Читать книгу В погоне за оргазмом - Лия Блэр - Страница 1
ОглавлениеСитуация «Help!» Ситуация «SOS!»
Ну что за невезение тотальное?!
Набираю в поисковике: «Трусы железные с замком». Подумала. Добавила: «… для женщин».
Охренеть. Такую откровенную «жесть» в интернете еще никогда не искала. Всякое бывало. Душой кривить не буду… Но подобное!
Пью кофе. Сладкий. Очень.
Смакую.
Но сейчас не помешал бы коньяк.
Не то чтобы я наслаждалась своим до безобразия приторным напитком, просто не могу отказаться от сахара. Брутальность не мое. Блядь, конечно не мое! Я же баба!
Наташка сидит рядом – ржет. Смешно ей. А я злюсь! Знаю, чем закончится сегодняшний корпоратив. Ой знаю. От этого осознания у меня попа напряжена так, что волосок не проскользнет.
Видели ролики, где поезда под откос валятся? Реальные большие товарняки. На полной скорости. Целые лесополосы и тонны земли в воздух поднимаются, ужас сковывает, страх леденящей рукой сердце сжимает, а в животе все органы стекают куда-то в область коленей.
Вот и моя жизнь несется с рельсов.
– Мама, роди меня обратно, – простонала и шваркнулась лбом о стол.
А ведь все начиналось хорошо. В 9-м классе. Десять лет назад.
Все говорят, забудь прошлое – живи настоящим. А как забыть?! Оно преследует меня с настойчивой параноидальностью. Как не помнить день, когда перестаешь считать себя принцессой, ожидающей сказочного рыцаря, и превращаешься в…
Чертова школа!
Гребанный универ!
Ебанутая фамилия!
И историчка, чтоб ей пусто было… Рыжее сталинское недоразумение.
Ладно… По порядку.
Меня зовут Олеся Аргазми́лова.
Общительная. Веселая. В меру дурашливая. Простая, как три рубля. Влюбчивая, преимущественно во всяких звезд. Внешностью никогда не блистала: черты лица правильные, губы пухлые, как у обиженного ребенка, брюнетка с лохмами чуть ниже лопаток, но это потому, что они кучерявятся, как у барана. Ненавижу! Завидую всем, у кого прямые струящиеся волосы, до жути. А, и рост, как говорит мой родитель, метр с кепкой в прыжке. Я всем вру, что во мне метр шестьдесят восемь, но по факту я сантиметров на пятнадцать ниже. Увы… Как и многие, я мечтала о карьере модели, пока не поняла, что у них на подиуме сумочки смотрятся эффектней меня. Вес, как говорит Штирлиц, он же Борька Исайкин, он же дружбан со школы, он же говнюк с клешнями метр на метр, и теперь муж Наташки, которая сидит и скалится, глядя на мои страдания, в общем… вес у меня, как у мешка с картошкой. Вот, не ебу, в принципе, сколько весит этот самый мешок!
В общем, обычный серый планктон, который не подавляет своей остервенелой темной аурой, но и ангельски-белым не отсвечивает. Что-то между… И тут совсем не кстати, и настроение сей факт не улучшает, вспомнилось слово «просак» – промежуток между гениталиями и задницей. Ну вот, теперь есть точное определение моего места. Хотя, по жизни – все-таки ближе к жопе.
До 9-го класса все шло отлично. Со мной дружила половина школы, а я – со всей. И мне «фиолетово» на несогласных. Пришла, увидела, подружились. Может и достала многих, но я не виновата в их заблуждениях.
Не терплю игнор до скрежета зубов и дрожи в конечностях. Страшно этого не люблю. Боюсь. Нервирует меня. Вгоняет в истерику и выбивает из колеи спокойствия и умиротворения.
Когда в 7-м классе Витя Кузнецов, наш мелкий ботаник, чей рост остановился в третьем классе, а лицо, наоборот, стремительно шагнуло к возрасту сорока лет, не меньше, стал меня избегать по неясным причинам, я взбесилась.
