Читать книгу Цветы шиповника - Людмила Кадосова - Страница 1

Говорят, что каждый человек – кузнец своего счастья. Вроде бы прописная истина. А мне в последнее время кажется, будто наковала я что-то не то. Впрочем, обо всем по порядку.

Я жду мужа с работы. В последнее время он часто задерживается. Листаю книгу, но мысли блуждают где-то очень далеко. Ноябрьский вечер. За окном сыро, дождливо и туманно. Почти ничего не видно. Прислушиваюсь. Вот-вот пискнет домофон, лязгнут двери лифта, и мое счастье неторопливо поднимется на пятый этаж. Арсений – моя жизнь, смысл, мое дыхание, я существую только им и для него. Говорят, любить до самозабвения – это неправильно, только я не умею иначе. Мы женаты уже три года, хотя знаем друг друга с института.

Вот и шаги на лестнице, прилипаю к дверному глазку. Так и есть, мой любимый поднимается по ступенькам, о чем-то говорит с соседом, они жмут руки – и вот он долгожданный миг!

– Арсений, я так соскучилась! – Обнимаю мужа, пахнущего дорогой туалетной водой и дождем. Он небрежно снимает пальто и прямо в ботинках идет по свежевымытому полу.

– Осторожнее! Я только пол помыла…

– Только не начинай меня пилить, – с раздражением ответил муж. – Не успел войти, тебе сразу надо до чего-нибудь докопаться. Я завтра выступаю на конференции. Мне надо подготовиться.

– Я не знала.

– Правильно. Я говорил месяц назад. А ты даже не удосужилась запомнить. Зачем тебе? – Грязные ботинки полетели на ковер. – Ужин сегодня будет?

– Я приготовила курицу.

– Опять курица? Ты же делала курицу на прошлой неделе. Неужели за те деньги, что я даю тебе, нельзя сделать меню более разнообразным? Ладно уж, неси что есть.

Проглотив разочарование, я принесла ужин прямо к компьютеру, где Арсений увлеченно редактировал будущую речь. Чуть ли не впервые за годы совместной жизни захотелось разбить о голову Арсения тарелку. Я мысленно одернула себя. По идее, следует гордиться его достижениями. Мой муж возглавляет отдел в строительной компании, молодой и талантливый. Ему нет и тридцати, а его уже приглашают на различные выступления. Но мне почему-то обидно. Я так надеялась, что этот вечер мы проведем вместе. Посмотрим какое-нибудь душевное кино или просто сядем, тесно прижавшись друг к другу, и станем говорить обо всем на свете.

* * *

За ночь выпал снег и укрыл город сказочным покрывалом. Значит, Арсений будет долго откапывать машину во дворе и сердиться. Готовлю завтрак, варю кофе, муж любит очень крепкий, обжигающий, ставлю горячие бутерброды и иду будить мое сокровище.

– Доброе утро, любимый!

– Сколько времени? – сонным голосом отзывается тот.

– Почти семь.

– И что ты пристала в такую рань? Я еще минут двадцать спать могу.

– Это вряд ли. Посмотри, какой снег за окном.

– Ты разбудила меня, чтобы полюбоваться пейзажем? Очень мило с твоей стороны! – прошипел он. – Давай я тебя в час ночи подниму, чтобы показать какую-нибудь фигню!

– Арсений, ты на работу опоздаешь. Завтрак готов, жду тебя на кухне. – Я развернулась и вышла из спальни.

В общем, утро началось как всегда. Хочешь как лучше, получаешь ни за что. Я в одиночестве заваривала чай, когда утреннюю тишину пронзил злобный вопль.

– Твою мать! Там снега по колено! Ты почему не сказала? – Вслед за этим на кухне появился мой благоверный наполовину одетый, пытающийся на ходу застегнуть брюки.

– Ничего теперь не успею. Все из-за тебя! – кипятился он, хватая свободной рукой чашку. И, конечно же, опрокинул кофе. На белоснежной рубашке расплылось пятно.

– Да что ж такое! Сколько можно издеваться? У тебя есть во что переодеться?

Молча приношу ему свежую рубашку, помогаю завязать галстук.

– А это что за отрава? – это уже по поводу некогда горячих бутербродов. – Ты знаешь, что когда сыр застывает, то он превращается в малосъедобный кусок резины? Спасибо тебе! Ешь такое сама! – Арсений подхватывается, срывает дубленку с вешалки и вылетает из квартиры. С добрым утром, Лерочка!

Когда и что я сделала не так? Почему кумир старшекурсниц превратился в бессердечное существо? Не мог же человек за короткое время настолько измениться? Возможно, все дело в новой работе: Арсений сильно устает, вот и срывается. Размышляя подобным образом, я закинула рубашку в машинку, застелила кровать и навела безупречный порядок в спальне. Мой чай давно остыл, а я не выпила еще ни глотка. Да и позавтракать не мешает. Доедаю бутерброд Арсения. Нормальный сыр, что ему не нравится? Как же я не подумала, у него же был гастрит! Вдруг у Арсения опять заболит живот от неправильного питания? И вовсе он не придирается, у него и впрямь здоровье слабое. Надо будет сделать что-нибудь диетическое. Может, тогда Арсений перестанет сердиться на мою оплошность.

Я взяла умную книгу и честно попыталась ее осилить. Фразы были на полстраницы. Обилие причастных оборотов зашкаливало. Дочитав абзац, я не могла вспомнить, с чего он начинался. Наверное, Арсений прав, когда язвит по поводу моих умственных способностей. На счастье послышался веселый мотивчик телефона, и я с чистой совестью отложила книгу. Ура! Маша выходная, ибо эта песенка стоит только на нее. Маша – это самая близкая мне подруга еще со школы.

– Привет! – нарочито бодро восклицаю я. – Как я рада тебя слышать.

– Твой дома?

– Что ты, ушел давно.

Арсений, мягко говоря, не в восторге, когда я долго болтаю по телефону. А какие еще развлечения у домохозяйки?

– У меня важное дело. Сможешь приехать?

– Да… Нет… Мне еще обед готовить.

– Ерунда, пообедаем вместе. У нас по соседству кофейню открыли, булочки прямо тают во рту.

– Надо еще Арсению ужин приготовить. Он вчера отчитал меня за курицу.

– Чем ему курица не угодила? – удивилась Маша.

– Второй раз за неделю. Он гурман. Вот, думаю, чем бы его удивить.

– Зажрался твой Арсений. Купи котлеты в кулинарии, пусть радуется.

– Что ты, как можно?!

– В общем, так: одевайся, жду через час. Сперва дело, а потом вместе придумаем, чем твоего сладкоголосого кормить.

– Я же просила не называть его так. Он выдающийся специалист, а ты…

– Через час, – напомнила Маша и отсоединилась. А я заметалась по комнате. Что там такое у Маши случилось? Может, у нее проблемы и она не знает, как попросить у Арсения совета?

Я рылась в своей косметичке и удивлялась. Крема осталось на самом донышке. Тушь засохла, а помада как-то подозрительно пахла. Я так давно ничего не покупала для себя. В общем, я собралась в рекордно короткий срок. Из макияжа только карандаш для глаз. Из одежды – старые джинсы и кофта, что я купила еще до свадьбы. Сунув руки в короткий полушубок – подарок мужа, – я лихо поскакала к Маше, благо жила она в двадцати минутах ходьбы.

Арсений

Сегодня я снова забыл заехать в автоцентр. Да и как не забыть, когда голова не тем занята! Настроение паршивое, и зуб ноет. К врачу обратиться надо, а все недосуг. Может, Леру попросить, чтобы записала? Куда там. Забудет в ту же минуту. У Леры талант все путать и забывать. Умудряется за двадцать минут испортить настроение. Такой талант не приобретают. С ним рождаются. Ведь знает, что я не могу вот так по звонку будильника подорваться и нестись неведомо куда. Я люблю постепенно просыпаться, медленно настраивать себя на новый день. Думать о приятном, сквозь дрему улавливая аромат свежесваренного кофе. Нет, обязательно все испортит.

Врывается в спальню, верещит, не переставая. Дорогой-любимый то, дорогой-любимый се… И голос с утра такой противный. Хочется сунуть голову под подушку и никогда его больше не слышать.

В семь утра ее осенило, что за окнами выпал снег. Удивительно, конец ноября все-таки. Я мог еще спать и спать.

А кофе! Язык не поворачивается назвать благородным напитком ту бурду, что она готовит. Никогда он не бывает нужной температуры. То слишком холодный, то слишком горячий. Три года ее учу, а все без толку. Лера поступает так, как сама считает нужным. Ей плевать на мои предпочтения. Глотнешь эту гадость, настроение вмиг опустится Уж и кофе-машину купил. Лере остается только в чашку перелить. Нет, даже с этой элементарной процедурой не справляется.

До чего тошно просыпаться утром, лицезреть порядком надоевшую спальню и окунаться в опостылевший быт. Я думал, что семейная жизнь – это вечный праздник. Оказалось, рутина.

Немного завидую людям, у которых утро начинается по-другому. Раньше мама варила отцу превосходный кофе. Густой и крепкий. Пара глотков – и мысли проясняются. За завтраком родители обсуждали что-нибудь интересное. А мне даже поговорить не о чем.

Когда-то я мечтал начинать утро с поцелуя любимой, с улыбки. Не вышло. Вечно с кислой рожей ходит. Вечно лезет с нотациями. Вообще никакого уважения!

Вчера вот пришел. Не успел передохнуть, визг: куда прешь, я полы помыла. Впрочем, у этой клуши и интересов-то нет, кроме готовки-уборки. «Арсюша, я постирала тебе рубашки, Арсюша, я приготовила курицу». Просил же не называть меня этим идиотским именем.

От всего Леру оградил, ни разу не заикнулся, чтобы работать шла. Сиди дома, делай что хочешь. Единственное, о чем просил, чтобы ужин всегда был. За целый день можно хоть что-то для мужа сделать. Видит же, за последнее время у меня существенно прибавилось обязанностей.

А ведь иняз окончила. Хоть бы раз знаниями блеснула. Или мне бы помогла. Всего раз попросил статью для работы перевести. Куда там. «Ой, Арсюша, там термины такие специфические. Я ничего в этом не понимаю!» пришлось специально человека нанимать.

Странно, она же не была такой. Я любил совсем другую Леру. Случайно увидел ее в актовом зале института. Темные волосы до плеч, глазищи в пол-лица. Она пела романс, и лицо было такое живое, одухотворенное. В таких влюбляются всерьез и навсегда. Куда она делась? Неужели сытая жизнь так ее развратила? Раньше Лера была веселой. Ее смех звенел колокольчиком и вызывал ответную улыбку. Она была легка на подъем. Мы садились в электричку и ехали куда глаза глядят. Потом выходили на понравившейся станции и устраивали пикник. Или просто расстилали плед и говорили обо всем на свете. Теперь нам не о чем говорить.

Не понимает меня Лера! Не понимает и совсем не ценит! Ей плевать, что я много работаю. Она думает лишь о себе. Когда я делал ей предложение, я и подумать не мог, какая скучная жизнь меня ожидает. Она была красавицей, мужики шеи сворачивали, когда Лера мимо шла. А теперь! Когда она прическу последний раз делала? Стянет волосы в хвост и ходит. Думает, для мужа и так сойдет. Мне ведь много не надо. Только видеть симпатичную женщину вместо замотанного чучела. На смену пылкой влюбленности пришло равнодушие, а вслед за ним раздражение.

Еще Лера взяла за правило ныть и жаловаться, что мы никуда не ходим вместе. Я вас умоляю, с такой клушей даже в супермаркете стыдно появляться

Этим летом супруга опозорила меня по полной. Взял ее на юбилей шефа. Все были с женами, и у меня просто не было выбора. Сперва она невыносимо долго сушила волосы феном. Тот орал на всю квартиру, лишая меня самообладания. Потом она нацепила какое-то скучное черное платье. Ни тебе декольте, ни украшений. Как будто мы на похороны собрались.

Я медленно закипал, а Лера, словно испытывая меня на прочность, принялась краситься. Это отдельная песня. Она только губы с полчаса красила!

Пришлось несколько раз пройтись по комнате, демонстративно взглянуть на часы и вздохнуть. Лера и бровью не повела. Я, который славился своей пунктуальностью, мог опоздать на вечер из-за глупых сборов. Пришлось объяснить популярно.

– Ты долго еще телиться будешь? Мы опаздываем! – еле сдерживаясь, прошипел я, хватая ее за локоть.

– Я не корова, чтобы телиться, выбирай выражения, – надулась она. Сейчас еще обижаться вздумает.

– Сколько можно? Потом накрасишься.

