Читать книгу Привычка изменять - Лёля Зайкина - Страница 1
ОглавлениеГлава 1.
В легкие врывается запах дезсредств, вызывая легкую, уже привычную тошноту. Поднявшись на нужный этаж, слышу мягкие шаги, приглушённые голоса и настроение само собой улучшается от общей атмосферы. Взгляд цепляется за двух брюнеток, сидящих у кабинета и обсуждающих магазины со скидкой на детскую одежду. Невольно прислушиваюсь, забыв о том, что планировала занять очередь. Информация нужная, мне тоже предстоит организовать гардероб для доченьки.
Рука опускается на круглый живот, и крошка тут же отвечает лёгким толчком в ладонь.
"Может, сегодня и прикупить первые вещички? А что? Уже, наверное, можно – шестой месяц. Да и безумно хочется окунуться в подготовку к скорой встрече с дочкой", – мечтательно думаю я, а перед внутренним взором встают нежно-розовые, крошечные пинеточки, которые я видела на одном из рекламных буклетов.
Внезапно ощущаю выраженный аромат цветочных духов, забивающий даже запах свойственный поликлинике.
– Кто крайний? – раздаётся за спиной, и одна из девушек, привлёкших моё внимание, поднимает руку.
– Тогда я за вами.
– А я за вами, – улыбаюсь, обернувшись к миловидной блондинке с только что начавшим формироваться животиком.
– Не успели занять? – улыбается она. – Если хотите, можете пройти передо мной, раньше же подошли.
– Нет, не нужно. Подожду, – отвечаю, присаживаясь на банкетку рядом с девушкой. – Нечего было ушами хлопать.
– Тоже беременность на вас так действует?
Киваю.
– Вот и я, летаю в облаках всё время. Кстати, я Алёна, – представляется девушка.
– Полина, – отвечаю я.
– Тогда может на "ты"?
– Я за, – легко соглашаюсь, почему бы и нет?
– Вот и отлично. Поболтаем, пока очередь дойдёт. Сейчас только брату отпишусь, что уже в поликлинике, а то он не смог подвезти, будет волноваться не свалилась ли я в обморок в маршрутке.
Алёна вытаскивает телефон, шустро набирает сообщение.
– А такие прецеденты были?
– Да, первый месяц чуть что сразу в обморок. Сейчас уже лучше, – отмахивается она. – Это всё нервы. Неделю назад развод оформила, сразу стала спокойней.
– Развод? – невольно удивляюсь. – Но, почему?
– Развод, – бодро подтверждает Алёна. – Почему?.. Да потому, что все мужики кобели и козлы. – бесхитростно делится она, продолжая вываливать подробности личной жизни.
– Я два года не могла забеременеть. А тут собираюсь в поездку, укладываю вещи, а как дошла до прокладок, понимаю, что задержка. Плюнула на командировку, бегом к врачу. Три недели! Лечу домой, окрылённая новостью. А у нас гостья… Гад! Даже не обратил внимание на то, что чемодан стоит… В общем, подала на развод, как ни кричал, что это его ребёнок и нам надо прийти к компромиссу. Фиг ему, а не ребёнок! Максимум, что светит – роль воскресного папы. И то лишь из-за решения суда… Так бы вообще не подпустила ни к себе ни малышу!
Сердито выговаривает Алёна, при этом любовно поглаживая животик.
– Ещё и меня фригидной на суде пытался выставить. Типа секс у нас не каждый день, а у него потребности. В общем сволочь он! Как и все представители мужского пола!
– Сочувствую.
Только и могу ответить. Не пытаться же убедить обиженную женщину в том, что не все мужики, как она выразилась "козлы". Да и не всех устраивает редкий секс. У нас, например, с Марком два раза в день на "завтрак и ужин" и ни один из нас не планирует сократить "порцию". Напротив, добавили бы и "обед", но работа не позволяет.
К счастью, Алёна оставляет тему "козлов" и переключается на обсуждение врачей и роддомов. Я с удовольствием поддерживаю разговор.
Время пролетает быстро, и вот я уже вхожу в кабинет. Сегодня по плану измерение сердцебиения. Ложусь на кушетку, на живот закрепляют датчики и, вручив кнопку, которую нужно нажимать, когда дочка будет толкаться, оставляют одну.
Только за врачом закрывается дверь, дочка начинает активно двигаться, больно пинаясь, будто ей не нравится датчик. Пару раз, хорошенько получив по печени, даже задумываюсь над тем, что стоит позвать врача. Но слушая чёткое, ровное сердцебиение, немного успокаиваюсь и решаю, что, наверное, все дети себя так ведут во время этой процедуры.
– Была так активна? – спрашивает врач когда приходит снимать показатели. – Всегда так?
– Нет. Обычно спокойнее. Наверное, ей не понравилась процедура, пыталась избавиться от датчика.
– Возможно, – напряжённо произносит врач. – Я сейчас выпишу допталон на УЗИ, на всякий случай, убедимся, что всё хорошо.
Напряжение врача сказывается на мне. Начинаю беспокоиться, и объяснение поведения крошки больше не кажется логичным.
С трудом дождавшись очереди, вхожу в кабинет и во время процедуры то и дело донимаю узиста вопросами о состоянии доченьки, на которые он отвечает односложно: "Результаты всё запишу. Врач объяснит".
Приходится посидеть у кабинета дожидаясь, пока очередная пациентка выйдет. К моему несчастью, она зашла буквально перед тем, как я вернулась.
За время ожидания я успеваю знатно себя накрутить, начитавшись страшилок на форуме беременных. И даже поставить себе страшный диагноз – отслойка плаценты.
Наконец, вхожу в кабинете, и тут же задаю вопрос врачу о состоянии моей доченьки. Открыв результаты обследования, Елена Георгиевна мягко произносит, успокаивая меня:
– К счастью, мои предположения не подтвердились. С течением беременности в целом всё в порядке. Однако по результатам исследования выявлен существенный тонус матки, на фоне которого развилась гипоксия плода.
Заметив мои расширенные в панике глаза, врач успокаивает.
– Не переживайте. Такое бывает очень часто и никаких патологий как правило не вызывает. Гипоксия лёгкой степени. Однако усугублять ситуацию не стоит. Так как других проблем не выявлено, госпитализацию я вам не предлагаю, но щадящий режим вам необходим. Также пока рекомендую исключить половую жизнь.
– Надолго?
– Зависит от состояния, но срок уже достаточно большой, скорее всего стоит воздержаться от интимной близости до конца беременности. Вы же не хотите преждевременных родов? – спрашивает врач, видимо заметив моё смятение.
– Конечно, не хочу, – тут же соглашаюсь я, мысленно прокручивая, как преподнесу Марку эту новость.
Почему-то ситуация вызывает волнение. В памяти всплывает рассказ Алены о мужской неверности. Но вспоминаю мужа, его отношение ко мне и выбрасываю дурацкие мысли из головы. Воздержание, конечно, неприятно, но здоровье дочери намного важнее.
Глава 2.
После пережитого волнения в магазины после врача я не иду. Вспоминаю суеверные приметы, и решаю отложить покупки на потом. Как-то обходилась без шопинга эти месяцы, еще немного поживу без вороха детских вещей и нежно-розовых пинеточек.
Только сейчас, когда я знаю о проблеме, понимаю, что ощущала тонус. Особенно после секса, но он так быстро проходил, что я списывала его на эффект возбуждения. А могла ведь усугубить состояние… Вот дуреха…
Перспектива остаться самой и оставить мужа без "завтрака и ужина", заставляет во время поездки в такси влезть на женские форумы, чтобы почитать об альтернативе. Но чем больше читаю откровения других беременяшек, убеждаюсь, что придется сесть на "диету". Если верить большинству, даже простое возбуждение может спровоцировать спазмы, которые при тонусе опасны для малыша.
Понимаю, что отказ от секса проходят многие пары, но все равно переживаю. Наверное, под воздействием общения с Аленой. Надо ж было так неудачно услышать историю чужой жизни… У нас с мужем очень многое строится на близости. Нет, конечно, мы много общаемся, выходим в кафе, рестораны, кино, но секс – это же "вкусно"…
Так. Надо думать о доченьке. За пару месяцев нагуляем аппетит, а потом как оторвемся! Будет второй медовый месяц – успокаиваю себя я.
Оказавшись дома, пытаюсь отвлечься на повседневные заботы, но получается плохо. Понимаю, что накручиваю себя из-за ерунды, но не могу иначе. Гормоны, наверное, бушуют.
Стоит открыться двери, спешу встречать Марка и он, как положено внимательному супругу, тут же считывает моё настроение.
– Что-то с дочкой? – спрашивает он с порога.
– Тонус… – хлюпнув носом, прижимаюсь к мужу, немного по-детски ища у него успокоения, и вдыхая самый вкусный для меня аромат его тела.
– Это серьезно? Нужно ложиться в больницу?
– Врач сказала, что такое бывает почти у всех.
– Тогда, чего ты расклеилась? – удивляется Марк.
– Секс запретили… – жалуюсь, уткнувшись носом в шею моего любимого, сильного и зрелого мужчины, наслаждаясь ощущением девчонки рядом с ним.
Муж хмыкает, забавляясь эмоциональности моей беременной сущности, ласково проводит ладонями по моим огненно-рыжим волосам, а потом обхватив лицо ладонями, заставляет меня посмотреть в глаза.
