Читать книгу Чужие пути - Лука Каримова, Лу Ка - Страница 1

В королевстве Валентор, вдалеке от столицы, в деревеньке под названием Нагоре много лет жила старая лекарка. Некоторые люди называли ее ведьмой или ведуньей, другие – знахаркой, а третьи ничего про нее не говорили, а просто шли за лечением. Госпожа Виорика помогала с головными болями, варила травяные отвары от разных болезней, латала рваные раны после встречи со зверьем, была повитухой и спокойно жила, никого не трогая.

Она не ходила с украшениями из костей животных, не носила пестрых цыганских шалей и звенящих золотых браслетов на запястьях и лодыжках. Она была как все: с проседью в некогда рыжих волосах, с тусклыми зелеными глазами, которые когда-то были яркими, как у кошки, со светлым платком на голове, чтобы волосы не мешали работать, и, как у обычной женщины в возрасте, морщинами на лице. Оттого местные кумушки говаривали:

– Была бы она ведьмой, от морщин давно бы избавилась, а то баба бабой – что с нее взять? Лечит, и ладно. А то говорят тут некоторые: мол, ведьма! Так смешно же, тьфу ты!

У Виорики была единственная дочь – Маяна, такая непутевая, что не только учиться чему-то не хотела, а и по дому помогать не рвалась. В голове у девицы были только женихи. Красивая она была, Маяна, парни на нее засматривались, да только когда принесла она в подоле нагулянного ребенка, то никого к себе не подпускала. Всем рассказывала, что есть у нее жених таинственный и будет она его теперь ждать, из дома носу не покажет.

И люди верили. А что им еще делать, коль действительно Маяну потом никто не видел?

Поначалу упрашивала она мать дать ей зелье, чтоб плод нежеланный вытравить, ревела, проклинала, но Виорика хорошо знала свое ремесло. «Не навреди» – было ее главным правилом. А еще лучше знала она свою непутевую дочь. И в кого такой гусыней та уродилась, сама не понимала.

В назначенный срок разрешилась Маяна девочкой и, как отлежалась немного, собрала свои вещички и ушла из дому. За забором ее ждал жених – не тот самый, о котором она мечтала, а один из многих ее кавалеров, кто решился отправиться за счастьем в город. Там и разбогатеть быстрее получится, чем всю жизнь в грязи прозябать.

Больше непутевая Маяна в деревне не появлялась, а Виорика всем рассказала, что, мол, малютка – это ее внучатая племянница. Родителей у девочки не осталось, умерли от лихорадки, а старой лекарке будет помощь.

Росла маленькая Тамила здоровой и послушной, стала для бабушки настоящей помощницей и опорой. А Виорика снова удивлялась, как у ее непутевой дочери могла уродиться такая умница.

В лекарское ремесло бабка посвящала внучку с малых лет. Вместе они вставали ни свет ни заря и отправлялись в лес за травами, доходили до соседних холмов и гор. Не зря их деревня носила такое название. Места здесь были богатые целебными растениями, родниками с лечебной водой, чистыми озерами. И во всей этой красоте росла и хорошела Тамила.

От кого именно Маяна нагуляла дочь, Виорика могла только догадываться, но чувствовала во внучке ведьмачью кровь.

«Коли так, – думала лекарка, – то тем лучше для нее. Ведьмачья кровь – это сила. Колдовать она будет, меня заменит. В лекарском ремесле быть ведьмой необходимо. Любую хворь можно куда быстрее излечить, от чудищ разных деревню уберечь», – рассуждала старуха.

Да только ежели знала бы она, чем этот дар обернется для ее внучки, то уберегла бы ее и отправила куда подальше.

Людям свойственно винить в своих напастях тех, кто от них отличается. Так и с Тамилой случилось.

Через год молодая ведьма схоронила свою бабушку. Много сил тратила она на помощь деревенским, когда внезапно в селение пришла странная хворь. Люди падали от слабости, истощенные, обескровленные, некоторых уже похоронили…

Догадывалась Тамила, кто стал причиной подобного лиха: видать, завелся среди жителей самый настоящий упырь, скрывающийся под человечьей личиной.

Пришли за ней на закате – толпа с вилами, факелами. Выволокли несчастную девушку и давай обвинять во всех грехах и напастях. Туда же приплели и то, что от одной соседки муж ушел к другой, и что у сына главы всё не ладится в постели с молодой женой, и что жена мясника никак забеременеть не может, – всё в одну кашу. В Тамилу полетели камни, один зацепил ей в бровь, по щеке потекла кровь.

Связали ей запястья и бросили в сарай, пока мужики дрова для костра собирали, а женщины кричали:

– Сжечь ведунью! Пусть заживо сгорит ведьма проклятая!