Я отобрал помаду, запихал Лере в сумку. Затем схватил ее за безвольные руки и потащил к выходу. Лера споткнулась о коврик в прихожей и чуть не размазала косметику о мою рубашку. Повезло, что удержалась. Времени в обрез, переодеться я б не успел.

Всю дорогу жена демонстративно смотрела в окно.

В ресторане толпа гостей, их спутницы сверкают бриллиантами, один наряд роскошнее другого. И только моя Лера как Золушка на их фоне. Спасибо, милая. Знает ведь, как нелегко мне было пробиться к великому и могущественному Владимиру Борисовичу. Как я был у него мальчиком на побегушках, подавал кофе и записывал в блокнот мудрые изречения. Как я из кожи вон лез, чтобы меня заметили. Как я работал сверхурочно и изо всех сил старался понравиться. Возможно, я б так и бегал за кофе до сих пор, если б однажды не настал мой звездный час. По счастливой случайности я получил задание. Довольно щекотливое. Рискнул и победил. Владимир Борисович обратил на меня внимание.

И вот теперь в ресторане Лера позорит меня своим сиротским видом. Пришлось сесть с краю. До поры она вела себя прилично, мило улыбалась и помалкивала. Рот открывала, только если спросят. Я начал расслабляться. Как оказалось, зря.

К нам подошел Владимир Борисович с бокалом в руке.

– Так вот какая жена у нашего Арсения. Очень рад знакомству. – Он легонько коснулся ее бокала своим. – Арсений, она очаровательна.

– Спасибо, я знаю.

– Позволь украсть ее всего на один танец.

– Извините, я не танцую, – запротестовала было Лера. Нашла время характер показывать!

– Иди, – с нажимом произнес я, подталкивая ее в спину. Шеф не привык, чтобы ему отказывали. Не убудет с нее.

Я пил коньяк и рассеяно наблюдал, как юбиляр жмет в объятиях мою благоверную. Его толстые пальцы шарят по ее спине. Он прижимает ее, пожалуй, слишком тесно и что-то шепчет на ухо. Странно, но я не чувствовал ничего. Ни гордости, ни ревности, вообще никаких эмоций. Внезапно Лера подняла голову и что-то ответила. Именинник изменился в лице и вернул ее на место, не дожидаясь окончания музыки.

Лера – вся такая полная достоинства – села за стол и пригубила вино. Неужели не понимает, что любое неосторожное слово может навредить моей карьере?

– Что ты сказала Владимиру Борисовичу? Немедленно извинись! – прошипел я, лелея в душе мечту схватить ее за волосы и тянуть вниз, пока она не запросит пощады.

– И не подумаю. Он пошляк и грубиян, – холодно ответила Лера.

– У него сегодня день рождения. Это раз. Ты – его гостья. Это два. И ты позоришь меня. Это три.

– Хочешь сказать, тебе все равно, что этот жирный козел говорил мне сальности и всю облапал?

– Не устраивай сцен. – Я дернул ногой, попал по ножке стола и больно ушиб палец. – Скажешь дома, я выслушаю и сделаю выводы. А сейчас заткнись и слейся с мебелью.

Высидев для приличия с полчаса, я попрощался с Владимиром Борисовичем.

– Извините мою жену, она такая несдержанная.

– Это ничего. Несдержанная – значит, темпераментная. А что сердитая, так это ты, братец, в постели недорабатываешь, – покровительственно ответил тот, и все стоящие рядом мужчины заржали. Надо мной. Спасибо, дорогая женушка!

С тех пор я никуда не брал ее с собой. Тем более что вскоре появилась Анечка.

Анечка Зайцева – стажерка из соседнего офиса, юная добрая девочка. Мы часто виделись в обеденный перерыв. Я пересел к ней за столик, пару раз проводил до дома, а потом снял ей квартиру. Тихий двор, новая мебель, нелюбопытные соседи. Собственно, туда-то я и направлялся. Мое тайное убежище, о котором никто не догадывался. Тихий оазис, где никто не выносит мозг и не устраивает сцен. Анечка хороша собой и смотрит на меня с обожанием. Она не умеет готовить и не может подобрать галстук к костюму. Она просто живет и получает удовольствие от этой жизни. А еще обожает дружеские посиделки и всевозможные вечеринки. Аня проста и наивна, не умеет беспокоиться по пустякам. Иногда мне кажется, что думать она тоже не умеет, но в ее возрасте ум – не самое главное достоинство.

Очевидно, я не создан для семейной жизни. Никогда не считал, будто место бабы на кухне. Что жена должна быть покорной своему господину, то есть мужу. Но так тошно каждый день лицезреть одно и то же. Я неприхотлив, просто хочется ощущать комфорт и надежный тыл. Чтобы домой хотелось возвращаться, чтобы там тебя ждали с улыбкой. Чтобы тебя хоть кто-нибудь любил и ждал. Вот и за Аню уцепился, как за спасательный круг. Она скрашивает мой унылый досуг, ее не стыдно показать приятелям. Она доставляет эстетическое наслаждение и ничего не просит взамен. У Ани красивая улыбка и длинные ноги. Я сам себе завидую, когда остаюсь с ней наедине.

В общем, хватит ныть, я счастливчик, и меня ждет роскошная девица. Напевая, заглянул в ближайший ларек и купил роскошный букет. Неоригинально. Сегодня у меня нет желания блистать фантазией.

Дверь открылась сразу, словно Аня ждала, замерев у дверного глазка. На ней полупрозрачный пеньюар и туфли на шпильках.

– Арсений, какая неожиданность. А я только с работы пришла. Вот переодеваюсь.

– Хочешь сказать, что всегда ходишь по дому на каблуках? – усмехнулся я, вручая букет.

– Я всегда хожу на каблуках. Я к ним привыкла, – соврала Аня, принимая эффектную позу и зарываясь носом в цветы. – Я так люблю розы. Спасибо, милый.

Аккуратно вешаю дубленку и убираю шарф. В прошлый раз я швырнул его на трюмо, и шарф провонял Аниными духами. Хорошо, что жена не заметила. Когда я вернулся домой, она как раз смотрела очередной сериал, что позволило незаметно сунуть шарф на дальнюю полку.

Меж тем я вымыл руки и вытер их розовым полотенцем. У Ани все розовое. И мыло, и полотенце, и зубная щетка. И даже, пардон, бумага в туалете, отчего санузел, да и вся квартира, выглядел до нелепого кукольным. Вначале это раздражало. Потом ничего, привык.

Аня забавная. Пытается играть со мной и думает, будто я не замечаю фальшивых фраз и картинных поз. В юности я увлекался фотографией, нас учили, какую позу должна принять модель, чтобы смотрелось наиболее эффектно. Точь-в-точь Анины выкрутасы в прихожей.

– Дорогая, сделай кофе, – говорю я, со всей дури падая на кровать.

– Не поздно для кофе? Ты же не уснешь потом.

– После встречи с тобой я по-любому не усну, так что неси.

Анечка захихикала и вскоре передо мной стояла дымящаяся чашка.

– Молодец, услужила. – Я сделал небольшой глоточек и поставил чашку на тумбочку. Пить кофе не хотелось. Просто мне важно чувствовать, что обо мне заботятся.

* * *

Лера

«И все-таки что я сделала не так?» – думала я по дороге. Почему Арсений так часто бывает не в духе? Может, у него проблемы на работе. Просто он не рассказывает. Он считает, что рассказывать о проблемах – значит жаловаться. А настоящие мужчины никогда не жалуются. Арсений говорил, что будет выступать на конференции, наверное, просто нервничает. Сделаю вид, будто утром ничего не произошло. А еще приготовлю мой фирменный пирог по бабушкиному рецепту. Можно романтический ужин устроить. Зажечь свечи и посидеть за душевным разговором, как раньше.

Мы познакомились на первом курсе института. Я хорошо пела, и меня позвали в самодеятельность. В тот день мы готовились к какому-то конкурсу. Я и старшекурсник-аккомпаниатор в сотый раз повторяли трудное место в песне.

– Все, не могу больше, пальцы болят! – пожаловался он.

– Давай последний раз и домой. – У меня от долгого стояния гудели ноги, хотелось завернуться дома в уютный плед и глотать какао с молоком. Однако девочкой я была ответственной. Наш номер должен быть безупречен.

Дверь в актовый зал распахнулась, и в нее просунулась всклокоченная голова.

– Димыч, вот ты где, я везде тебя ищу! – воскликнул незнакомец, огромными шагами приближаясь к нам.

– Да мы уже почти закончили. Знакомьтесь, это Лера, наша певица, это Арсений, мой лучший друг.

– Привет. Ты новенькая?

– Я учусь на первом курсе.

– А я на четвертом, с Димычем вместе.

– Здорово.

– Так, ребята, вы надолго еще?

– Сейчас последний раз повторим и по домам.

– Отлично. А то мне не охота одному до метро тащиться. – Арсений уселся в первом ряду и принялся сосредоточенно меня разглядывать. Я старательно исполнила свой номер.

– Ну как? Что скажешь? – поинтересовался Димыч, едва стих финальный аккорд.

– Ничего так. Я, конечно, ничего не смыслю в музыке, но можно небольшой совет?

– Слушаю.

– Лера, ты только не обижайся, ты очень красиво поешь. Но как певица. А ты не могла бы петь как актриса? Жить чувствами своих героев. Вот ты поешь: «Пара гнедых, запряженных зарею…», а какие они? Они тебе симпатичны или нет?

– Наверное, симпатичны.

– А старуха? Ты жалеешь, что она так глупо прожила свою жизнь, или так ей и надо?

– Все-таки жалко…

– Вот и сыграй так, чтобы мне тоже жалко ее стало, чтобы я оторвался от телефона, когда ты запоешь.

– Спасибо, я попробую.

– Все. Самый-пресамый последний раз! – объявил Дима. – Я домой хочу!

Мы исполнили свой номер, а затем дружно подхватили вещи и понеслись по направлению к метро. Всю дорогу Арсений острил и старался казаться забавным. Хотя почти не произвел впечатления. Я слишком волновалась перед конкурсом, все думала об интонационной выразительности, голосовой подаче и прочем, важном для меня. Отметила только, что он высок и что у него забавная прическа – специально взлохмаченные волосы и зафиксированные в таком виде лаком. А может, гелем, какая разница.

Конкурс мы выиграли. А после выступления Арсений ждал меня с длинной розой в руке. Как давно это было. Почти и не помнится. Теперь цветы я получаю исключительно на день рождения…

Вот и Машин дом. Поднимаюсь на последний этаж. Маша – единственная из друзей, кто остался со мной после свадьбы. Остальные просто исчезли из моей жизни. Нет, поначалу мне звонили, приглашали в гости или в клуб. Но я почти всегда отказывалась. Ходить без мужа казалось неприемлемым, а муж работал целыми днями. Как-то так получилось, что звонки раздавались все реже, а потом и вовсе прекратились.

Маша радостно встречает меня в прихожей.

– Привет, раздевайся, будем пить чай, – торжественно изрекает она. – Носки не снимай, батареи чуть теплые.

Я сунула ноги в огромные тапки с собачьими мордами. Ходить в них – сущее мучение. Эти тапки кто-то давно подарил Маше смеха ради. Та юмор оценила и без конца предлагает их гостям.

Пока намыливала руки, с интересом пробежалась глазами по баночкам и коробочкам на полках. Кажется, их стало еще больше. Не ванная, а спа-салон. В спа-салоне я была всего один раз, когда мужу подарили сертификат на две персоны. Единственное, что осталось в памяти, – чувство растерянности. Я не знала, куда себя деть от смущения, пока надо мной, раздетой и перемазанной чудо-средствами, колдовали посторонние люди. Потому в Машиной ванной я постаралась не задерживаться.

Передвигаясь как на лыжах, я вошла в единственную комнату, в которой, казалось, ни разу не было ремонта. Однотонные обои висели уже лет десять со времен Машиной тетки. Эту тетку я помнила еще со школы. Дама тучная и одинокая, души не чаявшая в племяннице, тяготевшая к романтической безвкусице, коей наводнила всю квартиру. После смерти тетушки безвкусица ушла за бесценок. Хватило лишь на кровать и шкаф.

Иногда мне казалось, что в роду у Маши были древние греки. Потому что она, как сейчас говорят, ни о чем не парилась. Мою подругу мало занимали такие вещи, как уют и комфорт. Она просто не обращала на них внимания. Минимум мебели в комнате, пара стульев в кухне. Посуды и той немного. В основном та, что я дарила по праздникам.

– Как хорошо, что ты свободна сегодня. Только утром тебя вспоминала.

– Ага, если б свободна! Вечером на смену. Тебе чай с корицей, как всегда? Есть еще с чабрецом. Что такое – не знаю. Пациент подарил.