– Мурёнок, я уверен, мы найдем альтернативу, которая доставит удовольствие не меньшее, чем классика.
От забавного детского прозвища, которым называет меня муж, когда я позволяю себе капризы, обиженная девочка, которую лишили "сладкого" берет верх над доводами двадцатипятилетней женщины. Губы сами собой оттопыриваются в обиженном выражении.
– Даже возбуждаться нельзя… – жалуюсь я, и это звучит совсем по-детски.
– Да, это грустно, – соглашается Марк, скользнув пальцами по надутым губам, – Но у нас же есть, ради кого терпеть лишения.
Его руки соскальзывают с лица, обводят поясницу и ложатся на живот.
– Родится наша Виктория, наверстаем.
– Ты, правда, не расстроился? – спрашиваю я.
– Правда, не расстроился. Я взрослый мужчина. И вполне могу принять обстоятельства, согласна?
– Да, – тут же веселею, – Ты у меня лучший. Люблю тебя.
– И я тебя люблю. Именно тебя. А секс… Это всего лишь, секс, Мурёнок. Как ты смотришь на то, чтобы поужинать в ресторане для поднятия настроения?
Я радостно киваю, забывая об огорчении.
Действительно, секс, это всего лишь секс, а у нас есть большее. Наверстаем. У нас для этого долгие годы счастливой семейной жизни.
********
Через час мы входим в наш любимый ресторан. И я окончательно отвлекаюсь, погружаясь в воспоминания.
Я не просто так люблю это место, оно для меня связано с Марком и с нашим знакомством.
На последнем курсе университета, я устроилась стажером в фирму организующую концерты, гастроли знаменитостей. Сама работа мне очень нравилась, хотя я, скорее, была девочкой на побегушках, но и это было интересно.
Буквально после нескольких дней с начала моей работы, по случаю успешно проведенной кампании, для всех сотрудников организовали корпоратив в этом месте, тогда я впервые увидела Марка. Он занимал должность не сравнимую с моей, поэтому мы не пересекались.
Он произвел на меня несгладимое впечатление. Взрослый статный, уверенный в себе, галантный. Он был окружен вниманием женщин, но обратил внимание именно на меня.
Вот и сейчас, стоит нам оказаться тут, Марк учтиво отодвигает мне стул, помогая удобно сесть, ведет себя со мной, как с принцессой, не то что мужчина за соседним столиком, прилюдно лапающий свою спутницу.
– Как женщина это позволяет? – возмущённо произношу я.
Муж переводит взгляд на пару, видимо, и не заметил их до этого.
– Наверное, любовница, – комментирует он поведение пары.
– А с любовницей, то есть можно так себя вести? Ведь все смотрят. Не думаю, что кто-то оставит приличное мнение о женщине.
– Раз позволяет, значит, ей все равно.
– А с женами, значит, ведут себя иначе? – игриво спрашиваю, намекая на нас с ним.
– Наверное, по-разному. Но я бы не стал компрометировать свою женщину. Но это дело каждой пары, если они женаты, то муж её не уважает, а она не уважает себя, – подводит итог Марк.
Отвлекшись от пары, счастливо улыбаюсь, радуясь, что Марк не такой.
Когда у нас начался роман, весь женский коллектив, убеждал меня одуматься. Предупреждали, что он поматросит и бросит. Марк слыл заядлым холостяком, относящимся к женщинам, как к удовольствию. Многие шептались, что он никогда не женится, раз до тридцати трех его никто не охомутал.
А потом, когда я после свадьбы рассказывала ему о сплетнях, Марк смеялся над этими обсуждениями, говоря, что, наверное, ждал, пока я повзрослею, правда, так и не дождался. Рядом с ним, я часто веду себя как маленькая. А почему бы и нет? Он моя опора, мой мужчина. Рядом с ним я могу себе это позволить. И потом, если я буду вести себя иначе, будет ли у него повод, так смешно и забавно называть меня Мурёнком?
Глава 3.
В ресторане мы проводим несколько часов за приятной беседой и поеданием разнообразных вкусностей. Неприятная пара быстро покинула заведение, и я наслаждалась галантным поведением супруга. Мне безумно приятно, что муж не жалеет на меня ни времени, ни денег. Что он понимает меня и принимает, со всеми моими закидонами, свойственными беременяшкам. Что он рядом… Люблю…
Только вернувшись домой, после чудесного вечера, понимаю, что нужно было взять больничный, я ж еще пока работаю… Поэтому завтра у меня стандартный рабочий день и несмотря, на то что мой труд не является тяжелым, постельный режим, рекомендованный врачом мне не светит.
Но Марк, лишь отмахивается от моих волнений, сказав, что всё уладит. И действительно улаживает. Причем на раз. Всего лишь позвонив в позднее время моему непосредственному руководителю, и даже не попросив его об отгулах, а поставив в известность, что на работе я не появлюсь в ближайшие недели.
Всё-таки хорошо, что мы работаем вместе и что рядом мужчина, способный успокоить одним словом и решить проблемы.
Рядом с ним, как за каменной стеной, хорошо, уютно, комфортно и спокойно.
********
Дни летят, как один. Видя мою тревогу, подмечая перепады настроения Марк окружил заботой. В доме постоянно свежие цветы, вкусности. Букеты меняются с завидной периодичностью, стоит лепесткам слегка потемнеть, утром я замечаю новый букетик, пленяющий нежным ароматом. За окном ранняя весна, а в доме её разгар.
Мои любимые десерты каждый день появляются на полках. Причем Марк будто предугадывает, что сегодня мне может захотеться чего-то ягодного, а завтра сливочного. Для полного счастья не хватает, пожалуй, только заверения врача, что рисков для доченьки больше нет. Да постоянного присутствия мужа.
Сейчас, когда я все дни предоставлена самой себе, каждая его задержка с работы выматывает.
Я понимаю, что у него руководящая должность, множество контрактов, требующих внимания, но безумно скучаю.
Когда он приходит вечером, вроде понимаю, что он устал и хочет отдохнуть, но не могу иначе. Маленькая капризулька Мурёнок, пробуждается и требует внимания, заботы.
Но Марк стойко переносит мои закидоны, не ворча едет в магазин, когда в двенадцать ночи мне становиться грустно, от того что за окном не лето и привозит мне лукошки ягод, привнося в дом желанный сезон.
Или терпеливо везет в парк, не смотря на время суток, и выгуливает под светом фонарей, будто и не устал на работе.
Потом целый день, находясь в одиночестве, я вынашиваю план, чего бы захотеть ещё. Ведь так приятно, когда поморщишь носик, прикроешь глаза в "глубокой печали", а желание бац и осуществляется.
Жалко, так не со всеми желаниями…
Без секса, без близости практически умираю, особенно когда Марк дома. Так и хочется прижаться к нему, скользнуть пальчиками под рубашку, пробежаться по рельефу мышц. Но нельзя. От одной мысли растет возбуждение, а если позволю себе прикосновение, предел кипения, кажется, будет преодолен в одно мгновение. Муж понимает это и дистанцируется. Это правильно, но так обидно, что нельзя. Ведь я хочу…
Всё-таки подсадил Марк меня на интимную составляющую жизни… И как с этим справляются одинокие люди?.. Не понимаю. Прошло пару недель, а я уже на стенку лезу, и готова выгибаться, как гуляющая кошка, едва рядом оказывается муж…
Сегодня решаю разнообразить свой день прогулкой. Но серая не по-весеннему погода быстро загоняет меня в теплую, уютную квартиру, подальше от холодного ветра и чавкающей кашицы на асфальте.
Ведь дома у меня совсем другая, куда более приятная атмосфера. Весенние цветы радуют глаз, будоражат ароматами, а в холодильнике еще осталась аппетитная малинка.
Снова большую часть дня провожу на диване, обложившись подушками. От нечего делать болтаю со своей крошкой, рассказывая какой чудесный папка ей достанется. Что моей Викульке можно будет даже расти капризулькой, ведь мама за период беременности подготовила почву и приучила папочку принимать капризы как должное.
Нет-нет поглядываю на часы, которые упорно отсчитывают минуты моего одиночества, привнося в душу тоску. Дело к ночи, а мужа нет.
Сегодня он бьет все рекорды опозданий. Наверное, что-то не ладится с контрактами… Возможно стоит расспросить, поддержать, но вредное состояние обиженной, брошенной на произвол судьбы беременной девочки вновь набирает обороты.
Сев на диване и поглядывая на экран, где близится к завершению очередная мелодрама, думаю чего б мне захотеть в отместку за ожидание? Сливочное мороженое или шоколадный коктейль? А может пожаловаться, что подаренным Марком на прошлой неделе сережкам одиноко, как и мне, и им срочно требуется аккомпанемент в виде колечка?
В прихожей хлопает дверь, и я торопливо встаю с дивана, нацепив на лицо выражение страдалицы и обиженно надув губы, выхожу в коридор.
– Мой Мурёнок опять загрустил? – с улыбкой спрашивает муж, считав моё пусть и слегка наигранное настроение.
– Ага… – подаюсь к мужу, привычно утыкаясь носом в шею.
Уже планирую жаловаться на свою тяжкую судьбу затворницы, как вдруг обостренные беременностью рецепторы улавливают едва заметный аромат духов.
