Читать книгу Разговор за круглым столом - Лука Люблин - Страница 1

I

Было около восьми часов вечера. Начинало уже смеркаться, с неба грациозно падали мелкие, кристальные снежинки.

В центре гостиной, уже опустошенной от гостей, стоял круглый стол на котором располагались обычные остатки вечернего времяпрепровождения в кругу друзей и знакомых: множество столовых предметов, пустые упаковки для еды, большая настольная игра, пепельница, бутылки и т.д.

В эту комнату заходят два человека, вероятно они и были главными организаторами этого вечера. Первая была молодая девушка лет двадцати пяти, а второй был ее старший брат, который был старше ее на два года.

– Хорошо провели время! – сказала она, медленно, с облегчением выдохнув и садясь на стул.

– Да… Но, честно говоря, под конец я уже начал уставать. – добавил, придвинув к себя деревянный стул с мягким бархатным покрытием на поверхности.

– Была бы возможность, каждый вечер проводила бы именно так.

– Да, согласен.

– А как тебе Максим? Мне кажется очень крутой тип.

– Ну, я бы не назвал его „крутым типом“, – произнес он, усмехнувшись. – но он показался очень добрым и отзывчивым человеком.

В этот момент молодой парень резко повернул свою голову в сторону девушки и сказал:

– Меня больше удивило как сильно изменился Адам. Ты заметила, что он вел себя совершенно по-другому, чего я никак не ожидал.

– Слушай, мы не видели его на протяжении двух лет, после того как он поехал практиковаться заграницу; ну и люди меняются, особенно когда оказываются в неродной обстановке. Я не могу сказать, что я очень удивилась изменению его характера…

– Он начала мыслить по-иному. Раньше он часто пытался вступить или начать разговор на серьезные темы, но сегодня он говорил только про друзей, семью, развлечения и т.д. Даже про практику и слова не упомянул…

Девушка промолчала, опустив усталый взгляд на грязную тарелку.

– Надо бы уб…

– Знаешь, – перебил он. – я давно хотел рассказать тебе историю и показать одну вещицу. Не знаю почему, но все как-то не находил я подходящего времени или быть может не хотел его находить. В общем один раз, было это года три назад, идя домой после работы, я увидел мужчину, который сидел на скамейке и, оперевшись локтями на колена, держал свою поникнувшую голову. Мне стало очень интересно, так как с виду он не был похож на бездомного. Я подошел к нему и спросил насчет помощи. Первые десять секунд он не пошевельнул ни одной частью тела, но затем он медленно приподнял голову, посмотрел на меня усталыми, заплаканными глазами (что выглядело очень странно, учитывая его длинную бороду на морщинистом и огрубевшем лице) и, аккуратно постучав по скамье, попросил меня присесть рядом с ним. В тот момент я подумал, что может произойти что-то опасное, но мое любопытство все же восторжествовало над чувством страха, опасения и я подсел к нему. Тишина длилась несколько минут, только изредка были слышны глубокие вздохи и выдохи этого мужчины, которого я уже начинал жалеть. Безмолвие было прервано им: «А как тебя зовут?». В начале я растерялся, услышав его низкий и пронизывающий голос, но ответил и задал встречный вопрос, на что он не обратил никакого внимания и ушел в глубокий монолог, который длился достаточно долго. Его рассказ заключал в себе много разных непонятностей, что делало внимательное прослушивание невозможным. Но в конце, им была произнесена вот такая речь: «Мне стало безумно тяжело… Я запутался, я полностью потерян… Смысл жизни менялся так часто, что он перестал для меня существовать… Я… не знаю… Я тебе очень благодарен, что ты меня выслушал; не знаю насколько это было интересно или нет, но спасибо за понимание и…». В этот момент он достал из целлофан, который я не замечал все это время, две немного уже потасканные тетрадки и передал их мне, со словами: «Пожалуйста, возьми это себе. Можешь поступить с этими тетрадками как тебе заблагорассудится. Ну, прощай…». И это были последние от него слова. Больше я никогда с ним не встречался и я без понятия где он сейчас, как у него сложилась жизнь. Единственное, у меня были им оставленные тетрадки. Придя домой, я сразу же кинули эти тетради в ящик и не притрагивался к ним на протяжении всей недели. Я не знаю чего я ожидал и почему не начал рассматривать их в первый же день. Но спустя неделю, не вытерпев, я открыл ящичек и достал обе толстые, большие тетрадки… – проговорив это, он неожиданно остановился и замолчал.

– Ну, и?! – спросила она с возражением. – Что там было?

Парень продолжал молчать и ничего не отвечал.

– Умеешь ты испортить настроение. – сказала она, посмотрев на его опущенный взгляд. – Слушай, что там такого удивительного ты вычитал? Хочешь не говори, но раз сам начал…

– Нет, я хочу. – ответил он, вернувшись из своих размышлений. – Даже не знаю как тебе это объяснить… С одной стороны в этом нет ничего удивительного, необычного, но с другой… Давай, лучше ты сама прочитаешь, а я потом попробую объяснить, что же меня так зацепило… Мысль очень мутная, в какой-то степени даже очевидная, но…

II

– Введение —

Неожиданно захотелось чего-нибудь пописать. Такого со мной не происходило никогда в жизни, но странное желание овладело мной. Быть может это из-за скуки или излишнего наличия свободного времени… Однако, не может же эта идея прийти из неоткуда; должны же быть какие-либо намерения, желания, цели…

И они есть. Вчера мне пришлось весь день просидеть дома и ненароком я начал размышлять о своем пройденном жизненном пути. Я осознал через какое огромное количество историй я прошел за всю жизнь. Некоторые были грустные, жестокие, обидные, некоторые веселые, добрые… Но самое интересное было, когда я уже повспоминал много разных ситуаций и задумался о себе. На самом деле, какой же я был разным на протяжении различных периодов моей жизни! Я пришел к очень странному выводу, который очень трудно обрамить в предложение, чтобы оно стало понятным и ясным для всех. Очень глупо прозвучит, но какой же мир разный и сколько различных людей, со своими идеями, мнениями существуют на нашей земле. Порой очень тяжело определиться, что правильно, а что нет…

Сейчас я нахожусь в том состоянии, когда я себя мысленно загнал в угол, из которого выбраться безумно легко или невозможно.

Сейчас, во время написания этого… произведения (уж очень громкое слово для меня), я попытаюсь все же, повторно рассмотрев весь мой путь, найти тот самый выход, который я никак не могу найти.

Пожалуй, идеальным началом будет, если я назову свое имя. Меня зовут Давид.

– Первые и самые приятные воспоминания —

Как-то так получилось, что свою жизнь до шестнадцати летнего возраста я помню исключительно в эпизодах, где со мной происходили самые запоминающиеся для меня вещи; и эпизодов этих на моей памяти оказалось не так уж и много, что, впрочем, не страшно, так как уже более-менее осознанная жизнь началась после достижения шестнадцати лет.

Родился я в небольшом городке, из которого впоследствии я и уехал, так как приобрел новые приоритеты, но уютность этого городка до сих пор остается в моей памяти. Сейчас, смотря на прошлое, я с уверенностью могу сказать, что лучшего места для проживания у меня никогда не было и вряд ли уже будет. Хотя, вполне возможно здесь говорит больше мое ностальгическое чувство, теплые воспоминания по родителям и дому… Но в тот период моей жизни я явно ненавидел этот город и всегда пытался ухватиться за любую возможность уехать от туда. Такие чувства были у меня вызваны множеством различных факторов, но об этом позже… (Я понимаю, что рано упомянул о моих чувствах к первому дому и делать этого не стоило бы, так как логическое построение текста может очень сильно испортить впечатление, но мне хочется все так, как будет у меня исходить из души; такая рассеянность быть может будет встречаться и в дальнейшем, но попрошу воспринять это как состояние моей души на данный момент.)

Я ходил в детский сад. Конечно же я его не любил, затем в школьные годы о нем мечтал, но от туда у меня есть несколько очень ярких воспоминаний, который часто резко, совершенно неожиданно, могут появиться у меня в голове.

Как только наступал тихий час и мне приходилось ложиться в кровать, я никогда не засыпал. За все свое пребывание в детском саду я помню только один раз заснул и проспал я в тот момент очень долго, из-за чего к столу с готовой едой на столе я сел самым последним.

Эх, я был бы безумно рад, если бы мне дали шанс вернуться в то время, только с моим нынешним мышлением и как призрак своего же разума подсмотреть, что же витало у меня в голове, как только я накрывал свое маленькое тело одеялом. Так я бы смог найти, как мне кажется, очень много ответов.