– Чабрец – это травка такая. От простуды помогает, – блеснула знаниями я.

– А, ну тогда сейчас заварим. Как раз в такую погоду. Кстати, с первым снегом тебя.

– Было б чему радоваться. Арсений полчаса машину откапывал, – пожаловалась я.

– Ничего, переживет.

Маша скрылась в кухне, откуда вскоре вынесла чайник и чашки на подносе.

– Давай помогу, – сунулась было я.

– Вот еще, ты в гостях. Отдыхай и получай удовольствие.

Она ловко сервировала низкий журнальный столик, вытащила вазочку с печеньем и дымящийся пирог.

– Угощайся. Пирог не мой, сразу говорю. Называется штрудель магазинный.

– Должно быть, очень вкусно.

Я подвинула подушку, на которой полагалось сидеть. Вторую подложила под спину и прислонилась к стене. Непривычно, зато удобно.

– Хочешь, научу тебя печь пироги? Это очень просто.

– Когда? – хмыкнула подруга. – У меня и без того день по минутам расписан.

– Мне б твою целеустремленность, – улыбнулась я, надкусывая печенье.

В голове у Маши всегда было сто идей. Они бурлили и рвались наружу, с блеском воплощаясь в жизнь. Размеренное существование не по ней. За последние несколько лет она успела окончить медучилище, тут же поступила в первый мед. Мало того, сдала на права и прошла курсы маникюра и что-то связанное с косметологией. И теперь с упоением рассказывала о всевозможных масках, пилингах и прочих малознакомых мне вещах. Маша обожала эксперименты, в том числе и над собой. Сейчас она была блондинкой, волосы заплетены в замысловатую косу.

Застать Машу дома действительно непросто. Утром она почти всегда на учебе, а вечером подрабатывает в частной клинике медсестрой или расписывает ногти на дому, если в клинике выходной. При таком насыщенном ритме Маша выглядит довольной. Я бы через полгода протянула ноги, а она цветет и пахнет.

– Ерунда, я по-другому не умею. Посади меня дома, я зачахну от тоски. Слушай, может, тебе маникюр сделать, пока болтаем?

Я посмотрела на свои ногти, остриженные под корень, и покачала головой.

– А зря. На коротких ногтях можно цветы нарисовать. Или стразы приклеить.

– И как я с твоими стразами посуду мыть стану? Они же отвалятся за один вечер.

– Перчатки наденешь.

– Мне так неудобно.

– Мне тоже неудобно было, потом привыкла. Или пусть сладкоголосый посудомоечную машину покупает.

– Расскажи лучше, что нового, – поспешно сказала я. Машинка у нас была, только пользовалась я ей крайне редко.

– Да как обычно все. Работа, дом, работа. К Новому году обещали премию. Вот думаю, то ли чехлы для машины себе подарить, то ли брючный костюм.

– Что за костюм?

– Светло-серый. Умопомрачительный пиджак. Хотя чехлы тоже нужны…

– Давай так, ты покупаешь костюм, а чехлы от нас с Арсением на Новый год.

– Я не к тому разговор завела. Просто к слову пришлось. Как пирог?

– Ничего такой.

– В твоих устах звучит как комплимент, – усмехнулась Маша. Готовить она не любила.

– Что хорошего в институте?

– Что там может быть хорошего? Семинар скоро. А готовиться ну вот совсем нет времени. Если в клинике народу мало будет, хоть методичку почитать удастся. Статью нашла интересную. Только она на английском. Сможешь перевести?

– Ой, Маш, я же сто лет не переводила. Боюсь, ни слова не вспомню…

– Пожа-а-алуйста! – Маша умоляюще смотрела на меня, сдвинув брови домиком.

– Шутишь?

– Я серьезна как никогда.

– Ты ж сама прекрасно владеешь английским. Да и слова у тебя, небось, медицинские. Я могу ошибиться.

– Надо делать добро ближним. Тем более когда я переводить буду? Надо сесть, чтобы никто не мешал… А меня Кактус ни на минуточку раньше не отпустит. Пока до дома доберусь, уже поздний вечер. Даже если никого нет, сиди, как дура, бумажки перекладывай да часы отрабатывай. Он скорее помрет, чем пойдет на уступки.

Кактус – это Машин начальник. Или, как его, главврач, что ли. Тиран и деспот. Никто его не любит. Платит хорошо, и на этом его добродетели заканчиваются.

– Недавно в институте задержалась, звоню Кактусу, извините, мол, опоздаю на полчаса. Знаешь, что он ответил? Что его мои отговорки не интересуют. И если меня что-то не устраивает, то он, собственно, не держит.

– Ужас. Так и не пошел навстречу?

– Конечно, нет. Ты бы знала, как я неслась. Все правила нарушила.

– И нужно тебе это счастье? Может, действительно уволиться? В каждой второй клинике нехватка кадров.

– Непременно. Вот получу диплом врача – и поминай, как звали. Всего ничего потерпеть осталось. Ты-то как?

– Я собираюсь испечь пирог.

– Молодец. А с чем?

– С мясом. Арсений другие не любит.

– А что так слабо?

– Потому что только мясо считается едой. То, что не мясо, Арсений не ест. У него тут целая теория.

– С ума сойти! Совсем ты мужика разбаловала! – Закатила Маша глаза. – Как же он раньше яичницу трескал?

– Так и трескал. На всю жизнь наелся. А у него гастрит. Ничего острого и жареного.

– Ой, я тебя умоляю! У нас у всех гастрит, потому как со школы булки на ходу жевали. И ничего. Ты лучше о себе думай. Вон какая бледная. Давление давно мерила?

– Нормальное у меня давление. Просто не накрасилась.

– Что-то ты часто забываешь накраситься, – хмыкнула Маша. – Что, с Арсением поссорилась?

– Нет, что ты. У нас все прекрасно. Просто я почти всегда дома сижу. Перед кем мне краситься? Перед стиральной машиной или телевизором? Сегодня я достала косметичку, а у меня тушь засохла. Да и помада как-то странно пахнет.

– Катастрофа! Ты что, в таком виде перед мужем ходишь? Мужики, они, знаешь ли, глазами любят. А в фирме у него красотки длинноногие. Не боишься?

– Нет, я доверяю мужу. Если он разлюбит, то сам мне об этом скажет.

– Скажет, как же. Кто ему такие обеды готовить станет? Да каждую пылинку сдувать? Кто его так холить и лелеять будет?

– Вот именно. – Разговор перестал мне нравиться. Как бы закрыть тему?

– От меня когда бывший уходил, я самая последняя узнала.

– Но Арсений-то никуда уходить не собирается. У нас с ним все прекрасно. И вообще, у него много работы, он для семьи старается. Чтобы я ни в чем не нуждалась.

– Видать, плохо старается, раз у тебя даже помады нет.

– Все, замучила ты меня с помадой! Вот прямо сейчас пойду и куплю.

– И тушь не забудь, – поддакнула подруга.

– Не забуду.

– Перевод возьмешь?

– Возьму, куда от тебя денешься. Если хорошо пойдет, за пару дней уложусь.

– Лера, ты моя спасительница! А ты не хочешь переводами подрабатывать?

– Арсений не хочет, чтобы я торчала в офисе.

– А ты на дому. Зарегистрируйся на сайте и пиши студентам за деньги.

– Не знаю, надо у мужа спросить.

– Ты что, сама, без своего Арсения решение принять не можешь?

– Но он же глава семьи, – промямлила я неуверенно.

– В глобальном смысле – да. Куда поехать в отпуск там или какую мебель поставить в спальне, – не унималась Маша. – Но неужели даже такую мелочь не можешь решить без сладкоголосого?

– Я же просила не называть его так.

– Он только рад будет, если у тебя появится дело по душе. Зачем ты образование получала?

– Боюсь, у меня не будет времени…

– Лера, ты издеваешься? На что у тебя не будет времени? На себя? Посидишь пару часов за компьютером, и все. Посмотри, в кого ты превратилась. Все Арсений да Арсений. Найди себе хобби, живи интересно. Ты раньше вышивать любила. Доставь себе удовольствие, купи пяльцы. Или вон парк под окнами. Лыжи напрокат дают. Иди покатайся, пока сладкоголосый, прости, Арсюша штаны в кабинете просиживает.

– Куда же я без него пойду, это несправедливо.

– А что ты никуда не ходишь – это справедливо? Ты когда в ресторане была последний раз?

– Кажется, летом…

– Вот-вот, а сейчас зима на пороге.

– Ресторан – это не самое главное, – ответила я.

– Кстати, двадцатого декабря корпоратив. Хочешь с нами? Отмечаем в «Мистере Икс»

– С кем это с вами, с Кактусом, что ли? – вставила я, и мы засмеялись.

– С врачами. Таких историй наслушаешься. Вот у меня вчера. Заходит пациентка…

Про Арсения мы больше не вспоминали. И прекрасно. Уж больно ее представления о семейной жизни рознятся с моими. Маша награждает моего мужа дурацкими эпитетами. Причем не со зла, у нее стиль общения такой. Наверное, большинство медиков становятся циничными, чтобы не сойти с ума от человеческой боли и страданий.

Смеркалось. А я собиралась печь пирог.

– Все, пойду, – сказала я, поднимаясь. – Мне еще тесто ставить.

– Не мучайся, купи в магазине готовое. Хочешь, дрожжевое, хочешь, нет. Мужик по вкусу все равно не отличит.

– Там же химия одна.

– Какая химия? Мука и вода. А времени кучу сэкономишь. Еще про помаду не забудь.

– Замучила ты меня. Ничего больше рассказывать не буду.

Маша засмеялась, и мы простились.

Может, и правда зайти куда-нибудь? Вон как красиво. Город украшают к Новому году, начались повсеместные распродажи. В конце концов, никто не заставляет покупать, я могу просто посмотреть. Да и Арсению подарок выберу. Раньше мы жили очень скромно и не могли баловать друг друга подарками. Да что там подарки, банка тушенки на неделю, макароны, и так до следующей стипендии. Но как нам было хорошо вдвоем. Арсения называли человеком-праздником, он умел любое чаепитие превратить в радостное событие, знал много анекдотов и без конца смешил. Мы никогда не говорили о любви, все и так было ясно. Я оканчивала институт, любимый трудился в какой-то конторе.

– Что будешь делать после института? – спросил он как-то вечером, когда мы возвращались из кино.

– Еще не знаю.

– Неужели пойдешь училкой в школу?

– Я не думала об этом. Но, если возьмут, буду рада. Я люблю детей, мне нравилось на практике в школе.

– У меня предложение получше. Стой здесь.

Арсений мгновенно растворился в толпе, а вернулся с огромным воздушным шаром в форме сердца.

– Давай поженимся сразу после твоего выпуска! – важно изрек он.

– Да, но у меня нет платья, – растерянно брякнула я.

– Не важно!

Арсений бухнулся на одно колено прямо в лужу и завопил на всю улицу:

– Лера, выходи за меня замуж!

Прохожие замедляли шаг, кто-то одобрительно засвистел.

– Арсений, вставай, ты же замерзнешь.

– Не встану, пока не ответишь согласием! – продолжал вопить он.

– Конечно, я согласна!

А потом мы долго целовались, и я случайно выпустила шар. Он набирал высоту, а мы громко смеялись и махали ему рукой.

Потом шумная студенческая свадьба и комната в коммуналке. Любимый вкалывал до вечера, я устроилась в школу. Денег вечно не хватало… Макароны и тушенка, иногда шпроты… Порой приходилось перепрыгивать через турникеты в метро, потому что не было денег на проезд…

Шло время. Арсений познакомился с могущественным Владимиром Борисовичем, и дела наши пошли в гору. Мы переехали в отдельную квартиру, муж настоял, чтобы я уволилась с работы и занялась благоустройством жилья.

Я счастлива, я очень счастлива. Только иногда наворачиваются слезы, если мелькнет предательская мысль, что я могла по-другому распорядиться собственной жизнью. Делать карьеру, знакомиться с интересными людьми, бывать на выставках, ходить в театр или на концерты. Да просто окончить какие-нибудь курсы и заниматься любимым делом. Увы, Арсений никогда не разделял мои стремления.

Вот у мужа жизнь в тысячу раз интереснее моей. Он постоянно выступает на конференциях, бывает в других городах и странах. У меня есть загранпаспорт, только ездить мне некуда. Арсений никогда не берет меня в поездки. Говорит, мне будет скучно, а я думаю, что он просто стыдится меня. Арсений красавчик, по его карим глазам и шикарной улыбке вздыхало пол института. Но он обратил внимание на меня.