Это женские духи от Lancome, у меня были такие, но уже давно я ими не пользуюсь… Откуда взялся этот запах? И почему он пропитал рубашку Марка?
Глава 4.
– Где ты был? – непослушные губы с трудом произносят эту фразу, а я всем телом подаюсь назад, буквально вырываясь из объятий.
Запах духов забивается в нос, и хочется его оттуда выскоблить. А еще больше услышать правдивый ответ на свой вопрос, но муж удивлённо смотрит на меня, не понимая перемены моего настроения. И молчит. А вот я соблюдать тишину не могу. Вспыхиваю как спичка, от бесконтрольной ревности, а гормоны лишь подливают масла в огонь.
– Ты был с женщиной? Ты мне изменяешь? Да? – спрашиваю громко, эмоционально, но голос предательски дрожит, звеня в воздухе прихожей.
– Что за глупости, Поль? Я был на работе.
Ну да, конечно, верю, верю… В сегодняшнем кино обманутая жена слышала почти ту же фразу… Неужели измена коснется и меня? Нет! Не хочу! Не хочу даже мысли такой допускать… Но других объяснений просто не нахожу…
– И над чем же ты работал, что от тебя несет женскими духами? – выпаливаю я, поморщившись, будто этот запах мне противен.
Хотя да. Противен. Пусть эти духи мне когда-то нравились, но когда ими пахнет от мужа после работы, аромат воспринимается совсем иначе, не благоуханием, а терпким запахом измены.
– Поль, ты забыла, где я работаю? Сколько у нас в офисе женщин? Даже не знаю, где успел провоняться. У нас же цветник, и у каждой "клумбы" свой аромат, – в отличие от меня Марк сохраняет самообладание, хотя глаза отражают некоторую нервозность и брови сошлись на переносице, обозначив морщину над носом.
– Ну, видимо, у какой-то "клумбы" – злобно передразниваю слова мужа, – Ты задержался. Как от пребывания в одном помещении ворот твоей рубашки, мог пропахнуть духами?
– Ворот? – переспрашивает муж.
Я не понимаю какая разница, от какой части рубашки воняет, но все-таки подтверждаю.
– Ворот! Как ты это объяснишь?
Марк шумно выдыхает, и его напряженное выражение лица сменяется на спокойное, будто эта ситуация самая обычная, и совершенно ничего не произошло.
– Легко, – спокойно и даже слегка лениво отвечает муж. – У меня было важное совещание.
– С блондинкой или брюнеткой? – не удерживаю жгучей ревности, что заполняет грудь.
– Исключительно с мужчинами. Один был лысым, второй, кажется, брюнет, я не помню точно, но если это важно, могу уточнить у Елены Петровны, она возможно и запомнила, – с ухмылкой отвечает муж.
Закатываю глаза, вот точно зубы заговаривает… Хочется развернуться и дать деру. Прям очень хочется. Все равно голову морочит… Даже делаю шаг в сторону, но Марк продолжает говорить.
– Перед встречей Елена Петровна завязывала мне галстук, – зачем-то рассказывает он, и я останавливаюсь, забыв мысли о побеге. – Вот и "пометила", – видимо, на моём лице вырисовывается непонимание, и Марк, будто нерадивому ребенку, разжевывает информацию. – Галстук, Поль, при этой процедуре, хочешь не хочешь, касаешься воротника. Так к кому будем ревновать, Мурёнок? К лысому? К предположительно брюнету или к Елене Петровне?
Муж смеется разводя руки, демонстрирующие габариты его помощницы.
Да… Из этой троицы к ней ревновать точно не стоит, несмотря на традиционную ориентацию мужа, вероятнее, всё-таки брюнет…
Может, я действительно навожу шорох, где не нужно?
– Ты, правда, не врешь? – осторожно спрашиваю я, расслабляясь под действием его открытых эмоций.
– Ну, может, добавил, Елене Петровне лишних десять сантиметров, – оценивающе смотря на свои, все еще разведенные руки, смеется муж.
Он выглядит таким уверенным, что я почти отпускаю ситуацию. Ощущаю себя малолетней дурочкой, что ревнует своего избранника к каждому столбу.
– Ладно… Поверю… – потихоньку выдыхаю. – Но если ты мне врешь!.. – смотрю на Марка, демонстрируя всю свою серьезность.
– Нет, ты сегодня не Мурёнок, ты самая настоящая дикая пантера. – улыбается он, его явно не раздражает, а, скорее, веселит моя сцена. – А знаешь, Поль, мне даже нравится, что ты меня ревнуешь, – Марк сгребает меня в объятия. – Я бы с удовольствием сейчас показал, насколько "проголодался" за эти дни, чтоб у тебя отпали последние сомнения, – шепчет муж, зарываясь носом в мои волосы. – Но увы пока нельзя…
Я расслабляюсь в его руках, совершенно не сопротивляясь, пока обоняния вновь не касается аромат духов.
– Ты воняешь своей Еленой Петровной, – ворчу, выворачиваясь из объятий.
– Ну тогда я в душ, ревнивица, – смеется Марк, отпуская.
********
Наша жизнь опять входит в привычную колею. Марк, как всегда, внимателен, хоть и периодически подкалывает меня за вспышку ревности, заставляя краснеть.
Опять вокруг меня разворачивается цветник, новые букеты становятся еще шикарнее, а у сережек всё-таки появилась компания и даже не виде колечка, как я хотела, но еще и кулончика. Но вот какое-то странное ощущение не отпускает.
Вечерние часы даются мне не просто. Не могу не думать о том, где задерживается Марк, а когда он приходит домой, я едва ли не обнюхиваю его…
Это похоже не сумасшествие. Муж вроде не дает повода для ревности, но я всё равно нервничаю и ревную…
Быстрее бы уже вернуться к полноценной жизни, с сексом. Мне кажется, что это помогло бы мне обрести покой. Вот только жаль, что произойдёт это не скоро… Врач продлила интимный покой до родов, а значит, терпеть еще целых три месяца…
********
Как думаете действительно ли беспочвенная ревность Полины, стоило ей верить объяснениям мужа? Как вообще вам книжечка?
Глава 5.
Медсестра передает Марку нежно розовый сверток, а я не могу сдержать слёз умиления. На руках с дочкой муж так необычно смотрится… Кажется ещё крупнее, сильнее, а его взгляд, что прикипел к крошечному личику, я даже не могу описать словами.
В нем столько любви и нежности, сколько и я ни разу не видела в этих глазах, хотя Марк и на меня всегда, с первой встречи, смотрел особенно, не так как на других. Сейчас же его глаза выражают что-то новое – так, наверное, смотрят на выдающиеся скульптуры. В груди всё воспламеняется от мысли, что эту скульптурку создали мы – я и Марк. Дочь наше личное произведение искусства.
– Спасибо, – шепчет муж с лёгким дрожанием в голосе.
Эти эмоции для меня куда важнее слов и подарков, хотя и букет, что держу в руках, радует, но не так, конечно.
До дома добираемся быстро. Наша светлая квартира встречает изобилием воздушных шариков, уютно оформленной детской, и я поражаюсь тому, как муж всё успел за три дня, что мы с Викулей провели в больнице.
Всё-таки он у меня сокровище! Всегда находит время для семьи. Это не каждому мужчине дано, а дарить уют и заботу, как Марк, умеет, наверное, только он.
Быстро вымыв руки, принимаю у мужа сверток, и аккуратно уложив на кровать, разворачиваю. Марк, вернувшись из ванной, присаживается рядом и наблюдает за моими действиями. Я скольжу взглядом по нарядному комбинезончику дочки, задерживая его на нежно-розовых пинеточках. Именно тех, что я так хотела купить, наверное, с пятого месяца беременности. Марк, как всегда, исполнил моё желание. Как же мне повезло с ним.
– Она чудо… – муж едва касается пальцами пушистых, рыжих, тоненьких волосков. – Я не представлял, что могут быть такие очаровательные дети.
– Это потому, что она наше продолжение, – улыбаюсь его словам и тоже любуюсь нашим маленьким счастьем.
– Я решил, что этот день стоит отметить памятным подарком, – Марк вытаскивает из кармана брюк маленькую, бархатную коробочку. – Там сразу авансом и за будущего сына, – его губы изгибаются в хитрой улыбке, а я нетерпеливо открываю шкатулку.
Взгляд примагничивает к тоненькой, белой цепочке с двумя подвесками в виде пинеток с нежных оттенков камешками, усыпавшими кружевной край – розовыми и голубыми.
– Ты хочешь второго ребенка?
– От тебя – конечно! Ты просто создана для семьи, материнства, я думаю, что захочу и третьего, – лукаво улыбается муж.
Испытываю теплое чувство радости, оно, словно одеяло, окутывает грудь. Смотрю на своего мужа и понимаю, что рядом с ним с радостью ещё не раз преодолею тяготы беременности и родов. Именно таким мужчинам, как Марк, рожают и вторых и третьих детей.
– Дашь мне хоть бы годик восстановиться?
– Конечно, к тому же нам надо многое наверстать.
Мои губы расплываются в улыбке.
– У меня пока по-прежнему запрет на интим, но возбуждаться уже можно, – задорно улыбаюсь я. – Викулю уложу и продемонстрирую, как соскучилась по тебе.
Устроив дочь в детской и взяв купленный для моего удобства приемник радионяни, возвращаюсь к мужу.