Если представить эту комнату как план, то моя кроватка находилась в самом нижнем правом углу, рядом с окном. Вид из окна всегда был загорожен белой занавеской с множеством количеств вышитых узоров, которые я долго рассматривал, пока летал где в своих мыслях. Я помню узоры соединялись друг с другом небольшими нитями, по которым я ходил и перепрыгивал с нитку на нитку, представив себя крохотным человечком, который абсолютно свободен и независим от жизни, и уж тем более от этой комнаты. Думал я в такие моменты о всяком, о чем только позволяют рамки моего детского мышления, у которого рамок на самом деле и нет; но самая запоминающиеся история, которую я проиграл сам в своей же голове, пока рассматривал эту занавеску, была такой:

Я плавал в огромном бассейне, масштабы сравнимые только с бассейном «Москва». Было очень много людей. Все плавали, болтали, смеялись, улыбались, кроме одной лежащей на шезлонге женщины. Себя я представлял, как помню, примерно двадцатилетним молодым брюнетом, почему-то с очень красивой, накаченной фигурой. Был ли тот портрет выстроенный моим детским воображением схож с реальностью? Абсолютно, нет. Но не в этом дело. Я плавал спокойно, не спеша в этом бассейне, иногда поглядывая на эту женщину, которая даже не пыталась загорать, а все время о чем-то думала. Мне стало безумно интересно, почему она не радуется как все люди, а сидит одна в полной задумчивости. Я медленно подплываю к ней и прямо из воды спрашиваю, почему же она так грустна. На что она поворачивает резко свою голову, улыбается мне самой лучезарной улыбкой на земле и затем, неожиданно, с абсолютно детской манерностью прыгнув в воду, уцепляется за мою шею и начинает меня душить, топя меня на самое дно. Она проговаривает: «Тебе интересно, почему же я грустна?! А ты спроси у этих смеющихся людей, которые не обращают никакого внимания на твою смерть!». Я со всей своей животной силой отбиваюсь от нее и как можно быстрее плыву на поверхность. Выплыв наружу, осмотревшись вокруг я замечаю, что все люди продолжают болтать как ни в чем не бывало, вот только на дне лежит ее тело. Но тело это с каждой секундой становится более незаметной и в конце концов полностью исчезает, в то время как на том же самом шезлонге появляется совершенно другая женщина, но точно также лежащая в задумчивой позе. Я, увидев ее, отплываю обратно в праздный люд.

Честно говоря я не знаю, нужно ли рассматривать эту историю как некий знак или нет? Но она была.

К учителям я относился без особой симпатии, но и без какой-либо ненависти. Кажется, в том маленьком возрасте я прекрасно осознавал, что это их работа укладывать каждый раз нас спать и учить чему-то.

Но мне больше запомнился мои друзья от туда, в особенности один мальчик с которым я уже давным-давно не общался и уже даже не помню как его звали, но образ этого мальчика и мое отношение к нему очень хорошо мне запомнились. Если сказать вкратце – он был для меня кумиром и я никак не приукрашаю. Серьезно, я к нему относился как к какому-то сверхчеловеку, который во всем хорош и у которого нет ни одного плохого качества. И зачастую я сравнивал его с другим ребенком, который был для меня абсолютно мерзок и выступал антагонистом моего «лучшего» (ну, во всяком случае мне так хотелось думать) друга. Давайте все-таки придадим этим двум личностям хоть какие-то наименования: пусть мальчиком №1 будет мой замечательный друг, а мальчиком №2 мой недруг (Да, знаю, очень умно со своей стороны не выдумывать имена, а просто обозначить их цифрами.). №1 всегда был очень мил ко мне и я пытался относиться к нему с точно такой же теплотой, а порой и теплее. Мне навсегда запомнился тот день, когда меня забирали родители домой и он, подойдя ко мне поближе, подарил одну из своих гоночных машинок, которая была для меня самой крутой из всех которые я когда-либо видел. В тот момент я был полностью ошеломлен, с какой легкостью простаты движения он подарил мне машинку. Для меня это было невероятно. Последующие несколько дней я беспрерывно думал только о нем и все более удивлялся, какой замечательным человеком он являлся.

Мальчик №2 был однозначно его противоположностью для меня. От него никогда не стоило бы ожидать хоть что-то похожее на этот жест. У №2 всегда были самые крутые и красивые игрушки, которые мне всегда хотелось хоть поддержать в руках на несколько минут, что так и ни разу не произошло, насколько я помню. Я явно его недолюбливал, а может даже ненавидел. Это был типичный ребенок, который выше тебя, который сильнее тебя, который общительнее тебя, который всем нравится кроме тебя и т.д. Но я не могу сказать, что от него часто исходили различные поддевки в мою сторону – это происходило очень редко, но и этого числа было вполне достаточно. Меня скорее злило как остальные ребята совершенно не замечали того, какой он плохой.

В один день у меня произошел разговор с мальчиком №1 во время которого я спросил насчет мальчика №2 и как он к нему относится. К огромному сожалению я не помню, что он ответил мне, но вроде бы это было что-то невнятное и расплывчатое.

Я очень был привязан к нему и всегда пытался угодить, находить общие интересы на которые мы смогли бы общаться и т.д. Но закончилось вся эта история окончанием детского сада, после чего я ни разу о нем не думал и не вспоминал, кроме одного раза, когда мы встретились с ним в отделении банка, в то время как наши мамы сидели и оформляли разные документы.

В общем-то вот такие у меня остались воспоминания из детского сада.

– Интернет и первая любовь —

Первый класс не был для меня особо запоминающимся. Конечно же новые знакомства с детьми произвели на меня какое-то впечатление, но сказать, что я был невероятно ошеломлен не могу; как и про второй класс тоже.

Все началось с третьего, мне на тот момент уже было лет 9-10. Именно в этом возрасте: я полностью открыл для себя интернет, у меня появилась первая детская любовь, впервые я осознал, что у меня появился лучший друг.

Интернет – это то открытие, которое смогло полностью поменять мое отношение к некоторым вещам. Что меня больше всего удивило, когда я начал знакомится с разными видео и их авторами, так это то, как быстро я стал лоялен к мату и его частому употреблению в речи. Первое время я всегда пытался делать вид, что не слышу такой речи, тем самым пытаясь этим оправдывать самого себя. Позднее я уже полностью свыкся с обсценной лексикой и в особенности с ее табуированной частью. Одно время даже я настолько привык к матерной брани, что зачастую смотрел такие видео при своих же родителях, что продолжалось недолгое время и закончилось, когда отец, будучи совсем не в духе, накричал на меня, используя ту же ненормативную лексику, и попросил не смотреть больше такого контента. Конечно же я не послушался, но уже с осторожностью начал смотреть такие видео.

В основном мне нравились игры. Мне безумно было интересно смотреть как другие люди играют, от чего я получал невероятное удовольствие. Я с нетерпением, каждый день ожидал выхода новых видео. Утолить эту жажду в тот момент, как мне кажется, было бы невозможно и сотнями видео. Я был абсолютно одержим.

Но самое интересное было мое отношение к этим самым авторам. Оглядываясь сейчас назад, я понимаю какую важную роль они сыграли в воспитании моего характера. Особенно мне помнится одна неделя, которую я практически полностью провел в кровати.