Да блин! Почему? Я ему: «Привет, Витек!» – а он мне… ни-ху-я! Даже головой, падла, не кивнул! Со мной так нельзя.
Выловила его в мужском туалете. Краем глаза зацепила, что у пацанов унитазы обычные, как у нас. Разочаровалась даже немного. Не знаю, почему тогда странные мысли возникли, но я ожидала чего-то… гаденького. В общем, поймала и прижала эту сволочь к стене. Он из-под очков зыркает глазищами со зрением минус десять (в армию его точно не возьмут: своих перестреляет), пыхтит, сопит, барахтается, но несильно.
Я сомневалась в своем идиотизме лишь пару секунд, а потом поцеловала. Шах, сука, и мат!
Мат тогда стоял на все пять этажей школы: в этот самый момент завуч заходил проверить порядок. Он у нас мужик страшный. Особенно в гневе. Не чурался в выражениях, краснели даже двери.
И вроде ничего не сделала же! Это поцелуем-то назвать нельзя. Приложилась губами со всей дури, аж зубами до боли впечатались. Настоящий акт вандализма и устрашения в моменте.
Целоваться тогда не умела. Только в кино видела. И то, как видела? Подглядывала. У всех случалось подобное, когда с родителями смотришь кино, и там начинается вся эта слюнявая любовь, а тебе вдруг нестерпимо хочется разглядеть, что там на потолке за пятно… Муха? Комар? Или просто насекомое какое нагадило?
После того инцидента в туалете ботан заделался звездой неизвестного жанра, а я получала регулярно его ответное: «Привет».
Общительная я, что тут еще сказать. Добрая.
Спустя два года после инцидента в туалете произошло то, что перевернуло все с ног на голову.
Урок истории. Педагог меня невзлюбил сразу. С первого класса, наверное, обиду затаил. Подумаешь, спросила на первой линейке, почему дяденька в тетю переоделся и лицо накрасил. Что я ей сделала? Я ж ребенок! Но прошлого не воротишь.
– На вопрос пойдет отвечать… – историчка в возрасте «далеко за сорок пять», с крашеными рыжими волосами и ярко-красной помадой, которая забила все мимические морщинки по контуру губ, водила пальцем по листу раскрытого журнала в поисках жертвы. Все притаились. Даже воздух не шевелился, боясь, что его втянет в это безумие. – Орга́змова!
Что она сказала, святые ежики?!
Сначала не поняла, что эта озабоченная швабра меня имела в виду. Весь класс грохнул смехом так, что стекла зазвенели. И я, дура, тоже хихикала, пока подслеповатые глазенки учительницы, коряво подведенные черным карандашом, не начали меня пытливо буравить.
– Давайте, милочка, – ядовито причмокивая каждое слово, давила на меня историчка, – рассказывайте.
Ну вот честно! Пипец! Никто и никогда так меня не позорил.
– Я Аргазми́лова, – конечно, я быканула. А кто бы не огрызнулся?
– Это неважно, – с самым безразличным видом заявила мне фанатка времен перестройки.
Но добило меня не это. Контрольный выстрел сделал ботаник.
– Дашь потереть твою выпуклость на удачу, Орга́змова? А то у меня планы на вечер.
«Ах ты мерзкий замухрышка!» – бегущей строкой светились буквы в моих глазах. Вырастила на свою голову змея подлого.
– Кто тебе даст, Кузнецов? – заступилась за меня Натаха.
– Ты же правша? – набравшись смелости, спросила я шепотом Витюшку, пока наша грымза замешкалась, переговариваясь с физруком, который очень кстати вызвал ее «на минуточку».
– И что? – усмехнулся он.
– Тебе необязательно мои выпуклости тереть, Кузнецов. Усерднее работай правой ладонью над своими, и тогда точно будет тебе удача в твоем нелегком деле, – утерла наглеца. Вот так, Витек! Дрочи огурчик, пока пупырышки не сотрутся.
Минуту наше очкастое недоразумение пялилось на меня и Наташку, а потом выдало со всей серьезностью:
– Когда я стану красивым и богатым, я выебу всех, кого захочу. А тебя, Орга́змова, с особой жестокостью.