Плохо быть одиноким, страшно, если это одиночество вдвоем. Когда не о чем говорить, да и молчать тоже не о чем. Когда его глаза больше не загораются, если я прохожу мимо. Арсений давно не говорил комплиментов, а меж тем он был романтиком. В нашу первую ночь он оклеил всю комнату сердечками, даже на потолке было большое пламенное сердце. Он знал много сонетов и с чувством их читал. Теперь он читает только литературу по работе.

В торговом центре было оживленно. Так, сперва помада. А то Маша глумиться будет. Зайду в первый попавшийся магазин.

Что бы такое выбрать? Надо бы скромнее, все-таки я замужняя женщина. Впрочем, в холодное время года можно и поярче оттенок… Задумчиво бродила между стеллажами, когда услышала бодрый голос:

– Приглашаем всех на рекламную акцию.

– Что за акция? – заинтересовалась я.

– В честь юбилея нашего магазина вы можете получить бесплатную консультацию у нашего визажиста. Он сделает вам пробный макияж и посоветует, какая косметика наиболее подходит к вашему типу лица! – затрещала девушка-консультант, усаживая меня в кресло.

– Это надолго?

– Минут тридцать-сорок.

Ко мне тут же подлетел длинноволосый мужик в яркой рубашке.

– Какое прекрасное лицо! Какой цветотип! – заворковал он, раскладывая всевозможные кисти и кисточки.

– Теперь подчеркнем скулы…

Арсений меня точно не узнает.

– Сейчас модная тенденция «макияж без макияжа», – болтал меж тем визажист. Я особо не вслушивалась. Времени осталось в обрез. Придется внять совету подруги и купить в магазине тесто. А может, не умничать и пожарить стейки? Меж тем меня развернули к зеркалу.

– Вам нравится?

– Да, очень.

Из зеркала на меня смотрела я, но как бы не я. Вроде все то же самое, но глаза стали выразительными, рот чувственным, а кожа – свежей и сияющей.

– Покажите, что это за оттенок помады. Я хочу такую!

Девушка оказалась превосходным консультантом и кроме помады умудрилась навязать еще супер объемную тушь и основу под макияж.

Теперь быстро пробегусь по первому этажу и домой. Я видела красивое платье в витрине. Может быть, Маша права – надо иногда себя баловать.

В общем, когда я неслась домой, до прихода Арсения оставался всего час. Быстро пожарила стейки и, терзаясь угрызениями совести, разогрела вчерашнюю картошку. Села дожидаться любимого. Он пришел около девяти, был задумчив и тих.

– Привет, как день прошел? – спросила я, подавая тапки.

– Что? А, да все хорошо.

– Как конференция?

– Нормально.

– Есть будешь?

– Нет, спасибо, заскочил в кафе. Впрочем, сделай чаю.

Я заварила чай и налила в зеленую чашку с китаянкой, из которой обычно пьет Арсений. Муж уселся на кухне, вытянув ноги, и милостиво принял чашку из моих рук. Взгляд его блуждал где-то далеко. Наверное, все еще переживает из-за выступления.

– Мне скоро предстоит командировка, – неторопливо начал он.

– Далеко?

– В столицу. На неделю. Владимир Борисович хочет открыть в Москве филиал нашей фирмы. Я съезжу уладить кое-какие вопросы.

– Я так рада, ты молодец. А я сегодня у Маши была.

– Да? Ну и как она?

– Предлагает мне подработку. Ты не будешь против?

– Надолго?

– Пару часов в день.

– Если это не помешает твоим основным обязанностям, – важно изрек Арсений. – Какая-то ты сегодня необычная. Брови, что ли, выщипала?

– Ага, брови, – улыбнулась я. – Представляешь, была я сегодня в магазине, а там рекламная акция. Со мной работал настоящий визажист. Он сделал мне макияж. А еще дал несколько советов, как правильно красить лицо…

– Какое событие! Только сделай одолжение, не трещи как ненормальная. И заведи будильник завтра на восемь, – поморщился муж.

– Но тебе хоть нравится?

– Безумно. Мне больше всего на свете нравится твое пустое времяпровождение. Книжку бы почитала или в музей сходила. Все ж больше пользы для мозга. – Арсений развернулся и выплыл из комнаты.

Главное, он разрешил подрабатывать. Завтра же зарегистрируюсь на сайте.

Я сполоснула посуду, а затем поплелась в душ, смывать косметику. Когда я появилась в спальне, Арсений уже лежал, отвернувшись к стене. Ныряю под одеяло и обнимаю мужа.

– Сдурела, что ли? – возмутился он. – Я спать хочу.

– Любимый, но у нас так давно ничего не было…

– Тебе что, совсем заняться нечем? Меня и так жизнь нещадно имеет. Мне спать осталось всего ничего. А ты пристаешь! – Он скинул мою руку и перевернулся на живот.

– А раньше тебе нравилось.

– Ой, вот только сейчас не начинай, а! Тебе докопаться хочется? Сцену устроить решила? А-а, так ты сегодня к Машке ходила, вот она тебе опять мозги промывала.

– При чем тут Маша?

– Да ты как от нее возвращаешься, сразу принимаешься меня пилить. Она тебе мозги зомбирует на тему, что я мало зарабатываю и внимания тебе не уделяю. А ты слушай больше. У Машки у твоей ни один мужик долго не задерживается. По рукам пошла и тебя тому же учит.

– Пожалуйста, не говори плохо о моей подруге.

– Хочу и буду. На правду не обижаются. Нечего тебе к ней ходить.

– Она меня в кафе на Новый год приглашает…

– Куда? – взревел Арсений. – Чтобы на мою жену пьяные мужики пялились? Никуда ты не пойдешь. Дома сиди!

– Но Арсений…

– Все, я сказал. А теперь спать сию минуту.

– Спокойной ночи, – обиженно сказала я, отворачиваясь в другую сторону.

– И тебе того же.

* * *

Арсений

Опять у моей женушки появились суперидеи. Теперь она работать хочет. Кем? Ей же ничего не интересно. Была умная, толковая девчонка… Подурнела, разъелась и деградировала. Как только мы поженились, я пытался ее развить. Запретил трещать по телефону, смотреть сериалы и читать бабские книжонки. Думаете, она услышала? Смотрит сериалы тайно, пока меня нет дома. Соображения не хватает даже историю просмотров стереть. Так что я почти поминутно знаю, чем занята моя благоверная.

Вначале она пыталась вышивать. Завалила весь дом ненужными розочками и котами. Принялась одаривать всех друзей и знакомых. Представляю, как они были счастливы. Помню, предложил Лере повесить свои шедевры в туалете для хорошей перистальтики, так она обиделась. Я терпел, сколько мог, а потом просто выкинул пяльцы. Лера искала несколько дней, а потом попросилась в спортзал. Вот что ей там делать? С такими же клушами мужей обсуждать или рассказывать, кто куда пошел? Незачем тратить время на пустую болтовню. Принес ей диск – тренироваться дома. Хоть бы раз включила!

Раньше я пытался донести до Леры, какой хочу видеть собственную жену, переделывал ее на свой вкус, но мало в чем преуспел. Открытые платья улетели в помойку, а вздорный характер остался. Если жена что-то замыслила, сделает обязательно. Правда, со временем она все реже позволяет себе вольности, но все равно приходится быть начеку. Лера обидчива. Чуть что, губы надувает. И вид разнесчастный. Считает, будто я преисполнюсь чувством вины, глядя на ее физиономию.

Ага, как говорит ее подружка, бегу, и волосы назад.

И подружки Лере под стать, такие же легкомысленные.

Я закончил работу рано. Домой не хотелось, и я позвонил Ане.

– Привет, любимый, я соскучилась.

– Я тоже. Сможешь удрать пораньше?

– Без проблем. Скажу шефу, что к врачу иду.

– Умничка, жду у супермаркета.

Торопиться не стоит. Эта тоже полчаса краситься будет. И еще столько же сочинять, как отпроситься с работы. Зато с Аней легко и свободно.

Интересно, смог бы я жениться на такой, как Аня? Наверное, первое время я был бы счастлив. Но, боюсь, ее восторженная влюбленность со временем надоест, а суши станут поперек горла. Да и возраст… Через десять лет мне будет сорок, Ане – тридцать. У меня вырастет пузо, волосы перестанут быть такими густыми, появятся морщины. А моя подружка останется такой же хорошенькой. На нее станут заглядываться другие мужики, и в один прекрасный день ее отобьет какой-нибудь мускулистый мачо. Оно мне надо?

Я въехал на парковку и огляделся. Стараюсь ставить машину в самом дальнем углу. Не то чтобы я шифровался, но мало ли кто заметит нас с Анечкой. Могут жене донести. Подружек у Леры почти не осталось, но вдруг какая из них по счастливой случайности отправится в тот же супермаркет. Потом выкручивайся, стой, мучительно соображая, что бы такого соврать.

Аню я увидел сразу, она не спеша дефилировала перед входом, поправляя волосы и изучая свое отражение в витрине. Посигналил, она вспорхнула на сиденье.

– Вот видишь, я сегодня не опоздала, – ласково пропела она.

– Похвально. Только знаешь, здесь гордиться нечем. Приходить вовремя – это правило хорошего тона. Только и всего. Как любил повторять один мой друг: опаздывать – как воровать, запомни это.

– Как хорошо сказано. Куда поедем?

– К тебе, разумеется. – Я по-хозяйски положил руку на ее колено.

– Давай только заскочим в магазин. Возьмем вина…

Вот мне еще по магазинам болтаться недоставало!

– Анечка, ты меня удивляешь. Какое досадное упущение. – Я нарочно растягивал слова, чтобы та лучше поняла свою оплошность. – Ты же знала, что я приеду. Покупать продукты – это женская обязанность. Я не должен бегать по магазинам. А еще, на будущее, никогда не говори мужчине, что у тебя чего-то нет. Закончилось вино – завари чай. Но только никогда не перекладывай свои обязанности на других.

– Извини, я не подумала.

– В следующий раз подумай, и пусть это больше не повторится.

– Давай я сама схожу.

– Как хочешь, дорогая, – небрежно пожал я плечами. – Принеси красное сухое.

Аня пулей унеслась в супермаркет. Надеюсь, ей хватит ума купить хорошей закуски. Что толку от ее салатиков, мужчину мясом надо кормить. А приносить и подносить мне и всячески угождать – ее прямая обязанность. Все равно выше секретарши ей не прыгнуть.

В квартире полумрак, задернуты шторы и горят свечи.

– У меня тост за самую красивую женщину на свете.

Аня опять на шпильках и в умопомрачительно коротком платье. Начиталась женских журналов на тему «Как привлечь мужчину» и теперь воплощает их в жизнь. На самом деле это не сексуально, а смешно. В женщине должна быть загадка, недосказанность. Какая тут загадка, если все напоказ. Лера – честь ей и хвала – никогда передо мной не заголялась. Было в ней что-то на первых порах, отчего ломило штаны и перехватывало дыхание. Жаль, что она быстро исчерпала себя и превратилась в обычную скучную бабу.

– Арсений, нам надо поговорить, – прервала Аня мои размышления. Только расслабляться начал! Ненавижу подобные фразы. Обычно после них начинается бабья истерика или требования купить очередную ювелирную глупость.

– Слушаю.

– Арсений, мы с тобой уже так давно вместе. Скажи честно, я тебе нравлюсь?

– Еще как! – Я полез к ней под подол, но Аня отстранилась.

– Скажи, кто я для тебя?

– Ты – очень красивая девушка. У тебя отличная фигура и мягкий характер. Хозяйка, правда, пока не очень, но со временем научишься.

– Ты все остришь… А меж тем я говорю вполне серьезно, – с обидой сказала она.

– Анечка, так и я серьезен!

Я потянулся за мясом, всем видом давая понять, как я сейчас устал, как мне не хочется вникать в ее глупую болтовню.

– Арсений, скажи честно, тебя устраивают наши отношения?

– А тебя, по-видимому, не устраивают? – Я допил вино и поставил бокал прямо на пол.

– Не устраивают. Мы вместе почти четыре месяца. И все это время ты то появляешься, то исчезаешь. Я что-нибудь значу для тебя?

– Наверно, ты издеваешься. Стал бы я торчать тут после работы, если б мне это не нравилось.

– То есть ты здесь торчишь, отбываешь повинность, да?

– Не передергивай.

– Ты ешь, пьешь, развлекаешься со мной, а потом уходишь к своей жене. Мне так тяжело выходные и праздники проводить одной. А еще выкручиваться, когда мама спрашивает, почему он не женится.

– Не хочу тебя огорчать, но я, по-моему, слегка женат. Хотя мы с женой абсолютно чужие люди. Она меня не понимает, не любит. Ей все по фигу, где я, что со мной. Она не любит моих друзей, ей не интересны мои увлечения. Ты же знаешь, до встречи с тобой я был очень несчастным человеком.

