Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
Предисловие
Часть I. Реквиемы
Глава 1. Ренессанс. Йоханнес Окегем
Кто такой Йоханнес Окегем
Как выглядел Окегем
Жизнь и смерть Окегема
Окегем и франко-фламандская школа
Связь звука и слова в ренессансной музыке
Многоголосие
Что такое полифония
Забвение и переоткрытие Окегема
Окегем-фокусник
Возможно, первый полифонический реквием
«Kyrie eleison»
Глава 2. Барокко. Генрих Игнац Франц фон Бибер
Как появился стандарт реквиема
Барочный реквием по сравнению с ренессансным
Духовная музыка в Зальцбурге
История Генриха Бибера
Наследие Генриха Бибера
«Большой» Реквием
Связь слова и звука в музыке барокко
«Малый» Реквием
День гнева
Глава 3. Два классика. Михаэль Гайдн и Вольфганг Амадей Моцарт
Моцарт и музыка классицизма
Недописанный Реквием
Духовная музыка конца XVIII в
Младший Гайдн
Почти неизвестный Реквием
Мозаика стилей
Глава 4. Романтизм и неоархаика. Габриэль Форе, Морис Дюрюфле
Что значит орган для французского композитора
Главные реквиемы французской музыки
Габриэль Форе: меж двух эпох
Реквием для удовольствия
Версия 1900 г.: новые части, яркая оркестровка
«Sanctus»
Un petit Requiem[44]
Морис Дюрюфле
«Григорианский» Реквием
Еще один реквием без «Дня гнева»
Форе и Дюрюфле
Другой «Sanctus»
Самокритика Дюрюфле
Глава 5. XX век. Ханс Вернер Хенце, авангардист-аутсайдер
Серийная техника: что дало жизнь авангардной музыке
Как родился авангард
Авангард набирает мощь
Авангардист, который не хотел им быть
Прививка от войны
На руинах романтизма
Хенце и Вагнер
Добровольный изгнанник
Искушение романтизмом
Реквием Хенце
Реквием без пения
Вагнеровское в Реквиеме Хенце
«Lacrimosa»
Романтик поневоле
Часть II. Симметрия
Глава 1. Симметрия текста. Иоганн Себастьян Бах
Искусство фуги
Полифония, контрапункт, фуга
Как устроена фуга
Что можно сделать с темой фуги
Кантор из Лейпцига
Таинственный учебник
Зеркала
Форма и жанр
Чистая музыка
Глава 2. Симметрия формы. Фридерик Шопен
Форма: архитектура музыки
Шопен в начале 1840-х
Жанр баллады в музыке
Шопен и программная музыка
Шопен и миниатюра
Жанр умер, да здравствует форма
Почти зеркальность
Глава 3. Отражение барокко. Пауль Хиндемит
Забвение Баха
Неоклассики
Хорошо темперированный регтайм
Барочный мастер в предвоенной Германии
Хиндемит в эмиграции
Теория композиции, изложенная в «Руководстве»
Полифония и симметрия
«Ludus tonalis»
Симметрия большая и малая
Глава 4. Симметрия ритмов. Оливье Мессиан
Композитор-ритмист
Истоки композиторского языка Мессиана
Ритм для Мессиана
Ритм и природа
Влияние григорианского хорала на музыку Мессиана
Индийские ритмы
Обратимые и необратимые ритмы
Манипуляция ритмами
Симметрия звуков
«Экзотические птицы»
Птицы и краски
Часть III. Рыбы
Глава 1. Угорь. Франсуа Куперен
Органист французских королей
Что такое барочная сюита танцев
Таинственные названия
«Угорь»
Глава 2. Чудо-юдо рыба-кит. Георг Фридрих Гендель
«Джустино»
Оперы Генделя в Лондоне
Опера серьезная и не очень
Опера нищего
Монстры в операх эпохи барокко
Глава 3. Форель. Франц Шуберт
«Die Forelle»[126]
Песни Шуберта
Рукопись с кляксой
«Форельный квинтет»
Рыбка в ручье
Шуберт и Шубарт
Смерть рыбки
Глава 4. Аквариум. французские композиторы XIX–XX вв
Сама прозрачность
Сен-Санс и его зверинец
Археолог и путешественник
Ювелирная игрушка
Французы и немецкий романтизм
«Золотые рыбки»
Французская музыка после импрессионизма: назад, к ясности
Тумба-юмба
Кортеж Орфея
Пуленк и стихи Аполлинера
Печальный карп
Глава 5. Рыбы рая. Бенджамин Бриттен
Дворянские титулы духа
Бриттен и Поэт
Нужна ли музыка стихам
Песни на стихи Одена
Бриттен и Шуберт
Цикл, который мог бы быть
Прохладный сад
Часть IV. 1888
Глава 1. Осень века. Иоганнес Брамс
Тунские лета
Добродушный мизантроп
Брамс и Херцогенберги
Провинциал
Меланхолик
Буквальное и банальное
Только звук[165]
Вокальная музыка Брамса
Песни любви и упрямства
Поэтические источники и безбожные тексты
Письмо-рецензия
Клара
Друг
Осенью
Глава 2. Доля шутки. Эрик Сати
Музыка для релаксации
Эзотерический Сати
Чудак и провидец
Балаган и архаика
Консерватория – кабаре – секта – дада
Сати и ар-нуво
Интерьеры реальные и воображаемые
Говорливый интроверт
Искусство и обои
Сати и «Черный кот»
Парад Алле
Богема и буржуа
Двойной код «Гимнопедий»
Восток и Средневековье
Судьба «Гимнопедий»