– Ты уже не перерастешь, Кузнецов, – резюмировала я с ехидством, —Тебе надо стать очень-очень богатым, чтоб тебе хоть кто-то дал.
– Даже если не я, Орга́змова, все равно будешь стоять в коленно-локтевой под фамилией моего семейства. – И козлина заржал так, что его лицо не сопоставлялось с издаваемыми звуками. – Начинай вымаливать прощение уже сейчас!
– Идиота кусок! – выдала я, заливаясь смехом над угрозами этого тушканчика.
С этого дня мой пьедестал неминуемо разрушался. Абсолютно все начали называть меня этой ненавистной исковерканной фамилией. Я знала всех, у кого намечался «романтический» вечер. Стала достопримечательностью, которую каждый норовил потереть, вашу мать, на удачу! Понимаете, о чем я говорю? Почти на каждом курорте есть аналогичные памятники, у которых ботинки, лапы, сиськи натерты до состояния, что глаза щиплет от блеска.
Повезло Кузнецову, что его после 9-го класса предки увезли в неизвестном направлении, иначе убила бы.
Успокаивало одно: школа не вечна. Слава Небесам!
Сладкая надежда оказалась растоптана самым нелицеприятным образом, когда на первом курсе университета, в столовой, при всем честном народе, мой друг (я думала, что он мне друг, шакал шкафообразный) Штирлиц громким и отчетливым басом, заполняющим все пространство, выдал:
– Орга́змова! Поднимай свои булки и вытаскивай руку из трусов, опаздываем на философию.
Я буквально слышала сокрушительный треск моих рухнувших чаяний и спокойствия.
Столь фееричное знакомство со студентами универа вызвало во мне одно желание: провалиться сквозь землю, пройти ядро Земли самым быстрым атомом и вынырнуть на Гаити, желательно на необитаемом острове. В идеале сойти в другой Галактике.
– Штирлиц, чтоб у тебя ни одного оргазма не было до конца твоих дней! – ярость выплескивалась из меня, как лава из кратера вулкана.
– Эй, охуела что ль! – друган мой не на шутку струхнул. – Давай-ка, сплюнь и все такое… Я ж случайно, Лесь!
– Если я и тут буду ходить наэлектризованной, то я тебя прикончу. – Я чувствовала, как в моих глазах заискрило от молний. Даже веко подергивалось. Нет, ну надо же опять меня подставить? Мне еще пять лет тут учиться!
– Детка, приходи ко мне почаще, – раздался у меня над ухом приторно сладкий шепоток неизвестного чувака, который с мерзким смешком тут же удалился.
– Я бы тоже не отказалась, а то надоело актерствовать, – хихикнула старшекурсница рядом.
– Только не это, – совершенно не наигранно застонала я, понимая, что пришел очередной пиздец.
Пять лет в полной прострации и бесконечных смешках. Моя фамилия забылась даже преподавателями. Это вообще шок. Когда на доске прикрепляли результаты экзаменов и тестов, я абсолютно и бесповоротно значилась Орга́змовой. И что, блядь, совсем не лезло ни в какие ворота, я сама не вспоминала свою настоящую фамилию по паспорту!
Не скрою, на третьем курсе я научилась получать тот самый черепно-мозговой оргазм от того, что знали меня все. Все, ешкин дрын! Прямо – «жрец племени институтов». Никто не обижал. Никогда. Да и обидеть меня нельзя, как и игнорировать. Я ж неадекват. Старшекурсники постоянно трепали по моей и без того взлохмаченной башке, читая странные приговоры, а остальные норовили притереться к плечам, все с теми же мантрами. Только Сева Горин, сука, постоянно промахивался, и моя грудь то и дело оказывалась у него в ладонях.
– Лесь, давай уже встречаться, – подкатил ко мне «близорукий» Сева.
– Горин, ты ж… как бы мягче выразиться… гусар. Из твоих пассий можно делать полноценный батальон, – фыркнула я, но… хорош собой, сволочь. Блондинистый, с родинкой над губой. Гардемарин, одним словом.