Марк встречает меня с загадочной улыбкой. Резко поднявшись, сгребает в свои объятия, набрасывается на мои губы.
Мои пальцы непроизвольно тянутся к пуговицами на его рубашке, избавляют от преграды между нашими телами. Горят, когда добираются до столь желанного тела любимого. Расстегнув ремень его брюк, опускаюсь на колени. Пусть, мне сегодня не светит оргазм, но удовольствие ждет однозначно, оно уже кипит во мне, когда я вижу, как темнеют глаза Марка, и, ведомая его страстью, касаюсь губами бархатной головки.
********
Вика когда-нибудь будет спать? – думаю я, как робот, перемещаясь между кроваткой и пеленальным столиком.
За три прошедших месяца я, кажется, истратила весь запас энергии. Сначала были сопельки, что мешали курносому носику спать, теперь животик.
Все мои мысли последние дни только о постели, в голове плывут варианты поз, в которых бы я хотела выспаться. Но дочка упорно не дает испробовать и одну.
Что такое секс я, кажется, и забыла, как и то, как выглядит Марк. Лишь лёгкими всполохами в сон порой врываются его прикосновения, но не имею сил ответить на желание мужа. Какой может быть секс? Когда в приоритете одно желание – выспаться…
К счастью, Марк и в этой ситуации меня понимает. Последние дни, видя моё состояние, он прекратил намёки на интим. Очень ему благодарна, сил ответить его желанию нет, а отказывая, каждый раз чувствую себя неуютно.
Днем, когда нахожусь в относительно бодром состоянии, настраиваю себя на то, что этим вечером всё-таки выдержу, не усну, но Марк приходит настолько поздно, что дождаться не хватает сил. Проплясав полночи с Викулей на руках, просыпаюсь, только когда, закрывшись за Марком, хлопает входная дверь.
Сегодня, на удивление, муж приходит очень рано, и когда на руках с вредным сокровищем я выхожу в коридор, кроме него вижу и своих родителей.
– Помощь привез. Они недельку поживут у нас, помогут тебе хоть немного отдохнуть, – поясняет муж, а я во все глаза смотрю на него.
Нет. Он точно не с этой планеты. Я как-то когда поняла, что не вытягиваю этот темп, просила маму взять отпуск, приехать в город помочь, но она не смогла договориться на работе. А Марк, видимо, понял моё состояние, молча решил все вопросы. Ну как тут не расплакаться?
Слёзы текут по щекам. Сквозь размывающую взгляд пелену вижу, что мама тянет руки к Вике, и осторожно передаю ей дочь, чтобы тут же прилипнуть к Марку.
– Спасибо… – шепчу, обхватив его шею руками и вдыхая любимый аромат его тела. – Ты у меня такой…
– Какой?
– Самый лучший…
– Тогда предлагаю тебе сходить на свидание с самым лучшим мужчиной, – расплывается Марк в улыбке.
– На свидание?
– Да. Тебе точно не помешает развеяться. Няньки у нас теперь есть. Не пропадать же брони на столик?
********
Мы входим в наш любимый ресторан, муж непривычно крепко прижимает меня к себе. Обычно он не позволяет себе такого на людях, но я списываю это на накопившееся желание близости. Я тоже очень соскучилась и без стеснения льну к любимому.
Сегодня мы занимаем места на диванчике. Марк садится рядом, и его рука тут же оказывается на моём колене и, к моему удивлению, ползёт вверх по бедру, отодвигая край юбки.
Накрываю его руку своей, останавливая движение.
– Марк, мы тут не одни…
– Прости, Мурёнок, по привычке… – тут же отдергивая руку, произносит он.
А меня парализует от его слов.
– По какой такой привычке?
Глава 6.
Радужная атмосфера отдыха тут же отступает. Во рту образуется горечь. Взгляд скользит по помещению, а память преподносит воспоминание одного из наших визитов сюда и разговора, что сопровождал ужин. Мы сидели вон там, у окошка… Тогда муж убеждал меня, что только с любовницами, большинство мужчин позволяют себе откровенное поведение.
А это значит…
– По привычке заботится, – как-то растерянно произносит Марк.
– И в чем заключается забота? – невольно отодвигаюсь подальше и почему-то ощущаю фантомный аромат духов Lancome…
Что если это были вовсе не духи Елены Петровны, что если муж мне всё это время изменяет, а я как дурочка верю в сказку, в которой живу?
– Хотел одернуть платье, но ты такая аппетитная. Что получилось, то что получилось. Прости, Мурёнок, не хотел тебя скомпрометировать. Случайно вышло.
Говорит муж складно, мне хочется верить, ведь нашим отношениям могут позавидовать многие, мне есть что терять, но почему-то не верится…
– Скажи честно. У тебя есть женщина?
– Есть, одна. И по всей видимости очень ревнивая, – улыбается Марк. – Поль, не накручивай себя, пожалуйста, сейчас знаешь что произойдет? Мы впервые поссоримся. Ты надумаешь измену, обидишься на неё. Кому от этого будет лучше?
Сказать в ответ мне нечего, но и ощущение сказки пропало, любимый ресторан не радует, да и есть совершенно перехотелось. Не знаю стоит ли верить, стоит ли ревновать. Не знаю…
Эта фраза Марка о привычке воспринимается мной однобоко, не могу её трактовать иначе. Будто он часто заходит в этот ресторан с любовницами, позволяя с ними вольности. А со мной это вышло случайно, я же жена, порядочные мужчины с женами себя так не ведут. Позволяют себе такое поведение, только когда идут налево… Объяснение про платье, звучит как галимая отмазка…
– Я не верю, Марк…
В его глазах мелькает разочарование я жду, что он скажет что-то, попробует оправдаться, убедить меня. Да, я хочу этого. Хочу поверить! Но муж произносит совсем другую фазу.
– Жаль, я думал наш брак предполагает доверие.
И после неё я ощущаю себя мерзко, словно приоритеты сменились. Будто ситуация обязывает находить объяснения не Марка, а меня, словно я виновата в том, что позволила себе недоверие.
А я его позволила, но вот оправданно или нет, я не знаю.
– Марк, эта твоя фраза… – робко начинаю я, совершенно запутавшись.
– Поехали в отель, Поль, и ты сразу поймёшь, что я все эти дни сижу на "диете" и безумно голоден по нашей близости, – предлагает муж.
– Почему в отель? – удивленно спрашиваю я, словно место имеет большее значение, чем вся эта ситуация с привычкой.
– Дома Викуля с твоими родителями, мы не сможем как следует отдохнуть, а в отеле нас никто не потревожит.
– Ты правда мне не изменял? – спрашиваю на выдохе.
– Правда.
И я верю. Верю. Потому что люблю. Потому что Марк самый лучший, самый заботливый мужчина. Он просто не мог опуститься до измены.
Ведь не мог же?
********
В номер Марк заносит меня на руках, словно невесту, словно сокровище безумно ценное для него.
Я тону в его потемневших глазах. Все мысли и сомнения улетучиваются.
Есть только он и я, и больше ничего не имеет значения.
Его губы накрывают мои, требовательно и властно, я отвечаю с максимальной отдачей.
Только сейчас в полной мере понимаю, насколько истосковалась по его близости, по его теплу, по ощущениям его тела. И позволяю себе впитывать всю гамму ощущений, что дарит мне Марк.
Моя одежда покидает тело, сменяясь чередой поцелуев, которые согревают куда лучше, чем моё платье.
Куда-то в сторону летят вещи Марка. Не удивлюсь, если потом что-то обнаружится на шкафу.
Прохлада простыней растворяется в жаре тела. Марк сегодня необыкновенно страстен, его поцелуи-укусы осыпают шею, и мне всё равно, что останутся следы. Пусть. Ведь я его. Пусть и тело хранит его отметины.
Позволяю делать со мной всё, что придет ему в голову, потому что секс с ним это нечто. Как и он сам. Мой. Мой! Только мой!
Марк безумно горячий, пламенный в постели, словно вулкан, что спокойно спит днем. Стоит вскипеть страсти, она словно лава поднимается к жерлу, поджигая всё на своём пути.
И я горю и плавлюсь в руках мужа, сходя с ума от безграничного удовольствия, что струится по телу горячими потоками, адским пламенем пылая внизу живота.
И как я могла отказывать себе в этом?
Нет, я больше точно не буду засыпать до прихода Марка, чтобы урвать свою порцию сладенького, чтобы насладиться тем, что принадлежит мне.
Он мой, мой, и я должна быть женщиной, которая его достойна. И тогда ни я, ни Марк и мысли не допустим об измене.
Первый толчок. Неимоверное чувство наполненности. Резкие движения. Перед глазами пляшут яркие мушки.
Все переживания стираются, уступая место огненной страсти. Сгорают дотла в огне желания, что полыхает в номере. От них не остается и следа.
К чему они?
Если есть я и Марк, и наша близость. А все остальное?
Точно не сегодня…
Его руки кажется везде, его тело впритык к моему, но мне хочется быть еще ближе, хочется слится воедино, чтобы не осталось и жалкого миллиметра между нами.
Обвиваю Марка ногами, подаюсь вперед до предела, не желая отпускать. Руки ложатся на широкие плечи, пальцы впиваются в спину, оставляя роспись.
