Читать книгу Конъюгаты: Два - Люминис Сантори - Страница 1

Глава 1

Далила сидела у окошка и наблюдала те звезды, которые были видны, так как с этой стороны дом Кирсановых расположился так, что общее ночное освещение не мешало данному занятию.

Это не был кабинет Хрисанфа, где супруги нередко обитали, и где вместо потолка был доступ к небу: напрямик, либо чаще прозрачный купол, поскольку жена была мерзлява. Там находиться она предпочитала с ним вдовоем. Теперь дети спали, и хотя уже был второй час ночи, Далила решила дождаться мужа во что бы то ни стало. Просто прихоть.

Он не обнаружил её в их спальне, пускай это могло быть для него предсказуемо, Агний, всё же, хотел привыкнуть к обычности: ведь в обычности любящие друг друга люди встают вместе и засыпают вместе. Он инстинктивно побрел к правому крылу и нашёл её дремавшую в глубоком мягком кресле, которое недавно обшил матерей, напоминавшей помесь бархата с чем-то уютным и естественным, но в то же время прочным и лёгким в уходе.

– Такая соня. Может, поставить сюда диванчик?

Она проснулась от его тихих рассуждений и потянула к нему руки и тело в фланелевой пижаме с весёлыми рисунками из зверят и звёзд.

– Не уходи.

– Я только что пришёл.

– Вижу.

Хрисанф усадил её к себе и осторожно покачивал, потому что она, всё-таки полуспала и скорее всего ему так и придётся просидеть восемь часов, чтобы не потревожить её лёгкие невесомые сны.

– Малышка.

– Не говори так.

– Спи-спи.

– Обратись ко мне как к равной.

– Как можно. Ну ничего.

– Что вы делали?

– Тестировали того нового персонажа в той новой игре Калиты.

– Придурки.

– А ты умеешь сравнять нас за долю секунды.

– Было весело?

– Да. Прости.

Далила оторвалась от сонливости и поцеловала его.

– Что лучше: я, или когда меня нет?

Хрисанф не удержался и запустив руки ей в подмышки, прижал к себе и вдохнул в себя запах её волос и сонного тела.

– Конечно, ты! Что за глупый вопрос.

Она почесала кончик его носа и попыталась укрыть обоих вязаным пледом.

– Все говорят, что брак убивает любовь.

– Опять идиотизм. Моя любовь с каждым нашим совместным днем только крепнет.

– Скажешь тоже. Хотя заболтать ты всегда умел здоровски.

Агний отвернулся к окну и нарочито стал игнорировать её ласки.

– Я обиделся.

– Что?

– Не что, а почему.

– Почему?

– Потому что я не умею обижаться, особенно на тебя. Ах, если б я умел, я сейчас надулся бы как индюк, бросал бы двусмысленные взгляды в твою сторону, а потом устроил бы скандал, в завершении которого ты бы ползала у моих ног, просила прощения и сварила бы мне малиновое варенье, ягоды бы до этого сама собрала, обжигая пальцы в колючках. Так бы я хотел.

– Акаары быьылах.

– Ну, конечно. Ведь ползал бы я, а не ты.

– Дабл бакайарошка.

Далила окончательно проснулась, немного заставила себя, и через несколько минут бережно коснулась его подбородка и аккуратно повернула голову мужа лицом к себе.

– Ну, хорошо, я поползаю.

Хрисанф не смог сдержаться и расплылся в улыбке до ушей хоть завязочки пришей.

– Мы, конечно, актёры погорелого театра, но я не могу просто. Прости, что такой простоватый и лох в общем.

Он обнял её и они долго целовались, как будто не виделись несколько месяцев. Далила не стерпела и первая начала растегивать его одежды.

– Это всё потому что ты старый гребаный романтик.

– Не обзывай меня так. Иначе…

– Что? Опять накуксишься?

– Нет (помогает ей себя раздеть).

– Уйдёшь играть в свои гребаные игрушки?

– Нет.

– Ну, Агний!

– Завтра не выпущу тебя из спальни, никуда. Тогда ты скажешь, что я совсем не романтичный.

– Ну, хорошо, сдаюсь. Я просто люблю тебя.

– А я люблю-люблю-люблю!

– Опять попался.

– Ну, хорошо, сдаюсь! Я старый гребаный романтик.

Глава 2

Хрисанф не хотел будить Далилу с утра пораньше, поэтому задержался дома, точнее, в спальне до восьми часов. Потом, всё же, осторожными поцелуями дал времечко, чтобы она постепенно стала потягиваться, зевать и заодно бурчать.

– Можешь убираться. Можешь проскользнуть мимо, как вор, и оставить меня одну с детьми наружу и детьми внутри.

– Нам надо поговорить, дорогая.

– Нет, это мне надо поговорить с тобой, дорогой.

Поскольку женщина опять была беременна, Агний в настоящем был предельно осторожен в постели, то есть, в основном, большинство удовольствия и внимания теперь должно было доставаться ему, а ей стоило просто быть спокойнее и быть просто рядом. Это всё что от неё требовалось.

– Здорово. Значит, мы снова на одной волне.

– Не думаю.

Хрисанф бережно прислонил голову к её животу, чтобы она перестала его в чем-то укорять, хотя поддевки и укоры с её стороны были для него также приятны, как и просто молчание. Всё её существо, существование, манеры, характер, капризы, норов – всё его устраивало до такой степени, что он сам не мог описать, как такое вообще с ним могло произойти.

– Нежность моя, ты вчера так старалась. Что с тобой? Или уже гормоны (из вопроса жене чуть было не перешёл в рассуждение с самим собой, что с ним бывало постоянно ввиду слишком долгого одиночества).

– Вовсе нет.

– Я же вижу.

– А потом скажешь, что я всегда доска доской и ноль инициативы.

– Ты не доска.

Далила несильно потянула его за отросшие волосы. К зиме они посветлели, а потом и вовсе стали чуть ли не прозрачно-белыми как ночной снег. Хрисанф испытывал комплекс и по этому поводу. Так было не ежегодно и не регулярно, но порой внешность Агния немного менялась соответственно погоде. Или настроению. На работе и в людях окружающие думали на разный лад: либо у него генетическая предрасположенность к ранней седине в целом при здоровых густых волосах, либо, что вероятнее, Кирсанов из тех, кто тщательно ухаживает за собой. Далиле это было смешно, но он даже действительно перекрашивался в невызывающего неприметного брюнета, или каштан, чтобы не шокировать публику своими светящимися патлами. С другой стороны, возможность покрасоваться перед Далилой также – очередная череда терзаний и мучений. Дилемма: быть так желаемым собой простолюдином, или быть самым желанным для неё. Хоть плачь.

Далила угорает. Потому что для неё: хорош хоть как.

– Хочешь сказать, что я жирдяйка и свинтус?!

– Ну а чё. Ты же знаешь, что мне нравится всё плотненькое и мягонькое. И жирненькое. Как раз мой вкус!

Далила цокнула языком от возмущения и стала его отталкивать от себя, применяя всю свою физическую силу, но он не отодвинулся ни на сантиметр, а после и вовсе укатился с ней к большому изголовью кровати, свернув себя и её вместе с одеялом в трубочку.

Она промычала в тесном пространстве.

– Добавь "рыхленькое" и я тебя по стенке размажу.

Он засмеялся и обратно выкатил обоих на волю.

– Такая капризная, не могу!

– Агний!

– Да.

Далила, придумывая ответ, прикусывала губы, и всё ещё отталкивала его мягкие сильные руки от себя.

– Тогда я…

– Что?

– Я не буду!

– Что не будешь?

– Больше не буду стараться, чтобы порадовать тебя!

Хрисанф мигом оказался сверху, еле сдерживая свои отцовские страховки.

– Только попробуй!

– Именно! Ничего не буду больше пробовать!

– Ах, ты дерзкая, капризная, своенравная девчонка!

Они отвлеклась от основной нити намечающейся беседы и пропали друг в друге на некоторое время.

– Хорошо?

– Ага.

– Вот и ладно. Всегда старайся для меня. Только осторожнее.

– Хорошо.

– Опять играешь хорошую девочку.

– Да.

– И не отрицает, молодчинка.

Далила, постепенно приходящая в нормальную температуру и влажность, заплела уже довольно приличной длины косу мужу.

– Если быть честной, все мои "потуги и телодвижения" связаны с головоймойкой, которую я хочу устроить.

Агний потянулся за халатом, чтобы сбежать в ванную, но она погладила его по плечам, заставив расслабиться напрягшиеся было члены. Ей не нравилось, когда его тело каменело от чего бы то ни было: очень сложно было потом сделать так, чтоб он отпустил то, что привело его в такое состояние.

– А ты ведёшь себя как нормальный безответственный ублюдок.

– Далила.

– Это был комплимент. Раньше ты мог устроить сеанс психотерапии и научную рефлексию на три часа и прочую бурю в стакане.

– Родная.

– Арсен сообщил мне, что ты хочешь удочерить Ингу.

Опять и в бровь и в глаз апперкотами. Хрисанф поспешил бы ретироваться, но она нынче, видимо, приготовилась и держала его всего в своих руках.

– Сплехи вы.

– Только через мой труп, дорогой. Итак я стала мачехой поневоле твоим возрастным спиногрызам. Ещё одну слева я не потерплю.

Агний вздохнул, вспомнив о дочерях, домашних работницах, и присел, чтобы повести серьёзный разговор. Он не отпускал её руки и смотрел прямо в глаза. Она же, всё же, бегала от его взгляда, так как, когда взор мужа был столь пронизывающим, боялась и предугадывала, что вновь проиграет. Потому что не умеет ни спорить, ни ссориться.

Он это знает. Поэтому я опять заплачу.

– Любимая моя, не знаю, что тебе наговорил этот маленький засранец, но.

– Никаких "но", Агний. У меня есть предел возможностей. И ты знаешь, этот предел у меня ниже и уже, чем у остальных.

Хрисанф вспыхнул.

– Но ты её даже не будешь видеть! Хочешь, она будет жить в другом доме. Все материальные заботы возьму на себя. Я не могу её оставить.

Ну вот. Он не хочет сдаваться.

– Агний, ты что, хочешь приютить всех сироток и сумасшедших планеты? Так не бывает.

– Это у тебя не бывает! С твоими пределами и рамками. И у твоего космического близнеца, Арсушки-душки!

Он моментально пожалел о сказанном.

Ну почему я такой идиот? Тем более, в её положении. Гребаный эгоист! Ты ещё кинь в неё чем-нибудь! Или ударь! Или ещё навали кучу неприятностей! Опять захотел искупаться в её слезах?!

– Арсушка не так уж и туп, как ты бываешь порой. Но я тебя понимаю. Такой уж ты. Так устроен. Не как я и обыкновенские простенькие людишки.

Теперь заплакать захотелось и ему. 1:0, Далила Птеровна. Жестокая моя.

– Ладно. Хватит на этом. Я что-нибудь придумаю, чтобы всем было удобно.

– Агний, ты никогда не станешь отцом для Инги. У неё есть родители. Она никогда их не забудет. Это природа.

Милый мой, почему я так жестока? Видеть, как наливаются кровью твои красивые непокорные глаза, становясь ещё более одинокими и отдаленными, когда вот так сидим рядом. Думаю, что мы – единое целое, мгновение – и между нами сотня тысяч вселенных. Сухарь. Черствая душа, вот кто я.

Хрисанф помолчал, думая о чем-то таком, что ему самому было непонятно, но далее не хотел более расстраивать жену и затягивать никому ненужную войну.

Он судорожно притянул её к себе и крепко прижал к своей груди.