Лет мне было уже 11 или 12. Я простудился. У меня была температура из-за чего целую неделю мне пришлось провести дома, чему был очень рад, так как была возможность уделять еще больше времени интернету. Я сидел в компьютере, папа был на работе, а мама занималась своими делами на кухне и иногда заходила ко мне в комнату, чтобы узнать мое здоровье – так проходили практически все дни. Первые два дня были прелестны, но на третий я неожиданно для себя впал в депрессию. Да, в таком казалось бы совершенно юном возрасте тоже можно впасть в своего рода депрессию, у которой будут абсолютно несерьезные причины или их вообще не будет, как это было у меня. Я не думал о своем одиночестве (но об этом я буду рефлексировать уже в более позднем возрасте), у меня не было проблем в школе, с родителями у меня были хорошие отношения, но… Какая-то беспричинная грусть все же охватывала все мои мысли. Я представлял странные ситуации в своей голове, в которых я в недалеком будущем находился бы в самом плачевном состоянии: у меня не было заботливой семьи, у меня не было уютного дома, у меня не было понимающих друзей, у меня не было ничего… Я находился в каком-то белом, безграничном пространстве, где я только один. Я думал о будущих возможных несчастных происшествиях, которые могли бы случиться со мной, но сопровождались все эти мысли без каких-либо поводов. Как бы это не выглядело глупо, но мне было просто грустно и причин никаких не было. Мне было тяжело, но одна отрадная мысль все же каждый раз успокаивала мое сердце…

Это были те авторы, создатели игровых, развлекательных видео, которые были для меня не просто обычными людьми, а настоящими друзьями, которые в самую трудную минуту были бы всегда со мной. Если попытаться воспроизвести те мысли, то они были бы примерно таковыми:

« Чтобы со мной не случилось, как бы тяжко не было бы мне в будущем – у меня всегда будут под рукой такие замечательные люди, которые стали для меня настоящими друзьями, хоть они об этом и не знают… Как же круто, что такие веселые и уютные видео я смогу смотреть до конца своей жизни… Единственное пугает, что им же это может легко надоесть и я останусь в совершенном одиночестве… Но я не верю в это. Такое не произойдет, во всяком с теми, которых я смотрю и по-настоящему люблю. Да, очень круто, что они со мной… и всегда будут… »

И знаете, они правда мне помогли. Порой люди совершают величайшие поступки, о которых они и не догадываются.

Мысль, что у тебя всегда будет что-то, чего у тебя никто и никогда не сможет отнять – она всегда дает веру на жизнь и порой даже смысл этой жизни.

Безусловен я далек, очень далек был от мысли суицида и сказать, что эти люди спасли мою жизнь было бы очень опрометчиво, но они смогли вселить надежду, о чем они даже не догадывались.

Благодаря этим же авторами, в школе у меня всегда был предмет разговора, о котором я мог говорить сколько угодно. И это очень важно, особенно когда во время разговора ты осознаешь, что твоей однокласснице, которая тебе очень нравилась, интересует то же, что и тебя.

У меня была первая любовь, которая продолжалась на самом деле намного дольше, чем я думал. Ее звали Катя. Спросив меня лет в семнадцать, сколько же я был в нее влюблен, ответ последовал бы: около двух-трех лет; но на самом деле, Катя была единственной девушкой, которую я по-настоящему любил и отчасти это продолжается до сих пор; она была той самой, о которой я не забуду никогда в своей жизни. Хоть у меня были девушки, в которых я был влюблен безумно, но она… Вполне возможно я ее так превозношу, из-за того, что сам ненамеренно создал ее собирательный образ, который не имеет ничего общего с ею самой, так как в последний раз встреча наша произошла в пятом классе, о которой я помню до сих пор.

Была суббота и я решил выйти на улицу, покататься на велосипеде. Так у меня проходил почти каждый выходной день, так как делать дома было нечего, а мой лучший друг (о котором речь зайдет чуть позже) не очень любил выходить на улицу, да и жил он достаточно далеко. Велосипед – был моим чуть ли единственным развлечением, которое я мог себе позволить, а скорее мои родители могли; но я и не жаловался. Мне нравилось ощущать прохладное дуновение ветра, крутя педали со всей мочи. Иногда получалось знакомиться с некоторыми ребятами, с которыми однако я в основном ни разу больше не встречался.

Был один из таких дней, когда мне захотелось взять свой велик и прокатиться. На улице стояла очень комфортная погода: солнце сильно светило, все горело светом, но при этом не было жарко. В основном я катался по двум небольшим маршрутам, которые проходили в границах моего двора: первый – это тропинка, огибающая всю территорию здания моей школы, а второй представлял из себя множество пересекающихся тропинок друг с другом, которые проходили непосредственно в моем дворе и за территорией школы. Мне больше нравилась кататься вокруг школы, но когда надоедало, приходилось ездить по второму маршруту.

Сделав уже один круг, вдруг неожиданно мне навстречу едет Катя на своем розово-белом велосипеде. У нас завязался диалог, который я надеюсь, смогу передать наиболее точно, насколько это только возможно, хотя многое наверняка мною будет упущено.

– О, привет! – поздоровалась она со мной, помахав одной рукой. – Не знала, что ты тоже любишь здесь кататься.

– Да, иногда я езжу здесь на своем велосипеде. Хотелось бы чаще, но жаль мама не всегда отпускает.

– У меня точно также. Сегодня с трудом ее уговорила и она решила вместе со мной выйти.

– Она тоже здесь? – спросил я, продолжая стоять над сидушкой велосипеда.

– Да, она со своей подругой гуляет где-то рядом. – ответила Катя, убрав легким движением свой хвостик назад. – А ты думаешь кататься одной рукой?

– Одной рукой? Нет. Я всегда пытался, но у меня никогда не получалось.

– Давай я тебя научу. Это очень легко. Просто повторяй за мной.

После этих слов, она села на велосипед, оттолкнулась ножкой от земли и подозвала меня рукой. Меня, стараясь не отставать, поехал ее догонять. Как только я с ней сравнялся, она, не поворачивая своей головы, начала говорить:

– Смотри, все очень просто. Попробуй просто не думать об этом, возьми и отпусти одну руку, – сказала она, пытаясь придать максимальную легкость своим словам. – но при этом не расслабляй вторую, а то так правда упасть можно будет.

– Хорошо.

Я решил попробовать.

« Так… Просто отпускаешь вторую руку и все. »

И у меня получалось. Конечно это не продолжалось долго и не было выполнено так плавно, как получалось у нее, но для первого раза было хорошо.

– Вот видишь! Я же говорила, что это очень легко. Конечно, нужно еще потренироваться, чтобы ты мог кататься так намного дольше, но вообще круто, что у тебя получилось с первого раза.

– Да, классно. Вообще было бы смешно, если бы я упал. – сказал я, пытаясь ее как-то рассмешить.

– Не думаю, что это было бы смешно. – сказала она улыбнувшись.

Я так был счастлив в тот момент. Улыбка не сходила у меня с лица ни на секунду. Только один раз, когда мы, сделав очередной круг вокруг школу, встретились с ее мамой. Тогда я очень сконфузился, мне стало почему-то стыдно за то, что я катаюсь с ее дочкой. Из-за этого я, запинаясь и пытаясь быть дружелюбным, поздоровался с ней странным и неожиданно резким тоном, от чего она просто мило улыбнулась.

– Я забыл, а как зовут твою маму? – спросил я у Кати, когда мы уже отъехали.

– Василиса.

– Ах, да, точно.

« Она наверное думает, что я какой-то дурак. Еще так тупо поздоровался с ее мамой. Почему именно в такие моменты я начинаю так странно себя вести. Катя такая красивая… Я конечно ей не нравлюсь… хотя я даже у нее и не спрашивал. Может и вправду попробовать спросить? А что со мной будет. Не убьет же она меня. Но с другой стороны, если я ей правда не нравлюсь, как мне придется с ней общаться каждый день в школе? К тому же она кому-то из своих подруг расскажет об этом, а потом и весь класс узнает. И Слава тоже начнет шутить… Нет, лучше не надо. Весь класс будет издеваться, если узнает. »

Вот так я не решился спросить у нее. Был ли это правильный или неправильный выбор – рассуждать уже бессмысленно. Но в чем можно быть на сто процентов уверенным, так это в потере, из-за принятого мною решением опыта.

Вот так я потерял первую любовь, даже не сделав попытку обрести ее. Но с другой стороны, я научился управлять велосипедом одной рукой – главное оставшееся от нее воспоминание.

Один раз, правда, я был близок к тому, чтобы она узнала обо всем и виною этому был мой лучший друг – Слава.

– Слава —

С ним у меня дружбы завязалась очень быстро, хоть и не с первого класса; до этого я с ним общался очень редко и никогда не вступал в длинный диалог. Но все изменилось, когда мы узнали о наших общих интересах: он смотрел те же игровые видео, того же автора, которого я очень любил. Как только Слава узнал об этом, после этого мы не отходили ни на шаг друг от друга.

В школе мы с ним всегда проводили время вместе, но за ее пределами происходило это не часто. Жил он достаточно далеко от меня, в тридцати минутах езды на машине. Мне всегда хотелось проводить с ним больше времени, но к сожалению этого не происходило и мне приходилось ограничиваться только школой.

