Оглавление
Людвиг Андреас Фейербах. Сущность христианства
ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ (1845)
ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ
ПРЕДИСЛОВИЕ К ТРЕТЬЕМУ ИЗДАНИЮ (1848)
ВВЕДЕНИЕ
Глава первая. ОБЩАЯ СУЩНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА
Глава вторая. ОБЩАЯ СУЩНОСТЬ РЕЛИГИИ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ИСТИННАЯ, ТО ЕСТЬ АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ СУЩНОСТЬ РЕЛИГИИ
Глава третья. БОГ КАК СУЩНОСТЬ РАССУДКА
Глава четвёртая. БОГ КАК МОРАЛЬНАЯ СУЩНОСТЬ ИЛИ ЗАКОН
Глава пятая. ТАЙНА ВОПЛОЩЕНИЯ ИЛИ БОГ КАК СУЩНОСТЬ СЕРДЦА
Глава шестая. ТАЙНА СТРАДАЮЩЕГО БОГА
Глава седьмая. ТАЙНА ТРОИЧНОСТИ И МАТЕРИ БОЖЬЕЙ
Глава восьмая. ТАЙНА ЛОГОСА И ПОДОБИЯ БОЖИЯ
Глава девятая. ТАЙНА МИРОТВОРЧЕСКОГО НАЧАЛА В БОГЕ
Глава десятая. ТАЙНА МИСТИЦИЗМА ИЛИ ПРИРОДЫ В БОГЕ
Глава одиннадцатая. ТАЙНА ПРОМЫСЛА И ТВОРЕНИЕ ИЗ НИЧЕГО
Глава двенадцатая. ЗНАЧЕНИЕ ТВОРЕНИЯ В ИУДЕЙСТВЕ
Глава тринадцатая. СИЛА ЧУВСТВА ИЛИ ТАЙНА МОЛИТВЫ
Глава четырнадцатая. ТАЙНА ВЕРЫ – ТАЙНА ЧУДА
Глава пятнадцатая. ТАЙНА ВОСКРЕСЕНИЯ И СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОГО РОЖДЕНИЯ
Глава шестнадцатая. ТАЙНА ХРИСТИАНСКОГО ХРИСТА ИЛИ ЛИЧНОГО БОГА
Глава семнадцатая. ОТЛИЧИЕ ХРИСТИАНСТВА ОТ ЯЗЫЧЕСТВА
Глава восемнадцатая. ХРИСТИАНСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ СВОБОДНОГО БЕЗБРАЧИЯ И МОНАШЕСТВА
Глава девятнадцатая. ХРИСТИАНСКОЕ НЕБО ИЛИ ЛИЧНОЕ БЕССМЕРТИЕ
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЛОЖНАЯ, ТО ЕСТЬ БОГОСЛОВСКАЯ СУЩНОСТЬ РЕЛИГИИ
Глава двадцатая. ИСХОДНАЯ ТОЧКА ЗРЕНИЯ РЕЛИГИИ
Глава двадцать первая. ПРОТИВОРЕЧИЕ В БЫТИИ БОГА
Глава двадцать вторая. ПРОТИВОРЕЧИЕ В ОТКРОВЕНИИ БОЖИЕМ
Глава двадцать третья. ПРОТИВОРЕЧИЕ В СУЩЕСТВЕ БОЖИЕМ ВООБЩЕ
Глава двадцать четвёртая. ПРОТИВОРЕЧИЕ В УМОЗРИТЕЛЬНОМ УЧЕНИИ О БОГЕ
Глава двадцать пятая. ПРОТИВОРЕЧИЕ В ТРОИЦЕ
Глава двадцать шестая. ПРОТИВОРЕЧИЕ В ТАИНСТВАХ
Глава двадцать седьмая. ПРОТИВОРЕЧИЕ ВЕРЫ И ЛЮБВИ
Глава двадцать восьмая. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Отрывок из книги
Нелепые и недобросовестные отзывы, высказанные по поводу моей книги со времени появления первого издания, вовсе не удивили меня, потому что других я не ждал и, рассуждая разумно и справедливо, не мог ждать. Эта книга поссорила меня с богом и миром. Я имел «преступную дерзость» уже в предисловии указать на то, что «христианство тоже пережило некогда свой классический период, а ведь только истинное, великое, классическое достойно быть предметом мышления; все же фальшивое, ничтожное, не являющееся классическим, заслуживает суда комедии или сатиры. Поэтому, чтобы представить христианство в качестве объекта, достойного мышления, я должен был отрешиться от трусливого, бесхарактерного, комфортабельного, беллетристического, кокетливого, эпикурейского христианства наших дней и перенестись в те времена, когда Христова невеста была еще целомудренной, чистой девой, когда она еще не вплетала в терновый венец своего небесного жениха розы и мирты языческой Венеры, когда она еще не имела сокровищ на земле, но зато в избытке блаженно наслаждалась тайнами сверхъестественной любви». Итак, я имел преступную дерзость вызвать на свет из мрака прошлого истинное христианство, от которого отреклись современные мнимые христиане, и сделал это не с похвальной и разумной целью представить современное христианство как предел человеческого ума и сердца, а с противоположной, «безрассудной» и «дьявольской» целью: свести христианство к более высокому и общему началу.
Благодаря этой преступной моей дерзости меня, как и следовало ожидать, предали проклятию современные христиане и особенно богословы. Я поразил умозрительную философию в ее самое чувствительное место, затронул ее честь. Я безжалостно разоблачил ее мнимое согласие с религией, доказав, что ради этого согласия она лишила религию ее истинного, существенного содержания. С другой стороны, я показал в чрезвычайно неблагоприятном свете так называемую положительную философию, доказав, что оригинал ее идола есть человек, что личность нераздельна с плотью и кровью. Одним словом, моя экстраординарная книга явилась неожиданным ударом для ординарных философов-профессионалов. Далее, к сожалению, мои чрезвычайно бестактные, хотя интеллектуально и морально необходимые, разъяснения темной сущности религии навлекли на меня немилость политиков, как тех, которые пользуются религией как наиболее политическим средством унижения и эксплуатации человека, так и тех, которые находят, что религия не имеет ничего общего с политикой, и поэтому любят свободу и свет в области промышленности и политики и ненавидят их в области религии. Наконец, моя неосторожная попытка назвать вещи своими именами оказалась ужасным, непростительным нарушением современного этикета.
.....
Во всяком случае в христианской религии выражается отношение человека к самому себе, или, вернее, к своей сущности, которую он рассматривает как нечто постороннее. Божественная сущность – не что иное, как человеческая сущность, очищенная, освобождённая от индивидуальных границ, то есть от действительного, телесного человека, объективированная, то есть рассматриваемая и почитаемая в качестве посторонней, отдельной сущности. Поэтому все определения божественной сущности относятся и к сущности человеческой.
«Совершенства бога не что иное, как совершенства наших душ, но он обладает ими неограниченно… У нас есть известные способности, известное познание, известная доброта, но у бога всё это совершенно» (Лейбниц, Теодицея, предисловие). «Всё, что характеризует человеческую душу, свойственно и божественному существу. Всё, что устранено из бога, не составляет также существенных определений души» (св. Григорий Нисский, De aima. Lips, 1837, p.42). «Поэтому из всех наук самая ценная и важная – самопознание, ибо кто познал самого себя, познал и бога» (Климент Александрийский, Paedag, lib. III, c. 1).
.....