– Прости меня. Я что-нибудь придумаю. Как-нибудь… Справлюсь.

Далиле тоже больше не хотелось ничего такого, что бы причиняло ему боль.

– Хорошо, придумай. И ты прости меня. Зато, что я такая неудачная женщина. И никудышный человек.

Глава 3

Арсен в глубокой задумчивости готовил рыбный пирог на своей маленькой кухне, тестируя новенькую с иголочки духовку, подарок Аэлиты.

Аэл любит что-нибудь основательное, а сейчас холодно, калории надо поддерживать, но рыба, думаю, внесёт разнообразие между говядиной и курицей. Вот я изобретательный!

Он посмеялся собственной шутке, но проклятый Хрисандель опять занял львиную долю его мыслей. Вчера босс написал ему на электронную почту, что весьма плох во всём, что касается сарафанного радио и тем, что слухами полнится. Что никакое конъюгатство не поможет ни ему, никому другому вытравить из человека склонность к сплетням и предательству. И так далее и тому подобное: текст, претендующий на приличный рассказ на тему морали и нравственности.

Арс стуканул о выходках Агния уже давно, но походу Далила созрела перед самым решением вопроса о дальнейшем проживании девочки в людском обществе.

Разумеется, он поделился с увиденным и услышанным и с Аэлиткой, но оказалось, этих двоих достаточно, чтобы прослыть звездой ябед и сплетников мирового уровня.

Хрисанф в письме намекал на такую разочарованность тем, кому подал руку помощи в минуту, "когда и скучно и грустно". Что он-де души в нем не чаял, что полюбил его, как брата, коего у него никогда не было, как сына, и хотя у него есть дети, он мало ими занимался, поэтому берег, как сокровищницу то, что создалось между ними.

В общем, муть и до того противно, что хоть выкидывай свежую рыбу через окно, а воздушное ароматное тесто залепи на голову вместо шлема от этого потока изводящих слов и букв.

Да, тяжко, наверное, приходится сеньорите. Хотя чиполлинка утверждает, что всё у них на мази да в шоколаде. Что это я вообще не то горожу.

А что Аэлитка? Эту не проймешь. Выслушал меня мой драгоценный лучок, что твоя Василиса премудрая, и только головкой кивнула, мол, я на твоей стороне, чувак, а сама никого судить и рядить не собирается. Говорит, что с тех пор, как стала жить со мной, умнеет не по дням, а по часам. На фоне идиота – конечно. Я так считаю, я ни при чем. Волшебная кровь полубожественных отенкаев. Чудесный пупенкай и всё тут.

И что это я на самом деле? Петерсон уже и без меня превосходно начал обгонять программу. Хрисанф назначил общее расписание по математике для целого класса по 10, 15 и 30 человек в 6, 7 и 9. Веду. Ничего так. Но после того случая в лесу, босс уже не тот. Держит дистанцию. Хотя оно и понятно. Ведь именно для этого, они и хотели расширения, чтобы и другие дела успевать и семье время уделять. Пучком. Но как-то стрёмно…

Да-аа… Он что? Друг мне или товарищ? Сам же обозначил, что такому никакого доверия. И тем не менее влез в их бизнес и жизнь. Тоска. Жаль, что Аэл так много работает, теперь перед новым годом совсем аврал. Отнесу вот этот пирог и ещё маленькие толстые пиццы: пусть все угощаются. Ещё, может, посмотреть рецепт имбирных пряников в интернете…

Арсушка-инквизитор. Палач. Может, моё предназначение – осуждать налево и направо, не имея на то права, знаний и доброго сердца ни-в-чём-неповинных граждан планеты?

В самом деле, какая мне до этого феня? Ну, хочет человек много детей. И что с того? Стеснительный и закомплексованный на пустом месте, что и дедушка Фрейд не разберётся. Ну, любит чувак свою жену как помешанный. Любовь же есть помешательство, в хорошем смысле этого слова. Я сам – паж моей веснушки-зеленоглазки. Что теперь делать-то? Почему я взъелся на бедного старика? За что?

Ладно, ясно-понятно, что он тот ещё фрукт, подозрительный гад и вообще лучше с ним не связываться. Но, вроде, лично мне и моей девушке ничего такого худого не делал. Кроме того, что ввёл в их компанию.

Эх, но что теперь делать? Поклоны бить? Послать ответное письмо с извинениями. Опять через Далилу пройти? Или Аэлиту с Калиткой попросить подсобить, уму-разуму научить?

Так, Арсен бился более двух часов, а затем в ожидании остывания пирогов и прочих хлебобулочных изделий собственного приготовления, решил отвлечься от мрачной совести и засасывающей ложечки и посмотреть фильм, который они с Аэл хотели позырить намедни, но она, как всегда, была экстремально занята, а он, хоть тоже местами и временами занят, но всегда умеет выкроить время для глубоких копок в себя и не в себя.

Видео остановилось, потому что затренькал входящий звонок, заставивший парня сначала поморщиться от недовольства вмешательством внешнего мира, потом насупиться, так как номер был неизвестный, затем настороженно, но вполне прохладно ответить.

– Да.

– Извинения приняты, бро. Гоу, погоняем! Я жду уже внизу. Ты на углозубе, я на 26, новая версия, хочу проверить шины и зимнюю скорость.

– Дурак, здесь в такую погоду на байке не носятся.

– Я ношусь! Что хочу, то и делаю, как цитирует Далила прекрасная!

– Гребаный попугай.

– Возвращение! Может, у нас всё наоборот? Может, это я в позиции сынка? Куттуубун игин, в лучших традициях семейных ценностей, ха-ха!

– Хорош старпер.

– Спускайся, сынок! Я скучал!

Глава 4

Монолог Далилы

Агний, конечно, великолепный человек. Но вот он сбежал к своему новому, и, может, единственному другу (не считая Калиты, но Калита больше – коллега и товарищ по интересам). И теперь я опять по ту сторону океана. А Хрисанф – по другую.

Вот, например, история с обеденным столом. Со временем его поверхность шеркается, тускнеет, покрывается ранами от ножей, вилок и других кухонных предметов. В деревне мы накрываем его клеенкой. Так удобнее: и мыть, и вытирать, и смывать остатки еды, жира, пасты от ручки, кетчуп, вино, крошки хлеба, лужицы супа, пюре и так далее. Люди побогаче или сноровистее используют матерчатую скатерть. Современные – выбирают современные моющиеся столешницы.

Но всё равно, и там и сям, используются салфетки, подставки, доски, губки, тряпки и прочее.

Старый обнажившийся голый круглый стол, сбитый из настоящих деревянных досок – мы его не видим под полиэтиленовыми цветастыми покрытиями. И только в редкие минуты уборки, выставки, или когда решишь отправить старье в мусор, открываешь эту древность, чувствуешь на ощупь лёгкий пахучий древесный массив. Ножки его и бока уже давно обшарпанные: здесь поработали и человеческие ноги, и обувь, и гости, и шалости детей, когти домашних животных, переезды, пинки, потопы, солнце, уличные башмаки и так далее.

Ты выбираешь фанеру, клей, опилки, поливинилхлорид, потому что мода меняется, сезоны сменяются, мебель тоже стареет.

Так и с людьми. Они как будто покрыты рабочей засаленной клеенкой со штампованным, однако приятным рисунком. Иначе нельзя. Иначе твоя кожа покроется рубцами, кровью, мясом, солью и уксусом. Даже красивая изящная узорная скатерть скрывает маленькие ожоги, дырки, прорехи, пятновыводитель и отбеливатель, следы утюга и тёплых рук.

Внутри – что-то основательное, корень, история семьи, народа, общества, если хотите, целый лес, целый металлургический завод и химическая фабрика. Что-то, в общем-то, добротное. Пускай это пластиковый столик, который разложится на свалке за три года. Его делали люди. Пусть с помощью машин. Это чья-то зарплата: в 500 рублей в день, может, больше. Чей-то пот, ссадины, думы, планы, гнев, радость и другие эмоции.

Там под клеенкой первобытный человек с большим удобным плоским камнем, там дворянин с цельным дубовым столом, возможно, там даже будущий хомо со скатертью-самобранкой.

Так и с Хрисанфом. Он тоже носит на себе эту хохломскую китайскую клеенку. Зачем я об этом рассказала? Потому что изображения на моём столе тоже такие, какие должны быть у всех живых существ. Инстинктивно мы знаем, сколько нам положено, из чего мы состоим, на что способны. Но кроме этого врожденного компаса, есть наша служба, где мы добровольно подставляем свое лицо кому-то стирать и скоблить, позволяем готовить из нас разнообразные интересные блюда и разрешаем себе вести себя скромнее, чем мы есть на самом деле.

Много праздников проходит через нас, но также много наша поверхность слышит ссор, упрёков, обид, сплетен, молчания и даже драк и преступлений.

Агний любит по утрам пить чаи, кофе и другие напитки в одиночестве, и в его столовых всегда бывает хотя бы один большой стол натурального происхождения, не покрытый ничем. Чтоб о него можно было аккуратно постукивать ножом для масла, старинной мельхиоровой вилкой или серебряным кувшинчиком.

Разумеется, это ничего не меняет в системе мироздания. Ничего не меняется и в нас. Окружающие могут просто подумать, что он богат, и может позволить себе отдельно и кухню, отдельно место, где просто едят, а не готовят.

Прежде чем отправиться в мусорник, выгребную яму жизни, он хочет, хотя бы иногда, стараться ощущать вещи, понятия и создания такими, какие они есть: открытыми, простыми, сильными, мириадолетними и, что важно, свободными.

Отличие между нами. Одно из многомилионных, хотя он утверждает, что мы удивительно похожи: он, всё-таки может себе позволить хоть какое-то вольнодумие и вольнодействие. Пусть неосознанно, неуловимо, инстинктивно. У меня же моя так называемая тотальная свобода всегда сморщена, как старый испортившийся жухлый целлофан.

Конечно, я должна стараться предоставлять ему делать всё, что угодно. Ведь для иных – это непозволительная роскошь.

Глава 5

Температура достигала примерно – 38 градусов по Цельсию. Хрисанф снял зимний шлем и вдохнул прохладный чистый воздух совсем недалеко от замерзшего термокарстого озера. Клубы пара летали возле их разгоряченных поездкой лиц. Босс, как был с виду в лёгком комбинезоне с непокрытой головой повалился на глубокий снег и, стянув перчатки, стал пробовать холодные сугробы своими ладонями.

– Обожаю жить в странах с подобной метрической системой! Знаешь, было бы довольно проблематично взвешиваться на весах, где показывает в два раза больше, и градусник в июле показывает 60 и выше: Далила бы взорвалась!

Арсен в спешке надел утепленную летную куртку и штаны изнутри подбитые заячьим мехом (ещё с сундуков прабабки).

– Слушай, как-то опасновато ездить на мотоцикле в такую погоду в такой одежде.

Кирсанов рассмеялся и стал делать снежного ангела.

– Вы с Далилой действительно ворчуны! Это материал, созданный Калитой. Лёгкий и комфортный, до и – 75. Ты разве не слышал? Уже в ноябре мы запустили продажу и в местных магазинах.

Арс помялся, надёжнее завязывая шнурки на своей ушанке из собольего меха.

– Так ты уши отморозишь.

Хрисанф поднялся и покорно натянул серебристо-зеленый капюшон с светоотталкивающими полосками.

– Ты прав. Далиле не понравится, если вернусь с раскрасневшимися щеками и обветренными губами. Заставит принять горячую ванну. А я не люблю горячую воду в декабре.