– А почему ты не разведешься?

– Видишь ли, Аня, на свете существует масса преград. У меня остро стоит вопрос о переезде, развод может помешать моей карьере. Ты же знаешь, Владимир Борисович за крепкие семейные узы. А еще мне около года выплачивать кредит за машину.

– Ну и что?

– Как я могу начать новую жизнь с долгами? И переезд этот…

– Пусть твоя Лера долги платит.

– Милая, она же ни дня не работала. К тому же я получил в наследство трешку на Петроградке. Вот сделаем в ней ремонт и заживем с тобой.

– Ты предлагаешь целый год быть непонятно кем? Ни женой, ни любовницей.

– Не будь эгоисткой. Обо мне подумай. Целый год жить с чужим человеком. Вот я прихожу вечером, нам даже говорить не о чем. Я так одинок в своей семье. Я никому не нужен. Пожалей меня.

Я полез с поцелуями. Нарочно грубо стискивал ей руки и целовал до синяков. Буду изображать африканскую страсть, лишь бы прервать порядком утомивший меня разговор.

– Арсений, подожди. Давай выясним отношения.

– В чем дело? – возмутился я, отстраняясь. – Ты что, не хочешь меня пожалеть?

– Скажи, значу ли я что-нибудь в твоей жизни? Кто я для тебя?

– А как ты сама считаешь? По-моему, я снял тебе квартиру. Неплохую. И в приличном районе. Я провожу с тобой все свободное время. А ты устраиваешь мне сцены, когда я больше всего нуждаюсь в заботе и внимании. Может быть, тебе что-то не нравится? Говори, не стесняйся.

– Нет-нет, ты не так меня понял! – залепетала Анечка, хлопая глазами.

– А-а, то есть я недостаточно умен для тебя? Ты сегодня щедра на комплименты. – Я зло сузил глаза. Почему-то Аня пугалась такого взгляда.

– Я не то хотела сказать. Мне все нравится, просто я бы хотела больше времени проводить с тобой. В последние дни мы виделись так редко. И мне бы хотелось…

– Солнышко, я работаю. И у меня был трудный день. Ты бы лучше не болтала, а помогла расслабиться.

– Конечно, любимый. – Она покорно опустилась на колени и расстегнула ремень.

В самый неподходящий момент заорал мобильный. Так и есть, женушка, будь она неладна. Надо было звук отключить.

– Кто это? – томно спросила Аня.

– Жена. Сиди тихо. Алло.

– Арсений, ты где?

– На совещании.

Аня тихо засмеялась. Я сделал свирепое лицо.

– Ты помнишь, какое сегодня число?

– То есть ты звонишь мне на работу, отвлекаешь от дел, чтобы поинтересоваться, какое число? Ты что, выпила?

– Сегодня первое декабря.

– Зашибись, новость. Ты с Машкой, что ли, развлекаешься? Приду домой, урою обеих.

– Вообще-то, у меня сегодня день рождения.

Блин! Надо же! Из головы вылетело! Эта Аня совсем меня измотала.

– Да помню я. Закончится совещание, приду.

Я отшвырнул телефон и повернулся к Анечке.

– В следующий раз подашь голос, когда я говорю с женой, получишь по губам. Поняла?

– Да что ты, я просто пошутила.

– А мне вот было не смешно. Решила нас поссорить? Подай брюки, я ухожу.

– То есть ты сейчас просто встанешь и уйдешь? – Голос Ани предательски задрожал. – Ты не можешь так поступить.

– А кто мне помешает?

– Но ведь так нельзя. Ты же сам сказал, я что-то значу для тебя. Давай проведем этот вечер вместе.

– Я передумал.

Эх, поесть бы еще. Мясо сегодня удалось, только специй бы поменьше. Жаль, что Аня завелась, не видать теперь ужина.

– Ты обращаешься со мной, будто я девка по вызову. Получил, что хотел, и собираешься уходить. Неужели я заслужила подобное отношение? Посиди хоть полчасика.

– Много ты девок по вызову видела? Прекращай истерику.

– Неужели ты не замечаешь, как сильно я тебя люблю? – Аня скинула свои дурацкие шпильки и с ногами залезла на кровать. – За что ты так жесток?

– Все, хватит, я сказал. Твои пламенные монологи отдают театральщиной. Мне хватает истерик дома.

Наконец я справился с одеждой. Скандалить без штанов как-то нелепо. Аня смотрела с недоумением. Неужели ее что-то не устраивает?! Отхватила такого мужика на зависть подружкам. А теперь сидит и права качает.

– И вообще, мне всегда нравился твой спокойный характер. У тебя я отдыхал душой. Что на тебя сегодня нашло?

– Ничего. – Аня послушно вытерла слезы. Терпеть не могу бабских слез. Сразу чувствую себя виноватым, даже если ничего плохого не сделал.

– Взбрыкнуть решила? – Она молчала. – Ладно, пойду я. У меня появились срочные дела.

– Не выдумывай. Слышала я про твои дела. У «этой» день рождения, и ты пойдешь ее поздравлять, хоть и обещал, что мы будем вдвоем.

Нет. Это уж слишком! Нависаю над Аней, сузив глаза. Надо было просто дать подзатыльник, а не опускаться до объяснений. А то выходит, будто я оправдываюсь. В чем мне оправдываться? Аня с самого начала знала, что я женатый человек, и ее все устраивало. До сегодняшнего дня.

– По-моему, ты не совсем понимаешь, с кем говоришь. Неужели ты и вправду возомнила, что можешь визжать на меня, как базарная баба, и я стерплю? Да будет тебе известно, я планировал остаться на ночь. Но ввиду твоего глупого, безрассудного поведения я изменил свое решение. Я отправляюсь домой. И прошу мне не названивать. Я должен побыть один и обдумать твой ужасный поступок. Всего наилучшего.

Я степенно вышел из комнаты, наслаждаясь произведенным эффектом.

До чего красиво поставил Анечку на место. Даже голос не повысил. Наоборот, понижал интонацию в конце фразы. Пусть помучается с недельку угрызениями совести.

Но с женой-то что делать? Надо ж было так опозориться. Напрочь забыл про ее день рождения. Тут коробкой конфет не отделаешься. Пришлось зайти в ювелирный. Что выбрать? Кольцо – слишком пошло. Серьги – у нее уши не проколоты. Браслет – много чести… Наконец я выбрал подвеску с каким-то камешком, благо на нее была скидка.

Теперь букет. Розы я дарил Анечке, так что жене будут лилии. Хотя нет, у них резкий запах. Провоняют всю квартиру. Ну и ладно. Все равно я домой только спать прихожу. Закрою дверь спальни – и все. Если Лере не понравится – ей же хуже. Теперь сухое вино – Лера его обожает – и домой.

Свет в окнах не горит. Очевидно, Лера в дальней комнате. Обидно будет, если она спать легла. У подъезда срываю обертку с букета (это ж надо столько бумаги накрутить!) и нос к носу сталкиваюсь с нашей соседкой с третьего этажа.

– Здравствуйте, Елена Викторовна!

– Добрый вечер, Арсений. Что-то вас давно не видно.

– Что поделать, работа.

Нашей соседке до всего есть дело. Завтра весь подъезд будет ждать точный отчет, кто куда ходил, у кого были гости и сколько лилий у меня в букете. Так и дал бы ей в зубы! Но вместо этого продолжаю улыбаться.

– Чудесный вечер, не правда ли?

– Да, замечательный. А мы с песиком вот гулять вышли. С первым днем зимы вас.

– Благодарю. У моей дорогой жены сегодня день рождения, – перехватываю удобнее букет, чтобы старая сплетница лучше его рассмотрела. Пусть расскажет, какой душка ее сосед. Бабка заохала, и мы наконец простились.

Надев в лифте сладкую улыбку, шумно вваливаюсь в квартиру.

– Сюрпри-из!

Лера с удивленным лицом вылезла из-за компьютера. Очередную ересь смотрела. Какую-нибудь «Тайную любовь дона Педро». По глазам видно, что ничего хорошего она, в принципе, не ждет.

– Извини, разыграл по телефону. С днем рождения! – пропел я, вручая цветы. Сегодня я расщедрился, и букетище получился огромным.

– Белые лилии, как на нашей свадьбе! Спасибо, милый!

Да уж, постарался какой-то умник. Лера всю свадебную церемонию таскала их с собой, а у меня потом голова разболелась.

– Но это еще не все. Закрой глаза.

С замком пришлось повозиться. Наконец я повесил украшение ей на шею.

– Нравится?

– Боже мой, как красиво! – Лера повисла на мне, осыпая поцелуями.

– У нас есть свечи? Пойдем пить вино при свечах.

– Конечно, есть. Я мигом.

И вот мы сидим в большой комнате. Мерцают свечи. Я подливаю Лере в бокал и несу чушь. Забавное повторение вечера, разве что декорации другие. С трудом удается сдержать смешок. У Леры горят глаза, она нежно улыбается. Пожалуй, сейчас она даже хорошенькая. Впрочем, наверно, это просто игра теней. Сейчас моя ненаглядная опьянеет и ударится в воспоминания. Точно.

– Помнишь, как мы познакомились?

– Конечно. Ты так чудно пела.

– А почему ты сейчас не разрешаешь мне петь?

– Дело не в тебе. Понимаешь, у меня на работе постоянный шум. И дома мне хочется тишины и покоя. Да и потом, ты – замужняя женщина. Пора становиться серьезной, – я чмокнул ее в макушку.

– Арсений, а кто у вас на работе так сильно душится? Ты постоянно приносишь этот запах…

Да что ж такое! Убью Аньку, честное слово!

– У шефа новая секретарша. Совсем меры не знает. Провоняла весь офис. Я как-то принюхался и уже не обращаю внимания. Хочешь, я сменю рубашку?

– Не надо. Просто попроси ее не пользоваться духами на работе.

– Она любовница шефа, сделаешь замечание – огребешь от Борисыча. Давай лучше поговорим о нас. – Я притянул Леру к себе. – Помнишь, как я сделал тебе предложение? Мы шли из кино…

– Точно. По улице Маяковского. Только с Невского свернули…

– А на углу продавались шарики…

Сейчас Лера напомнит, как я бухнулся в лужу. Она балдеет от этого эпизода. Ну не виноват я, случайно вышло. Пришлось потом брюки в химчистку относить. Любит Лера романтический бред. Вот и на сериалы потому подсела. Он любил ее, она любила его, и жили они долго и счастливо. От меня требуется только кивать и подливать спиртное.

– Арсюша, я такая счастливая, что у меня есть ты! Я так тебя люблю!

– У меня отличный тост. За любовь. До дна.

– Мне девчонки все завидовали, когда я с тобой гуляла. У меня было много подружек. А, кстати, куда они все подевались?

– Зачем тебе завистливые подружки? От них одни неприятности.

– Только Маша и осталась. Знаешь, Маша считает, ты не должен так со мной обращаться…

– Просто она мало меня знает. Давай выпьем за друзей.

Свечи догорали, я уже начал томиться, а Лера все не достигала нужной кондиции.

– Помнишь, как я попал в больницу, а ты за мной ухаживала? – сказал я, чтобы хоть что-нибудь сказать.

– Помню. Ты только устроился в строительную фирму.

– Приехал на объект, а там полным ходом стройка. Напоролся на железяку, кровищи было…

– А я тебя лечила. Я была твоей персональной сиделкой, – лепетала Лера, а руки ее шарили по моему телу. В воздухе запахло изнасилованием. После вечернего марафона с Анечкой я уже ничего не хочу.

– Сейчас приду. – Аккуратно освободился из объятий и позорно бежал на кухню. На нижней полке за соленьями-вареньями у меня спрятана чекушка. Одно движение – и она в кармане.

– Дорогая, у нас есть виноград? – невинно осведомился я.

– Да, в холодильнике.

– Не могу найти, посмотри сама.

– В овощнике.

– Не может быть, я там два раза смотрел.

Нетвердой походкой Лера подошла к холодильнику и, не глядя, достала спелую гроздь.

– Спасибо, любимая. Что-то я выпил лишнего. Помоешь виноград?

Лера безропотно стала к раковине. А я направился обратно и щедро плеснул водки Лере в бокал. Сей напиток даже здорового мужика свалит с ног, не то что мою благоверную.

Лера принесла виноград. Кормлю ее как маленькую и всовываю в руку свой чудо-коктейль.

– За мою дорогую жену!

Она делает глоток и морщится.

– Так дело не пойдет! За мою любимую женщину полагается пить до дна.

Я улыбаюсь. Я нежен и великодушен. Еще какое-то время выслушиваю пьяные откровения, а потом отношу Лерочку в спальню и заботливо укрываю одеялом. Сладких снов, милая.

