на злосчастной ветке.

– А можно вопрос? – решила я перевести тему, обращаясь непосредственно к Александру.

– Если опять про Кинга, то нет, – быстро ответили мне, тон хоть был и шутливый, но я все равно поняла, что удочку в эту сторону закинуть бы не удалось.

– Это, конечно, не мое дело, надеюсь, что своим любопытством я вас… тебя не обижу. Винтер – фамилия достаточно распространенная в нашей полосе, но вот внешность твоя больше характерна для выходцев южных островов… – принялась рассуждать я, старательно подбирая для начала слова

– И тебя интересует, в кого я такой загорелый? – хохотнул Лекс. – А ты наблюдательная девочка. Моя мать южанка, а отец – из этих земель. Он однажды посетил острова, где познакомился с мамой. Потом, сама понимаешь, пестики-тычинки, спустя девять месяцев появился я. Отец к тому времени давно уплыл к себе на континент. Мама, конечно, не растерялась, на последние сбережения приехала к нему и наглядно продемонстрировала пополнение в семействе. А папа, в свою очередь, оказался порядочным человеком – женился на ней. Надо сказать, они до сих пор вполне счастливы в браке и воспитали еще пятерых братьев, а вот сестрички я от них так и не дождался.

Я вспомнила мамину последнюю картину – ту самую с семьей оленей. Никогда никому об этом не говорила, но, попытавшись спасти ее, я четко ощутила в ней недавно зародившуюся жизнь – мой так и не родившийся братик. Или сестричка.

– А у меня родных братьев или сестер нет, только двоюродный, – решила рассказать я. – Сколько помню, Кристофер всегда меня защищал, – тонко намекнула я в большей степени Ричарду, что защитники у меня найдутся.

О том, что самим двоюродным братом давно на территории нашего особняка и не пахло, я не стала сообщать. Кристофер должен был находиться в Таркене – городе, расположенном на северо-востоке нашей страны. Кузен уже четыре года обучался в Академии, выпускавшей адвокатов и дознавателей, а дома появлялся только на каникулах. Последнее же письмо матери сообщало, что «поиски материала для диссертации затянулись», поэтому летом он вряд ли вернется в особняк. В общем, Крис кутил и развлекался, а родители благоразумно не ставили палки в колеса.

– А где ваши лошади? – перевела я разговор, чтобы не задуматься окончательно. – Вы ведь не пришли от города пешком? До него добираться на лошади с четверть часа.

– А мы и не из города пришли. Я телепортировал нас прям из столицы, – охотно пояснил маг, разминая плечи.

Сидеть на земле, пусть и прислонившись к дереву, удовольствие, то еще, но пока что все участники нашей внеплановой встречи стоически переносили невзгоды судьбы. Я, как ни странно, и вовсе ощущала себя хорошо, даже не было желания встать и размяться или прилечь.

– Подожди, то есть ты можешь переместиться в абсолютно любое место? – искренне восхитилась я, когда до меня дошел полный смысл сказанного. – Это вам и кони тогда не нужны.

– Не совсем. Во-первых, я могу переместиться только туда, где был хотя бы один раз в жизни. А во-вторых, не очень я люблю это заклинание, то недолет, то перелет, своим ходом надежнее. Да и энергии много на него уходит.

– А почему сейчас решился на него? – продолжала допытываться я.

– За мной должок был, – уклончиво отозвался Александр.

Но я догадалась, что задолжать маг умудрился старшему Форсу. И дальше расспрашивать не стала, благоразумно решив, что это не мое дело.

– Я лично, после одного случая, вообще к телепортации с опаской отношусь, – хихикнул Эван. – Мы тогда родителей навестить собрались, попросили Лекса отправить нас прямо к дому. Ну он и переправил нас, на клумбу. Все бы ничего, но матушке на день рождения откуда-то из другой страны привезли жуткие на вид растения, от которых она пришла в восторг – зеленые, больше на шишки похожие, все в колючках. И из всех клумб, угадай, на какую нас выкинуло? Правильно. Лично я несколько дней нормально сидеть не мог.