Из класса в класс мы всегда сидели на разных местах, но при этом очень далеко нас друг от друга не отсаживали. Я никогда много не болтал на уроках, несмотря даже на Славу, который всегда мне пытался что-то передать, сказать во время урока. Меня это дико раздражало первое время, так как мой образ тихого, культурного ученика в глазах учителей понемногу начинал рассыпаться, чему я всячески пытался препятствовать. Но Слава все же смог пробить этот лед, хоть и не смог занырнуть в самую глубь; из-за этого разговоры на уроках стали для меня нормой, но образ подобающего ученика за мной все же оставался. Ему это не нравилось и он всегда пытался ставить меня в неудобные положения, но при этом прямо мне об этом говорил, из-за чего я и не таил на него обиды:

– Как же ты бесишь, когда пытаешься притворяться тихим мальчиком. Что она тебе сделает?! Забей на этих всех учителей!

Правда в его словах присутствовала, но только на половину: то, что я пытался быть всегда тихим и незаметным перед учителями – была абсолютной правдой, но и в общении с моими друзьями, одноклассниками я никогда не выделялся сверхобщительностью. Единственный человек, с которым я мог общаться абсолютно открыто и который знал настоящим – был Слава. Он этого наверняка не понимал, наверное никогда и не понял бы, так как особой проницательностью, внимательностью он никогда не выделялся, но зато был очень заботливым, добрым и всегда готовым прийти на помощь другом.

Мы всегда с ним были дружны, но я помню один случай, когда он показал себя с максимально мерзкой стороны. Мне кажется у каждого человека был такой момент, когда вы совершенно не ожидали такого поступка от близкого вам друга. И при этом, в частых случаях это не является изменой или предательством; я говорю про незначительные ситуации, в которых близкий вам человек, без какой-либо определенной причины совершает глупейший и бессмысленный поступок, который вас не ранит, но от которого вы были неприятно удивлены. У меня таких случаев было несколько в своей жизни и один был связан со Славой.

История очень короткая и неинтересная, но ее стоит рассказать, дабы попробовать передать мысль о незначительных поступках, которые показывают человека с совершенно другой стороны. Скорее всего и со мной могло что-то похожее произойти – в основном это наиболее ярко видно со стороны.

Мы всем классом шли в актовый зал, где нам должны были показать какую-то очередную презентацию про интернет и его влияние на нашу повседневную жизнь. Еще как только мы вышли из класса, я уже начал замечать за ним непонятное, странное поведение. Он говорил с моим одноклассникам, смеялся и все поглядывал в мою сторону. Я не понимал, что происходит. Как только мы начали спускаться по лестнице, Слава, идя за моей спиной, бормотал себе что-то под нос и упоминал мое имя, но когда я оборачивался к нему, он резко перенаправлял свою голову и продолжал ехидно улыбаться. Делал он так несколько раз, но я пытался не обращать на него никакого внимания и продолжал спокойно следовать за учительницей, не оборачиваясь к нему. Когда мы вошли в зал и заняли свои места, Слава сел прямо за мной. Но вместо разговоров, он решил прибегнуть к другому способу и начал толкать ногой мой стул. Первый раз я никак не отреагировал, но уже третий, четвертый я резко повернулся к нему и попытался ударить, на что он просто засмеялся, а моя преподавательница накричала на меня и сделала предупреждение. После этого выступление прошло тихо и он меня ни разу не тронул.

Когда мы встретились с ним на следующий день в школе, он, видя как я на него все еще зол, подошел ко мне и попросил прощения. Больше такого никогда не происходило. Но эта история и еще некоторые, натолкнули меня на одну мысль, что бывают эпизоды, когда человека на небольшое количество времени становится абсолютным дьяволом и выпускает все свои главные мерзкие качества наружу. Это может продолжаться час или два, но после этого вы общаетесь с этим человеком как ни в чем не бывало.

Слава умел хранить секреты и про мою тайную любовь к Кате он знал. Я совершенно не волновался про то, что он может кому-то рассказать про это и не зря. Слава всегда был компетентен в таких вопросах, особенно если они касались меня, но вот один раз он чуть не проболтался и виною этому все же не сам Слава (как я написал до этого), а именно я.

Это уже был пятый класс. После того как прозвенел звонок, я со Славой стояли у стены, в то время как Катя разговаривала со своими подругами у окна. Слава мне рассказывал историю недавно приключившуюся с ним, которую я полностью пропускал мимо ушей, так как все мое внимание было направлено на нее. Она была уж слишком хороша в тот момент: длинные каштановые волосы, которые небрежно были сложены на ее плечах, белая рубашка туго заправленная в черную юбку, большие карие глаза… В тот день я не мог свести с нее взгляда.

В конце концов, после очередного моего молчания вместо ответа, он резко сказал:

– Ты вообще слушаешь меня?! Я тебя пытаюсь что-то рассказать, а тебе просто пофиг.

– Извини, извини. Я слушаю тебя, слушаю. – сказал я, но на самом деле опять повернулся в сторону Кати.

Поняв, в чем заключалась причина моей рассеянности, он взял ручку, бумажку и спросил в этот момент у меня:

– А ты не хочешь ей написать от себя записку, в которой и спросишь: нравишься ли ты ей или нет, а?

– Не знаю. – ответил я безразлично, не спуская с нее глаз.

– Хорошо… – продолговато произнес Слава и спросил, воспользовавшись моим положением. – А если я сейчас все же напишу на бумажке вопрос от тебя, ты же не будешь? – спросил он быстро невнятно.

Я ничего не ответил, не расслышав хорошо вопроса.

– Значит да? – переспросил он уже громко и четко.

– Да, да. – ответил я машинально.

– Ладно…

Тогда он написал записку, аккуратно ее сложили вдвоем и положил на парту, за которой сидела Катя. В этот момент прозвенел звонок. Все сели на свои места.

– Ну, готов узнать ответ, а? – спросил он у меня, улыбаясь.

– Что за ответ? – спросил я в недоумении.

– Я про записку к Кате, которую я написал от твоего имени.

– Ты что с ума сошел! – начал я тихо возмущаться, дабы не обратить внимание учительницы. – Ты реально это сделал?!

– Да. Я у тебя же спросил и ты ответил можно.

– Ох, какой же ты дурак! – сказал я. – Неужели она уже прочитала…

Но посмотрев на нее, я не заметил ничего подозрительного. Да и бумажки никакой не лежало на столе.

На протяжении всего урока я сидел и думал только об этой глупой записки:

« Зачем, зачем?! Что ж ему не сиделось на одном месте?! И я тоже молодец, совершенно не слушал о чем он говорит… А если она уже прочитала и передала записку своим подружкам? Мне же тогда конец! Нужно что-нибудь придумать заранее в оправдание. Скажу, что надо мной решили так пошутить, вот и все. В чем-то это и правда. »

Как только прозвенел звонок, Катя собрала весь мусор со своей парты и выкинула в корзину. Ни одним глазом она не посмотрела на меня. Я подошел к корзине со Славой и начал, не привлекая к себе внимания, разглядывать краем глаза содержимое.

– Блин, вот там бумажка, в углу самом. – сказала Слава.

– Значит она выкинула ее?

– Получается. Не посмотрела все-таки, а жаль.

– А откуда ты знаешь, что не посмотрела? Вдруг она видела, что ты написал и просто решила не отвечать?

– Не думаю. Она ни разу не посмотрела на тебя и не посмеялась, значит ничего не видела.

Целых две последующие недели я жил в страхе, что быть может она все знает про меня. Но Слава оказался прав. Общалась она со мной абсолютно также, как и до этого. Ничего не изменилось в ее отношении к мне. И я был этому рад, но в глубине, вполне возможно и нет.

Слава чуть не натворил самый ужасный, но вполне возможно и прекрасный поступок. И так двойственно у него получалось все в своей жизнь, даже в его характере гармонировали самые разные качества. Полностью убедился я в этом, когда в десятом классе, он рассказал мне одну историю, которая была основана, как он говорит, на реальных событиях, чему я не верю, но сама идея рассказа была достойна внимания:

– «Веселый мужичок» —

– В мире очень много плохих людей и часто мы этого не замечаем. – утверждал я, сидя весь скукоженный на холодной скамейке.

– А ты понимаешь, что у каждого человека существуют разные критерии зла. Это все слишком относительно и субъективно. Кто-то будет считать, что убийство любого человека – это настоящее зло, а кто-то нет. И таких примеров можно привести миллион. – отвечал Слава, достав из кармана пачку сигарет.

– В какой-то степени ты прав, но я думаю та традиционная система «добра и зла», которая существует в наши дни и будет еще долго существовать – вполне имеет место быть. Если мы откажемся полностью от этого, то мир превратится в бардак и анархию.

