Читать книгу Алас в тумане войны – 2. Бетхэй и оплот - Лорд Уриэль - Страница 1

Глава 1.

Когда стал государем – рабом страны.

Великолепен, неприкосновенен и девственен наш край земной.

До той лишь поры, когда он обезлюдит зимнею порой.

Он станет чист, уйдя во сны и прячась от судьбы и распрей,

Весною пробудится пламя и закипит котёл, варимых в нём несчастий.

У шир-тулана полно забот – все его вечно отвлекают: то празднества какие, включая дни рождения других правителей; то схемы по созданию каких-либо новых изобретений, улучшающих жизнь трудолюбивых и праздных граждан, мирных подданных; то ещё дипломатические отношения, а учитывая, что некоторые государства являлись не очень-то и союзными – приходилось всегда быть начеку, ведь необходимо было готовиться, в случае чего непредвиденного, к военному положению; да и к большой головной боли относили ещё одно – выбор невесты, так как царственные «родители» не успели найти для столь малого чада достойную партию, поэтому бедному молодому государю пришлось самому озаботиться этим тяжким вопросом.

И у правителя Амилэя много дел помимо дум о том, как прокормить своих подданных, да ведения «войны» с другими, враждебными, государствами.

Его, как светлого шир-тулана окружают несколько доверенных лиц и советников, что охраняют покой своего правителя. Они делятся на несколько групп.

В первую группу входят избранные иль-таши – двор защиты, или попросту стражи. Они занимаются шпионажем и бдят за всеми «бедами» государя. Собирая достоверную и не очень информацию иль-таши вычисляют скрытых негодяев и открытых преступников, которым просто необходима казнь, во избежания образования очередных вредоносных фракций.

В государстве система правления делилась на две части: Ятт и Идд. Была и третья часть, однако она относилась, скорее, к нейтральной, но тем не менее влияла на любое государство – Великий Прорицатель, что говорит за всю церковь от своего имени и от воли небесного владыки. По большей части распространялся контроль Великого Прорицателя на Идд, потому что именно церковь подчинялась законам света и всему, что он приносит, в частности божествам.

Ятт делится на подразделения, известные как «Совет», называемый «Ай-фэрта», в нём состоят такие люди, как: Шит – великий маршал, возглавляющий военный совет и он же выполняющий обязанности регента в случае недееспособности государя или неумении вести дела, либо не достигшему совершеннолетия; Таи – тиун государства, министр экономики, возглавляющий торговый совет; Мэяр-тамм – тайный советник, что помогает управлять иль-таши и ведёт дела под тенью государя; Мильх – великий судья, управляющий высоким судом империи, часто это наследный лум-ай, что приходит на смену правящему государю, пока тот жив и здоров; Далее идёт соа – министр культуры и истории, он же сильный маг, поддерживающий власть правителя; И последний, но один из самых важных, таянш – канцлер, управляющий дипломатическим советом и решающий дела по вопросам улучшения отношений между странами и урегулированию конфликтов с враждебными государствами.

Идд, принадлежащий правителю, но очень сильно подверженный влиянию Великого Прорицателя – Инэя, делился на: Избранника – человека с умениями и силой, но верой в светлое будущее и замашками сумасшедшего фанатика; Воинствующую церковь; Храмовых жрецов и монахов.

Существовали ещё некоторые высшие и низшие сословия, но шир-тулан никогда над ними не думал слишком долго. Ему приносила невыносимую боль сама мысль о церкви и её прислужниках. Однако, как государь империи, Амилэй уважал законы и чтил предыдущих правителей и так же надеялся на лучшее.

Вернувшись к доверенным лицам шир-тулана, можно сказать, что в другой группе состояли ин-амай – знатный двор государства. В нём обосновались, или окопались, кому как удобнее, лучшие лица всего государства – лидеры и властители: Князья; Айзэ; Вожди и шаманы.

Само по себе это верное и преданное сообщество, важное, незаменимое, но на которое не обращают внимание только глупые гордецы, ибо это то самое подразделение из личных военных советников, княжеских ин-амайев. Кто-то выполнял обязанности в совете, а если в государстве нет ни одного магистра, создавал магистрат и отправлял наместников, квесторов, в отдалённые деревеньки для управления. Некоторые возглавляли совет и покидали сообщество, становясь орудием государства. В остальное же время знатный двор выполняет роль телохранителей из нескольких благородных магов.

В военное время любой совет объединяет и возглавляет верховный маршал, он же и выполняет роль регента, если правитель государства смертельно ранен или покинул территорию страны ради важного дела.

Сейи, супруга правителя, не может влиять на подразделения, всем заведует шир-тулан – управляя не только военным и культурным советами, но и дипломатическим и торговым, вернее их прямыми лицами, главами. Само собой военный выполняет обязанности по защите государства, а другие выступают в роли костяка шир-тулана. Каждый из главы совета необходим государю в качестве поддерживающего фактора, но и если один из них изменится или сломается, то вся система может либо рухнуть, либо серьёзно пошатнуться.