– Почему?

– Люблю. Но где-нибудь на источниках, а не дома в узком пространстве. Зима даётся для свежести и бодрости, а мы как будто только и делаем, что отталкиваем её блага.

– Ну, не все такие холодостойкие. И все хотят жить долго и счастливо, и иметь детей.

Агний опять залился хохотом (почему-то с этим чувачком ему нередко приспичивало без притворства посмеяться).

– Ты действуешь на меня благотворно-исцеляюще! Разумеется, за исключением моментов, когда ты просто абсолютный засранец!

Иванов уже знал, что его наставник завсегда угорает с него, что с клоуна или ходячей комедии, хотя он вообще ни о чем таком и не думал, и в планах развлекать Хрисанделя у него не было никакого мотива. Он, как всегда, неуклюже ссутулился и натянул рабочие рукавицы из драпа, ватина и фланели.

– Как поживает сеньорита?.. Далила Птеровна.

Хрисанф улыбнулся и, вытащив из рюкзака тонкий высокий термос с горячим мясным бульоном, протянул другу. Себе из другого кармана достал брикет мороженого и уселся на снежную глыбу, образовавшуюся вокруг большой кочки.

– Женой моей интересуешься?! Так я и знал! Хорошо поживает, лучше всех! Настоящая избалованная принцесса на горошине! Поэтому я и сбежал с тобой сюда. Когда женишься, брат, поймёшь. Нужен перерывчик.

Босс откусил добрую половину сливочного кирпича и зажмурил глаза от удовольствия. Арс осторожно отпил глоток крепкого наваристого бульона, успев хмыкнуть.

– Так итак женат.

Хрисанф одобрительно кивнул.

– Дело молодое! Поживите с нас, и тоже будешь голым в морозы наяривать, или, как Калитка, очки в Антарктической толще искать.

Он снова засмеялся и в один присест прикончил остатки мороженого.

– Аэлита – хорошая девушка.

– В курсе.

– Моя Далила – очень счастливая женщина. Наверное, поэтому мы встретились. Чтобы жизнь мёдом не казалась. Она делает, что хочет. Вяжет из меня макраме и фенечки. А я, дурак, рад-радехонек! Её свобода начинается со всего и не заканчивается нигде. Никто ей ни судья, ни рамка, ни авторитет, ни правило. Скажет – как отрежет. Ни-ни! Вот сегодня например.

Арсен понял, что сейчас опять войдёт в роль кума-жилетки-рубахи-парня. Хотя он и не возражал. Собственно говоря, почему? Как будто много у него было собеседников хоть на какую тему.

– Что-то мне подсказывает, она об этом другого мнения.

– Ой, её послушаешь, просто агнец божий! Коза отпущения! Я сегодня трижды спустился в ад, пока она меня отчитывала насчёт Инги.

– Кстати, как там?

Агний аккуратно убрал бумажную упаковку в рюкзак и выудил оттуда ледяную колу.

– Бумаги почти готовы. Жду решения суда. Всё оказалось так, как я и предполагал. И года не прошло. Они от неё откажутся. Дело дошло до судебного разбирательства, так как у неё есть кое-какие права по наследованию. Хотят обнулить. Я бы выкупил всё. Но такие случаи зачастую вызывают огласку, поэтому решил дождаться естественного хода событий. Как только девочку переведут в какой-либо пункт передержки, я оглашу желание об удочерении, а там уже подключу и связи и средства, если потребуются.

Арс тихонько пил содержимое из термоса и начал думать о том, не переместиться ли им в тёплого углозуба.

– А Далила?

– Конечно, против. И спасибо тебе за это (не без сарказма). Видимо, придётся снять для неё отдельное жильё. Я хотел бы, чтобы вся семья жила вместе. Но так, похоже, бывает только в сказках.

Арсен решил спросить без обиняков (частично, из-за особенностей погоды, хотя днём вышло солнышко, и кусочек голубого неба, частично из-за вменяемой ему "излишней любознатальности".

– Ты имеешь какие-то виды на девчонку? Помнится, упоминал об её некоторых особенностях.

Хрисанф прикончил литровую колу и многозначительно посмотрел на приспешника.

– Как ты справедливо подозреваешь: я всегда на всё имею виды. Я – не я и зовут меня никак без этих самых видов. Да, она меня заинтересовала, не без этого. Но, честно говоря, все эти особенности у меня уже давно стоят поперёк горла. Вот где. И я, и ты, признайся, мы больше её пожалели, чем что-либо другое. Она же ребёнок.

Арс кивнул и побрел в сторону машины.

– Ну, окей. Она кого угодно разжалобит. Но ведь эта ученица сама этого не понимает. И разве тебе не жалко самого дорогого для тебя человека…

Агний последовал за приятелем. Внутри ПУ он немного изменился, исчезло шутовство. Он молча принял пустой термос и бережно спрятал его в рюкзак. Спустя какое-то время, сидя, отвернувшись от собеседника, он произнёс.

– Не только ты под мушкой. Я всю жизнь под колпаком. Наши с Далилой дети очень маленькие, тогда как мы – родители в возрасте. Нелегко это. Отставать от природы. Ей в особенности. Ведь у неё всё впервые. И как она сама отмечает, многое ей не по силам. Теперь моя жена снова беременна. И если что, я вас услышал. Понятно, что мы с ней попали в плодотворный поток, но к сожалению придётся умерить свой пыл (он вздохнул).

Арсен оказался в какой-то пустой полутемной комнате, откуда в него потекли мысли Хрисанфа.

– Мои сыновья, внезапно обрушившиеся в нашу мирную гавань, они, как сказать, сами с бородой. Их не перевоспитаешь и не повоспитаешь. Всё как об стенку горох. Такая стадия развития: сами с усами. А малыши, что зверятки, им пока подавай молоко и ручки. А Инга и другие дети, которых бы я хотел приютить, она в самом пике, когда ребятки такие славные. С ними можно поговорить обо всём, они ещё не стали подростками и не покрылись первыми мрачными осенними листьями. Может, это помогло бы нам с Далилой более с амортизатором вступить в нашу новую семейную должность. Я так думал.

Гребаный Хрисандель хуже чеканутой малявки. У него всегда какие-то грандиозные идеи, которые другим и в голову не придут.

– Разрешите вручить вам премию мира. С чего ты вдруг решил, что Далила одобрит твое сумасбродство?

– Она и не одобряет. Да и кто одобрит. Пока не попробует. Это тебе трудно понять, но теперь, когда у нас наконец получилось, нам придётся от этого отказаться. После мы уже не будем заводить собственных детей. Наши крохи и те, которых ждёт жена, они как Атлантида для маньяка отныне. Нет никакой гарантии. Их у нас могут просто-напросто отобрать. Просто потому что есть в мире ещё дураки, верящие во всякие непотребные вещи.

Агний конъюгировал в Арсена информацию, подслушанную у Лито и Талона. Тот, приняв её, увидел в боссе чуть ли не Ингу с косичками за партой.

Ну, почему этот проклятый шеф вечно чем-нибудь меня проймет.

– Дело даже не в них. Нам же отпущено время. Почему не провести его хорошо? Чтобы всем было хорошо.

– То, что роза для тебя, для другого – кака. Вот почему.

Как по щелчку они вылетели из замкнутого пространства, и Арс почувствовал холодный ветер, залетающий через приоткрытую дверь.

– Вы с Далилой – шикарно избалованные люди. Просто на чистом сливочном. Конечно, как на арабском с вами.

Внезапно Хрисанф обернулся и сверкнул зубами.

– Но, надеюсь, любовь победит!

Ох, уж этот странный-престранный босс.

Глава 6

Хрисанф на обратном пути хотел намылиться в гости к Арсену, но тот намекнул, что будет тусоваться со своей девушкой, то есть женой. В таких делах босс уважительно умывает руки и не лезет вообще.

Получилось. Агний проводил Арса и не без сумятицы стал поглядывать в сторону своего дома. Надо задобрить Далилу, иначе нынче ночевать одному в кабинете под издевательством нависающих зимних облаков.

Аэлита сегодня возвращалась с работы самостоятельно, впрочем, так оно было зачастую. Даже, если место джоба было далеко, предпочитала хорошенький марш-бросок, нежели побескоить своего славного парня.

Пролетая мимо одной витрины, Аэл ойкнула и помчалась к ступенькам крыльца, уже разукрашенного мерцающими разноцветными гирляндами.

Надо купить что-нибудь Арсену! Сладкое! Недавно он отправил по мессенджеру свою выпечку, но то было больше по части мяса, чем сахарной ваты и карамельных тросточек.

Точно-точно, здесь должны быть те розовые длинные тянучки и такие маленькие разноцветные драже с жевательным мармеладом внутри, у которых разнообразнейшие вкусы!

В кондитерской вкусно пахло свежими булочками, газировкой и немного облигатным какао.

Поскольку время было вечернее, перед ужином, Золотарева попала в час-пик продаж. Пристроившись к хвосту очереди, она в веренице заметила высокого мужчину, стоявшего к ней спиной, в кислотно зелёном серебряном комбинезоне. Он выделялся среди остальных, что твоя рождественская ёлочка в дровяном сарае.

– Дядюшка Хрисанфий!

Агний тотчас обернулся и увидел Аэлиту, зажавшую рот руками в красных варежках с белыми снежинками.

– Ой! Простите!

Кирсанов добродушно улыбнулся знакомой и движением руки устроил её впереди себя, не обращая внимания не то что на косые, сколь любопытные взгляды.

– Это ты, Аэлита. Ничего. Тебе одной в этом мире разрешаю к себе так обращаться. Странно, что с твоих уст это меня не обижает.

Хрисанф видел, как молодые люди и некоторые пожилые мужики просят у продавца молочный шоколад. У кого-то намечается свиданка! Моя молочный не жалует. Покупаешь тёмный или горький, как будто кто-то собирается готовить глазурь для торта. Наверное, мало кто подумает, что эти плитки для слабого пола.

– Мне, пожалуйста, два маленьких тёмных батончика, одну плитку горького, без орехов, отдельно по кусочку торта. Какие виды у Вас есть? Аа, со всех по одному. Только шоколадные не давайте. Да, как всегда, упакуйте в коробку. Ещё мне кофе с собой, холодный, без сахара и молока. И… Кулёк тех драже с жевательным мармеладом, у которых всевозможные начинки. Вы знаете, которые из них противные? Нет? Ну, хорошо, спасибо, посчитайте юную леди и меня вместе.

Аэл взяла пару круассанов, зелёные тянучки со вкусом дюшес и бутылку ситро. О драже она совершенно забыла и вспомнила только тогда, когда Агний попросил их у стойки.

– Дядюшка!

– Ну чего тебе, старушка.

Девушка рассмеялась и протянула конъюгату бумажный пакетик с горячими круассанами.

– Возьмите в благодарность!

– Зачем они мне?

Они прошли к стоянке, где Хрисанф оставил свой 26.

– Ну, возьми-и! Тетушке понравится! Лил любит всякие вкусняшки! Я вот купила, не подумав! Впрочем, как всегда. Ведь Арсен приготовил рыбный пирог и пиццу, и тут я с французскими хлебобулками. Не кстати. Итак же есть.

Агний покорился и стал засовывать внезапный подарок в глубину рюкзака, по ходу закатив глаза и выкатив язык.

Аэл опять звонко рассмеялась.

– Дядюшка, вот так вы и не очень дядюшка! Нормально!

Она слегка смутилась от собственной фамильярности и теплее укуталась шарфом.