Внутри набирает силу пожар, пылая всё ярче с каждым прикосновением, с каждым толчком. Его искры разносит кровоток, и мне кажется, я нахожусь в волоске от того, чтобы потерять сознание. Настолько сильно испытываемое мной удовольствие. Перед внутренним взором взрываются фейерверки, и все тело, кажется разлетается на части в фееричной вспышке наслаждения.
Откидываю голову назад, но не отпускаю мужа. Просто не могу…
Нет, он не изменял мне, он голоден, безумно голоден по мне. И я голодна…
Как хорошо, что Марк всё организовал, и у нас есть вся ночь. Ночь, чтобы насладиться друг другом, чтобы загораться и плавиться вновь и вновь.
И как жаль, что ночи не бесконечны…
********
Огромное спасибо всем, кто решил продолжить вместе со мной путь длиною в книгу! Очень надеюсь сюжет не разочарует!
Глава 7.
Верчусь у плиты, пытаясь приготовить мало-мальски приличный ужин, то и дело отвлекаясь на капризули Викули, которая тоже тут со мной, в небольшой люлечке.
Пока стою над кроваткой, дочь спокойна, но стоит сделать шаг в сторону и начать, к примеру, чистить картошку, тут же начинает звать обратно.
Не помогает ни мобиль, что вертится над люлькой, ни музыка.
Так и приходится скакать туда-сюда, от дочки к плите и обратно. Голова не варит, руки не слушаются.
Напоследок все-таки неудачно схватив кастрюлю, выключаю суп.
На второе сил не остается…
Ладонь жжет, на чувствительной коже образовался волдырь.
Есть уже не хочется, да и Вике мало моего присутствия, ей надо на ручки. Конечно, где это видано, чтобы мама целых полчаса была занята своими делами? Беспредел!
Беру на руки плачущее чадо, несу ее в комнату переодевать, кормить, развлекать.
И чего ей не спится то? На десять минут задремала, я так рассчитывала успеть сварить супчик, а в идеале и покушать.
А что в итоге? Успела закипятить воду…
С тоской вспоминаю неделю, когда со мной были родители. Нет, конечно, я полностью не перекладывала на них свои обязанности. Днем я ответственно занималась дочкой, но с двумя помощниками, все хлопоты, скорее, были приятными, чем выматывающими.
А вот вечера этого чудесного периода вспоминать еще приятнее, ведь они были сказочные, их мы проводили с Марком.
Он дарил мне романтику. Много романтики. И, конечно, секс. Много, много секса.
Перевожу взгляд на Викулю, уже на автомате ее переодевая. Дочка видя, что не все внимание посвящено ей, и мама вздумала мечтать о небесных кренделях, вновь начинает капризничать. Но не сильно, так для порядка, чтобы не повадно было.
О еде мысли улетучились, и теперь хочется лишь спать. Глаза слипаются.
Накормив дочку, пытаюсь уложить ее, устроившись рядом, но такой вариант капризульку не устраивает, опять хочет на руки.
Беру, сажусь на диване, пытаясь устроиться с максимальным комфортом.
И вновь возвращаюсь мыслями к нашему с Марком недельному медовому месяцу. Думаю о том, что очень жаль, что всё хорошее рано или поздно заканчивается.
Теперь я снова один на один со своей капризулькой.
Викулька наконец-то прикрывает глаза, и я уже представляю, как положу её в кроватку и завалюсь на диван. Хотя бы на двадцать минут. Ладно, на пятнадцать… Я же не слишком много хочу?
Поглядываю на часы, думая о том, когда придет Марк. Хорошо бы пораньше, повозился бы с Викой, а я бы немного поспала… Жаль это маловероятно… Его работа занимает слишком много времени, и как бы он не хотел помочь к его возвращению чаще Викулька уже спит. А по ночам мне не хочется его беспокоить.
Несколько раз Марк всё-таки вставал покормить дочь, видя, что я не в состоянии. После таких ночей, утром я слышала, как тяжело он поднимается на работу и старалась впредь подскакивать по первому плачу. Ведь Марку еще работать, а я имею шанс хоть немного попробовать вздремнуть днем, хоть Вика и спит урывками по полчаса, и не всегда есть возможность переложить ее в кроватку, не разбудив. Но у Марка точно такой возможности днем не будет. Так что…
Все равно я ему благодарна, пока были тут родители, я прилично отдохнула и не сильно уставала первую неделю, а может, дней десять, после их отъезда.
Потом у Викули начали набухать десны. И все вернулось на круги своя.
Редкий вечер я не валюсь с ног, могу встретить Марка и даже порой бываю способна, хоть на коротенький секс-марафон, хотя, скорее, не марафон, так – стометровку.
Так, мечтать будем потом. Дочка спит.
Осторожно, будто минер, встаю с дивана, и перекладываю Вику в кровать. Замираю, стараясь даже не дышать и аккуратно убираю руки.
Не проснулась! Неужели можно попробовать поспать?
*********
Просыпаюсь от того, что матрас прогибается, а живот обволакивает тепло объятий. Открыв глаза понимаю, что я уже не в детской. На тумбе у кровати светятся числа на электронных часах, показывая два часа ночи, удивленно шепчу:
– Ого, как ты поздно…
– Я давно пришел, просто не спалось, засиделся в кабинете. Спи, прости, что разбудил, – шепотом отзывается Марк.
– Ничего… – поворачиваюсь к мужу и, обвив его ладонями и уложив голову на его грудь, сладко засыпаю, в легкой дрёме, ощущая как Марк поглаживает меня по волосам.
До чего же приятно засыпать рядом с ним, и как жаль, что у него так много работы…
Просыпаюсь, когда часы показывают шесть часов. Шесть? А это значит, что Вика проспала всю ночь!
«Или с ней что-то случилось?» – заставляет полностью проснуться волнительная мысль.
Тут же вскакиваю и со всех ног несусь в детскую.
Вика спит сладким сном счастливого младенца. На пеленальном столике стоит пустая бутылка, оповещая, что я проспала её плач, а Марк позаботился о дочке. Уже приглядевшись, замечаю, что корзина пополнилась использованным памперсом и салфетками.
Губы расплываются в улыбке, взглянув на часы понимаю, что Марку вставать через десять минут, а значит, перед его работой у меня есть немного времени, чтобы поблагодарить мужа за возможность выспаться.
Тихонько покинув детскую, захожу в спальню. Забираюсь под одеяло, ладонями поглаживая родное тело. Марк тут же реагирует на прикосновения и открыв один глаз, притягивает меня к себе, сонно шепчет:
– Кажется, кто-то выспался.
– Угу, – мурчу, покрывая его кожу поцелуями. – Спасибо.
– Спасибо много, – усмехается Марк. – Ты же знаешь, что я могу потребовать оплаты?
– Потребуй, пожалуйста, – шепчу, прижимаясь еще плотнее и прикусывая мочку уха, и тут же оказываюсь придавлена к матрасу сильным телом любимого.
Кажется, прекрасное начало нового дня.
********
Выбегаю из ванной в бегло накинутом халате и с полотенцем на голове. Пока мы "завтракали" Викуля проснулась, пришлось быстренько уделить ей время, а лишь после этого забежать в душ. Марк уже опаздывает, поэтому я так спешу.
– Я всё! – объявляю нарисовавшись в дверях детской.
– Отлично! Я побежал, – Марк передаёт мне Викульку и коротко чмокнув, выходит из комнаты.
Через пять минут хлопает входная дверь и тут раздается сигнал телефона.
Чёрт. Марк забыл телефон… Может, успею его догнать?
Уже вскакиваю, но вспомнив, в каком виде сейчас, сажусь на диван рядом с мобильником. Сигнал смс повторяется, и на экране высвечивается фото от которого сбивается дыхание, а руки начинают дрожать.
Отшатываюсь от него, как от пожара.
Нет. Не может быть. Мне показалось.
Встаю, совершая несколько растерянных шагов по комнате, возвращаясь к дивану и подолгу смотря на телефон.
Потом все-таки укладываю дочь в кроватку и дрожащими пальцами поднимаю с дивана мобильник.
Открываю последний диалог.
Милова – назван контакт.
Всего два сообщения.
"Маркуш, я помню что писать, звонить нельзя, но ты уже сильно задерживаешься, я волнуюсь…"
И фото симпатичной брюнетки в пеньюаре с подписью – "Жду не дождусь "завтрака"…
В неотправленных сообщение от Марка.
"Сегодня не приеду. Обстоятельства изменились."
Обстоятельства… Обстоятельства? Тем самым обстоятельством, похоже, является наш утренний секс…
Глава 8.
Пазл собирается. Работа допоздна, аромат духов от ворота рубашки, привычка лапать…
А я, дура, верила!
Взгляд перемещается к подрагивающей руке, к колечку, что украшает палец. Белое золото обжигает холодным пламенем. Руки разжимаются, выпуская телефон, и он с глухим ударом оказывается на ламинате.
Камни на кольце привычно играют гранями. Подарок ли это? Или способ загладить вину?
Перед глазами проносится вереница букетов, что дарил муж, прочие презенты, что так радовали.
Сейчас от воспоминаний о них образуется стойкое отчуждение.
Марк мне изменяет. Изменяет. Не раз и не два… судя по всему у него это вошло в привычку.
Как он и сказал…
Срываю с пальца любимое колечко, откидываю не глядя в сторону. За ним летит и обручальное.