Государственный строй Вереска похож на дракона с несколькими головами, которыми управляет сердце. Отсутствует отдел управления всеми подразделениями вместе взятыми, поэтому одна голова не знает, что делает другая. Это действительно не идеально, поэтому за всем следит «бессмертный» и непоколебимый маршал. Если же и последний не сможет управлять, то все обязанности переходят к наследнику шир-тулана.

Глава 2.

Озарённый средь печалей твоих.

Горе толкает нас к поступкам.

И лишь несчастье заставляет побеждать.

Мы радуемся даже простой шутке,

Ведь нам на эту жизнь не наплевать!!!

Древняя легенда империи Вереска повествовала своим верным слушателям о том, что в мир из света приходит великий правитель – маленький младенец рождается, будучи сотканным божественным повелением. И принимает он обличие человека. Искра его сил, дарующая разум, начнёт разжигать огонь и освещать тёмные умы человечества, ведя просвещённым путём во многие области.

Небеса гласили, что избранник должен стать следующим царём, князем, шир-туланом, айзэ, посему – его вырастят в уважении и любви. Ребёнок не должен ни в чём нуждаться, но ему необходимо прилежно учиться. Маленького бога необходимо растить и давать много знаний, только тогда он сможет поделиться ими в ответ, ибо способен впитать в себя больше во сто крат.

Если же нынешний правитель будет плохо относиться к своей смене, то его постигнет чудовищная кара со светлых вершин. Задумает нехорошее – умрёт на месте или начнёт ужасно болеть.

К счастью, великим правителем не избирают кого-либо по ошибке – им становится тот, кто действительно обладает нравом святого – чистого и непорочного человека. Однако, взрослея среди других людей и понимая мир только с той позиции, что даровало ему небо при рождении, он, несмотря на характер, может вырасти в соответствии с той эпохой, в которой находится и подчиняется правилам и нормам поведения принятым в окружающем его обществе.

Но бывают и случаи такие, из ряда вон выходящие, – слишком целеустремлённый наследник или имеет несоответствующие черты характера, выраженные очень ярко. Такой будущий правитель сильно выделяется и способен на конфликты с соседями. Ведь, как известно, бесполезно растить кошку среди куриц, так же как и бессмысленно заставлять цыплёнка плавать, словно утку.

В большинстве же случаев великий правитель всё равно будет подвержен влиянию, но подчиняется только тому, что диктует небесное сердце и его вечный свет, что изливается живым источником благословения даже в простых словах. Поэтому речь государя должна быть чиста и выверена, словно одна тысяча песчинок в крохотных часах.

Небесами велено, что среди великих правителей будет не редкость родиться божеством с уже пробуждённым даром, но дело в том, что они слабы здоровьем и слишком добросердечны – уязвимость просто катастрофическая, поэтому многие из них не доживают до своего совершеннолетия. А если и случится чудо, то будучи взрослыми их постигнет несчастье. Всё равноценно, ибо не должно быть перевешивание мировых весов слишком сильным, иначе начнутся войны земных богов за власть над таким легко покоряемым человечеством.

Но бывают и исключения из правил, которые только приправляют ужасной жизни больше трагизма – судьба. Кому уготовано умереть от огня – умрёт от огня. Тот, кто должен убить возлюбленного – убьёт его. Тем, что должны будут идти по одной тропе и станут врагами или союзниками – будут ими. Но если судьбой уготовано для одного царства два правителя…

Таких историй тоже было всего две. И их исход был вполне предсказуемым.

Глава 3.

В бытность свою я воевал со множеством нелепых слов.

Не ярки ночные фонари столицы – темны на улицах пустынные просторы в городе, что по ночам не спит и неприкрыто, жадно бдит. Но пустошь та – лишь отголоски боли, где не осталось ни одного живого, который по небу в ночи бессмертною душой летит.

В трактир заглянул пока ещё молодой офицер столичной стражи, один из многих, что прячутся под одеждой простых гражданских и наглыми пиявками лезут в общественные места завсегдатаев с надеждой выведать последние городские сплетни. Тенвир. Он прибыл в этот небольшой город уже давно, но нажил здесь только прекрасную жену, кота, собаку, хозяйство и болячки. В этот раз Тенвир не прогадал и ему немного повезло – все его запомнили, как начинающего и уже бывшего лавочника близ столицы по имени, схожему с настоящим, Танлар.

Многие полагали, что парню скучно, а этот трактир – его любимое место, поэтому обязательно каждую неделю хоть один стул для одного из «друзей-выпивох» был свободен бдительными завсегдатаями.

Молодой офицер ловко пролез через снующую толпу и протиснулся к игральному столу. Когда удалось увалиться на уготованное ему место, Тенвир потянулся к ближайшей глиняной кружке и получил по загребущей руке.

«Тан, ты вообще берега попутал, что свои вёсла не в той воде месишь?!» – Здоровенный рыбак под сажень ростом отобрал кружку обратно себе.

Тенвир фыркнул: «А как же дружеское приветствие, объятия?» – Услышав хохот за столом, он махнул рукой крохотной девчушке, что ловко лавировала между посетителями. – «Ларма, давай мне кружечку светлого! И побыстрее!»