– Может я тебя люблю, – ошарашил меня известный бабник.
– А если нет? – сама не знаю, зачем тогда об этом спросила. Разговор, наверное, хотела поддержать.
– Яйца ставлю, что да, – заверил Сева.
Несмотря на мои общительность и вроде неуродство, парня у меня не было. Ни разу. Штирлиц как-то сказал, что мой характер очень быстро делает меня «в доску своим парнем», а не «любимой девушкой». Очень обидно.
Так вот с Севой я начала встречаться. Первая «Love Story».
Продлились наши нелегкие отношения пять лет. Все пророчили свадьбу и долгую счастливую жизнь, но – увы! – не срослось. Или, наоборот, затянулось, что намека не осталось на шрам. В последний год мы вовсе стали просто родными людьми, а не любовниками. Честно признались друг другу, что чувств нет, но терять то, что нажили, оказалось страшно. Нездоровая привязанность.
Однако в итоге первой уехала я, когда Наташа и Штирлиц позвали в столицу – жить и работать.
После единственных долгих отношений желания заводить новые не возникало от слова «совсем». Поняла, что в совместной жизни мне отведена роль «обожаемого бро». Горин не раз обижался, когда в самые интимные моменты я спрашивала его мнение о расцветке новых штор, или какой вид стонов ему нравится: протяжный или отрывистый. Каждый день подкалывал меня тем, что талисманчик, то есть я, сломался. Оргазмы разобрали. На мое праведное: «Ты меня че, бревном назвал?» – он отвечал свое неизменное: «Ты субстанция, которая не загорается».
И тут мой Сева не соврал. Как себя ни натирала, какие бы манускрипты ни читала – оргазма нет. Точка. Просмотрела все порно-сайты и прочитала заумные и бредовые книги. Даже курсы брала по правильному поведению в постели и всему подобному… Но не получалось у нас того, чего ждала. Вернее, срабатывало, если я делала сама то, что ботанику когда-то прописала с правой рукой, но с уклоном в женскую физиологию. А вот с Гориным – облом. Как ни крути. Это и явилось началом конца наших отношений. Уверена.
Вот же парадокс! Столько времени слыть куклой Вуду всех любителей плотских утех и оказаться самой без «сладкого». Сглазили меня. Как пить дать, сглазили! Прокляли, ироды!
Где это видано – сапожник без сапог!
С университетом закончилось и мое беззаботное, веселое время.
Всякое бывало, и дерьма хватало. Все, как у многих.
Чувствую, как во мне нотки ностальгии и жалости к себе просыпаются. Непорядок. Отставить, Орга́змова! Да блядь! Аргазми́лова я!
В общем, к моим и без того странным реакциям на людей добавилась еще одна – ненавижу всех, кто задевает, склоняет, спрягает, складывает по буквам в своем поганом рту мою фамилию! Это моя ахиллесова пята, да! Мстительное чувство злобного карлика просыпается во мне всякий раз, как кто-то решит вставить свое ехидное, типа: «Интересная фамилия». Меня накрывает тут же, и желание убивать увеличивается в разы. Исключение – Натаха и Штирлиц.
Все же появилась радость. Проклятие фамилии, делающей из меня феншуйную жабу на гениталиях, закончилось! Теперь меня никто не будет тереть, лапать и подкалывать!
Теперь я рабочий пролетариат, товарищи!
Сейчас думаю, что все мое прошлое – цветочки. Ягодки начались полгода назад.
Поиск себя, смена работы. И очередная контора, куда устроилась в отдел маркетинга, раздражала меня до боли в скулах. Безалаберный начальник, поставленный на должность сердобольными родителями-собственниками, ровным счетом прослыл «дубом». И это не красивое сравнение с могучим растением, а синоним к выражению «деревянный по самый мозг». Сидеть до полуночи в пыльном офисе надоело. Уволилась нахер!
Наташка готовилась к декрету через две недели и предложила мне свое место в крутой компании. Я не очень понимала, как можно передать должность по «наследству», потому сразу скривила физиономию и категорично заявила, что работы в городе дофига, и не собираюсь ее подменять. Да и вообще, не хочу.
