Оглавление
Линор Горалик. Холодная вода Венисаны
Сцена 1, записанная в честь святого Алоизуса, покровителя влюбленных, учителей, справедливо осужденных, мужских портных и коробейников
Сцена 2, записанная в честь священнопринятой дюкки Эджении, покровительницы мышей, охранителей порядка, беременных и пропавших без вести
Сцена 3, записанная в честь святого Торсона, покровителя пекарей, детей младше тринадцати лет, цветочниц, упорствующих грешников и каменотесов
Сцена 4, записанная в честь святой Агаты, покровительницы отчаянных, профетто, нарциссов, врачей и их ассистентов
Сцена 5, записанная в честь святой Эмилии, покровительницы всех запертых, взломщиков, расшифровщиков, стеклодувов и вводящих в заблуждение
Сцена 6, записанная в честь священнопризванного дуче Шемаэля, покровителя дуче и ка’дуче, водовозов, библиотекарей и хранителей чужих тайн
Сцена 7, записанная в честь святого Лорентия, покровителя прачек и стиральщиков, праведных убийц, габо и мостостроителей
Сцена 8, записанная в честь священнопризванной дюкки Мелиссы, покровительницы предателей, пахарей, тщетно желающих и сочинительниц
Сцена 9, записанная в честь священнопризванного дуче Аурелия, покровителя экскурсоводов, циркачей, не в меру любопытствующих и лошадей
Сцена 10, записанная в честь святопризванной дюкки Марианны, покровительницы стеклодувов, смертельно раненных, зубных врачей, рыб и стоящих на своем
Сцена 11, записанная в честь святого Лето, покровителя реаниматоров, браконьеров, заступников, рвущихся вперед и разноглазых
Сцена 12, записанная в честь святого Вальдимира, покровителя красноволосых, планировщиков, шагающих по лесу, кофемайстеров и непослушных собак
Сцена 13, записанная в честь святой Ирены, покровительницы совестливых изменников, предводителей, уборщиков и уборщиц, мелких птиц и архитекторов
Сцена 14, записанная в честь святого Мартина, покровителя кондитеров, немых, святых заступников, слонов, чародеев и слабых верой
Сцена 15, записанная в честь святого Норманна, покровителя советчиков, беглецов, торговцев ненужными вещами, рыбаков, эпилептиков и шляпников
Сцена 16, записанная в честь святопризванной дюкки Ласки, покровительницы завершающих дела, майстеров и мистресс, печатников, кошек и их хозяев
Отрывок из книги
Все рассказанное ниже успевает увидеть за несколько секунд (а позже и записать) юный Ренард (названный так монахинями в честь святого Ренарда, покровителя ювелиров и обманщиков, в шестой год Светлой Реформы), когда габо по имени Гефест выдыхает эту историю ему в рот.
Агата иногда думает про то, как хорошо было бы стать ювелиром; но только для этого нужно начать с бассомайстера, а потом стать меццо-майстером, а потом – помощником джунни-майстера, а потом – джунни-майстером, а потом… На этом месте Агате хочется заснуть; нет, пока тебе откроют тайны гильдии, вся жизнь пролетит, а то бы Агата, может, даже дюккой хотела стать – да только в Гильдии Дуче всего пять человек, и бороться за право в ней состоять нужно лет двенадцать или тринадцать – точно Агата не помнит. Хотя идея носить на пальце габионовый коготь, плавать в воде и не тонуть, спускаться в Венисвайт, когда вздумается, и дружить с подводными людьми Агате очень нравится. Но учиться тринадцать лет, а потом еще и читать бумаги целыми днями, судить преступников, исповедовать всех умирающих в своем ва’, командовать всеми дучеле, проповедовать в церкви и освящать оба рынка каждое утро? А плавать когда? Впрочем, стоит Агате посмотреть на Берта, который внимательно-внимательно разглядывает преступников, и ей немедленно хочется иметь в своем распоряжении парочку дучеле – просто для защиты, – хотя Берт никогда не сделал никому ничего плохого. Ну то есть его никто никогда не застукал ни за чем плохим, если вы понимаете, что имеется в виду. Мистресс Джула говорит, что в команде у каждого своя роль, они еще убедятся в этом, когда вырастут, – но Агате жилось бы легче, знай она, что в команде, с которой ей предстоит провести всю жизнь, нет миленького маленького Берта. Однако мистресс Джула все время повторяет, что команде надо держаться вместе, а с некоторых пор еще и заладила: «Особенно сейчас». Что это за «особенно сейчас», мистресс Джула не объясняет, но взрослые есть взрослые, что с них взять.
.....
– …За преступление, которое нельзя называть! – выкрикивает дуче, и вся толпа ахает.
Агата знает, что такой приговор бывает очень редко, раз во много-много лет, и помнит, что рассказывала Мелисса: так говорят, когда детям вредно знать, что натворил преступник, – это может их испортить или напугать на всю жизнь. Маленькая Сонни тогда сказала, что такие люди, наверное, «летуны» – те, кто умеет летать на габо; якобы они уносят людей в жуткий синий лес Венисфайн и там пожирают, а габо в уплату получают свое любимое лакомство – человеческие глаза. Мелисса, которая терпеть не могла чужие рассказы об ужасах, сказала, что все это глупости и никто не может оседлать габо, габо сбросят такого человека прямо в воду – а что происходит с упавшими в воду, всем хорошо известно: даже если им удастся выбраться, они заболеют радужной болезнью, и ни один человек больше не подпустит их к себе; радужные люди сначала сходят с ума и делают странные вещи, а потом исчезают – говорят, что болезнь ведет их в страшный синий лес Венисфайн умирать. Агата тогда не поверила Сонни ни на секунду, но сейчас, глядя в глаза ужасного радужного человека, не боявшегося воды, она легко может представить себе, как Риммер летает на габо, и ест людей, и отдает габо их глаза. Правда, глаза Риммера, светлые до прозрачности, смотрят по сторонам очень внимательно, и он совсем не выглядит сумасшедшим. Воздух взрывается свистом, свист сменяется топотом, Агата отрывает взгляд от страшного Риммера, но чувствует, что Риммер почему-то все смотрит и смотрит на нее; она дрожит, но бежать сейчас нельзя, даже дучеле, за спиной которых она стоит, топают ногами. На помосте дуче Клаус Сесто подходит к Риммеру, Агата видит сияющий габионовый коготь: с ним можно опускаться под воду и возвращаться невредимым. Агате до невозможности хочется такой коготь, ясное дело, но когтей ровно столько, сколько дуче и дюкк, – пять; так было всегда, с самой войны. Дуче кладет облатку Риммеру на язык, вот сейчас он проведет когтем по щеке Риммера, Агата видит, как Риммер усмехается в лицо дуче, и вдруг ей начинает казаться, что все идет не так, как надо, совсем не так – только непонятно, как именно. Не в силах смотреть на радужное лицо Риммера, Агата переводит взгляд на его башмаки – и внезапно понимает: кандалы! Кандалы, которыми Риммер должен быть прикован к помосту, лежат пустыми у его ног. Риммер сумел освободиться!
.....