Кто-то пихнул офицера локтем в бок: «Слышь, сегодня на костях, на костях! Но вот только проблемища есть одна…»

Этого кого-то ударили чем-то тяжёлым по голове, что оно аж зазвенело, вибрируя в воздухе: «Да замолчи ты! Не знаешь, что Тан вечно здесь ошивается ради сплетен?» – Раздражённо промолвил какой-то ряженый юноша. – «Эй, слышал ли последние новости?»

Он склонился к столу, чуть придвигаясь, серебряные заколки с жемчужными каплями шатались туда-сюда отвлекая внимание от ярких зелёных глаз. Тенвир тоже поддался вперёд, заинтригованный.

Другие также невольно прекратили перепалки и тайком бросали взгляды на этого бесстрашного сына столичного купца, что прибыл из приграничного города уже лет десять назад, спасая свою семью от какой-то там шир-тулановской несправедливости. По крайней мере такая была легенда этой маленькой семьи.

Всем было интересно, что такое добыл этот юный змей, ряженый таким непостижимым образом, словно собрался похитить чью-то невесту. Но больше всего местных зевак интересовало, почему на утончённом лице всегда отражается страх, когда речь заходит о правителях государств.

Юноша понизил голос, но так, чтобы слышали все, даже в потоке шума других посетителей: «Из дворца страшного предзнаменования глас – два правителя на смену! Такое уже было один раз. Как думаешь, что сделает государь?»

Зал резко замолчал. Весь.

Тенвир моргнул несколько раз, прежде чем осознать услышанное.

Что… два правителя? Неужели будет война за трон? Прощайте мирные дни и заседания в трактире в поисках свежих сплетен…

Он нервно дёрнул нижней губой: «А что, разве это правда? Источники твои достоверны?»

«Ха.» – Юноша ещё и фыркнул, поправляя рукава, из-за движений серебряным перезвоном брякали серёжки на ушах и монетки на манжетах. – «Грубо с твоей стороны, невежда.»

Молодой офицер хорошо контролировал себя и никогда бы не поддался на такую тривиальщину. Смех, а не провокация. К тому же его собеседник – всего лишь ребёнок, который владеет своим магическим источником в полной мере и ему ужасно скучно. Кажется, он никого не боится, ибо противников, равных ему, здесь просто нет. Сильных магов здесь не обретается, только этот… И то скрывается за самовлюблённой маской ради собственной защиты. Но даже сам Тенвир не ручался за то, что смог бы одолеть этого «заносчивого» сопляка, лезущего везде и всюду вместе со взрослыми мужиками.

Даже пиво пьёт… Или? Нет. Вернее изображает – приносит своё вино и наливает в глиняную кружку, мол, тоже за компанию. Может его и недолюбливают многие, но у всех здесь свои недостатки, поэтому сын купца здесь неплохо прижился, и если он не явился, то становился объектом спора и поиска. Сразу бы заметили пропажу.

И обыграть мерзавца в кости практически невозможно было. Многие вообще возмущались, что зачем такому богатею ошиваться в этом притоне и играть в кости на гроши, но тому только в радость. Он редко, но специально проигрывал, чтобы дать возможность кому-нибудь сорвать спелую плодовую ветку. Каждый знал, что если «победит» юнца в кости, то год его выдастся на удивление изобилующим всякими возможностями. Может и ему, Тенвиру, повезёт?

В трактир вломился молодой человек и, увидев знакомое лицо, вразвалочку потащился прямо к нему.

«Небесный владыка меня не любят, это точно.» – Процедил сквозь зубы Тенвир, увидев одного из своих подчинённых.

Перед ним только брякнула глиняная кружка с пенным, а тут уже подоспел и тот солдат в гражданском. Грохая граблей по плечу офицера, он гаркнул: «Тан!!! Пошли! Есть тут такое дельце, ха-ха…» – Он состроил мерзкую рожу, словно предлагал заняться чем-то похабным – грабежом, например.

Тенвир с жалостью глянул на пиво, бросил девчушке пару медяков и, махнув всем яростным кулаком прощания, вышел из трактира. Те, что сидели за столом были недовольны, что этот негодный опять втащит товарища куда-то в авантюру и за глаза посыпали его разными грязными словечками.

Идя по улице достаточно долго и быстрым шагом, солдат остановился возле пустынного, по его мнению, места и завернул в подворотню.

У несчастного искателя сплетен задёргалось левое ухо: Да что со всеми сегодня с самого утра?! То кот начал по стене бегать и гонять по двору кур. То жена ни с того, ни с сего, пялилась на горизонт почти два часа, словно ожидая чего-то. То… Слов не найти!

Тут из-за угла подворотни, в которую завернул молодой человек, появилась рука – она манила Тенвира пальцем: «Командиииир.»

У офицера чуть сердце не лопнуло. Он отшатнулся: «Чего ещё?! Есть, что сказать – говори!» – Но тот не отвечал. – «Лоэн!»

Пришлось всё-таки влезть и спрятаться. Увидев честные-пречестные глазища подчинённого, у Тенвира испортилось настроение окончательно.