Настроение скачет на запредельной отметке. Какой я все-таки молодец, сколько непростых ситуаций разрулил. Немного жаль Аню, молодая, глупенькая, она еще не научилась вести себя с мужчинами. Напишу потом сообщение. Банальное люблю, скучаю. Все же не стоило столь резко разговаривать. Впрочем, сама виновата, я не сопливый мальчик, чтобы манипулировать мной!

Москва, на горизонте маячит наша дорогая столица. А вдруг именно меня назначат руководителем московского филиала? Надо показать себя с наилучшей стороны…

* * *

Михаил (Кактус)

– Давай выпьем за то, что мы сейчас пьем! – Мы с Антонио чокнулись коньяком и налегли на нехитрую закуску. У нас традиция – раз в месяц устраивать посиделки в его берлоге. Антонио принципиально не ходит в ресторан, и дело тут не в деньгах. Он терпеть не может человеческое общество, делая исключение лишь для пары-тройки человек. Мы с ним врачи-травматологи, чиним руки-ноги, возвращаем пациентам их привычный облик.

– Смотри, последняя шикарная модель, что я себе подарил! – Он сует мне под нос коробку, не больше обувной.

– Что это?

– МК IV, танк времен Первой мировой, – гордо ответил Антонио. – Одна из первых русских моделей. Обрати внимание на гусеницы. Нет, ты только взгляни! Специально в Китае заказывал. Полтора месяца посылку ждал.

Антон собирает модели военной техники, это самая главная его страсть. Этих моделей у него штук восемьдесят, и останавливаться на достигнутом он, похоже, не собирается. Постоянно сидит на форумах, где ему пишут такие же фанаты и коллекционеры. Также он оформляет выставки ко Дню Победы и пару раз выступал со своей коллекцией перед школьниками.

Вдоль стены через всю комнату тянется стеллаж, доверху забитый моделями. Стеллаж тоже дело рук моего друга. Проектировать и собирать мебель – его второе увлечение. Мебель получается громоздкой и, на мой взгляд, неудобной, съедает добрую половину комнаты, однако Антонио с упоением будет рассказывать, как прибивал очередную полочку.

Наверно, это прекрасно, когда у человека есть увлечение, когда он готов месяцами переписываться с другими городами и странами в поисках самой лучшей гусеницы для своей коллекции.

Антонио убежденный холостяк и мизантроп, хотя наши медсестры считают его обаятельным и всячески пытаются познакомиться поближе.

– Что я, больной, что ли? Еще бабу на шею вешать. Оно мне надо? – всякий раз отвечает он, едва на горизонте появляется мало-мальски симпатичная девчонка, оказывающая Антону знаки внимания.

– Будет тебе обед готовить и за порядком следить.

– Уж она-то проследит. Первым делом выкинет все мои танки и водрузит на полках свой хлам. В пору, когда я был молод и кудряв, привел я как-то подружку в дом. Она мне такой порядок навела, половины деталей недосчитался. А что до обедов, то у меня мультиварка есть. Продукты забросил, кнопочку нажал – и никаких проблем. Самое главное – мультиварка помалкивает. Не пилит, мозг не выносит. А то у нас, бывает, идешь мимо сестринской, оттуда визг, гвалт. Никаких нервов не хватит!

Я по-доброму посмеиваюсь над его манерой выражать мысли. Антону тридцать лет, и он мой лучший друг. Выглядеть старается лет на десять старше, отрастил огромную бородищу и демонстративно надевает пиджак на голое пузо. Мы пьем коньяк в его холостяцкой квартире и разглагольствуем о вечном.

– Сдается мне, практиканткам ты очень нравишься. Особенно той, голенастой. Неспроста она каждую минуту за советом бегает. Михаил то, Михаил се. Глазом не успеешь моргнуть, уведут и окольцуют.

– Что я, козел, чтобы уводиться?

– Это я так, предупреждаю на всякий случай. Сколько лучших из нас теряло мозги при виде смазливой мордашки.

– Ты о чем сейчас? – сухо спросил я, чувствуя, как у меня каменеет лицо. Больше года прошло, а до сих пор эту стерву забыть не могу. Элеонора! Моя боль, мой зубовный скрежет, мой ночной вой, мой парафренный бред. Я, как сопливый пацан, робел и терялся в ее присутствии.

У нее были длинные черные волосы и смуглая кожа, родимое пятно на предплечье, которое я с упоением целовал. Пахло от нее земляникой и утренней свежестью. Она была красива какой-то дикой, неземной красотой, которая сводила меня с ума.

Она курила тонкие сигареты и пила пина-коладу, забавно оттопырив мизинец. Она была дерзкая и насмешливая, она была со мной, потому что так захотела.

– Ни о чем. Размышления вслух. – Антон разлил коньяк по стаканам в виде футбольных мячей – подарок благодарного пациента – и подвинул ближе тарелку с сыром.

– За Михаила нам выпить пора, ура-ура-ура! – Он одним глотком осушил коньяк и принялся разглагольствовать об особенностях бензобаков и прочих преимуществах легендарных танков. Но я почти ничего не слушал.

Я вспоминал Лену, или, как она предпочитала себя называть, Элеонору, снежинки на ее волосах, когда мы ловили машину; моя тогда находилась в ремонте. Она доверчиво прижималась ко мне и вслух мечтала о красивой жизни. Где-то далеко остался провинциальный городок, мать-алкоголичка и целая вереница кандидатов в отцы. Элеонора со смехом вспоминала, как наведывалась к подружкам, надеясь поесть досыта, и воровала одежду на рынке. А еще как наврала с три короба проводнице и зайцем ехала в Петербург, потому как на билет не хватало денег. Я готов был бросить весь мир к ее ногам, но мира оказалось мало.

Мы познакомились холодным сырым вечером, я пожалел девчонку в короткой юбке, замерзавшую на автобусной остановке, подвез до дома. Рассвет мы встретили вместе, а назавтра она переехала ко мне. Каждый день я благодарил Господа, что надоумил меня ехать другой дорогой, что Элеонора выбрала не бизнесмена, а меня – обычного врача.

Она любила провоцировать и смеялась, запрокинув голову, когда я сердился.

Больше года прошло с тех пор, как я выгнал Элеонору и вынес вещи на помойку. Легко пришла, легко ушла. По слухам, она встретила богатого папика и укатила в Германию. Не знаю, все может быть. Я вижу Элеонору только во сне. Теперь реже, раньше – каждую ночь. Алкоголь не помогал забыться. Ноги отказывали, а голова оставалась ясной. Я до одури таращился в потолок и глухо стонал от нестерпимой боли, а однажды до дыр прогрыз подушку. До сих пор удивляюсь, почему я не сошел с ума. Устроился на полторы ставки, благо в больнице всегда напряг с персоналом; пахал сутки через сутки, чтобы не оставалось времени на воспоминания. Смотрел на разбитых, переломанных людей и говорил себе, что больно – это ноги на вытяжке, что плохо – это по шею в гипсе, а мои проблемы не так страшны.

Я часто задерживался после работы, заходил в палаты к больным. Кому находил ободряющее слово, кому просто поправлял одеяло. В отделении меня любили, а сам я себя ненавидел.

Теперь вокруг меня толстенная непробиваемая стена, я никого не пущу к себе в душу. Я по-прежнему вежлив с людьми, но той холодной вежливостью, что не позволит собеседнику выбрать фамильярный тон и скатиться на панибратство. Я запретил себе любить. Еще одного раза я просто не выдержу.

Огромным усилием воли заставил себя улыбнуться.

– Мы увлеклись. Предлагаю тост за убежденных холостяков.

Бутылка пустела, Антонио рассказывал, как фотографировал форты в Кронштадте. «Элеонора! – стучало в мозгу. – За что, Элеонора? Я так любил тебя!»

Друг притащил планшет, дополняя рассказ красочными снимками. Я кивал, задавал наводящие вопросы и, наконец, поднялся.

– Извини, дружище, на смену завтра.

Такси подали в рекордно короткий срок, мы простились, и я шагнул в ночь. Морозный ветер растрепал волосы и остудил пылающее лицо. Я заставлял себя умножать в уме трехзначные числа и читать стихи, чтобы занять мозг и не возвращаться памятью к Элеоноре. Больше никакого аромата земляники, модных коктейлей и глупой женской болтовни.

«Эх вы, сани, а кони, а кони…»

* * *

Лера

Велика сила привычки. Несмотря на вчерашние возлияния, проснулась я за несколько минут до будильника и блаженно потянулась. Мы с Арсением вчера напились. Чудеса! Я так давно не пила алкоголь, что даже безобидное вино ударило в голову. Чем закончился вечер – не помню. Но то, что проснулась я в кровати, а не под столом, позволяет надеяться, что вечер прошел прилично. Бедный Арсюша, как же он на работу поедет? Так, рубашки я накануне выгладила. Сиреневую и белую в полоску – на выбор. Как он сядет за руль? А работать целый день как? Как я могла допустить, чтобы муж плохо себя чувствовал? Арсений тысячу раз прав, я эгоистка. Думаю только о себе.

Отлепиться бы от кровати и заварить кофе…

Маша не права, у меня самый внимательный муж на свете. Чудесный вечер, чудесные подарки. Надо же, он не забыл, какие цветы были на нашей свадьбе. Думала, он не обращает внимания на такие мелочи. А подвеска! Как у той героини из фильма, нет, намного лучше! Провела рукой по шее; я забыла снять ее перед сном. Как хорошо, что цепочка не порвалась. Арсений обиделся бы и решил, что я небрежно отношусь к его подаркам. Дорогой, любимый Арсюша! Как прекрасно, что ты у меня есть!

Зазвонил будильник. Арсений вскочил с кровати.

– Доброе утро, любимая, – ласково сказал он.

– Доброе. Кофе хочешь? Сейчас, одну только минуточку…

– Отдыхай, милая. Я сам, – прошептал муж и бесшумно вышел. Наверно, это продолжение сна. Такое чудесное утро просто не может быть наяву. Я благодарно улыбнулась и отключилась.

Мне снилось море. Волны с шумом ударялись о берег, светило ласковое солнце, повсюду росли экзотические цветы. Я никогда не видела море, но представляла его именно таким. Меня разрывало от накатившего ощущения счастья. Рядом со мной статный мужчина. Его лицо в тумане, но я знаю, это Арсений. Он крепко держит мою руку, мы бежим, увязая в песке…

Сон прошел, а счастье осталось. Пора начинать новый день.

Первым делом я проверила электронную почту. Заказов пока нет. Вняв совету лучшей подруги, я зарегистрировалась на сайте и уже сделала два перевода. Зря волновалась, все оказалось очень просто. Писали в основном студенты; тексты были несложными и занимали мало времени. Оплата поступала на карту, так что никуда не надо было ходить.

Затем я поставила размораживать куриное филе. После лекций зайдет Маша. Расскажу ей об успехах, заодно накормлю по-человечески. При таком диком ритме жизни она не успевает нормально питаться. То в кафе заскочит, то пельмени сварит…

Маша приехала около четырех.

– С днем рождения! – пропела она, вручая сертификат в известный магазин косметики. Похоже, она решила всерьез взяться за меня. – Только, умоляю, выбери подарок себе, а не сладкоголосому.

– А как ты догадалась? – широко улыбнулась я.

– А то я тебя не знаю! Арсюше все, а Лере – что останется.

– Ты не угадала. Смотри, что он мне вчера подарил.

– Молодец, красиво. Давно пора было.

– У нас вчера был романтический вечер, – продолжала я, накрывая на стол. – Свечи, сухое вино… Весь вечер вспоминали самые счастливые моменты. Надо будет свадебный альбом пересмотреть. Мой руки, садись обедать.

– Ты прямо как моя бабушка! – хмыкнула Маша. – Пока не накормит – не успокоится. А что дают?

– Курицу с прованскими травами и салат с шампиньонами. Извини, что не оригинально. Не поверишь, я сегодня полдня в кровати валялась. Впервые в жизни.

– Иногда можно себе позволить. Ты вообще как себя чувствуешь?

– Мы вчера здорово напились, и ужин при свечах превратился в обычную пьянку. Так что чувствую себя не очень.

– Ничего, иногда стоит хорошенько расслабиться. Тебе романтическая обстановка помогает, а мне танцы. Когда все достанет, я включаю музыку погромче и начинаю «вытанцовывать» плохое настроение. Минут сорок – и ты снова человек.

– Что-то ты необычная какая-то. Рассказывай, что случилось.

– Лера, я, кажется, влюбилась! – сияя, выпалила Маша.

– Кто такой? Какой-нибудь пациент, которому ты засадила укол?

– Зовут Володя. Держит автосервис на Дальневосточном. Блондин, глаза зеленые, сногсшибательная улыбка, квадратный подбородок.