Ну до чего же я глупая. Это же начальник моего Арсушки. Командир их команды. Муж обожаемой ею Сарданки Птеровны. Друг её любимого деда. Арсен всегда дичится его. Почему? Дядюшка вон какой простой дядька. Конечно, он словно ходячая картина из галереи искусств. Но в магазинчике его даже особенно не замечали. Он умеет включать ту меланхолию, которая настраивает всех на равнодушный лад. Хрисанфий выглядел таким грустным и одиноким. Кто выше? Мой кухаренок, или дядюшка? У него такой непонятный рост. Хотя походу все выше меня! Все женщины мира должны были бы повалиться оземь, влюбившись в него с первого взгляда и на всю жизнь! А он тут ходит один, как "одинокий ветер у причала"… Жаль его.

– Аэлита!

Встрепенулась от собственных мыслей.

– А?

Агний собирался отъезжать.

– Смотри, не влюбись в меня! Арсушка будет плакать как суслик!

– Ещё чего! Фу!!!

Хрисанфа пробрал смех, он ловко поймал девчонку за маленький белый подбородок и повернул её отвернувшееся было личико к себе. Он изучал её глазами, как препарат под микроскопом.

– Так-так. Дедушкины глаза с зеленью. Бледная кожа от мамы… Или от отца. В целом, от Калиты у тебя вроде совсем капельку. Да и сама ты, как капелька. Конечно, честь для меня вот так общаться с отенкаем. Я должен тебя бояться и вести себя предусмотрительно. Но ты же теперь моя родственница, раз я твой дядюшка (смех)! К тому же, крестная наших ребяток. Странные вы конъюгаты, дети мои.

Аэл стала как меловая бумага с рисунками веснушек и тонкими веками.

– Мы – не конъюгаты. То есть Арсен – да. Я – нет. И ещё, дядюшка, у меня уже есть вторая половинка. Почему вы так странно шутите? Лучше моего парня нет никого на белом свете.

Хрисанф рассмеялся,отпустил её голову и потрепал по щеке, чтобы увидеть румянец, которого не было.

– Арс тоже не совсем, как я, или не как другие наши. Совсем другой компот. А лучше его действительно нет никого на этой бренной земле. Так что береги его. И не ходи с чужими дядями по магазинам. Как теперь я ему покажусь? Он же меня побьёт!

Аэлита потерла лицо ладонью: пальцы Хрисанфа ощутимо щипнули её кожу.

– Дядюшка, в следующий раз не старайтесь. У меня такое расстройство: краснеть не умею. И ничего не говорите Арсену. Вдруг, действительно!

Агний растроган её поведением.

Чисто, дитя! Но не надо поддаваться влиянию отенкая, служителю человечества. Этого ещё мне не хватало. До чего стеснился мир!

– Ну, тогда старушка, кру-гом! И марш домой! Никуда не отвлекаться, никому не зубоскальничать! А то всё доложу твоему бойфренду!

Аэл, смеясь, поспешно убежала, расталкивая прохожих пешеходов.

Хрисанф со спокойной душой поехал домой.

Благотворное влияние отенкая. Как гора с плеч! Я бы в такую влюбился. Но дороже далиловских ежовых рукавиц и натуры ежовой лучше нет ничего на этом белом свете! Истину глаголите, госпожа Аэлита Вячеславовна!

Глава 7

Аэлита шумно вторглась в квартиру Арсена. По дороге к нему она бросала на пол свой пуховик, шапку, шарфик, рукавицы, наплечную сумку и пакет с покупками.

Арс пристроился к ней по пятам и собирал раскиданные вещи: беспорядок порой его несколько раздражал, но не от его личного сорта чиполлинки.

– Я видела дядюшку Хрисанфия!

Арс стал накрывать на стол. На большом круглом подносе в маленькие пиалы он поместил разные соусы, полдливки и закуски, кетчуп, майонез, горчицу, хрен и прочее. Сбоку пристроил стеклянный кувшин с брусничным морсом. Посередине расположился вытянутый плетёный рыбный пирог, украшенный зеленью, оливками и рябиной (нашёл днём во время их трипа), который по внешней окружности окаймляли маленькие толстые пиццы на деревянных досочках. И между всем этим съестным – Аэлкины фигурки от киндера и другие небольшие няшные игрушки в виде зверьков, аниме, героев из сказки и так далее.

Девушка охнула от восторга и моментально вернулась, быстренько помыв руки, вооружилась десертной ложкой и принялась до того скоро кушать, что довольно увесистые блюда стали исчезать прямо на глазах.

Арсен давно привык к её колоссальному аппетиту, поэтому неспешно уплетал свою пиццу с колбасой, сыром и помидорами, намазывая её временами васаби и аджикой.

– И где это?

– Што? (с набитым ртом).

– Ну, где дедушку Хрисанделя повидала?

Почему-то, его особо не волновали контакты его жены с его боссом. Просто настораживало, как и всего его самого, но значительно успокаивал тот факт, что он и сам неоднократно был свидетелем Аэлиткиной странной неприкосновенности и абсолютной защиты. Всё злое, преступное, опасное превращалось рядом с ней в рядовое, обыденное, доброе, может быть, шумное, хаотичное, но вполне безобидное.

Конечно, с этим гребаным конъюгатом следовало быть на чеку, но сегодня стоит расслабиться. Айка. Зачем видеть во всём только плохое.

Аэл наивно выдала.

– В магазине! В той кондитерской, где я часто бываю, здесь неподалёку!

– Аа, это он после нашей встречи возвращался наверное.

Она улыбнулась, подскочила к нему с куском кулебяки и стала взъерошивать ему волосы, посекундно от удовольствия покусывая его плечи, уши и лицо.

– Так вы помирились, дети мои!

Она вспомнила слова Агния и ещё пуще закатилась смехом.

Арс отобрал у неё выпечку, чтобы ненароком не подавилась, и легонько похлопал по спинке.

– И чего это ты с чужими мужьями тусуешься? (чтобы пришла в себя наконец).

Аэлита возмущённо и даже немного отчаянно захлопала глазами.

– Я… Не этого! Ты чё?!

– Ну, конечно, не этого. Да и кто такого дурашкаватого. Это же просто лучок, помидоры, огурцы, укроп.

Чтобы она всерьёз не забеспокоилась по поводу своего поведения, он притянул девушку к себе и поцеловал.

– Этот пупенкай только для меня созданный.

Аэл выронила ложку, которой хотела на него замахнуться и огреть как следует за недоверие, потому что тотчас растаяла, как сливочное масло под горячим солнцем.

– Ох, Арсен! Это правда! Так оно и есть.

Они немного помиловались друг другом, потом она вернулась к трапезе, но ежеминутно смотрела на него и то чмокала в щеку, то гладила по волосам, приговаривая.

– Только мой любимый и единственный.

После ужина Аэлита поведала об их совместном шопинге с Хрисанфом, но, всё же, вырезала момент с шуткой Агния про любовь.

У дядюшки неловко с юмором порой оказывается. Ну, правильно! Он же дядюшка! А дядюшек надо подбадривать!

И Колобочек и муж Далилки. Со всеми надо осторожнее, что ли. А то мой сахарный цыпленок разочаруется во мне. Дядюшка просто местами некультурный и невоспитанный. Что поделаешь, они с дедушкой уже слишком старые, чтобы манер придерживаться. И Лил не стоит знать об этой выходке. Тётушка феноменально ревнива.

Они с Арсеном уже лежали в его постели и собирались посмотреть всё тот же фильм, когда парень поправил ей сбившуюся прядь и натянул ободок на её непослушные волосы.

– Смотри, не слишком с ним фамильярничай. Он потрясающе ревнивый. Далила то, Далила сё. Как банный лист прилипнет, если кто что скажет о его дражайшей супруге. Если она кому-то симпатична, он просто агрессивно начинает симпатизировать того бедолагу. Жуть да и только. Не хватало, чтобы он тут у нас зависал семь дней в неделю.

Аэл устроила на твёрдой диванной подушке побольше вкусняшек и кивнула.

– Да, то-то, он так тебя полюбил.

– Не говори так.

– Сам же сказал.

– Это всё из-за его теории, что я – странный конъюгат, как он выразился. Я просто для него диковинный жучок. Он же биолог, учёный, как твои родители.

Арс не вытерпел натиск её сейчас темно-зеленых глаз с коричневыми крапинками, критично смотрящих на него сверху вниз и снизу вверх.

– Ты сама временами похожа на этого гребаного Хрисанделя! Я вам что, бабочка-аполлон?

Аэлита потупила взор, затем не утерпела и вновь впилась в него влюбленными глазищами.

– Не бабочка, а просто красивущий и восхитительный аполлон, которого я боюсь назвать своим, настолько он хороший и замечательный.

Глава 8

Хрисанф вошёл в дом, почему-то вспомнив, что сыновья улетели с Калитой глубоко на север. Айнар совершенно не хотел из одной глухомани в глухомань похлеще, но оставаться здесь на виду отца, один без брата, тоже не горел особым желанием. Ключица давно зажила, но в памяти осталась воспоминание о ярости Агния, что предостаточно умерило его наглость в присутствии того, кого он не очень-то любил. Зато Айтал радовался как ребёнок, что поедет с симпатичным ему другом папы в дальние края, где воочию увидит и повозится с животными, о которых всегда мечтал. Путешествие намечалось весьма концентрированное: минимум времени на максимум покрываемой территории, так что он даже не сильно расстроился предстоящей разлуке с как бы новоиспеченными родителями.

Сейчас бы можно было бы увильнуть в гостевую и поболтать с Айталом. Уж ему всё всегда интересно. Можно в лаборатории микропрепараты делать, вещества разные синтезировать, хоть для парфюма, хоть лекарства. Можно погонять на любом транспорте: вот кто не боится скорости! А на охоте на лосей и изюбров ему равных нет: копытные – его тема. Правда, с ним добычу осматриваешь, убеждаешься, что всё в порядке и обратно выпускаешь на волю. Экологичный парень с головы до пят. Но всё равно приятно.

В это время Айнар с нескрываемой злостью тащится позади буксиром, ворчит и огрызается без остановки, курит, пьёт, закидывается разными якобы полезными пилюлями, исчезает в самый ответственный момент к своим потаскунским выходкам. И вообще, устаёшь от него. Чисто как будто выжатый лимон.

Кровиночка моя. Весь в меня, убогий. Айталик не такой. Боги посмеялись надо мной этим сыном. Чтоб видел, каким на самом деле должен быть нормальный человек.

Его досужую меланхолию прервал голос женщины, заглянувшей в холл прихожей.

– Шура, ты пришёл! Идём кушать!

Хрисанфа чуть кондратий не хватил от неожиданности. Он мигом отряхнул от себя лишние мысли и хаотично стал стягивать комбинезон и зимние ботинки, чтобы молнией проникнуть в ванную и выйти оттуда молниеносно в приличном состоянии, пробежать в гардеробную и появиться перед родственниками Далилы при всём параде.

Ну, Сарданка обратилась к тяжёлой артиллерии, чтобы вправили мозги её пройдохе-мужу! Далила Птеровна, вы просто зажигает нынче!

Дальше думать было некогда, от волнения Агний запутался в ремешках и чуть было не свалился на плитку пола, но в это время жена появилась, как черт из табакерки, под самым его боком, и дёрнула вниз молнию, куда попал и застрял злосчастный шнурок.

– Добрый вечер, любимый!

– Здравствуй, солнышко!

– Что это за ужасный цвет? Ты что, так и наяривал по предновогоднему городу?

– Ну, да. У Калиты были три версии: красный, белый и зелёный. Синий он сам взял в поездку на север.

– Наверное, люди посчитали тебя за фрика.