– Смотря как посмотреть. Если мы говорим про чисто моральное значение слова «добро» или «зло» – тогда я согласен, но есть вещи, где так легко разграничить не получится. Например: идейные взгляды людей, отношения между людьми и т.д. Уж очень трудно определить, что такое добро и зло, что хорошо, а что плохо…

– Таким образом можно будет оправдать абсолютно любой поступок.

– Вполне возможно, но у человека все же есть совесть, достоинство – важные спутники их жизни, благодаря которым общество до сих пор не сгнило. Но смотря на то, куда мы все катимся – гниль нас охватит полностью.

Мы находились в том возрасте, когда хочется говорить о важных вещах нашей планеты и нашего разума. С одной стороны со Славой нельзя было не согласиться в некоторых местах (хотя нельзя было только из-за их очевидности), но от разговора с ним оставалось какое-то недоумение, которое у меня никак не получалось выразить словами. Слава был очень двояк и взгляды его тоже.

– Слишком уж много разных людей и тем самым мыслей на нашей планете. Это и является главной причиной, из-за чего мы никогда не сможем сделать наш мир идеальным.

– Но есть все поймут, что такое добр…

– Да никто никогда не поймет. – перебил Слава, вальяжно выпустив табачный дым изо рта. – Без зла, не будет и добра. А порой нужно совершать поступки переступающие порог морали, ради высшей, гуманной цели.

– Нет, точно нет. Такие люди никогда не станут героями и тем более их никто не будет уважать.

– Не знаю, не знаю… Я помню где-то прочитал историю про одного очень странного мужика, которого обожал весь, но после одного случая все начали его ненавидеть. И мне кажется это хороший пример того, как нужно некоторым людям позволять делать те вещи, которые обществом всячески отрицаемы.

– Тогда все люди начнут себя считать уникальными и будут совершать преступления, но конечно же ради величайшей идеи.

– У большинства все же есть совесть и они не позволят себе такого сделать.

– Ну…

– Короче, тот мужик в одной небольшой деревушке. – начал он рассказ, прикуривая порой сигарету. – Не помню его имени, но назовем его… Гаврила. – усмехнулся он.

– Гаврила?

– Да, Гаврила. Назовем его так, особо это не имеет значения:

«В общем он жил в деревушке, населения которого не превышало и трехсот человек. Все дети его очень любили и уважали, так как по натуре он был достаточно добрым, позитивным человеком; очень редко можно было его встретить в плохом настроении. Был он всегда в общении очень прост и открыт, особенно с детьми; Гаврила никогда в своей жизни не проходил мимо играющих детей, не поговорив с ними или немного поиграв. Детей он очень любил и зачастую настолько заигрывался с ними, что пролетало несколько часов. Увидев такую картину, люди в основном говорили про него: «Веселый мужичок.», и не более. Этого словосочетания было вполне достаточно; излишние слова, какими бы они не были – наводили бы больший туман вокруг этой простой личности.

Его простота жизни проявлялось во всех сферах: и в быту, и в общении, и на работе… Какой бы важности человек не стоял перед ним, Гаврила всегда разговаривал со всеми людьми одинаково, что делал он скорее всего не специально, дабы показать себя как абсолютный простолюдин, который знает все тяжкое бремя народа. Нет. Со всеми он общался с одинаковым уважением – он был таким открытым человеком и никогда в жизни не подумал бы о подстраивании к разным личностям, из-за этого можно указать на его наивность и недальновидность личности.

И образ добросовестного Гаврилы, который занимал одну из важнейших должностей в той деревушке – он был почтальон. Пробыл он правда на этой должности не долго, но образ добрейшей души почтальона – остался у многих людей в сердцах.

Один раз в эту деревушку приехал один молодой мужчина, солидной наружности. Скорее всего у него здесь проживала бабушка и он решил ее навестить, приехав из города, который находился в двух часах езды на машине. Услышав так много хвалебных историй о Гавриле от бабушки, молодой человек очень заинтересовался и попросил бабушку встретиться со знаменитым почтальонам. Как только они встретились друг с другом и немного пообщались, молодой человек прямо предложил ему работу в городе.

– Хорошая зарплата, удобный график работы, дружный, общительный персонал… Советую подумать. Я просто наслышан о вашем трудолюбии, прекрасном характере. Мне кажется вы созданы для этой должности.

– Я благодарен, но мне нужно время…

– Кстати, в вашем распоряжении будет служебная машина, на которой вы сможете ездить от сюда до города.

– Не знаю…

– Соглашайтесь, соглашайтесь. Вы явно ничего не потеряете.

– Ну, ладно. Давайте попробуем.

– Отлично!

После этого дня Гаврила каждое утро ездил в город, проводил там весь день в работе и где-то под вечер возвращался к себе домой.

Жил он в небольшом домике с подвалом под землей. Внутри все было чисто, аккуратно. Умывался он ровно в десять часов вечере, после тяжелого, нагруженного дня.

Общение с детьми у него продолжалось все таким же. Нанявшись на другую профессию, из-за которой у него появился стресс, он все равно с доброй улыбкой со всеми приветствовался и общался. Дети все также его любили, называли дядей Гаврилой и никогда не упускали момента познакомить новых своих друзей с ним.

Прошло полгода, год, а Гаврила все продолжал работать. Характер остался все таким же, но мнение народа о нем уже изменилось. Если раньше его очень любили и ценили, то теперь они чуть ли не возвели его на престол царя. Он был приглашенным на все день рождения, на все именины, на все свадьбы, на все веселые мероприятия. Без него уже не могли представить своей жизни. Произошло это резкое изменение, после того как он раздал почти все заработанные им лично деньги семьям и детям. Как бы люди не отказывались от таких подарков, Гаврила все равно стоял на своем и насильно отдавал им деньги.

Как только это история дошла до города, следовательно, до его коллег и начальника, ему сразу же выписали премию и предложили новую должность с еще большей зарплатой. Конечно же причиной этому была не только его щедрость, но и невероятное трудолюбие; порой он засиживался намного дольше, чем нужно было.

Так и шли его дни. Все его любили, уважали. Раздача денег не ограничилось только одним разом, теперь это происходили ежемесячно. Люди, дабы сохранять приличие все же отказывались, но уже и они, и сам Гаврила знали, что деньги все же будут отданы, несмотря на их сопротивления.

Все в деревне стало прекрасно. Люди начали красиво облагораживать свои улицы, дворы. Жизнь становилась все приятнее и приятнее с каждым днем.

Но естественно, сейчас что-то должно произойти ужасное, из-за чего все резко поменялось. И так и произошло.

Возвращаясь домой уже поздно вечером, по дороге ему встретились две девочки. Первой было лет четырнадцать, а второй лет семнадцать. Шли они не торопясь, постоянно смеялись над чем-то. Увидев перед собой дядю Гаврилу, они сразу же подбежали к нему и громко поздоровались, на что он улыбнулся и спросил об их самочувствии, семье. Они ему задорно отвечали и даже немного разговорились. Затем Гаврила позвал их к себе в гости, пообещав им сделать интересный подарок, на что они естественно согласились, так как упускать такой возможности было бы просто глупо.

Пока они шли до дому, девочки постоянно разговаривали и пытались вовлечь в их беседу Гаврилу, на что он ничего не отвечал и молча продолжал идти.

Последние недели у Гаврила все сильнее развивался стресс, из-за чего он не мог заснуть и ему приходилось принимать снотворные. С каждым новым днем ему становилось все тяжелее работать, общаться с людьми, жить… Если раньше от рутины он получал удовольствие, то сейчас все радикально поменялось. Если бы он не нашел отвлекающее от рутины хобби, благодаря которому он мог бы расслабиться и отдохнуть – жить ему оставалось бы не более трех месяцев. Но он смог выйти из этой ситуации, только немного по-другому…

Они вошли в дом. Гаврила посадил у стола на кухне и предложил налить им соку. Не дождавшись положительного ответа, он сразу налил два стакана и в каждый из них засыпал снотворное, предварительно его раскрошив. Как только он положил им на стол стаканы, они начали пить.

– А как вас зовут-то? – спросил он, легонько улыбнувшись. – Я узнал вас по лицу, просто с запоминанием имен проблем.

– Меня – Катя. – ответила девочка постарше.

– А меня – Елена. – ответила вторая.