Пальцы касаются цепочки, нащупывают замочек в попытке расстегнуть, но он не поддается. Дрожь не позволяет справиться с украшением. Кулон обжигает грудь, в отчаянии дергаю несколько раз и цепь, наверное потеряв несколько звеньев оказывается в ладони. Не важно. Мне это все не нужно. Мне не нужна оплата за право изменять. Не нужна!
Пальцы разжимаются, выпуская кулон.
Комната размывается, и только сейчас я понимаю, что реву.
А как не реветь-то? Если весь мой сказочный мир оказался ложью, если после других муж приходил ко мне и изображал идеал…
Смазываю слезы, взгляд цепляется на что-то черное на полу.
От волнения перехватывает дыхание.
Смотрю на телефон, что приземлился экраном вниз, и тут же отшатываюсь, понимая, что муж может вернуться за ним.
И что будет тогда?
Нет! Я не готова к разговору сейчас, мне нужно переварить ситуацию. Подумать…
Я не готова слушать оправдания. Если они, конечно, будут…
Если я вновь не окажусь виноватой.
А то с моим желанием верить Марку, он может, например, убедить меня, что эта брюнетка – его десятиюродная сестра, которая действительно ждет его на завтрак. Потому что непутевая, я не могу организовать мужу должное питание.
А почему она в пеньюаре? А почему и нет? Сестра ж разве не человек? И пеньюары сестрам не чужды…
За этими мыслями быстро вытираю волосы и бегу за феном.
В спальне витает аромат предательства, исходя от букета, подаренного мужем накануне, потому что задержался. Потому что был очень занят. Работал. Наверное, над удовлетворением этой его десятиюродной сестрички…
Опрокидываю цветы на пол и, прихватив первые попавшиеся вещи, вылетаю из комнаты.
Так быстро я никогда не собиралась. Так быстро я никогда не одевала Вику. Но каждая секунда проведенная здесь, где я была счастлива, где ощущала семейный уют, кажется, может оказаться для меня губительной.
Я задыхаюсь. Тут все пропитано ложью и предательством. Не могу здесь находиться…
Полной грудью вдыхаю, лишь когда за мной закрывается дверь.
На руках с Викой замираю на лестничной площадке, не зная, что делать, будь бы в городе мои родители, уже с вещами мчалась к ним, но они далеко. Пять часов на автобусе с ребенком на руках – это слишком.
И? Куда податься?
Опираюсь спиной о стену, пытаясь выстроить в голове хоть какой-то план.
Конечно, у меня есть знакомые, даже те, кого можно назвать подругами, но все эти контакты я завела на работе.
Если я сейчас вся такая красивая – взъерошенная и заплаканная – напрошусь в гости, на работе поползут слухи.
Делать свою жизнь всеобщим достоянием точно не хочется.
Решительно отметаю этот вариант.
Но тогда куда?
Идти некуда, но и оставаться тут и дожидаться возвращения Марка, я не могу.
Отодвигаюсь от стены. Делаю первый шаг к лестнице. Потерянное состояние усиливается. В голове никаких планов. Но я всё-таки спускаюсь на первый этаж, кивнув на приветствие консьержа, выхожу на улицу.
Летнее солнце приветливо улыбается, но на душе паршиво.
Может домой, к родителям?
Прикидываю, что денег, что лежат в сумке должно хватить на билет.
Поддерживая слинг с Викой одной рукой, лезу в кармашек, проверяя наличие кошелька.
Он одиноко лежит в пустой сумочке.
– Чёрт! Телефон забыла!
Уже собираюсь вернуться, но из-за угла выруливает знакомая машина, это придает мне ускорения. Я со скоростью спринтера двигаюсь в противоположном направлении и сворачиваю во двор.
Сейчас Марк зайдет в подъезд, Игорь Иванович доложит ему, что я только что вышла.
Обратил консьерж внимания на мой внешний вид? Марк сразу пойдёт за мной? Или поднимется в квартиру?
Ноги несут меня вперед. Шагаю быстро, боясь, что сзади раздастся знакомый окрик.
Резкий визг тормозов заставляет выскочить из мыслей и переживаний.
Только сейчас понимаю, что нахожусь на проезжей части, что чуть не попала под машину, чуть не загубила дочь.
Пальцы сильнее сжимаются, прижимая маленькое тельце к груди. На глазах вновь выступают слезы.
– Всё хорошо, не плачьте, – раздается рядом, вместо ожидаемого "куда прешь?" – Я же успел затормозить, не задел? – спрашивает мужчина, остановившись в метре и внимательно рассматривая меня.
Качаю головой, новая волна истерики не позволяет говорить.
– Я сейчас дам воды.
Через мгновение он протягивает бутылку минералки.
– С газами, но другой нет, – оправдывается мужчина, будто обязан возить с собой весь ассортимент гипермаркета. – Успокаивайтесь, ничего не случилось. Может вас отвезти домой?
– Нет! – едва не выкрикиваю. – Домой не надо! Только не домой!
Глава 9.
(от лица Валеры)
Так, мелкую на тренировку завез, памперсы и прочее купил. Вроде ничего не забыл. Надеюсь. А если забыл, придется докупать вечером, сперва получив за несобранность взбучку от сестры. Но сейчас бесполезно перебирать в голове записанные ею пункты, уже точно не успею никуда заехать.
Бросаю взгляд на запястье руки, сжимающей руль. Часы подсказывают, что я опять опаздываю. Не опять, а снова.
Вроде выехал ни свет ни заря, и всё равно время начала рабочего дня неумолимо приближается, а мне еще к сестре заехать нужно. Без этого никак. Она ждёт.
Надо было, наверно, купить памперсы в магазине и приврать, что смотался на оптовый, как она и просила. Подумаешь, разница в пятьдесят рублей, я бы их с радостью докинул, да и вообще не брал бы с сестры деньги. Но это её обидит, поэтому приходится мириться с её новыми принципами и желанием жить по средствам, по личным средствам. Независимая она у меня теперь…
Нога сильнее надавливает на педаль газа, но тут же смещается на тормоз.
Нет. Нельзя. Уже один поспешил. Папа. Рискнул в очередной раз, это было у него в крови. Теперь у меня с двадцати лет три сестры, которым в разной степени пришлось заменить отца. Особенно его не хватает Машуле, которой на момент аварии было три…
Мне рисковать нельзя.
Сбавляю скорость.
Машина двигается медленно, зато не создает аварийной ситуации. А опоздание? Это всего лишь опоздание.
Проезжая еще несколько километров, замечаю, как на дорогу выскакивает рыжая девушка. Она замирает на трассе, будто не понимает где находится, испуганно озирается, словно за ней кто-то гонится.
Тут-то и радуюсь, что двигался на невысокой скорости и, утапливая педаль газа, резко торможу.
Девушка оборачивается, и я замечаю на её руках ребенка.
Хочется высказать всё, что думаю по поводу ее безалаберности. Но потерянность на её лице, сменяется на испуг, из глаз брызгают слезы.
И без меня дошло. Сама осознала, что едва ли не случилось.
Выбираюсь из машины. Кричать желание испарилось. Да куда кричать, если сейчас эта взрослая женщина эмоциями так напоминает девятилетнюю Машку?
– Всё хорошо, не плачьте. Я же успел затормозить, не задел? – спрашиваю я, пытаясь убедиться, что прав.
Нет. Точно успел. Расстояние от изваяния, в которое превратилась девушка, до капота приличное.
Она качает головой, не знаю уж что именно этим хочет сказать. Слезы уже превращаются в Ниагарские водопады. Точно, как Машка, та тоже ревет, дай лишь малейший повод.
– Я сейчас дам воды.
Бегло возвращаюсь к машине. В бардачке лежит бутылка минералки. Хотя если девушка кормит грудью? А судя по размеру ребенка еще должна, газы нежелательны. Но другой, в любом случае, нет.
И когда я успел стать специалистом по детям? За месяц освоил уже почти все азы и в памперсах разбираюсь, и в уходовых средствах. Что же будет дальше? Может перепрофилироваться в няньку?
Протягиваю рыжей бутылку, предварительно открутив крышку, всё-таки предупреждаю:
– С газами, но другой нет.
Девушка поддерживая ткань, в которой, как в сумке лежит ребенок, принимает бутылку и делает большой глоток.
Бросаю взгляд на часы. Уже точно опаздаю. Ладно. Разберусь. Не впервой.
Девушка всё так же дрожит, выглядит неадекватной. Оставлять её одну на дороге нельзя. Придется еще задержаться…
– Успокаивайтесь, ничего не случилось. Может вас отвезти домой?
– Нет! Домой не надо! Только не домой! – громко выкрикивает рыжая, в глазах отражается паника.
Она что из дома сбежала, с ребенком наперевес? Муж бьет? Что у неё случилось?
Только сейчас обращаю внимание на детали внешности. Рыжие волосы висят сосульками, словно их после мытья толком не расчесали. На шее, что слегка открывается под неровным узлом платка в котором лежит ребенок, виднеется красная полоса, словно с неё что-то сорвали. На лице ни грамма косметики. Вещи, в которые одета рыжая, больше похожи на домашние. Да и ребенок одет аляписто, будто одели в первые вещи, что попались под руку.
Она точно внезапно вышла на улицу.
Всё кричит о том, что у незнакомки что-то произошло. И хотя жизненные трудности этой женщины меня не касаются, остаться равнодушным не могу.
