Вопросы к немецкой памяти. Статьи по устной истории

Оглавление

Лутц Нитхаммер. Вопросы к немецкой памяти. Статьи по устной истории

Вопросы к немецкой памяти. Предисловие к русскому изданию

1 Вопросы – ответы – вопросы. Методология устной истории: практический опыт и теоретические размышления

Биография – история жизни

Повседневность

Смена перспективы

История жизненного опыта

О критике интервью-воспоминания

Опрос и память

Структура текста и индивидуальность рассказа

Герменевтика

Границы «антропологической» объективации

Эстетическое восприятие

Интервенция памяти

Свидетельство экспертов

Опыт субъектов

Примечания

I Запад

2 Тыл и фронт. Военные воспоминания рабочих из Рурской области: попытка интерпретации

I. О методе

II. Опыт и интерпретация

1. Хроника потерянных лет

2. «Единственное, что было плохо в Гитлере»

3. «Надо быть мужественной»

4. Чем все кончилось

5. «И – в Россию»

6. «Партия – грязное дело»

7. Страх и активность

8. «Хуже всего это было для солдат-отпускников»

9. «Я и не знал, кто такой Тито»

10. «Удар по носу» в Бухенвальде

III. Несколько общих наблюдений

1. Переживание, воспоминание, опыт

2. Тыл и фронт

Примечания

3 Частная экономика. Фрагменты воспоминаний об ином перевоспитании

1. Переобучение

2. Ожидание изнасилования

3. Семья – манящий огонь

4. Школа рынка

5. Экскурс: власть рабочих на черном рынке

6. Отсчет перед стартом. Миф о несправедливости и порядке

7. О значении семьи, частной собственности и государства в послевоенные годы

Примечания

Приложение

4 «Нормализация жизни» в Западной Германии. Воспоминания о 1950-х

I. Методологические предпосылки: история опыта

II. Раздвоенная ностальгия

III. История становится историей частной жизни

Дальше – тишина

Генеральная доверенность в безмятежном мире

Пропущенный чемпионат

Невозвратимые чувства

IV. О чем молчит тишина

Примечания

II Восток

5 Приближение к переменам. Поиск народного опыта в промышленной провинции в ГДР

1. Источники воспоминаний

2. Раздражение от непонятного: другое я

3. К чему отсылает опыт. О революционной силе

4. Попутное замечание

5. По следам памяти: испытания чувств

6. Формирование и границы идентичности: вечный раскол

7. Второе попутное замечание

8. Быт как опора и как обуза: переплетения отношений и распределение собственности

9. Социально-культурные среды и возрастные когорты: прогресс как причина прогресса

10. Специфичность опыта

Примечания

6 Что вы делали 17 июня? или Ниша в памяти

I

II

III

IV

V

III Коллективные размышления

7 Восприятие войны в послевоенном немецком обществе

I. «Восприятие», «война», «послевоенное общество»

II. Фазы восприятия войны

III. Война после войны

Внешние обстоятельства

Опыт и истолкования

Гендер как дифференциал

Миграция как дифференциал

Холодная война как дифференциал

IV. Попытка стереофонии воспоминаний

8 Биография и биократия. Об исследовании в ГДР – пять лет спустя

I

II

III

IV

V

VI

Примечания

9 Евреи и русские в памяти немцев

I

II

III

IV

Примечания

Интервью с интервьюером. Беседа с Лутцем Нитхаммером

Библиографическая справка

Отрывок из книги

В этой книге впервые собраны статьи по устной истории, написанные и опубликованные мною двадцать, а некоторые и тридцать лет назад в рамках нескольких крупных исследовательских проектов по новейшей истории Западной и Восточной Германии. В те годы устная история только зарождалась как самостоятельная дисциплина, и мы с моими коллегами ощущали себя пионерами в этой области. Нашу новую исследовательскую задачу мы видели в том, чтобы, во-первых, приблизиться к живому свидетелю и участнику недавних исторических событий, не утратив при этом необходимой для ученого критической дистанции. Во-вторых, опрашивая очевидцев, мы надеялись получить совершенно новый тип исторических источников, которые нельзя найти в архивах. Таким образом, обращаясь непосредственно к субъекту исторического процесса, мы стремились расширить границы традиционной исторической науки и придать ей новый демократический импульс.