Почему-то я представила, что портал открывается из пустоты сверху, а братья дружно вылетают из него. Первым летел в моей голове Ричард, которому и доставалась основная доля колючек, а уже потом его придавливал младший брат, только добавляя острых во всех смыслах этого слова ощущений.

– Я так понимаю, перебрасывать щит на другого человека тоже не всегда получается? – снова вернула я разговор в магическое русло, потому что мое лицо явно становилось каким-то слишком довольным из-за пострадавшего, пусть и теоретически, старшего Форса. – Кинга-то пришлось с ног сбивать, и потом уже ты защиту создал.

– Это да, ну я попрактикуюсь на досуге. А то, сама понимаешь, у нас особо не было времени оттачивать мастерство. И так чуть момент не упустили…

Маг еще что-то говорил, но я его уже не слышала, поскольку медленно погружалась в сон. Сидя и прислонившись спиной к дереву, это было выполнить достаточно проблематично. Но я хотя бы не мерзла, потому что мужчины проявили благородство и пожертвовали мне свои куртки, из которых я соорудила что-то похожее на гнездо. Выглядело это, наверное, забавно – ведь торчала только одна голова. Но представить свой внешний облик я не успела, поскольку окончательно провалилась в темноту.

***

Как ни странно, но я все-таки проснулась, – рек крови вокруг не было, а меч не торчал из груди. Протерев заспанные глаза, увидела, что парни сладко спали, прислонившись к деревьям. Дикие животные тоже никем не подзакусили, потому что в округе не водилось никого опаснее зайцев. Солнце тем временем уже начинало вставать, и пора было приступать к действиям.

– Вставайте! Скоро совсем рассветет, – попыталась я разбудить всю честную компанию.

Нда, крепкий у мужчин сон. Мои новые и старые знакомые не торопились просыпаться, словно лежали на мягкой кровати. Только вот ждать, пока они изволят открыть глаза совершенно не хотелось. Присев рядом с магом, я аккуратно коснулась его плеча. Сразу же пришлось брать свои слова про сон обратно. Я и моргнуть не успела, как Александр вскочил на ноги и принял боевую стойку, а с кончиков его пальцев в любой момент была готова сорваться молния.

– Ты что так подкрадываешься? Я ж мог испепелить тебя! – возмутился хриплым спросонья голосом Лекс.

Даже не верилось, что мгновение назад он выглядел безобиднее котенка, задремавшего на траве.

– На голос никто из вас не среагировал, – отметила я, решив не оправдываться. – Давай, буди остальных, побыстрее разберемся со всем и разбежимся. Собак уже убрали.

Винтер не стал размениваться на слова, а только потряс Форсов за плечи. Сделал он это достаточно резко, но я бы вообще будила ребят ногой… Посмотрев на взъерошенных братьев, которых бил озноб от недосыпа, я не смогла сдержаться от умиления – ну как вот на них меч может подняться. Впрочем, умиление мое продолжалось недолго.

– Так, Лекс, забрасывай девчонку наверх, а то уже сил смотреть на нее нет.

Никакое утро не может быть добрым, если оно начинается с Ричарда Форса.

– Ты, как всегда, деликатен, Ричард. Не волнуйся, мне тебя тоже не очень приятно лицезреть, – вернула я колкость старшему Форсу. – Александр, можешь до ветки меня поднять?

– Уверена?

Я утвердительно кивнула. Спустя несколько мгновений ноги оторвались от земли! Первый раз я испытывала на себе левитацию, и ощущения оказалась впечатляющими. Словно меня поднимали наверх на большом подносе, потому что казалось, что я стопами все еще чувствую почву. Но полет длился недолго – почти сразу я оказалась около ветки, которую ловко оседлала. Настало время прощаться. Сунув руку в левый карман штанов, я достала медальон и кинула его на землю.