– Ах, точно, точно. Эх, жаль я уже не такой молодой как вы… Гулял бы сейчас себе вдоволь, не волновался бы ни о чем… Но назад, к сожалению, ничего вернуть нельзя, как бы нам этого не хотелось…

Спустя некоторое время обе девочки спали, используя друг друга в виде опоры. Гаврила долго, не издавая ни единого шума, смотрел на эти тела. Он прекрасно понимал, что их судьба находится в его руках и упустить эту возможность ему совершенно не хотелось. Удивительно, но он даже на секунду не задумался о другом исходе; он знал, что теперь они в его распоряжении и отпускать их он не был намерен.

Гаврила встал, перекинул уснувшее тело Кати на правое плечо, придерживая ее рукой за бедра, а левой рукой схватил Лену и перенес их обеих в свою комнату. Открыв опускную дверь на полу, ведущую в подвал, он аккуратно спустил их по лестнице и посадил каждую на стул. Сделав второй заход, он спустил третий стул и тарелку с едой.

Оставив все так, он поднялся обратно, закрыл люк, разделся и лег в свою кровать, уснув крепким и самым сладким сном в его жизни.

На следующее утро его разбудили стуки и не останавливающиеся крики из подвала.

Встав с кровати, он пошел на кухню, взял нож, который лежал на столе и пошел к девочкам. Как только он открыл опускную дверь, девочки, увидев в его руках нож, отошли к дальней стенке и со страхом ожидали дальнейших действий.

Спустившись, Гаврила осмотрел их спокойным взглядом и начал говорить с небольшой улыбкой:

– Не бойтесь так, я вас не собираюсь убивать. А нож – только ради своей безопасности, но со временем вы привыкните и к таким мерам прибегать мне не придется, во всяком случае я надеюсь на это… Вы поймите, я не ужасное животное, как вы наверное думаете… Нет, ни в коем случае… Вы меня прекрасно знаете, наверняка слышали о моем отношении ко всем людям, как я забочусь о нашей маленькой деревушке, пытаюсь финансово помогать всем нуждающимся… Так давайте вы мне в этом поможете. И от вас не требуется чего-то фантастически сложного. Просто сидите здесь тихо, разговариваете друг с другом, играйте в настольные игры, которые я вам обязательно принесу скоро; с голоду вы точно не умрете – в этом я ручаюсь. По вечерам, когда я буду возвращаться после работы, мы будем вместе проводить время, общаться, веселиться… Главное мне хочется показать вам, что я не изверг или тиран. Я не нуждаюсь в вашей смерти. Я прошу у вас только уважения и не более; любить меня я не заставляю. Уверен, в скором времени мы станем настоящей, дружной семьей.

Гаврила после сказанных слов замолк на некоторое время, ожидая какого-либо ответа от них. Но осознав, что поддерживать разговор они не будут, он продолжил:

– Да, вы меня ненавидите… Но, ничего… Свыкнетесь, вам некуда деваться больше, как бы вам не хотелось. И я не угрожаю вам; это настоящая правда, вам придется быть со мной и жить здесь. А в каких условиях вы будете содержаться и как будет проходить ваше время – это уже зависит от вас. Поэтому думайте, думайте. Понимаю, вы сейчас запутаны от резко изменившейся обстановки, но другого выхода нет. Надеюсь вечером вы уже заговорите и не будете смотреть на меня такими глазами. – сказал он и направился после этого к лестнице. – И кстати, – произнес Гаврила, остановившись. – мои дорогие Катя и Елена, если вы думаете, что ваши кто-нибудь услышит, то вы далеко ошибаетесь. Конечно вы все равно попытаетесь, но я вас предупредил.

Гаврила оставил им еду и уехал на работу, с нетерпением ожидая вечера.

Рабочий день прошел как всегда. Гаврила чувствовал себя нормально, никакой перемены в нем ее произошло; все общались, как обычно, никто и не подозревал с кем они разговаривали.

Возвращаясь уже домой, он все время думал о предстоящей встречи. Ему не давала покоя мысль, об их возможном суициде, во время его отсутствия, хотя он тщательно осматривал комнату и вещи, которыми они могли бы совершить самоубийство. Была бы их смерть для него горем – сказать очень трудно, как бы это не выглядело очевидно со стороны. Гаврила был все же весьма странным человеком и все это знали, но никому бы не пришла мысль в голову, что этот человек может заключить людей в «подземную темницу» – это было невозможно.

Гаврила зашел домой. Перед тем как спуститься к ним, он просидел на своей кровати около пяти минут, не переставая думать о сложившейся ситуации. Он прекрасно осознал, что без них жизнь его больше никогда не наладится и все будет идти по наклонной; его ничего больше не сможет спасти.

Он медленно встал с кровати, подошел к люку, открыл его и спустился к Елене и Кате. Обе сидели все на тех же местах, казалось, что после его ухода они ни о чем не говорили друг с другом и сидели в полной тишине. Гаврила ясно заметил в их лицах, что мнение о нем не было изменено.

– Ладно, значит будет надеяться на время, другого варианта нет. – произнес он, всматриваясь в их лица. – Время – лечит все, слава богу.

Он спустил еще один стул и сел напротив них, пытаясь разглядеть какие-либо чувства в их взглядах. Обе смотрели прямо ему в глаза, практически не моргая, только изредка опуская взгляд на свои колени.

– У меня есть отличная идея, которую вы наверняка поддержите. Давайте, поиграем в игру? Как вам?

Они ничего ему не ответили.

– Я объясню суть и вам точно понравится, если вы конечно не решили просто убить меня, что тоже в принципе можно понять. В общем, – в этот момент он достал из кармана две ручки и скомканные два кусочка листика. – Смотрите, каждая из вас должна написать ту сумму денег, которая была подарена мною вашим любимым семьям. А я попробую отгадать. Правда веселая игра?

После сказанных слов, Катя и Елена посмотрели друг на друга удивленными, расширенными глазами. У Гаврилы не сходила с лица широкая улыбка и он продолжал сидеть молча, ожидая хоть одного слова, хоть малейшего звука от них.

Тогда девочек охватил безумный страх, от которого им никуда не сбежать. Перед ними сидело настоящее животное, которое в любой момент могло наброситься на них и разорвать на части, скорее всего ничуть не сожалея о содеянном.

Елена все же не смогла выдержать и крикнула со всей на Гаврила:

– Что ты от нас хочешь?! – кричала она в бешенстве. – Почему, почему ты так с нами поступил?! – слезы градом хлынули из глаз. – Ты же никогда не был таким?! Вся деревня тебя обожала, все тебя уважали, любили и что с тобой произошло?

– Ты хочешь узнать, что же со мной произошло?.. – проговорил он протяжно, опустив свой взгляд на пол. – Я никогда таким не был, да? Вы думаете, что я плохой человек, да? – спросил он, замолчав и оставаясь все в том же положении.

– Да, да, да! Как ты до этого догадался?! – спросила Катя иронично, вступив в разговор и нервно засмеявшись.

– Вы хоть представляете через что мне пришлось пройти, а?! – крикнул он, подняв свой свирепый, огненный взгляд. – Вы совершенно не имеете никакого понятия о настоящей жизни! Вы хотя бы один раз в жизни задумывались о других людях, которые находятся в более ужасном положении чем вы?! Все, абсолютно все на земле одинаково! Я потерял всю мою семью: пока отец спился, затем умерла от старости – хоть кто-то из вас всех пришел мне посочувствовать?! Ни один человек! Никто, ни одна душа не захотела навестить меня, поинтересоваться моим состоянием. Всем было без разницы, всем… Никто про меня даже не вспоминал. Конечно, я дурак свыкнулся с этой мыслью, что я людям не нужен, но с сегодняшнего дня я буду помогать всем, кому только смогу. Я со всеми общался прелестно, все меня любили, здоровались со мной, начали узнавать, но хоть кто-то был мне по-настоящему близок? Нет. Всем хотелось меня просто знать, быть со мной знакомым и в случае чего поговорить несколько минут об общих делах – и на этом все. Все меня любили как веселого, доброго дядьку. Я и не могу сказать, что было противно ощущать себя в этом образе, скорее даже наоборот, но у меня не было близкого человека, которому я бы мог высказать все свои изрядно уже изношенные чувства. Теперь появились вы. Игра, естественно, не простая. Вы задумывались, сколько я сделал для вас, для ваших семей, для ваших родственников, друзей?.. Вы понимаете, как прекрасно у меня получилось преобразовать нашу жизнь в лучшую сторону? Все жители нашей деревни чувствуют себя прекрасно; жаловаться на жизнь стало уже дурным тоном. Сколько замечательных детей смогли осуществить свои мечты, сколько родителей перестали волноваться о пропитании всей семьи, сколько бездомных собачек, кошечек смогли обрести дом и семью. Вы задумывались об этом?! И ответьте мне на один вопрос – могу ли я что-то сделать ради себя? Абсолютно простой вопрос, на которой сможет дать ответ любой адекватный человек.