Тяжело стало Тамиле на сердце: сколько лет они с бабушкой, а затем она одна, тратили времени и сил на то, чтобы каждого вылечить, позаботиться, роды принять. А теперь она для них словно прокаженная.

– Тами, ты тут? – послышался детский шепот – и в щель между досок заглянул голубой глаз.

– Тимар, ты? – девушка завозилась на соломе и на коленях подползла к просвету.

Да, это был он, сын соседа-кузнеца.

Тимара на попечение Тамилы мужчина оставлял каждый раз, когда по горло был завален работой. Жена умерла при родах, а о мальчике некому было позаботиться, и Тамила назначила саму себя ему в няньки – почитай, с пеленок была с ним, как родная сестра.

– Я попробую тебя вызволить, пока наши там костром занимаются, – он расшатал доску и бросил ей нож. – Порежь веревку, сможешь?

Ведьма взяла нож и, выворачивая руки, стала осторожно, чтобы не порезаться, тереть лезвием о веревку. Вспотела вся, спина затекла, но вот путы наконец распались.

– Готово.

– Хорошо, отец отвлекает Баяна, а ты, как услышишь, что задвижка щелкнула, беги, – строго наказал парнишка. Тимару было десять лет, но рассуждал и действовал он как взрослый.

Дальше Тамила подползла к двери и прислушалась. Кузнец Тарог о чем-то разговаривал с Баяном, а когда в воздухе запахло разлитым вином, она услышала самый желанный звук – щелчок открываемой задвижки. Тимар схватил ее за руку и вытащил в полумрак. Дверь он снова закрыл, и они припустили во весь дух. Бежали до тех пор, пока Тамила не увидела деревянную ограду. За ней деревня заканчивалась и начинался непроглядный дремучий лес с опасной топью. Туда, кроме лесников и опытных охотников, никто не осмеливался ходить. Даже бабушка Виорика опасалась туда соваться – целебные травы они с Тамилой в основном собирали в горах или вблизи озер.

– Иди, лучше в лесу помереть, чем вот так, – сдавленным голосом сказал Тимар, сдерживаясь, чтобы не заплакать.

– Послушай меня, в деревне завелся упырь – это он пьет кровь жителей, живет среди нас и притворяется человеком. Это может быть кто угодно. Скажи отцу, и бегите или позовите ведьмака, чтоб убил его, самим вам не справиться.

– Понял, а теперь уходи. Да хранит тебя костяной дракон1, – мальчик крепко обнял ее.

– Помни всё, чему я учила тебя, и не забывай оставаться человечным, не поддавайся людской смуте. – Она поцеловала его в лоб и, как была босая, бросилась в лес.

Несколько дней Тамила бежала, делая короткие перерывы, чтобы перекусить ягодами или съедобными кореньями: в летнюю пору лес спасал, не давая умереть с голоду. Еловые ветки служили теплой и надежной постелью, чистые речушки давали вдоволь напиться и умыться. Но в конце концов она окончательно выбилась из сил.

На землю опустились сумерки, то там, то здесь зажигались песчинки звезд. Запах леса настолько въелся в ее кожу и волосы, что ведьма перестала его чувствовать. Тело болело: она вконец загнала себя, и если ей суждено умереть под старым дубом, то так тому и быть. «Прав был Тимар, лучше такая смерть, чем заживо на костре под людскую брань и несправедливость. Бабушка говорила, что каждая ведьма черпает силы от природы. В пору с весны до осени, когда всё цветет, зреет урожай, ведьмовская сила растет. А зимой, когда холодно и зябко, ведьмачье племя ослабевает, различные чудища тоже уходят на покой, впадают в спячку, темные силы покрываются толстой коркой льда».

От мыслей Тамилу отвлек не то вой, не то крик. Неподалеку словно кто-то плакал, страдал, болезненно выл.

Опираясь ладонями о ствол дуба, девушка медленно встала. Она еле двигалась, ноги нещадно болели – в них словно два раскаленных прута вставили.

За кустами и деревьями она увидела лежащее на земле животное, похожее на волка. Черный блестящий мех, раскрытая пасть с окровавленными клыками, правая лапа зажата в капкане, а вся земля под ним мокрая от крови. При виде девушки зверь оскалился, попытался встать в боевую стойку, но рухнул на задние лапы.

Вдохнув, чтобы успокоиться, Тамила поискала взглядом что-нибудь такое, при помощи чего можно было бы раскрыть капкан. Неподалеку нашлась толстая ветка, которая отлично подойдет, чтобы хоть немного раздвинуть дуги. Взяв ее, девушка медленно подошла к волку – хищник клацнул перед ее протянутой рукой клыками.