– Так он все это время был у тебя с собой?! Из-за тебя нам пришлось ночевать под деревьями в обнимку с насекомыми! – опять развопился Дик.

– Нужны же были хоть какие-то гарантии, что ты не попытаешься меня убить. Если Лекс и Эван – воспитанные и разумные люди, то в твоих умственных способностях я, мягко говоря, сомневаюсь, – ехидно пропела я сверху, глядя на его возмущенное лицо.

Александр же только ухмылялся, тогда как Эван благоразумно смотрел в сторону.

– Все, я сейчас точно пристрелю эту заразу! Эван, дай арбалет!

Я не стала дожидаться, пока Форс выполнит угрозы, и быстро, по мере возможностей, скрылась в листве, мысленно пожелав им удачи.

Часть вторая

Глава первая

С момента последней встречи с ребятами прошел где-то месяц, и жизнь моя снова вошла в привычное русло. Лето уверенно шагало по Ламелии, радуя погодой и редкими дождями. Дядя и тетя вернулись домой, заключив договор с представителями соседней страны. А вот Кристофер так и не объявился в особняке, но часто присылал письма. Чем завершилась история с вирром Кингом я тоже не узнала, к нам в гости он не приезжал. Однако дурных вестей с последующим приглашением на похороны не приходило, и я надеялась, что больше мужчине ничего не угрожает.

А вот мне еще с полмесяца или даже больше угрожало общение с единственной бабушкой, которая в очередной раз вспомнила о том, как воспитывать юных вирри. Ураган по имени «виррен Виктория» ворвался в особняк Прайдов внезапно, практически не оставив права на выбор. Причина визита оказалась банальной – беспокойство о судьбе внучки, которой я все еще продолжала оставаться. Все речи бабушки Роден чаще всего были направлены на блестящие перспективы, которые я по глупости могу упустить. И она никак не могла допустить, чтобы мой Бал Дебютанток обернулся провалом. Выставить ее не позволяли правила этикета, а терпеть в доме – кричащее о здравомыслии сознание. Но виррен Родон и сама не собиралась надолго задерживаться, а сразу же объявила, что забирает меня к себе. Временно, разумеется. Ее ожидала череда приемов, на которых я могла бы показать себя «достойным потомком Родонов». У меня на этот счет было скептическое мнение, потому что я себя целиком относила к Прайдам.

Есть ли смысл останавливать несущегося на тебя дракона? Если хочешь дожить до седых волос, то вообще лучше лишний раз не вступать в контакт с крылатыми ящерами. К такому выводу мы пришли с отцом после того, как бабушка Виктория оказалась на пороге нашего дома. Заставить меня жить с ней постоянно бабушка уже не могла, поэтому я, предвкушая «лучшие» деньки, стала собираться. Несмотря на то, что пришлось протрястись в карете несколько дней, я все же порадовалась, что проживала бабушка на значительном расстоянии от нас. Иначе ее визиты приобрели бы регулярный характер, а мой отец – седые волосы.

Передвигаться в каретах я никогда не любила, а вот бабушку один мой вид на коне мог вогнать в предсмертное состояние. И сейчас я снова ехала с ней в экипаже, уныло подперев кулаком щеку и разглядывая пейзаж за окном. Уже совсем скоро мы должны были подъехать к Андерлу – крупному городу, но гораздо уступавшему по размерам столице. И все равно считалось, что это одно из лучших мест для начала новой жизни. Частенько жители небольших городков перебирались сюда, чтобы после начать штурмовать столицу. Цель нашего визита была достаточно банальной – поход к портному.

Виррен Виктория по большей части оставалась недовольна тем, как я одеваюсь. Если отца устраивало просто платье, то в случае с бабушкой к туалету добавлялось еще приличное количество пунктов. А любимые мной штаны и рубахи родственница и вовсе открыто презирала и с удовольствием бы сожгла. Нас через три дня ждал новый прием, и бабушка Виктория, скептически осмотрев мои вещи, заявила, что мы закажем новое платье. Если на первую мерку портной сам приехал в особняк Родонов, находившийся в получасе езды от города, то дальше уже приглашал к себе. По местным меркам это был едва ли не лучший мастер в Ламелии, а бабушка даже поддерживала с ним приятельские отношения. Учитывая, как сильно она заботилась о своих нарядах, подобное общение только играло на руку.