Они продолжали смотреть на него испуганно и не могли выговорить.

– Что ж вы молчите-то, а?! – крикнул Гаврила, швырнув в их сторону тарелку, лежащую до этого на полу. – Почему вы ничего не говорите?! Неужто вы меня боитесь?! Нет, боятся меня ее надо! – продолжал он, повышая голос с каждым словом. – Неужели мой вид так пугает людей?

– Н… Н-нет. – ответила Катя шепотом.

– Нет?! Хорошо, я думал совершенно по-другому! Мне уж показалось вы реально меня боитесь!

– А как по-твоему мы должны себя вести? – спросила тихо Елена. – Ты нас держишь здесь насильно, угрожаешь, а мы должны не бояться?

– Я… – начал Гаврила абсолютно спокойным, равномерным голосом. – я не хочу вас напугать. Мне хочется дать вам понять, какую я важную роль сыграл в вашей жизни и как вы должны помочь мне.

– Такому извергу как ты – мы никогда в жизни не подадим руку помощи. Теперь ты понял?

– Значит, – произнес он выдохнув после глубокого вдоха. – вы не хотите мне помогать? Вы хотите испортить жизнь всему вашему окружению, да? То есть вы все равно продолжаете думать только о себе и не обращаете внимания на других, да? Хорошо… – сказав это, он медленно встал со стула, оперевшись руками о свои колени. – Тогда, приступим сразу к делу.

После этого он резко набросился на Катю и начал зверски ее избивать до потери сознания. Бедная Елена пыталась ее защитить, била Гаврилу, кусала, но все было тщетно. Ей оставалось только сидеть в углу комнаты и смотреть, рыдая, на происходящий ужас наяву.

Как только Гаврила закончил с Катей, он сразу же проверил ее пульс, дабы быть уверенным, что она жива. Катя просто потеряла сознания, пульс у нее продолжал биться.

– А с тобой, дорогая моя, мы поступим так как надо. – сказал он, поднявшись по лестнице наверх.

Когда Гаврила вышел, Елена моментально припала к окровавленному лицу Катю. Она рыдала над ней, гладила ее слипшиеся от крови волосы, целовала и проклинала все живое на земле.

Спустя три минуты Гаврила вернулся с веревкой в руках. Елена, увидев его, не отошла от тела Кати ни на шаг.

– Жива она, жива. Не волнуйся. Тебя сейчас будет явно не до этого. – сказал он, подходя к Елене с веревкой.

Она сопротивлялась как могла, но как бы сильна не была женщина в такие критические моменты, непреодолимое желание мужчины никак не получиться женщине остановить физически.

Гаврила привязал ее грудью к сидушке, также завязав ей руки и…

Не знаю какие мысли приходят в голову во время таких ситуаций. И вообще возможно о чем-либо думать, когда ты не являешься хозяином своего тело и начинаешь ощущать всю беспомощность своего положения?..

Следующим утром Гаврила решил не спускаться к ним. Как только он вышел из дому, ему послышались гулкие голоса исходящие из другого дома. Напротив проходили две пожилые женщины и поздоровались с ним:

– О, доброе утро, Гаврила! Слышал недавнюю новость?

– Доброе, доброе… Нет, не слышал.

– Пропали две девочки. Вот уже второй день как от них ни слуху, ни духу.

– Надеюсь с ними все будет хорошо. Но вы знаете нынешнюю молодежь: им бы только позлить взрослых и заставить их переживать. Может они где-то спряталось в лесу и сидят там, ждут, пока родители с ума не сойдут.

– Не думаю, что эти девочки способны на такой поступок; они всегда обращались ко всем с уважением, культурно общались со всеми… Они не могли бы так поступить. Здесь и вправду что-то страшное случилось.

– Все вернется на свои места; судьба в таких случаях всегда карает преступников и помогает жертвам. Но вполне возможно, жертв никаких и нет.

– Ладно, я вижу ты на работу торопишься. Не будем тебя задерживать. – произнесла женщина мило улыбнувшись и пошла дальше под руку со своей подругой.

Когда они завернули за угол, Гаврила резко развернулся и побежал обратно к себе домой. Он быстро вошел в свою комнату и спустился в подвал.

– Ну, как вы тут, дорогие мои? У меня есть для вас новость. Хотите услышать?

Елена и Катя еле подняли свои тела и показали всем своим видом, что готовы слушать его.

– Вот люди спохватились, все начали волноваться.

Девочки ничего ему не говорили в ответ и просто продолжали сидеть на полу молча с еле открытыми глазами.

– Вижу, вы сейчас не в духе обсуждать это, поэтому поговорим вечером с вами. Давайте, не унывайте здесь без меня. Еду я вам оставлю, не волнуйтесь.

Все последующие дни вся деревня не могла нормально спать. Дома, которые принадлежали семьям жертв, всегда были заполнены всяким народом. Все пытались успокоить родителей, заверить их в хорошем исходе.

Гаврила в свою очередь не пытался как-либо скрываться от людей и часто посещал эти дома, где он разговаривал со знакомыми и узнавал разные мнения о произошедшем происшествии.

Следствие велось около двух месяцев. Несмотря на ужасное горе произошедшее в этой деревне, благоустройство и состояния домов, улиц с каждым днем улучшалось. Гаврила помогал всем кому только мог; одним только родителями Елены и Кати он отдал такую сумму денег, с помощью которой они могли бы прожить еще два года без каких-либо трудностей.

Гаврила смог полностью изменить ту среду, которая так нуждалась в чем-то новом. Он смог влюбить в себя все население и о нем могли бы еще долго вспоминать как о самом прекрасном человеке, который рождается раз в столетии, но в один миг Гаврила все уничтожил.

Безусловно полиция нашла преступника и вернула все на свои места. Удивительно, как за один день из самого обожаемого человека, которого буквально обожествлял весь народ и защищал его как нечто сакральное, неприкосновенное – Гаврила превратился в образ настоящего, безжалостного монстра, о чьих заслугах конечно же все забыли.

Вины своей, Гаврила, до последнего не признавал. Суд приговорил Гаврилу к 20 годам лишения свободы.

– Веселый мужичок был, да жаль в конце с ума сошел. – говорил кто-то из толпы.»

– Как я в первый раз подрался —

Произошло это в десятом классе и это абсолютная правда; до этого я никогда не дрался в своей жизни, хотя были случаи, когда был очень близок к этому. На тот момент мне очень сильно нравилась девочка из параллельного класса по имени Соня, которая в дальнейшем сыграет одну из важнейших ролей в моей жизни.

Я не был с ней знаком и всегда пытался найти какой-либо повод, чтобы познакомится с ней. Но для меня это было очень тяжело, так как до одиннадцатого класса я был весьма застенчив и скромен в общении с девочками. Мне всегда хотелось быть таким же простым в общении как мои одноклассники, но все попытки никогда не венчались успехом и зачастую даже наоборот производили странный, нелепый эффект на девочек. Спустя множеств стараний преодолеть себя и попробовать превратить в другую личность – я в конце концов смирился с мыслью, что у меня этого сделать не получится и просто решил быть самим собой.

« Почему у них так просто получается все делать? Если я буду вести себя абсолютно также как они, то все подумают, что со мной что-то не так. И это обидно, на самом деле. Быть в роли хулигана или дурачка рядом с умной, культурной девочкой намного прикольнее и интереснее. В моем же случае я даже не знаю как у нас будут распределены роли, потому что на хулигана, дурачка я не похожу и как понял изображать из себя таковых тоже у меня получается плохо. А мне хотелось бы быть именно таковыми рядом с Соней, с которой конечно я пока незнаком, но скоро надеюсь все изменится. Хотя как я собираюсь это делать, если даже боюсь приблизиться к ней более чем на пять шагов? »

Тогда я не знал, что отношения могут быть совершенно разных видов и тем самым роли не должны распределяться только одним, неизменным путем. Впоследствии я осознал, насколько любовь к человеку может отличаться в сравнении с другими людьми; как можно по-разному любить и воспринимать, ощущать эту же самую любовь. Любовь не имеет никаких границ и даже она может уйти в самую крайнюю форму, что зависит безусловно от типа человека и его мышления.