– У вас что-то случилось? Вас кто-то обидел?
Она одновременно качает головой и кивает, вновь не понимаю сигналов.
И тут раздается плач. Требовательный, отчаянный, уже хорошо знакомый за последний месяц. Борька тоже так кричит, когда титьку просит.
Девушка нервным движением вернув мне бутылку, начинает покачивать ребенка, всхлипывая просит кроху не плакать, но малыш не реагирует, только увеличивает громкость.
Подняв на меня взгляд полный отчаяния, рыжая, отражает мои мысли.
– Вика, наверное, есть хочет, а я смесь дома забыла… – и вновь срывается в плач.
Ох уж и повезло мне… Но делать нечего…
– За ней вернуться нельзя? – спрашиваю осторожно, уже догадываясь об ответе.
Качает головой, всхлипывая еще громче. Кто там говорил, что Ниагарский водопад, самый крупный? Тот ошибался. Я наблюдаю просто невиданное слезотечение, укротить которое, пожалуй мне не по силам. Или справлюсь? Справлюсь, с помощью сестры. Та и разговорить эту несмеяну сможет.
И тут приходит решение. Киваю на машину.
– Садитесь, я знаю где раздобыть смесь.
Глава 10.
В себя прихожу лишь минут через десять, когда вхожу в подъезд многоэтажки и оказываюсь у чужой двери.
Что я творю? Куда иду?
Почему доверилась незнакомцу?
– Простите, я пойду. Я не должна была вас беспокоить, – бормочу, пятясь назад.
Мужчина чисто внешне не вызывает каких-то дурных ассоциаций, но, как оказалось, я совершенно не разбираюсь в людях. Марк казался идеалом, а он…
Слезы вновь просятся, хотя казалось бы, когда осознала, что едва не натворила, выплакала литра два.
– Всего доброго…
Хочу уйти, так правильнее, да и безопаснее. О чем вообще я думаю? Я мать! На руках ребенок! Я должна в первую очередь думать о дочери!
А я морю ее голодом…
Вика все так же то и дело плачет, выплевывая пустышку, которой я пытаюсь отвлечь еë от желания полакомиться смесью.
Мать года!
Внезапно предплечья касается чужая ладонь.
Вздрагиваю и опускаю взгляд на руку, что меня удерживает. Становится не по себе.
– Ваша дочь хочет есть. Покормите, выпьете чаю и пойдете. Вас никто не будет задерживать, не переживайте, – произносит мужчина спокойно, ровно, как и Марк, говоря со мной как с ребенком.
Хотя это не удивительно, исходя из моего поведения.
– Мы приехали к вам домой? – вспомнив о осторожности, прощупываю почву. Да и интересно, как он объяснит жене появление на пороге женщины с ребенком.
Не хочется стать причиной разлада в семье.
– Нет, – мужчина нажимает на звонок квартиры. – Тут живет моя сестра, у нее сын немного младше вашей Вики. Борька, забавный парнишка, – он открыто улыбается, упоминая о племяннике, и эта улыбка располагает, заставляет меня успокоиться.
Викуля действительно хочет кушать. Если, я прямо сейчас вызову такси и поеду домой, это еще минут десять, а то и больше. Да и домой до жути не хочется…
Пока я пытаюсь определиться с тем, что делать, повторить попытку уйти или остаться, дверь открывается, и звонкий знакомый голос произносит:
– Ты опять опоздал на работу из-за меня.
Смотрю во все глаза на блондинку. Алена сейчас выглядит несколько иначе. Округлилась, её длинные волосы собраны и закручены на макушке в дульку. Выглядит она по-домашнему, от нее не исходит аромат духов, лишь запах материнства, но не узнать её не возможно.
– Скорее из-за меня… – бормочу растерянно.
Алена удивленно распахивает глаза.
– Полина, какими судьбами?
– Вы знакомы? – спрашивает парень, но тут же переходит к действиям. – Так даже лучше. Ален, девочка хочет есть, приготовь Борькиного прикорма. А вы заходите. – он осторожно подталкивает меня к входу. – Сейчас подгузники и прочее занесу. Я быстро. – с этими словами он уходит.
– Давай, давай входи. Там ванна, мой руки. Вам повезло, вода теплая, сейчас смесь приготовлю.
Алена втягивает меня в квартиру, прикрывая дверь. Махнув рукой на ванную, скрывается в кухне, а я, сбросив обувь, прохожу в квартиру.
Вымыв руки, выхожу в коридор и тут же слышу бодрый голос:
– Проходи сюда.
Стоит мне войти в помещение, хлопает входная дверь и мужчина почти сразу оказывается на кухне.
– Всё, сестренка, я побежал. Покупки оставил в прихожей. Разберёшь.
– Спасибо, – порхнув мясистой бабочкой, Алена оказывается рядом с братом, и, чмокнув по-домашнему в щеку, подталкивает к выходу. – Иди, а то выговор выпишут.
Мужчина оборачивается ко мне.
– До свидания, Полина.
– До свидания, – я бы тоже обратилась по имени, но мы так и не познакомились.
За мужчиной хлопает входная дверь, отвлекаюсь на неё, оборачиваясь.
– Садись, – возвращает меня к реальности голос Алены. – Держи смесь. А теперь, пока мелкая кушает, рассказывай откуда знаешь Валеру.
– А я его и не знаю… – мямлю растерянно, меняя надоедливую пустышку на бутылочку и наблюдая, как радостно дочь принимает еду.
– А подробнее? – не унимается Алена и, я вспомнив её историю, понимаю, что лучшего слушателя мне не найти.
********
– А я говорила, что все мужики кобели и козлы! – подводит итог моего рассказа Алена.
А мне даже после того, как я увидела смс и теперь рассказала все, не верится, что Марк мог так поступить. Ведь он такой идеальный…
Хотя все говорит о ином…
– Что делать будешь? – спрашивает Алена, а я и не знаю, что ответить.
Я боюсь возвращаться домой, боюсь своих эмоций, что однозначно будут, когда Марк признается в измене. А еще боюсь опять поверить какой-нибудь его отговорке. Боюсь, что будет еще больнее…
Алена по-своему трактует моё молчание.
– Хочешь, можешь у меня пожить? Попросим Валеру, он сходит с тобой, если ты боишься реакции мужа на уход. Ты же не просто так тут оказалась? Тебе не к кому пойти в этом городе? Ты не переживай, меня не стеснишь, наоборот будет веселее, – быстро тараторит она.
Но несмотря на её радушие, понимаю, что жить у чужих людей не выход.
– Я, наверное, поеду к родителям, они живут в другом городе, но так будет лучше.
Мысль о семье пробуждает волнение. Что если Марк начал меня искать, позвонил им? У мамы слабое сердце…
Тревога волной поднимается в груди. Надо сказать маме о том, что у меня всё в порядке, но номер наизусть я не помню. Он есть в телефоне, что я оставила дома. Конечно, он занесен еще и в записную книжку, но она – там же.
Беспокойство пересиливает страх вернуться в квартиру. Решительно встаю.
– Спасибо, Алёна, огромное! Но мне надо домой. Мама, наверное, волнуется.
– Мама – это святое. Подожди секунду, – Алена подлетает к холодильнику и, сорвав с блока для записей листок и что-то быстро на нем написав, протягивает мне. – Держи, звони по любому поводу!
Глава 11.
(от лица Марка)
Улыбаюсь, представляя, как сейчас Полинка нарисуется на пороге квартиры, причитая о том, что я безбожно опаздываю, рванет за мобильником, что я случайно забыл, отвлекшись на рыжулю младшую.
Я, конечно, не опаздываю, по утрам встречи представители шоу-бизнеса не назначают, отсыпаются после концертов, да и других проявлений звездной жизни. А в офис можно не спешить – начальство не опаздывает, а задерживается.
Толкаю входную дверь, вхожу в подъезд. Консьерж в своей будке подрывается, будто хочет что-то сказать, но я ускоряюсь, демонстрируя, что спешу. Дедок болтливый. Утром с улыбкой вежливости я уже выслушал, каким было лето восемьдесят восьмого, достаточно экскурсов в историю.
Поднимаюсь на этаж. Своим ключом открываю дверь, но, к моему удивлению, не раздается быстрых торопливых шагов, свойственных, скорее, юной импульсивной девушке, чем двадцати пятилетней женщине. Жена не встречает, вместо неё меня приветствуют её тапочки перламутрово-розового цвета, небрежно оставленные в прихожей.
В платье точно такого оттенка, я увидел Полю впервые по случаю удачного контракта. Воспоминание заставляет улыбнуться. Цвет удачно усиливал её образ девочки-девочки, которой захотелось открыть дверь во взрослую жизнь, по первому впечатлению, ей неведомую.
Возвращаю взгляд к обуви. Нехорошее предчувствие зарождается в груди.
Куда она могла так спешно уйти? Для прогулки рановато. Вдруг что-то с Викой?
Не снимая обуви, захожу в детскую, вещи разбросаны, распашонка, в которой утром была дочь, лежит на полу, возле дивана, видно соскользнула. Поля куда-то очень спешила.
Рефлекторно нагибаюсь, чтобы поднять вещь и замечаю на полу, рядом с распашонкой, Полину подвеску. Присаживаюсь рядом на корточки. Поднимаю. Замок на цепочке порван.
Что тут произошло?