– Валерия, ты опять ссутулилась, – холодно бросила бабушка, заставляя равнодушно перевести на нее взгляд.

Осанка виррен Виктории была ее гордостью, если так можно сказать. Спина бабушки всегда оставалась в идеально ровном состоянии, как, впрочем, и прическа. На похоронах матери она продолжала стоять с прямой спиной, и даже ветер не смог растрепать ее волосы. Наверное, бабушку можно было назвать образцом красивой старости. Шестидесятилетний юбилей она отпраздновала два года назад, но все равно оставалась стройной и подтянутой. Свой возраст виррен Родон не скрывала, однако умело маскировала недостатки, в частности, значительно уменьшала декольте платьев. А вот седину она никогда не прятала, и, наверное, оставалась одной из немногих женщин, кого это не портило.

– Валерия, – снова повторила она, приподнимая брови. – Выпрями спину и прекрати высовывать голову из кареты.

– Виррен хочет, чтобы я задвинула занавеску? – поинтересовалась я, потому что голова продолжала находиться в карете вместе со мной.

Не дождавшись ответа, я откинулась на спинку сиденья и поправила занавеску из темно-синего материала. А вот рука продолжила покоиться на узкой деревянной полоске, обитой бархатом, и я еле удерживалась от того, чтобы не начать стучать ногтями по дорогой ткани.

– Жизнь с отцом все-таки не пошла тебе на пользу, – продолжила воспитывать меня бабушка Родон. – Я даже удивлена, что ты не опозорила меня на приемах. Надеюсь, что и следующий пройдет в том же духе.

– Мне кажется, или я слышу похвалу? – позволила я себе открытый сарказм.

Напрямую бабушка никогда меня не хвалила, но я все равно распознавала, когда она довольна внучкой. Или же когда наоборот готова лопнуть от злости и раздражения. Сейчас был тот редкий случай, когда она осталась удовлетворена моим поведением на вечерах. Но уже следующая фраза показала, что я ошиблась:

– Тебе следует больше танцевать, – проигнорировала мою дерзость виррен Родон. – Не стоит шарахаться от кавалеров, словно от огня. Но и усердствовать тоже не надо, ты же не хочешь показаться легкомысленной.

– Ну что вы, виррен Родон, я и легкомыслие никак друг с другом не сочетаемся.

Бабушка не имела привычки закатывать глаза, но сейчас я так и представила, как она это делает. Я никогда не называла виррен Викторию на «ты», даже в детстве. А после смерти матери я и вовсе перестала называть ее «бабушкой», всегда используя обращение для вдовцов. Сама она никак это не комментировала и не делала попыток перевоспитать хотя бы здесь.

Карета тем временем въехала в город и стала двигаться медленнее. Народу в Андерле всегда хватало, и угодить под копыта коня или под колеса экипажа было достаточно просто, если не проявлять должной осмотрительности. Ни прохожие, ни всадники, ни извозчики не хотели себе лишних проблем, поэтому всегда передвигались по улицам предельно аккуратно. Я снова позволила отодвинуть занавеску, чтобы понять, в какой части города мы находимся, и поняла, что практически прибыли на место. И спустя пару минут мои предположения подтвердились, повозка остановилась, а еще спустя секунду дверца кареты распахнулась.

– Виктория, душенька, – раздался снаружи голос портного. – Просто восхитительно, что вы все-таки приехали вместе с внучкой.

То, что мужчина лично вышел встречать бабушку, даже добавляло ей несколько баллов в глазах окружающих. Творческие люди вообще были очень капризными, чаще всего их называли людьми настроения, и расстроить их могло, что угодно. От плохого блюда до мирового заговора.