А тому было словно не до какой-то там субординации. Он отгородился ладошкой, будто его мог кто-то услышать, и прошептал: «Сейи Талами сбежала, похитив второго наследника. Представляешь? Шир-тулан даже простил её за это, но лум-ая не нашли. Слухи ещё не достигли здешних жителей, а уже такое происходит! Я сам случайно узнал.»

Конечно «случайно» узнал – шпион за знатью. Зачем по пятам преследовать каждого дворянина и подслушивать всё и вся?! Спелся, небось, с этим игривым шкетом в трактире и собирает всякую чушь.

«А ещё.» – Продолжил Лоэн. – «Это правда, что небеса послали двух избранников – у одного светлые волосы, а у другого обычные – русые. Знать столицы больше склоняется к выбору светлого, ибо он похож на настоящее воплощение света!»

«Ты то откуда знаешь?» – Нахмурился Тенвир.

Солдат нарочно выпялился в небо и улыбнулся: «Моё предположение. Но чует нутро, что не так всё хорошо, как кажется!»

Глава 4.

Дом с дождём.

Ручаясь за любимого человека, ступаю я по тонкой кромке льда. Узорами украшен хрупкий путь, боюсь я оступиться, утонуть.

В белёсом поднебесье гремело, бесились воздушные потоки и носились, распустив огромные крылья, дикие птицы. Взволнованные золотые молнии били, не причиняя никому вреда, и сверкало полуденное солнце – люди просто не ожидали хоть раз на своём веку увидеть подобное зрелище – ни один маг не мог создать такое мощное буйство стихии, что не станет причинять никому боль с неудобствами. Людям всей империи можно было сесть на лавочки и начать смотреть на эту яростную красоту, если у них в груди бились только храбрые сердца.

На великом алтаре вечный свет от небесного шара становился всё сильнее и невыносимее. Предсказаний не было насчёт появления нового государя, однако адепты переполошись, не на шутку испугавшись такого внезапного удара свыше.

Молодой, по меркам правителей, шир-тулан Амилэй сам, даже не доверившись приближённым слугам, запрыгнул на коня и погнал к Дивному Храму, словно он позабыл обо всём в мире. Он ждал этого дня очень долго, уже больше двух сотен лет прошло и бремя правления его тяготило. Он подумывал о праздной жизни, но щадил нервы своей прекрасной супруги.

Завести наследника созданию света было невозможно, поэтому правитель ждал своей смены, чтобы вырастить её, заботясь о наследнике первое время, беречь и баловать, словно собственного ребёнка.

Был единственный случай, когда правителю повезло и на свет появился самый настоящий живой божок, который стал полноправным наследником. Полукровка… Кто-нибудь слышал о таком счастье? Тот отец-правитель, что после оставил напоминанием о себе в истории, как самый распутный, был одним из первых царей этого мира и неудивительно, что он знал некоторые тайны и никого в них не посвящал. Поэтому, когда на алтаре появилась его смена, силы не покидали правящего ныне царя – у него были наследники, никто не в праве забирать его власть!

Возник конфликт, обернувшийся войной, во время которой царь был убит, а его имя цвело кровавым пятном на сожжённом Гобелене Вечности. Кровный наследник, избранный самим правителем, был в ярости, но не пошёл против воли небес и оставил в живых убийцу своего отца, заковав его в цепи и оставив гнить в подземелье, пока не сгинет.

Правда была в том, что каждый новый правитель забирает силу предыдущего, иначе его нельзя инициировать, сила не пробудится, а божество останется простым человеком. Поэтому, чтобы доказать свою власть дитя света, вместо того, чтобы ждать потери сил правителя, убило его, дабы заполучить всё себе и стать правителем. Так считали историки того времени.

Но ведь ошибка предполагает изменение судьбы… Наследник есть, силы не забрать, даже если убить правителя, пробуждение не получается – значит божество не очень то и нужно государству… И именно в нём, этом государстве, перестали появляться боги пробуждённые – их сила всегда была запечатанной. Но кто им будет помогать с инициацией, если они как бельмо на глазу?

На удивление, следующие правители были более милосердны и не так плохо относились к появлению божеств, однако и прав им давали не больше, чем рабам. Всё, что сулило несчастным – быть практически бессмертной прислугой до тех пор, пока не появится новая. Силы, и без того запечатанные, при помощи магов вытягивали из тела божества, а идд, что заботилась об алтаре, была стёрта с лица земли.

Но у правителя не хватило ни сил, ни власти уничтожить великий алтарь, посему божества появляются до сих пор. Пришлось снова возвести здание вокруг алтаря и приставить к нему стражей.

Последняя смена появилась лет пятнадцать назад. Были ли это только слухи, или же сплетни особо злых ненавистников, но говорят, что божество явилось тогда с предрасположенностью к волшбе без источника. Однако нынешний правитель Кэи Сердобольный, со свету сжил несчастное божество. Мальчишка пропал, так и не оставив о себе даже напоминания.