– Тихо, я тебя не трону. Дай помогу, а дальше делай что хочешь, – прошептала ведьма, взявшись за верхнюю дугу с острыми зубьями. Протиснув между ними палку, она с трудом раздвинула капкан. Ей пришлось действовать быстро, одной рукой держать палку, а второй – дугу. Руки дрожали, плечи болели, но волк сам вытащил лапу.

Тамила отползла от зверя, зализывающего рану, и поднялась.

– У тебя своя дорога, у меня своя, – развернувшись, она побрела к дубу. Она не хотела умирать здесь, рядом с людским орудием для охоты.

Корень старого дуба манил ее, сделавшись подобием подушки. Да, она ляжет на него и уснет вечным сном, сольется с природой, и над ее телом никто не сможет надругаться.

Тьма и усталость накрыли Тамилу.

***

Очнулась она от треска костра, тепла и запаха жареного мяса. Желудок, всё это время обходившийся дарами леса, неприятно сжался, рот наполнился слюной. Прежде Тамиле никогда еще не доводилось испытывать чувство голода.

По утрам бабушка кормила ее кашами на жирном коровьем молоке, нарезала свежеиспеченный хлеб, намазывая маслом или домашним вареньем. В обед они ели мясные щи, овощные похлебки, на ужин – жареную птицу. Молодая ведьма оказалась не готова к жизни в бегах.

Раскрыть глаза удалось далеко не сразу. Любое движение давалось с таким трудом, что, когда наконец-то она приняла вертикальное положение, голова закружилась, и ей пришлось упереться ладонями о землю, чтобы не упасть ничком.

– Паршиво выглядишь. Поешь, только маленькими кусочками, иначе тебя стошнит, – посоветовал мужской голос, и в поле зрения Тамилы очутилась широкая ладонь: между пальцами был зажат упомянутый маленький кусочек, который ей заботливо положили в приоткрытый рот. – Жуй тщательно и не торопись.

Она так и сделала, а затем получила второй и третий, и только после этого ей удалось поднять голову повыше.

Перед ней сидел широкоплечий мужчина, на вид лет тридцати, с густой бородой и длинными немытыми волосами грязно-белого цвета. В ушах блестели серебряные кольца, между густых бровей залегла едва заметная морщинка. На мужественном лице выделялись прямой нос и сжатые в линию полные губы. Из выреза черной драной рубахи виднелась широкая волосатая грудь, на крепкой шее висела свернутая в два раза тонкая, как шнурок, серебряная цепочка. На мужчине были короткие штаны до колен, при этом ноги почему-то оказались босыми.

– Нагляделась? – ехидно спросил незнакомец, обнажив острые клыки и сверкнув золотистыми глазами.

– Ты кто? – ошарашенно спросила Тамила.

– Ведьма, а такая глупая. Вчера ты помогла мне вытащить лапу из капкана, – он показал свою правую руку: на предплечье красовалось пять темных точек от острых зубцов.

– Я же тебе сказала: у тебя своя дорога, у меня – своя. Мне от тебя ничего не нужно – ни благодарности, ни чего другого.

– Какая ты, оказывается, дерзкая. Стоило тебя мяском накормить – и посмотри, как заговорила, – он присвистнул, снова показав клыки в широкой улыбке.

Девушка нахмурилась и резко встала. Зря она это сделала: ее тут же повело в сторону, и если бы не оборотень (а это мог быть только он), то она наверняка приложилась бы головой о землю.

– Тихо, дева. Ноги в кровь, тощая… Если б я о тебе не позаботился, ты бы уже давно душу богам отдала. Вот пришел бы охотник – вряд ли бы он стал церемониться с твоим телом, – одной рукой незнакомец держал ее за талию, другой убирал бордовые волосы с влажного лба.

…Когда Микель увидел ее прошлой ночью, ему почудилось, что к нему подошла упырица: кожа бледная, еле передвигается, как настоящий мертвяк, ноги в крови. Волосы цвета вина выбились из косы, что доходила до бедер. Под длинными ногтями – запекшаяся кровь и темная земля, губы искусаны и приоткрыты. Ведьма тяжело дышала, будто каждый шаг давался ей с трудом. Но больше всего его поразили глаза: два ярких изумруда – не просто зеленые, а пронзительные, светящиеся в темноте ведьмовские глаза.

Она испугалась его (он слышал, как бьется ее сердце, что ей страшно), но взялась помочь ему и освободила. А дальше, как во сне, побрела туда, откуда пришла.

Он не сразу обратился в человека: сначала ему пришлось подождать, чтобы рана на лапе хоть немного затянулась. Быстрое заживление много раз его спасало.

Молодую ведьму он обнаружил неподалеку: она лежала на корнях дуба и еле дышала. Он не знал, сколько ей понадобится времени, чтобы восстановиться, но понимал: оставаться рядом с капканом, который установил охотник, опасно. Поэтому, как только сам отдохнул, поднял девушку на руки и, обернувшись огромным человекообразным черным волком, встал на задние лапы и помчался туда, откуда доносился запах воды. Где вода – там жизнь.