Я закатила глаза, а Маша засмеялась.

– Представляешь, пару дней назад пытаюсь завести машину (помнишь, как раз резко похолодало), а аккумулятор сдох. Я, как дура, вокруг машины прыгаю, а тут он. Девушка, вам помочь? Дал прикурить.

– Чего дал?

– Ну соединил проводами свой аккумулятор с моим. Произошла подзарядка, и я смогла завести машину. В общем, я такая «ах, спасибо, если бы не вы…» Познакомились, телефонами обменялись. Володя в тот же вечер позвонил.

– Вот здорово!

– Не совсем. Я как раз у Кактуса сидела. У нас, знаешь, такая повинность, по неделе во вражьем кабинете сидеть и медкнижки заполнять. Больше недели никто не выдерживает, поэтому выручаем друг друга. А столы у врача и медсестры стоят вплотную. Вот ты пишешь, а он как надсмотрщик рядом. И зудит, что медкнижка – это документ. Пиши разборчиво да ошибок не делай. Ошибешься – орет. У нас одна девочка некоторые буквы пишет почти одинаково – ох, ей достается. Мы ее после смены корвалолом отпаиваем.

– Ты про Володю давай, – напомнила я.

– Я про то и говорю. Так вот, звонит Володя, а я во вражьем кабинете. Выхожу в коридор – там толпа народу, работники кафе на медосмотр приехали. Забилась чуть ли не в кладовку, беру телефон… Лера, у него такой голос! Пригласил поужинать. У меня, говорит, сюрприз. Ага, думаю, у меня тоже. Вот вернусь сейчас в кабинет…

– Сильно попало? – посочувствовала я.

– Да нет, даже не орал. Только глянул так, что захотелось стать ниже ростом и в щель забиться, и напомнил, что мой рабочий день длится еще три часа. Знаешь, я так обрадовалась звонку, что особо не обратила внимания на выпады Кактуса. Показала ему язык – мысленно, конечно, – и до конца смены сидела как мышка.

Зато потом меня ждал ужин в грузинском ресторане. Володя такой милый, у него такие пальцы! Ему бы гинекологом работать с такими пальцами!

– А сюрприз?

– О, это было незабываемо! В общем, Володя отвез меня домой, а на прощание, ни за что не поверишь…

– Он тебя поцеловал?

– Круче! Вручил аккумулятор, чтобы у меня машина больше не глохла. Лера, я пропала! Мне никто еще аккумуляторов не дарил!

– Это судьба! И теперь ты как честный человек…

– Он спросил, когда у моей машины следующий техосмотр и обещал лично ее посмотреть. Даже если ничего не светит, будет повод увидеться. Надеюсь, он свободен. В смысле, не женат. Кольца на пальце нет, но ведь некоторые их специально не носят.

– Еще чаю? – поспешно спросила я. Сейчас Машу занесет, она примется костерить всех мужиков на свете и к моему Арсению непременно вернется. Я не хочу, чтобы она плохо отзывалась о моем муже.

– А покрепче ничего нет?

– Уже нет, вчера все выпили.

– Это вы зря. Слушай, у меня идея. Приходи в субботу вечером. Сварим глинтвейн.

– Если только Арсения не будет дома. Мне бы не хотелось, чтобы он выговаривал, будто ты меня спаиваешь.

– Началось! – Маша принялась барабанить по столу пальцами. Я ждала, покуда ей надоест, и не издавала ни звука.

– Достал меня этот ваш домострой! Донеси до сознания сладкоголосого, что выпить немного глинтвейна в холодную погоду очень даже полезно для иммунитета. Это ж надо, я спаиваю! Как будто я ящик водки предлагаю!

– Пожалуйста, не сердись. Понимаешь, семейная жизнь – это постоянный поиск компромисса. Я люблю уступать мужу, мне это в радость.

– А он тебе уступает?

– Конечно. Он же разрешил мне работать. Я решила подкопить немного денег с переводов и купить ему кашемировый свитер. Я такой в торговом центре недавно видела.

– С оленями? – хмыкнула Маша.

– Почему с оленями?

– Не бери в голову, это шутка такая из интернета.

– Очень смешно.

– Сладкоголосый и так ни в чем не нуждается. Себя лучше побалуй. Кстати, у меня во вторник выходной, поехали платье выбирать.

– Какое еще платье? – удивилась я.

– Обыкновенное. Мне кажется, тебе пойдет бирюзовый цвет.

– Не надо, у меня все есть.

– Еще больше будет. Чтобы твой ненаглядный дар речи потерял. А еще сумку и туфли…

– Тогда он точно дар речи потеряет. От моей наглости.

– Итак, решено. Я заеду за тобой во вторник после лекций.

Арсений

В целях воспитания я выждал неделю, а потом позвонил Ане. Трубку не брали. Обиделась, значит. Неприятно, тем более что меня, скорее всего, отправляют в командировку, я всерьез подумывал взять ее с собой. А что, если за это время она нашла другого? Предпочла кого-то мне! Невозможно, чтобы Аня так поступила, но подстраховаться все же стоит.

Я позвонил в службу доставки и заказал букет темно-красных роз, продиктовал адрес соседнего офиса и принялся терпеливо ждать. Аня объявилась через час.

– Привет, Арсений! – пропела она.

– Здравствуй, милая.

– Представляешь, сейчас курьер принес мне цветы. Как ты думаешь, кто бы мог их послать?

– Тайный поклонник, и он безумно соскучился, – медовым голосом произнес я.

– Я так и думала.

– Пообедаем вместе?

– Не знаю, шеф завалил работой.

– Но ведь обеденный перерыв никто не отменял. Давай в наше любимое кафе.

– Буду через полчаса, – пообещала Аня. Я усмехнулся. Кажется, в Москву я поеду не один.

Я лениво перелистывал меню, когда в кафе появилась красивая и румяная с мороза Анечка. Невольно залюбовался ее свежестью. Да-а, кое-кому до нее далеко.

– Прекрасно выглядишь! – Я вознамерился запечатлеть пламенный поцелуй, но Аня, словно невзначай, повернула голову, и я ткнулся ей в щеку. Это что-то новое. Неужели еще дуется?

– Спасибо.

Она скромно села на стул, сложив руки на коленях, как школьница.

– Мы так давно не виделись, я так скучал.

– Странно, правда? И почему же мы не виделись? – ехидно поинтересовалась она. – Наверно, кто-то всю неделю развлекался со своей женушкой и ни разу не вспомнил обо мне.

– Какое там, развлекался? Пахал как проклятый. На работе засада! Тружусь по шестнадцать часов в сутки!

– Молодец.

Хотелось выдать гневную тираду, но тут как раз подошел официант. Выяснять отношения при посторонних дурной тон, посему я сделал заказ и лениво уставился в окно, ожидая, когда он уйдет.

– Знаешь, меня очень скоро повысят в должности. Представь, в Москве открывается филиал нашей компании. Ты рада за меня?

– Очень рада, – равнодушно ответила Аня.

Нет, это невозможно терпеть! У нее точно мужик появился. Никогда еще Аня не смела разговаривать в подобном тоне. Так бы и дал подзатыльник за неуважение к старшим. Вместо этого приходится смотреть нежно, а говорить сладко.

– А ты знаешь, для чего мне все это?

– Понятия не имею.

– Так вот, милая. Все, что я делаю, я делаю для тебя. Чтобы ты могла мной гордиться. Я так одинок и несчастен, ты одна понимаешь меня. Если б ты только знала, как я страдал всю неделю, не имея возможности увидеться с тобой.

– Ты серьезно? – опешила она.

– Серьезнее некуда. Скажи, ты когда-нибудь была в Москве?

– Пару раз проездом.

– Ты бы хотела жить в Москве? Со мной.

– Не знаю. А как же работа?

– Я возьму тебя личным секретарем. Согласна?

– А жена?

– Жена? А что жена? Жена остается в Петербурге. И вообще, при чем тут Лера, когда я говорю о нас?

Принесли заказ, Аня, словно издеваясь, начала ковырять в тарелке. Как будто мы есть сюда пришли! Как можно уплетать за обе щеки, когда у меня жизнь решается! Я легонько коснулся ее руки. Вилка со звоном упала на пол.

– О чем ты думаешь?

– Я думаю о наших отношениях.

– И?

– Арсений, скажи, только честно, кто я для тебя?

Началось! Опять! Да что ж такое? Неужели не дошло в прошлый раз?

– Я уже говорил и готов повторять вечно. Ты моя любимая женщина. Ты – самое лучшее, что есть в моей одинокой несчастной жизни. Извини, я не умею красиво говорить, но мне так плохо без тебя. Если б ты только знала, как я скучал всю эту неделю, пока готовил документы для Москвы! Много раз я, словно невзначай, подходил к окну, чтобы хотя бы мельком увидеть твой силуэт в окне напротив. Но тебя все не было. Жестокая, почему ты не подходила к окну?

– Арсений, любимый, я и не знала… Почему ты раньше никогда не говорил подобного? – дрожащим голосом сказала Аня. Глаза ее предательски увлажнились.

Я глубоко вздохнул, пряча усмешку. Что ж, надо сказать спасибо женушке и ее страсти к мелодрамам и высоким фразам.

– Потому что я мужчина. А мужчинам стыдно признаваться в слабостях.

– Мой дорогой! Как хорошо, что мы наконец поговорили. Я понимаю тебя. Обещаю, никогда больше не поднимать эту тему, если тебе тяжело. Я поеду с тобой, куда скажешь. Хоть в Москву, хоть на Крайний Север.

Я испугался, что сейчас Аня бросится на шею и тем самым скомпрометирует меня в глазах всех обедающих здесь посетителей. Потому поспешно встал.

– Извини, дорогая, вынужден бежать. Дела. Давай встречу тебя после работы. Поедем в такое местечко, где нам никто не сможет помешать.

– Но ты даже не пообедал…

– Не могу, я сыт от любви, я пьян от любви. Шеф меня убьет! – я послал воздушный поцелуй и удалился. Жалко, поесть не дала. Придется суши заказывать. Из офиса позвонил жене.

– Привет, любимая, чем занимаешься?

– Собираюсь в магазин. Чего бы ты хотел на ужин?

При мысли о Лериной стряпне затошнило.

– Полностью полагаюсь на твой вкус. Я вот что звоню. Меня тут шеф припахал по полной, огромная папка документов для Москвы. Придется задержаться, пока все не сделаю.

– А завтра нельзя?

– Увы, нет. Завтра к утру все должно быть готово.

– Жаль, – грустно ответила Лера. – Я буду тебя ждать.

– Не стоит. Ложись спать.

– До встречи, любимый.

– Пока.

Итак, вечер обещает быть интересным. Пусть теперь Аня сбивается с ног, дабы мне угодить. А то моду взяла отношения выяснять. Меня надо слушать и безоговорочно выполнять все, что я скажу. Повезло Ане, что скоро отъезд. Я просто не успею познакомиться с другой девушкой. А если и познакомлюсь, далеко не факт, что она поедет со мной в неизвестность. Да и характер какой будет. Тут хоть примерно знаешь, чего ожидать.

Аня любит подарки и красивый слова. За букет цветов родину продаст. Наверно, потому что редко получала цветы, да еще в таком количестве. Я считаю, что приходить на свидание с одной жалкой розочкой – удел школьников. А еще жмотов. Поэтому всем своим дамам всегда дарил шикарные букеты. Аня была поражена неслыханной – по ее меркам, конечно, – щедростью. Без конца выкладывала фотографии своих подарков в социальной сети. Чтоб подружки завидовали, я думаю. Я не возражал, пусть тешит самолюбие. Единственное мое условие – чтобы никаких совместных фото. Мало ли, доброжелатели найдутся. Я не готов ради сопливой девчонки терять налаженный быт.

Даже не знаю, какая Аня на самом деле. Да, признаться, мне наплевать. Она то и дело играет какие-то роли. То роковая женщина, то тихая школьница. Меня умиляют ее слабые попытки изобразить то, чего она никогда не видела.

Зато у нее прекрасная фигура и огромная жажда быть любимой. Скажи Ане, что любишь, и можно из нее веревки вить. Мне все равно, что будет с Аней, когда мы расстанемся, сейчас самое главное, уговорить ее поехать со мной. Владимир Борисович снимет для меня квартиру, вот пусть облагораживает. Пару деньков побегает по магазинам – бабы это любят – а потом пристрою на работу. А может, и не пристрою. Посмотрим, как вести себя будет.

Неделю спустя я пил шампанское и принимал поздравления. В том, что новая должность ждет именно меня, я почти не сомневался, но все же некая нервозность ощущалась. Гордость собой и открывавшиеся перспективы пьянили как вино.