– Я фрик и есть. Давно приехали твои родные?

– Два часа назад. Я пожаловалась маме, подругам и остальным близким, и они мне сказали, чтобы я приготовила что-нибудь вкусненькое. "Ведь твой муженёк любит пожрать, с ним просто на самом деле, а ты тупишь". И я решила приготовить харта, но не знала как.

Хрисанф внутри заныл колобком.

Я не нравлюсь её семье. Они, наверное, сто раз уговаривали Далилу развестись со мной. И они имеют сильное влияние на мою голубку. Что делать? Я в обморочном состоянии.

Вообще-то, родственники и друзья наоборот нарадоваться не могли на её законного супруга. Умный, красивый, богатый, здоровый, в самом расцвете сил! Доктор и профессор, инноватор, меценат, мастер на все руки, носит жену на руках, а теперь ещё решилась их извечная проблема бесплодия и они стали многодетными. Что ещё надо?! Наоборот, боялись, что треснут розовые очки Кирсанова и он бросит их незадачливую, строптивую, ленивую старую деву. Поэтому готовы были, чуть что, низко стелиться, чтобы Александр и дальше оставался их драгоценным зятем.

– Агний.

– Далила…

– Прости.

– За что?

– Я опять не спросилась у тебя и заставляю тебя нервничать.

– Я люблю твоих близких.

– Знаю. Но я опять, как ребёнок, да? Бегу от ответственности. Ты же знаешь, что мне не по душе ссориться. Вдруг ты действительно поешь хорошую природную еду и перестанешь сердиться на меня…

– Господи, но я не сержусь на тебя! (осекся) Я… Сержусь на себя.

– Я тоже.

– Милая!

Он обнял её и наконец, так сказать, пришёл в себя. Она проводила его в ванную и ущипнула за ягодицы и щеки.

– Опять на морозе гонял? (погрозила пальцем).

– Совсем чуть-чуть (показывает пальцами малость, тянет за собой в боковую комнату и на мгновение забывает о гостях и обо всём на свете).

– Я так скучал!

– Аэлита написала мне, что вы помирились с Арсеном.

– Ох уж эти аьа5ас айахтар, просто гнездовье бла-бла-блашок!

– Я рада.

– Крестная прислала тебе круассаны, силком вручила просто, мы случайно встретились в "Плюшечках-Ватрушечках".

– Как она?

– С работы шла и закупить вкусняшек.

– Надеюсь, ты мимоходом не подразнил девочку?

– В таком костюме я выглядел придурковатее её, так что пришлось соответствовать.

Смех.

– Но, если быть честным, Аэлита мне здорово помогла сегодня. Я был немного не в духе, и думаю, наше противостояние могло быть дольше. У невероятная аура!

– Смотри, не влюбись.

В полутьме он поймал её губы и руками обвил её, что твой дикий плющ.

– Может, и влюбился бы миллион лет до нашей эры. Но у меня своя история любви. Каждому своё.

Далила уже днём устала наезжать на него, поэтому забила и осталась с мужем в той комнате на час, также забыв, что где-то их ждут.

Глава 9

– Сачик, завтра можешь к нам на дачу подъехать?! Надо разобраться с новой баней.

– Я бы с радостью, но завтра работаю, у нас сейчас дедлайн на дедлайне.

– Суббота же! Ты бы здорово подсобил нам, ведь у тебя глаз-алмаз! Да и руки золотые!

– Конечно, я вас не кину, ребята! Отправлю бригаду.

– Нет, так не пойдёт! Мы и сами бригада. (в сторону). Отдохнуть тебе надо: от баб, от детей. Ну! (показывают разные интересные знаки).

– Ну, хорошо! Возьму отгул! Чтоб к девяти все были на лобном месте!

Мужики шумно потолкались у парадных дверей, одобрительно похлопывая друг друга, обменялись рукопожатиями, и потом, разумеется, не смогли убежать от хрисанфовских великодушных объятий: уж если на этого нашло – гуляй ивановская!

– Сасконай!

– Да?

Далила знала, как примерно всё будет. Сначала Агний действительно решит отдохнуть от неё, и ночью будет обдумывать, какой алкоголь взять с собой. Потом в пункте назначения "набухается" фастфудом и нефастфудом (нормальной стряпней жён работничков) и других склонит "нажраться" в буквальном смысле этого слова, между делом устраивая громкие публичные пляски и песнопения для всех соседей в округе, и втягивая всех, кто под руку попался, в эти индейские игрища. Затем, ближе к обеду, покроется муками совести, и заставит уже излишне расслабившихся и переевших людей гнуть спины до седьмого пота (для чего ради сюда приехали?!), так что план будет перевыполнен, а во время коротких перерывов будет фанатично читать мораль о том, что надо чтить жену до глубокопочтения и вообще возводить женщин в невиданные пьедесталы, так что присутствующие начнут думать, что она держит его под каблуком беднягу.

– Ты видел показ весна-лето топов?

– Пришлось. Далила-катс был в списке приглашённых. Мы с Калитой даже успели разрекламировать нашую новую линейку для молодёжи "Аэл дэнсерс".

– Ох, Сасконай, то зелёное платье с камнями село бы на мне идеально, если совсем чуточку укоротить! И сумочка 300269, записала модель, просто рождена для туфелек, которые ты мне подарил на день рождения!

– Я уже их приобрёл, видел твою реакцию, когда смотрела прямой эфир! Хотел на Рождество в качестве маленького презента.

– Сурук, неужели!

– Дай на тебя поглядеть, так… Сегодня бы и отдал, но ещё чуть рукава подгоню другому платью, которое уже с Калитой шили.

Опять обнимашки. Теперь с женщинами. Вот он уж гад эдакий любит задарма потискать дам при любом удобном случае.

Далила посмотрела в сторону мужа шипящей толстой змеей, поэтому тот струхнул и поспешил ретироваться с гостями во двор, чтобы якобы проводить их, и заодно успеть со всеми пожаться.

Позже.

– Сурук (жеманным голосом) ты говнюк какой-то.

– Не называй меня так, сердце моё.

– Ладно, не говнюк, но пройдоха. Тебе всё на руку. Ты опять всех очаровал.

– Не так поняла, огонь моего цветка.

Он поцеловал её и принялся мыть посуду.

– Сурук (ударение на первый слог), так меня могут звать другие, но не ты.

– Да ладно, Александр Птерович!

– Далила!

Хрисанф обернулся к ней взглядом самого строгого учителя математики в мире, затем вновь в его руках весьма технично и ловко замелькали тарелки, чашки, блюдца, приборы и прочая посуда.

– Ещё твои прабабушки, когда мы ещё не были знакомы, величали меня так, только без ударений. Я не хочу быть для тебя просто письмом и грамотой (Сурук (як.) – письмо, письменность).

Она хотела помочь ему, вытирая помытое кухонным полотенцем, но услышав его слова, отставила вышитую Никитой вафельную ткань, подошла к нему и, прислонившись к его широким крепким плечам, обняла.

– Не волнуйся, ты никогда им не будешь, потому что знаешь, какая я двоечница в построении текста.

Агний повернулся к ней, устроил её руки к себе на бока, чтобы она погладила вверх вдоль рёбер, где так щекотно и сладко, к ключицам, там, где она будет удивлённо с восхищением ощупывать его, как будто он из стали и пластика, по спине и позвоночнику к шее, там его влажные от пота волосы прилипают, намагничиваются к её пальцам, которые уже гладят его лицо, заставляя сердце бить какую-то неизведанную напористую мелодию, и губы его раскрываются и невольно и с ожиданием, чтобы соединиться с тем, с чем хочется быть вместе, навсегда.

– Позволь нам быть сурук только так, только ВМЕСТЕ, ласковая моя.

Глава 10

Хрисанф, конечно, отпросился с работы и помог родственникам. Вообще-то, это не могло вызвать какой-то проблемы в официальном джобе, поскольку Кирсанов считался умопомрачительным трудоголиком, мог не брать отпуск, заменять коллег за бесплатно и выкладываться сверхурочно, если решит забыться трудом, так как сам по себе итак всё успевал. В институте всё было пучком, как говорится, кроме Далилы Птеровны, которую устроил здесь же, чтобы та была занята, изучала, если не любимое, то приятное дело, и главное, была неподалёку, то есть рядом. Но об этом другая история.

Агний подбросил до дома одного из мужиков после дачного трудодня (специально поехал по этому случаю, то есть, учитывая, что людей будет много, на микроавтобусе, начеку стовяшим в запасе в одном из гаражей у Калиты).

Время было к шести вечера, и он с радостью намылился домой.

Далила будет довольна! Сегодня хорошенько помиримся и будем возиться с малышами!

Но тут поступил звонок от брата жены.

Что ему ещё надо? Вроде всё обсудили. Он поставил на громкую связь, не сбавляя бешеной скоростью.

– Алло!

– Ээ, ты в машине?

– Да, вот Степу и Кольку подвёз!

– Александр.

Блин. Не Сачик, и не Саска. У Хрисанфа засосало под ложечкой. Он остановился и вышел из авто к набережной.

– Да, я слушаю, убай! Что-то не доделали?

– Нет, всё в порядке. Я насчёт Далилы.

Чёрт! Успела нажаловаться, стерва!

– Хён, я как раз спешу к ней.

– Александр.

– Да (кланяется трубке).

– У тебя опять включились японо-корейские манеры. Мы здесь попроще проживаем, мы же родня, ты чё.

– Прости, убай, слишком долго там пребывал, вбилось, что не выветрить (несколько раз кивает головой в знак согласия).

Конечно, Хрисанф намного старше брата Далилы. Он это понимает и чувствует, но когда вот так вот попадает впросак, со стороны кажется, что его возраст соответствует внешности.

Что же ты делаешь со мной, любимая! Я и счастлив, что могу вот так бояться твоей семьи, как молодой паренёк с недавно пробившимися усами, и в мандраже, что меня сольют ввиду моего плохого поведения.

– Александр, не беспокойся так, пожалуйста.

– Слушаюсь!

– Сеп?

– Сеп, убай!

– Она всегда была такой. Мне неловко. Но, как все обычные люди, мы стараемся скрывать, что сестра далека от идеала. Поем дифирамбы при тебе. Но я тебя понимаю. Я же вижу, что тебе нелегко с ней приходится.

– Что Вы, господин, как можно! Далила – самое чудесное, что случилось в моей жизни!

Брат супруги как будто вовсе перестал слушать своего гиперэмоционального зятя. Ибо именно таким они его и видели. Хрисанф в лепешку мог расшибиться перед её родными, лишь бы не посчитали холодным и равнодушным.

– Все женщины в нашей семье ужасно избалованные. Не она одна. Так наверное было исстари. Не знаю, я не силён в родословной. И что поделаешь. У меня такая же ситуация. И у отца нашего также было. И у всех мужчин в нашем роде. Ну, балуем мы их что ли. Не сюсюкаемся, но свободного нрава они у нас вырастают. Может, ей стоило поучиться у твоих наставников на востоке… Не думаю, что б ей это помогло.

– Убай, я очень благодарен, что вы позволили нам быть вместе. Всё моё счастье состоит только из неё.

На той линии простодушно-отстраненно-философски продолжают.

– Я же не могу посоветовать тебе быть с ней строже и держать на коротком поводке? Это было бы несправедливо и некрасиво.

– Убай, я раскаиваюсь. Я готов просить прощения на коленях за то, что обидел вашу сестру.

– Ты это о чём? Это я просил её быть хоть капельку не сумасброднее.