Микель успел найти подходящее место у реки под ветвями ивы и устроить ведьму на охапке еловых веток. Лето выдалось жарким, и она не должна замерзнуть. Он напоил ее водой из пригоршни, а с первыми лучами солнца обернулся в обычного волка. Устроившись под боком у ведьмы.

Очнулась она только на следующий день, хлопая глазами, как двухнедельный щенок, и двигалась так же неумело, худенькая и легкая, как пушинка…

– Где мы? – охрипшим голосом спросила Тамила, цепляясь за рукава его рубахи, когда он усадил ее под ивой.

– Смотря откуда ты пришла. Что с тобой произошло, отчего ты так долго бежала? – он подкинул несколько веток в костер.

– Не сейчас… – Она сделала глубокий вдох и на четвереньках поползла к воде.

Стоило пальцам коснуться прохладной жидкости, как Тамиле сразу стало легче.

«Водица родненькая, дай мне сил преодолеть эту боль. Излечи меня хоть немножко», – мысленно взмолилась она, обращаясь к стихии. Но, видно, у нее осталось так мало ведьмовских сил, что вода ее просто не услышала.

Умывшись и вдоволь напившись, она обернулась к оборотню:

– Если ты желаешь мне зла, то лучше убей сейчас, пока я так слаба, – она проговорила это спокойно.

Мужчина удивленно вскинул брови, затем рассмеялся:

– Вот девицы пошли: то просят, чтобы я лишил их невинности, одарил своей плотской любовью, то чтобы убил. Ты необычная. Как твое имя, ведьма?

– Тамила. А твое? Сам откуда пришел? Оборотень, а попался в обычный, не магический капкан.

– Давай уговор: ты расскажешь про себя, а я про себя. У меня очень ценная биография, чтобы делиться ею со всякими простолюдинками.

Этот тип держался так надменно, как если бы был аристократом. Но его внешний облик – борода, спутанные волосы и проколотые уши – делал его похожим на цыгана, а не на лорда.

Терять ей было нечего, поэтому Тамила поведала о хвори в своей деревне, о том, что ее попытались сжечь, но она сбежала, и не забыла добавить, что ни в чем не виновата.

– То, что ты не виновата, я понял. Как и то, что ты права в своих выводах. В этой твоей деревушке Нагоре действительно завелся упырь. Не удивлюсь, если после твоего побега он продолжит свое пиршество, и, быть может, очень скоро все твои враги станут его жертвами. Будь ты с ними – могла бы отвадить упыря, но они сами избрали свой путь и избавились от единственного человека, который мог им помочь. Людская глупость не ведает границ, а в деревнях и селах это обычное явление.

– Твоя очередь.

– Я разве давал тебе обещание? Не припомню, – он хитро прищурился.

– Все оборотни лжецы? – она сложила руки на груди, недобро сверкнув зелеными глазами.

– Я тебе не лгал – это во-первых. А во-вторых, я уже сказал, что моя биография слишком ценная, чтобы делиться ею с простолюдинками, а ты именно такая. Или, может, ты происходишь из старинного рода? Графиня Тамила или герцогиня, баронесса, виконтесса, выбирай любой титул. – Он издевался над ней.

Но для себя девушка сделала вывод: перед ней, как бы это ни было печально, действительно сидел аристократ, и, судя по всему, он мог оказаться ведьмаком, а у таких могут быть свои проблемы, о которых ей лучше не знать: живее будет.

Тамила несколько минут смотрела на пламя костра, а затем сосредоточилась и попыталась связать свою энергию с энергией природы. Она села, подогнув под себя ноги, и положила ладони на землю.

«Матушка земля, дай мне сил, дай энергии, чтобы спастись, а ежели нет, то умру я. Помоги своей дочери».

Она почувствовала, как от земли по ее венам течет та самая струйка благодати, которая даст ей шанс выжить. Ей всё равно, куда идти, она может снова поселиться в деревне или в лесу, жить подальше от людей. Сушить на зиму грибы, ловить в проруби рыбу, готовить целебные отвары и продавать их.

– Ты, оказывается, не так бесполезна, как я думал, но для неинициированной ведьмы – слаба, – вывел Тамилу из транса голос оборотня.

– А ты, оказывается, слишком болтлив для аристократа. Видимо, давно ни с кем нормальным не общался, – устало огрызнулась она в ответ.

– Ты мне нравишься. Не боишься меня совсем?

– Нет, а следует?

– Пока что нет. Останешься здесь или пойдешь со мной? – он встал с бревна, чтобы погасить костер.

– А у меня есть выбор?

– Да, можешь прямо сейчас броситься в реку. Твой труп никто искать не будет.