– Друзья, это надо отметить! Приглашаю после работы всех в ресторан.

– Арсений, ты молодец. – Ко мне подошел заместитель шефа. – Как всегда, на высоте.

– Благодарю.

– Жена в курсе?

– Еще нет.

– Переживает, наверно…

– Конечно! – Я выдал лучшую улыбку. Переживает Лера, как же. Если вспомнит.

– Надеюсь увидеть ее в ресторане. Хочу лично ее поздравить.

– Я не знаю, моя жена очень скромная, она не любит публичные мероприятия.

– И все же постарайся ее уговорить. А то, знаешь ли. Слухи разные ходят, тебе сейчас о репутации думать надо.

– Хорошо, я вас услышал.

Скрипя зубами набираю Леру, втайне надеясь, что она откажется. Надеть нечего, ей будет неловко в незнакомой компании, да и вообще, она тушит-жарит-варит и ей некогда ходить по кабакам.

– Привет, дорогая! – восклицаю я, когда супруга берет трубку. Фоном звучит примитивная музыка. Опять в интернете торчит или смотрит музыкальный канал. Вот для кого у нас собрана огромная библиотека? Впрочем, теперь меня это мало беспокоит. Хороший вкус или есть, или его нет.

– Арсений, я так рада, что ты позвонил!

– У меня новость. Угадай, кого назначили в московский филиал?

– Тебя? – ахнула Лера. Какая удивительная новость. Не может быть. В голосе неподдельное изумление. Ничего, что в последнее время я только об этом и говорил? У этой курицы ни одна мысль в голове не задерживается.

– Именно. – Я заставил себя улыбаться.

– Как замечательно!

– Кто молодец? Я молодец!

– Устроим праздник?

– Я уже. Надо оказать уважение на работе, так что я забронировал зал в ресторане. И я настаиваю, чтобы ты тоже присутствовала. Будь готова к семи часам, я пришлю за тобой водителя.

– Водителя? – озадаченно переспросила жена.

– Сашу или Макса, кто свободен будет. Я сегодня без машины. Будем пить шампанское и кутить. Надень что-нибудь этакое, чтобы у всех челюсти отвисли.

– Но у меня нет ни одного приличного платья.

Я начал медленно закипать.

– Так купи. Время позволяет.

В кои-то веки попросил жену об одолжении, а она выделывается. Тряпок полный шкаф, а надеть нечего.

– Хорошо, – неуверенно промямлила она.

– Итак, в семь приедет водитель. Буду ждать в ресторане. До встречи.

Я небрежно отбросил телефон и подмигнул своему отражению. Все увидят, я примерный семьянин, пусть только эта курица посмеет испортить мою репутацию.

Стоп. Я уже позвал Аню на банкет. Что делать? Представлю ее как сотрудницу, надеюсь, ума ей хватит, чтобы не устраивать сцену. Предупрежу заранее, чтобы не вздумала характер показывать. Впрочем, это официальное мероприятие, я обязан прийти с женой, если Аню что-то не устраивает, может дома оставаться. Дотерпеть бы до Нового года, а там начну чемоданы собирать. Меня ждет совсем другая жизнь.

Мне повезло, Анечка с пониманием отнеслась к происходящему и пообещала сделать вид, будто она коллега по работе. Чудесная девочка.

Лера приехала вовремя. Впрочем, это не ее заслуга, а водителя, сумевшего миновать все пробки. Лично выхожу встречать машину, чтобы столпившиеся у входа коллеги видели: я примерный семьянин. Редкие снежинки падают на пиджак, для пущего эффекта я выскочил без дубленки. Надеюсь, Лера не станет долго ковыряться. К огромному удивлению, она сделала прическу и макияж. Ведь может иногда прилично выглядеть. А то вечно бродит по дому как чучело.

– Ты прекрасна! – с придыханием сказал я, галантно подавая руку и помогая выйти из машины. Мы прошли в гардероб, Лера сняла шубу, и улыбка мигом исчезла с моего лица. Одета женушка была в нечто зеленое и с брошкой. Моя бабушка ходила в чем-то подобном. Только такая примитивная баба, как Лера, могла нацепить эту тряпку. В общем, хочешь сделать красиво, делай сам. Неужели теперь и за шмотками с ней ездить?

И это зеленое чучело будет сидеть рядом весь вечер. Ну спасибо, ну уважила!

– Принести тебе выпить?

– Нет, спасибо.

– Я провожу тебя в зал.

Голос звучал сипло, пусть думает, что от страсти. Посажу ее в полумраке, авось никто не обратит внимания. Хотя нет, не вариант. В зале полно народу. Еще брякнут, не подумав, очередную глупость. Хотя ей что думай, что не думай… Нет, лучше держать ее на виду.

– Дорогая, могу я поручить тебе важное задание?

– Какое?

Что за манера отвечать вопросом на вопрос!

– Мне необходимо поговорить с Николаем. Высокий такой, в очках. Ты должна его помнить.

Лера кивнула.

– Как только он появится, сразу сообщи мне. Садись вот тут и смотри во все глаза. Договорились?

– Как долго мне сидеть?

– Пока не соберутся гости. Если он не придет, придется ему звонить. А я не люблю решать важные дела по телефону. Спасибо, я знал, что на тебя можно положиться.

Лера покорно уселась на диван, а я направился к гостям. Никакой Николай сегодня не придет, но ей об этом знать необязательно. Я бродил среди приглашенных, расточал комплименты и выслушивал поздравления. Краем глаза наблюдал за Лерой. Она делала вид, будто разговаривает по телефону. А может, и правда болтает, выбросила из головы мое поручение, только я отошел. Хотя кто ей позвонит? О чем вообще с ней можно разговаривать?

С трудом балансируя на огромных каблуках, в ресторане появилась Аня. Сегодня на ней было алое платье в обтяг и с глубоким декольте, дабы присутствующие могли любоваться ее роскошным бюстом. И эта шикарная девица прибыла сюда потому, что я позвал! Она моя! Она пойдет за мной, куда скажу! Аня сбилась с шага, наткнувшись глазами на мою ненаглядную, но быстро взяла себя в руки, холодно кивнула ей и последовала дальше. Я ощутил повышенное кровообращение там, где не надо, и, сияя улыбкой, подошел к ней.

– Дорогая, ты, как всегда, неотразима! Я схожу с ума! – Я расцеловал ее в обе щеки.

– Это ты меня с ума сведешь, – хихикнула она. – Смотрю, ты не один, а с семьей. Примерным семьянином заделался?

– Что поделаешь, так надо для пользы дела.

– Как я выгляжу? – поинтересовалась Аня, беря меня под локоть.

– Как всегда, на высоте.

– Еще бы. Полдня в салоне красоты провела. Смотри на свою женушку, на меня и делай выводы.

– Свои выводы я давно уже сделал. Лера – это ошибка молодости. Ее даже в свет вывести стыдно.

– Стыдно ему, такие бабки в жену вкладывает, и вдруг стыдно. Ты знаешь, сколько стоит ее платье?

– Верх безвкусицы, – небрежно бросил я.

– Эта, как ты выразился, безвкусица из последней коллекции известного дизайнера, чтоб ты знал.

– Надо же, никогда бы не подумал. Я решил, обычный ширпотреб.

– Теперь думать будешь. Ты куда меня ведешь?

Я уводил Анечку все дальше, пока мы не оказались возле двери с табличкой «Служебное помещение», дернул ручку, дверь открылась. Это была какая-то подсобка, забитая коробками. Я грубо схватил Аню за выдающиеся формы, и мы слились в поцелуе.

– Осторожно, поставишь засос, твоя курица заметит.

– Не заметит. Она даже не знает, что это такое. Пойдем, пора садиться за стол.

– Надеюсь, мне не придется сидеть рядом с Лерой, – капризно надула он губы.

– Ты можешь выбрать любое место по своему усмотрению, – пообещал я, провожая ее в зал.

Так. Теперь за Лерой. Она тихо сидит в коридоре, на лице скука, а бухгалтер Ирина вливает ей в уши о перипетиях своей семейной жизни. От Ирины стонут буквально все. Едва она появляется на горизонте, у всех сразу находятся срочные дела, потому как рассказы бухгалтерши однообразны и подробны, а голос монотонен и тих, отчего невольный собеседник начинает клевать носом и бороться с зевотой.

– Дорогая, прошу к столу. Извините, Ирина Петровна, кажется, я вас перебил.

– Ничего, мы уже закончили. – Она вскинула на меня свои блеклые рыбьи глаза и отправилась на поиски новой жертвы.

Лера сидела рядом со мной, потупив взор и всеми силами пытаясь казаться умной. Когда надо улыбалась, если спрашивали, вставляла реплику. В целом я был ею доволен. Напротив сидела Аня, ее грудь высоко вздымалась при каждом вдохе. Я представил ее жене менеджером нашей фирмы. Надеюсь, та не спросит о роде деятельности.

– Потанцуем? – шепнул я Лере, когда заиграла медленная музыка.

– Что-то не хочется, извини.

– Позвольте вас пригласить! – Тут же вклинилась Аня. Я невольно нахмурился, а Лера даже бровью не повела.

– Конечно, милый. Потанцуй с девушкой.

Мы вышли в центр зала, где уже топтались несколько пар.

– Моя любимая песня, – мяукнула Аня, тесно прижимаясь бедром.

– Ты что себе позволяешь? Мы не одни.

– Знаю, милый, знаю. Твоя Лерочка сидит с безразличным лицом и даже не смотрит в нашу сторону.

– Тебе-то что до нее?

– Ну как же. Вот если б мой муж танцевал с другой, я бы все глаза проглядела. А этой, похоже, все равно.

– Убедилась? Я давно тебе говорил. Мы с Лерой чужие люди. Не думай о ней, недели через три-четыре мы будем уже далеко. Ты пока думай, что из вещей тебе понадобится.

– Где мы будем жить? В гостинице?

– В служебной квартире. Бери только самое необходимое, остальное купим.

– Ура! Ты самый лучший!

Я проводил Аню на место и подлил жене спиртное.

– Зря ты танцевать отказалась. Эта дама мне все ноги истоптала.

– Кстати, ты же говорил, что она секретарша, – вспомнила Лера.

– Ну и?

– А сегодня ты представил ее менеджером…

– Повысили в должности, – пожал я плечами. – И вообще, мало ли про кого я говорил. Откуда ты знаешь, что это именно она?

– Духи, Арсений. От нее пахнет теми же духами, что и от твоего шарфа. Ты говорил, она любовница шефа.

Говорила Лера тихо, и это позволяло надеяться, что за громкой музыкой никто не услышит ее бред. Шерлок Холмс, блин, доморощенный.

– Ну у тебя и память. Еще шампанского?

– Спасибо, не хочу. А почему шеф сидит за другим столом, а его любовница тут?

– Так они расстались! – нашелся я. – Только при ней не говори на эту тему. Бедняжка очень переживает.

– Конечно, я понимаю.

Домой мы возвращались на такси. Изрядно выпившая Аня дремала, привалившись к моему плечу, а я в душе хохотал над нелепейшей ситуацией. На переднем сиденье Лера что-то болтает о видах ночного города, я поддакиваю, иногда невпопад. Взять с собой Аню – целиком и полностью ее идея.

Дело было так. Если Аня пила, то закусывать уже не могла. Пьянела она быстро, а потом начинала развязно себя вести. На съемной квартире я часто пользовался ее маленькой слабостью. Но сейчас в ресторане я напряженно следил за Аней, боясь, как бы она чего не выкинула. Пока что она поглаживала меня ножкой под столом и с усмешкой наблюдала, как я ерзаю.

– Что с тобой, любимый? – встревожилась Лера.

– Ничего особенного, живот прихватило.

– Наверно, это от острой пищи. Не стоило есть тот салат, у тебя же гастрит. Дать таблеточку?

– У тебя есть?

– Я положила тебе во внутренний карман дубленки. Сходишь?

Оставить их наедине казалось невозможным. А ну как Аня в порыве пьяных откровений сообщит Лере что-нибудь пикантное. Опозорит меня у всех на виду. Я натянуто улыбнулся.

– Не надо, мне уже лучше. Попроси вон того мужика вызвать такси. Скоро поедем.

Едва Лера убралась, я подался вперед, свирепо глядя на Анечку.

– Ты что творишь?

– А что такое? Тебе как будто не понравилось.

– Дома умничать будешь. А сейчас прекращай свой шуточки, – прошипел я, ибо ножка уже поднялась непростительно высоко.

– Твоя Лера круглая дура, не ценит такого красавчика, как ты, – пьяно ухмыльнулась она. – Никто никогда не будет любить тебя так, как я.

– Перестань.

Вернулась Лера и сообщила, что машина подана. Я торопливо поднялся.