Хрисанф под рабочей одеждой стал хоть выжимай и отправляй в сушилку. Он и впрямь упал на колени, и благодарил Бога за то, что у него отрубаются всякие способности к конъюгации при подобных ситуациях.

– В общем, это ты прости нас. Мы же не подсовывали да? Ты сам выбрал. Выбор – это прерогатива настоящего мужчины. Неважно о ком идёт речь. Ну ты понял.

– Я сомневался, хён! (с надрывом). Я очень сомневался! В чём я не сомневался и никогда не буду сомневаться, это то, что я люблю Далилу! Слишком люблю я её!

– Ну, спасибо тогда. Мы боялись, что ты её бросишь.

– Нет, конечно! Мы с ней раз и навсегда вместе в книге судеб.

– Ну что ж, раз так, то хорошо.

Агний спустя несколько минут стал накапливать силу и энергию, чтобы встать с мерзлого снега, забраться в машину и поехать к той, из-за которой сейчас вот лежал как мокрая тряпка.

Въехав в ворота усадьбы, он немного пришёл в себя.

– Уфф, пропустило! Ежели бы видели меня в ордене. Хорошо бы так. Разом бы охладели к моей персоне. Сказали бы, что это не Хрисанф, а кто-то другой. Убай! Спасибо, что не отнимаете её у меня!

Глава 11

Далила недавно вышла из детской и потерла ладони.

Завтра Агний переведёт "второй поток" в бокс. Эмбрионы итак довольно долго пробыли в её организме, учитывая тот факт, что они на 50 % носят гены конъюгатов.

Хрисанф поведал Арсену, что это не совсем медицинская процедура. Разумеется, он подходит к делу с точки зрения учёного и биолога, но внутри знает, что просто инструментов, техники, оборудования, химических соединений здесь просто недостаточно. Это чудо, что у плодов такая выживаемость. Несмотря на всю подготовку с его стороны и со стороны Калиты, потомство каким-то образом само стремится к полноценной здоровой жизни.

Муж звонил ей час назад, сказав, что скоро прилетит на всех парусах к своей любимой, но после куда-то запропастился на целый час. Далила ела подсохшие, но всё ещё вкусные круассаны от Аэлиты, обмакивая их в топлёное сливочное масло, и ела блинчики с красной икрой, приготовленные Хрисанфом для неё на завтрак.

Она услышала шум машины, и в ту же секунду получила письмо от Искандера. Далила невольно рукой прикрыла текст, словно защищаясь от яркого солнца и боясь, что её застукают на месте преступления.

Искандер Корсун писал ей и раньше, где бы ни был: в Африке, Австралии, космосе – всегда, пусть понемногу. Он – не конъюгат, но может не без труда обойти хрисанфовские лазейки, благодаря собственным способам и методам, а нередко и психологии. Знает, что Кирсанов слишком деятельный и временами хаотичный, рассеянный и сумбурный. Фигаро тут, Фигаро там! А пока "там", можно и весточку послать Далиле. Эти письма показывались и открывались только ей. И никаких махинаций здесь не было, кроме того, что Искандер весьма преуспевал во всём, что касается новейших технологий.

В прошлый раз он сообщал, что приезжает в их страну, и даже в их город, так как здесь у него намечаются весьма интересные перспективы: он откроет свою, уникальную школу, и обучит всех, кто пожелает, своему мастерству, поделится с знаниями, которые накапливает из года в год.

Далила восприняла эту информацию тогда с долей скептицизма.

Зачем ему для этого переезжать на задворки? Он, конечно, слывет оригинальной своеобразной личностью, которая действует и поступает только по собственным убеждениям.

Он – отдельный маяк в научной и прочих сферах, но в отличие от Хрисанфа, ему неведомо одиночество, то есть его одиночество отлично от других. Это не сопряжено с тоской, меланхолией, грустью. Печаль его светла! Его одиночество тождественно созерцанию, полёту мысли и идеи. Такие люди и в самом деле одиноки, и одни в поле воины, но это их абсолютно не тяготит, а наоборот является нормой и называется комфортом.

Им бы с Далилой никогда не натолкнуться: каждый смотрит в своё небо. Однако и такое приключилось. И эгоизм Искандера расцвел в нежную любовь, похожую на чувства школьника: чистые, незамутненные и радостные.

Это настоль покоробило Хрисанфа, что он дольше и слышать о нём больше не хотел.

ИскАндер! Взрослый мальчик. Карта круглого дурака в таро. А как говорит Агний: дуракам – счастье. Быть рядом с ним – всё равно что испить живой воды, вернуться в детство, отрастить потерянные крылья, стать беззаботным и безгрешным, или хотя бы сбросить на время этот тяжкий человеческий груз.

Далила быстро пробежала глазами по его размашистому почерку, который она уже давно умела разбирать, что твой заправский криптограф. Ведь Агний будет здесь с минуты на минуту.

"Дорогая Далила! Это опять я, твой очарованный странник! Поверишь ли ты мне, если я опять напишу, что скучаю по тебе? Я знаю, что всё, что между нами – под великим запретом, однако мне кажется (я это недавно открыл, долго размышляя о нас), у любви нет никаких ограничений. Я вижу твою скептическую улыбку: "Тоже мне, открыл Америку". Но, тем не менее, смею заверить, чтобы ты окончательно во мне не разочаровалась, я еду в ваши края исключительно в профессиональных интересах. Ха-ха! Я опять вижу твою грандиозную ухмылку. Мне ведь никогда не нравились умники и задаваки. Я их считал пустым местом. А потом встретил тебя. Самую большую снобку в мире! Ладно, не бей меня. Это была шутка! Подозреваю, что твой сумасшедший Отелло трясётся где-то поблизости, так что позволь раскланяться и послать тебе солнечные зайчики, которые я пускаю по воде маленьким зеркалом в полноводье Амазонки! P.s.: ты мне снишься каждую ночь. Мне никогда не снятся те, кто мне нравятся, но ты – да. Поэтому я тебе и пишу, ещё не до конца очухавшийся после сладких ночных грёз. Кстати, я случайно набрёл на кое-какую информацию о твоём дражайшем супруге. Думаю, тебе стоит об этом знать".

Пальцы Далилы потеплели от тёплых лучей, которые Искандер спроецировал из Южной Америки, и она едва успела улыбнуться, как над ней нависла тень мужа.

Глава 12

Сначала Хрисанф захотел устроить сцену (как он себе думает со стороны в таких случаях). Письмо исчезло, но он и без конъюгации понял, с кем поддерживала связь его жена.

Но потом, путем множественные внутренних манипуляций, в частности, с использованием глубокого дыхания через живот, медитации через нос и другие чакры, а также воспоминании о том, как вот только несколько минут назад лежал, закопавшись в снег, чтобы восстановить энергию после очной ставки с семьёй Далилы. Последнее, как раз-таки, его ощутимо успокоило. Для закрепления материала он ещё раз нажал на себя тем, что завтра предстоит серьёзное мероприятие с перемещением эмбрионов в бокс, а также напомнил себе о том, что плоды от конъюгатов очень слабо держатся в чреве матери. Они этим напоминают осенние листья, которые чуть что по лёгкому дуновению ветра осыпаются вниз.

Это заставило более трезво оценить положение.

Итак моя крошка под гормонами весьма длительное время. Разве она виновата в том, что её существо так просто реагирует на мужчин? Больше особо никого и нету. На безрыбье и рак рыба.

Далила, конечно, не считала Искандера чем-то второсортным, но зато её муж хвалил себя за благоразумность, нормальность и обычность.

Вот так и думают и поступают настоящие мужчины: ревнивый деспотичный собственник никогда не будет по душе капельке моего сердца. Итак она, не умея ссориться, говорит, что у нас порой токсичные неправильные отношения.

Агний включил свет в комнате, подошёл к ней и поцеловал в лоб.

– Я чутка грязный. Ещё скажешь, что облапал тебя микробами. Пойду ополоснусь быстренько и приду.

На самом деле также он хотел, чтобы она успела прийти в себя, обдумать ситуацию и поверить в то, что её ни в чём не уличили.

Далила убрала остатки еды и спрятала телефон, от греха подальше, в одной из гостиных, куда редко заходила.

Конечно же, он заметил. Я не поймала, чтобы он конъюгировал со мной. К тому же, в этом зачастую уже отпала необходимость: итак сцеплены друг с другом. Кажется, Агний чувствует меня уже и без своих уникальных способностей. Впрочем, так было всегда. Что делать? Я расстраиваю его который день. Разумеется, он первый во всём виноват. Но что значат мои расстройства и грусть? Ничего. Поем и ладно. Поплачу и пройдёт. Кто будет себя грызть снаружи и изнутри – это тот, кто сейчас охлаждает себя под ледяными струями.

От волнения, Далила даже поставила кипятиться чайник и заварила для мужа растворимый кофе (другой она и не умела). Подумав, она положила в его чашку три куска рафинада и много сливок. Подумала ещё и добавила ещё одну чайную ложку порошка, к которому никогда не испытывала страсти.

Что-нибудь погорячее он и без неё достанет. Скорее всего, Агний от души и тела поел на даче вкуснющей женской стряпни, которую принесли с собой мужчины. Но, конечно, это всё сгорело, как только он увидел её, занимающуюся всяким безобразием.

Прошло всего ничего: пять-десять минут, но ей показалось, что вечность застряла в этой сейчас одинокой кухне.

Если я полезу к нему в ванную, это будет как издевательство. Или я признаю вину и отмаливаю прощение особо неработающим способом. Или как будто делаю вид, что ничего не произошло.

Она мяла в руках его тёплую кружку и совершенно забыла, что носит в себе несколько детёнышей. Ещё через какое-то время Далила услышала шаги мужа в коридоре, и тут же у неё потянуло в низу живота. Она тотчас запаниковала. Лёгкая боль опрокинула верх дном её недавнюю заботу и она криком позвала того, кто уже был совсем близко.

– В чём дело, дорогая?!

– Малыши! У меня будет выкидыш!

– Нет же, глупенькая! Так всегда бывает, у всех беременных.

Хрисанф, не желая её пугать, пальцами массировал в месте, где возникли неприятные ощущения. Холодная испарина покрыла его тело, но он старался не выдавать жене свою обеспокоенность.

– Ну как? Легче? Прошло?

– Да… Но как будто дрожит…

– Это ты сама дрожишь. Успокойся.

Агний продолжал гладить, попутно слегка хлопая по её ногам, потому что их немного сковало. Затем не удержался, выдохнул и стал гладить уже её лицо.

– Всё прошло, дорогая. Нечего бояться. Так бывает. Мы же живые. Рефлексы просто. Не надо всегда так остро всё воспринимать. Наоборот, хуже сделаешь. Мамы всегда должны быть спокойны и величавы, как статуи Будды, хорошо? Так сама природа и придумала: инстинкт сохранения.

– Слава Богу, Господи! Я жутко испугалась. Думала, мы их потеряем.

– Не думай всё время об ответственности. Что это моё наследство и так далее. Это же твои дети тоже. Наши дети. Они довольно крепкие, верь им. Я ещё не видел таких здоровенных бычков и коровушек!

– Ты так считаешь?

– Да. Посмотри на Урсулу, Хайджи, Милу и Айсена. Ведь им постоянно давай побольше добавки и уже сейчас требуют всяких развлечений. Ох и намучаемся же мы с ними, когда чуток подрастут! Похудеем и обрастем мышцами, наверное! Такие гиперактивные!

– Спасибо.

– За что?

– За то, что так любишь их.

– Что поделаешь. Любовь с меня не спрашивалась. Люблю я вас, что поделаешь.