Амилэй тоже опасался подобных историй, правда, как и любой мужчина, он хотел продолжить свой, именно свой род. Но больше таких случаев в истории, как с тем государством, ныне известном как Свет Майхо, не происходило. Вернее был очень давний случай, который и запомнился то на словах старцев. Возможно это действительно была ошибка и этим царствам не стоило существовать изначально?

Смирение. Лишь смирение помогло молодому шир-тулану достичь небывалого равновесия и установить в своём сердце доброе ожидание своей смены. Пусть светлый ребёнок и выжмет из него все силы.

Добравшись в мгновение ока до храма, государь спрыгнул с коня и стремглав помчался к алтарю, где сфера уже сильно увеличилась в размерах и запульсировала. Он знал, что в священных писаниях говорилось, как появился и он сам из света, поэтому протянул руки, чтобы когда защита даст трещину и распадётся яркими искрами, то он успеет подхватить ребёнка на руки.

Настоятель и доверенные адепты были очень недовольны самовольным вмешательством шир-тулана в процесс появления будущего правителя, пока ещё лум-ая или лум-эсы – неизвестно, но не смели перечить, дабы не нанести никакого вреда божеству.

Амилэй был так заворожён сиянием небесного света, что молил Всевышнего подарить ему самое лучшее чадо и, если судьба позволит, то не одно! Руки его мягко подхватили крохотное тельце, что казалось сотканным из тонкой и лёгкой материи.

Шир-тулан благоговейно поднёс ребёнка к себе, бережно обнимая и, не в силах отвести взгляд, приказал: «Принести священные шелка!» – Нужно было обернуть ребёнка, считал он.

Будучи невероятно занятым процессом пеленания, Амилэй, не заметил, что сфера так и не прекратила сиять и соткался из неё второй ребёнок и опустился на камень алтаря. По храмовому залу прокатились вопли ужаса – второе божество! Два правителя – вестники войны!

Услышав крики, Амилэй всё-таки пришёл в себя и повернулся к алтарю, ошеломлённым взглядом согревая всё живое вокруг. Ещё один ребёнок! Он теперь вдвое счастливый!

Никто не заметил, как к Дивному Храму подъехала карета сейи – царственной супруги правителя Амилэя, как женщина неторопливо вышла из неё и как, собственно, мирно вошла в храм, обозревая окружение. Она мгновенно определила свои планы после похода в храм, увидев всё происходящее. Поэтому поручила доверенному слуге организовать тщательную слежку за дальнейшими действиями храма и его служителей после того, как её супруг покинет его.

У самой сейи Талами было беспокойное сердце, оно трепетало от радости и горя одновременно. Скоро начнутся распри и дело может дойти до войны, нужно как можно скорее избавиться от второго ребёнка с тёмными волосами… Нельзя дать ему дожить до совершеннолетия!

Глава 5.

Миру требуется защита.

О, бесконечные водопады из знаков смерти в переливах! Знаете ли вы, что светлое небо разорено и дождливо?

О, подлость и отчаяние на вечном просторе! Мой злой дух в сердце лишь только был когда-то любимым…

Талами спасала империю своего царственного супруга от напасти, боясь до смерти чьей-либо гибели. А то как же! Все только и твердят о том, как два наследника уничтожат государство и посеят множество смертей и войны, раздоров! Практически каждый житель империи суеверно полагал то, что любой тёмноволосый бог – создание мрака, ведь два божества делили одну силу на две разных стороны – тьму и свет. А кто какую получил – неизвестно в столь малом возрасте, пока сила не пробудилась.

Вот и сейи была из того же простого люда – выходец, что трясётся за свой народ и божится заботиться о нём непрестанно, вместе со своим добрым шир-туланом.

Страх того, что всё сгорит алым пламенем был неспроста – нельзя пролить воду на беспомощное комнатное растение, не перевернув лейку. Много или мало прольётся неизвестно, однако то нежное растение, что требует только определённости, может лишь пострадать от нехватки или от избытка воды. А мир то уже пошатнулся ради помощи…

Амилэй считал всё это пустыми думами и даже глупостями! Но Талами знала – нет справедливости там, где что-то нужно делить на части, обязательно кто-то захочет больше, а кому-то достанется меньше. Разгорится спор, возникнет ссора. Кто-то уступит, но за него вступится другой, либо наоборот жаждущий этого куска.

Супруг назвал первого сына Бетхэй, а второго Алас. Что будет дальше? Он станет их учить, как быть правителями, а потом в один прекрасный день во всеуслышание объявит, что наследник только первое божество – Бетхэй? Позор и обида! Или же мир вокруг, двор, да даже другие правители скажут, может и намекнут, Аласу, дескать, знал ли он, что не наследник… И всё разом рухнет. Будет уничтожено.

Лум-ай должен был быть один. А раз их двое, то может ли находиться здесь какая-то вина шир-тулана, что один из детей вдруг пропадёт бесследно? Проблемой меньше…

Но Талами снедала совестливая боль – пожирала всё нутро и медленно разгрызала разум. Даже если Амилэй распорядился, чтобы в его спальне поставили кроватку для малышей и следил за ними, не мог же он вечно присматривать, верно? В конце концов у правителя всегда много обязанностей и ему необходимо следить, дабы государство здравствовало, процветало, а в любых городах правили мир и покой.