Эти статьи показывают, как с помощью методов устной истории основанная на вытеснении и забвении коллективная память может быть разрушена или поставлена под сомнение, стоит только обратиться к индивидуальным воспоминаниям очевидцев. В этом отношении Германия представляет особый интерес для исследователя, так как, с одной стороны, всех немцев объединяют тяжкие воспоминания о войне и фашизме, с другой – послевоенный опыт у них совершенно различный. Но это не означает, что восточные и западные немцы после войны начали свою жизнь с нуля. Наоборот, устная история с ее индивидуальным подходом к биографии позволяет понять, как то, что люди пережили в нацистской Германии, определяло их дальнейшие жизни и судьбы в двух государствах с совершенно разными общественными системами.

.....

Эта смешанная формальная структура «текста» интервью-воспоминания отличает его от используемого в социологии нарративного интервью и имеет далеко идущие последствия для его исторического анализа и публицистического использования. В ней проявляется характер устной истории как двоякой встречи: с одной стороны, это встреча между общественным институтом науки и индивидуальным субъектом (как в социологических качественных исследованиях), с другой стороны, это встреча между настоящим и прошлым. Эта последняя, с одной стороны, вызвана вопросами исследователя, а с другой стороны, происходит в субъективных ассоциациях вспоминаемых и сочиняемых историй, поэтому оба уровня встречи пересекаются друг с другом. Разнородные блоки, из которых строится текст: биографическая справка, информационные молекулы ответов на фактические вопросы, миниатюры эстетически завершенных рассказов – возникают в рамках динамики взаимодействия. В ней субъект-носитель опыта определяет, о чем он будет вспоминать и что из этих воспоминаний, в какой форме и в какой интерпретации он хочет передать данному интервьюеру, данному проекту, данной общественности; при этом на протяжении интервью как способность человека к воспоминанию, так и желание поделиться вспомненным могут меняться. А представитель науки {41} в этом взаимодействии определяет, где и как брать на себя инициативу по организации такого интервью-воспоминания, о чем и сколько спрашивать, какие высказывания данного респондента считать в свете своих научных познаний о прошлом достоверными и информативными; в ходе долгого интервью (и проекта) как этот его интерес, так и его познания тоже могут меняться.

Поэтому для анализа полученного в результате интервью текста необходимо его обработать. Такая обработка позволяет воспринимать как целое, так и отдельные блоки, составляющие его, и их интерпретативно связывать друг с другом, со сравнимыми блоками из других интервью и с научными знаниями. Для этого нужны промежуточные ступени редукции (краткое изложение данных, резюме интервью, индексация сообщенных в нем фактических сведений, выписка из него «историй») {42}, которые делают весь текстовый материал обозримым и пригодным для сопоставления, а также обеспечивают возможность учитывать контекст при интерпретации блоков по отдельности. Полные транскрипты не выполняют такой задачи по организации информации (не говоря даже об информационных потерях при переводе в письменную форму); будучи более легки в обращении, чем акустическая запись, вводят в соблазн при анализе полностью избавиться от нее. Частичные транскрипты предполагают такую организацию данных, и через проблематику отбора фрагментов они снова и снова возвращают исследователя к магнитофонной пленке как самому верному и информативному способу фиксации информации. Поэтому, на мой взгляд, им стоит отдавать предпочтение. Вовсе без транскриптов при анализе не обойтись, потому что звуковой протокол оставляет слишком мало времени на осмысление только что услышанного, а кроме того дополнительное отчуждение, возникающее при записывании устных рассказов, может заставить интерпретатора внимательнее отнестись к их содержанию, импликациям, языку и эстетике.

.....