Хрисанф положил голову на её живот и тихонько стал напевать какую-то тихую приятную песенку на неизвестном языке.

– Дети любят музыку. Пой им всегда. Когда-то до слов, говорят, была музыка. Песня. Слово было. Но оно тогда было простое и понятное. Всеобъемлющее. Поэтому маленьким нравится музыка. Они помнят её. Филогенез.

Далила пыталась руками ерошить его волосы, так как после душа он не успел как следует вытереться, а после у него пот пошёл градом, так что там всё запуталась и прядями оставляло влажные следы на её футболке.

– Ты меня любишь?

– Конечно.

– А я думала, что ты меня разлюбливаешь, когда вот так смотришь в те моменты, например, когда сегодня пришёл.

– Прости, я заставил тебя ждать. Мы немного поболтали со старшим братом.

– Ой! Они на тебя наезжали?

– Есть немного. Но прикрывались, будто ни при чём.

– Ах, бедняжка, досталось же тебе.

– Ещё как. Но мне понравилось. Как по-настоящему. Миэстэбин буллардахтара ди, уолаттар!

– Это и есть по-настоящему. Но, если что, я им ничего не говорила вообще.

– Ты это о чём?

– Ну, я говорила девчатам. Да и то, так просто, по женской части.

– Дурашка. Разве ты не знаешь о семейном радио! Везде наушники.

– Прости. Я не хотела, чтобы тебя огрели.

– Да ничего. Стервы – моё всё. Ты же знаешь, как долго я пролаживал путь к твоим родным. Это бесценно для меня.

– Да ты покорил их с первого раза. Ты всех покоряешь с первого раза.

– Это тебе так кажется, огонь моих чресел. Я же надрываюсь как проклятый раб на самом деле.

Они устроились на лёгкой кресле-качалке: сначала он, в одной руке – Далила, в другой уже остывший кофе, но абсолютно вкусный для него, так как приготовлено любимой.

– Помнишь нашу первую встречу?

– Да. Ты конъюгировал с моей подругой детства, после того как меня сшибла волна от Калиты. Мне было восемь лет.

– Такая маленькая няшка. Столько лет прошло.

– Я ходила по забору. Как все советские дети. Забор был довольно высокий, а внизу с той стороны (не наш двор, а другой) был всякий хлам, металлолом разный, разбитые бутылки.

– И останки мопеда.

– Калита по заданию гонялся за каким-то чуваком, который спасаясь бегством невесть как попал в наше село.

– Мы с Калитой относим себя к осторожным атеистам, но иногда внутри я перекрещиваю все свои догматы, факты и цинизм, и украдкой, тайно, считаю его своим личным Ангел-хранителем. Ведь именно благодаря ему я встретил тебя. Своё счастье. Моя благодарность ему безгранична.

– Вообще-то, было больно. Этому твоему ангел-хранителю, старому хрычу, было плевать на какую-то дворовую девчонку. Он ускакал дальше.

– Чудо. Чудо то, что я навязался с ним в это путешествие. Просто чудо. Какова вероятность! Калита побежал дальше петлять за заказом, а я увидел, что "шальная пуля" кого-то сбила. Честно говоря, мне на такие вещи было наплевать тогда. Вообще как с высокой колокольни.

– Но ты подошёл.

– Чудо.

– Я упала на тот злочастный мопед с высоты забора, рухнула прямо спиной и слегка повредила позвоночник. От чего у меня сперло дыхание и я не могла сразу говорить.

– Я конъюгировал в твою подругу и помог выбраться с того адового оврага.

– Она водила пальцем перед моим носом и глазами вправо-влево, проверяя мои ответные реакции. Надо позвать скорую, сказала она серьёзным и в то же время насмешливым тоном. Это показалось мне таким странным и непохожим на неё. Играет во взрослую, думала я.

– Я спросил: "Скажи, как меня зовут?"

– Чтобы выпустить остатки воздуха, неправильно застрявших в межреберье, как мне тогда казалось.

– И ты действительно постаралась это сделать, малышка моя. Ты еле-еле произнесла сдавленным голосом, превозмогая боль и неудобство, причинённые падением и ударом Калиты.

– Свет-А…

– Всё правильно. Реакции в норме. Так меня и зовут. До свадьбы заживёт!

Хрисанф отставил опустошенную чашку на пол и крепче обнял её.

– Как давноо это было! А я помню, как будто это было вчера. Твои друзья все по вечерам надевали ветровки-гимнастерки горчичного цвета. А у тебя была под а-ля гимнастерка мягкая аккуратная курточка серо-зелёного цвета с видным прошивом, как у джинс, которую ты так не любила, и хотела, как у всех – жёлтую или болотную. Сейчас эта легенда у нас в маст-хэв в линейке Далила демократ. Под ней видавшая виды в играх и повседневке свитра лазурной окраски с ромбическим под Англию узором. Как говорится, натуральная синтетика. В локтях и манжетах колер стерся до белизны. Ты его также ненавидела, но, тем не менее, надевала, потому что вот под ту курточку, тебе казалась, она ложилась как надо. Сочетать никогда не сочетаемое – всегда было твоим коньком и так естественно это у тебя получается! Я, честно, сам ненавижу те тряпки, которые на тебя напяливаю. Потому что, возможно, эта лазурь с зелено-серым смотрелась бы хорошо на любой другой девушке, но только не на тебе. Ты всегда выглядишь как с дуба рухнувшая! Рухнула же ты на меня в тот прекрасный тёплый летний вечер! Косы калачиками, баранками, в волосах мягкие ленты (не капроновые) с синим средним горошком, пробор посередине, но всегда чуть криво, неидеально. Надо лбом, и возле висков куча " утиного пуха". Заспанные, сонливые опухшие глаза цвета древесной коры, смотрящие на меня как из далёкого глубокого сна. И эти ужасные оранжевые зажимы-скрабики унылого оттенка, предназначенные для уборки непослушного пушка, но просто так сидящих по обеим сторонам головы. После мы с Калитой выпустили ограниченную серию гребней цвета янтаря, а ты в детстве ломала их острые зубья, стараясь закрепить их на нужном месте. На самом уголке воротника курточки махонькая переливающаяся пуговка, которую ты прикрепила туда булавкой, так и стреляет, когда лучи упадут на его поверхность. Ты решила, что она такая красивая, что её можно носить, как брошь или значок. Маленькая Сарданка была уже довольно крупно сложенная, но твоя головка так отставала от твоего тела! Да и сейчас отстаёт. Я попался раз и навсегда.

– Целая эпоха. Мы прожили целую эпоху, Агний. Поэтому не беспокойся насчёт Искандера. Я – жена твоя, а – ты муж мой и здесь и во всех мирах и во всех временах.

Глава 13

Комната Арсена. Аэлита чешет кончиком ручки свой висок, стараясь заполнить хотя бы две клетки адвент-календаря, но у неё, как она выражается, немного туго с фантазией.

– Я не тётушка. Как можно вместить столько всего на этот лист? Обычно я, как это называется, импровизирую, ну, или если быть честнее, живу как придётся, и особо не заморачиваюсь. Это плохо? Я недалекая?

Арс дал ей очищенное большое яблоко и нежную половинку манго, чтобы девушка подкрепилась перед сном.

– Что ты, чиполлинка. Это уровень Будды, майтрейя.

Аэл кинула в него мягким тапком и отложила бумагу и карандаш.

– Не говори всякие непонятные слова! Но ты не должен меня осуждать. Я ведь ещё совсем маленькая! Мне жить и жить, расти и расти! Но если умру дурой, то стало быть это есть мой путь шиноби!

Она приставила пальцы козырьком наподобие солдата и улыбнулась.

Арс вздохнул и принялся чайной ложкой отколупывать на блюдечко алые зерна граната.

– Хрисанф вечно бубнит, что дуракам – счастье. Он, конечно, тоже неразумный малый, но, всё же, опыта, наверное, больше чем у нас вместе взятых. Так что не заморачивайся, кушай давай и на боковую! Муж у тебя уже есть. Что ещё нужно юным особам?

Аэлита хихикнула, согласившись, и грязными ногтями впилась в мякоть изумрудного киви.

– Я живу как Бог на душу положит! Мне кажется, все так живут. Просто рассказывают по-разному. Это как отличие в одежде, в цвете кожи, возрасте, но суть везде одна. Живёшь и живёшь.

Арсен вспомнил недавнее письмо от босса и нахмурился.

– Тебе Далила упоминала о своём любовнике?

– Штаа?!!!

– Ну, вы же с ней кумушки.

– Какой любовник?! Лил же замужем!

– А Хрисандель утверждает, что у неё есть хахаль какой-то. Так и написал, мол, мне мои остальные проблемы вообще мимо лесом и море по ступням, скоро объявится любовник моей дражайшей супруги, вот тогда я завою волком точно.

Девушка удивлённо слушала своего друга-бойфренда-жениха-мужа в одном, даже брови приподнялись. Затем она немного озабоченно погрызла остатки маникюра на указательном пальце и проглотила черешенку, выловив из компота.

– Сарданка иногда говорила о каком-то Искандере… Я думала, это учёный, проживающий за границей, конкурент дядюшки… Ой!

– То-то и оно. Твоя тётка оказывается горячая штучка и не такая хорошая девчонка, как мне шеф всё в уши жужжит.

Аэлитка смутилась и стала как бы невзначай теребить уголок лоскутного одеяла. В начале зимы она официально разошлась со своим колобочком, то есть призналась в том, что у неё давно есть другой и что она как бы уже замужняя теперь. Николай понял и они расстались добрыми друзьями. Прям как в сказке! Арсен не в восторге, но временами Аэл исчезает у бывшего, ночует там, поясняя, что отрубилась там, как будто выдернули из розетки.

Ну, чипололло моя. Что поделаешь. Я же отбил вроде как её у него. Тайная любовь и всё такое. Плохой парень. Хотя вообще никакой драмы не было. Два отенкая на площадь. Я примирился. Нутром ощущаю: придётся мне ей доверять на все 100 процентов, иначе никак. С этим честолюбивым наивным лучком придорожным. Сам себя проколю, если ещё раз увижу её терзания. Пускай делает, что хочет, золотинка моя ненаглядная. Господи, я превращаюсь в гребаного Хрисанделя. Ты ещё поэму сочини.

А не спеть ли мне робята о моих чувствах к этой мелкой алмазной булавке моего сердца! Блин, это вообще как называется. Жуть.

Арс легонько топнул босой ногой по полу и взялся за книгу, которую читал перед сном, чтобы отогнать дурацкие навязчивые мысли. Но опять отвлёкся.

– Аэлита?

– Если ты снова о тётушке, то я и слышать об этом больше не желаю. Мне стало казаться, я слишком много времени уделяю сплетням. А того больше – ревную! Лил – слишком шикарная женщина! Я-то точно не тот Искандер-космонавт, в подметки не гожусь.

– Господи, какие глупости! Ты вообще о чём?

– А ты о чём? (осеклась и насторожилась).

– Твой дядя сказал мне однажды, чтобы я сильно не привязывался к тебе. Я… Не хочу об этом даже мыслинку допускать…

– Что? О чём ты?

– Скорее всего, он опять подтрунивал надо мной. Он – ужасный болтун. Болтает и болтает без умолку. Ты знаешь, я не такой. Но послушать можно. Хрисандель намедни признался, что это такой индивидуальный тренировочный подход.

– В смысле? Конъюгатский лагерь?

– Да. Я не знаю, как это действует. Но мои курсы в классах стали значительно… В общем, я могу работать в группе. Не только тет-а-тет. Проводить информацию через 10-20-30 человек.