Стоило довериться какому-нибудь слуге и пойти отдыхать от разных дел… Что если вдруг этот слуга сделает что-то не так и дитя света умрёт? Это хороший ход. – Так думала Талами.

Глава 6.

Отдай мне свою веру. Подари же доброту свою!

Я полон порока, интриг и гордости!

И, вместе с тем, ничтожен, словно грязь…

Я полагал – владыка поможет мне.

Но я не мог служить ему, не таясь.

Талами тайно, используя своих доверенных людей схватила нянечку, пока отсутствовал царственный супруг и связала её, пригрозив убить всю её семью. Та, боясь гнева сейи, пообещала молчать, не пытаясь даже помешать и только смотрела, как жена правителя, её господина, берёт в руки одного из спящих детей, что был с тёмными волосами и заворачивает в какую-то ткань. Подумав, она повесила ребёнку наконечник имперской серебряной стрелы с выгравированным именем.

Ранее шир-тулан даровал второму мальчику имя в миру Разящий, да повелел внести это «прозвище» в летопись, поэтому все стрелы личной гвардии стали менять.

Для сейи не составило труда добыть несколько экземпляров с именем.

Она грустно посмотрела в зелёные глаза ребёнка – такого спокойного, молчаливого, понимала этому мальчику суждено было стать воином, но теперь его дальнейшая судьба в её руках. Крепенькое и здоровое тельце в будущем могло превратиться в воинственную груду мышц. Если не заболеет, конечно, не застудится или не сломает себе что-нибудь.

У Талами не хватило духу поднять руку на божество, как и у слуг – суеверных и преданных божествам до самых костей. Но некоторые в её окружении были способны на такой ужасный поступок, будучи уверенными в том, что они спасают целую империю и самого шир-тулана.

Сейи положила ребёнка в корзину и передала доверенному слуге, отправившись за пределы дворца. Тот следовал за ней по пятам, стараясь не отставать. Слуга впервые видел эти тайные ходы, поэтому боялся заблудиться в них и потерять свою госпожу из виду.

Место, где был младенец пустовало и другой ребёнок, почувствовав отсутствие брата, открыл глаза и рот и… громко разревелся. Он кричал так сильно и самозабвенно, что это привлекло стражей снаружи покоев шир-тулана. Те бурей вломились внутрь, обнаружив с виду спокойную нянечку, убаюкивающую ребёнка на руках.

Один из стражей, очень бдительный, подошёл проверить и обнаружил, что второго лум-ая нет. А у самой девушки руки были в следах от верёвки, она дрожала как крошечный лист.

«Где божество?» – Строго спросил он, хватаясь за меч.

Другие трое стали более серьёзными и переглянулись. Кто-то тоже начал оглядывать окружение.

«Что-то не так. Здесь слишком пусто и беспорядок.» – Сказал один мужчина из группы.

Стражи очень быстро, почти мгновенно сошлись на том, что необходимо сообщить шир-тулану о случившемся, и двое из них вылетели прочь. Один встал за дверьми, сторожа, а другой бросил на пол артефакт для немедленной телепортации к ближайшему бессмертному существу.

В это время, за пределами императорского дворца, Талами велела слуге пустить по реке корзинку и навести морок, чтобы ребёнка никто не смог обнаружить. Ни духи, ни аши, ни… люди. Река огромна и длинна, она простирается на всю ширь большой страны. А сама иллюзия не вечна, поэтому в конце этого нелёгкого пути для лум-ая, его всё равно кто-то найдёт.

И, что вполне возможно, усыновит.

Пусть ему достанется хорошая семья! – Пожелала Талами.

Божества от рождения, конечно же, беспрекословно прекрасны, однако больше всё-таки похожи на людей до пробуждения сил. И не способны воздействовать на умы других.

После того, как сейи проводила тоскующим взглядом уплывающую корзинку с ребёнком, она направилась обратно во дворец. Слуга заботливо накинул на плечи своей госпожи тёплый плащ, быстро нагнав её.

Когда Талами уже была в своих покоях и торопливо собиралась, умываясь и переодеваясь во всё ночное, чтобы к приходу царственного супруга сделать вид, будто она уже давно почивала, сам шир-тулан уже возник подле своих оставшихся охранять лум-ая стражей. Он сразу догадался, что что-то нечисто и оглядел всё духовным зрением. О, конечно здесь не обошлось без вмешательства близких и любимых. Амилэй не был зол на Талами, он понимал, что ею движет забота о своих людях и страх за страну в целом.

Подойдя к нянечке, шир-тулан приподнял её лицо к себе за подбородок и спросил, глядя прямо в глаза, словно прожигая душу: «Моя царственная супруга Талами угрожала?»

Девушка отвела взгляд, но, закрыв глаза, чуть заметно кивнула. Ей было страшно. Всё же шир-тулан был её господином, но и его жену она не могла ослушаться.

«Ладно. Живи.» – Смилостивился государь, отпуская девчушку. – «Но с завтрашнего утра покинешь дворец. Приказ шир-тулана нельзя оспорить, а ты даже не стала бороться и защищать второго лум-ая, который, возможно, был бы новым правителем. Прочь с глаз!»