« Нет, мне точно надо что-нибудь придумать и решить наконец таки этот вопрос, которые я уверен будет меня волновать еще долгое время. Надо попытаться обратить ее внимание на себя каким угодно способом, только не выстроив из себя полного идиота. И как это можно сделать? Подарить тайно подарок, не подписав от кого – интересная идея, но весьма глупо; особенно если окажется, что я ей совершенно неинтересен и безразличен. Можно попытаться начать разговор через социальные сети – но как это будет выглядеть? Я не смогу, чувство стыда полностью меня поглотит… Надо, чтобы мы познакомились в реальной жизни, после какой-нибудь смешной, интересной ситуации. А что может быть интересно Соне? Надо подумать, надо… »

Соня выделялась среди своих одноклассниц в первую очередь своей внешностью: она выглядела старше своих одноклассниц и одевалась тоже соответственно более элегантно, грациозно, строго. Соня была выше своих подруг, но не намного; она была блондинкой стриженной под каре. Главными составляющими ее школьной формы являлись: белая рубашка, туго заправленная в черную, облегающую юбку, колготки телесного или черного цвета и обычные, всегда ухоженные кеды – не влюбиться в нее было бы очень тяжело, особенно для такого романтика каковым я и был.

Я всегда пытался всячески скрывать свои романтизированные взгляды на девушек, любовь и в общем жизнь, а также часто обманывал самого же себя, приводя абсолютно нелепые аргументы, в которых я сомневался, но искренне хотел, чтобы они оказались правдой. Тогда мне казалось, что девушки не нуждаются в романтиках, как бы они этого не отрицали. И в какой-то степени я был прав, но в дальнейшем сам же и убедил самого себя в принятии своих чувств и взглядов, от которых намеренно, идя против самого себя, отказаться практически невозможно.

Конечно на тот момент я не мог рассуждать так ясно, как пишу сейчас об этом; все мои мысли всегда перемешивались друг с другом и превращались в ту безликую массу, в которой ты интуитивно видишь главный смысл, заложенный тобой, но системно не можешь их как либо разобрать или прочитать.

Но в чем я был точно уверен, так это в любви к Соне. Я безусловно часто моделировал в своей голове разные ситуации, где я был всегда с Соней, проводил с ней время наедине, разговаривал о чувствах и т.п. Я прекрасно осознавал насколько буду счастлив с ней на протяжении всей своей жизни; другие варианты я даже не пытался рассматривать. И конечно было тяжело каждый день смотреть на нее со стороны, мечтая о великолепном, счастливом будущем, где Соня будет всегда рядом со мной.

« Я знаю, что я сделаю. Нужно устроить драку с одним из ее одноклассников, желательно с самым грубым и задиристым. Благодаря драке я точно смогу обратить ее внимание, но только здесь нужно поступить как можно аккуратней, так как она наверняка любят бунтарей, но показать себя максимально плохих, без каких-либо чувств – ни в коем случае нельзя. Она может банально испугаться меня и посчитать злым дурачком. Хотя… Зачем мне это делать с одним из ее одноклассников, когда я могу подговорить Славу, чтобы он выступил как хулиган, который издевается и шутит над ней, а я в это время встану на ее сторону. Даже можно будет обыграть драку со Славой, где я буду всеми силами ее защищать, а в конце все же не смог выдержать и упаду на землю, чтобы создать наиболее удобную и эффективную для себя ситуацию. Звучит отлично, только согласится ли Слава?.. Не буду терять времени и узнаю прямо сейчас. »

Я встал со стула и подошел к Славе, списывающего домашнее задание с тетрадки нашей одноклассницы.

– Какая разница, она и так не будет проверять домашнее задание сегодня. – сказал я, встав над его головой.

– Тебе-то легко говорить, у тебя все написано в случае чего. – ответил он, не отрывая взгляда от тетради.

– Ладно, послушай… У меня появилась гениальная, как я думаю, идея. Только мне понадобится твоя помощь. Поможешь?

– Ага, сразу же я соглашусь, конечно. Давай-ка ты пока расскажешь, что это за гениальная идея, а я уже отвечу.

– В общем, ты знаешь, что мне нравится Соня…

– Трудно было бы не догадаться. – перебил он, усмехнувшись.

– Так вот, ты должен будешь после школы подойти к ней, когда она уже будет идти по улице домой и начать издеваться. А в этот момент я буду проходить мимо и заступлюсь за нее. Понимаешь?

– Да, я понял, но она же наверняка узнает меня по лицу, да и тебя тоже.

– Знаю, но в этом и смысл. Я подойду и начну с тобой разговаривать как с настоящим другом, стараться как-то уговаривать, но потом что-то должно будет пойти не так, ты разозлишься и начнешь со мной драться. После нескольких твоих ударов я, потеряв все силы, упаду на землю, а ты просто убежишь, как бы испугавшись, к себе домой. Дальше уже я сам буду разбираться.

– Эмм… А как мы будем драться? – спросил он с улыбкой, заинтересовавшись моей идеей и подняв свой взгляд. – Понарошку сделать это, чтобы выглядело хотя бы немножко реалистично – у нас точно не получаться.

– Да, я понимаю… Ну, будешь бить меня по-настоящему. Только ни в коем случае не жалей, а то весь план испортится.

– Ладно… А как мы будем общаться после такого? Она же заметит, что в школе мы будем разговаривать друг с другом как ни в чем ее бывало.

– Там уже можно будет что-нибудь придумать. Скажем, что помирились и ты осознал свою вину. С этим проблем точно не будет.

– Я смотрю ты уже полностью готов.

– Я просто устал ждать. Если получится – отлично, если нет – ничего страшного, буду жить, как и жил до этого. Но главное решиться, а не сидеть на одном месте и ждать пока она сама не подойдет ко мне.

– Но разве не легче просто подойти к ней и попробовать заговорить. Мне кажется это намного легче, чем то, что ты придумал.

– Она подумает, что я какой-то сумасшедший пацан. Как я могу просто, без какой-либо причины, подойти и начать говорить? Это будет выглядеть очень странно. А по моему плану – все будет хорошо; и тема для разговора будет, из которой я смогу много о ней узнать нового, да и в этой ситуации она будет чувствовать себя благодарной мне за оказанную помощь, поддержку.

– Ох, не знаю даже… Мне почему-то кажется, что все пройдет не так гладко, как ты об этом рассказываешь.

– Все пройдет отлично, если ты перестанешь сомневаться и уже согласишься мне помочь.

– Да помогу, помогу я тебе. Но при одном условии. Ты мне сейчас напишешь математику и я согласен на все. Хорошо?

– Давай свою тетрадку. – сказал я, выхватив ее из его рук и сев рядом с ним.

– Вот, молодец! Кстати, когда мы будем выполнять наш план.

– Сегодня же.

– Сегодня?! Может подождем хотя бы один день, чтобы все хорошо обдумать…

– Нет, будем делать сегодня, после школы. Я уже все обдумал.

–Ну, ладно, ладно, все будет сделано.

Прозвенел звонок на урок и все сели на свои места. Весь урок математики я просидел молча, не сделав ни одной записи в тетради. Я сидел за партой, опустив голову вниз и играя в обычную, казуальную игру на телефоне. Я постоянно думал о предстоящей с Соней встречи, которая обязательно должна будет случиться между нами и ничего бы мне не помешало.

« Допустим, все сработает так, как я и рассчитывал. После этого, мне надо будет попытаться максимально заинтересовать ее и попробовать организовать следующую с не встречу, где я уже полностью смогу раскрыть себя с наилучшей стороны. Но разве такая, как она, захочет вообще, не то что встречаться, а хотя бы быть знакома со мной? Нет, не надо задумываться насчет этого. Любой исход, каким бы он ни был, будет явно лучше чем просто ничего. Уж лучше сразу узнать горькую правду, чем страдать несколько месяцев, а то и лет, думая о том, что она на самом деле обо мне думает. Да, я абсолютно прав. Нужно действовать. Вот только я немного сомневаюсь в Славе… Он был прав, что может что-то пойти не так, но произойдет это, как мне кажется, именно по его вине. Надо будет еще раз с ним поговорить и убедиться, что он все правильно понял. »

Оглядываясь сейчас назад, я осознал, а точнее убедился, что одним из главных аспектов счастливой жизни – является любовь. Это было так очевидно и просто, но одновременно тяжело достигнуть этого момента. Любовь – это прекрасная панацея, но и величайшее оружие человечества, которое будет всегда актуально.