– Круто! Арсмэн! Мой и самый крутой!

Аэл любовно согнула его руку и пощупала бицепс.

– Здоровенный!

– Да брось. Неужели ты бы меня не замечала, если б я был, например, дрищем в очках.

– Ты и так носишь их и был очаровательным толстяком, когда мы познакомились! Таким лапусечным пупсиком!

– Окей, тогда щас усох и стал противным Арсушкой?

– Нет, ты стал суперменом!

– То есть тебе обязательно нужен герой? Ведь лично меня это совсем не интересовало.

– Что с тобой, любимый? Что тебя тревожит? Что Арсен не весел, не совсем ниже плеч, но чуть ниже уровня глаз голову повесил?!

Девушка всунулась под него и стала, хлопая глазками, осторожно щекотать его грудь и подмышки. Он засмеялся и в ответ взял её в маленькую охапку и кинул в постель (не бойтесь, матрас у них что твой батут). Его волосы коснулись её губ и щёк, и она сама первая слилась с ним в поцелуе.

Хрисанф говорит, что Аэлита – птица высокого полёта. Вижу все задатки, говорит. Такие не созданы для того, чтобы посвятить свою жизнь одному-единственному. В мире есть организация, что-то наподобие нашего ООН. Я так понял своим тупым мозгом, что-то вроде большого отдела кадров, который вовсю старается найти применение тем самым задаткам и определённостям. Доброе предприятие. Не как их там конъюгатское светское общество. У отенкаев по природе их нет никаких аналогичных сопутствующих амбиций, особенно к власти. И то ведомство отлично в курсе состава и содержания подобных моему дикому лучку. Но сама она немного иная. Не такая, как колобочек и прочие домашние добродушные детки. Босс сказал, что если зажмуриться и поверить на капельку в странные доморощенные теории Далилы, допустим, о том, что в Калите есть кровь отенкая, что он, типа гибрида, то его внучка – гибрид в кубе, учитывая генетику её родителей. И что правда, на планете не хватает одного малюсенького, но сильного представителя этой так нужной миру популяции. Агний тоже не уверен, но якобы по-братски предупреждает меня, что предчувствует её зарождающийся потенциал.

– И ты, сынок, каждый день удобряешь и стимулируешь в ней эту энергию. Однажды она поспеет. И тогда тебе придётся опять стать одиночкой.

– Заткнись. Это наше личное дело. Ты же сам заверяешь о вашей уникальной эволюции любви с Далилой. Почему каркаешь на других?

– Прав-прав. Ответ настоящего мужчины. Впрочем, что и следовало ожидать от тебя. Другого я почти и не ждал.

Арсен склонился над её светлым радостным и немного смущенным личиком: Аэл по-прежнему волновалась от их душевной и телесной близости.

– Арсен.

– Аэлита.

– Я хочу быть с тем, кто будет со мной всю жизнь, всегда, и после, если после что-то есть. Мне нужен человек, который всегда будет рядом и никогда меня не оставит. Может, это эгоистично, и против правил вселенной, но прошу, будь моим навсегда.

– Буду, навсегда.

Глава 14

Перенос эмбрионов в бокс прошёл вполне успешно. Правда, и Хрисанф, и Калита волновались, но Агний заверил, что справится без друга и чтобы тот не беспокоился и отлично отдыхал с его сыновьями на севере.

Однако накануне перемещения детёнышей Никита позвонил товарищу, чтобы немного попенять за бесхозность и безответственное поведение, хотя обычно в их тандеме он занимал более послушную, неконфликтную сторону.

– Я же тебе говорил не задерживать плоды в материнской утробе.

– Да знаю я. Просто мы с Далилой хотели, чтобы малютки подольше находились в комфортных естественных условиях.

– Ты как будто забываешь, что она – не конъюгат, и вообще человечек довольно посредственный, слабовольный и хрупкий.

Хрисанф, почувствовав раздражение Калиты, сам стал чуть сердиться.

– Я и без тебя в курсе об особенностях своей жены.

– Тогда почему, чёрт побери, ты подвергаешь угрозе её жизнь?! Это же НАША Далила. Подруга моя, как бы я её не критиковал. Часть нашей бесменной троицы.

Он что? Заразился агрессией Айнара? Абсолютно не похоже на него: наезжать на других. Обычно, Калита весьма сдержанный и всегда держит нужную дистанцию.

Агний заколебался и даже захотел подключиться к нему на расстоянии (это его качество также являлось причиной углубленного внимания к его персоне. Редкие конъюгаты способны к покрыванию большого пространства), но потом передумал и негромко прошептал в трубку, опасаясь, что жена может его подслушать, хотя это было невозможно, потому что она давно уже спала.

– Слушай… Поймёшь ли ты. Ты думаешь я не понимаю всего риска? Конечно, понимаю. Но у меня есть предположения, что чем дольше эмбрионы будут связаны с мамой во внутриутробном развитии, тем хоть чуть-чуть больше вероятность, что они потом вырастут людьми, а не конъюгатами.

Где-то далеко Калита не без тяжести вздохнул.

– Почему ты так не любишь самое себя? У всех трудности, сынок. Не у тебя одного. Это не наказание. Это просто форма жизни. Кто-то бабочка, кто-то – навозный жук. Неважно. Мир прекрасен. Позволь своим детям самим решать, кем они станут.

– Я этот дурацкий путь не выбирал.

– Выбирал-выбирал. Ещё как выбирал. Именно этот выбор и позволил, возможно, вам с ней встретиться.

– Ты сегодня больно умный, как я погляжу.

– Больше не затягивай ни днём. Далила права: у неё и вправду мог случиться выкидыш. И она истекла бы кровью у тебя на руках. И у тебя не осталось бы ни сил, ни желания, чтобы спасти своё потомство.

– Хорошо: завтра.

– Помощь нужна?

– Нет, справимся.

Пятерня уже плавала в питомнике, а Далила приходила в себя после веществ, похожих на местную анестезию, но гораздо эффективную и безвредную, разработанную мужем и его другом.

– Ну, как ты солнышко? Больно?

– Нет, совсем ничего не болит. Просто усталость и сонливо.

– Отдыхай, родная. Что ты хочешь? Что тебе приготовить?

Она стала серьёзно обдумывать сей важный вопрос, между делом гладя плечи и руки Хрисанфа, который устроился рядом с ней на специальной кровати.

– Внутренний вкусный наполнитель, который бывает у карася. Чтоб варёный и охлажденный. И ещё чуть с желчью.

– Будет сделано! Как раз на той неделе Калита привёз полмешка этой рыбы.

Через час Далила уже вкушала с небольшого плоского блюда остывшую приятную вязкую массу, которая приятно липла к зубам.

– Вкусно?

– Ага, очень!

– Дай-ка, и я попробую.

Агний потянулся к ней за поцелуем и облизал внутреннюю поверхность её рта.

– Мм! Действительно, деликатес!

Поскольку приставать к ней сейчас не имело никакого смысла, он обнял её и накрыл обоих большим тёплым одеялом.

– Что ещё хочешь? Я весь в твоём распоряжении.

– И ты не пойдёшь работать?

– Нет.

– Гонять на мотоцикле, машине? Плавать в проруби? Торчать в школе? В мастерской, в кабинете? Миловаться с Арсушкой?

– Нет, нет и нет!

– Тебе нужно больше движения. Ты не такой, как я. У тебя кровь стынет от безделья и бездействия. Так что разрешаю тебе улизнуть, как только я засну.

– Любимая.

– Ещё можешь удочерить Ингу. Не буду врать: мне не очень нравится эта идея. И обижает, что порой ты действуешь за моей спиной, хотя, утверждаешь, что мы семья и всё должны делать вместе.

– Я скрывал это от тебя не потому, что не уважаю тебя. Я просто, что элементарно, боялся, что ты не одобришь и будешь злиться на мои сумасшедшие порывы. Ведь ты устаёшь потакать этим моим телодвижениям.

Далила кивнула. Она была уже сильно сонливая.

– Кроме того…

– Да.

– Ты же сама признаёшь, что не по части материнства. А тут всё навалилось. Мои взрослые сыновья-дядьки с громадной инфантильностью. Твои беременности одна за другой. Как будто напялили всё на одного человека, и совершенно неподходящее. На неготового к этому человека. Так что, вопрос с Ингой – верх издевательства. Поэтому я ничего тебе не рассказывал. Но всё равно поступил подло. Прости, я слишком эгоистичный. И, видимо, никогда не перестану им быть.

Уже с закрытыми глазами она проборматала в дреме.

– Просто ты слишком добрый. И расчётливый одновременно. Но ты справишься. Ты бы не взялся за то, что тебе не под силу. Хотя я сомневаюсь, что что-то может быть тебе не под силу.

– Конечно, может.

– Что, например.

– Например, ты.

Далила улыбнулась, засыпая.

– Вполне. Я слишком тяжёлая.

Попутно Калита вчера выпустил пар, признавшись, что никаких гормонов и химикатов он его супруге не давал. Она слишком наседала на него, так что он придумал предложить ей обманки. В её случае сработал лишь эффект плацебо. И, может быть, наконец, через очень долгое время её организм и организм Агния приноровились друг к другу, и они стали родителями.

Глава 15

Хрисанф примерял рубашки, кидая одну за другой на спинку дивана. Когда очередь дошла до третьей (слишком много для Далилы), та как раз вошла в гостиную с пустой бутылочкой для молока.

– Хватит. Остановись на этой. А то у меня уже в глазах рябит.

Агний улыбнулся и послушно стал застегивать мелкие скрытые пуговицы.

– Устала?

– С чего бы.

Она и сама не заметила, что притащила с собой вещь из детской, которую горничные должны были помыть и продезинфицировать. Старшие дети с вылупления были на искусственном питании.

Он, успевший облачиться в полный ансамбль, подошёл к ней, чтобы обнять.

– Не надо. Запачкаешься. Я вся в поту и пятнах.

– Ну и что.

– В институте скажут, что за неряха пришёл.

– Да всем плевать.

Это было похоже на правду. Особенно сейчас, перед Новым годом. Далила подумала, что как-то немного отстой, что муж готовится к корпоративному концерту, а многим всё равно – всё мимо.

Его рубашка нежного кораллового цвета действительно успела пропахнуть молоком, влажными салфетками, памперсами и укропной водичкой (Урсулу немного пучило ночью).

– Такой сексуальный цвет.

– Правда?

– Ну да. Видно же.

– Мне показалось слишком вызывающим, но до выступлений я должен привыкнуть к кричащим цветам.

– Тебя и так время от времени заносит напялить что-нибудь эдакое. Например, тот незабываемый зелёный комбинезон.

Хрисанф хрюкнул потянул за концы завязок её длинного фартука.

– Ну, что поделаешь. Придётся тебе краснеть за меня. Такой уж я: далеко неидеальный.Устала? (опять спрашивает).

Далила знала, что эти его трюки с одеждой были связаны с тем, что порой он ощущал себя невидимкой. Человек может быть феноманально красив лицом и телом и душой, но это всё равно не будет заметно каждому подряд. Разве что какой-нибудь неразборчивой одинокой молодице или престарелой старой деве. У остальных есть свои "единственные и неповторимые", пусть в вонючих носках, с недостающими жёлтыми зубами, в засаленной майке и пивным животом, но при этом самые любимые и обворожительные. В таком деле Кирсанов для них, как обветренное объявление на тусклом листочке тетради. Если Агнию чего-то не хватает, он обязательно прибегнет к какой-либо вычурности: кислотный цилиндр, рыжий галстук, шуба с розовым мехом.