Перепуганная насмерть девушка разрыдалась и вылетела из императорских покоев.

Правитель взял Бетхэя на руки и заявил, что никому не отдаст, даже если мир вверх пятками перевернётся. И только на утро он устроил разнос своей царственной супруге, придя к ней, как обычно бывало, весь расслабленный и с радушной улыбкой на прекрасном лице.

Сделала ли что-то сейи с ребёнком сразу с ходу выяснить не удалось, потому что слово «нет» было честным. А то, что она брала его на руки пару раз не было преступлением и Заклятье Истины давало сбой, говоря, что Талами невиновна, пусть и причастна.

Тогда Амилэй придрался к её верному слуге. Но тот оказался нем, словно у него был отрезан язык. И всё же шир-тулан божество, поэтому наградить человека даром речи не составило труда просто пожелав этого.

Ошеломлённый наградой слуга молчал до последнего, пока государь окончательно не пришёл в ярость и не приказал отправить его на пытки. Этим резким приказом всегда добросердечный шир-тулан удивил стражей, но они бросились исполнять приказ и схватили слугу перепуганной до смерти сейи, продолжавшей юлить.

Амилэй, не видя существенных изменений, махнул рукой: «Раз все молчат, уведите.»

«С…сей… госссп-пожа… не при ч-чёмм!» – Выдавил из себя слуга, поворачивая голову так, чтобы его лица никто не мог разглядеть из-за длинной чёлки.

Жалкое было зрелище.

Тут то Талами и не выдержала. Она бухнулась на колени и молила простить слугу, ведь он не виноват и сам ещё совсем юный. Она призналась в преступлении, совершённом во благо и даже заявляла, что готова была вернуться, чтобы начать искать второе божество и вернуть его обратно.

Амилэй, по природе своей, был милосердным и отходчивым – он легко простил Талами за государственную измену.

К сожалению или счастью многих, но с того случая шир-тулан глаз не спускал с ребёнка и лум-ай рос немного избалованным. Правитель очень опекал сына, поэтому готов был хоть из преисподней владыку мира достать, чтобы тот играл с ребёнком в прятки или салочки. И, самое ужасное для злых глаз и языков, Амилэй сделал так, что чародейство и заклинательство – престижные профессии и создал множество школ. Но по большей части в столице. А самых талантливых и верных короне он пригласил ко двору. И Бетхэя стало кому защищать.

И, как повелось, всё государство искало маленькое дитя света, для того чтобы спасти. Достаточно было одного приказа великого шир-тулана. Однако больше половины людей надеялись найти второго лум-ая ради того, чтобы убить и покончить с ещё не начавшейся рознью навсегда.

Сейи было стыдно и совестно из-за проступка, поэтому она тоже стала искать маленького Аласа, чтобы привести во дворец.

Глава 7.

Право найти и собрать воедино все части.

Порою ощущаю себя целым миром – и небо так холодно, да клубятся облака на до мной. И ураганы то мне не страшны. И бури бессильны… Однако ж… Я был несчастным, с ношей на плечах непосильной, шёл я дорогой чуждой всем, зато ровной, красивой.

Позднее лето – великолепное пора перемен и празднований! Нет той страны, в которой бы жители не проводили каких-нибудь весёлых и красивых обрядов, иль пиршеств. Поэтому шир-тулан отправляется в соседнее государство, покидает страну, свою сейи, подданных, любезно ответив на приглашение одного радушного божества. Талами сама изъявила желание остаться дома, сославшись на плохое самочувствие.

В это время совсем ещё маленький, но уже почти юный, совершенно безголовый, Бетхэй, благодаря своей неслыханной в истории мира истерике, достиг невозможного – убедил Амилэя оставить его во дворце за главного. ОДНОГО. Мальчику на плечи легли обязанности временного правителя, под курированием регента – верховного маршала Арэйма. Которого, от услышанного, внезапно свалила мигрень, заставляя не вставать с постели ближайшие пару дней.

Но проходит время и довольный, да отдохнувший шир-тулан возвращается во дворец, к семье и верноподданным, ждавших родного правителя, как никого другого в своих жизнях. С таким радушием государя не встречали ещё никогда, он был немного сбит с толку, не понимая откуда столько радости на него одного свалилось. Чётко ощущался в воздухе какой-то подвох.

И в этот роковой момент, воспользовавшись случаем, наследник почти слёзно просит отца отпустить его на поиски младшего брата, чтобы вернуть его в семью. Шир-тулан, опасаясь нового скандала, даёт своё добро и отпускает юношу на поиски, готовя масштабный «конвой».

Бетхэй, разозлённый беспокойством царственного отца, берёт своего слугу и в спешке покидает императорский дворец. Окольными путями, разумеется.

Во время путешествия лум-ай прячется и костерит божественное благословение, что запрещает ему убивать и калечить других. Будь его воля – он бы сразу показал врагам, где звёзды на небе погасли!