Из безвестности в поп-культуру
Глава 3. Великан. Антон Брукнер
Демиург из глубинки
Запоздалая известность
Непонятая и непонятная
Как устроена симфония
Восьмая № 2
Может ли музыка быть «абсолютной»
Программность у Брукнера
Премьера Восьмой
Критика
Зачем симфонии быть такой длинной
Музыка и политика
Брукнер и Вагнер
Ошибка восприятия
Музыка Восьмой симфонии
Как идет время в симфониях Брукнера
Покой
Адажио
«Промежуточное» адажио
Заключение
Об авторе
Эта книга предназначена для читателей, которые интересуются классической музыкой и хотят лучше ее понять, но никогда не учились играть на инструменте и не читали ничего «специально-музыковедческого». Она не требует знания терминологии и большого слушательского опыта, однако подразумевает внимание к предмету и желание воспринять его – впрочем, того же требует и сама музыка.
Книга посвящена западноевропейской музыке и охватывает почти 600 лет ее истории, но не является учебником и не претендует на исчерпывающий рассказ. Скорее, она является сборником эссе, сгруппированных так, чтобы представление читателя о музыкальном искусстве Европы стало более системным и полным, незнакомая музыка стала понятнее, а знакомая стала приносить еще больше удовольствия.
.....
Вообще, категория «заумности» в европейской музыке – одно из парадоксальных явлений (об этом прекрасно пишет в монументальном труде «Оксфордская история западной музыки» (The Oxford History of Western Music) Ричард Тарускин). С одной стороны, европейское сознание склонно превращать техническую сложность произведения в фетиш, воспринимая ее почти как этическую категорию: только будучи сложным, что-то может считаться серьезным, профессиональным, достойным внимания. Однако не дай бог художнику увлечься и пройти по пути усложнения слишком далеко: он будет объявлен рассудочным книжным червем, снобом, машиной (а в тоталитарных системах – формалистом и антинародником). Благодаря эстетике искусства XIX в., часто ложно понятого, но составляющего основу нашего художественного рациона, европейцы усвоили связанную с романтизмом концепцию «искусство как язык чувств». Отсюда – привычка противопоставлять гармонию и алгебру как добро и зло, продолжая требовать от «настоящего произведения» технологического совершенства: именно поэтому публике может казаться оскорбительным актуальное искусство или популярная музыка, где критерий сложности выполнения переосмыслен или отменен.
Окегема действительно интересовали головоломки. Символом его «музыкальной зауми» стал тот самый 36-голосный канон «Deo gratias», что упомянут в рукописи с портретом «в очках». Канон удостаивался особенной похвалы от современников: например, этот полифонический ящер упоминается в письме Альберто Бендидио[11] – феррарского посла в Милане – герцогу Альфонсо д’Эсте от 5 марта 1523 г. Он пишет о музыке фантастической сложности и красоты, которая ему известна, но которую невозможно пока исполнить в Милане за отсутствием подобающих голосов. Бендидио действительно мог видеть рукопись канона, поскольку Милан находился во французском владении до 20-х гг. XVI в. Этот канон является музыкальным архитектурным чудом – предназначенный для четырех девятиголосных составов, он предполагает ни больше ни меньше чем тридцать шесть исполнителей с равноправными и независимыми партиями. Вот что пишет о нем современник Окегема французский поэт Гийом Кретен в очередной эпитафии (приводя фамилию автора как Okergan): «Не нарушив ни единого правила, задумать в нотах, записать и вывести тридцать шесть голосов в одном мотете – как можем мы не оплакивать человека, изобретшего подобное?»[12] Напомним: канон в самом общем смысле – это музыкальная форма, представляющая собой воспроизведение одной мелодии несколькими голосами с эффектом запаздывания и наложения. Справедливости ради стоит сказать, что 36-голосный канон Окегема состоит из четырех последовательных подключений девятиголосных составов. Это значит, что в местах наложения звучат восемнадцать голосов, однако единовременного 36-голосия в нем все-таки нет; правда, и восемнадцати достаточно, чтобы сделать эту музыку беспрецедентным полифоническим чудом. Досадно только, что исследователи не уверены в авторстве Окегема: канон приписывается ему, однако неопровержимых доказательств этому нет.
.....