Ай, люблю я иногда кривить душой. Пойти работать в контору подруги мне бы хотелось. Это большая, крупная компания, которая занимается внешнеэкономической деятельностью. Основная направленность – металл и все с ним связанное, параллельно внедряется отдел IT-направленности. Перспективная до безобразия. Богатая до неприличия. Зарплата очень достойная. Штирлицы даже квартиру купили у метро.
Я же снимала маленькую студию. Представить, что на свои доходы постараюсь взять ипотеку (о покупке квартиры вообще молчу), равносильно тому, что я буду мечтать найти новое созвездие в Космосе.
– Лесь, не дури, – пыталась вразумить меня Наташа. – У меня коллектив на работе отличный. Шеф вообще супер-дядька. Три года поработаешь за меня, а потом тебя точно оставят.
– Тебя туда устроил брат. Пропихнул по блату. С чего ты взяла, что меня возьмут?
Больше всего не хотелось позориться. Мерзкое чувство, когда бегаешь по собеседованиям и получаешь отказы.
– Тебя возьмут. Я с шефом уже говорила. На время декрета мало кто хочет идти. Все на постоянку метят. Я ж могу в любое время на работу вернуться, – не унималась Наташа. – А потом, представь, как здорово будет вместе работать в будущем! Лесь, ну ради меня, а? Уведут мое место – ты будешь виновата.
– Ладно! Стерва языкастая, – гаркнула я и сама испугалась. Не голоса. Нет. Просто сдалась я быстро и радостно. Стыдно-то как.
Прошла я три собеседования: кадры, шеф – руководитель отдела маркетинга Андрей Петрович Рогов, и начальник службы безопасности Роман Игнатьевич Бенц. Не знаю, что наговорила моя любимая Натаха своему шефу, но одобрили меня сразу.
Первый рабочий день прошел замечательно. Много знакомств. Демонстрация многоэтажного офиса, сотворенного из стекла, камня и металла. Я, как голодранка, в королевском дворце, где все сверкало, искрилось и пыхало изяществом и дороговизной. Тьфу, вот я тварь продажная! Купилась-таки на бабло. Повелась.
Увидев офис, домой возвращаться не захотела. Мечтала найти место, где есть диван, и жить там, под присмотром круглосуточной охраны, что бдела на входе в огромном холле со светлым глянцевым полом под высоким многоступенчатым потолком, в свете тысячи точечных лампочек.
И завертелось…
Закрутилось…
Вот уже два месяца я «часть корабля – часть команды». Штурмуем просторы нашей страны. Да что уж, не только нашей.
Мой отдел располагался на втором этаже, по соседству с кадрами и бухгалтерией. Вообще весь этаж у нас замечательный, дружный. Я столько чая и кофе в жизни не пила. Устанавливали дежурство по готовке. К черту все забегаловки, когда под боком есть маленькая и уютная комнатка, где можно сварганить обед. Уверена, что через пару лет я стану свиноматкой Олесей Вячеславовной, и трусы на мою жопу будут сродни танковым чехлам.
Работа мечты…
Для меня точно.
Ежедневные «пятиминутки» в начале рабочего дня меня не напрягали, потому-то я знала, что делаю и буду делать. Мои отчеты никогда не заканчиваются.
– Олеся, в следующую среду на два часа дня у нас запланировано совещание с руководством в большой переговорной. Подготовь доклад по показателям за второй квартал этого года и предыдущего, – поставил меня в известность Андрей Петрович. – Форма одежды соответствующая.
– Все сделаю, – улыбнулась я и начала трудиться.
За столь короткое время я подружилась со всеми. А как иначе? Никто не хочет оказаться зажатым в сортире.
Мой шеф перестал обращаться ко мне по имени-отчеству через неделю. Я его подкупила своими кулинарными шедеврами – плюшками! Ну кто бы мог подумать, что мой рецепт – это вкус его детства, а ему – ни много ни мало – уже за сороковник давно.