Однако всё, на что способен был юноша это – сковывающие цепи, которые лишали всех чувств и запрещали двигаться любому живому существу. На неживых это не распространялось… Поэтому лум-ай всеми силами избегал встреч с нежитью, включая полуживых и кровососущих. Последних двух видов он боялся хуже грозы от гнева Амилэя, по этой нелепой для божества причине и скрывал свою сущность, притворяясь обычным человеком.

Юноше было не по себе от того, что слуга постоянно молчит с тех пор, как они уехали, поэтому доставал его, кидая семечки в широкую спину. Затем лум-аю стало совестно и он попросил прощения. А после всё равно заставил мужчину тащиться следом за своим конём. Бетхэй действительно был избалованный, но Теянри, слуга, не сказал ни слова против, убеждённый в неприкосновенности лум-ая. Он покорно принимал на себя все тяготы сопровождения царственной особы.

Дорога была несколько опасна и посему юноша направлял слугу куда-то вперёд.

Вскоре наступили сумерки и не бывавшему снаружи юноше в подобное время суток, да ещё и на природе, стало страшно. Он то и дело хватался за край плаща Теянри, словно тот мог спасти его от неведомой жути, скрывавшейся во тьме.

Слуга вздохнул: «Господин, тебе бы укрыть голову капюшоном или надеть корону.»

Тот огрызнулся: «Я тогда плохо вижу! Или мешает!»

Мужчина хмыкнул и не стал спорить, лишь заверив: «Это ещё не предел темноты, как ты знаешь. Снаружи стольного Ирита нет вечных огней и сила шир-тулана не действует за пределами круга.»

«Да-да… сосредоточие! Помню.» – Юноша всё-таки набросил капюшон. – «Мне неприятно находиться во тьме, она будто пожрёт меня, обглодает кости… и…» – Он схватился за лицо, глядя сквозь пальцы на дорогу. – «Это же ужас!..»

Слуга смиренно перехватил поводья и привязал к своему седлу. Только спокойно вздохнул, вместо тысяч слов. А что тут скажешь? Юношу можно понять – наследник под строжайшим присмотром и только изредка нарушавший комендантский час, который должен был соблюдать лишь он один и все его слуги. Жизнь во дворце была для лум-ая достаточно строгой.

Кроме как для Теянри. Он же оплот всё-таки.

Чувствуя себя странно и уловив подозрительные звуки со стороны леса, мужчина поёжился и постарался укрыться плащом посильнее. Не помогало. Какие-то нехорошие предчувствия терзали его душу, предостерегая на пути. И он вправду пожалел, что не озаботился поиском ночлега раньше.

Заметив, что слуге «холодновато», юноша снял с себя шарф и, сложив как умел, скомкав и спутав концы, запустил тому в голову. Конечно слуга не поймал, но лицо его описало всё, что он думает о своём через чур заботливом господине.

Проехав ещё около получаса спутники остановились подле одного огромного дерева. Слуга молчал, не зная больше вариантов, которые мог бы предложить привередливому лум-аю. А больше то и выбирать было нечего, не на улице же ночевать, верно? Это понимал и сам юноша.

Он с яростью дёрнул слугу за локоть: «Что это?! Древо духов? Ты можешь поставить обереги для защиты?»

При слове «обереги» Теянри странно взглянул на господина и едва подавил улыбку, но ответил с совершенно серьёзным выражением на лице: «Древо духов – это дом странника. Я удивлён, что ты этого не знал, уважаемый лум-ай.»

«Кто ты такой, чтобы оскорблять меня?!» – Юноша был в таком гневе, что спрыгнул с коня и выругался, проклиная наглость бессовестного слуги.

Мужчина запоздало попытался помочь господину с вещами, но тот словно был околдован злобой и, войдя в древо, хлопнул у него перед носом дверью. Стреножив коней, Теянри развалил кучу листьев огромного лесного лопуха, готовясь спать снаружи, пока не получил сапогом в бок. Удар был безболезненным, но неприятным.

«Заходи немедленно!!!» – Потребовал юноша, отчаянно хмурясь. – «Я признаю, что погорячился и прошу прощения.»

«Как прикажешь.» – Произнёс слуга, глядя на лум-ая, как на дурака.

Неудивительно, что несмотря на всю любовь государя Амилэя к своему сыну, он не назначил его великим судьёй. Видать опасался несправедливых решений и недовольства народа.

С другой же стороны… Этот мальчишка совершенно несамостоятельный балбес!

Ночь прошла на удивление спокойно, даже для слуги, который, порой, просыпался, привыкший ко внезапным пробуждениям лум-ая. Но юноша выглядел очень бодрым, полным сил вершить не благие дела. Страшно представить, что он задумал.

Позавтракав и умывшись, оба, слуга и господин, отправились дальше.

Теянри кое-чего не понимал, посему нагнал юношу и поинтересовался: «Как ты собираешься найти Аласа? Он, возможно, даже не знает своего настоящего имени и живёт обычной жизнью.»

Избалованный Бетхэй вздёрнул подбородок: «Хм! У меня есть свои способы поиска. К тому же я чувствую брата. Он недалеко от какого-то города в небольшой деревушке.»