Волнение нарастает, когда понимаю, что мой подарок выглядит так, будто его рванули с шеи. Но кто?
Меня не было минут двадцать, максимум, если бы были посторонние консьерж бы не смолчал.
Что случилось у моей нежной девочки?
Сжимаю в кулаке подвеску, острые углы изделия врезаются в кожу. Прокручиваю в голове возможные варианты, смотря на руку, будто кулон может дать ответ.
Скорее, на автомате поднимаю распашонку и замечаю под ней свой телефон. Он лежит экраном вниз. Беру его в руку. При прикосновении пальца открывается фото. Разбитое стекло, сквозь которое я смотрю на него, будто символизирует разлетевшееся вдребезги доверие жены.
Надо было быть осторожнее.
Почему ушла, теперь понятно. Как и то, почему сорвала кулон. Но вот куда? И как вернуть?
Я не готов её потерять. Нет!
Чертова Алла, всё испортила.
Поднявшись, закрываю переписку. С Аллой поговорю потом. Набираю номер Поли, понимая, что, скорее всего, сбросит вызов.
Моя девочка слишком эмоциональна, быстро не простит.
Но должна простить. Если любят, прощают. Она любит знаю.
Возьми трубку!
Но Поля не отвечает и не сбрасывает, потому что телефон остался дома. Его сигнал звучит из спальни. Иду за ним.
Что дальше?
Дальше? Надо посмотреть последние контакты, чтобы решить, что делать дальше.
Вхожу в спальню. Тут тоже небольшой погром.
Выместила злобу на цветах.
Ладно. Разберемся.
Поднимаю мобильный. Ответов на мой вопрос он не даёт. Вызовов за сегодня нет. Куда могла пойти не ясно.
Её подруги сейчас на работе, в нашей фирме. В отличие от меня, у них строгий график. Да и не стала бы Полина с ними делиться. Она хоть и бывает по-детски экспрессивной, умеет проявлять и разумность. Не будет она выносить сор из избы.
Не будет.
Возвращаюсь в детскую, потом иду в кухню. Поля собиралась быстро, не думая ни о чем. Памперсы, бутылочки, все осталось дома. А значит, вернется. Без вещей к родителям не рванет, а больше идти ей некуда. Надо просто подождать.
Как бы сложно не было.
Не уйдет. У нас семья, дочь. Я смогу найти доводы. Пообещаю всё, что ей надо.
Пообещаю.
Предупреждаю на работе, что сегодня не приеду, сославшись на проблемы в семье. И даже не вру. Проблема есть. Сбежавшая, обиженная жена, которую надо вернуть и убедить простить.
Возвращаюсь в детскую, поднимаю с дивана кулон, вспоминая улыбку Польки в момент, когда она его принимала. Радовалась так искренне, так красиво улыбалась. Тут же попросила надеть. Пока сама примеряла колечко.
Интересно, его тоже выбросила?
Возле ножки кроватки замечаю платиновый ободок. Выбросила. И обручальное тоже…
Сердце сжимается, будто на него напялили кольцо шестнадцатого размера, то самое, что я надел Полине после решения, что она будет идеальной женой.
И не ошибся, нежная, чувственная, непосредственная. Идеал женщины и матери. Если бы не встретил её, вряд ли бы захотел создать семью. Мне всегда казалось, что она мне не нужна, но с Полей захотелось. Возвращаешься домой, а там тебя тепло и с радостью встречает женщина Именно она. Искренняя Полина сладко лепетала, что соскучилась, и я таял, как шоколад, в лучах еë тепла. Она буквально затапливала им душу. Даже её капризы не раздражали. Напротив, заставляли ощущать себя едва ли не волшебником, зажигающим улыбку на нежно-розовых губах и зеленые огоньки в глазах.
– Мурёнок, прости, я просто обычный мужик… Секс – это секс. А тебя я люблю, – произношу в пустоту комнаты, которая совсем недавно была шалашиком идеальной семьи. Нашей семьи.
Глава 12.
Алёна вызывает мне такси. Без телефона сама это я сделать не могу. Да еще и оплачивает поездку.
Испытываю неловкость. Я ей никто… Но она с лёгкостью опровергает мои вялые доводы. На существенное противостояние сил у меня не осталось.
Понимание, что домой возвращаться необходимо, только усиливает волнение.
В такси меня буквально начинает потряхивать от нервного напряжения. То и дело тереблю, узел слинга, покручиваю в руках Викину пустышку, пока дрожащие пальцы не выпускают её. Водитель даже несколько раз оборачивается, спрашивая всё ли у меня хорошо.
Не всё… Я еду в дом, который больше никогда не смогу воспринимать, как раньше. Там всё пропитано обманом. Там может быть мужчина, предавший моё доверие. Тот, что заставил отбросить сомнения, верить, как просило и любящее сердечко.
Боюсь его увидеть… Боюсь…
Хотя… Марк никогда не бывает дома в это время. Работает в поте лица.
Может, и получится в одиночестве собрать вещи и уйти. Уехать.
Увы, время в пути заканчивается, и мне не остается ничего, кроме как выбраться из машины, прижимая к себе Викулю.
Замираю у подъезда, вдыхая глубже, словно дополнительный вдох может мне чем-то помочь, словно задержка в две минуты что-то изменит.
Не изменит.
Придерживая одной рукой спящую дочь, тяну за ручку подъездной двери. Ноги словно увязли в смоле, сложно идти.
Дверь нашей с Марком квартиры. Глубокий вдох. Вставляю ключ в замочную скважину, и он тут же проворачивается, лишая надежды, что Марка нет дома…
– Поля, ты в порядке? – спрашивает муж, взволнованно меня осматривая, будто ищет какие-то увечья.
Они есть, но он не увидит дыру в сердце…
– Да, – только и отвечаю я, протискиваясь в коридор.
Стараюсь не соприкасаться с Марком и не смотреть на него.
– Нам надо поговорить, – произносит он.
В голосе мне слышится волнение, но, скорее, это самообман.
Мне просто хочется чтобы Марк переживал, раскаивался.
Хотя, зачем мне это? Что это может изменить?
– Я хочу собрать вещи. Поеду к родителям.
– Хорошо, – неожиданно для меня соглашается он.
Солёная жидкость обжигает носоглотку.
Прекрасно. Видимо его всё устраивает. Уезжаю и ладно. Это же удобно. Никто не будет мешать получать удовольствие. Не надо будет возвращаться домой. Зачем тратить на семью время, которое можно провести приятнее, чем наблюдая за спящей без задних ног женой, вставая к дочке, что мешает спать.
Марк, наверное, понял, что семья не для него, а тут такая удача. Не нужно больше играть роль идеального мужа.
Может он нарочно это всё устроил? Тогда чего было ждать, можно было бы позволить мне узнать правду раньше? Чего было тянуть?
На мужа по прежнему не смотрю, не заговариваю с ним. Его предложение поговорить растворилось в согласии с моим решением уехать. Да и не о чем нам говорить. Я всё знаю. Он знает, что правда вскрылась. Зачем это обсуждать? Если можно мирно разойтись, как в море корабли?
Прохожу в детскую, удерживая Вику пытаюсь развязать узел на слинге.
Ткани касаются руки Марка, они не дотрагиваются до меня. Но эти руки трогали других, ласкали их. Меня словно ошпаривает кипятком от его близости.
– Не трогай! Я сама! – шиплю, борясь с желанием сорваться на крик.
Кричать нельзя. Разбужу Вику, и придется дольше находиться здесь.
Нельзя давать волю эмоциям!
– Поль, нам надо поговорить, – вновь повторяет Марк.
– Не нужно. Всё и так понятно.
– Поль…
Вздрагивающими пальцами всё-таки подцепляю узел. И Марк осторожно перехватывает Вику.
Хочется закричать "отдай", но я не кричу, залипаю на этом образе, который каждый раз заполнял душу теплом. Моя. Наша дочь на руках сильного мужчины. Её отца.
Но это я теперь увижу не скоро. Возможно Марк и захочет с ней общаться. И, может быть, я даже не буду препятствовать этому, но расстояние в пять часов, думаю решит за нас.
– Положи её на диван, я пока соберу вещи.
Марк действует по-своему, осторожно освободив дочь от слинга, подходит к кроватке, укладывает Вику в неё.
Препираться не решаюсь. Какой смысл?
Иду в спальню и успеваю взять с полки всего пару вещей, как раздаются шаги.
– Поль, я перед тобой очень виноват, – звучит голос, отражающий ту самую вину.
А мне хочется рассмеяться. Интересно. Все неверные мужья так говорят?
– И что не будешь убеждать меня в том, что ничего не было? Не внушишь, что смс мне просто привиделось? У тебя же большой опыт. Или надоело? Я надоела?
– В прошлые разы я тебе не врал. Но сейчас бес попутал. Не знаю. Захотелось, наверное, забытых эмоций. Куража от случайных связей.
Слышать это больно. Меня, Вику, нашу семью он променял на кураж. Что ж пусть куражится…
– Вспоминай, не буду тебе мешать.
– Поль, я понимаю, что тебе больно сейчас тут оставаться, поэтому не буду задерживать. Я сам отвезу вас с Викой к родителям, но пожалуйста, не руби с горяча. Вспомни, как мы были счастливы вместе. Я похотливый идиот. Из-за этого могу потерять всё, что мне дорого. Я понимаю, поэтому не прошу простить.
